-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Вой про запрет курения в ресторанах достиг и моих нервов. Я что могу сказать? Я могу сказать многое. Например, то что сам курил 30 годиков и 3 месяца без трёх дней. И считаю этот запрет великолепным.
С одной стороны, пусть разорятся все содержатели питательных заведений. Они этого достойны, без сомнения.
С другой стороны, есть надо дома. Надо уметь есть дома домашнюю еду, а не горбиться над миской по харчевням, озираясь от взглядов прочих едоков. Домашняя еда - она хорошая. Во всех смыслах. А если дома есть не получается, то терпите. Для еды одного часа времени - за глаза. Не курить час даже для меня не испытание. Какое же это испытание? Горестно его описывают с выпученными глазами всякие профессиональные страдальцы за всё. Этим все равно о чем, лишь бы местоимения "я", "мне", "они" и оборот "нарушают права".
А если в ресторан идёте не за едой, а за общением с себе подобными, то есть за пороками, скажем прямо: винопитием, чреслобесием, суесловием и гневномудрием, то несите крест с достоинством. Нельзя чтобы пороки прямо кучей и просто так складывались в вечерний букет. Они и не ценятся внятной ценой, если все можно просто и сразу.
С третьей стороны, смотрю, все избалованные стали при деспотизме. Тут вам и ресторан, тут вам и прочее. Это изнеженность. А с изнеженностью надо бороться. Она притупляет наслаждение. Как мы все начинали курить? Ясно, что не на маминых руках под любящим взором папаши. Курить мы начинали в суровых условиях зазаборья и межгаражья. Собственно, это самые светлые воспоминания от всего моего курения, например. Когда курить мне разрешилось, половина кайфа - псу под хвост. Пошли переполненные пепельницы, дымное марево в кабинетах, скука, кашель. Не куришь будто, а службу справляешь. Скука.
Порок должен быть запретным. Не так, что бы сразу тащили тебя красного от крика вешать. Но чтобы поджимало немного. Чтоб с оглядкой. Суровые силы общества должны нам запрещать, а мы должны весело к этому приспосабливаться и вертеть тем самым все суровые силы общества на кое-каком архитектурном решении. Мы должны вострить порочные аспекты своего существования. "Иди! с соседкой мне измени! Разрешаю! " Кого это сподвигнет? Никого нормального. Кому это принесёт удовольствие? Опять-таки никому нормальному. А вот обратная ситуация, напротив. Сподвигнет и принесёт, возможно.
Надо возвращаться к истокам. Отбивать обратно угодья за гаражами у шуршащих алкашей. Подъезжать на авто, выходить, оглядываться по сторонам. Пиджак скинешь, присядешь на корты, галстук за плечо закинешь ( алкаши всё же тут активно жили), затягиваешься, щуришься на солнышко. Если дождь, то сурово куришь в армейский затяг. Тут другой подкатил, обменялись взглядами. Третий, вот и беседа. Вороватость сближает сильнее, чем расслабленность. Смотришь - оппа! три блондинки кальян притащили, из багажника выгружают. Поможешь. Угольки там, то-сё. Вдруг свит: "Атас! Менты на явах!" Бычок в сторону, по газам! Это же приключение.
Сигаретным магнатам рекомендую возобновить выпуск сигарет на три-четыре затяжки. Можно будет и цену поднять под это дело и на табаке сэкономить.
И последнее замечание. По настоящему бросаешь курить не тогда, когда год не куришь, а когда совершенно не знаешь сколько стоит пачка любимых когда-то сигарет. http://gilliland.livejournal.com/395482.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Что-то мы цепляемся за приятельские отношения, цепляемся-цепляемся, зачем, для чего, не пойму.
В разведку ходить нам, слава те господи, не надо. Я бы лично со своими приятелями в разведку не пошёл. А приключись нужда, пошёл бы сдаваться с ними в плен, раз с разведкой не получилось. Все мои приятели очень весёлые, добычливые, грамотные люди, языки иностранные знают, физически развитые. С такими в плен сдаваться и сдаваться. Были бы мы эталонными пленными для любой орды вторжения в наши святые пределы. Все аккуратные, позитивные, подготовленные к компромиссам, переговорщики все отчаянно хорошие. На диетах все - нам паёк каторжный, может, не за счастье, но мы там его сбалансируем хвоей и очистками картофельными - будет как в разгрузочные декады. Решено, буду с приятелями не в разведку ходить, а в плен.
Возвращаясь к вопросу о поддержании хороших отношений с позитивными людьми практического склада характера. Для чего я их поддерживаю? Ума не приложу.
Позитивные? Так позитивность - это не значит "расположенность" там, "доброта", какое-то "особое понимание", "взаимовыручка".
Позитивность - это стандартный продукт Первой мировой войны. Французы первыми начали развивать у своих солдатиков, подгнивавших несколько заживо в тысячекилометровых окопах Западного фронта, эту самую позитивность. Так и говорили: "становитесь позитивными!", т.е. не выступайте там не по делу, а по делу выступайте только тогда, когда на вас сержант пальцем покажет. А не покажет - будьте позитивными пока не покажет. А как покажет, то вперёд! по свистку! на проводочные заграждения! алярм, ситуайен! ура! глори аривэ!
Позитивность - это благожелательное и смышлёное равнодушие к другим. И благоразумная, трезвая, взаимная любовь к себе. Делаешь пробежку, улыбаешься. Люди думают, что ты добрый такой, раз шлёшь всем улыбки. А тебе просто по хрен происходящее вокруг, ты же бежишь, у тебя норма, пульс, тренировка миокарда. после пробежки массаж. По пятницам хамам, чаёк зелёный, растяжечка. Физкультура ежедневная обстоятельная. Побольше клетчатки. Телевизору - нет. Драматизму - бой. Больше пластики. Как можно больше гибкости в суставах и связках. Витамины. Что я говорю? Все ж вокруг такие.
Про поддержание доброжелательных отношений между приличными людьми я историю одну знаю.
В октябре 1929 года в Академию Наук СССР пришла специальная комиссия. Правительственная. Из ОГПУ. Академики в академии были ещё старого образца, вызывали вопросы. И первым делом комиссия пошла в бибиотеку Академии, справедливо полагая, что основное зло там. И, как полагается правительственной комиссии, не ошиблась! Зашла комисии в комнату № 14 Русского отделения бибиотека и, будьте любезны, кащеево, змеючье яйцо сыскала немедленно. В команте №14 лежал конверт. Нет, не так. КОНВЕРТ!
А в конверте знаете что? В зловещем конверте лежал подлинник отречения государя-императора Николая Александровича. Но этого мало. В этом конверте лежал и контрольный выстрел в голову - подлинник отречения брата Николая Александровича - Михаила Александровича. Вообразите, какой кошмар!
Просто змеиная кладка какая-то, а не комната №14. И высиживали этот змеючий клубок академики. С понятными правительственной комиссией целями. Ясно же, что перед нами монархический заговор всех этих плешивых и слепых дегенератов со степенями. Царя хотели призвать, путём поглаживания конверта трясущимися руками.
В Лениград по этому поводу приехали два известных душеведа Петерс и Агранов. Арестовали ночью народу всяческого. Народ, один из представителей которого и сдал заблаговременно ОГПУ всех из комнаты №14, стал давать показания, перебивая друг друга и поправляя протоколы. По зиме, по снежку свежему хрустящему взяли, наконец, главных упырей - академика Платонова и академика Тарле. Приговорили к ссылке. Платонова направили в Самару, где он через три года и помер. А Тарле - в Алма-Ату.
По возвращению из ссылки Тарле прекратил всякое общение с видным юристом-международником (прекрасная профессия для 1932 года) Грабарём - братом художника. Все спрашивали, а отчего, а почему? Корней Чуковский спрашивал, он с Тарле дружил: неужто, именно юрист Грабарь всех посадил, застучал? А Тарле ответил, что Грабарь-юрист, когда был в Ленинграде, испугался и не зашел навестить жену Тарле. Вот и всё - сказл Тарле и посмотрел внимательно на Чуковского, - вот и все.
А мы тут бережём что-то, боимся одни остаться, ага. http://gilliland.livejournal.com/395252.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Самые волнующие отношения сложились у Глафиры Никаноровны с попугаем. Псадед Савелий, он мужик лёгкий, сподручный, с чудинкой, но бесхитростно добрый. Глафира таких мужчин не обожает, нет. Никаноровна любит, чтобы вокруг была страсть, опасность, обмирание в полумраке под взглядом. Чтобы она так несколько разметавшись, а он, прекрасный и далёкий, смотрел чтоб на неё с экзотическим прищуром агента опасного. Чтоб как в Гаване, в 1956.
Мой крупный крылатый параноик, изводящий всю округу своими дикими выходками обеспеченной мизантропии, для Никаноровны - кумир и мечта. Сначала-то я думал, что она его сожрать хочет, но сил пока маловато для решения попугайного вопроса. А недавно понял, что нет, не такого Глафира женского замеса. Это любовь у неё такая.
Когда попугай приходит в возбуждение свое старческое, разбрасывая куски фруктов и орехов, Никаноровна просто обмирает в счастье своем. Какой! Господи, какой же он! Какой весь...прямо...такой!
Начинает как-то суетливо выбегать, позировать на секунду-другую, потом опрометью за угол бежит, менять образ.
Выходит в новом, снова не то! Не то надела! Всё не то! Снова за угол!
А там этот мужик Савелий по простецки что-то поджирает из миски. Хвостом лупасит и даже как-то подвывает что ли над жратвой. Прочь, постылый, я в волнении, я и сама не соображу, что со мной! Ах, матушки нет, не спросишь, что, что делать, как пленительно изогнуться, что бы тот...Чтобы тот, на шкафу... Он такой! Он умный и очень прекрасный! А кто я ему?! Никаноровна какая-то...
Пометавшись, Глафира выходит в простеньком, сама нежность и свежесть, несмело переступает, смотрит на старого идиота на шкафу с таким, понимаешь, недоумением. Мол, впервые я тут, билет утерян, не знаю, что и делать... Вот тут посижу. Лапки вот у меня. Такие вот. Лапки. Что скажете? Я вам не мешаю? Нет? Я тогда ещё тут посижу, просто не соображу даже, что и делать. Отдышусь. Как только вас впервые увидела, понимаете, во мне что-то...
Тут, нажравшись, врывается Савелий Парменыч, он в кураже. И своё отожрал, и кошачье то ж. Гу-ляем, бра-та-ва! Чё, тута прищурилися все?! Чё притихли, спрашиваю?! Ты, носатый, чё лупишься?! Чё пыришь, говорю, пернатый? Спустись, потолкуем... Сидит он. Закисли, смотрю! Кадрилю я вам тут сейчас сбацаю, по городскому, значит, с вывертом! Счас я вам тут спляшу-станцую! Да! Да! Иди сюда, крыса! Тебе говорю, полосатая... Я тебя буду зубами, а ты, вроде как мамзель, ты вырывайся несильно! Я праздника жажду! Паскудина какая! Меня! прекращай! Меня прекращай! Савелия! Когтями в морду! Это нос! Паапаша! Бать, я к тебе прибежал, извини! Ты посмотри, да, да, кого ты тут развёл! Это ж гады! Ты добрый, да, да, да! И развёл! Они тебя обжирают! Давно хотел сказать! И тот, носатый, и эта с когтями вонючими! Жрут всё время... И у меня жрут! Жрут! Я подголадываю, кстати, всё время. Просто молчал! Кидай в того швабру! я его с земли возьму. А эту за шкирняк держи, она хитрая, хитрая! Видишь чё тут у них? Заладилося, заладилося у них тут всё! Дай мячик! Ну, дай, ладно тебе, мячик дай, ну, дай, дай, дай, мячик! обожаю тебя! обожаю, бать, веришь- нет?! дай, мячик! Кидай его! Мне! Мне кидай!
Выхожу на лай и завывания. Бросаю мячик. Все, как полагается. Савелий Парменыч даёт гастроль с мячиком, Никаноровна на столе вздыбленная, но глаз с попугая не сводит всё равно. А попугай, уверен, думает: "Готт, херр крайсляйтер! Ист дис филяйхт дер орт ман дас конценртационслагер бильден ранн? О! О! Дас веттер ист зо шён хейсс, абер шён! Я-я!" И крылья в стороны - друм-друм-друм-фокеншау марширт!
http://gilliland.livejournal.com/394834.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Сестра спросила у меня вчера: "А какой бизнес в твоей стране можно считать успешным? Каков критерий? Твой бизнес успешен?"
Когда про бизнес начинает спрашивать сестра - надо врать. В принципе, врать про бизнес надо всем, но сестре особенно. Скажешь правду, всё, на детский утренник не позовут, начнут пугать тобой соседей, те - показывать своим собакам мои фотографии, потянется цепочка, в конце которой мой паспорт в прямом эфире рвёт королева, а Р. Кадыров присылает запрос на добавления в друзья вместе с золотым блюдом, на оброте которого затёрто "Дорогому Лазарю Моисеев...".
Поэтому надо врать сестре обязательно.
Про мобильные системы обжига цистерн с мазуто-парафиновым следовым присутствием я могу врать сутками.
Я не могу сутками рассказывать правду о том, что бизнес в моём родном краю считается успешным, когда начинается у чужого гаража, при свете найденного фонарика, а через год за бизнесом этим приходят семь нестарых генералов - отжимать.
Критерий успеха один - скорость напрыга упырей в золотых попонах. Все остальные критерии условны, призрачны, зыбки.
Вот когда в приёмной катаются по полу неподелившие тебя полковники, а прокурор района приходит в себя и раскачивается, держась за уши, в углу - всё, бизнес задался значит. Не пришли к тебе генералы - задумайся, а тем ли делом ты занят, не тратишь ли зря жизнь свою? Если он им не нужен, кому он нужен, бизнес-то этот, на это ли ты рассчитывал при старте, о том ли мечтал? А если пришли - то всё, выдыхай, дело нужное поднял, успешен, флагман! Если не приходят, но обещали и пока сидят в овраге, чиркая зажигалками над циферблатами, то это пограничная ситуация. В тебя не верят, не ценят до конца дело твоё, но шанс на исправление ситуации дают, воспользуйся им. Зазывай себе в доли несытых капитанов пока, начинающих майоров, не лишкуй, начни с малого. И как только заведётся у тебя майор, поверь, скоро вслед за майором придут и долгожданные лампасы. Т.е. они сначала сделают вид, что не к тебе они,а просто за майором своим зашли, он ведёт себя плохо, но ты не дурак же, ты понимашь, пунцовея от предчувствий, что, нет! врут! за тобой! успешен! Дождался!
Правда есть бизнес, который выше критериев - это продажа самих полковников и генералов. Но тут встаёт тема с золотым блюдом и клочками паспорта. http://gilliland.livejournal.com/394717.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Сегодня в физкультурном кружке выдвинул две идеи.
1. Первую идею я выдвинул в лоб своему собеседнику Анатолию Семёновичу.
Анатолий Семёнович - эталонный штангист-шестидесятник.
Свои 60 кг на грифе он жмёт хоть и не очень регулярно, но с известным апломбом чуть усталой звезды.
И как полагается штангисту- шестидесятнику ходит по залу с тетрадкой, в которую посматривает многозначительным лицом.
В тетрадке у Анатолия Семёновича содержится секретнейшая методика наращивания бицепса.
Собственно, отжав пять раз по три раза положенные 60 кг, Анатолий Семёнович немедленно бросается качать свой бицепс, то правый, то,спохватившись, левый. Потом прыжок к тетрадке, пальцы перебирают страницы рукописи, находится удачный неожиданный ход! Анатолий Семёнович начинает качать сразу оба своих бицепса.
Нет, что-то не то! Опрометью к партитуре физического совершенствования, снова взмах тетрадью, снова озарение! И так годами. Я давно за Анатолием Семёновичем присматриваю.
Потому как с анатолиямисемёновичами так: если не ты за ним приглядываешь, то он начинает приглядывать за тобой.
Сегодня Анатолий Семёнович, после десятиминутной проповеди о секрете своего бицепсного конвейера перед штангистами-пятидесятниками и штангистами-седьмого дня ( это следующие ступени мозгового износа клиентов в спортивном кружке, верхняя планка - Свидетели Штанги - эти ходят только для того, чтобы просто в раздевалке покричать голыми про анаболики), подошёл ко мне. Я напомню: если не ты следишь за Анатолием Семёновичем, то Анатолий Семёнович следит за тобой. Я зазевался. Анатолий Семёнович подошёл. И начал разговор со мной. А я на трясущихся ногах стою, мне тяжело дотянуться через скамью до собеседника, чтобы в пасть ему затолкать полотенце, я слушаю поэтому.
"Скучно здесь", - говорит Анатолий Семёнович, - "нет драйва, нет стимула к занятием. Тоскливо.". "А какой тебе стимул-то нужен?", -спрашиваю вежливо, - "иди отсюда на хер, чем тебе не стимул к занятиям? Вон девушка какая славная - пойди да покажи ей, как ты бицепс качаешь..." А сам полотенце на руку наручиваю.
"Нет, стимул должен быть в самой идее клуба", - продолжает геополитику Анатолий Семёнович - "чтобы по нервам било!"
"Давай я тебе организую тут силами друзей недельку -другую," - говорю - "отличного идейного драйва. Назовём наш кружок на это время "Лезгинка"! А?! "Десять персональных тренировок в июне за четыре лобио". Вообрази: групповые занятия, индивидуальные тренировки, музыка, тренеры, все мы - всё вообще в антураже спортивного клуба "Лезгинка"! Это когда ты к тренажёру подходишь, а тут мы выпрыгиваем, бах! перед тобой на колени, скользим по полу, в зубах кинжалы, бурки с тремя белыми полосками по полу за нами, и мы ещё в ладоши так ритмично: "Ай, хади-хади-хади! Тарарам- тарам- тарам- там-парам-пам-пам-парам! Хоп-хоп-хоп!" Как? Нормальный стимул тебе будет? Отзанимался на тренажёре, поплясал перед нами, мы тебя купонами осыпали, пошёл сдавать полотенчико свое, а там тебя не бабушка с корзинкой ждёт, а её сменщик такой: "Э?! Куда?! Иди сюда! Что принёс, ну?!" На рецепции - дымящиеся хинкали, поиск сдачи с пятисотки. И по трансляции песня: "Тебя за то люблю я! Ай, понимаешь, да?! Вот тебе какой драйв нужен...Чтобы по нервам било. Иди отсюда!"
Драйв ему нужен...как же. Шокер ему нужен. Т.е. не ему, а мне.
2. А вторую идею я развернул перед самим собой. Я окончательно утвержился в мысли, что жир мой под воздействием моей с ним борьбы стал разумным. Мой жир обладает теперь самостоятельным разумом и пользуется им. Стало легче на душе. Мой жир умнее меня. Он развивается с опережением. Родной. http://gilliland.livejournal.com/394465.html
-
Запись понравилась
-
1
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Я вот лошадей уважаю. Но доверия к ним не испытываю. Я прирождённый и неутомимый пехотинец. Мне сподручней пешком, с кольями, в сапогах, огромной толпой. Очень желательно, чтобы беззащитный город доверчиво спал. При таком развитии событий я улыбаюсь, подталкиваю соседей по строю локтями, часто и удачно шучу, проверяю крепость мешков и пут, шуршу петлями. Ликую душой. Вот доступная цель, вот я, вот мешок. Лаконично и прелестно.
А вот лошади - это дело элитарное и подозрительное. Кормить их надо, чесать, вытирать, подковы, то-сё, нет, не доверяю. Лошадь больше сожрёт, чем успеешь награбить. Плюс падаешь с неё. А она ещё и на тебя наровит упасть, подлая.
Почему вспомнил про лошадей? Встречал шотландских родственников. Естественно, пляски и песни. Вчера услышал, что оказывается мы лошадниками в прошлом были. Как цыгане, только ещё искреннее, ещё честнее..
И тут сестра вспомнила наше семейное, заповедное. Мы в 17 веке у каких-то остолопов-соседей что-то украли. Или они у нас украли, а мы вернули. Или те украли у других соседей, мы у этих, а потом все запутались и в воздухе замелькали кинжалы. Помним только, что что-то с покражей в песне связано.
Вещь считалась у нас украденной до тех пор, пока мы о ней не складывали песню. После того, как песня сложена и мы под неё наплясались в торфяной жиже, всё! Овцы уже наши, и то вон наше, и то. И то, да! А то, что временно не наше, то скоро, беспременно, сгорит на берегу или повесится в белом платье.
И вот угнали мы что-то в очередной раз. А за нами погоня.
Мы на пони, погоня на пони. Рысим, значит. А пони злобные, мы злобные, погоня злобная, кромешный ужас. Естественно, дождь и молнии! Если бы я при этом деле присутствовал, то обязательно засадил бы верхом на собак беснующихся мартышек в красных колпачках на лысых головах и всунул бы в мартышечьи руки по крошечному факелу. Чтоб, значит, окончательно! Чтоб картинка такая была, что поднесёшь пальцы ко лбу перекреститься, да молча лицом вниз, навсегда.
Скачем мы в грозу от погони. Погоня за нами! И тут какой-то мой прапрапрадед, известный натуралист-романтик, запродавший недавно своего доброго короля Кромвелю, спрашивает у деток своих: "А впереди погони какие пони скачут?" Ему детки, заросшие мокрыми бородами до бровей верзилы, орут, что вперёд вырвались какие-то адски чёрные пони. "Поворачиваем к каменистому распадку!", - командует мой натуралист-предок, -"Чёрные пони, как и городские бабы, по камням бежать не могут!"
Сделали по указу патриарха.
Проскакали каменистую россыпь, чёрные пони отстали, но вперёд вырвались какие-то белые страшенные пони с осатаневшими соседями на спинах. "Скачем против ветра теперь!" - продолжает мой предок-натуралист, - "белые - они нервные, они, когда всякий сор летит им в глаза, не любят! Как и городские бабы, кстати..."
Сделали и так. Белые в нервном припадке поскидали седоков и растворились во мгле. Как городские бабы после танцев, честное слово...
И тут жадные соседи, которые за поросёнка удавятся, растеряв белых, в голову погони выдвигают рыжих пони.
Предок и против рыжих какой-то манёвр знал.
Потом другие пони! Другой метод! И так раз семь, и все связано с городскими бабами.
Вся эпопея длится, примерно, полчаса гортанного пения с перерывами на для кружения с ножами в центре зала,.
В конце концов, от погони осталось два оскалившихся в броске пони - пятнистые. Которые, как нам известно, очень кусачие и могут ложиться по свистку на землю. Почти как городские бабы эти пятнистые пони.
"Всё!" - командует предок мой - "шабаш! Нет методов против пятнистых! Как и против городских баб! Настал час нашей последней битвы! Храбрецы! Слезайте с сёдел, прячьтесь за валунами и стреляйте во врагов из ружья, которое я так удачно с собой прихватил! Я же - за подмогой! А вы будьте счастливы! Надеюсь, до скорой встречи у городских баб!"
Прекрасная песня, я вам доложу, прекрасная. Есть в ней всё, что я люблю. Немыслимая отвага, лошади, насилие, материальное стимулирование всех участников, конечно, городские бабы и, главное, метод борьбы со всеми окружающими нас недомудками и бесноватыми.
Надо менять условия их сосуществования с вами постоянно. Работать на отсев проблем. Вот о чём поётся в удивительно доброй шотландской песне на самом деле. Не дожидайся, когда всё обсоски на тебя кинутся разом. Маневрируй, создавай им препятствия из подручного материала. Храбрость в гибкости тоже есть, дружок. Как есть отвага и в скорости убегания. Ты не убегаешь, а уклоняешься от нежелательной встречи и заманиваешь в засаду. Есть у тебя кол, не жди толпы. А беги с колом к болоту, наверняка, пара-тройка мудаков в нём утонут. И потому что болото, и потому что мудаки. И потому что ты всё это организовал сам: и болото, и мудаков ты организовал. Значит часть там обязательно загнётся. Остальных забьёшь кирпичами за гаражами. Тех, кто всё же умудрятся по мудацки нелепо вырваться из предыдущей твоей западни. Нет такой цели- красово гибнуть под напором. Не может такой цели быть. Есть цель - извести, в случае необходимости или приказа с мостика, максимально большое количеств идиотов, лезущих в чужую жизнь и мешающих тебе дышать. Используй в достижении этой цели знания, навыки, складки пересечённой местности, любые подручные средства.
Ещё эту песню можно петь и в рамках обучения корпоративной культуре. Хором.
Ведь на самом деле эта добрая песенка про Апокалипсис. http://gilliland.livejournal.com/394140.html
Процитировано 1 раз
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Вчерашний вечер настоящих друзей подарил мне два сказочных образа.
Первый образ сформировала одна просто прекрасная гостья, общаясь с гостьей, прекрасной во всех отношениях. Они обсуждали третью умопомрачительную гостью, имя которой мы всё утро пытались уточнить.
В разгар нашего скромного суаре, когда я, раскрашенный в зебру, вылазил из-под стола с шаловливой улыбкой премьера Медведева, удалось подслушать.
"Смотри на ней...смотри, на ту, что танцует на газоне...В шароварах которая присела. Вот сразу же скажешь, что она как будто из "1000 и одной ночи", да?"
"Ой, точно! Где-то между 870 и 871-й...наутро"
А второй образ родился случайно и называется "вино из сандженовезе".
Я не поклонник вин. И искренне опасаюсь поклонников этого сквашенного грибком сока. Только от таких можно услышать: "позднее вы почувствуете ноты фиалки, кожи, бальзамина...вы ощущаете эту чувственную танинность? и это при не слишком выразительной тельности! чувствуете аромат лёгкого чайного листа, чернослива, вишни, специй?! да?! согласитесь, это прелестно!" Речь знатока была адресована подошедшему к столику Иннокентию Сергеевичу, который до этого неторопливо откушал для разминки полбутылочки вкусного и питательного "Гленливета". В эдаком состоянии Кеша особенно академичен и значителен. Люди, ослеплённые происходящим вокруг тянутся к этому столпу стабильности и теплоты. Доверчиво делятся с молчаливым Иннокентием своими, скажем прямо, бедами мозга. Я наблюдаю происходящее вокруг Федюнина со стороны, коварно сгорбившись шакалёнком под кустом. Жду момента, когда Иннокентий, не меняя выражения своего красивого лица, лупанёт поверх прежнего употреблённого бокал-другой "вина из сандженовезе", например. Самое интересное начинается после этого, конечно.
В этот раз обошлось. Кеша ощутил выразительную таннинность и аромат кожи в полной мере, помотал головой, забрался на изящного дегустатора и довольно развязно приказал ему "покатать вокруг басаейна". А какой из знакомого нашего друга Б-ча скакун? Никакой, прямо скажу. Так, ерундовый, три шага сделал и потом час боками водил, отдышаться не мог. http://gilliland.livejournal.com/393736.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Как бывает в образовании?
Богатые учат богатых.
Богатые учат бедных.
Бедные учат богатых.
Бедные учат бедных.
Как же бывает в медицине?
Богатые лечат богатых.
Бедные лечат бедных.
Что говорит нам о том, что медицина практичнее. Но уступает экономике.
Там богатые мучают бедных. И все. http://gilliland.livejournal.com/393692.html
-
1
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Первый перевод баллады Стивенсона на русский назывался "Вересковое пиво" и, конечно, только из-за правдивого названия стать школьной классикой, искалечевшей миллионы детских душ, не мог.
Лукавый Маршак ввёл в своей перевод какой-то чудесный "мёд" и всё окончательно встало на свои места. Баллада выжимала сердца у детей. Педагоги радовались, что всё идёт по плану, дети не радуются, они обескуражены. Давайте, коллеги, им ещё про циклопа Полифема расскажем, может, у них кровь из ушей пойдёт? А?!
Короче, все были счастливы. Кроме меня. Мне баллада не нравилась совершенно. Хотя родные места описываются - Galloway. По нашему говоря, Gall-Ghaidhealaibh. Мы, правда, называем это место попроще в быту - Gallawa или крайхеэ саутхарланд юарих Гхаллава. Всё по соседству, вышел из дома, точно, тут все и происходило. И от этого не весело.
Меня всё в этой балладе смущает. Что за идея, что за жизненная установка такая в этом стихотворении, мне решительно непонятно. Как прямому потомку и скоттов, и пиктов.
Как назидание баллада не проходит.
Как антивоенная манифестация - тоже.
Как гимн мужеству - кого? папаши? да иди ты в жопу, самогонщик.
Этнографическая зарисовка? Мол, последний рубеж обороны против оккупантов для дварфов было что? правильно - какое-то пойло, возведённое безумным папкой в принцип, в символ своей несгибаемости.
Если бы стихотворение оставалось бы "Вересковым пивом", читать его наизусть было бы не так позорно.
Кропешная мозговая темень, называемая теми, до кого вересковый мёд дотянулся через годы, "кельтским туманом". Этих удивительных счатливых людей полно на концертах ВИА "Мельница", на которые я ходил дважды и дважды был отттуда унесом стыдом за происходящее.
У немцев с балладами дело было поставлено лучше. Как и всё у немцев, всё крепкое, надёжное, не расковыряешь пальцем, на раскачаешь ударом лба.
Моя любимая немецкая баллада, которую мне бабушка пересказывала, это про "герцога Витекинда", который был язычником и резал христиан.
Сам он саксом был, жил по старому закону. Вид имел устрашающий - богатырь, но немецкий такой богатырь, не такой как русский, понимаете, наверное, разницу. И вот в доме какого-то лесоруба, к которому он заехал по делам злодейским, видит Витекинд - распятие на стене. Герцог за меч. Сейчас, мол, состаится обезглавливание христианина! Старик-лесоруб что-то закручинился от перспектив. Тут к отцу подскакивает его малолетний сынок. С ножиком в руке. Сам маленький, ножик маленький, голосок тоненький. Давай, кричит, папаша, резать язычников! Ты вон того бей топором, а я этого пырну, здорового, который тут не по делу развонялся про господа нашего. Мол, либер папхен, их двое и нас двое! Прорвёмся! Герцог Витекинд такое дело видит, смеётся-радуется! Какой малыш прелестный! Какой сынок замечательный! Не буду вас резать, христиане! Верной дорогой шествуете, германцы!
И уехал с криком "Вотан! Вотан!"
На этом месте я всегда просил бабушку остановиться, потому как дальше папаша-лесоруб сына повесил за нехристианское поведение. Не до смерти, а для внушения. Мол, не надо уподобляться, сынок, врагам, то-сё. Надо, мол, добрее быть, по заповедям. Папаши в балладах играют постоянно какую-то гнусноватую роль, ничего путного
от них не дождёшься.
То ли дело история Авраама и сына его Исаака. http://gilliland.livejournal.com/393467.html
Понравилось: 1 пользователю
-
1
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Когда на робкой зоре плейстоцена я трудился старшим ночным истопником при градоначальстве, я всегда говорил приходившим в мою подсобку людям, что им надо дорожить своей работой.
Заходит ко мне чин с державной печатью на лице, на котором ещё пять печатей, спрашивает у меня, неспешного мудреца, как, мол, как?!! жить-то?! когда кругом такое?! неблагодарствие со стороны начальства, утеснения со стороны колег и ненависть народных масс?!
А я, вытирая руки о ветошь, ему неспешно говорю, с выволокой в голосе, как дед мой говаривал: "Люби работу, она тебе заместо мамки..." И зажав папиросу в золотых (ну, не совсем так - там через один золотой, а через один - нержавейка) зубах, рассказывал какую-то поучительную историю в моральном ключе.
"Вот, например, Багдад", - говорил я, отхлёбывая из кружечки, - "К 19 веку сложилась в Багдаде какая-то непростая городская ситуация. Почти как в Самаре нашей, только попроще. Багдад он ведь как? Он входил в состав империи османов. Но правили в Багдаде мамелюки. Из грузин, преимущественно. Мудрый народ, я тебе скажу... И вот один из правителей Багдада, Дауд такой, он решил городом управлять красиво и размашисто. Для начала решил всё украсить самым шикарным образом. А где деньги взять? А с бизнеса, с бизнеса, родимый, откуда ж ещё брать? Империя-то турецкая, трубы нет, брызги от нефти не долетают, поэтому бизнес надо курочить. И стал Дауд курочить бизнес. Начал прямо с англичан, они там в Багдаде окопались и соки сосали из народа. Англичан взял штурмом, на деньги, которые случайно на английских развалинах нашлись, армию себе собрал, навроде добровольной народной дружины, только за деньги и с ружьями. Дружинники с ружьями стали служить очень хорошо, храбро, любо-дорого. Кормились с того, что грабили проезжающих. Город украсился необыкновенно! Потом проезжающие кончились. И Дауд послал в центр письмо, что, мол, деньги кончились, посоображайте там насчёт моего городского бюджета. Султан посоображал и послал в Багдад человечка одного, навроде как ревизора. Такие граждане в Турции назывались капчи - тайные убийцы с официальными корками от силовиков. Дауд штук пять этих капчи переловил, одного за другим. А на шестом понял, что с центром как-то не залаживается связь. Не хочет центр решать проблемы провинциального муниципального образования. А раз так, то Дауд объявил о своей независимоти от жестокого Стамбула и создал своё государство, которое назвал просто: "Счастливое Вавилонское царство".
И всё было бы славно, но только денег от этого не прибавилось, а горожане к этому вопросу крайне чувствительны и стали бухтеть. Вдобавок Стамбул направил Дауду сменщика - такого же, примерно, масштабного деятеля по имени Али. Али-то жизнь знал. Он теперь новый правитель Багдада, но в Багдаде об этом не знают, а те кто знает, готовят Али очень горячую встречу. Раздает дружинникам патроны. И Али собрал по дороге группу поддержки в 10 000 человек арабов, которым все равно куда было ехать лишь бы пожрать где найти. И с такой делигацией новый Али приехал к старому Дауду. А Дауд решил, что плоды его градоправительства не должны оставаться какому-то неместному. Не для того годы своей жизни тратил Дауд. И приказал Дауд открыть на Тигре и Ефрате шлюзы. Затопило всё очень качественно - до Мосула. Плюс полбагдада ушло под воду. А на сухой половине, конечно, начался какой-то мор, кругом же болото установилось. Горожане мрут от эпидемии, Дауд сидит в цитадели, тут и голод очень кстати начался - урожай-то смыло. Плюс Али посадил своих голодных арабов на плоты и осадил город. Внутри города Дауд и помирающие горожане, а вокруг города Али и помирающие арабы. В Стамбуле даже дыхание затаили, а ну как что кошмарное произойдёт? Не пострадает ли вертикаль власти?! Но произошла только саранча, людоедство, сжигание людей в домах, тысяч пять утопили в новом болоте, ничего такого уж очень страшного не произошло. Вертикаль выстояла. Просто ротация кадров по горизонтали имеет разные формы.
И так вот несколько месяцев обстановка разрешалась. Дауд в закопчёной цитадели, на улицах города голодные да собаки, вода в болоте загнила, небо со звёздами над головой, моральный закон внутри нас. И Али сидит в своей палатке и тоже как-то недоумевает. А уж как горожане удивлялись всему - словами не передать.
И Дауд, и Али писали в это время красивые стихи. Не для кого-то, для души. Обстановка способствовала.
Потом, конечно, Дауд сдался и ушёл в Стабул на повышение. А Али принялся реконструировать Багдад, для начала, взорвав оставшуюся в относительной целости после проглодавшихся арабов половину города.
Это во времена Пушкина было, чтоб тебе понятней было. Для нас с тобой -недавно. А закона о муниципальных образованиях не было - вот и плоды, понимаешь?!
Вот что значит власть и удержание власти. Вот что значит любить сво дело и не щадить себя... А ты расстраиваешься из-за какого-то вшивого уголовного дела. Ободрись и дерзай впредь. Люби работу, ты ведь её для людей, не для себя...слёзы, прочь! Верю в тебя!"
За такие беседы мне платили деньги и кормили в столовой. http://gilliland.livejournal.com/393125.html
Понравилось: 1 пользователю
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Брат знаменитого великого младшего счетовода Никанора Фета, малоизвестный поэт Афанасий Фет, когда жил в Риме, обитал в каком-то подвале и ходил в шинели со споротыми знаками различия. Мог бы и шикануть, но ему нравилось так.
А Некрасов, профессиональный страдатель за народное счастье и певец всех окоченевших в лесу баб-красавиц, напротив, заказывал костюмы у лучших портных и галстуки носил такие шикарные, что итальянцы у него учились "дольче вита". Некрасов любил пожить со вкусом.
И вот сидят Фет в шинели и Некрасов в чётко приталенном сюртуке с идеальными манжетами и разговаривают с итальянцами-художниками.
Некрасов, крестьянский заступник и за всё непримиримый борец, всё про окружающую идиллию говорит, нюхая фиалку. Про небо, про море, про красоту, про дух и душу, про умиротворение и благорастворение природы. А пасторальный и безыдейний Фет внезапно: "В годы войны последней получил я приказ. Спешно, секретно, важнейшей эстафетой! Топить суда! На рейде Ревеля. В Балтийское море вошла вражеская эскадра адмирала Непира! Средств к сопротивлению никаких. Поэтому приказ - топить корабли. Как?! Я - улан! Я по кавалерии! Рысью! Рысью! Немедленно прискакали в порт и стали топить корабли! А они не тонут! Мы не приучены! Отчаяние!" Тут Фет стучит кулаками по мраморной столешнице. " Что?! Как?! Слава богу какой-то немец подвернулся! Я к нему! А немец не хочет помогать! Хитёр! Тут я даю команду - пороть немца! Чтоб клочья! На третьей минуте немец одумался, встал! И кинулся помогать рубить днища! А до этого смеялся! Подлый! Что за народ! А?! Только так с ними! Поделом, пусть! Бог простил! Получил я за это дело благодарственное слово командования! Ура! Рейд два дня ещё горел..."
Всё в этой истории прекрасно. И щеголеватый страдалец Некрасов и необузданный певец незабудок Фет, числившийся долгое время "гессен-дормштадским" не пойми кем.
Италия русских провоцирует на раскрытие каких-то потаённых донец и секретных ящичков душевных. В Германии такой фокус не выходил, а в Англии своих эксцентриков можно было топить пачками.
Где бы ещё романтик Афанасий Фет такую историю мог рассказать да в развевающейся прожжёной шинели побегать по руинам и развалинам? Не представляю. http://gilliland.livejournal.com/392804.html
-
Запись понравилась
-
1
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Выдал на выпускной волшебный вечер требуемую сумму. Всё правильно: за мои отеческие капризы и выходки я получаю счета к оплате.
Весь вчерашний вечер расставался с деньгами. Я всегда превращаю своё расстование с ними в поучительное представление и драматическую импровизацию. Если уж я с деньгами пощаюсь, то будьте любезны: факелы, рыдающий в фартук дворник, распахнутые окна, крики "помогите", пух из перин, набат, и мой крик: "Вам кажется я плАчу?! Я не плАчу! Я в праве плакать, но скорей на тысячи кусков порвётся сердце...Никодим! Терзай гармонь! Пропало всё! Пропало!"
Дождавшись, когда все домашние соберутся в зале, привлечённые запахими горячей пищи,принюхиваясь и нетерпеливо лупася хвостами по паркету, я произнёс речь. Всё было в ней: голодное мое детство, тяготы взросления, нужда отрочества, бедственность юности, надрывный труд молодости. Изображая, как мои младенческие руки сжимали бидончик со спитым молоком в морозном утре, продолжая размеренное нравоучение, подошёл к шкапчику. Кряхтя и тихонько охая, отпер его, неторопливо подбирая ключи из тяжёлой связки на поясе. Медленно отсчитывал лоснящиеся бумажки. Сплёвывал на пальцы. Пересчитал и вторично, раскладывая банкноты сначала по достоинству, затем по году выпуска, а после ж ещё и по красоте. Каждую купюру разглаживал ладонью. О каждой говорил что-то тёплое, не по обязанности, а от души.
"Вот так, стало быть", - сказал в звенящей от напряжения тишине, разглаживая денежку, - "вот, детушки, смотрите, как это бывает-то...Взрослил я, значит, себя на том не щадя, сынка на радость обществу, и теперь обязан по зову любящего отцовского сердца, по склонности души своей, оплачивать его грядущие нетрезвые выходки и всяческие несуразные выпускные идиотства. Любой на моём месте закроет лицо руками и спросит с обидой у небушка: за что?! Я не из их числа. "За что?!" - спрашивать буду не я, а вы, любезные мои! Вы! Так я вижу закон справедливый, отцовский, вековой. Я, утомленный годами старец, обязан вкушать плоды, а вы же, должны вокруг меня страдать. Иного не представляю...Вот, сынок, бери, грабь семейство своё, разоряй-жги! Пусть семейство, которое я теперь лишаю шоколада и прочего баловства, полюбуется на тебя. Посмотрит на тебя, на такого... а ты, сынок, на родных полюбуйся. Повспоминай их теперешних, когда вскорости шампанское пить будешь да танцевать, да лакомиться..."
Выдохнул тяжело и отдал деньги. Сам себе не верю. Как в кошмарном сне, честное слово.
Я вот помню, что на моём выпускном родители тоже решили пошиковать. Из шика меня особенно сразило какое-то необъяснимое здравому уму количество сервелата. Он был везде. Весь мой выпускной, праздник лёгкий, по идее, провонял этим сервелатом навечно. Даже не целовался я ни к кем из намеченных к этому делу девушек. Все же этого сервелата натрескались в первые минуты. Плюс лимонад и какая-то шипучка. Целовать никого решительно не хотелось. А раз так, то получился портвейн и немного вкусной и питательной водки. Синька затмила ужас разочарования. Как-то сгладила отчаяние от близости нецелованных, остро пахнущих сервелатом губ. Деньги губят романтику. Так подумал я тогда. И встал на сторону денег, конечно. http://gilliland.livejournal.com/392623.html
Процитировано 1 раз
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Раньше я засыпал только в музеях. За одним исключением. В Британском музее я потерял сознание. В буквальном смысле. По рассказам очевидцев, все выглядело очень достойно. Я не сполз по стене, не упал лицом вниз, не обмяк в чужих руках, а как кряжистый дуб, подточенный веками, валился степенно, с каким-то внушительным укором всему покидаемому мной миру. Японцы меня фотографировали больше, чем погребальный ивентарь царицы Пу-Аби. Приглянулся я им.
В Каирском музее я довольно твёрдо спустился в холл и свернулся калачиком у постамента Среднего царства. Просто увидел васильки из могилы Тутанхамона.
В Прадо меня уложили на кушетку.
В Лувре спать не давали, уснул сразу, как сел в машину.
Вырубился в Ираклионском археологическом музее я среди кустов с красными цветами и на меня садились пчёлы.
В Эрмитаже смотрительница отвела меня в подсобку, где и заперла в довольно беспомощном состоянии. В углу подсобки висела шинель с блестящими пуговицами. Когда я её решил примерить (от осознания того, что Эрмитаж для меня, судя по всему надолго и всерьез), дверь распахнулась. Чуть было снова не уснул.
А вот когда я проснулся, укрытый лоскутным одеялом, на сундуке в Вырицком музее, мне налили чаю.
Синдром Стендаля проявляется у меня так. Я этого обстоятельства не стыдился, но особо не афишировал.
Потом я стал спать не только в музеях, но и в гостях. Позже стал засыпать в кинотеатрах. На днях уснул в физеультурном кружке, выйдя из парной. С интересом жду развития событий. http://gilliland.livejournal.com/392384.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Судьбы иностранных профессоров в России 19 века внушает какой-то трепет.
Один был якобинцем, сторонником революционного террора. Потом удачно воспитал Николая I . Дослужился до чина тайного советника.
Другой был ректором Московского университета и преподавал, как жить по совести. Доказывал, что до Петра Россия была страной просвещённой и имела развитую культуру. Русские прогрессивные учёные его за это очень осуждали. Естественно, что немец спился и "проводил вечера среди могил ближайшего кладбища, меж которых бродил с песнями своей альпийской родины".
Другой приехал в Россию без документов. Всё бы ничего, но приехал он в Россию за два дня до вторжения Наполеона. И продвигался вглубь отечества моего только на чуть опережая передовые дозоры неприятеля, иногда сталкиваясь с русскими арьергардными заслонами. Сам - окулист и оптик, одних подзорных труб двадцать три штуки в багаже. При Бородино затаился со своими чемоданами в каком-то овраге, где бы и пересидел, но был изловлен казаками. А потом его французы отбили, а потом снова казаки. Пять раз в течении не кольких дней переходил ополоумевший от происходящего вокруг окулист из рук в руки. Потом сбежал и был арестован снова уже в Москве. Сначала остатками русских властей, потом уже оккупационными полицейскими комиссарами. При оставлении неприятелем Москвы "проявил мужество" и "захватил в плен некоего капитана неаполитанской национальности". Был назначен профессором Казанского университета, уехал в Казань, где женился на служанке, "обладающей приличным голосом", выкупив её из крепостного состояния курсом лекций по "окулярной диагностике".
Ещё один приехал в Россию для изучения костей мамонтов. Но до костей не доехал, неосторожно прочитав лекцию "О происхождении земного шара и претерпеваемых на его поверхности ныне изменениях". Лекцию прочитал в Харькове, откуда его уже не выпустили "привлёчённые обаянием докладчика". http://gilliland.livejournal.com/391947.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Заезжал вчера в банк, гордиться своей нищетой перед персоналом. Заехать сразу не смог - шла военная техника. А я её не видел какое-то немыслимое количество лет. Вот так чтобы, вживую и рядом. Смотрел на проходящие танки, на глазах очевидцев впадая в детство. После танков ползли какие-то транспортёры. Одни я узнавал, а вот некоторые нет. Жизнь на месте не стоит. Потом выкаталась какая-то несусветная каракатица, похожая на MOWAG c башней от Т-37. Вероятно, трофей с третьей русско-швейцарской войны. Потом, это когда я уже "Ура!" орал, подбрасывая в воздух подвернувшееся дитя, пошли системы залпового огня. Объяснил дитя, что это, для кого и как всё после выглядит. Всучил обратно маленького остолбеневшего идиота его подоспевшей маме, сказав, чтобы не уходили, что я у них документы позже проверю. Сам же, ликуя, смотрел на ещё какие-то тягачи с гаубицами. Всё покрашено! И впереди и сзади тонированные военные БМВ сопровождения. Или не БМВ. Вместо логотипа вкручна какая-то эмблема. Полиция по бордюрам в новой форме. Это как Анискин в "Полицейской академии-4" мастер-класс даёт. Стильно до невозможности. Женщины-полицейские головы вымыли. Что некоторая редкость, так как, надев униформу, российская женщина налегает больше на помаду. Солдатики как-то даже оскорбительно отожранные, сидят у своих аппаратов чуть ли не подбоченясь, беретики крошечные, шеи - в три наката валики. И не сказать, что очень уж молоды. Некоторые солдатики улыбались, а некоторые - нет.
В родимый банк зашёл с правильной отмашкой, в старом стиле русской маршевой классики, без нынешней, значит, порнографии, а как в старину, говорю, деды учили. Так и промаршивал до лифта, к которому повернул, искря мраморной крошкой из под каблуков. http://gilliland.livejournal.com/391917.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
Изумительная проблема моего нарциссизма заключается в том, что мой превосходный, неподражаемый и всеобъемлющий нарциссизм, хоть и базируется на моей абсолютной и уникальной идеальности, очень мешает мне осознать в полной мере своё величие. Это драма. Потрясающе гениальная драма!
Завтра свадьба одного из моих домочадцев. Кажется, кого-то из юношей, не уточнял. Наверное, у сына. Я не могу отвлекаться на такие подробности. Примерял сегодня у зеркал смокинг. Крики всеобщего восхищения смог заглушить только мой собственный крик: "Дарит же миру такую красоту господь! Не вставайте с колен, господа. Так вы быстро устанете!"
Потом, пока на руках сохли поцелуи родных и случайных свидетелей, задумался о свадьбе этого, который родственник мой какой-то. Вот раньше люди клялись в том смысле, что пока смерть не разлучит нас, до гроба будем и прочее. И не врали при этом в большинстве случаев. Что значило раньше "пока смерть не разлучит нас"? Это значило "до следующего неурожая" или "до следующей эпидемии холеры". То есть обозримые были перспективы, локальные такие. Реальные. Поэтому и правду говорили перед богом. Люди дарили богу свои обещания, бог дарил людям брюкву и иногда убитого молнией козла.
Теперь же всё как-то неуловимо иначе. Мало того, что подмигиваем богу, как бы что-то обещая, так и тратимся на это. А какие деньги мы на это тратим? Деньги нам господь не дарил. А кто дарил? Вот то-то. Вот таким вот образом, значит, вступают молодые на новую ступень жизни.
По-моему, нормальный тост я заготовил. Дабалю ещё про ад, смолу и чреслобесие, которое сменится чередой измен и скандалов. Всё равно никто слушать не будет. Смокинг. http://gilliland.livejournal.com/391519.html
-
Запись понравилась
-
0
Процитировали
-
0
Сохранили
-
По себе знаю, сам такой. У честной посредственности может быть удивительное чувство собственного достоинства. Выправка. Честь имею, так сказать.
Что меня поражало в биографии Исаака Ньютона? Многое. Но больше всего в его биографическом поле мне нравится тот факт, что вот учился Ньютон в Кембридже. Из-за конфликта с матерью жил Исаак на подножном корму. На обучение денег, выделяемых мамой, не хватало. Мама хотела, чтобы Исаак управлял фермой, а не занимался какой-то ерундой. Мамино средце, оно, как нам известно, вещее, оно не врёт, оно болит за кровинку. Организация процесса кастрации баранов, вывоз навоза в поля, общение с арендаторами, полными народной мудроты, заготовки и складирование - это красиво и многообещающе. А вот Кембридж... Короче, во всём надо слушаться мам.
И Ньютон стал субсайзером. Студентом, который оплачивал свою учёбу в университетском колледже, обслуживая тех студентов, которые, значит, "почище-с будут". Ньютон таскал для таких дрова, накрывал таким на стол и убирал со стола, ему разрешалось доедать неоеденное и рекомендовалось выносить ночные горшки богатых товарищей. Я думаю, что идея субсайзерства неплохая и просто обязана в силу естественной простоты и рыночной суровости быть официально введена в наших университетах. Сериал "Универ" (или как он там называется ? "Общага") может получить при этом дополнительный толчок в плане новых сюжетных поворотов, стать более реалистичным и полезным. а то там только про "секс в обмен на продовлльствие", а это только часть айсберга весёлой жизни пожилых студентов.
За вынос ночных горшков и подбирание недоеденного Ньютон на университет не обиделся.
Но посмотрите на предложение, с которого я начал. "...даже когда Ньютон стал безусловно самым знаменитым из своего поколения в Кембридже, ни один из его однокурсников не сообщил о своём знакомстве с ним".
Вот так. Вот таким вот образом. http://gilliland.livejournal.com/391389.html
