ПРЕДИСЛОВИЕ
«ЭТО НЕ ПРОСТО ФИЛЬМ, ЭТО СОБЫТИЕ!»
Когда в пасхальные дни 1999 года вышел фильм «Матрица», миллионы зрителей с энтузиазмом откликнулись на его потрясающие спецэффекты и дерзкий сюжет и выразили благодарность за то, что было ими воспринято — и совершенно справедливо — как высшего качества голливудское развлечение. Однако горстка зрителей, людей не ортодоксальной точки зрения, чьи ряды тем не менее с каждым годом растут, нашла в этом фильме нечто большее, чем просто развлечение. Она нашла в нем смысл.
Большинство этих людей—до сих пор подростки, и когда они увидели фильм, круто изменивший их жизнь, им было всего лет десять-двенадцать. Многие из них наверняка курят слишком много марихуаны, играют в жестокие видеоигры, слишком много времени проводят в одиночестве и редко берут в руки книгу, если вообще ее берут. Вполне возможно, что среди проницательных взрослых есть люди, которые постигли «смысл» фильма, но их явно немного. Большинство взрослых зрителей (поскольку они уже выросли) утратили гибкость, воображение, а возможно, и иллюзии, необходимые для понимания фильма на более глубоком уровне и для осознания его как «истины». Но тысячи, а то и миллионы подростков были готовы к идее о том, что реальность — это «дерьмо» без малейшей надежды на улучшение, они-то всей душой и телом восприняли «Матрицу» и без сомнений и сожалений с жадностью проглотили красную таблетку. Остальные же из нас, как сказано в фильме, к отключению еще не готовы.
Вероятность того, что все рассказанное в фильме — абсолютная правда (пусть даже в замаскированном и искаженном виде), оказалась для многих молодых людей слишком дразнящей, слишком приятной, слишком бунтарской и радикальной, чтобы ей противостоять. Они восприняли фильм целиком и, соответственно, приспособили к нему свое мировоззрение. «Матрица» — не просто еще один научно-фантастический запудривающий мозги фильм, она — сигнал, посланный из реального мира (мира Морфеуса, Зиона и «Навуходоносора») в мир иллюзорных лабиринтов, где все мы в ловушке. Сигнал послан, чтобы сообщить нам о том, что с нами происходит, и передать необходимые сведения о том, как выбраться из это- го мира, пока это еще возможно, и возвратиться в реальность.
Однако вера в это вовсе не так безумна, как может показаться на первый взгляд, и вовсе не должна тревожить родителей, уже обеспокоенных все более и более углубляющейся пропастью между отцами и детьми. Быть может, дети и безумны, но они не глупы. И даже если они не могут отличить Пана от Диониса, а Юнга от Джозефа Кэмпбелла, все равно они знают о мифах и легендах всё. Они знают об интеллектуальных упражнениях, или головоломках, как они их называют, и они знают, что все это метафора. Они инстинктивно понимают, что смысл, просачивающийся к нам через различные каналы СМИ, то есть через матрицу, утрачивает свою чистоту, и однако же его суть чудесным образом остается нетронутой. Эту суть можно свести к трем главным истинам или условностям:
Мир — это тюрьма, сотканная из наших мыслей, грез, страхов и желаний; ее цель ослепить нас и скрыть правду о нас. Мы — рабы. Своей жизнью и судьбой мы распоряжаемся не больше, чем скот в стаде или куры в курятнике. Мы находимся во власти у сил, о которых совершенно ни чего не знаем и которым совершенно нет дела до нашего благополучия. Человечество — это пища, а тот мир, который мы воспринимаем, — это искусно сконструированный механизм, посредством которого нас отвлекают от того факта, что мир — это ферма, а мы — стадо скота. Все наши мечты — это мечты мяса, перед тем как его съедят.
Я утверждаю, что принять эти три идеи как имеющие отношение к реальности могут только люди с широким кругозором или абсолютно лишенные иллюзий (а лучше то и другое вместе взятое). Эти идеи удерживаются в удобных границах фантазии, будь то научно-фантастические фильмы или книги, античная мифология или голливудский боевик. Но на самом деле эти идеи вовсе не новы.
Эти идеи, сохранившиеся в большинстве культур, являются центральными для систем человеческих верований и известны на протяжении всей письменной истории. Например, на том, что мир вовсе не то, чем он кажется, настаивали все религии, на это указывали все мифы, к этому, вопреки всем здравым и даже не здравым сомнениям, пришла в прошлом веке наука.
Мы лишены права голоса при принятии решений; воля — всего-навсего самая любимая нами и рьяно защищаемая иллюзия; мы — всего лишь крохотный элемент гигантского механизма, огромной системы, которую с наших сегодняшних позиций мы даже не способны себе представить, — именно этому нас, с младых ногтей до старости, учат все религии. Мифы подразумевают точно те же аргументы: если Бог или боги есть, человеческие усилия неизбежно превращаются в глупое безрассудство, в лучшем случае это своеобразное божественное испытание, в худшем — шутка холодного и безразличного Рока. Хуже всего то, что современная наука, от Дарвина до теории хаоса, приводит те же самые аргументы, излагая их в рациональной, а не мистической форме, и заменяя такие понятия, как Бог и Рок, на гравитацию и субатомные частицы.
Остается рассмотреть третью идею. Ни религия, ни наука до сих пор даже мимоходом не утверждали, что человечество существует для того, чтобы служить пищей для существ, о которых мы ничего не знаем. Они пожирают нас, как каждый вид существ пожирает те виды, что ниже его, — пожирает ради собственного выживания. Конечно, человечество всегда считало человека главным хищником в мире хищников, надежно обосновавшимся на вершине пищевой цепочки. К тому же некоторые гностические тексты называют Бога «пожирателем людей», и если не считать этой довольно неловкой промашки (а ведь именно за такого рода промахи гностические тексты были удалены из Библии), то какие-либо важные параллели с этой крайне неприятной идеей мы находим только в древних мифах и оккультизме. Но к этому мы еще вернемся.
На данном этапе я хочу показать, что в фильме «Матрица» в развлекательной и даже легкомысленной и упрощенной манере поставлены вопросы, важные для понимания удела современного человека и того, что значит быть человеком. Как и все основные мифы, фильм затрагивает проблемы как частного, так и всеобщего характера, относящиеся к истинному и к мирскому, и переносит их в воображаемый мир. Несмотря на то что эти проблемы вынесены за пределы нашего повседневного опыта, или, скорее, благодаря этому, они приобретают для нас совершенно новый смысл. Пробуждается истина, хотя бы на те два часа, когда мы переносимся в другой мир, где нет ничего истинного, а значит, все возможно. Иными словами, безнадежность, отчаяние, паника, скука, тревога, паранойя, утрата собственного «я», чувство нереального, ощущение, будто ты загнан, лишился воли и энергии, будто против тебя строят заговор, ты находишься в тупике и выхода нет, а главное, чувство полной бессмысленности и бесполезности, которое охватывает общественную и частную жизнь в XXI веке, — все это обретает свой точный смысл в рамках созданной в «Матрице» системы ценностей.
Именно об этом говорят и мифы. Они не столько рационально объясняют нашу жизнь, сколько эмоционально ее истолковывают. Мифы созданы не для того, чтобы объяснить происходящее, а для того, чтобы прояснить наши чувства по поводу того, что происходит. Мифы — это коллективные фантазии. Поэтому «Матрица», в которой жизнь рассматривается как коллективная фантазия, — это действительно мифическая история. Миф самого человечества, фантазия в фантазии, миф о мифе, метафора ради метафоры. В фильме переплетаются наука и религия, при этом обе они оказываются всего лишь взаимодополняющими друг друга формами мифологии: рациональной и интуитивной, левым и правым полушариями головного мозга. Истина постигается не через одно или другое, а через правильное расположение и сочетание обеих. Если жизнь — это всего лишь временная, иллюзорная и, в конце концов, произвольная интерпретация энергии, то мифы — это схемы, следуя которым мы придем к пониманию умственных процессов, приводящих к данной интерпретации. И это не значит, что если они меньше реальности, то они вне нее, напротив, они вне реальности потому, что они — те самые механизмы, посредством которых эта реальность создается. В этом случае фильм, являясь голограммическим комплексом внутри голограммы самой жизни, вполне может быть окном и даже дверью в реальность, которая лежит за ее пределами. Возможно, именно то, о чем пытаются нам поведать наркоманы и компьютерщики, — это и есть истина.
Как и все настоящие мифы, «Матрица» — это процесс индивидуации, во время которого душа посредством испытаний и страданий очищается от всего чуждого и обретает себя как целостность. В фильме апофеоз этого «я» приобретает форму просвещения, когда мир оказывается всего лишь миражом, который играет с душой, испытывает ее и бросает ей вызов. Как только Нео способен «прочесть код», игра окончена или, как минимум, переходит на следующий уровень. Он насмешливо и чуть с грустью качает головой и ленивым движением руки останавливает летящие в него пули, как будто хочет сказать: «Довольно». Воспринимая мир таким, каков он есть, Нео превращает его из неприятеля в союзника, возможно, даже в благодетеля.. Мир — объект его воли: Нео формирует то, что считает нужным. Эта сверхъестественная кульминация делает «Матрицу» самым великим и самым популярным приключенческим фильмом, не просто мифом, а метамифом, мифом о внутреннем процессе, посредством которого создаются мифы и люди. В «Матрице» мир представлен как миф, а Человек — как Мессия и его Враг, как разрывающийся на части между двумя противоположными сторонами своей сущности.
Поскольку слишком многие подростки и даже взрослые верят в то, что «Матрица» скрывает тайны, разгадать которые способны только они, — тайны могущества, просвещенности и независимости, — отвергнуть эту веру с порога было бы с нашей стороны неразумно. Если мы доверяем наркоманам, киноманьякам и киберпанкам — всем этим глашатаям грядущего Духа времени, интуитивно способным отличить обычный научно-фантастический блокбастер от подлинного откровения, — тогда мы обязаны, как минимум, допустить, что «Матрица» — это нечто большее, чем просто фильм. Поскольку современные дети предпочитают читать с компьютерного экрана и средством их коммуникации являются образы и свет, поскольку жизнь, вселенную и все прочее они толкуют при помощи боевиков, фэнтези, романтических приключений, триллеров и спецэффектов, а религия и наука, равно как и мифология, видятся составной частью тайного заговора, обманом направляющего нас к молчаливой покорности и превращающего в стадо «спокойных индусских коров» (как заявил Тайлер Дёрден, герой фильма «Бойцовский клуб»), постольку единственным источником, где остается искать смысл, являются кинофильмы и СМИ. Двадцать пять лет назад панк-рок дал подросткам нечто такое, во что можно верить и чему можно подражать, он служил той же цели, какой служила бы и религия, если бы те же подростки еще раньше не заклеймили религию как нечто «некрутое». Сегодня с каждой пролетевшей наносекундой молодежь становится все более эклектичной и черпает вдохновение и информацию (как руководство к действию) где только можно. Кино — это главное из искусств, а фильмы вроде «Матрицы» сочетают в себе чувствительность панков, философскую интуицию, мистицизм кун-фу, теорию тайного заговора оккультизма, шик массового уничтожения, галлюциногенные образы и эффекты, параноидальную убежденность и, наконец, мессианское послание спасения. Такое кино для молодого поколения — как минимум, священная книга нашего времени.
Возможно, этот фильм — миф нашего времени. Искусно сработанная программа, карта, следуя которой (если делать это прилежно и упорно) мы, как и Томас, сумеем отыскать фундаментальную истину о себе. Во всяком случае, не сделав этого, мы были бы просто дураками. Ибо, как утверждает последний великий миф нашего времени (христианство), «Истина сделает вас свободными». Свобода— вот о чем «Матрица». Чтобы это понять, вовсе не обязательно быть киберпанком.
Джейк Хорсли, август 2002
