Шумеры
Древнейшие шумерские государства
Процесс образования крупных политических единиц из мелких городских областей в Вавилонии и Египте в настоящее время может быть представлен в общих чертах. В азиатском Двуречье наряду с ним происходил на глазах истории и важный процесс взаимодействия двух элементов населения — шумеров и семитов, а затем семитов различных слоев.
Городские храмовые центры с местными владетелями и культами были средоточиями культуры, религии и правительства. На юге они были шумерскими, в Северной Вавилонии и Месопотамии — семитскими. На самом юге Сеннаара, южнее Евфрата, некогда у моря лежал город Эриду с культом бога воды и бездны Эа (теперь холм Абу-Шахрейн с остатками знаменитого храма бога Эа, Инки, обнаруженного Тэйлором в 1855 г.). Далее, у впадения Евфрата, на его западном берегу знаменитый библейский Ур, центр культа бога луны Энзу (Сина), по Библии — родина Авраама. Развалины, погребенные под холмом Эль-Мукаяр, были обследованы Тэйлором в 1854 г., а затем — американцами. Найдены как храм, так и многочисленные некрополи, и множество клинописных табличек. Еще севернее, на старом русле Евфрата, лежали библейские Эрех (Урук, теперь Варка) с его знаменитым храмом богини Инанны-Иштар и древними гробницами, и Элласар (Ларса), центр культа бога солнца Баб-бара (Шамаша), давший интересный материал американскому Йельскому университету; Ниппур, город бога Энлиля, идеальная столица шумерского Сеннаара, исследованная экспедициями Пенсильванского университета, вероятно, несколько севернее Иссин (или Нисин); Адаб, на одном из каналов, с остатками храма и интересной статуей местного царя; у впадения Тигра Ширпурла, или Лагаш, найденный де Сарзеком под холмом Теллох, бывший одним из древнейших средоточий культуры и государственности; к северо-западу от негоУмма (теперь Джоха). Немецкие археологи, раскопав в 1902 г. по ту сторону древнего русла Евфрата — Шуруппак, родину вавилонского Ноя, обнаружили древнейшие, может быть, доисторические памятники шумерской культуры и древние гробницы. В Северной Вавилонии до Вавилона (Дин-тир-ки, «Седалище жизни») играли роль: Актак-Упи (вероятно, на правом берегу Тигра, близ Багдада), Кута (Телль-Ибрагим), город бога смерти Нергала, Киш (Охеймир к юго-востоку от Вавилона) с его храмом Харсаг-Каламма и Сиппар-Агаде, или Аккад — двойной город бога солнца Шамаша с храмом Э-баббара «Дом Лучезарного» (теперь холм Абу-Хабба). Далее идут уже ассирийские города по Тигру, вероятно, уже чисто семитического происхождения и, конечно, значительно уступающие в древности предыдущим: Ашшур, Калах и Ниневия, несколько восточнее — Арбела (Арбаилу — «град четырех божеств») с культом Иштар Арбельской.
Наконец, в самой Месопотамии, в верхней области Балиха нам известен древний семитский центр вавилонской культуры — град бога Сина, известный в Библии Xарран , игравший видную роль в жизнеописаниях библейских патриархов, где он, что весьма важно, находится в связи с южным городом Сина — Уром. К сожалению, здесь не производилось систематических раскопок (только Лэйярд пробовал у более южного пункта — Арбана), и потому мы совершенно не знаем судеб этой интересной местности до VIII в. до н. э. Харран имел влияние на развитие ассирийской и хеттской (митанни) культур. До самых последних времен он был оплотом язычества, и еще в XI в. н. э., уже под арабским владычеством, здесь служили богу Сину так называемые сабии, чья вера представляла собой пережиток вавилонско-арамейского язычества, подвергавшийся влиянию неоплатонизма и соединявший человеческие жертвы с высокой моралью.
Если Харран был самым западным древним пунктом вавилонской культуры, то самым восточным являются знаменитые Сузы (Шушан), столица Элама, потом Персии, пропитанные семитизмом в противоположность области Аншана , имевшей туземно-эламитский характер. Расположенные на равнине на Керхе Сузы еще в глубокой древности были центром особого княжества и культа местного божества Шушинак. Кроме Суз, в области Элама были и другие города-княжества, например: Туплиаш, Дер, Маламиридр, но Сузы сделались здесь скоро средоточием большого царства. Раскопки французских археологов, особенно экспедиции де Моргана, обследовали эту область до слоев каменного века.
Многие из этих центров пришли в упадок уже в древности, оставив нам великое множество клинописных табличек и других памятников с именами своих владетелей, созидавших храмы местным божествам, делавших в них вклады и упоминавших о своих деяниях. Найдены десятки тысяч различных деловых документов этой эпохи. Немало дошло и интереснейших вещественных памятников и произведений искусства. Ниппур является как бы главным государственным архивом, сохранившим дары царей-завоевателей верховному богу, идеальному царю страны, Энлилю. Наибольшее же количество текстов дал нам холм Теллох, и история погребенной под ним Ширпурлы проливает свет на судьбы архаической Вавилонии.
В начале 20-х гг. годов XX в. был найден и опубликован Лэнгдоном список династий Шумера, во многом мифический.
Ниппурский список династий был в общих чертах таков:
1. Первая династия Киша. Двадцать три царя. 24 510 + 10 лет, 3 месяца и 3 дня. Первый царь династии был Калуму (ягненок) с 900 годами, второй Зукакипу (скорпион) царил 840 лет, четвертый Этана, правивший 635 лет, играет роль в вавилонской мифологии.
2. Первая династия Урука. Двенадцать царей. 2310 лет. Третьим царем династии с 1200 годами правления был Лугальмарда, играющий роль в одном из вавилонских мифов; четвертым был сам Таммуз, получивший от составителя списка 100 лет царствования, а пятым Гильгамеш, герой известного эпоса, правивший в Уруке, согласно списку, 126 лет. После Гильгамеша имена царей уничтожены.
3. Первая династия Ура. Четыре царя. 177 лет.
4. Династия Авана (города Элама). Три царя. 356 лет.
5. Вторая династия Киша. Восемь царей. 3895 лет.
6. Династия Хамази. Один царь. 360 лет.
7. Вторая династия Урука. Три (?) царя. 480 лет.
8. Вторая династия Ура. Четыре царя. 108 лет.
9. Династия Адаба. Один царь. 90 лет.
10. Династия Мари. Шесть царей. 136 лет.
11 .Третья династия Киша. Одна царица. 100 лет.
12. Династия Акшака (Описа). Шесть царей. 99 лет.
13. Четвертая династия Киша. Семь или восемь царей. 166 лет.
14. Третья династия Урука. Один царь (знаменитый Лугальзаггиси). 25 лет.
15. Династия Аккада. Одиннадцать царей. 197 лет.
16. Четвертая династия Урука. Пять царей. 26 лет.
17. Династия Гутеев. Двадцать один царь. 124 или 125 лет и 40 дней.
18. Пятая династия Урука. Три (?)царя. 10 лет.
19. Третья династия Ура. Пять царей. 117 лет.
20. Династия Иссина.
Памятники, современные первым династиям этого списка, нам неизвестны. Древнейший из сохранившихся памятников Киша упоминает Утуга, который, однако, именуется не царем, а только исаком (патеси) Киша примерно около 3200 г. до н. э. Ко времени гегемонии третьей династии Киша восходят древнейшие документы Ширпурлы. Они относятся к тому времени, когда Ширпурла-Лагаш находилась под гегемонией Месилима, царя Киша, первого известного нам по современным памятникам объединителя, около 3100 г. до н. э. Он победил Эсара, царя Адаба. Сохранилась надпись на пожертвованной им богу — покровителю Ширпурлы Нингирсу каменной булаве с изображениями львов и эмблемы города: «Когда Лугальшагэнгур был исаком» в этом городе. Он был также верховным судьей в пограничной распре этого города с соседним Уммой. Под его влиянием Ширпурла-Лагаш и Умма заключили мир и исправили границу; Месилим санкционировал это, водрузив пограничный камень. По-видимому, вассальные отношения Лагаша к царям Киша пластически изображены на одном из древнейших памятников, найденных в Теллохе, — на каменной вотивной базе, представляющей два встречных шествия. Царь, идущий во главе одного из них, вручает что-то вроде диадемы предводителю другого. Однако затем мы встречаем в Лагаше «царей», очевидно, освободившихся от гегемонии Киша. Один из них, Урнина (около 3000 г. до н. э.) оставил несколько небольших вотивных плиток с архаичными надписями и примитивными изображениями, на которых представлены он сам, его многочисленные дети, визирь и слуга при совершении церемонии закладки. Царь сам несет на голове корзины с кирпичами для созидаемого храма. Надписи Урнины повествуют о постройках, сооружении каналов, дарах святилищам и т. п. Лес для построек этот царь уже получал из горных стран. Вокруг его сооружений найдены обуглившиеся остатки кедровых столбов.
При внуке Урнины Эанатуме (2400 г. до н. э.) Ширпурла-Лагаш достигла на короткое время высшей степени внешнего могущества и внутреннего процветания, хотя этот владетель и носил сначала титул только исака. Он подчинил себе Ур, Урук, кажется, Ларсу («место бога солнца») и Эриду, т. е. всю Южную Вавилонию, и, вероятно, в благодарность за это пожертвовал в храм своей богини Нины камень с надписью об этом и заклятиями относительно его неприкосновенности; в числе прочего он говорит: «Да не овладеет им царь Киша». Последний не забыл о своих верховных правах и, обеспокоенный успехами Эанатума, направляет против него исконного противника — соседа. Уш, исак Уммы, нарушает поставленный Месилимом пограничный камень, вторгается в область Ширпурлы-Лагаша и овладевает округом Гуедин. Эанатум нанес ему страшное поражение, в котором пало, по его словам, три тысячи шестьсот неприятелей.
До наших дней сохранились обломки так называемой «стелы Коршунов» — барельефа, представляющего победный памятник над Уммой; на лицевой стороне представлен бог Нингирсу, держащий сеть с убитыми врагами, сзади царь во главе своей фаланги; ниже — поле битвы, покрытое трупами врагов, к которым подбираются хищные птицы; еще ниже — сцены погребения убитых, жертвоприношения и заклания пленных.
Жители Уммы и преемник Уша Энакалли дали клятву никогда не вторгаться в область Ширпурлы и платить богам Лагаша дань зерновым хлебом. Последствием этой победы была расправа с Кишем и его союзником, Зузу, царем Описа: «Киш был разбит наголову, царь Описа прогнан в свою страну». Эанатум, таким образом, победил и юг и север Вавилонии; богиня Инанна пожаловала ему «патесиат в Лагаше и царство в Кише». Он сообщает нам еще о своих победах над «внушающими ужас горами Элама», о своих заботах по укреплению и мелиорации страны. Царского титула, однако, он не сохранил до конца жизни и не передал преемникам.
После его смерти сын Энакалли Урлумма вторгается в область Ширпурлы, при исаке (патеси) Энанатуме I, но преемник последнего Энтемена наносит ему поражение на берегу канала Луммагирнунта. Энтемена вторгается сам в Умму, ставит в нем по своему выбору в исаки жреца Или, с помощью которого приводит в порядок водяные сооружения. В память об этих победах он записывает историю предыдущих сношений двух государств-соперников на так называемом «историческом конусе», может быть, пограничном памятнике. Власть Энтемены, «великого исака (патеси) бога Нингирсу», простиралась, по-видимому, на Ур, где была найдена его статуя с обширной надписью, Эриду, где он строил храм, и Ниппур, где он устроил водопровод. При нем было отражено нашествие эламитов. После него Ширпурла приходит в упадок. От его преемников, Исаков (патеси) Энанатума II, Энетарзи, Энлитарзи, Лутальанды дошли до нас дворцовые архивы, доставившие нам тысячи клинописных приходно-расходных табличек, имеющих большой интерес для экономической и социальной истории древнего Сеннаара, но почти отсутствуют царские документы военного и строительного характера. Краткие царствования указывают на смуты — узурпации. Кажется, чрезмерно усилилось влияние жрецов. Наконец, Лугальанда был лишен светской власти узурпатором Уруинимгиной (около 2800 г. до н. э. или, по современным данным, 2318—2310 гг.), который пытался опереться на сельское население и рядом реформ возродить царство к новой жизни.
Он стеснил произвол и поборы жрецов и чиновников и старался обеспечить для «бедных» правосудие и законность, а также вернул богам их земли, захваченные двором и жрецами. Его называли добрым «царем Гирсу», его документы заслуживают имя «хартий вольностей».
«...Издревле при кораблях были надсмотрщики, при овцах — надсмотрщики, при рыбаках — надсмотрщики... Быки богов употреблялись для орошения полей, пожалованных исаку (патеси), лучшее поле богов отдавали друзьям исака (патеси). Ослов, быков брали жрецы... Одежды, бронзу, птиц они брали как повинность. Жрец в саду бедняка присваивал себе деревья, жал плоды. Когда погребался покойник, жрец брал себе его питье и его пищу. 7 сосудов сикера, 420 хлебов и 120 мер зерна, одежду... постель... Во всех пределах области бога Нингирсу, до самого моря, были надсмотрщики. Когда подданный царя на высокорасположенном поле копал себе колодезь, поселялся у него чиновник... Тогда господствовало рабство. Когда же Нингирсу, воин Энлиля, даровал Уруинимгине царство над Лагашем и дал ему власть над десятью сарами людей, он восстановил древние постановления и вернул стране слово, изреченное его царем Нингирсу. Он удалил надсмотрщиков. Никакой жрец уже не входит в сад бедняка. Если у подданного царя родится хороший осел, и его начальник скажет ему: «я хочу его у тебя купить», то пусть его не преследует начальник. (То же самое о доме подданного, расположенном вблизи дома начальника...) Он избавил чад Лагаша от грабежа и убийства... и водворил свободу. Вдове и сироте не творил неправды сильный. С Нингирсу заключил Уруинимгина этот договор... Если кто-либо покупал овцу и она оказывалась хорошей, у него ее отнимали земледельцы, приносившие во двор овцу для стрижки: если она оказывалась белой, представляли шерсть во дворец, а если нет, платили 5 сиклей... Когда сын бедняка устраивал себе рыбный садок, у него отнимали рыб. Если муж отпускал жену, исак (патеси) взыскивал с него 5 сиклей, а визирь — для себя I сикль (то же и при «выливании елея для гадания»). Теперь исак (патеси), визирь и прорицатель больше не берут... Прежде жены жили с двумя мужьями, теперь за это бросают женщин (в воду?)...»
В войне с Уммой Уруинимгина был сначала счастлив, но найденная в 1904 г. в уединенном месте, вдали от архивов, небольшая глиняная табличка рассказала нам, что конец его был трагическим. Автор, вероятно, чиновник-патриот, излил в ней свою скорбь по поводу страшного несчастья, постигшего его город:
«Люди Уммы бросили огонь в Эникалу, подожгли (храм) Анташурра, унесли серебро и драгоценные камни, потопили в крови дворец Тираш, в храме Абзибанда, в святилищах Энлиля и Баббара они пролили кровь... (идет длинный перечень разгромленных, сожженных и разграбленных храмов и других зданий), унесли зерно с Гинарбаниру, поля бога Нингирсу, которое было обработано. Люди Уммы, опустошив Лагаш, согрешили против Нингирсу. Могущество, пришедшее к ним, будет у них отнято. Царь Гирсу Уруинимгина не грешен в том. Что же касается Лугальзагисси, патеси Умма, то пусть его богиня Нисаба несет на своей главе бремя греха сего».
Лугальзагисси был выдающимся царем-завоевателем. Он подчинил Ларсу, Ур и Урук и сделал его центром своей державы, поместив в своей титулатуре на первом месте «царь Урука», и принял титул «царь страны и исак (патеси) чужих земель». В Ниппуре найдены надписи Лугальзагисси на каменных вотивных сосудах; здесь, в числе прочего, читаем: «Энлилю. Лугальзагисси, царь Урука, царь земли, жрец бога Ану, служитель Нисабы, сын Укуша, исака Уммы... Энлиль, владыка мира, дал ему царство «страны» (т. е. Шумера). Он покорил его силе земли, и он овладел от Востока до Запада, он уравнял ему путь от Верхнего (Средиземного) моря до Нижнего моря через Тигр и Евфрат».
Итак, обильный материал, доставленный нам древними Лагашем и Ниппуром, дал возможность выяснить в общих чертах судьбы шумерского Сеннаара на заре истории и проследить попытки образования из Вавилонии больших империй. Еще более черпается сведений о культурном и экономическом состоянии страны из огромного количества клинописных документов, найденных и находимых в царских архивах.
По идее, древний Сеннаар был единым государством с богом Энлилем во главе. Энлиль, сын верховного, но далекого от людей небесного бога Ану, бог гор и ветра, «владыка горных стран», а потом вообще стран, и даже «неба и земли», отец богов, обитает не только на горах Востока, родины своего народа, но и среди него, в священном граде Ниппуре, где храм его является настоящим средоточием вселенной. Здесь он решает судьбы царей и царств. По его повелению Эанатум «набросил великую его сеть на Умму и насыпал могильные холмы»; по его завету и перед его лицом разрешаются пограничные споры и скрепляются договоры. Цари и исаки (патеси) жертвуют в его храм от своей добычи и своего избытка. Трудно сказать, был ли когда-нибудь Ниппур местом светского царства, может быть, даже стоявшего во главе Сеннаара; в доступный нашему изучению период Ниппур был только нейтральным пунктом, столицей бога, восседавшего на высокой храмовой башне, называвшейся по-шумерски «экур», а по-семитски «зиккурат» (вершина горы). Подобным же образом и другие боги были тесно соединены со своими городами и областями: они были их идеальными царями, владетелями их территорий. Так, Нингирсу и его супруга Bay были хозяевами Ширпурлы-Лагаша, Нисаба — его соперника Уммы, Энки (потом Эа) — Эриду, Энзу (потом Син) — Ура и т. п. Государственные акты возводились к богам. Так, «по непреложному слову Энлиля, владыки земель, отца богов, Нингирсу и бог города Умма устроили разграничение, и Месилим... поставил пограничный камень»... «По прямому слову Нингирсу, воина Энлиля, начата война с Уммой»... и т. п. Завоевания царей расширяют область их богов, поругание святынь враждебного города падает на главу богов победоносного города. Местный характер богов, впрочем, не препятствует их почитанию по всей стране, и в каждом городе мы встречаем пантеоны с Энлилем, а затем местным богом во главе.
Молитвы и жертвы приносились не только лично, но для постоянного общения с божеством в храмы ставились в молитвенной позе статуи, представлявшие жертвователя перед богом даже после его смерти; самые имена этих статуй знаменательны, например: «Да продолжит мать бога мою жизнь», «Да будет мне жизнь наградой» и т. д. Подобные же имена носили и другие жертвуемые предметы; например, на одном мелком вотивном предмете мы читаем название: «Нингирсу возглашает в храме Урук Уруинимгине благие слова вместе с Бау». Жертвоприношения были большей частью бескровные, главным образом, растительные, и совершались как в честь великих богов, так и покровителей каналов, местностей, в честь статуй и даже музыкальных инструментов.
Цари и исаки (патеси) были избранниками и ставленниками богов, которые оракулом «провозглашали их имена» и находились с ними в близких отношениях. Так, «Энтемена, исак (патеси) Лагаша, получил жизнь от Энлиля, наделен разумом от Энки, избран сердцем Нины»; «Эаиатум, царь Лагаша, одарен силою от Энлиля, вскормлен священным молоком богини Нинхарсаг, наречен благим именем Инниной»... Лугальзагисси именует себя в числе прочего тем, «на кого благосклонно воззрел Ану, чье имя провозгласил Баб-бар», «чадом Нисабы, вскормленным священным молоком Нинхарсаг, воспитанником владычицы Урука»... Таким образом, царями усваивается божественная премудрость и даже делаются шаги к признанию их физической близости к богам, но пока это еще символическая риторика, и государи продолжают считаться лишь наместниками идеального царя-бога. Царей окружает многочисленный двор и широко развившийся класс чиновников, не говоря уже о могущественных жрецах. Документы сообщают нам множество бюрократических и иерархических терминов, не всегда для нас понятных. Во главе управления стоит «нубанда», т. е. «меньший (по отношению к царю) человек».
Среди таблеток архивов Урука и Ниппура были найдены новые фрагменты шумерского свода законов, которые вместе с давно известными так называемыми «шумерскими семейными законами» могут дать некоторое представление о шумерском праве. Вновь найденные таблетки написаны в эпоху династий Иссина и Ларсы, но записанные ими законы восходят, наверное, к более древнему времени. От записи законов, происходящей, может быть, из архива Урука и изданной Клеем в 1915 г., сохранилось 9 параграфов. Первые два касаются выкидыша, вызванного ударом. Один из них предусматривает случай нечаянного удара и наказывает его небольшой пеней, а второй предусматривает случай злостного избиения и налагает за подобный проступок значительно больший штраф. В этом пункте шумерское право даже более разработано, чем вавилонское эпохи Хаммурапи. По крайней мере, кодекс последнего, трактуя о насильственном выкидыше (§ 209), не различает удара нечаянного и намеренного. Третий параграф рассматривает вопрос о возмещении за баржу, сданную внаем и потерпевшую аварию (ср. §§ 236, 237, 238, 241 кодекса Хаммурапи). §§ 4 и 5 трактуют об отношениях, вытекающих из усыновления, и почти тождественны с соответствующими постановлениями шумерских семейных законов; § 6 предусматривает похищение девушки из дома родителей, против воли последних, но без насилия девушки; § 7 трактует о том же случае, но отягченном насилием девушки. Первый проступок мог быть ликвидирован браком, а второй карался смертью. Лишь второй из этих 2 параграфов имеет параллель в кодексе Хаммурапи (§ 130). Последние постановления, восьмое и девятое, устанавливают возмещение за быка, отданного внаем и погибшего или ото льва (ср. § 266 кодекса Хаммурапи), или вследствие небрежности (ср. § 267 кодекса Хаммурапи).
Фрагменты шумерского свода законов из Ниппура были изданы в 1919 г. Лутцем. Один из его параграфов рассматривает условия аренды сада (ср. § 61 кодекса Хаммурапи), другой устанавливает возмещение за срубленное в чужом саду дерево (ср. § 59 кодекса Хаммурапи). Третий параграф, посвященный садоводству, устанавливает штраф за вторжение в чужой сад. Этот случай не предусматривается сохранившимися постановлениями кодекса Хаммурапи, но, вероятно, параллельный параграф был записан в той части стелы законов Хаммурапи, которая была сглажена по повелению эламского царя, увезшего памятник в Сузы. В этой же лакуне были, вероятно, перечислены и те постановления, которые являлись параллелями к двум параграфам шумерского кодекса Ниппура, посвященным правовым нормам владения домами. Два постановления, определяющие ответственность пастуха, постановление о лицах, укрывающих беглых рабов, и, наконец, таковое о наказании строптивого раба предусматриваются и кодексом Хаммурапи (§§ 266, 15 — 16, 282). Параллели в своде законов Хаммурапи (§§ 129, 167 и 170 — 171) имеют и некоторые из законов семейного права ниппурского кодекса. Уже из этого суммарного обзора не слишком многочисленных фрагментов шумерского кодекса мы видим, сколь обстоятельно разработаны нормы права в шумерском обществе.
Население Ширпурлы-Лагаша (вероятно, в тесном смысле) Уруинимгина определяет в «десять cap», т. е. в тридцать шесть тысяч. В основном оно было сельским. Вся область была покрыта фермами и поместьями, размеры которых колебались между девятью и сорока пятью десятинами. Лугальанда владел примерно ста сорока семью десятинами, его жена — примерно шестьюдесятью десятинами, что вместе составляет всего лишь около 1/725 всей площади территории Лагаша. Земли царя и царицы, принадлежность которых богу или богине нередко подчеркивалась, распределялись также для пользования разным лицам. Например, Уруинимгина «распределил для обработки» площадь в тридцать болотистых десятин, — из которых только около восемнадцати десятин были годны к посеву, около десяти представляли сплошное болото, а остальные являлись солончаками или были заняты поселениями, — между шестью лицами, в том числе своей женой Шагшаг. Подчеркивается принадлежность земли богине Бау. Или, например, также принадлежащую Бау и управляемую Шагшаг площадь в несколько квадратных метров управляющий Эниггаль распределил для шестнадцати лиц, и прежде всего для себя. Такие ничтожные наделы указывают на интенсивность хозяйства, доходность земли (известно, что она давала до сам-пятьдесят два), а также развитие садоводства и огородничества, о которых у нас также имеются сведения; разводились лук, огурцы, и пространство дворцовых огородов доходило до 5875 кв. м. Продуктами земледелия, особенно зерновым хлебом, платилось жалованье, делались взносы и даже взималась подать с побежденных соседей.
Однако сельские занятия не были единственными. В Лагаше процветали всякого рода ремесла, названия которых постоянно встречаются в текстах, будучи не всегда для нас понятны. Уже двор и храмы требовали большого количества мастеров и даже художников. Здесь и столяры, и плотники, и кожевники, и скульпторы, и литейщики, и ювелиры и т. п. Прогресс искусства можно проследить даже на памятниках самого Лагаша. От примитивных рельефов Урнины до сложной символической композиции стелы Коршунов, несмотря даже на наивную примитивность изображений на последней, — несомненно, искусство сделало большой шаг. Здесь художник провел основную идею своего времени — идею богоправимого царства. Он изобразил на передней стороне победного памятника городского бога-покровителя, держащего сетчатый мешок с убитыми врагами и государственный герб — одноглавого геральдического орла, и только на оборотной стороне в четырех последовательных поясах он представил земного государя и его победу. Интересны изделия из меди, особенно головы быков и фигуры женщин, а также сосуды из камня и серебра, нередко со сложными изображениями, особенно изящная ваза, пожертвованная Энтеменой Нингирсу с изображением того же герба Ширпурлы, орла, уцепившегося лапами за спины львов. Этот герб постоянно встречается на памятниках Ширпурлы и иногда имеет вид львиноголового, иногда двуглавого орла. Что касается глиптики — известных цилиндров и глиняных булл, то здесь художество достигло большого совершенства. Сцены, изображаемые на цилиндрах, весьма интересны в религиозном отношении. Для знакомства с архитектурой в Ширпурле у нас также имеется хороший материал благодаря раскопкам де Сарзека и исследованиям Хейзи, разобравшимся в сложных постройках, представляющих остатки царского дворца. Характерным отличием шумерского периода от последующих являются сделанные от руки продольные, несколько выпуклые сверху кирпичи.
На нескольких барельефах изображены музыканты и их инструменты: тимпан, лира, арфа. Для пояснения при изображении игры на тимпане помещена фигура гения с головой барана, указывающая на силу удара; при изображении игры на арфе на резонаторе помещалась фигура быка, для указания на характер звука.
Военное дело у шумеров тоже было на известной высоте. Несмотря на мирный, по-видимому, характер их жизни, они были воинственным народом. Войнами полна их история, дошедшая до попытки образования великой империи. О войнах повествуют их надписи, битвы изображают их барельефы. Особенностью их строя, увековеченной стелой Коршунов, была замкнутая фаланга копьеносцев, с огромными четырехугольными окованными медью щитами и в своеобразных шлемах. Как эти шлемы, так и щиты, из которых каждый покрывал не менее семи человек, равно как и длиннейшие копья, конечно, изготовлялись за счет государства.
Бессмертную славу приобрели себе шумеры изобретением письма, правда, сложного и до крайности неудобного, но пережившего их, распространившегося по Передней Азии, где оно сделалось международным, и бывшего орудием великой вавилонской литературы в течение более двух с половиной тысячелетий. В рассмотренный нами период это письмо только в документах отчетности может быть с полным правом названо клинообразным; в царских надписях на камнях оно еще имеет вид линейного и не потеряло внешней видимости своего происхождения из иероглифов. Это вполне понятно, так как знаки этого письма получили вид клиньев только тогда, когда они были перенесены с камня на мягкую глину, а затем уже, в ассирийские времена, были стилизованы и стали высекаться на камнях в гвоздеобразном виде. Иероглифическое происхождение клинописи не подлежит сомнению со времени открытия М. В. Никольского, сделанного им в Москве в 1888 г. при определении двух надписей из коллекции Блау, начертанных знаками, еще вполне сохраняющими характер рисунка. К сожалению, в то время наша наука еще не могла оценить всей важности этого открытия — драгоценные документы были выпущены из России в Америку как фальшивые! Впоследствии нашлось больше десятка таких архаических надписей, поступивших в различные музеи.
В Лагаше да, вероятно, и вообще в Сеннааре, писали много. Хотя все дошедшие до нас тексты официального или делового происхождения, но уже и этот материал говорит о развитии литературного вкуса и манеры. Текст стелы Коршунов является достойным спутником ее скульптурной композиции. Он начинался кратким очерком отношений двух городов-соперников до увековечения памятников победы. Далее идет повествование о рождении и чудесном воспитании Эанатума. Инанна принимает его в свои руки и нарекает ему имя, Нинхарсаг вскармливает его, Нингирсу наблюдает за его ростом, который достигает пяти с половиной локтей. Он делается могучим государем и держит на веревке страны. Далее следует историческая часть, потом договор, скрепленный клятвами именем великих богов: Энлиля, Нинхарсаг, Энки, Энзу, Баб-бара и Нинки. Каждый из них «закинет свою великую сеть на жителей Уммы», если они нарушат границу или уничтожат камень. Затем идет рассказ о других победах Эанатума и, наконец, о содержании самой стелы. В надписи на «конусе» Энтемены мы также видим древнейший образец исторического очерка взаимных отношений двух государств-соседей. Тексты Уруинимгины, давая нам столь много ценнейшего культурно-исторического материала, в то же время обращают на себя внимание и своими литературными приемами, к которым прибегает автор, рисуя бывшие до него непорядки и противополагая им введенный новый уклад.
Были найдены подлинные шумерские мифы, не подвергшиеся семитской обработке. К таковым относится изданный в 1914 г. шумерский текст из Ниппура, содержащий миф о мироздании и потопе. Текст написан на большой таблетке тремя столбцами с каждой стороны. Сохранился он неважно, его начало отчасти уничтожено, и эта фрагментарность, в связи с лексическими затруднениями, препятствует полному пониманию содержания. С некоторой вероятностью можно предположить, что миф начинался с совещания главных богов Ану, Энлиля, Энки (Эа) и Нинту (Нинхарсаг) относительно сотворения людей. Повествованием о создании людей и животных заканчивается первый столбец текста. Второй столбец рассказывает об основании пяти древнейших городов: Эриду, Бидтибирт (Патибибл Бероса), Ларака, Сиппара, Шуруппака, и перечисляет их богов-хранителей. Третий и четвертый столбцы сохранились очень плохо. Поскольку можно судить о содержании, в третьем столбце говорилось о решении богов уничтожить потопом людей и о благочестии
