ПЕСЕЦ
(особенности национального камлания)

1.
Молодой человек по имени Ваша Смерть —
руки его теплы, одну из них вам подаёт —
говорит: здравствуйте, вот пришёл посметь,
рифма ни к чёрту, но ведь и жить — не мёд,

лучше бы вы шли туда совсем без меня,
не святой зане, не мать-героиня, не отец-молодец.
Достаёт сигарету, просит немного огня,
затягивается, тут и приходит песец

в шубе такой красоты, что стрелять только в глаз,
мех не попортить дабы — белый ли, голубой.
Цветовая гамма зависит строго от вас,
а за лепоту такую хоть бы и в смертный бой,
тем более что песец, тем более полный такой.

А это любовь — дева по имени Божий Страх
целится из цейссовского бинокля,
(в кого бы это?) лампы дневного света в её глазах,
лампы ночного погасли, провода, наверно, подмокли

на таком-то дожде, на ветру, к тому же крыша совсем течёт —
сидит, считает патроны, тот, что вам, лучше вовсе не трогать,
тот, что себе, тоже, вроде, не в счёт,
к ней поспешает ангел с вестью, что нету бога.

Ладно, утешьте, хотите, женитесь на ней,
сделайте, что ли, связку детей, наконец,
живите долго и счастливо, не считая денег ли, дней
ли, патронов, поскольку вот он, песец,

связку леммингов тащит топить —
лучше бы съел, но ему видней.
Что так дрожишь? Нет моря в степи,
чертополох, репей.

2.
пёстрый мыш
куда летишь
какого ищешь рожна
море твоё
такой водоём
в нём даже есть глубина

воздуха есть на выдох един
света на вдох един
стой где стоишь придёт господин
в шубе такой цвета спелых льдин
ты ему необходим

съешьте друг друга будьте как брат
и ещё один брат
звякнет звено пищевой цепи
пискнет мышонок милая спи
точно уже ничего не попи...
ура

3.
Небесный бэнд лажает, медь гудит,
в конце туннеля свет не угасает,
шумел камыш листвою потрясает,
и мыш шумит, и счастье впереди —
на ветке переросшего бансая.

Приди-приди, я принесу квасцы,
налажу допотопную распялку,
дел меховых смиренные отцы
тебе прочтут предвечную считалку
и скромно призовут отдать концы,

поскольку зверь не только ценный мех,
но ус китов, а также кость слонова,
тебя не хватит радостно на всех,
но в тропиках не носят мехового,
и мы — не все, и в этом есть успех

и наспех, и, пожалуй, не успеть,
пока допой, я за тебя побуду,
вот слушай, за стеною бьют посуду,
как пишут полуграмотный конспект.

Итак, здесь был, нет, не было, но жил
да был, как будто дед и вроде баба,
дед был при крематории прорабом,
а баба для прозекторской ножи
и вилки научилась мыть неслабо.

Такая сказка. Им яйцо снесло
одно из порождений крокодила
и в образе портфеля опочило,
поскольку сноса не перенесло.

Собрали с носа где-то по рублю,
Вергилия в проводники назначив,
сидят теперь — дед плачет, баба плачет,
и мышь шумит, и я её топлю.

5—7.10.10

http://t-s-kot.livejournal.com/393186.html