Это было поистине великое доказательство. Оно было просто, оно было кратко, оно было изящно, и любой грамотный человек мог понять его смысл. Доказательство обосновывало свой тезис чётко и коротко, донося свою суть до любого, кто желал в неё вникнуть. В нём не было ни изощрённых мудрствований, ни туманных обобщений, и это делало его убедительным. Его правоту не мог отрицать ни один человек, который его читал. Вне всякого сомнения оно утверждало: Бога не существует.


Его автор, профессор Корт медленно шёл по тенистой аллее университета. Это был самый укромный уголок всего студенческого городка, и только здесь он мог укрыться от назойливых глаз фоторепортёров и журналистов, которыми кишел университетский городок в этот вечер. Длинный и необычно холодный июньский вечер ещё только начинался, но в аллее уже царил полумрак. Сумеречный свет с трудом пробивался на кирпичную тропинку, вьющуюся между вековых дубов. Дорога была пуста, и фигура старого профессора, по обыкновению одетого в чёрный плащ, была почти неразличима на фоне деревьев. Он шёл в глубокой задумчивости, сжимая в руке оригинал рукописи доказательства. Пять страниц, всего пять страниц мелкого текста потребовалось на то, чтобы доказать то, над чем спорили люди на протяжении тысячелетий.

Новость облетела весь мир меньше, чем за неделю. Вначале над ним смеялись, слишком абсурдной казалась идея, что такая древняя и спорная задача, как существование Бога, может когда-либо быть разрешена, ещё и всего на пяти страницах. Но как только рукопись доказательства попадала в руки одного из насмешников, они замолкали. Доказательство было неопровержимо. Бесстрастная логика Корта затыкала рты всем, и ошеломлённые насмешники один за другим признавали её бесспорность. Кто-то делал это с тайной радостью своей правоты, кто-то с горькой усмешкой разочарования, но ни один человек не мог противостоять силе доказательства. А потом наступил момент, когда Корту предстояло представить своё доказательство аудитории в сотни миллионов человек. Телевидение, радио, газеты и журналы жаждали увидеть нашумевшее доказательство.

Корт вспоминал снова и снова, как он вышел на сцену перед забитым до отказа залом. Ему потребовалось всего полтора часа, чтобы изложить суть доказательства и описать его на доске. Он помнил каждую деталь, каждую фразу, каждую логическую цепочку. Доказательство было исчерпывающим. Оно брало во внимание все основные аспекты задачи и не оставляло противнику ни одного аргумента. Он вспомнил мёртвую тишину, окутавшую зал по окончании выступления и мысленно улыбнулся. Ему было знакомо это чувство. Он испытал его сам, когда впервые нашёл ответ на поставленную перед ним задачу. Люди напряжённо смотрели на доску, как бы пытаясь найти ошибку. За первоначальным шоком последовал шквал вопросов. Корт ответил на каждый из них. Его слова были кратки. Он не уходил от ответа и не прятался за философскими неопределённостями. На каждое возражение был дан простой и исчерпывающий ответ.

Он вспоминал лица людей, когда они выходили из зала. Он знал, что большинство поверили его словам. Остальные поверят через несколько дней – в этом он был убеждён. Слишком много сил было потрачено им чтобы создать совершенное доказательство; доказательство, которое невозможно опровергнуть. Даже теперь, спустя несколько месяцев после своего открытия он чувствовал себя каким-то опустошённым, надорванным.

– Браво, профессор, – раздался голос за спиной. Корт обернулся. Там стоял человек неопределённого возраста и с улыбкой смотрел на него. – Замечательно сработано.

Лицо человека не было знакомо Корту, и его фамильярность привела профессора в некоторое замешательство.

– Прошу прощения, разве мы знакомы?

– Боюсь, что нет, профессор, – ответил незнакомец.

Последовала довольно длинная пауза. Корту это начало надоедать.

– Но кто вы такой?

– Ангел, – просто ответил мужчина.

Замешательство на лице профессора моментально исчезло. Перед ним стоял помешанный и всё, что требовалось от Корта – не раздражать его и дождаться, пока кто-нибудь из прохожих появится в поле зрения, чтобы попросить подмоги. Как назло в аллее не было ни одного человека.

– Позвольте, – произнёс Корт, имитируя растерянность, – но я думал, что у ангелов бывают крылья.

Он уже готовился услышать, одну из стандартных реплик о лживости стереотипов, однако, в следующую секунду, он был потрясён, как никогда раньше. Над незнакомцем взмыли в воздух два огромных крыла. Было трудно сказать откуда они взялись, и как он мог их скрывать раньше, но то, что они брали начало из его спины было видно невооружённым взглядом даже в сумеречном свете аллеи. Они слегка мерцали, излучая какой-то странный свет. Незнакомец с улыбкой наблюдал за реакцией профессора. Потом он сложил крылья так же быстро, как извлёк их на свет.

– Убедились?

Корт перевёл дыхание и кивнул.

– Впрочем, это неважно, верите вы мне или нет, – ангел сделал паузу и посмотрел на рукопись в руках профессора. – Ну что ж, убедительно, ничего не скажешь. Поздравляю. Таких успехов я давно не видел. Позвольте вас поздравить.

Корт всё ещё молчал.

– Меня, кстати, зовут Грим, если вас это интересует, – сказал ангел.

Ему явно доставляло удовольствие замешательство профессора, и он неторопливо разглядывал его, не обращая внимания на затянувшееся молчание.

– Так значит Бог всё-таки есть? – пробормотал Корт.

– Конечно же Он есть, – с каким-то раздражением ответил Грим. – Куда Ему деться?

– Но как же доказательство? – Корт растерянно взглянул на рукопись в руках, – ведь я же...

Грим презрительно фыркнул.

– Плевал Он на ваши доказательства. «Аз есмь!» – важно процитировал он, подняв в воздух указательный палец, – «Аз есмь» и этим всё сказано.

Вокруг повисла тишина. Впервые за многие годы Корт не знал, что ему ответить. В конце концов, он поднял голову и вопросительно посмотрел на Грима:

– Ты меня с чем-то хотел поздравить?

Его удивило выражение лица Грима. С еле скрываемым торжеством ангел смотрел на него и Корту стало как-то не по себе.

– Ну? – поторопил он, но Грим по-прежнему молчал. Потом он медленно произнёс:

– Посмотрите вокруг, профессор.

Корт обернулся, но ничего не увидел.

– Внимательнее смотрите, – сказал Грим, и только теперь Корт заметил непонятную перемену в окружающем мире. На первый взгляд всё было таким же, как и прежде. В сумерках сквозь стволы деревьев по-прежнему мерцал багровый закат. Кроны дубов слабо шевелились под дуновением слабого ветерка. Холод окутывал аллёю, как и раньше. Но во всей этой картине теперь недоставало чего-то очень важного. Окружающие предметы как будто потеряли резкость. Звуки были приглушены и гулки. Оттенки и полутона, которыми пестрели листья, трава, небо как-то неестественно выделялись на фоне друг друга, и вся гармония, которой был наполнен весь этот вечер вдруг распалась на отдельные ноты. В каждой детали сквозила какая-то неестественная фальшь, и Корту стало не по себе. Он не мог объяснить что случилось, и чего именно недоставало в окружающей картине, но от неё тянуло каким-то могильным духом.

– Что произошло? Что это значит? – он вопросительно посмотрел на Грима.

– Это значит, что в этом мире уже нет Бога. Ваше доказательство не оставило Ему здесь места, – ответил тот.

Корт ошеломлённо посмотрел на рукопись доказательства. Он взглянул на Грима:

– Это что же получается?.. Значит я убил Бога?

Теперь настала очередь Грима с изумлением уставиться на Корта:

– А не слишком ли много ты возомнил о себе, человече? – Он вдруг громко расхохотался. Его раскатистый смех заставил вздрогнуть старого профессора. – Убить Бога? Творца всего мира? Ну от скромности ты, я вижу, не умрёшь.

Он наконец перевёл дыхание и пояснил:

– Вы убили не Бога. Вы убили веру в Него. Ясно?

По лицу профессора было видно, что ему ничего не ясно. Ангел сделал глубокий вдох, и заговорил тоном лектора, объясняющего простой урок непонятливому ученику:

– С момента грехопадения человека этот мир прервал всякий контакт с Творцом. Зло заразило не только человека, но всё творение. Греховная тварь не может общаться с совершенным Творцом и мир был изолирован от Него до поры до времени. Без связи с Богом творение умирает. Единственная нить, которая связывала мир с Богом до сих пор – это вера в Него. Вера поддерживает человеческий дух, а вместе с ним и весь остальной мир. Пока в людях жила вера в Бога, в них и в их мире теплилась жизнь. Ваше доказательство её убило.

– Постой, – перебил Корт. – Я никогда не верил в Бога. Моё доказательство всего-лишь подтвердило мои убеждения.

Грим покачал головой.

– Каждый человек верит в Бога. – ответил он. – Просто не все это осознают. Но теперь всё изменилось. Теперь они действительно не верят. Добро пожаловать в ад, профессор.

– Но ведь на свете много людей, которые будут верить несмотря ни на что.

– Есть и такие, – согласился Грим, – но их единицы. Только полный безумец будет верить вопреки вашему доказательству. Вы же так гордились, что оно безукоризненно, – добавил он с усмешкой.

Корт вновь посмотрел на него с растерянностью.

– Я не понимаю... Чему ты радуешься? Ведь ты же ангел.

Грим пристально взглянул на него и медленно произнёс:

– Ангелы разные бывают, профессор. Бывают ангелы света. – Он сделал паузу и подошёл к Корту, – а бывают ангелы тьмы.

Корт вздрогнул.

– Зачем ты мне это всё рассказываешь? – недоумённо спросил он, – Ведь я теперь знаю наверняка, что моё доказательство неверно.

Грим снова отрицательно мотнул головой.

– Это сегодня вы знаете это наверняка. Завтра мои слова притупятся в вашей памяти. Через неделю вы забудете половину из них. Через месяц, начнёте сомневаться не привиделось ли тебе вам это. А вот эта бумажка, – он указал на рукопись доказательства, – не исчезнет и не изменится. И она всегда докажет, что сверхъестественного не бывает. Через полгода вы будете почти убеждёны, что весь наш разговор был лишь игрой вашей возбуждённой фантазии. И даже если вы сумеете закрыть глаза на доказательство, остальные этого делать не будут.

Он вдруг придвинулся почти вплотную к Корту и злобно прошептал:

– Вы выпустили джинна из бутылки, профессор. Теперь уже не важно поверите ли вы в Бога или нет. Остальной мир в Него уже никогда не поверит. Цель достигнута, мы навсегда оторвали творение от Творца, а вы до конца жизни будете жить с сознанием того, что вы сделали.

Корт слушал его с нарастающим ужасом. Он лихорадочно начал просматривать рукопись.

– Ошибка, здесь должна быть ошибка.

Грим с усмешкой наблюдал за ним.

– Где здесь ошибка? – завопил Корт, – Я ошибся... Скажи мне, где я ошибся...

– Прощайте, профессор, – сказал Грим. – Добро пожаловать в ад.

– Постой, не уходи!

– Прощайте, профессор, – повторил Грим.

Он исчез так же неожиданно, как появился, оставив профессора наедине с собой. И только сейчас профессор Корт понял причину пустоты, которая не давала ему покоя с того момента, как он поставил последнюю точку в доказательстве. Дух, его дух, полуживой, еле теплящийся дух, который подпитывала тонкая ниточка веры был мёртв, мёртв полностью и безвозвратно. И в эти минуты он умирал в тех других, которые слушали его слова сегодня. Вера покидала этот мир, отторгнутая и уже не нужная, унося с вместе собой надежду на лучшее, а за ней и любовь.

Он закрыл глаза. Доказательство стояло в его памяти нерушимой стеной. Снова и снова он просмотрел каждое звено в логической цепочке, но ни одно из них не могло быть разрушено.

– Что я наделал, – прошептал Корт, – Что я натворил...

Он вдруг поднял голову и посмотрел вверх.

– Почему Ты позволил мне это сделать? Почему Ты не остановил меня?

Мёртвое небо молча смотрело на него пустыми головками редких звёзд.

– Верни всё назад, – закричал Корт. – Верни всё как было! Я не хотел этого, слышишь, не хотел.

В исступлении он разорвал рукопись на мелкие клочки.

– Мне не нужно это доказательство, только верни всё назад!

Ему стало душно. Невидимые стены надвинулись со всех сторон, и он почувствовал одиночество. Он был один во всём мире. Совершенно один. Маленький человечек в мёртвом мире, полностью оторванный от света, от воздуха, от жизни. Это действительно был ад, но не такой, каким рисовали его средневековые художники. Даже самое жаркое пламя и самые изощрённые пытки не могли сравниться со всем ужасом этого состояния. Он закричал, и мёртвый воздух отразил его крик...

* * *

Он очнулся, когда солнце уже закатилось. Было холодно и ветер неприятными порывами качал кроны деревьев. Аллея была по-прежнему пуста и редкие фонари лишь подчёркивали её темноту. Но лишь только он пришёл в себя, как кошмар происходящего навалился на него вновь. Он застонал, и перевернулся на живот. Потом он заставил себя встать на колени. Сложив перед собой руки он начал лихорадочно шептать:

Отче наш, сущий на небесах...

Слова доказательства мгновенно всплыли в его памяти. Они были неопровержимы, но он не обращал внимания и продолжал молитву...

Да святится Имя Твоё, да приидет Царствие Твоё...

Его разум, отточенный годами практики, отказывался принимать то, что так очевидно было опровергнуто доказательством...

Да будет воля Твоя на земле, как и на небе...

Он запнулся, забыв слова, начал сначала, снова запнулся, но потом всё-таки вспомнил...

Хлеб наш насущный подавай нам на сей день...

Как никогда в жизни он хотел верить в то, что его слова будут услышаны. Он готов был отдать всё ради этой веры, чтобы хоть на минуту заполнить пустоту, которая раздирала на части его сердце...

И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого...

Он закончил молитву и начал снова, как будто повторение могло что-то изменить. Гравий аллеи больно впивался в его колени, холодный ветер пронизывал его насквозь, но он не обращал на это внимания и, как помешанный, снова и снова повторял слова древней молитвы, обращённой к Богу, в Которого он уже не верил.

 

Источник: http://community.livejournal.com/unificationists