"Нелепо ли ны бяшеть, братие, начати старыми словесы..." — каждый культурный россиянин знает эту фразу. Ею начинается «Слово о полку Игореве» - жемчужина, с которой фактически началась история русской литературы.
Каждый знает. Но вот каждый ли понимает?
Ответ на этот вопрос кажется простым. Что там понимать? «Не начать ли нам, братья, старыми словами трудного рассказа о полку Игореве?..» Но если всмотреться в текст повнимательнее, все окажется не так просто…
Литературный памятник нельзя рассматривать вне его времени. Это — аксиома, но, читая многие труды по «Слову о полку Игореве», удивляешься произвольности толкований и безосновательному отрыву произведения от эпохи Владимира – Игоря. К сожалению, выходящие переводы и комментарии не столько устраняют недоумение от прежних, сколько порождают новые вопросы — а их и так накопилось куда больше, чем вразумительных ответов.
Почему в Слове так много «темных мест» и непонятных слов? В «ошибках» ли переписчиков дело? Многие исследователи справедливо отмечают намеренное «затемнение» Автором стиха — прием, характерный для мировой литературы того времени. Однако не следует подозревать мистификацию в каждой неясной фразе. Иногда полезнее просто внимательно вчитаться в текст.
Начнем с первого – со «старых словес». Сколько уже написано об этих "словесах". Что может быть сказано нового? Прислушаемся, однако, к авторитетному мнению А. Баха о германской литературе конца ХII – начала ХIII века: "Модным словам, почерпнутым прежде всего из французского языка, противостояла определенная группа устаревших слов. Используя их, стремились всерьез или в шутку придать языку архаическую окраску... Наибольшее число архаизмов встречается в героическом эпосе». «Последние настолько стары, что они больше не употребляются», — это из оценки немецких поэтов миннезингеров Рудольфа фон Эмса, их младшего коллеги.
Введение в текст "старых словес" считалось едва ли не главным литературным приемом в период расцвета немецкой рыцарской поэзии (1180 – I230 гг.). И в тот же самый период русский поэт гордо заявляет, что ему "лепо бяшеть начати" свое повествование не какими-то, а настоящими "старыми словами". То, что архаизмы придают благородную окраску поэтической речи — факт общеизвестный, и приемом этим во все времена пользовались выдающиеся поэты, включая А.С. Пушкина, — вспомним при нем уже устарелые персты, перси, ланиты, чело, длань и т.п.
Странно, что исследователи, в большинстве своем, не признали Авторского намерения всерьез. Некоторые и вовсе полагают, что "старые слова" были присущи только Бояну, Автор же, якобы, сочинял «по былинам сего времени», то есть "новыми словами, на новый лад".
Г.О. Винокур — один из немногих, кто обратил внимание (1938 г.), что в Слове действительно «отразилась более архаичная стадия языка», указав на краткие прилагательные: "храбра и млада князя", "мутен сон", "в пламяне розе" и т.п. Дело обстоит именно так, но краткие прилагательные — лишь малая толика архаизирующих приемов, которыми пользуется Автор. Он мастерски делает свое дело — "затемняя" стих, он уверенно играет на введении "старых словес", играет на разнице старых, утраченных и современных ему значений, играет на омонимах, играет на различных вариантах разбивки текста — в том числе вклинивая вводные слова. Он изобретателен во всем этом, наш Автор, — как самые выдающиеся творцы изящной словесности, будь то исландские скальды или персидские поэты.
читать далее: Другое Слово о полку Игореве. В. П. Тимофеев →
Вложение: 5899355_drugoeslovoopolkuigorevekniga.doc
"Всё в мире есть тайна Божия и символ. Символ Слова, ибо откровение Слова. Весь мир есть Откровение, - некая книга неписанного откровения." Бог Слово есть некий таинственный круг сил и мыслей... и, во-вторых, это - прообразы вещей ("парадигмы") ( Преподобный Максим Исповедник ) И в Слове и через Слово познается Бог Троица. Через Слово весь мир таинственно пронизан Троическими лучами. В каждой вещи можно узнать неразлучные действия Трёх Ипостасей. ( М. Исповедник )
Одним Он движим, другое же Он движет, то есть как бы Сам Себя с Собою сводит и к Себе двигает. Так что Желанным и Любимым Его зовут как Прекрасное и Добро, Любовью же и Приязнью - поскольку Он является Силой, движущей и при том возводящей к Себе, единственному Самому по Себе Прекрасному и Добру, представляющему Собой как бы изъяснение Себя через Себя, благой выход из запредельного единства, простое, непроизвольное, импульсивное движение любви, предсуществующее в Добре, из Добра изливающееся сущему и вновь в Добро возвращающееся. В чем преимущественно и проявляется Его бесконечная и безначальная божественная Любовь, как некий вечный круг, по которому посредством Добра, из Добра, в Добре и в Добро совершается неуклонное движение, в одном и том же одним и тем же образом всегда происходящее, пребывающее и возобновляющееся. ( Дионисий Ареопагит )
«Тем, которые умствуют, что материя безначальна, равно как и идеи, или собезначальна Творцу всего Богу, вопреки рекшему: небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут, полагают, что небо и земля, и прочие творения вечны и безначальны, и останутся неизменными, тем, говорим, сами наводят на головы свои проклятие Божие: анафема» ( постановление Константинопольского Собора 1081г )
Но вот и человек, которого Бог создал существом разумным, чтобы он, познавая сотворенное, прославлял премудрого Творца, вот и человек устрояет небольшой шар, который в руках человека знающего обращается подобно тому как Бог движет небесами.
Вложение: