см. часть 1:

https://www.liveinternet.ru/users/maxima/post453241662/

 

Спустя какое-то время я спросил:

 

 Куда мы направляемся?

 

 Тебе предстоит пройти мытарства и рассказать об этом другим людям.

 

 Ангел посмотрел на меня. Он был также спокоен и невозмутим. Казалось, ничто во вселенной не способно его растревожить или смутить. Как только я подумал об этом, он мысленно ответил:

 

 Ты ошибаешься. Мы часто скорбим и даже плачем, когда видим погибель тех, кого должны были возвратить совершенными Владыке всяческих.

 

 При этой мысли мне невольно пришли на память мои собственные грехи. А ведь я даже и не помнил, что оскорбляю ими не только Бога, но и своего Ангела хранителя, которому далеко не безразлична моя судьба. Мне пришли на память его вразумления - тихий голос совести, который я так часто игнорировал. Я мог найти любое объяснение, любое оправдание своих поступков, лишь бы избежать правды. Но правды Божией избежать нельзя. Как жаль, что я понял это только сейчас. И теперь мне стыдно посмотреть в глаза своему Ангелу хранителю. Боже мой, как я жил! Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, но земли не было под ногами - она уже была очень далеко от меня.

 

 Он что-то сказал про мытарства. Что это такое? Когда-то давно я слышал это слово и сейчас имел очень смутные представления о том кошмаре, с которым мне предстояло теперь столкнуться лицом к лицу.

 

 Рассказать об этом людям! Вы сказали, что я должен рассказать об этом всем? Значит, я вернусь назад?

 

 Ты вернешься и расскажешь о том, что видел и слышал здесь в назидание другим, которые даже не слышали об этом.

 

 Вот это откровение! Я с трудом справлялся с полученной новостью. Значит не все потеряно, значит у меня еще есть шанс! Я смогу исправить свою жизнь, начать все заново. Моя душа ощутила новый прилив сил. Я уже начал строить планы на будущее, что сделаю сначала, как расскажу маме об этом, когда вдруг появились они. (пауза)

 

 Нарастающий гул, на который я уже давно обратил внимание, плавно перерос в отдельные голоса и нечеткие обрывки фраз. А потом я увидел их визуально. Это была темная толпа каких-то ужасных существ, от которых веяло ледяным ужасом. Казалось, это было воплощенное зло, способное мыслить, говорить и действовать. Звероподобное обличье открывало их натуру, главной составляющей которой - была невообразимая ненависть к людям. Еще издали заметив нас, они напряглись, словно перед битвой и устремили на меня свои огненные взгляды. Я прижался к Ангелам, так как в них ощущал защиту и спасение и готов был умолять не приближаться к этой бесформенной массе злобы и ненависти, но пройти мимо них не представлялось возможным.

 

 Еще один в рай собрался.

 

 Что скажешь, сразу к нам пойдешь или будешь оправдываться?

 

 Отвечай!

 

 Они ревели, словно фантастические звери из какой-нибудь древнегреческой поэмы. Меня сковал леденящий ужас. Глядя во все глаза на это черное, мохнатое зло, я находился в парализующем оцепенении. Я пытался спрятаться за могучими спинами моих небесных спутников и весь трепетал, словно животное от предвкушения неизбежного заклания.

 

 Как я потом узнал, это было первое мытарство - мытарство празднословия. На нем человек должен ответить за все свои словесные грехи, какие только есть. Боже мой, я совершенно не был к этому готов. В толпе демонов я различил какое-то движение. Они что-то готовили и приносили. Их маленькие черные глазки прожигали меня насквозь. Казалось, они готовы были прямо в тот же миг наброситься на меня и разорвать на части. Сколько бы человек не читал на земле про демонов, он никогда не будет в состоянии в должной мере приготовиться к встрече с самыми жуткими своими кошмарами.

 

 Раскрыв какое-то свитки, они набросились на меня с яростными вопросами:

 

 Здесь ты трепался без умолку.

 

 Здесь ты кощунствовал.

 

 А помнишь что ты сказал этому человеку? А этому?

 

 Ты помнишь эту пьянку?

 

 А помнишь, что ты говорил в лесу вместе с ними?

 

 Ты произнес это слово 598 тысяч 876 раз!

 

 Что ты говорил в болезни, отвечай!?

 

 Ты отвлекал этих людей, помнишь?! Своими словами ты доводил их до осуждения и ропота!

 

 Ты помнишь этот анекдот? Эти люди могут подтвердить, что ты его рассказывал. Знаешь сколько у тебя их было?!

 

 Здесь, в храме ты не помнишь, что сказал про этого священника?

 

 А этот день - ты вспоминаешь его? Не говори, что ты его не помнишь!

 

 Что ты сказал на остановке?

 

 Ты помнишь этот рынок, помнишь этот разговор? Что ты сказал?

 

 Что ты выкрикнул ему в окно?

 

 Ты помнишь это?! А эти слова?

 

 Ты помнишь эту дерзость? А этого человека? Как ты его назвал, что ты ему сказал?!

 

 Что за молчание!

 

 Он произносил имя Божие всуе!

 

 Отвечай, жалкий человек!

 

 Это был настоящий кошмар, который не поддается никакому описанию! Они наседали на меня, словно государственный обвинитель с неопровержимыми доказательствами. И самое страшное, что многое, из сказанного ими, я действительно помнил за собой.

 

 Они представили мне все мои разговоры, все мои непристойные анекдоты, шутки, неумеренный смех. Они оживили в моей памяти все ситуации, когда я являлся зачинщиком или вдохновителем неполезных бесед, когда являлся причиной греховных слов для других, когда поддерживал дурные разговоры. Они назвали по именам всех тех, кого я отвлек от молитвы и подвигнул на ропот. Наравне с моими взрослыми грехами, они представляли мне мое отрочество.

Слова и разговоры, сказанные мною в семь, восемь лет, казалось, безвозвратно улетучились из моей памяти и жизни, но, к несчастью моему, они были тщательно собраны и зафиксированы в памяти тех, кто не знает прощения и живет лишь надеждой на полное истребление человечества. Эти бестии представили точное количество каждого из бранных слов, когда-либо сказанных мной. Они даже показывали в лицах, как я это говорил и при этом хохотали. Они знали не только мои бранные слова, но и сколько раз я праздно произнес имя Божие.

Среди них я заметил старшего, который восседал на некоем возвышенном месте и бросал на меня злобные взгляды. Он жестами приказывал им говорить и победоносно смеялся, когда было произносимо очередное обвинение.

 

 Ангелы стояли с воинственным видом и оправдывали меня. Иногда они говорили, что этот грех был исповедан мной, иногда решительно отвергали сказанное демонами, как ложное. Но иногда они ничего не могли сказать. И это было самым страшным для меня. Я испуганно смотрел на них в ожидании какого-нибудь слова, но оправдания не было.

 

 Пусть отвечает за свои слова!

 

 У них же написано - От слов своих осудишься! Для кого это написано? Или слово Божие пустой звук!?

 

 Отдайте его нам! Он наш! - заревел князь на престоле.

 

 Но Ангелы на это торжественно провозгласили:

 

 Нет на это Божьего определения!

 

 Что?! Как нет? Отдайте его нам!

 

 Где справедливость? Для чего тогда наши труды?!

 

 Он не ответил за содеянное!

 

 Может и нас тогда в рай пустите!

 

 Но Ангелы не удостоили их ответа, и мы уже возносились дальше, оставляя позади завистливый звериный рев и клацанье челюстей.

 

 Немного придя в себя, я проговорил:

 

 Это было ужасно! Как возможно дать ответ за каждое слово?

 

 Если знать цену словам и то, с чем придется столкнуться на мытарствах, то возможно, - ответил Ангел. - А если не иметь страха Божия, тогда человек не найдет здесь оправдания.

 

 Тогда я не понимал, но вернувшись, я осознал, что уже с первого мытарства я мог распрощаться с моими Ангелами и навечно исчезнуть в беспросветной области забвения.

 

 Прошло не так много времени после первой муки, когда ей на смену пришла вторая. Завидев издали скопище нечисти, я готов был завопить от ужаса и предстоящей пытки. Чуть ли не со слезами я стал умолять своих спутников:

 

 Нет, пожалуйста, не надо туда! Прошу вас, не надо!

 

 Ты должен пройти через все это. Будь мужествен, молись. Такова воля Божия.

 

 Уже вскоре я понял, что это было мытарство лжи и прочих грехов, связанных с ложью.

 

 Ну что, лжец, будешь отвечать за свою ложь?

 

 Он наш, никаких сомнений.

 

 Помнишь эту ложь, а эту? Помнишь как ты подвел этого человека, а этого? Помнишь, как ты соврал из угождения своим друзьям?

 

 Вспоминаешь этот день?

 

 Не говорил ли ты этих слов, не заискивал ли перед начальником, лицемер?

 

 Помнишь это обещание? Оно твое, лжец. И ты не исполнил его!! Ты пообещал и не выполнил!

 

 Ты помнишь этого человека? Ты оклеветал его! Своим лжесвидетельством ты испортил ему жизнь на несколько лет!

 

 Помнишь, как ты струсил здесь - ты убежал, бросил своего друга в беде!

 

 А этот разговор ты помнишь? На тебя понадеялись, а ты всех обманул, вышел победителем и еще гордился своей ловкостью лгать другим. Ты такой же, как мы, ты один из нас!

 

 Пусть сам узнает, что из себя представляет. Пусть найдет себя, если сможет.

 

 Внезапно я увидел себя в какой-то комнате с низким потолком. В центре горела одна лампочка и слабо освящала помещение, едва достигая до стен комнаты. Она была полна людей, которые шатались взад и вперед, шумели и что-то говорили между собой. Было очень душно и тесно, дышать было совершенно нечем. Повсюду царила безысходность и безнадежность. Я стоял среди всех этих незнакомцев и пытался разглядеть выход из этого жуткого места. В отчаянии, с мутнеющим с каждой секундой рассудком, я стал пробиваться среди темных фигур. Но это было не так просто. Некоторые огрызались, другие толкались, а один замахнулся и чуть было не ударил меня по лицу.

 

 Куда прешь, козел!?, - заорал он на меня.

 

 И тут я вдруг увидел, что это был я. У него было мое лицо. Я похлопал по плечу рядом стоящего мужчину и спросил:

 

 Простите, вы не знаете как отсюда выйти?

 

 Он повернулся ко мне, и я увидел, что и у него тоже было мое лицо. С отсутствующим взглядом и ярко выраженной апатией на унылом лице он промямлил:

 

 Оставьте меня в покое.

 

 Кто тут выход ищет?, - обратился ко мне другой я, - За хорошую цену я покажу тебе, что захочешь.

 

 Не верь ему, лжет он все, - вмешался третий я.

 

 Ну дайте же поспать, - раздалось с другого конца комнаты.

 

 Ты чего раскис - улыбнись!

 

 Дайте мне спокойно умереть, - стонал кто-то еще.

 

 Люди плакали и смеялись, молились и сквернословили, бились головой о стену и топали ногами. И у всех было мое лицо. Это были состояния, которые я переживал в жизни, и все они не были тем, чем я являлся на самом деле. Моя настоящая сущность, моя чистая Богом данная натура заблудилась где-то среди этой шумной толпы моих порочных состояний и наклонностей. Отыскать ее во всем этом многообразии моих порочных натур, было очень трудно. Каким же я был разным, сколько же я носил масок при жизни. Я даже сам не знал кто я и какой я настоящий.

 

 Демоны злобно шумели. Без сомнения, во многом они были правы. Но если лгать свойственно всем бесам, то тем более этим должны отличаться демоны лжи. Очень часто к правдивым свидетельствам они примешивали и свою ложь, наговаривали на меня, что решительно отвергалось Ангелами. Тем не менее, меня поразило, как они в точности знают все случаи из моей жизни и всю ложь когда-либо сказанную мной. Случайно или в пьяном бреду сказанное слово буквально ловилось у меня с языка и вносилось в хартии. Более того, несколько раз они пытались вменить мне в вину то, что было сказано мной во сне. Создавалось впечатление, что им было все равно что говорить, лишь бы высказать какое-то обвинение, пусть и совершенно абсурдное или не существующее.

Они цеплялись за любою возможность завладеть мной, напугать или смутить меня. Это была настоящая битва за душу! Они ревели и галдели, выпрыгивали из толпы и выкрикивали обвинения. Они даже пытались меня схватить! Несколько раз один из них с рожей, похожей на косматое рыло муравьеда, пытался выхватить меня из ангельских рук, так, что им приходилось прятать меня сзади. Это был кошмар, который невозможно передать никакими словами! И врагу не пожелаешь такое пережить.

 

 Ангелы представили все, что у них было, покрыли грехи все, какие только смогли. Но, как и в первый раз, этого оказалось недостаточно. Демоны ликовали. Они уже праздновали победу, словно сектанты, одержавшие превосходство в словесном диспуте. Интересно было то, что даже выражая свое бесовское ликование, они оставались непроницаемо мрачными и злыми. Они не могли радоваться так, как это делает человек, а уж тем более Ангел. Их жуткая радость была невыносимым мучением для души и напоминала беснование умалишенного, который, издеваясь над своей жертвой, придумал новый способ пытки для нее.

 

 Оставьте его! - возгласили Ангелы, - он еще вернется.

 

 Что?! Как вернется?! Зачем же вы ему все это показываете? Для чего мы тут старались?!

 

 На что им Писание? Зачем им все это знать? Может всех сюда пригласите?! Может для всех показ устроим!

 

 Негодованию бесов не было предела. У нас совсем не было ни время, ни желания все это выслушивать, и мы отправились дальше.

 

 До чего же они свирепые, - прервал я тишину через какое-то время. За что же они так ненавидят нас?

 

 Только за то, что вы образ и подобие Божие и наслаждаетесь благодатью Божией, которую они не сохранили.

 

 А вы сохранили, - констатировал я сам для себя. Это было трудно?

 

 Не так сложно, но выбор должен сделать каждый. Вы тоже знаете, что отказаться от греха в первый раз не сложно. Тяжело остановиться, когда порочный навык обратился в страстное влечение. Но мы не знаем страсти. Один раз отказавшись от греха, мы по благодати Божией все более возрастаем в благости. А падшие все более укрепляются в богопротивлении. Потому и ненавидят они вас лютой ненавистью, как творение Того, с Кем они ведут непримиримую войну.

 

 Я боялся спросить, но тем не менее решился:

 

 Сколько же всего мытарств? Я больше не смогу этого вынести.

 

 Их двадцать, и ты увидишь каждое из них.

 

 Двадцать! От этой цифры меня бросило в ужас. Двадцать ужасных ступеней, возводящих из преисподней на небо! Двадцать кругов ада, в клокочущий кошмар которых человек погружается с головой. И ведь мало кто знает на земле об этих испытаниях, ожидающих его после смерти.

 

 Пока я размышлял над своей участью и ужасался ей, мы приблизились к третьему мытарству. По тому, чего от меня требовали демоны, я понял, что это мытарство осуждения и клеветы. Они стали напоминать мне случаи, где я осуждал или оскорблял ближних, вел себя нахально и дерзко.

 

 Не осудил ли ты этого человека, когда он тебя оскорбил? Вспомни, что ты сказал ему в ответ, как его назвал?

 

 Что ты пожелал этому, не помнишь? А я напомню тебе. Не так ли ты его обозвал?

 

 Помнишь этот день? Ты осуждал земные власти все время, пока сидел за столом! Не было этого?

 

 Помнишь этого священника? Ты осудил его! За что ты его осудил? Помнишь? За походку! А этого за усы и бороду! А этого за гнусавый голос. Ты помнишь его имя? А мы помним!

 

 Сколько ты держал обиду на этого человека? Помнишь? Десять лет ты считал его своим врагом! Ты отвергал всякие попытки к примирению.

 

 Не скажешь нам, как зовут эту старуху, которой ты повесил на спину листок с надписью? И что же там было написано?! Напомни-ка нам!

 

 Ты помнишь этого человека? Когда он открыл тебе свое воровство, что ты ему сказал? Помнишь? Правильно, ты сказал, а кто сейчас не ворует?

 

 Точно, кто сейчас не ворует!

 

 Толпа проклятых разразилась жутким хохотом. Я думал прошла целая вечность, пока они закончили перечислять по именам всех, кого я осудил в жизни. Они назвали каждого священника, которого я осудил за что-то. Бесы даже принимали на себя их вид, чтобы наглядней показать мне за что я их осуждал. Один из них преобразился в священника, облаченного в яркую рясу с элегантным декором на воротнике и рукавах. Именно за нее я его и осудил.

 

 Как тебе нравится моя ряска, сынок?

 

 Другой из них принял образ полного батюшки, когда-то виденного мной в далеком детстве и уже напрочь забытого. Он вперевалочку прошелся передо мной, давая мне хорошенько рассмотреть его большое пузо, за которое я его и осудил.

 

 Коленька, иди ко мне, я тебя благословлю.

 

 Толпа заревела.

 

  см.продолжение:

https://www.liveinternet.ru/users/maxima/post453242001/