Всѣмъ любителямъ «Готѳики» посвящается[^1]

 

            

  

Я очнулся въ башнѣ у Ксардаса. Голова гудѣла такъ, словно я пилъ три недѣли не просыхая. Всё моё тѣло ныло и стонало, казалось, что оно превратилось въ одно сплошное мѣсиво изъ костей и мяса. Я подумалъ, что если стану его ощупывать, то не найду на немъ живаго мѣста. Мнѣ показалось (или это дѣйствительно было такъ), что эти три недѣли я провалялся мертвымъ подъ грудой камней. Ксардасъ тяжело вздохнулъ: видъ мой, навѣрное, удручалъ и его тоже. Навѣрное, я выглядѣлъ жалко. Хотя, если бы подъ рукой было зеркало, я бы сказалъ, какой у меня былъ видъ. Давно я въ него не смотрѣлся! Даже не знаю, зачѣмъ оно мнѣ было нужно когда-то. Гдѣ-то, какъ говорятъ, жилъ одинъ остолопъ, который только и дѣлалъ, что цѣлыми днями смотрѣлъ на своё отраженіе въ водѣ. Хотя и мнѣ сейчасъ было бы любопытно узнать, какъ измѣнился я за послѣднее время.

Ксардасъ былъ мудрѣе меня: ему было всё равно, какъ я выгляжу. Его невидящіе, мутные, какъ у sмѣи, глаза, твёрдо глядѣли на меня. Онъ смотрѣлъ мнѣ прямо въ лицо и, казалось, видѣлъ меня насквозь. Я вздрогнулъ. Кто далъ этому старику способность видѣть? Sмѣи, не видящія глазами, чувствуютъ тепло, и это замѣняетъ имъ зрѣніе. Но какъ видитъ Ксардасъ, знаетъ только одинъ Всевышній. Мнѣ было страшно смотрѣть въ эти подёрнутыя пеленой глазницы некроманта, и я невольно опустилъ взглядъ. Старикъ разсказалъ мнѣ о томъ, что произошло въ то время, когда я отдыхалъ подъ обломками орочьяго храма: предсмертный крикъ Спящаго разбудилъ орды мерзкихъ созданій, и самые страшные изъ нихъ – драконы – представляютъ теперь серіозную угрозу для острова, который столь гостепріимно пріютилъ меня въ своей рудниковой колоніи. Кромѣ того, какая-то сволочь оскверняетъ священный храмъ въ затерянной части острова, и это тоже грозитъ чудовищной катастрофой. Онъ говорилъ, а я молча слушалъ, содрогаясь при мысли о томъ, что ещё придётся мнѣ пережить. Теперь, послѣ того, такъ я много времени провёлъ подъ заваломъ, я обезсилѣлъ настолько, что не подниму, кажется, мѣча, но Ксардаса, видимо, это нисколько не волновало. Холоднымъ и ровнымъ голосомъ онъ приказалъ мнѣ отправляться въ городъ Хоринисъ, чтобы отобрать у паладиновъ священный артефактъ, таившій въ себѣ силу Всевышняго, который возстановитъ мои силы и поможетъ мнѣ побѣдить драконовъ.

Внезапно я ощутилъ приливъ новыхъ силъ. Тѣло моё перестало ныть, и только слабая головная боль напоминала ещё о томъ, откуда меня вытащилъ этотъ проклятый старикъ. Я вышелъ изъ его комнаты и осмотрѣлъ башню. Она была почти та же, что и въ Долинѣ. Я поднялся наверхъ: тамъ стоялъ сундукъ и вдоль стѣнъ – до отказа заставленныя книжныя полки. Изъ колоніи чтоли взялъ, не сломался? На столѣ лежалъ ключъ. Ксардасъ, видно, оставилъ его для меня. Я открылъ сундукъ и взялъ всё, что могло бы мнѣ пригодиться: старикъ всё равно разрѣшилъ мнѣ воспользоватьс его добромъ. Посмотрѣвъ нѣкоторыя книги, я, спустившись, ещё немного побродилъ по нижнему этажу. Въ одной изъ комнатъ, гдѣ не было ничего, кромѣ скамеекъ, безпорядочно наставленныхъ возлѣ стѣны, я нашёлъ старую пыльную лютню. Зачѣмъ она Ксардасу? Я бережно взялъ инструментъ и сдулъ съ него пыль. Сѣвъ, я сталъ медленно перебирать струны. Я умѣлъ немного обращаться съ лютней: одинъ пожилой рудокопъ изъ Стараго лагеря научилъ меня игрѣ. Воспоминанія пронеслись въ моей головѣ, и я началъ медленно и задумчиво:

 

Кто же ты, странникъ?

Небу отвѣть.

Вѣчный изгнанникъ,

Топчешь ты твердь.

 

Гдѣ же молитва?

Изсякли слова.

Славныя битвы,

Людская молва –

 

Брошенъ подъ куполъ

Интригой враговъ.

Встрѣтилъ такъ глупо

Ударъ кулаковъ.

 

Я вспомнилъ свой первый день подъ куполомъ магическаго барьера. Діего меня тогда спасъ, если бы не онъ, я бы, навѣрное, захлѣбнулся… Меня разобрала ярость. Пальцы ударили по струнамъ лютни, воспоминанія нахлынули съ новой силой:

 

Куполъ надъ моей головой

Молній полосками ярко искрился.

Гнѣвно взметнулся кулакъ грозный мой,

Темницу свою разорвать я грозился.

 

Это было только начало.

 

Ты долго скитался,

Не зная себя.

Кому поклонялся,

Свободу любя?

 

Ты въ нѣдра спустился

Жестокой горы

Чуть силъ не лишился

Отъ адской жары.

 

Отъ рабской печали

Уставшихъ людей,

Что жизнь поломали,

Отчаявшись въ ней.

 

Но тьму подземелья

Разрѣзала сталь:

Для слабыхъ сомнѣнья,

Для слабыхъ печаль.

 

Лишь тотъ, кто стремится,

Надежду хранитъ,

Тотъ не убоится —

Отъ sла устоитъ.

 

Я усмѣхнулся. Устоитъ ли? Устояли ли эти полоумные послѣдователи Спящаго, искренне, всѣмъ сердцемъ повѣрившіе демону съ надеждой получить отъ него свободу? Устоялъ ли я самъ передъ этимъ соблазномъ? Чего искалъ я въ логовѣ ползуновъ, этихъ мерзкихъ созданій Беліара? Но тогда и въ моихъ глазахъ сверкнула надежда.

 

Куполъ надъ моей головой

Въ небѣ отчаянно, слабо искрился.

Я погрозился уставшей рукой —

Я вылѣзъ оттуда, куда провалился!

 

Въ рукахъ я бережно сжималъ огромное паучье яйцо. Изъ его содержанія Галомъ приготовитъ колдовской эликсиръ, который сектанты должны будутъ выпить передъ тѣмъ, какъ начать бѣсноваться.

Сектанты съ трепетнымъ нетерпѣніемъ дождались ночи. Признаться, волновался и я: мнѣ тоже не терпѣлось узнать, что же изъ всего этого выйдетъ. Но я видѣлъ только толпу придурковъ, гнувшихъ свои исхудалыя спины и призывавшихъ своего демона. Какъ вдругъ передъ моими глазами возникла огромная голова. Какъ позже открылось, это видѣніе явлено было всѣмъ. Коръ Ангаръ, наставникъ храмовыхъ стражей, послалъ меня на кладбище орковъ. Тамъ-то я и похоронилъ свою глупость

 

Но демонъ свободу

Тебѣ не принёсъ.

Ты видѣлъ: народа

Глаза полны слёзъ.

 

Народа, который

Спасенія ждалъ,

Но душу въ ту пору

Sлодѣю отдалъ.

 

Обманутъ въ надеждѣ –

Тебѣ не впервой.

И вновь, какъ и прежде,

Вступаешь ты въ бой.

 

И мысль о свободѣ

Вновь сердце щемитъ.

Ты знаешь: природа

Опасность таитъ.

 

Но, рискъ сознавая,

Идёшь ты вперёдъ:

Тотъ не умираетъ,

Кто и не живётъ.

 

Да, я снова пошёлъ навстрѣчу опасности. Я зналъ, на что иду. Но цѣна была слишкомъ высока для того, чтобы думать, что ещё придётся мнѣ пережить. Не разъ я едва ускользалъ изъ манящихъ объятій смерти. Но она неотступно преслѣдовала меня по пятамъ.

 

Куполъ надъ моей головой

Словно смѣясь надо мною, искрился.

Ему я отвѣтилъ свистящей стрѣлой —

За тѣхъ, кто со мной, кто къ свободѣ стремился.

 

Хорошо, что въ болотномъ братствѣ нашёлся человѣкъ, который меня понимаетъ. Коръ Ангаръ не поддался соблазнительному дурману демона. Онъ посовѣтовалъ мнѣ отправиться въ Новый лагерь, единственное мѣсто въ этой проклятой колоніи, гдѣ люди, несмотря ни на что, всё ещё стремились къ свободѣ. Самъ же начальникъ стражей остался здѣсь, чтобы успокоить этихъ фанатиковъ и навести хоть какой-то порядокъ. Не думаю, что у него получилось: скорѣе они повѣрятъ дурману наркотиковъ и борматаньямъ ихъ гуру. Я же отправился туда, гдѣ, какъ думалъ, обрѣту помощь. Мудрый Сатурасъ, едва только я увидѣлъ его, далъ мнѣ карту, на которой обозначены были мѣстонахожденія пяти фокусирующихъ камней. Ему они были нужны для того, чтобы взорвать огромную гору руды, которую добыли тамошніе старатели. Жрецы разсчитали, какъ направить энергію взрыва на Барьеръ. Для того-то имъ и нужны были камни. Интересно, почему не пошёлъ онъ самъ, если это такъ дѣйственно?

 

Крикъ тролля средь горъ

Тишину разорвалъ:

Кровавый топоръ

Ему черепъ сломалъ.

 

И гарпій въ полётѣ

Ты мѣтко снималъ:

Обученъ охотѣ

На демоновъ скалъ.

 

Ты съ мёртвыми дрался,

Играя съ судьбой.

Ты не убоялся,

Вступивъ съ ними въ бой.

 

Обитель пустая

Въ далёкихъ горахъ —

Ты былъ тамъ, не зная

Опасности страхъ.

 

Ты снова и снова

Къ опасности шёлъ,

Друзей, вѣрныхъ слову,

Ты въ битвахъ нашёлъ.

 

Такъ я познакомился съ Ксардасомъ. Старикъ далъ мнѣ понять, что дѣло съ камнями – не болѣе чѣмъ очередная наивная глупость. Оно изначально было обречено на провалъ. Ксардасъ внушалъ мнѣ довѣріе. По словамъ старика, взрывъ руды не принесётъ колоніи никакой пользы: Куполъ держитъ какая-то иная сила, враждебная всему живому. И сила эта – sлой демонъ, котораго люди называютъ… Спящимъ. Хмъ…Спящій. Такъ вотъ оно что! Люди Братства всё это время выкорёживались передъ нимъ, призывая свою погибель! И я помогалъ имъ! Глупецъ! Ксардасъ зналъ, какъ исправить дѣло. Онъ разсказалъ мнѣ объ одномъ оркѣ-шаманѣ, котораго изгнали его соплеменники. Этотъ шаманъ могъ много повѣдать демонѣ, съ которымъ, у орковъ, кажется, было что-то общее. Самъ же Ксардасъ былъ слишкомъ старъ, чтобы искать его самому. Я вышелъ изъ его башни.

 

Куполъ надъ моей головой

Искрами молній грозился сердито.

Долго смѣялся я самъ надъ собой:

Открылось мнѣ явно, что было сокрыто.

 

Нѣтъ, что-то въ этомъ старикѣ было. Ксардасъ что-то скрывалъ отъ меня. Но, какъ бы то ни было, я довѣрялъ ему. Мнѣ, во всякомъ случаѣ, стоило осмотрѣть развалины, о которыхъ говорилъ старикъ, и поискать изгнаннаго шамана.

 

Онъ былъ ненавидимъ

Язычникъ-шаманъ:

Онъ демона видѣлъ

Лукавый обманъ.

 

Средь орковъ гонимый,

Гонимый людьми –

Въ руинахъ незримо

Текли его дни.

 

Повѣдалъ онъ такъ:

Въ незапамятный годъ

Былъ вызванъ Крушакъ,

Чтобъ спасти ихъ народъ.

 

Sлой демонъ шамановъ

Себѣ взялъ сердца,

Взявъ жизнь, безъ обмана

Далъ жизнь безъ конца.

 

Безсмертны ихъ души,

Ихъ нѣтъ средь живыхъ:

Жаръ демона душитъ

И мучаетъ ихъ.

 

Шаманы, эти наивные болваны, призвавъ Спящаго (или, какъ называютъ его орки, Крушака), отдали демону свои сердца и на вѣка обрекли себя служить ему въ качествѣ нежити: ни живые, ни мёртвые. Орки запечатали храмъ и стали веселиться и приносить жертвы своему гнусному богу. Уръ-Шакъ попытался открыть имъ глаза на правду. Пытаясь вразумить ихъ, тщетно кричалъ онъ безумной толпѣ. Но Уръ-Шакъ былъ изгнанъ изъ орочьихъ земель, его объявили мёртвымъ для племени орковъ. Пророчество, которое изрёкъ изгнанникъ, напугало ихъ. Оно гласило, что наступятъ для орковъ тяжёлыя времена: Спящій будетъ поверженъ, а орки будутъ уничтожены навсегда. Герой изъ людей совершитъ это. Вершителемъ Изгнанникъ видѣлъ меня:

 

Куполъ въ небѣ надъ головой

Держитъ людей волей sлого творенья.

Смѣло ты вступишь въ смертельный съ нимъ бой,

Ты побѣдишь, обрѣтёшь намъ спасенье.

 

Не знаю, я ли тотъ Вершитель, который сокрушитъ демона. Но попробовать стоитъ. Уръ-Шакъ отправилъ меня къ своему другу Тарроку, который трудился рабомъ въ шахтѣ Свободнаго лагеря. Онъ долженъ знать, какъ мнѣ обезопасить себя на орочьихъ земляхъ.

 

Ростомъ высокіе,

Дикій народъ,

Слишкомъ жестокіе —

Орочій родъ.

 

Сила огромная

Мудрость не чтитъ,

Знанія скромныя,

Совѣсть молчитъ.

 

Есть страшные sвѣри —

Устрой ты имъ смерть:

Откроются двери

На орочью твердь.

 

Знакъ силы въ рукахъ —

И смирны предъ тобой

Сомнѣнья и страхъ

Въ этой схваткѣ съ судьбой.

 

И орки кричали:

Знакъ силы – ихъ страсть.

Они уважали

Побѣду и власть.

 

Мёртвый зѣвъ пещеры звалъ меня. Вотъ онъ — храмъ Спящаго. Наконецъ-то! Я посмотрѣлъ на небо. Быть можетъ, это было въ послѣдній разъ.

 

Куполъ въ небѣ былъ надо мной,

Въ адской агоніи Куполъ метался.

Я поднялъ знакъ силы надъ головой —

И дьявольскій громъ съ моимъ смѣхомъ смѣшался.

 

Я вошёлъ въ тёмную бездну храма.

 

Здѣсь смертью несётъ,

Разложенія вонь:

Гніющій народъ

Ты попробуй-ка тронь.

 

Но съ трескомъ топоръ

Эту падаль кромсалъ:

На смерть приговоръ

Ты желѣзомъ читалъ.

 

Въ пещерахъ глубокихъ

Мечъ древній лежалъ.

Клинокъ одиноко

Хозяина ждалъ.

 

И мечъ тотъ ты поднялъ

Могучей рукой,

Со всей преисподней

Рванулся ты въ бой.

 

И битва за битвой

Къ свободѣ вели,

И звуки молитвы

Отъ sла берегли.

 

Наконецъ, я вышелъ въ просторный каменный залъ. Распластавшись на землѣ, обезумѣвшій Галомъ со своими послѣдователями унижали себя передъ мерзкою тварью, которая находилась тутъ же, на пьедесталѣ. Демонъ спалъ. Галомъ остановилъ меня. Зря я остановился! Безумецъ пообѣщалъ мнѣ, что Спящій скоро проснётся. Въ который разъ уже я это выслушивалъ! Не церемонясь со мной, Галомъ повелѣлъ принести меня въ жертву во имя, разумѣется, святыхъ и возвышенныхъ идеаловъ своему спящему кумиру. Мнѣ не хотѣлось убивать ихъ: я пролилъ и такъ слишкомъ много крови. Въ очередной разъ пришлось мнѣ обороняться Кучка фанатиковъ не была для меня помѣхой.

 

Куполъ въ небѣ надъ головой,

Небо открывъ надъ собой,  растворился,

Когда въ столкновеньѣ межъ свѣтомъ и тьмой

Мой мечъ въ главу демона съ силой вонзился.

 

Я убилъ Спящаго.

Я представилъ себѣ чистое голубое небо, больше не разрѣзаемое разрядами яростныхъ молній. Барьеръ исчезъ. Въ душѣ я предвкушалъ уже запахъ свободы: ещё немного, и я выйду изъ подземелья, и чистое небо откроется моему взору. Внезапно скалу начало сотрясать, съ потолка полетѣли огромные камни. Взрывъ Барьера дѣйствительно произошёлъ, и, похоже, онъ прокатился по всей колоніи. Ни на что уже не надѣясь, инстинктивно я побѣжалъ къ выходу. Огромный камень ударилъ меня по головѣ.

Я умеръ. Темнота застилала взоръ. И въ этой темнотѣ ярко и отчётливо сіялъ крестъ. Откуда онъ взялся въ этой кромѣшной тьмѣ? Откуда-то во мнѣ возникла увѣренность, что этотъ свѣтлый крестъ приведётъ меня къ свѣту. И я пошёлъ за нимъ. Я пришёлъ къ свѣту.

Я очнулся въ башнѣ у Ксардаса…

Я отложилъ лютню въ сторону. Выйдя изъ башни, я медленно направился въ городъ, туда, куда указалъ старикъ. Надѣюсь, священный артефактъ, о которомъ говорилъ онъ, поможетъ мнѣ возстановить силы. Всевышній избралъ меня для великой цѣли…

Ксардасъ стоялъ, молча уткнувшись въ книгу. Безсмысленныя буквы расплывались въ его воспріятіи, и старикъ ничего не могъ разобрать въ нихъ. Онъ размышлялъ. «Избранный, кажется, выбралъ свой путь. А какой твой путь, Ксардасъ? Ты уже провернулъ это великое дѣло съ Барьеромъ. Но во что это обошлось? Сила Беліара примѣшалась туда съ самаго начала. Сотни загубленныхъ жизней: королевскіе стражники, жестоко перебитые возставшими рудокопами, эти постоянныя стычки между Старымъ и Новымъ лагерями — и это ещё не полный списокъ жертвъ твоего предпріятія, Ксардасъ. А сколько людскихъ душъ погубили себя, повѣривъ обману Спящаго? Избранный ещё встрѣтитъ ихъ на своёмъ пути и не узнаетъ ихъ. Кажется, тебѣ не по пути съ Беліаромъ. И что теперь: возвращаться въ монастырь и слёзно каяться передъ этимъ выскочкой Пирокаромъ? Конечно, служители добра и справедливости, всегда такіе праведные и добродѣтельные, — тутъ Ксардасъ презрительно сплюнулъ, — примутъ меня! Но какое униженіе я долженъ буду перетерпѣть отъ нихъ! Ну, нѣтъ! Эти гордецы не заслужили этого! Неужели Всевышній столь же заносчивъ, какъ и Его достопочтенные священники? Тогда мнѣ не по пути съ Нимъ. У меня свой путь. У каждаго онъ свой. Но, думаю, наши пути съ Избраннымъ пересѣкутся ещё не разъ. Я помогу ему исполнить его предназначеніе, а онъ поможетъ мнѣ исполнить моё. Пожалуй, я ещё разъ попытаюсь обмануть Беліара!»

А высоко въ небѣ, надъ башней слѣпого чёрнаго мага, свѣтило Солнце. И Всевышній зналъ, о чёмъ думалъ Ксардасъ. Зналъ Онъ и то, что съ Избраннымъ его пути пересѣкутся ещё не разъ. Но зналъ и то, что никто не можетъ итти противъ правды. И поэтому Всевышній не разлучитъ Избраннаго и чёрнаго мага. Избранный попытается направить Ксардаса на путь, съ котораго онъ сошёлъ, ибо воля Всевышняго, чтобы каждый шёлъ путёмъ Истины. А онъ у каждаго свой.

 

 

2007г.

 

 

Серия сообщений "Моя Проза":
Часть 1 - Понтій Пилатъ
Часть 2 - Исповѣдь Избраннаго
Часть 3 - Некромантъ
Часть 4 - Апокалипсисъ
...
Часть 45 - Невѣста Солнца
Часть 46 - Чистилище
Часть 47 - Inside/Limbo -- пытаемся доискаться до сути

Серия сообщений "Виртуальные міры":
Часть 1 - Исповѣдь Избраннаго
Часть 2 - Некромантъ
Часть 3 - Чаша Огня
Часть 4 - Inside/Limbo -- пытаемся доискаться до сути