альтарнатива к сцене из Трилогии К.Клер ДВ |
|
Сладкоежка |
|
Без заголовка |
|
|
программа минимум... |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
С утра пораньше - дубль два....
абсолютно тупой сценарий, история в которой в кустах целый духовой оркестр....
не люблю я тупые фильмы-ужасов
насколько было приятно смотреть "Сонную лощину".... не шедевр, но эстетически красиво и логично.....
|
Метки: кино |
Без заголовка |
|
|
меня заставляют смотреть ужасник..... |
|
|
Без заголовка |
Демон:)
авка....
глядя на это....боже, я становлюсь слоном полосатым редкой породы, который при звуках флейты теряет силу воли:)))
тебе:)
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
не знаю...где здесь отключить рассылку....
|
|
продолжение.... |
У каждого человека есть две стороны. Светлая и темная. Со светлой все кажется понятно, а вот темная…. С этим гораздо сложней. Можно сказать про себя – я эгоист или я завистник. Будет ли считаться это темной стороной личности? Я не уверен. Так, отклонения и только. А вот когда ты признаешься себе, что ты можешь ради какого-то результата совершить нечто, которое сочтут в последствии, при условии что это когда-нибудь раскроется, ужасным, подлым…. Если ты вынашиваешь планы мести и получишь от этого реальное удовлетворение - не каждый может себе в этом признаться, а уж другому тем более. Многие совершенно не знакомы со второй своей половиной, хотя не раз шли у нее на поводу, но никогда не признаются, что сделали что-то намеренно и получили чистый кайф.
Обе мои стороны затеяли безрезультатный спор о том, как быть. Я понимал, что все уже давно надо забыть, жить дальше, простить. Глупо требовать от человека чувств, которые испытываешь сам, так пусть он идет с миром. Другое «Я» прощать что-либо было не намеренно. Я хотел, чтоб ему было больно, больней, чем мне, чтоб он на себе узнал, каково жить с разбитым сердцем.
И я взорвался.
Он начинал ухаживать за девчонкой, я – уводил ее у него из-под носа. Он покупал себе новую машину, я – круче и дороже. Ради того, чтоб сменить квартиру и иметь возможность кататься на своем собственном автомобиле, я научился преодолевать отвращение и неприязнь к потенциальным партнерам по бизнесу. Мне было уже плевать, что Баз, тот самый которому набили морду не чист на руку и вообще неприятная личность, это не помешала мне объединить свои усилия с ним и расширить свое дело.
Быть БИ стало модным в наших кругах. И когда я заметил, что он не равнодушен к довольно хорошенькому мальчику с младшего курса, то, конечно, выбрал его своей целью. Мало того, я стал обладателем этого приза, со всеми потрохами.
Мы улыбались друг другу, но я видел, с какой ненавистью смотрят на меня его глаза. И я платил ему той же монетой.
Такая вот шахматная партия со множеством ходов, где разыгрывались амбиции, тщеславие, зависть, и главное люди. И все это чтоб насытить ненасытное израненное в клочья второе я.
Он сам втянулся в это, перетягивая на свою сторону часть моей удачи.
Апофеозом этого безумия было то, что мы женились в один день в церквях в квартале друг от друга.
Только тогда я позволил себе остановиться, имея в активе кладбище разбитых сердец, инфаркт отца, семью, два дома в столице и небольшую виллу в Коста-дель-Соль. А что у него? Да, плевать мне было, что у него. Я ужаснулся тому, что имел и еще больше ненавидел его за то, к чему он меня подтолкнул.
И я вычеркнул его из своей жизни. Окончательно. Потому что он получил не меньше.
И вот на тебе, письмо.
У нас последнее время активная деловая переписка. Новый контракт, никто не хочет упускать выгоду, вот и препираемся из-за каждого пункта договора.
Обычно мой секретарь вскрывает деловую почту, а это письмо лежит запечатанным. Значит личное.
Несомненно, я знаю адресата и пометка «лично» острым лезвием вскрывает так и не затянувшуюся рану на сердце.
Хотя, какого черта! Быть может это конфиденциальная коммерческая информация, которая не должна пройти через руки секретаря, а я тут выдумываю несуществующие причины, довольно грубо подсказанные моим нездоровым воображением и не менее больным сердцем.
Он один воплотил свою мечту в жизнь и стал владельцем единственного концерна, разрабатывающего и выпускающего авиационную технику.
Такой вот хозяин всего неба.
Надо признать, что если отбросить мои амбиции держать руку на пульсе всего и иногда возникающее желание стереть его с лица земли, я извлекаю из нашего сотрудничества больше выгоды, чем, если бы моя компания поглотила его и взвалила на себя этот сегмент рынка.
Каждый должен нести свой чемодан, как говаривал мой отец.
Он летает в своем небе, я твердо стою на земле.
Так почему же мне так тяжело вскрыть конверт?
Первая половина письма вызывала у меня недоумение? Дополнительные пункты контракта? Такие несущественные уточнения и в личном послании…. Странно.
И тут мой взгляд натолкнулся на: «Все чаще и чаще при наших встречах ловлю себя на желании прикоснуться к тебе. Мысли о делах испаряются, и остается лишь одна - вернуться обратно, в то самое лето. Понимаю, что толку нет ворошить прошлое и так неуместно тебе об этом напоминать, но я так и не понял, с чего все началось, но вполне осознаю, чем закончилось. Мне трудно это признать, но я ждал, что ты меня остановишь тогда, я до конца не мог поверить, что ты так легко от всего отказался, сказав «давай все прекратим». Какое-то время я пытался относиться к нашим встречам, как к, всего лишь, приятному сексу, но потом весь мир стал крутиться вокруг тебя и я понял что, это далеко не так просто. Мои попытки подавить эти чувства или забыться не привели ни к чему хорошему, и тогда ты сам стал отдаляться от меня. Я понимал, что не в праве удерживать тебя, потому что это твой выбор и моих чувств на двоих не хватит.
Я постарался все забыть и даже наивно полагал, что сделал это. Но, увы, с сердцем не поспоришь. Твоя холодность и подчеркнуто официальный тон разбиваются о мою нежность, с которой я смотрю на тебя украдкой.
Я сентиментален? Пусть так, но я хочу знать, что наши отношения хоть что-то значили для тебя.
Я очень надеюсь, что мы поговорим об этом, когда я прилечу из*****. Прошу не отказывай, мне это и, правда, необходимо»
Дата, подпись с припиской, от которой у меня побежали мурашки. «Твой…»
Мой?!
Меня парализовало. Я был подавлен. Нет, я был просто убит.
- Когда он прилетает!!? – с таким вопросом я ворвался к секретарю, словно торнадо, потрясая в воздухе конвертом.
Молодой человек впервые увидевший меня в таком смятении начал заикаться, испуганно косясь на письмо в моей руке.
- Я… я не знаю. Но м-м-могу уточнить в секретариате «Хейвен Майнинг».
Отменив все встречи на сегодня, я заперся в кабинете и тупо измерял его шагами в ожидании информации. Доведя ситуацию до абсурда, я стал считать минуты, размышляя что, скажу ему, что услышу в ответ.
Наконец, я упал в кресло не в состоянии больше держаться на ногах. Не помогли даже таблетки, я целую горсть успокоительного отправил в рот, словно это были орешки. Они нисколько не притупили мою тревогу и волнение, зато отлично сработали на уровне физиологии. Я будто стал тяжелей, и даже веки налились свинцом, не сомкнувшись только усилием воли.
И я увидел его. Он сидел напротив меня в кресле и смотрел на меня с нежной грустью, от которой сжималось сердце. Когда же он успел войти?
- Я так и не сказал, что люблю тебя, – почти прошептал он.
- Мистер президент, в «Хейвен Майнинг» паника, я только что сумел добиться от них хоть какой-то информации – это меня практически тряс мой секретарь, глядя испуганными глазами, – в новостях этого пока еще нет, компания сейчас пытается контролировать утечку….
Я смотрел на него в упор, на взволнованное выражение лица, на то, как он часто дышит, когда выдает мне новости, на суетливые нервные движения, на трясущиеся руки.
- Когда он прилетит?
- Его самолет исчез с радаров в пятнадцать часов сорок семь минут, он находился в это время на полпути межу Коста-дель-Соль и Джуноном. Последние сообщения пилота, о том, что они попали в воздушную яму. Он не прилетит, мистер президент…
|
продолжение.... |
Жизнь пошла своим чередом. И я бы вспоминал сейчас это приключение как пикантный момент в моей биографии. Моя память избирательна. Она оставила бы мне эту ночь как приятное воспоминание о безрассудной юности. Если бы судьба сжалилась и дала бы время на забвение.
В июле вернулись его родители, и я вынужден был встретиться с ним на празднике в честь установления дипломатических отношений с *****.
Мне показалось, что не все так сложно.
И почему я не верю своим предчувствиям, когда они восстают против моих желаний? Мне надо было бежать без оглядки, как только я увидел его, в сопровождении родителей. Он был такой необычный, без привычной манеры держаться небрежно и так же небрежно одеваться. Нас просто свели лицом к лицу. Так положено по протоколу. Светская беседа. Обязательная полуулыбка. Наклон, поворот головы. Ничего не значащая беседа о погоде, новостях политики. Все так дипломатично, не придерешься. Но какой же клубок желаний закрутился у меня внутри, когда я заметил пристальный совершенно не вписывающийся в светский протокол взгляд самых желанных для меня глаз на свете. Наверно я мог бы проявить силу воли и не поддаться на эту провокацию, мог, но не хотел.
Я никогда больше не позволял себе так терять голову, чтоб разом отказывали тормоза, и мне было плевать, какой ценой я оплачу все это безумие.
«Это все не по настоящему. Мы просто получаем удовольствие. Не больше. Нет никаких обязательств» - шептал он, впиваясь зубами мне в шею. «Конечно, никаких» - отвечал я, в блаженстве зарывая глаза. Я уговаривал себя, что это на самом деле так, а фактически неумолимо подталкивал к собственному сокрушительному падению.
Наши встречи были нечасты, но томительное ожидание мы компенсировали безумным накалом страстей.
Моя квартирка быстро стала обитаемой и я не чувствовал уже в ней безнадежную пустоту, которая действовала на меня угнетающе, когда я в нее переехал.
У него была мечта. Самая настоящая. Летать. Он строил феерические планы на будущее, делая ставку на летательные аппараты. Он с таким упоением рассказывал о них, что мне казалось, что ничего для него больше не существовало в такие моменты. Он ужасно злился, когда натыкался на мой скепсис, хотя я говорил вполне разумные вещи с позиции экономического обоснования. Порой он взрывался и хлопал дверью. И я не понимал, как терпели его выходки девушки, мне же приходилось не раз идти на уступки и на что-то закрывать глаза. Мы были на столько разные по темпераменту и мировоззрению, что я, в конце концов, смирился с тем, что нас связывает только секс.
Иногда он пропадал вовсе. Без объяснений причин. И вот тогда я уже откровенно бил себя по рукам, чтоб не схватиться за телефон и не броситься на поиски с криками «ты где?» «Нас ничто не связывает» стало уже мантрой и повторялось в те минуты, когда мне казалось, что в моем сердце есть немного больше чувств, чем того требуют наши отношения. И мы молчали. Пока он не объявлялся сам. С какой-нибудь идеей, которая опять же разбивалась о мое спокойное объяснение на счет ее несбыточности.
Конечно, я понимал, что все это мимолетно и ни к чему не ведет, и мне хотелось от этого получить все что можно, по максимуму.
Мой отец, каким бы тираном не представлялся окружающим, был неплохим человеком и многому меня научил, быть может, не совсем хм….гуманными способами. Например, никогда не лгать, если ты знаешь, что собеседник может быть прекрасно осведомлен о том, что ты лжешь. Это лишает тебя доверия, которое потом очень трудно вернуть. А если ты лжешь человеку к тебе неравнодушному, то несложно представить что творится у него в душе.
А я был прекрасно обо всем осведомлен. Не потому что не доверял, а потому что был любопытен.
И эти глаза мне лгали и эти губы, с легкостью произносили слова неправды. А в голове у меня крутилась одна мысль: за что? И кровь моя, вскипая, сжигала вены.
Я смотрел на него, впадая в какое-то оцепенение, которые многие принимают за холодное отчуждение и равнодушие. Просто у меня был эмоциональный предел, за которым наступало бесчувствие.
Я был холоден? Нет, я был слишком горяч, чтоб бурно реагировать. После того как мы довольно прохладно расстались, я перестал с кем-либо разговаривать.
Наверно он почувствовал облегчение. Я ведь не спрашивал ничего, вроде пребывая в счастливом неведении, только слегка в не в настроении.
То, что легко сходит с рук, в дальнейшем приводит к повторению. И так далее и так далее. Он был с каждым разом лживей, я с каждым разом отчужденней. Нас больше не тянуло друг к другу, и я понял, что ниточка, которая нас соединяла, оборвалась совсем и вряд ли что-либо можно исправить.
Но что творилось у меня в душе! Мое сердце отказывалось в это верить. Оно с отчаянной надеждой ждало, что все вернется, что все еще можно исправить и понять, простить…. Но время шло, все становилось только хуже, и я решился, наконец, узнать истинную цену нашим отношениям.
- Быть может нам все это прекратить?
- Как хочешь, – улыбнулся он и, отвернувшись, ушел прочь.
Как я хочу? Да что я мог сказать? Что я хочу, что б он остался со мной? Что эта дурацкая мантра так и не сработала, и я влип? Что мне легче убить его, чем вот так просто отпустить? Что своею ложью он препарировал мое сердце, и что мои нервы стали, как оголенные провода?
В лучшем случае, я напоролся бы на «мне нечего тебе сказать», в худшем… Я даже не хотел знать, что было бы в худшем. Я слишком горд и слишком раним. Но ради него я попрал свою гордость и дал истерзать свое сердце. Этого было мало???
Лето подходило к концу, впереди маячил последний курс университета, и это было для меня огромное испытание.
Отец, решил, что мое поведение можно расценивать как примерное и позволил не возвращаться домой, а перебраться жить в снятую квартиру окончательно, пока я сам не заработаю себе на собственное жилье. Ну, да, вот такой экстравагантный способ либо держать меня на поводке, либо добиться каких-то результатов от вложенных в мое обучение средств. Экстравагантный, но эффективный. Я так хотел от нее избавиться, как от болезненных воспоминаний, что организовал свое собственное дело. Не ахти что, но переезд был мощным стимулом.
Честно говоря, я до сих пор горжусь этой своей конторой, где работало всего три человека. При этом я все равно должен был выполнять свои обязанности в корпорации отца. Мои проблемы нисколько не должны были ущемлять семейный бизнес.
В общем, чтоб забыться, я целиком и полностью погрузился в дела на двух направлениях.
Конечно же, цветущий вид и хорошее расположение духа моего бывшего любовника, по сравнению с моими кругами под глазами от недосыпа и угрюмым выражением лица вогнал меня при первой же встречи в депрессию. Неделю я валялся на диване и тупо смотрел в потолок и внутри у меня свивался недобрый клубок эмоций.
|
продолжение.... |
А он все держал меня за руку. Разговаривая с Бенедиктом, потом с Ремом, Патрицией. Они смеялись, а он все держал меня за руку и я вовсе не хотел, чтоб он меня отпускал. Я смеялся вместе с ними, и им казалось таким естественным, что мы держимся за руки, как будто держаться за руки между парнями добрая традиция.
И вдруг стал смотреть на мир другими глазами. Словно то, что мне казалось противоестественным, теперь поменяло вектор и является нормой. Что, так как я смотрел на него, как реагировал на прикосновение, на взгляды серых глаз было закономерно. Как впрочем, и мое внезапное желание поцеловать его в губы. Я был наверно пьян. Я был дезориентирован пляшущими вокруг нас друзьями с факелами в руках, их сумасшествием и хмельными выходками и криками в ночное небо. Я тоже позволил себе сойти с ума. Подойти вплотную к нему, и поразительно долго глядя на влажные в свете костра губы прикоснуться к ним своими губами. Просто попробовать их на вкус.
Я испугался. Своих желаний и его реакции. Он испуганно смотрел на меня. Испуганно, но без отвращения. При этом, все еще держа меня за руку. И я боялся, что вот теперь то он разожмет пальцы, и я просто…упаду.
Но он, когда я уже совсем отчаялся, еще крепче сжал мою ладонь и притянул меня к себе, обнимая за талию, прямо как девчонку. Он видимо тоже потерял ориентиры, если сам начал целовать меня, не обращая внимания на свист и удивленные крики друзей.
Я никогда не забуду этот поцелуй. Поцелуй, от которого я окончательно потерял голову и понял, что никогда я уже не смогу захотеть что-либо другого, потому что все другое будет жалкой подделкой, бледной тенью и суррогатом.
Нам было мало. Мы не хотели ждать, когда придет осознание того, что мы творим. И что быть может, мы раскаемся к утру, и будем стыдиться прозошедшего.
По крайней мере я точно знаю, что хотел большего, а то что хотел он, я знал, чувствовал, ощущал потому что мы не могли оторваться друг от друга пока поднимались по винтовой лестнице ведущей в его комнату.
Конечно же утром наступило протрезвление.
Не было дурацких вопросов: «как ты здесь оказался?» и «какого черта мы делаем в одной постели?»
Я был, по крайней мере, не настолько пьян накануне, чтоб не помнить, какая сила довела меня до его комнаты. И все же мне казалось, что мир рухнул, и я сам же первым начал это разрушение.
Он же был подавлен и смущен. Старался не смотреть на меня, а потом и вовсе отвернулся, чтоб одеться.
Почему-то тогда я сам забыл о своем положении, о том, что будет, когда узнает отец, когда поползут мерзкие слухи, и каждый будет тыкать в меня или мою фотографию пальцем и говорить, что сын президента извращенец.
Наверное, я впервые забыл о себе, увидев его сгорбленную спину и мысль, которая не давала мне покоя была просто ужасна: «Что же Я наделал?»
- Прости – вырвалось у меня тогда в напряженной тишине.
Я уже вполне осознавал, за что прошу прощения в отличие от него.
Он посмотрел на меня как на идиота и выскочил из комнаты так до конца и не одевшись.
Не в силах дальше усугублять свое положение я тут же уехал в столицу к отцу, чтоб выслушать массу нелицеприятных вещей о своем поведении, о своей безответственности, но ни слова о том, что я опустился до мужеложства. До отца эта история еще не дошла, не исказилась передаваемая из уст в уста, не обросла мнимыми подробностями.
В течение двух недель вместо законного отдыха я изнурял себя работой, пытаясь заглушить дерзкое желание увидеть его снова или хотя бы узнать как у него дела. А ведь я клялся себе, что никогда больше наши пути не пересекутся. И это обещание я намерен был сдержать.
Отец таскал меня по деловым встречам в качестве своего секретаря. И вот как-то вечером за чашкой кофе один из финансовых советников – владелец крупнейшей металлургической компании пожаловался на то, что его сына избил однокурсник. Дело в том, что Баз учился с нами на одном факультете, и я его хорошо знал, правда, не со всем хорошей стороны. Все естественно повернулись ко мне, чтоб я как-то прояснил ситуацию, но я лишь пожал плечами, потому что ничего не слышал об этой истории.
- Какие нравы у нынешней молодежи! Мой сын всего лишь осведомился о сексуальной ориентации приятеля и что в итоге? Три шва и множество ушибов. Да что говорить, на нем не было живого места! – негодовал промышленник – и это наше будущее! Золотая молодежь! Только из уважения к родителям я не стал подавать в суд.
- Да, молодежь сейчас распоясалась. Не чтут традиции, попирают законы, да еще и развратничают… - согласился с ним отец, снова выразительно на меня посмотрев, – я не хочу, чтоб ты общался с такими людьми.
Я был в ужасе, узнав, что началось из-за нашего неразумного поведения, и подозревал, что дело этой дракой не ограничится. Мне то вряд ли что-нибудь посмеют сказать в лицо. А вот новость, что ему приходилось принимать удар в одиночку, и как он на это реагировал, меня сильно напрягла.
Правда, на фоне этих слухов в нашей компании вдруг появились целых две пары нетрадиционной ориентации. Вот уж никогда бы не подумал, что самые озабоченные среди нас парни - Геи. А ведь меня порой от их разговоров о девчонках порой начинало тошнить. И почему-то в результате их признаний ни одно лицо не пострадало.
И все же мне было неловко, словно я ушел от ответственности и оставил его разбираться в этой ситуации одного.
Я послал ему письмо, но ответа не получил. Хотя ждал, очень ждал. Хотя бы «все нормально».
Со временем все перестало казаться таким уж острым и трагичным. Я узнал, что он встречается с девушкой с параллельного курса, и совсем успокоился. Жизнь налаживалась хотя бы у одного из нас.
Отец разрешил мне переехать в снятую для меня квартиру, где я почувствовал немного свободы от опеки и наблюдения.
Сейчас вспоминая об этом, я одергиваю себя, когда хочу излишне контролировать своих сыновей. Тогда же я был рад и этому.
|
продолжение.... |
Я помню солнце, ветер трепавшие мои волосы, когда я вел свой кабриолет сразу за приятелем, слева ко мне прижималась Дина. Ее разморило на солнце, и она примостилась у меня на плече, совершенно не подозревая насколько мне неудобно было вести в таком положении машину.
Он же решил ехать на одном из своих мотоциклов, коих у него было множество. Я думаю, что здесь была скорей жажда скорости, чем желание покрасоваться перед девчонками. Хотя, они были от его вида в экстазе.
Он то сбавлял скорость и ехал рядом с нами, зубоскаля на ходу, то мчался, словно сумасшедший вперед, поднимая на проселочных дорогах клубы пыли.
Это был самый необыкновенный день в моей жизни. То ли на меня так подействовало вино и я наконец то позволил себе быть самим собой, то ли я устал сдерживаться и опять же вино придало мне сил. Думаю, я многих удивил в тот день своим поведением и любовью к танцам, а главное тем, что я умею танцевать и тем, что меня можно было спровоцировать на любую безумную выходку.
Слава богам, никто не подбил меня ни на что сверхнеприличное, максимум на совместное купание голышом в бассейне, когда солнце уже стало клониться к горизонту.
У меня хватило духу сказать в тот вечер Дине «нет». Отец, конечно же, после моего своеволия устроил мне небо в алмазах и принуждал меня просить ее вернуться обратно, но тогда я и помыслить об этом не мог и был тверд в своем решении.
После нескольких тяжелых моментов во время объяснений я с легким сердцем побрел на пляж, чтоб как-то привести свои чувства в равновесие.
И наткнулся на него.
Он сидел на берегу у самой кромки воды. Теплая волна как белая кошка подбиралась к его босым ногам и лизнув их уносилась прочь. В сгущающихся сумерках я его различил лишь по белым закатанным брючинам.
- Почему ты не там? – спросил я, мотнув головой в сторону дома, откуда доносились музыка, смех, кто-то пытался весь этот гомон перекричать.
- Устал.
Я пожал плечами и собирался пойти дальше, когда он схватил меня за штанину и почти силком усадил рядом.
- Посиди со мной.
- У тебя что-то произошло? – просил я, когда молчание уже стало невыносимым.
Мы никогда с ним не были друзьями, я никогда не интересовался что там у него внутри, от чего он мог вот так уйти с вечеринки, где, несомненно, его с нетерпением ждали и сидеть в одиночестве на берегу моря.
- Нет. Все в порядке.
Я снял обувь и, закатав брюки, тоже подставил ступни под ласковые набеги волны.
Так мы и сидели, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом, оставив напоследок ярко алую полоску на бархатном небе. Завязался разговор о девчонках и я понял, что скорей всего его постигла неудача, вот он и сник. Дело в том, что слово «неудача» абсолютно не вязалось с его жизненной позицией. Он спросил, как мне удается знакомиться и поддерживать отношения без всяких напрягов. И тогда я рассмеялся. Рассмеялся и упал навзничь, зарывшись волосами в теплый песок. Я хохотал, а он смотрел на меня, ничего не понимая. Надо же, он верил этой дутой репутации. Вот уж никогда бы не подумал.
- Наверно, тебе никогда не приходило в голову, что иногда женщины смотрят на размер кошелька, твою машину, твоих родителей, примериваясь, насколько ты крут.
Он задумался, погрузившись в себя, и мы какое-то время молчали.
- Ладно, пойдем, нас наверно уже заждались, – наконец произнес он, вставая и подавая мне руку, чтоб помочь подняться на ноги. – Я подумаю об это после.
Я протянул ладонь, совершенно без всякой задней мысли. Я просто протянул ладонь, чтоб подняться. Прикоснуться на мгновенье и разжать пальцы, разойтись в разные стороны. Но тут наша шумная теплая компания, которую мы оставили без своего общества на произвол судьбы, решила устроить фейерверк.
Черное бархатное небо разрезала первая огненная стрела и взорвалась над нашими головами разноцветным шаром с миллионами искр.
Я с детства не люблю, когда меня трогают. До сих пор это вызывает у меня неприятные ощущения и эмоции, а тогда я просто запаниковал. Он держал меня за руку и смотрел вверх на тающие, на глазах всполохи фейерверка с поистине счастливым лицом. Зачем он держал меня за руку? Почему он меня не отпускал? Эти мысли роились у меня в голове, и я уже не замечал ни грохота, ни вспышек. Тогда я смотрел на него, будто видел впервые, потому что в этом долгом прикосновении я почувствовал новые для меня ощущения. Мне не было неприятно. Мне не было неловко. И глядя на его смеющееся лицо, мне уже не хотелось вырвать руку, а наоборот, чтоб он не выпускал ее из своей никогда. Его смех был заразителен и я тоже рассмеялся.
К нам присоединились остальные. Откуда-то они достали факелы и двое парней из нашей компании уже сооружали костер на берегу моря.
|
Склад, так склад.... |
"Банальная история"
1.
Я смотрю на запечатанный конверт и не могу заставить себя его открыть. Столько лет прошло, а чувства мои ни сколько не притупились и я все так же зол и все так же ненавижу его. Как в прочем и люблю….
Люблю сильней. И не менее ярко ненавижу. До дрожи. За все, что он сделал мне, за всю мою боль, которую я испытал, с того момента, как наши пути так глупо разошлись.
Глупо, банально, нелепо. В принципе, я смирился с его решением. Но сердце мое решило по-своему и до сих пор щемило, когда я читал про него в прессе, видел его на светских раутах в окружении коллег, партнеров по бизнесу, семьи, сыновей.
И даже улыбку на его лице предназначенную не мне я не мог ему простить и ненавидел страстно.
Как я уже говорил, прошло очень много лет. Но я помню все как вчера.
Вечеринку по случаю окончания предпоследнего курса университета, где собралась вся золотая молодежь нашего факультета.
Мы были пьяны от пряного вина от воздуха свободы, бередившего кровь и подбивавшего нас чудить, совершать безумства, строить планы далеких путешествий. Наши родители могли обеспечить нам такие мечты, поэтому мы не были ограничены в нашей фантазии. Мы даже соревновались, у кого идеи буду безумней, на грани реальности и на сколько можно все это осуществить.
Мои возможности были практически безграничны, мой отец не мог мне обеспечить только воскрешение из мертвых и полеты меж звезд. Хотя как оказалось в последствии, последнее вполне реализуемо. Тогда это было из области фантастики.
Естественно все ждали, что моя то фантазия будет такой же безграничной. Увы, мои мечты не выходили за рамки планов на следующий семестр и ближайшего будущего в компании отца. Я не был особо красноречив, и искрометно весел. Я знал все свое будущее наперед, и фееричные желания в планы на мою жизнь не входили. Может, поэтому я так завидовал своим приятелям, которые загадывали кругосветные круизы, вылазки в суровые горы на Северном континенте, охоту на огнехвостых псов. Это было круто, но нереально. Мое время за деньги не купишь. После недели такой свободы, я непременно бывал заперт в кабинете и продолжал штудировать учебники.
Может, потому что я выглядел таким примитивным, девочки из нашей компании, считали, что меня можно охмурить, приручить, завоевать. Я так и не понял до сих пор женской стратегии, хотя женат семнадцать лет.
А парни наивно полагали, что мне так с ними везет. И считали меня ловеласом. Да я даже не мог мечтать о девушке, которая мне нравилась, настолько не принадлежал себе. Поэтому разговоры в мужской компании о том, сколько и кого я уложил в постель, вызывали у меня удивление и неприязнь.
А он. Он был душой компании. Вот уж кому нужно было присвоить титул ловеласа. Что ни день то новое увлечение, а то и несколько. И фантазии подстать упорству, с которым он их реализовывал. Несмотря ни на что, нам все же пришлось неоднократно общаться по вопросам коммерции. И я проглатывал свою обиду, признавая за ним великолепные стратегические находки, когда мы обсуждали некоторые планы развития общего бизнеса, перспективы партнерства. И все же временами я ловил себя на мысли, что думаю о том, как причинить ему боль.
Так вот, о вечеринке. Ее решили организовать у него в поместье на берегу моря, пока родители находились с дипмиссией в другой стране. Все сначала хотели завалиться ко мне, но я возразил, что, вряд ли кто-нибудь захочет проходить процедуру досмотра ибыть под пристальным наблюдением весь день и ночь. Хотя вилла моего отца находилась неподалеку и была раза в три больше и роскошней. Толку то?! Компания, конечно же, отказалась от такого сомнительного развлечения, и мы поехали в Коста-дель-Соль, прихватив все же из запасов моего отца три ящика коллекционного вина.
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Аудио-запись: Martina Topley Bird - Sandpaper Kisses |
|
меня это расслабляет... |
|
Метки: музыка |
о вчерашнем воскресении.... |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
когда же это закончится? |
|
|
к дню рождения.... |
Автор: Ронин
Фандом: FF7
Пейринг: мой
Он теряет контроль, сейчас он такое
беззащитный и весь как на ладони на последних
секундах к оргазму. Я уже чувствую, как с его губ
готово сорваться имя. Не мое.
Я закрываю его рот рукой и шепчу:
- Нет, не надо…
Я слушаю, как он стонет во сне.
Ворочаюсь в постели, мысленно чертыхаюсь и никак не могу уснуть под эти звуки, раздающиеся в зеленоватой темноте моей квартиры.
Не знаю, зачем я поехал туда.
Увидел его без привычной одежды, она просто оплавилась и свисала заскорузлыми кусками.
Я стоял и раздумывал.
Такой типичный для столицы пасмурный день, как будто небо вечно зареванная девчонка. Привычный натюрморт из железобетона и асфальта.
В лужах отображаются стальные стяжки.
Он такой же покореженный, как и все что нас окружает и такой же молчаливый.
Взгляд исподлобья.
Я открываю заднюю дверцу, и он валиться на сиденье, тут же проваливаясь в небытие.
Меня никто не останавливает, меня просто никто не может остановить. Все козыряют и вытягиваются в струнку, не понимая, что их план-перехват уже провалился и причина этого я. Врубивший на полную катушку музыку, так что наверно бока моей машины вибрируют.
Каждый из тех молодых кадетов на блокпостах наверняка неприязненно проводил меня взглядом. Папенькин сынок возвращается с очередного пати, когда все в усилении, потому что существует реальная угроза благополучия этого придуманного корпорацией мирка.
Нет, я сквозь рев музыки слышал эти стоны. И мне было не до веселья.
Я не нянька, не сиделка…. Самое большее, я снял с него эти обрывки плаща и постелил на диван плед.
Он свалился кулем и снова потерял сознание.
Глупо было пытаться растолкать его и спросить, что же случилось.
Конечно же, я в курсе, что произошло в ходе спецоперации. Но только в общих чертах, и с точки зрения военных.
Я хотел знать, что случилось с ним.
Но тревожить не стал.
Если захочет, сам расскажет.
Но не захочет.
Кто я?
Ему никто…
Так почему же я?
Наверно, потому что именно НИКТО.
Иногда он замолкает, и я смыкаю веки, но все же продолжаю видеть темно-зеленый свет. Проваливаюсь в короткий сон.
Снова слышу стон и снова вижу зеленый свет.
Встаю и, шлепая босыми ногами, подхожу к дивану.
За потоком спутанных волос не разглядеть лица.
Скомканный плед валяется на полу.
Я мог бы спать уже, мог бы спать не один, а не бродить по квартире в ночи. Я не нянька!
Убираю волосы с его лица.
Свет уличной неоновой рекламы не разбавляет бутылочно-зеленого мрака, скорей добавляет некую нереальную ноту в картину бытия.
Оно напряжено.
Я все равно не могу расслышать, что он говорит. Бессвязная речь, видимо, как отголосок произошедшего накануне. Оно все еще держит его в своих цепких объятьях.
Я любопытен. Да хотя бы, потому что я уже повелся на эту авантюру.
Черт, если его здесь обнаружат, меня не спасет ни мой статус ни Бог, ни Дьявол.
Я снова убираю налипшие на лицо пряди волос и чувствую на своем запястье горячую ладонь.
Он сильно сжимает мою руку, похоже, машинально.
Мне его не разбудить. И спит ли он? Мне кажется, что он где-то в своем мире, и это совсем не сон.
У меня онемела кисть, и я сажусь рядом.
Пусть держится, если мое запястье все, что связывает его с этой реальностью.
Он больше не стонет.
Дыхание выравнивается и мне до смерти хочется спать.
Никогда не думал, что за простую физиологическую потребность организма можно быть готовым на все.
У меня просто не было возможности проверить это.
Мне холодно и неудобно сидеть на полу.
И я ненавижу сумрак. Он рисует моему воображению странные метаморфозы. Например, что он улыбается или хмурится тут же.
Какого черта я сижу ночью около мятежника и пытаюсь рассмотреть, что же на самом деле скрывает зеленая тьма?
Попытки освободиться ни к чему не привели, он еще сильней сжал мое запястье.
Тогда я просто лег с краю.
Не слишком удобно лежать на его руке, но мои глаза непроизвольно слипаются, и я снова проваливаюсь в сон. Такой вот ночной слалом, заснуть – проснуться - снова заснуть….
Я заснул, чтоб снова проснуться со стучащим у горла сердцем.
Я это сделал? Я прижался к нему во сне?
Нет. Это он прижал меня к себе, обняв второй рукой.
Я снова пялюсь в темноту, стараясь упокоить, словно взбесившееся сердце.
Пальцы без перчаток оказываются удивительно мягкими. Они касаются моей груди, вызывая целый рой противоречивых эмоций.
Мне все это не нравится! И эта двусмысленная поза и то, что его дыхание так близко и щекочет мне шею. Разбегающиеся по телу искорки, заставляют меня содрогнуться. Реакция моего тела меня пугает.
Я знаю прикосновение женских рук. Обычно я стряхиваю с себя назойливые объятья, отворачиваюсь, оставляю разочарованными….
Сейчас я в недоумении пытаюсь понять, почему не бегу от этих пальцев, как от огня, а сильней прижимаю к своей груди?
У меня ведь есть девушка. Ее зовут…. Зовут…Черт, мне даже не вспомнить ее имя….
Мне кажется, сердце стучит уже так громко, что способно разбудить его.
Что я делаю?
Это все сводящая с ума зеленая тьма. И моя нерешительность.
Бежать!
Но поздно.
Переплетение пальцев. Разворот и я встречаюсь с ним глазами.
Нужны ли мне слова, чтоб понять его желания?
Но я не подчиняюсь, а всего лишь следую своим…
Да.
Я просыпаюсь в кровати, укутанный пледом и, не отрываясь, смотрю в окно, за которым серая парусина облаков образовала прореху. Сквозь нее виден нереально голубой проблеск.
Я не вскакиваю с постели, не кидаюсь к дивану.
Я просто знаю, что его там нет.
Что он ушел навсегда, оставив меня в вечно-зеленом сумраке. И я до смерти буду смотреть из него с тоской на крохотный кусочек неба.
|
Без заголовка |
Фандом: FF7
Мне тепло.
Утро еще только собирается вступить в свои права и в комнате царит ночная прохлада.
Я тесней прижимаюсь к нему и кладу голову на плечо. Он потревоженный моей возней машинально притягивает к себе ближе и целует в макушку.
Ради этого бессознательного я готов на все.
Готов бросить все и всех. И не сгибаемо противостоять тем, кто вознамерится быть против моих желаний и моему постоянству.
Зажмуриваюсь, шепча на грани сна что-то милое, бессвязное, адресованное только ему.
И проваливаюсь в небытие.
Солнце светит слишком ярко и слишком нагло. Под веками пляшут яркие пятна.
Разлепляю ресницы и оглядываю пустую безликую комнату в которой лишь я…распростертый на кровати. Больше никого и ничего.
Я, кровать и солнце…
В ужасе зову его, безумно шаря по кровати руками.
На мои крики появляется какая-то грозная дама.
- Доктор, ему опять плохо. Да, обострение. Снова зовет его…. Хорошо. Два кубика успокоительного и смирительная рубашка….
|
Видео-запись: Без заголовка |
26 просмотров |
|
давно это было почти неправда... БК |
|
|
типа, здравствуйте:) |
|
|
Без заголовка |
|
|
так развеиваются легенды:))))) |
|
|
Брат |
Автор: Ронин
Фандом: WF
Я всегда пытался понять, когда же он так изменился.
Еще перед поездкой в Оксфорд он был заботлив, но уже тогда держался на расстоянии. Будто это событие придавало ему какой-то невероятный статус и позволяло смотреть на меня свысока. У него появились «подчиненные», специально приставленные отцом люди, которые направляли его и вводили в курс дел.
Он оставался внимательным с некоторой долей снисходительности. Мне порой было обидно, что тот, кого я так любил и кто мне был очень дорог, изменился. Больше не было игр, я не чувствовал в новом Янцзу той братской любви, которая объединяла нас. Он повзрослел. Слишком быстро для меня. И слишком быстро дал мне понять разницу между нами. Между старшим сыном босса и мной.
Я перестал узнавать его.
А он, казалось, поглощенный предстоящими событиями совсем позабыл меня.
Он держался отстраненно, не упускал возможности сделать мне замечание на правах старшего брата, подчеркнуть свою исключительность.
Я старался не предавать большого значения придиркам Янцзу. Он и раньше был вспыльчив и не выбирал выражения, когда мы ссорились. Порой он становился абсолютно несносен, пару раз даже отцу пришлось вмешиваться в наши перепалки. Как же мне было тогда стыдно перед ним за свое упрямство и нежелание идти на компромисс. В конце концов, мы с Яном мирились, до следующей вспышки его гнева.
В одночасье я стал никем.
Ян низверг меня своим пренебрежительным отношением на позиции приемного сына, какого-то подкидыша, но я решил, что меня это не устраивает.
Меня учили быть почтительным, учили уважать семью, ставить ее интересы выше своих. Если отец решил, что отныне будет так, что Ян прав, то не мне идти против его воли.
На самом деле, все так: мой брат, получивший прекрасное образование, а не я, унаследует семейный бизнес. Именно Ян должен был отвечать всем чаяниям нашего отца. Мой удел, стать надежной опорой и быть как можно более полезным для семьи.
Ко времени приезда Янцзу из Англии, я уже был посвящен во все тонкости семейного бизнеса. Отец долго колебался, прежде чем ввести меня в курс дел, но как мне показалось, делал он это скорей не от недоверия или страха, что я не справляюсь или сорвусь. Сейчас я уверен, он хотел защитить меня от суровой правды жизни и что б его «цветок» не был вовлечен в грязные игры взрослых.
Но я сам выбрал свой путь и, видя мою решимость, отец ввел меня в бизнес.
Было ли мне страшно?
Первый раз.
Я думал, что с позором провалил свое задание. Что я не справился с дрожью, коротая колотила меня всего, когда я навел пистолет на свою жертву. Он так жалобно скулил, закрывая лицо ладонями. Молил о пощаде, а я все медлил, понимая, что неподалеку люди отца смотрят на мою нерешительность. К горлу подкатил огромный комок, кровь гулко стучала в ушах, а я все еще стоял и слушал жалкие поскуливания скорчившегося у моих ног торговца наркотиками.
Видимо он почувствовал мою нерешительность и решил, вот его шанс, сбить с ног сопляка, мальчишку, который и видом то своим не может никого устрашить.
И я машинально нажал на курок, почувствовав только сильную отдачу в плече и услышав хлопок. Пуля угодила прямо в глаз, второй ошалело таращился на меня, в то время как тело падало навзничь.
Меня оттащили оттуда, потому что сам я уйти так и не смог.
Стрелять по мишеням, упорно заниматься боевыми искусствами с учителями, это так просто.
А уйти с того места, где ты впервые лишил человека жизни…. Оказалось мне не по силам.
Отец выслушал доклад своих людей и похвалил меня. И все же я видел в его глазах тревогу. А правильно ли он поступил, согласившись на все это?
Правильно.
Я обязан был доказать это.
Сначала себе, потом ему, а когда вернулся Ян, то доказывать, что я без жалости и сожаления могу нажать на курок, уже не было надобности.
Многих озадачивала моя молодость, а больше всего моя внешность…. Правда, для них это был последний миг удивления. Иногда я свинцом вгонял в их глотки, готовую сорваться с губ насмешку….
И все же, Ян по возвращении оттеснил меня на позицию подчиненности и я, чтоб снова угодить семье и отцу, проглотил это.
Брат вернулся совершенно чужим для меня. Весь европейский лоск сошел с него, как только он сменил дорогой костюм на чеонгсам. И я терялся в догадках, кто же передо мной? Кто этот решительный, резкий и властный мужчина? И какой статус он мне определит на этот раз?
Отец сразу же доверил Яну вести часть дел, а я автоматически переходил под «опеку» брата.
И все же, меня многое смущало и настораживало.
Я был готов к холодному и несколько надменному отношению со стороны старшего брата, но не ожидал, что все будет настолько плохо.
Однажды все прошло не совсем гладко, и мне велели не соваться больше никуда, пока я не залечу раны. Отметины после серьезных стычек не такая уж редкость на моем теле. Самое противное, когда они заживают. Рана зудит нестерпимо, так что хочется сорвать себя бинты и разодрать себе бок в клочья. Чтоб не фокусироваться на этой пытке, я пытался вникнуть в бизнес-план нового казино. Ян очередной раз решил поиздеваться надо мной и козырнуть своей образованностью, зная, что и я половину этих цифр не пойму, подсунул мне с утра красную папку с финансовыми расчетами.
Не совладав с приступом гнева, я метнул папку в угол. Она как грузная неуклюжая птица перелетела кабинет и упала в опасной близости от редкой красоты вазы эпохи Минь.
У меня весь день не задался. Уром – Ян с иронично-злой улыбкой вручающий мне документы, к обеду – мне казалось, что на моих плечах покоиться весь мир.
У женщины, что делала мне массаж, никогда не исчезало выражение испуга на лице. Она всегда опускала глаза, когда входила в кабинет, я никогда не слышал ее голоса, и шаги у нее были бесшумные, словно ко мне проскальзывала тень.
Она делала мне больно. Всегда. Находила точку, и давила на нее пока перед глазами все не начинало плыть и темнело.
И тогда тяжесть исчезала, словно смывало приливной волной. Я наслаждался покоем, сидя в кресле с обнаженными плечами.
Вдруг, моей кожи коснулись холодные пальцы.
Я вздрогнул и моментально обернулся, встретившись глазами с Яном.
- Яндзу? Что ты делаешь?
Его пальцы гладили мою шею и плечи.
Я растерянно смотрел на брата, в его смущенное лицо. Он одернул руки и прижал их к груди, словно обжог пальцы и зажмурился от боли.
- Я хотел поговорить с тобой…..
Мне стало совсем не по себе, после этого разговора. Ян был странно тих и не задевал меня как это делал до этого. Я не мог себе объяснить его поведение, его странное появление и его ледяные руки на моей коже.
По сути, разговор был ни о чем, будто Ян шел по коридору мимо моей комнаты, и ему спонтанно пришла идея поговорить со мной. Просто так. Как раньше, когда мы были детьми. Только не было уже этого ощущения тепла, скорей передо мной сидел незнакомый мне человек, который смущал меня.
С того вечера Янцзу словно подменили.
Я так и не понял, что на него нашло, пока он мне не сказал те оскорбительные слова, что стали последней каплей.
Я ведь мог убить его. Вполне. Я был готов. И если б не вмешательство отца….
Он посмел предположить, что я….
Хотя. Может быть, он был не так уж неправ?
И мне не в него следовало целиться из пистолета, а совершенно в другого человека, вместо того, чтоб поддаться на то обманчивое тепло, что он мне дал?
Как только этот человек появился в моей жизни, пошел обратный ее отсчет, который я даже уже не пытался остановить. По разным причинам….
И что в итоге?
У меня не осталось никого. Даже одержимого властью брата.
Я вернулся в свой опустевший дом, где каждый уголок напоминает мне о детстве, мальчишеских тонких голосах, о том, как на моих руках умер отец, о том, что у меня отобрали, о том, что я никогда не верну за все богатства мира.
И все ради чего?
Ради алчных планов предателя То, ради меркантильных интересов Асами и моего юношеского идеализма.
Теперь все мертвы, и настал твой черед платить по счетам Асами Рюичи.
Ты сделал ставку не на того человека в свое время….
И будешь за это расплачиваться….
Обещаю….
|
к безумному драббл-фесту :))) |
Все. Задание провалено. Надо выбираться отсюда. Как можно скорей и с любыми
потерями. Любыми! Лишь бы ноги унести.
Вот, что значит, делать неправильные выводы из, казалось бы, односложных, фактов.
Столько времени на слежку, сбор информации, прослушивание телефонов! И что в
результате? Пыльный шкаф времен гражданской войны в Каньоне Космо, несмываемый
позор и как следствие насмешки коллег до конца своих дней.
Благо, он не затребовал подкрепление, а самонадеянно решил положиться на свои силы.
Хорош бы он был, когда батальон бравых молодчиков в камуфляже оцепил бы
злополучный притон, чтоб взять с поличным на явке эту пару преступников.
А ведь сегодня мог бы быть выходной. Выспался бы, пошел в клуб, оторвался по полной
программе. Познакомился бы с блондинкой. Или блондином. Теперь уже все равно. И
день бы закончился хорошо.
Нет, надо было проявить рвение перед начальством, поменяться с Рудом, потому что ему
приспичило навестить племянницу в Джуноне. Инициатива наказуема. Надо зарубить это
себе на носу раз и навсегда. Да, да, сегодня тот самый день, когда он накроет явку
Аваланча! И сделает это, чуть ли не голыми руками! Где была его голова?
Не слушать, не слышать, думать о приятном. Он же подготовленный ко всяким
катаклизмам боец! Чего стоит штамп в досье - «психически устойчив»! Если вспомнить
операцию в Кореле? А как они выбирались с фермы Чокобо, когда их с Рудом заметил
самец этих голенастых птичек?! И не такое бывало. Ха! Когда-нибудь это закончится.
Силы иссякнут, и наступит свобода. Когда-нибудь.
Да у этого субъекта, они, похоже, безлимитные.... Вот донести бы на них, пусть им тоже
будет плохо.
Старое рассохшееся дерево дверцы шкафа затрещало, когда кто-то с силой ударился об
него.
Только не у шкафа! Только не у шкафа! Дважды два - четыре, дважды три - шесть,
дважды четыре - восемь.... Ненавижу женщин. Никогда! Ни с одной! Пусть хоть одна
назовет меня «котиком»! Сколько можно стонать? Тошнит...
Морская болезнь это последнее, что можно вытерпеть. Или нельзя?.. Ой, в туалет
приперло.... Выпустите меня!!!
Наступила тишина...
- Тебе не кажется, - спросил, прислушиваясь Клауд, - какой-то шум?.. Странные они эти
двери.
- Угу, - лишь согласно промычала Аэрис, в экстазе закусив нижнюю губу.
|
Без заголовка |
Автор: Ронин
Фандом: WF
пейринг: найдите
дисклаймер: не мое
Иметь. Обладать. Без компромиссов. Без остатка.
Первобытный инстинкт, толкающий порой на необдуманные поступки. Импульс, порождающий безумные порывы.
Мощный двигатель к успеху и, увы, ловушка, которую расставляют ему раз за разом.
Вот и сейчас его, зачем-то понесло в гостиницу, где он снимал для Акихито номер. Чтоб удостовериться, что его собственность под наблюдением? Что на нее не посягнули, что она сама не вздумала сбежать? Как хищник, обходящий свои владения, и проверяющий надежно ли спрятана добыча.
С того момента как Такаба вернулся из Гонконга, ему нет покоя, и он кожей чувствует, как рядом тенью скользит еще один хищник, который посягает на мальчишку.
Возможно это всего лишь паранойя, а возможно просто древний инстинкт.
На ресепшене девушка-администратор профессионально улыбается постоянному клиенту. Он скользит взглядом по застывшей улыбчивой маске, по склоненной в почтительном поклоне фигурке за стойкой.
Нет, что-то не то. Блеск в глазах. Мечтательный. Диссонанс с привычным образом служащего, которого до автоматизма муштруют изо дня в день.
Настороженность возрастает.
Он поднимается на семнадцатый этаж, оставляя телохранителей в холле отеля. Направо, потом еще раз. Горничная испуганно смотрит на него из-за хромированной тележки. Она еще не дошла до номера господина. Испуганно. Настороженно. Любопытно. Будто ожидает чуть больше того, что видит обычно.
Странно.
Он стоит перед дверью. Прислушиваясь, что там за ней.
Раннее утро.
Сон или звук льющейся воды?
Он снова посмотрел на девушку в униформе. Достал из кармана пальто пачку сигарет и вошел внутрь.
Красным одиноким глазом утреннее осеннее солнце пялилось в окна.
Он зажмурился на мгновение, чтоб привыкнуть к яркому утру в этом номере.
Неряха.
На кресле сваленная в кучу одежда, кроссовки на белом ковре, банки из под пива…
Он поморщился и пошел на звуки льющейся воды.
Там за дверью, то что будоражит воображение. Теплые струи воды стекают по гладкой юношеской коже. Светлые волосы прилипли к щекам и шее.
Он открывает дверь и видит испуганный взгляд больших глаз. В последнее время, Акихито встречает его только так – огромные глаза, расширенный зрачок и гулкое биение сердца. Страх? Конечно. Но он моментально сменяется смущением. Это новое в мальчишке. И Асами еще не понял до конца, нравится ли ему такая перемена.
- Подай мне полотенце.
- Зачем?
Румянец на щеках, капли с ресниц.
Он подает ему полотенце без дальнейших слов. Сейчас ему не до глупых препирательств. Он возвращается в комнату, скидывает с кресла скомканную одежду и, наконец, решает закурить.
Слабый аромат вишни не дает ему покоя. Вишня, пряная, терпкая…. Он вообще чувствителен к запахам, а этот аромат ему смутно знаком.
Табак?
Он мгновенно насторожился. Его сигареты никогда не пахли вишней. Но откуда-то он знал этот запах.
Наконец закурив, он смотрит в сторону ванной комнаты.
Взгляд скользит по смятой постели, где аккуратно разглажена левая подушка.
Подушка идеальна, а одеяло все кувырком?
Он глубоко затягивается и выпускает струйку дыма, сквозь которую видит вышедшего из душа Акихито.
Тот все еще смущен и пытается скрыть это тем, что излишне рьяно вытирает полотенцем волосы. В глазах блеск. Нехороший блеск. Блеск ускользающего взгляда.
- Все в порядке?
- Отлично. Ты собираешься меня теперь пасти?
Ему нравится, когда мальчишка огрызается, когда создается иллюзия, что Асами его укрощает. Акихито сопротивляется, бунтует, взбрыкивает как молодой жеребенок. А потом, потом он дрожит как натянутая струна в его объятьях.
Ему это нравится, определенно нравится. Так же как купленный на аукционе вороной Атсуи, рано или поздно покоряется своему хозяину, так и мальчишка, показав свой норов, затихает, становится шелковым. Ради вот этой непокорности можно вынести все.
Волосы стоят торчком, на щеках играет яркий румянец, взгляд все еще где-то блуждает по комнате, скользит по раскиданным вещам, по смятой постели. Смущение явно затянулось.
Может быть Асами слишком пристально и придирчиво смотрит на него? А может, пытается уловить, что же все-таки сегодняшним утром не так, как обычно….
- Иди ко мне.
Мальчишка кидает полотенце на кровать и покорно подходит к нему.
Отбрасываются последние сомнения.
Пальцы в мокрых волосах немилосердно стискивают пряди и тянут вниз, выставляя на показ юное красивое лицо с ярким румянцем на щеках, закрытые лиловатые веки. Запястье перехватывает рука с тонкими почти женскими пальцами. И взору предстает последнее, недостающее звено. Метка.
Взмах ресниц и в глазах уже читается страх перед неизбежным, и пальцы разжимаются, выпуская на волю влажные светлые пряди.
Асами встает с кресла и направляется к постели, где так тщательно разглажены складки на подушке. Он садится и проводит рукой по шелковистой простыне.
Молниеносный взгляд на сгорбленную фигуру у кресла. Такаба так и не поднял головы, замерев в ожидании.
Асами смотрит на длинный черный волос, зажатый между двумя пальцами.
Ксо.
|
Как пишется история.... |
Метки: фики Shin-ra |
"Подарок" |
Автор: Ронин
Фандом: FF7
Саммари: сплошное ООС, просто мне подарили игрушку
- Я думал, что результаты твоей лабораторной работы будут более впечатляющи. – Поморщился Ходжо, глядя на непонятного вида зверюшку, которая слепо натыкалась на стенки коробки. С виду она была похожа на щенка, но с кошечьей мордой и смешным хвостиком на голове.
Сефирот виновато смотрел на отца, клянясь про себя, что впредь будет менее легкомысленно относиться к занятиям по биологии.
- И что мне теперь с этим делать?
Не знаю – пожал плечами Ходжо. – Утилизируй, как биологический материал класса В. Надеюсь, оно не ядовито?
Сефирот мотнул головой и, взяв коробку подмышку, затопал прочь.
Подходя к утилизатору, он еще раз взглянул на дело рук своих. Существо пискнуло и подняло вверх слепую мордочку, будто ожидая приговор.
Подросток досадливо поморщился и, развернувшись на каблуках, пошел прочь из лаборатории.
Пока он бродил по верхним этажам Шинра-билдинг, ему пришла в голову сотня способов избавиться от невыносимо пищащего результата эксперимента. И все эти способы были решительно отвергнуты, как негуманные.
Взрослые: военные с множеством нашивок, ученые в белых халатах, финансисты в ладно сидящих костюмах. Все они проходили мимо с такой деловой озабоченностью на лице, что даже пытаться предлагать это черное скулящее чудовище, было бы глупо.
66 этаж. Коридор. Никого кроме телохранителей в одинаковых костюмах. Он уже пожалел, что забрел сюда.
Пустой конференц-зал. У окна сидел мальчик, подогнув под себя ногу.
- Эй – окликнул его Сефирот. Мальчик не отреагировал.
Существо в коробке снова надрывно пискнуло, только тогда Руфус обернулся.
- Ну?
Во взгляде любопытство на грани подозрительности.
Все Сефирота настораживало при встрече с этим мальчишкой.
Решительно подойдя в плотную к белобрысому подростку, Сефирот протянул ему коробку.
- Поздравляю!
- С чем? – удивился Руфус, с любопытством рассматривая содержимое подарка.
- С Днем рождения! – выпалил Сефирот, краснея под изумленным взглядом Руфуса.
- Но оно у меня зимой…
- Чтоб не забыть! – выпалил Сефирот и пулей вылетел из конференц-зала.
Руфус погладил свой подарок. Подарок благодарно облизал ему руку.
Лучезарно улыбаясь, мальчик прошептал.
- Он нас любит, Дарк, не правда ли?
(c) Ронин
Метки: фики Shin-ra |
"Итоговое совещание" |
Автор: Ронин
Фандом: FF7
Саммари: сиквел к "Сказке"
Итоговое совещание. Отчет перед несуществующими акционерами. Все делают вид, что верят в это, на самом деле это плановая экзекуция моего отца.
На огромном овальном, отполированном до зеркального блеска столе робко, на самом краешке лежат бумаги с отчетами. Стройные колонки шести-семизначных чисел. Вся империя в таблицах и графиках.
В ближнем кругу - главы департаментов, за ними - заместители, начальники крупнейших отделов, секретари-референты, строчащие скорописью в пухлые блокноты с эмблемою Шин-pa протоколы докладов.
В конференц-зале очень хорошая акустика, поэтому никто не решается нарушить тишину.
Отец сидит в своем излюбленном кресле и всем кажется, что он дремлет. Все верят обманчивости сомкнутых век, иллюзию склоненной на грудь головы. На самом деле он прислушивается.
К тембру голоса докладчика, его манере говорить, к тому насколько тот уверен в словах, которые произносит.
Бывало, что с верхов слетали чины совершенно без объяснения причин.
Просто в какой-то момент отец уловил фальшь. За этим могло последовать служебное расследование, во время которого, как правило, в отставку отправлялось еще несколько работников рангом пониже. Так что, этих «собраний акционеров» боялись как космической чумы.
Если кому и не было из присутствующих никакого дела до всего этого, так только мне. Я уже второй час сижу по правую руку от отца и не знаю, чем заняться.
Весь блокнот уже изрисован карикатурами на присутствующих. На одну Скарлетт ушло целых три листа. Начиная с невинных, заканчивая совершенно неприличными в стиле садо-мазо с участием толстого отвратительного Хайдеггера.
Отец не меняет позы. Лишь изредка открывает, будто спросонья глаза и тут же закрывает их снова.
Из приближенных, только Рив с энтузиазмом и, как мне кажется, излишним рвением конспектирует доклады.
Есть в нем что-то скользкое, хотя многие из присутствующих здесь со мной не согласились бы. Он в корпорации приобрел себе репутацию интеллигентного, исполнительного и толкового работника. Даже отец о нем высокого мнения.
Под началом Рива небольшой департамент, но, по моему мнению, стратегически важный. Градостроительство, городские коммуникации. Эта информация имеет определенную цену. Я бы на месте Хайдеггера присмотрелся к нему. Хотя, это не самая блестящая идея. Хайдеггер, как мне кажется, и открытый заговор под носом не учует.
Порой мне жаль, что в окружении нет такого же опытного человека, как был Вердо. И слияние двух разных по своим функциям ведомств после его смерти, было чистым безумием. По счастью не моим.
Возможно, Рив метит в куда более близкий круг, ибо эта обособленность и излишнее рвение очень подозрительны.
Даже никчемный Палмер, и тот повязан темными делишками с Хайдеггером. Не говоря уж об остальных.
Не верю в честных и чистых людей в этом зале. Они давно вымерли на этой планете, как древние.
Докладчик из Научно-исследовательского. Руки дрожат, постоянно сворачивает-разворачивает лист бумаги с цифрами.
Ходжо легко перепоручил отчет одному из своих помощников. Вероятно не самому талантливому. Скорей всего им пожертвуют, не задумываясь, главное чтоб основной состав сотрудников, который работает над ключевыми проектами, не трогали.
Ну, конечно. Новый проект. Теперь по поводу модифицированных продуктов для горожан третьей категории. Попросту для тех кто живет на нижнем уровне. Не разобравшись можно подумать, что Шин-pa занимается социально важными научными проектами. На самом деле это всего лишь комбикорма для чернорабочих.
Но денег под это попросят таких, будто мы живем на земле обетованной, и купюры растут на деревьях. То, что просит исследовательский отдел на один проект, вполне хватило бы на оборудование двух новейших лабораторий напичканных донельзя электроникой. На что и расчет.
Так и есть. Грядет расширение лаборатории и технической базы со всеми вытекающими последствиями.
Прожорливые.... Все дай и дай...
Каждый раз в такие моменты я жду, когда отец соизволит спросить, что я думаю на этот счет. Но он словно очнувшись ото сна, обращается к ****, и тот кивает в знак согласия. Еще бы тот отказал Ходжо в финансировании! Профессор практически вернул его жену с того света. Он эти деньги из под земли достанет. Да тут любой ради Ходжо носом землю рыть начнет. Даже Хайдеггер и Скарлетт. Ведь все успешные военные компании тоже благодаря, внешне ничем не примечательному, профессору в круглых немодных очках.
Вот поэтому Ходжо так спокоен за свое будущее и настолько нагл в претензиях по проектам.
Вопрос. Почему я сижу в кабинете в такой чудесный летний день, вместо того чтоб отправится на Коста-дель-Соль или на какой-нибудь горнолыжный курорт?
Для видимости преемственности власти. Я ж вице-президент в конце концов. У меня есть собственный кабинет. Свой собственный секретарь. Больше ничего собственного нет в помине, тем более сфер какого-то влияния. Недовицепрезидент. Непонятно что, для себя самого, но очень удобная конструкция для отца. Сейчас я наглядный пример для подчиненных, как будущий правитель постигает науку управления.
На самом деле, я могу тут изображать кадку вот с той пальмой в углу. И проку будет больше. Потому что... я знаю, зачем Ходжо нужны такие колоссальные средства на банальные модифицированные продукты.
Интересно, а мой осведомитель, сам верит в то, что такое возможно? Мой взгляд упирается в ладную фигуру ТУРКа. Ты веришь в бессмертие, Тсенг? Вряд ли.... А вот мой отец верит. А когда ты на пороге бессмертия, зачем тебе преемник? Ты будешь делать вид, что дремлешь на совещании, скрестив по детски пухлые пальцы на объемном животе, а после выкашивать подчиненных как прошлогоднюю траву.
С озабоченным видом, будто заинтересовался планами научно-исследовательского отдела и сделаю набросок лица, с отчаянно скучающей миной.
Военные. Среди большой группы - около семи в форме «Солджерс», видимо новички. Их сюда привели, как мне кажется для острастки. Чтоб жизнь малиной не казалась. Скорей всего это испытание, которое выдерживают не все. Они сидят как истуканы, изо всех сил стараясь не зевать. У одного из них смешные черные вихры в разные стороны, такие смешные, что я в энтузиазме их запечатлеть проделал в листе дырку золотым пером.
Звук рвущейся бумаги в тишине привлек внимание практически всех присутствующих. Даже отец открыл глаза и соизволил посмотреть в мою сторону. Я немедленно отложил ручку в сторону...
Тсенг, как гончая взявшая след, уже буравит взглядом новобранцев из Солджерс. К вечеру буду знать все про вихры, про маму, папу, родственников до седьмого колена, как звали любимую собаку, любимую девушку....
Зачем мне это надо? Да просто так.... Чем может еще заняться в своей клетке вице-президент?
Открывается дверь, и я вижу того, кого меньше всего хотел бы видеть.
Докладчик из Департамента развития космоса и авиации, озираясь, замолкает. Отец какое-то время смотрит в сторону двери, потом снова закрывает глаза.
Прощен. Как впрочем, и всегда! Чертова каста неприкасаемых! Хотя о чем это я? Он один такой исключительный.... Господин генерал.
Всегда считал, что симпатии и антипатии вполне поддаются логическому объяснению. В данном случае, не могу придумать ни одной причины, чтоб объяснить, почему я так его ненавижу. Отчаянно, вкладывая в это чувство столько душевного жара. Завидую? Отнюдь. Он солдат, я - нет. Чему мне завидовать? Воинской славе? Каждому свое. Тому, что он в свои годы уже генерал? Хм, так я вице-президент, и что? То, что у него есть хоть какая-то реальная власть? Смешно. Генерал ты или полковник, все равно верховный главнокомандующий сейчас делает вид, что дремлет в кожаном кресле. Я в этом плане свободней.
Он кладет папку с докладом на стол около скучающей Скарлетт и садится рядом с вихрастым. Может быть, я завидую веселому взгляду смешного брюнета, который был адресован не мне?
Я знаю, что в этой папке. Доклад о Северном Кореле. Чему тут завидовать???
И все же... Казалось бы, тут достаточно пространства, чтоб я не чувствовал в его присутствии напряжения, раздражения и гнева. Так почему же мне становится трудно дышать?
Я смотрю на него из-под опущеных ресниц. При этом делаю вид, что снова строчу заметки по новой космической программе недоумка Палмера.
Иногда ловлю себя на мысли, что эти эмоции абсолютно иррациональны, потому что из ниоткуда...или что они не мои. А чьи-то еще...
Надо бы спросить у отца, не намечает ли он какую-нибудь крупномасштабную войну с каким-нибудь уцелевшим еще народом? Чтоб услать его надолго со своими головорезами. Лет на сто.
Хм, невольно стал рисовать и его. Эстетически приятно выводить на бумаге красивое лицо, правильные черты, несколько жестковатую линию губ, отрешенный взгляд. Ради интереса, когда-нибудь его выражение лица меняется? Он бывает в гневе? Смеется? Не то чтоб меня это волновало, просто не могу себе этого представить. Когда я закончил и посмотрел на дело рук своих, со злостью захлопнул блокнот и тоже попытался прислушаться к говорившему.
Не получилось. В кармане пиджака завибрировал сотовый и мне к счастью пришлось покинуть это безумное шоу.
Весьма неудобный коридор ведущий от боковой двери. Блокирует сигнал. Я уже нервничаю. Звонили из ветлаборатории, где Дарк лечили зубы. Увлечение ванильным печением и воровство пирожных до добра не доводит.
Как всегда пытаюсь делать несколько дел одновременно, и номер телефона набрать и пиджак снять. За этими акробатическими упражнениями сталкиваюсь с выходящим из дверей конференц-зала генералом.
Черт, мне еще приходится смотреть на него снизу вверх. Когда он прикасается к запястью, чтоб убрать мою руку которой я невольно уперся ему в грудь что-то еле уловимое проносится перед глазами, но я так и не успеваю понять или вспомнить, почему так ненавижу его.
|
Без заголовка |
|
|
хм....нора |
|
|
