Прошедших лет великие умы,
Столпы науки и искусств изящных…
Одни еще стоят на грани Тьмы,
Другие же - давно сыграли в ящик,

Оставив нам в наследство свой багаж:
Шаблоны мыслей, торные дороги
Для творчества, которые их блажь
Когда-то предписала нам убогим

Но почему я должен, черт возьми,
Во всем им следовать, идти как бык на бойню,
В идеи верить свято, лечь костьми,
Вздыхать почтительно и выносить спокойно,

Когда какой-нибудь замшелый сноб
Откроет пыльных рукописей гроб
И станет мне мораль читать занудно
О том, «как много нам открытий чудных…» (с)

Вот это стихо классика навеяло пародию:

Фабрика

В соседнем доме ок чОрны,
Я думаю по вечерам
Зачем так мало нам шахтеры
Добыли угля нагора

Прочесть собрался Катехизис,
Но света на ночь нет в домах,
Энергетический чтоб кризис,
Осилить, не сойдя с ума,

Я винограда съел две грозди,
Разделся и залег в кровать:
Стучат задумчивые гвозди
И мне мешают засыпать

Подслушано на работе:

- Ну, когда я тебя подводил?
- Конечно-конечно, я тоже помню только хорошее...


И это надо же было так поддеть!

Речь моя – не атлас,
А грубая диагональ,
Хлопка строчки сухие,
Но чтобы развлечь всех вас,
Я здесь как в кустах рояль,
И буду читать стихи
Я

В Лету кануло время, когда мы с тобой были девственно-молоды,
Когда добрую сотню людей полагали друзьями из ближнего круга
Когда белые ночи сдували с ладоней уснувшего города,
Когда меньше любили себя, а значительно больше – друг друга

Мы напевы тех дней не поем, ибо прочно набили оскомину,
Где теперь те друзья, с кем делили и стол, и ночлег,
И никто не поставит нам факт, что не плачем уже ни о ком, в вину,
Только слезы предательски капают в тающий снег

Грубый и суетный век,
Запах гари и грязных сортиров,
Но имя мое – Человек,
И не нужно иных ориентиров.

Пепел империй не падал к моим утомленным ногам,
И не пленяю потомков ни рифмой, ни пеньем гитары
Но я не стану молиться новым случайным богам
И, уж подавно, не стану набившим оскомину старым

Плох ли, хорош, но лишь сам, оставаясь себе командиром,
Крепко сжимаю штурвал, продолжая свой жизненный рейс
Буду стараться взлететь, но как прежде дружить с этим миром,
Не изменяя его, но с таким, как он, собственно, есть

Осень снова колдует над миром руками холодными, властными,
Лето наше мелькнуло мгновеньем и снова в пучине изгнания
Лишь кленовые листья безвольно на мокром асфальте распластаны
Как угасшие чувства людей, их былые грехи и желания

Не щадя никого, не оставив напрасных надежд и снов,
Ветер горестным гребнем страданий безжалостно вычешет,
Эти желтые кроны берез и листву молодых кустов,
Задремавших в предсмертной агонии, ну а какими им быть еще

Если снова ноябрь, если ворот плаща не спасает от холода,
Если дождь пеленой накрывает сырую действительность,
Если серые мысли застыли свинцом, словно в темной Неве вода
И до лютой зимы промежуток остался совсем незначительный

Я гуляю по Обводному каналу
И склоняю встречных девушек к аналу,
Не хотят ко мне идти девчонки в койку,
Надоело, ухожу гулять на Мойку

Продолжая скорбный путь от устья Мойки,
Слышу крик бомжей возле помойки,
Вызывает вонь автомобильной пробки
Рези в недрах черепной коробки

Повернув к Московскому проспекту,
Я встречаю в непотребном виде Светку,
С нею вместе мы доходим до Фонтанки,
За прохожих прячемся от Таньки.

Все идем, вдали маячит Невский,
Я ей предложил – пройдемся, дескать?
Ничего она мне не сказала,
Потому, что лыка не вязала.

Знать охота мне моя не задалася,
Злой и хмурый я бреду домой на Васю
Мне на встречу на мосту Дворцовом
По шафе с бутылкой пива Вова

Говорю ему – Привет, брателло!
И зову отметить это дело:
Накачавшись у ларька на Стрелке
Мы дошли до состоянья грелки

Прав был старый школьный наш учитель –
Есть на Петроградской вытрезвитель!
И, ввиду подобного контекста,
Не видать мне пламенного секса

Приняв непринужденнейшую позу,
Я заявляю вам без лишних слов,
Что никогда писать не стану прозу –
С меня вполне достаточно стихов!

Время для стихов высокопарных,
Выспренних глаголов и сравнений,
В коих рифмы шествуют попарно,
Побуждая преклонять колени

Минуло, читатель мой любезный,
За окном – вульгарная эпоха….
Расточая пафос бесполезный,
Я не вызову уже ни слез, ни вздоха

Стоп! О чём опять я здесь глаголю?
Кто вообще такую глупость прочитает?
Сердце к небу просится, на волю,
Но на крылья денег не хватает

Не грусти, когда наступит осень,
Ибо все в подлунном мире бренно,
Будет время, чтоб оковы сбросить,
Петь и веселиться вдохновенно

Иногда нет сил подняться с пола
И развеять сумрак меланхолий,
Но в твоих ушах звучат глаголы,
Так позволь им вырваться на волю

Лето обещают нам не скоро,
Но наплюй на сумерки сознанья,
Дотащи себя до монитора
И прочти веселое посланье

В чем глубинная разница между стихами и прозой?

В рифме? Может быть, но есть ведь и белый стих.

Тогда в ритме? Хорошо, но и на этот тезис есть свой верлибр.

Тогда чем?!

Вот моя версия:

Проза по сути своей нема - ее воспринимаешь глазами и в мозг, читая, не делишь на слова и звуки, а транслируешь образы прямиком в сознание.
Вот вы меня хоть режьте, но трудно заставить, например, зал слушать два часа чтение вслух романа, пусть хоть самый лучший артист его читает. Для восприятия зрителем требуется "оживить" прозу, превратив ее в пьесу, поставив декорации и собрав актеров. Но это уже другой жанр, со своими законами. А проза - она интимна, каждый ее воспринимает в тишине и наедине с самим собой.

Иное дело стих - он по определению аудиален, звучит, даже если читаешь про себя, каждое слово весомо, как грицца, грубо и зримо. Может не быть рифмы, ритм может "порваться" преднамеренно, или случайно, но СТИХ ДОЛЖЕН ЗВУЧАТЬ ВСЛУХ.

Как вам критерий?

Повешу на свой риск и страх
Поэму нашу (с Озерная_Вода ) "О лифтах"



Поэма с предисловием

По своим культурным взглядам
Я – традиционалист
Едких слов шипящим ядом
Припечатаю на лист

Путы умственных писаний,
Череду крикливых слов
Псевдо-нравственных исканий
Полупризнанных ослов

Мне подайте ясность темы,
Стиля чистый образец –
Вот стихи моей системы,
А иначе вам
Удачи
Не
Видать!

Это он

Когда-то эти Азии сыны
Стояли на трибуне мавзолея,
Теперь они пьют кровь своей страны,
Ни стариков, ни женщин не жалея

Они послали лучших сыновей
Опять в Москву, учиться делать бомбы
И в первобытной ярости своей
Весь мир загнать готовы в катакомбы

Ни телом, ни умом не велики
(Им бы ровнять в ближайшем парке клумбы)
На наших рынках их худые земляки
Уже не помнят ни патриса, ни лумумбы....

Специалиста шире профиль!
Даешь родной стране угля!
(Но некому сажать картофель,
И мыть полы в парадной, мля...)

Пельмени на столе! Я их отведать рад,
В них масло плавится альпийскими цветами
Спросите у меня - в чем сила , брат?
И я отвечу - сила, брат, в сметане!

Укропа запах чуткими ноздрями,
Вдохну, их крылья расправляя как Дедал,
Промозгло-серыми сырыми ноябрями
Я ничего вкуснее не едал

Изида...
Изидочка!
Изи дочка?!!

Навеяно прошлогодним январским полумесячным бездельем...

В Сочельник уходящий струится серый свет,
Пуст мой почтовый ящик, в нем даже спама нет
Те люди, от которых я не хотел письма
Мне написать забудут…
Такая, брат, зима

Снег успевает таять быстрее, чем упал
Считает вехи память, уже окончен бал
Скорей бы на работу, прочь от родных дверей
Я в вечную субботу попался как еврей

Мне праздники не в радость, не тот настрой, кураж,
Придумал эту гадость шпион верховный наш
Он верною рукой вломился в календарь,
Наморщил лоб спокойно, и скомкал весь январь

Зачем живу – не знаю, родился - для чего?
Я, может быть, напрасно не верю в Рождество,
О будущем не плачу, о прошлом – не скорблю,
И не считаю сдачу,
Но жизнь свою люблю!