И.А. Бродский. Осенний крик ястреба

Среда, 03 Октября 2018 г. 15:28 + в цитатник

Цитата сообщения ГалаМаг

Прочитать целиком В свой цитатник или сообщество!

116599457_68127094_55742395_2599035d4de9 (249x107, 15Kb)

Долго, очень долго не могла я постигнуть внутреннюю суть этого стихотворения. Уловила ритм, музыку строк, а понять - не удавалось. Так и носила запомнившиеся строчки внутри себя. Длинное оно: двадцать строф. Но стоят они того, чтобы медленно поразмышлять над ними. Описать сюжет, происходящие события можно посредством нескольких предложений. Ястреб парит в небе над долиной реки Коннектикут в конце месяца октября. Против своей воли птица поднимается все выше и выше – ее уносит сильный ветер, противостоять которому она не в силах. В итоге птица погибает из-за недостатка кислорода и холода. Пух и перья, сыплющиеся с неба, американские дети принимают за снег и начинают радостно приветствовать приход зимы.

Михаил Геллер (700x537, 276Kb)

Северозападный ветер его поднимает над
сизой, лиловой, пунцовой, алой
долиной Коннектикута. Он уже
не видит лакомый променад
курицы по двору обветшалой
фермы, суслика на меже.

На воздушном потоке распластанный, одинок,
все, что он видит — гряду покатых
холмов и серебро реки,
вьющейся точно живой клинок,
сталь в зазубринах перекатов,
схожие с бисером городки

Новой Англии. Упавшие до нуля
термометры — словно лары в нише;
стынут, обуздывая пожар
листьев, шпили церквей. Но для
ястреба, это не церкви. Выше
лучших помыслов прихожан,

он парит в голубом океане, сомкнувши клюв,
с прижатою к животу плюсною
— когти в кулак, точно пальцы рук —
чуя каждым пером поддув
снизу, сверкая в ответ глазною
ягодою, держа на Юг,

к Рио-Гранде, в дельту, в распаренную толпу
буков, прячущих в мощной пене
травы, чьи лезвия остры,
гнездо, разбитую скорлупу
в алую крапинку, запах, тени
брата или сестры.

Сердце, обросшее плотью, пухом, пером, крылом,
бьющееся с частотою дрожи,
точно ножницами сечет,
собственным движимое теплом,
осеннюю синеву, ее же
увеличивая за счет

еле видного глазу коричневого пятна,
точки, скользящей поверх вершины
ели; за счет пустоты в лице
ребенка, замершего у окна,
пары, вышедшей из машины,
женщины на крыльце.

Но восходящий поток его поднимает вверх
выше и выше. В подбрюшных перьях
щиплет холодом. Глядя вниз,
он видит, что горизонт померк,
он видит как бы тринадцать первых
штатов, он видит: из

труб поднимается дым. Но как раз число
труб подсказывает одинокой
птице, как поднялась она.
Эк куда меня занесло!
Он чувствует смешанную с тревогой
гордость. Перевернувшись на

крыло, он падает вниз. Но упругий слой
воздуха его возвращает в небо,
в бесцветную ледяную гладь.
В желтом зрачке возникает злой
блеск. То есть, помесь гнева
с ужасом. Он опять

низвергается. Но как стенка — мяч,
как падение грешника — снова в веру,
его выталкивает назад.
Его, который еще горяч!
В черт-те что. Все выше. В ионосферу.
В астрономически объективный ад

птиц, где отсутствует кислород,
где вместо проса — крупа далеких
звезд. Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
Не мозжечком, но в мешочках легких
он догадывается: не спастись.

И тогда он кричит. Из согнутого, как крюк,
клюва, похожий на визг эриний,
вырывается и летит вовне
механический, нестерпимый звук,
звук стали, впившейся в алюминий;
механический, ибо не

предназначенный ни для чьих ушей:
людских, срывающейся с березы
белки, тявкающей лисы,
маленьких полевых мышей;
так отливаться не могут слезы
никому. Только псы

задирают морды. Пронзительный, резкий крик
страшней, кошмарнее ре-диеза
алмаза, режущего стекло,
пересекает небо. И мир на миг
как бы вздрагивает от пореза.
Ибо там, наверху, тепло

обжигает пространство, как здесь, внизу,
обжигает черной оградой руку
без перчатки. Мы, восклицая «вон,
там!» видим вверху слезу
ястреба, плюс паутину, звуку
присущую, мелких волн,

разбегающихся по небосводу, где
нет эха, где пахнет апофеозом
звука, особенно в октябре.
И в кружеве этом, сродни звезде,
сверкая, скованная морозом,
инеем, в серебре,

опушившем перья, птица плывет в зенит,
в ультрамарин. Мы видим в бинокль отсюда
перл, сверкающую деталь.
Мы слышим: что-то вверху звенит,
как разбивающаяся посуда,
как фамильный хрусталь,

чьи осколки, однако, не ранят, но
тают в ладони. И на мгновенье
вновь различаешь кружки, глазки,
веер, радужное пятно,
многоточия, скобки, звенья,
колоски, волоски —

бывший привольный узор пера,
карту, ставшую горстью юрких
хлопьев, летящих на склон холма.
И, ловя их пальцами, детвора
выбегает на улицу в пестрых куртках
и кричит по-английски «Зима, зима!»

Leonid Len - Предчувствие (700x524, 133Kb)

Leonid Len - Предчувствие (700x524, 133Kb)

Неожиданно возникло ощущение, что автор предсказывает свою судьбу. Он постоянно поднимает планку: все выше и выше. Будучи приглашенным профессором Бродский начал свой путь в эмиграции с преподавания в Мичиганском университете истории русской и английской литературы. Затем переехал в Нью-Йорк и обучал студентов в Колумбийском университете, колледжах Нью-Йорка и Новой Англии.

Печатался в The New Yorker, New York Review of Books, постоянно участвовал в конференциях, симпозиумах, много путешествовал по миру, что нашло отражение и в его творчестве.

В 1978 году стал почетным членом Американской академии искусств, из которой он вышел в знак протеста против избрания почетным членом академии Евгения Евтушенко.

В США и Великобритании вышло восемь стихотворных книг Бродского на русском языке: «Стихотворения и поэмы» (1965); «Остановка в пустыне» (1970); «В Англии» (1977); «Конец прекрасной эпохи» (1977); «Часть речи» (1977); «Римские элегии» (1982); «Новые стансы к Августе» (1983); «Урания» (1987); драма «Мрамор» (на русском языке, 1984).

Бродский получил широкое признание в научных и литературных кругах США и Великобритании, удостоен Ордена Почётного легиона во Франции.

Занимался литературными переводами на русский (в частности, перевёл пьесу Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы») и на английский — стихи Набокова.

В 1986 году написанный по-английски сборник эссе «Less Than One».
(«Меньше чем единица») был признан лучшей литературно-критической книгой года в США.

В 1987 году стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, которая была присуждена ему за «всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии».

Бродский являлся также лауреатом стипендии Макартура. В 1991-1992 годах получил звание поэта-лауреата Библиотеки конгресса США.

Это факты официальной биографии. Следовательно, Бродский постепенно становился общественным человеком, с массой возложенных на него совестью и обязательствами поручений. С такой нагрузкой справиться было не совсем просто. А у него - больное сердце, молодая жена и маленькая дочь. Можно сказать, что он буквально надорвался в своем "полете вверх". И за 21 год до ухода в мир иной, он уже предчувствовал свой ранний и печальный конец. Пусть и неосознанно.

Авторы фото: Михаил Геллер, Leonid Len

Серия сообщений "Поэзия и проза из интернета":
Часть 1 - Сердце
Часть 2 - Как много тех...
...
Часть 34 - Доверие уходит по-английски...
Часть 35 - Исай Давыдов: "Я вернусь через тысячу лет".
Часть 36 - И.А. Бродский. Осенний крик ястреба
Часть 37 - Уходя, оставьте Свет, тем, с кем выпадет расстаться... Два автора.

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

LiveInternetLiveInternet

-Музыка

-Рубрики

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

И.А. Бродский. Осенний крик ястреба