4

Инуяша пошевелился и понял, что день начинается неудачно. В голове словно отплясывали табуны нечисти, в глаза как будто насыпали тонны песка. Он едва их разлепил и попытавшись вспомнить что было вчера и отчего у него с утра такой бодун, с тревогой обнаружил в мозгах слепое пятно. Он помнил, как ночью на них напала какая-то неведомая дрянь, как Кагоме цеплялась за него, а потом пустота.
«Кагоме!»
Он подскочил, дерябнулся башкой о каменный выступ и упал обратно, чувствуя как на лбу растет шишка. В ушах звенело, телу было странно промозгло, словно бы нагое, во рту сухо и солоно.
Он осторожно сел, медленно осмотрелся и обмер в ту же секунду как глаза наткнулись на распластанное тело. Мигом забыв про все свои хвори он одним скачком очутился с ней рядом и застыл, ее разглядывая. Она лежала раскинув руки и ноги в стороны, покрытая пылью и кровью с головы до пят, волосы черной паутиной скрывали ее лицо. Едва не подвывая от обуявшего его ужаса он навис над ней, не смея прикоснуться и затаился вслушиваясь. Она дышала, тихо и медленно будто бы спала, сердце размеренно стучало в ее груди. Аккуратно убрав ссохшиеся пряди, Инуяша прикоснулся к грязной щеке.
Теплая…
Страх отступил, он выдохнул почти радостно, машинально огладив ее по голове. Жива ведь - это главное, а раны на ее теле заживут, не впервой вот только…
…Кагоме была нага, не считая ее обмоток вокруг ног, которые она называла гольфами. С возрастающей тревогой Инуяша понял, что и сам не особенно одет – хакама все еще были на нем исключительно благодаря завязкам на щиколотках, косодэ висело на локтях. На скомканном хаори лежала Кагоме.
Он сглотнул, когда взгляд зацепился за длинные кровавые царапины тянущиеся по ее бедрам до самых коленей. И на животе. И на ребрах. И на руках. И даже на груди – словно чья-то когтистая ладонь не совладала со своей силой и прихватила сильнее надобного. А горло - словно ее пытались загрызть. На плече всеми цветами радуги переливался синяк от укуса.
Чувствуя как обмирает внутри, срываясь дыханием он перевел взгляд на свои руки. Пальцы были покрыты засохшей коркой крови.
И кровь эта пахла кровью Кагоме.
Не смея верить, он приложил растопыренную ладонь к царапинам на ее животе и одернул ее тут же - размер совпадал точь-в-точь.
Инуяша сжал кулак
Не может быть, чтобы это был он!
Бешеным взглядом он окинул пещеру, отметил клочки ткани бывшие, без сомнения, одеждой Кагоме. Раскиданные головешки от костра, Тессайга ненужным хламом валялся в дальнем углу, ножны чуть ближе.
Признаки борьбы на лицо, он нервно облизнул сухие губы, когда из многоголосья запахов распознал те, что тревожили его исподволь.
От Кагоме несло им так, как будто он всю ночь напролет втирался в нее без продыху.
Как будто он сделал ее своей.
Эта мысль заставила его отшатнуться и вцепиться в волосы.
Что?! Кто ему расскажет, что он наделал?! И главнее этого, как позволил этому произойти?!
Он силился вспомнить хоть что-то, и в голове вдруг возник образ ее мечущейся под ним, просящей его остановиться. Он сжался, но так и не понял воспоминание то было или его больное воображение.
Он тяжело поднялся и шатаясь, удерживая на поясе спадающие хакама, побрел к Тессайге.
Отсюда нужно было уходить. Это место не безопасно… и не было безопасно никогда. Он осмотрел стены, с тупым безразличием поняв, что они почернели, а мох сгорел.
Да что же тут, черт возьми, было-то?!
Встряхнувшись он завернул Кагоме в хаори и натянув на себя косодэ поспешил убраться отсюда вон. Что бы тут не произошло, воняло теперь здесь преотвратно, а кем бы не был прятавшийся тут демон, Кагоме показала ему где раки зимуют. Он узнал запах ее силы среди других. Вспышка гордости сменилась тревогой, когда в голову вползли осторожные мысли о будущем. Что она скажет ему? Как посмотрит, когда откроет глаза? Будет ли ненавидеть или и того хуже – бояться?
А что он скажет другим? По Кагоме сейчас только слепой и безносый не догадается что произошло.
Не чуя под собой земли, он резко остановился, словно его толкнули в грудь, и посмотрел на спящую девушку. Такая маленькая и беззащитная, храбрая девочка по имени Кагоме.
Она, наверное, верила в него до последней секунды.
Он крепче прижал ее к себе, вдохнул запах изрядно разбавленный собой и поморщился.
Он не может приволочь Кагоме в таком виде. Да и с Кагоме сначала нужно все решить. Если чувства и нюх его не обманули у них теперь проблемы, а отпусти он ее без объяснений, так все может так повернуться, что и не обрадуешься.
Вдруг она уйдет в колодец и не вернется больше? Нет, ее нельзя отпускать пока они все не обсудят и не решат, как им быть дальше.
Он повернул в обратном направлении к горам, на запах сероводорода, и дал ногам отдохнуть только, когда расступились деревья и среди камней заклубился пар.
Отлично, самое место - спокойно и тепло.
Бережно уложив Кагоме на камни, он содрал с себя одежду и бултыхнулся в горячую воду. Тормозить и расслабляться было нельзя – Кагоме могла очнуться в любой момент и в этот момент он должен быть рядом. А то мало ли чего она может учудить. Он потер пальцы, стараясь вымыть из-под когтей запах крови Кагоме, но он казалось въелся в него намертво.
На душе было сумрачно настолько, что даже Нараку сейчас не мог бы испортить настроение больше. Это было попросту невозможно. Он Инуяши сейчас разило такой тоской, что все мелкое зверье разбежалось кто куда.
Сдавшись и перестав тереть себя, он выбрался на берег и покосился на все еще не двигающуюся девушку. Бледная, грязная, как будто ее лицом возили по земле, свалявшиеся волосы комьями разметались по траве.
Хмурясь он размотал хаори и, затолкав свое смущение подальше, начал методично ее обнюхивать и разглядывать. Исцарапанная, искусанная она пахла им – он не обманулся в пещере. Более того, сунув нос ближе к ее паху, он явственно учуял запах своего семени.
Ему поплохело настолько, что скулеж невольно вырвался на волю. Как же так, почему он не помнит этого? Ничего не помнит. Как он будет смотреть ей в глаза, а что станет говорить?
Он прикоснулся к ее губам - припухшие, искусанные, на них запеклась кровь.
Он целовал ее…
Глаза распахнулись, громкий вздох разнесся по округе – он вспомнил. Вспыхнуло и медленно исчезло воспоминание как он терзал ее клыками, а она пыталась отвернуться и вывернуться из его объятий.
Он ее трогал – он мертвым взглядом скользнул по бесчисленным ссадинам - он был с ней груб.
Он не хотел, просто так получалось.
Он так виноват.
Подхватив ее на руки, он зашел в воду, позволяя ей омыть ее истерзанное тело. Придерживая одной рукой, чтобы голова не ушла под воду, он осторожно провел ладонью по ее телу, смывая мерзостный запах принуждения, кровь, грязь. Душу рвали демоны, пока он медленно и как можно осторожней мыл начавшие снова кровить царапины. Запах крови поплыл по округе и Инуяша занервничал боясь, что он привлечет сюда кого не надо. Блин, он сейчас не в том состоянии чтобы драться.
Она застонала в его руках, когда он неосторожно задел особенно глубокую царапину на груди – у него едва сердце не разорвалось, пульс набатом зазвучал в ушах. Он взмолился всем богам, чтобы Кагоме не очнулась прямо сейчас – он сгорит от стыда. С другой стороны – он ведь заботится о ней, так? Посомневавшись и краснея для порядка, он сунул ладонь ей между ног, потер, смывая запахи и там.
Кагоме зашевелилась, приходя в себя, он услышал слабое:
- Не надо…
Дрожащими руками он прижал ее к себе и зарылся носом в волосы, впитывая в себя их аромат.
Она застонала, медленно повернула голову, не соображая где находится. Было тепло, а тело не слушалось, как будто вынули все кости. Над головой золотом светилось утреннее небо, и месяц уже почти поблек.
Сколько же она пролежала без сознания? И где она? Кагоме подняла руку, удивилась как тяжело ей это далось, услышала всплеск и тупо уставилась на мокрую ладонь.
Она в воде?
- Как ты, Кагоме? – хрипло прошептали сверху.
Кровь в жилах как будто вскипела, в мозгах раздался взрыв и воспоминания хлынули в нее, смывая собой здравый смысл. Она закричала и рванулась от него в слепящем ужасе. Он не ожидал такой прыти от только-только приходящей в себя Кагоме и не удержал мокрое тело. Она шлепнулась в источник и кажется ничего не соображая тут же ушла под воду с головой. Онемев от страха, что она утонет он уже собрался нырнуть за ней, как она вскинулась над водой, окатив его тучей брызг и одним махом оказалась на другой стороне небольшого озера.
Они уставились друг на друга: она с ужасом, он с болью, еще протягивающий к ней руку. Рассвет золотил его волосы, отражался на его когтях, но прятал в тени его лицо и она никак не могла разглядеть его глаза.
Она дрожала и ноги у нее подгибались от слабости, если бы не камень за ее спиной к которому она так удачно прислонилась, она б свалилась. Вода стекала с волос, заливала глаза и ей пришлось вытереть лицо рукой. Не упуская его из виду, она украдкой бросила взгляд по сторонам.
Так, где она? Место не знакомо, но напротив Инуяша смотрит на нее с видом побитого щенка.
- Инуяша, - пробормотала она, прикипев к лицу полукровки. Никаких полос, оскалов и глаз налитых кровью. Перед ней был знакомый Инуяша и кажется он напуган произошедшим не менее чем она. – Как ты?
Инуяша подавился следующим вздохом и вытаращился на нее.
- Это я должен спрашивать!.. - он стих и сделал к ней осторожный шаг. Помрачнел, заметив как тело ее дернулось, как будто почуяв опасность. – Как ты, Кагоме?
Она сглотнула и перевела глаза куда-то мимо него. Осмотрела берег, заметила небрежно разбросанное рейфуку и сглотнула вязкую слюну. Они опять наедине и опять в чем мама родила.
- Н-нормально, - неуверенно ответила, опираясь на камень сильнее. Сил и так чуть, а после такого всплеска адреналина они и вовсе утекали как песок сквозь пальцы. Но прежде чем ей совсем станет дурно, она должна была убедиться…
- То есть… Инуяша…
Она испугалась, когда он вдруг оказался рядом и обхватил за плечи. Нервно покосилась на когти, но сегодня они были куда короче и не внушали такого ужаса.
- Я сделал тебе больно, - зашептал он, заставляя ее смотреть на себя. – Я так виноват… Кагоме, ты вправе ненавидеть меня…
От количества вины в его голосе, она сразу забыла весь свой страх и яростно затрясла головой, останавливая нервный поток его слов.
- Нет, Инуяша. Не говори так, не нужно…
- Но, Кагоме! – перебил и он ее, встряхивая как тряпичную куклу. – Я же…
- Инуяша, не надо…
- Я изнасиловал тебя!
Слова зазвенели во влажном воздухе, разнеслись эхом над водой, распугал стайку пичуг, прятавшихся в кронах деревьев. Кагоме замерла, распахнув глаза от боли, сердце заколотилось в ушах.
- Я… это… да, - она не знала что говорить, как оправдать его и себя. Воспоминания о его звериных глазах в пещере заставляло мерзнуть в теплой воде. – Но ведь, это был не ты, - выдавила она, наконец. – Это был не ты. Ты бы так не поступил, Инуяша. Да?
Что она делает? Кагоме зажмурилась от стыда. Господи, он ведь и правда пользовал ее, а она его оправдывает.
В Инуяшиной голове таились похожие мысли это было написано на его лице крупными буквами. В глазах смолой застыл вопрос напополам с болью от внутренних терзаний. Он не представлял как все теперь исправить, как помочь Кагоме, как огородить от бед. Был бы кто другой на его месте давно удавил бы урода и все дела. Но себе-то сердце не вырвешь и к ногам Кагоме не кинешь.
Однако, кое-что в словах Кагоме его зацепило и заставило вынырнуть из марева вины в котором он тонул.
- Это был не я, - повторил он, склоняя голову на бок. – Что это значит?
Кагоме робко вгляделась в его глаза и покраснела, вспоминая все то, что он с ней творил. И как все это могло в ней помимо ужаса вызывать еще и волнение было выше ее понимания.
- Ты не помнишь, - поняла она вдруг, ахнув. – Ты не помнишь ничего, да?
Он смутился и отвернулся.
- Это ничего не меняет. Я знаю, этого достаточно.
Голова кружилась от горячего воздуха и странного, до невозможности дикого чувства разочарования. Что с ней? Разве она не должна его бояться, ненавидеть или что там еще обычно чувствуют жертвы изнасилования. Но она не могла – перед ней стоял Инуяша, полудемон, которого она любила. И пусть он взял ее без согласия и был в те минуты истинно темной тварью, она не могла отделаться от мысли, что будь он чуточку нежнее она бы и не сопротивлялась. Она еще помнила редкие всплески удовольствия в какофонии своих чувств, когда его руки мяли ее с намеком на ласку.
- Я знала, - зашептала она, обнимая себя за плечи и ежась. – Предполагала, что ты можешь все забыть, но я… - она зажмурилась, сдерживая слезы. – Надеялась… Ведь ты тогда помнил все связанное со мной. В те минуты ты не забыл меня. Я не была для тебя просто человеческой женщиной, которую ты захотел.
Инуяша ушам не верил. Застыв соляным столбом, он не мог поверить, что Кагоме мнется и смущается и хочет, чтобы он вспомнил. Ей что понравилось? Он ее что не насиловал? Она что сама?..
- Кагоме, объясни, я ничего не понял, - пробормотал он краснея.
Она еще ниже опустила голову и подумав спросила:
- А с какого момента ты ничего не помнишь?
Инуяша тряхнул волосами и попытался вспомнить. Вот Кагоме у костра спящая, вот он сам устало прислонился к стене за ее спиной. Вот опять Кагоме прижимается к нему, пока он выискивает глазами недруга.
- После того, как я обнажил Тессайгу – провал. Очнулся уже утром.
Она как-то обреченно вздохнула, но кивнула.
- Так и знала. После того как засветились стены у тебя началась трансформация. Кем бы ни были демоны, обитающие там, людей они ненавидели и заставили уснуть в тебе человека, а меня убить.
Инуяша испугано вскинулся.
- Но ты не убил, – продолжала она, не заметив, утонув в воспоминаниях. - Ты сам сказал, что не хочешь. Ты сказал… - она посомневалась, говорить ему его же слова или не стоит, но решила что не одной ей расхлебывать последствия. – Сказал, что теперь я твоя женщина.
У Инуяши отнялся язык и остекленели глаза.
Она мрачно рассмеялась и вдруг всхлипнула, сердито вытерла рукой слезы.
- Сказал, что убить меня это слишком просто. Потом… что я сама тебе себя обещала. Когда, Инуяша? – она зарыдала, слова вылетали скомканными бессвязными фразами. - А потом, что теперь я твоя… на веки вечные. А… а теперь ты этого не помнишь, Инуяша. Смешно даже – я всегда боялась тебя демона, но именно таким… ты сказал то, что я хотела бы услышать… от тебя настоящего.
Он давно обнял ее и прижал к себе, но она не замечала, бубнила и бубнила все эти обвинения ему в грудь и каждым словом как гвоздь в сердце забивала. Но как объяснить ей, что все это он может хоть сейчас повторить, а воли не давал себе потому что хотел, чтобы сначала все закончилось. Исчез бы Нараку, упокоилась бы Кикио и он бы увел Кагоме за собой.
А единственная оплошность разбила все его планы в момент. Если бы он только знал, если бы почувствовал, что неспроста там все так ладно складывалось…
- Кагоме, хватит… - прошептал он, надеясь ее успокоить.
Но она яростно оттолкнула его от себя, да еще и наподдала кулаком в грудь, заорав:
- Нет, не хватит! Тебе легко говорить – ты не помнишь ни черта! Взял свое и забыл, а я одна осталась расхлебывать все это!
- К..Кагоме…
Он тянулся к ней, а она вжалась в камень, словно стараясь слиться с ним и отпихивала его, не позволяя себя коснуться.
- Ты делал мне больно!.. Я просила остановиться, но ты не слушал, - она сжала ладони в кулаки и затряслась от ярости. – Я потеряла сознание, а когда очнулась… когда очнулась, - Господи, как сложно говорить все это и в то же время Кагоме не могла остановиться. – Когда я пришла в себя, Инуяша, было уже поздно…
Она закрыла лицо дрожащими ладонями и зашептала:
- И теперь ты ничего не помнишь, это все осталось только со мной… Это… несправедливо!
Он все-таки смог подобраться к ней, когда девушка уже так потерялась в своем горе, что не видела и не осознавала ничего вокруг. Сгреб ее в охапку и прижал к себе, сам едва не рыдая вместе с ней.
- Прости, прости меня. Кагоме, прости меня, - повторял он как заводной, мечтая отмотать время на день назад и обойти десятой дорогой гребаный водопад и пещеру за ним.
Кагоме была сама не своя, то ластилась к нему и смотрела преданным взглядом, уверяя что ни в чем он ее виноват. То начинала орать и пытаться зарядить ему по яйцам, а то и глаза выцарапать. Он удерживал ее, боясь что в таком состоянии она может и себя покалечить, но после минут двадцати таких перепадов настроения у Инуяши тоже начали сдавать нервы. Он никогда терпением не отличался, но тут такой случай… он так виноват, но когда на апофеозе своей истерики Кагоме заорала:
- Сидеть!
…И он со всего маху впечатался лицом в воду, каким-то чудом успев оттолкнуть ее от себя, чтобы не притопить нечайно, терпелка кончилась.
- Ну, все, - прорычал он, отфыркиваясь и надвигаясь на нее испуганную и дрожащую. – Хватит с меня. Отбесилась?!
Она мотнула головой, тяжело дышала и смотрела на него из-под всклоченных волос упрямо и настороженно. Вот ведь стервь! Теперь, когда чувство вины смылось яростью Инуяша нашел что такая Кагоме весьма будоражит его. Он порадовался, что вода здесь была выше пояса, иначе объяснить истеричной девице, почему у него стояк было бы проблематично.
- Хватит, Кагоме! Ты сама себя изводишь!
- Имею право, не находишь, - окрысилась она, но как-то слабо, будто виновато.
Инуяша кивнул со всей серьезностью.
- Знаю, но может, теперь меня послушаешь, прежде чем опять орать начнешь на всю округу?
Она устало откинула голову назад и посмотрела в небо, все еще золотое – солнце висело низко, аккурат где-то за деревьями справа, слепя их прорывающимися сквозь ветви лучами. Она поморщилась, когда коснулась лопатками влажного камня – спину засаднило. Ах да еще один подарочек от Инуяши.
- Кагоме? – она почувствовала его рядом, от него сразу стало невыносимо жарко, а сердце застучало сильнее. – Что-то болит?
- Спина, - безразлично откликнулась она, скосив на него глаза. Вообще-то не только спина, но где у нее еще болит она бы предпочла не распространяться. – Я ударилась о стену и кажется сильно разбилась. Не знаю, я сама не видела, но болит.
Он сцапал ее за плечо и потянул к себе.
- Дай я посмотрю.
Она нахмурилась, сразу подрастеряв спокойствие. Его прикосновения отозвались в ее теле неосознанным беспокойством где-то на подкорке.
- Не нужно, - отбрехалась она, слабо отбиваясь от его рук.
- Кагоме, я всего лишь взгляну, - он раздраженный ее упрямостью попытался развернуть ее силой.
- Я сказала – не надо, - она пихнула его от себя.
- Не веди себя как ребенок! Это может быть серьезно!
Устав от этакой пляски – не сделай ей больно, не будь грубым – Инуяша одним движением развернул ее к себе спиной и толкнул к камню, прижав за поясницу, чтоб не дергалась.
- Да не трогай ты меня! – взвилась Кагоме и попыталась лягнуть его ногой, но промахнулась.
Инуяша прикусил губы - в такой позе Кагоме была еще соблазнительнее, тонкая талия так и просилась, чтобы ее обняли его ладони. Он тряхнул головой, выбрасывая лишние мысли и откинул спутанную копну волос ей на грудь.
Ох!
Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
- Ну, нифига себе, - пробормотал он, аккуратно прикасаясь к неприятным даже на вид ранам. Нет, ссадины не были глубокими, но нездоровая краснота вокруг его встревожила. И к тому же у нее спина была содрана так, будто ей стены протерли. А потом еще раз.
- Как это произошло? - спросил он, обмакивая ладонь в воде и начиная смывать присохшую грязь.
Она затряслась от истеричного смеха.
- Ну, мне повезло, что ты меня вообще из пещеры не выкинул.
Он прижмурился как от удара, уши исчезли в волосах.
- Я ударил тебя?
Она кивнула, потом отрицательно мотнула головой, устало вздохнула и обмякнув тут же продолжила:
- Не совсем, Инуяша. Тебе тогда было не до меня, ты даже не заметил, что рядом вообще кто-то был.
- Не заметил что шкваркнул тебя об стену? - он остановился и поглядел на спутанный затылок, который до зуда в губах захотелось поцеловать.
- Эм… ну да, - промямлила она, невольно успокаиваясь под его действиями. Он обмывал ее как дитя и она позволяла. Еще вчера она бы визжала и усаживала его до одури, сегодня почти не замечала, что на обоих ни клочка.
- А это? – он прикоснулся к укусу, чем заставил ее дернуться. – Тоже не заметил?
Она пожала плечами, ну не объяснять же ему при каких обстоятельствах появилась эта отметина. Да она со стыда сгорит.
Он вздохнул и коснулся лбом ее затылка.
- Прости, я виноват. Не усмотрел опасности и не уберег тебя от беды. Ты вправе оттолкнуть меня и уйти к себе… клянусь, не стану тебя удерживать.
- Лучше молчи, Инуяша, - злобно прошипела она, разворачиваясь, леденея при одной только мысли, что потеряет его. – Только посмей теперь прогнать меня!
Он сморгнул напуганный вновь сменившимся настроением Кагоме.
- И в мыслях не было! Только если сама захочешь…
- Вот и отлично. Потому что я не хочу! – она сделала резкий взмах рукой и обнаженная грудь качнулась, мгновенно привлекая его внимание. Она смутилась и догадалась, наконец, прикрыться, побагровела от стыда.
Он взъерошил мокрые волосы и тактично отвел глаза в сторону.
Черт! Надо бы ей все объяснить, растолковать, но как всегда язык словно начинал жить собственной жизнью и говорил не то что Инуяше хотелось проорать прямо в ее обиженное лицо.
Она явно чего-то хотела от него, чего-то ждала, но Инуяша не мог понять чего. Это его нервировало и злило.
- Хорошо, - сдался он. – Ладно, чего тогда ты хочешь?
Кагоме тут же растеряла весь свой воинственный вид и стушевалась, опять превратившись просто в пятнадцатилетнюю школьницу. Чего она хочет от него? О, она могла бы рассказать ему, почему нет? Но язык шевельнулся и выдал совсем другое:
- Я? С чего ты взял, что я…
- Да, блин! - взъярился он, с дури шибая по поверхности воды. - Заканчивай, Кагоме, достала уже! Знаю – виноват! Но не помню ни хрена, не знаю как все исправить!
Кагоме вздрогнула и прикрыла лицо от брызг, разозлилась следом и налетела на него, толкая его, роняя в воду.
- Не ори на меня! – крикнула она.
- Да какого черта, - прорычал он, отфыркиваясь от волос, набившихся в рот. – Ты меня довести хочешь, чтоль?
- А если и так, что сделаешь тогда?! – зафырчала она, нет ну точь-в-точь кошка дикая. – Пришибешь? Или опять изн…
Шлеп!
Кагоме потрясенно накрыла загоревшиеся губы и часто-часто заморгала – Инуяша ударил ее, не сильно, ладонью, просто чтобы заставить замолчать. И смотрел больными, покрасневшими глазами. Кагоме замерла, медленно понимая, что зарвалась.
- Инуяша…
Он отвернулся и побрел к берегу.
- Пойдем, Кагоме, я отведу тебя домой, - сказал он глухо.
Она бросилась за ним, схватила за руку.
- Я сказала, что не пойду!
Он глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Медленно и даже чересчур осторожно взял ее за запястье и отстранил. Посмотрел прямо в глаза - Кагоме вздрогнула – как будто в душу заглянул.
- Слушай внимательно, Кагоме, - сказал он, решившись неожиданно рассказать все как на духу. – Я не помню, что там было, в той проклятой пещере, но из твоих слов кое-чего все-таки уловил. Так вот, Кагоме, я не зверь какой, будь я в своем уме - брать силой тебя бы не стал, но от слов сказанных тебе не отказываюсь. Я назвал тебя своей женщиной? Хорошо. Так тому и быть. Я все равно хотел тебя в пару. Надеялся все решить после того как пришибу тварь-Нараку, но все решилось как решилось – теперь ты моя. Но, Кагоме, ты сама-то понимаешь, что значит быть моей женщиной? – закончил он вкрадчиво.
Она упрямо сжала губы в полоску и отвела глаза в сторону. Понимала ли она? Вряд ли, конечно, но…
- Уж разберусь! – буркнула она
Он закрыл глаза и задрал лицо к небу, моля дать ему терпения. Потер лицо ладонями и снова уставился на нее. Вот глупая.
- Ладно, – он кивнул обманчиво беспечно. – За язык я тебя не тянул. Подь ко мне.
Он поманил ее пальцем, смотря отрешенно и жестко, незнакомо. Она нахмурилась, оглядела его с ног до головы мокрого, голого, волосы сияющим серебром налипли на щеки, облепили широкие плечи. В лучах восходящего солнца Кагоме как никогда прочувствовала что перед ней не человек и оробев не сдвинулась с места.
- Ну! – раздраженно прикрикнул он. – Чего стоишь?! Я сказал, подойди.
- Зачем? – состорожничала она.
Он неприятно улыбнулся, сам делая к ней шаг, она инстинктивно сделала такой же только назад. Плеснулась под ногами вода. Его губы дернулись толи от раздражения, толи он попытался улыбнуться – он не пропустил ее непроизвольное движение.
- Уже боишься? – спросил он, останавливаясь.
- Да вот еще! – она смотрела ему в глаза и все равно пропустила момент, когда он сорвался с места и вот он уже сжал ее руками.
- Ну что ты дурища такая-то, а? – спросил он уже ей в губы.
Страх иголочками прошелся по загривку, поднимая волосы дыбом. Она выдохнула, вцепилась ему в волосы, оттягивая его голову от себя и перегибаясь почти пополам, убегая от его поцелуя.
- Нет! – вскрикнула она и в ту же секунду его объятья исчезли. Не удержавшись на ногах она бултыхнулась в воду да так и осталась стоять там на коленях смотря в его удаляющуюся спину во все глаза. Сердце колотилось, сотрясая ее крупной дрожью, к горлу подкатил кислый комок. Она прижала руки к груди и зажмурилась, сгорая от стыда. Слезы невольно вскипели и хлынули через край, заливая щеки.
- Вот видишь, Кагоме, - услышала она горькое. – Дело-то не во мне. Ты сама не сможешь.
Кагоме сжалась и прикусила костяшки пальцев, чтобы не взвыть.