Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
Я слаба и уныла. Я скрываюсь на даче, делая вид, что все происходящее вовне не имеет до меня никакого касательства. Новости мне по утрам скороговоркой зачитывает Алеша, пока мы с чашкой кофе приходим в состояние благостного единения.
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
Мой дядюшка не то, чтобы очень религиозный человек. Он, знаете ли, танкист, гидроэнергетик, бывший член ВЛКСМ и КПСС – так что нет. Не очень религиозный. Но от веяний времени дядюшка отставать не желает, поэтому сегодня утром весь список его абонентов получил пасхальное поздравление. С открыткой. Уверена, что дядюшка ничего такого в виду не имел, просто выбрал праздничную открыточку повеселее и понаряднее, но что-то подсказывает мне, что суть этого праздника до дядюшки еще дошла не совсем.
|
|
Без заголовка |
А вот тут я под одним из своих идиотских псевдонимов даю советы по обустройству счастливой семейной жизни. MAXIM – журнал мужской, поэтому обращение там к мужчинам, но вообще-то это мои личные правила. То есть, для женщин подходящие не меньше – это уж точно. Каждое из этих правил добывалось, признаться, большой кровью . Сейчас, пребывая в немыслимом для меня одиннадцатилетнем счастливом браке, я с искренним ужасом вспоминаю свои предыдущие матримониальные попытки. (И, наконец-то, отдаю должное тем джентльменам, которые все-таки пытались …мммм… вести со мной совместное хозяйство. В какой-то степени они все-таки герои и даже местами великомученики).
Но методом проб и ошибок все-таки удается иногда построить более или менее устойчивую модель – так что, может, теперь она пригодится и кому-нибудь другому, если этот другой не настаивает на непременном тесном общении с собственными граблями.
|
|
Без заголовка |
Так как весной в нашем товариществе закрывают дороги для тяжелых машин ( в особо мокрые годы аж до 30 мая), пришлось заказывать вагонку, бруски и прочую строительную древесину уже сейчас. И, стало быть, тащиться на дачу – ее там принимать. Привет Лешеньке.
- Я тоже, тоже еду, - запрыгал папа. – Я непременно туда еду, потому что у меня календарь садовых работ на март: нужно сеять лук-чернушку, морковку, прореживать малину... И парничок! Парничок для рассады соорудить!
Я заглянула в интернет. В интернете люди в шортах и футболках радостно распахивали садовые участки в окружении желтых цветочков под дружелюбным солнышком.
|
|
Без заголовка |
Это, конечно, не совсем про самолет и пилота. Почти уверена, что нет, ибо Бес - это всегда мгновение, импульс, дело секунд. И тем не менее
|
|
Без заголовка |
Ну, хорошо, хорошо уговорили. Теперь я лично, обещаю, прослежу за тем, чтобы в MAXIM не было вообще никаких упоминаний о ВОВ, советских героях, солдатах и подвигах. От греха подальше. Будем писать об американцах, англичанах и прочих французах. Они тоже отлично сражались.
И в эту подборку нужно было израильтянок с автоматами поставить - тоже ведь героини, защищают родную землю. Правда, евреи женщин в боевые части особо не пускают – тем не менее, есть там и девушки, принимавшие участие в боях. И евреи не обидятся, они умные.
А про наших – забудем, словно и не было их. Пусть о них исключительно официально уполномоченные лица разрешенные слова публикуют по торжественным датам. А то, неровен час, неудачно сформулируем, неверный тон возьмем, не так иллюстрации поставим… У нас вон и так уже сайт заполнен пожеланиями сдохнуть, сгореть, быть повешенными, сосланными и сгинувшими на рудниках. Вкупе с обещаниями разнести редакцию и кайлом выбить мозги журналистам, неправильно освещавшим борьбу с фашизмом.
Хотя, господа, вот то, что творится у Прилепина на фейсбуке в комментариях к этой записи - и есть фашизм. Настоящий, беспримесный , высокопородистый.
https://www.facebook.com/zaharprilepin/posts/917535251624130
|
|
Без заголовка |
Ага. Опять мы кого-то расстроили. На этот раз господина Прилепина. Господин Прилепин выразил желание дать членам редакции табуреткой в лоб, и если он выражался не фигурально, то я сообщаю, что готова в любой момент встретиться с господином Прилепиным и посмотреть, как он попытается это проделать.
Вот крик души господина Прилепина.
http://prilepin.livejournal.com/235204.html?view=11367364#t11367364
Прочитав это я, конечно, как и большинство читателей господина Прилепина, тоже страшно возмутилась. Правда, ненадолго. Потому что я-то обсуждаемую статью читала .
Можете прочитать и вы.
http://www.maximonline.ru/longreads/photogallery/_article/there-were-no-signs/
А если лень, то ее краткое резюме:
Каждая из следующих, казалось бы, ничем не примечательных фотографий – связана, однако, с невероятно драматическими, а порой и трагическими событиями.
Вот гроза, которая убьет снимающего ее фотографа, вот прекрасный остров, который уничтожит вас за несколько минут, вот милый малыш, развязавший самую кровопролитную войну в истории, вот смеющиеся девчата – лучшие снайперы этой самой войны.
Возможно, у меня не столь тонко настроенный этикометр, как у нежного душой писателя, но, похоже, и у него он все-таки не так уж чутко вибрирует – иначе для чего ему было бы врать об общем сюжете статьи?
«Ребята запустили два разворота с фотографиями всевозможных маньяков и ублюдков: тот самый клоун, что где-то в США заманивал и убивал, а потом расчленял и ещё попутно насиловал мёртвых геев, фото маленького Адольфа Гитлера, фото убийцы Леннона и тому подобное. И в этом скорбном ряду фото двадцати советских девушек» .
Надо сказать, что нервная сакрализация все большего числа объектов в этой Вселенной, до добра, конечно, не доводит: становится опасно поминать всуе практически все – от рюрика до самовара: в любой момент очередной смертельно оскорбленный может попытаться прибегнуть к спасительной табуретке, очищая мир от зла…
|
|
Без заголовка |
Терри Пратчетт умер. Ему так и не дали покончить с собой цивилизованным способом но, насколько я понимаю, альцгеймер сожрал его все-таки быстро –год назад сэр Теренс еще пытался работать с текстами.
Это так несправедливо. Я знаю столько замечательнейших кандидатов на болезнь Альцгеймера, ( в ряде случаев болезнь могла бы, полагаю, даже остаться нераспознанной), а он достается одному из самых тонких и насмешливых умов мира.
Конечно, уж кто-кто, а писатель-то, умирая, остается жить вполне неиллюзорно – когда миллионы людей потом веками сидят над его текстами и копируют игру огней его нейронов в собственной черепной коробке.
Из могилы он продолжает шутить, проповедовать, скандалить и давать ответы на вопросы – без всякого столоверчения его дух вызывается шелестом страниц и голосом, повторяющим строчки.
А уж Терри-то цитируют всюду и вряд ли скоро прекратят. Вот мои любимейшие цитаты из него.
«Тот, кто создавал человека, ( кто бы он ни был) , допустил в своей конструкции очень большую ошибку. У людей слишком легко сгибаются колени.»
«Вода была такая грязная, что, казалось, река течет дном вверх».
«Хаос всегда побеждает порядок, потому что хаос лучше организован».
«Как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, — горько отозвался волшебник. — Мы.»
«Как это всегда бывает в минуты смертельной опасности, вся жизнь пронеслась у Ринсвинда перед глазами. В последнее время это случалось с ним так часто, что он уже стал засыпать на самых скучных местах.
«Да, боги играют судьбами людей. В основном, в футбол»
«В Анк-Морпорке любопытство не только убило кошку, но и сбросило ее в реку, привязав к лапкам свинцовые чушки».
«Судя по бардаку, творящемуся вокруг, Вселенную в спешке создавала какая-то мелкая сошка, пока Высший Разум был занят более важными делами.»
«- Но ведь есть великие дела, за которые стоит отдать жизнь.
- Нет, нет таких дел! Потому что жизнь у тебя одна, а великих дел как собак нерезаных.
- О боги, да как же можно жить с такой философией?
- Долго!»
«Дождю, выпавшему в тот день над Анк-Мопорком, чудовищно не повезло. С водой в этом городе происходили страшные вещи. Во-первых, ее пили, но это еще не самое худшее»
«Необходимо сказать, что смеяться в подвалах инквизиции особо не над чем. Если у вас нормальное чувство юмора.»
"Библиотекарь посмотрел на него взглядом, который обычно приберегают для людей, задающих вопросы типа: «Что плохого в геноциде?»
«— Он утверждает, что ты говорил с ним из огненного столба, — добавил Брута.
— Ах, этот пророк Урн… — облегченно произнесла черепашка. — Из огненного столба. Ну да.
— И ты продиктовал ему Книгу Урна, — продолжал Брута, — которая содержит Указания, Введения, Отречения, и Наставления. Всего сто девяносто три главы.
— А вот этого я не припомню, — с сомнением откликнулась черепашка. — Если б я кому-то надиктовал сто девяносто три главы, то, думаю, всяк запомнил бы такое…
— Что же ты тогда сказал ему?
— Ну, просто крикнул: «Эй, смотри, как я умею!»
|
|
Без заголовка |
Обожаю все-таки правки своих текстов в «Мари Клер», практически их коллекционирую. Наткнулась тут случайно на свою старую статью оттуда и нарыла новых сокровищ. Умницы ухитрились заменить мне там «могилу» на «ЗАГС», а «жалкую кучку праха» на «пенсию». (Никаких претензий, конечно, просто восхищение высшим пилотажем. )
С другой стороны то, что они вообще такие потоки сознания публикуют – очень мило с их стороны. Мое подсознание почему-то убеждено, что в женские журналы нужно писать именно так – и сдвинуть его с этой позиции очень сложно. Реально, тексты в мужские и женские журналы у меня здорово различаются – если для мужских на первом месте стоит структура и последовательность размышления, то в женских меня колбасит без руля и без ветрил, сплошное шмыганье по ассоциациям и, главное – никаких выводов и морали.
Подозреваю, что я – сексист. Ну и ладно.
|
|
Без заголовка |
Лечу собаку – дорого и трудоемко. Псу пятнадцать годков, уже лет шесть у него нехилые онкологические проблемы, плюс остеоартроз – для полной гармонии.
Осмысленность всего мероприятия достигает, конечно, высот космических. Иногда здравый смысл, конечно, пищит. На это у нас имеется суровая отповедь:
«Делай, что должно, и будь, что будет».
Вроде, так любил высказываться Марк Аврелий . И хотя не уверена, что Марк Аврелий сидел бы на моем месте, обложившись шприцами и собачьими памперсами, – но, надеюсь, он в своем элизиуме на меня не обижается: нефиг разбрасываться афоризмами, если ты не готов к тому, что ими потом будут собачье подхвостье протирать.
Тем более, что кой-какой профит все-таки имеется.
1) Я теперь чрезвычайно много знаю про остеоартроз . Причем не только ветеринарный аспект – так как читаю любые исследования по этому поводу.
2) Параллельно натаскиваю Гая делать инъекции, вообще санитарным приемам обучается юноша – навык в жизни полезный.
3) Швед оживает. Боли мы ему сняли полностью, жрет он не без аппетита, гуляя, проявляет интерес ко всяким собачьим запискам на столбах и колесах и вообще не выглядит кем-то, кто жаждет немедленной эвтаназии. Да, походка его, прямо скажем, наводит мысль о псах-зомби, и зеленка в таком количестве еще никогда никого не украшала – тем не менее, похоже, покряхтит еще собачка немного. А если нет – см. Марк Аврелий.
В очередной раз убеждаюсь, что доживание до глубокой дряхлости и недееспособности – огромное благо. Когда усталость от жизни берет свое, а все оставшиеся родные и близкие уже давно, очень, очень давно морально подготовились с тобой проститься, а ты все не прощаешься, и не прощаешься, и ворочаешься, укладываясь поудобнее, вытягивая лапки в памперсах, задумчиво разглядываешь протянутую тебе паровую котлетку….
Не, если удастся- жить надо долго.
|
|
Без заголовка |
Что же. От ужасных новостей – давайте попробуем повернуться к хорошим. Правда, все написанное не то, чтобы имеет много отношения непосредственно к нашей стране, но так как это - общечеловеческая тенденция, то и нам, небось, кусочек достанется. Когда-нибудь.
Вообще у меня сейчас идет целый цикл статей, анализирующих то обстоятельство, что этические аксиомы в этой реальности, увы, столь же непрочны, как и все остальное. Что практически любое «хорошо-плохо» даже с человеческого ракурса можно определить только исходя из ситуации в эпохе. Что нравственный прогресс человечества в целом также безусловен и нагляден как прогресс технический, но одновременно этот прогресс неизбежно разбивает в хлам древние нормы морали, вызывая в нас тревогу и уныние. И совершенно, надо сказать, напрасно мы так унываем и тревожимся…
|
|
Без заголовка |
В пятидесяти метрах от моего дома несколько часов назад застрелили моего знакомого, к которому я всегда относилась с уважением, симпатией и даже иногда с восхищением. Потому что он веселый, умный, смелый и добрый. Был.
Интересно, а у нашего президента такой же неприлично длинный мартиролог из друзей, коллег и добрых знакомых, как у меня? Потому что мои друзья, коллеги и добрые знакомые все какие-то удивительно непрочные. Они попадают под пули таинственных убийц, умирают от странных болезней и ядов, иногда взрываются в машинах. Прямо десять негритят, знаете ли. Некоторые из них бизнесмены, некоторые - политики, некоторые – журналисты, но все как-то не могут дотянуть даже до скромных цифр российской среднестатистической смертности.
Я не знаю, в какой валенок еще можно засунуть голову, чтобы хотя бы на пять минут поверить, что ты в домике.
Моя домработница вынуждена была уехать – она украинка и ее сына забирают в армию, потому что моя страна напала на ее страну. «Вы, главное, держитесь тут», - -говорила она уезжая, и явно речь шла не о недомытых сковородках. Я просматриваю списки интервью, которые я брала за последние 10 лет у разных людей. Кто-то в тюрьме, кто-то в бегах, кто-то не успел ни туда, ни туда. Интересно, а те наши потомки, кто потом станет читать исторические романы про наше время- они будут ежиться и думать: «Бедняги, как же они там жили? Какое же счастье, что я родился не тогда, а сейчас»?
Мое старое интервью с Борисом
|
|
Без заголовка |
Как только у меня образовывается немножко денег, которые не нужно срочно кому-нибудь отдавать, (то есть, нужно, но он готов еще чуть-чуть подождать), жизнь приходит с большой кружкой для бабла и настойчиво трясет ею перед моим повисшим носом.
В этот раз в связи с потеплением у Шведа разыгрался его артроз. А Швед собака нервная, и его артроз - это не то, рядом с чем можно жить без беруш тройного уплотнения.
Псу пятнадцать лет, он и в молодости не представлял собой зрелище, радующее глаз, слух и особенно нюх, а сейчас, он, конечно, является совсем уж идеальным украшением любой квартиры. С другой стороны ответственность – это вам не кот чихнул. Я грустно пошелестела купюрами в кошельке и села обзванивать ветеринаров –специалистов по остеоартрозу у собак. Нашла клинику. Вроде, высокий уровень специалистов и не совсем замораживающие кровь в жилах цены.
Собираюсь уже звонить, машинально тыкаю там по закладкам и вижу, что клиника также представляет важную услугу – усыпляет не только домашних любимцев, но и бродячих собак, и кошек в вашем дворе или, допустим, дачном поселке. И далее подробно: как собаки (и кошки, конечно! не надо спустя рукава относиться к кошкам!) являются в бродячем виде бичом любого мегаполиса и сельской местности тоже. Ибо переносят болезни, оставляют экскременты и могут представлять угрозу безопасной жизнедеятельности людей. Вы их только отловите или покажите, где они укрываются, а мы всех на фиг убьем, потому что мы – докторы айболиты с дипломами и лицензиями. И никаких экскрементов!
Использовав некий термин, имеющий непосредственное отношение к экскрементам, я закрыла страницу и выбрала другую клинику, не промышляющую массовыми убийствами (или, по крайней мере, не рекламирующую этого своего направления).
Ну а дальше все было примерно так же, как я когда-то описывала тут.
http://tataole.livejournal.com/2011/12/28/
- А что вы хотите, 15 лет.
- А вот это?
- А что вы хотите, 15 лет.
- А под хвостом?
- А что вы хотите…
- Я уже ничего не хочу. Но че делать-то?
- Эээ.. Ну, мы сейчас сделаем биохимический расширенный анализ крови.
- И? Я знаю, что там будет написано. «А что вы хотите, пятнадцать лет».
- По крайней мере, мы сможем подобрать наиболее для него безвредные виды обезболивания. Те, которые вы ему сами даете, могут именно ему не подходить, а мы найдем, какие подойдут. Лапки у него, похоже, действительно болят. Но, может быть, не так сильно, как он показывает. Если бы они так сильно болели, как он показывает, он бы так быстро от нас не бегал, когда мы пытаемся его осмотреть. И все равно осмотреть мы его не можем, потому что он напрягается, раздувается и кричит от любого прикосновения вообще. Даже к кончику хвоста. А как он себя вообще ведет в эти дни?
- Лежит и воет. Иногда даже вопит. Когда на него смотрят. А когда не смотрят, вроде, спит.
- Но гуляет и ест нормально?
- Да, гуляет нормально, не без удовольствия. И кушает хорошо.
- Давайте так. Мы сделаем анализ крови за триллион миллиардов общий, и еще расширенный, в три раза дороже. А потом подберем схему медикаментозной терапии.
- Эххх…. давайте.
- А еще мы сделаем ему укол анальгина в попу. Чтобы заткнулся.
- Давайте.
- И когти подстрижем. При таком артрозе такие сабли на ногах – это вредно.
- Хм. Ну, попробуйте.
Когда Шведу начали отрезать первый коготь, он взревел так, что на пианино подпрыгнули вазочки.
- Тебе же не больно! – кричала врач. - Не ври! Я самый кончик сухой отстригла!
Леша с Гаем сидели на старенькой больной собачке верхом, периодически взлетая вместе с ним над полом. Швед орал, ОРАЛ, ОРААААААЛ!! - из подъезда послышались встревоженные голоса соседей. Наконец пес понял, что сопротивление бесполезно, он истерически взвыл –и у него фонтаном пошла носом кровь.
- Ну, это уже совсем чересчур, – ошарашенно сказала врач, обляпанная с ног до головы. Швед вскочил и описался на ее тапочки.
Тут врач ничего говорить не стала, а упаковала сумку и рванула к двери.
- Знаете, - сказала она с порога – будут готовы анализы – и у нас с вами начнется эээ…дистанционное лечение. Я вам по телефону буду рассказывать, а вы все сами будете делать. Хорошо? Дайте мне, пожалуйста, мой триллион миллиардов.
Теперь у меня есть вторая справка о том, что у меня есть жирная вопящая скотина.
Правда, эта справка обошлась намного дороже, чем первая, - мастерство растет.
|
|
Без заголовка |
Вообще в журнале я обычно отвечаю за большие и заунывные тесты о политике, религии, антропологии , истории, биологии и за прочую околонаучность.
Специально под меня эти остроумцы даже рубрику ввели «Скучно о непонятном».
Но иногда приходится и мне, засучив рукава, браться за статьи про секс, отношения и прочее здоровое питание.
Я, конечно, вопию. Но не сильно. На самом деле писать такие тексты – довольно приятное занятие. Это беллетристика чистой воды: когда ты не скован необходимостью донести до аудитории шампур фактов и размышлений, нанизанных в строго логическом порядке, можно просто играться с шутками и рюшечками, не слишком переживая за содержание.
Часто я такие вещи не подписываю даже псевдонимами – потому что с одной стороны и подписывать нечего , а потом перечитаешь и думаешь: «а и ничего, вроде». Сразу хочу предупредить , к подписям на снимках никакого отношения не имею - это совместное творчество редакционного коллектива, от какового творчества я обычно стремлюсь улизнуть. Краткость - не есть моя сильная сторона, я потому и твиттер вести не смогла – не влезаю я в их 144 знака.
Под катом – инструкция по местам, в которые мальчикам, пожалуй, не стоило бы ходить с девочками.
|
|
Без заголовка |
Хм… странно… вот готова была поклясться, что про, скажем, Евдокию, допустим, Харитоновну я уже писала.
Кстати, я обычно имена меняю – просто из стремления увести реальность чуть-чуть в сторону литературы, но как звали эту старушку я, и правда, не помню.
Она сказала, чтобы я ее звала «бабуся» - ну, я и звала. По-моему, все-таки Анна Тимофеевна. Ладно. Пусть будет Анна Тимофеевна.
Мне было лет пять , может, чуть меньше, мои аспиранты-родители тогда снимали квартиру в Теплом Стане и, не имея возможности за мной особо следить, они были приятно удивлены, когда с очередной самостоятельной прогулки я вернулась не одна, а в сопровождении милой седой старушки, цепко держащей меня за капюшон.
Старушка церемонно раскланялась, согласилась на чашечку чая, и как-то так вышло, что она взялась со мной гулять и вообще мною заниматься, пока родители пишут свои важные и нужные диссертации. Совершенно безвозмездно – Анна Тимофеевна человек одинокий, детей любящий, ей в радость, а за малышкой все-таки пригляд будет: нехорошо если девочка одна день-деньской по двору шляется и бросается грязными ледышками в голубей….
Весь следующий год родители периодически вопрошали – чем мы занимались сегодня с Анной Тимофеевной, и я рапортовала, что мы гуляли, ходили в магазин и играли. Что, в общем, было правдой. Хотя и с некоторыми купюрами, о которых родителям знать было необязательно - об этом и бабуся меня строго предупредила, да и я сама не дура, чай, была.
Обычный же день наш в несколько более развернутом виде выглядел так. Сперва мы с саночками – или с тележкой на колесиках – это уж как по погоде – обходили все места, где местные алкоголики имели привычку предаваться губительным своим увеселениям. Набрав бутылок и кое-как отмыв их в ближайшей луже, мы шли сдавать их в универсам. Там обычно стояла очередь, но Анна Тимофеевна еще метров за тридцать начинала заунывно голосить, чтобы ребенка пустили без очереди – и ребенка всегда безропотно пускали, ибо всем постоянным посетителям было известно, что Анна Тимофеевна будет громогласно причитать до последнего,( а до непостоянных осознание этого факта докатывало примерно через три минуты, обильно сдобренных сочным старушечьим матерком.)
Потом мы шли к метро просить у людей денег. То есть, бегала промеж пассажиров с предложением дать нам с бабусей пять копеечек – я, а Анна Тимофеевна на парапете тем временем мирно торговала мочалками, плетеными браслетами-оберегами и сушеными травками, зорко следя, чтобы малютку никто не обидел.
Совсем окоченев или изжарившись согласно календарному расписанию, мы шли к бабусе домой, более или менее пополам делили добычу, (Анна Тимофеевна иногда малость плутовала, так что арифметике я с ее помощью обучилась изрядно), пили чай и снова срывались на улицу. В этот раз мы топали в лес за новостройками – и там собирали те самые травки, которыми Анна Тимофеевна приторговывала. А еще ягодки, грибочки, листочки, наростики, кладбищенскую земельку и множество другой полезной добычи (если находилась брошенная бутылка – мы ею тоже не брезговали).
Снова возвращались к бабусе, питались, чем бог послал, и занимались рукоделием и изящными искусствами.
Я преотлично насобачилась сушить травки, растирать их в толкушке и делать крутейшие разноцветные мочалки из свитых в клубок пластиковых овощных сеточек, (когда через несколько лет я принесу дюжину таких на школьную ярмарку солидарности – учительницы выстроятся за ними в очередь). А попутно мы учили заговоры, привороты, отвороты, молитвы и рецепты. Очень загадочные рецепты. Например, понятия не имея о том, что такое «выкидыш», я назубок знала, как вызвать его при помощи горчицы и коры можжевельника. Почему-то особый упор был на всякую отраву – и я не ведаю, каким ангелам нужно возносить хвалу за то, что, обладая исключительно смутными представлениями об этике, я в детстве так никого никогда и не отравила, несмотря на многократно затверженные правила о приготовлении всяких интересных напитков из веха или болиголова, вполне обильно растущих по теплостановским лесам и болотам, если знать места. Да что там болиголов - изумительно смертоубийственную гадость можно сотворить даже из банки со шпротами – если подойти к делу с душой.
Под окном у Анна Тимофеевны рос чудный палисадничек – где она заботливо разводила цветочки, которыми можно было бы свести в могилу весь микрорайон: ландыши, лютики, синие кустики аконита – все соседи умилялись и любовались.
Не думаю, впрочем, что бабуся кого-нибудь регулярно изводила все же – клиентки к ней приходили все больше по любовной и по радикулитной части, при мне, по крайней мере, убийственных контрактов не заключалось.
При этом набожна бабуся была чрезвычайно – ее изрядно захламленный дом был увешан иконами, крестилась и молилась она дома безостановочно, периодически даже на четвереньках, потому что, как мне объяснялось, – грешить приходится много, вот и отдуваешься потом, земные поклоны бьешь. Там была какая-то очень любопытная бухгалтерия, где каждому «греху» соответствовало определенное количество поклонов и строчек из молитвослова , и Анна Тимофеевна зорко следила за тем, чтобы всегда оставаться в плюсовом балансе ( и, судя по всему, немножко мухлевала и тут). В церковь при этом бабуся не ходила – по крайней мере, она любила, дерябнув вечером стаканчик, поплакаться мне, что грехи не пускают ее в храм зайти, на что я, как и положено праведному советскому ребенку, уверенно отвечала, что бога все равно нет, а в церковь одни дураки ходят.
Были еще забавные нюансы. Анна Тимофеевна очень радовалась, когда я разбивала коленку или царапалась ветками в лесу – она бережно промакивала ранки холстинкой, кусочки которой потом добавлялись в различные смеси и поделки под наименованием «кровь некрещеного младенца». Надо отдать ей должное: другими путями она ее из меня добывать не соглашалась, хотя я пару раз честно предлагала ей просто порезать мне руку ножом и заготовить крови сразу впрок.
В аптеку бабуся бегала не реже, чем в лес, и часто говорила, что когда я вырасту, мне-то уж не придется «по кустам ползякать – зайдешь в аптеку и чистенько все, что надобно, купишь». Я объясняла, что я в любом случае ползякать нигде не собираюсь, потому что буду писателем, поэтом и классическим филологом, на что Анна Тимофеевна хихикала и приговаривала : «Всякому - по-якому»
А еще Анна Тимофеевна всюду видела чертенят и даже вела с ними суровые отчитывающие беседы, что даже и для меня тогда казалось странноватым. Чертенята влетали ей в рот, когда она зевала, пихали в крупу мышиный помет и плевали в стаканы. Я настойчиво утверждала, что никаких чертенят на кухне нет, а у Анны Тимофеевны просто не по годам развита фантазия (этот оборот я нередко слышала от взрослых). Бабуся упиралась, настаивала, что просто рано мне их еще видеть - но когда лет через десять чертенок прыгнет мне на голову прямо из конфорки, так чтобы я не удивлялась – ее дело предупредить…
В общем, время мы проводили чудесно.
Вечером, нагулявшись таким образом и наигравшись, я бежала домой, но сперва вытаскивала из некого тайного подвального окна привязанный там на веревочке пакет с моими сбережениями и ссыпала в него медяки, серебро и свернутые квадратиком рублевки. Дома этакие богатства было держать небезопасно.
Ну, а потом мы опять переехали – и на этом мое ученичество у ведьмы, увы, закончилось. Впрочем, я до сих пор могу снять жар – ивовой корой, зубную боль – чесноком, а суставную – крапивой или птицемлечником. Но скучно предпочитаю делать это пенталгином , ципролетом и диклофенаком : возни меньше, пользы больше – права была бабуся.
|
|
Без заголовка |
|
|
