LiveInternetLiveInternet

Я была скромна — меня обвиняли в лукавстве: я стала скрытна. Я глубоко чувствовала добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стала злопамятна; я была угрюма, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовала себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделалась завистлива. Я была готова любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучилась ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронила в глубине сердца: они там и умерли. Я говорила правду — мне не верили: я начала обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стала искусна в науке жизни и видела, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивалась. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделалась нравственной калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезала и бросила, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины...