Так мне и не дали в альбомах по искусству покопаться. Передонов подло решил меня изловить, для чего намазал паркет в доме клеем, воспользовавшись тем, что ковры были аккуратно скатаны и убраны в чулан. Но на то я и Недотыкомка, чтобы не попасться. Я же и по шкафам прыгать умею! Поймать меня не поймали, только еще больше обозлили.  Вот и решила я отомстить А.Б., собрав на него компромат. Передонову передоново, так сказать

Хочется ведь что-нибудь написать. И, вроде бы, и Передонов в гимназии  с раннего утра протирает портреты классиков, и Варя с Глашей в церкви. И темы, вроде бы, постепенно обрастают живыми подробностями и неуловимыми наблюдениями. Книжный шкаф, карты (Париж, Париж, прогулка ведь еще не закончилась), поварская книга Глаши, туалетный столик В., кот и его ужимки и прыжки под картинами в кабинете А.Б. Все это вполне серьезные и достойные объекты для размышлений. Более того, это непревзойденный источник вдохновения для придумывания новых сюжетных ходов в истязаниях для г-на Учителя. Но вот что интересно, как только SOMA, т.е. ТЕЛО темы, приобретает в моем сером сознании вполне скульптурные очертания, у меня пропадает всякое желание вдыхать в нее душую...

*Отсюда вывод: Пигмалион из меня никакой. А самодостаточность и самовлюбленность с точки зрения мифов - это уже опасно. И никакая Афродита тут не поможет...

*А если попробовать написать о Ней, в отместку назвав ее  Венерой? Так, надо покопаться в альбомах  А.Б.

На неотправленную, но каким-то образом полученную открытку  от Г-на N.


М.  робко ответила другой, почти безмолвной:




Безмолвие нарушало всего 3 слова - "N., липсвате ми"

*Перья должны победить камни

Сегодня на обед был  суп с вермешелью в виде буковок.
Что-то вроде этого:
Хотела я было развить "вкусную" тему и ассоциативно связать "вкушение" букв с Византийской традицией "поедания" свитков и сакральных текстов, а также с  разными историями,  произошедшими с известным гимнографом Романом Сладкопевцем...  Но не буду. Не потому, что византийская тема менее съедобна. Ее тоже можно развить, особенно под хруст детского печенья-букв.  Только вот пока я напишу о другом. Итак. Следите за  ходом мысли и чудесами ассоциативного мышления.  Макароны "Алфавит" , БУКВЫ и забавы старосветских помещиков

"Большая" литература,  та, что скрыта за стеклами книжных шкафов Передонова, оказывается, может проецироваться на детскую сказку. И вот что при этом может получиться.
Это Варя как-то рассказывала. У них еще в Москве на их прежней квартире висела фотография, на которой Пастернак с Ахматовой вдвоем. Помните, наверное, Ахматова уже немного пожилая, а Пастернак, как водится, похожий одновременно на коня и на его араба. Тогда еще к Варе в квартиру часто захаживал маленький Ванечка - соседский мальчик. Тихий, внимательный. И очень любознательный. Так вот, Ваня очень этой фотографией заинтересовалась, особенно Пастернаком.

- Варя, - спрашивает, мол, Ваня - это я знаю, это - Лохматова.
- Ахматова,- поправляет В.
- А рядом кто?. - продолжает Иван.
- Рядом, - отвечает В., - Пастернак. Тоже поэт.
- Варя, а почему у него такие большие глаза?
В.А.  - поэтическая натура, вспомнив, видимо, пастернаковские вариации на тему всепроницающего и всепоглощающего зрения поэта, отвечает, естественно:
 - Это чтобы лучше видеть.
Дальше идет драматическое crescendo:
Ваня (настороженно): Варя! (пауза) А почему у него такие большие уши?
В.А. (обреченно, предчувствуя следующий вопрос): Это чтобы лучше слышать, Вань.
Ваня (с ужасом): Варя... а почему у него... такие большие... зубы?...
(Занавес)


* Варин рассказ всплыл как-то сам собой. Вернее, выплыл вместе с некой дамой в малиновой панаме из первоюльской пыли. Из чего вывод - на балконе связь времен ощущается особенно остро*.

* Пока Недотыкомка занимается самокопанием и активным изучением что-на-глаза-попадется, поделюсь своим "открытием". Сомнительным, конечно. Иначе и делиться бы было не интересно. 

Наконец-то я поняла, в чём разница между Голливудом и европейским (точнее - французским) кино. По крайней мере, в том, что касается любовных историй. Любовь в Голливуде начинается обычно с каких-нибудь приключений, через которые герои обязательно должны пройти, чтобы обрести друг друга. Физическая близость является как бы наградой за пройденные испытания и кульминацией, к которой всё идёт. Очень хорошо это видно, например, в фильмах про Джеймса Бонда, где с героями чего только не случается (вплоть до совместно предотвращённого ядерного взрыва), пока они наконец не оказываются в постели. Во французском кино совершенно другая позиция. Там любовь с постели только начинается. Иногда герои уже лежат в ней с самых первых кадров, иногда ещё успевают сбегать в кафе, но тем же вечером всё-таки занимаются любовью (никаких других препятствий, кроме двух-трёх кварталов по дороге домой режиссёр им не строит). И только потом действие постепенно разворачивается... Хотя, казалось бы, куда уж дальше? :) Но вот, видимо, такой у французов рафинированный подход.

*К чему бы я это?

Хлопнула входная дверь, и в квартиру вошла Варя,  ловко обмахиваясь белым батистовым платочком. Жест был настолько естественным, что кроме "мне жарко, очень жаар-ко и душно", он, казалось бы, ровным счетом ничего не значил. Однако Передонов уловил в нем что-то большее и тут же ответил постукиванием свернутой в трубочку газеты по левой...да, по левой руке. "Петербуржские ведомости" - отметила  я про себя.  Потом в "диалог" вступила Глаша: открыла окно (в комнату влетел тополиный пух и запах  пыли) и принялась трясти скатерть. Раааз, раааз, раз! Два долгих встряхивания и одно короткое - и лиловая скатерть вернулась на обеденный стол.

Да, у герани на подоконнике в тот момент задрожали листочки. Возможно, от сквозняка.

Так вот, тогда мне показалось, что это тайный шифр. ЗаГОВОР случайных, самодельных вееров, веерков, ветрил и ветра. Ну, если не ЗАговор, то РАЗговор, беседа. От осознания этого и от превкушения разгадки, у меня затряслись серые лапки. Расшифровка языка вещей отняла некоторое время. В одной из книг был обнаружен 

Словарь:

Порыться в черновиках не удалось. Как, впрочем, и в своей голове. Передонов спит слишком чутко. Даже что-то бормочет во сне. Записи появятся завтра. Все завтра.
* Если день не спугнет стаю галдящих мыслей.
* Надо запомнить предметы на столе А.Б., чтобы потом их описАть.

На столе Передонова на видном месте был оставлен  т. 10 полного собрания сочинений А.С. Пушкина, из которого торчали три пожелтевшие закладки. Отмеченные письма оказались настолько интересными, что было решено тут же их переписать в дневник. Конечно, не целиком. Только отрывки. Страницы будут указаны дополнительно, орфография изменена

Нетодыкомка, высунув язык, выводит корявым почерком:

Анонимность обладает какой-то притягательной силой... Даже "спасибо" за симпатию не знаю кому сказать.
*Возможно, добро должно быть таким - скрытым. Но не скрытным же...