Ведь для того, чтобы так поступить, мало иметь решимость и мужество, недостаточно просто понимать, почему нельзя исполнить полученное распоряжение. Прежде всего, нужно в какой-то очень короткий момент осознать, что человек в каждом военном всегда больше офицера, а неизбежный крах военной карьеры — невысокая плата за возможность остаться человечным. 

Из регентов — в шахтеры

В предвоенных формулярах, которые заполняли на Матвея Шапошникова, везде красуется гордая запись: происхождение — из крестьян. Для красного командира это был наилучший вариант. И мало кто знал о том, что отец будущего Героя Советского Союза — Кузьма Егорович Шапошников — был не просто крестьянином. В городке Алексеевка на Белгородчине его сочный бас хорошо знали все прихожане церкви Воздвижения Креста Господня, в просторечии — Базарной церкви. А вскоре узнали его и в Воронеже, куда семья Шапошниковых перебралась вместе с отцом, приглашенным петь в архиерейский хор. Туда же определили и двух старших сыновей — Матвея и Дмитрия.

Назад, в Алексеевку семейство вернулось только в 1918 году и больше уже не расставалось с городком. Именно здесь в 1920 году 14-летний Матвей Шапошников окончил семилетнюю школу, отсюда он и отправился в первую свою дальнюю дорогу — в Кривой Рог, где решил попытать счастья в шахтерском деле.

Не сразу, а после нескольких месяцев мытарств удалось ему устроиться в Криворожское рудоуправление. Сначала работал бутовщиком — занимался укреплением штолен и штреков, потом поднялся до откаточника (откатывал наполненные рудой вагонетки), затем — до лопаточника (рабочего, перебрасывающего руду к месту основного вывоза), пока, наконец, не стал забойщиком. На долгий этот путь у Матвея Кузьмича ушло почти четыре года — и еще четыре оставалось впереди. За это время он успел найти себе невесту и жениться, а вскоре на свет появился и первенец Артур. Как вспоминал сам генерал Шапошников, столь нечастое в шахтерских краях имя своему сыну он дал в честь героя романа «Овод»: молодой забойщик частенько проводил свободное время с книгой в руках.

В 1928 году шахтерская карьера Шапошникова закончилась весьма неожиданным образом. В один прекрасный день он попал на собрание, где выступал с зажигательной речью комиссар Одесской военной пехотной школы, приехавший агитировать молодежь идти на военную службу. И Матвея комиссарское выступление убедило. В том же году 22-летний Шапошников отправился учиться пехотному делу в Одессу и через два с половиной года, с отличием закончив обучение, получил свое первое офицерское звание — комвзвода. А вместе с ним — и первое назначение: Матвей Шапошников отправился командовать взводом 135-го стрелкового полка Украинского (позже — Киевского) военного округа.

Из пехотинцев — в танкисты

Меньше чем через год на базе 135-го Тигулло-Березанского стрелкового полка 45-й Волынской Краснознаменной дивизии была сформирована 135-я стрелково-пулеметная бригада. Она вошла в состав только что сформированного 45-го механизированного корпуса. Несмотря на свое «пехотное» название, бригада в действительности превратилась в тактическое соединение мотомеханизированных войск. И молодых командиров — выпускников пехотных школ и училищ — пришлось спешно отправлять на переподготовку, учиться воевать на танках.

Среди таких направленцев оказался и Матвей Шапошников, причем в числе первых. Практически сразу после переформирования полка в бригаду он отправился в Москву на курсы технического усовершенствования командного состава при Военной академии механизации и моторизации РККА. Учеба на курсах была недолгой: уже в ноябре 1932 года Шапошников вернулся в Киев и был назначен на должность командира танковой роты в школе младшего комсостава 45-го механизированного корпуса Украинского военного округа. Через два с половиной года он занял такую же должность, но уже в своей родной бригаде. А потом полтора года, с мая 1937-го по ноябрь 1938-го, Матвей Шапошников прослужил командиром роты разведки в недавно сформированной 12-й механизированной бригаде Киевского (чуть позже — особого) военного округа.


Так судьба свела молодого красного командира Шапошникова с танковыми войсками. И, как оказалось, не зря: именно в качестве танкиста Матвей Шапошников проявил свои самые лучшие черты характера и все свое военное дарование. Причем делать это ему довелось прежде всего в годы Великой Отечественной войны. Он встретил ее 22 июня майором, начальником оперативного отдела 37-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа, а закончил генерал-майором, заместителем командира 1-го гвардейского механизированного корпуса 3-го Украинского фронта.

Из майоров — в генерал-майоры

Между этими двумя званиями и должностями — четыре тяжелейших военных года, за которые Шапошникову довелось испытать многое. Он был непосредственным участником двух крупнейших танковых сражений Великой Отечественной — битв под Дубно — Луцком — Бродами и на Курской дуге. Он отступал от западной границы до Сталинграда, оборонял город на Волге и возвращался на запад, гоня врага назад, к его логову. Он стал Героем Советского Союза в январе 1944 года, получив высшую награду за беспримерное мужество, с которым во главе сводного отряда танкистов и артиллеристов бросился на помощь защитникам Букринского плацдарма.

За годы войны Матвей Шапошников заслужил множество наград. Свой первый военный орден — Боевого Красного Знамени — майор Шапошников, начальник оперативного отдела 37-й танковой дивизии, получил 5 ноября 1941 года за то, что, как сказано в наградном листе, «будучи начальником оперативного отделения, самоотверженной работой во всех операциях обеспечивал выполнение частями приказов командира дивизии, несмотря на исключительно трудные условия». Второй такой же орден полковник Матвей Шапошников, командир 178-й танковой бригады 10-го танкового корпуса 40-й армии Воронежского фронта, получил 28 сентября 1943 года — за «умелое руководство боем бригады, за личную храбрость и мужество, проявленные в боях с немецкими оккупантами». А 30 апреля 1945 года гвардии генерал-майор танковых войск Матвей Шапошников, заместитель командира 1-го гвардейского механизированного, орденов Ленина и Кутузова корпуса, был награжден орденом Богдана Хмельницкого II степени. Основанием для этого, как отмечено в указе, стало «умелое и мужественное руководство боевыми операциями и достигнутые в результате этих операций успехи в боях с немецко-фашистскими захватчиками», которых корпус достиг в марте 1945 года в Австрии.

Здесь, в Австрийских Альпах, для генерал-майора Шапошникова и закончилась война. Закончилась тем, что перед ним просто не осталось врагов — навстречу танкистам Шапошникова вышли танкисты 7-й американской армии Александра Пэтча. А через месяц с небольшим, 24 июня 1945 года генерал Матвей Шапошников прошел вместе с другими участниками Парада Победы по Красной площади. Прославленный офицер возглавлял сводную роту сослуживцев-танкистов 3-го Украинского фронта, и возглавлял по праву. Он был настоящим победителем — и, как показало время, остался им навсегда.

Из Германии — на Северный Кавказ

Послевоенная карьера генерала Шапошникова могла бы стать образцовой, если бы не события в Новочеркасске. Но до 2 июня 1962 года его жизнь развивалась, можно сказать, в полном соответствии с канонами карьеры примерного военачальника. В 1946 году он — командир 26-й механизированной дивизии, потом — два года в Высшей военной академии имени Ворошилова (Академии Генштаба), по окончании — назначение на должность заместителя командира 3-й отдельной гвардейской танковой дивизии в Группе советских войск в Германии. Эту должность Шапошников занимал недолго: уже в марте 1950 года он становится помощником командующего 3-й гвардейской механизированной армии, тоже дислоцированной на немецкой земле. Через девять месяцев — новое назначение: на должность начальника штаба 2-й гвардейской механизированной армии в составе Группы советских войск в Германии, а еще через два года Шапошников возвращается в Москву, где его ждет пост заместителя начальника штаба бронетанковых и механизированных войск Советской армии.

Три года генерал-майор Матвей Шапошников отдал штабной работе, пока в январе 1955 года не вернулся в ставшую ему родной 3-ю механизированную армию, на этот раз уже в должности первого заместителя командующего. А еще через полтора года Шапошникову присваивают звание генерал-лейтенанта и назначают на должность командующего 2-й гвардейской механизированной армией, которая уже под его командованием в апреле 1957 года переформируется во 2-ю гвардейскую танковую армию.

Из немецкого города Фюрстемберг, где располагалось командование 2-й танковой армии, генерал-лейтенант Матвей Шапошников в мае 1960 года переезжает в Ростов-на-Дону. Причиной для переезда стало очередное назначение: генерал занял должность заместителя командующего Северо-Кавказским военным округом. И это было последним его назначением: с поста замкомандующего округом Шапошников и уйдет в отставку, которая станет прологом двадцатилетней опалы и забвения. Но — забвения на высшем уровне: в народе про «генерала, который не стрелял в народ» не забудут никогда.

Из штаба — в опалу

О том, как и почему рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода в начале лета 1962 года решились на массовую акцию протеста, сегодня известно почти все. И о том, как поднимали в хрущевском СССР цены на молоко и мясо, и как на треть срезали зарплату на предприятии, и как его руководство посоветовало работникам вместо мяса и сала есть пирожки с ливером… Известна и легендарная фраза генерала Матвея Шапошникова, так ответившего своему непосредственному начальству на приказ применить танки против митингующих: «Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками».


Против пяти тысяч рабочих, собравшихся на площади перед горкомом партии и требовавших повышения зарплаты и улучшения условий жизни, по приказу свыше открыли автоматный огонь. Жертвами расстрела стали, по официальным данным, 26 человек, еще 87 были ранены. До сих пор историки, исследователи, очевидцы тех событий и их родственники спорят о том, кто именно отдал приказ стрелять на поражение и почему смотревшие в глаза стоявшим напротив рабочим солдаты все-таки начали стрелять… Но точно известно, кто стрелять не начал. Огонь не открывали подчиненные генерал-лейтенанту Матвею Шапошникову бойцы воинских частей Советской армии — танкисты и мотострелки. Приказ генерала был прост: автоматы и карабины разрядить, боеприпасы сдать под ответственность командиров рот, боеприпасы без моей команды не выдавать. И в итоге спешившие на митинг рабочие попросту перелезали через танки, стоящие на мосту через реку Тузлов, — военные им не препятствовали.

К месту трагедии у стен горкома партии генерал Шапошников опоздал на несколько минут. Сам он вспоминал так (этот отрывок был опубликован в 1989 году в «Литературной газете», первой поднявшей дотоле секретную тему событий в Новочеркасске): «Около одиннадцати часов распахнулись заводские ворота, и толпа в семь-восемь тысяч человек направилась в сторону Новочеркасска. Я подошел к рабочим и спросил: куда вы идете? Один из них ответил: "Товарищ генерал, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе". По рации я доложил генералу Плиеву (генерал-полковник, впоследствии генерал армии Исса Плиев, командующий Северо-Кавказским военным округом. — Примеч. авт.) о том, что рабочие идут к центру города. "Задержать, не допускать!" — услышал голос Плиева. "У меня не хватит сил, чтобы задержать семь-восемь тысяч человек", — ответил я. "Я высылаю в ваше распоряжение танки. Атакуйте!" — последовала команда Плиева. Я ответил: "Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками". Плиев раздраженно бросил микрофон. Предчувствуя недоброе, я попытался на своем "газике" перегнать колонну. Навстречу мне попался генерал Пароваткин, которого я посылал раньше за устными указаниями Плиева. "Командующий приказал применять оружие", — сказал он мне. "Не может быть!" — воскликнул я. Тогда Пароваткин протянул мне блокнот, развернул его, и я увидел: "Применять оружие". Мы с Пароваткиным быстро вскочили в "газик", чтобы успеть обогнать толпу и не допустить кровавой акции. Но, не доехав метров четыреста до площади перед горкомом партии, услышали массированный огонь из автоматов».

Из опалы — в герои

Возможно, само по себе решение не подчиниться преступному приказу не привело бы к неприятным последствиям для Матвея Шапошникова. Но новочеркасская трагедия буквально перевернула его взгляды на происходящее в стране. И строевой генерал, герой войны почти в одночасье превратился в диссидента. Поначалу свои критические мысли по поводу деградации системы власти в СССР генерал доверял только личному дневнику, а потом начал делиться ими и с другими людьми. В общей сложности после расстрела в Новочеркасске он написал шесть писем в адрес Союза писателей СССР и некоторых комсомольских организаций. Подписывался псевдонимом «Неистовый Виссарион» и только однажды подписался настоящим именем, когда обратился к по-настоящему уважаемому им писателю-фронтовику Константину Симонову. А через четыре с половиной года грянула гроза.

В июне 1966 года, за пять месяцев до того момента, когда генерал-лейтенанту Матвею Шапошникову исполнилось бы шестьдесят лет — предельный возраст для кадрового генерала, после которого решение о дальнейшей службе принималось министром обороны, — его отправили в отставку. Понимая, с чем может быть связано такое решение, генерал все-таки обратился за разъяснениями к главе Минобороны маршалу Родиону Малиновскому, с которым был знаком лично. А вскоре в дневнике Шапошникова появилась такая запись: «Сегодня получил ответ на свое письмо Малиновскому Р. Я., которое я писал 08.06.66 года. Вот его резолюция на письме: "Тов. Шапошников М. К. Не смогли устроить Вас со службой, поэтому и состоялось Ваше увольнение. Большего чего-либо сделать не могу. Малиновский"». Стало ясно, что ни решения не подчиниться приказу, ни тем более его писем опальному генералу никто забывать не собирался.

Самым точным свидетельством тому стало внезапное исключение генерал-лейтенанта запаса Матвея Шапошникова из партии в январе 1967 года. А 26 августа 1967 года на Шапошникова завели уголовное дело по статье «Антисоветская агитация и пропаганда», расследованием которого занялось ростовское управление КГБ. Правда, до реального обвинения не дошло: после того как Шапошников, которому уже нечего было терять, обратился напрямую к председателю КГБ Юрию Андропову, дело закрыли, но без всякого намека на невиновность генерала. Напротив, в постановлении о прекращении расследования было сказано: «Собранными по делу материалами виновность Шапошникова М.К. доказана. Однако, принимая во внимание личность обвиняемого Шапошникова М.К., его заслуги перед Советским государством и то, что он сожалеет о содеянном, и учитывая, что в настоящее время он перестал быть общественно опасным, руководствуясь ст. ст. 6 и 209 УПК РСФСР, постановил: уголовное дело по обвинению Шапошникова Матвея Кузьмича в преступлении, предусмотренном ст. 70 ч. I УК РСФСР, дальнейшим производством прекратить на основании ст. 6 УПК РСФСР».

Это решение было вынесено 23 декабря 1967 года. Через 21 год, в конце декабря 1988 года из Главной военной прокуратуры на имя опального генерала пришло письмо, в котором говорилось: «Постановление начальника следственного отдела УКГБ СССР по Ростовской области от 6 декабря 1967 года о прекращении против Вас уголовного дела по нереабилитирующим основаниям отменено, и производство по Вашему делу прекращено за отсутствием в Вашем деле состава преступления». Но о реабилитации — ни слова. Такой ответ генерала, уверенного, что его преследовали незаконно, не устроил, и он продолжал настаивать на полном оправдании. И своего добился: та же Главная военная прокуратура своим решением в январе 1989 года полностью реабилитировала генерал-лейтенанта запаса Матвея Шапошникова. Коммунистическая партия постаралась оправдаться перед ним чуть раньше: его восстановили в КПСС 8 декабря 1988 года.

…О том, какую роль генерал Шапошников сыграл в новочеркасской трагедии, вся страна узнала лишь в 1989 году из очерка журналиста Юрия Щекочихина, опубликованного в «Литературной газете». А до этого о мужественном генерале помнили разве что его сослуживцы-ветераны, солдаты и офицеры, которым он не позволил замараться в крови, да жители Новочеркасска.

Для всех остальных он словно бы и не существовал. История строптивого генерала была настолько тщательно вычеркнута из действительности, что его опала даже не помешала военной карьере его сына — военного летчика Артура Шапошникова. Сын Матвея Кузьмича в 1953 году окончил Сталинградское военное авиационное училище летчиков, базировавшееся тогда в Новосибирске, и всю оставшуюся жизнь посвятил истребительной авиации. Артур Шапошников в 1980 году догнал по воинскому званию отца, тоже став генерал-лейтенантом, а последней из его должностей стал пост заместителя начальника Главного штаба войск ПВО по боевому управлению — начальника 1132-го командного пункта (ПВО стран Варшавского договора).


Сын пережил отца всего на пять лет: генерала Матвея Шапошникова не стало в 1994 году, а генерала Артура Шапошникова — в 1999-м. Но память об этих людях наверняка переживет их не на одно десятилетие. Ведь многие современные российские танкисты искренне считают Героя Советского Союза, гвардии генерал-лейтенанта танковых войск Матвея Шапошникова одним из главных образцов для подражания, да и другие отечественные офицеры охотно берут с него пример. Очень достойный пример, надо сказать.