-Цитатник

Без заголовка - (0)

Монах-миссионер хочет привлечь молодежь в храмы через онлайн-игру Москва. 1 сентября. ИНТЕРФА...

Без заголовка - (0)

Российские дореволюционные издания по истории из Google Books Помещаю сообщение diesell из ЖЖ...

I-Dozer: виртуальный кайф - (0)

Цифровые наркотики http://www.europoster.ru/pic/B013OGN0329.jpg Все мы знаем, что музыка ...

Без заголовка - (0)

Новые "смертные" грехи Впервые за полторы тысячи лет Ватикан обновил список "смертных" грехо...

Современная католическая догматика - (0)

Cлухи об изменении догматики у католиков все-таки сильно преувеличены. Уточнение к посту www....

 -Фотоальбом

Посмотреть все фотографии серии Парамонова пустынь
Парамонова пустынь
16:43 24.06.2009
Фотографий: 8
Посмотреть все фотографии серии Сакральные и удивительные места Ростова
Сакральные и удивительные места Ростова
16:30 24.06.2009
Фотографий: 19

 -неизвестно

 -Поиск по дневнику

Поиск сообщений в Isolophey

 -Подписка по e-mail

 

 -Статистика

Статистика LiveInternet.ru: показано количество хитов и посетителей
Создан: 21.05.2009
Записей:
Комментариев:
Написано: 396





Евхаристия в ранней Церкви: I - III вв.

Четверг, 18 Июня 2009 г. 11:44 + в цитатник

Е.Х., 2005 г. 

Евхаристия в ранней Церкви (втор. пол. I- кон. II вв.)
 
Сочинение (реферат).
 
 
 
План :
 
Введение:
   а) Евхаристии в системе Православного богослужения.
   б) Цель работы. Источники и литература.
   в) Об установлении Евхаристии.
   г) О различных наименованиях Литургии в век Апостольский.
1. Литургия во времена Апостолов:
   а) Порядок и схема Тайной Вечери (по Евангелистам и 1Кор.).
   б) Литургия по Деяниям (историко-филологический комментарий к Деян. 2,42).
   в) Место, время и порядок при совершении Литургии (по Деян. и 1Кор.).
   г) Вывод.
Приложение: Евхаристия в Апокалипсисе.
2. Литургия во времена Мужей Апостольских.
   а) О мужах Апостольских.
   б) Евхаристия по «Учению 12-ти Апостолов» (Διδαχη ).
   в) Сведения о Евхаристии свв. Варнавы, Климента Римского, Ерма, Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского.
   г) Плиний (Младший) о богослужении христиан.
   д) Лукиан Самосатский о богослужении христиан.
   е) Вывод.
3. Литургия в описании св. Иустина Философа и мученика.
   а) О св. Иустине Философе и апологетах.
   б) Евхаристия в описании св. Иустина.
   в) Вывод.
4. Учение св. Иринея Лионского о Евхаристии.
   а) О свт. Иринее Лионском.
   б) Учение Иринея о Евхаристии.
   в) Вывод.
Заключение.
 
 
 
 
 
Введение.
 
а) Евхаристии в системе Православного богослужения.
   Богослужение Православной Церкви является одной из важной и главнейшей задачей в служении Церкви в мире. В богослужении осуществляется Соборность, Кафоличность Церкви. Евхаристия же является краеугольным камнем , на котором полагается все здание, т.е. богослужебный круг и само здание Храма. Храм воздвигается и освещается ради «Ему (т.е. Богу – Е.Х.) моления»[1,181] – Богу служения. Все богослужение Церкви (Утреня, Вечеря и тд.) лишь подготовительные действия к главному Таинству – Евхаристии. Церковь – это мистическое Тело (в ее онтологическом смысле), Глава которому Христос (Еф.1,22-23; 4,15-16; 5,23; Кол.1,18; 2,19), и которое состоит из верующих «соединяемое и связываемое» (Еф.4,16), «обильно снабжаемое и связываемое посредством суставов и связок,[которое] растет ростом Божиим»(Кол.2,19), посредством «любви»(Еф.4,16) между членами. Богослужение в этом мистическом Теле является кровью, а Евхаристия – сердцем. Если кровь прекратит свой ток, а сердце свое биение, то тело умирает. Всякий, кто не живет жизнью Церкви, не сопричастен Живому Телу и не может иметь подлинной жизни во Христе.
   Литургия (другое наименование Евхаристии; о других именах, которые усваивались этому Таинству мы будем говорить ниже) – великое Таинство. Посредством его собрание верующих превращается в Церковь Божию, Тело Христово. «Поэтому, - говорит о. Иоанн Мейендорф, - Евхаристия есть центр, смысл и цель церковной жизни, Таинство Таинств, по словам<...>Ареопагита»[2,23; слова жирным шрифтом выделены нами]. Каждая Литургия – это величайшее из Таинств – есть, по прекраснейшему высказыванию архим. Киприана (Керна): «новое Боговоплощение и новое повторение Голгофы»[3,205]. В воспоминание Воплощения и спасительных Страданий Господа в Его Божественной икономии (οικονομιας - домостроительства нашего спасения). Заранее приносим свои извинения за отсутствие надстрочных и подстрочных знаков и ударений в греч. словах) и совершается это Богоустановленное Таинство, по слову Его Самого: «Сие творите в Мое воспоминание»(Лк.22,19). В этом Таинстве, когда верующим преподается преложивщееся вещество Господь, по словам архим. Киприана (Керна) «реально (выделено автором) присутствует Плотию Своею, а не только под видом ее»[3,205].
   Литургия вневременна, неделима и безгранична. Как говорит архим.Киприан (Керн): «В евхаристическом воспоминании стираются грани прошлого, настоящего и будущего. Евхаристия словесная и бескровная служба вневременна, не подчинена законам нашего чувственного восприятия и нашей логике<...>. Она универсальна, и охватывает весь мiр и соединяет в одном Жертвоприношении Единого Тела все разрозненные части вселенной»[3,206; 313-314].
   Богословский и догматический смысл Евхаристии, очень глубок и таинственен она есть «Великое и символическое действие»[3,315, выд. авт.] и во многом антиномична и апофатична по своей природе. И мы, даже, должны признать (в отличии от западной схоластичности), что некоторые положения Евхаристии столь таинственны и превосходят наше разумение. Но все же для церковного человека должны быть понятны ( в той мере, в какой мы их способны разуметь) основные истины Литургии: ее богословие, символика, гимнография, смысл, ее керигма (проповедь), ее дидактическое действие. Только знание смысла Литургии (как и вообще всей службы), смысла духовного, логос Литургии, а не интуитивного или душевного («Ах, какая красивая служба (какое представление)»; «Ах, как трогательно звучит пение» и тд.), может дать возможность (право) подлинного участия в этом Таинстве (Вселенской Драме) и истинного Причастия и – шире – правильный духовный опыт и путь.  
 
б) Цель работы. Источники и литература.
    В этой работе мы поставили перед собой задачу рассмотреть практику совершения Евхаристии в ранней Церкви. Временной отрезок, исследовать который нам предстоит, составляет всего лишь 150 лет (50-е гг I-го столетия и до конца
II-го столетия), поделенный нами на три периода, следующим образом:
1)      50 – 90-ые гг. I-го века. В этот промежуток источниками нам могут служить
книги Нового Завета: Евангелия – Апокалипсис.
   2)Кон. I-го – нач. II-го вв., так называемый период Мужей Апостольских. Источниками здесь нам будут служить: Писание Мужей Апостольских – корпус объединяющий собрание раннехристианских письменных памятников, до периода Апологетов, а так же знаменитое письмо Плиния Младшего имп. Траяну.
   3)Втор. пол. II-го в. – до конца II-го века. Источниками нам послужат творения св. Иустина Философа (+166) и св. Иринея еп. Лионского (+202). Кроме того мы активно будем использовать работы по исторической литургике и археологии, как дореволюционных авторов (таких авторитетов, как прот. А. Гор-ского, проф. А.П.Голубцова, проф. М.Скабаллановича и др.), так новейшие рабо-ты в данной области.
 
в) Об установлении Евхаристии.
     Кратко следует сказать об установлении Евхаристии, этой, по словам апостола “Пасхи нашей” (1 Кор.5,7). Господь наш, Божественный Спаситель, Единородный Сын превечного Бога Отца, совершив Свое святое апостольство на земле и готовясь запечатлеть его Своею “драгоценною кровию”(1 Пет.1,19) – Своими спасительными страстями, чтобы ими положить основание Нового Завета, совершить то, «что не видел глаз, не слышало ухо и не приходило что на сердце человеку» (ср.: Ис.64,4; 52,15; 1Кор.2,9-10), положить живот Свой «оправдав многих и грехи их на Себе понеся» (ср.: Ис.53,11) и получить его обратно (с избытком) в вечное пользование. Спаситель собрал Своих 12-ть учеников и при наступлении Пасхи иудейской, в первый день опресноков (Исх.12,15), т.е. в Великий Четверг, на «Тайную вечерю» (Мф.26,17; Мк.14,12; Лк.22,7-15). Совершив с учениками все положенное, благоизволил установить и новое Таинство: вместо прообраза преподав Истинную Святыню – Тело и Кровь Свои. И если бы кто спросил: «чем эта ночь отличается от других ночей?» Мы бы ответили таковому: «В эту ночь воистину Бог исполнил Свой Завет. Он пришел вывести народ Свой из духовного Египта. В эту ночь Творец вечеряет с человеком, насыщая его не тленной едой, а Причастием Жизни, и уже не именует его рабом, но другом называет(Ин.15,15-16) научает его совершенству. И, вознося молитву о нем, исходит к месту, где Его настигнет предательство(Ин.18,1-11). И кротко перенеся все муки больного мiра, восходит на спасительный Крест, при сонме народа возносится на высоту(Пс.7,8) и низвергает воздушного фараона, и сходит во ад «сокрушив врата [его] медные и сломив петли их»(Пс.106,16). И вывел всех, кто пошел Его путем. И оправдал Адама. И отвалил камень, восстал из гроба. И вошел к Отцу. И испросил нам Ходатая».
    Господь заповедал совершать Евхаристию в воспоминание Его(Лк.22,19). Это воспоминание не о человеке, который когда-то был, а теперь его нет. Господь всегда с нами, если мы с Ним. Это воспоминание события, откровения, нового творения, которое началось с приходом звезды Вифлеемской. Это воспоминание есть бодрствование. Творя это воспоминание, священник, как прообраз Христа, совершает Тайную вечерю, которая и происходит реально. На ней восседает Сам Христос, разделяя между присутствующими Свое Тело и Кровь так же, как когда-то разделял их между Апостолами, творя нас причастниками Божественного естества (θειας κοινωνοι φυσεος ) (2 Пет.1,4).
           
г) О различных наименованиях Литургии в век Апостольский.
   В ранней Церкви Евхаристия обозначалась многими разными наименованиями. Вот некоторые наименования Евхаристии,которые встречаются у Апостолов:
   1)«Пасха наша»(1 Кор.5,7). «Сия же, в каждое собрание совершается» – говорит
Златоуст[цит. по 4,47].
2)      «Евхаристия»(ευχαριστια – букв. – благодарение, благодарственная молитва
[5,96]; Мф.26,27; 15,36; Мк.14,23; Лк. 22,19 – в отлич. от Мф. и Мк. у Луки ευχαριστηας употребляет в отношении к хлебу, тогда как Мф. и Мк. к чаше;ср.: 1Кор. 11,23-24 – ευχαριστηας о хлебе, тогда как о чашеτο ποτηρον της ευχολογιας (чаша благословения). Возможно аналог. построение Луки связано с тем, что послание (или личная беседа) Павла, стало источником для Луки и отразилось в его Еванге-лии). «... к предстоятелю, - говорит св.Иустин Философ, - приносятся хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, совершает<...>благодарение (ευχαριστιαν) <...>это у нас называется евхаристиею»[6,97].
3)      «Чаша благословения»( το ποτηρον της ευχολογιας -1 Кор.10,16).
4)      «Чаша Господня»(ποτηριον κυριου1Кор.10,21).
5)      «Приобщение»(κοινωνια):«Чаша благословения, которую мы благословляем, 
не есть ли приобщение крови Христовой; хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение тела Христова(1Кор.10,16).
6)«Трапеза Господня» (τραπεζης κυριου – 1Кор.10,21). «Здесь (т.е. в этой трапезе – Е.Х.) предлагается нам бессмертная пища и бессмертное питие, Тело и Кровь Спасителя нашего...»[4,48].
   7) «Преломление хлеба»(τη κλασει του αρτου – Деян. 2,42; 20,7,11): « “Преломленние хлеба” – техническое обозначение евхаристии в Н[овом] З[авете].<...> Пе-
шито это выражение здесь (т.е. в Деян.2,42 – Е.Х.)и в [Деян.] 20,7 переводит: “в преломлении евхаристии”»[7,18, прим.2].
8)«Вечеря Господня»(κυριακον δειπνον– 1Кор.11,20).
В настоящее время Евхаристию, чаще всего, именуют Литургией (λειτουργια – от глаг. Λειτουργεω, этот в свою очередь от: λειτος, общенародный, публичный, торжественный, и εργον, дело, должность, всякая к действию принадлежащая вещь[цит. по 4,52]. Термин “литургия” довольно поздно стали отождествлять с именно Евхаристией. Ап. Павел это слово употребляет в значении: благочестивого служения обществу, благочестивое дело (2 Кор.9,12; Фил.2,30). В четвертом правиле поместного Антиохийского собора (341 г.), слово λειτυργια имеет смысл “священной службы” – богослужение в общем[8,152]. В Септуагинте этим словом выражается понятие о храмовых богослужениях священников иудейских (Исх.28,35; Чис.4,39 и др.)[7,26]. Златоуст литургиею называет: «благочестивую жизнь всякого христианина»[4,52].
 
1. Литургия во времена Апостолов.
 
а) Порядок и схема Тайной Вечери (по Евангелистам и 1Кор.).
 Теперь самое надлежащее время перейти к описанию литургии во времена Св.
Апостолов.
    Для начала, самым кратким образом, попытаемся восстановить события той Святой ночи, в которую Господь установил Таинство Евхаристии. Первая часть Трапезы составляет иудейскую вечерю: «в первый день [праздника] опресноков, когда заколали [по обычаю] пасхального агнца»(Мк.14,12). Порядок этой вечери (хабуры) подробно реконструирует архим. Киприан (Керн)[3,18-19]. Вечеря (хабура) или, Пасхальный Седер - ритуальный ужин, кульминация праздника, в котором предлагались: пасхальный агнец (предварительно купленный во дворе Храма. Из него приготовлялся т.н. зерора), опресноки (маца), горькие травы (марор – горькая зелень, напоминающая евреям горькую жизнь в Египте, хазерет – тертый хрен), бейца (бейца – крутое яйцо, служащее, как полагают евреи эмблемой праздничной жертвы), соус под названием харосет (смесь из тертых яблок, орехов, корицы и вина. Своим внешним видом он походит на глину, для евреев он образ той глины из которой их предки изготовляли кирпичи в Египте), карпас (карпас – сельдерей, петрушка, картофель, лук или другая съедобная зелень) из которых делался спец. блюдо (Эрув тавшилин – смешение блюд) и вино (в количестве не менее 4-х бокалов для каждого). Все это вкушалось с пением установленных псалмов и молитв (галел и кидуш), и рассказом по Библии истории исхода евреев из Египта (гагада)(Пасхальная Агада. Песах).
 После первой (или второй) чаши – а их полагалось выпивать до пяти - , после
того как, по мнению некоторых историков, покинул собрание Иуда . «Иуда уда-лился ранее установления таинства вечери, - говорит прот. А.Горский, - это видно из повествования Иоанна. Иуда получил только ψωμιον (т.е. кусок жертвенного агнца – Е.Х.), которым был указан как предатель, и абие изыде (Ин.13,30)» [9,311, прим.1]. После удаления предателя, Господь «после вечери»(Лк.22,20)«взяв хлеб и благодарив (ευχαριστησας , но у Мф. и Мк. – благословив ευχολογησας), преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Так же и чашу(у Мф.26,27 и Мк14,23 прилогается о чаше: благодарив – ευχαριστησας) после вечери, говоря: эта чаша есть новый завет в Моей крови, которая за вас проливается»(Лк.22,19-20; 1Кор.11,23-25). После этого Господь преподал ученикам Своим духовную и возвышенную беседу, главные черты которой сохранил для нас евангелист Иоанн(13,31-16,33). Затем «подняв глаза Свои к небу» Господь произнес Свою ходатайственную Первосвященничскую молитву за нас, которую, так же, сохранил Иоанн (гл.17).
 В общих чертах схема такова:
1)Господь, как Предстоятель освящает Своей молитвой хлеб и вино, прелогая их силою Своего Божества, в Свои Тело и Кровь;
 2)Разделяет и раздает ученикам (причащение)(Мф.26,26-27; Мк.14,22-23; Лк.22, 19-20; 1Кор.11,23-25);
3)Дидактическая часть (беседа Господа с учениками)(Ин.13,31-16,33; Лк.22, 29-38);
4)Первосвященническая молитва (Ин.17).
 Такого порядка, должно быть, придерживались и Апостолы в совершении Евхаристии[10,12].
 
б) Литургия по Деяниям (историко-филологический комментарий к Деян. 2,42).
    Литургия во времена Апостолов хорошо характеризируется словами дееписателя: «И они постоянно пребывали в учении апостолов и общении, в преломлении хлеба, и в молитвах»(Деян.2,42; ср.:2,46).Здесь перечислены четыре главные компонента первохристианской церковной практики:
   1) «в учении апостолов (τη διδαχη των αποστολων)».Первый компонент указующий на дидактический характер, апостолы наставляли верующих в основах учения. Позднее эта практика усложнится и ляжет в основу института катехумената. И. Левинская удачно отмечает, что под словами «постоянно пребывали
(ησαν δε προσκαρτερουντες – Левинская переводит: «с усердием относились»,
Кузнецова: «неустанно внимали»[11,195], еп. Кассиан – согласно с синод.): «подразумевается не только то, что христиане слушали проповеди, но и то, что на практике следовали апостольскому учению»[12,142].
    2) «в общении (τη κοινωνια – социальный компонент общины, показывающий «единосущие»(Деян.2,46) первых христиан «доходившее до всегдашней неразлучности их друг с другом и до общения имуществ»[7,18].
    3) «в преломлении хлеба (τη κλασει του αρτου)».Левинская видит здесь указание на обычную трапезу, как она проходила у иудеев: глава семейства перед трапезой произносил «кидушу» преломлял хлеб (иудеи не пользовались ножом, но, по традиции, ломали хлеб руками)и раздавал присутствующим. «Здесь речь <...> идет <...> о совместных трапезах, как таковых», - говорит Левинская [12, 143]. Это, конечно же, крайность. Здесь уместно сказать следующее:1)древняя Церковь видела в этих словах указание на Евхаристию: Пешитта (Пешитта – др. сирийск. перевод Священного Писания, окончательно оформл. к кон. Vв.[13,1089], но сам перевод значительно древнее. Уже Игисипп (+180) знает «сирийское евангелие» [14,24-25; 15,149].) выражение «преломление хлеба» в Деян.2,42,46; 20,7 прямо называет евхаристией( см. у Скабаллановича[7,18, прим.1].); 2)Деян.2,42 имеет свои текстологические особенности: а) нек. кодексы имеют чтение: «постоянно пребывали в учении апостолов и в общении, / в преломлении хлеба и в молитвах» (TR, Кассиан, Кузнецова, Левинская и др.), этим текст делится на две самостоятельные пары – практическую и сакраментальную. Вторая пара, таким образом, может указывать на единство этих действий, на ритуальный, мистический смысл «преломления хлеба», как воспоминание оТайной Вечери; б) др. чтение объединяет 2 и 3 члены: «постоянно пребывали в учении апостолов, / общении и преломлении хлеба /и в молитвах»( Вульг., синод., церковнослав.). В этом чтении слова «общении и преломлении хлеба» выставлены в середину, концентрируя на себе весь стих, чем подчеркивается особая важность этих слов;3)Если бы слова τη κλασει του αρτου не имели бы такого особенного значения и не указывали на Евхаристию, то Лука не употребил бы их в 2,42,46 и 20,7 так подчеркнуто указывая на некую традицию и важность этого действия; 4) Скабалланович комментирует этот стих наиболее удачно (и наиболее правильно), отмечая, что под «преломлением хлеба» следует разуметь именно евхаристию, как техническое обозначение этого таинства. «Эти трапезы на основании заповеди Спасителя<...>, без сомнения с самого же начала получили богослужебное значение»[7,18], тем не менее исследователь отмечает, что «исключительно литургического смысла»по началу они не имели, но совмещали в себе «таинственное действие наряду с удовлетворением естественной потребности питания»[там же]. Т.е. воспоминание таинственной и спасительной Жертвы Спасителя происходило в момент вечерней трапезы. Считать же «хлебопреломление» обычным дружеским обедом, или иудейским обычаем, было бы, по словам прот. Александра Меня, ошибкой: «Евангелист безусловно имеет в виду Евхаристию, - говорит он, - которая строилась именно так, как проходила Тайная Вечеря. Новым же было – «воспоминание» о Господе, завещанное Им Самим(«Сие творите с Мое воспоминание;Лк.22,19; 1Кор.11,24)»[16, 34]  
    4) «и в молитвах (και ταις προσευχαις – Здесь имеются в виду совместные молитвы во время собраний христиан, возможно, так же, и участие в иудейских службах в Храме( ср. Деян.3,1; Игисипп говорит, что св. Иаков, брат Господень,
приходил в Храм ранее всех и ему, даже разрешали входить во Святая Святых). «Мн. ч. «молитвы» указывает на различные молитвы, которые могли быть частью <...> новыми христианскими молитвами, частью псалмами и употребительными у иудеев молитвами»[7,18].
 
в) Место, время и порядок при совершении Литургии (по Деян. и 1Кор.).
    В Деян.2,46 Лука дает и др. важное дополнение: «и каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога».Здесь ясно указывается на двойственность первохристианской общины: они вели благочестивую и чистую жизнь, постоянно пребывая в Храме и молясь, быв «в любви у всего народа»(Деян.2,47), а по вечерам сходились в места собраний, где в тайне и только в обществе верных, совершали евхаристию и принимали пищу, воспевая духовные песнопения, и слушая проповедь апостолов. Здесь следует заметить, что слова «преломляя <...> хлеб» указывают на евхаристию, а следующие за ними слова «принимали пищу в веселии и простоте сердца» указывают на т.н. αγαπη («вечерю любви») – благочестивую раннехристианскую практику братских ужинов, просуществовавшую до VI в.
    Теперь разумно будет перейти к рассмотрению упоминаний о Евхаристии, которые находятся в посланиях Павла, Деян. и др. Одно из богатейших литургических мест в посл. Ап. Павла – это 1 послание к Коринфинам. Это послание было написано ап. Павлом ок.55-57г.(крайний срок 59г.)[17; 18,3]. Оно близко к книге Деяний, как по хронолог. рамкам: «в книге Деяний, - говорит о.Георгий Фроловский, - перед нами свидетельство Церкви 60-ых годов»[19,10], вероятнее всего 63г.[18,1], так же и по тому, что Лука был учеником и близким к Павлу человеком. Деян. и 1Кор., поэтому, мы будем рассматривать в одном ключе, присовокупляя к ним и др. источники, чтобы воспроизвести схему Апостольской Литургии 60-ых гг.:
    1)Место: Литургия совершалась в домах верующих (Лк.2,46; 20,7), в горницах – помещениях для гостей располагавшихся на верхних этажах дома. Дома, в которых проходили собрания имели значения «домашних церквей»(οικον...εκκλησιαν) специально отведенных для собраний и совершения евхаристии и агапы. (Нам известны и имена некоторых хозяев таких домовых церквей: Нимфан (Ним-фа в нек. код.) упоминается у апостола Павла (Кол.4,15). Имя другого лица, в доме которого собиралась церковь, было Филимон (Фил.2), так же известен и «дом Марии, матери Иоанна по прозвищу Марк»(Деян.12,12)).
    2)Время: обычно по вечерам или глубокой ночью(Деян.20,7-8,11).Это происходило ежедневно(Деян.2,46) и/или, особенно торжественно, по воскресеньям (Деян.20,7; ср.:Апок.1,10)
    3)Лица совершающие таинство: это были сами Апостолы (Деян.20,10-11), пророки и учителя, которые «служили (λειτουργουντων)Господу»(Деян.13,2), старейшины(πρεσβυτερους) назначаемые апостолами(Деян.14,23), епископы (επισκοπουςбукв. блюститель)(Деян.20,28; Флп.1,1).
    4)Агапа: в определенное время сходились в церкви, и мужчины и женщины.
Кто сколько мог, приносил с собой продукты, для общей трапезы(агапы)(1Кор.11,21-22), из этих приношений, часть – хлеб и вино – отделялась для евхаристии. Сложность с агапами состоит в том, что трудно определить точно, когда же они проходили: до евхаристии или после нее. Так одни полагают, что евхаристия совершалась «после агап»(Голубцов[10,15]), другие, наоборот, считают, что агапы совершались уже после евхаристии (Горский[9,615,618], Дмитриевский[4,65]).
    5)Евхаристия: Многие исследователи склоняются к тому, что действия при евхаристии не были «постоянно однообразны»[9,614]. «Появившиеся сразу после сошествие Св. Духа, - говорит арим. Киприан (Керн), - харизматический порыв в первохристианской общине придал всему строю и быту апостольскому характер экстатичности, расплавленности и исключительной подвижности»[3,23]. Но одно было неизменно – слова произнесенные Спасителем при освящении хлеба и вина (1Кор.11,23-26).Это особенно старается подчеркнуть о. Александр Шмеман: «харизмы не исключали ‘устава’»,- говорит он.
     В главных чертах чинопоследование литургии можно обозначить следующей схемой:
    а) пение псалмов, гимнов (1Кор.14,26; 11,20);
    б) чтение Священного Писания (1Кор.14,26; 2Кор.8,18; Кол.4,16);
    в) беседы и поучения песвитеров, высказывание пророков и рассуждения (1Кор.14,26; Деян.2,42; 1Кор.14,29);
    г) молитвы о себе и всем мире (1Тим.2,1-2; Деян.2,42);
АНАФОРА
    д) воспоминание о смерти Спасителя за наши грехи (1Кор.15,3), погребение и воскресение Его, согласно писаниям (1Кор.15,4). Чтение молитвы «Отче наш»[21,12]. Молитва – призвание Св. Духа (эпиклезис)[21,12]. Благодарение и преломление хлеба, с известными словами Спасителя (1Кор.11,24); благословение чаши с известными словами (1Кор.11,25) (анамнезис).
    е) причащение Св. Дарами, с осознанием, что это истинные плоть и кровь Христовы (1Кор.10,16-17; 11,27-29).
   
  г) Вывод.
     Из всего вышесказанного о порядке совершения Евхаристии во времена Ап. Павла напрашивается следующий вывод:
1. Литургия совершается регулярно, она совершается при каждой вечери.
2. Литургия совершается по вечерам или в ночное время в особых домах («домашние Церкви»).
3. Литургию совершает предстоятель – священноуполномоченное лицо: апостол, пресвитер (епископ), в ней принимают участие и играют свои роли пророки и учители и лаики (народ).
4. Несмотря на харизмотичность действий в Литургии уже проявляется твердая основа, традиция, «устав».
5. Она имеет сакраментальный характер, являясь основой к жизни вечной (Ин.6,51-52; 53-58), легковерное отношение к этому Таинству, недостойное участие в нем, повлечет за собой вину перед Телом и Кровью Господа, суд и наказание (1Кор.11,27; 31-32).
 
Приложение: Евхаристия в Апокалипсисе.
    Что касается совершения чина литургии в конце апостольского века, то некоторые черты ее мы можем найти в Апокалипсисе Иоанна, книге, которая кроме своего апокалиптического и пророческого предназначения (Апок.1,1), отразила в себе в некоторых местах литургическую практику своего времени[7,31]. «Тайновидец представляет собственно тайнодействие Церкви торжествующей на небе: но изображение его так сходно с чином литургии совершаемой Церковiю, подвизающеюся на земле, что всякий невольно признает в чине небесного тайнодействия <...>предписания для чина литургии, современной<...>апостолу», - говорит архиеп. Филарет (Гумилевский)[21,13].
    Время написания Апокалипсиса мы, согласно общепринятому мнению, относим к 96 г. Иоанн был сослан на о. Патмос «имп. Домицианом, примерно в 95 г. В следующем году, Иоанн был освобожден, и ему разрешили вернуться в Ефес»[22, 685]. Справедливо указание еп. Александра (Милеанта), что согласно упоминанию светских писателей, современных Домициану, которые свидетельствуют о произведенных императором гонениях, при котором пострадали многие христиане и были отправлены в ссылки. Это произошло на 15-ом году царствования Домициана[23,323]. Правда, еп. Александр ошибочно указывает, что эти писатели свидетельствуют о ссылке Иоанна. На самом деле Евсевий, на которого ссылается еп. Александр, нигде не говорит, что языческие писатели, свидетельствующие о гонении Домициана на христиан, упоминали о ссылке Иоанна. Евсевий говорит о других мучениках, о которых языческие историки сообщают, что они во главе с Домициалой, племянницей консула Флавия Климента, которая «за исповедание Христа, была вместе со многими другими наказана на остров Понтию»[15,96].
    Теперь попробуем составить схему Литургии по Апокалипсису:
   1)Евхаристия имеет сугубо христианскую практику и противопоставляется некой «синагоге сатаны (συναγωγη του σατανα)»(Апок.2,9; 3,9).Здесь, возможно, указание на противоборствующие действия иудеев против христиан (сатана – от еврейск. – противник)(ср.:Ин.16,2; 8,44).
    2)Время: «День Господень» (Апок.1,10) – т.е. воскресение.
    3)Порядок совершения:
    а) Предстоятель сидит на престоле, по сторонам восседают пресвитеры, облаченные «в белые одежды»(Апок.4,4)
    б) Перед престолом на котором восседает епископ – парообразующий Христа – стоит жертвенник и за ним семь светильников.
    в) Животные исполненные очей – диаконы «служители таинств» (Игн. к Трал.3 [24,286] ), сослужители епископа – воспевают молитвы и хвалы Богу, на что собрание присутствующих отвечает хвалениями Богу и падает ниц (Апок.4,8-9).
    г) Предстоятель читает книгу «запечатленную для мiра, но отверстую для верных», и оглашает собрание словом истины.
    д) Выносятся дары («Агнец, закланный от создания мира») и полагаются на жертвенник, возносятся хвалы.
    Такую apriori схему можно воссоздать по Апок., с тем условием, если мы согласны с тем, что описанная в 4-ой главе «Небесная Литургия» у Иоанна строится по подобию литургии земной, совершаемой в его время.
    Далее мы переходим к рассмотрению литургической практики Мужей Апостольских.
 
2. Литургия во времена Мужей Апостольских.
 
а) О мужах Апостольских.
        Традиционно мужами апостольскими (patres apostolici – впервые этот термин ввел в XVIIв. L.Ittig в Bibliotheca Patrum apostolicum graecolatinorum. Leipzig, 1669.[25,172] ) называют: неизв. автора «послания Варнавы», св. Климента, еп. Римского (+101), Ерма, автора книги «Пастырь»(кон. I – нач. IIв.), св. Игнатия Богоносца, еп. Антиохийского(+107), св. Поликарпа, еп. Смирнского (+ ок.155) и Папия, еп. Иерапольского (+ок.150)[26,119, 141], к ним присоединяется и еще один анонимный памятник – «Учение 12-ти апостолов (Διδαχη των δωδεκα αποστολων) или сокр. - «Дидахи» (кон.I – нач.IIв.)[26,48-49; 13,106-107]. С него и начнем.
 
б) Евхаристия по «Учению 12-ти Апостолов» (Διδαχη ).
    «Учение Господа через 12-ть Апостолов народам» (таково полное назв. памятника [13,93; 103]) – анонимный памятник, возникший, предположительно в кон. I-го века в Сирии (возможно в среде антиохийской Церкви). Это небольшое каноническое сочинение, состоящее из 16-ти глав (деление естественно современное) из которых нас интересуют 7-10 гл. – литургическая часть, в 9-ой содержатся первые известные науке евхаристические молитвы:
1)«Прежде о чаше», примечательно, что прежде о чаше, тогда как в Еванг. и 1Кор. все наоборот: 1Кор.11,24-25 и аналог.
2)«о преломленном же [хлебе](Дид.9,3-4[27,29]). Здесь интересны два аспекта: а) во-первых прослеживается аналогия с Деяниями в техническом обозначении евхаристии «преломление хлеба»; б) во-вторых екклезиологический момент в молитве: «Как этот [хлеб] преломленный рассеян по горам и, собранный, стал един, так да соберется и Церковь Твоя от концов земли в Твое Царствие». Евхаристия имеет объединяющее значение, в ней проявляется Соборность Церкви.
3) Запрещение о том, чтобы к Евхаристии не допускались не крещенные (оглашаемые?). Автор (авторы) подкрепляет это запрещение словами Спасителя: не давайте святыни псам. Этим показывается сакраментальное значение евхаристии: она почитается «святыней» (Дид.9,5;[27,30]).
4) Молитвы «по насыщении»(Дид.10,1-6;[27,30-31]).В этой молитве евхаристия именуется духовной пищей и питием, дарованной Богом Отцом, в вечную жизнь, чрез Отрока Своего, Иисуса и проводится яркий контраст между пищей земной, которую Бог «дал человеком в наслаждение»(Дид.10,3[ibid]).
    Эти тексты (а так же предписания о крещении и посте гл.7-8), хотя и весьма лаконичны, кратки и поверхностны, но для науки имеют очень ценное свидетельство о богослужебной и обрядовой практики в ранней Церкви.
 
в) Сведения о Евхаристии свв. Варнавы, Климента Римского, Ерма, Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского.
    «Послание Варнавы» (кон.Iв.) не дает каких-либо конкретных указаний на литургию (не потому что не знает такой практики, наоборот, считая, что она всем известна и не нуждается в чем-либо), кроме одной косвенной заметки: «мы проводим в радости осьмой день, в который Иисус воскрес из мертвых» (Варн.15;[24,48]).
    Что касается Климента и его посланий, то здесь мы можем найти, хоть и не многие, указания на литургию. Так в одном месте (в 1 посл. к коринф., которое всеми признается подлинным и написано в 90-ые гг. I в.) он замечает: «Так и мы в единомысленном собрании, единым духом<...>будем взывать к Нему непрестанно, чтобы сделаться нам причастниками великих и славных обетований Его»[24, 95].Немного далее находим у него другое высказывание, которое, думаем, может косвенно указывать на богослужебное действие. Так он Господа называет: Первосвященником «наших приношений»[24,96].Так же находим у него увещевание к тому, чтобы: «в порядке совершать, что Господь повелел совершать в определенные времена», чтобы «священнодействия совершались не случайно и не без порядка, но в определенные времена и часы (sic !)»[24,99].
    В «Пастыре», книге поистине чудной, но к сожалению не дающей никакой ин- формации о евхаристии. Это потому, что цель книги состоит в другом. Книга имеет, прежде всего «нравственное содержание»[24,130]. Впрочем, Ерму известна церковная иерархия и таинства. Так он говорит о епископах, пресвитерах, диаконах, учителях и диаконисах (Вид.ΙΙ,4; III,9; Зап.IV,3; Под.IX,25-27). В одном месте Ерм говорит о крещении: «Я слышал от некоторых учителей, что нет иного покаяния, кроме того, когда сходим в воду и получаем отпущение прежних грехов наших» (Зап.IV,3)[24,185].
    Но поистине богатейший и ценнейший источник, имеющий ряд важнейших литургических предписаний, открывается нам в посл. свмч. Игнатия Богоносца (его послание – предсмертные завещания шести Церквам, должны быть датированы 107 г.). Так как перечень всех высказываний из его посланий займет слишком много места (наш реферат ведь не резиновый, мы итак просим вашего снисхождения к нашей довольно пространной работе), разумным считаем передать их схематично:
1) Церковь является строгой иерархической структурой. Она духовна и вместе телесна. Ее глава Бог и она пребывает в Его полноте (Магн.13; Трал.введ.; Фил. введ; Рим. введ; Смир. введ и др.)
2) О епископстве, пресвитерстве и диаконстве Игнатий говорит в каждом из своих посланий, увещевая хранить единомыслие, бегать разделений и находиться в подчинении и послушании у епископа своей Церкви, пресвитеров и диаконов (Еф.3-7; Магн.6; 13; Трал.2-3; 6-7; Фил.2-3;8; Смир.9). Без епископа не должно ничего делать «относящегося к Церкви»(Смир.8).
3) По мысли Игнатия следует чаще сходиться «для Евхаристии и славословия Бога. Ибо, если вы часто собираетесь в то низлагаются силы сатаны, и единомыслием нашей веры разрушаются гибельные дела его»(Еф.13). «Если молитва двоих (Мф.18,19) имеет великую силу, то сколько сильнее молитва епископа и целой Церкви?»(Еф.5). «Собрания пусть бывают чаще, - говорит он св. Поликарпу, - созывай всех до одного» (Полик.4). Евхаристия должна быть одна: «Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в соединение Крови Его, один жертвенник, как и один епископ с пресвитерами и диаконами» (Фил.4). (В практике Церкви тех времен евхаристия совершалась только в одном месте, где был епископ, а затем разносилась и раздавалась общинам, этим подчеркивалась единство Церкви. Между крупными Церквами: Коринфской, Римской, Антиохийской и др. существовал благочестивый обычай обмениваться Св. Дарами.) «Только та евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом, или тем, кому он сам предоставит это»(Смир.8)
4) Согласно Игнатию Плоть Господа в евхаристии есть: Хлеб Божий, Хлеб Небесный, хлеб жизни, а Кровь – Божие питие, любовь нетленная и вечная жизнь (Рим.7). Обличая докетов, св. Игнатий пишет: «они удаляются от евхаристии<...>по той причине, что не признают, что евхаристия есть плоть Спасителя нашего Иисуса Христа<...>противясь Дару Божию, они умирают в своих изысканиях. Полезнее было бы им участвовать в евхаристии, чтобы воскреснуть». В этих словах, как доказал проф. А.Л.Катанский, св. Игнатий указывает, обличая докетов (еретиков отрицающих человечность во Христе и утверждавших, что человечество в Господе было кажущееся, призрачное; δοκεω – казаться), на тождественность евхаристической плоти с плотию, которую Христос имел на земле [28,69-70].
5) Совершение евхаристии сопровождалось чтением пророков и Евангелия, воспоминанием о страдании Христа и Его воскресения (Смир.7).
    Здесь мы видим, что у св. Игнатия встречаются «две важные догматические мысли: 1) евхаристическое тождество с телом, которое Господь принял в воплощении, 2) что от принятия этого таинства проистекает польза не только для души, но и для тела<...>, которое нетленным телом Христовым питается в нетление, в будущее воскресение»[28,73].
    В заключении о св. Игнатии нужно сказать и то, что церковное предание относит именно ему введение антифонного пения в Церкви. Как говорит церковн. историк V в. Сократ; Игнатий был удостоен созерцать в видении, как Ангелы славословили Троицу «песньми противогласными (δια των αντιφονων υμνων)»(Сокр.VI, 8 [цит. по 4,72]).
    Св. Поликарп Смирнский не дает каких-либо оригинальных замечаний о литургии (во всем он следует учению апостольскому – Филип.3), но в одном месте: в конце своего послания он говорит: «Молитесь за всех святых. Молитесь за царей, за власти и князей, даже за преследующих и ненавидящих вас и за врагов креста, чтобы плод вашей веры был явен для всех, и вы сами были совершенны»(Фил.12). Естественно думать, что эти молитвы возносились епископом или пресвитером на христианских богослужениях. О самом Поликарпе известно, что он: «по обыкновению молился за всех и за все Церкви в мире» (Муч.5,1[цит. по 30,382]).
    Фрагменты дошедшие от сочинения Папия не дают нам ни какого литургичес- кого материала, поэтому на нем мы останавливаться не будем, а перейдем к одному очень интересному источнику – письму Плиния Младшего.
 
г) Плиний (Младший) о богослужении христиан.
      Это письмо написано Плинием Младшим к римск. имп. Траяну во время консульства Плиния Младшего в провинции Вифиния и Понт (111 – 113 гг.). Траян издал указ, по которому приверженцев христианской религии предавали смерти. Плиний во время своего консульства в Вифинии столкнулся с массовым доносом на многих горожан и селян, которых обвиняли в приверженности к Христу. Он сомневался, предавать ли их всех казни, лишь за то, что они ведут добропорядочную жизнь и почитают Христа, как Бога. В письме к императору он описал быт и поведение христиан, показывая их безобидность. Вот что он пишет о богослужниях христиан: «они имели обычай в назначенный день, на рассвете (statodie ante lucem) собираться [вместе] и петь, чередуясь между собой, гимн Христу как Богу (Christo quasi Deo) и что они обязываются клятвой (sacramento) не на какие-либо преступления, но<...>не совершать краж, разбоя, прелюбодеяния<...>.После этого они обычно расходились и вновь собирались для принятия пищи<...> обыкновенной и невинной»[30,156-158; 7,47]. Затем Плиний пишет, что «под пыткой» он выведал у двух рабынь, которые называли себя диаконисами (quae ministrae dicebantur), чтобы узнать у них «что здесь истинно», и из того, что они сказали ему, он «не обнаружил ничего, кроме низкого, грубого суеверия»[30,159]. На самом деле, эти последние слова для нас очень важны, чем могут показаться на первый взгляд.
    ... ~ Продолжение следует ~
Рубрики:  Богословские и исторические наброски

Метки:  

Священное Писание и Предание. Иное сочинение, мой совместный труд с К. Замш

Четверг, 18 Июня 2009 г. 10:41 + в цитатник

 

Соотношение Священного Предания и Священного Писания.
(Сочинение по предмету Введение в догматическое богословие. Курс 1.)
 
 
 
 
 
 
 
План.
Введение.
 
     1. Священное Предание – истина, проповеданная «во тьме» (Мф. 10: 27; Лк. 1: 3).
        1.1. Богодухновенность Св. Предания
        1.2. Церковь как хранительница Священного Предания.
    
    2. Сященное Писание – истина, проповеданная «на кровлях» (Мф.10,27; Лк.1,3).
        2. 1. Священное Писание – глас Бога в книге.
        2. 2. Священное Писание, как часть Священного Предания.
     3. Священное Предание и Священное Писание – неразрывный союз Откровений Божиих.
         3. 1. Священное Писание без Священного Предания – мертвая буква.
        3. 2. Необходимость сохранения живого опыта Священного Предания.
 
Заключение.
Литература.
 
 
 
 
 
 
 
                                                 Введение.
    Одним из главных объединяющих свойств Свящ. Писания и Свящ. Предания является то, что и то и другое относится к Божественному Откровению, следовательно, невозможно совершенно разграничить эти два понятия. С другой же стороны нельзя было бы сказать, что это одинаковые источники познания Божественных истин: ведь из Предания мы знаем и то, что не отраженно в Писании. «Архиепископ Макарий (Булгаков) говорит, что: «под именем Священного Предания разумеется Слово Божие, не заключенное в письмена самими богодухновенными писателями, а устно переданное Церкви и с тех пор непрерывно в ней сохраняющееся» [Цит. по 1, 39]. Неразрывность Священного Предания и Священного Писания подтверждают многие авторитетные учителя Церкви. Св. Василий Великий (IV век) говорит об этом так: «Из соблюдаемых в Церкви догматов и проповеданий мы имеем некоторые в письменном виде, а некоторые приняли от Апостольского Предания, по преемству в тайне. Те и другие имеют одну и ту же силу благочестия…» [2, 387 – 388]. Из этого можно сделать вывод, что эти два источника взаимодополняемы и составляют необходимый фундамент жизни земной Церкви, как двуединый источник Божественного Откровения – освященного одним Духом. По словам прп. Силуана Афонского: «…Дух Святой научил Святых Пророков, потом Апостолов, потом Святых Отцов и Епископов наших, и так истинная вера дошла до нас…» [Цит.по 3, 20].
      В нашу задачу входит рассмотреть соотношение Св. Предания (Св. Пр.) и Св. Писания (Св. Пис.). Во-первых, мы рассмотрим что такое Св. Пр., какое место оно занимает в жизни Церкви, его авторитет. Затем, рассмотреть что такое Св. Пис. и его место в Церкви. С течением времени взгляд на Св. Пр. и Св. Пис. изменялся в сознании христиан. Так на Православном Востоке Св. Пр. и Св. Пис. никогда особо не разделялись, но на них смотрели как на Единый источник Божественного Откровения. Преданием живет Церковь и Предание – это глас Апостолов, он отразился в устном Предании (Св. Пр.) и письменном Предании (Св. Пис.). Св. Ириней Лионский даже говорит так: «Что [было] если бы апостолы не оставили нам Писаний? Не должно ли было следовать порядку Предания, переданного тем, кому они вверили церкви» [Цит. по 4, 95]. Как видно свщмч. Ириней не разделяет этих понятий «а, наоборот, Предание по содержанию тождественно Новому Завету»[1, 40]. Для Восточного богословия (всегда мистического по своему существу) Предание – не информация к дополнению к Писанию, но живой опыт – Дух Божий, сохраняющий Церковь. Для латинского Запада (рационального по преимуществу) со времен схоластики, был предпринят совершенно иной подход к этим понятиям, их стали прямо разграничивать. Предание для них превратилось в набор вероучительных, догматических и исторических памятников в прибавку к Св. Пис. Эта тенденция со времен упадка богословия на Востоке возобладала и стала считаться общепринятой для схоластического богословия (не только на Западе, но и в России). Только с начала ХХ-го века, в православном богословии появляется преодоление такого понимания Св. Пр. и Св. Пис., благодаря трудам В.Н. Лосского (поистине совершившего революцию в догматике), о. Димитру Станилоуэ, прот. Г. Флоровского, архим. Киприана (Керн), прот. Фомы Хопко и др. На их живой опыт будем опираться и мы в написании нашего реферата.   
 
1.      Священное Предание – истина, проповеданная «во тьме» (Мф. 10: 27; Лк. 1: 3).
 
1.1. Богодухновенность Св. Предания.
     Св. Пр., по меткому выражению прот. Ф. Хопко – не «собрание письменных документов», но жизнь «народа Божьего на протяжении его истории», передача «жизни и опыта всей Церкви, вдохновляемой и ведомой Святым Духом»[5, 8 – 9]. Священное Предание, несомненно, идет впереди появления Священного Писания. Пророк Моисей оказался первым святым Божиим, запечатлевшим письменно на Скрижалях Завета постановления Бога для людей. Сам Господь, воплотившись через Пресвятую Деву, и придя на землю для спасения рода человеческого учил народ не писанием, а, прежде всего, Собственным примером и проповедью. Апостолы как преемники учения Спасителя в те древние времена зарождения Церкви Христовой также вели устные проповедания. Известные истины Божественного Откровения в дальнейшем были собраны и зафиксированы в канон Священного Писания [6, 31]. Однако многое из этого Откровения не было записано, а оставалось в виде устного предания. Это обстоятельство связано с тем, что Церковь Апостольских времен с большим тщанием следила об охранении священных Церковных обрядов или таинств от непосвященных, то есть нехристиан. Св. Василий Великий дает следующее понятие о Священном Апостольском Предании: «Из соблюдаемых в Церкви догматов и проповеданий мы имеем некоторые в письменном виде, а некоторые приняли от Апостольского Предания, по преемству в тайне». Известно, что в то время при совершении крещения, при Евхаристии было запрещено присутствовать людям не являющимся членами Церкви. Сама же последовательность совершения этих обрядов не имела письменного изложения, а передавалась по преемству в устной форме, то есть преданием. Все меры, предпринятые Церковью для неоглашения Откровения были направлены для защиты ее внутренней жизни [2, 386 – 388] Такого рода предосторожность подтверждается словами Самого Иисуса Христа: « Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6).
    И все-таки формы Священного Предания различны и не все из них несут такой тайный неогласительный характер, потому что даже Священное Писание относиться к форме Священного Предания. В богословском учении существует, например, такой термин, как формальное предание – это все «исторические источники и способы истинного познания христианского Откровения, кроме библейских книг»[1, 45]. Здесь подразумевается множество богословских положений как: Деяния Вселенских или Поместных Соборов,  творения святых отцов, канонические установления, литургика, иконография, благочестивые обычаи и многое другое [7 – ИП].
    Некоторые из этих форм выражения Божественных Истин для православных играют особо важную роль, например, Никео-Цареградский Символ Веры, составленный на I и II Вселенских Соборах, содержащий основные непреложные положения православной веры. Существует также множество необходимых постановлений, утвержденных на Вселенских Соборах и также обладающих авторитетом догматической истинности.
     Для того чтобы еще немного расширить понятие Священного Предания можно привести некоторые изречения святых лиц Церкви по поводу данного вопроса.
      Св. Филарет Московский так пишет на этот счет: «Священное Предание – это не только видимая и словесная передача правил и постановлений, но и не видимое и действенное сообщение благодати и освящения» [Цит. по 1, 38].
Предание – «есть жизнь Духа Святого в Церкви, жизнь, сообщающая каждому члену Тела Христова способность слышать, принимать, познавать Истину в присущем ей свете, а не естественном свете человеческого разума» [7 – ИП]. На основании данных высказываний было бы большой ошибкой ограничивать Священное Предание обычной передачей общих Церковных правил, но вернее было бы обозначить его как действенную непрекращающуюся силу Духа Святого, живущего в Церкви. Дух же Божий не перестает жить в Апостольской Церкви со дня Пятидесятницы, «а с ним и свет Предания» [7 – ИП]. «Во свете Твоем узрим свет» (Пс. 35.10). Во свете Духа Свята, потому что без Духа Божия все, что было передано не было бы признано за откровение Истины, которое могло бы претендовать на родственность священным богодухновенным книгам.
 
1. 2. Церковь как хранительница Св. Предания.
    Говоря о богодухновенности Св. Предания его следует отнести к форме Божественного Откровения и если Священное Писание – это запись услышанного Откровения или Слова Божия, то само Откровение ни в коем случае не исчерпывается в словах Св. Писания. Это Откровение вверено Самим Господом нашим Иисусом Христом Церкви, не каким – либо отдельным ее лицам, но всему Божию народу. Церковь Христова выступает как единственная преемница и хранительница полноты Откровения, оно дано и доступно только ей и только в Церкви может быть познаваемо через живую мистическую принадлежность к организму Тела Христова [9, 132 – 133]. Другими словами Истина Откровения раскрывается только в Кафолическом (соборном) сознании, а конкретным выражением кафолического самосознания Церкви и есть Священное Предание. Оно выражает живую связь с полнотой церковной жизни, то есть полноту ведения Церкви – плирому Церкви.
 
     2. Сященное Писание – истина, проповеданная «на кровлях» (Мф.10,27; Лк.1,3).
                              2. 1. Священное Писание – глас Бога к человеку в книге.
       Когда мы говорим о богодухновенности Священного Писания, то подразумеваем голос Самого Бога, записанный предъизбранными Им людьми при воздействии благодатной силы Духа Святого. Голос этот направлен к человеку «ко учению, ко направлению, к наказанию еже к правде, да совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован» (2 Тим. 3:16-17). Голос Бога, непрестанно зовущего человеческую душу имеет письменное воплощение, то есть Св. Пис. Как наглядное пособие для каждого человека, как идеал жизни. Лишь только свободная от греховных нечистот душа способна иметь неписанные законы гласа Божия в своем чистом сердце, как руководящие наставления Бога, начертанные Духом.
    Все Св. Пис. – глас Бога к человеку. «Язык мой трость книжника скорописца» (Пс.44:2).
Слова эти как раз показывают, что их автор не говорит от себя, а является самосознающим орудием иной силы, то есть силы Духа, пишущего то, что Ему угодно, дышащего в строках Св. Пис. «Дух дышит, где хочет» - слова из евангелия от Иоанна (3:8). А, например, такие высказывания : «Бог возглагола во святем Своем» (Пс. 59:8) – означают то, что Бог избрал проповедников, угодных Ему людей или пророков для возвещения Своих словес.
     А вот еще одно из наставлений Св. Климента Римского: «Загляните в Писания – эти истинные глаголы Духа Святого».Существует еще множество свидетельств богодухновенности Св. Пис. Словом Божим его называют, потому что оно в полной нетронутости и сохранности донесло до человечества Слово Бога, рожденное в букве Св. Пис. Это Божие Откровение человеку на языке самого человека, это воплощение Бога Живого в Слово Св. Пис. В этом и состоит уникальность Св. Пис., точнее же говоря, этот факт воплощения
одно из подтверждений совершенства нашего Бога для Которого не существует каких- либо преград и границ или чего-либо невозможного. Бога, Который, как уже говорилось, рождается в слове на страницах Священного Писания, Бога, Который рождается потом на грешной земле через Пресвятую Деву Марию. Бога, Который готов пойти на всяческие уничижения и жертвы и лишь по одной причине, по любви к человеку. Ведь все Божественные откровения, Священные Придания и Писания: все это призыв Бога, адресованный заблудшему человечеству, для его спасения.
 
2. 2. Священное Писание – Откровение Бога, дарованное человечеству.
    Свое Откровение Бог преподавал постепенно через святых пророков, патриархов и, в конечном итоге, Оно получило совершенное оглашение в явлении Господа нашего Иисуса Христа на землю (сн. Евр.1: 1 – 2). В то время, когда Господь возвещал Свои Тайны человеку Он не оказывал ни малейшего насилия над его волей, сознанием, на современном языке такое возвещение можно выразить как вдохновение. Но если в современном мире понятие вдохновение может происходить от различных обстоятельств или состояний человека, если перевести этот термин на религиозный язык, то здесь имеется ввиду вдохновение от Духа Свята. Как уже говорилось, при такого рода вдохновении человеческий разум сохранял свои личностные качества (самосознание). Над чувством и собственными ощущениями человека также не производилось насилия, потому что в тот момент Бог возвещал людям такие истины, которые не могли бы быть открыты посредством собственной силы человеческой природы. Тайны Бога, Его премудрость вообще никогда не может быть постигнута человеком в одиночку без помощи Бога. Премудрость Божия, сначала высказанная в словах в дальнейшем воплощается в Лице Христа Спасителя, то есть Откровение проповедует о Самом Господе Иисусе Христе, Премудрости Божией[8, 22 – 23]. А заключается Откровение созданием Церкви и сошествием в мир Святого Духа, Который уже остается неизменно жить в ней вовеки. Бог через Свое Откровение проявляет необычайную близость по отношению к человеческой душе. Он мистическим образом дает Себя созерцать не только в Своей неприступной Славе, но в непосредственном родстве Творца и твари, но важнее всего Отца и чада. Это чудо Божественной любви, в котором каждая искренне жаждущая богообщения душа имеет право вступить в диалог с Владыкой и Царем всего видимого и невидимого мира. По Божиему дарованию человек способен слушать и слышать Бога, он также способен вмещать в своем сердце Слово Божие. Несмотря на то, что между языком человека и языком Бога лежит непреодолимая разница, Слово Божие не теряет Своей полноценности и силы от передачи его на человеческий язык, наоборот человеческое слово от этого Божиего снисхождения преображается и способно сиять светом Божественных Истин [9, 122].
    Бог по Своей любви к человеку наделил его множеством дарований и превосходств над другими созданиями. Известным религиозным фактом является то, что наивысшим состоянием человеческой души является созерцание Бога, и все способности души человеку как раз даны Богом для достижения этой цели, то есть для соединения души человека с Богом и созерцания Его в собтвенном сердце. Глубина Откровения Божиего может восприниматься только в таком молчаливом созерцании и в нем содержится вся полнота истины. Но такого рода состояние души требует от человека долгого тернистого, а то и вовсе крайне сурового пути Богопознания [9, 125].
     Возвращаясь к Откровению о воплощении Бога-Слова на письме или в книге необходимо подчеркнуть, что человек – это необходимая составляющая этого Откровения, потому что Оно только в случае существования человека имеет свою необходимость. Откровение – Слово Божие и Слово о Боге, обращенное к человеку. Развитие духовной личности человека находится в непосредственной зависимости от познания этого Откровения или другими словами, человеческая личность раскрывается живее и превосходнее, чем в большей степени она просвещена Светом Божественного Откровения, тем точнее в ней можно рассмотреть «образ Божий». У крещеного человека есть возможность развития его духовной жизни, так он имеет «помазание истины» или помазание Духа Свята, Который в вою очередь и ведет человеческую душу вверх по лестнице познания Истин Божиих, но, безусловно, при дейсвенном участии самого человека [9, 126].
         Бог стал человеком, чтобы человек стал богом – так говорим мы о вочеловечении Бога на земле, о Его страданиях, распятии и воскресении. Бог жаждет нашего спасения, Он призывает нас в «объятия Отча», стучит в сердце каждого человека. Этот глас Бога мы можем услышать со строк Священного Писания «Придите ко мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы». Это Откровение Бога, дарованное человечеству по неизмеримой Божией любви.
 
3. Священное Предание и Священное Писание – неразрывный союз Откровений Божиих.
 
         3.1. Священное Писание без Священного Предания – мертвая буква.
    Поскольку автором Св. Пис. и Св. Пред. является Дух Божий, то это обстоятельство заставляет нас относиь эти два источника к неоспоримой Божией истине. Со дня Пятидесятницы Дух невидимо обитает в Церкви Христовой, наставляя ее ко всякой правде. Первые Писания Нового Завета были написаны через 20 – 30 лет после вознесения Владыки Христа и сошествия Святого Духа в день Пятидесятницы. До этого времени Церковь жила полнотой жизни в Духе Святом, Св. Иоанн Златоуст даже говорит, что если бы мы жили святой и праведной жизнью, как первые христиане в апостольский век, то «нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писания», ибо вместо книг служила бы нам благодать Духа Святого[4, 3]. По Златоусту это первый путь, когда Слово Божие начертано в самом сердце человека, и богообщение происходит не через письмена, а в живом опыте. Второй путь, который Бог дал для человека тогда, когда, как говорит Златоуст, человек своими грехами и непослушанием отверг «такую благодать»[4, 3 – 4]. Но даже при наличии Св. Пис. Его невозможно правильно понять или истолковать вне Св. Пр., то есть без живого опыта жизни и учения Вселеннской Церкви. Священное Предание – есть сущность Божественного Откровения, а Св. Писание является одним из конкретных проявлений (ипостасей) Предания. Не укоренясь на Св. Предании Церкви Христовой Св. Писание может потерять свою животворящую силу и стать мертвой буквой. Ярким примером этого служит протестантизм во многих его выражениях или какие-нибудь секты, которые хотя и пользуются Св. Пис., но пути их идут в вечную погибель.
 
3. 2. Необходимость сохранения живого опыта Священного Предания.
     В наше сложное секуляризованное (обмирщенное) время важно хранить Священное Предание Церкви. Ведь Предание, и это важно помнить, есть «сакраментальная преемсвенность общения святых в истории»[10, 21]. Потеряв живую связь с Св. Пр. – этом священном измерении христианства, мы рискуем потерять непосредственную связь с Богом и превратится в обыкновенных книжников и формалистов. Потому что Св. Пр. – совокупность всех проявлений жизни христианской Церкви: это и непреложное понимание смысла Св. Пис., и литургическая жизнь Церкви, и молитва Церкви, и «богословие в какмне» (т.е. иконография, храмостроительство, искусство), и учение Св. Отцов, и определения Св. Соборов. Это Самосущный Дух Святой, пришедший от Отца и пребывающий в Церкви во веки.
 
Заключение.
    В процессе этой работы мы попытались не только как можно глубже рассмотреть два религиозных понятия как Св. Предание и Св. Писание, но и разобраться по поводу их соотношения, места в мире православного общества и выявить правильность религиозного самосознания на основе этих двух бесценных памятников Святой Соборной Кафолической Церкви. В данной работе важным было раскрыть неразрывную связь этих двух взаимодополняемых источников, оживляемых силой Святого Духа, действующего в Церкви Христовой, что в силу наших возмозможности и было сделано. В итоге всего выше сказанного можно сделать вывод об обязательности расмотрения Священного Писания в контексте Священного Предания, как нераздельного Союза, притом такого союза, который сохраняет свои ценные и спасительные свойства лишь при содействии Святого Духа и только в сознании Церкви и Ее живого опыта.
 
Литература.
  1. Давыденков, О., свящ. Догматическое Богословие. – М.: ПСТГУ, 2006.
  2. Помазанский, М., прот. Мысли о Православии. – М., 2004.
  3. Иларион (Алфеев), иером. Таинство веры: Введение в православное догматическое богословие. – М. – Клин., 1996.
  4. О Священном Писании и Священном Предании.//Вера и жизнь христианская: по учению Св. Отцов и Учителей Церкви: Книга 2./ Сост. Н. Сагарда. – [Сергиев Посад]: СТСЛ, 2004.
  5. Хопко, Ф., прот. Основы Православия./ Пер. с англ. А. Трегубов. – Б. и., б.г.
  6. Алипий (Кастальский-Бородин), архим; Исаия (Белов), архим. Догматическое богословие: Курс лекций. – [Сергиев Посад]: СТСЛ, 1999.
  7. Лосский, В.Н. Предание и предания. – Интернет публикация.
  8.  Иустин (Попович), прп. Догматика Православной Церкви: ч.1,2.// Собрание творений преподобного Иустина (Поповича). Т.2. – М.: Паломник, 2006.
  9. Флоровский, Г., прот. Богословские отрывки.// Избранные богословские статьи. – М.: Пробел, 2000.
  10. Мейендорф, И., прот. Смысл Предания.// Живое Предание: Свидетельство Православия в современном мире. – М.: Паломник, 2004.  
 Е.Х. - Е.З., 2006.
 
 

Метки:  

Соотношение Священного Писания и Священного Предания

Среда, 17 Июня 2009 г. 11:51 + в цитатник

 

Соотношение Священного Писания и Священного Предания
                                                          реферат
 
 
 
                                                           План:
 
                                                        
Введение. 
    1. Священное Писание.
        1.1. Что такое Священное Писание?
        1.2. Краткая история Священного Писания (Библии).
        1.3. Важность Священного Писания и его предназначение.
    2. Священно Предание.
        2.1.Что такое Священное Предание?
        2.2. Важность и необходимость Священного Предания.
    3. Соотношения Св. Писания и Св. Предания по разуму Св. Православной церкви.
        3.1 Схоластический подход к проблеме соотношения св.Писания и св. Предания.
        3.2 «Неопатристический ренесанс» В.Н. Лосский и прот Г.Флоровский. 
        3.3 Соотношения Священного Писания и Священного Предания: образы и подобия. 
Заключение.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 Многое и другое сотворил Иисус;
но если бы писать о том подробно,
то думаю, что и самому миру не вместить
 бы написанного
Евангелие от Ион. 21:25
                                                                                
                                                                      Велико богословие и мало; и Евангелие           
                                                                                    и велико и пространно, но при этом и кратко.
                                                                                                                               ДионисийАреопагит.                                                                                 
 
                                                            
 
                                                             Введение. 
 
   Для православного человека есть два источника божественного откровения, Священное Писание и Священное Предание. На самом деле соотношение их можно объяснить в двух словах или одной метафорой. Но в настоящие время актуальным стоит вопрос каким должно быть правильное соотношение Св. Писания и Св. Придания, и что в своей сути представляет первое и второе, и каково их значение в духовной жизни человека?     
   Главными вопросами нашего реферата мы поставим следующие: 1) Что такое Св. Писание его история и предназначение? 2) Что есть Св. Предание и его важность? 3) Рассмотреть соотношение Священного Предания и Священного Писания и их проявления во всех стадиях духовной жизни человека, в церкви, литургии, догматики и искусстве.      
 Источниками данного реферата для нас будут – хор Святых отцов согласно поющих со священным Писанием, этой духовной трубой и Священным Приданием, этой духовной лирой.   
 
1.Священное Писание.
1. 1. Что такое Священное Писание.
 
    Св. Писание - есть божественное откровение, которое было записано в определённом месте, в определённое время, в определённом  географическом  пространстве, определённым человеком по вдохновению свыше. Причем, хотя оно дано было свыше от Бога человеку по вдохновению, но записано человеком свободно, и не на автомате.
 Писание богодухновенно, сей термин, означает, что каждая книга, строка и буква в Библии несет на себе печать Святого Духа, но – и в этом главная суть, – чтобы этот Святой Дух в каждой букве, сроке и книге обнаружить и услышать,  необходимо  рассматривать Священное Писание в контексте Священного Предания. Апостол Павел говорит Тимофею: «Все Писание богодухновенно, полезно для научения, обличения, для исправления, наставления в праведности».
   Важно отметить четыре составляющих упомянутых ап. Павлом (будем держаться синодального перевода, не входя в текстологическую критику и проблематику):
1) «Полезно для научения». В первом составляющем, блаженный Феодорит видит источник нашего знания о Боге: «Ибо, чего не знаем [о Боге], научаемся тому из Писания» [1, 618].
2) «Для обличения». Под обличением понимают или то, что Писание обличает порок мира сего, или, как говорит Феодорит оно «обличает нашу беззаконную жизнь» [1, 618].
3) «Для исправления». Писание, содержащее в себе истину от Бога может исправить нашу ветхую жизнь, превратив в новую. А так же, как говорит Феодорит, «оно и совратившихся призывает на правый Путь»[1,618].
4) «Для наставления в праведности» т.е., Писание учит нас, как говорит Ефрем Сирин, - «Каков должен быть путь истинной жизни»[2, 350] А также «обучает нас видом доброде-тели»[1,618].
 
1.2. Краткая история Священного Писания (в Библии)
 
    Священное Писание представляет собой сборник Священных книг или Библию (греч. biblia – означает книги). Эти Книги были написаныв разное время (временные эпохи), разными и часто совершенно не похожими друг на друга людьми (цари – Давид, Соломон, пастухи - Амос, священники - Иезикеиль, ученые - Моисей и Даниил, рыбаки - Иоанн Богослов и мытари - Матфей). История написания Библии представляет собой промежуток более чем тысяча пятьсот лет. Библия делится на два не равных отдела Ветхий и Новый, определяющиеся двумя заветами, которые заключил Бог с человеком. Ветхий завет - Детоводитель, ко Христу, а Новый Завет – Евангелие Христа. Важно отметить, что оба завета говорят об одном, это единый голос Единого в Троице славиммого Бога. Ветхий Завет предвозвещал Христа, Его пришествия в мир (Пс.2;7.8; Пс.86:5-6; Мих.1:3;5:2; Пс.109;1), Его рождение от Жены (Ис.7;14; Быт.3;15), о Его страданиях (Пс.34:7-16; Пс.21; Мих.4-14; Ис.53;5; Пс.87; Пс.23:7-10), воскресение (Пс.15-10;19-7; 29;4-6; 56-9), и славное вознесение на небо (Пс.9;20:14). И все о чем говорил Ветхий Завет, сбылось на Иисусе Христе пришедшем в мир во времена Августа, рожденного от Девы Марии и проповеданного в книгах Нового Завета.
   Хоть и много было книг, как у древних иудеев, так и у древних христиан, которые претендовали на Священное Писания, но Церковь, руководимая Святым Духом, установила подлинный канон, который и составляют Библию.
 
1.3. Важность Священного Писания и его предназначение
 
 Слышать глас Божий, который шепчет на ухо человеку, в потаенном месте его сердца – это удел не многих и лишь избранных, но можно услышать глас Божий обращающийся ко всем в Библии. Не каждый человек говорит и понимает языки ангельские, так вот, как говорит прот. Г. Флоровский: «В том и заключается величайшее чудо и тайна Библии, что она содержит Слово Божье на человеческом языке» [3.с121]. Иными словами, в Библии заключены все тайны неба и земли и предложены для научения всякого читающего. «Подлинно, - говорит Златоустый проповедник, - чтение божественных Писаний есть духовный луг и рай сладости»[4,165].
 Говоря о предназначении Священного Писания, причине, по которой оно нам дано свт. Иоанн Златоуст говорит, что в нашем падшем и греховном состоянии оно необходимо, но в идеале, если бы мы проводили жизнь чистую и святую, как и надлежит нам то делать, мы могли бы и не иметь нужды в помощи Писания «по настоящему нам не следовало бы иметь нужды в помощи Писания, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы в место книг, служила нашим душам благодать Святого Духа, и чтобы, как те были исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Святым Духом, но так как мы отвергли такую благодать, то воспользуемся хотя бы вторым путём»[4.153].
 
2. Священное Предание
2.1.Что такое Священное Предание
 
   Читающий да не удивляется тому, что в начале мы говорили о том, что есть Священное Писание, и только теперь переходим к Священному Преданию (хотя, не трудно увидеть, что практически во всех учебниках наблюдается обратная перспектива), ибо мы возводим ум твой от видимого (разумею Писание, которое является видимым – книга), к невидимому (к Преданию, которое есть дыхание Духа Святого в церкви). Когда рассматривается такое понятие как Предание (греч. paradosis, лат. traditio), прежде всего под ним понимается Божественное откровение или, по ставшему уже хрестоматийным выражениям (то ли Лосского, то ли Флоровского) жизнь Духа Святого в церкви, проявляющийся во всех уровнях духовной жизни странствующей церкви: как в Писании, канонизированном церковью, так и в творениях св. отцов церкви, церковных учителей, церковных писателей, в литургическом служении церкви, в молитве, в иконографии; не только в видимом, но также и в невидимом служении церкви, в благодати и освящении. 
   Предание, - говорит свящ. О.Давыденков, - есть нечто большее, чем просто передача информации[5.23]. Прот. Иоанн Мейендорф в своей замечательной книги «Иисус Христос в восточном христианском богословии», говорит: «…Предание есть не прерывная последовательность не только идей, но и опыта ». 
 В Священном Предании различают три уровня: 1. Передача Богооткровенного учения и тех исторических памятников, в которых это учение заключено. 2. Передача опыта духовной жизни, который сообщается личным примером в соответствии с Богооткровенным учением. 3. Передача благодатного освящения, осуществляемая, прежде всего, посредством церковных таинста[5.24].    
 
2.2. Важность и необходимость Священного Предания
 
   Важность Священного Предания в Церкви заключается в том, что на нём основаны все главнейшие церковные действия: 1. Богослужение; 2. Учение церкви; 3. Духовный опыт церкви.    
    1. Богослужение: Ясно, что богослужение является тем живым током, литургической жизни церкви, средоточием которого является Евхаристия, которое исполняет всё Тело Церковное жизнью. Если бегло рассмотреть чин богослужения православной церкви, то мы видим, что во времена древней церкви оно состояло из чтений книг Св.Писания и сакраментальных действий предстоятеля. И современный чин богослужения православной церкви в своей основе восходит к древнейшим. Мы видим, что два аспекта в действиях богослужения, один из, которых имеет основу в Св. Писании, а другой «дошедшие до нас от апостольского Предания приняли мы», как говорит свт. Василий Великий, «в тайне» [4.245].     
     2. Учение церкви: то необходимое правило, и мера, и канон, по которому всякий любомудрствующий о Боге должен следовать дабы не оступиться ибо, с одной стороны по среди ловушек и ям ходим, с другой же дьявол, как рыкающий лев ходит ища кого поглатить. Правило веры - это Символ, мера же – догматы. Источник догматов есть Св. Предание (равно, как и Св.Писание, об этом см.выше 1.1), т. к. к нему относятся все то множество россыпи Божественных жемчужин сокрытых в творениях св.отцов.
   Конечно вся истина и полнота божественного откровения сокрыта в божественном Писании, как в письменном источнике божественного откровения, но можно многое почерпнуть только в Св. Предании в этом устном Св. Писании.
   Ибо ни где в Писании не обретаем слово единосущный, но без него же не мыслим и о Сыне, как единосущном Отцу и Духу. И такие же термины как Троица, Богородица, или учения о двух природах Господа нашего, о двух волях Его и энергиях в его Божественном Лике (ипостаси), в каком Писании обретаем? Но, сие же нам прогремели семь громов (семь Вселенских соборов).
  3. Духовный опыт церкви: Говоря о духовном опыте христианина, мы прежде всего подразумеваем одну из самых интимных черт в отношениях человека с Богом: молитва и духовный подвиг. И здесь нам не обойтись без Предания заключенного в колоссальном духовном опыте древних отцов пустынников и византийских монахов исихастов. Сюда же можем отнести и церковные посты, праздники, благочестивые обычаи, отношения к миру, к вечности, жизни и смерти.
 
3. Соотношения Св. Писания и Св. Предания по разуму Св. Православной Церкви.
 
3.1 Схоластический подход к проблеме соотношения Св. Писания и Св. Предания.
 
   Схоластика это школьное богословие которое, делает попытку заключить учение данное нам посредством божественного откровения в комплекс дисциплин. Бояться схоластики не следует, ибо без него не возможно школьного богословия (напомним, что всякий Катехизис, учебник Догматики, литургики, церковной истории, представляет собой продукт схоластического богословия), но не стоит в нем закостневать. Именно такой кризис мы видим в Руссой богословской науке XIX - XX в. В отношении соотношения Св. Писания и Св. Предания (усвоенная Православным богословием от католиков в XVII в. суть этой схемы, её ещё называют «латинской схемой»[5.39]) такова: Одно божественное откровение сохранялось и распространялось двумя способами: путем Св. Писания и Св. Предания, двух взаимодополняющих, но при этом самостоятельных источников вероучения. На лицо различия между ними, что не однократно специально подчеркивалось в катехизисах и учебниках того времени. В одном из таковых говориться: «…вот какое различие между Св. Писанием и Св. Преданием: Св. Писание заключает в себе божественное учение, письменно переданное нам апостолами, а Св. Придание заключает в себе божественное учение, переданное нам апостолами словесно» [7, 20]. В сущности, эта схема опиралась на высказывания Василия Великого, который подобно различал эти вещи: «Из догматов и проповедей, соблюденных в церкви, иные имеем в учении, изложенном в Св. Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского придания приняли, мы в тайне»[7, 247] Исторически такое учение возникло в римокатолической, церкви в XVI - XVIIв. Как контрреформационное учение, т.е. в противовес протестантскому учению которое отвергало Св. Предание и опиралось в своем учении только на Св. Писание. В русскую православную церковь это учение перешло уже в ранней стадии становления русского школьного богословия. Переняли мы это учение в противовес протестантам, ибо русская православная церковь боролась с протестантами доводами католиков, а с католиками доводами протестантов.
 
3.2 «Неопатристический ренесанс» В.Н. Лосский и прот Г.Флоровский
  
    В середине XX в. Русские православные богословы в рассеянии (иммигрировавшие или депортированные Сов. властью в XX в.) по-новому осмыслили смысл Предания и во многом повлияли на отрезвление русского Православного богословия от западного плена.
 Сие славное дело досталось т.н. «Парижской школе» и её богословам таким как: В.Н Лосский, прот. Г.Флоровский, П. Евдокимов, и др. Не редко в истории церкви новейшего периода, это время называется «неопатристическим ренессансом».
 Предания осмысливалась этими богословами не как самостоятельная часть дополняющая Св. Писание и зафиксировавшее в себе то, что не вошло в Св. Писание, а как выражение «кафолического самосознания церкви», как «внутренняя харизматическая или мистическая память церкви», «единство Духа», «благодатный опыт, или самосознание церкви» [3, 136-137].
 Священное Предание, - говорит В.Н. Лосский, - «единственный способ воспринимать истину… Оно не содержания откровения, но свет его пронизывающий: оно не слово, но живое дуновение, дающее слышание слов одновременно со слушанием молчания, из которого слово исходит. Оно не есть истина, но сообщения Духа Истинны, вне которого нельзя познать Истину… Оно есть жизнь, сообщающая каждому члену Тела Христова способность слышать, принимать, познавать Истину… истинный гносис, который подается действием Божественного света…»[8, 682]. Предание является «живым и всегда актуальным словом, сам Бог продолжает его высказывать, адресуя его людям всех эпох», оно есть «сознание церкви, сознания того, что оно является живым вместилищем действующего Слова Божия, и при этом оно никогда не исчерпывает того, что несёт в себе,- ни в жизни, ни в формах выражжения» [9, 277].   
 Таким образом, богословы этой школы по новому, а лучше сказать по старому (в лучших традициях святоотеческой мысли), осмыслили в своих работах Священное Предание, как светозарный источник Божественного откровения, в котором живёт кафолическая церковь, в своём самосознании божественной истины, однажды и на все времена дарованной церкви, но раскрывающийся в истории.
 
3.3 Соотношения Священного Предания и Священного Писания: образы и подобия.
 
   В ведении мы обмолвились о том, что Священное Предание и Священное Писание можно объяснить с помощью двух слов или одним подобием, но недолжно ни какое слово оставаться праздным, посему мы ниже выразим, по сути не выразимое до конца соотноше- ние сих двух, используя образы и подобия.    
   Священное Предание и Священное Писание, едины и не разделимы: как душа и тело. Как душа не видима, но проявляется своей деятельностью, так и Предание, будучи не видимым во всем проявляется: в богослужении, церковной жизни, творениях св.отцов, деяниях соборов, в молитвословиях и во всей нашей вере. Тело же видимо, но носит в себе невидимую душу; так и, Священное Писания объемлется в книге, но не объемлется разумом, ибо «пространно и велико, но при этом и кратко»[10.741]. Священное Предание и Священное Писание, как корень и росток, как река и исток; как корень скрыт под землёй, так и Предание в церкви – в земле обетованной. И как росток принимает свет солнца, так и Писание приняло в себя глаголы Святого Духа; корень – жизнь ростку, и Предание – жизнь церкви. Как из реки исходит исток, так и из Предания - Писание, «но изъятое из потока Священное Предания, Писание не может быть понято как должно не какими научными исследованиями»[10.46]. «Итак, - говорит свящ. О.Довыденков, - когда мы говорим о соотношений Священного Писания и Священного Предания, мы должны избегать двух соблазнов, во-первых – опасности противопоставления Священного Писания и Священного Предания и во вторых, опасности свести Священное Предание к сумме некоторых знаний к набору определённых памятников, в которых содержится это знание»[10.47].                   
  
Заключение
 
 Итак, из рассмотренной нами проблемы соотношения Священного Писания и Священного Предания мы пришли к выводу что:
 1. Священное Писание есть божественное откровения данное Богом человеку и записанное человеком. Канон Священных книг определён Церковью, они даны человеку для того, чтобы он по ним устраивал свою духовную жизнь. Книги Священного Писания представляют собой одну из составляющих Священного Предания, которое есть Жизнь и Дух церкви. Само же Священное Предание рассматриваемое в своих главных III уровнях : историческом пародосисе, духовном пародосисе, в сакраментальном пародосисе. И не смотря на то, что в Церкви было время, когда соотношения Священного Писания и Священного Предания рассматривалось в схолостическом и искусственном ракурсе, но с середины XX в., в лице некоторых православных богословов, как В. Лоский, прот. Г. Флоровский, П. Евдокимов и др.,  которые провозгласили возврат к отцам, и в своих сочинениях раскрыли нам подлинную сущность действия Священного Предании в церкви, как слово Божьего человеку, всегда актуального и звучащего в церкви, которое звучало ещё до Писания, которое звучит в Писании, в духовной жизни, богослужении, обычаях церкви, и церковном искусстве.
 
  
 
Список литературы.
1. блаж.Феодорит Кирский толкование на четырнадцать посланий св.ап Павла//твор.блаж. Феодорита еп.Кирского /под общ.ред. А.И. Сидоров. – М.: Поломник,2003. - (библиотека отцов и учителей церкви). Т.12. 
2.Св.Ефрем Сирин. творения:[в VIIIтт.] Т.7. – репринт. – [М.:] отчий дом,1995.
3.Флоровский Г.,прот. Богословские отрывки// Избранные богословские статьи/ ред-сост А.Крылежёв .-М.: Пробел 2000
4.Сагарда, М.О св.Писи св.Предании// Вера и жизнь христианская по учению св отцов и учителей церкви/сост н.Сагарда.- М.:Поломник 1996.
5.Довыденков О,иерей. Катихизис: вед. в догмат богословие. курс лекций.- М.:ПСТБИ, 2000.
6. Меендорф И., протопресв. Иисус Христос в Восточном Православном богословии/пер.с англ. свящ. О.Довыденкова.- М.:ПСТБИ,2000.
7. Дьяченко Г.прот. Вера, Надежда,Любовь. Катехизические поучения: в 3-х тт.Т.-1 М.: Донской моностырь, 1993.
8. Лосский В.Н. По Образу и Подобию:[cб.ст]// Боговидение/ пер.с фр.В.А.Решетникава; Сост и вступ.ст.А.СФилоненко.- М.: издво АСТ, 2003.-(Philos
9.Евдокимом П. Православие/ пер.сфр С.Гриб.- М.:ББИ, 2002.- (современное богословие)
10. Дионисий ареопогит Творения Максим исповедник. Толкования.- СПб.: алетейя, 2003.- ( Византийская библиотека. Источники).
11.Давыденков О., свящ. Догматическое богословие курс лекций: ч I-II.- М:ПСТБИ1997.
 
Рубрики:  Богословские и исторические наброски

Метки:  

Вера и разум и их соотношение в религиозной жизни человека

Среда, 17 Июня 2009 г. 11:29 + в цитатник

 

                                                                                                     Верою разумеваем.
( Евр.11:3.)
 
Мы уверовахом, и познахом,
 яко ты еси Христос
 Сын Бога живаго.
(Ин.6:69).
 
<Введение>
1.Наша задача – рассмотреть соотношение веры и разума в религиозной жизни человека.
Мы не можем позволить себе глубокий анализ этой проблемы и, из-за краткости этого труда, вынуждены ограничиться лишь небольшим, контурным очерком данной проблемы. Естественно это сочинение никак не может считаться самостоятельным исследованием, здесь не будет предложено никаких новых взглядов или теорий; мы всего лишь сделаем небольшой экскурс, проанализируя то, что уже было предложено ранее. Мы не
будем, опять же из-за краткости, просматривать историю этой проблемы, т. е. не будем рассматривать позиции тех, кто ставил разум критерием в богопознании ( доктрина Евномия ), или приписывал себе некоторое природное, высшее и тайное знание и разумение вещей премирных, которое имеют лишь избранные ( гностицизм). Не будем рассматривать и внутриортодоксальное гностицирующее направление ( Ориген, Климент Александрийский), и, наконец, не будем рассматривать , крайнюю оппозицию по отношению к светской науке, «растаптывание философии», яростное обособление, граничащее с фанатизмом ( Тертуллиан). Мы сделаем беглый обзор по этой проблеме, которая, впрочем, могла бы стать и темой для более серьёзного и глубокого исследования, используя привлеченные нами источники. Это, прежде всего, Священное Писание, творения святых отцов и учителей Церкви, работы религиозно-философского характера и суждения современных богословов.
 
<1. Вводная часть (филологическая): вера и разум как термины и их значение>
2. Но прежде чем приступить к основному исследованию, следует разобраться в значении самих терминов «вера» и «разум». Верой ( греч.- пистис) может называться несколько различных действий. Это может быть просто вера, в смысле «доверие», затем – «верность», кому-либо или чему-либо. Так же этим словом обозначается и религиозная вера, другие возможные значения этого слова: «убеждение», «убеждённость» (Рим.14, 22,23); «подтверждение», «доказательство»(Деян.17,31.); «обещание», «обет»(1 Тим.5,12)[1, с.169]. Первое же и главнейшее значение слова “пистис”- это вера в Высшее Начало, вера в Бога, полное доверие, верность и убеждённость в Его существовании. Другое “внерелигиозное понятие “веры”,- по словам протоиерея Василия Зеньковского, - является вторичным, построяемым по аналогии с религиозной верой”[2, с.41]. В Св.Писании вера определяется так: «вера же есть осуществление ( ипостасис ) ожидаемого и уверенность в невидимом»(Евр.11,1). По толкованию «Пространного катихизиса» это означает: «уверенность в невидимом – как бы в видимом; в желаемом и ожидаемом – как бы в настоящем»[3, с.714]. «Применительно к христианской религии, - учит «Катихизис» свящ. Олега Давыденкова,- вера означает уверенность в бытии Бога и духовного мира, а также в исполнение Божественных обетований»[4, с.4]. Бог – живая Личность, свободно-разумное Существо, с Которым можно вступить в личное и непосредственное общение. Общение между личным человеческим «я» и Богом. Это общение должно перейти в теснейший союз, союз внутренний и онтологический, при котором человек преисполняется священной благодатью исходящей от Бога и проникается энергиями Божества, но при этом остаётся самим собой, а не переходит в существо Бога. Этот процесс, в христианстве называется  «обожением» (теозис). Но каким образом возможно общение и союз с Богом? Ответ на это «Катихизис» свящ. Олега Давыденкого: «верой мы получаем доступ к Божественной благодати, верою Христос вселяется в наши сердца (Еф.3,17). Христианская вера<...>есть вера<...>в Личность, а не в доктрину»[4, с.4]. По точному высказыванию В.Н.Лосского: «вера – не психологическое состояние», но «онтологическая связь между человеком и Богом, связь внутренне объективная»[цит. по 4, с.4]. Это исходное и основное значение веры, как средоточия и порыв нашего естества к своему Творцу, которую Он вложил в нашу свободную и разумную душу при нашем создании. «Ибо вера есть дар благого Бога, - говорит преп. Симеон Новый Богослов,- который Он дал иметь нам естественно, употребление его подчинив самовластию произволения нашего»[5, с.22]. Такая «живая» вера присуща всем людям без исключения, но только у религиозных она действенна и достигает своего высшего назначения. Вера же, как психологическое состояние, которая есть умаление истинной веры, как бы низшая часть её, так же играет одну из главнейших ролей в жизни и деятельности человека. Любое человеческое предприятие основывается прежде всего, на вере в благополучный его исход. Можно сказать с уверенностью, что никакое дело человеческое не осуществляется без веры. «Вера, - говорит Климент Александрийский,- есть акт свободного выбора<...>именно ею мы руководствуемся во всех наших делах»[6, с.266]. Или, как говорит свт. Кирилл Иерусалимский: «не только у нас, которые носим имя Христово, за великое почитается вера; но и всё то, что совершается в мире<...>людьми чуждыми Церкви, совершается верою:<...>на вере утверждается и земледелие<...>, водятся мореплаватели<...>весьма многие дела человеческие основаны на вере»[7, с.64-65].
   Теперь переходим к термину «разум». В греческом языке этот термин может быть выражен несколькими словами, например словом «фронизис» – «мышление», «рассудительность», «разум», «мысль» (Еф.5,17) [8, с.1326]. Другое греч. слово: «нус» – «ум», «разум», «мысль», «рассудительность», «благоразумие» и др.(Рим.5,14; 1Кор.4,14)[1, с.145]. Опять же «разумность» может обозначаться и словом «синетос»( Мф.15:13,19,23; 15,10; 15,16; Мк.4,12; 7,14,18; 8,21; Лк.24,25; Рим.3,11; Кол.1,9; 2,2; 2 Тим.2,7), или словом «ноео» (Мф.16,9; 24,15; Мк.13,14; 1Тим.1,7; 2 Тим.2,7).Еще, словом «нома» (Лк.24, 25; Рим.1,20). Иногда и словом «дианоя»(Еф.4,18). В некоторых значениях это могут быть и другие слова, например: «софия», «логос», «логикос» [1, с.131,192; 8, с.768]. В латинском, термин «разум» обычно обозначается словом ratio[9, с.728], или же словом intelligentia [10, с.330]. Под «разумом» обычно понимается способность в человеке мыслить всеобщее и постигать смысл сущего. Разум в человеческом естестве выражается «в способности рассудочного познания и в способности религиозного ведения, а так же в даре слова, в способности членораздельной речи»[11, с.81]. Разум – неотъемлемая часть человеческого естества, непреодолимый барьер между животными и разумным животным – человеком, духовный мостик между человеком и сущностями духовными. Разум – высшая часть души, её дух. Душа по определению отцов есть «сущность(усия) бесплотная, разумная (логикэ), умная (ноера) и бессмертная»[12, с.64]. Разумность и свободная воля в человеке, по словам преп. Иоанна Дамаскина, - есть образ Божий в человеке, т. к. Душа в некотором смысле «родственна» Богу, как «разумная природа и постижимая для одного только ума» [13, с.151]. Если таково значение разума в человеке, то, следовательно, всякая попытка умаления “владычествующего в нас”,- по словам свт. Григория Богослова [цит. по 14, с.1] – есть, в некотором смысле, хула на Духа Святого( Вспомним слова Спасителя: «если кто скажет ближнему своему: «рака», подлежит синедриону, кто скажет: «безумный» (морэ), будет подлежать геене»(Мф.5,22). По толкованию блаж. Иеронима, еврейское слово «рака», может быть передано греч. словом «кенос», которое переводится, как: «пустой», «бессодержательный» человек, или «безмозглый»[15, с.38-39]. Слово «морэ» значит: «глупый», «дурак»[1, с.143], но может употребляться ещё и в значении «безумный», т. е. лишенный разума. Так оно передано и в нашем синодальном переводе, и имеет на  это достаточно оснований. Именно так понимают значение этого слова Златоуст, а следом за ним и Феофилакт. «Не почитай маловажным ,- говорит Златоуст,- называть другого безумным: ты этим отнимаешь у брата то, чем мы отличаемся от животных и что именно делает нас человеком, т.е., ум и рассудок»[цит.по16, с.105].«Не достоин ли геены тот, кто лишает брата разума и смысла, чем мы отличаемся от животных бессловесных»,- говорит Феофилакт [17, с.68].
 
<2. Значение разумного начала в религиозной жизни>
3.И действительно, умаление разума в человеке, приводит к абсурдным последствиям. Разум необходим вере. Спаситель, каждое слово Которого есть для нас величайший источник откровения, говорит испытующему Его законнику: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим»(Мф.22,37). Наша вера осуществляется в любви к Богу. Мы, возгоревшись духовной любовью, полностью уверены в Боге, веруем объекту нашей любви, и вера наша осознана и разумна, иначе мы не можем быть уверены, а будем пребывать в сомнении. Только в любви к Богу наша вера может достигнуть знания Бога, а не знание о Боге. «Любовь моя распялась и[с тех пор больше] нет во мне огня, любящего вещество ( т.е. страстной любви к миру – Е.Х.), но вода живая ( т.е. благодать Св. Духа – Е.Х.) говорящая во мне,[и она] взывает изнутри: «Иди к Отцу». Нет для меня сладости<...>в удовольствиях этой жизни”[18, с.294]. Эти, поистине содрогающие сердце, слова свщмч. Игнатия Богоносца, показывают, какой силы была в нем любовь к Богу и разумная вера. Это слова не фаната, как понимают их некоторые.
Им двигала любовь к Господу, вера была ему утешением и надеждой, а разум ясно показывал ему суетность жизни этой и блаженство жизни во Христе. «Православию чуждо противопоставление веры и разума, - говорится в «Катихизисе»,- которые неразрывно связаны между собой<...>. Не может быть веры без разума <...>, человек не может верить в то, о чем он совершенно ничего не знает»[4, с.6]. Свт. Василий Великий говорит, что в науках «вера предшествует знанию», чтобы научиться какой-нибудь науке сначала нужно поверить: «должно поверить прежде, что буква называется «альфой», и изучив начертание и произношение, потом уже получить точное разумение, какую силу имеет буква. А в вере в Бога предшествует понятие, именно понятие, что есть Бог, и оное собираем из рассматривания тварей<...>. Поскольку Бог есть Творец мира, а мы часть мира, то следует, что Бог и наш Творец. А за сим знанием следует вера, за таковою же верою – поклонение»[19, с.361-362]. «Путь к знанию для человека, - говорит профессор А.И. Осипов, - всегда открывается с веры родителям, учителю, книге и т.д. И только последующий личный опыт укрепляет( или, напротив, ослабляет ) веру в правильность ранее полученной информации, претворяя веру в знание<...>. Так происходит в науке, искусстве, экономике, политике...»[20, с.176]. Следует знать, что вера, как акт и процесс познания, возможна только у существа разумного. Неразумное не может верить. Дерево, камень, земля, вода не верят, не рассуждают, не имеют свободной воли и не могут познать Бога. Животные, руководящиеся инстинктами (чувственными побуждениями), так же не имеют религиозную веру, не рассуждают о возвышенном (хотя у них и можно наблюдать примитивные задатки рассуждения и даже логики, особенно у тех, которые поддаются дрессировке), у них есть свободная воля, они могут желать, ориентироваться в пространстве, строить, т.е. обладают мышлением исключительно только на уровне инстинкта. Другое дело – человек, существо разумное (интеллектуальное), мыслящее, чувствующее (интуитивное), свободное к познанию сущего, самоопределяющееся. Поэтому справедливо говорит Климент Александрийский, что: «вера – это акт свободного выбора, поскольку она стремление, и стремление разумное<...>вера и есть основа всякого разумного выбора<...> ею мы руководствуемся во всех наших делах, т.к. она указывает разумные поводы для деятельности<...>. Выбор, если он непоколебим, является сильным импульсом, толкающим по направлению к знанию. Попечение о вере сразу же становится знанием»[6, с.266]. Русский религиозный философ Виктор Несмелов, в своей знаменитой «Науке о человеке», совершенно справедливо говорит, что знание и вера это единый продукт человеческой мысли и, по сути, вера есть формация познания.«Всякое верование, - говорит философ,- даже самое грубое, в уме человека, его имеющего, непременно занимает место положительного знания, потому что всякое верование, даже самое нелепое, всегда создается тем же самым логическим процессом мысли, каким создаются и все прочие положения точной науки»[21, с.80]. Несмелов утверждает, что никто никогда не верит ради самой веры, а верит ради положительного знания, собственно он ищет этого знания, «всякое верование, даже самое наивное, по своему основанию и по своему логическому строению всегда и непременно есть познание»[21, с.82]. Человеческая мысль не всегда может объяснить то, что находится за пределами непосредственного познания, поэтому мысль «домогается их объяснения косвенным путём, предполагая существование возможных отношений их к явлениям возможной действительности» и такое утверждение возможного в качестве действительного и есть «вера». «Если несомненно, - говорит далее он, - что процесс веры и по основаниям, и по мотивам, и по своему логическому строению есть не иное что, как процесс познания, то само собою разумеется, что вера не есть какая-нибудь низшая ступень познания, а есть именно формация познания, и логическое выражение его, и потому она свободно может существовать на всех возможных ступенях человеческой мысли»[21, с.84]. Итак, в вере необходимо разумение предмета веры, т.к. сущность веры – познание объекта верования.«Отрицание существования какого-либо моста между мыслью и верою, - говорит известный русский философ Е.Н. Трубецкой, - находится в полном противоречии с самою сущностью веры и в особенности – веры христианской<...>. Возможно ли вообще откровение без участия человеческой мысли, в него проникающей? Открыть какую-либо тайну вообще можно только существу мыслящему, поэтому Бог и открывается человеку, а не бессловесной твари<...>. Откровение дается не непосредственному чувственному восприятию, а мыслящему созерцанию»[22, с.255,258]. В великом и радостном песнопении на праздник Рожества Христова, мы воспеваем: «Рождество Твое, Христе Боже, наш, воссия мирови свет разума: в нем бо звездам служащии звездою учахуся Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети (гиноско) с высоты Востока. Господи, слава Тебе!»[цит. по 23, с.261-262]. Наш падший и отдалившийся от Бога разум, не в состоянии был найти дорогу к Богу, без какого-либо указания пути к Нему свыше. Но вот, «с высоты Востока», «воссиял свет» и озарил наш разум, и мы верим, что этот путь приведет нас к Богу. Наша вера движет нами, и путь разуму указан «звездой» Логоса, и мы идем и входим в «пещеру» самих себя, и обретаем Царство Небесное, которое «внутри нас». «Звезда воссиявшая на небе, - по словам свщмч. Игнатия Богоносца, - ярче всех  звезд»[18, с.277], затмившая светом своим все другие звезды – учения, научные теории и философские гипотезы человеческие. Она – откровение свыше, символ Христа, к Которому мы идём на поклонение и в Котором имеем возвышенное «ведение».
 
<3. Значение веры в религиозной жизни>
4. Наша религия основана на вере в Иисуса Христа, Сына Божия (Ин.6,38), вере осознаной, разумной и свободной. Вера есть дар Бога, и мы этот дар принимаем. «Христианами становятся, а не рождаются», - говорит Тертуллиан[цит. по 24, с.341], или, по словам Иеронима, христианами мы: «не рождаемся, а возрождаемся»[цит. по 24, с.580], т.е. в крещении. Как уже было сказано, вере предшествует некоторое понятие о Боге, почерпнутое из рассматривания природы. Так же и после крещения, человеческая мысль не успокаивается. Уверовав в бытие Бога она сталкивается с новыми трудностями, недоумениями, тайнами. Например, нам хочется познать, почему мы веруем в единого Бога, однако, признаём Бога-Отца, Бота-Сына и Бога-Духа Святого. Или же, как может быть такое, что Бог пребывает во всём, но “всё” не есть Бог; Бог над всем, чрез всё и превыше всего, не являясь ничем из того, что получило бытие. Разум наш начинает искать какие-нибудь разумные доводы, доказательства веры. Итак, человек уразумевая необходимость веры, принимает веру (исключение представляют крестившиеся младенцы, которые хотя и возродились в купели, но веры, как таковой ещё не имеют и существо веры, в младенческом возрасте,  уразуметь ещё в состоянии. Но живя церковной жизнью, и возрастая в разуме, они постепенно приходят разумения тех вещей, в которые, будучи младенцами веровали по-младенчески), а приняв веру, начинаем уразумевать и сущность веры. В этом смысле следует понимать изречение блаж. Августина: «уразумей, чтобы уверовать, и уверуй, чтобы уразуметь»[цит. по 25, с.557]. Но не всё можно разуметь и в то, что превышает разумение следует веровать. По словам того же учителя, где «кончается разум, там начинается вера»[цит. по 25, с.557]. Не всё в богословии может быть познано и исследовано рассудком. Человек не в состоянии познать Бога в Его существе, т.к. оно превыше разумения . Откровение Ветхозаветное и Новозаветное более, чем ясно дает нам разуметь о непостижимости Бога в Его существе (Исх.33, 20; Мф.11, 27; Ин.1,18; 1Кор. 2, 11; 1 Тим.6, 16). Будучи невидимым, неуловимым для мысли и недоступным в существе Своём, Он, всё же, является объектом нашей веры и являет Себя человеку по мере его способности к восприятию, в разного рода, доступных разуму и чувству, откровениях (теофаниях), естественного и сверхъестественного характера.«Мы говорим не всё, – говорит свт. Кирилл Иерусалимский, – сколько бы надлежало говорить о Боге<...>, но сколько возможно для естества человеческого, и сколько слабость наша снести может. Ибо мы не изъясняем, что такое Бог, но искренно признаёмся, что не имеем совершенного ведения о Нём<...>, надобно верить, что Бог совершенен во всём, по гласу Спаситаля, Который говорит: “Отец ваш небесный совершен есть”(Мф.5,48)»[7, с.73,78]. Согласно с ним говорит и преп. Иоанн Дамаскин: «Итак, что Бог есть, это очевидно. Но что есть Он по сущности и естеству, – это совершенно непостижимо и неведомо<...>. Нельзя сказать о Боге, что Он есть по-существу; но гораздо свойственнее говорить о Нем через отрицание<...>. Ибо Он не есть что-либо из вещей существующих<...>, но превыше всего существующего, превыше даже самого бытия<...>. А то. Что говорим о Боге утвердительно, показывает не естество Его, но то, что относится к естеству»[цит. по 14, с.23-25]. Сущность этого «отрицательного богословия» (апофатического богословия) заключается в следующем: т.к. мы не можем знать о Боге, что Он есть в самом естестве Своем, ибо это познание Его существа невозможно для нас в полной мере, ни в этой жизни, ни в будущей. (Мысль о т.н. ‘блаженном видении”(visiobeatifica) существа Божия в загробной жизни, сформировавшаяся в средневековье, не может быть принято в восточной христианской традиции. По словам прот. Иоанна Мейендорфа: «Восточное христианство, начиная с IV в., твердо отрицало такую возможность»[26, с.203]. Мейендорф указывает на свт. Григория Нисского, утверждавшего абсолютную трансцендентность самой сущности Бога, и невозможность «исчерпать» сущность Божию «ни в этой жизни, ни в загробной». Вместо этого, согласно свт. Григорию Нисскому, для человека возможно «бесконечное приближение к божественной сущности».). Следовательно, если сущность Божия трансцендентна, т.е. не есть что-либо из того что объемлется бытием (творением), абсолютно непознаваема, то мы, показывая то, чем Бог не является, имеем некоторое представление о Его естестве. В отличии от «катафатического (положительного)» богословия, которое показывает, что относится к естеству Божию, «апофатическое» богословие восходит выше того, что относится к естеству Бога, пытаясь прикоснуться к самой сущности Его, путем блаженного незнания, «и позволяет достичь таинственного соединения с личным Богом в состоянии экстасиса»[27, с.81]. Следует сказать несколько слов об этом «экстасисе». Это не «экстаз» эзотериков, не «выход в астрал». Это «интеллектуальный экстаз», т.е. выход ума за пределы всего сущего, причем весь «багаж» ума, как бы сбрасывается и ум с лёгкостью воспаряет во «мрак», т.е. в область неведомого. Вот как говорит об этом свт. Василий Великий: «Если хочешь говорить или слышать о Боге, отрешись от своего тела, отрешись от телесных чувств, оставь землю, оставь море, сделай чтоб воздух был ниже тебя, минуй времена года,<...>стань выше эфира, пройди звезды<...>, протекши всё это умом обойдя небо и став выше его, одною мыслью обозри тамошние красоты: пренебесные воинства ангелов<...>, архангелов,<...>господствий,<...>престолов, силы, начальства, власти. Миновав всё это, оставив ниже своих помышлений всю тварь, возведи ум за пределы всего»[цит. по 14, с. 21]. Позже неведомый гений, скрывшийся под именем Св. Дионисия Ареопагита скажет стихами:
 
И ум ты оставил блестящий и знание сущих
Ради божественной ночи, которой нельзя называть
[28, с.737].
    Следует знать, что и практика «исихазма»(умного делания) строится именно на базисе Апофатического богословия. Итак, для чего был сделан этот экскурс? Он понадобилсянам, для того чтобы показать иной уровень богопознания, богопознания практического, в котором человеческий разум или ум (нус) и вера (пистис) соединяются в созерцании Божества в Его энергиях. Созерцание (феория) – это уже и не размышление о Боге, не знание о Боге, не вера в Бога, а знание Бога. Как говорит один из современных исследователей древней исисастской традиции: «Созерцание, открывающееся на вершине подвига, является не чувственным, а сверхчувственным и, в частности, – интеллектуальным , «умным» <...>. Тем самым, это не столько видение, сколько ведение – познание, гносис» [29, с.144].
 
<4. Соотношение веры и разума в религиозной жизни>
5. Получить какое-либо сверхъестественное откровение или созерцать Бога, человек может не иначе, как если не будет открыто ему Духом Святым.«Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым.(1 Кор.12,3).А через Господа мы имеем доступ к Отцу, в одном Духе (Еф.2,18). Человеческий разум отравлен грехом, поэтому необходимо его преображение и исцеление Божественной благодатью. «Мы<...>приняли<...>Духа, Который от Бога, чтобы знать (эйдомен) дарованное нам Богом<...>мы<...>говорим
Не словами, которым нас научила человеческая мудрость, но теми, которым нас научил Дух», – говорит Ап. Павел(1 Кор.2,12-13). Рациональное мышление имеет свои границы, если же человек преступает их(в акте богопознания), то неминуемо впадает в антропоморфизм, т.к. он, желая постичь непостижимое, непостижимое умаляет до своей малости. Следовательно, рациональный способ мышления следует превзойти «отрешиться от ума» и перейти в другой модус сознания – в область «духовного разума»(Кол.1,9-11). «Духовный разум», в отличии от рационалистического, который получает информацию вне себя и, абстрагируясь, формирует некие общие концепции, или умозаключения. Напротив, «ум» (духовный разум) познаёт вещи через их внутренние логосы, т.е. через соучастие в Божественных энергиях, которые вызывают вещи из небытия и поддерживают их существование. Разграничение понятий «духовный разум» и «рационалистический разум» можно наблюдать во многих источниках христианской письменности, а так же и в религиозно-философской литературе. Следует уяснить, что это один и тот же разум(ибо недопустимо в человеке видеть два различных разума), который ниспадая в страстной модус сознания, удаляясь от Бога, пребывает в состоянии неведения, заблуждения и страстности. Напротив, очищаясь от страстей, проводя жизнь святую и богоугодную, озаряется благодатью Святого Духа, познавая во Христе суть вещей.«Ум умерший своему, – говорит старица Ардалиона, – становится проводником тайн Божиих, ему открывается ведение судов Божиих и Его всесвятой воли»[цит. по 30, с.148]. «Работа разума зависит от нашего внутреннего состояния, – говорит прот. В.Зеньковский, – в частности от духовной чистоты нашей. Если сердце живет неизменной жизнью, то это отзывается на тех или иных действиях интеллекта, а для высшей сферы бытия остаётся в силе слово Спасителя, что только «чистые сердцем узрят Бога», т.е. могут восходить к познанию Первореальности»[2, с.35]. Согласно концепции известного философа А.А.Козлова, которую излагает В.В. Зеньковский, человеческое сознание имеет два уровня существования – первичный и вторичный. Под первичным следует понимать такое состояние человеческого духа, в котором ещё нет различия на объект и субъект, их неразделимость и есть важнейшая черта этого первичного сознания. Ещё не зная разделение на объект и субъект, оно заключает в себе, тем не менее, ту характерную двойственность, которая и переходит в дальнейшем в форму «веры» и «разума». Эту двойственность В.В.Зеньковский выражает терминами «Богосознание» и «миросознаине».«Богосознание» разделяется на два вида: «знание Бога» и «знание о Боге» (первичное и вторичное). «Знание Бога» – непосредственное Богопознание, живая и неустранимая обращенность души к Богу, живая связь с Ним. «Знание Бога» относится к первичной форме сознания, «знание о Боге» - к вторичной. Как же происходит переход от первичного сознания к вторичному? А всё дело в том, что в пределах «первичного» сознания, кроме «знания Бога» существует и «знание мира», первичное и нерасчленённое, т.е. живая связь с ним в его целом. Это «первичное миросозерцание» вызывает к жизни наш разум, «который рождается в лоне веры», в связи духа и Первопричины, связи духа и мира. Но мир отличен от Бога, мир имеет множество различий, и как только наше сознание мира захватывает нас более, чем «знание Бога», происходит некое «раздвижение»( можно назвать этот процесс «духовной шизофренией» – Е.Х.) в пределах первичного сознания. Из «знания Бога» и «знания мира», мы, наталкиваясь на множество различий в мире, осознавая их и разумно обрабатывая их, противопоставляем «объект» (т.е. мир) познающему его «субъекту» ( т.е. самим себе). И из «знания Бога» и «знания мира» мы переходим в «знание о мире», а по аналогии с ним и в «знание о Боге». Итак, разум рождается в «первичном сознании», но став самостоятельной познающей силой переходит от первичного сознания (духовного ведения) во вторичное (рационалистическое познание), но в сущности же своей разум не может быть противопоставлен вере, – то и другое есть проявление светоносной силы, входящей в душу от света Христова (Ин.1,3-4). Проще говоря, мы можем обозначить в человеке два спектра веры и два спектра знания: религиозная вера, «истинное ведение (гносис), – по словам преп. Максима Исповедника – обладающее недоказуемыми началами, поскольку она есть ипостась («ипостасис», в синодальном переводе это слово переведено словом  «осуществление», см.: Евр.11,1 – Е.Х.) вещей, превышающих ум и разум»[31, с.216]. И вера (пистис), как психологическое состояние, тень от веры истинной (религиозной), она есть неизменное начало любой человеческой деятельности, Таким же образом, есть духовный разум (Кол.1,9), и мирской разум («плотское мудрование»). Истинная вера (гносис) заключается в том, чтобы «соединиться с Богом», ощутить Его присутствие, Его «дыхание» (благодать) в своей душе, знать Его, искать с Ним личной встречи, В этом состоит отличие истинной веры (гносиса) от «верований» (знания о Боге). По словам прот. В.Зеньковского: «первосущность веры в Бога («знания Бога») есть именно ощущение или чувство Бога, сознание, что Бог для нас реальнее всего мира»[32, с.33]. Пока человек не испытал такого чувства «встречи с Богом», подлинной, религиозной веры, во всей её полноте он ещё не испытал.«Первоначально мы просто «узнаём» о Боге<...>родители, воспитатели говорят нам о творении мира, о Спасителе, распятом и воскресшем, о Божией Матери и святых – и это есть «верования» наши, – говорит В.Зеньковский, – но ещё не истинная вера<...>, верования нужны душе<...>,но религиозная жизнь, которая не идет дальше «верований», ещё не дошла до той своей вершины»[32, с.34]. Такой опыт Богопознания дается человеку обычно в итоге его духовной и молитвенной жизни, но она не создаётся нами – она есть откровение Бога нам.(В этом существенное различие между «истинным ведением (гносисом)» и «лжеименным знанием» древних гностических систем оппозиционных истинной Церкви Христовой.) Сам Бог открывается нам, и Его «присутствие» даёт нам непререкаемое и невыразимое словами (2 Кор.12,4) ощущение Живого Бога ( вспомним пламенные слова свщмч.Игнатия Богоносца: «живая вода<..>взывает во мне). Бог не открывается душе насильственным образом ( впрочем в виде исключения и особой икономии Господа, можно указать на откровение, которое было дано Савлу (Павлу) на пути в Дамаск (См. Деян.9,1 и далее), но Павел не был неверующим человеком, напротив, его вера отеческим заветам была столь сильна, что он одним из первых вызвался на борьбу против «новой ереси», он был ревнителем благочестия, но ревность его была не разуму, но сердце его жаждало истины, а это не скрыто от Бога, и хотя его обращение было особым промыслом о нём Бога (Деян.9,15-16; 26,16; Гал.1,14-15), всё же и его личные качества и то, что он нисколько не сомневаясь принял откровение данное ему – есть в некотором роде и выбор самого Павла), а только тогда и там, где душа «ищет» и «стучит», ищет Бога и устремляется навстречу Ему.«Бог никого не принуждает, – говорит Климент Александрийский, – насилие противно Богу; но ищущим Его приходит [Он] на помощь, просящим ниспосылает дары, толкущим в двери отверзает»[цит.по:33, с.10]. Уже у Климента Александрийского мы видим разграничение на «знание Бога»(гносис) и «знание о Боге» (пистис), т.е. «верование». «По учению Климента, – говорит один из исследователей православной мистики, – «гносис» - более, чем «пистис». «Пистис» – вера неразмышляющего большинства, «гносис» – вера филисофски-просвещенного меньшинства<...>. Гносис есть неизменное созерцание, интуитивное проникновение в сущность познаваемого, высшая функция духа и единственное средство приблизиться к Божеству и приобщиться Его совершенствам»[34, с.74]. Цель христианина, по учению Климента, – познать или увидеть Бога. Познание Бога начинается с веры (пистис), язычник приходит ко Христу через веру, а затем получив этот дар, крестившись и войдя в число избранных – Церковь, он от веры, предавшись созерцанию и путем отсечения страстей и достижения состояния бесстрастия, восходит к гносису, т.е. вечному созерцанию, и в этом смысле гносис выше веры. В.Лосский говорит, что: «аскетический идеал такого бесстрастия не очень отличается от бесстрастия стоиков», но «климентоский гностик не имеет ничего общего с теми еретиками, которых называют «гностиками»<...>по мысли Климента, христианские гностики – не какая-то «каста», отличная по своей духовной природе от остальных людей, которые или обязательно телесны, или обязательно душевны. Истинные гностики – это христиане, достигшие совершенства, предложенного всем без исключения, упражнением в созерцательной добродетели»[35, с.350].
    Итак, на этом следует остановиться, т.к. данная проблема уже выходит за рамки нашего реферата. Она требует более тонкого и пространного изложения, чего не могут позволить рамки нашей работы. Мы переходим к определению соотношения веры и разума в религиозной жизни человека. Здесь мы выясним отношение религиозной веры к рационалистическому (научному) знанию, т.е. соотношение между духовным поиском Бога человеком и научным познанием, а шире – светским образованием. Значение веры в религиозной жизни столь значительно, что наша религия просто называется верой. И наш «Символ веры», который является критерием Православия и неизменным основанием на все временна, так же начинается словами: «Верую...». Но и разуму в нашей религиозной вере должно быть предоставлено надлежащее место. «Учители Церкви, – говорит прот. Стефан Остроумов, – не отвергают законного употребления разума и знания в области веры, обращаясь к здравому смыслу<...>призывая на помощь науку рассуждения (диалектику), философию и естествознание»[36, с.9]. «Конечно, – говорит Климент Александрийский, - можно быть верующим и не грамотным, однако уразуметь существо веры неуч не в состоянии. Принимать здравое учение и отвергать дурное может не слепая вера, а та, что опирается на знание. Незнание есть результат невоспитанности и необразованности. Только вследствие образования постигаем мы науки божественные и человеческие»[6, с.96]. Так же и Василий Великий, глава «каппадокийцев», хотя и упрекал античных философов в «излишней мирской мудрости» осуетившейся и в своих «беседах на шестоднев» пространно доказывал, что «мудрость духовная» столь предпочтительней мудрости светской, сколь красота целомудренных жен – красоты «любодейной». И всё же Василий не отвергал мирских знаний, но, говоря словами великого нашего учёного М.В.Ломоносова: «довольные показал примеры, как содружать спорные повидимому со Священным Писанием натуральные правды»[цит. по 37, с.75]. И Григорий Богослов, близкий друг и соратник Василия, так же находил полезность в изучении мирских наук, которые при надлежащем их использовании, могли бы помочь делу веры. «Полагаю, – говорит он, – что всякий, имеющий ум, признает первым для нас благом ученость, и не только сию благороднейшую, нашу (т.е. христианскую – Е.Х.) ученость, которая, презирая всё украшение и плодовитость речи, емлется за единое спасение и за красоту умосзерцаемую, но и ученость внешнюю, которую многие из христиан, по худому разумению, гнушаются, как злохудожною опасною и удаляющую от Бога<...>, не должно унижать ученость, как рассуждают о сём некоторые, а напротив того надобно признать глупыми и невеждами тех, которые держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток»[цит. по 14, с.31-32]. Защищает мирскую мудрость и преп.Иоанн Дамаскин: «Некоторые, – говорит он, – попытались устранить философию, говоря, её нет, равно нет никакого знания и постижения. Таким мы скажем: на каком основании вы говорите, что нет философии, нет знания или постижения? Потому ли, что это было вами познано и постигнуто, или потому, что не было познано и постигнуто? Если потому, что было постигнуто, то вот вам постижение и знание; если же потому, что не было познано, никто вам не поверит, т.к. вы рассуждаете о таком предмете, о котором не получили никакого познания»[цит. по 37, с.85-86]. И в своей «Диалектике» он пишет: «Нет ничего более ценного, чем познание, ибо познание есть свет разумной души. Наоборот, незнание есть тьма. Как лишение света есть тьма, так и отсутствие познания есть помрачение разума. Неразумным существам свойственно незнание, разумным – познание . Поэтому, кто, будучи от природы способен к познанию и ведению, не имеет его, тот, хотя от природы и разумен, тем не менее по нерадивости и слабости души бывает хуже неразумных»[цит. по 37, с.86]. Православная Церковь не только считает допустимым рассудочное исследование в вопросах веры, но придает ему охранительное значение для различения истины от лжеучения. Ведь граница между истиной и ересью так хрупка, что может быть нарушена даже заменой всего лишь одной буквы (вспомним православное «омоусиос» и антиникейское «омиусиос»), поэтому так важно знать Православные догматы. Ведь каким трудом они были выкованы: Афанасий Великий, отстаивая правоверие, более десяти лет провёл в ссылках и изгнании, а св. Василий Великий подорвал здоровье, не дожив и до пятидесяти лет, а преп.Максим Исповедник лишился руки и языка, которыми бичевал еретиков. Итак, мы видим сколь, важно значение разума в религиозной жизни. Но, однако же, несмотря на столь важное присутствие разума в вере, не разум является определяющим существо веры, а сама вера, каковую восприняли мы от апостолов, а апостолы от Христа. Климент Александрийский говорит о вере, как о критерии в религиозной жизни, следующими словами: «будем опираться на неё, как на неизменный критерий суждения<...>. Верящий Логосу видит вещи в истинном свете, ибо Логос есть сама истина»[6, с.268]. Согласно Клименту, первоначальные принципы бытия не подлежат разумному объяснению, и не могут быть рационально доказуемы. Но «только благодаря вере можно прийти к постижению начала всех вещей непосредственно», т.к. вере не нужны гипотезы, «слагающиеся на основе чувственных впечатлений», но вере свойственно пролагать себе путь сквозь них и «спешить к неложному» утверждаясь в истине. «Весь смысл науки, – говорит Климент, – состоит в доказательствах. Вера же, напротив, есть особенный дар, который позволяет её обладателю взойти от вещей недоказуемых к универсальной простоте, которая не является материей, никак не связана с материей и неподвластна ничему материальному<...>вера важнее нежели знание, и является его критерием»[6, с.269].
 
<Заключение>
6. Из всего вышесказанного мы можем сделать следующий вывод: наше учение есть не плод человеческой мысли, но откровение данное нам Богом, откровение истины. Следовательно оно зиждется на вере в откровение и знании (разумении оного) вытекающем из опыта веры. Вера и разум, в таком их соотношении, становятся единым целым, ведущим нас, чрез все стихии мира невещественному и сверхразумному познанию Виновника всего – Бога. Вера, соприкасаясь с онтологической истиной бытия Бога, передаёт разуму, в союзе с которым находится, ведение, которое разум усваивая имеет некоторое представление о Боге. «Вера является средоточием всей религиозной жизни христианина, – говорит свящ. Афанасий Гумеров, – основана на познании Бога. Христианская - жизнь постоянное возрастание в вере. Вера есть ничто иное, как знание, точное знание о Боге, о духовном мире. Чтобы познать<...>несомненно нужен разум»[38, с.63]. Не может быть, однако же, порицаем человек необразованный, но верующий, простодушный, который не выходит за рамки определенного ему, соблюдает каноны Православной Церковью установленные, и угождает Богу по мере сил своих, ибо мы знаем, что «по вере нашей и дано будет нам»(Мф.8,13).Мы знаем, что «без веры, угодить Богу невозможно»(Евр.11,6) Что вера необходима(Ин.6,29; 1 Ин.3,23 и др.), что вера это великая благодать и дар (Ин.6, 44; Деян.16,14; 1 Кор.2,9-10 и др.), она имеет благодатные дары(Ин.7,38). Но и разум так же необходим, баз мы не сможем узнать, во что мы собственно веруем(Мф.15,16; Лк.24, 25-32,45; Рим.1,20-23 и др.), но разум должен быть покорным вере, должен, по словам свт. Феофана Затворника держаться «на привязи»[39, с.278], и это премудро сочетается в нашей христианской Православной вере. И только в таком соотношении веры и разума может быть принесён достойный плод в познании вещей Божественных и человеческих.
 
 
 
 
Список литературы:
 
1. Греческо-русский словарь Нового Завета. М.: РБО,1997.
2. Зеньковский В.В., свящ. Основы христианской философии. М.:Канон+,1997.
3. Сотницы. Букварь школьника. Начало познания вещей божественных и человечес-
ких. М.: Сибирская благозвонница,2002.
4. Давыденков О., свящ. Катихизис. М.: ПСТБИ,2000.
5. Симеон Новый Богослов, преп. Творения. СТСЛ,1993. – Т.1.
6. Климент Александрийский. Строматы /пер. Е.В.Афонасин, СПб.: изд. Олега Абы-
шко,2003. – Т.1 (книги 1-3).
7. Кирилл Иерусалимский,свт. Поучения огласительные. М.: Синод. б-ка,1991.
8. Вейсман А. Греческо-русский словарь. М.:ГЛК,1991.
9. Латино-русский словарь. М.: Аст; Мн.:Харвест,2002.
10. Петрученко О. Латино-русский словарь. М.:ГЛК,2001.
11. Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Курс лекций, ч.3. М.:ПСТБИ,1997
12. Анастасий Синаит, преп. Избранные творения. М.:Паломник,2003.
13. Иоанн Дамаскин, преп. Точное изложение ... веры. М.:Лодья,2002.
14. Сагарда Н. Вера и жизнь христианская. М.:Паломник,1996.
15. Иероним Стридонский, блаж. Четыре книги толкования на Евангелия от Матфея.
М.: УИЭЦАП, без в.д.
16. Толкование на Евангелие от Матфея (Троицкие листки). М.:Паломник,1994.
17. Феофилакт Болгарский, блаж. Толкование на Евангелие от Матфея. М.:Лепта,2001.
18. Писание мужей апостольских. Киев: ОЛПЛ,2001.
19. Василий Великий, свт. Письма. Мн.:Харвест,2003.
20. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. М.: изд. Срет. мон.,2003.
21. Несмелов В. Наука о человеке. СПб.:ЦИРФСПФ,2000
22. Трубецкой Е.Н. Избранные творения. РД.:Феникс,1998.
23. Сборник богослужебных песнопений и молитв. М.:ОД,2003.
24. Отцы и учители Церкви IIIв. Антология. М.:МФТИ,1996. – Т.1.
25. Душенко К.В. Мысли и изречения древних. М.:Эксмо,2003.
26. Мейендорф И., прот. Введение в святоотеческое богословие. Клин: ФХЖ,2001.
27. Давыденков О., свящ. Догматическое богословие. Курс лекций, ч.1-2, М.:ПСТБИ,
      1997.
28. Дионисий Ареопагит. Сочинения. СПб.:Алетейя,2003.
29. Хоружий С.С. К феноменологии аскезы. М.:ИГЛ,1998.
30. Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. СПб.: Сатисъ,
      2002. – Т.1.
31. Максим Исповедник, преп. Творения. М.:ПСТБИ; Мартис,1993. – Т.1.
32. Зеньковский В.В., прот. Вера и знание \\ Православие в жизни. Сборник статей.
      Клин: ФХЖ, 2003.
33. Сборник проповеднических образцов. М.; Рига: Благовест, без в.д.
34. Минин П. Мистицизм и его природа. Киев: Пролог,2003.
35. Лосский В.Н. Боговидение. М.: Акт,2003.
36. Остроумов С., прот. О православном благочестии. Рига, без ук. изд.,1995.
37. Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Ленинград:Наука,1987.
38. Гумеров А., свящ. Вопросы священнику. М.:изд. Срет. мон.,2004.
39. Феофан Затворник, свт. Мудрые советы. Мн.:Харвест,2002.        
                                                                                                        
Рубрики:  Богословские и исторические наброски

Факрасиса изложение диспута Паламы и Григоры

Понедельник, 15 Июня 2009 г. 14:37 + в цитатник

Настроение сейчас - Рабочее

 

 

Факрасис, Г.
    Диспут свт. Григория Паламы с Григорой философом. Философские и богословские аспекты паламитских споров / Пер. с древнегреч. Д.А. Поспелов; отв. ред. Д.С. Бирюков. – Святая гора Афон: Пуст. Нов. Фиваида Афон. Рус. Пантел. мон-ря; М., 2009. – 200 с. – (Smaragdos Philocalias).
 
 
    Прочитана книга «Диспут свт. Григория с Григорой философом», представляющая собой издание и перевод этого памятника, две предваряющие статьи (Д.И. Макаров, Д.С. Бирюков), вводящие в историю и проблематику этого «Диспута», перевод сочинения (Д.А. Поспелов), комментарии к переводу (Поспелов, Бирюков, Макаров), а так же статья Бирюкова: «Тема ‘причастности’ у Никифора Григоры и ее предыстория в святоотеческой мысли». так же книжка снабжена хорошим библиографическим сводом и указателями цитат и именным.
    Итак, я начну изложения этой книги сначала и по порядку, какой нахожу в книге.
* * *

I. [Макаров, Д.И. Последний диспут свт. Григория Паламы. – СС. 7 – 15]. Молодой ученный византолог, уже проявивший себя несколькими трудами, предваряет публикацию текста небольшой исторической статьей об истории издания памятника и краткого избранного анализа текста и его значимости в истории паламитских (= исихастских) споров. Макаров пишет, что в настоящее время известно 17 рукописей этого «Диспута», заглавие в них разнится, например в одном такое заглавие: Факрасиса протостратора[1]краткое изложение диспута святейшего Фессалоникийского кир Григория и Григоры философа, который состоялся в палатах пред лицом императора, или – другое, более краткое, название: Сокращенное изложение, составленное Факрасисом, прения Григория Паламы и Никифора Григоры.[2]  Впервые текст этого «Диспута» опубликовал испанец-иезуит, специалист по исихастским спорам о. Мануэль Кандаль в 1950 г., хотя о существовании его знали уже и старые патрологи (Монфокон, Фабриций), о. М. Кандаль датировал рукопись XIV в. (ранее Монфокон – XV в.). Текст источника перепечатал П.К. Христу в 4-ом т. собрания творений св. Григория Паламы. А.Г. Дунаев считает, что это сочинение лишь условно можно считать творением Паламы. Но, как бы там не обстояло дело с атрибуцией, следует признать огромную важность этого источника в истории развития паламитской полемики «на ее позднем этапе, в середине 50-х гг. XIV в.» (С. 7). Ведь текст Факрасиса «проливает свет на позиции, которых придерживались ко времени спора два его главных протагониста»: Палама и Григора. Никифор Григора, «Вождь антипаламитов», был философ – традиционалист и неоплатоник, именно такое представление о Григоре господствует в современной науке (С. 8).

    Текст источника ставит несколько вопросов перед исследователями и переводчиками:
1) Авторство текста. Старые ученные (Монфокон, Фабриций, Омон) приписывали авторство самому Паламе, хотя уже в 1812 появились данные о том, что текст принадлежит некому Факрасису. В 1938 г. о. Димитру Станилоаэ, а следом за ним о. М. Кандаль из «нескольких Факрасисов, известных в Византии XIII – XV вв. .., остановили свой выбор на некоем Георгии Факрасисе».[3]
2) Время проведение диспута. Отец М. Кандаль установил, что диспут происходил при императоре Иоанне V Палеологе и должен был проходить во второй половине 1355 г. Диспут состоялся по инициативе легата папы Иннокентия VI – Павла Смирнского, желающего получить информацию о новейших богословских и философских течениях в Византии, к тому же возымел желание и сам император, который отсутствовал на Соборе 1351 г. (осудившем антипаламитов и, среди прочих, самого Григору), поэтому император и желал публичного диспута. Описание этого диспута можно найти и у самого Н. Григоры – в его «Истории» (Hist. 30, 28 = PG 149, 292D – 293A). после диспута император занял сторону исихастов и осудил взгляды антипаламитов. Особая ценность публикуемого текста и его перевода, состоит в том, что «он позволяет почувствовать точки соприкосновения обоих главных участников спора с предшествовавшей каждому из них традицией (а эти традиции в чем-то соприкасались, а в чем-то расходились)… одним из наиболее значимых элементов полемики является вопрос о статусе Божественных энергий» (С. 10). Григора, по утверждению Факрасиса и Паламы, считал божественные энергии творениями (κτίσματα, δημιουργήματα – Факрасис. 340.30-31; Григ. Палама Antirrh. I: 379.8-381.5). Что же касается самого Григоры, то в своей «Ромейской истории», он развивает следующий подход: «если энергия, как то, чем обладает (το εχομενον) Бог, отличается от сущности Божией, значит энергия бессущностна (το ανουσιον), т.е. тождественна небытию, она есть чистое небытие (τὸ μὴ ο̉́ν) [Hist. 30, 17 = PG 149, 265A-B, 272С; ср. у Паламы: Antirrh. I:309.1-5; 317.10-11; 323.17; 341.28; 393.22-23; такой же подход у Акиндина Refutationes. 421.275f.; 423.356-358f. = Nadal Canellas, а так же у Иоанна Кипариссиота: Transgress. I, 4-5 = PG 152, 681C, 696A]» (C.10, п.25). Макаров предполагает, что опровержение подобного подхода антипаламитов можно встретить у паламита Феофана Никейского в его «Пяти словах о Свете Фаворском», где прп. Феофан, в частности, говорит: «…каким безумием было бы утверждать, будто небытие (не-сущее τὸ μὴ ο̉́ν) определяет собой истинно Сущее!..» [Theofph. Nic. De luce tab. 251.802-805 = Σωτηροπουλος]. «Таким образом, - делает вывод Макаров, - в мысли Григоры наличествовали как минимум две разноречивых интерпретации Божественных энергий: это и творения, и не-сущее. Оба эти понимания, естественно, не приемлемы для православного учения». Здесь стоит сказать, что вывод Макарова лишь подчеркивает наличие двух актуализаций, которые позиционирует Григора: энергия – творение и не-сущее (=не-быте; это прием-обвинение в адрес паламитов) напрашивается следующее предположение: Григора считал, что энергии творятся Богом из не-сущего, подобно первобытному свету из 1-ой главы Быт. По мнению Паламы, сущность Божия будет лишена реального бытия, если у сущности божией не будет выявляющей ее энергии, отличной от нее. Таким образом сущность будет лишь чистым умозрением. Бог же не исчерпывается Своей сущностью; энергия не есть ни сущность, ни не-сущее (С.11). Григора же в полемике со свт. Григорием выдвигает ряд других аргументов: по мнению философа, признание энергий [отличных от сущности] заставляет считать, что Бог борется Сам с Собой (этот аргумент, считает Макаров, напоминает полемику монофелитов с прп. Максимом). И на этом основании Григора обвиняет свт. Григория Паламу в монофелитстве (С.12). Далее, Григора обвиняет Паламу в том, что он, «уча о множественности энергий… вводит целый ряд ‘ограниченных божеств’», напоминающих гностическое учение об эонах. По Григоре выходит, что Палама, считая Сущность и энергии в Боге одним, должен как-то соотнести сущность с Богом: «…Если сущность, как ты утверждаешь, - это одно [т.е. сущность с энергиями], а Бог, обладающий данной сущностью [т.е. Бог и энергии, которые не сущность Божия, однако же и ни тварное, и ни не-сущее – по Паламе] – другое; и если Бог отличен от Собственной сущности, то Бог, поистине, будет лищенным сущности, а сущность божия – лишенной Бога (αθεος)». В этом случае, по мысли Григоры, Бог должен быть отличен и от Собственного существования, т.е. Он становится несуществующим (α̉νύπαρκτος). И если, продолжает Григора, Сущность Божия имеет и энергии Божии, то не может ли энергия божия иметь другой энергии, так, что получается «некая чудовищная ε̉νεργοενέργεια». Далее, понимая энергии, как низший онтологический статус в сущности Божией, Григора обвиняет Паламу в субординационизме: «Божество у Паламы, пишет он, получается ‘... или нетварно-тварное (α̉κτιστόκτιστον), или же нетварно-нетварное (α̉κτιστοάκτιστον), сражающееся Само с Собой’» (С.13). Наконец, Григора вопрошает: как же все энергии-свойства Божии могут принадлежать Богу, будучи отличными от Него и друг от друга? Макаров, показывает (прим. 43 на с.13), что данное утверждение Григоры противоречит учению свт. Василия Великого, которое и «можно обратить» против Григоры. Ибо – по Василию, - различие имен не указывает на различие сущности, если различные имена прилагаются к общей сущности и проч. Так же резонно замечает Д. Макаров, что последний аргумент Григоры выступает, против общеправославного учения о перихорезе. Учение о перихорезе, предполагающее определенные различения в Боге, является нормой и для Паламы [Григ. Палама. 150 глав: глл. 112, 168.1-14; 210.1-5], при этом, свт. Григорий Палама учит о единой и общей энергии трех Лиц Святой Троицы (несмотря на то, что каждое Лицо действует самостоятельно и особым образом), и это учение является нормой для святоотеческой традиции (Григорий Нисский). Для Григоры подобные традиционные взгляды были несовместимы с его системой и, поэтому, он старался перетолковывать и, даже превратно истолковывать святоотеческую мысль (С.14).
    В заключение своей статьи, Д. Макаров, пишет, что «…близится то время, когда можно будет написать сводный труд по истории византийских ересей и ‘инакомыслия’ в IV – XV веках…» (С.14).
    О предлагаемом читателю переводе Факрасиса, Макаров говорит, что он является «конспектом наиболее востребованных… идей паламитского богословия; он выделяется своей доступностью и простотой», в этом тексте, особенно в глл. 9, 10, 14, 17, 18, 22-23 «Палама недвусмысленно высказывается, возражая Григоре, в пользу реальности… различия» между сущностью и свойствами Божиими (С.15)
* * *
II. [Бирюков, Д.С. О диспуте свт. Григория Паламы с Никифором Григорой и его изложении Факрасисом. – СС. 17 – 21.] В статье Бирюкова описано, что формальным поводом к проведению диспута «был интерес к идейным течениям в Византии», римского легата папы [Иннокентия VI] Павла Смирнского, который, как и Варлаам, был из Калабрии, и причиной этого интереса были переговоры об унии между латинянами и греками. Павел был отрицательно расположен к Паламе и паламитам (= исихастам). По всей видимости отрицательное настроение Павла было связано с тем, что к этому его настроил Варлаам Калабрийский. Сам Павел был плохим знатоком греческого и воспитан в доминиканской традиции и вряд ли мог разобраться в тонкости дискуссии между антипаламитами и паламитами, свидетелем которой он стал (С.17). Диспут был публичным и проводился в царских палатах; на нем присутствовали император, его свита, его семейство, Павел Смирнский, а тек же ученики Григоры и Паламы. Ход диспута был описан, кроме Факрасиса, самим Григорой (в его «Ромейской истории», кн. 30 и 31), весьма тенденциозно, а так же в двух трактатах свт. Григория Паламы (под псевдонимом «афонский иеромонах Констанций»), направленных на опровержение того, как описывает в своих книгах диспут Григора («1-е и 2-е слово о лжеписании Григоры и его нечестивости», см. в изд. П.Христу: ΓΠΣ 4 σ. 231-321). Так же изложение Григорой диспута с Паламой было подвергнуто критике с соч. Николая Кавасилы.[4] 
    По мнению, Бирюкова, одной из важнейшей целью для диспута было желание Григоры «добиться отмены ненавистного для антипаламитов томоса Константинопольского собора 1351 г.» (С.18), а надежда на это появилась в 1354, когда в Империи произошла смена власти (Иоанн Кантакузин был свергнут, а власть захватил ИоаннV Палеолог), Григора надеялся склонить императора на свою сторону и добиться отмены анафем. Далее, Д.Бирюков, касается вопроса о сравнительной объективности источников (Ромейская история Григоры – Факрасис, Палама), он пишет, что в изложении истории диспута Григорой двигала «чрезмерная предвзятость и озлобленность», оно довольно обширно (примерно в четыре раза больше описания Факрасиса) и «в своей немалой части представляет выдуманные диалоги и речи, якобы им [Григорой] произнесенные».[5] Версия же Факрасиса, «которая является своего рода протоколом диспута», более объективно излагает события (С.18-19). Далее Бирюков приводит несколько деталей, где источники разногласят между собой. И говорит, что по мнению ученных, исследовавших этот вопрос, о. М. Кандаля и Д. Бэлфура, большего доверия заслуживает Факрасис, а в «в полной правдивости слов Григоры», можно и усомниться (С.20). В конце статьи, Бирюков, приводит мнение П.Христу, который считает, что «диспут свт. Григория паламы с Никифором Григорой, представленный в тексте Факрасиса», затрагивает все основные вопросы исихастского богослвоия, и воспроизводит в целом все развитие паламитских споров: «сначала обсуждается тематика, связанная с различением сущности и энергии божией, затем речь идет о единстве и различии в Божестве, потом – о содержании понятия ‘энергия’ и соотнесении его с понятием ‘сущность’ и, наконец, об именах и свойствах Бога, а так же о Его постижимости и непостижимости» (С.20-21).


[1] Протостратор – один из начальников конницы, византийский государственный чин.
[2] Подробнее см.: Исихазм: Аннотированная библиография. – С. 384 – 385.
[3] Отец Кандаль нашел тому важное подтверждение в «Истории» Иоанна Кантакузена.
[4] Рус. пер. см.: Красикова Николай Кавасила «Слово против нелепостей Григоры»/ Пер. С.В. Красикова // Античная древность и средние века (Вып. 28). – Б.м., 1997. – СС. 104 – 108.
[5] По этому поводу свт. Григорий Палама заметил, что если бы все эти речи были произнесены в действительности, то диспут бы занял несколько суток без перерыва.


 

Рубрики:  Конспекты: из прочтенного

Метки:  


Процитировано 1 раз

Могография Федченкова об Иринее (продолжение)

Суббота, 13 Июня 2009 г. 02:00 + в цитатник

 

Наконец, заключая первую часть, Федченков, касается обстоятельств кончины святого отца (С. 321 – 328). Греко-Российская (память 23 авг. ст.ст.) и Римо-Католическая (28 июня) Церкви ублажают Иринея как священномученика. Мученичество св. Иринея должно относить в последующие за 192 г., и не как не ранее. О мученической кончине св. Иринея свидетельствует Предание Церкви (о мученичестве Иринея упоминают Иероним, Григорий Турский и др.). Хотя некоторые ученные пытались сомневаться в правдивости предания о мученичестве Иринея, что Федченков считает безосновательным. С преданием нужно считаться, - говорит Федченков, - «Предание всегда живет в Церкви. Оно может несколько изменяться в форме, получать наслоения; но нельзя предположить, чтобы в нем был искажен самый существенный факт, или – что еще сильнее – будто факта этого никогда не было» (С. 326). Наиболее вероятная дата мученической кончины св. Иринея – 202 г.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
    Вторая часть труда С.А. Федченкова начинается с введения, где говорится о свидетельстве древних о литературной деятельности св. Иринея и о рукописных кодексах и изданиях трудов св. отца.
    Из древних, обнаруживают знакомство с сочинениями св. Иринея:
1) Климент Александрийский (соч. «О Пасхе» у Евсевия ЦИ. VI, 13,9); 2) Ипполит Римский (вероятный автор «Малого лабиринта»; см. ЦИ. V, 28,5), кроме того, Ипполит пользуется «Против ересей» Иринея в своих трудах: «Синтагма», «Философумены», «О Христе и антихристе»; 3) Тертуллиан в соч. «Против валентиниан» (Cap. 5); 4) Киприан Карфагенский (Письмо к Помпею, без упоминания имени и источника); 5) Евсевий Кесарийский (в «Церковной истории» дает полный очерк о литературной деятельности св. Иринея); 6) Василий Великий цит. выдержки из ПЕ Иринея в своей книге «О Святом Духе» (гл. 29); 7) Кирилл Иерусалимский (Оглас. бес. Бес. 16); 8) Ефрем Сирин (О добродетели, 8; без упоминания источника); 9) Епифаний Кипрский (в своем «Панарионе» обширнейшие выдержки из 1-ой книги и др.); 10) Иероним в каталоге повторяет сказанное Евсевием (при этом путая), в «Комментариях на Исаию» цит. из ПЕ; 11) Августин («Против Юлиана-пелагианина»); 12) Феодорит Кирский (подробные выписки их трудов Иринея); Кроме этих писателей труды Иринея цитируют: 13) Прокопий Газский; 14) Андрей Кесарийский; 15) Максим Исповедник и др.; 16) Большое количество цитат из трудов Иринея сохранилось в Sacra Parallela, приписываемого прп. Иоанну Дамаскину; 17) Фотий (в «Библиотеке» Cod. 120). Наконец – в «Катенах» сохранилось множество экзегетических фрагментов с именем Иринея (С. 329 – 338).
Затем Федченков переходит к обзору рукописного наследия Иринея (С. 339 – 349). Этот параграф мы опускаем в виду того, что данные Федченкова, на сегодняшний день, устарели (он учитывает, имеющиеся в его время, рук. на лат. яз., и открытые в его время рук. на арм. яз.). Первое изд. творений Иринея предпринял Дезидерий Эразм в 1526 г. (выдержало несколько переизданий). В 1570, в Женеве, появилось изд. кальвиниста Галлазия. К лат. тексту Галлазий добавил греч. фрагм. из Епифания. В 1571, в Базеле издает труды Иринея кальвинист Гриней, а в 1596 выходит изд. францисканца Фейарденция (перепеч. в 1639). Другие изд. сочинений Иринея Лионского выходили в 1702 г. (Эрнест Грабе), в 1710 (Ренат Массюет, оно перешло в «Патрологию» Миня (1857 г. Т.8), с нее же сделан рус. пер. прот. Преображенским (1871 г., 19002), в 1848 – 1853 вышло изд. Адольфа Штирена, через четыре года – англ. ученого В. Гарвея, в 1907 г. изд. труды Иринея итальянск. ученный Убальдо Мануччи, в Риме. В 1907 г. появилось изд. арм. пер. «Доказательства» (рус. пер. с нем. Н. Сагарда в 1907 г.), а в 1910 арм. пер. IV и V книг ПЕ (рус. пер. нет).
[ГЛАВА ПЕРВАЯ] После обстоятельного предуведомления, автор переходит к обзору главного труда св. Иринея «Обличение и опровержение лжеименного знания» («против ересей») (С. 350 – 494). Свой труд св. Ириней составил по просьбе друга (о нем ничего неизвестно), как пособие в борьбе с ересями (С. 354). Сочинение Иринея писалось в несколько заходов (пять книг выходили с некоторым промежутком с 180 (скорее всего с 185) – по 189 гг.). Написан ПЕ в Галлии – в Лионе (С. 361).
    Затем, Федченков, делает обзор содержания всех пяти книг ПЕ (С. 365 – 421). После чего переходит к анализу главного произведения свт. Иринея. В полемике с гностиками Ириней действует методом изложения и опровержения. В 1 и 2 книгах ПЕ опровержение идет путем разума и логики, таким образом, Ириней доводит теории и аргументы своих противников до полного абсурда. В книгах 3, 4, 5 главенствующее значение при опровержении мнений еретиков имеют доказательства из Священнного Писания. В основе цитируемого им Ветхого Завета лежит перевод LXX, а Нового – кодекс, лежащий в основе нынешнего кодекса Безы (D). При толковании Священного Писания св. Ириней использует как буквально-исторический, так и аллегорический методы. Главным критерием истины служит для Иринея Священное Предание Церкви, на которое он так часто ссылается, как на надежнейший источник вероучения Церкви. В труде св. отца можно встретить цитаты из трудов отцов Церкви живших ранее Иринея: свв. Климента Римского, Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского, Иустина Философа, Папия Иерапольского, из книги «Пастырь» Ерма. В основе произведения ПЕ лежит личный опыт полемики св. Иринея с еретиками, но также он пользовался и трудами своих предшественников, в частности св. Иустина («Синтагма», «Против Маркиона»). Федченков посвящает подробный очерк вопросу о степени и характере заимствования св. Иринеем данных у св. Иустина, излагая мнения Гарнака и Липсия (С. 425 – 463), автор не соглашается с мнением Липсия и Гарнака о заимствовании материала из Иустина и считает труд Иринея по большей части независим от Иустина и самостоятелен (С. 462).
    Затем, Федченков касается вопроса о времени появления латинского перевода ПЕ. Разбирая мнения ученных на этот счет.[1] Многих ученных соблазнял тот факт, что уже Тертуллиан цитирует на лат. ПЕ, из этого делали вывод, что Тертуллиан имел под руками и использовал лат. пер. ПЕ. Но оказалось, и это доказали другие ученные (Иордан), что Тертуллиан имел под руками греч. текст ПЕ и, прекрасно владея как лат., так и греч. языком, переводил самостоятельно с греч. подлинника (С. 471 – 472). Не существовал лат. пер. и во времена свт. Киприана. Более или менее вероятная дата появления лат. пер. творения св. Иринея – кон. IV века – Северная Африка. Лат. пер. ПЕ, несомненно, существовал во времена блаж. Августина. В Риме, даже и во времена папы Григория Двоеслова не имели лат. перевод творений Иринея. Об этом есть документированное известие. Эферий, еп. Лионский писал в письме к свт. Григорию Великому (Двоеслову), что хотел бы иметь у себя биографию и творения св. Иринея (лат. пер.), на что получил ответ от Григория, что в Риме не смогли найти этого (С. 481). Это относится ко нач. VIII века.
    Далее, Федченков, говорит о греч. подлиннике ПЕ в новое время, этот параграф мы опускаем.
    Подлинность Иринеевского труда – Против ересей – не подвергали сомнению ни древние, ни новейшие ученные. Лишь во втор. пол. XVIII века подлинность ПЕ подвергнул сомнению И.С. Землер, издатель творений Тертуллиана. Он признал ПЕ подлогом появившимся не ранее конца III и начала IV в. Но против такой гипотезы выступил первым Х. Ф. Вальхий, который и поколебал итак шаткую гипотезу Землера (С. 486 – 487).
    Труд св. Иринея пользовался большим уважением в последующей традиции. Писатели-ересиологи пользовались ПЕ, как главным пособием, почерпая различные данные (С. 492). Труд Иринея сохранил свое значение и до настоящего времени. Прежде всего в качестве документа по истории гностицизма. Весьма интересен он и в богословском отношении, «как первый опыт системы церковного мировоззрения, созданный почти на заре христианства» (С. 494).
[ГЛАВА ВТОРАЯ] Эта глава (С. 495 – 521) посвящена обозрению другого памятника свт. Иринея - Доказательства апостольской проповеди. Первым об этом сочинении упоминает Евсевий (Церк. истор. 5, 26), Иероним и Руфин повторяют это свидетельство Евсевия. И это все, что наука знала об этом памятнике до 1907 года, т.к. до этого времени само сочинение считалось утерянным. В декабре 1904 г. архимандриту Карапету Мкртчяну удалось обнаружить полный текст этого памятника, на армянском языке, в одном арм. кодексе, в котором помимо самого «Доказательства» были еще IV и V книги ПЕ. Через год архим. Карапетом, при помощи Эрв. Минасьянца был осуществлен перевод «Доказательства» на нем. язык. Перевод был представлен А. Гарнаку (который разделил памятник на 100 глав), а последним Финку. В 1907 г. ученный мир получил первое изд. «Доказательства» (арм. – нем. параллельный перевод), с предисловием Гарнака и Мкртчяна. В этом же году Н. Сагарда сделал пер. «Доказательства» на рус. яз. (с нем.). Рукопись, содержащая «Доказательство», была отнесена Мкртчяном к XIII веку. Исследование этого памятника, проведенное Виттеном показало, что арм. текст рук. сохранился плохо и, что текст рук., по крайней мере, является третьим списком с первоначального текста, гораздо позднего времени, чем XIII-го века, как считал Мкртчян (С. 497). Время арм. перевода определяется ученными неодинаково, но в общем все согласны, что он появился ок. VI века (Конибир и Виттен считали возможным даже V в.). С какого текста был сделан перевод «Доказательства» не был решен ученными, одни склонялись, что с сирийского, другие считали, что с греческого (С. 499). Судя по всему, «Доказательство» было написано Иринеем в 90-х гг. II столетия (С. 506).
    После краткого введения в проблематику связанную с историей текста «Доказательства», Федченков, переходит к изложению этого труда (С. 506 – 518). Краткий анализ содержания показывает, что «Доказательство» является нечто вреде «огласительного слова». Этот «новонайденный» памятник был признан подлинным произведением св. Иринея ученными всех стран: Гарнак, Бонвеч, Кунце – Германия; Конибир, Гаррис – Англия; Виттен – Голландия; Мануччи – Италия; Сагарда – Россия. Значение «Доказательсва» состоит в том, что оно в сжатой, краткой и систематичной форме излагает основные положения христианской веры. Это – огласительное слово. «Здесь, - пишет С. Федченков, - ясно, просто, кратко излагаются основные пункты христианской догматики: о Боге, Лицах Св. Троицы, о Христе, Его искупительном подвиге, о человеке, о Ветхом и Новом Заветах. Кратко передается вся история человечества, начиная с Адама» (С. 521). Все положения подкреплены текстами Св. Писания. Это сочинение будет полезно всякому начинающему христианину (С. 521).
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ] Третья глава второй части посвящена обозрению фрагментов сочинений св. Иринея (С. 522 – 563). Мы не будем останавливаться подробно на всех, а остановимся лишь на некоторых. Фрагменты с № 1 по № 13 не представляют, что либо неизвестное для читателя сочинений Иринея, т.к. все эти фрагменты есть в рус. пер. его творений. Интерес представляют фрагм. №№ 14 («Слово против Саторнина»), 15 («Слово против Коларбоса (= Колорваса)») и 16 («Слово о домосторительстве Спасителя»). Эти фрагменты были открыты в 1911 году, ученным епископом Карапетом Тер-Мкртчаном, в составе сочинения армянского богослова VII века Иоанна Майрогомского «Печать веры». В этом отрывке говорится о гностиках маркионитах, николаитах, валентинианах, евионитах и их учениям противополагается правило веры. Излагается кратким образом библейская антропология (падение человека, искупление и проч.). Некоторые мысли фрагмента перекликаются с ПЕ, однако говорить о том, что этот фрагмент компиляция из ПЕ, по мнению Федченкого, не следует.[2] Возможно это часть какой-то проповеди. Ни Евсевий, ни иероним не знают отдельного сочинения Иринея против Саторнина, поэтому этот фрагмент, являющийся частью проповеди, входил в состав книги «Разных проповедей», о которой упоминают Евсевий и Иероним (С. 552). Следующий фрагмент взят из того же самого сочинения арм. писателя Иоанна Майрогомского, полное название фрагм. в сочинении значится так: «Из слова против Коларбоса и единомышленников его, которые (говорят, что) Христос по несовершенству и под влиянием страданий скорбел и ужасался». В этом фрагменте идет речь о соединении в личности Спасителя двух естеств. Утверждается, что Един есть Христос, Бог и человек, в Нем не два лица, но одно, Един и Тот же Сын Божий и Сын Марии и проч. Этот фрагмент, как и предыдущий, следует отнести в состав сборника проповедей Иринея (С. 554). «Слово о домостроительстве Спасителя» так же взят из сочинения Иоанна «Печать веры», фрагмент цитируется с таким названием: «Из речи о домостроительстве Спасителя». Текст фрагмента такой: «Ибо то же самое Слово Божие, как Бог, чрез Духа познания и совершенства явилось, а не чрез Духа неведения и несовершенства. Ибо как могут совмещаться в одном и том же совершенство и недостаток, ведение и неведение, истина и ложь, свет и тьма, сила и бессилие? Эти [качества] уничтожают друг друга, как свет и тьма никогда не могут быть вместе. Но если где есть свет, там нет тьмы. Если сила – нет бессилия; если истина – нет лжи; если полнота – нет недостатка; если знание. то нет неведения; если совершенство, то ни в коем случае не пустота». Часть этого фрагмента (с начала и до слов «эти уничтожают друг друга») имеется в тексте «Слова против Саторнина», часть фрагмента перекликается с ПЕ. Трудно определенно сказать частью чего является этот фрагмент, но если все-таки «Слово о домостроительстве Спасителя» и является цельным и самостоятельным, то очевидно оно представляло из себя проповедь, входившую в упоминаемых нами сборник проповедей Св. Отца.
Затем, Федченков касается вопроса, связанного с фрагментами Пфаффа (С. 556 – 563). Этот ученный (плюс к тому еще и фальсификатор) XVIII-го столетия обнародовал неизвестные четыре фрагмента из Иринеевских творений (в рус. пер. №№ XXXIV – XXXVII). Фрагменты были очень содержательного характера и вызвали всплеск исследований и обширную литературу. В 1900 г. вышло исследование А. Гарнака «Die Pfaff’schen Irenaus Fragmente, als Falschungen Pfaffs nachgewiesen», которая положила конец всем спорам об этих фрагментах и открытии Пфаффа. Гарнак убедительно доказал, что все четыре фрагмента, открытые Х. М. Пфаффом – его собственная фальсификация. Сомнение о подлинности этих фрагментов были выдвинуты еще современниками и коллегами Пфаффа – С. Маффеи и Ф. Леони. Но дело было темным до появления вышеназванной работы Гарнака. На 30-ти страницах своего исследования, Гарнак, еще раз тщательно изучивший фрагменты Пфаффа, доказал, что все эти четыре фрагмента ни в коем случае не могут принадлежать Иринею, а автором их может быть ни кто иной, как сам Пфафф. В доводами Гарнака согласились многие ученные (в том числе и Т. Цан), и вопрос, связанный с этими фрагментами, окончательно разрешился.
На этом Федченков заканчивает свое исследование и переходит к заключению, занимающем две страницы, котором кратко излагает выводы своей диссертации.
    Что можно сказать об этой работе? Бесспорно, она написана грамотным и трудолюбивым ученным и со всевозможной полнотой раскрывает жизнь и литературную деятельность свт. Иринея Лионского, а так же дальнейшей судьбой литературных трудов Св. Отца. Этим работа и ограничивается. Ты не найдешь в ней ни глубоких богословских анализов мировоззрения Иринея, ни изложение его догматической системы и прочего подобного сему. Так как задачей автора было лишь литературно-критическое исследование вопроса, т.е. вопроса связанного с литературной деятельностью Иринея. С этим своим заданием, как может убедиться читатель, г-н Федченков справился довольно искусно. Я бы советовал прочитать эту книгу тебе, возлюбленный и всякому любителю хорошего чтения, всем тем, кому интересно погрузиться в мир древнейшей истории Церкви и ее великих сынов и исповедников.
* * *


[1] В ученном мире мнения о времени появления лат. пер. ПЕ разделились. Так Ф. Фейарденций приписывал его самому Иринею, или одному из его учеников, при непосредственной редактуре Иринея. Другие - Фабриций, Грабе и, особенно, Массюет считали, что пер. был сделан еще до Тертуллиана, т.к. последний по их мнению пользовался пер. труда Иринея. Додвел (еще до Массюета), Хорт, Гарнак считали, что лат. пер. должен был появиться не ранее IV века. Труд разобраться в этом темном вопросе взял на себя проф. Г. Иордан, который пришел к выводу о том, что лат. пер. появился позднее Тертуллиана, во втор. пол. IV века, возможно в Сев. Африке.
[2] Здесь он следует за Иорданом.
Рубрики:  Конспекты: из прочтенного

Монография С.Федченкого об Иринее Лионском

Суббота, 13 Июня 2009 г. 01:37 + в цитатник

 

Библиографическое описание:
Федченков, С.А.
       Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность./ Федченков, С.А. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008. – 576 с. – (Библиотека христианской мысли. Исследования. Т.73)
* * *
   
Прочитана нами книга С.А. Федченкова, об авторе практически ничего не знаем, известно лишь то, что монография эта была опубликована им в 1917 году. Книга читается легко и увлекательно, несмотря на ее довольно высокий научный уровень, а если учесть, что данный труд является единственной, написанной на русском языке, всеобъемлющей монографией о жизни и литературной деятельности свт. Иринея, то ее ценность трудно переоценить. Есть только один недостаток, это давность монографии, ведь она написана в первое десятилетие ХХ века (и тот не умаляет достоинство этого труда для своего времени). Некоторые отделы, причем очень важные (например, о гностицизме и греч. тексте Против ересей (ПЕ)) совершенно устарели, так как было сделано несколько важных открытий в сер. ХХ века: найдена библиотека гностических рукописей в Наг-Хаммади (1945 г.), найдена (1940 г., в Туре) библиотека папирусных рукописей, среди которых открыт греч. текст 3, 4 и 5 книг ПЕ.[1] Все это, в свое время, было не доступно нашему автору. Сумма всех этих факторов говорит о том, что на данный момент эта монография, в некоторых своих отделах, научно устарела. Но это лишь касается вышеперечисленных отделов (гностицизм, греч. текст ПЕ), в остальном этот труд остается важным пособием по изучению жизни и литературной деятельности свт. Иринея Лионского.
    Книга состоит из ПРЕДИСЛОВИЯ, двух основных частей: ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. Жизнь св. Иринея Лионского, содержит четыре главы, в которых автор повествует о происхождении, национальности и времени рождения свт. Иринея (Гл.1). Раннем периоде жизни Отца (среда, образование, знакомство с Поликарпом), до поездки его в Рим в 154 – 155 гг. (Гл. 2). Рассматривает историю Галльской Церкви в эпоху Иринея (георгафические данные о галлии, христианство в галлии, гностицизм и монтанизм, пасхальные споры и Галльская Церковь) (Гл. 3). Наконец, исследует жизнь и деятельность свт. Иринея в Галлии в период с его приезда туда до его кончины (Гл. 4). ВТОРАЯ ЧАСТЬ труда состоит из трех глав и посвящена литературной деятельности св. Иринея Лионского. Во второй части рассматриваются труды св. Иринея 1) «Против ересей» (Гл. 1), 2) «Доказательство апостольской проповеди» (Гл. 2), 3) Различные фрагменты из утерянных сочинений Иринея (Гл. 3). В ЗАКЛЮЧЕНИИ автором дается краткое резюме своего исследования и главные вехи жизни и деятельности св. Иринея Лионского.   
* * *
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
[ГЛАВА ПЕРВАЯ] Сделав обзор разных данных о национальности свт. Иринея,[2]Martyrium Polycarpi, по Московск. рук. из Синод. библ.; и др.), на которых основывались ученные при определении даты рождения св. Иринея (С. 34 – 79). При этом сам ученный приходит к следующему выводу: а) при настоящем состоянии источников нельзя точно установить дату рождения св. Иринея; б) следует признать наиболее вероятным, что св. отец родился в 20-х гг. (между 120 и 130) II столетия (С. 78). Федченков, следуя большинству ученных голосов, отдает свой голос в защиту мнения о греческой национальности св. Иринея. Место рождения свт. Иринея, также точно не известно и на этот счет существует две гипотезы: Сирия[3] и Смирна (или ее окрестности).[4] Федченков считает местом рождения св. Иринея Смирну, или ее окрестности (С. 30). Время рождения святого Отца определялось ученными различно и колебалось между 80 – 150 гг.[5] (С. 31 – 33) Эта трудность в определении точной даты рождения святого отца зависит от того, что ни один из древних писателей не указывал точную дату рождения свт. Иринея. Поэтому, ученным приходится опираться на косвенные данные, в определении даты (хотя бы приблизительной) рождения св. Отца. С.А. Федченков делает подробный разбор всех косвенных данных (ПЕ. 5, 30:3; ПЕ. 3, 3 – 4; Посл. к Флорину; эпилог из
Выписки:
1) [Выписка о семи возрастах человека = Федченков, 50, прим.1]
Рук. №1418 (XVI век), Соф. билб. (до 1917 г.), л. 430 об.; Рук. № 409 (XVII век), Петрогр. Дух. акад. (до 1917), л. 235 об.: «младенец, детищ, отроча, отрок, юнлша, мяжь, старец: въ человечи естестве седмера сять видена. Младенец убо есть при сосцехъ питен; детищьж до седьми лет; отрочаж до двою седмицъ; отрокъ же до трехъ седмицъ; юношаж до четырехъ седмицъ; стербль (по рук. № 409: средовечие) до осьми седмиц (по рук. № 409: пятая седмина и шестая); и отъ толе старецъ».
Рук. № 287 (восх. к греч. код. X в.), Пертогр. Дух. акад. (до 1917 г.), л. 9 об.: Λέγεται βρέφος α̉πὸ γεννήσεως ε̉́ως ε̉τω̃ν ό παι̉̃ς α̉πὸ ε̉τω̃ν δ΄ ε̉́ως ετων ιδ΄. μειράκιον α̉πὸ ε̉τω̃ν ιδ΄ ε̉́ως κβ΄. νεανίσκος α̉πὸ ε̉τω̃ν κβ΄ μέχρι ε̉τω̃ν μδ΄. α̉νὴρ α̉πὸ ε̉τω̃ν μδ΄ μέχρι ε̉τω̃ν νζ΄. γηραιός α̉πὸ ε̉τω̃ν νζ΄ εως ξη΄. πρεσβύτης α̉πὸ ε̉τω̃ν ξη΄ μέχρι τέλους ζωη̃ς α̉υτου̃. έπτὰ γὰρ ήλικίας έ̉χει ό α̉́νθρωπος.[6] {= что можно перевести как: глаголется новорожден от рождества затем ребенок (= дитя) от достижения 4-х лет и до 14, затем отрок от 14 до 22 лет, затем юноша – от 22 до 44, затем муж – от 44 до 57, затем первая старость (= престарелый) – от 57 до 68, затем старец – от 68 до свершения жизни своей. Ибо семь возрастов проходит человек}.
[ГЛАВА ВТОРАЯ] В этой главе идет речь о ранних годах Иринея, о его связи с Поликарпом и пресвитерами до его поездки в Рим в 154 – 155 гг. Вначале автор дает краткие географические и исторические данные о Смирне и Малой Асии (С. 83 – 86), о распространении там христианства и деятельности св. Иоанна Богослова и его ученика св. Поликарпа (С. 86 – 100). Потом переходит к вопросу о происхождении Иринея, о том, кто были его родители: язычники или христиане. Федченков считает, что родители Иринея были язычниками, однако, оговаривается, что не были фанатиками язычества и, скорее всего, были склонны к христианству. Сам Ириней, следовательно, происходил от язычников[7], но язычество не имело на жизнь Иринея серьезного влияния и он рано пришел к христианству (С. 102 – 104). Затем, автор переходит к вопросу об образовании (светском) Иринея. Считая, что Ириней прожил в Малой Асии (Смирне) до 30-летнего возраста и анализируя те данные и познания, которые обнаруживает Ириней (особенно в греч. философии), Федченков предполагает, что Ириней прошел курс обучения в светской школе, на начальной и средней стадии (С. 110, 111). Знания философии (прерогативу изучения которой в то время составляла высшая школа) Ириней мог получить частным путем от светских учителей, или же от христианских учителей, хорошо знакомых с философией, подобных св. Иустину или Афинагору. Следующий вопрос, который затрагивает в своем исследовании ученный, это знакомство с Поликарпом и пресвитерами и то, что вынес из этого общения с ними свт. Ириней. В целом это общение Иринея с пресвитерами дало ему укорениться в апостольском предании (таком, какое существовало тогда в Малоасийских церквах: Ефесе, Смирне и проч.). Во времена Поликарпа в Смирне существовала нечто похожее на христианское училище, школу (по подобию сократовской), организованную самим Поликарпов. В ней собирался кружок Поликарпа, его ученики (С. 122). Федченков считаем несомненным то, что Ириней «продолжительное время был учеником епископа Смирнского, основательно усвоил от него церковное предание», через ученичество у Поликарпа Ириней был связующим звеном в Предании (Иоанн Богослов – Поликарп Смирнский, Папий – Ириней), восприняв тот дух, который носили Поликарп и др. ученики Иоанна Богослова (С. 124).[8] Кроме знакомства и обучения Иринея у Поликарпа, Федченков разбирает вопрос о «пресвитерах», на которых часто ссылается Ириней, как на авторитетных носителей церковного предания. Действительно, свт. Ириней часто ссылается и цитирует слова, или даже письменные труды некоторых пресвитеров, которых он видел в Асии, и которые знали св. Иоанна Богослова. Общее число упоминаний (цитаций) св. Иринея о пресвитерах – 17 раз: 13 раз в ПЕ, 2 раза в «Доказательст.», и по одному упоминанию в «Посл. к Флорину» и «Посл. к Виктору». Автор последовательно разбирает каждую цитату (начиная с отдела ПЕ, 4, гл. 27 – 32; ПЕ, 5, 33: 3 – 4; ПЕ, 2, 22:5; Посл. к Флорину; ПЕ, 5, 1; 5, 36: 1 – 2; Доказательство, 3, 61; ПЕ, 5: 30; ПЕ, 1, предисл.; 1, 13: 3; 1, 15: 5 – 6; 3,17: 4), пытаясь проследить их логическую связь и источник.
    Весь отдел ПЕ, 4, 27 – 32 представляет собой единое целое, таким образом, Федченков считает, что все цитаты (их в этом отделе насчитывается семь) взяты из одного источника и принадлежат одному лицу (С. 126). Но кому? Все данные свидетельствуют за то, что это лицо принадлежало ко второму христианскому поколению. Ириней неоднократно цитируя слова этого мужа, называет его «старцем», «пресвитером», но, ни разу по имени. Из иринеевских цитат видно, что св. отец неоднократно слушал этого пресвитера и возможно обучался у него (С. 130). Федченков приходит к выводу, что этот пресвитер принадлежал к тому же поколению, что и св. Поликарп, но не считает возможным отождествлять этого пресвитера с Поликарпом. «Имя пресвитера IV, 27 – 32 Contra haereses при настоящем положении источников не может быть раскрыто», - к такому выводу приходит ученный (С. 131). Затем, С.А. Федченков переходит к другим цитатам Иринея, где упоминаются пресвитеры (во множественном числе – ПЕ, 5, 1; 33: 3 – 4; 36: 1 – 2 и проч.). Во фрагменте ПЕ, 5, 33: 4 Иринеем упоминается по имени Папий Иерапольский, со ссылкой на его труд «Истолкование изречений Господних», кроме того, можно найти неоднократное упоминание и о св. Поликарпе, и о неком таинственном пресвитере, которого Ириней не называет по имени, но говорит о нем всегда с великим почтением: «некто лучший меня» (ПЕ, 1, предисл.; Ср. ПЕ, 1, 13:3; 3,17: 4), «божественный старец и проповедник истины» (ПЕ, 1, 15: 5 – 6). Кто этот «божественный старец»? Известно одно, все цитаты (4 цитаты) взяты из одного и того же сочинения, которое было направлено против гностика валентинианского толка Марка. Этот гностик выступил со своим толком ок. 150 г. (согласно Цану), следовательно, и произведение появилось не раньше этого времени (С. 137). Таким образом, его вряд ли можно приписывать св. Поликарпу (+ ок. 155). Федченков считает возможным, что оно было написано старшим современником свт. Иринея, человеком, принадлежащим уже к третьему поколению христиан (С. 137). Но кем именно? Федченков предполагает: может быть Мильтиаром, или Клавдием Аполлинарием, или, как думает Т. Цан – Мелитоном, или даже предшественником Иринея по Лионской кафедре – св. Пофином (С. 138).
    С нашей стороны добавим, что этим мужем может быть кто угодно, но есть одно ‘но’: Марк, как известно, проповедовал где-то в Асии (П.Е. 1,13: 5).[9] Там и должен был бы появиться ответ на учение Марка, поэтому Лаодикийский епископ Клавдий Аполлинарий, или Сардийский епископ Мелитон, могли отреагировать на это движение, хотя  у них и своих забот хватало (монтанизм, пасхальные споры, апологетика против язычников и иудеев). Список их трудов, который приводится у Евсевия Кесарийского в его Церковной истории и воспроизводится у Иеронима (О знаменитых мужах) не дает, правда, каких-либо данных в пользу того, что кто-либо из них (Аполлинарий или Мелитон) писали, что-либо против гностика Марка. Далее – Мильтиар (или Мильтиад), личность загадочная, о нем лишь известно, что он полемизировал с монтанистами. Мог ли это быть предшественник Иринея, епископ Лионский Пофин? На этот вопрос так же нельзя ответить однозначно положительно. Скорее всего, на наш взгляд, не мог, хотя это допускал Липсий и, следовавший ему Поснов.[10] Фрагменты, приводимые свт. Иринеем, обнаруживают, что их автор обладал незаурядными способностями и был человеком ученным, или же очень харизматической личностью (пророком). Известно, что свт. Мелитон Сардский обладал таким даром, свои проповеди он произносил вдохновенно поэтически, поэтому, его кандидатура подходит более всего. Фрагменты, которые цитирует (ПЕ, 1,15: 5 – 6), или перефразирует (ПЕ, 1, предисл.; 1, 13:3; 3,17: 4) Ириней, похоже, являются частью одного целого поэтического произведения, поэмы. Произведение это выдержано в классической греч. форме построения строф, при этом написано христианином (возможно не чуждым еврейской культуры) Со своей стороны, нам хотелось бы предположить, что одним из возможных авторов (не смотря на протест против этого Федченкова) может быть св. Иустин Философ. Федченков рассматривает такую гипотезу на С. 431 – 432, но отвергает ее, правда он рассматривает ее в том отношении, что эти фрагменты могли быть заимствованы Иринеем из «Синтагмы против ересей», составленной Иустином. Здесь Федченков следует общепризнанному направлению среди ученных (Гарнак, Гильгенфельд. Липсий). Но и мы также признаем, что эти фрагменты заимствованы Иринеем не из «Синтагмы» Иустина, а из другого сочинения. Известно, что Евсевий приписывает Иустину (он, как известно родился в Самарии и хорошо знал еврейскую культуру) труд под названием «Певец (Ψάλτης)», но что он из себя представлял Евсевий не говорит, не известно, читал ли он его. Даже его собственные слова, о том, что он представляет на обозрения те творения Иустина, которые ему известны (ЦИ, 4, 18:1), еще не говорят за то, что все они были обязательно прочитаны Евсевием, тем более, что если другим трудам Евсевий дает хоть какую-то характеристику, то о «Певце», кроме того, что он принадлежит Иустину, не говорит более ничего. В науке есть предположение, что «Певец», составленный Иустином, представлял собой сборник гимнов, для богослужебного пения.[11] Но невозможно ли предположить, что Иустинов «Певец» был собранием стихотворных поэм, которые предназначались не только для пения за богослужением, но и как нравоучительные и обличительные произведения, в частности поэма (вероятнее всего небольшая по объему) против Марка могла быть частью сборника. Но это лишь наше предположение, а не утверждение, и сделано оно затем лишь, чтобы выставить это предположение, так сказать, на поверхность.
    Но довольно об этом, перейдем к дальнейшему обозрению труда г-на С. Федченкова. В заключении этого отдела, автор, говорит, что в своих сочинениях Ириней предстает знатоком большей части «существовавшей до него и при нем святоотеческой литературы» (С. 141). На страницах его сочинений можно встретить цитаты, заимствования и аллюзии из трудов свв. Поликарпа Смирнского (= ПЕ 3, 3: 4), Папия Иерапольского (= ПЕ, 5, 33: 4), Климента Римского (= ПЕ, 3, 3:3), Игнатия Богоносца (= ПЕ, 5, 28: 4), Иустина Мученика (= ПЕ, 4, 6:2), Татиана (= ПЕ, 1, 28:1), Ерма (= Доказ. 4).
     К этому стоит добавить одно интересное наблюдение, сделанное нами. В Доказ. 9, Ириней проводит интересную космогоническую теорию «о семи небесах»: «мир этот окружен семью небесами, на которых обитают силы и ангелы и архангелы, совершая служение и поклонение Богу». Теория о семи сферах, известная в иудаистической традиции, но мало распространенная в христианской. О семи небесах писал автор апологетического труда под заглавием «Диалог Паписка и Иасона»[12] В этой книге, по словам Цельса, автор пользовался аллегорическим методом для объяснения трудных мест Св. Писания.[13] Учение Иринея о семи небесах, как оно изложено им далее, имеет общую мысль с тем, что приписывает прп. Максим Исповедник автору «Диалога Паписка и Иасона». Нам кажется вероятным, что Ириней мог почерпнуть эти сведения из этого труда. Возможно, что это же учение содержалось и в книгах Папия, который был близок к той среде, в которой возник труд «Диалог Паписка и Иасона».
    В заключении 2-й гл. 1-й части, С. Федченков касается вопроса о поездке св. Иринея в Рим в 154 – 155 гг., где он сопровождал св. Поликарпа Смирнского. Федченков считает очевидным, что когда св. Поликарп поехал в Рим, для встрече с папой Аникитой, по поводу возникшего разногласия касающегося празднования Пасхи (Пасхальные споры), то взял с собой и «своего любимого ученика», затем Поликарп уехал обратно в Смирну, в 155 г. и в этом же году мученически скончался, Ириней же остался в Риме (С. 142). На этом эпизоде заканчивается малоазийский период в жизни св. Иринея и полагается начало его деятельности в Риме (С. 145), т.е. начинается второй период его жизни и деятельности на Западе.
Выписки:
1) [Слова пресвитера из ПЕ, 4, 27:1 = Федченков, 124 – 125, 129].
а) по лат. версии: «Как я слышал от некоторого пресвитера, который слышал от тех, которые видели апостолов и были их учениками…» (пер. с греч. Преображенского с греч. Патрологии Миня);
б) по армянск. версии: «Как я слышал от некоторого пресвитера, который слышал <это> от апостолов, который также и видел их, и от бывших их учениками…» (пер. с арм. А. Бриллиантова по изд. Texte und Untersuchungen. Bd. XXXV, 2. S. 89).
2) [Заключение слов пресвитера ПЕ, 4, 27:1 отсутствующие в рус. пер. = Федченков, 125].
«Сильно (собственно, достаточно) укорило его (Соломона) Писание, как говорит пресвитер, чтобы не хвалилась никакая плоть пред Богом» (ПЕ, 4, 27:1; конец отдела).
[ГЛАВА ТРЕТЬЯ] Глава начинается с краткой географической справки о Галлии, на основании трудов Страбона и новых исследованиях – Э. Гиббона, Моммсена и др. Древняя галлия была довольно обширной территорией и включала в себя современные Францию, сев. Италию, часть Швейцарии, Люксембург, Бельгию и юго-западную Германию. Во времена Цезарей Галлия разделялась на две части: 1) Gallia cisalpine, включающая в себя территорию сев. Италии и 2) Gallia transalpine, обнимавшую всю остальную территорию по ту сторону Альп. Первая, находясь вблизи с Римом, была сильно зависима, в культурном отношении от этого города, так что жители Gallia cisalpine, почти ассимилировались с италийцами. Эта часть Галлии даже получила особое название: Gallia togata, ее жители имели права римского гражданства. Остальная часть Галлии, собственно к этой части и было приложимо название Галлии (иногда она называлась Gallia braccata (= шароварная), или comata (= длинноволосая), чем отмечалось удаленность от римской культуры и некоторая степень варварства ее жителей, не имевших прав римского гражданства). Трансальпийская Галлия населенная кельтами и орошенная несколькими реками (Рона, Сена, Луара, Гаррона) была землей обширной и плодородной, и давала хороший урожай фруктов (оливки, фиги, виноград и проч.), злаков (хлеба, проса и проч.). На обширных пастбищах Галлии было много скота и т.д. (С. 147). Народ кельтский был великорослым и сильным, храбрым, честолюбивым и особенно воинственным. Больших успехов кельты достигли в военном деле (хотя, в отличие от римлян с их военной политикой, галлы не завоевывали больших территорий и не создали ни одну империю), судостроении (галлы строили большие парусные корабли), мореходстве, которая способствовала развитию международных торговых отношений с Малой Асией, Британией, Италией. Нередко кельты основывали в этих странах колонии, переселяясь и обживаясь там (сев. Италия, Малая Асия (= Галатия), Британия (= Ирландия)). Религией кельтов было язычество, они находились под руководством своих жрецов ватов и друидов, особенно последних (С. 149). Г-н Федченков кратко описывает религиозные воззрения и учения друидов, упоминает о том, что у них существовали человеческие жертвоприношения, соединявшиеся с гаданиями. Друиды имели огромное влияние на религиозную и, даже, светскую жизнь кельтов, являясь духовными вождями этого народа. Со II-го в. до Р.Х. галлы начинают подпадать под власть римлян. Окончательное завоевание римлянами кельтики случилось после восьмилетней войны (58 – 51 гг. до Р.Х.). По завоевании кельтики Август разделил ее на 6 провинций: Нарбоннскую, Аквитанскую, Лионскую, Бельгийскую, I и II Германию, во главе каждой провинции стояли императорские легаты. Но внешнее, политическое завоевание кельтики не отразилось на духовную и культурную сторону жизни кельтских народов (кельтика была населена разнообразными племенами). Говорит он, опираясь преимущественно на данные историков, что в VI в. до Р.Х. греки-фокийцы основали на юге Галлии греческую колонию Массалию (ныне Марсель), этот факт имел большой резонанс, т.к. греки распространили свою культуру, образование и язык в окрестностях Галлии (С. 152).
    Далее С. Федченков касается вопроса о времени появления христианства в Галлии (С. 154 – 170). Древнее французское предание относит проповедь евангелия в Галлии к I-му в. Согласно одному предания христианство сюда принес Лазарь Четверодневный и его сестры Марфа и Мария, по другому – трем ученикам ап. Павла: Крискенту, Трофиму и Сергию Павлу. Однако едва ли это было так в действительности, С. Федченков, считает, что христианство появилось в Галлии в пер. пол. II-го века из Малой Асии (С. 156). Далее Федченков переходит к вопросу о существовании епископских кафедр. И если о Лионе можно говорить с уверенностью, что во II-ом веке там существовала епископская кафедра, и первым епископом Лиона, предположительно был свщмч. Пофин, то касательно других городов этот вопрос вызывал большие разногласия. Одни хотели видеть их великое множество (до нескольких сот до нач. IV в.), другие сводили их число для II-го в., до одной – в Лионе. Третьи (Гарнак) балансировали между этими крайними суждениями (С. 158). Касаясь подробно этого вопроса и разбирая суждения по этому вопросу ученных. Сначала подробно разбирает Федченков второе суждение (С. 158 – 160), которое со времен выхода в свет труда Луи Дюшена (Fastes episcopaux de l’ancienne Gaule. T. 1 – 2. Paris, 1894 – 19002) приобрело в науке особенную силу, выводам Дюшена последовали В. Болотов, Н. Малицкий. Следуя за Гарнаком, который подверг критике выводы Дюшена, Федченков так же не соглашается с позицией вышеозначенного ученного. Затем переходит к разбору первого суждения (С. 160 – 164), но не считает нужным соглашаться и с ним и преувеличивать количество епископских кафедр. Исследователь считает, что во II-ом веке в Галлии было не менее 3-х епископских кафедр (в Лионе, Виенне, Германии), а возможно, что и значительно больше (С. 170).
    Третий отдел третьей главы, первой части (I, 3: 3), труда г-на С. Федченкова посвящен обозрению гностицизма.[14]II – V вв., таких как: св. Ириней (Против ересей), Ипполит (Философумены), Тертуллиана (Против Маркиона, Против Гермогена, Против Праксея, Против валентиниан, Скорпиак, Предписание против еретиков), Епифания (Панарион), Феодорита, Филастрия, Августина (Книга о еретиках), а также те данные, которые можно почерпнуть у древних авторов – Климента Александрийского, Оригена, Дионисия Александрийского, Евсевия. Из современных Федченкову ислледований, он использует все более или менее стоящие монографии о христианском гностицизме.[15]   Говоря о том, что исследование гностицизма представляет собой немалую трудность и запутанность, из-за недостатка подлинных сочинений гностиков (см. наше примеч. 13), и поэтому, исследователю гностицизма следует в качестве источников опираться, в первую очередь на те скудные фрагменты из гностиков, и – на сочинения христианских полемистов против гностиков
    Список довольно внушающий, единственный недостаток – это, как было уже указано, неимение под руками ученных XIX – пер. пол. ХХ вв., подлинных сочинений гностических авторов. После открытия в Наг-Хаммади открылась обильная почва для исследовательской деятельности древнехристианского гностицизма, и появилась огромное количество литературы по этой области. Появилась даже отдельная научная область. Из дореволюционной литературы, до сих пор имеет значение монография М. Э. Пос[т]нова. Гностицизм IIвека и победа христианской Церкви над ним. Изд. в Киеве, в 1917 г. Практически одновременно с трудом С. Федченкова (немного позднее), у Федченкова под руками этой монографии не было, и он пользовался лишь статьями Постнова, которые печатались в журнале ТКДА. Из современной литературы по гностицизму важными остаются исследования А.И. Сидорова, М.К. Трофимовой, А.Л. Хосроева, Г. Йонаса, Е.В. Афонасина и др. (более или менее полную библиографию, до 2004 г., см.: Н.И. Сагарда. Лекции по патрологии IIVвека./ Под ред. диак. А. Глущенко и А.Г. Дунаева). Из последней литературы, не учтенной Дунаевым, посвященной гностицизму, можно порекомендовать работы Т.В. Толмачевой (Гностицизм: доктрина познания и спасения [статья]; Копты: Египет без фараонов. – М., 2003, Ч.1, гл. 1. – С. 38 – 54; Концепции гностицизма как философская парадигма, объединяющая философско-религиозные учения IIVвв. [Дис. к.ф.н] – Мурманск, 2003), по истории манихейства недавно появилась работа А.Л. Хосроева , совсем недавно была переведена книга Тобиоса Чертона. Гностическая философия от древности до наших дней. - М., 2008. Перевод рукописного наследия Наг-Хаммади на русский язык уже достигает несколько десятков трактатов (пер. можно отыскать в интернете), недавно вышла книга «Евангелие истины», сборник переводов на русский язык гностических рукописей из Наг-Хаммади. Из этого множества литературы ведущее место занимает все-таки немного книг. Для общего обзора гностических учений мы бы порекомендовали следующие общие работы: католички Юлии Данзас, под псевдонимом Ю. Николаев. В поисках Божества: Очерки из истории гностицизма. – СПб., 1913 [переизд.: Киев, 1995]; Проф. М.Э. Поснов. [Правильное звучание его фамилии, по его словам (в письме к Н. Глубоковскому) «Постнов», но в реестр был занесен, как Поснов] Гностицизм IIвека и победа христианской Церкви над ним. – Киев, 1917 [переизд.: Брюссель, 1991]; Г. Йонас. Гностицизм. – СПб., 1998 [пер. сангл. изд.: Jonas H. The Gnostic Religion: The Message of the Alien God and the Beginnings of Christianity. Boston: BeaconPress, 1958; преимущество книги Йонаса над работами Данзас и Поснова состоит в том, что в его работе в научный оборот привлечены сочинения из Наг-Хаммади], наконец книги Е.В. Афонасина. «В начале было…». Античный гностицизм. Свидетельства и фрагменты. – СПб, 2002 [На материале христианских апологетов, автор делает попытку выстроить целостную систему гностиков (за исключением школы Валентина), в книге представлены и все переводы фрагментов из гностиков, каковые находятся в творениях Иустина, Иринея, Ипполита, Климента, Оригена и проч.]. Его же. Школа Валентина. Фрагменты и свидетельства. – СПб., 2002 [книжица посвящена преимущественно гностическому учению Валентина и представителей его ветви].
    Но вернемся к изложению работы г-на С. Федченкова. Начинает он свой очерк о гностицизме определением его родины и, следуя большинству ученных, считает родиной гностицизма Восток (Месопотамию, точнее – Сирию, или Самарию), оттуда он проник в Палестину и Египет, а отсюда в Рим.[16]IV в. до Р.Х.[17]II века. Федченков считает, что во времена Иринея здесь действовали два представителя школы Валентина – Птоломей и Марк.[22] Именно на системах этих гностиков и останавливается Федченков, желая изложить их существенное содержание, как оно представлено у свт. Иринея (С. 179 – 193).), по крайней мере, возникновение гностицизма можно наблюдать из синкретического религиозного движения, охватившего Восток после походов Александра Македонского. Чисто восточное умозрение, в Египте подверглось сильному влиянию со стороны греческой (платоновской) философии, а в Палестине с иудейскими элементами. Однако расцвета своего гностицизм достиг на христианской почве (С. 173 – 174). С этого момента идет начало христианского гностицизма, родоначальником которого считают Симона Мага. Сущность гностического направления определяется ученными по-разному: одними по принципу географическому – александрийский (сильный элемент платонизма) и сирийский (более восточный, парсизм)[18]. Другими по отношению к иудейству и язычеству: 1) христианство + иудейство + язычество; 2) христианство – иудейстно – язычество; 3) христианство + иудейство и – язычество.[19] Третьи разделяют гностические направления по принципу: 1) этнографическому; 2) религиозно-догматическому; 3) этическому.[20] Четвертые, считая, что всякие принципы, не выдерживая строгой критики, представляют единый исторический ход гностицизма (по подобию философских школ).[21] Гарнак же совершенно отказывается от классификации гностических систем, считая это дело бесполезным (С. 176). В Галлию гностицизм проник в сер. Появление гностицизма обычно относят к до-христианским временам (возможно к
    Затем ученный переходит к монтанизму (С. 193 – 207). На обильном материале, Федченков делает компактный, но хороший очерк сущности этого движения. Монтанизм был протестом против секуляризации Церкви. Монтанисты были людьми узкими и не могли увидеть универсальность и вселенскость христианской миссии (С. 196). Но реакция Церкви на мир казалась им изменой первохристианству, «омирщением» Церкви. В кругу монтанизма главнейшей движущей силой был сверхъестественный элемент. Основатель этого движения – Монтан, объявил себя пророком и Утешителем (Параклитом), а свой родной городок – Пепузу (во Фригии) объявил Новым Иерусалимом. Монтанизм, в своей сущности, отличен от гностицизма и представляет собой расколо-сектантское движение (по типу современных нам ИННистов и эсхатоложников). Монтанисты отвергали церковную иерархию и жили духом пророчества и прочими мистическими наитиями. Они ожидали близкого конца света и наступления миллениума (С. 200 – 202). В догматическом отношении монтанисты были вполне православны (явный тому пример - Тертуллиан): в триадологии и христологии они исповедовали те же нормы, что и Кафолическая Церковь, в эсхатологии придерживались хилиазма (милленаризма), впрочем как и многие из церковных мужей того времени (Папий, Иустин, Ириней) (С. 202). Сильный упор монтанисты ставили на бытовую и нравственную сторону христианской жизни, здесь они строгие ригористы: строгое единобрачие, посты, покаяние, жажда мученичества и проч. Монтанизм, начавшись во Фригии, скоро распространился во всей Малой Асии (где был признан не церковным движением и осужден рядом Соборов – Иерапольский собор 70-е гг. II века, под председательством Клавдия Аполлинария и др.), затем распространился на Западе – Карфаген, Галлия, Рим (С. 206 – 207).
   Наконец, последний пункт 3-ей гл. I-ой части посвящен обзору т.н. Пасхальных споров (С. 207 – 220), волновавших Церковь на протяжении всей втор. пол. II-го века, вплоть до нач. III-го. Пасхальные споры были предметом не столько догматического разногласия, сколько разногласия в обычае, в различных Церквах, установления празднования дня Св. Пасхи и поста пред ней (С. 209). Источником для исследования истории и сущности этих споров служит в первую очередь «Церковная история» Евсевия Памфила, а также фрагменты Ипполита, Клавдия Аполлинария, Климента Александрийского в «Пасхальной хронике». Впервые разность обычаев между Римской и некоторыми Восточными Церквами и Церквами малоасийскими обнаружился в 50-х гг. II века. Но тогда предстоятель Римской Церкви, папа Аникит и глава Асийских Поликарп Смирнский пришли к выводу о том, что каждый пусть соблюдает тот обычай, который был введен в их Церквах в древности апостолами (С. 219 – 220). Затем новая волна споров возникла в 60-х гг. на Востоке, в Малой Асии, между Клавдием Аполлинарием (противником малоасийской практики) и Мелитоном Сардским (соответственно защитником малоасийской практики). Кульминации своей они достигли в 90-х гг. II-го столетия (С. 220). В римской Церкви закрепилась практика праздновать Пасху в следующее, за 14 нисана, или весенним равноденствием, воскресение, тогда как Асийские праздновали ее 14 нисана, одновременно с евреями (С. 213). Малоасийцы для подтверждения своей практики ссылались на Мф. и их логический вывод был таков: Господь 14-го нисана вкушал с учениками пасхального агнца и установил Евхаристию, а на следующий день – 15-го нисана, пострадал. Поэтому малоасийцы праздновали Пасху 14-го нисана, в память установления Евхаристии. Но другая спорящая сторона, ссылаясь на Ин., утверждала, что Господь не 14-го установил Евхаристию, а 13-го нисана, 14-го же, Сам, будучи Агнцем Пасхи Божественной, пострадал за людей, как вземлющий грех мира. Таким образом, малоасийцы соединяли с Пасхальными событиями Тайную вечерю, страдание и Воскресение Христа и воспоминали дело искупления, совершенное Господом в совокупности, тогда как римляне разделяли эти события, приурочивая собственно к Пасхе – Воскресение Христово (С. 215 – 216). Римляне, таким образом, стояли на исторической последовательности искупительной жертвы Христа: разделяя страдание, смерть и воскресение; малоасийцы же сообщали своему празднеству догматический характер, празднуя в совокупности все спасение во Христе, не разделяя его на определенные моменты: Тайная вечеря, страдание, смерть и воскресение. Празднование Пасхи в малоасийских Церквах могло иметь следующую последовательность: Пост, начинавшийся с утра 14-го нисана, продолжался, вероятно, до 3 часов пополудни, т.е. до вечера. Потом он заканчивался и совершалось торжественная Евхаристия. У римлян, предположительно, пост начинался с вечера Страстной Пятницы, продолжался в субботу, а в воскресенье он прекращался и этот день полностью посвящался празднеству Пасхи.
    Таким образом, Федченков, обрисовав в 3-й главе, I-ой части своего труда историческую эпоху времен св. Иринея и те события, которые проходили перед его глазами, и в которых он принимал непосредственное участие. Подробное выяснение характера того участия св. Иринея, какое он принимал во всех важнейших событиях и спорах своей исторической эпохи, Федченков делает в гл. 4-ой.
[ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ] Четвартая глава (С. 221 – 328) сочинения г-на С.А. Федченкова имеет 11 отделов (параграфов) в этой главе автор исследует жизнь и деятельность св. Иринея в Лионе (Галлии) начиная с поездки в Рим в 154 – 155 гг., вплоть до самой его мученической кончины в 202 году.
    Начинает он с выяснения о деятельности св. Иринея в Галлии до 177 года, т.к. именно с этой даты имеется определенные и прямые исторические данные о пребывании св. отца в Лионе, в качестве пресвитера в сущей там Церкви (С. 221). Но где жил и что делал св. Ириней до этого периода? На это нет никаких точных исторических данных. Федченков предполагает, что ок. 155 года, после мученической кончины свт. Поликарпа, Ириней из Рима вернулся в Смирну, но пробыл там не долго, и скоро отправился на Запад – в Галлию, с целью миссионерской деятельности (С. 223 – 224). Кем и когда св. Ириней был посвящен в сан пресвитера, так же не известно точно. Некоторые ученные (Массюет) предполагают, что посвящение пресвитерский сан св. Ириней получил от св. Пофина, епископа Лионского, но Федченков выдвигает другую теорию, на его взгляд более вероятную, считая, что пресвитерский сан Ириней получил от Поликарпа Смирнского еще в Смирне (вероятно еще до поездки с Поликарпом в Рим в 154 г.) (С. 224).
    Нам же кажется, что лучше согласиться с мнением Массюета. Можно предположить, что отправляясь с Поликарпом в Рим, в качестве одного из сопровождающих, Ириней, после отъезда св. Поликарпа, остается в этом граде в местной церковной общине, впрочем, ненадолго, а затем отправляются в Лион. В Лионе проживало много греков, в частности из родных краев Иринея (Малой Асии), здесь св. отцу было легче, т.к. ощущалось более или менее родная обстановка и хорошая почва для миссионерской деятельности. Предстоятель местной церковной общины свт. Пофин, узнав, что Ириней один из учеников известного Поликарпа, и видя незаурядные способности молодого Иринея, конечно же взял его в церковный клир, а затем, незадолго до 177 г., посвятил его в пресвитерский сан. Такая историческая последовательность событий по нашему мнению более вероятна, чем предположение Федченкова о том, что пресвитерское посвящение Ириней получил от Поликарпа Смирноского. Для доказательства своего предположения Федченков приводит: 1) Ириней отправился в Галлию в качестве миссионера и 2) в пресвитерском сане Иринею было бы легче благовествовать Евангелие среди кельтов, закрепляя слово благовестия, сообщением им благодати в таинстве причащения. Но, 1) откуда Федченков взял, что Ириней отправился в Галлию в качестве миссионера? История не знает ничего подобного и 2) не обязательно проповедники Евангелия Христова были пресвитерами. Евсевий, например, говорит, что многие во IIвеке, подражая апостолам, ходили с проповедью Евангелия (пример тому св. Иустин, Пантен (хотя возможно Пантен имел пресвитерский сан, но точных сведений этому нет)), не будучи пресвитерами. Но главное, на наш взгляд, является следующее: Ириней, часто ссылающийся на Поликарпа, как на церковного авторитета и апостольского мужа, нигде и никогда не упоминает, что он получил от него сан пресвитера, хотя во многих случаях это было бы очень кстати. Поэтому нет нужды для выдвижения теории о посвящении Иринея в пресвитера Поликарпом.
     Итак, когда точно Ириней прибыл в Лион, и с какой целью это не известно точно. Известно лишь то, что задолго до 177 г. св. отец поселился и постоянно жил в Галлии (С. 223). Впервые об Иринее, как о пресвитере в Лионе и муже ревнующем о «завете Христовом» мы узнаем из «Послания лионских мучеников» к папе Елевферию (Ц.И. 5, 4: 1 – 2). Гонение это имело место в 177 году (С. 226, 232). Во время этих событий в христианстве возник и набирал оборот раскол монтанистов. И те же самые лионские мученики, заботясь о мире церковном и чистоте веры, писали послания в Малую Асию, Рим и др. города по поводу раскольников. Одно из писем, адресованное Елевферию, было поручено отнести в Рим пресвитеру Иринею. Эта поездка падает на время гонений – 177 год (С. 237 – 238). Далее Федченков делает небольшой экскурс об отношении Иринея к расколу монтанистов (С. 238 – 263), доказывая, что отношение Иринея к ним было отрицательным (С. 258).
    Затем Федченков касается вопроса о епископсте Иринея. Кем, когда и где был св. Ириней посвящен в еписпопский сан? Массюет, Гарвей и Бивн предполагали, что Ириней был посвящен в епископа в Риме, папой Елевфером, с этой целью он и ездил туда в 177 году (С. 263). Но Федченков, изложив доводы вышеозначенных ученных и подвергнув их критике считает, что дело обстояло следующим образом. Вернувшись из поездки в Рим, в 177 году, Ириней еще в этом или в следующем 178 году был посвящен в епископа Гальскими епископами (С. 265).
    Став епископом Лиона, Ириней, ревнующий о завете Христовом и чистоте веры начинает интенсивную борьбу с разными гностическими учениями, захлестнувшими христианский мир. Он оказывается активным борцом, против еретиков, устно и письменно, опровергая их учения (С. 266 – 269).
    В следующем отделе (ч. I, гл. 4, §6) исследователь ведет речь об участии св. Иринея в пасхальных спорах. Впервые споры о дне празднования Св. Пасхи были подняты в 154 – 155 гг., св. Поликарпом и папой Аникитом, но не возбуждал каких-либо сильных волнений, или разногласий, или запрещений. В 90-х гг. второго столетия, Римский папа Виктор, вновь поднял этот спор и жестко заявил о том, чтобы все последовали практике, которой держалась римская и нек. другие церкви, на что получил отказ от малоасийцев, дело чуть было не дошло до взаимных анафем. В этом споре принимал участие и св. Ириней, сохранился фрагмент из его послания к Виктору, по поводу этого спора, в этом послании св. Ириней увещает папу не поступать жестко, и вспомнить, что те преемники бывшие до него предстоятелями римской церкви: Аникит, Пий, Гигин, Телесфор и Ксист «сохраняли мир» с теми церквами, где соблюдался иной, нежели в римской церкви, обычай празднования Св. Пасхи. Каково же было отношение к разным традициям самого Иринея и к какой традиции принадлежал сам он? Федченков пишет, что в первой половине своей жизни, когда он жил в Малой Асии, он, естественно малоасийский обычай празднования Пасхи 14-го нисана, когда же переселился на Запад и, живя Галлии, он принял и господствующий там обычай римский. Но, участвуя в споре, он не выступал в нем «ярким ревнителей какой-либо одной практики, а посредником между Римом и Малой Азией», зная, что малоасийцы, держась иного обычая, нежели римляне, никакой ереси не исповедуют (С. 274). В П.Е., есть два места, возможно, имеющие прямое отношение к пасхальным спорам, это 2, 22: 3 (характерное выражение этого фрагмента: «вкусил пасху и в следующий день пострадал»), и 4, 10: 1 (Сын Божий пострадал «в этот самый праздник», т.е. Пасху). Федченков, приводя эти отрывки приходит к выводу, что Ириней, судя по этим отрывкам, был в согласии «с Аполлинарием и другими» и определял, что Господь пострадал в самый день Пасхи – 14-го нисана, а 13-го, в канун еврейской Пасхи, совершил с учениками Тайную вечерю (С. 278 – 279). Пасхальные споры в 190 – 192 гг. были самыми накаленными, тогда римский епископ Виктор строго приказал всем церквам держаться исключительно той практики праздника Пасхи, которой придерживались в Риме. Разослав ультимативные послания, папа, требовал от предстоятелей поместных Церквей созыва соборов по поводу этого вопроса. И, действительно, соборы были собраны в Церквах Палестины, Осроены, Потнийских земель и Западных (Рим, Лион и проч.), на которых было решено следовать римской практике празднования Пасхи. Лишь Церкви Малой Асии, составивши собор, не приняли эту практику. Собор малоасийцев, съехавшийся в Ефесе, постановил не нарушать бывшую у них древнюю традицию праздновать Пасху 14-го нисана. Ефеский собор отправил в Рим (и другие Церкви) свое послание со своим решением, послание было составлено от лица председателя Ефеского собора, епископа Ефеского Поликрата (фрагмент у Евсевия Ц.И. 5, 24). Когда это послание было прочитано в Риме, папа, в ответ на это, объявил братий малоасийских церквей лишенных общения. Но этого жесткому повелению воспротивились многие епископы из других Церквей. Более других выделялся Ириней, он написал послание к Виктору (фрагмент у Евсевия: Ц.И. 5, 24: 11 – 17), в котором увещает папу держаться мира, порицая Виктора за его жесткие действия, в отношении малоасийских братий. Кроме этого послания, по сообщению Евсевия, Ириней писал, по вопросу о Пасхе, многим епископам, но от этой переписки, ни одно из посланий не дошло до нашего времени в полном объеме. Предполагают, что к этой переписке относятся фрагменты Иринея (нумерация по рус. пер. Преображенского): №№ XLVII, L, VII, и, возможно: X, XII, XXXIII (С. 283 – 286).
   После этого, Федченков, касается вопроса о борьбе св. Иринея с ересью Флорина (С. 289 – 306). До 1912 года источниками сведений о Флорине были сообщения Евсевия (ЦИ. V, 15; V, 20: 1 – 2) и фрагменты из Иринея (Περὶ μοναρχίας и Περὶ ο̉γδοάδος), помещенные у того же Евсевия (ЦИ. V, 20: 2 – 8), сирийский фрагмент из послания св. Иринея папе Виктору (руск. пер. Твор. Иринея, фрагм. XLVIII). Выступление св. иринея против еретических тенденций пресвитера Флорина нужно относить к 90-м гг. второго столетия (С. 289). В 1912 г. краткие данные из Евсевия и фрагм. Иринея были пополнены из арабского источника: «Всеобщей истории» Агапия Менбиджского (Иерапольского).[23]Haereses, LVII), Августин (De Haeresibus, LXVI), Предестинат и Феодорит (Haeret. I, 23) (С. 306). В согласии с Евсевием, Агапий говорит, что Флорин был римским пресвитером, впоследствии извержен из сана, из-за еретических мыслей. Но преимущество свидетельства Агапия состоит в том, что учение Флорина у него излагается гораздо полнее. Так он говорит, что Флорин учил, что существуют три бога, тесно связанные между собой. Один из них, Отец, никому не подчинен; второй - Его Сын – подчинен и почитает первого; третий подчинен второму и является Его сыном. Эти три бога (троица) сотворили мир, сначала духовный, а потом человека. Для последнего создали рай, особое место, находящееся в середине между небом и землей. Человек жил там, пока один из ангелов, позавидовав человеку, вместе с другими ангелами и без разрешения богов (троицы), спустился в рай, стал нападать на человека и изгнал его оттуда. После этого люди стали жить на земле и сильно размножились, но вернуть себе рай так и не могли. Когда боги (троица) узнали это, то послали вестника к тому ангелу с тем, чтобы тот вернулся на свое место и вернул людей в рай. Когда же ангел не послушался, то навел на себя гнев богов. третий бог (сын Сына) принял внешнюю форму человека, вступил в борьбу с ангелами, победил их, изгнал из рая и вернул туда первого человека. Флорин, как замечает Агапий к тому же, отрицал воскресение мертвых и говорил еще другие «безбожные вещи» (С. 292 – 293). Федченков и другие ученные считают, что сообщение Агапия, хотя и передано в сокращении и перифразе (и может быть слегка упрощенно), но должно заслуживать доверия. В Х в. (время жизни Агапия) гностицизм не был уже живым явлением и изложение учение гностиков, которых и в их время не каждый мог понять, настолько запутанны и сложны были их религиозно-философские мифологемы, то конечно же в Х-ом веке, когда эта традиция уже давно канула в Лету, точно изложить какую либо гностическую систему было сложно. Судя по изложению Агапия, система Флорина, явно обнаруживающая гностический характер, близка к системе гностика Валентина (С. 293 – 296), однако есть и различие между ними, и наблюдаются заимствования из учения Маркиона, Сатурнина и др. (С. 296). Свою интерпретацию г-н Федченков предлагает на СС. 302 – 305. Ересь Флорина имела своих последователей, эта была малочисленная секта; о флорианах упоминают Филастрий (
    От рассмотрения ереси Флорина, автор обращается к расколу Власта (С. 306 – 310). Известно, что св. Ириней написал книгу против Властва, озаглавленную Περὶ σχίσματος, следовательно, считает Федченков, учение Власта надо рассматривать не как ересь (наподобие ереси Флорина), но как раскол (С. 307). Сущность этого раскола Федченков сводит к пасхальному спору 90-х гг. втор. столетия, считая, что Власт (римский клирик) противился римской практики и держался, «может быть», малоасийской.[24]Est praeterea his omnibus Blastus accedent, qui latenter Judaismum vult introducere. Pacha enim dicit non aliter custodiendum esse, nisi secundum legem Moysi XIV mensis. Cap. LIII: PL. T. 2). Возможно, что Власт был греком по рождению и его родиной была Малая Асия (С. 309). В Риме он распространял свои монтанистские и квартодециманские воззрения, на что обратил внимание папа Виктор, деятельность Власта побудила папу, вновь поднять вопрос по поводу малоасийской пасхальной практике. Затем деятельность Властва обратила на себя внимание и св. Иринея, который решительно выступил против Власта. По всей видимости, раскол этот был быстро подавлен (по крайней мере не известны в истории последователи Власта), о судьбе же самого Власта не каких-либо данных (может он раскаялся, а может, был отлучен от Церкви). Автор псевдо-Тертуллиановой книги «Против ересей» говорит о Власте, как о последователе катафригийцев (монтанистов), который настаивал на том, что Пасха должна праздноваться не иначе, как 14 Нисана, по закону Моисея (
    После этого, переходит Федченков к краткому анализу пастырско-проповеднической деятельности св. Иринея. Где говорит, что Ириней был довольно активный миссионер у кельтов, много им проповедовал. Кроме этого, проповедовал и своей пастве. Касается вопроса о приписываемой Иринею Евсевием «Книге различных проповедей», считая, что это был сборник проповедей и слов на различные темы (С. 314).
    Еще при жизни Ириней приобрел себе немало учеников и последователей. К числу их, согласно древним мученическим актам, относят мучеников: пресвитера Ферреола, диакона Феруция, пресвитера Феликса, диаконов Фортуната и Ахилла. Патриарх Фотий, в «Тысячекнижнике», называет учеником Иринея и Ипполита Римского (Cod. 121). Если допустить это утверждение, то можно предположить, что Ипполит мог познакомиться с Иринеем в Риме, ок. 177 – 178 гг. (во время посещения Иринеем столицы). Влияние иринея отражено на трудах Ипполита, хотя труды последнего, в общем, самостоятельны (С. 319). к ученикам Иринея можно причислить еще некого Кая (или Гая, Γάϊος). Этого Гая причисляет к ученикам Иринея эпилог Martyrim Polycarpi. Федченков считает, что этот Гай может быть тождествен с Гаем, церковным писателем, упоминаемым у Евсевия (ЦИ, 3, 28: 1 – 2), хотя считает, что решить определенно, был ли учеником Иринея именно этот Гай, не представляется возможным (С. 320).


[1] Греч. текст 1 и 2 книг ПЕ, восстановленный по многочисленным фрагментам из древн. писателей (Ипполит, Евсевий, Епифаний и др.), 1 книга практически полностью, 2 фрагментарно, были издаваемы неоднократно в XVIII и XIX вв. Например, можно указать на изд. англичанина У. Гарвея (W.W. Harvey): его 2-х тт. изд. ПЕ (Cambridge, 1857), где в первом томе (Кн. 1, 2) дается лат. текст и параллельно греч. фрагм. Греч. текст кнн. 3, 4 и 5 был обнаружен уже в пер. пол. ХХ века и изд. во втор. пол. Так греч. текст 3 кн. (со многими лакунами) был изд. А. Руссе (A. Rousseau) и Л. Дутреле (L. Doutreleau) в 1974 г., в 211 вып. серии «Христианские источники» (Sources Chrétiennes, 211 = SC). Ранее, в 1965 была изд. (SC, 100) Руссе, Дутреле, Мерсье (C. Mercier) и Геммердингером (B. Hemmerdinger) 4 кн. ПЕ, а в1969 г. была изд. (SC, 153) 5 кн., теми же Руссе, Дутреле, и Мерсье.  
[2] Так Экумений (VII в.) считал Иринея галлом (кельтом). Ученный, англичанин Гарвей предположил, что ириней был сирийцем (мнение Гарвея поддержали некоторые ученные, например, Эббёт, Фаррар). Но большинство ученных (Роопс, Фейарденций, Фреппел, Массюет, Циглер, Бехрингер) защищали греческое происхождение св. Отца.
[3] Гарвей, Эббёт, Фаррар
[4] Один армянский историк VII века Себеос, в «Истории Ираклия», говорит об Иринее дословно следующее: «Ириней Галилеянин, ученик Поликарпа, в церкви лаодикийцев». Но здесь видится просто неточная передача Себеосом, какого-то греч. источника и должно читаться как: «Ириней Галл, ученик Поликарпа, в Лионской церкви».
[5] 80-й г. – у Парадина и Северция; ок. 97 г. – Додвель; 108 г. – Грабе; ок. 115 г. – Цан; между 112 – 117 гг. – Галлуа; 120 г. – Тильмон, Люмпер, Ляйтфут; между 120 – 125 гг. – Фаррар; 125 г. – Дюфурк; между 125 – 135 гг. – Мануччи; 126 г. – Леймбах, Роопс; не позже 130 г. – Корссен; 130 г. – Витен, Гарвей, Липсий, еп. Евгений, Преображенский; 140 г. – Массюет, Дейлингий, Дю-Пэн, Клинг, Бёрингер, Мёлер, Штирен и др.; 142 г., или же между 135 – 142 – Гарнак; 147 г. – Циглер; 150 г. – Бивн.  
[6] В изд. вместо ανθρωπος стоит ανυρωπος, что вероятно является опечаткой. К сожалению, у нас нет под руками подлинника, поэтому невозможно сказать, где допущена опечатка, в изд. 1917 года, или же в изд. 2008.  
[7] Мы, однако, считаем иначе: см. наш очерк о богословских школах.
[8] С тем, что св. Ириней действительно был непосредственным учеником свт. Поликарпа согласно значительное большинство ученных: Фейарденций, Додвель, Тильмон, Циглер, Дюфурк, Бёрингер, Фреппель, Массюет, Штирен, Ляйтфут, Роопс, Цан, Н.Сагарда, еп. Филарет (Гумелевский). Противником этого мнения был А.Гарнак, который попытался опровергнуть то, что Ириней действительно мог обучаться у Поликарпа (Доводы Гарнака, их разбор и критику см. Федченков, 122 – 124).
[9] Николаев, Ю. В поисках Божества (Киев, 1995), С. 243. Впрочем Федченков допускает, что Марк мог приехать в Галлию и проповедовать здесь. Федченков, 178, прим. 5.
[10] Поснов, М. Гностицизм II века и победа христианской Церкви над ним (Брюссель, 1991). С. 524.
[11] Об этом было еще писано архиеп. Филаретом (Гумелевским). См. его «Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой Церкви» (Изд. 3-е, СПб., 1902, С. 50).
[12] По свидетельству прп. Максима Исповедника автором этого труда был Аристон из Пеллы, церковный писатель, христианин из иудеев, сер. II-го столетия, но Климент Александрийский, в своих «Ипотипозах», приписывает авторство св. Луке. Максим Исповедник. Схол. к Мист. богосл. Дионисия, гл.1., схолия 21.
[13] Ориген. Против Цельса. IV, 52.
[14] Этот отдел имеет один существенный недостаток, как уже мы сказали выше, уже после выхода труда Федченкова, и после революции в России, на исходе II Мировой Войны в Египте была обнаружена большая библиотека гностических рукописей. Эта находка впервые дала возможность ученному миру узнать об учении и мировоззрении гностиков, так сказать, из первых рук, а не по полемическим выкладкам христианских антигностических авторов.

Предуведомление

Пятница, 12 Июня 2009 г. 15:33 + в цитатник

 

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.
    ВСЯКИЙ ЛЮБИТЕЛЬ КНИЖНОЙ МУДРОСТИ, ПРОЧИТЫВАЯ РАЗЛИЧНЫЕ КНИГИ, ПОПАДАВШИЕ К НЕМУ В РУКИ, ВСЕГДА ДЕЛАЕТ ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ. ЭТИМ ОТКРЫВАЕТСЯ, ЧТО ОН НЕ ПРОСТО ПРОЧИТЫВАЛ КНИГУ, НО РАБОТАЛ НАД НЕЙ. ПРОСЛЕЖИВАЯ, ПО ХОДУ ЧТЕНИЯ, МЫСЛЬ АВТОРА, ОН ДЕЛАЕТ ПОМЕТКИ, ПОДЧЕРКИВАЯ ТО, ЧТО ЕМУ НРАВИТЬСЯ, ОЦЕНИВАЕТ ДОВОДЫ АВТОРА, С ОДНИМИ СОГЛАШАЕТСЯ, С ДРУГИМИ НЕТ И ПРОЧ.
    ТАК ЖЕ ПОСТУПАЕМ И МЫ, КОГДА ЧИТАЕМ КАКУЮ-ЛИБО КНИГУ. ЗДЕСЬ ЖЕ ХОТИМ ПРЕДСТАВИТЬ ЛИШЬ НЕМНОГОЕ ИЗ ТОГО, ЧТО НАМ УДАЕТСЯ ПРОРАБОТАТЬ, ДАБЫ ОСТАВИТЬ НЕКИЙ КОНСПЕКТ, ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ ДЛЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ТВОЕГО, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ МОЙ ДРУГ, ЛЮБОЗНАНИЯ. ТЫ ЧАСТО ОБРАЩАЛСЯ К НАМ С ПРОСЬБОЙ ДАТЬ ТЕБЕ НЕКОТОРЫЙ, ТАК СКАЗАТЬ, ОТЧЕТ О ПРОЧИТАННОМ НАМИ, И ПРОСИЛ РЕКОМЕНДОВАТЬ ТЕБЕ МАТЕРИАЛ ДЛЯ ЧТЕНИЯ, НЫНЕ ЖЕ СМИРЕННО ИСПОЛНЯЕМ МЫ ПРОШЕНИЕ ТВОЕ, ПРЕДОСТАВЛЯЯ ТЕБЕ НАШИ СКУДНЫЕ ЗАМЕТКИ О ТЕХ КНИЖНЫХ СОКРОВИЩАХ, КОТОРЫЕ УДАВАЛОСЬ НАМ ОТЫСКИВАТЬ И ПРОЧИТЫВАТЬ.
    ЖЕЛАНИЕ ЖЕ НАШЕ СОСТОИТ В ТОМ, ЧТОБЫ ДАТЬ ТЕБЕ ОБЗОР НЕКОТОРЫХ КЛАССИЧЕСКИХ МОНОГРАФИЙ, ПРОЧИТАННЫХ НАМИ В СВОЕ ВРЕМЯ, ОБЗОР, КОТОРЫЙ БЫ СОВМЕЩАЛ В СЕБЕ КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СИХ ТРУДОВ (ИБО ИЗВЕСТНО НАМ ТВОЕ ВСЕЯДСТВО) И ИХ КРАТЧАЙШЕЕ ИЗЛОЖЕНИЕ. ТАК КАК, ОЧЕНЬ ЧАСТО, НИКАКОЙ СХЕМЕ ПРИ ЧТЕНИИ МЫ НЕ СЛЕДУЕМ, НО ЧИТАЕМ, ТАК СКАЗАТЬ, ХАОТИЧНО, ТО НЕ ОЖИДАЙ, ЛЮБЕЗНЫЙ, КАКОЙ-ЛИБО СХЕМЫ ОТ НАС. ПРОЧИТАННЫЕ ТРУДЫ, ВОШЕДШИЕ В ЭТОТ СБОРНИК, БУДУТ ДАВАТЬСЯ БЕЗ КАКОЙ ЛИБО СХЕМЫ ИЛИ НАПРАВЛЕНИЯ (ЛИШЬ ОДНО ТОЧНО БУДЕТ СОБЛЮДАТЬСЯ: ВСЕ ТРУДЫ В ЭТОМ СБОРНИКЕ ЯВЛЯЮТСЯ ТРУДАМИ ХРИСТИАНСКИХ АВТОРОВ, ИЛИ УЧЕННЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ХРИСТИАНСКОЙ ИСТОРИИ И УЧЕНИЯ), НО ПОМЕЩАЮТСЯ В ТОМ ПОРЯДКЕ, В КАКОМ БЫЛИ ПРОЧИТЫВАЕМЯ НАМИ, ИЛИ КАК ПРИХОДИЛИ НАМ НА ПАМЯТЬ (ИБО НЕКОТОРОЕ ИЗ ТОГО, ЧТО МЫ ОПИСЫВАЕМ ТЕБЕ, ОПИСЫВАЕМ ПО ПАМЯТИ, ПРОЧИТАВ КОГДА-ТО).
Рубрики:  Конспекты: из прочтенного

Метки:  

Беседа Прокла о знамении христианина и Царстве Небесном

Четверг, 11 Июня 2009 г. 14:03 + в цитатник

 

II.14. <Беседа, говоренная аввой Проклом, когда некии мужи вопросили его о знаках христианина и о Царствии Небесном>
    Дошло до нас, чрез записи неких братьев, такой случай: Однажды авва Прокл участвовал в неком диспуте с братьями из, так называемой, «низкой церкви», они же упрекали его в том, что в наших церквах – Восточных – не хватает святости, ибо мы де отошли от первоначальной веры и закоснели в эллинских мудрованиях и лабиринтах метафизики, подобно тому, как Церкви Запада – в формализме и юридизме. И лишь один выход следует из этого – реформирование Церквей Востока и Запада. «Ибо, - говорили они, - христианство призвано сделать нас святыми, ибо веруя в Иисуса, мы искуплены кровию Его, и вера приводит нас ко спасению. А дела же и прочие философские и догматические рассуждение, умножение обрядов и сложность культа лишь затрудняет подлинное общение с Богом». Так говорили они, авва же Прокл, выслушав их внимательно, сказал тогда:      
- Действительно, христианство призвано преобразить человека по образу Слова (Христа). Поэтому всякий верующий не грешит, но исполнен святости. Таков объективный взгляд на христианство. Но в нашей жизни присутствует субъективизм, или, так скажем экзистенциальное бытие, психологическое. То, что мы есть - зависит от тех факторов, которые мы себе поставили и которых придерживаемся. Вера лишь налагается на них и преобразует их от степени в степень, или от славы в славу. Христианином не становятся в одночасье и святость не дается даром, но это великий труд - подвиг - всей жизни, ибо Царство Небесное - которое, хотя и существует объективно, ибо оно есть вечный Божий замысел (логос) о нас, но достигается субъективно, ибо оно внутри нас есть, и берется силой, и всякий употребляющий усилие достигает его. Христианство должно преобразить человека, завладеть всем его существом, Христос должен стать смыслом, целью, оком, дыханием, сердцебиением нашей жизни - это есть цель христианина. При этом мы уверенны, что Бог промышляет о тех, кто верует в Него: придите ко Мне все трудящиеся (во спасение) и обремененные (деспотией греха) и Я успокою вас, - так говорит Господь. И еще: Бог желает всем спастись и придти к познанию истины. Из этого мы должны знать, что вера - это первое начало нашего пути к Богу, искренняя вера, не рабская, не наемническая, но сыновняя, всякий верующий Богу не может быть безразличен к Нему, он Его любит и творит дела, которые от него ждет Бог и получает соответствующую награду. Итак, христианин должен жить верою в Спасителя, он должен забыть дом матери и отца, оставить мир и устремиться к небу, и тогда, достигнув божественного гносиса и просвещения, он становиться светочем мира - светильником, солью земли, и тысячи спасаются вокруг него, - Так сказал авва Прокл, и присутствующие стали кивать головой в знак согласия, но Прокл поднял длань, показывая, что речь его еще не закончена и продолжил:
 - Человек немощен, ибо он продался греху, страсти владеют всеми нами и никто не бесстрастен, мы слабы и этим пользуется дьявол, который в наших слабостях становиться сильнее. Но как спастись от этого, как достигнуть тихой пристани и сойти на берег из этого бушующего моря житейского, где есть ковчег спасения? Это Церковь, основанная Христом - она есть пред-изображение Царства Небесного на земле, ибо там есть Таинства, которые преображают нас: Крещение, погребающее нас для этого мiра и воскрешающего в Царство Христа, Миропомазание - соделывающее нас царями и священниками и пророками во Христе, Евхаристия - пища Жизни, питающая нас Словом Божиим Живым и Действенным. Дабы и мы – смертные – уподобились Ему – бессмертному, и зделались подобны Ему, как Он будучи вечным Логосом, Сыном Божиим, имея Божеское естество, обнищал ради нас, и вочеловечился, дабы нас обожить. Это вечные Таинства спасения. Именно такая жизнь, где Христос становиться ее центром, а Его Церковь - средством к достижению Его, и может быть единой действенной и спасительной. Христианства нет без Христа, а Христа нет без Церкви, ибо Церковь есть Невеста Его, она есть плоть Его, Он же Глава Ей.

    Так говорил авва Прокл, а слушающие его не знали, как отвечать ему, ибо он говорил, как исполненный Духа Истины и лице его светилось святой радостью. <Е.>

Рубрики:  Хроники ПП

Метки:  

Сказание о том, как аввы Прокл и Герохд ходили в город

Четверг, 11 Июня 2009 г. 10:37 + в цитатник

 

II.13. <Сказание о том, как аввы Прокл и Герохд ходили в город и имели встречу с женами некими, и весьма одной странной, с коей имел авва Прокл диспут о метемпсихозе>
    Однажды аввы Прокл и Герохд отправились в город, дабы исполнить некоторые свои дела, но чтоб не брести поодиночке (ибо опасна дорога в город и множество неприятностей может таить она для одинокого путника) они отправились вместе. Итак, приходят на базар и хотят купить кое-что, тогда же видят их некие жены и одна – схватив Прокла за рукав – речет ему:
- Так кто же женщина, всего лишь помощник мужчины? Мы были созданы, чтобы спасать их от скуки?
Весьма удивился авва таковому ее вопросу и говорит ей:
- О, женщина, но зачем вопрошаешь об этом меня? У тебя есть муж твой, пойди, вопроси его, ибо пусть он учит тебя, как являющийся мужем тебе и главой.
- Нет у меня мужа, монах, и не нуждаюсь я в муже, ибо я не желаю исполнять роль слуги.
    В этот момент авва Герохд хотел было, что-то сказать, но неожиданно в разговор вмешалась некая жена, имеющая весьма странный и необычный вид, ибо была она коротко стрижена, а власы ее торчали во все стороны и имели множество цветовых оттенков. Лицо же ее было устрашающего вида, ибо походила она на демонесу – если позволительно так сказать, ибо известно, что у этих существ нет разделения на полы и все они есть духи, правда при инкарнации они могут принимать разный облик – как мужчин, так и женщин – так часто они принимали подобный вид и искушали наших братьев, и оттого их называли инкубами и суккубами, а так же принимали они облик и различных зверей и гадов, и мы помним, как Прокл обличил демона, пришедшего к нему и Атэкусе в образе кошки. Впрочем, что же поразило авв в облике той девы? Глаза ее были обведены толстым слоем черной туши, а брови изрезаны и проколоты, уши же были испещрены множеством серег, и даже одна серьга была на кончике ее языка. Изо рта ее выходила сера и дым, ибо она обильно вдыхала и испускала табачный (табачный ли?) дым, а взгляд ее дышал холодностью и гневом. И одежда ее была так же вызывающа, так, что и описывать ее нам стыдно, через плечо свисала сумма, обвешанная различными табличками с символами (были же там символы египтян и халдеев и христианские – все вперемешку). В руке она держала игрушку из мягкой ткани и Прокл хорошо запомнил, что вместо глаз у этой игрушки, которая имела вид то ли лемура, то ли малой обезьянки, каковые привозят из Счастливой Аравии, были пуговки. Итак, эта жена, которая назвала себя Рисца, вмешалась в разговор и сказала:
- О чем все ваши рассуждения? Они наивны и вы подобны малым детям ведущим разговоры о взрослых вещах. Наверное, вам неизвестно, но ученые уже докопались, что вас, милые женщины, мужики обманывали всю дорогу. Оказывается женский пол - основной, а мужской дополнительный, вспомогательный. Собственно человечество это женщины и дети, а мужчины предназначены для обслуживания и защиты. Так что делайте вывод.
    Авва же Прокл, услышав такие речи от этой жены, смутившись, но быстро придя в себя, сказал ей:
- По всей видимости, эти ученные и не ученные вовсе, или женщины. Ибо, насколько известно, такое бывает лишь у пчел и других насекомых так, но не у высших животных и несравненно выше высших – человека.
- Должна вас огорчить, - ответила та жена на реплику Прокла, - речь идет именно о человеке. Кстати, мужская хромосома разваливается. Через пару сотен лет мужчины вообще перестанут рождаться.
- Как же, - воскликнула та девица, что рекла Проклу и, после этих слов, вновь вцепилась в рукав Прокла и потянула к себе, - неужели такое может быть?
- Спокойно детка, - сказала ей жена-демонеса и жадно затянулась, выпустив облако смрадного дыма, который напомнил Проклу Низибийские долины.
- Кха-кха, так что же, – сказал авва Прокл, прокашлявшись, от того, что облако дыма прошла чрез его лицо, - наш род вскорости совсем выродится?
- Что вы так беспокоитесь то? В следующей жизни родитесь женщиной, - спокойно и хладнокровно сказала жена, - ведь Мы воплощаемся то мужчиной, то женщиной. Не надо так привязываться к полу. Это условность.
- Но, - смущенно начал свою речь, авва, припоминая, что там выше рекла жена о хромосомах и генах, - ученые говорят, что гены содержат уникальную и неповторимую информацию о конкретном человеке, совершенно личную и присущую только конкретному индивидууму. Вы ведь согласитесь с этим?
- Говорят, - сказала жена, выпуская новое смрадное облако, нацеленное на лицо Прокла.
Авва же уловчившись как-то увернуться от новой угрозы, сказал тогда этой жене:
- Значит, что тело содержит уникальную информацию о личности человека (личность же - совокупность всех психофизических характеристик человека, не являющаяся, чем-то одним из них, но превосходящая их, но и не чуждое им и обладающая ими, как присущая им) и, следовательно, всякое воплощение человека не может быть множественным, но единичным и уникальным. Согласны?
    При этом ответе аввы Прокла, стоящая рядом некая жена, дотоле молчавшая и просто слушавшая, воскликнула: «Здорово!», а жена-демонеса сказала: «в чем-то уникальное, а в чем-то и нет», но ее уже никто не услышал, ибо, вдруг, авва Герохд сделал жест рукой, призывающий выслушать, что он скажет и, когда все обратились к нему, он рек:
- Следовательно, рассуждать о значимости и преимуществе женщины перед мужчиной, и наоборот - смешно. У каждого своя роль. Со стороны смотрится, как будто на рынке торгуются - говядина или свинина, свинина или говядина, чем, кстати, и подобает нам заниматься находясь здесь. Впрочем, я это сказал, отвечая на вопрос той девы, которая вопросила брата Прокла о том, кто же такая женщина.

- А я говядинку больше люблю, чем свининку, - шутливо произнес авва Прокл и после этих его слов, кто-то посмеялся, а кто-то заспорил друг с другом о пользе говядины и свинины. Впрочем, столпившиеся подле них люди, стали расходиться, так же и аввы направились восвояси. <Е.>

Рубрики:  Хроники ПП

Метки:  

Ученные археологи обнаружили самую древнюю христианскую церковь

Вторник, 09 Июня 2009 г. 16:48 + в цитатник

Недавно ученные-археологи порадовали общественность, паче же христиан. Хотя, стоит сказать, что это новость произвела сильный резонанс в христианском мире (полемика протестантов, иудаистов с католиками и православными). Иорданские археологи обнаружили пещеру, которая, по их предположениям, может являться самой старой христианской церковью в мире, сообщает "Би-би-си".
Пещера, которая, по оценкам ученых, относится к 33-70 годам н.э., могла служить как небольшая часовня для верующих и их жилье. Предполагается, что в ней скрывалась группа христиан примерно из 70 человек, преследуемая еврейским синодом и бежавшая из Иерусалима.
Первые христиане были вынуждены тайно исповедовать свою веру до тех пор, пока через несколько столетий христианство не стало официальной религией Римской империи. Обнаруженная пещера расположена под церковью святого Георгия, которая сама по себе считается одной из самых древних в мире христианских святынь. По словам директора Центра археологических исследований в Рихабе Абдула Кадера Хасана, многое указывает на то, что в подземной пещере выполнялись христианские ритуалы задолго до того, как над ней была построена церковь.
В одном из помещений пещеры сохранилось подобие круглого алтаря - апсида - и каменные сиденья вокруг него. Ученые утверждают, что наличие апсиды не оставляет сомнений в том, что там проходили религиозные ритуалы.
По словам Кадера Хасана, в мире существует всего лишь еще одна пещера с апсидой, которую ученые признали местом прославления первых христиан. "Мы обнаружили массу прекрасных вещей: керамические черепки, лампы с надписями. К тому же оказалось, что к церкви примыкает древнее кладбище", - сказал исследователь. Кроме того, из пещеры выходит тоннель, ведущий к цистерне, которая некогда снабжала водой обитателей подземного жилища.
В самой церкви святого Георгия, построенной над пещерой, на потолке сохранилась надпись с упоминание "семидесяти возлюбленных учеников Сына Божия". По мнению археологов, те, кто возводил церковь, таким образом, решили увековечить мучеников веры, спасавшихся бегством от преследований.
Кадер Хасан уверен в том, что дальнейшие раскопки и тщательное изучение тоннеля и цистерны помогут ученым добыть еще много интересных фактов о жизни первых христиан. "Мы хотим расчистить тоннель и провести там более глубокое исследование. Но и сейчас мы уже обнаружили там древние надписи, монеты и крестики, сделанные из железа", - сказал исследователь.
Другие ученые пока осторожно относятся к заявлениям иорданских коллег. Они говорят, что хотели бы более тщательно изучить находки. По их словам, пока самые старые образцы христианских церквей относятся к третьему веку нашей эры.

 (700x525, 42Kb)


Метки:  

Глава не имеющая заглавка, но в ней описываются трагические вещи и вспоминаются...

Четверг, 04 Июня 2009 г. 12:54 + в цитатник

<Из второй книги Парамонова патерика, гл. 12, не имеющая заглавка, но в ней описываются трагические вещи и вспоминаются былые счастливые дни, упоминается об аввах Прокле, Гедеоне и Киндее и о смерти аввы Пароэна, блаженных сестрах Атэкусе и Анфусе и о других вещах>

 

 

II. 12. Однажды, братия Парамоновой пустыни, по предложению аввы Прокла, хотела собраться на прощальную агапу, по случаю отъезда авв Киндея и Прокла на север в Великую Лавру. А это было еще до тех печальных событий, которыми ознаменовался новый год. Событий поистине печальных и трагических.
    Но, раз уж мы затронули речь об этом, то изложим хронологию всех бед, итак, аввы, как помниться отправились в Лавру в сентябре (самом конце месяца), и Прокл вернулся через неделю, когда и сошелся с Анфусой, Гедеон же в это же время взял себе жену, так же и Перикл, потерявший последних родственников, был утешен Богом тем, что послал Он ему спутницу. В декабре, возлюбленная сестра Прокла – блаж. Атекуса, уехала на Север, чем весьма опечалила Прокла, ибо она хотела отправиться с ним, а он не мог оставить Анфусу. А когда наступил новый год, то случилась первая беда, когда Прокл и Анфуса расстались, ибо блаженная вняла внушению некого Ангела, который сказал ей оставить Прокла, и поняла это, как волю Божию, и так, под кровом ночи ушла от него, имея уже во чреве от Прокла. Немного спустя к Проклу, проводящему жизнь в строгом затворе (с того момента, как пропала Анфуса), пришел Гедеон имея озабоченный вид, когда же Прокл вопросил его: все ли у него в порядке? Авва Гедеон радостно ответил, что у него все хорошо, и любящая жена и ожидается ребенок, но затем добавил, что он нуждается в лечении, каковое бывает от того, что, выпив вечером, есть нужда выпить и утром. И Прокл сочувствуя Гедеону, предложил ему вино. Думал же он облегчить этим нужду брата, но более усугубил, ибо погрязли оба аввы в пьянстве. И Прокл оставил свой затвор и предался хмельному забвению. Тем временем вернулся с Севера авва Киндей (это было в начале марта) и, придя в то место, где скрывались аввы Гедеон и Прокл, стал увещевать их бросить это постыдное дело, но, не добившись успеха, присоединился к ним и сам. А в месяце мае постигло братию новое несчастие, ибо почил авва Пароэн. Этот удар стал причиной того, что братья отрезвились и весьма убоялись (ибо прошел слух, что Пароэн почил от чрезмерного употребления сикера), тогда, предав его земле, помянули по традиции, и задумались они о смертном своем и недолгосрочном существовании в сем веке, рассуждая о лике смерти и о посмертной участи, но в этом вопросе разошлись они догматически, ибо авва Гедеон опирался на учение Оригена, а авва Киндей придерживался традиционной точки в вопросе об адских муках. Авва Прокл решил возобновить затворническую жизнь, а авва Киндей стал готовиться к отъезду на Юг. О том же, что приключилось в это время с прочими братиями: Африсием и Уром, и прочими сведений у нас нет. Известно лишь, что авва Герохд женившись, стал сетовать на то, что семейная жизнь не совместима с жизнью отшельников, нестяжательной и бедствующей и увлекся коммерцией. Впрочем, в скорости это ему наскучило (ибо не по душе отшельнику коммерческая деятельность) и он поступил на послушание в дом Архиерея, где Прокл, так же отдавшись под опеку Святейшего Архиерея, исполнял послушание библиотекаря. Дошли еще слухи, что авва Терентий вернулся в общину гистрионов, из которой был изгнан за пьянство и дебоширство, а брат Памфил женился, Африсий же пребывал безбрачным, как и авва Софроний, и авва Андроник, впрочем, все они тяготились этим, ибо нехорошо быть мужу одному. Такова приблизительная хронология тех дней.

    Но вернемся к нашему повествованию, к тем радостным и беспечальным временам, сменившимся позже вышеперечисленными злоключениями. Итак, агапа была назначена после всенощной и должны были прибыть на нее уважаемые братья. Но из всех подвижников, как оказалось, прибыли лишь сестра Анфуса, брат Памфил, кои были замечены в церкви. На середине службы, брат Прокл, быстро покинул собрание, и никто не ведал, куда он пошел. Встретив в притворе блаж. Анфусу, Прокл сказал ей, что скоро будет, а пока что, повелел ей собрать братьев и прибыть на место встречи. Сам же выйдя, он весьма винил себя, что поступает лукаво. Ибо, будучи инициатором агапы, брат Прокл, в то же время вел двойную игру, ибо шел на встречу с сестрой Атэкусой, которая просила его побыть с ним, ибо, говорила она: «скоро покинешь нас и желаем видеть тебя напоследок». Не знал Прокл, как поступить, ибо с одной стороны он хотел видеть всех братий на агапе, а с другой побыть и с блаженной отшельницей. Но, рассудил он сам в себе, можно ведь найти выход из этой ситуации в том, что пойти к Атэкусе и взять ее с собой на агапу. Встретив же ее, он изложил ей обстановку дел, но она ответила ему: «мне нет дела ни до кого, лишь хоту видеть тебя, если же ты хочешь идти на агапу иди один, а я вернусь восвояси». Тогда же без колебаний авва решил остаться с ней, думая побыть с ней немного, отдавая дань их дружбе, и вскорости вернуться к остальным, тем более, оказалось, что брат Киндей задерживается на пару часов. «Пару часов мне хватит», - подумал Прокл. Тем временем, ноги наших беглецов привели их в винную лавку, где они запаслись вином и двинулись далее, и не найдя места, где бы им испить вина и иметь беседу, они начали пить вино на ходу. Но по пути встретилось им небольшое поместье, врата были не заперты и они юркнули внутрь и устроились во внешнем дворике и там беседовали о различных предметах, но более о любимом ими учителе – Назианском богослове. Тем временем, братья стала волноваться, куда же пропал Прокл, и назойливо звонили ему, то и дело, прерывая задушевную беседу его с сестрой Атэкусой. Он же говорил им: «еще малое время и прибуду». Отшельница же рекла Проклу: «Тебя уже все ищут, и ты хочешь пойти к ним». Он же ответил ей: «Более же имею желание пребыть с тобой». На что Атэкуса ответила: «О, Прокл, я вижу, что лед начинает таять». Он же сказал ей: «Мне больно слышать это». Они замолчали, и Атэкуса склонила свою голову на перси Прокла. Прокл весьма смутился, ибо хотел он прикоснуться к ее волосам и приласкать ее, но не смел. Атэкуса грустно вздыхала и говорила: «Неужели ты уедешь?». Он же сказал: «Да». Атэкуса снова вздохнула и сказала: «Значит, так тому и быть, хотя мне этого не хочется». Тем временем на агапе собрались Анфуса с Памфилом, Киндей же задерживался, и поэтому Памфил предложил начать без них. Анфуса же просила Памфила еще позвонить Проклу и, когда тот позвонил, то Прокл сказал в сердцах: «Почему вы не имеете терпения, оставьте меня в покое». Памфил же передал слова Прокла Анфусе, та же сказала: «Жажду», тогда Памфил дал ей пива, и она опорожнила бутыль, а затем и еще просила. И выпив еще, она сбросила с главы своей хиджаб и обнажила главу свою пред Памфилом, и ее длинные черные волосы растеклись по плечам и спине ее, и стала она веселиться, кататься на качелях и смеяться. А затем сказала брату Памфилу: «Уйдем». «Куда же мы уйдем?» - вопросил ее Памфил. Она сказала: «Ко мне». И запасшись еще пивом, они двинулись к келлии Анфусы. В это же время, в том месте, где мирно пребывали Прокл с Атэкусой, случилось следующее: демон, обратившись в кошку, забежал к ним и уселся позади них, и стал истошно вопить, как бы возбуждая в них сладострастие. Прокл же прозрев сие, обратился к нему и сказал: «Замолкни, дьявол!» - и вопли прекратились. Атэкуса же восклонив голову свою, стала озираться по сторонам, и сказала: «У нас осталось еще вино, давай допьем его», - и разлив остаток, предложила выпить на брудершафт (дабы скрепить их братский союз), и, испив остаток вина, они восстали с мест своих и вышли на улицу. Прокл хотел было еще вина, но Атэкуса сказала: «Довольно», и проводив ее, он стал, в нерешительности, какие бы слова сказать ей на прощанье, она же, сказав, что не надо слов, и вознаградила Прокла братским поцелуем, так они распрощались. Тем временем, авва Киндей, позвонив Проклу, сказал, что он уже на пути к месту агапы, и Прокл, уже и позабыв об агапе, позвонил Памфилу, дабы справиться об обстановке, но услышав в ответ, что они с Анфусой удалились и уже далеко, он оповестил об этом и Киндея. Впрочем, Киндей сказал, что встретимся все равно, ибо он уже пришел. И прибыв к месту агапы, авва Прокл узрел авву Киндея, которого вел под руку авва Софроний, в виду того, что авва Киндей трудно держался на ногах. Встретившись, братья облобызались. Авва же Прокл посетовал, что Анфуса удалилась с Памфилом куда-то, на что Киндей ответствовал: «Как бы не было беды, впрочем, если брат Памфил допустит по отношению к сестре нашей Анфусе, какое-либо беззаконие, я самолично утоплю его в Танаисе». И, решив, что агапа в этот раз отменяется, аввы Прокл и Киндей пошли восвояси, дабы готовиться к отъезду, ибо через два дня они отбыли в Лавру. <Е.>

 

 

Рубрики:  Хроники ПП



Процитировано 1 раз

Главка, в которой авва Гедеон обличает блаж. Анфусу

Четверг, 04 Июня 2009 г. 12:41 + в цитатник

II.11. Как-то раз бл. Анфуса (цветок, ибо так ёе имя, но точно не ясно какой), размышляла с аввой Проклом и др., пытаясь не отстать от мужей в познании и красноречии, говорила: «все мужи одинаковы». Этим она думала выказать своё великое разумение бытия. На что брат Гедеон ей сказал: «цветы, сестра, бывают и пустые, хотя и хорошо пахнут и приятны на вид. Выказывать же между остальными дела сердечные вовсе признак гордыни и тщеславия. Впрочем, и действительно трудно полюбить женщину, чаще любят её тело, оно нежно как цветок, и сладко как мёд, но это только мираж в пустыне. Тем паче, что всё проходит, сказал Премудрый Екклесиаст как с весенних яблонь цвет, и смысла нет в любви к женщине, есть только желание, оно же угашается или от удовлетворения, или от противного. Для души же нужно другое, но этого никто из женщин дать мужам не может, ибо и Екклесиаст (Соломон) преткнулся через них, хотя думал получить. Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки (Еккл. 1:4). Означает сие не то, что земная твердь незыблема, а то, что желание переходит от предков к потомкам, только и всего. Поэты всех времен и народов называют это желание любовью, но мудрые эллины разделяли в своём языке понятие любви, как вожделения (Еккл.6:1), любви дружеской (Ин.15:19) и любви агапической, т.е. не обусловленной влечением плоти (1Кор.13:3,4,8). Посему сестра приди в себя, ты не более остальных жён в своей миловидности, которая, как сказано в Притчах, обманчива. Причём не редко бывало, что сестры, выказывая дружеское расположение, многих ввели, если и не в грех, то в соблазн. А про соблазняющих не хочу и поминать, следует читать Евангелие. <СТ.>

Рубрики:  Хроники ПП

Метки:  

Об авве Софронии и о том, как беседовал он с некой женой о вере в Бога

Четверг, 04 Июня 2009 г. 12:22 + в цитатник

 

II.10. Ходили слухи, что авва Софроний, до прихода своего в парамонову пустынь, был легионером и прошел много стран с мечем, неся смерть и ужаc. Он опустошал леса северных варваров, германцев, бриттов, воевал на южных просторах Африки, не раз смерть являлась ему, как бы воочию, и он смеялся ей в лицо. Правда, те, кто лично знал его, говорили, что воевал он понарошку, т.е. в компьютерных играх. Но в душе он представлял себя настоящим воином, почти не различая мир игры от мира реального. Часто его видели ходящим с палкой, заточенной под орочий меч, или палицу. При этом, авва вел жизнь весьма уединенную, хотя и не прятался особо от братьев, и всякий приходящий к нему, был принимаем им щедро с великим гостеприимством. И, хотя, он и покончил с мирской жизнью и давно уже подвизался в пустыни, там же, где и аввы Киндей, Прокл, Гедеон и Пароэн, но иногда, вспоминая старое, он имел обыкновение воспроизводить в памяти былое и, с утра до вечера - бывало - усаживался за компьютер и играл в боевые игры, в особом почете были у него Обливион, Фаллоут 3, Готика 3 иные.
    Однажды же, о редкое явление, авву заметили прогуливавшимся по пустыни и, тогда же, толпа праздных зевак, думающих, что посещают пустынь - этот рай, в котором проживают поистине необыкновенные человеки, а впрочем, что нам судить их, они человеки.[1]
    Итак, подошла же к авве некая жена и глаголит ему:
- О, монах! Что значит верить в бога? Это обязательная ходьба в церковь, обязательная молитва и т.д.? Мне кажется что я верю, но вот только в церковь я не хожу, ну и не молюсь каждый день, но я верю что он есть.
    Он же посмотрев на нее сурово, ответил спокойным голосом:
- Что мне до того?
- А разве тебя не волнует судьба ближнего?
- Волнует, и что теперь. Это я должен обязательно ему сострадать, утешать и проявлять всяческую заботу? Вот я этого не делаю, но при этом мне не все равно.
- Но как же?...- удивленно вопросила его жена - разве такое возможно?
- Нет ничего невозможного, - резонно заявил авва Софроний, - Ибо, если возможно желать своего и желать от себя, в ущерб другому, но в желание обладания для себя лишь, то нет уж ничего невозможного.
- Не пойму я твоих, отец, мудреных слов, - сказала жена, показывая всем видом, что ей становиться неинтересно.
- А я твоих... Разве можно верить бездеятельно? Вот ты бы как отнеслась к тому, если бы человек, которого ты любишь и, знаешь, что и он тебя любит - по крайней мере, он часто твердит об этом, - но ты видишь, а точнее не видишь от него ничего доброго. Ни цветов он тебе не дарит никогда, ни кофе в постель по утрам, ни ручку поцеловать, ни ласкового словечка, лишь в редких случаях, может чмокнуть и, привычно так, сказать: люблю, от чего тебе еще грустней становится. Итак, ты бы хотела такой любви к себе? Терпела бы это?
- Не знаю, отче, не знаю, может быть самое малое время. Ведь как возможно стерпеть такое отношение.
- Так-то, - авва помолчал немного, - а вот Господь наш, вселюбезнейший, терпит нас такими, какие мы есть. И, сами мы ни производя ничего достойного высшей добродетели, но, напротив, даже порицая оную, еще имеем и жаловаться и искать оправдания! Но помнить следует, что чем более мы Его любим, тем более мы в Него и погружаемся, - как рек один из бывших прежде нас, - и мыслию, и трудами во спасение, и делами достойными добродетели.

    Сказав это, авва Софроний, сказав, что ему срочно надо идти сделать какое-то важное дело, поспешно удалился. <Е.>



[1] Схолия Исолофея: фраза весьма неудобоваримая и темная для понимания, но мы приводим ее так, как значится в подлиннике.
Рубрики:  Хроники ПП

Метки:  

Глава, где рассказывается о трагедии Прокла и Анфусы, где Прокл вспоминает о сем...

Четверг, 04 Июня 2009 г. 12:14 + в цитатник

<Из второй книги, гл. 9: Где авва Прокл вспоминает о приключившимся с ним и блаж. Анфусой и рассуждает о причине этого злоключения >

 

 

II. 9. В прошлый раз упомянули мы о посещении славной Парамоновой пустыни аббата Регина Массилийского, и упоминали о тех бесчинствах, кои производили в пустыни пришедшие горожане. И тогда же мы упомянули вскользь о том, что при ответе аввы Герохда Регину, брат Прокл смутился и покраснел.
    И так как память воскресила в нас события давно прошедших дней, то изложим с назидательной целью случай, приключившийся с известным Проклом из Александрии. Ибо с молодости был отдан он в училище божественных словес и многое постиг, разумея Писания и системы философов различных школ. И с юности же проникся любовию к анахоретам, ревнуя их созерцательной жизни. С юности же стремился он покинуть мир. Но, как часто бывает, что злоначальник и средостение спасения нашего - дьявол - люто ненавидит всех любящих Бога и истинных рабов Его, так и Проклу внушил он мысль противную той. И совершив паломничество в ближние пустыни Египта и Палестины, Прокл вернулся с верною мыслию покинуть мир и отправиться на жительство в Парамонову пустынь. И вот, посещая церковное собрание, он был увлечен юношескою любовию к девице, но, боясь искушения и видев ночью ужасный сон - вернее же сказать - демонское наваждение, рисующее ему сладострастные фантомы, бежал он ранним утром и прибыл в Парамонову пустынь, где пал к ногам аввы Парамона, прося взять его в число братии. Так прожил он там 11 лет, преуспевая в философии и богословии, молясь и проводя жизнь безмятежную в содружестве с братией пустыни и блаженными сертрами-отшельницами. Из них же особой известностью пользовалась блаж. Анфуса, бывшая диаконисса из города. Многие браться соблазнялись и бывали увлечены ее красотой, но Прокл не соблазнялся. И, дьявол, видя их дружбу и то, что они как родные брат и сестра, и, неустанно строящий козни святым, сблизил их под видом благочестивого - а по истине - страстнобесчинного - союза. И пали они - как древние Адам и жена его. И познали срам беззаконного союза, ибо позабыв заповедь, предались юношеским утехам, так пробыв не один месяц. Когда же прошла первая страсть, то поняли, что согрешили, будучи помрачены и введены в искушение. И разошлись и плакали долго, оплакивая свои грехи и молясь друг за друга.
   И это говорил нам сам Прокл, по прошествии долгого времени. И когда мы вопрошали его о причине падения, ибо знающий Писания и предание учителей, как же не мог распознать козни лукавого. Он же ответствовал нам так: "Если бы наш ум был крепок и не растлен грехом, то мы бы смогли увидеть подлинную красоту мира - в ее первозданности и невинности, и мы были бы далеки от тления, и совершали бы благой бег, но, будучи искушены, наши первозданные прародители пали, передав и нам начаток тления, и предрасположив ко греху. И вот - началоположник зла и вечный наш враг - диавол - нашел проход к нам и тропос замеса в нас лукавых помыслов, ибо бьет он по нашим мыслям, как информация, коя является нарушителем спокойствия невозмутимого ума, или словно маленький камушек, брошенный в воду, создавая расходящиеся круги и мутя ее. Раз возмутив нас, он тревожит нашу память и усыпляет совесть, рисуя красивые фантомы, дабы мы предавались фантазии. И вот бьет он по нам и целится в очи - дабы чисто, представить нечистым, а нечистое чистым, и в уши наши - дабы заглушить глас Бога, своим гипнотизирующим шипением, бьет же и в ноздрие наши, дабы упились мы запахом сладострастия, и касается телес наших, возжигая в них огонь страсти. А когда же добьется своего, пленив наш ум и разжегши плоть сладострастием, то оставляет нас, как бы на заклание и смотрит со стороны, сам лишенный плоти, но плотолюбивый и похотствующий. и когда низвергнет нас, то спешит внушить нам мрачные мысли и тяготеет над нами, как злобный палач, говоря, что мы погибшее и ненужное, и тако стремиться ввести нас в отчаяние."
    Братия же слушала рассказ старца со слезами, плакал же и сам он, приговаривая: «Поистине, братия, бегайте женщин, ибо в слабости их сила их, сокрушившая столь многих славных мужей». <Е.>
Рубрики:  Хроники ПП

О посещении пустыни одним мужем и о том, как Прокл беседовал с ним о Троице

Четверг, 04 Июня 2009 г. 12:09 + в цитатник

 

II. 8. Однажды в парамонову пустынь пришел философ и, увидев двух сидящих в беседке насельников, направился к ним. Сидели же в беседке авва Гедеон и авва Прокл и хотели, было, испить вина, да пришедший нежданный гость смутил их. Ибо вид его был необычный для этих мест.
- Приветствую вас, отцы, - сказал философ, - не помешал?
- О нет, братан...г-м, х-м, т.е. господин, - ответил ему брат Гедеон, - мы решили уединиться здесь, ближе к вечеру, испить немного даров земли и иметь беседу, относительно некоторых вещей.
- Хочешь, наверное, отдохнуть? Можешь присоединиться к нам - в беседке хватит места и на троих, - шутливо добавил брат Прокл, указывая перстом на стоящий мех с вином.
- О, с величайшим удовольствием, отцы! - сказал пришелец, - относительно вашего предложения, могу лишь предложить вам сыр, немного хлеба с овощами, которые имею в своей суме.
- Это замечательно! Как звать тебя, странник? – сказал Гедеон, предчувствуя, что вечер затягивается и одним мехом вина тут не отделаться.
- Я, Герхард из Баварии, в этих местах путешествую, иду от эллинских держав - на Восток, ибо давно имею желание видеть Низибийскую долину.
- Я брат Гедеон, а это брат Прокл, - сказал великан (по сравнению с маленьким Проклом) Гедеон и протянул Герхарду Баварийскому свою огромную длань, протянул же и Прокл свою маленькую ладошку, так они, познакомившись, приступили к трапезе.
    Беседы их были мерные и не имели общей темы, говорили они о здешних местах и далеких странах, пока, наконец, авва Прокл не затронул тему о недавно прошедшем толке и спорах о Христе, Спасителе и Господе нашем.
- А, что ты думаешь о Нем, - спросил Прокл Герхарда, - принимаешь ли ты Никейский и Халкидонский соборы?
- А я и не слыхал о таковых, ибо на Запад редко и искаженно доходят слухи с Востока.
- Но ты, как представляешь себе Сына Божия? - спросил Гедеон.
- Как представляют его все, или большая часть в нашей стране, как Сына Божия. Но о каких недавних толках и спорах говорили вы, почтенные отцы?
- Да недавно вновь поднялись отростки древних ересей, савелианского толка и нечестие Павла Самосатского, - начал Прокл, - ибо вновь стали спорить о природе Сына и Отца - уклоняясь в одну из двух крайностей: смешивая ипостаси, дабы сохранить единство природы, или разделяя сущность, боясь мнимого троебожия.
- О, это весьма интересно, авва, продолжай пожалуйста.
- Ну, стали вновь спорить, чей Сын Христос, Божий ли, или Он творение Его - всесовершенное и первозданное - в коем утвердилось и все остальное мироздание, как бы на фундаменте. Одни полагали, что Он был в Отце, как мысль и лишь позднее вышел, когда Бог пожелал изречь Свою мысль, ради созидания мира, сопроводив изречение Духом Своим, таким образом эти нечестивомыслящие ниспровергли Сына и Духа на уровень лишь энергий Божества, Его действенных сил. Наконец, другие спорили с ними, доказывая, что Отец, Сын и Дух - это лишь разные проявления, или модусы Единого Бога, и они отказались различать в Едином Три ипостаси, жестко заявив об единосущии. Этим они уничтожили личное бытие Отца, Сына и Духа, соделав их собственно безличными, но как бы три маски, под коими проявляется Единый. Из этих толков, возникли и прочие разнообразные и хитросплетенные ереси: Ария, Нестория, Евтихия, Севера и прочих их сынов.
- Но, если не отдавать предпочтение одной из этих крайностей, то как же мыслить о Боге, ибо должно избегать языческого многобожия?
- Мыслить, согласно разуму, коего пища есть всепросвещающее Слово. Ибо, благочестиво исповедовать три Лица в Едином Боге - не смешивая их в одно безликое существо Отце-Сыно-Духа и не разделяя на три сущности, считая одного иного по сущности с другим. Но сущность Едина, Лица же, или Ипостаси - Три. Ибо и свойства их различны: Отец - нерожден и вечный родитель Сына, как и вечный податель Духа, вечно от Единого Отца исходящего.
    Таким и подобным образом беседовали они до позднего вечера. <Е.>
Рубрики:  Хроники ПП

О том, как посетили пустынь западные братья и о том, что они увидели там

Четверг, 04 Июня 2009 г. 11:59 + в цитатник

 

II. 7. Пришли однажды в славную Парамонову пустынь братья из западных обителей. Во главе делегации монахов был один уважаемы всеми и известный на Востоке и Западе Регин из Массалии, папский прелат, с ним же шествовали и 10 братьев, среди коих были и из Массалии, и из древнего Рима. Цель же визита их была та, чтобы узреть книжные сокровища Востока: Александрии и Кесарии Палестинской. Но аббат Регин, проходя мимо наших мест, возжелал видеть и преподобного отца нашего Парамона. И когда они вошли в обитель, то первый, кто их встретил - был авва Прокл. Увидев их, он весьма изумился их видом. Аббат был весьма высок ростом, худощав и бледен, как мертвец. Голова его была покрыта небольшой шапочкой из красной материи, волос на голове почти не было, как и на щеках и браде. Прокл почему-то вспомнил египтян из Александрии, только те смуглы, а сей бел, как хлопок. Он стоял облеченный в атласную тогу, которая была поверх белого подрясника. Прочие же братья были облечены в длинные расы с капюшонами и все безбородые. Наконец Прокл спросил их:
- Христос посреди нас! С чем пожаловали, господа?
- Есть и будет! - ответствовал аббат и, облобызав Прокла, добавил - Я Регин, настоятель Массилийских монастырей, желаем повидаться с аввай Парамоном, моим давним товарищем и собратом.
- О, конечно, судари, я разыщу его для вас и оповещу о прибытии столь славных господ, - сказал Прокл и, препроводив их за ворота, оставил одних и ушел.
- Взорам прибывших представилось поразительное зрелище: пустынь была наполнена множеством народа, людей городских, и, видно, не имеющих отношение к монастырской жизни. Говорили все на греческом, но слышались и варварские наречия, и скифский язык, и язык эфиопов, коптов, латинян и - даже - германцев и британцев. Происходило что-то невоброзимое: народ был возбужден, кое-где слышались веселые песни, на земле было разбросано много мусора и пустых емкостей для вина, скифского сикера и германского пива. Большинство из людей были пьяны, хохотали и скверно шутили. Вдруг из массы людей Регин заметил человека в монашеской одежде, который пробирался сквозь эту толпу. Аббат сразу направился к нему, братья же последовала за ним. Когда они нагнали его, то это оказался авва Герохд из Персеполиса. Поздоровавшись и отойдя немного в сторону от водного источника (который, скажу забегая вперед, и был причиной этого многолюдства в Парамоновой пустыни) они стали беседовать, вернее Регин вопросил Герохда о причине столь непонятного явления:
- Это всегда бывает весной и летом, да и до самой середины осени, уж не первый год мы миримся с горожанами, пожелавшими придти сюда, окунуться на источнике и провести приятный и полезный день, - слово "полезный", Герохд произнес с некой иронией и досадой.
- Но это же пределы монастыря и городским не должно возмущать тихую и мирную жизнь монахов, лишь единственно по нуждам духовным, дозволяется мирским пребывать в монастыри, - с неким сдержанным возмущением, произнес аббат.
- Да, но эти люди считают сие место, местом отдыха и, ничтоже сумняшеся, приезжают сюда и творят бесчинства.
- Возмутительно! - уже почти не сдерживая раздражения, сказал аббат Регин.
    Тем временем к ним подошел авва Прокл и сказал, что проведет их до кельи Парамона. указывая на узкую и незаметную тропинку, Прокл, пригласил их в путь, до келии же Парамона отсюда было около получаса ходу. По дороге, аббат вернулся к теме разговора и спросил Герохда:
- Как же вы миритесь со всем этим?

- О, преподобный отец, мы считаем, что для испытания нашей совести и твердости веры и сердечного расположения преподано нам сие испытание, - при этих его словах, Прокл немного смутился и покраснел, - так ведь ведет с нами брань началоположник зла, ибо там где видит он святость жизни, туда же и посылает в обилии слуг своих, дабы ниспровергнуть, аже возможно и святых, - так сказал авва Герохд, и аббат Регин кивнул головой, в знак согласия. <Е.>

Рубрики:  Хроники ПП

О том, как пришел некий муж к св. Парамону, а тот отправил его к Проклу

Четверг, 04 Июня 2009 г. 11:48 + в цитатник

<Из второй книги, где заглавка звучит так: О том, как пришел некий муж к святому Парамону, с вопросом о предопределении, но тот отправил его к Проклу и Прокл рассуждал с ним философски, а муж тот уснул и видел видение, кое и поведал Проклу>

 

 

II. 6. Пришел однажды философ к авве Парамону в знаменитую парамонову пустынь.И встречает святого, когда тот работает на своем огороде, и подходит к нем за благословением.
- Бог, да благословит всякое вхождение и исхождение твое, чадо, - говорит, благословляя его св. Парамон.
- Отче, святый, есть у меня недоумение одно, связанное с таким вопросом: предопредилил ли Бог мое будущее, и вообще где граница Божия предведения и предопределения?
- Ну, - говорит ему авва, - Я слишком темен для этого, пойди-ка ты к ученику моему Проклу и спроси об этом у него (Так сказал ему св. старец не потому, что не знал ответа, но по великому смирению своему).
    Идет тогда философ к Проклу и находит его трудащегося на переписью книг.
- Здравствуй авва, как жизнь?Спрашивает его философ, подходя к нему ближе.
- Милостью Божией, моя жизнь идет своим чередом, как предуведал обо мне Владыко Христос, - отвечает Прокл.
- Скажи мне, авва, что ты думаешь о предведении Божием и предопределении?
- А думаю, вместе с божественным Павлом, что Бог предуведал и предопределил всякое, что есть, что было и что будет, ибо для Бога это все одно и оно есть в Его мысли о нас и воле о нас.Ибо говорит святый апостол: "Кого Бог предузнал, того и предопределил". Но предуведение - не одно с предопределением, ибо вначале предуведал, а лишь затем предопределил.
- Так, что же у Бога все предопределено, а какова же свобода воли в нас, или ее нет? - говорит ему философ.
- Я скажу тебе так, - отвечает ему Прокл, - все, что есть и все, что ты видишь, и что ускользает от твоего взора, все это сотворено Богом, ибо мы Его творение и Им "живем и движемся и существуем". Ты согласен с этим?
- Да, я принимаю это учение, - отвечает философ, - ибо я христианин.
- Но скажи мне если, что-то существовало до тебя, а что-то существует параллельно с тобой, а что-то лишь будет существовать после тебя, то, как ты это назовешь?
- Я первое назову прошедшим, ибо его уже нет, второе настоящим, ибо оно есть, а последнее будущим, ибо его еще нет.
- Итак, прошлого уже не, а будущего еще нет. А настоящее по-твоему есть.
- Да, конечно, оно есть.
- А настоящее относится к времени?
- Да, ибо все сотворенное под временем.
- А время движется, или стоит?
- Время всегда движется, ибо оно так и названо временем, от того, что движется.
- Тогда настоящего нет, ведь если время движется непрестанно и ты не найдешь точку, где бы оно остановилось, то настоящее не более того, как постоянный переход от того, чего еще нет, в то, чего уже нет. ибо, некоторые из философов говорили: в одну реку не войти дважды.
- Да, видимо, это так и есть.
- Скажи мне, а Бог подвластен времени?
- Нет, конечно, Бог вне времени, как и вне пространства.
- Тогда, только лишь Бог пребывает в вечном настоящем и не бывает у него прошлого и будущего.
- Да и я так думаю.
- Следовательно, Он видит Свое творение, как одно вечное настоящее, которое предвечно существует в нем, как мысль о сотворенном, таким образом, он видит все, как одно. Он одинаково знает и начало и конец, и причину и следствие, не как собственно начало и конец, или причину и следствие, но как целое. Итак, Тот Кто имеет замысел о творении, до его так сказать появления, и творит, ибо так Он волит, то это и есть предведение и предопределение.
- Кажется, что да, - пожимая плечами, ответил философ.
- Но скажи мне, ты свободный человек?
- Да, ибо я имею самовластие и самоопределения, и способен выбирать между хорошим и плохим, и одного хотеть, а другое нет.
- А скажи мне тога, Бог предопределил твою свободу?
- Я, авва, не могу дать тебе ответа на сей вопрос, и прошу тебя ответить мне. Ибо с одной стороны, если Бог предопределил мою свободу, то уже не я делаю, то, что делаю, но Он делает за меня. Но если же я не признаю его предопределения, то сталкиваюсь с новой трудностью, ибо, как ты объяснил мне выше, предведение и предопределение есть.
- Хорошо, я покажу тебе границу, где божественное предопределение смыкается со свободной волей и одно не нарушает другое. А это легко постигнуть, если уяснить, что предведение Бога касается лишь благого предназначения, для которого был сотворен Богом мир и жизнь, к этому и предопределено бытие. Но – с другой стороны – Бог создал все разумные сущности со способностью самоопределения в рамках их внутреннего бытия, то есть в рамках нашей психологической самоидентификации. И, хотя, Он предопределил нас ко благо-бытию, мы способны сойти с этого пути, руководствуясь нашей внутренней свободой, избирающей путь не благо-бытия, но само-бытия, т.е. действуя не по заданной нам Богом цели – жизни к благо-бытию, – но избирая иной путь, ведущий в никуда, ибо все создано, как благо, а то, что не идет к этому есть отрицание этого и путь в никуда, ибо бытие онтологически есть бытие-в-благом, а иного нет и быть не может, но мы, ошибочно руководствуясь ложным самообольщением, можем отринуть онтологическое бытие, как оно есть (а оно есть истинное бытие) и избрать собственный путь, полагаясь лишь на наше внутреннее психологическое чутье, т.е. вместо онтологического бытия, к которому мы изначально призваны и к которому должны прилепиться, чтобы жить блаженно и вечно, избираем мы путь само-бытия, путь, ведущий к смерти, ошибочно полагая, что наше внутренне психологическое само-бытие и есть истинное. Но, Бог, как я уже сказал, предопределил мир к благо-бытию, ибо при творении мира, Он утвердил два логоса: логос промысла и логос суда, и ими движет мир к заданной цели. Все же, что согласуется с ними, постигая их и руководствуясь ими, войдет в тайну будущего века и наследует вечное блаженство, и примет полноценное участие в присно-благо-бытие, то же, что руководилось лишь своим произволением, пологая лишь в нем суть жизни, сойдя, таким образом, с пути истины на путь само-бытия, не примет полноценное участие в жизни будущего века, и должно будет проходить путь очищения огненного, ибо познав свою ошибку такое естество будет вечно раскаиваться и болезновать в себе-самом, как не постигшее путь промысла.

    Таким образом, рассуждал авва Прокл и после того, как заключил свою речь, увидел он, что человек тот спит. Тогда сказал авва сам в себе: «Господи! Мы все подобны спящим людям, которые живут в своих снах. Так пробуди же нас, Боже, от сего сна смертного и дай нам узреть жизнь в цвете, как она есть». После этих слов он толкнул спящего того человека, а тот пробудившись, поведал авве, что видел удивительный сон, где Ангел Господень показал ему, как бы два пути жизни, одну ведущую к свету, идеже пребывает Свет Истинный, а другую в тьму кромешную. «И я весьма устрашился, - сказал тот муж, - но Ангел объяснил мне, что следует прилепиться к Богу и возлюбить Его всем своим существом, дабы избавиться от страха и обрести подлинную свободу». Тогда обнял его авва Прокл и оба они прослезились. <Е.>

Рубрики:  Хроники ПП

О том, как некий муж пришел в пустынь видеть св. Парамона, а встретил авву Прокла

Четверг, 04 Июня 2009 г. 11:37 + в цитатник

 

II. 5. Пришел однажды один муж в Парамонову пустынь, в надежде повстречать св. Парамона и предложить ему некоторые вопросы. Он был из тех, кого мы называем последователями лжеименного гносиса. Но так, как не было в обители Парамона, то опечаленный муж хотел было уйти прочь. Но вот он встречает Прокла. Тот же проходя мило и неся суму, радостно приветствовал пришельца:
- Мир тебе, брат мой!!! – Тот же отвечал:
- Радуйся, отче!!! – Прокл же поинтересовался и разузнал о причине посещения незнакомцем их обители. И после того, как незнакомец доложил ему о причине визита своего, авва Прокл сказал ему:
- Да не печалься ты так, господин мой, авва Парамон придет лишь завтра и если тебе негде провести ночь, то добро пожаловать в мою келью.
- Благодарю тебя, отче, я с удовольствием воспользуюсь твоим предложением.
    Так они пошли и пришли в келью к Проклу. Зайдя же в дом, Прокл, потрясая сумой, сказал:
- Сей день, его же сотворил Господь! Возрадуемся и возвеселимся в оный!И достав из суммы варварский напиток, германских племен, называемый пиво, Прокл поставил его на стол и предложил гостю возлечь к трапезе:
- Чем богаты, тем и рады, - шутливо заметил Прокл, - вот, есть у меня немного рыбы, соленного сыра и пиво, думаю этого хватит. Раньше то, я пил этот северный напиток с сестрой и спутницей моей блаженной Анфусой. Но теперь она ушла и удалилась во внутреннюю пустыню. Там места опасные и непроходимые, лютые звери, знойные дни и холодные ночи. И как я не пытался уговорить ее остаться, она не послушала меня. Я пошел было искать ее и бродил по пустыне дня три, но так и не нашел ее. А на третий день явился мне ангел и сказал: "Не печалься, Прокл, что Анфуса спутница твоя ушла, иди домой и молись". Так я и поступил, только по пути, вот, взял немного и пива.
    Так они просидели до 11-го часа, успев законспектировать два литра сего напитка. Наконец Прокл спросил гостя о том вопросе, который он намеревался задать мудрому Парамону. Незнакомец же поведал ему:
- Я не принадлежу ни к одной секте, ни церкви из сущих на Востоке и Западе. И могу о себе сказать, что я верю в Единого. Так как я провожу философский образ жизни в поиске мудрости, то мне приходится много путешествовать. Я посещал и древние города халдеян и вавилонян, где общался с тамошними жрецами и мудрецами, был же и по ту сторону Ефрата, в знаменитой Нисибийской долине, в Египте и Персии, в стране Магов, у Римлян, и, конечно же, в эллинских городах: Александрии, Памфилии, Кесарии и у греков: в Афинах, общался и с лакодемонянами. И вот, нашел я, что все они веруют в Божество и в итоге, признают Единого. Но только различные наименования Ему дают, каждый согласно своему языку и наречию. Вот я так думаю, что правда в том, что Он Един и Универсален, но в различных религиозных формациях, Он проявляет Себя по-разному.
- О-о, да ты философ, господин мой, - сказал Прокл, поглаживая трехдневную щетину, - а как твое имя?
- Меня зовут Аристокл, отче.
- Аристокл... Вот, что, Аристокл, я расскажу тебе притчу, а ты выслушав ее рассуждай со мной:Итак, вот в одном городе жил уважаемый человек, по имени Ор, и был он знаменит и имел хорошую жену и детей, и большой дом со слугами. И говорили о нем: сей человек благословен Богом, ибо дом его и домашние его пребывают беспечально. И когда жена его и дети вопрошали его, он их ублажал. И говорила ему жена: муж мой, господин мой, любишь ли ты меня, твою жену. Он говорил: конечно, дорогая. И вот, часто - раз или два в месяц - он уезжал в другой город, и не бывал дома недели по две, а иногда и до месяца. Так он, говорил, что это неотложная командировка. А в действительности же уезжал он в соседний город, где у него была другая семья, и дети, и домашние. И там, он тоже жил. И было у него таких домов не два и не три, но более того. Итак, что ты скажешь об этом человеке? Справедлив ли он?
- Не скажу, что справедлив, ибо он лжет, обманывая своих домашних.
- Верно, но Бог Истинный не лжет и имеет лишь один истинный вид и имя и сущность, которая не скрывается под многочисленными аватарами, но явлена нам в Иисусе Христе и проповедана ныне Им Евангелие спасения нашего во всем мире.
- Но откуда такая уверенность, что именно это проявление Бога истинно, а не другое какое-либо?
- Эта уверенность происходит не из слепой веры, но из точного знания и научения: ибо стоит открыть книги древних и изучив их верования, ты приходишь к неложному выводу, что из всех верований древних лишь евреи учили о Боге возвышенно (это ты поймешь проникнув в суть их богословия, не смущаясь корявым и несовершенным их языком), тогда как эллины и варвары учили о богах не здраво, обожествляя стихии и предков, евреи исповедовали истинного Бога, Который не есть ни стихии, ни природа, ни что-либо иное, но Единый и Истинный Бог, Творец всего сущего, непостижимый, сущий вне всего, имеющий бытие в Самом Себе. Он не множится не размножается, но пребывает вечно в Самом Себе, как Отец, Слово и Дух, Он сотворил все из не сущего и промышляет над всем Своим вечным Словом и Духом, наделяя все жизнью и благорасполагая все к благобытию. <Е.>
Рубрики:  Хроники ПП

О том,как посетил пустынь некий учитель с Востока, и о прениях с ним Гедеона и Прокла

Четверг, 04 Июня 2009 г. 11:32 + в цитатник

 

II. 4. Однажды пришел в парамонову пустынь известный учитель с Востока, которого почитали святым и говорили о нем: се великая сила Божия, явленная на земле" и целовали место, где ступали ноги его, и были счастливы, если кого он одарит улыбкой, или благословением. И когда пришел он в пустынь, то идущие перед ним глашатаи кричали: "Это великий Махапереспористас!!! Встречайте, встречайте звезду Востока и Запада!!!"
    Услышав это, авва Гедеон весьма слутился и сказал авве Проклу, брат помоги мне, ибо я еще с трудом передвигаюсь (дело в том, что авве Гедеону недавно удалили излишек, который врачи именуют appendix), но авва Прокл весьма смутился и призадумался, как же ему, не доходя ростом и до плеч Гедеона, поднять такую массу, но привыкши все делать, вначале поразмысли, а затем приступив, авва Прок притащил некую доску на колесиках, называемую искусными атлетами, упражняющимися с этим снарядом скейт-бордом, сказав, чтобы авва Гедеон, спустился с кровати и подставив это дощечку на колесиках, авва Прокл тужась и воздыхая покатил авву Гедеона к тому месту, где стояли пришедшие. По пути же авва Гедеон поведал авве Проклу, что имя Махапериспоритас, получил он от браминов (историю это полностью мы уже изложили в первой книги, гл. 34 и повторять ее здесь нет нужды), когда проповедовал у индов и сказал, что Будда (да простят меня читающие, но вынужден передать собственную речь аввы Гедеона): "Дерьмо на палочке". Поэтому и возмутился авва Гедеон и хотел видеть самозванца. Прокл же сказал: "Не каждый раз встретишь здесь подобных мудрецов, пойдем посмотрим". И прибыли они на место, как раз в то время, когда мудрец держал речь:
- Я есть все и во всем, ибо все мыслимое мною есть я, ибо мысль моя есть ничто иное, как объект узнавания предмета мыслимого. Итак, если я говорю, что ты есть мужчина, то говорю же, что я есть мужчина, или помыслив об этом дубе, я одно с ним.
- Гм..., кха-кха, - оборвал его мысли авва Гедеон, - извини незнакомец, это не дуб, а тополь. ибо в нашей местности, дуб - большая редкость, - окружающие мудреца обратились к Гедеону, оценивающе смерив его взглядом (и действительно, картина была интересная: сидящий здоровяк на дощечке с колесиками, и стоявший при нем, весьма малый и щуплый авва Прокл).
- Кто ты, - вопросил его пришлый мудрец, - ты один из местных?
- Я Гедеон, милостью Божией, насельник этой обители и со мной брат мой во Христе Иисусе Прокл и он насельник этой обители.
- Но какая же разница, дуб это, или тополь, ведь имя есть лишь обозначение предмета, но не предмет, имя ничего не говорит о предмете, пока ты не познаешь предмет непосредственно, ибо все есть Мысль и познавая ты становишься целым.
- Но, извини, э... как там тебя, господин...Махахера..., Марахаппа.., впрочем, разве мысль не есть субъективная оценка объективного явления? - сказал авва Прокл и окружающие мудреца о чем-то перешепнулись.
- Нет, о человек, моя мысль объективна, как объективен и я, ибо я есть объект себя, и нет ничего вне меня, как и нет ничего без меня, как и нет ничего, кроме меня, - сказал мудрец, смотря прямо на авву Прокла выпученными глазами.
- Нет, это ложь, ибо мы знаем, что нет ничего кроме Бога и лишь в Нем находим подлинное я, будучи, сотворены им, являясь от вечности в мысли Его, которые Он произвел во вне и, как говорит блаженный Григорий Назианзин, некой частицей, как бы стекшей сверху. Но частицей, не в том смысле, что мы часть от сущности Божией – да не будет – но по причине того, что мы есть вечная мысль Его, которой Он дал самостоятельное существование, произведя из не сущего весь этот прекрасный мир, куда и экспортировал вечные Свои умопредставления о сотворенном, что иначе отцы называли логосами сущего, или логосами промысла.
- Я не понял, что ты сейчас говорил мне, но скажу тебе просто, что ты не на верном пути, верный же путь – я и ты найдешь меня повсюду, я частица и целое, многое и единое, стекшее сверху и верхнее, и нижнее.
- Бред, - сказал Гедеон, - бред! Ты всего лишь человек и как человек есть всего лишь..., - авва задумался, - ...трехмерная проекция собственной индивидуальности, особь мужского полу, как вижу, обращающаяся в четырех измерениях и подлежащее временному контини-ни-му..., тьфу, короче, живущий во времени и пространстве. Бог же не живет во времени, и время не властно над ним, он не находится в определенном месте, но есть сам-в-себе все, не будучи ничем из сотворенного, но сам будучи Творцом, или, как сказал Кузанец Николай: "спокойствие во всяком движении и движением во всяком спокойствии". Ты же, приписывая себе то, что относится к Божеству, весьма оскорбляешь наши благоговейные к Нему чувства и испытываешь Божие долготерпение.

   И преисполнившись священной яростью, изгнали аввы Гедеон и Прокл сего еретика и его последователей, впрочем, некоторые из них убедились в ложности этого лже-мудреца, отреклись от него и просили, чтобы аввы благословили их остаться в обители в качестве послушников. <Е>

Рубрики:  Хроники ПП


Поиск сообщений в Isolophey
Страницы: 8 7 6 5 4 3 [2] 1 Календарь