Передонов почти весь день проводит в гимназии. Когда мне некого пугать, юрко шнырять по комнате и наматывать "погибельные круги", я забираюсь в серый угол книжного шкафа и сливаюсь с книгами. Роюсь в них и прислушиваюсь. На днях из Москвы должна вернуться Варя - сожительница господина учителя /хотя он-то всех уверяет, что это его четвероюродная сестра/. Интересно, что она расскажет. Надо будет послушать. А пока... дышу пылью очередного тома. И откуда они у Передонова?
"Итерология" - термин, придуманный Мишелем Бютором для науки, которую он отчасти в порядке шутки создал и слегка очертил, пытаясь внести ясность в ее суть. Итеролгия /запомнила только потому, что думала о приезде Вари - поезд, станции, извозчики,.../ изучает связь путешествия и путешественников с письмом, чтением и литературными жанрами. Читать и писать, как и путешествовать, означает с помощью ручки и глаза и фантазии совершать своего рода бегство - бегство между словами в другие времена, в другие места. Во время путешествия за людьми я замечала желание что-нибудь почитать, а может быть, даже пописать, и сама форма путешествия, наверное, может окрасить текст. И наоборот. Начинаю задумываться о своих путешествиях по квартире Передонова. Они всегда линейны и как бы имеют в виду центральную перспективу, т.к. мой путь, хотя он и юркий, с вариациями, всегда пролегает по знакомому маршруту - от прихожей в столовую, из столовой в кабинет, там я намиг застываю перед письменным столом, огибаю его, перекатываюсь в ногах Передонова перед креслом, забираюсь на окно. Оттуда по шторе спускаюсь вниз и прячусь за кроватью. Моя уверенность не знает границ, и все подчиняется одной цели /правда, каждый раз разной: напугать, довести, извести,.../. На книги, альбомы, картины, на лицо Передонова я смотрю издали, невнимательно, рассеяно, однако усиленно его дергаю за штанины. Я вижу то, что ожидаю увидеть, т.е. особенных неожиданностей для меня не бывает. Разве что споткнусь о какой-нибудь предмет. Или собью стакан со стола. Я не сомневаюсь и встречаю только то, что хочу встретить. Записываю прямо и ясно. Короткими фразами. Ровным почерком. Так, как только могут писать лишь очень уверенные в себе Недотыкомки. Вот такие:
Когда же Передонова нет и я остаюсь одна, записи сбиваются, следуя за неясным, сбивчивым путешествием. Я подвергаю сомнению знакомый мне маршрут, комнаты в квартире уже не предстают последовательностью, уже не разграничиваются по функции. В столовой я могу нахальным образом подпиливать свои коготки, в кабинете пить чай и гонять кошку, в коридоре коряво и в темноте записывать что-нибудь в блокнот. Мне начинает нравится циркулировать между предметами, совершать длительные остановки на этажерке, залезать в вазу, вскарабкиваться на бронзового льва. Квартира Передонова - весь маршрут - превращается в неопределенное магнитное поле, лишенное центра и конечной точки. Центр, как мне кажется тогда, - похож на карамель. Он меланхоличен и текуч. Я не знаю, что искать. И мои записи приобретают форму(?) рапсодии /слово, которое я подглядело в музыкальной энциклопедии/: в них смешиваются разные жанры, и они отчаянно напоминают БРЕД. Словоблудие. Как сейчас. Но именно тогда я чувствую, сколь бесплодно достижение места назначения при том способе, которым я передвигаюсь при Передонове, сколь прямолинейны и категоричны мои цели, поэтому наедине с собой я тяготею к переферии - к буфету с колотым сахаром,-к рассматриванию оставленных в комнатах следов и знаков, к смешанным формам и неровным буквам. И когда, записав очередной пассаж, я мотрюсь в старинное зеркало в прихожей, то в зеркале, а потом в тетради вижу вот что:
*Интересно было бы посмотреть на разные типы заметок разных людей - на что похожи их буквы, что напоминают их траектории? Какие у них маршруты /тела и мысли/? Может, кто-то умеет путешествовать как-то еще?
Любопытная штука итерология. Надо будет продолжить наблюдения. А вы когда-нибудь видели, как пишут Недотыкомки? И чему верить - внешности или почерку? Как они между собой связаны?
