Электронные часы слабо светились, показывая, что скоро полночь. Соседи сверху, не слишком обеспокоенные этим фактом, весело и громко праздновали что-то. Из соседнего дома так же долетали отрывки чей-то свадьбы.
Шумная выдалась ночь. Кроме цикад и музыки, тишину ночи иногда перебивал звук проезжающий машины.
Но тут, из какого-то темного окна, раздалась флейта. Сначала тихо, только ночной мотылек, пролетающий мимо, смог ее разобрать. Постепенно звуки все крепли и скоро они влились в ночь, став одним целым.
Мелодия пела о боли, об одиночестве, о грусти и растерянности. Наверно, хозяин флейты не мог или не хотел никому рассказывать о своих чувствах, но те пробились в его музыке.
Вскоре все другие звуки смолкли, казалась, сама природа прислушивается и страдает вместе с флейтой, переживает горе того, кто пел о нем всему миру.
Флейта все пела и пела, стараясь выпустить всю боль, что накопилась за долгое время, а все вокруг затворялось мелодии, доносящийся из темного окна.
Внезапно музыка прекратилась. Все встрепенулось, стряхивая остатки звуков с себя, как животное последние капли с шерсти после плаванья, и опять зажило своей жизни. Ночные бабочки забились в немногочисленные освещенные окна человеческих квартир, кузнечики застрекотали, а шумная свадьба вновь стала главной новостью всего двора.
Только пролетавший мотылек сохранил в пыльце своих крыльев мелодию флейты из темного окна.

Однажды, бродя по прекрасному миру, Богиня решила создать в нем что-то такое, чего еще не было.
И создала Богиня зверька.
Зверек получился красивый. Увы, он был слишком ослеплен Богиней, и кроме ее красоты более ничего не видел. Он восхищался природой, ее творением, и радовался солнечному свету и звездному дождю. Он ловил зарю в воде, играл с ветром в догонялки и постоянно искал красоту.
Но однажды зверька отдали людям. Среди них зверьку стыло очень холодно. Для них он был слишком счастливый, и понимать его не хотели. Он не знал что-то простое, по их меркам, а рассказывал что-то новое и странное.
Для них зверек был просто маленьким и глупым, пусть и красивым.
Краски жизни вокруг становились бледнеть, из них уходило благословение Богини, они становили более серыми, зверек загрустил.
Вместе с ними и зверек стал серым.

Просто маленький серый зверек среди человеческого холодного серого города больших стеклянных домов.

Темнота, сплошная темнота...
Хоть и лежишь с открытыми глазами, все равно ничего невидно. Постепенно понимаешь, что ты лежишь где-то, а точнее в чем-то и есть очень слабый свет… пытаешься встать… что-то мешает... коленки обо что-то бьются и не удобно… еле вылезаешь. В помещении только один источник света - свеча. Жутковатая и больше коптит, чем светит, но высокая, толстая и на долго рассчитанная.
Свеча на подсвечнике…
Одежда... с ней что-то не так…
Девушка встала на ноги. Куда пропала ее одежда, она не знала. Только сейчас на ней было платье. Такие она видела только на картинках о старых временах. Века 17 – 18, не больше.
Душно...
Очень душно, да еще корсет, немилосердно давит. Дышать не чем. Просто задыхаешься.
И что это за запах?..
Тошнотворный и не дающий вздохнуть, запах был, как будто осязаем. Затхлость и темнота давят… сильно...
Девушка потянулась за свечой. В руках наконец оказался гладких и теплый металл подсвечника. Он был словно отполирован сотнями рук, что терлись об него. Он был странным, необычной форы. Нужно присмотреться к нему, он явно что-то изображает. Девушка вскрикнула. Подсвечник - это часть позвоночника…. Или просто сделан под него. Как бы то ни было, это шокирует в первое время. Это не может быть часть позвоночника, так что нечего бояться. Обмануть себя сложно, но выхода просто нет. Девушка решила осмотреть то место, где она лежала.
Затхлый воздух разразился криком. Девушка лежала в гробу. Красивом, но.. гробу.
Наконец, глаза привыкли к темноте, и можно было понять, что темнота не кромешная, что и в ней есть светлые пятна, своей полу тени.
Но лучше бы этого не было…
В нишах на стенах, размер которых можно было сравнить как два человеческих роста, находились скелеты, полу истлевшие трупы, просто кости в старой одежде. Они сидели, стояли, лежали рядом.
Это был уже не крик, это стон, перекатившийся в вой. Девушка закрылась руками, она не могла плакать, она просто сотряслась всем телом. Было страшно, жутко, мучительно. Замкнутое пространство спрессовывало все тело, само существо, прижимало к самому полу, не давая даже надежды на то, чтобы поднять хотя бы голову. Запах разлагающегося тела не давал дышать.
В конце концов, девушка просто упала от духоты в обморок. Забытье было приятнее жуткой реальности, что оказалась кошмаром больного воображения.
Приходить в сознание просто не хотелось. Глупая, безумная надежда шептала на ухо, что это только сон, что сейчас откроешь глаза, что все будет как обычно, что снова будет комната, кровать, будильник, что почти каждое утро звучит одной и той же мелодией вот уже многие месяцы. Как сейчас девушка хотела услышать этот ненавистный ей всегда звук. Сейчас он был бы столь приятен и ожидаем, что казалось, он расцелует это вещицу. Однако запах был все тот же, он говорил о том, что это лишь мечты.
Пустые мечты.
Ничего не оставалось делать, как подчиниться реальности и открыть глаза. Как бы то ни было, она сюда как-то попала, значит есть выход. Почти обессиленная, девушка поднялась и в тусклом свете свечи, сквозь оскалы скелетов и истлевшие ткани трупов стала искать то, что могло бы служить выходом. Наконец, после нескольких обходов измученным глазам предстала замаскированная дверь. На двери, если только свет свечи не врал, прикрывая ее, лежал прислоненный труп. Первое, что нужно было - отодвинуть его. От мысли, что нужно прикасаться к нему становилось еще хуже.
- Помогите!! – это так и не стало криком. Слова пропали в горле. Это был просто глухой хрип. Как она сюда попала, девушка не помнила. А что же она помнила? Опять душно. Из носа пошла кровь. Темнота все давит, появилось ощущение, что скелеты приближаются. Кто-то положил руку на оголенное плечо сзади. Девушка побледнела, а потом резко обернулась…
Никого…
Просто показалось. Девушка усмехнулась своим страхам, но эта усмешка сменилась слезами, а потом просто перешла в истерику…
- Спасите, кто-нибудь… кто здесь есть… ПОМОГИТЕ!!!
Крики в пустоту склепа, в надежде на спасение…
Силы истекали. Хотелось есть, пить. Хотелось уйти от сюда. Слез не было, глаза просто пересохли и плакать было уже нечем.
Рядом оказался труп. Ребенок. Девочка, если судить по одежде. По росту – не больше 3 лет. Кем она была? Наверно красивый ребенок. Кукла. Красивое платьице, чепчик. Полу выпавшие кудри. Уже не увидишь, темные или светлые, просто выцветшие. За что ее так рано? За грехи? Какие грехи в 3 года? Комара убила? А родители? Наверно очень любили ее. А смерть забрала. Без слов и колебаний. Вот кто действительно умеет делать свое дело без слов – так это смерть.
А если уже она пришла и за мной?
От этих мыслей по телу побежал холодок. А если ее просто бросили сюда, и забыли? Умереть вот так, от голода и жажды… или просто от страха?
Ноги подогнулись и больше не поднимали. Девушка застыла, бесцельно смотря в одну точку. В глазах появились искры. Свеча равномерно горела в своей жуткой игре света и тени.
Сколько она так просидела, она не знала, но скрежет в абсолютной тишине напугал ее, если она еще могла пугаться. Это звук был наверно глухой, однако он звучал в ушах как гром на небе. Продвигая по пыльному полу труп, дверь отворилась. В душный воздух ворвался новый, кажущийся чистым после нынешнего, воздух.
В дверях показался мужчина, не молодой, но еще и не старый. Он нес в одной руке какой-то ящик, в другой – еще одну свечу. Когда он зашел, то бесцеремонно откинул концом ботинка мешавшийся на его дороге труп.
Сначала, девушка никак не могла поверить, что про нее не забыли, что сейчас она будет свободна, но потом вскочила и бросилась к человеку.
- Спасите меня! Вытащите меня отсюда!
Человек освободился от девушки, положил ящик на пол.
- Мне нужно уходить из этого места, бежать как можно дальше, пойдемте!
Девушка шагнула по направлению к выходу. Не успела она сделать и двух шагов, как ее схватили и резко бросили назад. Не устояв на ногах, девушка завалилась на скелет, что находился сзади нее.
- А куда ты собралась? – голос был до дрожи спокойный и размеренный, - отсюда у тебя нет выхода.
Человек развернулся, закрыл дверь и снова бросил на нее труп. Все действия были спокойными и размеренными, как будто это происходило не в первый раз.
- Что вы делаете! Выпустите меня отсюда!
Человек ничего не ответил, а сел к ящику и стал его открывать.
- Не бойся, бабочка, если ты мне не будешь мешать, то это будет быстро и почти не больно. Только в начале.
- Что вы собираетесь делать, как я сюда попала?
Нервная дрожь била по коже, было уже все равно и на все. Скелет и трупы, что так пугали до седины, уже не имели никакого значения перед реальной опасностью.
- на какой вопрос мне тебе ответить первым?.. Хм, как ты сюда попала? Ты шла от своей подруги с ее дня рожденья. Тебя хотели проводить. Мне бы это сильно помешало. Но ты отказалась. Дура. Иначе бы ты сейчас была дома, а так… Я выпустил в тебя распылителем и ты быстро вырубилась. Я не хочу портить крылья бабочки раньше времени. Пришлось обойтись с тобой нежнее.
- Какой бабочки?! Что за бабочки?! Вы что, сумасшедший!
- Сумасшедший? Раньше так называли гениев. И я тоже гений. Там, за гранью жизни ты меня поймешь. А сейчас, будь любезна, ляг обратно в гроб. Ты не должна была проснуться, но раз уже проснулась, то будь умницей.
- Что сделать? В гроб?!! Да я никогда туда обратно не полезу! Что вы собираетесь со мной делать?
- Убить.
Ответ был слишком прямолинеен и неожидан. Он застал врасплох. Пока девушка была в растерянности, человек подошел в ней и толкнул по направлению к гробу. Схватившись за гроб, девушка обежала его, оказавшись по другую сторону от своего убийцы. Глаза начали мутнеть от перенесенного, но сейчас терять сознание было нельзя. Хватаясь за остатки сознания, девушка сконцентрировала все внимание на человеке по другую сторону от гроба.
- А ты знаешь, что раньше смерть изображали с крыльями бабочки?
Ничего не отвечая, девушка следила и ждала. Она была готова шарахнуться в любую сторону, противоположенную от этого человека.
- Хм, ладно, молчи. А ведь бабочки. Не прекрасны. Их природная красота поражает любое человеческое воображение. Природа вкладывает в них всю свою душу, рождая на крыльях этих насекомых самые причудливые формы и краски. И для чего? Все это пропадает, если бабочка умрет своей смертью. Ты видела, какие они красивые, там, на витринах магазинов? Но там человек шпилькой проткнул их, засушил, оставил, как они есть, сохранил на долгое время это красоту, что от природы должна была бы погибнуть на несколько месяцев или даже дней. Нет, нельзя! Красота – она так быстротечна! Вот только она открывает свое первое крыло, как ей пора уже увядать! А если не позволить этому свершиться?! Проткнуть в нужный момент шпилькой и сохранить, засушить, оставить радовать остальных.
Девушка стояла тихо во время этой тирады и с ужасом смотрела, как начинают гореть глаза незнакомца при мыслях о сохранении красоты, как задрожали руки, как актерки он показывал процесс проникая шпильки в тела бабочки. Он сумасшедший! ОН не понимает, что говорит. И… он убьет ее. Это стало так же явно, как то, что планеты вращаются вокруг Солнца.
- Вот скажи, - вдруг обратился человек к девушке, - разве ты хочешь долго жить?! Что хорошего в этом?! Быть старой и дряблой старушкой? А память? Разве плохо умереть молодой и сохранить память о себе в сердцах людей как вечно юной и красивой девушки.
Тон, с котором говорил человек был странен. Казалось, но говорит о чем-то возвышенном, простой истине, давно решенной и понятной.
- Отпусти меня! Я хочу жить!
Это слова отрезвили человека, и он вернулся к своему привычному хладнокровию.
- Что ж, ты такая же, как и остальные. Ну ничего, когда ты уйдешь из этого мира и твоя вечно юная душа останется молодой, ты отблагодаришь меня. А сейчас, - человек вытащил из ящика нож, - ляг в гроб и не вертись. Всего один удар. Если я попаду точно в сердце, то ты даже ничего и не почувствуешь.
Однако, у девушки были другие планы. Дверь, хоть и закрытая, но теперь уже не на ключ, могла стать спасением. Кинувшись к двери, она откинула труп и дернула дверь резко на себя. Новый потом свежего воздуха ударил в нее, лишая на некоторое время сознание. Снова сильный толчок и девушка упала на пол. Перевернувшись на живот, девушка задрожала, а потом стала сотрясаться всем телом.
- Ты еще не поняла, тебе не убежать от меня! Ты останешься здесь, в этом склепе, засохнешь, станешь мумие и твоя красота будет подлинна! Что ты плачешь в пол, посмотри на меня! Я сказал, повернись! Да чтоб тебя – человек наклонился, перевернул лежащую и… отпрянул.
Ему в лицо раздался смех. Истеричный, несдержанный ничем. Потрясения дня, все страхи, ужас пережитого оказались выше душевных сил девушки. Ее разум помутился. Она чтобы было сил, лежа на полу, смеялась, присуще только сумасшедшим, смехом. Она уже не понимала, что вокруг нее, где она, что ей грозит. Еле поднимаясь с пола, она снова завалилась на ближний к ней полуистлевший труп, поцеловала его губы и продолжала бешено смеяться. Затем, когда сил на смех не было, девушка слегка успокоилась, невидящими глазами посмотрела на человека, как сквозь него. Что-то мелькнуло в нее глазах, искра какой-то мысли. Человек напряженно смотрел на девушку, готовый ко всему. Ему казалось, что он и правда был готов ко всему, но это оказалось не так. Прыжком дикой кошки, девушка вцепилась в горло своему убийце. Безумство дало ей невиданный силы, так что вырваться из рук не было возможности. И мужчина сделал единственное, что он мог. Кинжалом, что был у него в руках, он ударил в грудь девушке. А вытащить уже не смог. Безумными глазами девушка смотрела, как с последним вздохом вышла жизнь из этого тела. Через некоторое время девушка попыталась оторваться от тела человека, как если бы разум вновь вернулся ей, но полу синие пальцы мертвой хваткой вцепились в шею и не подчинялись даже своей хозяйке.
И тогда она вырвала свои пальцы вместе в частицами плоти человека. На полусогнутых ногах девушка вышла за дверь и пошла вверх по ступенькам. Ступеньки были бесконечными и шли все вверх и вверх. Сил становилось все меньше и меньше. Теплая кровь на руках и у кинжала давала странный, дурманящий аромат. Аромат крови. Облизав себе руки, девушка шла все дальше. В коридоре не было никаких боковых ниш или ходов, он был узкий и прямой, идущий все время вверх. Наконец, впереди замаячил свет. Ускоряя шаг, девушка, забыв о ранах, обо всем, пошла на свет. Рядом со светом, коридор резко уходил в сторону. Поворачивая вместе с изгибом коридора, девушка выскочила к входу.
Был день. Редкий, когда солнце ничего не прикрывает, и лучи резвой стайкой летят на землю, согреть ее после холодных объятий ночи. С кромешной тьмы свет, и без того яркий, стал как нож, нещадно режущий глаза.
Девушка стразу прикрыла глаза рукой. Они сразу заслезились и ослепли на некоторое время. Сделав один шаг, девушка поскользнулась, или просто в конец обессилила. Встать ей было так и не суждено. Ее рука упала за несколько сантиметров от полоски дневного света. Ветер тихо начал играть с волосами и подолом юбки, которая от части намокла и слиплась от крови.
Пронзенная ножом, бабочка так и не смогла вылететь из своего склепа.

Над бетонным городом сияло тяжелое, мертвое солнце. Его время уже пришло, горизонт притягивал к себе, неумолимо забирая не греющие лучи у бетонных стен.
Тяжелые облака серым металлическим обручем стягивали прутья решетки вокруг холодного светила. Сквозь них круг догорающей звезды был виден особенно четко, как если бы на небо положили медную монету. Есть в этом что-то романтичное, когда весь город проникнут золотом небесного света, а само солнце на сером фоне туч, сквозь них, видно лишь круглым, ярким, четким силуэтом.
Высотные здания, эти монстры из стекла, бетона и металла, сияют насквозь, они словно пронизаны светом и сияют им как будто сами, изнутри. Урбанистическая реальность предсмертными лучами преображается, пытаюсь притворной красотой обмануть людей в своем значении. Да, монстры сияют золотом, но это лишь демонических огонь из их всепожирающих глаз.
Огромный пар из труб котельных, что своим смогом душат нас, сейчас, вместе с облаками, сейчас добрался и до солнца, при этом покрываясь наитончайшей позолотой. Преобразились и краны, что помогают рождению бетонных демонов.
Все стало таки прекрасным в предсмертном часе ледяного золота.

Да будет Маскарад! Да прославиться Он во все времена, правит Он нашем миром так же, как это делал все эти тысячелетия!
О Великий Маскарад!
Веселье и ткани, маски и улыбки. Слезы и боль, ложь и тщеславие. В ритме музыки, в реке танцев, мы забываем о самой жизни, охраняемые масками, летим на встречу своим грехам!
Да здравствует Маскарад!
Каждый участник здесь и жертва, и охотник, и любопытный зритель. Смейтесь, играйте, танцуйте под мелодия ваших пороков, это же Маскарад!

После Его шумного ухода улочки снова станут серы, единственная мелодия, что раздается над крышами домов, это лишь удары церковного колокола, а смех появляется лишь ближе к вечеру в окрестностях трактиров и других злачных мест.
И каждый ждет нового появления Маскарада, подготавливаясь к нему как может.
И никто так и не поймет, что Истинный Маскарад - вот Он, в этой серой повседневной жизни. Что истинные маски людей - скучны и однообразны, они отражают лишь сущностью доброго соседа, внимательного подчиненного и любящего друга.

Да здравствует Маскарад!

- Алло, это Елена Васильевна?
- нет, - ответил спокойный звонкий голос, - ее здесь еще нет.
- То-есть как это "еще нет"?
- Всему свое время. Ее время еще не пришло.
- Девушка, перестаньте со мной играть!
- Я не девушка.
- ну не юноша же?!
- Нет. Я не юноша. Я не девушка.
- И кто ты?
- Я - ангел.
Молчание.
- Это что, розыгрыш?
- Нет.
- Вы смеетесь надо мной!
- Вам нужна помощь, и вы позвонили, так ведь?
- Что за глупость?! Позовите Елену Васильевну.
- У вас кто-то родной страдает?
- Моя дочь, - неожиданно ответили на другом конце.
- И вы позвонили, чтобы ей помогли?
- Да. Послушайте, у меня маленький ребенок, у него жар. Позовите доктора, позовите Елену Васильевну!
- А какого цвета глаза у вашей дочери?
- Что? Глаза? Вы что... ой, не помню.
- Как давно вы смотрели в глаза свой дочери?
- Я?.. Послушайте, девушка, или кто вы там. Я занятой человек, я работаю круглые сутки, чтобы прокормить себя и дочь. У моей дочери жар, а вы оттягиваете время!
- Хм.. давайте сделаем так. Я положу трубку, вы позвоните своему доктору, сделаете все, как она вам скажет, а потом, после этого, целый вечер проведете со своим ребенком. На ночь поцелуете и обнимете его. Возможно,вы наконец увидите, какой чудесный мир сокрыт в глазах вашей дочери.
на следующий день
- Алло, это Елена Васильевна?
- Нет. Ее все равно здесь нет.
- Это вы?! Девушка... то есть.. я.. простите.. я... спасибо! Спасибо Вам огромное! Моя дочка... жар спал. Это просто чудо!
- Это ни чудо. Говорите спасибо лишь себе. Это ваша любовь показала ребенку, что он здесь нужен, и что он вам дорог.
- Я.. вы.. спасибо.
- Прощайте.

В нашей жизни мы хотим все больше видеть истории с печальным концовками.. нет, дело не в нашей жестокости... просто в реальной жизни нам никогда не хватит сил сделать свой собственный конец светлым и таким, каким его рисуют наши мечты...

Под степенное умиротворения слушать, как пальцы перебирают струны гитары, скрипка тихо плачет о чем-то, а сердце слушает, доверяет, вникает и растворяется.
Это покой. Такой же покой, как музыка, что звучит. Она не убивает, не бьет, она ласкает и убаюкивает, забирая в мир своей песни и слушателя, и исполнителя. Просто тишина не может длится вечно. А спокойствие - она возвращает все в исходное состояние.
Покой - это равнодушие. Равнодушие в сердце, равнодушие в жизни, равнодушие к жизни. Лишь покой и равновесие.
И музыка.

А ты чувствуешь, как плачет дождь по уходящему времени? Слышишь ли, как листья нашептывают своими шорохами мелодию вечности? Серой дымкой задернулся весь мир, деревья заснули глубоким сном... мертвым сном, сном последней мечты.
По сердцу бегут русла замирающих рек, словно небесные слезы проникли в самую душу, замораживая все то, что билось и жило. С каждым днем травы все больше и больше седеют инеем, проникаются холодом до самого нутра и разбиваются на миллионы осколков.
Что есть жизнь? Куда она бежит, если даже осень умирает? Птицы уже давно покинули свои гнезда, увлекая своих детей туда, где теплее, где солнце дарит жизнь, а тени надежды, где есть счастье, где вера. Каждое утро не приветлее и холоднее своего предшественника. Все оделось в серое платье старой девы, что сидя у камина всю никак не может согреться. Ветер завывает и пронзает насквозь, напоминая о том, что нельзя остановить неминуемое.
Первый снег.
Пришло время умирать...

...До боли в горле,
...До комы и остановки сердца,
...До слез, до безликого отчаянья,
...До жизни, до смерти, до Вечности...
...До тебя...

Серые ветки уходят далеко в небо.... темные залы освещены лишь тонкими лучами звездного неба... слишком мало света для детей солнца....
А посреди огромной залы танцуешь ты...
на тебе белоснежное платье, такое легкое и воздушное, словно ты - часть облака. Ты кружишься в такт только тебе одной слышной музыки, словно тонкий вальс лепестков весенней яблони парит рядом.
реверанс, круг, приседания.. и вот ты снова полетела по кругу, все больше увлекаясь в невидимую мелодию.
Рядом с тобой она сама стала живой. Она становится слышной, словно действительно здесь есть...
те, кто видят тебя, слышат эту мелодию. Для них она живая.
Жаль, что кроме музыку, живых в этой зале больше нет.....

Злое солнце изжаривает мою оболочку, заставляя поддаваться разрушению содержимое моего хрупкого сосуда жизни... я горю под его лучами, пронзаемая светом уничтожения и разложения...
злое солнце... тысячи злых солнц.... они источают всепоглощающие лучи, обращая в тлен времена и миры, оставляя лишь пыль на дороге в вечность...

А однажды ты сказал мне, что меня нет... и был бы прав, если бы ты был на свете...
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Мы ловим минуты и секунды, как мотыльков. Каждый по своему, но цель одна - поймать больше...
Но какая разница, они все равно умирают. И даже если поймать их больше, то результат останется тот же - лишь пыльца на руках в память о прекрасном....
Так и наша жизнь... что останется?.... Лишь пыль ушедшего времени в руках...

Как часто мы ловим себя на мысли, что чего-то не хватает в нашей жизни.. что есть что-то, что мешает понять, что счастье вот оно, здесь, рядом, близко... тогда все, что до сей поры было красивое и прекрасное, становиться печальным и пустым. мы разрушаем тонкую оболочку и стираем грани, чтобы потом плакать по потерянному. Как хрупко счастье. Оно словно светящийся сосуд из тончайшего стекла. Содержимое блестит холодным светом звезд, и от того, что нельзя прикоснуться к этому, мы разбиваем стекло. Содержимое растворяется в серости грусти и свет, что был ярок и манящ, становится ничем. Просто серостью, что поглотила его.
Как воссоздать его снова?... как соткать из нитей веретена света ткань, насколько легкую, настолько прочную и невесомую... Разве есть шанс, что ты не оборвешь эту нить и она не распадется у тебя в руках, словно утренний сон, вспугненный первым утренним лучом солнца. мы все пытаемся сохранить свой сосуд, наполняем его, а потом сами разбиваем, оплакивая утрату. В чем причина?
Люди не умеют быть счастливыми.. им не хватает всегда всего. И чем больше они получают, тем больше люди слепнут и не видят своего счастья...

Как быстро слезы застывают на ветру... морозный воздух бьет в лицо тугими ударами... но как разница... под ногами лед, но ноги несут все дальше.. на встречу ветру.. дальше.. в темноту... одинокий фонарь освещает путь.. поднимаешь глаза к небу.. ничего не видно... на ресницах полу замершие слезы.... как быстро дорожки слез замерзают и становят льдом на ветру..
Звезды.. они там.. на верху.. все такие же холодные.. все такие же недосягаемые... и все такие же манящие.... хочу дотянутся рукой до звезд.. туда, где так спокойно, не суетно... там наверно нет холода... там нет ничего... но...
почему же так быстро замерзают слезы на ветру?....

Под тихий голос, качаясь по волнам времени, словно в лодке памяти, ты плывешь все дальше, несомый, как и все, течением Времени... время, как всемирный океан, живет по своим законам, диктуя их всем, его можно отвергнуть, его можно презирать, его можно боготворить, но с ним нельзя не считаться.. оно карает всякого, кто не внимает ему...
Как глупо думать, что в праве управлять временем... оно наказывает за этот эгоистичный самообман.... Можно уйти в вечность, но итак время пожмет свои плоды.. можно не надолго стать любимцем времени, но нельзя получить от него вечную любовь.. оно несет свои воды все дальше и дальше, до самого конца, что станет началом....
В своей ладье, мы можем лишь сидеть и смотреть на блики в зеркальном отражении воды Вечности.. опускать руки в холодные воды течения, можно спрыгнуть с лодке, чтобы кануть в воды Вечности.. но вот назад в лодку уже не вернешься.. кто сможет, тот подплывет сам до конца в начале, а те, у кого нет сил, те просто тонут в течении времени...

Как сложно порой поднять голову.. когда так больно, когда так плохо... когда открылся, но боль пронзила все.... холодные, уже серые листья, тихо шуршат рядом... о чем они говорят, какова их печальна история...
Сложно встать, найти в себе силы и подняться..
осень тихо ходит рядом... скоро будем зима... но пока здесь Она.. Осень...
Как хрустальные мечты, на землю стали падать и разбиваться на тысячи кусочков капли... капли дождя.. слез?...
Кто сможет их вновь поднять на небо, кто спасет их от участи остаться в памяти людей холодными осколками льда?!.. просто льда...
капли падают на землю, на траву, поднимают от осенний дремы зеркальную гладь озера... они свободными ручьями текут по телу...
Ртом хватаешь воздух, напоенный запахом дождя и звуками осенней песни.... воздух как густой, пронизывающий, свежий... он пронизывает до костей, замирая между мыслями и пронзая сердце... стихи просто впитывает всё тебя и забирает, делает своей частью... все растворяется под силой стихии.... под силой неба..