Николай Гринько - один из моих самых любимых актеров. Можно не вспоминать даже его профессора Громова из «Приключений Электроника» или Папу Карло из «Приключений Буратино».  Снимался он много, и был любимым актером А. Тарковского. Его «талисманом». Николай Гринько родился в Херсоне в актерской семье. Его родители играли в труппе Рабоче-крестьянского передвижного театра. Мальчик с детства знал, что он тоже обязательно станет актёром. Всё нарушила война…

На фронте Николай служил стрелком-радистом на бомбардировщиках дальнего действия и был комсоргом полка. По окончании войны Николай Гринько осуществил свою мечту. Начиная с 1946 года, он работал сначала помощником режиссёра, а затем актёром в драматических театрах Запорожья и Ужгорода, постепенно выдвинувшись на ведущие роли. С 1955 года Николай Гринько - актёр и художественный руководитель Киевского эстрадного оркестра «Днiпро». В кино Николай Гринько дебютировал в 1951 году в небольшой роли Бунтаря в историко-биографическом фильме Игоря Савченко "Тарас Шевченко". Однако в последующие десять лет он практически не снимался.

Первой по-настоящему серьезной работой актера стала роль солдата-союзника в драме Александра Алова и Владимира Наумова «Мир входящему» (1961). Когда на международном кинофестивале в Венеции картина получила "Золотого льва", американские критики пребывали в недоумении: откуда у русских такой блистательный эксцентричный американец в фильме? Американцем был Николай Гринько, чья роль стала украшением картины. 

С 1963 года Николай Гринько становится актёром киностудии им. А. Довженко, и начиная со следующего года, полностью переключается на кино. Однако на родной студии имени Довженко его снимали очень мало (кинопоэма «Тени забытых предков», героическая драма «Гибель эскадры», комедия «Стежки-дорожки» и некоторые другие). Да и в этих фильмах ему не предложили ни одной главной роли. Написанный им сценарий по "Украденному счастью" Ивана Франко шесть лет провалялся в студийных кабинетах и был положен "на полку". Ему так и не удалось сыграть Дон Кихота...

Основные работы актера были сыграны на «Мосфильме». Его герои - партизаны и крестьяне, начальники и подчинённые, русские и иностранцы, ученые, монахи, учителя, отцы и деды. "Будучи по природе человеком мягким, застенчивым, немного замкнутым, Гринько способен к самым неожиданным метаморфозам. Если работа его захватывает, актёр мгновенно преображается", - говорил о нём режиссёр Геннадий Полока. Его стали приглашать сниматься в Болгарию, Чехословакию, Германию, Норвегию. Случалось, он за сутки успевал отсняться в трех-четырех картинах. Самой неожиданной работой Николая Гринько стала роль Антона Павловича Чехова в картине Сергея Юткевича "Сюжет для небольшого рассказа". В основе фильма - история создания пьесы «Чайка» и ее трагического провала на сцене Александринского театра.

И все же самой важной вехой для него была работа с Тарковским.  Работа напряженная, тяжелая, изматывающая и... любимая.  И Тарковский, надо полагать, не случайно приглашал Гринько почти во все свои картины — «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Зеркало», «Солярис», «Сталкер». Может, облик и стать Николая Гринько в какой-то степени оттеняли своей земной глубинной «настоящестью» порою инфернальные образы-фантомы, исполненные в его фильмах другими любимцами — Солоницыным, Кайдановским? Гринько нес «свет и покой» в эти фильмы. Придавал им только своим присутствием некую особую осмысленность. Тарковский мог бы, наверняка, больше снимать Гринько. Но умерли, не родившись (на экране) многие его замыслы — «Гофманиана», «Бесы», «Мастер и Маргарита»...

…С той, «тарковской», настоящей половиной прежней жизни, вдову Николая Григорьевича Гринько (она постоянно сопровождала мужа во всех его киноэкспедициях, стала ангелом-хранителем его судьбы), нынче соединяет лишь узкий мост — письма Марины, сестры гениального кинорежиссера. Переписываются они постоянно. И в киевской квартире Айше (именно так без всякого отчества она и просит себя называть) постоянно появляются томики новых книг о Тарковском. И все время ей словно бы хочется повернуть время вспять — многие имена не уходят из памяти.

 

«А что Андрей? Когда съемки? Он звонил?» Тарковский был магнитом. В жизни Гринько Андрей Арсеньевич возник внезапно, как внезапно возникает порою все настоящее, стоящее. Кто мог представить, что некогда комедийный актер, попросту «дылда», исполнявший легкомысленные канканы и фельетоны на провинциальных эстрадных подмостках, а также травестийно плясавший Одетту-Одилию (с его-то ростом!) в одном из «шоу», вдруг переселится в туманный философичный мир кинострастей и кинопропастей Тарковского? Как у них все началось? Очень просто, в общем. Айше об этом рассказывала не единожды. Но какие-то детали со временем стираются, что-то новое выныривает из памяти:

— Гринько однажды вернулся после утомительного гастрольного турне, собрал свой рюкзак (он был заядлым рыбаком) и решил махнуть под Канев, отдохнуть на природе. Только уехал — звонок. Звонил Георгий Натансон. Тогда он был вторым режиссером у Тарковского. Андрей Арсеньевич строго-настрого велел «без Гринько не возвращаться». Потому что тогда уже начинались съемки «Иванова детства» — первого значительного фильма Андрея».

Что осталось в памяти от тех съемок? Переезды, чемоданы, какой-то вдохновенный порыв, с которым творил Андрей. Еще бесконечные встречи в гостиничном люксе Тарковского. Было очевидно, чего хочет этот молодой режиссер. И вроде бы было понятно, что могут его актеры. Гринько многое мог. Он рвался в импровиз. Предлагал на съемках «Иванова детства» разные варианты той или иной сцены. А Тарковский вскипал. Иногда негодовал. Ломал многие его придумки, стоял как камень на своем. Гринько в какой-то миг терялся, расстраивался, потом говорил жене: «Но, может, Андрей прав?». Когда позже начались съемки «Андрея Рублева» («Страсти по Андрею»), Тарковский пригласил Гринько на роль Даниила Черного безоговорочно. Без раздумий. Айше сегодня говорит, что Николай Григорьевич не столько играл свою роль, сколько «рисовал» образ иконописца. И какое-то внутреннее свечение исходило даже от его внешности в каждом кадре. А сестра режиссера, Марина Тарковская, впоследствии напишет: «В «Рублеве» Андрею необходимо было передать в кадре сиюминутное состояние предельно достоверно. Гринько понимал и блестяще доносил до зрителя эту правду». Потом была еще одна совместная работа — «Солярис» по Лему. Тарковский опять настоял, чтобы на роль Ника — человека Земли XXI века (нашего века, товарищи) пригласили Гринько. Во время съемок они обитали с женой… в монастырской келье. И, наверное, те дни были одними из самых счастливых, когда очень условный уют, когда контурный быт... Когда шепоты (в келье) и крики (на съемочной площадке). После очередных съемочных маневров и задушевного общения с Банионисом Гринько опять хватался за свое — за удочку, уплывая в тихие заводи (подальше от Тарковского) ловить рыбу недалеко от Сторожевского монастыря. А Андрей Арсеньевич, разумеется, продолжал летать в своем «Космосе», разрываясь между Отцом и Сыном. По воспоминаниям Айше, довольно долго присутствовавшей на тех съемках, «Солярис» у Тарковского рождался трудно, потому что космические сцены не выстраивались по причинам техническим, а «земные» темы подолгу приходилось согласовывать с Лемом.

Потом был "Сталкер".  Гринько нашел для своего Профессора ветхую, как сказали бы сегодня, «секонд-хэндовскую» шапочку. Натянул ее на лоб, постаравшись как бы уменьшить свой рост и всеми доступными способами микшировать прирожденную элегантность. На съемках Гринько «не влазил» в один кадр вместе с Кайдановским и Солонициным. И они постоянно шутили по этому поводу, хохмили. Это «расслабляло» напряженные съемки в Таллинне. Поскольку не «фирменные» пейзажи этого города нужны были в кадре Тарковскому, а в основном болотистая местность с разрушенной электростанцией да мрачным бумажным комбинатом впридачу. Там была его «Зона»...

Актер умер в 1989 году.  За почти сорок лет в кино выдающийся актер снялся более чем в ста фильмах, играя в разноплановых ролях в картинах различных жанров - в детских и комедийных лентах, в историко-костюмных и психологических драмах, в детективах и фантастических картинах. Ему довелось работать поистине у великих режиссеров – Андрея Тарковского, Сергея Параджанова, Александра Алова и Владимира Наумова, Сергея Бондарчука, Александра Зархи, Ролана Быкова, Владимира Бортко, Алексея Германа, Динары Асановой…