И. Г. Переседов

ОБ АМУЛЕТАХ-ЗМЕЕВИКАХ И ИХ СВЯЗИ
С НАТЕЛЬНЫМИ КРЕСТАМИ И ИНЫМИ ПРЕДМЕТАМИ
ЦЕРКОВНОЙ КУЛЬТУРЫ
 

Византия в контексте мировой истории. Материалы научной конференции,

посвященной памяти А.В. Банк. СПб., Изд-во Гос. Эрмитажа, 2004, с. 108-121.

    Амулеты-змеевики - круглые подвески, совмещающие на своих сторонах ортодоксальный христианский извод и образ человека, с радиально исходящими из него змеями, традиционные литургические воззвания и уникальное магическое заклятье¹. Своей структурой и опытом бытования эти изделия отличаются от стандартных памятников ординарного магизма.
 

    Привычные образцы народного двоеверия никогда не имеют четкого равенства тематических мотивов. Как правило, магизм, опирающийся на остаточную первобытность, не соотносится на равных с христианством: многие языческие амулеты долгие годы сохраняются в первозданном облике без дополнения содержания. При обращении к христианству магизм не вступает с ним в диалог, а бессознательно заимствует формы, наполняя их своим смыслом: так поздниебытовые обряды реализуют себя на церковном материале, к примеру, переводяпростую икону в ранг идола. Редкие исключения не меняют общей картины: изображаемые между рогов лунниц кресты не влияют на магический характер этих памятников. Змеевики равным значением своих сторон демонстрируют внутреннюю связь, семиотический диалог обеих композиций, каждая из которых выступает в нем «от своего имени». Этим удается невозможное: христианское изображение сохраняет традиционный богословский смысл, а образ созмеями претендует на значимость канонического смысла.
 

    Магическая атрибутика строится на простых, легко узнаваемых образах, нехристианские изображения змеевиков сложны и загадочны: композиция созмеями, лишь в частном варианте похожая на образ Медузы Горгоны ², не встречается в художественной традиции нигде, кроме этих памятников³. Повторяющиеся магические формулы известны и узнаваемы. Заклятье со змеевиков -hystera-формула - воссозданное по нескольким образцам, не содержится ни в одном средневековом сборнике заговоров и заклинаний ⁴.
 

    Магические амулеты и обереги стали известны благодаря раскопкам курганов и кладов ⁵. Змеевики практически не помещали в захоронения ⁶ и не включали в составы кладов ⁷.

      Одинаковые магические артефакты делались из одинаковых, как правило, недорогих материалов. Змеевики исполнены из различных металлов и полудрагоценных камней. Такой диапазон свидетельствует о принадлежности данных памятников разным общественным слоям ⁸. Кроме того, надписи на дорогих амулетах называют своих хозяев по именам, игнорируя их социальный статус, подобные проявления не свойствены иерархическому средневековому мышлению⁹.
108

    Не вполне ясно отношение к змеевикам Православной церкви: как магические амулеты они для нее неприемлемы - в XIX в. оценка змеевиков изучавшими их представителями Церкви была крайне негативной¹⁰. Но в Древней Русизмеевики, очевидно, обладали определенной легитимностью. Многие из нихнайдены в ризницах соборов¹¹; а один яшмовый образец был отдан в божницуТроице-Сергиевой лавры Иваном Грозным. В том же храме хранилась иконас врезанным в центр змеевиком¹². К некоторым из них с симпатией относилисьцерковные иерархи: один змеевик принадлежал долгое время православным полоцким епископам¹³, а другой использовался в качестве панагии при богослужениях ¹⁴. Магический статус змеевиков несомненен: об этом говорит как расшифровка hystera-формулы, так и свидетельства владельцев этих амулетов ¹⁵.

    К этому можно добавить, что, если другие медальоны раскрывают свое значение в комплексе с иными украшениями, змеевики при обретении всегда одиноки и не нанизаны ни на цепь, ни на шнур, ни на иное приспособление для ношения. Поэтому невозможно наглядно понять, какая их сторона считалась
лицевой ¹⁶.
 

    Название «змеевики» объединяет множество памятников, имеющих богатую историю, связанных между собой сложными отношениями. Древнейшие из них - круглые металлические амулеты - содержат на одной стороне изображение человеческой головы с исходящими из нее змеями (число змей: 5, 6, 7), а на другой - hystera-формулу. Христианских изводов на таких образцах нет.
 

    Сегодня нельзя сказать, какой изначальный смысл имело изображение человеческой головы со змеями. Достаточно констатировать, что около Х в.¹⁷ этот, несомненно, магический образ появился в пространстве византийской культуры в готовом виде, не неся на себе следов продолжающегося становления. Постоянное присутствие hystera-формулы заставляет признать наличие связи между изображением и содержанием этого заклятья. Обычай передачи заклинания начальными словами, очевидно, предполагал, что этот текст был известен в среде, для которой предназначались такие змеевики.
 

    Нетрадиционная для Византии круглая форма этих подвесок, не вызывающее отвращения изображение змей, солярный характер композиции, встречающиеся астральные знаки, а также сведения по истории хождения отдельных памятников указывают на Малую Азию как на родину таких изделий. А обращение hystera-заклинания к матке заставляет предположить за ними медицинские функции.
 

    В Византии эти амулеты видоизменяются: число змей на них несколько увеличивается (6, 7, 8), и на одной стороне появляется извод святого всадника, поражающего женовидного демона.
 

  На первый взгляд, это привычное совмещение змеиного гнезда и христианского извода на разных сторонах одного круглого медальона. Однако данные образцы несут на себе следы, выдающие их промежуточное положение в истории развития змеевиков. Во-первых, этот извод не может считаться до конца каноничным: рожденный в гностической среде образ святого конного воителя был принят Церковью только в значении Георгия-драконоборца, и указанное изображение основано не на канонической иконографии, а на художественной традиции магических амулетов первых веков н. э. Во-вторых,
109

на этих изделиях как ранних змеевиках hystera-формула нередко находится на противоположной змеиному гнезду стороне. В-третьих, иконография этих амулетов мало разработана: змеи на них часто заменяются змеевидными отростками, а иногда все змеиное гнездо изображается схематически, образ святого всадника не выстроен структурно и лишен монументальной четкости, отличающей церковные изображения святого Георгия.
 

    Возможно, эти изделия демонстрируют объединение экзотических амулетов с византийскими оберегами: святой всадник, поражающий копьем женовидного демона, - самый распространенный сюжет эллипсовидных амулетов VI-VП вв. н. э.¹⁸ Сложно определить значение таких памятников. Очевидно, что в них нет внутренней оппозиции сторон, отличающей последующие змеевики.
 

    На рубеже Х-ХI вв. появляется новый тип памятников, ставший основным для всех последующих изделий: в этот момент возникают круглые амулеты со змеиным гнездом, hystera-формулой и классическим христианским изводом (число змей: 6, 7, 8,9,12). Эти змеевики отличает категорический дуализм, который проявляется, например, в недопустимости присутствия hystera-формулы на стороне христианского извода. Она переходит к змеиному гнезду, окружив его по краю: став популярными, змеевики попали в круг людей, не знавших hystera-формулы. Эту иконографическую работу могли выполнить лишь столичные мастера.
 

    Присутствие молитвословий на христианской стороне не обязательно для таких амулетов: христианское изображение на них не вступает в личную связь со змеиным гнездом, а является выразителем известной традиции и не нуждается в дополнительных комментариях. К тому же смысловая связь не требовала структурного соответствия: лишь по прошествии времени, когда змеиный извод стал известен народным массам, у мастеров возникла нужда уравнивать структурно обе стороны, и христианский извод приобрел молитвенное обращение, следуя за hystera-формулой змеиного гнезда.
 

    Разбирая самый известный тип змеевиков, не лишним будет рассмотреть проблему лицевой и оборотной сторон. Как было указано выше, сам памятник не дает прямого ответа на этот вопрос. По нумизматической аналогии ¹⁹ лицевой традиционно считается половина с христианским изводом, в западных исследованиях из-за художественной уникальности к таковой относят сторону со змеиной композицией ²⁰. Однако затруднения разрешатся, если к памятнику приложить контекст его исторического окружения. Выше отмечалось, что круг - не самая характерная форма византийских украшений: действительно, чаще всего они имели вид вертикально вытянутого овала, который прочитывался и раскрывался в соотношении с вертикальной фигурой человека. Та же логика прослеживается в декоре средневековых костюмов: на них редко можно найти правильный круг, чаще он немного растянут или кругов несколько. Это справедливо и для формы круглых медальонов. Такой принцип дизайна соответствовал смысловой установке на вертикальную иерархию вселенной, которая отличала жителей византийской столицы.
110

    Нельзя с уверенностью судить о том, как носились змеевики, так как ни один из них не был найден с цепью или шнуром. При этом круговую форму медальона разделяет, полностью сливаясь с ней, именно изображение со змеями, в котором различение верха и низа полностью отсутствует. Напротив, композиция христианского извода, как всякая христианская изобразительность, подчиненная теологическому смыслу, всегда подчеркнуто вертикальна. Вывод: христианское вертикальное изображение логично сочеталось с положением человека, носившего змеевик, в пространстве вселенной и, следовательно, должно было быть обращено к миру, а значит, было внешним. Изображение змеиного гнезда, не различающее верха и низа, по своей сути, должно было быть эзотерическим. Надо особо заметить, что если христианский извод изначально никак не влиял на змеиную сторону и ничем не выдавал своего присутствия, когда ее разглядывали, оборотная сторона, совпадая по форме с амулетом, влияла этим на лицевую.
 

  Выходит, что на ранних памятниках, не содержащих христианских изображений, сторона со змеями является лицевой. Hystera-формула, написанная в несколько строчек на их оборотной стороне, создает некоторое подобие вертикали, но она недостаточно выражена и наделена смыслом, чтобы быть оппозицией лицевой круговой доминанте. Поэтому ранние амулеты не могут рассматриваться как тождественные поздним и называться змеевиками в полном смысле слова. Они являются отражением маргинальной магической традиции - одной культурной составляющей из двух, породивших эти памятники. Второй является ортодоксальная христианская культура, которая далеко не столь однозначно прямолинейна, как ее стараются представить отдельные исследователи.
 

    Став популярными, змеевики сохранили за собой право на смысловую дуальность, но массовое сознание внесло свои коррективы в их внутреннюю концепцию. Постепенно меняется внешний вид змеиной стороны: черты лица в центре змеиного гнезда искажаются яростью, изо рта начинает высовываться язык, на голове появляются торчащие длинные женские волосы. Змеиная композиция, стремясь вызвать отвращение у зрителей, перестает быть нейтральной: число змей увеличивается (появляются семь двухголовых змеиных туловищ), и их тела, извиваясь, заполняют все поле амулета. Оканчивается этот процесс тем, что в центре змеиного гнезда возникает обнаженная женская фигура ²¹. Ее появление кардинально изменило характер памятника, навязав змеиной композиции и христианским изводам эмоциональные отношения. Смысловая оппозиция, присутствовавшая раньше, переходит в оппозицию психическую и чувственную. Это свидетельствует о сравнительной молодости таких памятников: подобное приращение могло стать возможным лишь после бытования ранних змеевиков в христианской культурной среде.
 

    Оппозиция сторон переходит в оппозицию полов. До этого лицо в центре змеиного гнезда производило впечатление абстрактного человека и соотносилось с внеполовой универсальностью христианской стороны. Теперь женская обнаженная фигура начинает сопровождаться изображением архангела Михаила, облаченного в императорские одежды - одеяние мужественности - и держащего в руках жезл, иногда цветущий, или иной вертикальный предмет.
 

    Очевидно, что эти изменения вносились при доминанте христианской стороны: женская фигура страстна, потому что святые спокойны, она обнажена, когда они облачены. По-видимому, это преобразование происходило под влиянием эмоционального ощущения толпы, не знавшей апокрифов, но менталитет которой питался глубинными архитипическими переживаниями.
111

    На таких памятниках всегда присутствуют церковные молитвенные обращения, что свидетельствует о структурном подходе в их восприятии. То, что эти обращения часто окружают змеиное гнездо, в то время как hystera-формула записывается вокруг христианского извода, говорит об утрате змеиной стороной эзотерического характера и приобретении ею массовой известности. Все это, а также сходство змей этих памятников с драконами и орнаментальный вид змеиного гнезда свидетельствуют о постепенной фольклоризации концепции змеевиков. Из сферы особой мистичности они стали переходить в пространство народного двоеверия.
 

    Однако смысловое развитие змеевиков это не остановило: памятник XII в.²²
помогает воссоздать общую картину. «Суздальский змеевик», найденный в 1890 г. в Суздальском кафедральном соборе, представляет собой изделие из яшмы круглой формы, на обеих сторонах которого присутствуют изображения, выполненные с особым мастерством. Художественные особенности служат основным доводом в пользу греческого происхождения этого образца ²³. Ряд признаков отличает его от большинства змеевиков: на нем нет hystera-формулы, иконография змеиного гнезда повторяет ранние памятники (шесть змей, спокойный чистый лик), и главное - христианская сторона не содержит в своем изображении привычной вертикали. На стороне, противоположной змеиной, изображены семь спящих отроков эфесских ²⁴: шесть фигур окружают седьмую, положением своих тел создавая иллюзию вращения, повторяя в этом змеиную сторону. Число и положение змей совпадают с числом и положением отроков, и вращение и там и там происходит по часовой стрелке.
 

    Суздальскому змеевику близок круглый образок неаполитанского Национального музея. Одна его сторона изображает Знамение, а в центре другой архангел Михаил побивает палицей обнаженные фигуры. По краю вокруг сцены с архангелом Михаилом расположены семь фигур спящих отроков. Два авторитетных исследователя - М. Н. Сперанский ²⁵ и А. С. Орлов ²⁶ - считали неаполитанский памятник змеевиком, хотя на нем нет ни змеиного гнезда, ни hystera-формулы. Примечательно, что этот образец, отвечая внутренней логике построения змеевика, уже не вступает с христианской церковностью ни в какие противоречия.
 

    Указанное демонстрирует, что после совмещения со змеиным гнездом христианских изображений начинается поиск извода, который мог бы с ним сочетаться. Подходит образ «Семь спящих отроков эфесских», который, как и образ Георгия Победоносца, был принят Церковью из восточной магической мифологии. Равенство открыло возможность для замены и породило изделия, казалось бы, не совместимые со змеиным гнездом. В это же время внутри змеиного гнезда иных амулетов возникает обнаженная женская фигура, и, может быть, для ее нейтрализации на изделиях со спящими отроками появляется фигура Богородицы. Тем самым последовательное интеллектуальное развитие змеевиков перевело их в пространство церковной культуры.
112

    Из Византии традиция массового ношения змеевиков перешла на Русь. Это заимствование не было бессмысленным подражанием, а соотносилось с византийской системой восприятия данных медальонов. Естественное распространение змеевиков по Руси, базирующееся на книжности знати и мистико-религиозном энтузиазме народа, было прервано нашествием монголо-татар, после которого они полностью перешли в разряд амулетов бытовой магии и украшений.
 

    Церковное влияние на народное сознание привело к тому, что в XIII в.²⁷ змеевики преобразовались в новые изделия: «киотные змеевики», распространившиеся по Руси к XV в.²⁸

    «Киотные змеевики» - это изделия иконной киотчатой формы, имеющие на обороте змеиное гнездо с ликом посередине. Христианский извод занимает все киотное пространство, а змеиное гнездо располагается внутри круга, до которого окаемкой дополнена верхняя полукруглая часть киота. В свободном от возникшего круга поле, как правило, размещались дополнительные надписи или
изображения св. Федора Тирона, пронзающего змея. На поздних образцах круг со змеиным гнездом стал располагаться в центральной и даже нижней части киотного оборота.
 

    Киотные образцы свидетельствуют об утрате змеевиками имманентногосмысла и их растворении в формальной церковной и народной фольклорной традициях. Форма, привычная для складней, была крайне дорога народномублагочестию. Она естественно подходила вертикальной христианской композиции, только изводы первого порядка, привычные для развитых змеевиков,на киотных образцах стали активно дополняться сюжетами из народных апокрифов («Никита, побивающий беса» и т. д.). Змеиное гнездо (всегда с двенадцатью змеями) стало предельно походить на орнамент и в конце концов потеряло человеческую голову в центре, превратившись в орнаментное изображение двенадцатиглавого змея²⁹ - неизменного персонажа фольклорных сказаний.Таким образом, распавшись на два направления (высокоинтеллектуальное и фольклорное), традиция змеевиков в обоих случаях вошла в пространствоцерковной культуры высшего и низшего порядков.

Амулет-змеевик с изображением св.Фёдора Тирона.  ХIVв. Бронза. Раскопки С.Тарасова в Верхнем замке в Полоцке в 1995 г.

В начале указывалось, что змеевики, даже в момент наибольшей близостик двоеверческому сознанию во время своей фольклоризации, никогда не были полностью тождественны ординарным магическим памятникам. При очевидной амулетной функции этих изделий, их сложная конструкция и неизменное единство ряда основных элементов изначально указывают на более высокий смысл. Даже привнесение на сторону змеиного гнезда изображения Федора Тирона на поздних, киотовидных амулетах не разрушает этого единства. Как крест теряется между рогов лунницы, так и Федор Тирон при всей своей воинственности наивно театрален перед замкнутой целостностью змеиного гнезда.         По моему убеждению, змеевики во многом тождественны нательным крестам и близки к иным священным церковным подвескам (таким,

как кресты-энколпионы и панагии). Значение их смыслового сходства дополнительно усиливается целым рядом исторических подробностей и совпадений.
113

    Известно, что первые церковные привески, являясь ответом на засилье языческих и гностических амулетов, имели круглую форму³⁰, и образ креста на нихвпервые проявился крестовидной монограммой Христа³¹. Самостоятельные изображения креста встречаются на поздних круглых медалях ³², а автономнуюформу он обрел лишь к V в.³³ Древнейшие нательные кресты Х-ХП вв., найденные на территории Древней Руси, тяготели к кругу, будучи четырехконечнымис равными концами. Это стремление еще больше усиливалось при их украшении металлическими наконечниками, соединенными проволокой³⁴.

    Уже на бейрутском амулете П в. встречается воззвание к кресту, явно призывающее его на помощь против злого духа. На этот же результат были нацеленыохранные заклинания, размещаемые на первых крестах. Поэтому нельзя сомневаться в том, что нательные кресты с момента появления в V в. имеют признаки охранных амулетов³⁵. Однако эти охранные функции особые: они отличаютсяот целей бытовой магии тем, что стремятся к выполнению высших, надмирных целей, а не к получению сиюминутной материальной выгоды. Их эффективность зависит от персональных качеств человека, а не от количества в нем или в амулете, которым он обладает, безликой силы.
 

    На Великой Вечерне Крестопоклонной недели Великого Поста крест характеризуется как «оружие непобедимое, бесов сопротивоборче», но в то же время еще и как «дверь райская, имже вознесохомся от земли к небесным». Помощь от него может ждать «кроткий», «милость» приходит через «вразумление»,«побеждают» «молящиеся» - все это подчеркивает личное участие человека, его содействие в победной помощи креста.
 

    Принадлежность нательных крестов к этому литургическому смыслу подтверждается тем, что уже на древних нательных крестах изображения Христа заимствуются из монументальной живописи и надгробной пластики V-VII вв.³⁶ Древнерусские средневековые кресты-тельники также несли на себе уменьшенные монументальные изобразительные формы ³⁷.
 

    Если змеевики родственны крестам, они с самого начала бытования также должны выходить за рамки простого оберега, оказываясь одновременно и амулетом, и иконой, и пути их развития также должны совпадать. Доказать первую часть задачи мне поможет материал, который раньше использовался для аргументации бытового значения змеевиков: древние заклятья против сдвигов матки. Они были собраны исследователями в контексте содержания hystera-формулы. Первое заклинанье было привлечено к разбору змеевиков еще в XIX в. М. И. Соколовым, после чего его вновь использовал Спаер в конце XX в., снабдив вторым сопроводительным заклинаньем.
 

    Итак, заклинанье на одном египетском папирусе Ш-IV вв. н. э., озаглавленное «Для подъема матки», гласит: «Заклинаю Тебя, матицу, -утвердившимся на бездне прежде бытия неба или земли, или моря, или света, или тьмы, сотворившим ангела, который (?) первый (?), Αμιχαμχου καιχουχαω χηρωει ουειαχω οδουπροσειογγηζ сидящим на херувимах, носящим престол свой, - возвратиться на место и не уклоняться ни в правую часть ребер, ни в левую часть ребер и не кусать в сердце, как собака, - но встань и оставайся в своих местах и меня не... Заклинаю тебя изначала сотворившим небо и землю и все, что на ней. Аллилуйя, аминь!»³⁸ Второе заклинанье на золотой пластинке также приказывает матке оставаться на своем месте: «Я заклинаю Тебя, о Матка Ипсы (Ipsa), которую родила Ипса, чтобы Ты никогда не покидала свое место: именем непобедимого, живого Господа Бога оставайся на своем месте, [которое] у Ипсы, которую Ипса родила»³⁹.
114

    Два авторитетных исследователя в разное время, в разных странах, независимо друг от друга посчитали одинаковые заклятья причастными к изучаемым ими памятникам. Однако от себя я хотел бы дополнить эти изыскания сведением, которое изменит их характер.
 

  Золотая пластина-амулет II в., являющаяся одним из древнейших христианских памятников, содержит заговор, в котором сказано: «Заклинаю тебя Сатану (и да очистит меня крест), чтобы ты никогда не покидал своего жилища, во имя Господа Бога живаго. Произнесено в жилище той, над которою я исполнил миропомазание».
 

      Этот текст приводит А. С. Уваров. К нему он добавляет: «Из смысла этого заговора можно заключить, что надпись сделана лицом духовного звания, исполнявшим функцию заклинателя. Самая формула заговора могла быть заимствована из той книги, которую вручали заклинателям, как сказано в 7-м правиле IV Карфагенского собора: «Заклинатель при посвящении должен получить книжицу, в которой описаны заклинанья, а Епископ ему говорит: прими и напечатай в памяти и имей власть возлагать руки на бесноватого как крещеного, так и оглашенного»⁴⁰.
 

    Совпадение конструкций заговоров и характеров приказаний связывает все три заклинанья. Заметим, что упоминание таинства в христианском заклятье вводит его в литургическое пространство смысла. Обращение к кресту дает возможность считать этот текст причастным к истории возникновения и распространения изделий такой формы, однако точный источник этой формулы все же неизвестен. Hystera-заклинанье змеевиков также взято из неизвестного источника. Однако можно указать, что оно совпадает в формулировке и структуре с церковными песнопениями и молитвами ⁴¹, а термин hystera (матка) и приказание «лечь и утихнуть» увязывают его с заговорами матки, которые тождественны по форме христианскому литургическому заклинанию Сатаны. Это совпадение заставляет видеть в змеевиках продукт культа, а не маргинального магизма.
 

      Плеоназм hystera-формулы - 'черная, чернеющая' - напоминает по созвучию демонические эпитеты 'презренный' и 'лжец' ⁴². Первый эпитет встречается на магических амулетах, например, в обращении на амулете V в.: «беги, презренный дух (πνεῦμα μεμισημένον), Христос преследует тебя». Второй - δολομηχάνε(лжец) в IV в. был известен Григорию Назианзину, писавшему в одной поэме: «Беги из моего сердца, лжец (δολομηχάνε)...»⁴³ Похожее обращение присутствует на эллипсовидной подвеске VII в., хранящейся теперь в городе Монцы. На одной стороне она содержит сцену Распятия с предстоящими, а на другой - шестнадцатистрочную надпись, переданную прописными буквами, гласящую: «Беги от моего сердца, полный хитрости; беги как можно скорее; беги от моих несчастий, змий, огонь, Белиар злоделающий <...> дракон, лютый зверь <...> неистовство <...> завистливый оком и ярость перворожденного <...> гнусно, близкой негодности <... > и смерти. + Христос Царь повелевает тебе бежать во глубину моря <...> в вечное пламя, в неистовство; потом он отошел...»⁴⁴
115

    Форма и протяженность последнего заклинания выдают его близость к кругу магических текстов. По-видимому, по истечении какого-то времени крест стал обрастать маргинальными магическими функциями, но если эта надпись еще сохраняет обращение к злому духу как к «полному хитрости», то есть к чему-то абстрактному и умопостигаемому, то при последующей деградации подобные угрозы, связанные с крестом, стали выдвигаться против телесных болезней. Весьма интересны заклинания гостеца - внутренней ревматической болезни, содержащиеся в рукописном угро-русском сборнике, записанном в XVIII в. В них «милостивый Г. Бог», идя райскими путями, встречает «госца и гостицу со госчаты» и спрашивает об их пути. Те отвечают, что идут «в чловечую главу, власы его крутити, главу и мозок его сушити, кости ломити» и т. д. Г. Бог говорит: «Окаянный, не можете вы дойти и доступити до моего раба Божия имрек, бо я там был со святыми ангелы и архангелы, херувимы и серафимы и с святыми апостолы и положил есмъ на нем печать свою, пресвятый честный крест [курсив мой. - И. П.], и де можете вы дойти и доступити до моего раба Божия имрек, до его главы, до его мозгу, до его власов, до его костий <...> и до всего тела его». Гостец, гостица и госчата ссылаются в тартар к черному человеку: «кровь его пийти, власы и главу его крутете и мозок его сушите, комти и жилы его ломлете и вшитко тело его псуйте»⁴⁵. В данном примере примечательна магическая роль креста в качестве печати и изгнание болезни в тартар, совпадающее с повелением на монцевской подвеске.
 

    Амулетные функции креста как части магического ритуала передаются в указании XVIII в., как должно производить заклинание: «Аще ли случится священник, или диакон, или просто человек, кто грамоте умеет, и возмет воды чисты и ненапитой, и в ту воду положить крест, и над болящим головою творить сию молитву <-..> и говори: „крест Христианом слава, Крест царям держава, крест идолом и трясавицам прогонитель, болящим дает здравие". И давай болящему со креста Господня пить по тори зори, исцелить его главу. Пнати (?) крест и положити к уху сию молитву трижды и давать с креста пить трижды и главу обливать»⁴⁶. Упоминание священнослужителей в приведенном указании может являться остаточной памятью о былых литургических функциях подобных заговоров, но несомненно, что в данном случае крест играет роль простого магического амулета.
 

    Эти источники иллюстрируют путь, пройденный крестом от особого литургического амулета до оберега бытовой магии, такой же путь прошли змеевики. С крестами литургического уровня их сближает не только молитвенная форма hystera-заклинанья, но и пространственность изображений как христианских изводов, так и змеиного гнезда. Иконные изображения на змеевиках повторяют типы, встречающиеся на иконах, в том числе и нательных ⁴⁷. Змеиное гнездо отличают строгая симметрия и сложность композиции, гармония округлых плавных линий, своего рода живописность рисунка и в то же время объемная, скульптурная трактовка образа ⁴⁸. Конечно, нет примеров изображения композиции со змеями в настенных росписях, однако еще А. В. Рындина допускала правомерность сопоставления данной композиции с монументальными рельефами, так как в ней сохраняется скульптурная монументальность образа, которая даже при сильном увеличении не потеряет своей художественной выразительности ⁴⁹.
116

К тому же та легкость, с которой эта композиция на протяжении столетий выдерживала соседство монументальных христианских изводов, свидетельствует о потенциале ее художественной выразительности. Выше было доказано тождество змеиного гнезда с изводом «Семь отроков эфесских» на сторонах суздальского змеевика. В 1962 г. Н. Н. Ворониным ⁵⁰ было высказано предположение, поддержанное и доказанное в дальнейшем Г. К. Вагнером, что изображение отроков на суздальском змеевике повлияло на передачу этого извода в монументальной соборной живописи и, в частности, в композиции «Семь спящих отроков» Георгиевского собора в Юрьеве-Польском ⁵¹. Это косвенно свидетельствует в поддержку того, что змеиное гнездо могло быть включенным в монументальные композиции настенных росписей. Пространственность змеевиков дополнительно подтверждается присутствием на ушке у таких русских медальонов извода Спас Нерукотворный ⁵², который, как известно, изображался на храмовых замковых камнях ⁵³. О значимости змеиного гнезда дополнительно свидетельствует та легкость, с которой они были включены и истолкованы в литургических текстах ⁵⁴. Значит, церковное сознание не считало это изображение типологически иным по отношению к себе. Более того, один из ранних исследователей, рассмотрев совпадения изображений змеевиков с литургическими текстами, вывел заключение: «Решаюсь заключить что это [змеевики. - И. П.} должны быть не медали, а так называемые шейные кресты, православными Христианами обычно носимые»⁵⁵.

    С момента своего возникновения в Византии змеевики неизбежно должны были составить конкуренцию нательным крестам: у греков не было принято носить крест после крещения в обязательном порядке ⁵⁶, поэтому небольшой размер византийских змеевиков, предполагающий интимное к ним отношение, выдает в них альтернативу нательным крестам. Разность материалов, из которых изготавливались змеевики, в то же время характерна для крестов. На ранних змеевиках композиция со змеями часто имеет в центре круг, из которого выходят вертикальные и горизонтальные прямые, делящие пространство амулета на четыре равные части. Эти прямые напоминают перекладины, а само змеиное гнездо в таком случае выглядит как восьмиконечный равносторонний крест ⁵⁷. К тому же два золотых роскошных змеевика по технике своего исполнения и стилю изображений могут быть сближены лишь с дорогим золотым крестом, выполненным в одной из лучших константинопольских мастерских ⁵⁸.

    У славян кресты занимали уникальное положение, по сравнению с другими подвесками (в Древней Руси на каждого новокрещенного возлагался крест ⁵⁹), однако змеевики и здесь сохранили свою связь с ними. Так, на новгородском амулете, найденном в слоях XII в., змеиная композиция была изглажена и вместо нее нанесена гравировка с изображением процветшего креста ⁶⁰. Есть сведение, что в XIX в. крестьяне северных губерний носили киотные змеевики на груди вместе с крестом ⁶¹.
 

    То, что оба типа памятников были призваны участвовать в личном спасении человека, выдают собственные имена и молитвы от первого лица, записанные на них: подобные надписи считались необходимыми для крестов ⁶², они же встречаются и на змеевиках ⁶³.
117

    Позиционное равенство на змеевиках (особенно древних) христианских и нехристианских изображений не позволит предпочесть одно из них в качестве смысловой доминанты. Поэтому сакральное значение змеевика сводится не к одной из его сторон, а генерируется на стыке взаимоисключающих изводов. Уяснение этой особенности змеевиков славянами привело к тому, что они, упрощая данную конструкцию, стали изготавливать двустворчатые змеевики с подвижным оглавием, подтвердив тем самым изначальное типологическое родство змеевиков с энколпионами. Энколпионы, как правило, имели изображения на обеих сторонах. Строгий искусствоведческий анализ подобных предметов, найденных на территории Древней Руси, заставляет сделать вывод: конструкции ранних типов крестов-энколпионов, икон-энколпиев, панагий и двустворчатых змеевиков абсолютно идентичны ⁶⁴. Некоторые исследователи даже позволяли себе использовать термин «змеевики-„энколпионы"»⁶⁵. С энколпионами близко связаны панагии - неотъемлемый атрибут епископского облачения; есть сведения, что один змеевик использовался в качестве панагии ⁶⁶. Структуру, схожую с конструкцией змеевика - вертикальный перед, круговой тыл, - можно наблюдать в иерейском облачении, в котором наперсный крест дополняется вышитой восьмиконечной звездой на задней части фелони.
 

    Примечательно, что на Руси змеевики превратились, с одной стороны, в энколпионы, а с другой, в кистевидные образки. По-видимому, после того, как змеиное гнездо на киотных образцах выродилось в переплетение змей, возник новый памятник, сведения о котором дошли до нас. Это ладанка, сшитая из толстой шелковой материи темно-зеленого цвета, наполненная мастикою, ладаном и другими благовониями. На одной стороне ее вышит восьмиконечный крест, а на обороте - клубок из 12 переплетенных змей ⁶⁷. Как видим, этот памятник, совпадающий по изображению с киотными змеевиками, обладает функциями, сходными со змеевиками-энколпионами, и увязывает этот тип предметов с крестом.
 

    Энколпионы роднит со змеевиками еще одна особенность: кресты-энколпионы крайне редко встречаются в курганах и захоронениях простых людей, еще реже они попадаются в кладах ⁶⁸.

    Надо заметить, что нательные кресты, необходимые православному христианину в его жизни, не являются неотъемлемым атрибутом его захоронения. Кресты и благословенные образа передавались от отца сыну, от сына внуку и далее. Последний член рода или семейства должен был завещать реликвию церкви ⁶⁹. Быть может, поэтому такое обилие змеевиков было найдено в ризницах соборов. Если это предположение верно, тогда Иван IV мог передать яшмовый змеевик в Троице-Сергиеву лавру после убиения сына.

1 Вот его текст: «Матица [Ύστέρα], черная, почернелая, как змей ты вьешься, и как дракон свищешь, и как лев рычишь, и как ягненок спишь» ). - Дестунис Г. С. Разбор спорной греческой надписи, изображенной на осьми памятниках // ИРАО. Т. X. Вып. 1. СПб., 1881. Стб. 1-26.
2 Spier J. Medieval Byzantine magical amulets and their tradition // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. Vol. LVI.1993. Р. 38.
118
 

3  Ibid. P. 31, 34.
4 Соколов М. И. Апокрифический материал для объяснения амулетов, называемых змеевиками // ЖМНП. Ч. 263. Июнь. СПб., 1889. С. 350.
5 Сапунов Б. В. Тайна змеевиков // АСГЭ. [Вып.] 34. СПб., 1999. С. 202-203.
6 Есть сведения лишь о нескольких исключениях из общего правила. См.: ЦелепиЛ. П. Раскопки Целепи Л. П. в Новгородском и Лужском уездах Санкт-Петербургской губернии. Архив ИИМК, ф. 1. № 2; Шмидт Г. Р. Курганы Петербургской губернии // Известия Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. Т. 19. Вып. 3.1890. С. 519; он же. Доклад о раскопках в Гдовском и Лужском уездах Петербургской губернии // Архив ИИМК, ф. 3. № 596. С. 5; Орлов А. С. Амулеты-«змеевики» Исторического музея // Отчет государственного исторического музея за 1916-1926 гг. Приложение V. М., 1926. С. 6; Брюсов А. Я. Финское погребение Х-Х1 вв. в д. Погостите Кирилловского района Вологодской обл. // КСИА. Вып. 120. 1969.
7 Сапунов Б. В. Указ. соч. С. 203.
8 Там же. С. 200.
9 Там же. С. 202-203.
10 Евгений (Болховитинов) митрополит киевский. Замечания 6 Черниговской гривне // Труды и записки Общества истории и древностей российских при имп. Московском университете. Ч. VI. 1833. С. 121-123; Леонид, архимандрит Добавление к статье Г. С. Дестуниса «Еще о „змеевиках"» // ЗРАО. Т. IV. Вып. III. Новая серия. СПб., 1889. С. 109-110.
11 Даль Л. В. Заметки о медных гривнах XII в. Древности // Труды Московского археологического общества / Под ред. В. Е. Румянцева. Т. IV. Вып. I. М., 1874. С. 74-76.
12 Николаева Т. В., Чернецов А. В. Древнерусские амулеты-змеевики. М., 1991. С. 6.
13 Спасский И. Г. Три змеевика с Украины // Средневековая Русь. М., 1976. С. 362.
14 ИРАО. Т. X. Вып. 1. СПб., 1884. Стб. 1-26.
15 Нечаев С. Замечание о старинном медном образе // Труды и записки Общества истории и древностей российских при имп. Московском университете. Т. III. Ч. I. М., 1826. С. 136; Спасский И. Г. Указ. соч. С. 361.
16 Сапунов Б. В. Указ. соч. С. 199.
17 Spier J. Op. cit. Р. 31-33.
18 Ibid. P. 60
19 Толстой И. И. О русских амулетах, называемых змеевиками // ЗРАО. Т. Ш. Новая серия. СПб., 1888. С. 376.
20 Spier J. Op. cit. Р. 25-62.
21 На связь между женской головой и обнаженной фигурой указывает то, что на некоторых образцах змеи занимают при голове то положение, которое они имеют, произрастая из женского тела.
22 Залесская В. Н. К вопросу об атрибуции суздальского змеевика //, ВВ. Т. XXXVI. М., 1975. С. 189.
23 Орлов А. С. Указ. соч. С. 13; Залесская В. Н. Указ. соч. С. 187.
24 «Сказания об уснувших надолго отроках относятся еще к античности (Эндимион, Эпименид). Содержание же христианской версии состоит в том, что семь юношей из Эфеса заснули при тиране-гонителе Деции (249-251 гг. н. э.) и проснулись при Феодосии И младшем (408-480 гг. н. э.), в эпоху торжества христианства. Некоторые ученые считают, что легенда возникла у христиан-сирийцев, а оттуда попала в мусульманский мир (см. главу Корана под заголовком «Пещера»)». - РындинаА. В. Суздальский змеевик // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 228.
25 Сперанский М. Н. О змеевике с семью отроками // Археологические известия и заметки, издаваемые имп. Московским археологическим обществом. Т. I. № 2. М., 1893. С.59-60.
26 Орлов А. С. Указ. соч. С. 11-12.
27 Николаева Т. В., Чернецов А. В. Указ. соч. С. 66.
28 Орлов А. С. Указ. соч. С. 1.
29 Николаева Т. В., Чернецов А. В. Указ. соч. С. 102.
30 Уваров А. С. Византийские филактерии и русские наузы // Сборник мелких трудов. Т. I. М.,1910. С.242-243.
31 Там же. С. 245.
32 По преданию, святая Женевьева в V в. носила на шее круглый медный амулет с изображением креста. Там же. С. 243.
33 Там же. С. 245.
34 Гнутова С. В. Медная мелкая пластика Древней Руси // Русское медное литье. М., 1993. Вып. 1. С. 9.
35 Уваров А. С. Указ. соч. С. 245.
36 Гнутова С. В. Указ. соч. С. 11.
37 Там же. С. 9. .
38 Соколов М. И. Новый материал для объяснения амулетов, называемых змеевиками // Древности. Труды Славянской комиссии имп. Московского археологического общества. Т. I. М., 1895. С. 137.
39 Spier J. Op. cit.Р.43.
40 Уваров А. С. Указ. соч. С. 245.
41 Что было отмечено еще в XIX в.: Толстой И. И. Указ. соч. С. 398.
42 Spier J. Op. cit.Р.44.
43 Ibid. P. 45
44 Уваров А. С. Указ. соч. С. 247.
45 Соколов М. И. Новый материал... С. 148.
46 Там же. С. 167-168.
47 Орлов Л. С. Указ. соч. С. 3.
48 Николаева Т. В., Чернецов А. В. Указ. соч. С. 35.
49 РындинаА. В. Указ. соч. С. 224.
50 Цит. по: Рындина A. В. Указ. соч. С. 219.
51 Вагнер Г. К. Легенда о семи спящих отроках и ее отражение во владимиро-суздальском искусстве // ВВ. Т. XXIII. М„ 1963. С. 87.
52 Орлов А. С. Указ. соч. С. 1.
53 Савина С. Г. Иконография. Богословские очерки иконографического извода. СПб., 2001. С. 155.
54 Нечаев С. Указ. соч. С. 133; Прозоровский Д. И. О древних медальонах, называемых «змеевиками» // Христианские древности / Под ред. В. А. Прохорова. Кн. 1. СПб., 1878. С. 1-46, табл. 1-Х1Х; Толстой И. И. Указ. соч. С. 372-373.
120

55 Еще мнение о медалях, объясняемых в февральской и апрельской книжках Журнала Министерства народного просвещения // ЖМНП. Т. XI. СПб., 1836. С. 343.
56 Гнутова С. В. Указ. соч. С. 10.
57 Spier J. Op. cit. Р. 54.
58 Ibid. P.50.
59 Гнутова С. В. Указ. соч. С. 10.
60 Николаева Т. В., Чернецов А. В. Указ. соч. С. 6. Т. В. Николаева, сообщая этот факт, считала, что имеет дело с уникальным случаем, но А. С. Орлов указывал, что ему нередко попадались образки, в которых можно заподозрить змеевики со сглаженной змеиной стороной.
61 ДестунисГ. С. Еще о «змеевиках». Взгляд на Крузево объяснение греческой надписи, начинающейся со слова Ύστέρα // ЗРАО. Т. IV. Вып. Ш. Новая серия. СПб., 1889. С.113.
62 ЖМНП. Т. XI. СПб., 1836. С. 345.
63 Сперанский М. Н. Указ. соч. С. 52.
64 Гнутова С. В. Указ. соч. С. 18.
65 Орлов Л. С. Указ. соч. С. 7.
66 ИРАО. Т. X. Вып. 1. СПб., 1884. Стб. 1-26.
67 Уваров А. С. Указ. соч. С. 254.
68 См.: Богословский Н. Г. Раскопки Лужских курганов // Известия Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. 1878-1879. Т. 31. (Антропологическая выставка. Т. 2.); Плетнев В. А. Об остатках древности и старины в Тверской губернии. К археологической карте губернии. Тверь, 1903; Гнутова С. В. Указ. соч. С. 11.
69 Уваров А. С. Указ. соч. С. 254.

            Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Попытки преобразования финансового хозяйства на европейский лад предпринимались еще в царствование «тишайшего» Алексея Михайловича. Замысел отца воплотил в жизнь царь-реформатор Петр I, заложив основы монетной системы, сохранившейся в главных чертах и доныне.

«Старые воши» — так назвал проволочные копейки Петр I в одном из своих писем к А.Д. Меншикову. Неудивительно, что царь-реформатор начал подготовку к денежной реформе уже во второй половине XVII века. В 1700 году началась чеканка медных круглых монет — «денег», «полушек» и «полуполушек» с номиналом меньшим, чем копейка. При этом продолжалась чеканка проволочных серебряных копеек, а медные монеты выпускались в количествах, не превышавших потребностей розничной торговли. Благодаря этому была предотвращена опасность образования различных курсов серебряных и медных монет.



Копейка. 1710. Аверс и реверс


В 1701 году вошли в обращение серебряные «полтины», «полуполтины», «гривеники» и «десять денег». Новая монетная система сосуществовала со старой проволочной серебряной копейкой до 1718 года, когда чеканка последней была окончательно прекращена.

Новые монеты разительно отличались от прежних более крупным и различным для разных номиналов размером, а также круглой формой. Вместе с тем в их оформлении прослеживаются черты прежней традиции. Так, на медной и на серебряной копейках чеканилось одинаковое «воображение (изображение) великого государя на коне». Так повелевал царский указ. На всех остальных медных и серебряных монетах на одной из сторон чеканилось изображение государственного герба — двуглавого орла.

На другой стороне мелких медных и серебряных монет эпохи Петра I помещалась строчная надпись с обозначением номинала и даты выпуска. Кроме того, на ранних медных монетах на обеих сторонах имеются еще и круговые надписи, содержащие имя и титул царя; серебряные монеты оставались анонимными.

На крупных серебряных монетах герб окружен надписью с обозначением номинала и года выпуска, а на другой стороне погрудное изображение царя окружают его имя и титул.

К концу царствования Петра I этот тип монет претерпел определенные изменения. С 1723 года на рублевиках герб был заменен крестообразной монограммой, составленной из четырех «П». В народе такие монеты прозвали «крестовиками». Такая же монограмма, составленная из начальных букв имени царя, позже помещалась на рублях Петра II, а также на всех крупных серебряных монетах Павла I.

В том же 1723 году началась чеканка медных пятаков, на одной стороне которых в центре размещался маленький герб, окруженный пятью точками, на другой — крестообразно расположенные надписи: «пять копеек» и год выпуска.

Примерно в это же время в связи с общим уменьшением веса медной монеты полушка стала настолько мала, что на ней не осталось места для круговой надписи вокруг герба. Надписи на противоположной стороне дополнил самый краткий титул государя в виде начальных букв ВРП («Всея России повелитель»).

На алтынниках 1718 года вместо герба государственного был помещен герб московский — изображение Георгия Победоносца (всадник с копьем, разящий змея).



Полушка. 1702. Аверс и реверс


На гурте более крупных серебряных монет Петра обычно обозначались место чеканки — Москва, а также название монетного двора. Здесь же повторялась и дата. Надпись или узор на гуртах монет защищали их от возможного отпиливания края.

Интересной особенностью многих мелких петровских монет было двойное (для грамотных и неграмотных) обозначение достоинства (словами и соответствующим количеством точек). Такое обозначение сохранялось и во второй половине XVIII столетия, например на двугривенных и пятиалтынных Екатерины II и даже на медных монетах начала ХIХ века — вплоть до 1810 года.

Несмотря на то что еще при Алексее Михайловиче на клейменых ефимках и на некоторых наградных золотых монетах дата обозначалась уже цифрами, новые петровские монеты сохранили более привычную народу датировку славянскими буквенными обозначениями. На серебряных и медных монетах буквенное обозначение даты удерживалось до начала 1720-х годов — вперемежку с цифровым. Лишь на гуртовых надписях даты с самого начала обозначались только цифрами. На медных полушках выпуска около 1720 года встречается смешанная цифирно-буквенная нумерация, например 17К вместо 1720.

Денежная реформа Петра I протекала в общем контексте восприятия европейских технических достижений. Во время «Великого посольства» Петр Алексеевич со свойственным ему любопытством изучал постановку денежного дела, осматривал серебряные рудники, монетные дворы, встречался со специалистами — механиками, металлургами, медальерами. Есть основания предполагать, что, находясь в 1697 году в Лондоне, он несколько раз встречался с Исааком Ньютоном, занимавшим в то время должность смотрителя Королевского монетного двора.

В Россию приглашались мастера разных специальностей: резчики штемпелей, пробиреры, механики. Широко используя труд иностранных специалистов, Петр I осознавал и необходимость подготовки отечественных мастеров. Иностранцам вменялось в обязанность обучать работе определенное число русских учеников. Петр лично испытал гуртильный станок, созданный в 1709 году медальером и резчиком штемпелей Федором Алексеевым для тиснения надписей на кромке монет, и тут же приказал увеличить мастеру жалованье.

Главной проблемой оставалось снабжение монетного двора основным сырьем для чеканки монет — серебром. Его поступление в казну по-прежнему зависело от оборота внешней торговли. Однако заграничные государственные расходы требовали и значительного запаса «ефимков». Поэтому во главу угла царской денежной политики было поставлено получение серебра из любых источников, а также борьба с вывозом драгоценных металлов за границу. Предпринимались также и меры по ограничению использования золота и серебра в немонетных целях: шитье, ювелирных изделиях и т. п. На монетные дворы отсылалось все золото и серебро, поступившее в казну в составе конфискованного или выморочного, оставшегося после смерти человека без наследников, имущества. Была организована скупка старого серебра и «ефимков».

В первые годы реформы закупку серебра осуществляли сами монетные дворы. Еще с тех времен, когда произошло снижение веса серебряной копейки, в обращении оставалось значительное количество старых, более тяжелых копеек. Их собирали «на черный день», они оседали в сундуках государственных учреждений. С 1701 года было запрещено хождение старых серебряных копеек; монетные дворы начали их обмен на новую монету с учетом индексации содержания в них драгоценного металла. Монетные дворы скупали серебро, золото и медь в изделиях, в виде лома, слитков.

Помимо этого монетным дворам было дано право заключать подрядные договоры на поставку им «ефимков», «левкового» серебра, «чехов» (низкопробной западной монеты), серебра в слитках, а также меди и золота.

В ходе петровской денежной реформы впервые в истории мирового денежного хозяйства была введена десятичная монетная система, которая функционирует до сих пор.


(с) Журнал Антик.Инфо

               Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Сложившаяся к XVII веку самобытная русская монетная система имела существенные различия во внешней и внутренней торговле. При царе Алексее Михайловиче в денежном обращении появился ефимок, призванный одернизировать финансы обширного Российского государства.



Пробный ефимок Павла I. Аверс и реверс


По свидетельству Адама Олеария, в Нижнем Новгороде XVII столетия «…молодая курица, а также 15 яиц стоили 1 копейку, или в мейсенской монете 6 пфененгов, овца — 12, 15, 18 копеек».
Простые обыватели остро нуждались в более мелкой разменной монете. С другой стороны, серебряная копейка не устраивала и купцов, ворочавших порой сотнями тысяч рублей. Их привлекала более крупная иностранная «валюта».
Еще в XVI веке в местечке Иохимсталь в Чехии начали чеканить большие серебряные монеты иохимсталеры (27,2, позднее 26,39 грамма серебра), которые широко распространились по Европе, став образцом для выпуска подобных денег в других государствах. Называли их по-разному, но в большинстве стран за основу брали вторую часть названия населенного пункта. Так появились талер, далер, а впоследствии и доллар. В России чешская монета также пришлась ко двору, став своеобразной международной конвертируемой валютой. Эту монету называли ефимкой или ефимком, по-свойски переделав первую часть названия иохимсталер».
Во второй половине XVII века, при царе Алексее Михайловиче, ефимок чуть было не стал русской национальной валютой.
В начале 1654 года было принято решение о проведении денежной реформы. В дополнение к старым серебряным копейкам, остававшимся в обращении, выпускались нестандартные рублевые монеты, которые чеканились из закупаемых у иностранных купцов талеров. На одной стороне рублевиков помещалось изображение скачущего на коне царя со скипетром в правой руке. Круговая надпись по краю монеты содержала новую титулатуру: «Божиею милостью великий государь, царь и великий князь всея Великия и Малыя России». На другой стороне в центре монеты изображался двуглавый орел, увенчанный короной. Вверху помещалась надпись «Лета 7162», внизу — «Рубль». Интересно отметить, что именно на этих монетах впервые был зафиксирован новый, отражающий территориальные приобретения титул «царь и великий князь всея Великия и Малыя России».
Помимо рублей, выпускались также и полуполтины (1/4 рубля = 25 копеек), чеканившиеся на секторах разрубленных на четыре части талеров. Серебряный рубль 1654 года по своему весу фактически равнялся 64 старым копейкам, а полуполтина — 16 копейкам. Одновременно была начата чеканка «медных ефимков» — круглых полтинников (50 копеек). Изображения на них почти не отличались от таковых на рублевых монетах.
Кроме того, чеканились круглые медные монеты низших достоинств, начиная от полтины и заканчивая алтыном (три копейки) и грошом (две копейки). Из этих медных монет до нас дошли только полтины.



Полуполтина. 1654. Аверс и реверс

Между тем налоговые платежи за прошлые годы должны были уплачиваться только в старой монете. Это было обусловлено тем, что русско-польская война вынудила искать новые источники дохода. Обращение новой медной монеты допускалось лишь в европейской части России. В Сибири же любые платежи должны были производиться обязательно в серебре — как старого, так и нового образца.
Инициаторы реформы наивно полагали, что царское веление способно превратить медь в серебро. «Начаша делати медные деньги и даяху на жалованье всем вместо серебряных…» — так бесхитростно описывал летописец новое начинание. В конце 1655 года, не отменяя обращение серебряных копеек и даже продолжая их чеканку, правительство начало выпуск медных копеек, по виду не отличавшихся от серебряных и приравненных к последним в цене. Из пуда меди получали копеек на 400 рублей. В 1656 году обращение медных «серебряных» копеек распространилось и на Сибирь. Их производство приняло огромные размеры. На Монетном дворе, созданном в связи с проведением реформы и получившем название Английского (он занимал помещения бывшей Английской компании), круглосуточно трудились несколько сотен человек.
Разный курс медных и серебряных денег привел к расстройству денежного обращения и падению уровня жизни значительной части населения, что вызвало московское восстание 1662 года — «Медный бунт», после которого была восстановлена дореформенная денежная система.
В то время техника московского монетного двора, ориентированная на ручное производство, не позволяла освоить производство круглых монет. Специально построенные для этого «молотовые снаряды» быстро ломались и выходили из строя, недолговечными были и штемпели. Вскоре чеканка серебряных и медных круглых монет была прекращена. Из меди чеканились только алтыны и гроши, но их изготовляли старым проверенным способом — на расплющенной проволоке.
В начале 1655 года от обращения неполноценного рубля-ефимка отказались полностью, вернувшись к единой метрологии старой серебряной копейки.
В том же 1655 году начался выпуск в обращение «ефимков с признаком» — талеров с выбитыми на них двумя клеймами-надчеканками: в виде прямоугольного клейма с датой «1655» (арабскими цифрами) и в виде обычного круглого штемпеля копейки с изображением всадника.
В течение 1655 года в обращение было выпущено от 800 000 до миллиона ефимков. Остававшиеся в обиходе рублевые монеты 1654 года были приравнены по цене к «ефимкам». На Монетный двор иногда поступали и половинные обрубки талеров. На них также ставили клейма и оценивали в половину ефимка, то есть в 32 копейки. Надчеканка талеров закончилась в том же 1655 году или в самом начале 1656 года. Многие ефимки датированы 1655 годом, но нет ни одного с более поздней собственной датой.
Вскоре после выпуска в обращение ефимков возникла опасность их подделок. Множество людей, впервые встретившихся с крупной иностранной серебряной монетой, легко могли быть введены в заблуждение. Находившимся в России иностранным купцам было запрещено использовать ефимки при торговых операциях; единственной законной монетой для них оставалась серебряная копейка. Известно несколько типов довольно редких ефимков с фальшивыми клеймами. Большинство фальшивок изготовлялись путем надчеканки на левенталерах — крупных серебряных монетах, по размеру и внешнему виду сходных с полноценными талерами, но значительно уступавших последним по содержанию серебра. Русское правительство закупало и их, но главным образом для ювелирного производства. Они стоили около 38 копеек и именовались «левками» (по находившемуся на них изображению льва). Кроме названия «ефимок» в русских документах середины XVII века встречается и термин «тарель».
Ефимки оставались в обращении до начала 1659 года, когда они были запрещены и выкуплены за медные деньги, как и рублевики и полуполтины 1654 года.
Хотя из русского обращения клейменые ефимки были изъяты, они еще долгое время имели хождение на Украине.
В конце XVIII века ефимки пытался оживить Павел I, задумавший чеканку денежного номинала под таким наименованием. Чем был обусловлен этот шаг? Документы, проливающие свет на этот вопрос, до нашего времени не дошли. Подоплека истории павловского ефимка предположительно выглядит следующим образом.
Император распорядился выпускать рубли из серебра 83 1/3-й пробы весом 28,39 граммов чистого серебра, а не как раньше — 72-й пробы весом 18 граммов, что соответствовало данным так называемого альбертусталера — нидерландской монеты, игравшей в то время роль международной валюты в торговых отношениях ряда европейских стран. Это позволило бы России упростить внешнеторговую деятельность, а также вывести русский рубль на европейскую арену. Однако этим планам не суждено было сбыться. Добываемого в России серебра было недостаточно, из-за чего сырьем для чеканки рублей являлись западноевропейские талеры. При Екатерине II талер покупали за один рубль 40 копеек. Теперь же, когда рубль стал отличаться от талера лишь внешним оформлением, появился соблазн закупить новые монеты по нарицательной цене, перечеканить в талеры и продать почти в полтора раза дороже. Поэтому начатую в 1796 году чеканку нового рубля вскоре прекратили и вернулись к рублю, равному по содержанию чистого серебра екатерининскому. Однако сама идея «европейской» монеты продолжала будоражить умы. Так и появился проект крупной серебряной монеты — ефимка, который предполагалось выпускать также по весовой норме «альбертового талера». Последний имел в полтора раза большее достоинство, чем российский рубль. Поэтому какая-либо выгода при перечеканке в талер исключалась. Более того, небольшое превышение чистого серебра служило гарантией доверия к ефимку на внешнем рынке.
Новый ефимок в качестве пробного образца увидел свет в 1798 году. Однако и этот проект реализован не был, поскольку с началом наполеоновских войн на западноевропейском рынке произошло значительное удешевление талеров.

(с) Журнал Антик.Инфо

          Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Смутное время начала XVII столетия породило интересное явление в отечественной нумизматике. Противоборствующие политические силы, стремившиеся обосновать претензии на власть, чеканили собственные деньги.


Копейка царя Василия Ивановича Шуйского, отчеканенная в Новгороде. 1606–1610. Аверс и реверс


В июне 1605 года в Москве произошел переворот. Молодой царь Федор, сын Бориса Годунова, был убит, самозванец без боя вошел в столицу и занял престол. Народ ликовал. Однако меньше чем через год, 17 мая 1606 года в Москве начались волнения, переросшие в восстание. Лжедмитрий пал жертвой разъяренной толпы.

При Лжедмитрии I мастера столичного монетного двора работали не покладая рук, о чем свидетельствует значительное количество сохранившихся копеек московского чекана. С такой же интенсивностью деньги для нового царя чеканили и монетные дворы Новгорода и Пскова. Самозванец не скупился на милости, щедро вознаграждая прибывших с ним иностранных наемников. Интенсивности чеканки способствовало и оживление торговли с Польшей. Лжедмитрий разрешил польско-литовским купцам свободно торговать в Смоленске, но иноземная монета в русской торговле не принималась.

Спустя две недели после "отстранения" Лжедмитрия от власти 1 июня 1606 года состоялась коронация Василия Шуйского. Спешно изготовили обороточные маточники с именем Василия, и новый царь приступил к чеканке своей монеты.

Уже в начале правления Василия Шуйского правительство стало испытывать серьезные финансовые затруднения, вызванные восстанием Ивана Болотникова. В декабре 1606 года бунт был подавлен. Но уже осенью 1607 года явился новый самозванец — Лжедмитрий II. Его силы объединились с остатками войска Болотникова и казачьими отрядами Заруцкого и подступили к Москве. C 1608 года в селе Тушино под Москвой расположилась резиденция самозванца, получившего прозвище "Тушинский вор". Так в стране образовалось два политических центра: правительство царя Василия Ивановича и лагерь самозванца "Дмитрия Ивановича", в котором была своя боярская дума и приказы.



Копейка царя Василия Ивановича Шуйского, отчеканенная в Новгороде (?). 1606–1610. Аверс и реверс


В 1608 году в связи с экономическими проблемами монетные дворы начали ощущать острый недостаток сырья. Это было вызвано перебоями поставок серебра из Западной Европы. А деньги были крайне необходимы, прежде всего, для уплаты жалованья войску и "немцам" — шведским наемникам, которые по договору между Василием Шуйским и королем Швеции Карлом IX в феврале 1609 го-да пришли в Новгород на помощь московскому правительству.

Изыскание средств для государственной казны стало едва ли не основной заботой правительства Шуйского с 1608 года. Из-за дефицита серебра начали перечеканивать монеты, выпущенные при Борисе Годунове.

2 сентября 1608 года в Пскове — одном из центров русской чеканки — произошло восстание. Псков присягнул "Тушинскому вору". На местном монетном дворе начался выпуск денег Лжедмитрия II. Изучение веса псковских копеек самозванца позволило предположить, что "тушинцы" попытались изменить весовую норму. "Утяжеление" копейки правительством Лжедмитрия II в противовес понижения ее веса Василием Шуйским в Москве могло служить существенным аргументом в пользу Тушина.

Если Псков в 1608–1610 годах находился в изоляции от остальных городов Российского государства, то Новгород в это время был в центре борьбы с польско-литовскими интервентами. В середине 1608 года в Новгород был послан князь М.В. Скопин-Шуйский. Он вел переговоры со шведами о военной помощи на условиях найма, а также собирал денежные поступления из свободных от захватчиков городов. Финансовой базой, основным источником поступления средств в этот период стала Вологда. На Новгородском монетном дворе чеканится "законная" монета с именем царя Василия Ивановича и буквами "НРД", что расшифровывается как "Новгород".

Московский денежный двор в 1608–1610 годах пребывал в крайне тяжелом положении. Уже к 1608 году он не имел возможности осуществлять функции Денежного приказа и обеспечивать необходимый объем собственной чеканки, так как испытывал острую нехватку серебра. В этих условиях в мае 1610 года правительство Василия Шуйского приняло неординарное решение о чеканке золотых монет, предназначавшихся для денежного обращения. Таким образом, впервые в истории русского денежного обращения XVI–XVII веков золотые копейки и "денги", а также "угорские" вводились в обращение наряду с прежними серебряными денежными знаками. Это важное событие приблизило русскую денежную систему к европейской. Первый выпуск золотой монеты имел "адресное" назначение.



Копейка второго земского ополчения. 1612–1613 (?). Аверс и реверс

В июне 1610 года в Можайске стали собираться главные силы русских войск вместе со вспомогательными подразделениями шведов для похода к Смоленску, осажденному Сигизмундом III. Возможно, выпуск золотых монет был произведен для обеспечения этой кампании; золото предназначалось в первую очередь шведским наемникам. Однако известно, что главнокомандующий объединенными силами князь Дмитрий Иванович Шуйский не пожелал платить жалованье шведам и прочим наемникам. 24 июня 1610 года в битве при селе Клушино из-за предательства наемников русские войска были разбиты. Эта измена открыла дорогу польским войскам на Москву и привела к падению правительства Василия Шуйского 17 июля 1610 года.

Власть перешла в руки "семибоярщины" — правительства из семи бояр. Этот орган послал делегацию к Сигизмунду III с предложением избрать на русский престол королевича Владислава, сына Сигизмунда (Жигмонта). При этом Владислав должен был принять православие. Сигизмунд согласился на заключение договора. Бояре впустили польское войско в Москву. Швеция, воспринявшая свержение Шуйского как освобождение от всех обязательств, оккупировала часть северных русских земель.

В 1610 году монетные дворы приступили к выпуску монет с именем Владислава Жигмонтовича, сохранив все традиции русской денежной чеканки. Многие восприняли этот факт как окончание смуты и восшествие на престол законного царя. А в мятежном Пскове какое-то время чеканили монету Лжедмитрия III. Этот самозванец, известный также как "Сидорка, псковский вор", "царствовал" в 1611–1612 годах. В марте 1612 года его признали законным государем в отрядах первого ополчения под Москвой.

Тем временем набирало силу второе ополчение в Нижнем Новгороде, и уже в феврале 1612 года перебазировалось в Ярославль. Вскоре здесь был создан денежный двор, на котором в 1611–1613 годах чеканились монеты правительства народного ополчения от имени последнего законного царя Федора Ивановича. На лицевой стороне монеты было решено поместить знак нового денежного двора — буквы "ЯР" с выносной "С". Чеканка велась по более высокой весовой норме.

Великий Новгород являл собой в этот период полную противоположность своему "тезке" — Нижнему. 16 июля 1611 года шведские войска под командованием Якоба Делагарди заняли колыбель русской государственности. А в конце января 1611 года Новгород отделился от Москвы и отказался целовать крест Владиславу Жигмонтовичу. Власть в городе сосредоточилась в руках воеводы Ивана Никитича Большого-Одоевского и митрополита Исидора.



Копейка царя Василия Ивановича Шуйского, отчеканенная в Москве. 1606–1610. Аверс и реверс

Чеканка русских денег от имени новгородского денежного двора продолжалась все годы шведской оккупации. В период шведского господства новгородское купечество получило свободный доступ к балтийской торговле. Большие заказы на чеканку монеты поступали как от частных лиц, так и от шведского командования, самого Якова Делагарди. Когда Новгород в 1617 году был освобожден от шведской оккупации, в царском указе к Новгородскому денежному двору специально оговаривалось требование воссоздать прежнюю систему монетного производства.

1535 год в русской истории отмечен знаменательным событием. В «лето от сотворения мира 7043-е» была проведена первая в едином русском государстве денежная реформа, положившая конец удельной старине. На смену прежним мордкам, четвертцам, пулам пришла копейка, здравствующая и поныне.



«Денга» Василия III (1505–1533)


К первой трети XVI века державный двуглавый орел широко простер свои крылья над прежними уделами, княжествами, землями. Удельно-вечевая Русь ушла в прошлое, однако и в едином государстве многое живо напоминало о былой разобщенности. Не было ни единой системы меры и веса, ни общерусской денежной системы. В те времена родилась пословица: «Что ни город, то норов, что ни деревня, то обычай».

В 1505 году на московский престол вступил сын Ивана III Василий III. Долгое время государь был бездетен. Стремясь передать престол не братьям, а родному сыну, он развелся с первой женой Соломонией Сабуровой и в 1526 году женился на Елене Глинской, представительнице знатного княжеского рода, выехавшего из Литвы. В 1530 году от этого брака родился сын Иван.

Великий князь Василий III Иванович, отец Ивана IV Грозного, умер, когда наследнику было три года. По его завещанию правление государством перешло в руки бояр, которые должны были вручить бразды правления княжичу по достижении им совершеннолетия. Регентшей при малолетнем наследнике стала его мать Елена Глинская.

Регентство продлилось всего пять лет, но за эти годы Елена успела сделать немало. В числе ее свершений — победа в войне с Литвой, заключение договора со Швецией, восстановление Устюга и Ярославля, строительство новых городов на литовской границе.

В годы правления Глинской была предпринята попытка реформировать систему местного управления, что предвосхитило будущие преобразования Ивана IV. Но главным ее деянием стала денежная реформа, заложившая фундамент русской денежной системы.

В 1538 году Елена Глинская умерла. Шли слухи, что она была отравлена боярами.

Денежная реформа 1535 года была проведена в малолетство Ивана IV, от его имени. Первое сообщение об этом событии встречается в Воскресенской летописи: «Того же месяца марта князь великий Иван Васильевич всея Руси великаа княгини Елена велели переделывати старыи денги на новои чекан того деля, что было в старых денгах много обрезных денег и подмесу и в том была христианству великаа тягость; в старой гривенке было полтретиа рубля, а в новых гривенках велели делати по три рубли; а поддельщиков, которые бы денги подделывали и обрезывали, тех велели обыскивати, и иные, обыскав, казнили; а старым денгам в прок ходити не велели». Запись в «Сокращенном Новгородском летописце» сообщает о том же событии более лаконично: «В лето 1043. Повеле торговати новыми денгами. Денга с копьем».



«Новгородка». Начало XVI


Чем же была вызвана чеканка новых «копейных» денег?

Денежное обращение находилось к тому времени в кризисном состоянии. Невероятное распространение получила «порча деньги», когда с серебряных монет срезали часть металла (в те времена еще не научились делать по ребру специальную насечку). «Безумнии человецы» отпиливали от каждой денежки по кусочку, добавляли что-нибудь вроде олова, получая новые деньги. Монет получалось больше, вот только были они маленькие и «порченые».

Летописи свидетельствуют и о казнях злоумышленников по многим городам и весям, ведь обилие «лихих денег поддельны и обрезны» грозило экономическим кризисом. До 1535 года в едином государстве не было денежного единообразия, а действовали параллельно две системы — московская и новгородская. Так, новгородская «денга» была равна 1/100 московского рубля, а три новгородские «денги» составляли счетный алтын.

Реформа создала единую денежную систему. Самой крупной монетой стала «копейка», или «новгородка». «Копейка» — потому что на ее лицевой стороне помещали изображение всадника с копьем. А «новгородкой» ее называли, поскольку чеканилась новая монета в Новгороде и Пскове. В Москве же чеканили вдвое более легкие, чем копейка, «денги» или «московки». На них изображался всадник с мечом или саблей. Такая монета также именовалась «сабленицей».

Самой малой денежной единицей была полушка, равная половине денги или четверти копейки с изображением птицы. На оборотных сторонах всех названных номиналов помещались надписи, содержащие имя великого князя, а с 1547 года — царя.

В результате реформы вес монет был официально понижен. Из гривенки серебра 204,756 грамма стали чеканить монет не на 2,6 рубля как ранее, а на 3 рубля. Вес копейки стал равен 0,68 грамма и оставался таким в течение почти ста лет.

Чтобы реформа шла легче, правительство Глинской приняло мудрое, хотя и невыгодное для казны решение: монеты принимали в перечеканку по курсу, который был выше прежнего номинала. В указе было объявлено, что «людем должон не великий убыток быть».

Сохранялось множество эмиссионных центров: Москва, Новгород и Псков. Известны и редкие полушки с надписью «Тверская», однако чеканили их в Твери недолго. На новых монетах буквами обозначалось место выпуска: М, МО — Москва, Н, НО — Новгород, ПС — Псков. Эти обозначения помещались под изображением всадника. В Москве и Новгороде такие знаки появились при царе Федоре Ивановиче (1584–1598), а при Иване Грозном вместо них выбивали инициалы денежников. При Федоре Ивановиче в надписях на монетах появилось отчество царя. Иногда обозначалась и буквенная дата чеканки, прежде всего на Новгородском денежном дворе. На московских монетах даты отсутствуют.

Установленный реформой вес копейки 0,68 грамма сохранялся неизменным вплоть до Смутного времени — начала XVII века.

Чеканка и обращение копеек не прекращалось ни при одном царе, в то время как выпуск других номиналов осуществлялся со значительными перерывами. Копейка царствовала вплоть до денежной реформы Петра I. И на протяжении всего этого времени ее тип не менялся.

Название новой денежной единицы — копейки — приживалось с трудом и окончательно закрепилось в разговорном языке только к концу XVII века. «Копейная денга», «денга с копьем» — так первоначально называли новый номинал. Другой номинал — полушку — часто именовали «полуденгой».

Вплоть до XVIII века русская денежная система была по преимуществу счетной: денежные единицы — рубль, полтина, гривна, алтын — были счетными понятиями и обозначали определенное количество мелких серебряных монет — копеек, денег, полушек.

При проведении реформы Елены Глинской были унифицированы не только весовые соотношения вводимых типов монет, но и обозначения в виде изображений и надписей.

(с) Журнал Антик.Инфо

              Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Среди русских монет имперского периода встречаются такие, о которых слышали даже далёкие от нумизматики люди. Самым известным, пожалуй, является “константиновский” рубль, об истории которого написаны не только специальные монографии и научные исследования, но и даже художественные произведения. Другими, не менее известными, являются “сестрорецкий” и “пугачёвский” рубли. Вот о них и пойдёт речь.

История об этих рублях начинается с того, что Екатерина II решает ввести в денежный оборот России бумажные деньги. Строго говоря, ещё в начале XVII века российские государственные деятели обращались к идеи использования бумажных денег. Так, Пётр I даже делал попытки пригласить в Россию Джона Ло, который был известен тем, что проводил эксперименты с эмиссией кредитных билетов в Северной Америке. Позднее, в период правления Елизаветы Петровны барон Б. Миних (Директор Монетных дворов с 1740 по 1742 гг.) в своём докладе императрице в сентябре 1753 г. “О преобразованиях по монетному делу в России” предложил план улучшения финансов государства на основе эмиссии бумажных денег. Однако этот план не получил одобрения Сената, который нашёл, “что предосудительно будут ходить бумажки, да и опасно, чтобы вперед не подать причины худым рассуждениям”. Кстати с императрицей связана ещё одна история “сестрорецкого” рубля, название которого как раз и произошло от монетного двора, проводящего в 1770 – 1778 гг. опыты по чеканке этой монеты. Дело в том, что именно при Елизавете Петровне на Сестрорецких оружейных заводах был организован монетный двор, на котором в качестве сырья для монетного производства предполагалось использовать пришедшие в негодность орудийные стволы (Сенатские указы от 9 октября 1756 г.).

Первые практические шаги в области выпуска бумажных денег в России были сделаны Петром III в мае 1762 г., когда специальным указом был учреждён Государственный банк с правом выпуска бумажных денег (их назвали банко-цеттели) на 4 млн. рублей. Размен банко-цеттелей должен был быть обеспечен медными деньгами по 32 рубля из пуда. Предполагалось, что выпуск билетов начнётся 1 июля того же года. Однако из-за дворцового переворота 28 июня, в результате которого на престол взошла Екатерина II, это не было осуществлено. Проект ”о делании банко-цеттелей”, как и вопрос о перечеканке медной монеты из 16-рублёвой в 32-рублёвую стопу, был, немедленно отвергнут Екатериной II.

К концу 60-х годов, несмотря на предпринятый правительством Екатерины II расширенный выпуск металлических денег, нехватка денежных средств, особенно в крупных достоинствах, стала ощущаться повсеместно. Курсовая стоимость медной монеты стала быстро падать. Кроме того, возникло опасение, что на готовящуюся войну с Турцией не хватит денежных средств. Всё это вызвало необходимость вернуться к вопросу о выпуске бумажных денег уже через шесть лет.

В 1768 г. Екатерине II было представлено несколько проектов выпуска нового вида денежных знаков, авторами которых были граф Карл Сиверс и князь А. Вяземский. По мнению К. Сиверса следовало учредить правительственный банк с правом выпуска денежных знаков – “цеттелей”, которые были бы размены на звонкую монету и полностью обеспечены металлом - медью. Заведующий финансами генерал-прокурор А. Вяземский предложил использовать выпускаемые в обращение знаки из бумаги – “ассигнации” – для покрытия военных расходов. Эти предложения были объединены и после их доработки, одобрены особым совещанием и рассмотрены императрицей. И вот 29 декабря 1768 г. был объявлен манифест, в соответствии, с которым в обращение были выпущены первые в России бумажные деньги - ассигнации. Вообще-то термин ассигнация появился ещё при Петре I, правда, обозначая не денежные знаки. Ассигнации выдавали на постой, на получение денег. Они могли быть как государственными, так и частными распоряжениями.

Для выпуска государственных ассигнаций в обращение были учреждены в Петербурге и Москве банки, в которые под их обеспечение передавалось звонкой монеты на 1 млн. рублей. Хотя в манифесте 29 декабря 1768 г. о введении ассигнаций не говорилось определённо, какой монетой – медной, серебряной или золотой – обеспечивался размен, реально с самого начала размен производился на медную монету, из которой и состоял основной капитал банка.

Как и в 1762 г. выпуск бумажных денег предполагал облегчить обращение медной монеты. С этой целью как раз и была связана попытка создания крупной (весом в 1023,78 г.) медной монеты достоинством в 1 рубль, которой намеревались разменивать ассигнации, приносимые в банк.

16 февраля 1770 г. своим именным указом “О делании новой медной монеты” Екатерина II даёт указание Сенату “Для лучшего и удобнейшего хождения в народе медных денег заблагоросудили Мы установить новую рублёвую медную монету того же точно веса, как и прочая нынешняя медная монета, состоящая по 16 рублей из пуда. И для того Сенату повелеваем, учиняя к сему все надлежащие распоряжения, как наискорее велеть оной делать третью частью против мелкой, а о хождении публиковать”.

В дополнение к этому указу, через две недели ещё одним именным указом императрицы, объявленным Сенату Генерал-прокурором князем А. Вяземским, утверждается рисунок для новой медной рублёвой монеты. Из предложенных Екатерине II проектов, она выбирает второй вариант с гербом, без показанного в первом варианте щита и с исключением на обороте слова “новая”. Что касается надписи на гурте монеты, то по указанию императрицы, она должна быть того монетного двора, на котором монета будет изготавливаться.

Сенат не долго размышлял и своим указом от 11 марта 1770 г. “О приготовлении на Сестрорецких заводах медных рублей по Высочайше утверждённым рисункам” обращается к Генерал-Фельцейхмейстеру (начальнику армейской артиллерии) графу Григорию Орлову, в ведении которого была Канцелярия Главной Артиллерии и Фортификации, с запросом о возможности на Сестрорецких оружейных заводах спроектировать станок для изготовления новых медных рублёвых монет с таким большим весом, затем сделать с помощью этого станка два образца монет и прислать их в Сенат на рассмотрение. Через пять дней граф Орлов даёт согласие на производство опытов по изготовлению медной рублёвой монеты на Сестрорецких заводах.

Опытные работы по изготовлению станков и с их помощью опытных образцов монет продлились 9 месяцев. Президент Берг-Коллегии (Горного Департамента) и Монетного Департамента граф Мусин-Пушкин 20 декабря 1770 г. доложил Сенату о результатах изготовления рублёвой медной монеты и предоставил четыре образца монет. В своём докладе он отметил, что, так как медь была низкого качества, два образца были изготовлены бракованными - с трещинами.
Летом 1771 г. граф Мусин-Пушкин умирает, и Сенат своим указом от 23 сентября передаёт опытные работы по изготовлению медной рублёвой монеты в ведение нового Президента Берг-Коллегии Обер-прокурору М. Соймонову. В ноябре 1773 г. он запрашивает Сенат о продолжении опытов по чеканке рублёвой медной монеты. Дело в том, что за три года, медь, выделенная для опытных работ по изготовлению рублёвой монеты, была израсходована на другие цели: на шпиль Петропавловской крепости, по требованию монетного двора и на другие цели. В январе 1774 г. Генерал-прокурор князь А. Вяземский сообщает волю императрицы о продолжении опытов по чеканке медной рублёвой монеты. Об этом в своём донесении Правительствующему Сенату докладывает Президент Берг-Коллегии М. Соймонов и прикладывает расчёты, которые, показывают что, говоря современным языком, себестоимость изготовления монеты получается очень высокой, а сама монета - не рентабельной.

29 января 1774 г. своим Сенатским определением “О приготовлении новых машин для чеканки медной рублёвой монеты, в случае непригодности прежних монетных станков” поручает М. Соймонову при необходимости изготовить новую машину. При этом ему отсылается один из имеющихся в Сенате образцов монеты. Опыты на Сестрорецком монетном дворе в течении более чем двух с половиной лет, не дают положительных результатов и М. Соймонов в ноябре 1776 г. обращается в Сенат с рапортом “О необходимости уменьшить толщину и увеличить диаметр медных рублей для облегчения процесса чеканки их”. Опыты продолжаются, но всё также безуспешно.

И, наконец, 28 сентября 1778 г. Сенатским указом, выпущенным на основании именного указа Екатерины II, приостанавливается чеканка медной рублёвой монеты впредь до указа. А ещё через год, в августе 1779 г. происходит передача бывшего Сестрорецкого монетного двора в ведомство Артиллерийской Канцелярии для надобностей оружейного завода.

Итак, восьмилетняя работа по изготовлению медных рублёвых монет зашла в тупик из-за технических проблем. Наибольшие трудности представляла заготовка массивных кружков. Пытались пилить медную заготовку на специально построенной водо-действующей пильной мельнице, но получить ровный спил не удавалось. Не увенчались успехом и попытки пустить в дело литые кружки, так как они требовали дорого стоящей ручной обточки. Такой же сложной задачей было и гурчение. И даже когда решили отказаться от гуртовой надписи и перейти к производству более тонких и соответственно более широких кружков, чеканка монет не дала положительных результатов.

Сестрорецкий монетный двор закрылся, но остались результаты опыта с килограммовой медной монетой, которую так и стали называть – “сестрорецкий” рубль.

В “библии для нумизматов” – Корпусе русских монет Великого князя Георгия Михайловича, описаны два типа медных монет рублёвого достоинства с датой 1771 г. Там же приводится опровержение разных точек зрения крупнейших нумизматов по поводу этого рубля. Они настолько интересны, что приведём некоторые из них.

Мнение Якоба Рейхеля, автора многих монетных штемпелей и известного коллекционера, о том, что эти рубли приготовлялись для расплаты с рабочими Сестрорецкого монетного двора и чеканились в количестве 10 штук из пуда не, имеет оснований.

Мнение нумизмата и исследователя Ф. Шуберта о выпуске в обращение незначительного их количества так же не подтверждается. Все существующие в музейных и частных собраниях рубли следует отнести к пробным монетам.

Рубль с узорчатым гуртом, хранящийся в Эрмитаже, не может быть сочтён за первый оригинальный рубль. Судя по документам, он был изготовлен лишь в 1776 г.

Другой патриарх русской нумизматики В. Уздеников в своём каталоге “Монеты России. 1700 – 1917” описывает четыре типа монет, включая и новодельные монеты.

Первый тип – это рубли с датой 1770 г., которые чеканился на толстом кружке с гуртовой надписью “Сестрорецкого монетного двора”. Диаметр монеты около 70 мм, толщина 26 мм. Встречаются подлинные и новодельные монеты. Правда, подлинный экземпляр, хранящийся в Эрмитаже, имеет несколько меньший диаметр – 73 мм.

Второй тип – это рубли с датой 1771 г., которые чеканились на тонком кружке с узором на гурте, с диаметром 101 мм и толщиной 15 мм. Известен единственный подлинный экземпляр.

Третий тип – это рубли с датой 1771 г., которые чеканились на толстом кружке с гуртовой надписью диаметром 76 мм и толщиной 36 мм. Известны как подлинные, так и новоделы.

Четвёртый тип – это рубли с датой 1771 г., которые чеканились как новоделы центральной частью штемпеля на кружке обычного серебряного рубля и на кружке медного пятака. Именно эти новоделы стали называть “пугачёвскими” рублями. Хотя, на самом деле это название монета получила из-за случайного совпадения даты 1771 (перед восстанием Е. Пугачёва) и отсутствием обязательного атрибута на монетах того периода – имени или вензеля Екатерины II.

Из подлинных “сестрорецких” рублей с датой 1770 г., которые вероятно и являются теми образцами, которые были представлены в Сенат в декабре 1770 г., один храниться в США, в Смитсоновском институте, другой – находится в Отделе нумизматики Государственного Эрмитажа. Более распространены и известны экземпляры “сестрорецких” рублей с датой 1771 г. на толстом кружке, которые являются новодельными монетами.

История общего количества новодельных “сестрорецких” рублей крайне запутана. В каталоге Брекке перечислено 36 экземпляров новодельных монет. И. Спасский в своих исследованиях (Сестрорецкие рубли. 1770 – 1778 гг.) описывает 31 экземпляр. По оценке современных экспертов количество новоделов достигает 40, из которых около половины находятся в частных коллекциях.

Так как новоделы этих монет изготавливались в течение длительного времени, начиная со времён Екатерины II до 40-ых годов XIX века, то точную цифру узнать, наверное, невозможно. Известны лишь отдельные, документально подтверждённые факты. Например, в октябре 1845 г., в Департамент горных и соляных дел, которому в то время подчинялся Монетный двор, поступило прошение от петербургского купца С. А. Еремеева. Он просил изготовить за свой счёт ряд нумизматических редкостей, в том числе пять экземпляров сестрорецкого рубля 1771 г. В донесении о выполнении этого заказа отмечено, что изготовлено только четыре экземпляра в связи с поломкой гуртильного кольца. В 1846 г. Монетный двор изготовил по заказу действительного статского советника Смирнова четыре сестрорецких рубля. Следовательно, в это время было сделано новое гуртильное кольцо. В 1847 г. Монетный двор по заказу действительного статского советника Лаврова изготовил ряд золотых, серебряных и медных монет, в том числе один экземпляр сестрорецкого рубля. Известны и некоторые другие заказы на “сестрорецкие” рубли.

Один из таких новоделов, который по всей вероятности принадлежал известному нумизмату начала XIX в. Б. В. Бучковскому (монета под №21 в каталоге Брекке), а сейчас находится в коллекции Д. Ушакова, изображён на рис. 1.

Так или иначе, но новодельные “сестрорецкие” рубли на зарубежных и отечественных аукционах почти не встречаются из-за их большой редкости. Вообще-то, появление на рынке экземпляра этого рубля вызывает большой интерес у нумизматов и специалистов по монетам имперского периода. За последние 10 (?) лет сестрорецкий рубль был выставлен только один раз в 2003 г. на нумизматическом аукционе “Монеты и медали” №23, проводимым антикварным салоном “Екатерина” (лот №144 с первоначальной ценой от 50 до 80 тыс. долларов). Именно он изображён на рис. 2.


Рисунок 1.


Рисунок 2.

(с) к.э.н., нумизмат В. А. Спановский

                    Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Политические претензии Москвы на лидерство в XIV–XV веках оспаривалось другими русскими землями. В первую голову, Суздальско-Нижегородской, что отразилось на денежном производстве княжества.

Возрождение чеканки монет в русских землях в конце XIV–начале XV веков охватило практически все княжества, став интереснейшим этапом развития отечественной нумизматики. Многообразие монет удельного периода, богатство сюжетов их изображений подчеркивают важность данного вида исторического источника

Альтернатива Москве

История княжества Суздальско-Нижегородского восходит к X–XII векам, когда население южной Руси начинает постепенно осваивать северо-восточные земли. Здесь человек начал активно вторгаться в природу для обустройства привычного для него быта: вырубаются леса, разрабатываются поля под пашни, отстраиваются новые города, из которых особенно выделяются Суздаль и Владимир. На престолах появляются весьма энергичные, удачливые князья, например такие, как сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий (1125–1157), его дети, оставившие заметный след в отечественной истории — Андрей Боголюбский (1157–1174) и Всеволод III Большое Гнездо (1176–1212).

Братья Юрьевичи сосредоточили в своих руках значительную власть, укрепив на время единство Руси. Недаром их помнят как князей основателей традиции русской государственности.


Полуденьга. Предположительно Владимро-Суздальское княжество. XIV в.

Братья Юрьевичи сосредоточили в своих руках значительную власть, укрепив на время единство Руси. Недаром их помнят как князей основателей традиции русской государственности.
Андрей Боголюбский отказывается от бесконечной бесплодной борьбы за какой-либо другой более привлекательный стол. Все свои усилия государь направляет на упрочение своего княжества, расширение его пределов. Андрею Боголюбскому и его преемнику Всеволоду Большое Гнездо удалось подчинить своей власти всю Северо-Восточную Русь, а также распространить влияние на многие другие русские земли.

Владимиро-Суздальское государство тесно контактировало как с Новгородской землей, так и с Волжской Болгарией (Булгарией), которая располагалась в среднем Поволжье. Почти непрерывный водный путь по рекам Мсте и Тверце, впадавшей в Волгу, проходил на юго-восток к Волжской Болгарии (Булгарии) и Саджсину (Саксину), а оттуда — в Среднюю Азию, Азербайджан, Иран. Это давало громадные торговые преимущества для городов Владимиро-Суздальской Руси, которые поддерживали постоянные сношения с Западной Европой при посредничестве Новгорода. Сведения о многочисленных политических, торговых и культурных связях города Владимира в XIII столетии сохранились в летописях. Любопытно, что приближенные Андрея Боголюбского носили имена явно кавказского происхождения, а в постройках того времени и их рельефных украшениях усматривается сходство с грузинской архитектурой и скульптурой. О широких международных связях свидетельствует тот факт, что Всеволод Большое Гнездо был женат на дочери чешского князя. Поразительно быстро Владимир и его окрестности украсились замечательными сооружениями.


Прорисовки безымянных монет с подражаниями «татарской» легенде. Владимиро-Суздальское княжество. XIV в.

После смерти Всеволода его потомки разделили княжество на семь уделов, что неминуемо привело к разрозненности, а в последствии, к феодальной раздробленности и междоусобицам. Результатом станут опустошения этих земель татаро-монголами, начиная с 1238 года.

Cуздальское удельное княжество обрело самостоятельность в 1217 году. В XIV веке оно вобрало в себя Нижний Новгород, Гороховец, Городец. В итоге образуется Суздальско-Нижегородское княжество — серьезная альтернатива земле Московской.

В XIII–XIV веках титул Владимирского Великого князя считался основным в Северо-Восточной Руси. Суздальско-Нижегородское княжество воспринималось современниками восприемником былого могущества владимирских государей, по праву соперничавшим с Москвой за лидерство. Выражением политических устремлений суздальско-нижегородских князей и стало собственное денежное производство.

Князья понимали, что твердая и стабильная валюта, помимо прямых функций, исполняет роль визитной карточки государства. «Добрая деньга» говорила о добротности власти, вселяла уважение к ней.

Начало положено


Прорисовки безымянных монет с подражаниями «татарской» легенде. Владимиро-Суздальское княжество. XIV в.

Чеканка монет княжества началась в его главном центре — Нижнем Новгороде — при Великом князе Дмитрии Константиновиче (1365–1383). После его смерти чеканку продолжил родной брат Дмитрия Борис Константинович (1383–1394), которому пришлось оспаривать право на великокняжеский стол у своего племянникам — Василия Дмитриевича Кирдяпы (1377–1387).

До чеканки монет в Нижнем Новгороде князь Борис выпускал собственную монету в Городце. Василий Кирдяпа также имел практику собственного монетного производства. Чеканка денег шла в Суздале. Все ранние суздальско-нижегородские монеты имеют на одной стороне, а иногда и на обеих, надписи, подражающие татарским, что было характерно практически для всех монет удельного периода.

Монеты Великого князя Дмитрия Константиновича содержат поясное изображение человека с секирой и мечом в руках. На ряде монет показана птица, летящая влево. В дальнейшем на монетах появляется некое четвероногое животное, часто с крыльями (грифон?).

После смерти Дмитрия Константиновича, как уже отмечалось, на престол взошел Борис Городецкий. Свой удел он оставил за собой. На его монетах появляется более конкретная и лаконичная надпись кириллицей: «ПЕЧАТЬ КНЯЖА БОРИСОВА». Эта надпись с изменением имени князя становится на некоторое время традиционной для монет последующих правителей


Прорисовка монеты с «четвероногим зверем» на реверсе.

«Волею московскою…»

Время правления Великого князя Даниила историки соотносят с началом процесса постепенного угасания суздальско-нижегородского монетного дела. Точные годы правления этого князя и сведения о нем носят неясный, расплывчатый характер. В Суздальско-Нижегородском княжестве властителей, носящих имя Даниил было двое. Это сыновья Василия Кирдяпы и Бориса Константиновича по прозванию «Тугой лук».

О Данииле Васильевиче не осталось почти никаких сведений. Даниил Борисович оставил о себе больше сведений, отмеченных хронистами. И хотя летописи прямо не указывают на его удельные владения, в повествовании «Первой новгородской летописи» о взятии Владимира в 1410 году Даниилом о нем говорится: «Нижнего Новагорода отчичь старый». Исходя из исторических источников, Великий князь Даниил правил вплоть до 40-х годов XV века.


Прорисовка денги Юрия Дмитриевича Московского. 1389–1425.

К этому времени относят обычно закат чеканки суздальско-нижегородских монет, когда появляются металлические денежные знаки без имени князя. Год 1451 считается последним годом существования Суздальско-Нижегородского княжества, хотя в вассальную зависимость от Москвы оно попало несколько раньше. Самостоятельная чеканка монет Суздальско-Нижегородской земли, по мнению исследователей, прекратилась с введением запрета из Москвы, которая все более крепнет, присоединяя к себе соседние территории, где силой, где хитростью, а где и приобретая их за деньги. Окраинные русские княжества, изрядно потрепанные игом, теряют самостоятельность. Выгодное геополитическое положение Москвы в самом центре — «сердце» — Руси не могло не сказаться на дальнейшей судьбе удельных земель. Собирание их в один «кулак» под единой властью центра было вопросом жизни.Единая власть — единая денежная система.

Нумизматический материал Суздальско-Нижегородской земли до сих пор представляет для исследователя «непаханое поле». При всем богатстве сюжетов изображений монеты зачастую анонимны, что затрудняет их идентификацию и атрибуцию.

Недостаточно изучены они и в метрологическом отношении. Это лишь подчеркивает их значение для истории. В нумизматических отделах аукционов они пока редкость.

(с) Журнал "Антик.Инфо"

Источник http://picnik.borda.ru/?1-10-0-00000019-000-0-0-1172742665

               Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

“Откуда, есть, пошло” денежное обращение на Руси? Каковы его истоки? Что собой представляли первые русские монеты? Долгое время, до конца XVIII века, эти вопросы не имели ответа. Первая монета Древней Руси была найдена в Киеве в 1796 году. В следующем году там же нашли еще одну. И хотя было установлено, что обе монеты как будто относятся к правлению князей Владимира Святого и Ярослава Мудрого, многие ученые конца XVIII - начала XIX века отнеслись к этому факту скептически. Утверждалось, что это не монеты, а какие-то медали или же, что они принадлежат более позднему периоду - времени правления Владимира Мономаха (ум. в 1125), а в X веке никакой чеканки монет быть не могло.

В 1852 году в Нежине на пахоте нашли клад с двумястами сребрениками Владимира, а через несколько лет в Киеве отыскали еще более сотни ранних монет. Затем последовали и другие находки. Таким образом, факт существования древнерусских монет X-XI веков стал непреложным. В настоящее время известно около 340 серебряных монет, названных условно сребрениками, и 11 золотых, или златников. Термины «сребреник» и «златник» - чисто академические. Как именовали их современники, неизвестно. Название золотых монет заимствовано из договора Руси с Византией 945 года, а серебряных - из Ипатьевской летописи начала XV века. В первом случае употребление термина относится ко времени, когда монеты еще не чеканились, а во втором, когда они уже не чеканились - Ипатьевская летопись упоминает сребреники, повествуя о событиях начала XII века.

Эмиссия была начата в Киеве Владимиром Святославовичем (952-1015) вскоре после принятия им христианства в 988 году. Об этом свидетельствуют изображения Иисуса Христа на всех типах серебряных и золотых монет, а также повсеместное изображение в руках князя креста как символа христианства. До этого на Руси имела хождение различная иноземная монета.


Златник Владимира Святославовича. Нач. XI в.

Возникновение самостоятельного чекана монеты стало следствием оживленных сношений с Византией, которые привели к усвоению положений римско-византийского права, видевшего главное выражение самодержавной власти правителя в выпуске монеты его имени.

Златники чеканились немногим более десяти лет - до конца X века, сребреники и в XI веке, как Владимиром, так и его кратковременным (по 1019) преемником на великокняжеском престоле Святополком. Отдельный вид представляют еще две группы древнерусских монет. Это, во-первых, “Ярославле серебро” - сребреники Ярослава Владимировича Мудрого, выпущенные им в Новгороде, который он держал до овладения киевским престолом. Во-вторых, это серебряные монеты, чеканенные около 1078 года в Тьмутараканском княжестве на Тамани, правившим там Олегом-Михаилом.

Клады и отдельные находки древнерусских монет встречаются не только на огромной территории Киевской Руси, но и далеко за ее пределами - в Скандинавии, Прибалтике, Польше и Германии. Однако этот факт еще не дает права приписать сребреникам значительную роль в русском денежном обращении. Они не могли обеспечить потребности экономики и денежного обращения в монете в силу кратковременности чеканки и незначительности эмиссий, а также их низкопробности. Около трех четвертей из числа всех апробированных сребреников имеют пробу ниже 500, то есть фактически не являются серебряными монетами. Значительная часть монет чеканена из сплава с ничтожным количеством серебра. Примечательно, что в кладах восточных и западноевропейских монет обнаружены только высокопробные сребреники


Сребреник Владимира Святославовича. Нач. XI в.

Размер сребреников такой же как и большинства дирхемов (арабская монета, обращавшаяся на Руси в VII-X вв.), но в отличии от последних они отчеканены не на специально вырезанных кружках, а на заготовках, сделанных в двусторонних литейных формах. Техника чеканки была весьма низкой. Нестойкость монетных штемпелей приводила к их быстрой смене, а частое и не всегда умелое копирование штемпелей искажало надписи до неузнаваемости. Штемпели вероятно были бронзовыми и имели вид щипцов. Такие штемпели были известны на Руси и до начала чеканки монет - они применялись для оттиска вислых свинцовых печатей. В более позднее время они назывались “клещи”. Небольшое количество монет, отчеканенных одной парой штемпелей, свидетельствует о том, что штемпеля быстро разрушались.

В сравнении с европейскими монетами того времени русские сребреники и златники не выглядят варварскими. Первые русские монеты по мастерству резчиков и художественному оформлению ими штемпелей очень различны - наряду с грубо выполненными рисунками и неграмотными надписями имеются монеты тонкой изящной работы, как, например, “Ярославле серебро”.

Серебряные монеты с именем Владимира (более 250 экземпляров) подразделяют на четыре типа. Для монет первого типа на лицевой стороне характерно изображение сидящиего на троне князя в шапке, украшенной подвесками и увенчанной крестом; в правой руке князя - крест на длинном древке, над левым плечом княжий знак в виде трезубца. Вокруг изображения имеется круговая надпись, читаемая с права налево: ВЛАДИМИР НА СТОЛЕ. Вершины букв обращены к центру монеты. По краю - бусинный ободок.

Другой вариант этого типа монеты имеет на лицевой стороне легенду: ВЛАДИМИР А СЕ ЕГО СРЕБРО. Среди апробированных монет этого типа (примерно третья часть) только четыре экземпляра имеют пробу 875-800, остальные фактически являются серебряными монетами с незначительной примесью меди. Монеты первого типа по-видимому выпускались одновременно со златниками. Об этом говорит их однотипность. Штемпели резали не менее пяти мастеров-резчиков. По особенностям легенды и изображений они составляют четыре подгруппы, которые чеканились если не одновременно, то в очень небольшом хронологическом диапазоне. Из монет этого типа состоял знаменитый Киевский клад сребреников 1876 года.

На лицевой стороне монет второго типа также помещено изображение сидящего на престоле князя. Вокруг его головы появляется нимб, прежде не известный. Появляется и изображение престола, как бы иллюстрирующее первую часть надписи на этой же стороне: ВЛАДИМИР НА СТОЛЕ. На обратной стороне изображение Иисуса Христа заменяется изображением княжеского знака, так называемого трезубца (название предложил Н. М. Карамзин в своей “Истории государства Российского”). Легенда на обратной стороне: А СЕ ЕГО СРЕБРО завершает надпись лицевой стороны. Вокруг изображения бусинный ободок (иногда двойной) Одежда князя украшена бусинками и напоминает кольчугу. Чтение надписей на монетах этого типа чрезвычайно затруднительно, так как в большинстве случаев они представляют собой бессмысленный набор буквообразных знаков. Это обстоятельство даже породило гипотезы о том, что надписи на монетах выполнены неким неизвестным, дохристианским, докириллическим алфавитом.

Большая часть таких монет низкопробна, как и сребреники первого типа. Хронологически этот тип сменяет первый, что следует из факта перечеканки сребреников первого типа штемпелями второго, а также из наблюдений над составом кладов. Вероятное время выпуска - первые пятнадцать лет XI века. Большинство монет второго типа происходит из уже упоминавшегося Нежинского клада (недалеко от Киева) 1852 года.

Известны 57 экземпляров монет третьего типа, которые выделяют по следующим признакам: в общем повторяя на обеих сторонах изображения второго типа они отличаются отсутствием нимба вокруг головы князя, тщательным изображением престола (кресло с высокой и широкой спинкой), наклоном креста (на всех других монетах он изображен прямо) и, наконец, почти абсолютной правильностью и полнотой написания легенды: ВЛАДИМИР НА СТОЛЕ А СЕ ЕГО СРЕБРО. Некоторые элементы рисунка восходят к монетам первого типа. Встречены экземпляры, происходящие от разных штемпелей одной из сторон. Монеты этого также низкопробны. Случаи перечеканки монет второго типа штемпелями третьего типа дают возможность установить их относительную хронологию.

Монет четвертого типа известно 25 экземпляров. В целом они повторяют на обеих сторонах композиции сребреников второго и третьего типов, отличаясь от них правильностью рисунка и тщательностью исполнения штемпелей. Видимо, все штемпели для монет этого типа изготовлены одним мастером, за единственным исключением экземпляра, выполненного небрежно и неумело.

Среди монет этого типа встречен экземпляр с уникальной надписью: ВЛАДИМЕРЕ СРЕБРО - СЪВАТАГО ВАСИЛА. Христианское, крестильное имя Владимира Василий хорошо известно. По содержанию легенда аналогична форме надписи на монетах Ярослава Владимировича, и это проливает свет на их общую хронологию. Смешение композиций изображений и легенд, как правило, происходит только при смешении монетных типов. На монетах этого типа изображены два вида княжьего головного убора: высокая русская шапка и низкая шапочка с крестом на вершине, повторяющая стемму императоров с византийских монет Василия II и Константина VIII. В этом усматривают символический намек на равенство русского великого князя византийским императорам.

(с) Журнал Антик.инфо

     Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

Одна из самых интересных и красивых медных монет первой половины XVIII века – пробный гривенник 1726 г. Среди коллекционеров он получил название “меньшиков гривенник”.

Светлейший князь Меньшиков 28.01.1725 г., Меньшиков, Александр Данилович (1673-1729) был ближайший сподвижник Петра. Сын придворного конюха он впоследствии, в 1704 г., стал губернатором Санкт-Петербурга. Он сопровождал Петра в Азовских походах (1695-1696) и был в составе Великого посольства в Западную Европу (1697-1698). Внес большой личный вклад в победы регулярной русской армии в Северной войне (1700-1721). После смерти Петра I, 28.01.1725 г., Меньшиков, опираясь на гвардию, возвел на престол Екатерину I. Фактически же он стал единовластным правителем России

Итак почему “меньшиков гривенник”? В русской нумизматике известны названия некоторых монет: “семейник” (11/2 рубля 1835-1836 гг., с изображением императора Николая I, его жены и их детей), “молодой” (Рубль и полтина 1704-05 гг.), “лисий нос” (Рубль 1729 г.) и т.д. Однако эти названия легко объясняются при первом взгляде на монету. В случае с нашим гривенником не все сразу понятно.

На оборотной стороне гривенника 1726 г. изображен замысловатый вензель, левая сторона состоит из букв E и J. Правая сторона является зеркальным отражением. Если рассматривать только эти четыре буквы, то вензель составлен в традициях первой половины XVIII века. Однако в вензеле присутствует еще один элемент в виде буквы Y(буква Гамма). Поэтому если соединить в вензеле нижние части I и нижнию часть Y(буква Гамма), то явно читается буква M. В традициях написания и чтения вензелей того времени была распространена особенность, когда часть одной литеры использовалась в написании нескольких букв. Поэтому весь вензель читается как пара букв E и J в левой части, справа их зеркальное отражение, а между ними, в нижней части, буква M. В.В. Узденников, в своей статье, сравнивает литеру M в вензеле гривенника с литерой М в вензеле, помещенном на решетках балюстрады дворца А.Д. Меньшикова в Санкт-Петербурге и убедительно доказывает их идентичность.

Являясь фактически правителем России, Меньшиков мечтал узаконить это положение хотя бы для своих детей. Он планировал выдать за муж за молодого императора Петра II свою дочь Марию, после смерти Екатерины I. Возможно именно к бракосочетанию планировался выпуск этой монеты.

Великий Князь Георгий Михайлович в своей коллекции не имел гривенника 1726 г. Ему известно было всего три экземпляра. В корпусе русских монет он поместил изображение монеты из собрания Императорского Эрмитажа, со степенью редкости - очень редкая. Остальные два экземпляра были в коллекциях П.В. Зубова и графа И.И. Толстого. У Великого Князя Георгия Михайловича был только новодел. Он его определил как довольно редкий. В 1904 году в корпусе русских монет сказано, что “до сих пор не найдено документальных упоминаний о чеканке этих гривенников”. С учетом того насколько полно в этом издании собранны документы, имеющие отношение к монетному делу можно сделать вывод, что чеканка этой монеты была полностью инициативой Меньшикова. Вероятнее всего подготовка штемпелей и сама чеканка велись в строжайшей тайне. Положение Меншикова позволяло это осуществить. Тем не менее эта затея была достаточно рискованной, т.к. после смерти Петра I и Екатерины I его положение стало ослабевать. Поэтому вензель на гривеннике был сильно завуалирован.

За прошедшие 100 лет, со времени публикации этой монеты в корпусе русских монет, документов о чеканке этой монеты не нашлось. Возможно планировалось заменить серебряные гривенники на медные. Что было несомненно выгодно для казны, т.к. серебро тогда в России не добывалось и его приходилось закупать за границей, медь же была значительно дешевле серебра. Интересно отметить, что само название “меньшиков гривенник” стало появляться в середине XX века.

Планам Меньшикова относительно брака дочери не удалось свершиться. По обвинению в злоупотреблениях и государственной измене он был сослан в Тобольскую губерню, где и умер 12 ноября 1729 г. Естественно гривенник, образца 1726 г., не попал в серийную чеканку, а остался только как пробный образец.

В каталоге А. Ильина и графа И. Толстого, за 1910 год, гривенник 1726 года оценивается свыше 300 рублей, со степенью редкости "черта с двумя точками", новодел - 25 рублей, со степенью редкости "черта". Экземпляр опубликованный в корпусе русских монет Великого Князя Георгия Михайловича попал в собрание Государственного исторического музея и был опубликована в альбоме “Редкие Русские монеты XVIII начала XX веков. Из собрания отдела нумизматики Государственного исторического музея”. В этом издании уже упоминается название “меньшиков гривенник”. Другие два тоже в музейных собраниях в России. По информации Брекке за пределами России известно четыре новодела этой редкой монеты. Возможно в частных коллекциях в России тоже есть несколько новоделов. Монета опубликованная в этой статье из коллекции “Монеты и Медали”.

На аукционах новодел первый раз появляется в 1910 году в коллекции известного московского ювелира Густава Густавича Клингерта, лот 839. В 1932 году подобная монета есть в каталоге “Дубликаты Русских музеев”, лот 726. В обоих каталогах эта монета попала с иллюстрацией, а в то время только самые редкие монеты изображались в аукционных каталогах. Брекке в своей книге “Русские медные монеты императорской России 1700-1917 гг.” использует изображение из корпуса русских монет. Новодел у него был, он его приобрел из коллекции Рандольфа Зандера, тот же приобрел его из коллекции Ворджила Бранда. В 1993 году коллекция Брекке была продана с аукционаю. “Меньшиков гривенник” выставлялся под номером 1159, был продан за 2750 $ США. В 2000 г. этот же экземпляр появляется на аукционе в коллекции Роберта Хесельгессера, лот 5153 и реализован за 6.440 $ США.

Вот и вся короткая история монеты под названием “меньшиков гривенник”. Возможно пройдут годы, может и десятилетия прежде чем она опять появится в продаже.

(с) Игорь Лаврук

 Источник http://picnik.borda.ru/?1-10-0-00000022-000-0-0-1172759298

          Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь:

К 20-ой годовщине восхождения, на престол императора Николая I Яков Рейхель создал штемпеля для рубля и полтины

В период царствования императора Николая I (1825-1854) в России началась чеканка юбилейных и памятных монет, в соответствии с современными европейскими тенденциями чеканки монет. Так были выпущены рубли с Александровской колонной (1834), с Бородинской часовней (1839), на бракосочетание наследника престола (1841).

Чеканились полуторарублевые монеты: в 1839 — с Бородинской часовней, а в 1835 и 1836 — подарочные, так называемые «семейные полуторники». Все эти монеты, за исключением «семейного полуторника», чеканились для денежного обращения и имели достаточно большие тиражи.

Естественно, в такое богатое на нумизматические новинки время, были монеты, которые не прошли высочайшее утверждение и остались только в пробных образцах. Был отчеканен пробный, так называемый «Рейхелевский рубль», гораздо менее известный и «раскрученный» чем «Константиновский», о котором написано много статей и даже вышла отдельная книга. Тем не менее, рубль 1845 года — очень редкий и не менее дорогой.

К 1845 году, 20-й годовщине восхождения на престол императора Николая I, Яков Рейхель создал штемпеля для рубля и полтины. Номиналы на монетах не были указаны, так как предполагалось выпустить их в качестве эмиссии полумедального типа. Идея понравилась императору, однако Николай I остался недоволен проектом самих монет. До нашего времени сохранилась пара штемпелей полтины. Она хранится в Государственном историческом музее.

Возможно Рейхель — один из самых невезучих медальеров за всю историю монетного дела в России. После смерти императора Александра I в 1825 году Яков Яковлевич Рейхель занимал должность старшего медальера Монетного двора, а по совместительству руководил Экспедицией заготовления государственных бумаг. Он был в дружеских отношениях с министром финансов графом Канкриным. Министр и поручил Рейхелю изготовить в 1825 году рубль с изображением нового императора, Константина. Ведь по праву наследования новым императором после смерти Александра должен был стать его брат Константин. Однако тот отрекся от престола в пользу младшего брата, Николая.

История с чеканкой рубля с изображением Константина, естественно стала замалчиваться. И в конце концов все материалы и сами монеты были запечатаны в специальном конверте и спрятаны. Вскрыт конверт был только в 1879 году.

Сегодня известно восемь «Константиновских» рублей. Последняя продажа одного из экземпляров состоялась в 1994 году на аукционе Bowers and Merena. Рубль «ушел» за 90 000 долларов.

В 1827 году правительство решило начать чеканку монеты с новым изображением орла. Рейхелю поручили подготовить штемпеля лицевой и оборотной сторон. Заметим, что по стилистике эта монета очень походила на «Константиновский» рубль. Николаю I монета не понравилась: императору показалось, что его голова изображена отрубленной. Поэтому не было отчеканено ни одного оригинала. В настоящее время встречаются только новоделы рубля 1827 года. Стоимость их сегодня 20000-25000 долларов.

Однако вернемся к рублю 1845 года. Великий Князь Георгий Михайлович сообщал в корпусе Русских монет, что ему известно о существовании четырех экземпляров этого рубля. Первый находился в собственной княжеской коллекции, второй — в коллекции Эрмитажа, третий — в коллекции графа Толстого, а четвертый был в собрании коллекционера Минуса.

Есть сведения и о пятой монете. Она была изъята из обращения в 1912 году. Информация об этом рубле была опубликована в «Старой монете». Рубль 1845 года преподнесли Николаю II. После этого следы раритета обрываются.

А истории первых четырех экземпляров известны. Экземпляр Великого Князя Георгия Михайловича сейчас находится в коллекции Смитсоновского института. Экземпляр Государственного Эрмитажа так и остался в музейном собрании. Рубль из коллекции Минуса продавался дважды. Первый раз — в 1874 году на аукционе фирмы Братья Эгер в Вене. Второй раз — на аукционе Adolf Hess 18 февраля 1931 года: аукцион №204, лот №1357, раздел «Дубликаты Русских музеев». Рубль и пробную полтину 1845 года продали за 2400 рейхсмарок. Это была максимальная цена на том аукционе.

В 1931 году фирма Адольфа Хесса провела два крупных аукциона по продаже русских монет, которые назывались «Дубликаты русских музеев». Эти продажи осуществлялись в рамках концепции Сталина о неизбежности мировой революции, после которой будут устранены все границы и предметы антиквариата станут собственностью мирового пролетариата. Но для приближения мечты Сталину требовались деньги, поэтому в 20-30-е годы проводилась массовая продажа предметов антиквариата за границу. Не избежали этой участи и монеты. Но как рубль 1845 года, выставленный на венском аукционе, оказался ранее в собрании одного из российских музеев, история умалчивает. Вероятно, музеи в России в начале века имели возможность пополнять свои коллекции, и в числе таких приобретений был рубль 1845 года.

Экземпляр из коллекции графа Толстого выходил на рынок трижды. Первый раз на 10-м аукционе все той же фирмы Adolf Hess 10 марта 1913 года: лот №1993, за 4 725 марок. Это была третья цена на этом аукционе. Дороже прошел только «Константиновский» рубль — 11 250 марок, и лот из 6 пробных рублей 1886 года — 8 150 марок.

Следующая продажа рубля из собрания Толстого состоялась 21 октября 1991 года: аукцион №53 фирмы Leu, лот №730, «уход» за 75 000 швейцарских франков. И последний раз эта монета продавалась на аукционе Р.Renessance 13-14 августа 2000 года: лот №681, за 143 750 долларов.

Когда следующий раз рубль 1845 года выйдет на рынок, остается только гадать. Как показывает опыт, период такого ожидания может тянуться несколько десятилетий. Единственное, что можно прогнозировать с высокой долей вероятности: цена этой редкой монеты будет неуклонно расти.

(с) Игорь ЛАВРУК

Источник http://picnik.borda.ru/?1-10-0-00000024-000-0-0-1172874906

             Посмотреть и приобрести некоторые находки можно здесь: