И встает над Россией тень великого Чингисхана, объединителя Евразии. (Н.Трубецкой)

Мой мудрый дед - Федор Петрович Удалов, старый питерский интеллигент, проживший весь двадцатый век и успевший понянчиться с праправнучкой, терпеть не мог разговоров о политике. Вот внуков, правнуков и праправнуков любил, а политику не признавал даже за интерес. И каждый раз, когда бесшабашная молодежь начинала крамольно промывать кости очередному генеральному секретарю, он хмурился и ворчал: «Помяните мое слово, посадят вас когда-нибудь».

Провозглашение перестройки и гласности ничуть не повлияло на его убежденность в смертельной опасности наших раскованных политбесед. Он хмурил кустистые брови и безапелляционно заявлял: «Сегодня за разговоры не сажают, а завтра будут сажать».

Как в воду глядел.

И все-таки, один раз мне удалось вытащить старика на откровенный разговор. Послушав однажды по телевизору рассуждения кого-то из «прорабов перестройки», дед махнул рукой, выключил зомбоящик и сухо заметил: «В России все перемены к худшему».

Чем дальше, тем чаще я вспоминаю эти пророческие слова.

И дело совсем не в том, что в молодости Солнце, как известно, ярче, а трава зеленее (вопрос о девушках красивее - отдельный). Складывается стойкое ощущение, что апокалиптический водоворот, закрутивший Россию более ста лет назад, то уходя на глубину, то поднимаясь на поверхность, продолжает свою разрушительную работу, готовя нам новые порции исторического экстрима.

А, поскольку, Россия и вправду «государство-цивилизация», ни Запад, ни Восток, то и движемся мы своим собственным никому не ведомым курсом, распугивая соседей своей трагическойуникальностью.

Далеко в историю за примерами ходить не будем. Существовала в двадцатом веке мировая социалистическая система, входило в нее немало государств в разных частях света. Из-за сильного внешнего давления и внутренних противоречий - распалась. И все пошли своим путем: западные страны - на Запад, восточные - на Восток. И вот уже не только вестернизированные республики Прибалтики, но и «ридна Украина» поворачивается (хоть и не без колебаний) к Европе. Кто знает, чем закончится этот «дранг нах вестен» для братьев-украинцев (не исключено, что разорвет Украину по Днепру)? Но тяга чувствуется, и не только у «западенцев».

А государства Средней Азии, сбросив с себя тонкую пелену советской технократической цивилизации, без колебаний упали на самое дно архаичного Востока. И все там уже как положено: нормальный азиатский феодализм с элементами недоразложившегося родового строя, баи - как баи, ханы - как ханы, декхане - как декхане. А капитализм только в пределах «Великого шелкового пути».

И только Россия, вечная «Птица-тройка» скачет во весь опор неведомо куда, и как в гоголевские времена, на вопрос «Русь, куда несешься ты?», не дает внятного ответа.

Впрочем, общее направление движения угадать можно. Точнее, речь идет, конечно, не о целенаправленном, или хотя поступательном движении, а скорее о вечной пульсации, являющейся, по-видимому, главным нервом российской истории.

Объекты притяжения и отталкивания пульсирующего организма неизменны на протяжении веков, менялись только их проявления, оболочки, названия: Византия и латиняне, Орда и рыцари, Москва и Санкт-Петербург, НАТО и Евразийский союз... Каждый при желании может подобрать десятки пар антонимов, по разному высвечивающих вечное колебание нашей культуры между двумя системообразующими цивилизационными принципами, которые с известной долей условности можно обозначить как «модерн» и «традиция».

На каждом этапе истории преобладало то или другое притяжение, никогда полностью не искореняя влияние своего антагониста. Если Киевская Русь была еще почти Европой, то Русь ордынская уверенно качнулась на Восток, передав эстафету Московской Руси. Но якобы самодостаточный «Третий Рим» все больше тяготел к Западу, а Российская империя и вовсе превратилась в кривоватое зеркало западно-европейской цивилизации.

Отторгнувшая эту «кривизну» революция 1917 года вдохновлялась идеями собственного пути в Европу, так, чтобы не просто догнать, а перегнать и возглавить, но свернула на новый изоляционизм, новый «Третий Рим» и новое историческое отставание.

Ну, а наше время? Неужели вы не видите неуловимую работу все того же маятника?

Перестройка, как отказ от изоляционизма, и поиск «утраченного Западного Брата», проамериканская оргия начала 90-ых, быстрое разочарование, уныние и поиск новой идентичности в слегка вульгаризированном евразийстве?

Обратите внимание на ускоряющийся ритм этой пульсации: 200 лет Российской империи и 20 лет на перестройку вместе с «демократической катастройкой»!

Создается впечатление, что отечественная система «государства-цивилизации» пошла вразнос.

Евразийский выбор Путина очевиден и просматривается не только в его речах (будто написанных Николаем Трубецким в начале 30-ых годов прошлого века), но и во всей практической политике, по крайней мере, нынешнего президентского срока.

Дистанцирование от США и НАТО, попытки возродить гонку вооружений, поддержка «государств-изгоев», заигрывание с Китаем, отчаянные усилия по восстановлению контроля над пространством СНГ, «национализация элиты», поиски пятой колонны... Все свидетельствует о сознательном движение в сторону умеренного изоляционизма, но изоляционизма одностороннего. Окно в Европу прикрываем, дверь в Азию распахиваем. Но насколько это - «брак по любви»? Большой вопрос. Скорее - по расчету, да еще и не от хорошей жизни. А первая безответная любовь все равно не ржавеет - почти наверняка- это Европа, Германия.

Можно долго спорить о том, кто кого отверг, поматросил и бросил, но, скорее всего, - обоюдно не сошлись характерами.

Путинская Россия не желает тщательно мыть политические руки, и надевать сменную обувь, входя в европейскую гостиную, а Запад не желает бросаться в объятия пылкой любовницы, требуя предварительно подписать брачный контракт. Азиатские «женихи» менее щепетильны, но, на самом деле, не менее требовательны. Дайте срок, они еще покажут, кто в доме хозяин.

Но не это главное. Путинскую Россию роднит с Азией схожая авторитарно-пирамидальная государственная философия. Никто из азиатских партнеров не станет требовать от России ни соблюдения прав человека, ни наполнения формально существующих демократических институтов реальным содержанием. Нехай будет диктатура, дело для Азии привычное. Такая поддержка - бальзам на изголодавшееся по взаимности сердце национального лидера.

Но насколько этот курс устраивает российскую элиту, десятилетиями мечтавшую о счастливой старости в сказочной стране «золотого миллиарда»? И, наконец, претворившую мечту в жизнь. Осталось только окончательно прописаться «в лучших домах Лондона и Калифорнии» со всеми чадами и домочадцами. А прислуга (челядь) и там найдется, хотя уже не та, не та, что здесь...

Судя по непрекращающимся конфликтам в путинском «святом семействе», эхо от которых доносится до широкой публики несмотря на чиновничью омерту, устраивает этот курс далеко не всех.

Конечно, страх перед приближающимся социальным взрывом элиты сплачивает, примиряет на время с необходимостью изображать из себя любимых нукеров Чингисхана, но внутреннее напряжение, судя по всему, растет.

К тому же над империей новоявленных «потомков Чингисхана» тяготеет проклятьесовременности - вездесущий постмодерн, лишающий авторитарную вертикаль всякого внутреннего содержания.

Государства ордынского типа хорошо работают только тогда, когда кроме страха перед ханом их скрепляет духовное единство элиты, когда нукер служит не за страх, а за совесть.

В нашем случае, такой основы нет. Все попытки сделать православие государственной религией разбиваются о цинизм и духовную всеядность служивого люда.

Как ни крути, а бабло все равно побеждает зло. И как ни ругай «империю желтого дьявола», а рожать, учиться и лечиться лучше там, уже и судиться меж собой лучше там, вот и тянутся, несмотря на все запреты, за океан стаи новых янычар и опричников.

Да и научно-технический прогресс никто не отменял, и гонка вооружений уместна лишь в том случае, когда ракеты хотя бы время от времени летают и «Булавой» можно пользоваться не только как холодным оружием.

Короче говоря, налицо самая настоящая коллективная шизофрения элиты - раздвоение ее «личности» на враждующих друг с другом «западника» и «славянофила». И снять это противоречие в обозримом будущем едва ли возможно.

А значит, через энное количество лет, российский исторический маятник вновь качнется в сторону «бездуховного Запада», снова ненадолго (мезальянс, однако), и продолжится вечная история про попа и его собаку, кол и его мочало, и - начинай сначала.

Но скорость хода этого маятника будет постоянно возрастать, рискуя разнести всю «евразийскуюкухню».

А что же народ, спросите вы? Народ безмолвствует как требует классика жанра, но до поры до времени, лишь с грустью констатирует, что все перемены в России пока что к худшему.

Но когда встанет вопрос о его (народа) физическом выживании, он вынужден будет, как уже бывало в прошлом, выйти на арену истории.

И перезапустит исторический маятник.