Я не буду грустить,
Что опять придет осень.
После жаркого лета
Придет и не спросит.
Осень, осень наступит,
Осень, осень настанет,
Пожелтеет листва,
Тучей небо затянет.
Все равно загрущу,
Вспомню жаркое лето.
Захочу теплоты,
Где же лето ты, где ты?

ИТАЛИЯ ( в сокращении)
Италия. Прекрасная, гостеприимная. Она удивляет, притягивает, поглощает тебя без остатка. Фонтаны, храмы, полотна великих художников, площади, помнящие самого Юлия Цезаря, оливковые рощи, хорошее вино, неторопливая трапеза.
При первой же возможности я лечу на встречу с ней, такой очаровательной, страстной, нежной, дружелюбной, шумной, пестрой Италией.
Отель забронирован, билет и виза в кармане. Еще немного терпения, чтобы получить подтвер-ждение на аренду автомобиля и вперед.
Влажные ладони судорожно сжимают руль. Я опять еду на «механике». Машина на второй скорости с аварийными огнями передвигается по автостраде. «Ничего,- уговариваю я себя, - вся Италия ездит на механике». Освоившись немного с положением «драйвера», я начинаю переключаться на третью скорость. Трасса Рим – Флоренция. Примерно на половине я отверну вправо и буду держать курс на городок под названием Ассизи, что находится в регионе Умбрия.
«Неплохо бы заправиться,-думаю,-да убедиться туда ли я еду». Уже в дороге обнаружила, что забыла провод от «Навигатора». Я сворачиваю на заправку. Там мои изыски в английском ни к какому результату не приводят. Ну не знают они английского. Отчаявшись, я говорю на русском, что хочу бензин. «А, бензина»,- с радостью восклицают рабочие на автозаправке. Ура! Одной проблемой меньше. Карты на заправке нет, но слово Ассизи производит эффект, и кассир мне рисует на листочке через сколько километров нужно отвернуть направо.
На дорогу уходит примерно часа четыре. В отель я приезжаю уже поздним вечером. Уставшая и голодная.
Администратор откровенно улыбается. Он узнает меня. В прошлом году я останавливалась здесь же. Спрашиваю, нет ли чего перекусить. Бар в отеле уже закрылся. Идти куда-то нет сил. Он спраши-вает, что бы я хотела. Я отвечаю, что хотя бы пиво.
Он принес мне пиво, булочки и прошутто, итальянскую ветчину, сделанную из окорока. Я села у входа в отель за столик и стала наслаждаться видом. Далеко в темноту уходила долина, над кото-рой стоял и властвовал древний каменный город с базиликой святого Франческа. Отель, в котором я расположилась, находился у ворот в древний город.
Ассизи стоит на холме и весь построен из камня. Узкие улочки едва удерживают прохладу. Но зелень, окружающая холм, вносит живость в этот древний застывший камень.
Окна моего номера выглядывают на дорогу, идущую к воротам Ассизи, и утром я слышу дыхание первых туристов, поднимающихся к воротам.
Вечером можно забрести в какой-нибудь тихий бар, расположенный на террасе древней постройки и подышать просторами долины.
Если мне посидеть немного на своем балкончике и понаблюдать, что же происходит внизу, то можно увидеть, что туристы беспрерывно идут к воротам древнего города.
Так что же сюда так тянет? История, религия, неповторимый колорит? Не знаю. Каждый находит что-то свое, ведь город в своих узких извилистых улочках хранит столько тайн. Об этом говорят и старинные фрески на домах и надпись у фонтана. «Одного скудо и одежды лишится тот, кто искупается в этом фонтане.» Фонтаны из мрамора похожи на ванны и использовались они раньше для стирки белья и купания. Но город разрастался и иметь такие постирочные в центре было негигиенично. Местному люду предложили уходить дальше за край города. Но это было неудобно и далеко. Находились нарушители. Пришлось и повесить табличку о том, чего лишится нарушитель. Табличка тоже из мрамора. Самое страшное было лишиться одежды - ее носило не одно поколение. Так местные власти добивались порядка.
Путешествуя по провинции Умбрия можно встретить немало древних городов. Летоисчисление ведут они аж со времен до нашей эры.
Спелло - город- крепость, расположившийся на холме. Затейливые каменные постройки на возвы-шенности напоминают издалека игрушечный город.
Удивительно, что каждый такой город хранит свою, древнюю тайну. Здесь- это Римские стены времен эпохи императора Августа, приемного сына Юлия Цезаря.
В Перуджи -это фонтан, самый красивый фонтан Италии эпохи Средневковья.
Сейчас Перуджи- это столица провинции Умбрия, где наряду с осмотром достопримечательностей, можно совершить хороший «шопинг».
А устав от «шопинга», можно и на трапезу. Расположиться удобно в уличном ресторанчике, заказать спагетти или мусаку. Бокал вина белого или красного. Все равно какого. Оно настоящее, итальянское, с местных виноградников.
У меня остается только два дня. Я оставляю их на Рим. Ко мне прилетает дочь.
Рим- вечный город. После чистоты и кукольности маленьких городков региона Умбрия Рим кажется серым.
Машина здесь не нужна. Припаркованная у отеля, она грустила, а я с дочкой наматывала километры по Риму. Порядком подустав, сели в автобус. В Риме ходят специальные автобусы для туристов. Взяли наушники, настроили на русский канал и поехали. Прислушиваясь к голосу в наушниках, вертели головами, куда было велено. Вышли из автобуса на конечной остановке, так и не поняв, где же заплатить за это деньги. Остались довольными вдвойне и поблагодарив молча Рим за такой подарок, мы продолжили пешеходную программу. Побывать в Риме и не поглазеть в витрины известных мировых брендов одежды – это невозможно. Ходили и глазели. Вздыхали, меряли, кое-что даже покупали. И конечно, вопрос. , который всегда у туриста в душе. А у нас что?
Так просто. Отмыть остатки древности, придумать свою, ни на что не похожую кухню, производить вино, делать еще кое-что такое, чтобы просто тебя «захотели». И захотят, и поедут, и оставят деньги. Мы оставили.

Оставался целый день до самолета. Рейс поздний. Погрузив все вещи в машину, мы отправились на побережье в Санта Маринелла. Каких-то сорок километров от Рима, и мы на море.
Еле-еле припарковав автомобиль, мы пошли осматривать территорию. Пляж платный. Народу – тьма. У нас документы, билеты. Рисковать не хочется. Идем вдоль берега. Заходим в отель и спрашиваем, можно ли нам воспользоваться их пляжем. Оказалось – можно. Это немного подороже, но зато спокойнее. Едва устроившись на шезлонгах, иду в море. «Море, - думаю, - как кстати». Жара-39. Морская вода мягко обволакивает плечи. Благодать. «Здесь вода по составу приближена к околоплодным водам»,- вспоминаю я откуда-то. «Надо же, - думаю, -Значит, я тот самый… О, блаженство».

День шел к вечеру, и как обычно мальчик Стасик прогуливался по берегу со своей няней Бусей.
- Это что?- спросил мальчик, увидев ракушку, лежащую на песке.
- Это ракушка, - ответила Буся, - и в ней живет моллюск.
- Что ты сказала? - переспросил мальчик.
- Моллюск, а раковина - это домик для моллюска. Они живут вместе. Растет моллюск, растет и его домик.
Мальчик присел на корточки и посмотрел на ракушку.
- Она умерла? - спросил Стасик.
- Думаю, нет. Хотя ей очень плохо без воды.
Мальчик взял в руки ракушку. Створки раковины были не- плотно прикрыты. Он прищурил глаз и заглянул внутрь. Там кто-то жил.
- Она девочка?
- Почему?- удивилась Буся.
- Ты говоришь ракушка, значит она девочка. Буся, расскажи сказку про девочку - моллюску, - попросил малыш.
- Ну тогда слушай, - ответила Буся.

Однажды море так разбушевалось, что подняло со своего дна лениво лежащих в ракушках моллюсков. Моллюски не на шутку испугались и стали жалобно просить: « Море, верни нас обратно. Мы хотим домой. На дно. В песок».
И только в одном домике-раковине радовались. Хозяйка этого домика была любопытной. Она хотела много путешествовать. Увидеть разные страны, моря и реки. Найти себе новых друзей. И еще: она мечтала увидеть солнце по-настоящему, а не со дна морского. Ведь обычно моллюски живут на дне. Там темно, и солнышко еле-еле своими лучами проникает на дно морское. И когда домик-раковину подхватила волна и подняла над морем так, что моллюска увидела солнце, она от восторга запищала, как умеют пищать только моллюски: «Ура! Вот это жизнь!»
«Ура!» - пищала она радостно, пока не приземлилась на что-то твердое, да так больно, что потеряла сознание.
Солнце припекало. Моллюска очнулась, открыла глаза и стала выглядывать из своего домика. «Ой, - подумала она, обнаружив большое количество ракушек,- я не одна». «Эй, - запищала она, - мы где?» Но ей никто не ответил, и она увидела, что кругом на песке валялись пустые раковины.
Она огляделась. Море было так далеко, что ей самой до него не добраться. Только ждать, когда большая сильная волна накатит на берег и заберет раковину обратно в море.
«Я хочу пить», - жалобно простонала она. - Эй! Спасите! Кто здесь?» Но ей никто не ответил.
«Я умру от жажды и жары, - плакала она. - Солнце высушит мое тело, и от меня останутся только раковины, две половинки моего домика».
Ее ракушка так нагрелась, что стало припекать бока. От жажды и боли моллюска снова потеряла сознание.
В это самое время мальчик Стасик и подобрал эту ракушку.
- Буся, а как ее зовут? - спросил мальчик.
- Вот ты сам мне и скажи, как ее зовут.
- Ее зовут, - мальчик задумался. - Машка.
- Но почему Машка? Давай ее назовем Маша.
- Нет,- замотал головой малыш. - Маша - послушная девочка, а это Машка.
- Ах,- догадалась Буся. - Ты хочешь сказать, что она не послушалась своих родителей и оказалась в опасности. Тогда давай ее отправим обратно в море.
Малыш подошел к морю и опустил раковину в воду.
- До свидания, моллюска Машка, - замахал он рукой. - Слушайся родителей.

В зале прибытия аэропорта города Барнаул стояла девочка лет тринадцати. Волосы темные, почти черные, с начесом, виски бритые, в ушах наушники от плеера. В лица встречающих особо не всматривалась: все равно тетку свою никогда не видела…
-Тонечка, это ты?
Девочка оглянулась. Перед ней стояла круглолицая, просто одетая женщина лет пятидесяти.
-- Это я- тетя Римма. Гляжу, вроде на Веру похожа, только худенькая.
-- Тетя Римма? -и девочка улыбнулась так, что кончик языка блеснул сережкой.
-- Ох,- только и выдохнула женщина. Сумку свою перекинула через плечо, легко подхватила Тонин чемодан одной рукой, другой же -- пыталась взять девочку за руку, но случайно коснулась бинта на запястье, осеклась…
«Эх, Верка, ты Верка, --думала тетя Римма о своей сестре,-- говорили тебе, что этот хахаль тебя бросит. Так и есть. Сделал ребенка и бросил. А теперь девка твоя вены режет, а ты пишешь: «Помогите, ради Христа». Э-эх. сама маешься в этой Москве, да и девку маешь».
--Ну, пошли, -- проговорила тетушка.

В автобусе девочка села у окна и, глядя на пеструю толпу людей, бегущих по грязному привокзальному асфальту , вспомнила недавний разговор с матерью, скорее ее нотации, переходящие в крик. «Презираю, все презираю»,-- проговорила про себя Тоня.
– Ну, вот, теперь и ехать можно. Ты какой класс кончила? – тетушка усаживалась рядом.
-А?- Тоня достала наушник.- А? Класс? Седьмой, --ответила девочка, улыбнулась, слегка облизывая губы.
-А это у тебя что?-- тетя Римма смотрела на Тонин язык, на котором блестела сережка.
--Это клево!
--А «клево» --это что?
-- Ну-у… Прикольно,-- смеялась Тоня.
--А-а… «Прикольно»!- теперь смеялась и тетя Римма.
--Ну-у, это значит классно, ну-у…
-Классно? Знаю, знаю,-- торжествовала женщина, -- у нас в деревне так говорят. Это значит хорошо. Да? Мои-то все выросли. –продолжала она, -а молодежи в деревне нет. Девчонка одна. Соседка… В техникум поступила. Уедет скоро в Бийск, а сейчас дома, в деревне. А, ты спи, спи, детка. Нам далеко ехать.

В доме тети Риммы Тоня освоилась быстро. Сама хозяйка вставала рано: кормила свиней, гнала корову на пастбища, а потом бежала на работу-- в местный магазин. Тоне же поручила присматривать за лошадьми, пасущимися за деревней. Девочка брала соль и бежала в луга. Лошади, завидев ее издалека, отзывались легким ржанием. Накормив лошадей солью, она брала щетку и расчесывала их спутавшиеся гривы.
За этим занятием ее и застала как-то Валентина, та самая соседская девушка, что поступила в техникум. Она рассказала Тоне, что километрах в пятнадцати от деревни на реке Катунь расположилась база отдыха, откуда туристы сплавляются по реке.
--Если идти по ущелью, --продолжала она,-- то это короче, и намного. Может, сходим?
--А когда?
--Но если мы выйдем сейчас, то часам к семи вернемся.
--Сейчас? Но тетя Римма ничего не знает. Может завтра?
-Завтра мы с матерью коров пасем, а если ты будешь спрашивать, то точно не отпустят. Ну как?- хитро смотрела Валентина. -- Решайся, не маленькая…

Девочки уже не один час бродили по лесу, устало спотыкаясь о корни деревьев. Озеро, вдоль которого шла прямая дорога на базу, видно не было.
-Валя, я не могу,- простонала Тоня, падая от усталости на землю.
Она села на корень могучего кедра и, обхватив колени руками, разглядывала траву. Ее внимание привлек камень по размеру с куриное яйцо. Он был гладким и поблескивал в траве от влаги. Она взяла камень, вытерла его о джинсы, заметила на нем какие-то прожилки. «Может что-то написано, а может от дождя и травы образовались эти вкрапления», --подумала Тоня. Повертев камень в руке, спрятала в карман.
-Валя, ну давай посидим. Ты же сказала, что озеро должно показаться, а его все нет и нет.
-Вставай, нытик. Быстрее нам надо.

И подружки пошли дальше по тропинке.
Но скоро лес закончился, а вместе с ним и тропинка. Впереди виднелась гора с низкими кустарниками. « А озера опять нет. Где мы?» --думала Валентина. Она понимала, что в горах темнеет рано, но и признаться себе, что они заблудились, не могла. Она выросла в деревне. Для нее лес был как дом родной. Правда, на эту базу никогда не ходила через лес, но слышала, что если по ущелью, то можно дойти гораздо быстрее.
Валентина стояла, подняв голову вверх. Побледневшее небо торжественно и необъятно высоко раскинулось над головой.
-Тонь, ты когда-нибудь ночевала в лесу?
-Нет?…
-Мы будем ночевать здесь. Край леса. Сухо.
-Валь, ты шутишь?…
-Мы заблудились.
Валентина подошла к кедру, осмотрела его. Нижние ветви располагались высоко над землей.
-Спать будем здесь!- почти приказала Валентина.- Осталось только наломать веток.

Подружки сели на приготовленную постель.
-Знаешь, почему лучше спать под кедром?- спросила Валентина.- Какой бы дождь не прошел, под кедром всегда сухо.
-Я бы сейчас молока с пирогами. И чего я говорила тете Римме, что молоко не люблю.
-Я тоже есть хочу,- проговорила Валентина. –На ужин у нас только шишки. –Она протянула Тоне.- Аккуратно, на шишках смола. Воды у нас нет. А как ты орехи есть будешь с этим?- Валентина показала на язык.- Не мешает? Зачем тебе это?
- Это пирсинг. Я в группе пою.
-И что? В какой группе?
-Мы исполняем такую музыку… Ну-у металл, Black metal, Ну и прикид должен быть соответственный. Волосы черные, например, куртка- косуха и много металла везде… На лице, на языке можно.
-И что же вы поете?
-Песни разные. Но музыка тяжелая Там барабаны такие бешенные, гитары и вокал такой особенный, низкий такой, рычащий. Ты, может, слышала?
-Нет. Спой!.
Тоня встала, немного отошла от Валентины. Представив себя на сцене с гитарой, запела:
Факел держу в руке,
Птица летит вдалеке,
Только не видит меня-
Факел мой без огня.

Мой корабль утонул,
Просто пошел ко дну
И умираю дважды
От боли и от жажды…

-А сейчас припев, но сначала здесь представь барабаны «бам-бам-бам». Много барабанов. А гитара вот так «пиу-пиу», но очень низко.

Но кругом пелена,
Рядом ждет сатана,
Но не слышен мой крик-
На земле только миг,
Только миг я здесь….

Валя с удивлением смотрела на подружку.
-Ну как ?-девочка остановилась.
-Здорово!
-А моя мама говорит, что это ужасно
- Нет, здорово! Только почему ты про смерть поешь?- спросила Валентина.
-Это идеология такая, ну, понимаешь. Песни все на английском. Мистика, ужасы, смерть.
-Но это же у тебя на русском?
-Это я сама сочинила, -отвечала Тоня.
-Ну и сочинила бы что-нибудь повеселее.
-Но это уже не будет черным металлом, как ты не понимаешь?
-Не будет? И что? –Валентина раскусывала кедровый орех.- Эх, я бы тоже хотела так, но у нас в деревне коровы да лошади со свиньями. Ладно. Иди ложись. Устали мы.
-Валь, а нас звери не съедят?
-Не съедят. На Алтае им хватает еды и без нас.

Тоня родилась и выросла в городе, и ночью в лесу она была первый раз в жизни. Ей все было ново. Например, спать на кедровой хвое. Иголки такие же, как у сосны, а не колются.
Она лежала с открытыми глазами. Видела, как вдали деревья сливались в большие чернеющие массы. Гора с кустарниками тоже погружалась в тьму. И все становилось тихим, задумчивым, темным и страшным. Тоня сжалась, повернулась на бок, лицо спрятала в хвою, руку засунула в карман, нащупала камень, зажала его в кулак и заснула.

И приснилось ей много яркого света. Повсюду слышен голос. «Возьму посох кедра, окручусь белою одеждою, подымусь на Белую гору. Камень ли горит- тайна обозначи-лась».
Снилось Тоне, будто кто-то взял ее за руку. Она оглянулась и увидела женщину с необыкновенно красивым лицом. От ее фигуры исходило сияние. А голос был божест-венным. «Твой путь идет лесом, -говорила женщина,- во мраке и сырости… Цепкие руки деревьев обхватывают тебя, мешают тебе идти, но ты раздираешь их, грудью ломая все препятствия»…
Она подвела ее к березам, которые, как сестры, были похожи друг на друга, а между ними Тоня увидела тропинку.
«Ты идешь дальше,- продолжала женщина ,- взбираясь по кручам, обходя болота… Ты знаешь, что путь твой лежит в чудесный город, где все путники , как ты, ищут свою мечту, где люди живут для радости, счастья и красоты»…
Женщина остановилась. Тоня увидела впереди юную лиственницу и могучий кедр. Они стояли рядом, близко-близко.
«А теперь, иди сама. Твое сердце бьется сильнее, ноги идут быстрее, лицо озаряется улыбкой, -слышала Тоня.- В твоей груди горит священный огонь... –Тоня оглянулась. Женщины не было. Осталось лишь сияние от ее силуэта, но божественный голос звучал отовсюду. -Ты идешь все вперед и вперед и ты идешь окрыленной, потому что ты знаешь, куда ты идешь».

Тоня открыла глаза. Рядом на корточках сидела Валентина.
-Ты проснулась? - Валя обняла Тоню и прижалась к ее щеке. –Я боялась. У тебя был жар. Ты бредила и просила пить, а куда я ночью. Утром я тоже боялась тебя оставить. Где же воду искать? Может, и есть где ручей, а ты проснешься, испугаешься. Ночью я ко лбу траву холодную прикладывала, а утром росу в лепестках искала. Цветы рвала. Если лепестки крупные, значит, и капля большая. А ты все равно просила пить.
-Валя,- Тоня погладила ее по руке.- Мне кажется, я знаю, куда идти.

Внизу поляны журчал ручей. Девочки умылись и направились к лесу, туда, где сквозь густые верхушки деревьев отчаянно старалось пробиться августовское солнце. Как только они вошли в лес, Тоня сразу же увидела две березы, похожие друг на друга, как две сестры.
Они шли недолго и как только забрались на невысокую гору, лес закончился. И внизу почти у подножия горы они увидели озеро.

«Мы заблудились»-хором сказали девочки первому встреченному человеку на турбазе. Прохожий, посмотрев на уставших девочек, искусанных комарами, быстро отдал распоряжение отправить их домой. Это оказался начальник турбазы.

«Вот, Вера, уж месяц прошел, как уехала Тонечка, -писала тетя Римма - Все привыкнуть не могу. Скучают и лошади. Некогда мне их бегать проведать в луга. Стоят теперь во дворе.
Знаешь, Вера, я вот, что думаю: какие бы наши дети ни были, большие, умные, сильные, они всегда нуждаются в нашей защите и помощи…
Верочка, мне Тоня оставила камень, а я решила, что уж очень он необычный и снесла его в поселок в музей. А недавно и газету получила. Посылаю ее вам. Пусть Тонечка прочтет»…
«Недалеко от деревни Тихонькая Усть- Кокинского района,- читала Тоня,- девочками был обнаружен камень с высеченной символикой. Как сообщил директор краеведческого музея, этот камень мог принадлежать экспедиции Николая Рериха. В 1926 году семья Николая Рериха проезжала из Бийска в Гималаи через эту местность. Николай Константинович Рерих- известный художник, исследователь, Елена Ивановна –его жена и вечная спутница »…
Тоня отложила газету и посмотрела в окно. Бесконечные улицы фонарей обрамляли город, и только небо оставалось свободным. Она взяла гитару, и с детских губ полетели слова:

«Все тот же холодок в немом окне,
Лишь руки неба тянутся ко мне.
Век пробежит, свой цикл пройдя…
Но где же я? Лишь капелькой дождя
Иду на свет сияющий…»

Вот, думаю, какая интересная штука -жизнь. Иногда хочется что-то поменять , а оно не меняется. Еще и так навязчиво посмотрит на тебя из-за угла. Ты ему говоришь: "Эй, уйди, убирайся. Я хочу перемен". А оно тебе кукиш покажет. Вот так.
А бывает и такое: все закружится в вихре перемен. Преремены, перемены.... Ты только начинаешь привыкать к одному - новому, так недавно свалившемуся тебе на голову. А тут опять пе-ре-ме-ны. Потом понимаешь, что упираться бесполезно. Останавливаешься, ноги на ширине плеч, руки подняты на уровне груди и вытянуты вперед. Куда? Да, навстречу ветру перемен. А ветер? Какой он? "Свежий, - ответит кто-то. "Холодный",- добавит другой. "Колючий"- дополню я. "Может, не надо?- засомневаюсь. - А, что лучше смотреть на кукиш из-за угла? Нет. Тогда что?" И протягиваю руки навстречу ветру. И кружит меня холодно-колючий поток. Не сопротивляюсь потоку, но и не знаю, что завтра. А завтра - уже не то, что сегодня. И каждый день - все заново. "Перемены заказывали?"- спросит кто-то.

Говорят, туристы, путешествуя по другим странам, возвращаются домой в плохом настроении и даже в депрессии. После «такова-а» и в асфальт, в серость. Бр-р. Но самолет садится, крылья медленно цепляют серо-черную массу облаков. Мгла застилает маленькие окна. Безрадостно, но все же Родина.
И начинается… Пробки на дорогах, нервы, налоговая неразбериха… И тоска, тоска по той, хоть и короткой, забугорной жизни.
Но давайте по порядку. Что же там было «такова-а»? Жизнь в отеле среди таких же, как мы? Экскурсии в строго организованных местах, где уже давно все отмыли и привели в нужное состояние, чтобы продавалось? И продается. А как же! Главное, чтобы нравилось. И нравится! И мы не думаем, что это спектакль, устроенный для нас, туристов. Но занавес опускается, а у зрителей досада: «Так быстро?»
Но а если серьезно и без депрессий... Чтобы познать страну, надо быть деревом, желающим пустить корни именно в этой земле. Не я придумала. Нашла у одного уважаемого мною автора. Согласна на все сто. Деревом, так деревом. И приезжаешь ты, например, в Испанию и прорастаешь там. Мучаешься от пятидесятиградусной жары. Скрипишь зубами, желая холода. И о благодать- возвращаешься на Родину.
Можно во Францию. Париж с Елисейскими полями. Прорастать так прорастать. Но а если пошире смотреть, то есть подальше от Елисейских полей… Сесть в поезд, например. Купе из шести кушеток без стола, но с лестницей, чтобы удобно забираться. Во Франции, да в поезде, и не выпить бутылочку вина и не закусить «ихним» сыром. Конечно! И ничего, что затылок бьется о среднюю полку. Где наша не пропадала? А про чай забудьте. В лучшем случае проводник отошлет вас на остановку, где вы найдете пластиковые стаканчики. И загрустишь по нашим, таким уютным поездам. Шторочки на окнах, проводница в переднике, разносящая чай. Ро-ди-на.
А как же наше дерево? А что ему плохо на Родине-то? В жару не засохнет. Не успеет. Осень польет моросящим дождем. Зима проверит на стойкость. А весна? Весна простит всем все. И зазеленеет наше дерево. И задышит свежестью. Из земли возьмет жизнь. Окрепнет. Все нипочем будет. Вот она, Родина.

Фотографии Лиана_Элль :

Я вот вспоминаю, как в конце лета с супругом оказалась в Риме. Днем жара - спасались у моря, а вот вечером хотелось немного на вечный город посмотреть. Карту в руки и вперед. Налево, направо и дальше. Всего-то две ночи. Поторапливаться надо. Ну вот так мы торопились, что непонятно как вышли к одному собору ( планировали к другому) Внимание наше привлек этот храм ненадолго. Напротив него стоял другой, намного меньше. Массивные двери открыты. Ищем в справочнике, что это. Не находим. Идем к открытым дверям. Смотрим - а там люди ползут. Подходим ближе. ползут. Верх по лестнице. Не понимаем. Смотрим по сторонам. Может, поймем, когда тоже поползем. Муж смотрит на меня с немым вопросом: "Ты как?" Особо могу сказать о супруге: не любит он всего такого. Но тут, видимо, проняло. Думаем, что-то там наверху такое, что подниматься туда надо на коленках. Встали на колени и поползли. Лестница деревянная, старая, поскрипывает. Люди впереди не торопятся. На ступеньку заберутся коленями, а потом останавливаются. понимаю: молитву читают. Краем глаз наблюдаю. Народ разный. Итальянцы, понятно. А еще кто? С восточным разрезом глаз. Интересно, мы на кого похожи? Вспоминаю "Отче наш". На каждую ступеньку. Колени начинают болеть. "Ничего", - успокаиваю себя. Женщина передо мной совсем согнулась. Тяжело дается ей восхождение. Еще и еще. Слева молодой человек с бородкой. Забирается на ступень и долго стоит на ней на коленях. Понимаю, быстрее его не надо. Справа от меня перила. Иногда подтягиваю себя, держась за них. Муж где-то сзади. Осталось немного. Еще ступенька, еще... Женщина впереди подтянула себя за перила и встала твердо на ноги. Взошла. Парень упирается ладонями в последнюю ступень и, поправляя рюкзак, поднимается. Теперь я. Нелегкое это дело - ходить на коленях. Поднялась. За мной - супруг. Направляемся за нашими спутниками направо. Там зал для молитвы. Пусто. Никого. Разворачиваемся в другую, проходим мимо "нашей" лестницы. Там осталось несколько человек. Дальше. А дальше лестница для обычного спуска. Служитель показывает нам "Спускайтесь" Спускаемся. "Что это было?"- смотрим друг на друга. Не понимаем. Киоск. Закрыт. Сквозь окно выглядывают книги. "La Scala Santa"- выхватывает глаз итальянское название. Служитель поторапливает. Оказывается, храм с минуту на минуту закроется. Надо же, прямо перед закрытием попали. Так и не поняли, где же мы оказались. И лишь, возвратившись в родные пенаты и набрав в поисковой системе "Святая лестница", я поняла, куда же нас занесло. Святая лестница - одна из самых почитаемых святынь христианского мира. Была привезена в Италию из Иерусалима из дворца Понтия Пилата. Именно по ней поднимался Иисус Христос на свой страшный суд. Надо же так заблудиться.

Дописала книгу. Наконец-то. Урыдалась в конце. Моя отрицательная героиня перерождалась в положительный персонаж. А я, видя это перерождение, утонула в слезах. Привыкла уже к этой вредной злой миссис И... ( книга для детей) Жила я в своих мыслях с этой героиней аж с самой зимы, а вот теперь надо прощаться. Думаешь, а ведь вся наша жизнь такая. Делаешь что-то, привыкаешь, любишь это, а потом прощаешься... Надо делать что-то новое и опять прощаться. Постоянно возиться со старым -это тупик. Вот так.

Отрвалась от компьютера на 2 с половиной дня. Зависла на даче. Осень. Облетают листья. Осталась на понедельник, чтобы одной поработать в тишине. Дописываю книгу. Вернулась в город, открыла почту и поток слов из сетей "Вы давно не читали сообщения"... Вот уж происки цивилизации. Не оторваться.

Разве Лето уходит, согласившись уйти? Разве можно добровольно согласиться на то, что делает тебя старее, хуже? Летом листья распустились и зазеленели, цветы расцвели. Но подкрадывается незаметно Осень и захватывает Лето, обманув его. «Ты посмотри,- говорит она, - твои листья запылают, зелень сменится багряными красками. Наконец-то, ты испытаешь страсть». Лето не понимает, но как хороша Осень, черт возьми. И оно верит ее натиску, смелости и … соглашается. Осень окрашивает багрянцем и желтизной зелень. Природа пестрит и радует глаз. Летние веселые тона входят в зрелость. Осень замирает. Зачем суетиться, ведь она победила? Но после страсти багрянца придет сухость листа. За все надо платить и за страсть тоже. Кульминация разрядится развязкой. Сухой лист скрючится, пожухнет и отлетит. Холодная морось завладеет робкой жизнью. А тут и Зима… И душа рвется, рвется от непостоянства.

Вернулась сегодня с Валдая. Была всего-то пару дней там. По просьбе знакомых прибыла на новое место, чтобы изучить его на предмет будущей остановки для отдыха. Вечер заканчивался распитием разных напитков. "Ассорти",- сказал кто-то. Удивительно, но голова с утра не болела и не мучили отеки под глазами. Неужели все дело в воздухе Валдая, да в озерах вокруг? Заглянула в Мшенцы на обратном пути. Постояла у камня с надписью слов Н.Рериха. Посетила разлом земной коры, заполненный водой. Тихо. Смотреть в омут страшно. Того и гляди затянет. Насильно увела себя. Метрах в 200 источник "живой" воды. Грохочет вода, подпрыгивая на земляных ступенях. Душа радуется и... особо чувствуешь ( после омута-то) - жить хочется.

Привычки цивилизации придавливают своею тяжестью.
Сбегаешь от привычек и от тяжести цивилизации. А что делать, когда убежать невозможно? Тогда пишешь.