В
свое время мне пришлось работать в одной организации, которая
обслуживала бывших шишек на ровном месте - номенклатуру. Хотя все они
были уже на заслуженном отдыхе, но все же в нашу организацию приходили
с гонором. У них была очень высокомерная, степенная походка, как у
ребенка, который давным-давно наложил в штаны и об этом забыл. Одним
словом, сошел с коня, а седло между ног забыл вынуть! Каждого из них мы
знали, как облупленного.

Однажды мой коллега, указывая на
одного пациента, сказал: "Этот человек здоров". Я не поверил, потому
что хорошо его знал. Это бывший министр, который вот уже много лет
страдал запущенной формой болезни Паркинсона. Это поражение мозга,
знаете, да? Один из симптомов заболевания проявляется у таких больных в
полном отсутствии мимики. Лицо становится маской. Обследовав его по
полной программе, пришел к выводу, что он здоров. Я начал спрашивать:
"Где и как Вы лечились?"
Он мне рассказал о каком-то Храме, но, если
честно, тогда я не придал этому особого значения. И хотя все записал,
через некоторое время благополучно об этом забыл.

На следующий
год во время профилактического осмотра мы обнаружили, что к нему
присоединилось еще четверо уважаемых стариканов. Они много лет страдали
неизлечимыми заболеваниями, а теперь были "как огурчики". Оказывается,
пенсионер-министр их тоже отправил гуда, где сам вылечился.
Теперь я
был серьезно озадачен. Все это не укладывалось в рамки моего
мировоззрения, сложившегося за годы практики. На этот раз я все
подробно расспросил и тщательно записал. Оказалось, что в горах есть
Храм Огнепоклонников, где каждые сорок дней принимают группы людей,
жаждущих излечения, главным образом летом, потому что зимой туда
невозможно добраться. Во мне созрело решение отправиться туда и увидеть
собственными глазами, как происходит чудодейственное исцеление. Мы
договорились поехать вместе с моими приятелями: режиссером и
телеоператором. Они работали на республиканском телевидении и делали
программу "Мир вокруг нас".

В назначенный день к ночи добрались
до места встречи. Наша машина уехала. Транспорт для дальнейшего
передвижения нам пообещали предоставить. И вдруг узнаем, что этот
транспорт - ишаки.
К Храму ведет горная дорога и надо, оказывается,
26 км топать пешком или ехать на ишаках. Но так как мы приехали позже
всех, то на троих нам досталось два ишака. Я начал агитационную атаку.
Говорю: "Вы когда-нибудь по горам пешком ходили? Давайте попробуем".
Оператор был очень грузным мужчиной, весом в 130 кг с пятью
подбородками и огромным пузом. Но, несмотря на это, романтик в нем
оказался еще жив. Поэтому большинством голосов мы первое "препятствие"
благополучно преодолели.
Они погрузили на ишаков всю аппаратуру, и
мы пошли. Первым начал хныкать я, потому что у меня были городские
туфли, которые очень скоро протерлись. Ноги начали болеть. Но я
все-таки шел и думал: "Раз такие больные вылечились, то, записав каждый
рецепт, я в городе буду великим врачом".
А потом, пройдя десять километров, оператор сел посреди дороги и сказал:
- Все! Хоть убейте, пойду обратно. Мы его стали уговаривать:
- Какая разница, куда идти? Назад пойдешь, те же 10 км придется топать, что и вперед. Так уж лучше вперед!
Уговорили.
Пришли мы где-то в полночь. Нас разместили, устроили. На следующий день разбудили в 11 часов. Собрали всех и говорят:
-
Мы просим вас в нашем Храме не грешить, кто не выполнит просьбу, будет
помогать нам по хозяйству - воду носить. Оказывается, грехом в этом
Храме считается ходить хмурым. То-то я обратил внимание на монахов. Они
ходят с такой легкой улыбочкой и стан у них ровный-ровный, как у
кипариса, если быть точным, как будто палку проглотили. Получается, мы
должны всё время улыбаться. Мы все послушали, чуть-чуть поулыбались, а
через две минуты старая привычка ходить с городской физиономией, вечно
кислой и недовольной, взяла верх. И вообще я ожидал увидеть
позолоченные купола и тому подобное, а там такие маленькие
аккуратненькие домики и все. Правда, у них постоянно горит огонь. Они
поклоняются огню и Солнцу. Но на Храм совсем не похоже. Случилось так,
что монахи нашли такое место, где из-под земли выходит природный газ, и
здесь, на вершине скалы основали свой Храм.

Я начал спрашивать:
- Когда начнете принимать больных, ставить диагноз? Когда начнете лечить?
Узнаю. Оказывается, здесь вообще никого не принимают и не лечат. Это стало для меня первым ударом.
Второе, наш транспорт, т. е. ишаков, забрали хозяева. С такими баулами, как у нас, далеко не уйдешь. Попались!
Мало
того, что оказались в Храме, где никто никогда никого не лечил и лечить
не собирается, и уехать оттуда не можем! Да еще нужно ходить с дурацкой
улыбкой на лице, когда внутри все клокочет от злости и досады!
Вижу, оператор как-то пристально смотрит на меня, как будто что-то задумал. А режиссер с иронией в мой адрес:
- Куда ты нас привел, ученый ты несчастный?..
А мне самому-то каково?!!
Потом
начались концерты. Человек пятнадцать из тридцати сразу пошли за водой.
Мне тоже досталось, потому что... В общем, сами понимаете почему!
Пришлось идти "помогать по хозяйству".
Отвесная вертикальная скала
шестьсот метров, а по серпантину 4 км туда и 4 км обратно. Это по
такой-то дороге мы поднимались сюда прошлой ночью?!
Когда я это
увидел, у меня чуть выкидыш не случился! Представляете? Мало того, что
эта вертикальная стена выше Останкинской башни, да еще в некоторых
местах мы шли по бревнам, забитым в скалу. Эти бревна действовали как
разводные мосты, преграждая в свое время неприятелю путь в Храм.
С
собой необходимо было нести шестнадцать литров воды, да пять
килограммов весил сам кувшин. В общей сложности вверх по такой дороге
нам предстояло тащить 21 кг. Удобнее всего в таких условиях нести груз
на голове. Вот тогда-то я узнал об истинном назначении позвоночника.
Позвоночник нужен для того, чтобы голова не упала в трусы!
Я
отправился первый раз и вернулся в Храм около четырех-пяти часов вечера
очень уставший, но с улыбкой на лице па всякий пожарный случай. Вдруг
ко мне подходит один из монахов и так приветливо говорит:
- Сходите, пожалуйста, еще раз.
- Почему?!! Я же уже сходил !!! - и чувствую, что от ужаса у меня начинаются родовые схватки, несмотря на то, что я мужчина!
- Когда Вы поднимались, Вы уже несли с собой грех.
-
Нет, я улыбался! - от отчаяния начал я спорить. Представьте себе,
только что пройти 8 км, накануне - 26 км, без ужина, без завтрака, без
обеда. Ноги разбитые, опухшие, гудят от усталости, а тебе говорят "еще
раз"! Подохнуть можно!!!
- Идемте, мы Вам кое-что покажем.
В
одном из окон я увидел наблюдателя с биноклем и понял, что
препирательства бессмысленны. Все, кто поднимался с грузом, были у него
как на ладони. Пришлось идти обратно.
Я пошел вниз и время от
времени, вспоминая свою глупость, яростно вопил: "А-а-а...!!!" Попал в
какое-то место, где сидят идиоты и надо мной издеваются!!!
Теперь я
улыбался зверской улыбкой и каждому встречному говорил: "Улыбайся,
придурок, они сверху в телескоп смотрят! За консультацию плесни
пол-литра воды в мой кувшин". Теперь в моей посудине уже что-то
плескалось. Я немного посидел, чтобы время прошло, и пошел обратно.
Вот,
оказывается, почему, когда я спросил своих пациентов, чем и как их
лечили, они с улыбкой ушли от ответа: "Понимаете, это трудно объяснить".
Перед
воротами я себя поймал на том, что уже темно, но я улыбаюсь. Ну и
хорошо, а то вдруг у них еще есть прибор ночного видения?!
Голодный,
изможденный, еле доплелся до своей кельи и только с облегчением
вздохнул, убрав идиотскую улыбку с лица (лицо же устало!), как вдруг
спиной почувствовал на себе чей-то взгляд. Сердце екнуло. Снова
растянув рот до самых ушей, я резко развернулся и увидел... Кого бы Вы
думали?
Себя! Оказывается, на стене висело зеркало. Лицо было
осунувшееся, запыленное, со следами ручейков пота и неестественно
широкой улыбкой.

Вот тогда-то со мной случилась истерика. Я
безудержно и громко хохотал. Скулы свело, живот болел, а я никак не мог
успокоиться. Я хохотал над абсурдностью ситуации, которую сам себе
создал.
На шум прибежали мои приятели, оператор с режиссером, и
сначала тоже начали гоготать, а потом, насмеявшись вдоволь, как-то
странно стали на меня поглядывать...

С каждым днем людей,
таскающих воду, становилось все меньше и меньше. И через неделю не
осталось никого. Потом нас собрали и говорят:
- Спасибо, что вы приносите свет в наш Храм. Если вам нужна вода, то можете взять ее там.
Открывают
калитку на территорию Храма и указывают на каменный домик. Гостевая
половина была отделена от монашеской территории стеной. Оказывается,
внутри этого домика есть родник. Они построили его, чтобы зимой родник
не замерзал. А кувшин с водой - это специально выдуманный способ
доведения простой истины до мозгов через ноги. Оказывается, каждый, кто
приходил в этот Храм, считал себя умным, у каждого были свои амбиции.
Чтобы выбить из нас все наносное, служители Храма придумали такой
способ "лечения" высокомерия. Я тоже туда пришел со своим уставом,
начитанный, напичканный знаниями и кое-какими способностями, которых
нет у других. Они придурки, а я такой умный!

Всего за неделю из меня тоже "выколотили" всю дурь. За одну неделю они сделали меня человеком!
Там
я встретился с самим собой. Мне опять стали интересны цветочки,
букашки, муравьи. На четвереньках ползал, наблюдал, как они ходят,
перебирая ножками. Мне казалось, что я один вдруг почувствовал себя
ребенком. Смотрю, с другими происходят те же вещи. Мы забыли все свои
ранги, а самое интересное, заметили, когда все улыбаются, то городская
мимика, некогда привычная для нас, теперь стала восприниматься как
отклонение. Вы видели когда-нибудь, чтобы взрослые люди играли в
детские игры? Смешно, да? А мы играли. Это вообще было для нас
естественным состоянием.
Потом я начал обращать внимание на то, что
говорили люди: "Мне полегчало. Мне стало лучше". Я связывал это с
погодой, природой... горы все-таки! Только потом пришел к выводу, что
главный секрет связан с мимикой и осанкой.

На сороковой день я пришел к настоятелю Храма и сказал: "Я хочу остаться здесь".
-
Сынок, ты молодой. Не думай, что мы тут от хорошей жизни. Монахи,
находящиеся здесь, слабые люди. Они не в состоянии оставаться чистыми
среди грязи. Они не приспособлены к жизни, сынок, и вынуждены убегать
от трудностей. Мы существуем для того, чтобы вы могли взять и дальше в
душе понести свет. Вы люди сильные, у вас есть иммунитет.
Я начал что-то говорить, а потом, в конце концов, сказал: "Но я, наверное, единственный из группы, кто пришел к Вам".
- Ты один из последних.
Оказывается, почти все из нашей группы уже успели побывать у настоятеля с просьбой остаться. Понимаете?
Спустя
сорок дней мы покинули Храм. На обратном пути нам встретилась группа
людей, жаждущих исцеления, как и мы сорок дней назад. Елки-палки! Ну и
рожи! Это была толпа людоедов, которая набросилась на нас:
- Помогло? Чем болел? Что дают? А всем помогает? Я ответил:
- Каждый получит по заслугам!
Смотрю на нас - на них, на нас - на них. Мы все улыбаемся...
Вдруг
почувствовал, что отодвигаюсь. А они тоже, как-то шарахаются как от
прокаженных. Рядом со мной, опираясь на руки своих сыновей, стоял
восьмидесятилетний старик. Он сказал: "Неужели мы были такими же?!"

Когда
я приехал в город, увидел толпу бездушных, безразличных, абсолютно
индифферентных людей, которые вечно куда-то торопятся, сами не знают,
куда и зачем. Было очень тяжело опять привыкать к городскому образу
жизни. Во мне что-то изменилось раз и навсегда. Я вдруг почувствовал
себя в театре абсурда, и жизнь, протекающая в городе, показалась пустой
и никчемной. Невозможно было смотреть на эти лица. Если бы Вы знали,
как дискомфортно я чувствовал себя! А ведь недавно сам был таким же,
как и они. Потом, когда я вышел на работу, мне надо было проверить,
действительно ли вся суть выздоровления в улыбке и осанке? А вдруг дело
в погоде, климате или каких-либо других внешних условиях?! И в
спортзале поликлиники мы организовали занятия. Пригласили
пациентов-добровольцев из числа тех, кто находился у нас на учете,
объяснили им задачу и начали тренировки.
По часу-два в день
занимались. Просто ходили по спортзалу с улыбкой, сохраняя осанку. А
удерживать-то все время улыбочку знаете как тяжело?! Не верите?!

А
Вы попробуйте на улице улыбаться и осанку прямую держать, сразу
почувствуете на себе тако-о-е давление окружающего мира! Вам будет
очень тяжело, особенно на первых порах! Идете, идете, а потом вдруг
незаметно ловите себя на том, что снова шуруете, как деловая колбаска.
Через 15 минут в отражении какой-нибудь витрины вдруг заметите, что на
Вас смотрит харя! Вам предстоит борьба! Чтобы противостоять давлению
среды, стремящейся стереть Вас в порошок, и остаться самим собой, нужно
волевое принуждение! Через некоторое время после начала занятий стали
появляться такие интересные проблемы. Один наш энтузиаст говорит:

- Я потерял очки. В свое время их из Франции привез. Столько лет носил, а теперь где-то оставил.
А
почему потерял? Потому что надобность в них начала исчезать. У другого
кишечник заработал. Третий стал слышать, а проблемы со слухом тянулись
еще с детства. Улучшения отмечались у всех.
От полученного
результата у меня начала "съезжать крыша". Я не мог понять, почему люди
столько лет болеют, а от какой-то идиотской осанки, улыбки они
выздоравливают. Тогда в лабораторных условиях мы начали изучать, какие
изменения происходят в организме. И таким образом один случай обернулся
фундаментальным открытием в науке. А что же стало с оператором и
режиссером? Оператор похудел, его вес до сих пор держится на уровне
примерно 85 кг. Вылечился от своих болячек. Но самый большой успех из
нас троих был у режиссера. Несколько лет назад они с женой развелись,
потому что он каждый день закладывал за воротник. Бросил пить и опять
женился на своей жене.

1
Уста мои – уста народа: слишком грубо и сердечно говорю я для шелковистых зайцев. И еще более странным звучит мое слово для всех чернильных рыб и лисиц пера!
Моя рука – рука дурня: горе всем столам и стенам и всему, что может дать место для старанья и для маранья дурня!
Моя нога – чертово копыто; ею семеню я рысцой чрез камень и пенек, в поле вдоль и поперек и, как дьявол, радуюсь всякому быстрому бегу.
Мой желудок – должно быть, желудок орла? Ибо он любит больше всего мясо ягненка. Но, во всяком случае, он – желудок птицы.
Вскормленный скудной, невинною пищей, готовый и страстно желающий летать и улетать – таков я: разве я немножко не птица!
И особенно потому, что враждебен я духу тяжести, в этом также природа птицы; и поистине, я враг смертельный, враг заклятый, враг врожденный! О, куда только не летала и куда только не залетала моя вражда!
Об этом я мог бы спеть песню – и хочу ее спеть: хотя я один в пустом доме и должен петь ее для своих собственных ушей.
Есть, конечно, другие певцы, у которых только полный дом делает гортань их мягкой, руку красноречивой, взор выразительным, сердце бодрым, – на них не похож я. —
2
Кто научит однажды людей летать, сдвинет с места все пограничные камни; все пограничные камни сами взлетят у него на воздух, землю вновь окрестит он – именем «легкая».
Птица страус бежит быстрее, чем самая быстрая лошадь, но и она еще тяжело прячет голову в тяжелую землю; так и человек, не умеющий еще летать.
Тяжелой кажется ему земля и жизнь; так хочет дух тяжести! Но кто хочет быть легким и птицей, тот должен любить себя самого, – так учу я.
Конечно, не любовью больных и лихорадочных: ибо у них и собственная любовь дурно пахнет!
Надо научиться любить себя самого – так учу я – любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду.
Такое скитание называется «любовью к ближнему»: с помощью этого слова до сих пор лгали и лицемерили больше всего, и особенно те, кого весь мир сносил с трудом.
И поистине, это вовсе не заповедь на сегодня и на завтра – научиться любить себя. Скорее, из всех искусств это самое тонкое, самое хитрое, последнее и самое терпеливое.
Ибо для собственника все собственное бывает всегда глубоко зарытым; и из всех сокровищ собственный клад выкапывается последним – так устраивает это дух тяжести.
Почти с колыбели дают уже нам в наследство тяжелые слова и тяжелые ценности: «добро» и «зло» – так называется это приданое. И ради них прощают нам то, что живем мы.
И кроме того, позволяют малым детям приходить к себе, чтобы вовремя запретить им любить самих себя, – так устраивает это дух тяжести.
А мы – мы доверчиво тащим, что дают нам в приданое, на грубых плечах по суровым горам! И если мы обливаемся потом, нам говорят: «Да, жизнь тяжело нести!»
Но только человеку тяжело нести себя! Это потому, что тащит он слишком много чужого на своих плечах. Как верблюд, опускается он на колени и дает как следует навьючить себя.
Особенно человек сильный и выносливый, способный к глубокому почитанию: слишком много чужих тяжелых слов и ценностей навьючивает он на себя, – и вот жизнь кажется ему пустыней!
И поистине! Даже многое собственное тяжело нести! Многое внутри человека похоже на устрицу, отвратительную и скользкую, которую трудно схватить, —
– так что благородная скорлупа с благородными украшениями должна заступиться за нее. Но и этому искусству надо научиться: иметь скорлупою прекрасный призрак и мудрое ослепление!
И опять во многом можно ошибиться в человеке, ибо иная скорлупа бывает ничтожной и печальной и слишком уж скорлупой. Много скрытой доброты и силы никогда не угадывается: самые драгоценные лакомства не находят лакомок!
Женщины знают это, самые лакомые; немного тучнее, немного худее – о, как часто судьба содержится в столь немногом!
Трудно открыть человека, а себя самого всего труднее; часто лжет дух о душе. Так устраивает это дух тяжести.
Но тот открыл себя самого, кто говорит: это мое добро и мое зло; этим заставил он замолчать крота и карлика, который говорит: «Добро для всех, зло для всех».
Поистине, не люблю я тех, у кого всякая вещь называется хорошей и этот мир даже наилучшим из миров. Их называю я вседовольными.
Вседовольство, умеющее находить все вкусным, – это не лучший вкус! Я уважаю упрямые, разборчивые языки и желудки, которые научились говорить «я», «да» и «нет».
Но все жевать и переваривать – это настоящая порода свиньи! Постоянно говорить И-А – этому научился только осел и кто брат ему по духу!
Густая желтая и яркая алая краски: их требует мой вкус, – примешивающий кровь во все цвета. Но кто окрашивает дом свой белой краской, обнаруживает выбеленную душу.
Одни влюблены в мумии, другие – в призраки; и те и другие одинаково враждебны всякой плоти и крови – о, как противны они моему вкусу! Ибо я люблю кровь.
И там не хочу я жить и обитать, где каждый плюет и плюется: таков мой вкус – лучше стал бы я жить среди воров и клятвопреступников. Никто не носит золота во рту.
Но еще противнее мне все прихлебатели; и самое противное животное, какое встречал я среди людей, назвал я паразитом: оно не хотело любить и, однако, хотело жить от любви.
Несчастными называю я всех, у кого один только выбор: сделаться лютым зверем или лютым укротителем зверей, – у них не построил бы я шатра своего.
Несчастными называю я также и тех, кто всегда должен быть на страже, – противны они моему вкусу; все эти мытари и торгаши, короли и прочие охранители страны и лавок.
Поистине, я также основательно научился быть на страже, – но только на страже самого себя. И прежде всего научился я стоять, и ходить, и бегать, и прыгать, и лазить, и танцевать.
Ибо в том мое учение: кто хочет научиться летать, должен сперва научиться стоять, и ходить, и бегать, и лазить, и танцевать, – нельзя сразу научиться летать!
По веревочной лестнице научился я влезать во многие окна, проворно влезал я на высокие мачты: сидеть на высоких мачтах познания казалось мне немалым блаженством, —
– гореть малым огнем на высоких мачтах: хотя малым огнем, но большим утешением для севших на мель корабельщиков и для потерпевших кораблекрушение! —
Многими путями и способами дошел я до моей истины: не по одной лестнице поднимался я на высоту, откуда взор мой устремлялся в мою даль.
И всегда неохотно спрашивал я о дорогах – это всегда было противно моему вкусу! Я лучше сам вопрошал и испытывал дороги.
Испытывать и вопрошать было всем моим хождением – и поистине, даже отвечать надо научиться на этот вопрос! Но таков – мой вкус:
– ни хороший, ни дурной, но мой вкус, которого я не стыжусь и не прячу.
«Это – теперь мой путь, – а где же ваш?» – так отвечал я тем, кто спрашивал меня о «пути». Ибо пути вообще не существует!
Так говорил Заратустра.

Взято у @Звёздный Свет
http://blogs.mail.ru/mail/starlight/607A855F3380230C.html

Однажды осел упал в колодец и стал громко вопить, призывая на помощь. На его крики прибежал хозяин ослика и развел руками - ведь вытащить ослика из колодца было невозможно.

Тогда хозяин рассудил так: «Осел мой уже стар, и ему недолго осталось, а я все равно хотел купить нового молодого осла. Этот колодец уже совсем высох, и я уже давно хотел его засыпать и вырыть новый. Так почему бы сразу не убить двух зайцев – засыплю ка я старый колодец, да и ослика заодно закопаю».

Недолго думая, он пригласил своих соседей - все дружно взялись за лопаты и стали бросать землю в колодец. Осел сразу же понял, что к чему и начал громко вопить, но люди не обращали внимание на его вопли и молча продолжали бросать землю в колодец.

Однако, очень скоро ослик замолчал. Когда хозяин заглянули в колодец, он увидел следующую картину - каждый кусок земли, который падал на спину ослика, он стряхивал и приминал ногами. Через некоторое время, к всеобщему удивлению, ослик оказался наверху и выпрыгнул из колодца! Так вот…

... Возможно, в вашей жизни было много всяких неприятностей, и в будущем жизнь будет посылать вам все новые и новые. И всякий раз, когда на вас упадет очередной ком, помните, что вы можете стряхнуть его и именно благодаря этому кому, подняться немного выше. Таким образом, вы постепенно сможете выбраться из самого глубокого колодца.

Каждая проблема - это камень, который жизнь кидает в вас, но ступая по этим камням, вы можете перейти бурный поток.

Запомните пять простых правил:

1. Освободите свое сердце от ненависти — простите всех, на кого вы были обижены
2. Освободите свое сердце от волнений —большинство из них бесполезны.
3. Ведите простую жизнь и цените то, что имеете.
4. Отдавайте больше.
5. Ожидайте меньше.

Поговорим о кексе. Продолжение 4

«Мне не совсем понятно, как ориентировать свое намерение на то чтобы «завладеть и взять», если я женщина. Ведь активная роль здесь в большей степени отводится мужчине».

Завладеть и взять с вашей стороны следует понимать как намерение отдать себя, но не пассивно, с терпением жертвы, а с агрессией хищницы. Можете не сомневаться, ваш мужчина это оценит. Только не переусердствуйте. Не надо строить из себя воинствующую амазонку, это может только оттолкнуть партнера. Но превратиться в стерву на время секса не помешает. Образ стервы, как известно, намного сексуальней «ангела чистой красоты». Хотя, иногда можно и роль жертвы сыграть. Разнообразие всегда освежает остроту ощущений.

«Во время интимных отношений мы с мужем часто называем друг друга «грязными» словами, хотя в жизни очень редко применяем такие выражения. Честно говоря, я во время интима от них просто улетаю, но в другое время меня от этого коробит. Почему?»

Вы и сами знаете, почему. Всему есть свое время и место. Секс – это игра, где ограничения и правила устанавливаете только вы сами. По всей видимости, вы интуитивно почувствовали, что вашим сущностям такая игра пришлась по нраву. В театральной сцене, где некоторые вещи делаются «понарошку», нарочитая грубость может добавить пикантности. Но очевидно, если то же самое перенести со сцены в повседневность, это уже будет вульгарно. Как например, ругаться матом в состоянии аффекта – это еще ладно, но разговаривать на таком языке – просто дурной вкус, низкий класс. Так что, всему свое время и место.

«Читая Ваши книги и электронные рассылки, я нередко ловлю себя на мысли о том, что написанное Вами, как будто уже мне известно, только я по каким-то причинам не использую эти знания или не помню о них. Удивительное ощущение, похожее на пробуждение после долгого сна! Хочу задать вопрос, который давно меня волнует. Что такое однополая любовь (и секс) в Вашем понимании?»

Могу сказать только одно: однополый секс не связан с какими-то особенностями сущностей секса, потому что существует еще и однополая любовь. Любим мы сами, своей душой. Каким-то образом, душа способна влюбляться в свой пол. Почему – не знаю. Я не испытывал однополой любви, поэтому не имею доступ к соответствующему знанию.

«Подскажите, как избавиться от тяги к мазохизму? В сексе я обычно быстро возбуждаюсь, но потом вдруг ступор, все пропадает в середине, и часто не могу кончить. А когда я одна, в голову постоянно приходят фантазии, что меня принуждают к сексу, связывают и насилуют, (а иногда такие фантазии и во время секса с партнером).
После таких занятий самоудовлетворением мне очень стыдно, и остается чувство вины, причем не за сам факт, а именно за эти фантазии. Я как будто вижу свою нелицеприятную сторону, и не хочу такой быть.
Причем, когда мне встретился партнер с немного садистскими наклонностями, который мог грубовато взять меня, в реальной жизни мне такое обращение совсем не понравилось, и возбуждения наоборот не было.
И еще, бывает, я боюсь изнасилования, и подозрительна к мужчинам в такси или вечером, плюс, возможно, своими фантазиями притягиваю такие ситуации, и очень их боюсь.
Я пыталась снять важность, и просто расслабиться, и позволить себе делать все что хочу, до конца испытать все, что я фантазирую, но все равно тяга не проходит. Как научиться получать удовольствие от обычного секса?»

«Обычного» секса не бывает. Он либо разный, либо никакой. Тяга к мазохизму сама пройдет, надо просто «накормить» свою сущность, которой нужно что-то более реальное, нежели самоудовлетворение.

«Реальное» не в прямом смысле, конечно, когда вас кто-нибудь изнасилует, ведь вы этого боитесь. Да и сущности не нужна такая «реальность». Но ей в данное время хочется не «обычного» секса, а чего-то такого, особенного. И театральной игры будет вполне достаточно, только игра должна быть с полной отдачей, как взаправду.

У вас пока получается играть в такую игру искренне и откровенно только наедине с собой. По всей видимости, вам еще не попадался партнер, с которым вы бы себе позволили полностью раскрыться. Это нормально. Думаете, у других все гладко и здорово? Нет конечно. Нужно искать свою половинку.

И стыдиться тут нечего. Такова сущностная природа секса. Нужно это осознать и принять. До тех пор, пока вы не примете, вас будут мучить противоречия: и хочется, и боязно, и стыдно. Просто поймите, что это всего лишь игра, в которой правила устанавливаете вы сами.

Не обязательно раскрываться во всем откровении сразу. Пробуйте постепенно, если так вам комфортней. Расскажите своему партнеру о сущностях секса и поиграйте с ним вместе в эту игру. Установите новое правило: вести себя друг с другом откровенно. Позвольте сущностям войти в вас обоих и реализовать ваши тайные желания. Все получится.

«У меня банальная проблема – пресловутый «маленький размер». Что бы там ни говорили, по-моему, размер все же имеет значение. И я не знаю, как справиться с этой важностью».

Удивительно, насколько люди наивны в своих заблуждениях. Женщины, следуя какому-то слепому инстинкту, ищут «кусок мяса» покрупнее, а мужчины, идя у них на поводу, стараются этого мяса как можно больше себе нарастить. Однако если вы разобрались с сущностной природой секса, то должны теперь понимать, что физические данные как одного, так и другого партнера, никак не влияют на остроту ощущений.

Способность доставить удовольствие зависит совсем от других качеств: во-первых, от вашего умения впустить в себя сущность секса, и во-вторых, от пропускной способности ваших энергетических каналов. Другими словами, вы сильны настолько, насколько хорошо владеете своим контролем и своей энергетикой.

И первое, и второе нарабатывается практикой. Энергетическая проводимость, то есть способность принимать и отдавать энергию, зависит, прежде всего, от чистоты организма и физического здоровья. А физический размер, особенно массивность тела, этой проводимости напротив, не способствует. Не говоря уж о том «размере», что имеете в виду вы.

Так что, если для вас большую ценность представляет реальная сила, нежели внешняя видимость, развивайте не массу, а энергетику, и тогда у вас будет сумасшедший секс.

«Я работаю таксистом, и однажды поздно вечером ко мне подсели два парня с девушкой. Было видно, что они подвыпившие. Из их разговора я понял, что девушку «сняли» за сто долларов и едут на хату. Уже было темно, и я не сразу, но узнал ее. Это была девушка моего друга. Представьте, он – отличный мужик, в ней души не чает, на руках носит, а она, сука, шляется! Мой друг работает, она учится, за его же счет, он ей деньги дает постоянно. У меня в голове не укладывается, ведь она ни в чем не нуждается, как так можно?!
Потом, когда я их привез, свет в салоне зажег, и спрашиваю у нее, обернувшись, как мол дела? Она сразу побелела, узнала как видно, и побежала стремглав прочь.
Вот такая история. Послушаешь баб, так все мужики у них, видите ли, сволочи! А сами-то кто? Бляди все!»

Ну, насчет всех, вы сильно преувеличиваете. Что касается причин, очевидно, девушка нуждается не в деньгах, а в острых ощущениях. Если посмотреть беспристрастно, здесь имеет место не вина девушки, а скорее беда ее. Дело в том, что если секс принимать неразборчиво и в больших дозах, на него можно подсесть, как на иглу.

Когда один занимается сексом одновременно с двумя или тремя партнерами, соотношение энергии сущностей так же делится соответственно – один к двум или трем. Сила ощущений при этом может значительно увеличиться. И если «девочка узнала вкус крови», удовлетворить ее уже не так-то просто. Точно так же, когда подсел на героин, марихуана больше не «забирает».

Вот почему моральные принципы, о которых я говорил ранее, не лишены смысла, даже если не принимать во внимание такие вещи как любовь, верность, да и просто чистоплотность. Неразборчивый секс чреват очень неприятными последствиями.

Например, у так называемых свингеров, успехом пользуется такая откровенно циничная игра: несколько супружеских пар собираются вместе, выключают свет, мужчины бросают на стол ключи от машин, а женщины «тянут жребий» – кому кто достанется, тот с тем и едет развлекаться. У сатанистов игры могут быть еще покруче.

Конечно, дерзость, новизна, и все такое – действует возбуждающе. Но в конечном итоге наступает похмелье: опустошенность и неутолимая жажда повторения. Требуются новые дозы, постоянно и все больше. Ни о каком счастье от любви и семейной жизни теперь не может быть и речи. И это уже не кайф, а настоящая беда. Сущности секса становятся паразитами сознания, и наладить с ними прежний нормальный симбиоз очень трудно.

Есть один такой странный парадокс. Когда на телевидении или в печати заходит речь о жизни проституток, обычно рассказывается, как те жалуются на свою долю, что дескать, удовольствия никакого в том нет, все грязно и отвратительно. Но если это занятие настолько неприятно, почему тогда его не бросить? Деваться некуда? Работы другой нет? Ерунда. Если припрет, так оставишь любую работу и всегда найдешь любую другую. Нет, здесь держат не условия, а возникшая зависимость. Наркоман тоже, и хотел бы бросить, да не может. Паразит сознания не отпускает.

Так что, делайте выводы сами. Беспорядочный и неумеренный секс не столько аморален, сколько опасен, и избегать его следует так же, как наркотиков, если не хотите испортить себе жизнь.

Вадим Зеланд
http://zelands.ru

Предыдущие выпуски: Архив рассылки

-- О дереве на горе --

Заратустра заметил, что один юноша избегает его. И вот однажды вечером, когда шел он один по горам, окружавшим город, названный «Пестрая корова», он встретил этого юношу сидевшим на земле, у дерева, и смотревшим усталым взором в долину. Заратустра дотронулся до дерева, у которого сидел юноша, и говорил так:
«Если б я захотел потрясти это дерево своими руками, я бы не смог этого сделать.
Но ветер, невидимый нами, терзает и гнет его, куда он хочет. Невидимые руки еще больше гнут и терзают нас».
Тогда юноша встал в смущении и сказал: «Я слышу Заратустру, я только что думал о нем». Заратустра отвечал:
«Чего же ты пугаешься? С человеком происходит то же, что и с деревом.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу».
«Да, ко злу! – воскликнул юноша. – Как же возможно, что ты открыл мою душу?»
Заратустра засмеялся и сказал: «Есть души, которых никогда не откроют, разве что сперва выдумают их».
«Да, ко злу! – воскликнул юноша еще раз.
Ты сказал истину, Заратустра. Я не верю больше в себя самого, с тех пор как стремлюсь я вверх, и никто уже не верит в меня, – но как же случилось это?
Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, – этого не прощает мне ни одна ступень.
Когда я наверху, я нахожу себя всегда одиноким. Никто не говорит со мною, холод одиночества заставляет меня дрожать. Чего же хочу я на высоте?
Мое презрение и моя тоска растут одновременно; чем выше поднимаюсь я, тем больше презираю я того, кто поднимается. Чего же хочет он на высоте?
Как стыжусь я своего восхождения и спотыкания! Как потешаюсь я над своим порывистым дыханием! Как ненавижу я летающего! Как устал я на высоте!»
Тут юноша умолк. А Заратустра посмотрел на дерево, у которого они стояли, и говорил так:
«Это дерево стоит одиноко здесь, на горе, оно выросло высоко над человеком и животным.
И если бы оно захотело говорить, не нашлось бы никого, кто бы мог понять его: так высоко выросло оно.
Теперь ждет оно и ждет, – чего же ждет оно? Оно находится слишком близко к облакам: оно ждет, вероятно, первой молнии?»
Когда Заратустра сказал это, юноша воскликнул в сильном волнении: «Да, Заратустра, ты говоришь истину. Своей гибели желал я, стремясь в высоту, и ты та молния, которой я ждал! Взгляни, что я такое, с тех пор как ты явился к нам? Зависть к тебе разрушила меня!» – Так говорил юноша и горько плакал. А Заратустра обнял его и увел с собою.
И когда они вместе прошли немного, Заратустра начал так говорить;
– Разрывается сердце мое. Больше, чем твои слова, твой взор говорит мне об опасности, которой ты подвергаешься.
Ты еще не свободен, ты ищешь еще свободы. Бодрствующим сделало тебя твое искание и лишило тебя сна.
В свободную высь стремишься ты, звезд жаждет твоя душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.
Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в своем погребе, пока твой дух стремится отворить все темницы.
По-моему, ты еще заключенный в тюрьме, мечтающий о свободе; ах, мудрой становится душа у таких заключенных, но также лукавой и дурной.
Очиститься должен еще освободившийся дух. В нем еще много от тюрьмы и от затхлости: чистым должен еще стать его взор.
Да, я знаю твою опасность. Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не бросай своей любви и надежды!
Ты еще чувствуешь себя благородным, и благородным чувствуют тебя также и другие, кто не любит тебя и посылает вослед тебе злые взгляды. Знай, что у всех поперек дороги стоит благородный.
Даже для добрых стоит благородный поперек дороги; и даже когда они называют его добрым, этим хотят они устранить его с дороги.
Новое хочет создать благородный, новую добродетель. Старого хочет добрый и чтобы старое сохранилось.
Но не в том опасность для благородного, что он станет добрым, а в том, что он станет наглым, будет насмешником и разрушителем.
Ax, я знал благородных, потерявших свою высшую надежду. И теперь клеветали они на все высшие надежды.
Теперь жили они, наглые, среди мимолетных удовольствий, и едва ли цели их простирались дальше дня.
«Дух – тоже сладострастие» – так говорили они. Тогда разбились крылья у духа их: теперь ползает он всюду и грязнит все, что гложет.
Некогда мечтали они стать героями – теперь они сластолюбцы. Печаль и страх для них герой.
Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не отметай героя в своей душе! Храни свято свою высшую надежду! —
Так говорил Заратустра.


-- О проповедниках смерти --
Есть проповедники смерти; и земля полна теми, кому нужно проповедовать отвращение к жизни.
Земля полна лишними, жизнь испорчена чрезмерным множеством людей. О, если б можно было «вечной жизнью» сманить их из этой жизни!
«Желтые» или «черные» – так называют проповедников смерти. Но я хочу показать их вам еще и в других красках.
Вот они ужасные, что носят в себе хищного зверя и не имеют другого выбора, кроме как вожделение или самоумерщвление. Но и вожделение их – тоже самоумерщвление.
Они еще не стали людьми, эти ужасные; пусть же проповедуют они отвращение к жизни и сами уходят!
Вот – чахоточные душою: едва родились они, как уже начинают умирать и жаждут учений усталости и отречения.
Они охотно желали бы быть мертвыми, и мы должны одобрить их волю! Будем же остерегаться, чтобы не воскресить этих мертвых и не повредить эти живые гробы!
Повстречается ли им больной, или старик, или труп, и тотчас говорят они: «жизнь опровергнута!»
Но только они опровергнуты и их глаза, видящие только одно лицо в существовании.
Погруженные в глубокое уныние и алчные до маленьких случайностей, приносящих смерть, – так ждут они, стиснув зубы.
Или же: они хватаются за сласти и смеются при этом своему ребячеству; они висят на жизни, как на соломинке, и смеются, что они еще висят на соломинке.
Их мудрость гласит: «Глупец тот, кто остается жить, и мы настолько же глупы. Это и есть самое глупое в жизни!» —
«Жизнь есть только страдание» – так говорят другие и не лгут; так постарайтесь же, чтобы перестать вам существовать! Так постарайтесь же, чтобы кончилась жизнь, которая есть только страдание!
И да гласит правило вашей добродетели: «ты должен убить самого себя! Ты должен сам себя украсть у себя!» —
«Сладострастие есть грех – так говорят проповедующие смерть, – дайте нам идти стороною и не рожать детей!»
«Трудно рожать, – говорят другие, – к чему еще рожать? Рождаются лишь несчастные!» И они также проповедники смерти.
«Нам нужна жалость, – так говорят третьи. – Возьмите, что есть у меня! Возьмите меня самого! Тем меньше я буду связан с жизнью!»
Если б они были совсем сострадательные, они отбили бы у своих ближних охоту к жизни. Быть злым – было бы их истинной добротою.
Но они хотят освободиться от жизни; что им за дело, что они еще крепче связывают других своими цепями и даяниями!
И даже вы, для которых жизнь есть суровый труд и беспокойство, – разве вы не очень утомлены жизнью? Разве вы еще не созрели для проповеди смерти?
Все вы, для которых дорог суровый труд и все быстрое, новое, неизвестное, – вы чувствуете себя дурно; ваша деятельность есть бегство и желание забыть самих себя.
Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению. Но чтобы ждать, в вас нет достаточно содержания, – и даже чтобы лениться!
Всюду раздается голос тех, кто проповедует смерть; и земля полна теми, кому нужно проповедовать смерть.
Или «вечную жизнь» – мне все равно, – если только они не замедлят отправиться туда!
Так говорил Заратустра.

Это письмо прислано для открытой публикации в Центр св. Иринея Лионского.
Я занимался практикой медитации "Радха Соами Сатсангх" / "Движение Такара Сингха" / "Сант Мат - Путь Мастеров". Название и личность гуру не важны: как я теперь понял, все техники медитации, использующие мантру (к примеру, ТМ), приведут к одному и тому же результату. Я беседовал со многими "медитаторами" разных течений, все достигли одного и того же: видения света внутри (в моем случае даже и слышание внутреннего звука, вибраций).
Я медитировал один год, и очень усердно, часа по четыре в день, т.к. купился на "духовную этикетку". По натуре я идеалист, хотелось тогда верить всем этим басням. Медитирующему рекомендуется повторять мантру и "сосредоточиться" на центре собственного лба (там находится "третий глаз" - выход в мир духовный). Со временем я научился видеть "внутренний свет", очень большой яркости и силы, белый, оранжевый, желтый и т.д. Во время видения этого света я чувствовал себя абсолютно счастливым как никогда в жизни; мне казалось, что я чувствовал присутствие какой-то "любящей субстанции" или "существа из света", которое меня любит так, как никто на свете меня не любил.
Далее (по мере того, как моя "крыша" съезжала все больше и дальше) я стал видеть светящееся лицо моего "гуру". Физический (реальный гуру) говорил, что медитирующий с "чистой душой и хорошей кармой" вскоре вступит в контакт с "внутренним гуру", который и поведет его к Богу, на "родину души", откуда мы все "спустились". Я стал, что называется, "балдеть", летать в собственных галлюцинациях. К примеру, стоять, взявшись за ручку с гуру у берега океана, а в нем не вода, а свет... И так там хорошо, что и не опишешь, и "внутренний гуру" такой красивый и добрый и любящий, что просто слов нет...
Еще я вспомнил все свое детство, до мельчайших подробностей, вплоть до того в чем я был одет, когда играл в песочнице в детском садике, вспомнил, что свет этот я уже видел в детстве, но потом с годами это ушло. Конечно, тогда меня это очень тронуло, я еще больше поверил во все это...
Главное, что через год занятий я больше не мог жить нормальной жизнью, мне было тяжело сосредоточиться на работе, тяжело вообще что-то делать, т.к. постоянно я видел этот свет, любящее лицо гуру или его глаз (причем один, а не два). Ну как тут жить, когда "там", в этом свете, так хорошо, а здесь, в этом мире, надо еще и работать и никто тебя "не любит".
Занимаясь медитацией, я стал очень плаксивым (!) (я взрослый человек, вешу 90 кг, несколько лет занимался культуризмом), меня кидало в рыдания от любой лирической музыки, просто слезы градом, да и не только от музыки, просто так - тоже. Что-то не понравилось, кто-то что-то сказал, и я думал: "Ну что это за мир такой? Не то, что в медитации! Ни в какое сравнение не идет..."
Самое страшное - мне часто хотелось покончить с собой и это желание было очень сильно. Вот здесь я совсем испугался за себя. Я не мог без страха подниматься по лестнице, т.к. думал, что спрыгну вниз и - всем мучениям в этом мире конец!
Взвесив все "за" и "против" я решил прекратить медитировать.
Прошел уже год с тех пор, как я НЕ медитирую, ровно год... а свет я вижу до сих пор, "позывы туда" испытываю очень часто, своеобразные "ломки" происходят. Я уже пытался обращаться к различным психологам, психотерапевтам: они ничего об этом (видение света) не слышали и не знают, советуют мне "отвлечься". Если бы это было так просто "отвлечься", когда я нахожусь, к примеру, в голубом небе или в звездном небе; я как бы вижу сразу 2 мира, один - реальный, другой - кто его знает какой. Кстати, в том другом мире намного красивее и счастливее. Одним словом, наркотик какой-то. Более того, я прочитал, что люди, употреблявшие настоящие наркотики (героин, например) рассказывали, что по "кайфу" медитация СИЛЬНЕЕ. Вот тут я не на шутку испугался, зная, как тяжело отделаться от наркотиков.
Из медицинской литературы я узнал, что "счастье" во время медитации вызывается выделением головным мозгом эндорфинов, и что во время медитации мозг находится (как ни странно) в очень напряженном состоянии, и от таких нагрузок потом болит голова (что у меня очень часто бывало за этот год, притом что раньше я никогда не страдал головными болями). Дело в том, что при медитации мозг находится как бы в состоянии клинической смерти. Кровоснабжение - ноль, т.к. мыслей нет, есть только мантра! Вырубается кора головного мозга. Мозг не привык "концентрироваться" в точку, он ЗАЩИЩАЕТСЯ, т.е. выкидывает эндорфины (а это "эндогенный морфий", НАРКОТИК!).
Я всегда недоумевал, почему это мне не удается кайфовать "у Бога" каждый день, а только через пару деньков бывает "вспышка". Дело в том, что нужно время, чтобы выработались новые эндорфины, их запас не безграничен. А я то думал, может я в чем провинился, может мяса поел... Кстати, вегетарианство способствует истощению организма, и человеку легче "поплыть", т.е. стресс дополняется еще и усталостью физической.
И еще... Я не могу молиться Богу, т.к. как только я начинаю это делать, я вижу своего гуру (Такара Сингха), его сияющее лицо, смотрящее на меня с такой "любовью".
Я не хочу никому навязывать свое мнение. Мои бывшие "товарищи-медитаторы" говорят, что я "струсил" и что "мир меня притянул обратно". Многие завидуют моему "внутреннему опыту".
Это моя жизнь, и я выбрал "этот мир". Хочу сказать ВСЕМ, кто прочитает мою историю:
Хотите, попробуйте сами, что такое медитация. Если вам повезет, вы не достигнете таких "успехов", как я, и бросите ее, если же вам хватит терпения, то вы "научитесь". Но знайте, ЗА ВСЕ НАДО ПЛАТИТЬ. За счастье в медитации вы заплатите такой депрессухой в нормальной жизни, что и жить не захотите. Да, это в кайф - медитировать, но когда ваши гормоны счастья кончатся, на пару дней вам будет о-о-о-очень плохо. И так далее, до новой дозы... Замкнутый круг алкоголиков и наркоманов. Выбирайте сами...
С уважением,
Павел Андреев
Источник:
Центр св. Иринея Лионского

Родионов Александр





- Папа, давай назовём нашего котёнка Изей
- Нет, сынок, так не хорошо, всё-таки
это человеческое имя. Назовём его лучше Васькой
- Папа, а может быть он в прошлой жизни был человеком?

народное творчество






События, которые когда-то произошли в моём доме, с точки зрения читателя могут показаться незначительными, не стоящими внимания, но на меня они тогда оказали большое влияние. Какое-то время просто мешали спокойно жить, особенно если учесть мою жуткую аллергию на котов.

На развитие этих событий могли повлиять три возможных фактора. Во-первых - очередной семинар по системе цигун мастера Сюй Минтана. Он работал с нами энергией ЦИ, очень мощно и интенсивно, днём и ночью. Во-вторых - сильнейшие магнитные бури и в завершение - лунное затмение. В-третьих - локальная смена места жительства в пределах собственной квартиры.

Начну обо всём по порядку. После достаточно продолжительного времени практики системы Чжун Юань Цигун я почувствовал желание и необходимость изменить атмосферу существования и условия занятий. Так вышло, что с момента рождения я жил с мамой, а потом со своей второй, лучшей половиной в трёхкомнатной квартире. Ввиду некоторых обстоятельств у каждого из нас была своя территория, т.е. отдельная комната и общая -нейтральная зона: коридор, ванная , туалет, кухня и балкон. По поводу балкона разговор будет особый, так как события, о которых пойдет речь, связаны именно с ним. Такое административно-территориальное деление не мешало нам жить вместе одной семьёй, ходить друг к другу в гости, решать общие проблемы, дружить и любить, но давала некоторую свободу и возможность отдыхать друг от друга, побыть наедине с самим собой, что особенно важно при практике цигун. Еще до знакомства с этой системой я жил жизнью обычного человека и считал, что моя комната расположена удачнее других. Она выходила окнами на одну из центральных улиц Киева, где жизнь бурлила и била ключом, и это, несмотря на её шумность, радовало и доставляло много удовольствий. Две другие, тихие и скучные, выглядывали в маленький обшарпанный дворик с мусорником и голубятней. Одна из комнат была с выходом на балкон, а точнее на террасу, которая тянулась вдоль всего дома и разделялась между соседями частично стеной с колонной, частично ажурной перегородкой. Некоторые жильцы для убедительности и непроходимости своих границ дополнительно укрепляли её какой-нибудь старой мебельной рухлядью или просто фанерными щитами. У нас с соседями всегда были добрые, доверительные взаимоотношения, поэтому границы были условны и прозрачны настолько, насколько это допускало чугунное заграждение.

За стенкой доживала свой век старая одинокая женщина, измученная болезнями и семейными передрягами, безрадостно ожидающая конца своих страданий. Её комната располагалась за стенкой, рядом с моей, тоже окнами на шумную улицу. Может быть, это как-то скрашивало её бытиё и связывало с жизнью, а может, просто навевало приятные воспоминания бурной молодости. В противоположной комнате, окнами во двор, жил кот - источник моих проблем и единственное существо, которое хоть как-то разделяло её несчастное одиночество. Вернее он жил везде, но та комната и прилегающий балкон были чем-то наподобие берлоги или неприступной крепости. Это животное не походило на доброго, ласкового котика или просто кота. Это был, что называется, матёрый котяра – гроза двора, хозяин мусорника и главный мародёр голубятни, нашей и всех соседних. Уже сам его вид наводил страх не только на воробьёв, голубей и домашних кошечек, но и вызывал уважение у соседского, по лестничной клетке, ротвелера, особенно, когда кот орал по ночам диким голосом начиная с марта и по самый август пока, не запоют сверчки. Впечатлений от этого было, пожалуй, не меньше чем от собаки Баскервилей. Он был крупного телосложения, грязно-серой с чёрными прожилками масти, порванным в кровопролитных боях за власть и кусок ливерной колбасы ухом и огромной наглой мордой, какую увидишь разве что на доске объявлений «Их разыскивает милиция». Но бабушка его любила. Возможно, он напоминал ей бывшего мужа, так и не дождавшегося амнистии в 53-ем.

Так уж повелось, по годами сложившейся традиции, что под вечер, часикам к 19, приняв положенную на ужин порцию жареного хека и сто грамм молока, кот выходил из своей берлоги на вечерний обход, который плавно перерастал в ночной разгул с местными разборками возле мусорника, дебошами в голубятне и набегами на соседние дворы. И так до утра. Только последние пару лет он слегка скорректировал свой график под режим работы открывшегося за углом ночного кабака, с громкой музыкой начиная с 20.00, весёлыми визгами пьяных девок, бесконечной руганью парней - молодых хозяев новой жизни, иногда с потасовками и перестрелками, а также свистом и гудками то и дело срабатывающих сигналок на иномарках. Днём он отсыпался в прохладной комнате, потом нежился под солнышком на балконе, лениво отмахиваясь от послеобеденных мух или, бесстыже развалившись, «играл в биллиард», тщательно вылизывая все сокровенные места своего тела. Вечером повторялась привычная сцена. Он небрежно преодолевал преграду между балконами, важно проходил нашу территорию, воинственно помахивая хвостом, как казацкой саблей, перелезал через следующую ограду и уходил куда-то вдаль по террасе, в сторону водосточной трубы. Одним словом, жил современной городской пост перестроечной кошачьей жизнью в условиях рыночных отношений, активно боролся за существование и особых забот не доставлял, т.к. сферы нашего влияния не пересекались.

С тех пор, как я познакомился с Мастером и стал заниматься цигун, во мне стало что-то меняться. Кроме отношения к родным и близким, по другому стал относиться к самому себе и с большей любовью и терпением к окружающему миру. Что-то перещелкнулось внутри, изменился мой характер. Теперь больше хотелось тишины и покоя. Я стал болезненно воспринимать шум улицы, бесконечное тарахтение рэпа, скрежета хэви-метла и визга рок-н-ролла из трёх ночных клубов с разных сторон улицы, которые создавали квадрофоничный эффект сливающихся в дикую какофонию звуков. Это мешало практике. Кроме этого, у меня самого занятия проходили не адекватно. Вместо спокойного стояния в «дереве», под действием мощного потока энергии иногда начинало сильно раскручивать или мотылять тело как праздничный флажок на ураганном ветру, а порой запускало в дикий шаманский танец с какими-то индейскими криками воинственных апачей и жуткими стонами их жертв.

Моё звуковое сопровождение практики после 12 ночи особенно болезненно будоражило старушку соседку. Это можно понять, всё-таки время позднее, а возраст преклонный, плюс слабое сердце и вдруг такой удар по психике. Первое время, надо отдать должное, она переносила это мужественно, терпимо и даже с каким-то непонятным ко мне уважением. Как потом выяснилось, эти ночные выходки бабуля сама себе объясняла моей повышенной сексуальностью и нашими с женой любовными оргиями, опять же, наверное, вспоминая свою боевую молодость. Только однажды утром она зашла в гости измученная, очевидно бессонной ночью, изрядно пропахшая карвалолом и очень деликатно, но настойчиво попросила меня или сместить график, или перенести наши мероприятия в другую комнату, а лучше на кухню, чтобы не волновать кота. Она наивно считала, что тот по ночам спит. Я не стал разочаровывать старушку в столь нелепых заблуждениях и объяснять, что такое цигун, решив, что пожилая женщина может не понять, а это вызовет нежелательную реакцию страха или гнева и ухудшит наши добрососедские отношения. Это был дополнительный аргумент в пользу моего переселения в комнату с балконом и окнами во двор. Музыку из кабака за углом по сравнению с трио «джаз банды» в прежних апартаментах можно было сравнить с колыбельной на ночь. Еще один положительный аргумент - наличие балкона, отличного места для практики на свежем воздухе, с котами и под луной.

Первое занятие на новом месте совпало с первым днём семинара мастера. Прошло спокойно и без обычных для меня феноменов, описанных ранее. Появилось ощущение и надежда, что, возможно, закончился один из наиболее сложных этапов практики.

На следующее утро мне захотелось поприветствовать тёплое летнее солнышко, благо восточная сторона моей новой «кельи» это позволяла. Еще не успев выйти на балкон, через окно я увидел любопытную сцену-«возвращение блудного сына», т.е. соседского кота с ночных похождений. Кот перелез через заграждение на нашу территорию и вдруг остановился, как вкопанный. Всё его тело напряглось, волосы и хвост встали дыбом. Вытянув шею, он начал нюхать воздух. Потом обошёл все углы и старый домашний хлам, за ненадобностью сваленный здесь. Так нашёл то место, где я вчера стоял в «дереве», завалился на спину и начал кататься, как после свидания с кошкой, урча от удовольствия. Потом притих и довольный уснул, забыв про завтрак.

Эта сцена была столь неожиданной, что, не зная, как реагировать, я дипломатично решил кота не трогать, и занялся домашними делами. Вскоре о нём совсем забыл. Вечером, после занятий у Мастера, в 23 часа приступил к домашнему заданию. Сделал подготовительные упражнения, стал в «дерево» на балконе. Хорошо войти в состояние долго не удавалось, и в какой-то момент времени стал отчетливо ощущать чужое присутствие. Я открыл глаза и вдруг поймал пристальный взгляд. Это был кот. Его широко открытые зрачки отражали холодный свет луны. Он внимательно наблюдал за мной, притаившись за горшком с фикусом. Известно, что все животные, а особенно коты, чувствительны к разного рода энергетическим полям и структурам. На своих семинарах по цигун слушателям я говорю о том, чтобы в помещения, где они практикуют, животных во время занятий не пускали. Одна студентка рассказывала интересный случай, когда кот, безуспешно пытавшийся прорваться в комнату через запертую дверь, когда та практиковала, догадался забраться через открытую форточку со стороны сада и улёгся прямо под ногами во время выполнения «большого дерева».

Этот кот был слишком своенравный и гордый как, горный орёл. Поэтому, очевидно, почитал ниже своего достоинства бросаться сломя голову в мой энергетический столб подобно глупой комнатной мурке на запах валерьянки. Однако пропустить такое мероприятие он не мог. Это было что-то новое в его жизни и одновременно хорошо забытое старое. Он внимательно наблюдал за мной и одному Богу известно, что творилось в его голове. Может быть, из глубин памяти извлекались картинки прошлой жизни о службе в одном тибетском монастыре на должности боевого кота-стража. Тогда, охраняя сокровища и древнюю библиотеку монахов, он иногда тайком подглядывал из-за колонны во время их занятий энергетическими и боевыми практиками. Однажды, не выдержав строгой жизни, скудной малокалорийной пищи и отсутствия элементарной женской ласки, сбежал, в поисках лучшей доли с одним китайским визитёром и его милой персочкой. Но от судьбы не ушёл и замёрз в их компании на одном из гималайских перевалов. А может, вспоминалась другая жизнь, предшествующая той - сплошное служение Богу. Работа на износ по охране незыблемых христианских канонов в лоне папской инквизиции и эти бесконечные костры с ведьмами, и изгнания бесов накануне сожжения с особо жестоким пристрастием. Но однажды, застуканный начальником службы за отпущением грехов с его тайной страстью, юной, дьявольски красивой ведьмой, он сгорел вместе с ней. Потом на божьем суде был разжалован в коты за особую жестокость, без права трансформации в течение 12 жизненных циклов. С тех пор докатился вот до такой босяцкой жизни в эпоху хаоса и бесконечных перемен, хотя и с регулярным хеком и крышей над головой.

Теперь он вдруг, как Штирлиц, всё вспомнил, осознал своё положение и понял, что это, возможно, единственный шанс спастись, измениться и вновь по амнистии, уповая на милость Божью, уже в следующей жизни стать человеком, не дожидаясь обещанного бесчисленными иеговистами и евангелистами пришествия спасителя и конца света. Он увидел эту энергию Ци, этот божественный свет струящийся откуда-то из бесконечности в тело, трансформирующий и меняющий каждую его клеточку и уходящий в землю, и такой же мощный поток вверх, навстречу, из её недр, устремляющийся в глубины космоса. Тогда он решил, что надо бороться всеми силами, вопреки вселенским законам и как можно быстрее кончать с этой ночной босяцкой жизнью, пока еще не поздно.

Я предпринял ещё одну попытку практики, на этот раз более удачную. Сознание остановилось, растворилось, и я забыл и про кота, и про «дерево», и про собственное тело. В какой-то момент как будто кто-то позвал и я вернулся. Традиционно сделал заключительные упражнения и пошел спать, оставив балконную дверь открытой для приятной летней прохлады. В кабаке за углом прозвучала на бис традиционная «В шумном балагане», потом заквакали сигналки, народ стал расходиться по «хазам» и «нумерам». Вскоре всё стихло. Сон не шёл. Я просто лежал, слушая ночные шорохи и стрёкот кузнечиков. В какой-то момент со стороны балкона донеслись странные звуки, временами напоминавшие журчание воды из поливочной лейки. Я тихонько подкрался к двери и увидел такую картину: кот с деловым видом, по кругу методично обходил все углы и горшки с цветами, как иконы в храме. Останавливался возле каждого, внимательно его разглядывал и обнюхивал, потом молодцевато приседал, как казак в «гопаке», и несколькими короткими очередями окроплял выбранный объект из своего многозарядного пистолета. Потом опять обнюхивал место, убеждаясь, что процедура проведена успешно, и двигался дальше. Я как завороженный, в оцепенении от неожиданности наблюдал за происходящим. Так кот обошёл все, по его мнению, значимые места, пометил порог и в конце, наверное, на всякий случай, нагадил, паразит, в мои домашние тапочки. Затем он вынюхал в центре балкона то место, где я занимался, встал там на задние лапы и свой «бампер», ёрзая им при этом, как бы укореняясь, одновременно тыкая хвостом в щель между балконными плитами. После этого вытянул всё тело и голову вверх, поджимая передние лапы. Тут я пришёл в себя. Ухватив со стула ближайшее, что в руки попало, это оказались собственные штаны, с непроизвольным боевым кличем рванул к не званному наглецу. Кот, очевидно, не был готов к подобной атаке и, не принимая боя, ловко ретировался на свою территорию, забыв в спешке о чувстве собственной важности.

Я, конечно расстроенный, пошёл в ванную за половой тряпкой, уже чувствуя аллергический скрежет и комок в горле от резкого запаха кошачьей мочи. Потом всё тщательно вытирал и вымывал, ползая на четвереньках среди ночи по свежим следам. Долго пытаясь заснуть, уже в полудрёме опять услышал со стороны балкона знакомые звуки. Когда я выскочил туда, кот практически закончил своё мокрое дело и при моём появлении ловко перемахнул к себе через ограду. И вновь я ползал по балкону в том же порядке что и он, но с тряпкой, тазиком с водой и тётиным Асиным порошком «Асе». И уже под утро, в конец уставший от необычных событий и бессонной ночи, только прикоснувшись к подушке, провалился куда-то в кошмарные сновидения аж до 11 утра.

Проснулся какой-то измученный, как побитый и совершенно не отдохнувший. Солнце уже стояло высоко, воробьи радостно чирикали, а со стороны балкона веяло дневным зноем и запахами котовских благовоний с примесями аромата «Асе». Остаток выходного дня после занятий цигун у мастера провёл в поисках эффективных средств от котов, мотаясь по всему городу от одного хозяйственного магазина к другому. Ничего подобного, кроме средств от огородных вредителей, тараканов и других насекомых найти, конечно, не удалось. Задача осложнялась ещё и тем, что я не собирался травить противное животное, а только отпугнуть и отвадить.

Вечером во время занятий он вновь нетерпеливо наблюдал за мной, не осмеливаясь, однако, нарушить территориальное пространство. В завершение я опять тщательно вымыл балкон с «Асом», хлоркой и для верности обрызгав все углы дихлофосом, плотно закрыл дверь, запаковав все щели. Окончательно уставший от суточного марафона, с мыслью «будь, что будет», одновременно с надеждой на удачу, пробормотал некое подобие молитвы «Господи помоги» и крепко уснул.

На утро оказалось, что не помогло. То ли Господь не стал тратиться на всякую ерунду, то ли молитва прозвучала не по христианским канонам, то ли кот оказался закалённым токсикоманом. С балкона несло совершенно невообразимым букетом. Кот, очевидно осознав и переосмыслив свою жизнь, понял, что это его единственный шанс и решил проявить всю свою волю и бойцовские качества. Я с грустью ожидал вечера, надеясь, что к тому времени всё выветрится, и отчаянно перебирал в голове все возможные варианты выхода из ситуации. И вдруг вспомнил один древний эзотерический метод борьбы с тараканами и внутренне уже ликовал, уверенный в решении проблемы.

Есть такое поверье, исходящее из законов природы, что в доме, где живет человек должно обитать ещё нечто: или собака, или кошка, или мыши, или тараканы. Животные очень чётко ограничивают своё жизненное пространство в пределах совместимости от других видов и старательно оберегают это своё место. То есть, как правило, если в доме живёт собака, она не терпит кота. Если обитает кот, не заводятся мыши. Если живут мыши, отсутствуют тараканы. Это, конечно в идеале, но мы нарушаем законы природы и заставляем окружающее пространство жить по нашим правилам, от чего сами же и страдаем. И всё же, если у Вас в доме нет животных, но есть тараканы или есть и те и другие, но вы не хотите травить всех вместе и травиться сами, существует древний бабушкин метод избавления от вредных насекомых. Берете чистый лист бумаги, разрываете на множество небольших клочков и на всех пишете заклинание: «Здесь живёт Серафим». Складываете каждый в несколько раз, рисуете сверху крестик и разбрасываете эти бумажки по всем излюбленным тараканьим местам. Тараканы уходят, но … остаётся Серафим. Это такая сущность, мыслеформа, некий домовёнок, если хотите, который не любит тараканов. Я, честно признаться, не знаю других способностей и наклонностей Серафима, но в отчаянии решил призвать его на помощь в решении локального конфликта с соседским котом. А вдруг поможет. Одновременно вспомнил «Вий» Гоголя и технику магических кругов. Теперь уже я сам с нетерпением ждал вечера, заготовив мел и бумажки с заклинанием.

Непосредственно перед началом занятий я вновь старательно вымыл балкон, но уже без всяких моющих гадостей, лишь смешав воду со святой водой из Трапезной церкви Киево-Печерской Лавры. Густо разбросал бумажки по всем углам, очертил большой круг мелом вокруг своего места, как дополнительное средство и приступил к подготовительным упражнениям. Кот величественно восседал на старом ободранном антикварном кресле в позе египетского сфинкса, пренебрежительно равнодушно наблюдая за моими приготовлениями.

Я несколько беспокойно отстоял в дереве, скорее ожидая конца, чем занимаясь. Сделал заключительные упражнения, незаметно подглядывая за котом, который уже ёрзал от нетерпения. После этого демонстративно удалился в комнату, не очень плотно закрыв дверь. Поскрипев для убедительности кроватью, я притаился за шторой. Из моего укрытия хорошо было видно всё балконное поле боевых действий, освещаемое яркой полной луной. Кот не заставил себя долго ждать. Он, как злой демон, ворвался из другого мира в мой храм и приступил было к обходу, как вдруг упёрся в скопление бумажек с заклинаниями в ближайшем углу. Далее он настороженно стал их обнюхивать, потом прижав лапой одну из них, начал носом её разворачивать, как ириску, но, не найдя ничего, отгрыз кусочек, пожевал и равнодушно выплюнул. Эта сцена меня насторожила и несколько развеселила, напомнив эпизод из кинофильма «Бриллиантовая рука» с Никулиным и запиской о свидании. Потом он впал в состояние весёлого безумства и стал гонять эти бумажки по балкону как маленький игривый котёнок. В какой-то момент, как бы опомнившись, стал жёстким и агрессивным, и вновь по старой схеме взялся за своё чёрное дело, периодически приседая в каждом удобном месте. Сделав такой круг почёта, подошёл к моему нарисованному барьеру, ощетинился, выгнулся дугой и впрыгнул. После этого завалился на спину, неприлично раскинув лапы, расслабился и заурчал в блаженной истоме.

Я был убит наповал, расстроен, измучен и растерян. Или это был неправильный кот, или он никогда не читал Гоголя, но все мои страдания и надежды рассыпались, как карточный домик. В таком скверном состоянии я безнадёжно махнул на всё рукой, хрюкая аллергическим насморком и кашлем, завалился в кровать и поторопился поскорее заснуть. Утро вечера мудренее. На утро шёл дождь. Потоки воды текли с крыши на наш балкон, добавляя к моим соплям дополнительной общей сырости. Погода как бы участливо сопереживала и скорбила по поводу последних событий и помогала, избавляя от необходимости лазить с тряпкой попой к верху, отмывая моё святое, осквернённое место силы, утверждая, таким образом, его высокий статус храма, а не кошачьего сортира. Я ещё долго валялся в постели в полудрёме, убаюкиваемый шумом дождя, одновременно пробуждаемый журчанием воды и естественной утренней нуждой. В обрывках сна мелькали мастер, какие-то занятия цигун и кот с его мерзопакостными проделками, а я пытался найти какое-то решение. И вдруг в этом почти цигуновском состоянии, как яркой вспышкой меня осенило. Я понял, что необходимо использовать тот же метод ограничения жизненного пространства, что и кот, и большинство хищных животных. Я аж подпрыгнул на кровати и зачем-то, наверное инстинктивно, понюхав тапочки, помчался в туалет, прихватив по дороге на кухне банку и сказав маме, что собираюсь сдавать завтра суточный анализ мочи на сахар. Я ведь понимал, что делать подобную разметку непосредственно на балконе не могу. Что подумают соседи, если увидят.

Дождь после обеда закончился и уже вечером, ко времени начала занятий, не откладывая экзекуцию на потом, я ползал на четвереньках по балкону со спринцовкой, банкой и чувством предвкушения победы. Тщательно окропляя все углы своей драгоценной жидкостью, сожалел, что для полноценного освящения сего места не хватает разве что кадила. Теперь занятий я ждал не со страхом, а с чувством спортивного интереса.

После практики повторилась уже известная история. Кот, как мне показалось, презрительно брезгливо обнюхивал мою разметку и, вопреки логики и общепринятым природным законам, устанавливал свои порядки, откровенно имея меня в виду. То ли тот факт, что я не употребляю мяса, не придал моим следам должного веса, то ли для него авторитетов вообще не существовало.

Я не впал в истерику и в глубокую депрессию, но эмоции переполняли меня. Под действием их выскочил на балкон, не зная, что предпринять. Кот, не успев закончить своё мокрое дело, очень недовольный, нехотя перелез через ограду, продолжая, однако, наблюдать за мной. Тут я вспомнил, что всё-таки цигунист и даже инструктор, и надо отдать должное поступил квалифицированно: сел в лотос, собрал все свои эмоции в один яростный комок под руками на животе и запустил его по «Малому небесному кругу».

Я вам скажу, друзья, это было нечто невообразимое. Как будто кто-то наступил моей змее Кундалини на хвост, и она взвилась от нестерпимой боли. Как будто взорвался вулкан, и мощная раскалённая лава рванула вверх, сжигая, сметая и расчищая всё на своём пути. Огненная волна ударила в голову, которую чуть было, не разнесло от этого взрыва. Сознание помутилось и поплыло, наверное, вместе с потоком куда-то вниз. И как от раскаленного камня, брошенного в холодную воду, обратная волна горячей тошноты покатила назад к горлу, несколько замедляя кипящую реку. Но, не в силах остановиться, опять устремилась по спине вверх, сливаясь, таким образом, в единое мощное, вращающееся кольцо силы. Оно закружилось и помчалось в непрерывной дикой скачке, как взмыленная лошадь по арене, постепенно замедляя свой бег. Через какое-то время переходя на аллюр, а потом на усталый шаг, пока, наконец, не растворилось и пропало, как будто просочилось водой сквозь песок. Наступила глубокая тишина и блаженный покой. Такое я испытал впервые. Не известно сколько прошло времени, но вдруг мелькнуло лицо мастера. Потом он появился весь. Учитель показывал какую-то форму. Я понял. Наверное это было озарение. Как я сам раньше не догадался и не вспомнил? Конечно же Джун Гун по 4-й ступени. Это удивительная практика, пожалуй, единственный доступный способ общения с окружающим миром духов, растений и животных, позволяющий разговаривать на одном, общепринятом у них языке.

Уже входя в состояние Джун Гун, я выразил желание быть понятым котом, овладеть его языком и стать кем-то из его семейства. Что-то стало происходить с моим телом. Я почувствовал, что мохнатость повысилась и через мгновение мне показалось, что стою на четырёх конечностях посреди балкона, занимая, наверное, третью его часть. Я превратился в животное, но какое-то уж очень большое. Такое, что кот с высоты моего нового роста казался мелкой тварью, величиной не больше морской свинки. Пока я пытался осознать своё новое состояние, кот смотрел на меня не отрывая взгляда, как завороженный, огромными округлившимися глазами. Я захотел ему что- либо сказать, но вместо этого изнутри вырвался дикий рык. Кот весь сжался, сморщился, хвост баранкой загнулся в обратную сторону под живот, а в глазах появился откровенный ужас. Я впервые видел его таким. Похоже, он всё понял. Вместе с ним понял и я. Да, я превратился в тигра. И хотя кот вряд ли когда-либо раньше видел своих дальних родственников, это явно произвело на него впечатление и, главное, язык был понятен. Кот оцепенел, как в гипнотическом трансе, не в силах двигаться и только глядел на меня широко раскрытыми глазами, как жертва на удава. Я, не долго думая, стал степенно обходить свои владения и метить территорию. Не знаю и не могу сейчас сказать, как в точности всё происходило, но как-то происходило и совершенно естественным образом.

Уже потом, выйдя из состояния цигун, я даже прощупывал штаны и исследовал все углы. Всё было сухо. Но главное кот воспринял меня должным образом. С тех пор каждый раз при встрече он весь сжимался, в глазах появлялся страх и, уже не стыдясь, торопливо «делал ноги». И больше шагу не ступал на наш балкон, обходя его дальней дорогой. Лишь изредка, во время занятий он украдкой подглядывал за мной.

А через некоторое время совсем пропал и больше никогда не появлялся.

Вскоре старушка соседка приняла долгожданную смерть спокойно и легко, как званную гостью. Я давно забыл всё и лишь однажды, гуляя с друзьями по территории Киево-Печерской Лавры, вспомнил эту историю и решил поставить свечку за упокой её души. Я увидел кота очень похожего на моего старого соседа. Возможно, это он и был. Может быть, переосмыслив тогда свою жизнь и судьбу, он решил, всё-таки замолить грехи, выпросить у Бога прощения и опять стать, хотя бы в следующей жизни,


ЧЕЛОВЕКОМ.

Киев – 1999 г.

Источник сайт : www.qigong.ru