Ассель (то_что_горит) все записи автора У птицы Феникс нет друзей.
Ну, разве, старый Колизей.
Там расцветает львиный зев
В углах большой арены;
Там на скамейках спят мечты
В объятьях нежной темноты,
Там можно наводить мосты
И криком рушить стены.

У птицы Феникс дни летят,
Как целый выводок летяг,
Как звезды падают, хотя
Она не замечает.
Столетия сгорают вмиг,
Не успевая стать людьми,
Моментами, и до, и ми,
И нотными ключами.

У птицы Феникс просто так:
Сменяясь, свет и темнота
Танцуют, попадая в такт,
И весело смеются.
Приходят кошки, спят в камнях,
И звезды падают, звеня.
И пеплом сыпаться на днях.
...И хочется проснуться.

© Граф Сентябрь
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Она утверждает, что раньше могла летать.
Наверное, врет. А если не врет - тем хуже.
Ячейка квартиры: санузел, плита, кровать,
За стенкой соседка, ворча, доедает мужа.

Им в такт телевизор хрипит, выдыхая гимн:
"Сплотимся... во имя... на благо родной отчизны..."
Она разгоняет ладонью табачный дым.
Февраль не кончается добрую четверть жизни,

Скелет батареи утратил былой нагрев,
Немытые стекла в секрете хранят погоду.
Напротив подъезда живет муравьиный лев -
Он ест должников, что не платят за свет и воду.

Тягучие сны заменяют собой смолу,
Где плавятся странные запахи, звуки, люди...

И ангел небесный ее подает к столу
Нездешнего бога на самом красивом блюде.

© Светлана Ширанкова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Мы - шпана промышленных окраин,
Результат невымышленных битв.
Кто не с нами – презираем нами.
Против нас – изловлен и разбит.
Здесь, куда ни глянь - повсюду рельсы,
Шпалы, лом, железные клыки.
От бензина – в лужах эдельвейсы.
От пожаров – в небе мотыльки.
Ржавая вода и дух осенний.
Скрип кроссовок, с насыпи – гурьбой.
В золотом меду большой Вселенной
Ложка дегтя с ржавою каймой.

Слышишь, мы горланим чушь, вдоль берега -
Вид наш нищ, оборван, всемогущ:
Ха, я - Бэтмен! Капитан Америка!» -
Все пророки новых райских кущ.
Кто не верит в чудо? – Ну-ка, бей его!
Темный лес и серый небосклон.
Там в лесу кукует счетчик Гейгера,
И ползет вдоль древних труб фреон.
Говорят, за теми, кто раскается,
Прилетят на шаре золотом...
Это сказка. Здесь она кончается.
Правда начинается потом.

© Velsa
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Вынь из ладони ногти, ослабь нажим,
встань наконец уверенно
в полный рост.
Ничего-ничего, это просто другой режим;
сердце твоё работает на износ.
Нет, не гадать,
вместе вы или врозь;
выдох и вдох, и тут же идти к нему -
как, разбивая лоб, на нерест идёт лосось,
как идут апостолы - к Самому,
берегом ли, водой, по траве, золе,
как водолаз, - не касаясь ногами дна.
Так уходит корабль к иной земле -
даже не зная ещё, какова она,
есть ли - она…
По самой прямой из трасс.
Губ его память - в висках, у корней волос.
Он тебя ждёт.
Никому тебя не отдаст.
Сердце твоё работает
на износ.

© Екатерина Михайлова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора из alter ego

морщится кролик, вытатуированный на плече,
морщится, не снимает шляпы розовый кролик.
мне непонятно, скажи мне, скажи - зачем
крутится шарик, крутится этот ролик
в чёрной вагине космоса, в пустоте
звёзды сверкают, звёзды - лишь пирсинг неба.
хочешь любви - обнажай своё декольте,
но о другом - не думай, не верь, не требуй.
падаешь на кровать - целлулоидный пупс,
дозой кровавой наполнена, виноградной.
розовый кролик. сетчатка. розовый вкус.
падать сегодня можно и небо - падает.

© Еж__
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора глупые строят маркеты, умные роют бункеры,
но гаммельн навеки гаммельн, и он сумеет найти и смять.
что за нелепость - крысы, немая флейта, глухие бюргеры...
это сам город никак не хочет меня принять.
глупые любят девочек, умные грезят бабками.
на деле у крысолова не так уж много врагов и лиц.
город приходит в полночь, с крысами, с лихорадкой и
с темным тягучим ядом из-под ресниц.
глупые едут в чехию, умные едут в турцию,
а я прихожу на площадь, там лучше слышно, как бьется пульс
города-нежной-твари, что мне не дает вернуться и
знает, что я однажды к нему вернусь.
глупые слышат музыку, умные слышат музыку,
и музыка будет вечной, пока не стихнет последний стон.
крысы умны и уходят в полночь глухими шлюзами...
а я обречен, и город мой обречен

© МКБ-10
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Я живу в точке, где небосвод встречает море, на глубине, в невозможнейшей тишине.
И если ты тонешь в тоске своей и печали, то, значит, идешь прямиком погостить ко мне.
Прости уж, что не налью тебе крепкого чаю, но дам сигарету; не удивляйся, ну
Что невозможного там, где сам мир отчаян и оттого породил эту чертову глубину?
Ближе к поверхности – волны и крики чаек. Люди на листиках пишут свою мечту –
Это бумажные корабли. Их штормит, качает, если потонут, то, может быть, я прочту.
Море – оно такое, одни сюрпризы, так интересно спускать в его нутро…
Если ты хочешь сюда, то не нужно визы, просто отдайся в волю семи ветров.
Позже – вернешься к себе, если вспомнит кто-то, я улыбаюсь, сидя здесь, как в колодце.
Рыбы умеют смеяться, когда охота. Рыбам порой только это и остается.

© Рибике
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Убери ножовку, оставь в рюкзаке паяльник,
Не пытайся найти прореху в броне ограды.
Идиот, никогда не ешь молодильных яблок!
Про волшебные яблоки в сказках не пишут правды.

У волшебных яблок другой алгоритм работы.
Лет тебе не вернут, глядишь, ещё и отнимут.
Просто мир после них уныл и смердит до рвоты,
Просто всякое яство горчит в сравнении с ними,
Просто тесен текст, и любой музыкант бездарен,
Просто всё, кроме яблок, становится слишком просто.

И сбежать нельзя, разве что отключить радары,
Разогнать команду и уплыть доживать на остров,
Стать смотрителем маяка, завести мэйн-куна,
В пять утра записывать сны, что к утру поспели…

Нет, умрёшь ты в итоге, как в сказке, безмерно юным.
Задохнёшься в своём постаревшем убогом теле.

Так что дуй отсюда, вот тебе леденцов пакетик --
Угостишь детей. И не сметь больше мне тут ползать!
Я ужасно добрый, как ты уже мог заметить.
Но собак спущу.
Для твоей же, конечно, пользы.

© Дана Сидерос
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора - Здесь не к пыли пыль, и не к праху прах, и не к пеплу пепел.
Поднимайся вверх, обращайся к жизни, верши восстанье.
Возвращаю голос тебе - твой голос пустынный ветер.
Отворяю кровь, воскрешаю плоть, отдаю дыханье.

- Мне не нужен голос - заблудший ветер подобен стону.
Не нужна давно мне уже ни милость твоя, ни жалость.
Побывала уже подстилкою Посейдона.
Налюбилась уже, набегалась, надышалась.

- Воссоздам как есть, сотворю с нуля, соберу по крохам.
Золотые рифы, туманный берег и пух лебяжий.
На тебя мой брат изливал и ярость свою и похоть,
И любовь моя изливается на тебя же.

- Помню остров мертвых, овальный портик да храм Паллады.
У постылой смерти плохая память на сны и будни.
Оберни мне душу болотной гидрой, ползучим гадом,
Та, что мной была, той, на счастье, уже не будет.

- Вспоминай, прошу, на кого ты прежде была похожа.
И какой была, вспоминай, и снилась себе какою.
Станут шелком волосы, шелком локоны, тальком кожа.
Лепестками - губы, улыбка - тенью, глаза - водою.

- Я плыла сквозь мрак и платила старцу обол истертый,
Я пила из Леты - куда мне помнить - и знать куда мне.
Если хочешь так – воссоздай меня чем-то мёртвым.
Одинокой стелой, скалой безмолвной, безликим камнем.

- Здесь не к пыли пыль, и не к праху прах, и ни к черту разум.
Все что мог я сделал. Вставай и внемли. Живи веками.
Охраняй сама от случайной скверны чужие храмы.
Обращай сама всё живое в безмолвный камень.

Я же сам решил, на кого ты будешь теперь похожа.
Воссоздал как смог, чтобы каждый лишался речи.

- Стали гидрами локоны, бронзою стала кожа.
Но, пожалуй, теперь мне легче.
Пожалуй, легче.

© Adonatti
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Подскажите, вы видите, что над мостом колышется,
Перегнувшись через перила – фигурка вся в серебре?
Может, это мне просто кажется; еще один бес в ребре…

Сверху видно получше, спрошу-ка я у Всевышнего.

Боже, скажи, да на что мне сдался этот пропащий?
Я ж и грешил немного, и жил себе без излишеств…

Гляжу, околдованный, как оно там колышется,
Извивается маленькой серебристой ящеркой….

Гляжу до тех пор, пока голова не кружится
Будто бы ничего нет более настоящего.
Знать бы, какой нечистый меня сюда, что ни день – то тащит…

Здравствуйте, доктор, меня зовут Петр, я слетел с катушек.

Мамочка, помоги, пусть и нет тебя лет так десять.
Я, того и гляди, сам отдам бессмертную душу
Богу.

Из дома вышел, запер дверь на замок наружный,
Прогулялся к мосту и с перил, как тот призрак, свесился.

Жадно смотрел в лицо ему – друг, отец,
Или я сам? Разглядел – рассмеялся весело:
Какой-нибудь глупый мальчик то был, скорей всего.

Скучно стало ему. Взял – да и полетел.

© cat-walking-alone
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Он ни с кем, ни за что, ни разу не вёл торги, –
Он был ангел.
Он был хранитель.
Он был – другим.
Не случалось ни до, ни после таких встречать;
Как никто, он умел говорить –
и умел молчать.

Он читал по глазам –
и нежность, и страх, и ложь,
От моих изысканий его не бросало в дрожь, –
Он был ангел, –
но он ценил разбитной азарт;
Осуждал? –
разве только за вежливость,
пыль в глаза.

Как бы ни был несдержан, невыдержан и раним, -
Он был ангел.
Он был хранитель.
И он – хранил.
Даже после смертельной обиды он ждал звонка –
«У тебя всё в порядке?
Тогда меня нет.
Пока».

Он стоял где-то слева.
Везде – и теперь, и впредь...
Он был ангел.
Он – был,
И глупо о нём жалеть;
Ведь другие таких не видели – днём с огнём…
И не надо бы всуе, –
но я говорю
о нём.

© Екатерина Михайлова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора О, высокая нота «си», чистая нота «си!» Кто способен на чистое «си» — способен на многое.
Г. Жуков, "Речитатив для флейты"

Моя дорогая, я вижу корень всех наших проблем.
Мы слишком сильно и слишком круто забрали вверх.
Мы взяли слишком тонкую, светлую, чистую ноту «си»,
Забыв, что ее придется держать до конца.

И это, пожалуй, все, что я имел вам сказать; засим
Прощайте. Не стоит заламывать руки и восклицать.
Нас не спасет откровенность. Разве что злость,
Веселая злость подлецов, ясно знающих: смерти нет.

Также нет жизни, любви, и так дальше по списку вплоть
До нас самих, позабывших взять обратный билет.
Есть только тонкая, светлая, чистая нота «си»,
Которую нам придется держать до конца.

© Литвен
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора А еще бывают стихи, когда уже и не ждешь. И стучат, журчат, и как заоконный дождь наполняют мир внезапно кодой иной; а потом они становятся тишиной, и напрасно ищешь, и стой себе как дурак – и не в этом, конечно, дело, что было так.
А еще другие, в которых бы жить да жить. Так сучится нитка в руках рукодельницы: ту же нить собирал на пальцы Тезей, когда стремился вовне… все нормально, просто мы выжили в той войне, где любое слово было штыком, клинком. Мы герои, брат, нам все теперь нипочем.
Нам теперь нипочем молчанье, холод и тьма. Старожилы пустошей, нам нипочем зима, мы без всяких карт дозором обходим сны. Если есть весна, дотянем и до весны. Если ж занят ангел, что заблудших хранит, то за нас везде подпишется и Аид.
А стихи лишь знак, всего лишь намек, не мост, как костер на холме, как лисий мелькнувший хвост средь камней, закрывших дорогу – базальт, гранит.
Нитка вьется и вьется голос, огонь горит.

© Ирина Скульд
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Будь ты трижды тиран, диктатор и диктор плохих новостей,
Миллион лет как мёртв или в тысячу раз слабей,
Кем-то проклят, коль это возможно- проклясть,
Но ты носишь в себе и свет их, и грязь.
А у них полосит в жизни; нещадно фонит –
В голове, над головой, из-под плит
Суета сует, достижения, ровненький ад.
Ты знаменит
особенно сильно, когда молчат.
Будь ты всем и ничем, в бесконечности больше Бога,
То есть больше себя, самому же себе помеха,

Им с Тобою плохо, им без Тебя плохо, им плохо – это как эхо.
Выключи звук,
отдохни немного.

© Юлия Стэп
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Чтоб оказаться на небе, однажды ты сам превратишься в дым; люди разводят костры, и как знать, кто последний из нас войдёт, славя богиню, в высокий огонь, до восхода седьмой звезды выдохнув душу, как в вечность, в огромный рот.

Тело её горячо, и она между бёдрами нас печёт. Осень - краснеют ладони долины, в них капает кровь и жир. Бабка твоя говорит (ты не веришь старухам пока ещё): "Чтобы наесться, Она сотворила мир".

Это она сотворила коней и безгласых слепых возниц; рыб, почерневших от ветра - в глаза им продета стальная нить; женщин, что злились и грызли друг друга, когда их любил один; море, омывшее стены своих гробниц.

Что же, богиня, взгляни на народ, что умрёт по твоей вине. Помнишь, пустыню сжимала в горсти, и не знала, куда вести их? Знаю, что помнишь, но это не страшно, ведь нас не накажут, нет. Встань на колени, с улыбкой молись той, кто всех их тебе простит.

© Настя Романькова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора покупай, мое сердце, билет на последний кэш
из лиможа в париж, из тривандрума в ришикеш
столик в спинке кресла, за плотной обшивкой тишь
а стюарда зовут рамеш
ну чего ты сидишь
поешь

там, за семь поездов отсюда, семь кораблей
те, что поотчаянней, ходят с теми, что посмуглей
когда ищешь в кармане звонкие пять рублей -
выпадает драм,
или пара гривен,
или вот лей
не трави своих ран, мое сердце, и не раздувай углей
уходи и того, что брошено, не жалей

***

Уже ночь, на стекла ложится влага, оседает во тьму округа. Небеса черней, чем зрачки у мага, и свежо, если ехать с юга. Из больницы в Джерси пришла бумага, очень скоро придется туго; "это для твоего же блага", повторяет ему подруга.

Бобби Диллиган статен, как древний эллин, самая живописная из развалин. Ему пишут письма из богаделен, из надушенных вдовьих спален. Бобби, в общем, знает, что крепко болен, но не то чтобы он печален: он с гастролей едет домой, похмелен, и немного даже сентиментален.

Когда папа Бобби был найден мёртвым, мать была уже месяце на четвёртом; он мог стать девятым ее абортом, но не стал, и жив, за каким-то чёртом. Бобби слыл отпетым головорезом, надевался на вражеский ножик пузом, даже пару раз с незаконным грузом пересекал границу с соседним штатом; но потом внезапно увлёкся блюзом, и девчонки аж тормозили юзом, чтоб припарковаться у "Кейт и Сьюзан", где он пел; и вешались; но куда там.

Тембр был густ у Бобби, пиджак был клетчат, гриф у контрабаса до мяса вытерт. Смерть годами его выглядывала, как кречет, но он думал, что ни черта у неё не выйдет. Бобби ненавидел, когда его кто-то лечит. Он по-прежнему ненавидит.

Бобби отыграл двадцать три концерта, тысячи сердец отворил и выжег. Он отдаст своей девочке всё до цента, не покажет ей, как он выжат.

Скоро кожа слезет с него, как цедра, и болезнь его обездвижит.

В Бобби плещет блюз, из его горячего эпицентра он таинственный голос слышит.


***

поезжай, моё сердце, куда-нибудь наугад
солнечной маршруткой из светлогорска в калининград
синим поездом из нью-дели в алла'абад
рейсовым автобусом из сьенфуэгоса в тринидад
вытряхни над морем весь этот ад
по крупинке на каждый город и каждый штат
никогда не приди назад

поезжай, моё сердце, вдаль, реки мёд и миндаль, берега кисель
операторы 'водафон', или 'альджауаль', или 'кубасель'
все царапины под водой заживляет соль
все твои кошмары тебя не ищут, теряют цель

уходи, печали кусок, пить густой тростниковый сок или тёмный ром
наблюдать, как ложатся тени наискосок,
как волну обливает плавленым серебром;
будет выглядеть так, словно краем стола в висок,
когда завтра они придут за мной вчетвером, -
черепичные крыши и платья тоньше, чем волосок,
а не наледь, стекло и хром,
а не снег, смолотый в колючий песок,
что змеится медленно от турбин, будто бы паром
неподвижный пересекает аэродром

© Вера Полозкова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора города раскрывают сети для желающих утонуть. фотографии против света, автострады, на пленке — муть. каждый город твой отпечатками, кинолентой на потолке: вот, забыты в такси перчатки и… и ладонь на моей щеке, и дыхание, одичание, и над городом вьется смог. мы идем, а внутри — молчание выпускает свой коготок.

ты внутри отпечатан клеймами, вшит, запаян в грудную клеть; электричество бьет меж клеммами, и я скоро начну гореть. у плеча, да под рукавами, вдруг нащупаю тонкий шрам — и в нехитрой моей программе вся система летит к чертям.

а без этого — только хуже, а без этого все — вода. даже роботу «ты мне нужен» важно слышать хоть иногда. без тебя я — другой породы, и без шансов вновь стать собой. происходит ошибка в коде. происходит программный сбой.

если ты прекратишь мне сниться, заставлять о себе скучать, то, пожалуй, лет через тридцать мы найдем, о чем помолчать. мир покажется теплым, свежим, словно после большой грозы. а сейчас ты на части режешь мои дни, и мои часы.
я… не то что бы не довольна, я скорей смущена чуть-чуть.
просто, знаешь ли, очень больно
когда ножиком
прямо в грудь.

© Сидхётт
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Пастуший сын болото проходит бродом, внутри теплеет. Значит, он где-то близко.

***
Не слушай, друг, сказанья лесных народов. Послушай лучше песни про василисков, истории про замки, коварных магов, про гнев богов и грёзы весенних ливней. Послушай про алмазы и про бумагу, про цену соли, меди, слоновьих бивней. Про тени, что порой исчезают на год, про листопады, тайны истертых фресок...

София - словно россыпь весенних ягод. Она душа деревни и сердце леса. И нету дня, чтоб ей не хотелось петься, и нет минуты, чтобы прошла без танца. Сам юный лорд её добивался сердца, но ясно, что не стоило и пытаться.

Но вот ползут по сонной деревне слухи: София захворала, темнее ночи. Теряются бывалые повитухи, шаманы курят, в голос твердят о порче. У всех гадалок врут и чернеют карты, исходят руны трещинами по камню. Она не узнаёт ни отца ни брата, на миг очнется - снова в забвенье канет.
Конечно, шепчут, есть в тридевятой чаще один старик - безумец, волшебник, лекарь? Мол, путь к нему чудовищный и пропащий, обратно, мол, не вышло ни человека.
Но коль найдешь - расскажет про чудо-воду, и может быть, Софию спасет удача? Все воины краснеют, ругают годы...

Пастуший сын с утра молчалив и мрачен.

Пастуший сын не знает огня и драки, не любит холод и не выносит зноя. Он любит эль, гитару и лай собаки, и, да - еще как ландыш цветет весною. Еще поля - зелёные и пустые, смотреть на альбатросов и чаек с мыса...Но если что-то станет с его Софией, то это всё в момент потеряет смысл.

Сказанья могут врать в это время года. Не слушай, друг, в историях много риска.

Пастуший сын болото проходит бродом, внутри теплеет. Значит, он где-то близко.

***
Старик похож на лешего и вельможу, угрюм, серьезен, будто привратник ада. Он говорит, что чудо-вода поможет, мол, если растворить в ней щепотку правды. Пастуший сын срывается, нервы рвутся, идет обратно, не ощущает тела. На что Софии бредни шута-безумца?
Эх, может быть, успеет хоть что-то сделать.
***
Закат пылает огненной алой гроздью, вокруг синеет небо осенней рамой. Пастуший сын вбегает - но слишком поздно, лицо Софии белое, словно мрамор. Он падает, и ругается, и винится, коль не старик, он может, успел бы к сроку.
Его слеза стремительной белой птицей вдруг падает на ёё восковую щёку.
****
В тиши лесов поют об ушедшем лете, в деревне спать ложатся сегодня поздно. Не слушай, друг историй, рассказов, сплетен, послушай что-нибудь про вино и звезды, о том, как в октябре опадают клёны, о воине, ломающем все преграды...
Запомни лишь - в единой слезе влюбленных подчас бывает в сотни раз больше правды.
***
Пастуший сын сидит, допивает кофе. Играл так долго - даже поранил палец. А рядом с ним смеется пастушка Софья, негромко допевает последний танец.

© Джек-с-Фонарём
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Как в норе лежали они с волчком, -
зайчик на боку, а волчок ничком, -
а над небом звездочка восходила.
Зайчик гладил волчка, говорил: "Пора",
а волчок бурчал, - мол, пойдем с утра, -
словно это была игра,
словно ничего не происходило, -
словно вовсе звездочка не всходила.

Им пора бы вставать, собирать дары -
и брести чащобами декабря,
и ронять короны в его снега,
слепнуть от пурги и жевать цингу,
и нести свои души к иным берегам,
по ночам вмерзая друг в друга
(так бы здесь Иордан вмерзал в берега),
укрываться снегом и пить снега, -
потому лишь, что это происходило:
потому что над небом звездочка восходила.

Но они всё лежали, к бочку бочок:
зайчик бодрствовал, крепко спал волчок,
и над сном его звездочка восходила, -
и во сне его мучила, изводила, -
и во сне к себе уводила:
шел волчок пешком, зайчик спал верхом
и во сне обо всем говорил с волчком:
"Се," - говорил он, - "и адских нор глубина
рядом с тобой не пугает меня.
И на что мне Его дары,
когда здесь, в норе,
я лежу меж твоих ушей?
И на что мне заботиться о душе?
Меж твоих зубов нет бессмертней моей души.»

Так они лежали, и их короны лежали,
и они прядали ушами, надеялись и не дышали,
никуда не шли, ничего не несли, никого не провозглашали
и мечтали, чтоб время не проходило,
чтобы ничего не происходило, -
но над небом звездочка восходила.

Но проклятая звездочка восходила.

© Линор Горалик
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора рот себе разрезаю помадой от уха до уха:
мне уже по годам улыбаться лишь так, как достойно:
полумальчика смуглого ли, полубога босого, напудренной полустарухи...
мне пора стать собой, ибо я не в себе была. я не во мне была. сколько?

столько женщин, мужчин, полнолуний, да, попросту, жизней,
что - действительно - время прижало. от мочки до мочки
воплощаю гуйнплена-меня. "это ты?" - "это я." - "побожись же!"
свежий крест - на груди (ну, конечно - помадой). и молча

выхожу от неё, от её перепуганных ясных,
от её перемазанных жарких, родных до укола,
от моих перерезанных до пуповины: вот ясли
исчезают, вот медленномедленно тает ижевская школа,

вот теряются где-то другие ладони, и кудри
забываются так, словно опий меня очищает
от всего: то от дёрганых воспоминаний об утре
с всёнетОй, то от треснутой чашки казённого чая,

то от глупых желаний найти себе крышу повыше
и взлететь до упора, и падая, вдруг, зацепиться
за родные, блестящие, нужные ах! до укола,
и орать, проверяя карман на наличие шприца =

пустоту инспектируя на полунадежду и полу
веру - вот, погоди, через миг беспощадная доза
глаз, смотрящих в меня, очень ясных, совсем родниковых,
будет вдавлена в вены! лечу. мне немного морозно,
а помадные росчерки, как у индейца чероки -
только алые (уголь - чуть позже), гурзуфское лето,
раз - искусанный до, два - испачканный после мой рот... и
безмятежная, полуживая улыбка гуйнплена.

© Яшка Казанова
источник

то_что_горит