Улица за окнами грязными съежилась, в пассивную впав агрессию,
борщ без мяса возведен в ранг тревожного знака,
В телевизоре очень фальшиво заплакал
мальчик
Нехватка таланта с избытком экспрессии
С чашкой сливок с примесью кофе
На старый присяду
Диванчик
С чувством предчувствия катастрофы
С проблемами, в геометрической растут что прогрессии
Представлю,что я - одуванчик
Седой и страдающий от депрессии.

- А платье? Он видел платье? Говорят,нельзя чтобы видел,плохая примета.
- Дура, Юлька! Плохая примета - это если он ее бы в платье увидел,а просто платье - нормально.
- Да? Странно. А стилист? У тебя есть стилист? А вы собираетесь венчаться?
- Какое венчаться! Он же атеист.
- Правда? Ой, я и не знала. А атеисты не венчаются?
И так продолжалось до поздней ночи. Квартира, заваленная всяческим свадебным хламом, запах лака для ногтей, краски для волос, духов, алкоголя и сигарет с ментолом; дороги, машины, клуб, в котором так трудно дышать, и стайка постоянно щебечущих и до странного счастливых подружек, неизменно следующих за ней по пятам. Лои мутило, голова кружилась и ощущение нереальности происходящего покидало ее лишь когда она закрывала глаза. Бывает так - идешь, скажем, по обычной улице и вдруг тебе начинает казаться, что это все - сон, что не ты это и не там, а вот закроешь глаза - и видишь, как оно все должно быть по-настоящему. Разное видишь, в зависимости от состояния. Вот сейчас Лои видела дом - небольшой, деревянный, на первом этаже малюсенькая кухня, каминный зал и большая застекленная веранда, на втором - балкон и спальня.
На кухонном потолке по всему периметру висят пучки душицы и зверобоя, ниточки с сушеными грибами и брусникой, у задней стены - деревянный стол и пара лавок, справа - печка, а у двери - умывальник.
В зале слева камин, большой и простой, в углу навалены толстые аккуратные поленья, справа - большое окно, но света мало, потому что за ним сплошь строгие стволы сосен, малорослые клены и кусты малины; у задней стены - огромная кровать,составленная из двух одноместных; рядом с камином - простой деревянный шкаф, над кроватью - полки с книгами, посреди комнаты - покрывало, выполняющее функцию ковра. Напротив кровати висит натюрморт - подсолнух в глиняном кувшине на синем фоне.
Веранда - очень светлая. Там пахнет медом и пшеницей, стоит большой стол и куча разномастных старых стульев, справа - разложенный скрипучий диван, на стене под лестницей висит коряга,похожая на рога, а на ней - шапки, шарфы и плащи. У той же стены - лавка, на ней - старенький музыкальный проигрыватель.
На втором этаже только большая деревянная кровать, чем-то смахивающая на двухместный гроб.
Лои открыла глаза.
- А где проведете медовый месяц?
- Вы будете заводить детей? Я считаю, надо не меньше трех. Если все в порядке со здоровьем - ну, ты понимаешь, о чем я.
- Они же только женятся! Пусть успеют насладиться жизнью, прежде чем думать о детях.
- А с чего ты взяла, что рождение детей мешает наслаждаться? Дети - это счастье.
- Да-да. И вонючие памперсы, и мокрые пеленки, и дряблая обвисшая грудь - тоже?
- Ты просто ни хрена не понимаешь.
Лои закрыла глаза.
Дверь между верандой и кухней - темно-зеленая, с вырезанным замком. Очень толстая. А входная дверь - тонкая совсем, из фанеры. И крыльцо - большое, ступени чуть подгнивают снизу, а лестница на второй этаж очень неудобная,словно сделанная под маленького ребенка. На окнах на веранде белые шторы. На столе - синяя ваза с ромашками. Во дворе - старый перекошенный стол и три лавки. Справа от него - кострище. На крыльце стоит кружка с недопитым чаем.
Лои чуть приоткрыла правый глаз.
- Ты в порядке? А то бледная,как смерть.
- Завтра надо быть свежей, у тебя же впереди еще и первая брачная ночь!
- Первая? Что-то сомневаюсь.
- Да не твое дело, какая. Главная, что первая - брачная,это уж точно.
- Тебе не страшно?
- Да чего ей бояться! Или первая брачная так сильно отличается от обычной?
Лои зажмурилась.
Утром воздух пить можно, как в детстве - сомкнув зубы и только самую малость рот приоткрыв, тянешь. А по запаху чем-то огурцы напоминает. И липовый цвет.
Вечером - будто молоко топленое по небу разлили. А во время грозы небо совсем живое. А ночью на его фоне видны чернильные летучие мышки, и звезды падают так часто, что не хватает желаний.
Километрах в пяти от домика есть большое поле. Если перед грозой туда прийти и сесть на небольшой холмик, примяв высокую траву, то чувствуешь волшебство, и кажется, что все может случиться, что ни придумаешь. И ждешь чего-то, или кого-то. А потом начинается ливень, и молнии страшные, и гром. Бежишь домой, переодеваешься в сухую чистую одежду, садишься у камина жарить сосиски и понимаешь, что все у тебя и так есть, даже ожидание чего-то большего, без которого жизнь стала бы просто скучной.
Лои приоткрыла левый глаз.
- Ты такая молчунья. Не молчи, скажи нам что-нибудь!Поделись.
- Не трогай ты ее. Видишь - волнуется.
- Радоваться надо. Свадьба - это так романтично!
- А ты - дура.
- А ты - овца!
- Представляю, какую бойню за букет вы завтра устроите.
- Ой, уж кто бы говорил.
Лои закрыла глаза.
Осенью грустно. Такая тонкая, изысканная грусть - в воздухе, в скрипе высоких сосен, в запахе прелых листьев, даже в доме - тоже она. Ненавязчивая,хоть и очень сильная. Многогранная, и тоже пропитанная этим абсолютным счастьем,и счастье - ею.
Зимой самый лучший волшебник и ювелир по совместительству превращает лес и домик в потрясающей красоты произведение искусства. Смешение материи, запахов, света, цвета, нот настроения и звуков. Зимой трудно в полной мере жить - все силы уходят на то, чтобы любоваться.
Весна легкая и невесомая. И любой в этой весне оказавшийся становится таким же.
Лето - такое разное, всех оттенков. Три месяца длинной в миллионы жизней.
И все они вместе...И причудливый танец огня в камине, и его брат-близнец на стене.
Лои разбудили настойчивыми хлопками по плечу.
- Дорогая, ты что, заснула? Ехать через час. Посмотри на себя - разве не чудо? Какая прическа, макияж! А платье - просто сказка. Нет, я точно говорю тебе - это что-то невероятное. Ты такая красавица - хоть и спящая, к сожалению. Тебе нехорошо? Может,выпьешь кофе? Или черного чая? Ты что-нибудь ела сегодня? Волнуешься? Ладно, милая, все будет хорошо. Не могу поверить - ты выходишь замуж!
Лои закрыла глаза.
А все-таки не одна. Одно. Целое, разделенное - традиционно - на две половинки лишь по тому, что два человека - это удобно. Удобно прижиматься друг к другу, когда холодно или даже чуть страшно, удобно целовать на ночь, удобно приносить друг другу чай и гулять,взявшись за руки. Удобно мечтать вместе об одном - так мечты кажутся гораздо более весомыми.
Когда закрываешь глаза - можешь оказаться в любом месте, наиболее тебе близком. Почему-то труднее затащить туда человека из реальности, чтобы при том он оставался собой, со всеми своими плюсами-минусами, а не становился фотографией, пусть даже и самой удачной.
Лои открыла глаза.
Он улыбался смущенно, и руки чуть дрожали. И Лои знала, что они вспотели - у него от волнения всегда потели руки. Он очень этого стыдился и пытался незаметно вытереть о брюки.
Лои улыбнулась и взяла его за руку.
***
- А ведь не так уж все и плохо было, правда?
- О чем ты. Я был почти счастлив. Я и сейчас почти счастлив, не смотря на это...ну...Я же знаю, что все еще впереди.
- Не в этой жизни только.
- Не надо так.
- Знаешь, я никогда не умела наслаждаться реальностью. Мне все мешало. Мешали машины, люди, запах краски и засуха летом. Мешали долги, счета, начальство, доставка пиццы и будильник по утрам. Иногда я мечтала о том, чтобы закрыть глаза и никогда их больше не открывать. Потому что с закрытыми глазами я могла выбрать любое место, время суток и года, любую погоду...я уже построила себе там домик, в моем идеальном мире. Тебе бы там понравилось. Но я не стала бы закрывать глаза навсегда, потому что ты - тут, а без тебя там все было бы недоидеальным, а менять один недоидеальный мир на другой - глупо. Не знаю, почему раньше не рассказывала...казалось нелепым.
Он посидел с минуту молча, смотря на нее задумчиво, а затем ушел.
Вернулся через пять минут с чашкой чая на зеленом подносе и поставил на табурет возле ее кровати.
- Сколько там комнат? В домике.
- На первом этаже - кухня, каминный зал и веранда, на втором - балкон и спальня.
Он одобрительно кивнул.
- А двор какой?
- Домик на небольшой горе, в лесу. Там сосны, клены, березы, ели и малина. Очень много сосен и малины.
- И воздух, наверное, волшебный.
- Ты даже представить себе не можешь, какой! Его пить можно.
- А туалет?
- Вот с туалетом проблема. Перекосился.
- Это ничего. Починим.
Они рассмеялись.
- А ночью, если спуститься вниз - там место такое есть, где растут ночные фиалки. У дома, который так ушел в землю, что на поверхности осталась одна лишь большая крыша с маленьким окошком. И в нем горит свет. Как же пахнут ночные фиалки!Ничего чудеснее не бывает.
- Представляю. А ежики там водятся?
- Видела пару раз. Смешные.
- Посмотреть бы тоже.
- Обязательно. Когда-нибудь. Теперь ты знаешь, как добраться.
- Спасибо. Нам хорошо там будет. Я починю туалет и разобью рядом с домом клумбу, чтобы посадить ночные фиалки. И еще будем вместе ночью сидеть на балконе и высматривать падающие звезды.
- Их там много.
- Значит, будем вместе придумывать друг другу желания в подарок.
- Ты точно найдешь меня там?
- Конечно, найду. Хотя лучше дождись меня и пойдем вместе. Вместе все-таки гораздо удобнее. А представляешь, как хорошо будет лежать у камина вечерами и жарить хлеб, или шоколад с сыром? Или сосиски. И рассказывать сказки, и петь что-нибудь...а утром пить кофе на крыльце, или не кофе, а просто воздух - представляешь? И смотреть странные сны иногда о машинах, дорогах и людях. А поле? Там есть поле, где растет много-много земляники? Из нее будем готовить очень вкусное варенье. А днем сидеть на веранде...а зимой...зимой...
Лои улыбнулась и закрыла глаза.

Все чаще искренне и усердно стараюсь никого ни в чем не обвинять, не осуждать,не обсуждать и вообще проникнуться любовью ко всем и вся, и прочее тому подобное. И получается. Получается день. Возможно, два. Иногда и неделю, если ни с кем активно не встречаться.
Но,блин, потом вот же ж обязательно какая-нибудь сссука возьмет и все испортит.
И я все равно продолжаю держаться. Улыбаться.
И опять - какая-нибудь сука.
Или вот дернул черт да весеннее обострение и приснившийся прекрасный человек меня глянуть анкеты лирушкины. Божежтымой, и катится в жопу все мое это самосовершенствование, и понимаю, что - хер - злой и противный я человек, и свет от меня ни разу не исходит и не собирается даже.
У меня есть несколько людей-ненавиделок. Точнее сказать,основных - трое. Одного ненавижу на фотографиях. Вот живьем - просто с трудом переношу, но как вижу на фотках - меня ажно трясти начинает. Причем вот странная штука - меня трясет, я грязно ругаюсь грязным матом (кстати "грязно",блин,офигеть смешное слово), но все равно продолжаю смотреть, и ругаюсь все грязнее и грязнее,и чуть ли не слюной брызжу, но смотрю,смотрю...пока меня кто-нибудь силой от этого не оторвет. Потом все равно еще минут с 15 буду сидеть и биться в истерике, но это уже фигня.
Второго человека я ненавижу пьяного. Я вообще мало кого пьяным люблю, но его вот прям тоже до трясучки. Трезвым - просто с трудом переношу, а как напьется - хочется ему глазенки вилкой повыковыривать, пару раз башкой в самую грязную лужу окунуть, потом волосы эти жиденькие и белесенькие повыдергивать по одному, одеть его в самое блядское платье и поставить на каблуки, накрасить синими тенями и красной помадой и погнать ночью гулять по,скажем, Дедовску. И это еще только то, о чем сказать можно. Про остальное и думать стыдно.
Третьего человека я ненавижу, когда он что-нибудь напишет. Так вот - люблю, а как прочитаю очередной высер - так просто аж пыхтеть начинаю от возмущения. Ну нельзя писать настолько...бездарно,пошло,безграмотно и претенциозно одновременно.Это просто вот нечто запредельное - что бытовуха,что креатив,что,блядь,статусы вконтакте.
Вот я даже сейчас всех их вспомнила - и ненавижу. Себя еще ненавижу,когда кого-нибудь ненавижу. Я очень глупо начинаю говорить,писать и лицо у меня неприятным делается.
Значит,надо работать над собой.
И следить, чтоб никакая сука не заставила себя ненавидеть.

Бывают дни такие, когда,кажется, со всем миром приключается некое буйство - как истерика,но подавленная, внутренняя,наспех прикрытая злостью,безразличием,ветром или дождем. Тебе ничего не хочется, все валится из рук, и в конце концов ты просто садишься на подоконник на кухне и, открыв форточку, куришь, пуская сквозняк гулять по странно безжизненной и лишенной запахов квартире. Исчезает время, и ты чувствуешь себя четырнадцатилетним романтично настроенным хмырем и одновременно неудачником лет сорока пяти, который внезапно осознал,что все уже,что только можно,проебал. Ну, без подобных мыслей - ты-то просто так чувствуешь,не более.что внутри,что снаружи - ветер, шатает деревья и расшатывает нервы, и униматься не собирается. И почему-то,когда смотришь в чужие окна,кажется,что это не твое состояние, что состояние - само по себе, накрыло город от нечего делать и мучает, и даже небо заставляет корчиться в припадке немой грозы.
Думаешь, что можно бы влить в себя что покрепче, чтобы полегчало, но понимаешь - не полегчает, и еще дурнее становится от зудящего подавляемого желания.
И еще кажется, что ты сейчас каждого чувствуешь, как самого себя, и от этого чуть-чуть легче, потому что всегда легче страдать вместе, да только почему-то в такие моменты ты все равно оказываешься совершенно один, и те,кому так же хреново - тоже, и хер кто кому поможет - каждый в своей клеточке и боится высунуть голову, чего уж и говорить про душевный разговор. Но это вполне ожидаемо в этом состоянии беспредельного,запредельного и беспредметного ожидания.
Потом все-таки наступает эта критическая точка, и ты рыдаешь, в то время как за окном ожидаемо происходит сильнейший ливень. Или снегопад. Но лучше - ливень, чтобы аутентично.
А потом - солнышко, чистое голубое небо, свежий воздух, и ты - спящий и невинный, как дитя малое.
Вообще странная штука все эти состояния. Бороться, пожалуй, не стоит - лучше научиться абстрагироваться. Или получать удовольствие. Главное - без фанатизма.

Привет,милый друг.Так мы давно не виделись,что решила тебе написать.
Что сказать...жива частично,местами здорова, дом имею периодически и чуть-чуть лишена крова, в общем,знаешь,у меня все отлично, и в частностях лишь хуево. Скучать по тебе стало уже привычкой, во сне мы даже делим с тобой кровать, и просыпаться так грустно, что я стараюсь пореже спать, ну а днем о тебе мне щебечут птички,говорят...непонятно что,по правде,не стану лгать, но о тебе ( уж мне ли,мой друг, не знать), я вставляю в уши затычки и пытаюсь не зарыдать,жалея, что еще не придумали средство,чтоб от рыданий в глаза вставлять;
врач сказал,это стресс,пройдет (кстати,он редкостный идиот); и в голове мыслей куча, все сливаются в один хор - со временем станет лучше, но зачем же ты,блядь,ушел? Превратился в холодный крест да в цветочно-тряпичный сор.
Говорят,незаменимых не существует, поноет чуть-чуть да пройдет, и, как йод аккуратно на ранку заливают мне водку в рот, и вот кто-то меня целует и песенки мне поет - сколько прошло,пара месяцев?десять?Год?
На нем плащ красивого кроя, он вещает смешной анекдот, он вполне похож на героя и при нем всегда дамский эскорт, а ты, в свой роли изгоя по сравнению с ним урод,и быть может, я зря страдаю,придираючись к мелочам, я могу стать его принцессой не чураясь его плеча - и это все так уместно и для многих почти мечта, но
лишь с тобой я умела быть честной и могла говорить по ночам.

- Быстро день пролетел, жалко. А завтра - точно знаю - будет тянуться долго-долго, и время ползти будет. Почему время такое неравномерное, Лью?
- Слышал,что все дело в гноме.
- В каком еще гноме?
- В том,что следил за ходом времени.
- Сказка?
- Не знаю. Возможно. Но другого объяснения у меня нет, Стью.
- Давай рассказывай. Хоть время пробежит быстрее.
- Ну, где-то в Нейтральном пространстве, на Вневременном пустыре, жил в своем домике без крыши гном, который никогда не мог сомкнуть глаз, и следил за ходом времени. Такова уж была его суть. Он лежал и смотрел, как оно ровно идет над его головой, то касаясь кого-то,то идя дальше,в вечность, то закручиваясь в спирали, но ход его был ровным и гладким не смотря ни на что. Наверное, гном имел над временем какую-то власть, и потому оно,находясь под его неустанным взором, убежать не могло.
- Ему, видимо, было очень скучно и грустно так жить.
- Нет, он не умел ни скучать, ни грустить. Он умел только следить за временем и не более. Но неугомонное время хотело нестись вперед, а не шагать в одном темпе, и придумало коварный план, как можно избавиться от занудного гнома. Оно шло как и раньше, только все в одном направлении, пока,наконец, не добралось до Вневременного пустыря на Нейтральном пространстве, и не коснулось самого гнома. Гном продолжал следить, но время шло, и он начал стареть,дряхлеть,пока не умер. Вот с тех пор время то бежит,то устает и ползет, то скачет,то летит, и даже само жалеет о том,что нарушило привычный свой ход, и часто вспоминает с любовью и сожалением свет ясных глаз Временного гнома.
- А что, если оно совсем убежит?
- Не может. Оно - вечное. Это мы не вечные. Пока оно нас касается - живем, а перестанет - умрем. Наверное,будь гном жив, и мы жили бы дольше, но - что ж тут поделаешь.
- Вот. Опять.
- Что?
- Время пролетело. Нам кричат, что спать пора.
***
Хотя на самом деле время как шло,так и идет, потому что глаза мертвого гнома по-прежнему остаются открыты, и светятся, как прежде. А может, и не мертвый он вовсе, а просто лежит в домике без крыши в Нейтральном пространстве на Вневременном пустыре и следит, и снова не испытывает ни грусти, ни скуки, а время шагает себе спокойно и закручивается в спирали. Потом,возможно, ему опять наскучит, и оно решит вновь коснуться гнома. И он проживет свою вторую настоящую жизнь.

- Чувства не взрослеют.
Птицы,испуганные звуком моего голоса, разлетелись в стороны. Иногда какая-то мысль или фраза приходит в голову - и даже если она бессмысленна и смешна, ты не успокоишься,пока не произнесешь ее вслух.
Так и эта.
Но потом начинаешь думать - а откуда она и что значит,и если что-то значит - то что из этого следует. Но сегодня мне было слишком хорошо,чтобы забивать голову размышлениями. Я просто проговаривала всю эту чепуху не задумываясь и,подозреваю, порядком раздражала крылатых обитателей леса.
- Легкость.
А бывает,что одно слово вытаскивает наружу целую историю - возможно,историю прошлого,возможно - будущего,а,быть может,и вовсе вневременную и лишь косвенно относящуюся к реальности.
Было так плохо.Я находилась в аду как и положено - целую вечность, хоть и спрессованную в один год. Мне не повезло - я полюбила юношу, на которого кто-то еще давным-давно наложил страшное проклятие,которое начало проявляться лишь тогда,когда пути назад не было. Лишь тогда, когда мы оба полюбили. Да, проклятье было и на мне. Нет ничего отвратительней, чем любовь двух проклятых людей,это точно. Потому что и сама любовь становится проклятьем,плодя на свет божий страшных призраков-тюремщиков. Вот и оказалась я запертой в мрачной грязной башне,и одиночество было не только снаружи, но и внутри. Одиночество и тоска, и призраки оплетали меня своей паутиной и шептали заклинания,чтобы не смогла убежать.
Но потом я случайно поймала волшебный солнечный лучик, и поделилась с бедным проклятым юношей. Проклятье спало, и проклятая любовь тоже ушла. Тогда я впервые в жизни и ощутила эту сказочную легкость.
- Если ты просыпаешься и чувствуешь себя странно - возможно,ты проснулся гномом.
Ощущение легкости напрочь сносит все рамки и границы. Я вдруг разучилась скучать и осознала наконец-то, что это значит - самой создавать свой мир. Ничего невозможного. Если тебя не устраивает твое имя, если ты вдруг решила, что зовут тебя Таей, или Альбертом, или Ло - значит, так тебя и зовут. Если ты хочешь стать заколдованной принцессой или злобным гоблином - стань. Если вдруг захотелось что-то изменить - просто меняй. Это и есть легкость - когда ты можешь абсолютно все, и не преследуешь никаких целей. Преследование противоречит легкости. Цели могут оставаться, могут достигаться,могут меняться, и ты ни от чего не зависима.
- Существует ли у желаний цензура?
Вот говорят,что если чего-то очень желаешь - оно обязательно сбудется, и так оно почти всегда и случалось. Только что касается реальных желаний. Ну,там,денег побольше или любви, или подобное что-то. А еще я всегда хотела летать и уметь уменьшаться, и попасть в параллельный мир - ну,такой,"классика" - с красивыми каменными башенками,бескрайними лугами, дремучими волшебными лесами, лошадками, драконами и только натуральными тканями. Иногда желания запаздывают. Ох, вот и достанется же мне когда-нибудь,думается.
- Проблема требует партнера.
Трудно достичь абсолютной легкости. Как и любого абсолюта. Легкость так же легко уходит, как и приходит - такова уж ее природа. Иногда,хоть и знаешь, что ничего хорошего из того не выйдет, все равно до одури тянет на что-то тяжеловесное. Порой надеешься, что получится из него сделать легкое. В какие-то моменты думаешь, что от него будет легко избавиться, когда надоест. Но результат практически всегда оказывается одинаково плачевным.
Внутри каждого из нас копошится просто немереное количество проблем, слабостей, обид и прочего дерьма - настолько внутри, что самому их никак не вытащить и не уничтожить. И на каждый отличный период жизни найдется свое дерьмо, которое будет фонить и мешать. Тогда и появляется обычно человек со схожим дерьмом, и возникает некое чувство, часто ошибочно принимаемое за ту самую настоящую любовь двух половинок.
У меня тоже такое появилось. Этот человек был мне необходим, чтобы совместными усилиями ликвидировать хоть часть накопившейся гадости, но я чувствовала, что это, пожалуй, все-таки не любовь, хоть иногда и бывало похоже. Слишком уж мы разные, только дерьмо и общее, а хорошее - так,местами. Да и дерьмо - лишь частично. Но демоны-охотники коварны и расставляют множество ловушек. Он попался в первую, а меня взяли на второй. Он слишком трепетно отнесся к борьбе с нечистотами и решил, что любит меня, а я оказалась слишком слабой и трусливой, и сказала,что люблю его. Нет, мы,конечно же,и правда любили - но как всех надо любить,просто по-человечески, не половинчато. Демоны смеялись надо мной и каждый день тыкали своими копьями, а я все трусила,трусила и надеялась,что смогу надуть сиротливую,скукоженную любовь как воздушный шарик, а она в один момент просто взяла и лопнула. И тогда стало ясно, что больше держаться не за что и пришлось перестать трусить и все высказать.
Это так сложно - говорить подобное. Был человек,был тебе близок - чуть ли не ближе всех - и вдруг просто пропал, и вы друг другу как чужие. Пытаешься не показывать вида, говорить об этом грубо и со смехом - лишь бы хоть как-то отойти и свыкнуться,задвинуть подальше. А остаешься наедине с собой - и хочется просто лечь и разреветься, и даже начинает казаться - а вдруг все могло еще сложиться, вдруг слова были поспешными? И так хочется,чтобы можно было стереть все лишнее и продолжать любить друг друга по-человечески,ничего не усложняя.
Я себя вдруг почувствовала очень одинокой,окруженной картонными людьми - теми, которые есть,но которых нет из-за большого количества "но". Им уже не позвонишь и не напишешь просто так, не скажешь, как они на самом деле по-прежнему дороги и как без них херово и грустно. Просто стыдно. И очень хочется научиться никогда никому не причинять боли, включая и саму себя.
- В весеннем лесу
Под сенью зеленых крон
Унылый задрот
Задумчив сидит. Хуйней
Он страдает печален.

Танка - это явно не мой конек. Все-таки коварная это привычка - говорить все то, что крутится в голове. Мимо проходил старик с собачкой и посмотрел на меня,как на фашиста, стоящего голым посреди Красной площади. Мне стало очень стыдно,а когда мне становится очень стыдно, проявляется другая идиотская привычка - мне необходимо пробормотать себе под нос штук с двадцать различных ругательств,чтобы успокоиться. Но так тихо, чтобы проходящий мимо мог только лишь увидеть глупую смущенную улыбку и быстро шевелящиеся губы.
Порой кажется, что я не совсем здоровый человек. Утешает то, что вокруг полно точно таких же - со схожим дерьмом и дурацкими привычками, с теми же переживаниями и ошибками, открытиями и желаниями. И радует то, что не смотря на все совпадения все люди настолько разные, настолько удивительные и неповторимые. А еще радует этот день, и птицы, и солнце - зеленое сквозь свежие листочки, и кажется, что больше никогда не будет одиноко и больно, и картонные люди вновь оживут, и счастья в каждом будет так много, что оно начнет проливаться, озаряя все вокруг...Так, конечно,только кажется.
- Когда кажется - надо радоваться, что оно умеет хотя бы казаться.
Меня зовут Стеф. Я - солнечный зайчик.
И мне еще предстоит заглянуть до заката в тысячи окон.

нет,какашка в фантике - это старо,слиток в говне - долго отмывать, бриллиант сам по себе - никакого сюрприза,скучно, а вот если содержание позволяет выбирать себе абсолютно любую оболочку,давая на самое себя лишь слабый, еле заметный намек, в одном вродеслучайном жесте улыбке аромате духов или вообще в чем угодно,в мелочах - да, вот это хорошо. И не будет наигранной сложности и силы характера,разговоров,которые тешат самолюбие говорящего но совершенно неинтересны окружающим не из-за самого содержания,а по причине отталкивающего бахвальства в голосе.И если бы оно было хоть настоящим, а то - ковырнешь,а внутри что-то мягкое,теплое,нежное и трепетное, как у всех. Это все слишком гадко и скучно, вы не считаете? Не терплю подобной двойственности. Простые,наивные люди могут показаться глупыми, вызвать улыбку своей непосредственностью, но они не провоцируют появление столь острого, почти до ненависти чувства стыда,какое способны вызвать эти сгустки комплексов в рыцарских латах.Нютичка, о вас я тоже не лучшего мнения,хотя склонность к постоянной рефлексии частично вас и спасает. Ваша двойственность видна всем и каждому,вы напрочь лишены этого флера таинственности,недосказанности, ваше содержание всегда ярко прорисовывается в каждом слове,действии,хоть и имеет способность к некоторой мимикрии,что частично спасает положение,привнося элемент неожиданности.В общем-то,в вас есть лишь один, но огромный недостаток - способность говорить (хотя в вашем случае это и способностью-то назвать нельзя, скорее имеете несчастье). Если бы вы молчали, или хотя бы излагали свои мыслечувства в письменном виде - было бы значительно лучше. Потому что большая часть вами сказанного - либо просто невнятный бред, скучный, глупый и вызывающий смущение, либо (что касается выражения чувств) - изначально неправда. Так что, богаради, солнце мое - замолчите, замолчите или говорите лишь фразы из разряда"передайте мне пожалуйста хлеб" или "мне, пожалуй, пора спать". Хотя на самом деле, разумеется, в письменном эквиваленте вы тоже не скажете и слова правды, потому что у вас ее просто нет.Атрофировалась. Да и сами вы - атрофированы,если уж на то пошло. Вы в последнее время часто пытаетесь взглянуть на себя со стороны, и когда кажется уже, что - вот она, такая - все тут же исчезает, сменяясь совершенно другим образом. Вас нет. Впрочем, вы это осознаете, и это прекрасно. А еще размышления о людях, о себе, об отношении людей к себе и себя к людям и об отношениях людей друг к другу стали занимать слишком большое место в вашей жизни. Вы деградируете,ангел мой, деградируете стремительно, скатываясь к тем страшным карикатурным персонажам нашей реальности,которых вы так старательно отталкивали. Возможно, вам просто снова нужно вернуться к той точке,с которой все началось. Легкость. Ну а сейчас ваше внутреннее весит, наверное,целую тонну, и напоминает секонд-хенд. Требуется чистка. Вы просто невыносимы!

Девушки,приезжайте в гости.У нас весело тут,но скучно без вас.Пишите и звоните,ждем с нетерпением.

В детстве я думала, что никогда не повзрослею. Судя по всему, я до сих пор - в детстве, потому что думаю так и сейчас. Но то детство все равно прошло.
Точнее, дети всегда считают себя и так уже взрослыми, а веру в сказки, параллельные миры, дедамороза,эльфов и т.д - вполне себе нормальной (до сих пор не понимаю, чем вера в эльфов отличается от веры в Бога, и почему некоторые верующие говорят детям, что Бог-то - есть, а эльфов - нет ни разу).
Но это все неважно. Важно то, что что-то все-таки меняется. Но не так, как казалось в детстве.
Я помню, как папа держал меня на руках и ходил по недостроенной даче. Там стоял камин а в полу не хватало досок. Я помню ощущение. Мне было спокойно и хорошо - абсолютно, как не бывает теперь.
Я помню, как мы бодались с каким-то нашим другом семьи, имя - забыла. Стояли на четвереньках и сталкивались лбами. Мне было весело.
Я помню, как меня крестили.Было страшно.Как двоюродный брат брал меня на руки и подбрасывал. Было удивительно и радостно.Я вообще много чего помню. Не помню только момент перехода от абсолюта к разрозненным частностям.
Помню, как в детском саду мальчик Костя с квадратной почти головой говорил, что первой его женой будет новенькая Катя, а второй - я. Мне было приятно, что я - второй,но обидно, что Катя - первой, и я завидовала Кате и считала ее дурой.
Помню, как пошла в первый класс. Все были нарядные, в новых куртках,с воздушными шариками, а я - в куртке сестры, которая была мне велика, шариков у меня тоже не было...а потом еще я отстала от всех, когда шли в класс,заблудилась в школе и потеряла новую пропись. Мне было очень грустно, я плакала,злилась на всех,считала себя неудачницей и очень хотела воздушных шариков.
В общем, да,много чего я еще помню.Но это уже совсем не то.Уже - с некоторой оценкой,со сравнениями,с неестественными,приобретенными эмоциями.
Но дело и не в этом. Вот - 16-18 лет. Вера какая-то - есть, когда напьешься,плохо и никого рядом нет. Тогда хоть Господу молись, хоть Тору жертвы приноси - лишь бы любовь была,счастье и никакого похмелья. И в голове - одна романтика, а на деле - дешевый портвейн,незнакомая темная квартирка,грязные простыни и какой-нибудь совершенно никакущий тип под боком. И противно, и гадко, и любви хочется чистой-чистой,и все то же,что у всех почти - мечты,мечты,заснеженные дороги,пыльные дороги,даль какая-нибудь там,леса,луга,горы,плед,камин,кошка,положив голову на колени прекрасному единственному нереальному Ему лежать и в глаза смотреть (без значения,блаженно так и с улыбкой - как там? - теплой,да.Точнее,улыбка - это у него должна быть,у меня - только взгляд полный блаженства).И на Новый Год, под бой курантов, одиннадцать желаний - любви,конечно,ну а на двенадцатое можно и денег.
Мне,все-таки,повезло.У меня были дороги - и пыльные,и заснеженные,и он - тоже был (и даже не один),и любовь,вроде,даже иногда - чистая, и коленки,и кот,и камин,и плед,леса,луга,горы...денег только не было, но это,казалось,мелочи.И улыбка,и глаза - все было.Настоящее,как хотела.
А теперь - он уже вовсе не он,а если и есть он - то уже не хочется лежать на коленках,от улыбки и взгляда долгого - спрятаться бы и вообще как-то неловко становится, кот сдох, камин продан вместе с дачей, любовь - что-то приходящее и уходящее,вроде головной боли или судороги,а другой - не хочется или страшно, под пледом - холодно (раньше,казалось,было теплее) да и все кругом с пледами - приелось, и даже деньги, вроде бы, есть. Только дороги,луга,леса и горы остались - и это радует.
Мечты...мечты вообще - странная штука. Вот есть люди-мечтатели, которые всю жизнь только и делают, что профессионально и очень красиво мечтают. Молодцы. Есть люди, которые приспособились,и мечты свои подогнали под реальные возможности. Молодцы. А есть те, которые реальность подгоняют под мечты. Молодцы,хотя вряд ли их ждет успех. Но они даже не допускают такой возможности,им кажется - они особенные,у них-то точно получится. Я вот - почти такая. Только считаю, что получится - у всех, если они будут действовать, а не планировать.И - знать,не верить. Вера - вообще не про меня сейчас. Какая, в жопу, вера, если меня окружают призраки,ангелы,демоны,все боги которых только можно вообразить, среди моих знакомых есть Антихрист или Спаситель - хер их отличишь, и, что самое ужасное - про все вышеперечисленное мне говорят практически все,кого я знаю - это вообще ни разу не моя фантазия. Короче, никакой веры быть не может. Я либо знаю, либо - предполагаю, и только моя воля имеет для меня значение.
Только я все равно до сих пор под новый год пишу письмо дедуморозу и выкидываю его в окно. Я всегда считала, что, если дед мороз - существует, то адрес и почта тут совершенно ни к чему. И я до сих пор загадываю желания - только не про любовь. Скорее - про себя, чтобы, изменившись,научиться ее чувствовать.
Только в чудеса - не верю. Но пытаюсь создавать свои.Может,получится,а,может,научат.Ведь столько кругом волшебства - аж страшно.
Иногда кажется,что я уже такая старая,скучная,злая и глупая. Ворчливый одичавший зверушка. Меня,кажется,не любят больше те маленькие девушки, которые - сказочные,с верой и прочим, с вечным фоновым ощущением одиночества, которых так сильно до сих пор люблю я. Но они - уходят, а у меня остаются женщины, которые задают много насущных вопросов и смотрят нагло и тупо в глаза,которые ревнуют,завидуют ,недолюбливают и которых я очень боюсь и от них хочется даже иногда плакать. А еще остаюсь я, но такую себя я пока не знаю совсем. Я приглядываюсь. Вроде - нравлюсь, а там уж - посмотрим.
Иногда я много говорю или пишу, и все это - такие глупости,что тошно. Но это,наверное,можно иногда.Как одну сигарету,если уже все равно бросил курить.

Человек проспал, позвонил на работу, сказал - припозднится, воду поставил в чайнике кипятиться пошел умыться решил что бриться сегодня не будет, выпил кофе послушал погоду по радио узнал что сиреневый входит в моду. Накинул пальто, за дверь вышел, из девятой сосед рассказал что в дом набежали мыши их писк по ночам слышит жена и заснуть не может ну и он за компанию тоже, человек смущенно кивнув сказал "Боже!" и на улицу поспешил, где серо и мокро и за шиворот капает с крыши, и человек сам себе показался серым сверх меры - даже мог когда не старался быть первым, живет - пожалуй что - ходит, дышит, не пишет стихов, песен тоже не пишет...В его сны раз в неделю заходят гетеры да простые блядищи и плачут и ищут крова и пищи он им улыбается как улыбаются нищим при том боится их пуще холеры и сдают его слабые нервы а жрицы треклятой Венеры все плачут, он насилует их с выражающим "Как же иначе?" еблищем, просыпаясь впотьмах валидол под кроватью ищет думая что все бабы по сути - во снах, наяву ли - стервы, мужики в свою очередь - мудни. Жизнь - с наличием в рамках приличия веры, все семь дней недели - будни - вдруг он подумал, а что делать с этим хрен знает, и в голове один лишь резонный вопрос возникает
А хули?!

Когда-нибудь, возможно, ты заметишь, что у нее есть грудь, и очень удивишься. Да и она удивится, заметив, что у тебя груди нет. Вам вообще очень многим вещам придется удивляться. Возможно, не придется, но это вряд ли.
Сейчас - практически Адам и Ева, только гораздо более совершенные. Безумно прекрасные и совершенно бесполые, вневременные и внепространственные существа, которые ничего не умеют - совсем ничего, ничему не учатся и ни на что не способны. Существуют только для того, чтобы любить, и - только друг друга, не умеют просто иначе.
Вы похожи на две голые души - если бы души все-таки были материальны. Видно, но не более. Дымчатые.
А я люблю вас ревностно до рёва истерики почти до само или просто убийства, завидую черно-белой огромной и ядовитой завистью. Но я так не умею больше. Так умеют только дети, сумасшедшие, старики и мертвые, да и то - не все. Я не знаю, к кому из них вы относитесь - вас уже нет, а на мне голова ребенка и костюм психа, да и еще тысячи с три всяческих костюмов лиц шляп и прочего, и мне стыдно раздеться даже ради того, чтобы хоть миг побыть с кем-то другим совершенной. У меня есть будни дела стремления алкоголь изредка по выходным и постоянная нехватка времени, есть увлечения и люблю я кого-то только тогда, когда его нет рядом, а это уже совершенно не та любовь, просто - вытесненная и присобаченная приличия ради туда, где скучно и ужепочтизасыпаешь.
Черт, если бы вы существовали где-то, кроме моей головы да мятого листка бумаги - я бы, пожалуй, повесилась. Быть может, хорошо, что вас нет. И никто из вас никогда ничему не будет удивляться.

Почему жизнь такое дерьмо, жизнь почему такое дерьмо,почему же дерьмо такое жизнь, жизнь дерьмо почему, почему дерьмо же, дерьмо ж какое, какое ж все-таки, почему жизнь дерьмо, почему такая сволочь?

Люблю тех, кого не устраивает то,что есть,и эта "данность" уже миллиарды тысяч раз которую я вслух и письменно ненавидела - она не меняется,все так же отвратительна пылью пахнет и дышит и ею же живет и лыбится так ехидно и гаденько. нет-нет-нет,таких вот вечно всем недовольных унылых скучных романтичных и вне всякой меры бессмысленно мечтательных я тоже не сказать,чтоб сильно...нравятся другие.те - тоже, но на них злюсь, потому что они себя цепями замками обвешали и еще по клеткам разбежались - и им так легче мечтается,когда доводят до предела и не хотят делать что-то,просто тупо создают недореальность,в которой не получается существовать,но о которой можно грустить.
Люблю, когда все - по полной и очень по-детски честно,пусть даже местами неловко.Когда так - можно и грустить, и злиться,и смеяться и мечтать и все-все вообще можно,даже ненавидеть - и оно красивое при этом. И люди такие - очень красивые и ощутимые,даже если отвратительны.Они как будто все голые,даже когда в одежде.и - зверьковые,детские, я очень люблю это.и инопланетные.Они могут сказать очень громко про проходящую мимо толстую женщину, что она - жирдяйка,показать на нее пальцем и от души рассмеяться, и за них вроде бы стыдно, но это все равно прекрасно.а когда им скажут, что так нельзя,некрасиво,плохо и вообще гадко - они очень расстроятся,обидятся и даже могут заплакать. и помнить будут долго-долго.а другие могут вообще этого не заметить - толстая,худая,горбатая - просто видят другое совсем.цвета,запахи,звуки.и те,и другие,и еще множество всяких - прекрасны.а те, кто глотает смех и от этого так мерзко смущенно улыбается - безвкусные или приторные,но в любом случае слишком переготовленные и лишены чего-то изначального и вот этой красоты. хочется над ними издеваться, пока душу не вытащишь.
И вот в каждом кто-то живет, и не один, и можно просто однажды денек помолчать и походить с закрытыми глазами и уши тоже заткнуть - и почувствуешь. тогда - все станет совсем другим.
почему люди на концертах/вечеринках не танцуют на полную сразу, а сначала так глупо подрыгиваются под музыку, постепенно раскачиваясь и лишь минут через двадцать в лучшем случае начинают двигаться по-настоящему и как хотят?ведь они знают,что потом все равно так будет - не лучше ли сразу?
научилась вести дневник снова,спустя лет так 7.потому что - на хрен стеснение,орфографию пунктуацию и красоту слога.писать как пишется и как чувствуется,используя буквы и слова так,чтобы они наилучшим образом прорисовывали то, что есть, а не то,чего хотелось бы, даже если то, что есть - и есть желание чего-то другого.
а еще - бежевый день закончился и начался фиолетовый.я вообще очень люблю фиолетовый цвет,так что мне чертовски повезло сегодня.

Кругом друзья и родственники ежемесячно сходят с ума и ходят к психотерапевтам и пьют антидепрессанты или не пьют и страдают и этим очень наслаждаются,и всем чего-то вечно не хватает - любви там, счастья,понимания и заботы, и никакого материализма, у всех, сука, духовность.а нам-то что - мы звери простые, было б что попить да покурить, и если покушать иногда - тоже хорошо, а остальное - пусть уж духовноразвитЫм, и страдания,и понимания, и совести и суициды и всякое. а мы - мы скромные и тихие, никому плохо не делаем, разве что за пятку цапнуть да руку царапнуть иногда можно, если будят и слишком надоедают, но это ерунда - заживет через неделю, а уж с духовными-то страданиями-проблемами до царапок и вовсе не должно быть дела.
бррррр.

Он много думал и постоянно все усложнял,пытаясь найти самое простое решение своих проблем. Искал ответ на один вопрос, находил - на другой, а там уже - дальше, дальше,и первый вопрос терялся где-то, но продолжал мешаться.
Он вообще многое терял, не только вопросы. Терял носки, перчатки, мобильники, сумки, деньги, волосы, совесть, да и сам - частенько терялся. Но чаще всего он терял свое имя, и потому решил всегда иметь несколько про запас. Если и те, что про запас, тоже терялись - приходилось заимствовать чужие. Его это огорчало, но - что ж тут поделаешь. А самое первое свое имя он так давно потерял, что уже начал забывать о том, что оно когда-то было. Напомнить никто не мог - всех родственников и друзей детства он потерял огромное количество потерянных лет назад. Иногда вспоминал, что было когда-то имя - одно, и люди были, и сразу очень начинало ему хотеться все это найти и вернуть, и уже точно никогда не терять. Но как найти, если даже те, у кого можно было бы спросить - потеряны? Он думал, думал, думал, и находил. Но уже совершенно не то, что хотел найти сначала, а начало - терялось, как и вопросы, и носки, и деньги. Он это понимал и сразу терялся.
И так много всего он успел потерять - и сумок, и совестей, и себя, и имен - что, сам о том не подозревая, создал целый потерянный город, в котором сам же,многочисленный и потерянный, каждый потерянный день делал потерянную работу и отвечал на потерянные вопросы. Иногда город ему снился - и он сразу все находил. Даже больше, чем нужно, и потому, когда он начинал разбираться, что - нужно, что - нет, нужное терялось, а затем терялся и сон, и город. На самом деле, и городов потерянных было уже столько, что получилась целая потерянная страна, а, быть может, и планета. И там жило множество его, и у каждого была своя, хоть и им потерянная, жизнь. И его самого это множество совершенно не знало, но называло Создателем, и в общем-то всем было хорошо. Только он всего этого уже не помнил, а чего-то и не знал, и все терял, терял, и пытался найти - но терял еще больше.
И ему было очень-очень одиноко.

Так странно звучит воздух. Как ксилофон, или миллиарды маленьких колокольчиков. А я звучу, как орган, но только внутри. Наверное, тебе кажется, что я звучу точно как воздух, ну и чуть-чуть - как вода, флейтой. А ты звучишь, как ветер. Ветер звучит не так, как воздух. Сейчас - только барабаном так приглушенно - тук, тук,тук...
У меня голос охрипший и мужской, а у нее - улыбка, как цветок папоротника, или как далекая-далекая песня сирены. А у меня улыбка, как у пристыженной собаки. Впрочем, это тоже чуть-чуть от сказок - собаки умеют улыбаться только там, где цветет папоротник и поют сирены. А голос у нее, как теплое сладкое вино.
А у нас впереди - только миллиарды снежинок и бетонные блоки, поросшие мхом и травой, и говорящие на всех языках мира деревья, и звонкие мысли птиц, и одна сказка без начала, конца и середины. Этого нам мало. Нам всегда мало. Потому и живем.
Они - непробиваемые такие, и ты тоже чуть-чуть. А я - червячок, и незаметно могу заползти, и узнать, что там - под панцирем, кто живет и как выглядит, и подслушаю, каким голосом разговаривает и о чем часто грустит. Ты грустишь о прошлом в будущем, о жалком мокром зверьке, которого приходится каждый раз оставлять дрожащим у подъезда, потому что домой - нельзя, грустишь о легкости и молчании, грустишь о том, что слишком много было строк, людей, реальностей и снимков, и грустишь ты очень болезненно и каменно. А она - не грустит. Грусть - в ней самой, как и радость, и безумие, и счастье и танец. И у нее совершенно нет панциря, потому что она сама - немного и панцирь, но и мягкая, и обнаженная, и летать умеет. А я - червячок, и она меня любит и держит на руках, и улыбается цветком папоротника, а я - только чувствую.
Нам ведь не бесконечно здесь прислушиваться, ловить отголоски и лепить из них хрупкие музыкальные шкатулки, чтобы вечерами открывать и засыпать уже там. Всего лишь какое-то неизвестное "всего лишь" лет. А мы и не ждем, просто готовы бы. Просто однажды она рассмеется стаей ворон и съест нас на завтрак. И станет и тобой, и мной, а мы - ею. И будем звучать ксилофоном, тромбоном и флейтой, и идти падающими листьями, и станем вселенной и маленьким запыленным окошком башенки, и улыбнемся песней сирены, и не будем знать, что такое "мало" и "много".
Ты звучишь совсем тихо-тихо, я дослушаю первой, я завидую и скрипкой грущу, а ты - уже не меня слышишь, а ее.
Всего лишь всего лишь.
Всего-то навсего -
Тук...тук...тук...
тук...
тук

Хочешь услышать мою тайну, мальчик? Почему ты молчишь и смотришь так испуганно, и улыбаешься смущенно, будто я говорю о чем-то очень неприличном? Не бойся и дай сюда свою руку. У тебя ледяные пальцы. Ты замерз? Это ничего, скоро пройдет, станет совершенно незначительным. Доверяй мне сейчас, доверяй - но не больше, чем следует. Мы - одно целое на десять минут, договорились?
Ты слышишь ее? Она звучит тепло и холодно одновременно, как родник в жаркий летний день. Дыши ее, а я буду дышать твою. У тебя есть тайна? Нет? Ты обманываешь! Просто твоя скрытная, как ты сам, и пугливая. Но я слышу. Похожа на листья осины или на первый тонкий слой льда на реке. Трещит. Или на угли - такие, которые остаются под утро от костра, горевшего всю ночь.
Она не в глазах, хотя многие там ищут, но находят другое. Не тайну, наоборот - то, что есть, что все должны видеть. У многих вообще нет тайны. Они не дышат ее. Воздух входит и выходит - пустой, сухой, пыльный - а с тайной он всегда разный. У каждого свой, и не бывает одинаковых. Бывает, что она сама приходит внезапно, и все сразу меняется. Был человек, жил, а она пришла - и он уже не может, как раньше, и дышит ее, но пока сам этого не понимает, и потому мечется, как дикий зверь, и рвет себя изнутри. Но она с ним поговорит - и он поймет, и улыбнется, и все станет легким, воздушным. Или прозрачным и хрупким, или острым и холодным, но в любом случае гораздо более полным.
Разве ты не чувствуешь, как мы прекрасны? Она светит изнутри, а мы - витражные стекла, или хрустальные сосуды, или озеро - если представить, что солнце упало в него и превратилось в луну.
Сядь поближе ко мне и помолчим. Будем молчать, дышать и слушать.
Обними. Мне страшно. Ее так много, когда молчишь, и мне кажется, что я вот-вот исчезну, превратившись лишь в ее свет, случайно вдохну всю себя и перестану быть. А вдох улетит и станет ветром.
Держи крепче. Если от меня останется лишь вдох, ты стань выдохом, и мы вместе превратимся в новое дыхание. И будем жить.
Десять минут - это чуть больше вечности. Ровно на десять минут.

давайте поговорим о жизни. хочется живого диалога в рамках виртуального пространства (в реальное фиг кого вытянешь).
Хочется-не хочестя написать что-то. Потому - диалог, да.
м?

Она проснулась,села в кровати и глубоко,довольно зевнула. Я чуть приоткрыл глаза и слежу за ней из-под решетки ресниц. Сегодня ее зверь, скорее всего, Рысь - я долго не мог привыкнуть к этим практически каждодневным перевоплощениям,но со временем свыкся,и даже стал воспринимать это как своеобразную игру. Вчера - кузнечик, сегодня - кошка. Вам это кажется странным? Что вы! Странно было, когда после волка она вдруг преобразовалась в медведку. А это - так, ничего особенного.
И все-таки Рысь мне нравится значительно больше.
Я лежу, стараясь дышать как можно спокойнее - не хочу, чтобы она знала, что я проснулся.
Рысь грациозно потянулась и хитро сощурилась, поймав зелеными чуть раскосыми глазами утренний солнечный лучик. Меня всегда поражало то, как могло меняться ее лицо - вплоть, казалось, до разреза глаз и формы губ.
Она говорит, что лицо не может меняться. Оно - зеркало, как и она сама. Бестолковый кусок стекла - так она себя называет, брезгливо кривя губы - стоящий где-то да отражающий проплывающие, пролетающие и проходящие мимо него сущности. Меняются отражения, а зеркало - безжизненно и неизменно. Хотя каждый день она говорит разное, каждый день - новое отражение.
Беззвучно соскользнула с кровати и встала у окна, уперевшись в подоконник кончиками пальцев. Лопатки разведены, плечи направлены вперед - Рысь настороженно принюхивается, вытянув длинную красивую шею. Затем резко поворачивается, один миг - и она уже сидит на мне, хищно улыбаясь. Это было столь внезапным, что я моментально отбросил свой фальшивый сон и широко открыл глаза. Она смеется, обнажая красивые большие зубы и аккуратные клыки, и, играясь, сжимает и разжимает ладони, слегка царапая мою грудь острыми маленькими коготками.
- Я поняла, что ты не спишь, обманщик! - коготки сильнее впиваются в грудь, и на мгновение мне становится страшно. Я никогда не знаю, чего от нее ожидать. Помнится, она чуть не утопила меня в бассейне, когда была Анакондой.
- Каким же образом ты догадалась? - беру ее руки в свои, не столько из-за внезапного приступа нежности, сколько ради собственной безопасности.
- Ты слишком старательно дышал и слишком неподвижно лежал. - она резко повернула голову и устремила взгляд куда-то "вовне".То есть, наверное "вовне". Для меня же на том месте стоит всего лишь старый дубовый шкаф и пара пыльных горшков с засохшими цветами. Ее голос вдруг стал низким и тихим, речь - ленивой, словно на какое-то время она перенеслась в тот мир, который обыкновенно отражает. - Ты не почувствовал себя спящим. Даже если бы ты перенял его дыхание и движения, тебя бы все равно выдал запах.
- Это ерунда. Я не могу пахнуть, как спящий - если даже он действительно есть, этот особенный запах - и при этом бодрствовать.Если я почувствую себя спящим - я засну.
Она презрительно фыркнула и, высвободив свои руки из моих, отодвинулась.
- Ты - плоский и живешь в плоском мире. Так почти все. Тоже стекляшки, покрывающиеся постепенно пылью и, поймав, исказив чье-то чувство, превращают его в гордость. Живые проходят мимо мерзких пыльных столбов,стараясь даже не смотреть на них, а столбам пыль - что пудра. Ведь они так хотят быть живыми самостоятельно, но не могут. Вот и пылятся, обманывая сами себя. Пыль ведь - не они сами. Она и то гораздо живее.
У меня закружилась голова.
Она часто говорила о вещах, которые были мне совершенно непонятны. Ее речь всегда была полна несостыковок, а логические бреши вперемешку с неземными,сказочными образами делали ее похожей на тончайшей работы кружево. Но какой-то частью себя я чувствовал, что все эти бреши и несуразицы на самом деле не являются таковыми. Когда я думал об этом, я начинал ее понимать, а себя ощущал действительно плоским и неживым. Потому и гнал мысли прочь, цепляясь за ляпы и погрешности. Мне кажется, переход от плоскости к объему может быть слишком болезненным.
- Ты - тоже стекляшка?
- Я могла бы ей быть. А ты мог бы ею не быть. Все могли бы не быть. Зеркала умеют отражать, можно быть зеркалом, а можно отражением.
- Но отражение тоже не живет самостоятельно.
- Почему?
- Это очевидно.
- Почему очевидно?
- Это же отражение! - я начинаю нервничать, а она смотрит на меня, и в глазах ее еще с миллион различных "почему" на каждую мою очевидность. Они искрятся и мерцают, подобно поверхности лесного озера. Так хочется прикоснуться, но ты боишься утонуть.
- Почему отражение не живет самостоятельно? Ты видел?
Я так часто не знаю, как ей ответить. Законы физики, как и любые другие, для нее ничего не значат, да и мне они начинают казаться глупыми после ее нескончаемых и неожиданных вопросов. Она смотрит на все под другим углом, да только и сам этот угол вовсе углом не является. Что-то за гранью.
- Ну, это же всего лишь луч света, отраженный зеркалом сам в себя. Отражение не живет внутри зеркала. Так только кажется, а на самом деле оно, вроде как, односторонне.
Она вдруг громко, чуть хрипловато рассмеялась.
- Какая глупость! Ты все это придумал только для того, чтобы было просто. Чтобы не думать о том, что делает твое отражение, когда тебя нет рядом. А ведь оно только тогда может по-настоящему что-то делать, когда ему не приходится стоять и дурить тебе голову, повторяя все эти нелепые жесты. Разве тебе не интересно, где оно бывало, что узнало, пока тебя не было? А какие глупые и жестокие те, кто смотрит в зеркало часто-часто! Они разве не понимают, что отражению тоже нужно отдохнуть, отойти подальше? Однажды отражения могут не выдержать и уйти. И какой-то человек, подойдя утром к зеркалу, никого в нем не увидит. Что ты на это скажешь, со своими отраженными в себя лучами? Где они будут?- она наклонила ко мне голову, ее каштановые волосы щекочут мне шею и пахнут душицей.
- Нигде. Такого не может быть. Если отойти от зеркала - твое отражение исчезает.
- Ничто не исчезает.
- Правильно. Свет не исчезает. А отражение - это тот же свет, падающий на зеркальную поверхность. Остается свет и зеркало, но по-отдельности.
Она прикусила губу, задумавшись.
- Свет - это ты? И я? Что угодно?
- Да, можно и так сказать.
- Значит отражение - ребенок зеркала и света?
- Не совсем, но близко.
Она легла рядом со мной на живот, подперев голову руками, и глаза ее теперь стали похожи на лесное озеро, когда его не освещает луна.
- Почему так часто бывает? Когда ребенок перестает быть нужным, он прекращает существовать для родителей? Почему все нужно привязать к себе, а если привязать не получается - признать несуществующим? Почему стекляшки больше всех стремятся стать солнцем?
Она отвернулась от меня и, когда я легонько дотронулся до ее плеча, уже спала, крепко сжав в руках простыню.
Ты права, моя Рысь, даже не представляешь насколько. Я даже тебя называю своей, будто слова и мысли помогут мне удержать тебя рядом. Как ты живешь, не имея ничего своего, не привязывая и не привязываясь? Хотя и ты - не так уж честна. Ты привязываешь именно тем, что не делаешь этого насильно. Как ты живешь без этих крючков и веревок, как вообще у тебя без этого получается выжить? У тебя ничего нет. Даже твое собственное отражение ты не считаешь своим.
Я укрываю ее одеялом, но она его тут же сбрасывает, недовольно нахмурившись во сне.
Интересно, что сейчас делает твое отражение? Интересно, скольких отражений отражение ты сама?