Детские стихи про мимозы для дошкольников 5-6 лет

Н. Нехаева

Лишь сойдут морозы,
расцветут мимозы.
На нахохленных цыплят
Веточки похожи.


Стихи про весну для детей

Стихи про цветы для детей

[/b]

Н. Родивилина

Посмотрите-ка, ребята,
Только трогать их не нужно, -
Словно крошечки - цыплята
На насест уселись дружно.
Месяц март. Не скоро лето.
И ещё с прохладой ночки.
Потому-то и одеты
В шубки тёплые цветочки.
Хоть и мамы нет наседки
Не страшит снежок с морозом.
Распушились чудо - ветки.
Называются мимозы.

Н. Зубарева

Меня зовут мимоза,
Я раньше всех цвету –
Ты где ещё увидишь
Такую красоту?!
Я южное растенье,
Я холода боюсь,
Скорей закройте двери,
А то я простужусь!

М. Блинникова

Мы сегодня мамам нашим
дарим нежную мимозу.
В жёлтых шариках пушистых --
не колючую, как розы.
Пахнут солнцем и весною
эти шарики-подарки!
Мы её с любовью дарим --
в день 8 марта яркий!
Нашим бабушкам и мамам,
и сестрёнкам и подругам,
добрым и любимым самым,
дарим солнечного друга.


А. Сбежнева

Мартовское солнце,
по ночам морозы.
Привезли в столицу
свежие мимозы.
На зелёных ветках
кисточки-листочки,
На цыплят похожи
жёлтые цветочки.
Принесли мы бабушке
из мимоз букет.
Подарили к празднику
солнечный ей свет!

Г. Шмонов

Сжала крепко кулачки,
Нежная мимоза,
Говорила белочке:
- Я боюсь мороза!
И метели озорной,
Шубы снегопада,
Только солнышку весной,
Буду очень рада!
И тогда раскрою я,
Сжатые ладошки,
И зажгутся у меня,
Солнечные крошки!
И от этого огня
Загрустят снежинки,
Побегут ручьи звеня,
И заплачут льдинки!

В. Кожеякин

На двор падал снег,
На дома и на нас.
Наверно, он город
засыплет сейчас.
Наверно, вернется к нам
Лютый мороз.
Но папа пришел
И мимозы принес.
Принес и сказал:
«С пробуждением вас.
Сегодня, родные,
Весна началась!»

Н. Воронцова

Была весенняя пора,
стояли лужи в полдвора,
и капал дождь уныло.
С котом не ладилась игра,
и мама хмурилась с утра –
и это грустно было.
Тут папа задал нам вопрос:
"Ну, что повесили вы нос?
Смотрите, что я вам принёс!
А ну-ка, прячьте слёзы!" –
и он мне хитро подмигнул,
рукой, как фокусник, взмахнул
и маме гордо протянул
три веточки мимозы.
Им листья холодом свело…
Но вдруг, почувствовав тепло,
они запахли пряно!
Тут стало в комнате светло.
И улыбнулась мама.

Е. Шамрова

Желтый куст мимозы
под моим окном.
Красотою с розой
не сравнится он:
скромный и не броский -
в простоте своей,
радует осенним
днем он всех людей.
Солнца цвет впитал он
и небесный свет;
множество соцветий
собраны в букет.
Будет до морозов
он благоухать.
Хочешь, как мимоза,
скромным, друг мой, стать?

Е. Арс

Расцвело назло морозам
Чудо-дерево мимоза.
Не возьму я в толк никак,
Что в том дереве не так:
То ли почки распустились,
То ли цветики раскрылись...
Цветики-цветочки,
Жёлтенькие почки.
Ярко-золотистые,
Шарики пушистые.

В. Ткачёва

Где-то в далёкой стране
В зелени вечной деревья,
А холодов в январе
Нет там с колючей метелью.
Пальмы там вольно растут,
А не в горшках у оконца,
Птицы всё время поют,
В зиму - веснушки от солнца.
В самом конце февраля
Там расцветают мимозы,
К нам их везут, чтоб весна
Выгнала напрочь морозы.

В. Гвоздев

На глазах малышки слезы,
А слезам виною – козы.
Шла она поздравить коз
И несла букет мимоз.
Подарила им букет,
А его в помине нет!
Потому что все мимозы
С аппетитом съели козы.
Чтоб не лить напрасно слез
Не дари козе мимоз!

С наступающим днём 8 Марта, милые дамы! Мимозы для вас!

МИМОЗА
Стыдливой мимозы пушистые ветки
Унизаны каплями солнца с утра,
То юной весны драгоценные метки,
Сегодня она необычно щедра.

Качаются мягкие лапки игриво,
Как символы нежности и теплоты,
И золотом светит весеннее диво -
Лучистой мимозы простые цветы...

Фиона Мь

2010г. 04.03.
http://www.stihi.ru/2010/03/16/870

В первых числах декабря 1941 года в селе Петрищеве, близ города Вереи,
немцы казнили восемнадцатилетнюю комсомолку, назвавшую себя Татьяной. Она
оказалась московской школьницей Зоей Космодемьянской.
(Из газет)
"Зоя" - невыдуманная поэма. Я писала ее в сорок втором году, через
несколько месяцев после гибели Зои, по горячему следу ее короткой жизни и
героической смерти. Когда пишешь о том, что было на самом деле, первое
условие работы - верность истине, верность времени, и "Зоя", в сущности,
стала поэмой и о моей юности, о нашей юности. Я писала в поэме обо всем, чем
жили мы, когда воевали с немецким фашизмом, обо всем, что было для нас в те
годы важно. И как трагической осенью сорок первого года, вечером Октябрьской
годовщины, слушала вся страна речь Сталина из осажденной Москвы. Эта речь
означала тогда очень много, так же как и ответ Зои на допросе: "Сталин на
посту".
С тех пор прошло более двадцати пяти лет, густо насыщенных всенародными
событиями и переживаниями, грозными потрясениями и прозрениями. Я пережила
их всем своим существом и существованием, а Зоя нет. Я знаю оценку, данную
Сталину и его деятельности историей, и этим я сегодня отличаюсь от Зои.
Такого различия не было между нами, когда писалась поэма, и я не считаю себя
вправе корректировать ее теперь с высоты своей сегодняшней умудренности. Я
печатаю поэму так, как она была написана в сорок втором году, ради
исторической и душевной правды той эпохи, потому что нужно знать правду о
прошлом, чтобы полной мерой понимать правду настоящего.
1968


1.


2.


ВСТУПЛЕНИЕ

Я так приступаю к решенью задачи,
как будто конца и ответа не знаю.
Протертые окна бревенчатой дачи,
раскрыты навстречу московскому маю.

Солнце лежит на высоком крылечке,
девочка с книгой сидит на пороге.

"На речке, на речке,
па том бережочке,
мыла Марусенька белые ноги..."

И словно пронизана песенка эта
журчанием речки и смехом Маруси,
окрашена небом и солнцем прогрета...

"Плыли к Марусеньке
серые гуси..."

Отбросила книгу, вокруг поглядела.
Над медными соснами солнце в зените...
Откинула голову, песню допела:

"Вы, гуси, летите,
воды не мутите..."

Бывают на свете такие мгновенья,
такое мерцание солнечных пятен,
когда до конца изчезают сомненья
и кажется, мир абсолютно понятен.
И жизнь твоя будет отныне прекрасна -
и это навек, и не будет иначе.
Все в мире устроено прочно и ясно -
для счастья, для радости, для удачи.
Особенно это бывает в начале
дороги,
когда тебе лет еще мало
и если и были какие печали,
то грозного горя еще не бывало.
Все в мире открыто глазам человека,
Он гордо стоит у высокого входа
... Почти середина двадцатого века.

Весна девятьсот сорок первого года.
Она начиналась экзаменом школьным,
тревогой неясною и дорогою,
манила на волю мячом волейбольным,
игрою реки, тополиной пургою.

Московские неповторимые весны.
Лесное дыхание хвои и влаги.
...Район Тимирязевки, медные сосны,
белья на веревках веселые флаги.
Как мудро, что люди не знают заране
того, что стоит неуклонно пред ними.
- Как звать тебя, девочка?
- Зоей.
- А Таня?
- Да, есть и такое хорошее имя.

Ну что же, поскольку в моей это власти
тебя отыскать в этой солнечной даче,
мне хочется верить, что ждет тебя счастье,
и я не желаю, чтоб было иначе.
В сияющей рамке зеленого зноя,
на цыпочки приподымаясь немножко,
выходит семнадцатилетняя Зоя,
московская школьница-длинноножка.

ПЕРВАЯ ГЛАВА


Жизнь была скудна и небогата.
Дети подрастали без отца.
Маленькая мамина зарплата -
месяц не дотянешь до конца.
Так-то это так, а на поверку
не скучали.
Вспомни хоть сейчас,
как купила мама этажерку,
сколько было радости у нас.
Столик переставь, кровати двигай,
шума и силенок не жалей.
Этажерка краше с каждой книгой,
с каждым переплетом веселей.
Скуки давешней как не бывало!
Стало быть, и вывод будет прост:
человеку нужно очень мало,
чтобы счастье встало в полный рост.

Девочка, а что такое счастье?
Разве разобрались мы с тобой?
Может, это значит - двери настежь,
в ветер окунуться с головой,
чтобы хвойный мир колол на ощупь
и горчил на вкус
и чтобы ты
в небо поднялась -
чего уж проще б! -
а потом спустилась с высоты.
Чтоб перед тобой вилась дорога,
ни конца, ни краю не видать.
Нам для счастья нужно очень много.
Столько, что и в сказке не сказать.

Если в сказке не сказать, так скажет
золотая песня, верный стих.
Пусть мечта земной тропинкой ляжет
у чиненых туфелек твоих.
Все, за что товарищи боролись,
все, что увидать Ильич хотел...
Чтоб уже не только через полюс -
вкруг планеты Чкалов полетел.
Чтобы меньше уставала мама
за проверкой письменных работ.
Чтоб у гор Сиерра-Гвадаррама
победил неистовый народ.
Чтоб вокруг сливались воедино
вести из газет, мечты и сны.
И чтобы папанинская льдина
доплыла отважно до весны.

Стала жизнь богатой и веселой,
ручейком прозрачным потекла.
Окнами на юг стояла школа,
вся из света, смеха и стекла.
Места много, мир еще не тесен.
Вечностью сдается каждый миг.
С каждым днем ты знаешь больше песен,
с каждым днем читаешь больше книг.
Девочка, ты все чему-то рада,
все взволнованней, чем день назад.
Ты еще не знаешь Ленинграда!
Есть еще на свете Ленинград!

Горячась, не уступая, споря,
милая моя, расти скорей!
Ты еще не видывала моря,
а у нас в Союзе сто морей.
Бегай по земле, не знай покоя,
все спеши увидеть и понять.
Ты еще не знаешь, что такое
самого любимого обнять.

Дверь толкнешь - и встанешь у порога.
Все-то мы с утра чего-то ждем.
Нам для счастья нужно очень много.
Маленького счастья не возьмем.
Горы на пути - своротим гору,
вычерпаем реки и моря.
Вырастай такому счастью впору,
девочка богатая моя.

***

И встал перед ней переполненный мир,
туманен и солнечен, горек и сладок,
мир светлых садов, коммунальных квартир,
насущных забот, постоянных нехваток,
различных поступков и разных людей.
Он встал перед ней и велел ей пробиться
сквозь скуку продмаговских очередей,
сквозь длинную склоку квартирных традиций.
Он встал перед ней, ничего не тая,
во всей своей сущности, трезвой и черствой.
И тут начинается правда твоя,
твое знаменитое единоборство.
Правда твоя.
Погоди, не спеши.
Ты глянула вдаль не по-детски сурово,
когда прозвучало в твоей тиши
это тяжелое русское слово.
Не снисходящее ни до чего,
пристрастное и неподкупное право.

Звучит это слово,
как будто его
Ильич произносит чуть-чуть картаво.
И столько в нем сухого огня,
что мне от него заслониться нечем,
как будто бы это взглянул на меня
Дзержинский,
накинув шинель на плечи.
И этому слову навеки дано
быть нашим знаменем и присягой.
Издали пахнет для нас оно
печатною краской, газетной бумагой.

Так вот ты какой выбираешь путь!
А что, если знаешь о нем понаслышке?
Он тяжкий.
Захочется отдохнуть,
но нет и не будет тебе передышки.
Трудна будет доля твоя, трудна.
Когда ты с прикушенною губою
из школы уходишь домой одна,
не зная, что я слежу за тобою,
или когда отвернешься вдруг,
чтобы никто не увидел, глотая
упрек педагога, насмешку подруг,
не видя, что я за тобой наблюдаю,
я подойду и скажу тебе:
- Что ж,
устала, измучилась, стала угрюмой.
А может, уже поняла: не дойдешь.
Пока еще можно свернуть, подумай.
Недолго в твои молодые лета
к другим, не к себе, относиться строже.
Есть прямолинейность и прямота,
но это совсем не одно и то же.
Подруги боятся тебя чуть-чуть,
им неуютно и трудно с тобою.
Подумай: ты вынесешь этот путь?
Сумеешь пробиться ценою любою?

Но этот настойчивый, пристальный свет
глаз, поставленных чуточку косо.
Но ты подымаешься мне в ответ,
и стыдно становится мне вопроса.
И сделалась правда повадкой твоей,
порывом твоим и движеньем невольным
в беседах со взрослыми,
в играх детей,
в раздумьях твоих и в кипении школьном.
Как облачко в небе,
как след от весла,
твоя золотистая юность бежала.
Твоя пионерская правда росла,
твоя комсомольская правда мужала.
И шла ты походкой, летящей вперед,
в тебе приоткрытое ясное завтра,
и над тобою, как небосвод,
сияла твоя большевистская правда.

***
И, устав от скучного предмета,
о своем задумаешься ты.
...Кончатся зачеты.
Будет лето.
Сбивчивые пестрые мечты...
Ты отложишь в сторону тетрадку.
Пять минут потерпит! Не беда!
Ну, давай сначала,
по порядку.
Будет все, как в прошлые года.
По хозяйству сделать все, что надо,
и прибраться наскоро в дому,
убежать в березы палисада,
в желтую сквозную кутерьму.
И кусок косой недолгой тени
в солнечном мельканье отыскать,
и, руками охватив колени,
книжку интересную читать.
Тени листьев, солнечные пятна...
Голова закружится на миг.
У тебя составлен аккуратно
длинный список непрочтенных книг.
Сколько их!
Народы, судьбы, люди...
С ними улыбаться и дрожать.
Быть собой и знать, что с ними будет,
с ними жить и с ними умирать.
Сделаться сильнее и богаче,
с ними ненавидя и любя.

Комнатка на коммунальной даче
стала целым миром для тебя.
Вглядываться в судьбы их и лица,
видеть им невидимую нить.
У одних чему-то научиться
и других чему-то научить.
Научить чему-то.
Но чему же?
Прямо в душу каждого взглянуть,
всех проверить, всем раздать оружье,
всех построить и отправить в путь.
Жить судьбою многих в каждом миге,
помогать одним, винить других...

Только разве так читают книги?
Так, пожалуй, люди пишут их.
Может быть.
И ты посмотришь прямо
странными глазами.
Может быть...
С тайною тревогой спросит мама:
- Ты решила, кем ты хочешь быть?
Кем ты хочешь быть!
И сердце взмоет
прямо в небо.
Непочатый край
дел на свете.
Мир тебе откроет
все свои секреты.
Выбирай!

Есть одно,
заветное,
большое, -
как бы только путь к нему открыть?
До краев наполненной душою
обо всем с другими говорить,
Это очень много, понимаешь?
Силой сердца, воли и ума
людям открывать все то, что знаешь
и во что ты веруешь сама.
Заставлять их жить твоей тревогой,
выбирать самой для них пути.
Но откуда, как, какой дорогой
к этому величию прийти?

Можно стать учительницей в школе.
Этим ты еще не увлеклась?
Да, но это только класс, не боле.
Это мало, если только класс.
Встать бы так, чтоб слышны стали людям
сказанные шепотом слова.
Этот путь безжалостен и труден.
Да, но это счастье.
Ты права.
Ты права, родная, это счастье -
все на свете словом покорить.
Чтоб в твоей неоспоримой власти
было с целым миром говорить,
чтобы слово музыкой звучало,
деревом диковинным росло,
как жестокий шквал, тебя качало,
как ночной маяк, тебя спасло,
чтобы все, чем ты живешь и дышишь,
ты могла произнести всегда,
а потом спросила б землю:
- Слышишь? -
И земля в ответ сказала б:
- Да.

Как пилот к родному самолету,
молчаливый, собранный к полету,
трезвый и хмелеющий идет,
так и я иду в свою работу,
в каждый свой рискованный полет.
И опять я счастлива, и снова
песней обернувшееся слово
от себя самой меня спасет.
(Путник, возвращаясь издалека,
с трепетом глядит из-под руки -
так же ли блестят из милых окон
добрые, родные огоньки.

И такая в нем дрожит тревога,
что передохнуть ему нельзя.
Так и я взглянула от порога
в долгожданные твои глаза.

Но война кровава и жестока,
и, вернувшись с дальнего пути,
можно на земле
ни милых окон,
ни родного дома не найти.

Но осталась мне моя отвага,
тех, что не вернутся, голоса
да еще безгрешная бумага,
быстролетной песни паруса.)

***

Так и проходили день за днем.
Жизнь была обычной и похожей.
Только удивительным огнем
проступала кровь под тонкой кожей.
Стал решительнее очерк рта,
легче и взволнованней походка,
и круглее сделалась черта
детского прямого подбородка.
Только, может, плечики чуть-чуть
по-ребячьи вздернуты и узки,
но уже девическая грудь
мягко подымает ситец блузки.
И еще непонятая власть
в глубине зрачков твоих таится.
Как же это должен свет упасть,
как должны взлететь твои ресницы,
как должна ты сесть или привстать,
тишины своей не нарушая?
Только вдруг всплеснет руками мать:
- Девочка, да ты совсем большая!
Или, может, в солнечный денек,
на исходе памятного мая,
ты из дому выбежишь, дружок,
на бегу на цыпочки вставая,
и на старом платьице твоем
кружево черемуховой ветки.

- Зоя хорошеет с каждым днем, -
словом перекинутся соседки.

В школьных коридорах яркий свет.
Ты пройдешь в широком этом свете.
Юноша одних с тобою лет удивится,
вдруг тебя заметив.
Вздрогнет, покраснеет, не поймет.
Сколько лет сидели в классе рядом,
спорили, не ладили...

И вот
глянула косым коротким взглядом,
волосы поправила рукой,
озаренная какой-то тайной.
Так когда ж ты сделалась такой -
новой, дорогой, необычайной?
Нет, совсем особенной, не той,
что парнишку мучила ночами.
Не жемчужною киномечтой,
не красоткой с жгучими очами.
- Что ж таится в ней?
- Не знаю я.
- Что, она красивая?
- Не знаю.
Но,- какая есть, она - моя,
золотая,
ясная,
сквозная.-
И увидит он свою судьбу
в девичьей летающей походке,
в прядке, распушившейся на лбу,
в ямочке на круглом подбородке.

(Счастье, помноженное на страданье,
в целом своем и дадут, наконец,
это пронзительное, как рыданье,
тайное соединение сердец.
Как началось оно?
Песнею русской?
Длинной беседой в полуночный час?
Или таинственной улочкой узкой,
никому не ведомой, кроме нас?
Хочешь -
давай посмеемся, поплачем!
Хочешь -
давай пошумим,
помолчим!
Мы - заговорщики.
Сердцем горячим
я прикоснулась к тебе в ночи.)

Вот они - дела!
А как же ты?
Сердца своего не понимая,
ты жила.
Кругом цвели цветы,
наливались нивы силой мая.
Травы просыпались ото сна,
все шумнее делалась погода,
и стояла поздняя весна
твоего осьмнадцатого года.
За пронзенной солнцем пеленой
та весна дымилась пред тобою
странною, неназванной, иной,
тайной и заманчивой судьбою.
Что-то будет!
Скоро ли?
А вдруг!
Тополя цветут по Подмосковью,
и природа светится вокруг
странным светом,
может быть, любовью.


***
Ну вот.
Такой я вижу Зою
в то воскресенье, в полдне там,
когда военною грозою
пахнуло в воздухе сухом.
Теперь, среди военных буден,
в часок случайной тишины,
охотно вспоминают люди
свой самый первый день войны.
До мелочей припоминая
свой мир,
свой дом,
свою Москву,
усмешкой горькой прикрывая
свою обиду и тоску.

Ну что ж, друзья!
Недолюбили,
недоработали,
не так,
как нынче хочется, дожили
до первых вражеских атак.
Но разве мы могли б иначе
на свете жить?
Вины ничьей
не вижу в том, что мы поплачем,
бывало, из-за мелочей.
Мы все-таки всерьез дружили,
любили, верили всерьез.
О чем жалеть?
Мы славно жили,
как получилось, как пришлось.
Но сразу
вихрь,
толчок,
минута,
и, ничего не пощадив,
на полутоне сорван круто
с трудом налаженный метив.
Свинцовым зноем полыхнуло,
вошло без стука в каждый дом
и наши окна зачеркнуло
чумным безжалостным крестом.
Крест-накрест синие полоски
на небо, солнце и березки,
на наше прошлое легли,
чтоб мы перед собой видали
войной зачеркнутые дали,
чтоб мы забыться не могли.
Глаза спросонок открывая,
когда хлестнет по окнам свет,
мы встрепенемся, вспоминая,
что на земле покоя нет.
Покоя нет и быть не может.
Окно как раненая грудь.
Нехитрый путь доныне прожит.
Отныне начат новый путь.
Все в мире стало по-другому.
Неверен шум, коварна тишь.
Ты выйдешь вечером из дому,
вокруг пытливо поглядишь.
Но даже в этой старой даче,
в тревожный погруженной мрак,
все изменилось, все иначе,
еще никто не знает как.

ВТОРАЯ ГЛАВА


С девятого класса, с минувшего лета,
у тебя была книжечка серого цвета.
Ее ты в отдельном кармане носила
и в месяц по двадцать копеек вносила.
Мы жили настолько свободно и вольно,
не помня о том, что бывает иначе,
что иногда забывали невольно,
что мы комсомольцы и что это значит.
Все праздником было веселым и дерзким,
жилось нам на свете светло и просторно.
Развеялось детство костром пионерским,
растаяло утренней песенкой горна.

Вы в мирное время успели родиться,
суровых препятствий в пути не встречали,
но ритмом былых комсомольских традиций
сердца возмужавшие застучали.
И в знойные ночи военного лета
вы всей своей кровью почуяли это.

Еще тебе игр недоигранных жалко,
и книг непрочитанных жаль, и еще ты
припрячешь - авось пригодится - шпаргалку.
А вдруг еще будут какие зачеты!
Еще вспоминаешь в тоске неминучей
любимых товарищей, старую парту...
Ты все это помнишь и любишь? Тем лучше.
Все это поставлено нынче на карту.
Настала пора, и теперь мы в ответе
за каждый свой взнос в комсомольском билете.
И Родина нынче с нас спрашивать вправе
за каждую буковку в нашем Уставе.
Тревожное небо клубится над нами.
Подходит война к твоему изголовью.
И больше нам взносы платить не рублями,
а может быть, собственной жизнью и кровью.

Притоптанным житом, листвою опалой,
сожженная солнцем, от пыли седая,
Советская Армия,
ты отступала,
на ноги истертые припадая.
Искрились волокна сухой паутины,
летели на юг неизменные гуси,
ты шла, покидая поля Украины,
ты шла, оставляя леса Беларуси.
А люди?
А дети?
Не буду, не буду...
Ты помнишь сама каждой жизнью своею.
Но кровь свою ты оставляла повсюду,
наверно затем, чтоб вернуться за нею.
О запах шинельного черного пота!
О шарканье ног по кровавому следу!
А где-то уже подхихикивал кто-то,
трусливо и жалко пиная победу.
Как страшно и горько подумать,
что где-то уже суетились, шипя и ругая...
О чем ты?
Не вздрагивай, девочка, это
не те, за кого ты стоишь, дорогая.

Нет, это не те, чьи любимые люди
в окопах лежат у переднего края,
что в лад громыханью советских орудий
и дышат и верят,
Не те, дорогая.
Нет, это не те, что в казенном конверте,
в бессильных, неточных словах извещенья
услышали тихое сердце бессмертья,
увидели дальнее зарево мщенья.
Нет, это не те, что вставали за Пресню,
Владимирским трактом в Сибирь уходили,
что плакали, слушая русскую песню,
и пушкинский стих, как молитву, твердили,
Они - это нелюди, копоть и плесень,
мышиные шумы, ухмылки косые.
И нет у них родины, нет у них песен,
и нет у них Пушкина и России!
Но Зоя дрожит и не знает покоя,
от гнева бледнея,
от силы темнея:
"Мне хочется что-нибудь сделать такое,
чтоб стала победа слышней и виднее!"

Стояло начало учебного года.
Был утренний воздух прохладен и сладок.
Кленовая, злая, сухая погода,
шуршание листьев и шорох тетрадок.
Но в этом учебном году по-другому.
Зенитки, взведенные в сквериках рыжих.
В девятом часу ты выходишь из дому,
совсем налегке,
без тетрадок и книжек.
Мне эта дорога твоя незнакома.
В другой стороне двести первая школа.
Осенней Москвой, по путевке райкома,
идет комсомолка в МК комсомола.
Осенней Москвою,
октябрьской Москвою...
Мне видится взгляд твой, бессонный и жесткий,
Я только глаза от волненья закрою
и сразу увижу твои перекрестки.
Душе не забыть тебя,
сердцу не бросить,
как женщину в горе,
без маски, без позы.
Морщины у глаз,
промелькнувшая проседь,
на горьких ресницах повисшие слезы.
Все запахи жизни, проведенной вместе,
опять набежали, опять налетели,-
обрызганной дождиком кровельной жести
и острой листвы, отметенной к панели.
Все двигалось,
шло,
продолжалась работа,
и каждая улица мимо бежала.
Но тихая, тайная, тонкая нота
в осенних твоих переулках дрожала.
Звенели твои подожженные клены,
но ты утешала их теплой рукою.
Какой же была ты тогда?
Оскорбленной?
Страдающей?
Плачущей?
Нет, не такою.
Ты за ночь одну на глазах возмужала,
собралась,
ремни подтянула потуже.
Как просто заводы в тайгу провожала
и между бойцами делила оружье.
Какою ты сделалась вдруг деловитой.
Рассчитаны, взвешены жесты и взгляды.
Вколочены рельсы,
и улицы взрыты,
и в переулках стоят баррикады.
Как будто с картины о битвах на Пресне,
которая стала живой и горячей.
И нету похожих стихов или песни.
Была ты
Москвой -
и не скажешь иначе.
И те, кто родился на улицах этих
и здесь, на глазах у Москвы, подрастали,
о ком говорили вчера, как о детях,
сегодня твоими солдатами стали.
Они не могли допустить, чтоб чужая
железная спесь их судьбу затоптала.
А там,
у Звенигорода,
у Можая,
шла грозная битва людей и металла.
В твоих переулках росли баррикады.
Железом и рвами Москву окружали.
В МК
отбирали людей в отряды.
В больших коридорах
толпились, жужжали
вчерашние мальчики, девочки, дети,
встревоженный рой золотого народа.
Сидел молодой человек в кабинете,
москвич октября сорок первого года.
Пред ним проходили повадки и лица.
Должно было стать ему сразу понятно,
который из них безусловно годится,
которого надо отправить обратно.
И каждого он оглядывал сразу,
едва появлялся тот у порога,
улавливал еле заметные глазу смущенье,
случайного взгляда тревогу.
Он с разных сторон их старался увидеть,
от гнева в глазах до невольной улыбки,
смутить,
ободрить,
никого не обидеть,
любою ценою не сделать ошибки.
Сначала встречая, потом провожая,
иных презирал он,
гордился другими.
Вопросы жестокие им задавая,
он сам себя тоже опрашивал с ними.
И если ответить им было нечем,
и если они начинали теряться,
он всем своим юным чутьем человечьим
до сути другого старался добраться.
Октябрьским деньком, невысоким и мглистым,
в Москве, окруженной немецкой подковой,
товарищ Шелепин,
ты был коммунистом
со всей справедливостью нашей суровой.
Она отвечала сначала стоя,
сдвигая брови при каждом ответе:
- Фамилия?
- Космодемьянская.
- Имя?
- Зоя.
- Год рождения?
- Двадцать третий.
Потом она села на стул.
А дальше
следил он, не кроется ли волненье,
и нет ли рисовки,
и нет ли фальши,
и нет ли хоть крошечного сомненья.

Она отвечала на той же ноте.
- Нет, не заблудится.
- Нет, не боится.
И он, наконец, записал в блокноте
последнее слово свое:
"Годится".
Заметил ли он на ее лице
играющий отблеск далекого света?
Ты не ошибся
в этом бойце,
секретарь Московского Комитета.


***
Отгорели жаркие леса,
под дождем погасли листья клена.
Осень поднимает в небеса
отсыревшие свои знамена.
Но они и мокрые горят,
занимаясь с западного края.
Это полыхает не закат,
это длится бой, не угасая.
Осень, осень. Ввек не позабудь
тихий запах сырости и тленья,
выбитый, размытый, ржавый путь,
мокрые дороги отступленья,
и любимый город без огня,
и безлюдных улочек морщины...

Ничего, мы дожили до дня
самой долгожданной годовщины.
И возник из ветра и дождя
смутного, дымящегося века
гордый голос нашего вождя,
утомленный голос человека.
Длинный фронт - живая полоса

человечьих судеб и металла.
Сквозь твоих орудий голоса
слово невредимым пролетало.
И разноязыкий пестрый тыл,
зной в Ташкенте, в Шушенском - поземка.
И повсюду Сталин говорил,
медленно, спокойно и негромко.

Как бы мне надежнее сберечь
вечера того любую малость?
Как бы мне запомнить эту речь,
чтоб она в крови моей осталась?
Я запомню неотступный взгляд
вставшей в строй московской молодежи
и мешки арбатских баррикад -
это, в сущности, одно и то же.
Я запомню старого бойца,
ставшего задумчивей и строже,
и сухой огонь его лица -
это, в сущности, одно и то же.
Он сказал:
- Победа!
Будет так.
Я запомню, как мой город ожил,
сразу став и старше и моложе,
первый выстрел наших контратак -
это, в сущности, одно и то же.
Это полновесные слова
невесомым схвачены эфиром.
Это осажденная Москва
гордо разговаривает с миром.
Дети командиров и бойцов,
бурей разлученные с отцами,
будто голос собственных отцов,
этот голос слушали сердцами.
Жены, проводившие мужей,
не заплакавшие на прощанье,
в напряженной тишине своей
слушали его, как обещанье.
Грозный час.
Жестокая пора.
Севастополь. Ночь. Сапун-гора
тяжело забылась после боя.
Длинный гул осеннего прибоя.
Только вдруг взорвались рупора.
Это Сталин говорит с тобою.
Ленинград безлюдный и седой.
Кировская воля в твердом взгляде.
Встретившись лицом к лицу с бедой,
Ленинград не молит о пощаде.
Доживешь?
Дотерпишь?
Достоишь?
Достою, не сдамся!
Раскололась
чистая, отчетливая тишь,
и в нее ворвался тот же голос.
Между ленинградскими
домами о фанеру, мрамор и гранит
бился голос сильными крылами.
Это Сталин с нами говорит.
Предстоит еще страданий много,
но твоя отчизна победит.
Кто сказал:
"Воздушная тревога!"?
Мы спокойны - Сталин говорит.

Что такое радиоволна?
Это колебания эфира.
Это значит - речь его слышна
отовсюду, в разных точках мира.
Прижимают к уху эбонит
коммунисты в харьковском подполье.
Клонится березка в чистом поле...
Это Сталин с нами говорит.

Что такое радиоволна?
Я не очень это понимаю.

Прячется за облако луна.
Ты бежишь, кустарники ломая.
Все свершилось. Все совсем всерьез.
Ты волочишь хвороста вязанку.
Между расступившихся берез
ветер настигает партизанку.
И она, вступая в лунный круг,
ветром захлебнется на минуту.
Что со мною приключилось вдруг?
Мне легко и славно почему-то.

Что такое радиоволна?
Ветер то московский -
ты и рада.
И, внезапной радости полна,
Зоя добежала до отряда.

Как у нас в лесу сегодня сыро!
Как ни бейся, не горит костер.
Ветер пальцы тонкие простер.
Может быть, в нем та же дрожь эфира?
Только вдруг как вспыхнула береста!
Это кто сказал, что не разжечь?
Вот мы и согрелись!
Это просто
к нам домчалась сталинская речь.
Будет день большого торжества.
Как тебе ни трудно - верь в победу!

И летит осенняя листва
по ее невидимому следу.

***
За остановившейся рекою
партизаны жили на снегу.
Сами отрешившись от покоя,
не давали отдыха врагу.
Ко всему привыкнешь понемногу.
Жизнь прекрасна! Горе - не беда!
Разрушали, где могли, дорогу,
резали связные провода.
Начались декабрьские метели.
Дули беспощадные ветра.
Под открытым небом три недели,
греясь у недолгого костра,
спит отряд, и звезды над отрядом...
Как бы близко пуля ни была,
если даже смерть почти что рядом,
люди помнят про свои дела,
думают о том, что завтра будет,
что-то собираются решить.
Это правильно.
На то мы люди.
Это нас спасает, может быть.

И во мраке полночи вороньей
Зоя вспоминает в свой черед:
"Что там в Тимирязевском районе?
Как там мама без меня живет?
Хлеб, наверно, ей берет соседка.
Как у ней с дровами?
Холода!
Если дров не хватит, что тогда?"

А наутро донесла разведка,
что в селе Петрищеве стоят,
отдыхают вражеские части.
- Срок нам вышел, можно и назад.
Можно задержаться. В нашей власти.
- Три недели мы на холоду.
Отогреться бы маленько надо .-
Смотрит в землю командир отряда.
И сказала Зоя:
- Я пойду.
Я еще нисколько не устала.
Я еще успею отдохнуть.
Как она негаданно настала,
жданная минута.
Добрый путь!
Узкая ладошка холодна -
от мороза или от тревоги?
И уходит девочка одна
по своей безжалостной дороге.

* * *
Тишина, ах, какая стоит тишина!
Даже шорохи ветра нечасты и глухи.
Тихо так, будто в мире осталась одна
эта девочка в ватных штанах и треухе.
Значит, я ничего не боюсь и смогу
сделать все, что приказано...
Завтра не близко.
Догорает костер, разожженный в снегу,
и последний, дымок его стелется низко.
Погоди еще чуточку, не потухай.
Мне с тобой веселей. Я согрелась немного.
Над Петрищевом - три огневых петуха.
Там, наверное, шум, суета и тревога.
Это я подожгла!
Это я!
Это я!
Все исполню, верна боевому приказу.
И сильнее противника воля моя,
и сама я невидима вражьему глазу.
Засмеяться?
Запеть?
Погоди, погоди!..
Вот когда я с ребятами встречусь, когда я..,

Сердце весело прыгает в жаркой груди,
и счастливей колотится кровь молодая.

Ах, какая большая стоит тишина!
Приглушенные елочки к шороху чутки.

Как досадно, что я еще крыл лишена.
Я бы к маме слетала хоть на две минутки.

Мама, мама,
какой я была до сих пор?
Может быть, недостаточно мягкой и нежной?
Я другою вернусь.
Догорает костер.
Я одна остаюсь в этой полночи снежной.
Я вернусь,
я найду себе верных подруг,
стану сразу доверчивей и откровенней...

Тишина, тишина нарастает вокруг.
Ты сидишь, обхвативши руками колени.
Ты одна.
Ах, какая стоит тишина!..
Но не верь ей, прислушайся к ней, дорогая.
Тихо так, что отчетливо станет слышна
вся страна,
вся война,
до переднего края.
Ты услышишь все то, что не слышно врагу.
Под защитным крылом этой ночи вороньей
заскрипели полозья на крепком снегу,
тащат трудную тягу разумные кони.
Мимо сосенок четких и лунных берез,
через линию фронта, огонь и блокаду,
нагруженный продуктами красный обоз
осторожно и верно ползет к Ленинграду.
Люди, может быть, месяц в пути, и назад
не вернет их ни страх, ни железная сила.
Это наша тоска по тебе, Ленинград,
наша русская боль из немецкого тыла.
Чем мы можем тебе хоть немного помочь?
Мы пошлем тебе хлеба, и мяса, и сала.

Он стоит,
погруженный в осадную ночь,
этот город,
которого ты не видала.
Он стоит под обстрелом чужих батарей.
Рассказать тебе, как он на холоде дышит?
Про его матерей,
потерявших детей
и тащивших к спасенью чужих ребятишек.
Люди поняли цену того, что зовут
немудреным таинственным именем
жизни, и они исступленно ее берегут,
потому что - а вдруг? - пригодится Отчизне,
Это проще - усталое тело сложить,
никогда и не выйдя к переднему краю.
Слава тем, кто решил до победы дожить!
Понимаешь ли, Зоя?
- Я все понимаю.
Понимаю.
Я завтра проникну к врагу,
и меня не заметят,
не схватят,
не свяжут.
Ленинград, Ленинград!
Я тебе помогу.
Прикажи мне!
Я сделаю все, что прикажут...
И как будто в ответ тебе,
будто бы в лад
застучавшему сердцу услышь канонаду.
На высоких басах начинает Кронштадт,
и Малахов курган отвечает Кронштадту.
Проплывают больших облаков паруса
через тысячи верст человечьего горя.
Артиллерии русской гремят голоса
от Балтийского моря до Черного моря.
Севастополь.
Но как рассказать мне о нем?
На светящемся гребне девятого вала
он причалил к земле боевым кораблем,
этот город,
которого ты не видала.
Сходят на берег люди. Вздыхает вода.
Что такое геройство?
Я так и не знаю.
Севастополь...
Давай помолчим...
Но тогда,
понимаешь, он был еще жив.
- Понимаю!
Понимаю.
Я завтра пойду и зажгу
и конюшни и склады согласно приказу.
Севастополь, я завтра тебе помогу!
Я ловка и невидима вражьему глазу.
Ты невидима вражьему глазу.
А вдруг...
Как тогда?
Что тогда?
Ты готова на это?

Тишина, тишина нарастает вокруг.
Подымается девочка вместо ответа.
Далеко-далеко умирает боец...
Задыхается мать, исступленно рыдая,
страшной глыбой заваленный, стонет отец,
и сирот обнимает вдова молодая.
Тихо так, что ты все это слышишь в ту ночь,
потрясенной планеты взволнованный житель:
- Дорогие мои, я хочу вам помочь!
Я готова.
Я выдержу все.
Прикажите!

А кругом тишина, тишина, тишина...
И мороз,
не дрожит,
не слабеет,
не тает..,
И судьба твоя завтрашним днем решена.
И дыханья
и голоса
мне не хватает.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА


Вечер освещен сияньем снега.
Тропки завалило, занесло.
Запахами теплого ночлега
густо дышит русское село.

Путник, путник, поверни на запах,
в сказочном лесу не заблудись.
На таинственных еловых лапах
лунной бархомою снег повис.

Мы тебя, как гостя, повстречаем.
Место гостю красное дадим.
Мы тебя согреем крепким чаем,
молоком душистым напоим.

Посиди, подсолнушки полузгай.
Хорошо в избе в вечерний час!
Сердцу хорошо от ласки русской.
Что же ты сторонишься от нас?

Будто все, как прежде.
Пышет жаром
докрасна натопленная печь.
Но звучит за медным самоваром
непевучая, чужая речь.

Грязью перепачканы овчины.
Людям страшно, людям смерть грозит,
И тяжелым духом мертвечины
от гостей непрошеных разит.

Сторонись от их горючей злобы.
Обойди нас,
страшен наш ночлег.
Хоронись в лесах, в полях, в сугробах,
добрый путник, русский человек.

Что же ты идешь, сутуля плечи?
В сторону сворачивай скорей!
Было здесь селенье человечье,
а теперь здесь логово зверей.
Были мы радушны и богаты,
а теперь бедней худой земли.

В сумерки
немецкие солдаты
путника
к допросу привели.

* * *
Как собачий лай, чужая речь.
...Привели ее в избу большую.
Куртку ватную сорвали с плеч.
Старенькая бабка топит печь.
Пламя вырывается, бушуя...
Сапоги с трудом стянули с ног.
Гимнастерку сняли, свитер сняли.
Всю, как есть,
от головы до ног,
всю обшарили и обыскали.
Малые ребята на печи притаились,
смотрят и не дышат.
Тише, тише, сердце, не стучи,
пусть враги тревоги не услышат.
Каменная оторопь - не страх.
Плечики остры, и руки тонки.
Ты осталась в стеганых штанах
и в домашней старенькой кофтенке.
И на ней мелькают там и тут
мамины заштопки и заплатки,
и родные запахи живут
в каждой сборочке и в каждой складке.
Все, чем ты дышала и росла,
вплоть до этой кофточки измятой,
ты с собою вместе принесла -
пусть глядят фашистские солдаты.
Постарался поудобней сесть
офицер,
бумаги вынимая.
Ты стоишь пред ним, какая есть, -
тоненькая,
русская,
прямая.
Это все не снится, все всерьез.
Вот оно надвинулось, родная.
Глухо начинается допрос.
- Отвечай!
- Я ничего не знаю.-
Вот и все.
Вот это мой конец.
Не конец. Еще придется круто.
Это все враги,
а я - боец.
Вот и наступила та минута.
- Отвечай, не то тебе капут! -
Он подходит к ней развалкой пьяной.
- Кто ты есть и как тебя зовут?
Отвечай!
- Меня зовут Татьяной.

* * *
(Можно мне признаться?
Почему-то
ты еще родней мне оттого,
что назвалась в страшную минуту
именем ребенка моего.
Тоненькая смуглая травинка,
нас с тобой разбило, разнесло.
Унесло тебя, моя кровинка,
в дальнее татарское село.
Как мне страшно!..
Только бы не хуже.
Как ты там, подруженька, живешь?
Мучаешь кота,
купаешь куклу в луже,
прыгаешь и песенки поешь.
Дождь шумит над вашими полями,
облака проходят над Москвой,
и гудит пространство между нами
всей моей беспомощной тоской.
Как же вышло так, что мы не вместе?
Длинным фронтом вытянулся бой.
Твой отец погиб на поле чести.
Мы одни на свете,
я - с тобой.
Почему же мы с тобою розно?
Чем же наша участь решена?
Дымен ветер,
небо дышит грозно,
требует ответа тишина.
Начинают дальние зенитки,
и перед мучителем своим
девочка молчит под страхом пытки,
называясь именем твоим.

Родина,
мне нет другой дороги.
Пусть пройдут, как пули, сквозь меня
все твои раненья и тревоги,
все порывы твоего огня!
Пусть во мне страданьем отзовется
каждая печаль твоя и боль.
Кровь моя твоим порывом бьется.
Дочка,
отпусти меня,
позволь.
Все, как есть, прости мне, дорогая.
Вырастешь, тогда поговорим.
Мне пора!
Горя и не сгорая,
терпит пытку девочка другая,
называясь именем твоим.)

***

Хозяйка детей увела в закут.
Пахнет капустой, скребутся мыши.
- Мама, за что они ее бьют?
- За правду, доченька. Тише, тише.
- Мама, глянь-ка в щелочку, глянь:
у нее сорочка в крови.
Мне страшно, мама, мне больно!..
- Тише, доченька, тише, тише...
- Мама, зачем она не кричит?
Она небось железная?
Живая бы давно закричала.
- Тише, доченька, тише, тише...
- Мама, а если ее убьют,
стадо быть, правду убили тоже?
- Тише, доченька, тише...-
Нет!
Девочка, слушай меня без дрожи.
Слушай,
тебе одиннадцать лет.

Если ни разу она не заплачет,
что бы ни делали изверги с ней,
если умрет,
но не сдастся -
значит,
правда ее даже смерти сильней.
Лучшими силами в человеке
я бы хотела тебе помочь,
чтобы запомнила ты навеки
эту кровавую, страшную ночь.
Чтобы чудесная Зоина сила,
как вдохновенье, тебя носила,
стала бы примесью крови твоей.
Чтобы, когда ты станешь большою,
сердцем горячим,
верной душою
ты показала, что помнишь о ней.

* * *
Неужели на свете бывает вода?
Может быть, ты ее не пила никогда
голубыми,
большими, как небо,
глотками?
Помнишь, как она сладко врывается в рот?
Ты толкаешь ее языком и губами,
и она тебе в самое сердце течет.
Воду пить...
Вспомни, как это было.
Постой!
Можно пить из стакана -
и вот он пустой.
Можно черпать ее загорелой рукою.
Можно к речке сбежать,
можно к луже припасть,
и глотать ее,
пить ее,
пить ее всласть.
Это сон,
это бред,
это счастье такое!
Воду пьешь, словно русскую песню поешь,
словно ветер глотаешь над лунной рекою.
Как бы славно, прохладно она потекла...
- Дайте пить...-
истомленная девушка просит,
Но горящую лампочку, без стекла,
к опаленным губам ее изверг подносит.
Эти детские губы,
сухие огни,
почерневшие, стиснутые упрямо.
Как недавно с усильем лепили они
очень трудное,
самое главное -
"мама".
Пели песенку,
чуть шевелились во сне,
раскрывались, взволнованы страшною сказкой,
перепачканы ягодами по весне,
выручали подругу удачной подсказкой.
Эти детские губы,
сухие огни,
своевольно очерчены женскою силой.
Не успели к другим прикоснуться они,
никому не сказали
"люблю"
или
"милый".
Кровяная запекшаяся печать.
Как они овладели святою наукой
не дрожать,
ненавидеть,
и грозно молчать,
и надменней сжиматься под смертною мукой.
Эти детские губы,
сухие огни,
воспаленно тоскующие по влаге,
без движенья,
без шороха
шепчут они,
как признание, слово бойцовской присяги.

* * *
Стала ты под пыткою Татьяной,
онемела, замерла без слез. Босиком,
в одной рубашке рваной
Зою выгоняли на мороз.
И своей летающей походкой
шла она под окриком врага.
Тень ее, очерченная четко,
падала на лунные снега:

Это было все на самом деле,
и она была одна, без нас.
Где мы были?
В комнате сидели?
Как могли дышать мы в этот час?
На одной земле,
под тем же светом,
по другую сторону черты?
Что-то есть чудовищное в этом.
- Зоя, это ты или не ты?
Снегом запорошенные прядки
коротко остриженных волос.
- Это я,
не бойтесь,
все в порядке.
Я молчала.
Кончился допрос.
Только б не упасть, ценой любою...
- Окрик:
- Рус! -
И ты идешь назад.
И опять глумится над тобою
гитлеровской армии солдат.
Русский воин,
юноша, одетый
в справедливую шинель бойца,
ты обязан помнить все приметы
этого звериного лица.
Ты его преследовать обязан,
как бы он ни отступал назад,
чтоб твоей рукою был наказан
гитлеровской армии солдат,
чтобы он припомнил, умирая,
на снегу кровавый Зоин след.

Но постой, постой, ведь я не знаю
всех его отличий и примет.
Малого, большого ль был он роста?
Черномазый,
рыжий ли?
Бог весть!
Я не знаю. Как же быть?
А просто.
Бей любого!
Это он и есть.
Встань над ним карающей грозою.
Твердо помни:
это он и был,
это он истерзанную Зою
по снегам Петрищева водил.
И покуда собственной рукою
ты его не свалишь наповал,
я хочу, чтоб счастья и покоя
воспаленным сердцем ты не знал.
Чтобы видел,
будто бы воочью,
русское село -
светло как днем.
Залит мир декабрьской лунной ночью,
пахнет ветер дымом и огнем.
И уже почти что над снегами,
легким телом устремись вперед,
девочка
последними шагами
босиком в бессмертие идет.

* * *
Коптящая лампа, остывшая печка.
Ты спишь или дремлешь, дружок?
...Какая-то ясная-ясная речка,
зеленый крутой бережок.

Приплыли к Марусеньке серые гуси,
большими крылами шумят...
Вода достает по колено Марусе,
но белые ноги горят...
Вы, гуси, летите, воды не мутите,
пускай вас домой отнесет...
От песенки детской до пытки немецкой
зеленая речка течет.

Ты в ясные воды ее загляделась,
но вдруг повалилась ничком.
Зеленая речка твоя загорелась,
и все загорелось кругом.

Идите скорее ко мне на подмогу!
Они поджигают меня.
Трубите тревогу, трубите тревогу!
Спасите меня от огня!

Допрос ли проходит?
Собаки ли лают?
Все сбилось и спуталось вдруг.
И кажется ей, будто села пылают,
деревни пылают вокруг,
Но в пламени этом шаги раздаются.
Гремят над землею шаги.
И падают наземь,
и в страхе сдаются,
и гибнут на месте враги.
Гремят барабаны, гремят барабаны,
труба о победе поет.
Идут партизаны, идут партизаны,
железное войско идет.

Сейчас это кончится.
Боль прекратится.
Недолго осталось терпеть.
Ты скоро увидишь любимые лица,
тебе не позволят сгореть.
И вся твоя улица,
вся твоя школа
к тебе на подмогу спешит...

Но это горят не окрестные села -
избитое тело горит.
Но то не шаги, не шаги раздаются -
стучат топоры у ворот.
Сосновые бревна стоят и не гнутся.
И вот он готов, эшафот.

* * *
Лица непроспавшиеся хмуры,
будто бы в золе или в пыли.
На рассвете из комендатуры
Зоину одежду принесли.
И старуха, ежась от тревоги,
кое-как скрывая дрожь руки,
на твои пылающие ноги
натянула старые чулки.
Светлым ветром память пробегала
по ее неяркому лицу:
как-то дочек замуж отдавала,
одевала бережно к венцу.
Жмурились от счастья и от страха,
прижимались к высохшей груди...
Свадебным чертогом встала плаха, -
голубица белая; гряди!

Нежили,
голубили,
растили,
а чужие провожают в путь,

- Как тебя родные окрестили?
Как тебя пред богом помянуть?

Девушка взглянула краем глаза,
повела ресницами верней...

Хриплый лай немецкого приказа -
офицер выходит из дверей.
Два солдата со скамьи привстали,
и, присев на хромоногий стул,
он спросил угрюмо:
- Где ваш Сталин?
Ты сказала:
- Сталин на посту.

Вдумайтесь, друзья, что это значит
для нее
в тот час,
в тот грозный год...
...Над землей рассвет еще плывет.
Дымы розовеют.
Это начат
новый день сражений и работ.
Управляясь с хитрыми станками,
в складке губ достойно скрыв печаль,
женщина домашними руками
вынимает новую деталь.
Семафоры,
рельсы,
полустанки,
скрип колес по мерзлому песку.
Бережно закутанные танки
едут на работу под Москву.
Просыпаются в далеком доме
дети, потерявшие родных.
Никого у них на свете, кроме
родины. Она согреет их.
Вымоет, по голове погладит,
валенки натянет,- пусть растут! -
молока нальет, за стол посадит.
Это значит - Сталин на посту,

Это значит:
вдоль по горизонту,
где садится солнце в облака,
по всему развернутому фронту
бой ведут советские войска.
Это значит:
до сердцебиенья,
до сухого жжения в груди
в черные недели отступленья
верить, что победа впереди.
Это значит:
наши самолеты
плавно набирают высоту.
Дымен ветер боя и работы.
Это значит - Сталин на посту.
Это значит:
вставши по приказу,
только бы не вскрикнуть при врагах, -
ты идешь,
не оступись ни разу,
на почти обугленных ногах.

* * *
Как морозно!
Как светла дорога,
утренняя, как твоя судьба!
Поскорей бы!
Нет, еще немного!
Нет, еще не скоро...
От порога...
по тропинке...
до того столба...
Надо ведь еще дойти дотуда,
этот длинный путь еще прожить...
Может ведь еще случиться чудо.
Где-то я читала...
Может быть!..
Жить...
Потом не жить...
Что это значит?
Видеть день...
Потом не видеть дня...
Это как?
Зачем старуха плачет?
Кто ее обидел?
Жаль меня?
Почему ей жаль меня?
Не будет
ни земли,
ни боли...
Слово "жить"...
Будет свет,
и снег,
и эти люди.
Будет все, как есть.
Не может быть!
Если мимо виселицы прямо
все идти к востоку - там Москва.
Если очень громко крикнуть: "Мама!"
Люди смотрят.
Есть еще слова...
- Граждане,
не стойте,
не смотрите!
(Я живая,- голос мой звучит.)
Убивайте их, травите, жгите!
Я умру, но правда победит!
Родина!-
Слова звучат, как будто
это вовсе не в последний раз.
- Всех не перевешать,
много нас!
Миллионы нас!..-
Еще минута
- и удар наотмашь между глаз.
Лучше бы скорей,
пускай уж сразу,
чтобы больше не коснулся враг.
И уже без всякого приказа
делает она последний шаг.
Смело подымаешься сама ты.
Шаг на ящик,
к смерти
и вперед.
Вкруг тебя немецкие солдаты,
русская деревня,
твой народ.
Вот оно!
Морозно, снежно, мглисто.
Розовые дымы... Блеск дорог...
Родина!
Тупой сапог фашиста
выбивает ящик из-под ног.

* * *
(Жги меня, страдание чужое,
стань родною мукою моей.
Мне хотелось написать о Зое
так, чтоб задохнуться вместе с ней.
Мне хотелось написать про Зою,
чтобы Зоя начала дышать,
чтобы стала каменной и злою
русская прославленная мать.
Чтоб она не просто погрустила,
уронив слезинку на ладонь.
Ненависть - не слово,
это - сила,
бьющий безошибочно огонь.
Чтобы эта девочка чужая
стала дочкой тысяч матерей.
Помните о Зое, провожая
в путь к победе собственных детей.

Мне хотелось написать про Зою,
чтобы той, которая прочтет,
показалось: тропкой снеговою
в тыл врага сама она идет.
Под шинелью спрятаны гранаты.
Ей дано заданье.
Все всерьез.
Может быть, немецкие солдаты
ей готовят пытку и допрос?
Чтоб она у совести спросила,
сможет ли,
и поняла:
"Смогу!"
Зоя о пощаде не просила.
Ненависть - не слово, это - сила,
гордость и презрение к врагу.
Ты, который встал на поле чести,
русский воин,
где бы ты ни был,
пожалей о ней, как о невесте,
как о той, которую любил.
Но не только смутною слезою
пусть затмится твой солдатский взгляд.
Мне хотелось написать про Зою так,
чтоб ты не знал пути назад.
Потому что вся ее отвага,
устремленный в будущее взгляд, -
шаг к победе,
может быть, полшага,
но вперед,
вперед, а не назад.
Шаг к победе -
это очень много.
Оглянись, подумай в свой черед
и ответь обдуманно и строго,
сделал ли ты этот шаг вперед?

Близкие,
товарищи,
соседи,
все, кого проверила война,
если б каждый сделал шаг к победе,
как бы к нам приблизилась она!
Нет пути назад!
Вставай грозою.
Что бы ты ни делал, ты - в бою.

Мне хотелось написать про Зою,
будто бы про родину свою.
Вся в цветах, обрызганных росою,
в ярких бликах утренних лучей...
Мне хотелось написать про Зою
так, чтоб задохнуться вместе с ней.
Но когда в петле ты задыхалась,
я веревку с горла сорвала.
Может, я затем жива осталась
чтобы ты в стихах не умерла.)

* * *
Навсегда сохрани фотографию Зои.
Я, наверно, вовеки ее позабыть не смогу.
Это девичье тело,
не мертвое
и не живое.

Это Зоя из мрамора
тихо лежит на снегу.
Беспощадной петлей перерезана тонкая шея.
Незнакомая власть в запрокинутом лике твоем.
Так любимого ждут,
сокровенной красой хорошея,
изнутри озаряясь таинственным женским огнем.
Только ты не дождалась его, снеговая невеста.
Он - в солдатской шинели,
на запад лежит его путь,
может быть, недалеко от этого страшного места,
где ложились снежинки на строгую девичью грудь.
Вечной силы и слабости неповторимо единство.
Ты совсем холодна, а меня прожигает тоска.
Не ворвалось в тебя, -не вскипело в тебе материнство,
теплый ротик ребенка не тронул сухого соска.
Ты лежишь на снегу.
О, как много за нас отдала ты,
чтобы гордо откинуться чистым, прекрасным лицом!
За доспехи героя,
за тяжелые ржавые латы,
за святое блаженство быть храбрым бойцом.
Стань же нашей любимицей,
символом правды и силы,
чтоб была наша верность, как гибель твоя, высока.
Мимо твоей занесенной снегами могилы -
на запад, на запад! -
идут,
присягая,
войска.

эпилог


Когда страна узнала о войне,
в тот первый день,
в сумятице и бреде,
я помню, я подумала о дне,
когда страна узнает о победе.
Каким он будет, день великий тот?
Конечно, солнце!
Непременно лето!
И наш любимый город зацветет
цветами электрического света.
И столько самолетов над Москвой,
и город так волнующе чудесен,
и мы пойдем раздвинутой Тверской
среди цветов, и музыки, и песен.
Смеясь и торжествуя, мы пойдем,
сплетая руки в тесные объятья.
Все вместе мы!
Вернулись в каждый дом
мужья и сыновья, отцы и братья.
Война окончена!
Фашизма в мире нет!
Давайте петь и ликовать, как дети!
И первый год прошел,
как день,
как десять лет,
как несколько мгновений,
как столетье.
Год отступлений, крови и утрат.
Потерь не счесть,
страданий не измерить.
Припомни все и оглянись назад -
и разум твой откажется поверить.
Как многих нет,
и не сыскать могил,
и памятников славы не поставить.
Но мы живем, и нам хватило сил.
Всех сил своих мы не могли представить.
Выходит, мы сильней самих себя,
сильнее камня и сильнее стали.
Всей кровью ненавидя и любя,
мы вынесли,
дожили,
достояли.
Мы достоим!
Он прожит, этот год.
Мы выросли, из нас иные седы.
Но это все пустое!
Он придет,
он будет,
он наступит,
День Победы!
Пока мы можем мыслить, говорить
и подыматься по команде: "К бою!",
пока мы дышим и желаем жить,
мы видим этот день перед собою.
Она взойдет, усталая заря,
согретая дыханием горячим,
живого кровью над землей горя
всех тех, о ком мы помним и не плачем.
Не можем плакать.
Слишком едок дым,
и солнце светит слишком редким светом.
Он будет, этот день,
но не таким,
каким он представлялся первым летом.
Пускай наступит в мире тишина.
Без пышных фраз,
без грома,
без парада
судьба земли сегодня решена.
Не надо песен.
Ничего не надо.
Снять сапоги и ноги отогреть,
поесть, умыться и поспать по чести...
Но мы не сможем дома усидеть,
и все-таки мы соберемся вместе,
и все-таки, конечно, мы споем
ту тихую,
ту русскую,
ту нашу.
И встанем и в молчанье разопьем
во славу павших дружескую чашу.
За этот день отдали жизнь они.
И мы срываем затемненье с окон.
Пусть загорятся чистые огни
во славу павших в воздухе высоком.
Смеясь и плача, мы пойдем гулять,
не выбирая улиц,
как попало,
и незнакомых будем обнимать затем,
что мы знакомых встретим мало.

Мой милый друг, мой сверстник, мой сосед!
Нам этот день - за многое награда.
Война окончена. Фашизма в мире нет.
Во славу павших радоваться надо.
Пусть будет солнце,
пусть цветет сирень,
пусть за полночь затянутся беседы...
Но вот настанет следующий день,
тот первый будний день за праздником Победы.
Стук молотов, моторов и сердец...
И к творчеству вернувшийся художник
вздохнет глубоко и возьмет резец.
Резец не дрогнет в пальцах осторожных.
Он убивал врагов,
он был бойцом,
держал винтовку сильными руками.
Что хочет он сказать своим резцом?
Зачем он выбрал самый трудный камень?
Он бросил дом, работу и покой,
он бился вместе с тысячами тысяч
затем, чтоб возмужавшею рукой
лицо победы из гранита высечь.
В какие дали заглядишься ты,
еще неведомый,
уже великий?
Но мы узнаем Зоины черты
в откинутом,
чудесном,
вечном лике.

Май - сентябрь 1942

Текст взят:
Маргарита Алигер.
Стихи и проза в двух томах.
Том первый.
Стихотворения и поэмы.
Москва,
"Художественная литература",

Борис Слуцкий
"СТАРУХИ БЕЗ СТАРИКОВ"

Вл. Сякину

Старух было много, стариков было мало:
то, что гнуло старух, стариков ломало.
Старики умирали, хватаясь за сердце,
а старухи, рванув гардеробные дверцы,
доставали костюм выходной, суконный,
покупали гроб дорогой, дубовый
и глядели в последний, как лежит законный,
прижимая лацкан рукой пудовой.
Постепенно образовались квартиры,
а потом из них слепились кварталы,
где одни старухи молитвы твердили,
боялись воров, о смерти болтали.
Они болтали о смерти, словно
она с ними чай пила ежедневно,
такая же тощая, как Анна Петровна,
такая же грустная, как Марья Андревна.
Вставали рано, словно матросы,
и долго, темные, словно индусы,
чесали гребнем редкие косы,
катали в пальцах старые бусы.
Ложились рано, словно солдаты,
а спать не спали долго-долго,
катая в мыслях какие-то даты,
какие-то вехи любви и долга.
И вся их длинная,
вся горевая,
вся их радостная,
вся трудовая -
вставала в звонах ночного трамвая,
на миг
бессонницы не прерывая.

***************************
Андрей Дементьев "Сон"

Мне приснился мой старший брат,
Что с войны не пришел назад.
Мне приснилось. что он вернулся
Невредимый и молодой.
Маме радостно улыбнулся:
- Я проездом...А завтра в бой. -
Мать уткнулась ему в ладони
- Что ж ты, мама? Ну как вы здесь?
По глазам угадав, что в доме
Хлеба нет, только горе есть.
- Угостить тебя даже нечем...
Еслиб знала - сменяла шаль...
- Что ты...Разве я шел за этим?
- Не за этим... А все же жаль,
Что вот так я встречаю сына...
Брат достал фронтовой паек,
На две равные половины
Поделил он его как мог
- Это вам... -
И взглянув на брата,
Я наброился на еду!
- А теперь мне пора обратно,
А теперь я туда пойду...
Завтра утром идти в атаку,
В ту, последнюю для меня.....

И тогда я во сне заплакал.
Не укрыв его от огня.
Брат ушел весь в порывах ветра.
Я проснулся.
Из лунной тьмы
Он глядел на меня с портрета,
Будто только расстались мы!..

************************
Роберт Рождественский "Реквием" (Отрывок)

Люди!
Покуда сердца
стучатся,—
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье,—
пожалуйста,
помните!

Песню свою
отправляя в полет,—
помните!
О тех,
кто уже никогда
не споет,—
помните!

Детям своим
расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
бессмертной
Земли
помните!
К мерцающим звездам
ведя корабли,—
о погибших
помните!

Встречайте
трепетную весну,
люди Земли.
Убейте
войну,
прокляните
войну,
люди Земли!

Мечту пронесите
через года
и жизнью
наполните!..
Но о тех,
кто уже не придет
никогда,—
заклинаю,—
помните!

********************
Победителям

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла "Берт".
Вот о вас и напишут книжки:
"Жизнь свою за други своя",
Незатейливые парнишки -
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,
Внуки, братики, сыновья!

Анна Ахматова

***************
Муса Джалиль "Варварство"

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня.
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами.
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!
— Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь?
— И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. —
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свис гнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское.
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят.
Но выше подними великой правды знамя.
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...

*****************

Письмо солдата с фронта

автор стихотворения Наталья Галиуллина г.Уфа

Любимая, пишу тебе письмо
В минуты затихания, войны.
Сейчас в землянке тихо и светло
Писать тебе мои слова любви.

Я так соскучился, ой жёнушка моя,
У сердца бережно платочек твой храню,
Он на груди, в кармане у меня,
Как талисман, я в бой его беру.

Смотрю на фотокарточку твою,
И слёзы тихо катятся из глаз.
Сейчас глаза платочком я протру,
И допишу тебе я свой рассказ.

Ну, как дочурка? как там наш сынок?
Как я хочу обнять своих чертят,
Добьём врага, а я с войны вернусь
И в школу отведу наших ребят.

Ты погоди, нас командир зовёт,
Вновь пули-дуры свищут надо мной.
Я побежал родная, я вернусь... Я допишу...
Как только завершим мы грозный бой.

Ура! Вперёд! За Родину, за Мать!
За наших жён, детей и матерей!
Ура, Ура! Кричал сильней солдат
И насмерть грудью заслонил друзей.

Лежит письмо, в землянке на столе
От керосинки, отблеск в темноте,
Лежит и ждёт, когда ж придёт солдат,
Чтоб дописать письмо своей семье.

Но через зимы, вёсны, много лет
письмо дошло от молодых ребят,
Что на раскопках памяти войны,
Хоронят заново и с почестью солдат.

Письмо, как память, сохранилось с тех времён
И фотокарточка - жены его, портрет,
А рядом синий, скромненький платок,
Что в песни вспоминаем много лет.

******************

Отрывок из поэмы С.Викулова «Навек одна»:



… Едва хватило силы

принять дрожащею рукой конверт...

И вдруг: "Дедуся, милый!"

"Ах!" и к его щеке щекой!

И закружилась с ним в обнимку:

"Он жив! Он жив!"

"Ну, дай-то Бог!"

Старик растроганно слезинку смахнул и вышел за порог,

Дивясь, что сумка легче стала...

Она ж, присев возле стола,

Сперва конверт к губам прижала

И лишь потом надорвала...

"Любимая!.." и лист неровный вдруг задрожал в ее руках,

И в голубых её огромных

Предчувствием разлился страх,

И стал белей бумаги палец,

Следивший дрожко за строкой.

"Любимая, мы отступаем!

Уже все наши за рекой.

Здесь только мы, а мост не взорван!

А мост уже в руках врага!

И наш комбат сказал: "Позор нам!" и

"Добровольцы, два шага вперед!"

И мы, кто нас в живых осталось...

Мы разом все к нему!!!

"Что ж, браво...", бросил он устало,

И четверых по одному из строя вызвал.

Третьим с краю стал я...

И он, суров и прям,

сказал: "На смерть вас посылаю, пишите письма матерям.."

Потом добавил: "И невестам.

В распоряженьи вашем час"

И вот, посуше выбрав место,

Я и пишу.. в последний раз.

Пишу тебе, прости, что почерк так не разборчив,

ты должна понять,

Мне часа мало очень, чтоб все сказать

Мне жизнь нужна!!!

И я спешу, спешу и сразу же хочу о главном:

Минет срок, и ты, конечно, выйдешь замуж,

Я понимаю, я жесток, но Ты.. ведь кто тебя осудит?

Ты выйдешь верность мне храня.

И у тебя сынишка будет, пусть не похожий на меня,

Пусть... но я хочу, чтобы мальчонка был у тебя на все горазд!

Чтобы соломенная челка на лбу, и крапинки у глаз.

Чтоб узнавала средь мальчишек, ты даже издали его

И чтоб однажды он услышал рассказ твой грустный про того,

Кто так хотел (прости мне это признанье!)стать его отцом!

Да вот не вышло! Сгинул где-то... не важно где, он был бойцом.

И ты, однажды, ты поведай ему, оставив все дела,

Что он не дожил до Победы, но умер, чтоб она была!

Чтоб снова добрым людям в лица ударил свет, рассеяв тьму,

Чтоб он, курносый, мог родиться и чтоб легко жилось ему,

Чтобы его по утру тропка то в лес, то к озеру вела,

Чтоб гром гремел, летела лодка вперед! И радуга цвела!

Чтоб гасли молнии как спички, ударив в радугу-дугу,

Чтоб чья-то девочка с косичкой ждала его на берегу...

Любимая... и тишина... и снова

Кричу из дыма и огня: ЛЮБИМАЯ!!!

Но это слово услышишь ты уж без меня...

Я обожаю возраст свой!
Я от него...балдею!!!
Если кто спросит, почему?
Во-первых, не робею...
Момент я тот пережила,
Он канул давно в Лету,
Когда на каверзный вопрос-
Ответ, как по билету...
Теперь дождешься вряд ли ты,
Что я запнусь, краснея!
И это вовсе не "понты"!
И, что ни день...идея!
Я наслаждаюсь всем, что есть,
Я радуюсь моментам!
И плюсов всех не перечесть!
А также...комплиментов.
Я рада лилиям в саду,
И повзрослевшим детям,
Когда они мне говорят:
"Теперь уж мы в ответе!"
Ой, как я рада, дождалась!
От мысли лишь летаю...
Спокойно отдаю бразды,
Пусть правят, управляют...
В бассейн хожу, стихи пишу,
Освоила машину,
Впервые встала на коньки...
Попутный ветер в спину!
Я раньше...МАМОЙ лишь была...
Но сдвинулись акценты...
Вторая молодость пришла!
И я...ловлю моменты!!!
******************

СТАРИКИ
Никому не нужны старики,
Дряхлые с сединой чудаки.
Людям кажется, смерть они ждут,
А они ещё песни поют…

Тело старое? Что ж, ерунда!
Но душа-то у них молода...
Кажется, что ещё “ого-го”,
Не боятся они ничего…

Позади холод, голод, война.
Впереди смерть всего лишь одна.
Но ведь так ещё хочется жить,
Ордена в майский праздник носить.

Молодых раздражают они.
Что ворчат? Дни уже сочтены.
Старики знают всё обо всех,
Опыт жизни – вот в чём их успех.

Старики жизнь умеют ценить
И в ладу с честью, совестью жить.
Нам пример с них достойный бы взять,
Чтоб суметь жизнь свою изваять.

Не старейте душой, старики!
Ваши дни были так велики.
Вам бы лучшую жизнь нужно дать,
Но могу лишь стихи я писать...

ИРАИДА МОРДОВИНА
***************

ИСКРЕННОСТЬ
Меня не смущает моя седина,
И я не скрываю свой возраст.
Ведь чашу страданий познала до дна,
И стал с хрипотцою мой голос.

Завидовать я не умею другим,
И злоба не давит мне душу.
Но с грустью смотрю вслед ещё молодым.
Их помыслы вряд ли разрушу.

Все учатся, жаль, на ошибках своих,
И мудрость моя бесполезна.
Никто не услышит советов моих,
Гордыня толкает нас в бездну.

Не каждый умеет прощать и любить,
За тех, кто обидел, молиться,
На помощь к злодеям с надеждой спешить.
Не каждый быть щедрым решится…

Быть искренним трудно. Себя бичевать
За то, что когда-то был гордым,
Сочувствовать с верой и с верой прощать.
Хотя очень сложно быть добрым.

ИРАИДА МОРДОВИНА
**********

СТАРЕЮЩИЙ МУЖЧИНА
Она, как топ-модель, а он стареющий мужчина
И выглядит уже, как старый дед,
Но денег полный кошелёк имеет,
И потому от женщин у него отбоя нет...

Он весь цветёт и думает, что млеют
Все девушки, конечно, от него.
Он верит, что любовь его младой жены согреет
И что она безумно влюблена в него.

Что тает от восторга его дама,
Когда смешных страстей их ночь полна.
Не понимает он, что пахнет “нафталином”.
И было так в любые времена.

Не понимает, что смешон он рядом с феей.
А если б был он беден? Как тогда?
Кому он нужен, бедный работяга?
Хотя, быть может, как мужик он хоть куда.

К вам обращаюсь, милые мужчины.
Цените прежних жён, с кем прожит славный век.
Неважно, сколько денег ты имеешь,
Старайся быть достойным, человек.

ИРАИДА МОРДОВИНА
**********

Жизнь в 100 словах:
Колыбель. Пеленки. Плач.
Слово. Шаг. Простуда. Врач.
Беготня. Игрушки. Брат .
Двор. Качели. Детский сад.
Школа. Двойка. Тройка. Пять.
Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.
Драка. Кровь. Разбитый нос.
Двор. Друзья. Тусовка. Форс.
Институт. Весна. Кусты.
Лето. Сессия. Хвосты.
Пиво. Водка. Джин со льдом.
Кофе. Сессия. Диплом .
Романтизм. Любовь. Звезда.
Руки. Губы. Ночь без сна.
Свадьба. Теща. Тесть. Капкан.
Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.
Дом. Работа.
Дом. Семья.
Солнце. Лето.
Снег. Зима.
Сын. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Любовница. Постель.
Бизнес. Деньги. План. Аврал.
Телевизор. Сериал.
Дача. Вишни. Кабачки.
Седина. Мигрень. Очки.
Внук. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Давление. Постель.
Сердце. Почки. Кости. Врач.
Речи. Гроб. Прощанье. Плач
**********

Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близких вдали живущий друг.
Окинь спокойно взором всех ,кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору ,врага увидишь вдруг.
О.Хайям
*************

Евгения Разливинская(Новоселова)27.08.2010,

Ностальгия
*****
На задворках великой истории,
где-то там, на окраине дней,
свою жизнь мы по правилам строили,
жили радостней и веселей.
Не смущали нас цены постылые.
Да и нечего было купить!
Мы одежды носили унылые.
Но зато как умели любить!
В летнем парке огромной компанией
отдыхали,играя в любовь.
Убегали вночи на свидания
ты да я, я да ты- мы с тобой!
Мы учились, работали, строили,
увлекались, прощались, росли,
помогали друг другу и спорили!
Словно вешнее небо, цвели!
Общежития, стройки с колхозами.
Заводские, фабричные дни.
Матерей поздравляли мимозами,
как же счастливы были они!
Не забыть бы всего,чем наполнена
наша жизнь в эти годы была!
Ностальгия... Я прошлое вспомнила.
Я в Советском Союзе жила!
http://politikforum.ru/archive/index.php/t-10748.html
**********

ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ.
О Западе знали мы лишь понаслышке
Там платят пособья и жизнь -как мечта.
Тогда мы не знали, что это такое.
Чужие законы, чужая земля.
Годами нажитое продали быстро.
И с завистью смотрят соседи, друзья,
Но так от чего же на сердце тревожно?
Как встретит нас русских чужая земля?
И вот нас встречают огни новой жизни
Здесь всё для нас ново порядки, друзья,
Язык иностраный, уклад незнакомый.
Чужие законы, чужая земля,
С годами меж нами не та уже дружба,
Спешат позабыть все родные слова
При встрече не скажут и здраствуй по-русски,
Что делает с нами чужая земля.
И в мыслях всё чаще слова старой песни,
Что в годы былые пели друзья!
" Поручик Голицин, а может вернёмся?
Зачем нам поручик, чужая земля?"
********

Обо мне уже перестают злословить - как видно, старею.
Колетт
*********

Афоризмы от Николая Доризо
Все знают и любят замечательные песни на стихи Николая Доризо: "Давно не бывал я в Донбассе", "Песенка молодых соседей", "Взрослые дочери", "Помнишь, мама?", "Песня Рощина", "Ты надела праздничное платьице", "У нас в общежитии свадьба", "Огней так много золотых", "Песня Матвея" ("От людей на деревне не спрятаться"), "Песня о любви" ("На тот большак, на перекрёсток") и многие - многие другие... А, знаете ли вы, что за маской удачливого человека, "везунчика" скрывалась очень ранимая и чуткая душа...
Вот некоторые из его поздних стихотворений, опубликованные в сборнике "Звенья"


От счастья не седеют ни потом, ни вскоре,
Счастье нам морщин не придает.
Счастье так не помнится,
Как мы помним горе.
Если бы было все наоборот!



Скрывай от всех свои печали,
На людях мрачным не бывай.
От всех скрывай их.
Но вначале
От самого себя скрывай
************

Эдуард Асадов.

До какого времени
Бродит в жилах кровь?
До какого возраста
Мучает любовь?

До какого возраста –
Говорите вы?
Да пока не вешают
Люди головы!

1990 г.
*********

"Кто не любит одиночества - тот не любит свободы"
Артур Шопенгауэр

Афоризмы об одиночестве

Истинное одиночество - это присутствие человека, который тебя не понимает"
Элберт Хаббард

"Мечтатели одиноки"
Эрма Бомбек

"Самый сильный человек - самый одинокий"
Элеонора Дузе

"Полная свобода возможна только как полное одиночество"
Тадеуш Котарбиньский

"Кто не любит одиночества - тот не любит свободы"
Артур Шопенгауэр

"Тот, кто любит одиночество, либо дикий зверь, либо Господь Бог"
Фрэнсис Бэкон

"Люди, не выносящие одиночества, обычно совершенно невыносимы в компании"
Альбер Гинон
**********

Афоризмы от Эдуарда Асадова

О плюсах и минусах в человеке
Суди по тому, как он держит слово:
Правдив, значит, плюсы – его основа,
А лжив – значит, это уже навеки.

1992 г

Говорят, что богатство – ужасно большое зло,
Оно, как и бедность, уродует людям душу.
Я скажу откровенно и истины не нарушу,
Что на холод и бедность мне в жизни не раз везло.


И теперь, чтоб вопрос справедливости честно решить,
А не праздновать вечно с любыми невзгодами братства,
Пусть меня огорчат, подарив хоть однажды богатство,
Ибо верю: я зло это твердо смогу пережить!

1992 г
***********

Басня Крылова в грузинской школе.

(автор неизвестен)

Однажьды Бог послал ворон кусочка сыр... Ну, Пармезан...
И он его тихонько жрал... Один, как партизан.
Сидел себе на ветка - заместо табуретка -
И жрал, и жрал, и жрал, и жрал, и жрал!
Скорей-скорей, щьтоб кто-то не украл..
А мимо щёл лиса... И колбаса – нет, сыр - почуял.
И тоже сразу очен захотел…
Прям даже весь вспотел!
Прям даже стойка сделал, как собак.
Вот так!
И говорит: "Привет, ворон!
Вах! Дай мне посмотреть со всех сторон,
Какой же ты красивий нынче стал,
Ведь я тебе давно, два - нет! - три сутка не видал!
Какой же ты теперь неординарный!
Какой лицо! Какой фигур щикарный!
И как тебе идет твой черный цвет!
М-м-м! Наоми Кэмпбелл, Уитни Хьюстон, нет?
Я прям совсем тебе не узнаю!
Прости, щьто рядом долго так стою,
Я просто оторвать глаза не в силах
От твой лицо - какой же он красивий!
С тебе портрет надо писать, картина,
И помещать всемирний паутина...
С тобою рядом даже Мона Лиза
Не смотрится... А, так себе, Огризок..
С тобою рядом сам Софи Лорен,
Как рядом с роза - огородний хрен...
Прекрасен верх твой и прекрасен низ!
И пусть с ума сойдет от зависти Борис
Вот этот - как его там - Моисеев!
Твой задний низ - гораздо красивее!.."
Так говорит лисиц. И тихо-тихо
Подходит ближе - хитрий, билят, чувиха!
Ворон – молчит, но кущать перестал.
И гордо смотрит вниз - как Ленин с пьедестал.
Лисиц чуть-чуть немножько отдохнул -
И снова: "Эй, ворон! Уснул?
Не спищь? Я тут сказать тебе еще хотел,
Пока ты в Голливуд не улетел,
Щьто преклоняюсь пред твоим умом.
Я себя чувствую, ну, просто чмом,
Когда смотрю на твой високий лоб.
Ты - гений! Твоя мисль, как антилоп,
Несется вскачь, опережая время.
Ты самий мудрий между нами всеми!
На твой на лоб написано вот тут,
Щьто ты закончил главний институт
И щьто с медалью ты закончищь академий...
Я зуб даю, щьто Нобелевский премий
Тебе вручат, ну, максимум, в субботу -
За математика контрольную работу.
Я глаз даю, щьто умных в этом мире
Всего лишь двое: ты и Пентиум 4 !
Спасибо, Бог, щьто ты позволил мне родиться
В один эпох с этот великий птица!" -
Так говорит лисиц.
И ближе, ближе к ворон свои пододвигает лыжи.
Ворон - молчит. Надулься, как индюк -
Аж пузо випирает из-под брюк.
Такой прям важный стал, как будто цар.
Как генеральний птица-секретар.
Лисиц же хитрий, отдохнув слегка,
Включил уже такого дурака,
Щьто даже сам себе немножько удивилься.
И говорит: "О, Господи! Неужьто я Влюбилься!!!
О, мой прекрасний сон! О, мой ворон!
Ты доведещь мене до похорон!
Нет без твоей любви мне жизни, детка !
Сейчас повещусь ! Вот на этот ветка.
Нет – отравлюсь ! Вот этот мухомор.
О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор!
Как больно знать, щьто ты мене не любищь!
Щьто мой супруг ты никогда не будещь!
И не снесещь мне маленький яйцо,
Точь в точь похожий на мое лицо
Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю!
Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я не знаю!
Ах, сердце мой! Все! Навсегда замри
Ну, щьто же ты молчищь?!
Кричи скорей ноль три!!!"
И - он упал - рука к груди прижатий,
Как будто только щьто его хватил Кондратий.
Ворон - а щьто ворон?! Он клюв разинул,
Про сыр забил - из рот его не винул
И каркнул так, щьто тут же подавилься...
И вместе с сыр он с дерево свалилься.
Щьто дальще? Пищевод... Желудок...
Лиса голодний бил - ублюдок!
За польчаса ворон переварил
И стал Ворон уж не такой, как бил…

Мораль:
Когда имеещь сыр - сиди и куший
И никого и никогда не слюший!
***********

Баллада о седине. М.Румянцева
Это стихотворение - одно из моих любимых тоже! Последние 10 лет я прожила, как говорят: "Год за пять!!!" Пережила и узнала столько, что на несколько жизней хватит... Мудрей стала на 20 лет, но эта мудрость досталась мне очень дорогой ценой. За одну ночь в волосах появились седые пряди... в 2004 году... Я ни чем их не подкрашивала и не собираюсь, - это моя жизнь, это мой горький опыт, это предательства родных и близких, людей, которым доверяла; это моя всегда распахнутая дверь для гостей и сердце, распахнутое для людей. И пусть моя незакрашенная седина не даст мне забыть о том страшном времени и пусть она всегда напоминает мне о том, какая я сильная... и что меня можно убить, но на колени не поставить! НИКОГДА!!!
И, что хорошо смеётся только тот, кто смеётся последним и этим последним всегда буду Я!
"Hyvin nauraa, joka nauraa viimeisenä"
БАЛЛАДА О СЕДИНЕ. М. Румянцева
Говорят, нынче в моде седые волосы.
И "седеет" бездумно молодость.
И девчонка лет двадцати.
Может гордо седою пройти.
........И какому кощунству в угоду?
........И кому это ставить в вину?
........Как нельзя вводить горе в моду,
........Так нельзя вводить седину.
Память, стой, замри, это надо.
То из жизни моей - не из книжки...
Из блокадного Ленинграда привезли седого мальчишку.
.........Мы смотрели на чуб с перламутром
.........И в глаза его очень взрослые.
.........Среди нас он был самым мудрым,
.........Поседевший от горя подросток.
А еще я помню солдата.
Он контужен был взрывом гранаты
И оглох, и навек онемел.
Вот тогда, говорят, поседел.
..........О седая мудрая старость!
..........О седины неравных боев!
..........Сколько людям седин досталось от неотданных городов?!
..........А от тех, что пришлось отдать, поседевших не сосчитать...
Говорят, нынче в моде седины.
Нет, не мода была тогда -
В городах седые дымины,
И седая в селе лебеда,
..........И седые бабы-вдовицы,
..........И глаза, седые от слез,
..........И от пепла седые лица
..........Над холмом у седых берез...
Пусть сейчас не война.
Не война. Но от горя растет седина.
Эх ты, модница, злая молодость!
Над улыбкой - седая прядь.
Это даже похоже на подлость -
За полтинник седою стать!
...........Я не против дерзости в моде.
...........Я за то, чтобы модными слыть.
...........Но седины, как славу, как орден.
...........Надо выстрадать, заслужить...
***********

Эдуард Асадов

Вечная истина

Если враг на тебя нацелит рога,
Обозлён твоей славой иль знаний кругом,
Чем смести эту ненависть, как снега?
Надо сделать врага другом.

1992 год
********

Анатоль Франс
Старики скупы: для этого есть разумное основание.
Они боятся всякой потери, не надеясь больше приобрести что-нибудь.
***********

История по теме 60+. В социалке, в Тиккурила, работает врач, Азезиан: Azezian Khajag . Он азербайджанец... К этому врачу эмигрантов отправляют без переводчика - соц. работник говорит, что он знает русский язык. Вот и меня с мужем отправляли без переводчика. Хотя я и сразу, после переезда, объяснялась по фински неплохо. Но раз он знает русский язык, говорили по-русски... прошло время... полтора года. Соц.работник звонит -
у тебя, ты говорила, закончилось лекарство от аритмии, я могу заказать время к нашему врачу, он тебе выпишет рецепт. ОК!? ОК!... Прием, как и в предыдущий раз, когда мы были с мужем, проходил на русском языке, но когда я попросила на руки Käyntiraportti и прочитала, у меня волосы стали дыбом: "Больная не говорит по-фински, я не понимаю по-русски, переводчика рядом не оказалось..." - это притом, что рядом стояла Ирина, соц. работник, - родом из России... Он что за год, напрочь, русский язык забыл!?... - из форума.
Это к тому, что этот врач составляет липовые справки пенсионерам, собственникам и наследникам квартир в России, чтобы упрятать их в психушку.
*********
И еще по теме 60 +
А еще социалка помогает освидетельствовать одиноких наследников квартир в России, как душевнобольных и помещать их в лечебно-социальный центр для инвалидов умственного развития в Эспо - уже оттуда они никогда не узнают, что настало время наследования. А одиноких владельцев квартир, которые 5 лет не заявляют о себе, на Родине объявляют умершими и квартирка спокойно переходит квартирным аферистам! Причем речь идет не о душевно больных, а о совершенно здоровых, в умственном отношении, людях!!! Социалка помогает сделать их душевно больными по документам - ведь в такое место помещать - подстраховаться нужно - вдруг Красный Крест с проверкой нагрянет! Это как в СССР всяких дисидентов в психушках прятали! Это тоже социалка, - с той стороны и с этой! Я хотела рассказать обо всех этих подводных камнях в теме "Что поджидает одиноких владельцев квартир при переезде за границу", но ее быстренько прикрыли - испугались, чтобы не сказала лишнего!.. - из форума.
************

Эдуард Асадов

Считать себя умным - ни честь, ни слава.
На это любой, пожалуй, мастак.
А вот сказать себе: "Я - дурак",
Вот тут нужен ум. И немалый, право!

1992 год
*********

Эдуард Асадов

Умного встретишь - и ум отметишь,
А злого - про зло его помнить будешь.
Хитрого встретишь - и не приветишь,
А встретишь сердечного - и полюбишь.

1995 год
********

Эдуард Асадов

У сердца и горя ничья не случается.
Человек так легко раним.
И если, с горем он не рассправится,
То горе рассправится с ним.

1995 год
********

Эдуард Асадов

Чтоб от лжи не страдать в ледяной тоске,
Ты с лгуном говори на его языке.
Не смущайся, любые узлы вяжи.
Пусть изведает сам результаты лжи.

1995 год
********

Эдуард Асадов

Восточная мудрость гласит от века
О том, что без принципов проще жить
И всё человечество легче любить,
Чем рядом конкретного человека.

1994 год
********

"Даже самая строгая изоляция не может никого изолировать, если человек не изолирует себя сам"
Юлиус Фучек.
***********

Смотреть на людей со сломанной совестью еще страшнее, чем на избитых - Юлиус Фучек
*******

Стильные старушки
Наталия Лысенко
Как резко выделяются в толпе
Ухоженные,стильные старушки.
Задумчивые или хохотушки,
Подвластные особой красоте.

Они не носят безразмерных кофт
И юбки на растянутой резинке,
Не обувают затрапезных бот,
И губы "бантиком" не красят по-старинке.

Они не устают нас поражать
Костюмами,перчатками,туфлЯми,
Высокими не в меру каблуками
И шляпками - изяществу под стать!

Они подкрашивают брови и глаза,
На ногти лак старательно наносят,
Не выцветший халат, а джинсы носят,
И осудить их жизненность нельзя!

А в доме - милый, чистенький уют
С пузатыми японскими божками,
Испанскими цветными веерами,
Воспоминаньями, что в рамочках живут...

Как можно их старушками назвать?!
От них седая молодость струится!
И ни одна, поверьте, не боится,
Что старость может их врасплох застать
***********

А. Дементьев

Быть стариками непростая штука.
Не все умеют стариками быть.
Дожить до старости еще не вся наука.
Куда трудней достоинство хранить.

Не опуститься, не поддаться хвори,
Болячками другим не докучать.
Уметь остановиться в разговоре,
Поменьше наставлять и поучать.
Не требовать излишнего вниманья.
Обид, претензий к близким не копить.
До старческого не дойти брюзжанья.
Совсем не просто стариками быть.

И не давить своим авторитетом,
И опытом не слишком донимать.
У молодых свои приоритеты.
И это надо ясно понимать.

Пусть далеко не все тебе по нраву,
Но не пытайся это изменить.
И ложному не поддавайся праву
Других уму и разуму учить.

Чтоб пеною не исходить при споре,
Не жаловаться и поменьше ныть,
Занудство пресекая априори.
Совсем не просто стариками быть.

И ни к чему подсчитывать морщины,
Пытаясь как-то время обмануть.
У жизни есть на все свои причины,
И старость - неизбежный путь.

А если одиночество случиться,
Уметь достойно это пережить.
Быть стариками трудно научиться.
Не все умеют стариками быть.
*******

Спасибо за добрые слова! А насмешники забывают, что есть поговорка: "Сзади идешь, все подберешь"... Мне 40 уже не будет..., а вам, дай Бог, чтобы и в 60 жить хотелось!... Вобще, я больше люблю общаться с людьми в инете под своими именами, а не под кликухами, - тогда люди ведут себя корректнее и желчи меньше, - негатива вокруг хватает, - хотелось бы на форуме нормального человеческого общения! А если кто не хочет или не умеет общаться нормально, не надо и заходить в эту тему и проливать здесь свою желчь, - тем более тема-то 60+ - вы еще не доросли до понимания темы! Удачи, здоровья и позитива Вам и вашим близким!
********

Наверное, быстро друзья я старею,
Порог осторожности начал терять,
То к аферистам, то к прочим злодеям,
Все чаще в ловушки я стал попадать.
Автор: Генрих Акулов; Сайт: http://www.mir-poezii.com
********

Николай Заболоцкий

Антология русской поэзии
СТАРОСТЬ

Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.

Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.

В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.

Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.

И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше - лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.

Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!

Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай,-
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!

Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.

Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь всё страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.
********

Твардовский А.Т.
"Не стареет твоя красота"

Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильнее.
Пролетают неслышно над нею
Словно легкие птицы лета.

Не стареет твоя красота,
И глаза не померкли от слёз
И копна темно-русых волос
У тебя тяжела и густа.

Ты идёшь по земле молодой,
Зеленеет трава за тобой
По полям, по дорогам идёшь
Расступается, кланяясь, рожь.

Молодая береза в лесу
Поднялась и ровна и бела
На твою она глядя красу,
Горделиво и вольно росла.

Не стареет твоя красота,
Слышно ль, женщины в поле поют
Голос памятный все узнают
Без него будто песня не та.

Окна все пооткроют дома
Стихнет листьев шумливая дрожь
Ты поёшь, потому так поёшь
Потому что ты песня сама.
*********

МАМА

По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила.
Письма были, только очень редко.
И тогда, не замечая нас,
Все ходила и шептала:
\"Детки, как бы нам собраться бы хоть раз.
Ваша мать согнулась, поседела,
Что поделать - старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у этого стола.
Вы под этот стол пешком ходили,
Напевали песни до зари,
А теперь разъехались, уплыли, улетели...
Вот так.... , - собери\".
Заболела мать, и той же ночью
Телеграф не уставал кричать:
\"Дети, срочно! Дети, очень срочно!!
Приезжайте, заболела ваша мать!\"
Из Одессы, Таллинна, Игарки
Отложив до времени дела,
Дети собрались, но очень жалко, -
У постели, а не у стола...
Гладили морщинистые руки,
Мягкую серебряную прядь,
Ах, зачем же дали вы разлуке
Так надолго между вами встать?...

Неужели только телеграммы
Привели вас к скорым поездам?
Слушайте! Пока у вас есть мамы,
Приезжайте к ним без телеграмм!

Аалы Токомбаев. Киргизия
***********

Кто битым был, тот большего добьется. Пуд соли съевший, выше ценит мёд. Кто слезы лил, тот искренней смеется. Кто умирал, тот знает, что живёт. - Афоризм
*******

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ
Палата в доме престарелых на двоих.
В палату селят незнакомых и чужих.
Коль проживаешь ты на нижнем этаже,
То рановато умирать ещё тебе.

Уносят ближе к небу только тех,
Кому не грезит исцеления успех.
Они лежат на верхних этажах,
Чтоб не печалить тех, кто на ногах.

О смерти здесь стараются забыть.
Хоронят тихо, вряд ли будут выть.
От горя некому по близкому застыть.
Здесь только те, которым негде жить.

По коридору бродит разный люд.
Галдёж стоит, заснуть мне не дают.
Соседка рядом пьяная храпит,
Она меня колотит или спит.

Здесь много разных судеб собралось.
Историй в голове моей без счёта набралось.
Хочу поведать Вам хоть несколько из них,
Пусть люди знают, что, возможно, ожидает их.

Соседка рядом, что безудержно храпит,
На нарах провела свой безутешный быт.
Не удалось ей завести семью, детей.
Гулять и пить, конечно, веселей.

Напротив дверь, там дед седой живёт,
С детьми поладить ему разум не даёт.
С ним рядом инвалид совсем без ног,
Обузой для жены он стать не смог.

Немного дальше женщина живёт.
Её дочь-стерва водки много пьёт.
Напьётся, мать свою нещадно бьёт.
На хлеб, лекарства денег не даёт.

С ней вместе бабушка печальная живёт.
Всё молит Бога, когда смерть её возьмёт.
Похоронила всю она родню,
Теперь ждёт места для себя в Раю.

Старушка слева злобная живёт,
Таких не любит наш простой народ.
Она хитрит со всеми, злость в глазах искрит.
Ей путь к сыночку навсегда закрыт.

Она молила Бога о его беде.
Ломала всё что можно в их с женой судьбе.
Отнять их первенца в роддоме умудрилась так,
Что до сих пор распутать трудно этот кавардак.

Всю жизнь стремилась сына возвратить к себе.
Пила, гуляла, в мыслях о своей судьбе.
Ей ненавистны внуки, не нужна сноха.
Ворчит в своей палате, что во всём права.

С ней вместе женщина бездетная живёт,
Печально плачет: Господь деток не дает.
Она смогла бы сыну всю любовь отдать,
Не стал бы он её сюда сдавать.

Здесь хорошо, милейший персонал.
Но от казённых стен любой из нас устал.
Так хочется вновь стать любимым и родным.
Любовь всегда нужна, хоть стал уже седым.

Детей своих умейте Вы любить,
Ценить, прощать и жизнь свою дарить.
Тогда поверьте, что в последний час
Внимание детей окружит Вас.

Они услышат Ваш последний вздох.
Беда наступит, боль, переполох.
Рыдать над Вами будут на земле
И не дадут в безмолвии уйти
На верхнем этаже.

ИРАИДА МОРДОВИНА
********

Cтарость наступает тогда, когда вместо "ВКУСНО" произносишь: "ПОЛЕЗНО". - Афоризм
*****

По щучьему веленью. Басня


Пошёл Емеля как -то за водицей
(Хотелось с бодуна ему напиться...)
С ведром поглубже в прорубь сунул руку
И зачерпнул с водой большую щуку!
А та плеснула по ведру хвостом
И молвит человечьим языком :

" Release me, and I ' ll make you a rich man !"

Как было знать ей, в чей попала плен?)
Емеля же не понял ни словечка...
Сварил уху , сожрал и... влез на печку.
Мораль:
Чтоб стать богатым и пить виски -
Необходимо всё ж учить английский !
*******

Я хуже чем была, но лучше, чем буду!... (Пока читала стих, насмеялась вдоволь!)


Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце-одна кручина:
Шея в складках, лицо в морщинах.

Туфли куплю-в журнале копия,
Носить не могу -плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая-
Не то дальнозоркая, не то близорукая.

И слух стал немного ниже:
Пошлют подальше-иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,

Мол и в старости на любовь
Есть сила.
Но я вам скажу: не тут то было!
Хочу кокетничать-глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.

К мужчине в объятья хочется
броситься--
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества-
Зачем легла к нему-забыла начисто.

Одно утeшение со мной повсюду;
Я хуже, чем была, но лучше,чем
буду...
********

И еще немного юмора на ночь!

У одного старого дедушки была жена - бабушка, которая лежала при смерти. Пошел дедушка по врачам в надежде, что кто-нибудь поможет ему спасти бабушку, и в конце концов, попал к специалисту по альтернативной медицине.
Врач ему говорит: - У вас есть только одна возможность помочь вашей жене - переспать с ней.
Дедушка возмущенно: - Да я старый уже, у меня на руках сам Ленин умирал, как я смогу?
Врач: - Это единственный выход.
Ну, дедушка собрался с силами, и-таки исполнил свой супружеский долг. Наутро просыпается - бабушки рядом с ним нет. Встает, и видит: бабушка по дому суетится, блины печет, песни поет.
Дедушка хлопает себя по лбу и говорит: - Какой же я дурак - ведь мог бы Ленина спасти...
********

Расправляя морщинки на лбу,
Загадаем на праздник судьбу.
Позабудем любое ненастье,
Может, это и в правду, незря,
К нам приходит в конце декабря,
Золотая надежда на счастье!
********

ЗДОРОВЬЕ.

Здоровье что-то не идёт ко мне.
О нём молюсь перед свечой во тьме.
В окно судьбы удары лишь стучат,
А в телефонной трубке дышат и молчат.

Смогу, сумею все напасти пережить,
Преодолею боль и стану лучше жить.
Друзей надёжных доброй шуткой рассмешу,
А недругов своей удачей иссушу.

Вы не дождётесь, чтоб ушла из жизни я.
Совсем иная мне начертана судьба.
Враги скукожатся – их злость испепелит,
А моё сердце от любви большой стучит.

Улыбка счастья не уходит с лица прочь.
Глаза сияют, счастье сможет мне помочь.
Причёска пышная и ножки хоть куда,
Умчались в прошлое печальные года.

Злодейки-сплетницы стареют день за днём,
Их души плавятся завистливым огнём.
Глаза сверкают – видно, скоро будет гром,
А я прощаю их, идя в свой добрый дом.

Ираида Мордовина
*********

Я не стану признаваться
В том, что молодость прошла,
В том, что мне уже не двадцать,
В том, что удаль отцвела,
В том, что жизнь, минуя стрежень,
Вытекает на простор,
В том, что стал гораздо реже
Делать все наперекор…
Что уже могу гордиться
Гордостью своих детей,
В том, что мне уже не тридцать
А все тот же круг друзей…
В том, что стал предельно дорог
Каждый миг и каждый час,
В том, что мне уже не сорок
И усталость возле глаз…
В том, что мне пришлось смириться
С диалектикой вещей,
В том, что жизнь, как поезд, мчится
К дальней станции своей…
Но пока глаза искрятся,
Жизни вкус ещё живой,
На душе - всё те же двадцать!..
Остальное - за душой.
*******

Камо грядеши, брат?

Скажи мне, куда ты идешь, и я скажу кто ты, - дополним еще одним значимым лучом афористическую формулу Еврипида: «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты».


Кто ты, брат?


Глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин призвал разделить Интернет на две зоны.

Первая из этих зон, по его словам, была бы доступна только для людей, входящих в виртуальную сеть под своим реальным именем, и считалась бы безопасным местом. А вторая - зона анонимности - была бы объявлена опасной зоной, в которой не должны присутствовать уважающие себя и друг друга люди, крупные информационные ресурсы, дети и подростки.
*********

Пока мы живы, можно все исправить...
Все осознать, раскаяться... Простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить...
Пока мы живы, можно оглянуться...
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.
Пока мы живы... Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
А попросить прощенья, - Не смогли..
Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает несколько минут
Понять – о Боже, как мы виноваты…
И фото – черно-белое кино.
Усталые глаза – знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,
За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени…
А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.
Тугая боль – вины последний штрих –
Скребет, изводит холодом по коже.
За всё, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя – не можем…

Инна Панина
*********

Мы - те же , девочки, мы- те же,
В душе нам всем по двадцать лет,
Быть может мы смеёмся реже,
И резвости в повадках нет,
И в повседневности рабочей
Без блеска наш усталый взгляд.
Но это частности, а впрочем,
Мы - те, что много лет назад.
Когда мы соберёмся вместе
Кого мы видим пред собой?
Всё тех же девочек-прелестниц
(О чём там думают в “ Плейбой”?)
Не верьте зеркалам бездушным,
На нас кладущим бледный грим,
Они лишь дьяволу послушны
И вы, друзья, не верьте им.
Польстить себе - какая сладость,
Но если говорить всерьёз,
То так ли важен внешний лоск?
Душа б со сроком не менялась!
Нам элитарность не по нраву,
Противны чопорность и спесь,
И дорого нам это право:
Такими быть - какие есть.
И пусть нас жизнь не часто нежит,
Но даже в хмурую зарю
“ Мы - те же, девочки, мы - те же...”-
Как заклинанье повторю.
*********

ПРИТЧА

О доброй старушке и её молодой душе


У одной доброй, мудрой старушки спросили:

— Бабушка! Ты прожила такую тяжелую жизнь, а душой осталась моложе всех нас. Есть ли у тебя какой-нибудь секрет?

— Есть, милые. Все хорошее, что мне сделали, я записываю в своем сердце, а все плохое на воде. Если бы я делала наоборот, сердце мое сейчас было бы все в страшных рубцах, а так оно — рай благоуханный. Бог дал нам две драгоценные способности: вспоминать и забывать. Когда нам делают добро, признательность требует помнить его, а когда делают зло, любовь побуждает забыть его.
**********

Ходите чаще в гости к старикам!

Ходите чаще в гости к старикам,
Их писем не кладите в долгий ящик…
Ах, эти письма… Каждая строка
В них просит между строк: «Пишите чаще!»
А вы живете в сутолоке дел,
А вы живете, не желая верить,
Что вдруг они в один тяжелый день
Неслышно за собой прикроют двери…
О, как вам будет память нелегка
Об этих днях - плывущих и летящих.
Ходите чаще в гости к старикам,
Ходите чаще!

Автор - С. Гершанова
**********

В не раз уже заштопанном халате
Из яркого цветного волокна
В больничной переполненной палате
Стоит старушка, плачет у окна.

Её уже никто не утешает-
Все знают о причине этих слёз.
Соседок по палате навещают,
А ей, лишь раз, сынок халат привёз.

Про тапочки забыл, сказал смущённо:
- Я завтра привезу... Потерпишь, мать?
- Конечно, потерплю. Я ж на перинке
И в шерстяных носках могу лежать.
Куда мне тут ходить? Простора мало.
Покушать санитарки принесут.
Меня болезнь настолько измотала,
Что мне б лишь полежать, да отдохнуть.

Вздохнул сынок, отвел глаза в сторонку:
- Тут...Понимаешь...Дело есть к тебе...
Всё это очень путано и тонко...
Но ты не думай плохо обо мне!
Квартира у тебя стоит пустая,
И мы с женой подумали о том,
Что ты то там, то тут...Одна... Больная...
Поправишься - к себе тебя возьмём!
И внуки будут рады, ты же знаешь!
Они души в тебе не чают, мать!
Всё! Решено! Ты к нам переезжаешь!
Твою квартиру будем продавать!

Достал бумаги, молвил без сомненья:
-Я все продумал, мне доверься, мам...
Как только мы увидим улучшенья,
Отсюда сразу жить поедешь к нам.

Что скажешь тут? Он сын ей, кровь родная...
А внуки - ради них и стоит жить!
И подписала, не подозревая,
Как все на самом деле обстоит.

Проходят дни, проходят и недели..
Сынка все нет. И вряд ли он придёт.
Старушку утешали и жалели...
Но кто же и чего тут не поймет?

А с каждым днём старушка всё слабеет
И по ночам все чаще снится сон,
Как кашку по утрам сыночку греет,
Но плачет и не хочет кушать он.

И первые шаги сынка - малышки,
И слово, что сказал он в первый раз,
И первые царапины и шишки,
И детский сад, и школа- первый класс...

Врачи молчат, стараясь что есть силы
Хоть как-то ей страданья облегчить.
А родственники строго запретили
Старушке про диагноз сообщить.

Она не знает, что больница эта-
Не городской простой стационар,
Что шансов на поправку больше нету...
Но, для нее незнанье - не кошмар.

Табличка «Хоспис» на стене у входа
Ей ни о чём плохом не говорит.
На странные слова давно уж мода
И нужно ли кого за то винить?

Она не знает, что сынок исправно
Звонит врачам, в неделю раза два:
- Вы ж говорили - умирает?! ... Странно...
Что до сих пор она ещё жива...

Она жива. Она всё ждет и верит,
Что сын придёт, обнимет, объяснит,
Откроются сейчас палаты двери,
Она же всё поймёт и всё простит.

С последних сил встаёт она с кровати.
Держась за стенку, подойдёт к окну.
Насколько ей ещё терпенья хватит
Так верить безразличному сынку?

Она готова до конца стараться.
И сил, что нет, она должна найти.
Вдруг он придёт? Она должна дождаться!
Придёт...Ну как он может не придти?

Стоит и плачет... Ждёт от сына вести...
На небо лишь посмотрит невзначай
И теребит рукой нательный крестик-
Мол, подожди, Господь, не забирай!
*********

ещё один стих о наших стареньких матерях... Как жаль, что для большинства моих ровесников, наши мамы уже в прошлом, как горькая, никогда не заживающая рана... И ничего не вернуть! И рук не подставить! Они ушли туда, откуда уже нет возврата...


Любите ваших матерей!

Любите ваших матерей,

Что всласть конфетами кормили,

Ещё в утробе вас любили,

Любили вас на склоне дней.

В бреду болезненных ночей

Вас теплым телом закрывали,

Украдкой уголки лобзали

Святых икон сквозь свет свечей.

Что просто так, не на показ

Свои сердца вам отдавали,

Взамен же ничего не ждали,

И иногда в душе страдали

От ваших шалостей, проказ


Вы уходили, бросив всё -

Они ж, терпением упрямы,

Вас ждали так, как могут мамы,

Так в жизни нас не ждёт никто.

Из дальних городов и стран,

Из турпоходов и разведок,

И из сырых тюремных стенок,

Из сгустков лжи и старых ран

Вы возвращались...от соседки


- И то...в глазах уже светло,

О, мамы, с вами нам везло,

Мы люблены любовью редкой.

Любить так просто после благ

Во время детства золотого.

А вы верните детство снова,

А вы...любите просто так!

Когда она из жизни дней

Себе оставит только старость,

И вот тогда за эту Малость

Любите ваших матерей!

Снесите злой укор речей

И старческую нетерпимость,

Берите это всё, как милость,

Вы им сейчас вдвойне нужней.

И у кровати , как тогда,

В бреду болезней, без отлучки

Целуйте сухонькие ручки,

Что вас несли через года.
*******

Торопитесь любить,время впрок запасти не удастся,
торопитесь друг друга беречь,ведь потерь не вернуть,
не ленитесь сказать о любви,ведь и так может статься,
что когда-то придется одним продолжать этот путь.

Не спешите винить,не спешите обидеть упреком,
те слова тяжелы,не пришлось бы просить их назад,
а любая ошибка,потом обернется уроком,
лучше время найдите,чтоб доброе что-то сказать.

Не забудьте,что жизнь коротка,а минуты- бесценны,
что в песочных часах золотой убегает песок,
не забудьте,что даже кумиры уходят со сцены,
и родным,и любимым,и нужным назначен свой срок.

Есть"сейчас".Загляните в глаза и проникните в душу,
если сердце тревожит печаль- дайте волю слезам,
научитесь прощать,понимать и внимательно слушать,
торопитесь любить,что б когда- нибудь не опоздать...
********

Взгляды на возраст

Вы понимаете, что единственное время в нашей жизни, когда нам
нравится стареть - это детский возраст?
Если вам меньше 10 лет, то вам так нравится становиться
старше, что вы думаете об этом в дробях.
“Сколько тебе лет?” “Мне четыре с половиной!”
Вам никогда не бывет 36 с половиной.

Вам четыре с половиной и скоро будет пять! Вот он ключ.
Вы становитесь подростком, теперь годы не могут вас удержать.
Вы перепрыгиваете к следующему числу, или даже на
несколько вперед.
“Сколько тебе лет?” “Мне будет 16!” Вам может быть 13, но
постойте, вам же будет 16! А потом будет величайший день в вашей
жизни …. вам стукнет 21. (В США - возраст полного
совершеннолетия, можно голосовать, выпивать… - прим. перев.)
Даже слова звучат как ритуал.

ВАМ - 21. ДААААА!!!!
Затем вы перевалили за 30. О-о-о, что такое случилось?
Для вас это звучит как прокисшее молоко!
Оно ПРОКИСЛО; нам придется его вылить.
Теперь уже нет веселья, вы просто кислый пельмень.
Что не так? Что изменилось?

Вы ДОСТИГЛИ 21, ПЕРЕВАЛИЛИ ЗА 30,
ПРИБЛИЗИЛИСЬ К 40, ДОСТИГЛИ 50 и
ДОБРАЛИСЬ до 60.

Вы нарастили такую скорость, что ПОРАЗИЛИ цель с номером 70!
После этого жизнь переходит на счет день за днем;
вы ДОЖИЛИ до среды!

Вы вошли в 80-летие и каждый день
теперь содержит полный цикл; вы
ДОБРАЛИСЬ до завтрака; вы
ПЕРЕВАЛИЛИ за 16:30; вы ДОСТИГЛИ сна.
И здесь это не кончается.

После 90 вы начинаете движение назад;
Мне ТОЛЬКО 92″.
Затем происходит странная вещь.

Если вам больше 100, вы снова
становитесь маленьким ребенком.
” Мне 100 с половиной!”
Все ли вы можете добраться до здоровых 100 с половиной?!
КАК ОСТАВАТЬСЯ МОЛОДЫМ

1. Отбросьте несущественные цифры
Это включает возраст, вес и рост.
Позвольте докторам заботится об этом.
Именно поэтому вы “им” платите.

2. Оставьте только веселых друзей.
Брюзги тащат вас вниз.

3. Продолжайте учиться. Узнайте больше о компьютерах, ремеслах,
садоводстве, о чем угодно.
Никогда не оставляйте мозг в лености.
“Праздный мозг - мастерская дьявола”. А имя дьявола - Альцгеймер.

4. Наслаждайтесь простыми вещами.

5. Чаще смейтесь, громко и долго.
Смейтесь пока у вас не перехватит дыхание, до коликов.

6. Бывают слезы. Потерпите, погорюйте и двигайтесь дальше.
Единственная персона, которая
всю жизнь с нами - это мы сами.
Будьте ЖИВЫМИ пока вы живы..

7. Окружите себя теми и тем, что
вы любите, будет ли это семья,
звери, подарки, музыка, растения,
хобби, что угодно. Ваш дом - ваше убежище.

8. Лелейте свое здоровье: Если
оно хорошее - сохраняйте его.
Если нестабильное - улучшите его.
Если это сверх ваших
возможностей - обратитесь за помощью.

9. Забудьте про чувство вины.
Съездите в магазин, даже в
соседний район, в другую страну,
но НЕ туда, где есть вина.

10. Говорите любимым людям, что вы
их любите при любой возможности.

И ВСЕГДА ПОМНИТЕ:
Жизнь не измеряется количеством наших вдохов,
но меряется моментами, когда у нас захватывает дыхание.
*********

Старушка, сгорбившись, сидела на скамейке,
а слёзы всё катились по щекам...
И хоть была бабулька в телогрейке,
всё ежилась. Так холодно ногам...
Она сидела молча, очень тихо,
конец косыночки всё поднося к глазам,
распухший носик постоянно шмыгал,
а слёзы вновь катились по щекам...
"Мамаша, ноги ведь совсем застыли!
Тебя я видел здесь три дня назад.
Быть может, тебя встретить тут забыли?
Чего сидишь тут столько дней подряд? "
"Мне дочь моя сюда билет купила
и строго приказала тут сидеть.
Но, видно, про меня она забыла..."
"Голубушка, ты погоди реветь.
Нельзя тут на вокзале, понимаешь?
Тебе домой идти давно пора.
Где паспорт твой? Хоть адрес свой ты знаешь?
Промёрзла вся до самого нутра..."
"Дочь паспорт унесла с собой,сказала,
чтоб не украл никто мой документ... "
"Еду и денег дочь не оставляла?"
Старушка вновь заплакала. "Момент."
Дежурный вынес термос. Чай горячий.
И бутерброд с кусочком ветчины.
"Давай, бабуля, малость похомячим...
От голода и холода кранты."
Рука старухи так окоченела,
что кружку не могла совсем держать...
Растёр ей руку. "Что чуть-чуть согрелась?
Теперь пора немного пожевать."
Пьёт чай старушка мелкими глотками,
Жуёт беззубый ротик бутерброд,
А по щекам горячими строками
Обида материнская течёт...

(автора, к сожалению, не знаю)
**********

Не судите вы меня,

Что я боевая -

Меня мама родила

Девятого мая!

СВЕТЛАНА - светлая - русское.
Я родилась в День Великой Победы, но, 4 года спустя... 9 мая 1949 года... Вся семья была озабочена выбором имени... Предлагали, даже, назвать "Победа"... Но, в конце - концов, путём долгих дискуссий, пришли к более разумному решению... Победа принесла СВЕТ в прямом и переносном смысле... СВЕТ в города - сняли затемнение с окон... СВЕТ и радость - в души людей!... Поэтому было решено назвать меня СВЕТЛАНА, что значит - светлая!

Потому я - Светлана!
*********

«Нам от тебя теперь
не оторваться...»
Ольга Берггольц
* * *

Нам от тебя теперь не оторваться.
Одною небывалою борьбой,
Одной неповторимою судьбой
Мы все отмечены. Мы — ленинградцы.

Нам от тебя теперь не оторваться:
Куда бы нас ни повела война —
Твоею жизнию душа полна
И мы везде и всюду — ленинградцы.

Нас по улыбке узнают: нечастой,
Но дружелюбной, ясной и простой.
По вере в жизнь. По страшной жажде
счастья.
По доблестной привычке трудовой.

Мы не кичимся буднями своими:
Наш путь угрюм и ноша нелегка,
Но знаем, что завоевали имя,
Которое останется в веках.

Да будет наше сумрачное братство
Отрадой мира лучшею — навек,
Чтоб даже в будущем по ленинградцам
Равнялся самый смелый человек.

Да будет сердце счастьем озаряться
У каждого, кому проговорят:
— Ты любишь так, как любят
ленинградцы...
Да будет мерой чести Ленинград.

Да будет он любви бездонной мерой
И силы человеческой живой,
Чтоб в миг сомнения,
как символ веры,
Твердили имя верное его.

Нам от него теперь не оторваться:
Куда бы нас ни повела война —
Его величием
душа полна,
И мы везде и всюду — ленинградцы.

Апрель 1942