![](http://pics.livejournal.com/gvardei/pic/001129tf/s320x240)
ЧЕТЫРЕ ГЛАЗА И НИ В ОДНОМ СОВЕСТИ
Однажды Никодим на помойке нашёл четыре миниатюрных видеокамеры слежения. Таких, размером со спичечный коробок. Нашёл, принёс домой, оттёр от какой-то прилипшей дряни, и думает, что бы такого с ними учудить? В электронике-то он смыслил весьма слабо, так что даже не надеялся, что вот установит их где-нибудь, и они станут работать. Потому решил он Варвару свою разыграть по простому: взял, да и присобачил (якобы незаметно) по одной камере в комнатах, на кухне и в туалете. Только на ванную комнату не хватило. Даже проводков никаких к ним присоединять не стал: якобы по радио сигнал передаётся…
Варвара приметила одну из камер, в туалете стоящую, кажется, на третий день. Вышла, походила по квартире, скоро нашла и три других. Побелела вся, и Никодиму знай, шепчет: пойдём, дескать, пойдём на улицу. Здесь нельзя.
Вышли, Варвара ему про камеры слежения рассказала, и спрашивает: что делать-то? Никодим играет по-серьёзному, говорит: коли снимем, нас сразу разоблачат и неизвестно, чем это вообще закончится, может быть, вообще пристукнут. Это, скорее всего, компетентные органы камеры поставили. Если поставили, - так пусть стоят, что они, есть просят, что ли?.. Только, понятное дело, что теперь себя вести надо поприличнее, - как-никак, за нами теперь наблюдают чужие глаза и уши, а это обязывает.
Варвара подумала-подумала, и согласилась. Никодим себе в кулак хихикает, смотрит, что там дальше будет. А дальше вышло, скажем так, очень даже ничего.
Варвара переоделась в чистое, макияж себе сделала вечерний, с Никодимом вежливо и на «вы» беседует, да всё больше про науку и искусство, но без экстремизма и нездоровой сенсационности. Готовить стала, как в ресторане, да всё с рассказами (в сторону кухонной камеры) про то, как готовит, из чего готовит, сколько чего добавить и сколько что варить или парить. Если случится супружеский секс, так там такое творится: охи, ахи, стоны, то есть всё, как в приличной датской порнографии!..
Первое время в туалете было как-то неудобно и некомфортно, но, надо сказать, Варвара так поработала над собой, над пластикой движений и выражением лица, что через неделю ей было совсем даже не стыдно садиться на горшок: всё получалось очень красиво и совсем не по-туалетному, хоть сейчас на люди иди и демонстрируй.
Никодим, понятное дело, ей подыгрывал, и всё дивился: дескать, что с бабой сделали эти коробочки, ведь свосем другой человек стал! До той поры что только себе не позволяла себе супруга его: то идёт-идёт, вдруг замрёт посреди комнаты, да как гаркнет задним выхлопом! – одежда в шкафу с плечиков падала, ей… То сидит заголённая, да волосья из-под мышки на палец мотает. То… вообще стыдно что сказать…
А теперь, - сплошные гламур, порядок, скромность и пристойность. Только когда Варвара его на «вы» называет, Никодим до сих пор оглядывается: не стоит ли кто рядом?..
Зато в ванной комнате, где камеры не было, Варвара позволяла себе невесть что: как зайдёт, так часа на два-на три, - стук какой-то, мычанье, вопли нечленораздельные и так далее. Выходит после, - довольная, платочком кровь из носу утирает, и снова всё по-культурному и вежливо.
Ну, однако же, сколь верёвочка не вейся, - в общем, однажды по пьяной лавочке Никодим признался Варваре, что всё это, - лишь затянувшийся розыгрыш, и никто за ними все эти полгода не подсматривает.
Первым делом Варвара вышла из кухни в комнату, замерла, - и тут же со всех вешалок, что в доме были, посыпалась одежда. После же она вернулась, и такого леща дала Никодиму, что тот после три недели ходил в медицинском ошейнике и поворачивался на свист всем телом, а не только головой. И поделом ему, мистификатору. |