матрёшечная бесконечность.
загляни в учебник по высшей математике.
алеф
алеф ноль
алеф
алеф ноль
алеф
алеф ноль
целое не больше части
но больше суммы частей
--
у меня что-то с кровообращением
пальцы всё время ледяные
кровь не доходит
видимо
поворачивает назад

голый идиот, в конуре два на два.
один на один на один с собой.
вместо потолка-зеркала.голова
слушает, как в уши гудит гобой
протяжно, длинно,
тоскливо надиктовывая сны.
дрожит картина,
хочется тишины.
хочется вылезти из коробки, я ведь
давно позабыл своё тело - кокон,
я бы созерцал его, я не хочу править,
мне нравится быть по ту сторону окон.
тесно...
когда я смотрю на себя во сне, мне смешно,
под кожей век дёргаются беспомощные зрачки,
как бы изнутри головы раскромсать окно
и вылезти наружу,
туда, где бабочки
не помнят, как пахнут сачки.

тесно...

[] [] [] [] [] [] [] [] []


[] [] [] [] [] [] [] [] []


[] [] [] [] [] [] [] [] []


[] [] [] [] [] ][ [] [] []


[] [] [] [] [] [] [] [] []

{{{{{себя облизав изнутри,
мы всё рвёмся в безветрие выйти и взвыть
и взвиться космическим змеем,
разрезавшим нити}}}}}

я, тянущий руки к свету,
клетчатый шахматист в кафельной ванне,
в белой перчатке.
пар сохранил слепки воды
на пространствах сетчатки,
пыль сохранила следы.

метели метались, пытаясь
в комнату влезть и съесть
тепла у матери из платья.
не пускать! я
прятался под кровать,
в чулан,
между страницами книжными,
за самыми нижними этажами
восприятья.

тянущий руки к лампе,
небесной манне квартирного мира,
желающий слиться с водой по спирали,

ТАМ, в тоннелях перерождений,
ограждённых решётками до параметров клетки,
до клетки с пледа
из детства,
РАСПАСТЬСЯ!!!......
до самых мельчайших волокон пространства.

[мечта: мир, распылённый на секторы]
[меридианы обнимают углы земли]
[::::струны текут от бога до пустоты. дети красивы, как слепые сны::::]

прямой отблеск в кривом телескопе воспринятого,
внезапный сигнал из вечного мира.

рекламный плакат призывал меня ценить настоящее. было необходимо, чтобы сигареты с плаката убивали будущее и заставляли забыть о прошлом.
вот я есть. здесь и сейчас, сейчас, сейчас, сейчас... чтобы констатировать своё существование, следует, видимо, повторять это словно мантру до тех пор, пока не уйдёшь в паринирвану.
настоящее. настающее. но не наставшее.
никогда не ставшее, вечно становящееся, и в этом беспрерывном становлении проходит земная жизнь.

воспоминание о волновавшем: словно тянешься к сундуку с бабушкиным тряпьём и вновь натягиваешь белые перчатки, чтобы хоть на секунду воскресить Вчера. быть там и тогда - так живут прошлым.

ожидание желаемого: глядишь на лимон и чувствуешь кислый вкус во рту, хотя рука ещё не коснулась жёлтой кожицы. стараешься предугадать следующий момент, вживаешься в ещё не пережитое. предвосхитить восхищение или предостеречься от опасного. втянуть нечто из будущего через настоящее в прошлое. быть там и потом - так живут будущим.

а как жить чистым Здесь и Сейчас? как поймать ускользающее Насущное? (которое вечно Над сущностью, но никогда не С ней, не В ней...)

сперва мы выбрали, как считать время. и протянулась леска, обоими концами уходящая в "дурную бесконечность". нанизанные на леску временной прямой, бусинки секунд неустанно движутся. кто перебирает шарики на этих чётках? Бог ли, молящийся сам себе, или люди, молящиеся незримому Богу? Какой крохотный отрезок безначальной молитвы выпадает на долю одного человека. И человек, сжимая в ладонях бусы и суматошно дёргая пальцами, так и не успевает понять, из чего сделаны бусины, каждая.
он глядит на леску и видит следующий шарик и предыдущий шарик, а тот-который-сейчас - зажат в его пальцах, и за собственными руками человек не видит собственного настоящего. мгновенье - и шарик выплывает из-под пальцев, но он уже Сбывшийся, Мёртвый, пережитый, но не понятый.

Я живу между трупом и зародышем. Так я трансформирую время. Рождение и смерть времени сливаются в настоящем моменте. Up-to-date мутирует в out-of-date, и фактор мутации - Я. Я - Чернобыль, чёрный ящик, шаманствующий над временем с помощью Настоящего. Невидимое оружие человека - его миг.

Но можно ли попасть в Настоящее раз и навсегда? Имеем ли мы право на Сейчас? Не будет ли это преступлением против системы отсчёта времён? Для существования в Настоящем необходимо стать Настоящим, то есть попасть в сам процесс становления и становиться становлением. Для Человека, который мыслит себя как нечто, обладающее Личностью, подобный способ существования едва ли представляется возможным. Едва ли Личность способна существовать без Опыта и Прогноза. Следовательно, необходим переход на некий безличностный, точнее, сквозьличностный уровень, на котором и опыт, и прогноз сольются в единый процесс.
Нельзя говорить о прямой, как о символе подобного процесса, хотя её бесконечность меня весьма прельщает. В качестве геометрической аллегории существования-в-сейчас я выбрала бы точку. Точка.






[CENTER].[/CENTER]




Животное. Живёт ли оно Сейчас? Объятое и опутанное инстинктами, оно устремлено Вперёд, к источнику своих желаний, постоянно Вперёд. Уталив одно желание, животное чувствует зов другого. Еда. Сон. Размножение. Созерцание. Борьба. Игра. Обучение. Забота. Получив задание от мощнейшего механизма - инстинктивного аппарата - животное погружается в процесс его исполения. Может показаться, что в процессе удовлетворения актуальной потребности животное пребывает в Настоящем. Но махина инстинктов постоянно подгоняет животное, заставляя его двигаться вперёд. Настоящий момент у животного длится дольше, чем у человека. Это происходит из-за отсутсвтия у животного способности Планировать действия и слабо развитой способности к Накапливанию, Использованию и Передаче опыта (кроме генетически заложенных межанизмов поведения).
Животное действует методом проб и ошибок. Пока оно выполняет приказ Инстинкта, оно действительно существует Сейчас. Но это Сейчас постоянно устремлено вперёд. К цели. А цель уже подразумевает под собой переход в Прошлое. То, что Стало, не может быть Настоящим.

Да, Настоящее животного является Настоящим дольше, чем Настоящее человека. Но всё же жизнь животного не есть пребывание в Настоящем.

Настоящее не может кончиться и начаться. Единственная его характеристика - это становление.
Каково это, понимать, что ты уже не Ещё-Не, но ещё не Уже-Да? Становление. Ты не есть, но и не не есть, а постоянно становишься. Бритвенный вкус пограничья между Бытием и Ничто. Тот самый момент, в котором, мне чудится, прячется Бог. В нём то, чего ещё не было, и то, что уже было, сливаются в поток Творения.
Если для того, чтобы это переживать, потребуется перестать Желать, я сделаю это.
Перестать желать.

reason
explosing
on
million
parts

вкус к существованию через осознание безвкусности жизни. постоянное совершенствование через противоположности. скольжение в МОМЕНТЕ данном здесь и сейчас, изучение его вдоль и поперёк, а также вглубь и вширь. прогноз на будущее. интуиция - мой компас небесный. надежда дождалась своей очереди и растворилась в огромных объятиях бога. после последнего начинается внеочередность. идут инвалиды бытия, беременные шахидки и взрослые пассажиры детского автобуса.
вдоволь и поперёк.
Кристоферсон и тайские мальчики, протыкающие свою кожу. Обряд инициации в замедленной съёмке: ткани кожи расступаются перед спицами, будто волны перед моисеем. так медленно, что слышен шум воздуха, и то, как изгибаются волокна пространства под давлением холодного металла. Старый Кристоферсон в белом халате, в тотальном одиночестве созерцает себя. он побывал шумом в каждой поре их щёк, свистом розг, хлещущих их спины, моментом, когда их боль преломляется в озарение. в моём расширенном до размеров детской площадки мозгу отразились цепи секунд, складывающиеся в вечность, и та великолепная боль, с которой эти цепи лобзают плечи.
и вот он - катарсис, с ударением на первый слог, когда я устаю плакать и растворяюсь в отсутсвии всяких желаний. единственный способ кончить ткать сансару - перестать хотеть. в том числе перестать хотеть не хотеть. единственный способ выйти из круга - потерять желание, в том числе, желание не желать.
спираль крутится всё быстрее и быстрее, койл, и с каждым поворотом меняется угол зрения на центр спирали, а центр всё смеётся над нами, над всеми углами нашего зрения, такой бесконечно далёкий, такой неистово близкий, как собственная тень, в которой никак не укрыться, хотя вот она - лежит под твоими ногами.

с тех пор, как я побывала кубом...

а как насчёт змеиного яда?

следовало знать своего врага изнутри, поэтому я проглотила язык.

меня задержал отряд быстрого реагирования за то что я проникла на территорию заочного политехнического института что рядом с мраморным дворцом в надежде-таки попасть на выставку уорхолла куда меня не пускали из-за слишком большого количества любителей высокого искусства но вышло круче чем поп-арт - я заблудилась среди аудиторий с приборами коридоров с тикающими предметами но не часами отвинтила со стены светящуюся надпись выход и вот как раз собиралась уйти сухой как произошла предугаданная мной внезапная и быстрая реакция обыскали но табличку не нашли прочитали студенческий билет обнаружили книжку энгельса и отпустили

[никогда не выходи через входную дверь]

В колонках играет - [измерения углом при отображении.палитра слоёв]
Настроение сейчас - [двадцать один]

микроволновая печаль
вертит цыплёнка
жжёт его спину
и чавкая собирает жирные капли на стенах
и плачет.
брызги капают мне на пальцы
кожа слезает со стен на пол
и вот уже - комната голая -
как и я.

только не стоит искать смыслы

некоторые основы закованы в слово освободите их чтобы спасти стих

их было двое - суженный и разряженный...

Я ПОЛЬЗУЮСЬ МОЗГОМ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО МОДНО

(с)

ЭТО очень важно для меня

сигарета, за которую я хватаюсь пальцами, словно за поручень - единственный способ доказать себе, что я всё ещё практикую существование.


коллаж: я на фоне города.

суть именно в коллажности этой картины
мы будто бы вырезаны из разных журналов.
мир - из рекламной брошюры турфирмы вселенной,
я - из буклета-справочника с телефонами анонимных служб психологической помощи.

[к.л.с.э]

лето склеило нас вдоль линии срыва
удивительно криво,
и вышел коллаж -
двое на фоне утра,
в котором на подоконнике
расцетает больной пейзаж.
мы каплями глянца блестим
в аппликации нового дня,
глядим женщиной из рекламы парфюма.
бумажные человечки держатся за руки
в вагонах метро,
ножницы свистом воздуха
режут нутро.
мы из разных фрагментов,
но оба читаем гербарий любви
по простыням,
между страницами слиплись
засохшие пальцы в отчаянном жесте
слияния.
смотри,
это мы за стеклом в музее,
мир нам не к лицу!
на нас смотрят люди из программы телепередач
и те, кто был шрифтом в журналах для женщин,
они сверяют порядок страниц.
и если что-то не совпадёт,
то нас разорвут надвое.
и мы никогда не вернёмся назад в свои книги.

а сверху сидит тот,
у кого ключи от сканворда вселенной
и право пребывать в двадцать пятом кадре.
и от того мы не видим его,
а он является нам между строк,
между пальцев, прилипших к пальцам
спит приклеянный Бог.
и мы спим в его снах
и видим его живым,
похожим на нас,
сбежавшим с афиш,
сползшим коростой с доски объявлений.
и нам даже кажется, что
ножницы у нас в руках.
но

здесь гильотины готовят с рождения,
и крик "я существую" совпадает
с криком "оставьте меня в покое".
и вот ещё пара глянцевых душ заняла
своё место на аппликации.

а обрезки журналов
у бога под боком тряпьём валяются,
и иногда он устраивает распродажу.
и мы приходим туда,
это наш психоделический рай.
ведь нужно строить себе гнездо из
весёлых картинок,
иначе мы замёрзнем зимой,
замёрзнем даже в метро,
замёрзнем от сверкания глянца
в собственных глазах.
мы принимаем вещества,
принимая себя за точку отсчёта,
мы проникаем на типографию
в надежде взглянуть на дизайнера проекта.
но дизайнера постоянно нет на месте,
нам говорят, у него запой,
эпилепсия,
дизориентация во времени.
он даже говорит,
что не выходит из комнаты
уже пару тысячелетий.

[да, именно так он и говорит.]

и мы возвращаемся в утро,
влезаем в коллаж,
аккурат вдоль линии нервного срыва,
рядом с нарисованной стрелочкой
[всё по правилам, мы надеемся...]
мы прилипаем носами к стеклу
и смотрим на раскрытый альманах
побед и поражений
на ближайшие тысячи лет
[туда и обратно].
мы прилипаем ладонями к стёклам,
и вот нас уже не отличить
от осенней,цыганской листвы,
мы даже так же целуем людям ботинки
и статуи в летнем саду,
блестим и плачем
в тоске по улыбке дизайнера.

пиздец постмодернизму.


у меня не осталось памяти.

на улицах крики и скрип качелей
пытаются задушить меня
истерикой
флэнджером
бесконечным хором голосов
и кондиционеры
заставляют меня умирать
от холода
здесь под расстрелом
отовсюдустороннего звука,
волн, по которым течём мы
все:
пластилиновые марионетки,
в раю, направленном в центр себя -
чистосердечное нечто.

Я КОНЧИЛ

ВСЕЛЕННАЯ РУКОПЛЕСКАЛА -
созвездия гроздьями брызг ложились на брюхо моей
обнажённой любви.
она колыхалась, вздымая бёдра, в самое нутро меня
смотрели её соски...

однажды ты задохнёшься у себя, в своём маленьком городе, где все скамейки кричат о смерти бога, и люди играют в забавные игры, составляясь в мозайку и меняя узор. тебе не хватит воздуха, чтобы дышать, и ты будешь открывать рот шире. шире чем это принято. ты будешь жить только ночью. твоя мать с её жарким запахом не замечает перемены, она только злится, что ты не приходишь к обеду, а ужин забираешь себе в комнату и там, сделав пару глотков вина, заворачиваешь еду в газету.
ночью тебя знают все, и улица произносит твоё имя, когда ты вылезаешь из окна. паркет с тобой в сговоре, он не поёт, не стонет, он притих и только отражает блики от масляной лампы.
ты бредёшь в парк. там те, в кого ты глядишься, как в зеркало. они ждут тебя или твою еду, или просто спят на лавках, сливаясь с листьями в одну дрожащую картину. ты приходишь и садишься на своё место. ты разворачиваешь газету и оставляешь еду на скамейке. встаёшь и скрываешься среди деревьев.
они просыпаются моментально, словно по точнейшим часам, один потирает затылок, слипшиеся волосы образуют забавную шапку. вторая робко встаёт и поправляет юбки, числа которым нет. у неё нет возраста. вернее сказать, для неё нет времени. она бредёт к заветной скамейке. тот, в шапке из волос, весь обращается в голод. белки глаз светятся на смуглом лице. они сталкиваются лицом к лицу у скамейки. от запаха еды их желудки поют одну и ту же заунывную песню. они просто смотрят друг на друга. ненависть и жадность застряли между зубов.
ты смотришь из-за дерева. так исследователь созерцает свой эксперимент. глаза сияют. ты видишь настоящую жизнь. такую, о которой в книгах пишут. сейчас они перед тобой, человеческие чувства. что победит? препарируй их эмоции, здесь больше нечего делать.
женщина смотрит с мольбой. лицо мужчины наполнено высокомерием. он тянет руку к свёртку. мольба обращается в проклятие. женщина не двигается. мужчина убирает руку. свёрток лежит. мужчина смотрит на женщину. женщина опускает глаза. ей вроде бы стыдно? мужчина тянется к свёртку снова, но женщине уже не важно. она бросается на скамейку и захлёбывается плачем бессилия. мужчина берёт в руки свёрток. они оба чувствуют вину. мужчина видит курицу, тёплую и пахнущую другой жизнью, мужчина видит хлеб. картошку. он стоит в молчании. женщина достаёт из кармана газету, в ней завёрнута вилка и папироса. она протягивает ему вилку и просит огня. мужчина держит свёрток с курицей двумя руками. женщина повторяет просьбу. мужчина кладёт свёрток на скамейку и шарит рукой в карманах. пальцы дрожат, зажигая спичку. женщина закуривает, закутывается в юбки, сливается с листвой.
мужчина вертит в руках алюминиевую вилку. садится рядом с женщиной. смотрит на дым от её папиросы.


ты плачешь. тебя тошнит слезами. город влез в тебя, как голова в петлю, убей его. воспой этих людей и их чувства, беги отсюда в большие города. у тебя язык-гильотина, ищи огромные головы, прячься от себя глубже в ворох чужих надежд, проклинай тех, кто проклял тебя, радуйся и люби каждого, кто есть на самом деле. каждого, кто настоящий. а потом, когда ты изольёшься сотнями рек, сладких и горьких как мёд, когда ты утопишь зелёную фею в болотах своих зрачков, беги изо всех городов. порви все петли и сбрось сюртук, плыви через море, туда, где пустыня заменит песочницу. твоей душе всё не по размеру, куда же ты такой большой поместишься в тесном мире для маленьких людей? куда же лететь душе-небу, когда тело-земля умрёт? кто тебя проклял, не ты ли сам, когда ткал свои волосы из золотого песка? кричи и пой, от твоего крика горы склонят вершины. в океаны, в моря слёз твоих впадают все реки мира.

но ты стоишь в парке. спиной чувствуешь шершавый ствол дерева. собака доедает куриную ногу. мужчина и женщина смотрят на дым. туман петлями опутывает их шеи, их лица, их фигуры, скамейку, парк, город, страну... и вот уже вся планета в тумане, скомканный лист лежит у тебя на ладони. Сёстры причёсывают твои волосы. Мать кладёт тебе ужин.

В колонках играет - Orbital - track 7

осенью деревья прячут головы в песок и начинают расти корнями вверх. земля плоская. нас наебали. в школе учительница географии сбрасывала кожу. эта линючая змея обманывала меня: земля плоская, как поднос. деревья осенью переворачиваются и начинают расти кроной на другую сторону.
земля летит с огромной скоростью у меня в зрачке, так быстро, что лопаются сосуды.


-------------------------------
мы оказались под железнодорожным мостом. асфальт дырявый, и из каждой дырки выглядывает фонарь и кусок неба. она плоская. я хожу по полу, который мог бы стать чужим потолком. нога в ногу. зеркало. мы кидаемся галькой в лужу, камни улетают на другую сторону земли.