Печальная, полная страданий и жертв история любви французского философа и богослова Пьера Абеляра и его воспитанницы Элоизы Фульбер стала одним из излюбленных сюжетов европейской куртуазной литературы. Она увековечена в десятках песен мейстерзингеров и вагантов, став образцовой сентиментальной историей, затронувшей сердца не только представительниц прекрасного пола, но и великих «титанов» Возрождения – Боккаччо, Петрарки и Данте.

Не взяли на рыбалку

В Москве жил Вольф Гершкович Мессинг. Он буквально творил чудеса, угадывая мысли людей. Он был заслуженным артистом РСФСР. Про него рассказывали, что, когда его вызвал к себе Сталин, он прошел в Кремль, предъявляя на всех постах не пропуск, а чистый лист бумаги.

И вот едет как-то Вольф Мессинг из Москвы в Ленинград. Поезд «Красная стрела», вагон СВ, купе на двоих. Напротив Мессинга — солидный пассажир, в очках. Внимательно смотрит на своего попутчика и картаво спрашивает:

— Вы случайно не Мессинг?
— Случайно Мессинг.
— Скажите, вы действительно угадываете мысли других людей?
— Да.
— А не могли бы вы сказать, о чем я сейчас думаю?
— Понимаете, завтра у меня выступление и мне сейчас нужно отдыхать, а не работать.
— Простите, а сколько вы получаете за один концерт?
— Пятьдесят рублей.
— Послушайте, если вы угадаете и правильно ответите на два моих вопроса, то я плачу вам за полный концерт, ну, пожалуйста, вы же Мессинг.

Мессинг подумал и согласился.

— Так, мой первый вопрос: куда я еду?
— В Ленинград.
— Поразительно точно. А ведь мог бы и до Бологого ехать. А вот второй вопрос: зачем я еду?
— Разводиться!
— Фантастика! — воскликнул попутчик. Вытащил из бумажника сто рублей и отдал их Мессингу.
— Но мы договаривались о пятидесяти!
— Да, но вы не просто угадали мою мысль, вы подали мне гениальную идею!

Константин Маковский был сильно увлечён идеями передвижником. Он часто писал сюжеты из жизни простых русских крестьян, которых искал в сельских глубинках. Художник много путешествовал, изучая быт народа и подбирая подходящие образы.

Открыл Раневскую, воскресил Ленина и научил снимать Тарковского. Но в историю мирового кино Михаил Ромм вошел как автор бьющего наотмашь «Обыкновенного фашизма».

Жили-были дед да бабка.
Жили тихо, мирно, гладко.
Но однажды дед "вскипел":
- Бабка, борщ твой надоел!
В ресторан хочу сходить,
Блюда есть да бренди пить.
- Дед, ты что, совсем сдурел?!
Ресторан не наш удел.
Туда ходят богачи.
Ты сиди уж на печи!
- В ресторан хочу, сказал!
Час мой в свет пойти настал,-
На старуху дед кричит.
Та тихонько лишь ворчит:
- Посмотри, дед, на себя.
Опозоришься зазря!
В чём пойдешь ты в ресторан?
Весь в заплатках твой кафтан.
- Мой костюм достань скорей!
Смерть далёко, не жалей.
- Что ты дед, костюм святое!
Он для вечного покоя.
- Доставай и не ворчи! -
Дед на бабку всё кричит.
- Выжил из ума ты, дед.
Ведь тебе уж сотня лет!
А ты вздумал молодиться,
На печи тебе не спится.
Ты б корзину лучше взял,
Да грибов насобирал.
Блюдо я тебе сварю,
Самогонкой напою.
- Бабка, ты со мной не спорь
И сундук скорей открой!
Доставай костюм, штиблеты,
Не пойду же я раздетый.
Кошелёк свой открывай
И заначку вынимай.
- Здесь на чай тебе лишь хватит!
Кто ж за ужин твой заплатит?!
- Бабка, ты не причитай,
Дома буду пить я чай.
В ресторане пьют коньяк!
- Тьфу ты! Старый ты дурак!
Чем оплачивать то будешь?!
- Бабка, ну не лезь ты в душу.
Дед костюмчик свой надел,
Долго в зеркало глядел.
- Даа... красавчик хоть куда.
Портит образ борода.
Бороду хочу я сбрить,
Чтоб лицо омолодить.
Бабка смехом закатилась.
- Как бы вновь я не влюбилась?!
Исподлобья смотрит дед,
- Старая, тебе ж сто лет!
Я молодку там найду,
В ЗАГС красотку поведу.
Бабка снова хохотать.
- Как ты будешь с нею "спать"?!
Петушок уж не поёт,
Сладко спать тебе даёт.
- Цыц старуха! Не мешай!
Лучше зелье своё дай.
- Лет уж пятьдесят назад
Высох зелья водопад.
- Ладно, бабка, справлюсь сам.
Шуткам повода не дам.
Бабка смехом прослезилась.
- Чтоб ты, старая, сказилась!
Всё! Я в ресторан пошёл!
Хлопнул дверью и ушёл.
Бабка вслед перекрестила,
Пред иконой помолилась.
Чтобы дед живой вернулся,
Не упал и не запнулся.
Села тихо у окна,
Вечер коротать одна.
Дед же в ресторан пришёл,
Стол свободный там нашёл.
Подозвал официанта,
- Принесика провианта, -
Дед парнишке говорит,
Кошельком своим звенит.
Подал деду тот меню.
- Вроде я ещё не сплю! -
Дед глаза свои потёр.
Понял - ждёт его позор.
- Мне б чайку, милок, испить,
Да сухарик закусить.
Тот заказу удивился,
Мигом с чаем появился.
Дед хлебает чай из чашки,
Заприметивши милашку.
Левым глазом подмаргнул,
Ногу на ногу загнул.
Рассмеялась лишь молодка,
Замахнула рюмку водки.
Понял дед, что зря пришёл,
С бабкой дома хорошо.
Он за чай парнишке дал
Весь звенящий капитал.
И старик домой побрёл,
Бабку у окна нашёл.
- Ты прости уж ради бога! -
Дед промямлил ей с порога.
- Бес меня в ребро кольнул,
Вот я сдуру и взбрыкнул.
Зажигай старуха свечку,
Я дровишек брошу в печку.
Будем ужинать борщом,
При свечах и лишь вдвоём.
Романтично ворковать,
Молодость всю вспоминать.
Я ж всю жизнь тебя люблю,
Ненаглядную мою!
Бабка слёзы вытирая,
Свой сундук вдруг открывает.
Платье белое достала.
Хоть мало немного стало,
Всё ж она его надела
И за стол нарядной села.
- Вот мы вновь жених с невестой,
Восемьдесят лет уж вместе.
Ты всегда мне будешь мил!
Теперь дед слезу пустил.
- Восемьдесят?! Это ж надо!
Ты в судьбе моей награда.
Как бы жил я без тебя,
Дорогая ты моя?!
Бабка деда обняла,
Борщ по мискам налила.
Ужин дружно уплетали
И над дедом хохотали,
Как он в ресторан сходил,
Чашку чая там попил.

Долго жили дед и бабка.
Жили тихо, мирно, гладко.

Агеева Е.

И. К. Айвазовский «Раздача продовольствия», 1892 год

На этой картине можно увидеть узнаваемый российский пейзаж с тройкой и бревенчатыми домами. Вот только не совсем понятно, почему в самом центре полотна развевается американский флаг и уж совсем трудно предположить, что работа принадлежит кисти популярного мариниста Ивана Айвазовского. Ещё труднее поверить в то, что картина такого великого художника была запрещена в России и тщательно пряталась от людских глаз.

8 января 1878 года из жизни ушел российский поэт и публицист Николай Алексеевич Некрасов, который широко известен благодаря поэмам «Кому на Руси жить хорошо», «Мороз, Красный нос» и «Русские женщины», а также стихотворению «Дедушка Мазай и зайцы». Писатель родился в небогатой дворянской семье, и его детство прошло в родовой усадьбе.

Курпарк, Баден-Баден, 2009 год

Баден-Баден издавна манил представителей русской интеллигенции. Редкий классик не бывал здесь. У каждого свой Баден. Но для большинства писателей XIX века этот «город грехов» стал страшным воспоминанием. Они проклинали его, отражали ужасы пристрастия к игре в своих произведениях. И вспоминали с тайным сожалением... Во время своей недавней поездки в Баден я посетила знаковые места, связанные с именитыми соотечественниками.

Вдова Клико – имя нарицательное для самого изысканного в мире шампанского, обладающего легким пьянящим ароматом лучших сортов винограда, собранных в самом сердце Шампани. История знаменитейшего сегодня Винного дома Veuve Clicquot (Вдова Клико) – это история «Великой дамы Шампани» и ее великого вина. Напитка, о котором писал Пушкин ("...Вдовы Клико благословенное вино в бутылке мерзлой для поэта на стол тотчас принесено... "), упоминали Чехов и Гоголь…

Олег Анофриев сумел реализовать в своей жизни сразу три дарованных ему свыше таланта: актерский и музыкальный и поэтический. Лицо артиста знакомо миллионам телезрителей, а его песни из мультиков и кинофильмов и сейчас остаются популярными и любимыми.

«Голос нашего детства» — называют теперь маэстро люди старших поколений.