? ???????? ?????? - ARTEMIEV - Виды

Следуя совету, который твердят психологи всех стран — напишите на листочке от 5 до 10 вещей, за которые вы благодарны в своей жизни каждый день.

1.Благодарю за зрение, которым могу любоваться солнечному свету, синеве неба, красочности природы, замечать мелкие предметы в деталях (а если еще вспомнить что у женщин цветовой спектр шире, чем у мужчин чуть ли не в два раза, то мне следует еще быть благодарной за то 1) что я женщина, 2) женщины не бывают дальтониками – спасибо что я не дальтоник))).
2. Благодарю за ноги и руки, за опорно-двигательную систему в целом, какое счастье ходить, бегать, танцевать, прыгать, мастерить руками, чувствовать тепло и холод и т.п.
3. Благодарна за возможность слышать, благодаря чему научилась ценить тишину. Слух (увы, не музыкальный) помогает мне взаимодействовать и общаться с окружающими (не всегда понимать их психологически, но это другая история).
4.Благодарна за трудности по жизни (тяжесть болезней, неполная семья и т.д.) без них было бы проще, но это уже была бы другая я, они научили меня быть самостоятельной и ответственной, понять простые истины и ценности, ценить время и внимание близких.
5. Благодарна судьбе сталкивающей меня с теми людьми, благодаря которым я с каждым разом всё тверже и увереннее учусь говорить «НЕТ!», формирую свой характер и здравые мысли своих желаний, взглядов на вещи, истиныи правды.
6. Благодарю за друзей, что доставляют мне радость общения и внимания, не уставая от монотонности лет вместе, поддерживают, критикуют, делятся радостями и грустью и так же принимают мои.
7. Благодарю за те моменты внимания противоположного пола, что вселяли во мне ощущения быть желанным/ любопытным объектом (как говориться «почувствовать себя женщиной»). Стоило бы отдельным пунктом добавить благодарность и тем прелестницам, что неожиданно перебивали интерес ко мне, тех самых рыцарей, своей красотой или чем еще там это бывает с такой скоростью света. Благодря им, я так же как и каждая женщина подвергла свои нервы бесполезным мытарствам сравнения - и заключила, что рада НЕ БЫТЬ: столь сногшибательно красивой, легкой в общении и т.д. и т.п. и не быть тп, к слову. И не скажу ничего дурного в адрес рыцарей, ведомых естественным отбором, или как там эту природу инстинктов и желаний называют. Теперь я уверена что единственно важным для меня в жизни это стремление к гармонии самой себя. Мб однажды кто то из рыцарей подарит свою свободу на благо совместного совершенствования друг друга. Правда в том, что бы ты не выбирал - стремись приумножить счастье в себе. Себя бы не растерять..

 

Уважение и умиление во мне вызывают собаки.
Если опустить то, что кошки вызывают аллергию, это не умоляет моего равнодушного внимания к ним. Возможно, это вызвано их пренебрежительностью к человеку. Возможно, в душе я считаю их конкурентами и завидую тому, что их гладят вдоль позвоночника. В перспективе мой потенциал разбрасывать волосы по квартире, плохо пахнуть, требовать завтрак в шесть утра или хотя бы в восемь, лежать днями на самых уютных местах квартиры - выше всякого котэ. Чем не конкуренция. Есть такие барышни похожие на кошек без пошлостей. Одна похожа на полосатую игривую Мурку, другая статная и мягкая как британский кот. И те, что с пошлостью злоупотребляют этими словечками про кошек – совершенно отвратительно. Мать моей подруги со школьной скамьи называет меня «Кисой» и я не смею ей перечить.

"Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, я постараюсь быть лучше себя". (с) Михаил Пришвин.

***

Драгоценно то, что хватило ума не присвоить, не сфотографировать,
не облечь
Ни в одну из условностей; молчанье точней, чем речь.
Того, чего не имеешь – не потерять.
Что имеешь – не уберечь. (с) Вера

? ???????? ?????? - Saltillo -- A hair On The Head of John The Baptist

Сердце растет, как сказочное чудовище,
Небо едет вниз по дуге, и ты падаешь возле неба. Твою душу легонько сталкивают корабликом
Вдоль по вечной реке, и весь мир обретает краски
И рельеф;

 

По лунному календарю, цикличность, день за днём – в надежде сделать на два рывка больше от пола, увидеть солнце и не испортить настроение тем, кто рядом.

Большой грязный город, с населением, превышающим отведенные для него транспортные коммуникации. Если бы не выезжать из своего района, то не раздражает. А если выезжать, - то сложно сдерживать эмоции как зашкаливающее бесит всё.

Здесь кто нибудь может аргументировать - почему быть голым считается адекватно, а лысая голова – нет? Правда, интересно..

Гуд-бай иллюзии, чо. Кажется я по максимуму докопалась до всех корней своих страхов подсознания. Легче не стало – осознание – принятие. Похоже на пути буддизма.

Если честно, - пустота и озноб. Искренне хочется жить farfaraway. Но иллюзии лучше бить как посуду – на счастье для реальности. Если не обо мне - то приятно узнавать что у кого то всё хорошо и определенно кто то заполнил собой твою весну. Это здорово. Особенно взаимно..

А как твоя весна?

 

 

И такая, ты знаешь, мама, ненужность фатальная.
Для чего это все? Для каких таких берегов
Я везу это все контрабандное, нелегальное,
Высшей пробы накопленное тепло?
Мама, здесь никому это и не надо.
Я пустое место, ничья отрада,
Чемодан неуместно нежных вещей.
На складе не-первой-свежести-овощей.
Мама, я отрастила волосы ниже плеч,
Но никто в них не запускает пальцы.
И никто не станет меня беречь.

***

Как мне вместить это все в мое тельце,

мама, оно больше меня, из оконной рамы
в его доме сегодня, я видела панорамно,
как стремительно перерастает любой масштаб
до сих пор нетроганная моя крохотная душа.
Потому что теперь ее самая тихая глубина
оживает и мечется, так, что нельзя дышать –
это глупо, но как мне легкими управлять,
когда он улыбается, мне согревая там все, до дна.

Знаешь, ведь от него у кого-то родится сын –
это будет самый красивый на свете мальчик, клянусь.
Только если об этом подумать, мама, то я свихнусь.
Потому что во мне очень громко идут часы
отмеряя фатальное: десять, девять…

Мам, я боюсь. Мам, мне страшно.

Я снова маленькая такая:
мне четыре, ты плачешь, зачем? Я не понимаю.
Мне пятнадцать, и я не верю, что разберусь,
или даже тринадцать – я некрасивая и стесняюсь.
И уже с девяти ненавижу, когда мне врут.
Я настолько маленькая, что рыдаю
прямо на эскалаторе, в шумном и темном метро.
Он не видит, наверное, как мне обжег нутро
и не чувствует, как я за час без него замерзаю.

Если в двух словах: посмотри, он в меня врастает,
а я корчусь от боли, отчетливо представляя,
как потом его вырвут и заберут.
А еще я знаю, что таких как я -

в это долгое плавание не берут.

Когда то в далёком-далёком королевстве жила-была девочка чьи волосы были из золота.
Люди из деревни, увидев ее, говорили: «оо, какая она красивая!»
И они показали ей прекрасный дом и сказали: “ты можешь остаться здесь навсегда”.
Она стала жить в прекрасном доме, и все любили её. Но люди в деревне были очень бедные и каждую ночь они пробирались в дом, где спала девочка и отрезали прядь её золотых волос и продавали их, потому что люди были бедными – «Она даже не заметит» - говорили они. И однажды, она лишилась всех своих золотых волос. И люди сказали: “она совсем не красивая”- и они выгнали её из прекрасного дома. И она ушла и больше никогда не вернулась, а бедные люди скоро снова вернулись в прекрасный дом, ища золото, но девочки там уже не было.

Из Дневника Gia Marie Carangi:

«Вы должны стараться дисциплинировать себя, потому что после определенного возраста никто не будет делать это за Вас».

«Мир кажется основанным на деньгах и сексе. .. Я ищу лучшие вещи, чем это, такие как счастье, любовь и забота».

 

Когда я вспоминаю эту притчу, меня посещает мысль – о тех, кто приходит в мой дом. Я сама всё отдам тем, кого люблю, у меня порой, и просить не нужно. А что если однажды у меня будет нечего дать.. будут ли они приходить ко мне и слушать о моих бедах. Хотя бедами я не тороплюсь делиться.

Недавно в интернете наткнулась на ролик, где одна милая девочка демонстрирует, как можно из  мужской рубашки сделать множество вариантов оригинальной одежды для девушек.

И так она это ловко и играючи делала, такие интересные  творила модели всяческих топов, юбок и прочей креативной одежды, что я безумно захотела тоже попробовать, что - то подобное натянуть на себя.

Фантазии бы мне наверняка хватило, чтобы я смогла накрутить себе, что - то похожее, но вот только была одна проблема - отсутствие мужской рубашки в моем заполненном всякими шмотками шкафу.

И я решила завести мужчину.  Не как кошку там или собаку или заглохшую машину, а завести его так, чтобы он полюбил меня, захотел меня и не мыслил своей жизни без меня.

А так как он не мог бы жить без меня ни дня, он бы взял да и переехал ко мне. С небольшим количеством своих вещей. Именно с небольшим. Ибо места, как мы уже выяснили в моем шкафу совсем нет, хоть при этом совершенно нечего носить.

В связи с этим, с собой бы он привез самые необходимые для него вещи: зубную щетку, прибамбасы для бритья, нижнее белье, полотенце, туалетную воду, с моим любимым запахом, масло для массажа (конечно для  массажа мне), пара брюк, несколько футболок, носки, желательно специально запрограммированные на то, чтобы после одного дня носки они сами отправлялись в стирку, а лучше в мусорное ведро, чтоб я никогда не натыкалась на брошенные под кровать и благополучно  забытые им, как бездомные сиротки. Ну и конечно самые важные вещи, с которыми он должен будет ко мне прийти – это его рубашки! Как минимум две. Это обязательно, потому что именно по причине того, что в моем шкафу будет находиться мужская рубашка, я собственно и решила затеять весь этот кипишь с мозговым штурмом, как и куда мне определить часть своих вещей, чтобы освободить место для него. Вернее для его вещей.

Хорошо, что для тапок, (которые он, кстати, должен будет принести с собой, потому что у меня отродясь никогда не было обуви больше, чем 38 размер), не нужно много места. Они просто могут тихонько стоять в прикроватной зоне или в подкроватной, что даже лучше, а днем будут дожидаться хозяина в коридоре, как верные псы. Может даже у них что - то получится с моими тапками и у нас со временем появятся маленькие тапчата, размера этак двенадцатого. Но я отвлеклась. Суть не в этом.

Мужчина же в свою очередь, решила я, должен быть хорош собой, с прекрасным телосложением и красивой попой. Да-да, это, кстати, важно, с эстетической, визуальной и тактильной стороны.

Еще он должен быть заботливым, надежным, с отличным чувством юмора и с хорошим вкусом. Хотя о чем я говорю, понятно, с хорошим, если он западет на меня.

Пусть он будет не слишком привередливым к еде и к той еде, которую буду готовить ему я. Вообще, было бы просто замечательно, если бы он  умел готовить сам и нередко баловал бы меня своими коронными блюдами.

Пусть он будет спокойным, уравновешенным, но в то же время не пассивным. Про то, какая у него будет должность и сколько он будет зарабатывать я не стану расписывать. Мечтать, так сказать нужно не так громко. Просто включу фантазию и молча представлю все это в уме.  В целом, представим, что это не так важно. Но только одну деталь я пожалуй озвучу. Пускай у него будет хорошая машина. Без привязки к марке. Просто хорошая и все.

 Вообще я вполне могу ездить домой на метро, но иногда пусть он меня забирает с работы на машине. Мы будем приезжать вечером домой, уставшие и голодные, вместе будем готовить легкий ужин. Да, именно легкий. Пора уже по вечерам научиться не закидывать в рот, что попадается в холодильнике, а подумать, наконец, о  правильном питании и своей фигуре.

Потом мы будем болтать о минувшем дне, может быть смотреть вместе фильм, лежа на диване и непременно обниматься. Иногда, где то раз в полчаса, я буду говорить ему, что я его люблю и слышать в ответ то же. Но не всегда конечно, потому что иногда будут интересные моменты в фильме и он не сможет отвлечься от них и сконцентрироваться на том, что нужно сказать мне это.

Вообще, мужчины не любят, всех этих слов и признаний, но сейчас не об этом. Это отдельная тема.

Иногда вечерами мы будем заниматься с ним каждый своими делами, но при этом мне все равно будет хотеться его внимания и я буду подходить к нему и теребить за ухо или целовать его в спину. И жутко сердится, если он не будет на это никак реагировать. А он будет злиться, что я отвлекаю его по пустякам. Конечно, для него я – это пустяк.

Вот так, иногда мы будем ссориться, и я в молчании проведу весь вечер.

А после секса мы всегда будем лежать некоторое время, обнявшись и я буду рассказывать ему что - то из своей жизни или из детства. А может быть он будет мне что - то рассказывать.  Я буду слушать и иногда даже сентиментально ронять слезу на подушку. А если случайно слезинка упадет на его руку и он почувствует, начнет спрашивать, что у меня случилось, и не обидел ли он меня? Я отвечу:

- Нет, нет, все в порядке, это просто так, от чувств, накатило…

-Ты же всегда будешь любить меня?

-Да, всегда.

И мне станет так сладко и хорошо.

 

А утром он будет стягивать с меня одеяло, целовать в шею и говорить  ласковые слова, чтобы я просыпалась и вставала. А я буду капризничать и ныть, что хочу спать.

Потом он уйдет на работу, не позавтракав и даже не выпив чай или кофе. Потому что у меня это не  принято. Я не завтракаю лет с 15 наверно. Я все время буду думать, что надо бы вставать пораньше, чтоб хоть заварить ему чай  и сделать бутерброд. Но он станет убеждать,  что не хочет и ему не нужно этого. А я знаю, нужно, просто у меня это не принято…

Мы будем расходиться по своим делам и заботам на целый день. Может созвонимся в течении дня, может нет. А вечером снова встретимся с ним дома, за ужином.

 

А в выходные мы будем гулять в парках, ездить за продуктами в магазины или в гости к друзьям. Нас периодически будут приглашать на чьи - то свадьбы или дни рождения. Мы будем наряжаться, и решать, кто сегодня сядет за руль. Свои рубашки он, кстати, будет гладить сам. Потому что я вроде бы  как не умею. Я вообще - то умею, но он не будет об этом знать.

 Так будут проходить у нас часы, дни, месяцы… мы все время будем вместе. Но настанет однажды момент, когда нужно будет решать, как нам жить дальше.

 И тут может быть два варианта событий.

Первый: наши ссоры будут происходить все чаще, мы по –разному будем видеть наше будущее и никогда не сможем научиться уступать друг другу.  И я пойму, что мы просто теряем время и решу, что больше так не может продолжаться и сообщу ему, что нам пора расстаться. И он согласится со мной.  Скажет, что это правильно, что мы слишком разные. Странно, что он даже не будет уговаривать меня передумать. Или наоборот, он сам решит, что уходит. И уйдет. А я не стану его останавливать и удерживать. И не попрошу, чтобы он остался. И вот, когда он уйдет, забрав с собой все свои вещи и даже все те вещи и безделушки, которые я ему подарила. И даже заберет уточек-мандаринок, которые я вручила ему на нашу с ним какую то дату знакомства.

А я останусь в своем доме одна, со своей печалью и пустотой в душе, но зато с целой кучей вопросов без ответа в голове.

Я подойду к шкафу, пороюсь в нем и достану ту вещь, из - за которой я все это и затеяла. Его рубашку. Я ее надежно спрятала, чтоб он вообще забыл о том, что она у него была.

Рубашка, конечно же, напомнит мне о нем. Каждой пуговкой. Каждой петелькой. Она до сих пор пахнет его туалетной водой и на меня нахлынут эмоции. Я естественно пореву, даже прижму эту рубашку к лицу. Потом я немного успокоюсь и надену ее на себя. Но мне совершенно не захочется совершать с ней какие - действия, чтоб поиграть в модельера.

Ну, что, скажу я себе, ты довольна, разве не этого ты хотела, когда заводила мужчину?  Заводила мужчину, а завелась сама.

Все глупо и нелепо. И я пойму, что смысла совсем нет в этой мужской рубашке, если надета она не на него.

И мне захочется скорее набрать его номер и закричать:

- Вернись ко мне, вернись ко мне пожалуйста, мне очень плохо без тебя…

Но я не стану кричать в трубку. Я тихо скажу ему:

- Ты оставил у меня свою рубашку…

А он ответит:

- Ничего, оставь ее себе. Мне она не нужна.

- И мне она не нужна. Мне не нужна она без тебя….

Но он мне ничего не ответит.

 

Не очень веселый финал, согласна. Но в целом такое  в жизни бывает. А ведь все так мило начиналось. Увидела как то в интернете ролик, про мужскую рубашку…

 

Но чтобы не заканчивать на грустной ноте, альтернативно я решила предложить другой вариант событий:

Мы все-таки поженимся. И не важно, будет ли у нас свадьба или мы просто распишемся и умотаем на месяц куда-нибудь к морю.

И тогда я никогда не смогу надеть его рубашку в одиночестве, сетовать на судьбу, утирая слезу рукавом, утешая себя тем, что, ну ладно, хотя бы рубашка мне осталась от него. Можно теперь гонять в ней по дому, когда делаю уборку или валяюсь на кровати с книжкой в руках. Никогда я не стану сооружать из нее что - то наподобие юбки.

И вообще, о чем я думала, какой это должен быть мужчина размером, чтобы я из его рубашки смогла на свою попу натянуть имитированную юбку.

 

В любом случае, рассуждая обо всем этом, я поняла одно:

отродясь мне не нужна мужская рубашка, если в комплект с ней не будет входить тот мужчина, которого я когда - либо заведу. Тот мужчина, который заведет меня так, что мне некогда будет смотреть всякую ерунду в интернете.

Конец.

 

Все события  и действующие лица чистый вымысел, не имеющие прототипов, все совпадения случайны.

(с) Ирина Мкртчян

Зачем я вас всех любимых собираю по крупицам – каждую родинку, форму ушей, бровей и взгляда, все мои хорошие какие вы славные..  

Достаточно взгляда чтобы узреть красоту в чем бы то ни было.

Смотрю в окно не спешно везущего троллейбуса – женщина несет ребенка 2 лет на руках – малышка так хороша собой как и большинство в этом возрасте – у неё светлые волосики вьются на голове, носик розовый от холода, лицо припухлое от сонливости, такие нежные щечки – как персики с легкой краской спелости, а ресницы – такие длиннющие и густые как крылья у мотыльков, как она нежна от сонливости как будто вот вот расплачется..

А мы такие циничные… сарказмы и шутки между собой – вчера бродили по ТЦ Метрополис в поисках идеального пальто, и чей то ребенок лет шести катался на самокате из магазина к стеклянным мостам (3 этаж как б) – и мы шутим как беспечны эти мамаши – собирай потом ребенка с разбитой головой.. все бы не так смешно если бы днём на работе знакомые из Еревана не позвонили с горем – их ребенок пробил голову упав на детской площадке и находится в коме – срочно нужно раздобыть реанимационный препарат на основе адреналина – его нигде нет – час мы ищем по аптекам препарат – в одной аптеке нам сказали, что смогут достать после обеда – звоним в Ереван – слишком поздно врачи отмерили ей максимум три часа..

И сколько бы не было в морали сарказма - уже прочувствовал это иначе.

 

Ты спросишь как мои дела? – руки, ноги, голова – которая мне кажется, еще соображает, вот только хватило бы энтузиазма написать диплом. Мне грех жаловаться. Я от публичного до публичного - с друзьями шутками-улыбками – а стоит уединиться и отвернуться, чтобы не быть пойманной с поличным едва высыхать успевают щеки. Да и черт с ними, дурочка, душу себе не трави.

И я ждал  - вот сейчас  эти две проказницы, беспощадным зорким взглядом
насквозь пронизав  сидящего  напротив  представителя  другого  пола,  втайне
вынесут ему приговор - скорый и окончательный. Так мои сестры, когда мы были
детьми, выводили  баллы впервые посетившим нас  гостям.  И когда  застольная
беседа на миг стихала, вдруг звонко раздавалось:
     - Одиннадцать!
     И  всей прелестью этой цифры наслаждались только  сестры да  я. Теперь,
вспоминая эту игру, я внутренне поеживался. Особенно смущало меня, что судьи
были столь  многоопытные.  Они  ведь  прекрасно  отличали лукавых  зверей от
простодушных, по походке своей лисы понимали, хорошо она настроена или к ней
нынче  не подступишься, и  ничуть  не  хуже  разбирались  в  чужих мыслях  и
чувствах.
     Я любовался этой зоркой,  строгой  и  чистой юностью,  но было  бы куда
приятнее,  если  бы   они  переменили  игру.  А   пока,   опасаясь  получить
"одиннадцать", я смиренно передавал соль,  наливал вино, но, поднимая глаза,
всякий раз  видел на их лицах спокойную серьезность судей, которых подкупить
нельзя.
     Тут не помогла бы  даже лесть - тщеславие им было  чуждо. Тщеславие, но
не гордость: они были о себе столь высокого мнения, что я ничего похожего не
осмелился бы высказать им вслух.  Не пытался я и покрасоваться перед ними  в
ореоле моего  ремесла,  ведь и  это не  для  робких  - забраться  на вершину
платана только затем, чтоб поглядеть, оперились ли птенцы, и дружески с ними
поздороваться.
     Пока я ел, мои молчаливые феи так неотступно следили за мной, так часто
я ловил  на себе  их быстрые взгляды, что совсем потерял дар речи. Наступило
молчание, и тут на полу  что-то тихонько зашипело,  прошуршало  под столом и
стихло.  Я  поглядел  вопросительно. Тогда младшая,  видимо, удовлетворенная
экзаменом, все  же не преминула  еще  разок  меня испытать; впиваясь в кусок
хлеба крепкими зубами юной дикарки, она пояснила невиннейшим тоном - конечно
же в надежде меня ошеломить, окажись я все-таки недостойным варваром:
     - Это гадюки.
     И  умолкла  очень  довольная,  явно  полагая,   что  этого   объяснения
достаточно для  всякого, если  только  он не круглый  дурак. Старшая  сестра
метнула  в меня быстрый, как молния, взгляд, оценивая  мое первое  движение;
тотчас обе как ни в чем не  бывало склонились  над тарелками, и лица  у  них
были уж такие кроткие, такие простодушные... У меня поневоле вырвалось:
     - Ах вон что... гадюки...
     Что-то скользнуло у меня по ногам, коснулось икр  - и это, оказывается,
гадюки...
     На свое счастье,  я улыбнулся. И  притом от души - притворная улыбка их
бы не провела.  Но я улыбнулся  потому, что  мне было весело  и  этот  дом с
каждой минутой все больше мне нравился,  и еще потому, что хотелось побольше
узнать о гадюках. Старшая сестра пришла мне на помощь:
     - Под столом в полу дыра, тут они и живут.
     - И к  десяти вечера  возвращаются домой, - прибавила младшая. - А днем
они охотятся.
     Теперь уже я украдкой разглядывал девушек. Безмятежно спокойные лица, а
где-то глубоко  - живой лукавый ум,  затаенная  усмешка.  И это великолепное
сознание своей власти...
     Я сегодня что-то  замечтался. Все  это  так далеко. Что стало  с  моими
двумя феями?  Они  уже, конечно,  замужем.  Но тогда,  быть  может, их и  не
узнать? Ведь это такой серьезный шаг - прощанье с девичеством, превращение в
женщину. Как  живется им в новом  доме? Дружны ли они, как прежде, с буйными
травами и со змеями? Они  были причастны к жизни всего мира. Но настает день
- и в  юной  девушке  просыпается  женщина.  Она  мечтает поставить  наконец
кому-нибудь "девятнадцать". Этот высший балл - точно груз на сердце. И тогда
появляется  какой-нибудь  болван.  И неизменно проницательный  взор  впервые
обманывается  - и видит болвана  в самом розовом  свете. Если болван прочтет
стихи,  его  принимают  за  поэта. Верят, что ему  по  душе  ветхий, дырявый
паркет,  верят, что он любит мангуст. Верят, что  ему лестно доверие гадюки,
прогуливающейся под столом у него по ногам. Отдают ему свое  сердце -  дикий
сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И болван уводит принцессу в
рабство.

В твоём сердце не найдется для меня местечка. В нём крепко живет Снежная Королева. – Что ты ищешь в нём наивная Герда? – Тебя ждут два мешка фасоли на перебор, кусты садовых роз высаженные не тех цветов и целый список дел. На тебе деревянные башмачки, чепчик и фартук, ты дорогая перепутала сказку.

 

Пусть указывают срок годности каждой фразы
На упаковке.

Истечет ведь куда быстрее, чем им поверишь.
И за это им даже, в общем-то, не предъявишь.
Сколько нужно, чтоб написать их? Минуты две лишь
И десять клавиш.

Сколько нужно, чтоб обезвредить их, словно мину
У себя в голове?.. Сапер извлечет из почвы
Как из почты, и перережет, как пуповину
Проводочек: «Эй, половина.
Спокойной ночи».

До чего же паршиво, когда ты один.
   Тот, кто вам скажет, что это не так, – врет. Седые старики в свитерах, примостившись у стойки бара и обмениваясь рассказами о былых кутежах, вспоминают холостяцкие годы со слезами умиления – так уж им положено. На самом деле каждый из них мечтает отправиться на тот свет раньше своей старухи, чтобы не пришлось самому готовить, убираться и все такое прочее.
   Бывает, конечно, что и молодые ребята начинают доказывать, что "бабы того не стоят", мол, без них лучше. Но это опять-таки вранье – а что еще скажешь, если тебе в очередной раз пришлось ползать и унижаться перед какой-нибудь юбкой, чтобы она не хлопнула дверью и не пошла искать себе другого?
   Мужчина создан, чтобы быть с женщиной, так же как женщина создана, чтобы быть с мужчиной. Это часть великого плана матери-природы, и чертовски скверно, когда остаешься на обочине – если не держать себя в руках, можно совсем расклеиться. Женщины таких нюхом чуют, а отчаяние – не самый лучший одеколон. Лежишь вот так ночью один и думаешь: где она, девушка твоей мечты? Может, тоже думает о тебе и ждет, когда ты ее найдешь? Интересно, что она делает сейчас: лежит в постели или, может быть, скандалит с мужем и мечтает, что подвернется наконец кто-нибудь получше? А вдруг как раз в эту минуту она страстно обнимает кого-нибудь, сгорая от желания? Развлекается со своим любовничком, отбросив всякий стыд, в то время как я лежу здесь совсем один – я, единственный, кто мог бы любить ее по-настоящему!.. Почему? Почему она с ним, с этим козлом, когда я здесь?!
   Ну, хватит ревновать, а то совсем заведусь. Понятно, что она – лишь плод моего воображения, и все-таки я ее люблю. Звучит глупо, однако мы прожили с ней вместе всю жизнь, и не один раз. По крайней мере дюжину раз. Я встречал ее, женился, растил детей, старился и умирал, все в течение одной бессонной ночи. Невеселое это дело – влюбиться в иллюзию. Чего я только с ней не выделывал в своем воображении, стараясь доказать свою любовь! Награждал ее лейкемией, опухолью мозга и разными прочими штуками, чтобы потом появиться перед ней наголо выбритым – в знак солидарности, потому что она потеряла волосы из-за химиотерапии. И заслужить этим ее любовь! Да что там болезни, она у меня переживала войну, ее били, резали, калечили, обжигали и даже насиловали в особо извращенной форме – и все во имя любви, чтобы я потом мог остаться с ней, заботиться о ней и отомстить за нее. Помню, как однажды ей отрезало обе ноги трамваем.
   Это одна из моих любимых фантазий.
   Причем я никогда не видел ее лица – и это несмотря на все, через что мы с ней прошли вместе.

У нее просто нет лица. Нет, неправильно, лицо, конечно же, есть, просто я его никогда не видел, и пока не увижу, эти фантазии так и останутся фантазиями. Вот тут и приходит настоящее отчаяние – ты начинаешь искать ее, единственную, повсюду. Кассирша в супермаркете, девушка, сидящая напротив в метро, те, кого встречаешь на улице... Кто она?

слёзы реки ебанного Нила, когда же вы высохнете во мне, быть равнодушно бесчувсвственной на публику и терпеть боль легких с комом в горле от которого невозможно дышать... когда же ты поймешь и успокоишься, вечно беспокойная внутри.. когда совсем сердце перестанет биться, а ты пока не заслуживаешь даже думать о нём.

Всегда тебя будут приследовать эти взгляды на твои шрамы как самое больное из раннего детства, когда тогда, как тогда точ в точ.. жаль что нет такого утройства как в Вечном Сиянии Чистого Разума - стереть навсегда участки памяти. Было бы легче наверное нет? просто мы слабые и бесхребетные твари. Жалуйся, жалей, бичуй, ненавидь себя. Тлеешь внутри. Как угли разгораются снова в костер от этих косых пристальных взглядов. Какого черта вам надменным самовлюбленным идеальным не радоваться своему превосходству, рыщите в чужих уродствах, даете советы если понаглее хватает бессовестности.

Лучше уж никогда не лелеят глупые мечты о том, что и тебе повезет и когда нибудь. А ведь все говорят надо верить, надо. Да как же верить то..

Сколько всего вокруг у других и просто ценишь и учишься на восприятии мелочей. Люди не вещи, но что может быть проще чем сравнивать в метафорах ситуации..

Как ребенок играет в игрушку которая ему не принадлежит и он не понимает почему он не может ее забрать себе, навсегда сделать своей. Это просто больно словно отнятая конфета. Дело ведь не в вещественности. А в возможности обладания, вернее в его отсутсвии. Как это сложно отпускать вещи, тешит себя что "потом", "когда нибудь". К черту вещи. Людей нельзя присвоить. Есть только свобода которую можешь подарить.

А ты просто не злись, не надо детка.. маленькая наивная.. просто не думай.. иди уже отдайся хотя бы Морфею, в самые крепкие объятия его пустоты, он тебе ничего не пообещает и не покажет кино. Зато ты не будешь думать обо всем этом хотя бы во сне...

переключаешь с волны Максимум на Ультру, при первых же мотивах заезжанных RHCP - и вуалья! - теперь и там она звучит.. от судьбы не уйдешь..
Искренни ненавижу ди-джея который ставит их..

за окном летний снег, невозможно ходит без очков, дышать и лишний раз открыть рот.
Небо, снизошли на нас ливень!
Есть вещи о которых мне сложно говорить, потому что они что то значат только для меня - в это было только моими глазами.. такое есть у каждого.
Мое горло сдавливают воспоминания, как же трудно дышать в такие моменты.
В новостях показывали детей в онкологическом отделении. Замечательные дела творит фонд Дины Корзун и Чулпан Хаматовой.
Часть своего детства я провела среди этих детей. Боже, ну как такое получается.. Таня была такой красивой девочкой с большими глазами, пухлыми губами, а еще у нее не было волос от химиотерапии. А через два года ее не стало. Девочка Женя, тощая, высокая, с конским хвостом и богатыми родителями. Ей было 12 лет. Она не дождалась пересадки костного мозга...
...
В троллейбусе мама поправляет мальчику 5 лет кепку.. он ей улыбается.

А вы когда в последний раз видели улыбки маленьких детей? Они самые искренние и лучезарные на свете.

Теперь я понимаю почему Леська зовет своего сына "солнышком".
Дочька бежит к отцу привлечь его внимание - пааап! нуу пааап, посмотри! - нууу что? - отнекивающе-уставше говорит отец.
А кто то хоронит своих детей. У которых никогда уже ничего не будет..

МИХАИЛ ЗОЩЕНКО
АРИСТОКРАТКА

Григорий Иванович шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать:
— Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место.
А в своё время я, конечно, увлекался одной аристократкой. Гулял с ней и в театр водил. В театре-то всё и вышло. В театре она и развернула свою идеологию во всём объёме.
А встретился я с ней во дворе дома. На собрании. Гляжу, стоит этакая фря. Чулочки на ней, зуб золочёный.
— Откуда,— говорю,— ты, гражданка? Из какого номера?
— Я,— говорит,— из седьмого.
— Пожалуйста,— говорю,— живите.
И сразу как-то она мне ужасно понравилась. Зачастил я к ней. В седьмой номер. Бывало, приду, как лицо официальное. Дескать, как у вас, гражданка, в смысле порчи водопровода и уборной? Действует?
— Да,— отвечает,— действует.
И сама кутается в байковый платок, и ни мур-мур больше. Только глазами стрижёт. И зуб во рте блестит. Походил я к ней месяц — привыкла. Стала подробней отвечать. Дескать, действует водопровод, спасибо вам, Григорий Иванович.
Дальше — больше, стали мы с ней по улицам гулять. Выйдем на улицу, а она велит себя под руку принять. Приму её под руку и волочусь, что щука. И чего сказать — не знаю, и перед народом совестно.
Ну, а раз она мне и говорит:
— Что вы,— говорит,— меня всё по улицам водите? Аж голова закрутилась. Вы бы,— говорит,— как кавалер и у власти, сводили бы меня, например, в театр.
— Можно,— говорю.
И как раз на другой день прислала комячейка билеты в оперу. Один билет я получил, а другой мне Васька-слесарь пожертвовал.
На билеты я не посмотрел, а они разные. Который мой — внизу сидеть, а который Васькин — аж на самой галерке.
Вот мы и пошли. Сели в театр. Она села на мой билет, я — на Васькин. Сижу на верхотурье и ни хрена не вижу. А ежели нагнуться через барьер, то её вижу. Хотя плохо. Поскучал я, поскучал, вниз сошёл. Гляжу — антракт. А она в антракте ходит.
— Здравствуйте,— говорю.
— Здравствуйте.
— Интересно,— говорю,— действует ли тут водопровод?
— Не знаю,— говорит.
И сама в буфет. Я за ней. Ходит она по буфету и на стойку смотрит. А на стойке блюдо. На блюде пирожные.
А я этаким гусем, этаким буржуем нерезаным вьюсь вокруг её и предлагаю:
— Ежели,— говорю,— вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.
— Мерси,— говорит.
И вдруг подходит развратной походкой к блюду и цоп с кремом, и жрёт.
А денег у меня — кот наплакал. Самое большое, что на три пирожных. Она кушает, а я с беспокойством по карманам шарю, смотрю рукой, сколько у меня денег. А денег — с гулькин нос.
Съела она с кремом, цоп другое. Я аж крякнул. И молчу. Взяла меня этакая буржуйская стыдливость. Дескать, кавалер, а не при деньгах.
Я хожу вокруг неё, что петух, а она хохочет и на комплименты напрашивается.
Я говорю:
— Не пора ли нам в театр сесть? Звонили, может быть.
А она говорит:
— Нет.
И берёт третье.
Я говорю:
— Натощак — не много ли? Может вытошнить.
А она:
— Нет,— говорит,— мы привыкшие.
И берёт четвёртое.
Тут ударила мне кровь в голову.
— Ложи,— говорю,— взад!
А она испужалась. Открыла рот, а во рте зуб блестит.
А мне будто попала вожжа под хвост. Всё равно, думаю, теперь с ней не гулять.
— Ложи,— говорю,— к чёртовой матери!
Положила она назад. А я говорю хозяину:
— Сколько с нас за скушанные три пирожные?
А хозяин держится индифферентно — ваньку валяет.
— С вас,— говорит,— за скушанные четыре штуки столько-то.
— Как,— говорю,— за четыре?! Когда четвёртое в блюде находится.
— Нету,— отвечает,— хотя оно и в блюде находится, но надкус на ём сделан и пальцем смято.
— Как,— говорю,— надкус, помилуйте! Это ваши смешные фантазии.
А хозяин держится индифферентно — перед рожей руками крутит.
Ну, народ, конечно, собрался. Эксперты.
Одни говорят — надкус сделан, другие — нету.
А я вывернул карманы — всякое, конечно, барахло на пол вывалилось,— народ хохочет. А мне не смешно. Я деньги считаю.
Сосчитал деньги — в обрез за четыре штуки. Зря, мать честная, спорил.
Заплатил. Обращаюсь к даме:
— Докушайте,— говорю,— гражданка. Заплачено.
А дама не двигается. И конфузится докушивать.
А тут какой-то дядя ввязался.
— Давай,— говорит,— я докушаю.
И докушал, сволочь. За мои-то деньги.
Сели мы в театр. Досмотрели оперу. И домой.
А у дома она мне и говорит своим буржуйским тоном:
— Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег — не ездют с дамами.
А я говорю:
— Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение.
Так мы с ней и разошлись.
Не нравятся мне аристократки.

Дай мне, Господи,
утешать, а не ждать утешения,
понимать, а не ждать понимания,
любить, а не ждать любви.

Ибо, кто даёт, тот получает, кто забывает себя, тот обретает, кто прощает, тому простится...