Это действительно неудобно говорить о себе, — сказал Максим буквально с порога. — Я не привык к такому вниманию, и в тот раз не хотел. Просто рассказал о школе, о брате.

Я приехал сюда повидать ребят, сходить в школу, на кладбище. Очень хотел познакомить моих друзей из Осетии с моей семьей, — отвечает Максим. - Со мной приехали жена и младшая дочь. К сожалению, старшую, Настю привести не получилось. Но когда-нибудь обязательно сюда приедет и она.

Сейчас, спустя 11 лет, я могу признаться в том, что даже мы не ожидали такого поворота событий. Да, предположить, что произойдет теракт, или захват, конечно, можно. Но что это будет школа? Даже после того, что видел в силу своей работы, не мог поверить, что это будут дети. Захватить огромное количество детей?! Этого никто не мог и не может понять. Даже когда произошел захват, мы все думали, что в них будет что-то человеческое. Это высшая степень зверского цинизма. Какой зловещей фантазией нужно было обладать, чтобы спланировать такое?!

3 сентября мы были на полигоне, шла тренировка, — вспоминает Максим. —  Потом сразу с автобусов побежали в школу, кто-то успел бронежилеты схватить, кто-то нет. По нам велся плотный огонь. Только выдвинулись, а нас со всех сторон уже обстреляли. Я получил своё первое ранение в бедро — Димкина пуля разлетелась. Там забор был, железная решетка где-то между нами и школой.

Вполне возможно, — соглашается он. — В меня влетела рубашка от пули, а сердечник ушел куда-то. Наверное, в Диму, не могу утверждать точно. Его ранило в грудь, Дима был первым. Я надеялся до последнего, что он жив. Легкое так устроено, что оно само закрывает пулевое отверстие. Никто не мог предполагать, что это смертельно. Но подключичная артерия оказалась разорвана. Двадцать секунд он был в сознании. Дима сказал: «В меня попали». Мы успели вытащить его, а он отключился. Он мне раньше часто снился. Мы с ним много разговаривали обо всем, прямо, как при жизни. Потом даже фантасмагорические сны были. Дима в них всегда присутствовал. Я пока в Бесланской школе был, бегал и молился за брата.

Как мог, так и молился, — говорит Максим. — До конца боя не знал, что его больше нет. Я сам был дырявый, но боли не чувствовал. Все наши ребята, погибшие в Беслане, были достойные люди. Часто их вспоминаю. Знал каждого, кого-то близко, кого-то не очень. Говорят же, что Бог забирает лучших. Наверное, это так. У них остались жены и дети. Есть те, кто вышли замуж, родили малышей. Их никто не осудит, это жизнь, и она идет вперед. Но в основном эти вдовы остались одни…

Умереть, много ума не надо, — спокойно говорит Максим. — Мне просто повезло, что я остался живой.

Профессионал всегда есть, но без человека никак. Нельзя терять нормы морали. Поэтому это все неразделимо. Страх берешь и отправляешь куда подальше. Для некоторых, к сожалению, эта трагедия стала удобным поводом для спекуляции. Кто-то строил карьеру, кто-то решал политические вопросы. Нормальный человек понимает, что детей убивать нельзя, и понимал это еще до Беслана! Ни при каких обстоятельствах нельзя убивать детей! Нет такой политической, религиозной или иной цели, миссии во имя чего это может быть сделано! Нет объяснений для убийств.

Если почва не засеяна семенами, на ней обязательно вырастут сорняки, - говорит Максим. - И это обычное природное явление, и мы должны это понимать. Большое спасибо ребятам, которые многое делают для подростков. Тому же Боре Кантемирову. Меня пригласили открывать его соревнование по стрельбе. А потом я сам решил в нем поучаствовать. Не уверен, что буду победителем, потому что люди с гражданки зачастую очень хорошо стреляют. Особенно любители пейнтбола. У них вообще нет страха. Они не понимают, что есть настоящие пули, и тебя могут просто убить.

Страшно, когда человек с пустым сознанием, - продолжает Максим. - Вот тогда все «в минус», и слова, и игры.

Да. Я был ранен. Меня перевязали, вкололи промедол, и я пошел обратно в школу. Боли не чувствовал. В меня много раз попадали. Но я - не легенда. Кто-то сфотографировал меня, а я весь в крови, перевязанный. Но нас много таких. Вон, Туркин собой гранату закрыл, упал на нее, его разнесло, а те, кто рядом были, выжили - женщины, дети. Вот это - герой.

Буквально на днях девочки с Беслана, бывшие заложницы приезжали в Москву, поклониться памятнику погибших сотрудников. В 2004 году они были совсем маленькими. А сейчас - это подростки с серьезными, очень взрослыми глазами. Вот с кого пример надо брать, с этих мужественных детей.