Она звалась Татьяной... (иллюстрации Лидии Тимошенко к роману А.С. Пушкина "Евгений Онегин")

Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя...




Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей...
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так видно небом суждено.
Полюбите вы снова: но...
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет".
Так проповедовал Евгений.
Сквозь слез не видя ничего,
Едва дыша, без возражений,
Татьяна слушала его.



Татьяна любопытным взором
На воск потопленный глядит:
Он чудно вылитым узором
Ей что-то чудное гласит;



Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнет



Хранили многие страницы
Отметку резкую ногтей;
Глаза внимательной девицы
Устремлены на них живей.
Татьяна видит с трепетаньем,
Какою мыслью, замечаньем
Бывал Онегин поражен,
В чем молча соглашался он.
На их полях она встречает
Черты его карандаша.
Везде Онегина душа
Себя невольно выражает
То кратким словом, то крестом,
То вопросительным крючком.
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать
Теперь яснее - слава богу -
Того, по ком она вздыхать
Осуждена судьбою властной:
Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес,
Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?

В тоске безумных сожалений
К ее ногам упал Евгений;
Она вздрогнула и молчит;
И на Онегина глядит
Без удивления, без гнева...
Его больной, угасший взор,
Молящий вид, немой укор,
Ей внятно все. Простая дева,
С мечтами, сердцем прежних дней,
Теперь опять воскресла в ней.

Завтра Татьянин день. Для меня он будет хлопотливым: нужно поздравить целую кучу родственников: сестру - Татьяну, тетушку -Татьяну Андреевну, подружку любимую -Танюшку Скворцову с днем ангела и, конечно, всех друзей -студентов, потому что это и их день. И вспоминается, как наша учительница в школе, кстати Татьяна Михайловна( надо и ее не забыть поздравить!) дала нам задание в классе: девчонкам учить письмо Татьяны к Онегину, а мальчишкам письмо Онегина к Татьяне...Помню до сих пор...

Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.

Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете...
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой...
Ты в сновиденьях мне являлся
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно... нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное...
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю...
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть...
Стыдом и страхом замираю...
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю...
( А.С.Пушкин "Евгений Онегин)

О! Какой вой и брызганье слюной в нашу сторону идёт с Запада, и даже через океан США пытаются вылить на нас своё ведёрко с помоями... Моя бедная мама, которая до сих пор переписывается с подругами, эмигрировавшими в трудные ельциновские годы ( одна в Америку, в небольшой провинциальный городок Идс в штате Колорадо, другая - в Сандерленд , в Англии) приходит в ужас от тех новостей о наших зверствах на Украине, о которых пишут их центральные и провинциальные газетёнки и вещают теледикторы. Бабуля в ответ недавно ей напомнила о стиха солнца нашей поэзии А.С. Пушкина:

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас? волнения Литвы?

Оставьте: это спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,

Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клонилась под грозою

То их, то наша сторона.

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях, иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,

Что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах — попробуйте на деле!

Иль старый богатырь, покойный на постеле,

Не в силах завинтить свой измаильский штык?

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал до пламенной Колхиды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж к нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

***
Источник: А.С.Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. Версия 3.1 от 18 ноября 2013 г.

Уже писала о своём скверном настроении и о том, что спасаюсь чтением любимых стихов, тех, с которыми меня познакомила ещё в детстве бабуля... А политика - не женское это дело)))) Вечна лишь любовь...



Все в ней гармония, все диво,

Все выше мира и страстей,

Она покоится стыдливо

В красе торжественной своей.

Она кругом себя взирает:

Ей нет соперниц, нет подруг…


Куда бы ты не поспешал,

Хоть на любовное свиданье,

Какое б в сердце ни питал

Ты сокровенное мечтанье…

Но встретясь с ней, смущенный ты

Вдруг остановишься невольно…

Перед святыней Красоты.
А.С. Пушкин




Мадонна

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель.

Чтоб суеверно им дивился посетитель;

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель –

Она с величие, он с разумом в очах –

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желанья. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.
А.С.Пушкин ( О Н.Гончаровой)







Я влюблен, я очарован,

Я совсем огончарован.

С утра до вечера за нею я стремлюсь,

И встреч нечаянных и жажду, и боюсь.

Не ожидай, чтоб в эти лета

Я был так прост!

Люблю тебя моя кокетка,

Но не люблю твой длинный хвост.
А.С.Пушкин




К Наташе

Вянет, вянет лето красно;

Улетают ясны дни;

Стелется туман ненастный

Ночи в дремлючей тени;

Опустели злачны нивы,

Хладен ручеек игривый;

Лес кудрявый поседел;

Свод небесный побледнел.


Свет – Наташа! Где ты ныне?

Что никто тебя не зрит?

Иль не хочешь час единый

С другом сердца разделить?

Ни над озером волнистым,

Ни под кровом лип душистым

Ранней – позднею порой

Не встречаюсь я с тобой.


Скоро, скоро холод зимний

Рощу, поле посетит;

Огонек в лачужке дымной

Скоро ярко заблестит;

Не увижу я прелестной

И, как чижик в клетке тесной,

Дома буду горевать

И Наташу вспоминать.


Явись, возлюбленная тень,

Как ты была перед разлукой,

Бледна, хладна, как зимний день,

Искажена последней мукой.

Приди, как дальняя звезда,

Как легкий звук иль дуновенье,

Иль как ужасное виденье,

Мне все равно: сюда, сюда!
А.С.Пушкин



Ах, сколько раз уж в жизни он влюблялся!
Красивых женщин много повидал.
Терял он голову, в любви им клялся...
Но жизнь перевернул один лишь бал.

Смех, разговоры... Вдруг - как ослепленье,
Как наваждение, как дивный сон -
"Чистейшей прелести" пред ним явленье!
Он очарован, просто потрясён!

Теперь Поэту уж не знать покоя,
Всё пред глазами - милые черты.
Создание - ну просто неземное!
И - образец чистейшей красоты!

Он полон умиленья и томленья
И рядом с ней, и от неё вдали.
И ждёт он с нетерпением мгновенья,
Когда женою станет Натали.

И были на пути, увы, преграды.
А тут в связи с холерой кутерьма...
Быть рядом с ней - то высшая награда,
Он просто сходит без неё с ума.

Она даёт Поэту вдохновенье:
Та осень в творчестве его - расцвет.
Работал много он и с упоеньем,
Пока на въезд в Москву не снят запрет.

И вот день свадьбы. Церковь и венчанье.
Но - вдруг упало на ковёр кольцо.
"То не к добру!" - он слышит замечанье,
И помрачнело вмиг его лицо.

Но жизнь идёт. Они достойны счастья:
Она - красавица, а он - Поэт!
Всё будет: и невзгоды, и напасти,
Ну, а пока - счастливей пары нет!

Она юна, краса её в расцвете,
И сразу покорён был ею "свет".
К ней благосклонен царь, и в высшем свете
Они должны быть, хочется иль нет.

А для того - наряды, украшенья...
Без этого ведь в "свете" не блистать!
И - милость царская, как униженье, -
Вдруг должен ... камер-юнкером Он стать.

Завистников же у него немало.
Его талант - кому-то в горле кость.
И Натали уж жертвой "света" стала.
Их счастье зависть вызывает, злость.

Его мечта сбылась: уже есть дети,
Красавица-жена, очаг, уют,
И в творчестве он многое наметил...
Но анонимки (и не раз!) всё шлют.

Француз Дантес настойчиво и дерзко
Преследует открыто Натали.
И "свет" бурлит от сплетен грязных, мерзких.
Интриги до дуэли довели.

Сначала ранен клеветою вздорной,
Потом за Натали пролил и кровь.
Наперекор молве у речки Чёрной
Он грудью встал за ЧЕСТЬ и за ЛЮБОВЬ!
Зинаида Торопчина




НАТАЛЬЯ ПУШКИНА

Осточертели те и эти,
Кто у традиции в плену,
Заводят речи о поэте
И вновь клянут его жену.
С бесцеремонностью всезнаек
Разносят яд, налитый всклень,
То стихотворец, то прозаик,
То краснобай, кому не лень.
Берется жизнь ее былая,
Где свой особый блеск и вес,
И царедворство Николая,
И круг отъявленных повес.
Но как –то глуше и беднее
Рисуют буйство дней и лет,
Когда был счастлив рядом с нею
Ее ревнивец и поэт.
Когда, блистая над другими,
Она рассеивала тьму,
Когда подобием богини
Была
великому
ему.
И бесподобно им воспета
(Учти, хулитель – грамотей!)
Она – избранница поэта,
Мать четырех его детей
Сергей Смирнов




НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВНА

Ослепителен бал от улыбок,
колье и медалей,
только скрипка грустит,
и ее утешает фагот.
И средь бала судьба
безмятежное имя Наталья,
словно голос с хоров,
заговорщицки произнесет.

Что за дикий соблазн –
называть ее робко невестой,
повторять про себя,
как молитву, ночной монолог:
"О Мадонна моя,
ты мой ангел небесный,
да храни тебя Бог!
Да храни тебя Бог!
Да храни тебя Бог!.."

Красоту не постичь –
это вечная тайна природы.
Сколько черт неземных
в гордом профиле юной жены!
Красота из души
незаметно, как солнце, восходит, –
лишь мерцает на лбу
голубая прожилка струны...

Мир спасет красота –
оттого он порою чудесный,
хоть стоит, как жандарм,
век бесславный на славной Руси.
"О Мадонна моя,
ты мой ангел небесный,
если можешь – спаси.
Если можешь – спаси.
Если можешь – спаси..."

Как заманчива жизнь!
И наивное сердце пророчит
сотни верных удач.
Арифметика счастья проста.
И любовь не слепа,
если светятся милые очи
и к горячим губам припадают
хмельные уста!

Беды, словно гроза,
не спеша отойдут и воскреснут,
но уже для двоих.
И замрет в предвкушенье толпа...
"О Мадонна моя,
ты мой ангел небесный,
жизнь отдам за тебя.
Жизнь отдам за тебя.
Жизнь отдам за тебя".

Если счастье дано,
то дается оно не надолго,
и счастливцам о том
до поры не положено знать.
Беззащитна любовь,
но клинок и понятие долга,
слава Богу, пока у мужчин
никому не отнять.
Снег ночной упадет бездыханно
стеною отвесной
на заказанный путь –
по дороге не будет трясти...
"О Мадонна моя,
ты мой ангел небесный,
если сможешь –
прости..."
Владимир Гоцуленко
Владимир Николаевич ГОЦУЛЕНКО родился 13 июля 1943 года в Москве, в семье офицера. Член Союза журналистов Украины (с 1972 г.) и Союза писателей Украины (с 1976 г.)Автор одиннадцати поэтических сборников, а также уникального вокально-песенного цикла современных романсов "Дорога к Пушкину", посвященного размышлениям о судьбе поэта на Руси. На основе этого цикла был снят полнометражный музыкальный телефильм "Романс о поэте" (Останкино, 1993), а также поставлен музыкальный спектакль "Колесо фортуны" (Крымский музыкальный театр, 1996).
Лауреат литературных премий им. Эдуарда Багрицкого и им. Николая Островского, а также ряда других наград в области поэзии и литературы.За большой вклад в отечестенную культуру награждён Пушкинской медалью с занесением в Почетный Реестр Попечителей в Пушкинском Доме (Санкт-Петербург) и в Государственном музее А. С. Пушкина (Москва). Живёт и работает в Киеве.


НАТАЛИ ( Одно из самых любимых! )

Родное имя Натали
Звучит загадочно и грустно.
Он с нею рядом и вдали
Весь полон трепетного чувства.
Летят куда-то журавли,
А он с любимой быть не волен.
Его тоску по Натали
Хранила болдинская осень.
О, Натали, он знал,
Что нет любви без песен.
А жизнь всего одна,
И мир для счастья тесен.
О, Натали, он знал -
Над ним судьба не властна.
И не твоя вина,
Что ты была прекрасна.
Не ведал мир такой любви,
Не ведал мир такой печали.
Он ей дарил стихи свои,
Что для неё в душе звучали.
Он столько лет в неё влюблён.
Его любовь неповторима.
И в каждом звуке слышит он
Её божественное имя.
О, Натали, он знал,
Что нет любви без песен.
А жизнь всего одна,
И мир для счастья тесен.
О, Натали, он знал -
Над ним судьба не властна.
И не твоя вина,
Что ты была прекрасна.
И даже в тяжкий смертный час
Назло сомненьям и обидам
Свою любовь в последний раз
Улыбкой вновь благословит он.
Прошли года, пройдут века -
Его любовь осталась с нами.
И так же трепетна строка,
И так же искренне признанье.
О, Натали, он знал,
Что нет любви без песен.
А жизнь всего одна,
И мир для счастья тесен.
О, Натали, он знал -
Над ним судьба не властна.
И не твоя вина,
Что ты была прекрасна..
Прекрасна
Прекрасна
Прекрасна

Андрей Дементьев


У могилы Н.Н.Пушкиной

«Здесь похоронена Ланская…»
Снега некрополь замели.
А слух по – прежнему ласкает
Святое имя – Натали.

Как странно, что она – Ланская.
Я не Ланской цветы принес,
А той, чей образ возникает
Из давней памяти и слез.

Нам каждый день ее был дорог
До той трагической черты,
До Черной речки, за которой
настало бремя суеты.

Как странно, что она - Ланская.
Ведь вслед за выстрелом сама
Оборвалась ее мирская,
Ее великая судьба.

И хорошо, что он не знает,
Как шли потом ее года.
Она фамилию сменяет,
Другому в церкви скажет «да».

Но мы ее не осуждаем.
К чему былое ворошить?
Одна осталась – молодая.
С детьми, а надо было жить.

И все же как-то горько это,-
Не знаю, чья уж тут вина,-
Что для живых любовь поэта
Так от него отдалена.
Андрей Дементьев




Наталья Пушкина

И просто ли испить такую чашу —
Подругой гения вдруг стать
в осьмнадцать лет?
Наталья Николаевна, Наташа!
И после смерти Вам покоя нет!

Была прекрасна — виновата значит,
Такое ясно каждому, как день.
И негодуют, сетуют, судачат,
И судят-рядят все, кому не лень.

А просто ли испить такую чашу,
И так ли весело и гладко шли
Дела у той, что сестры звали «Таша»,
А мы — великосветски! — «Натали»...

Поэта носит по степям и хатам,
Он у «Емельки Пугача» «в плену».
Лишь спрашивает в письмах грубовато,
По-русски, по-расейски: - Ты брюхата? -
Свою великосветскую жену.

И на дворе на постоялом где-то
Строчит ей снова: — Не зови, постой! —
И тянутся прелестницы к поэту,
И сам он, как известно, не святой.

Да, торопила — скоро роды снова,
Да, ревновала и звала домой.
Что этой девочке до Пугачева,
Когда самой хоть в петлю лезть порой?

Тонка, бледна, застенчива — Мадонна,
Как будто бы сошедшая с холста.
А сплетни, анонимки — все законно:
Всегда их привлекала Красота.

Но повторять наветы нам негоже.
Забыли мы, что, уходя с земли,
Поэт просил Наташу не тревожить, —
Оставим же в покое Натали...
Юлия Друнина




НАТАЛИ

А в старину звалась Ты – Натали.
И слухи перехлёстывались в Свете…
И офицеры, заключив пари,
Перед Тобой кружились в менуэте.

Ты начинала вальсом первый тур…
И шепоток рассеивался в зале.
Злословили старухи Красоту
И разговоров кружево вязали.

А Ты была в беспечности – ничейной
И отвергала суету советов,
А споры разрешались в оружейной,
Где «воронились» дула пистолетов.

Где оружейник, песенку ворча,
Отыскивал оружие такое,
С которым можно было бы спокойно
Отказываться от услуг врача…

И перед вспышкой жёлтого огня,
Когда курок – значение превысил,
Не оставалось времени понять
Беспомощность грохочущего выстрела…

Когда б продлить мгновения шагов!
Но век в непримиримости был страшен.
Я и теперь к барьеру встать готов,
Чтобы губами прошептать: Наташа…-
Галич


НАТАЛЬЯ ПУШКИНА

Как девочка, тонка, бледна,
Едва достигнув совершеннолетья,
В день свадьбы знала ли она,
Что вышла замуж за бессмертье?
Что сохранится на века
Там, за супружеским порогом,
Все то, к чему ее рука
В быту коснётся ненароком.
И даже строки письмеца,
Что он писал, о ней вздыхая,
Похитит из ее ларца
Его вдова.
Вдова другая,
Непогрешимая вдова –
Святая пушкинская слава,
Одна на все его слова
Теперь имеющая право.
И перед этою вдовой
Ей, Натали, Наташе, Таше,
Нет оправдания живой,
Нет оправданья мёртвой даже.
За то, что рок смертельный был,
Был рок родиться ей красивой…
А он такой ее любил –
Домашней, доброй, нешумливой.
Поэзия и красота –
Единственней союза нету.
Но как ты ненавистна свету,
Гармония живая та!
Одно мерило всех мерил,
Что он ей верил,
Верил свято
И перед смертью говорил:
«Она ни в чём не виновата!»
Николай Доризо




СВЯТАЯ НАТАЛИ
Автор стихов и музыки Ивашова

На фоне голубом в резной овальной раме
В музейной тишине живете много лет.
Не пишут вам в альбом, не жалуют стихами,
Не видят вас во сне, не подают карет.

И никому в ответ не пишете вы писем,
А их все продают от родины вдали.
А старый ваш портрет так горд, так независим,
Как непорочны вы, святая Натали, святая Натали!

Не выплакана боль, не стерты сплетни света.
Поруганная честь, смертельная дуэль.
Какая ваша роль была в судьбе поэта,
Толкует новый век, подглядывая в щель.

И никому в ответ не пишете вы писем,
А их все продают от родины вдали.
А старый ваш портрет так горд, так независим,
Как непорочны вы, святая Натали, святая Натали!
Этот романс или песню? часто исполнял раньше Иосиф Кобзон


ПЕСНЯ О НАТАЛИ

Тает желтый воск свечи.
Стынет крепкий чай в стакане.
Слышишь, там в седой ночи
Едут пьяные цыгане.
Пушкин, вот Ваш старый плед,
Пушкин, вот Вам чаша с пуншем,
Пушкин, Вам за 30 лет,
Вы еще мальчишка, Пушкин.
В шумной, пляшущей толпе,
В белом, серпантинном зале,
Молча встала Натали
С удивленными глазами.
Встала и белым-бела
Руки разом уронила.
Значит, все-таки была.
Значит, все-таки любила.
В этой праздничной толпе,
В центре праздничного зала
Словно свечка по тебе
Эта женщина стояла.
Друг мой, вот Ваш старый плед.
Пушкин, что Вы в самом деле.
Самый белый в мире снег
Выпал в день дуэли.
Тает желтый воск свечи....
Тает желтый воск свечи.
Леонид Филатов
"Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона…"
А.С.Пушкин перед смертью Н.Гончаровой


А в памяти людской они навеки вместе..

Юность моей бабули пришлась на время "хрущёвской оттепели", когда все буквально зачитывались стихами Евтушенко, Рождественского, Тушновой ... И своей дочке, моей маме, она передала эту любовь к поэзии, не зря же та стала учителем литературы. А мама в свою очередь приобщила к миру поэзии меня, а вот папа и брат к ним совершенно равнодушны... Я спрашивала как-то маму, почему так... Мама отшутилась:" Отец все стихи вычитал, когда за мной ухаживал..." Ну, а я хочу передать своё вербное настроение в стихах одного из бабулиных любимых поэтов-деревенщиков...

Отшумели, отпели метели
И захлопнули дверь за зимой.
И решил я на вербной неделе
Бросить всё и поехать домой.
Уж давно отца-матери нету,
А всё тянет к родным берегам.
Ничего, что не встречу привета,
Сам приветы я всем передам.

Не скажу почему, но покоя
Вдруг лишаюсь я каждой весной.
Происходит со мною такое -
Становлюсь я весной сам не свой.
Поселяется в сердце тревога,
И бессонница мучит меня,
И стоит пред глазами дорога,
К дорогим пепелищам маня.

Точно так же, должно быть, и птицам:
Лишь весною запахнет чуть-чуть,
От сердечной тревоги не спится
И от зова в таинственный путь.
Свет неближний до отчих гнездовий,
Налегай, налегай на крыло,
Если хочешь, бродяга бездомный,
Посмотреть на родное село.

Дотянуть до родимого неба,
Отдохнуть на согретой земле
У леска, где медвяная верба
Распушилася - шмель на шмеле.
*** *** ***


...С самолета - пешком. Не забылись
Сердцу близкие эти места.
Кто-то сзади трусит на кобыле:
- Тпру! Садитесь, домчу до моста!
Слышу голос как будто знакомый.
- Нет, спасибо, пройдусь, подышу.
- Неудобно: Вы пеший - я конный
И к тому же в гараж не спешу.
Фу ты, брат, деликатность какая.
- Что ж, Никита Иваныч, на «вы»?
Он смеётся:
- Сказать не лукавя,
Не видались давно - и отвык.
...По шахрам, по ухабам, по лужам
Я иду - не хозяин, не гость.
Может, я никому здесь не нужен,
Мне всё дорого... Вот он и мост.
А за ним на пригорке погост.

*** *** ***


К тебе пришёл я, малая и милая,
С усталых ног отряхиваю прах,
Склоняюсь над родительской могилою
Покаяться в содеянных грехах.
Не убивал, не грабил, не обманывал,
Но всё ж мой грех велик, незамолим:
Я столько вёсен не видался с мамою,
Не говорил с отцом я столько зим.
На эти вот суглинистые холмики
Не приносил цветов я столько лет,
И, значит, бездушевней, бездуховнее
Я становлюсь. И мне прощенья нет.
Березник за околицей, за пажитью,
Он стал как будто реже и белей.
А может быть, мне это просто кажется
В очередной тревожный юбилей...
Я для себя ищу не утешения,
Не умиротворения в тиши,
Мне этот лет дарует очищение,
Дарует просветление души.
Когда я здесь, я думаю о вечности,
О святости отеческих полей,
И жизнь в неумолимой скоротечности
Становится дороже и милей.
Прошла зима лесами и опушками.
Растаяла. Ручьи сбежали в лог.
И вот берез прозрачными макушками
Опять играет вешний ветерок.
Стоит монахом осокорь раскидистый,
Сквозь белый лес чернеются кресты.
Но по-за ними мне подлесок видится
И светлых ив округлые кусты.
Розетки ярко-желтой мать-и-мачехи
Рассыпаны среди могильных плит.
Скворцы в земле копаются, как дачники,
И запах вербы в воздухе разлит.
А коли мы находим обновление
И смену поколений даже здесь,
То верится, что нет на свете тления,
А только жизнь на этом свете есть.

***




Иду родной деревней -
Вся улица красна.
Как марьиных кореньев
Наставила весна.
В домах многооконных
Играет вешний свет,
И весь народ знакомый
На праздник приодет.

И я смотрю, довольный,
На нынешних парней -
То машут мне из «вольвы»,
А то из «жигулей».
Кричу им: «Жми, ребята!»
Теперь и мал удал,
А нашего-то брата
Колхозный бык бодал,
Тележный скрип пугал...
Иду родной деревней.
В душе и грусть и свет.
Какой я все же древний,
Какой замшелый дед!
И как всё устарело,
О чем строчу в нощи.
В «летающих тарелках»
Давно здесь варят щи...
Хочу и тот и этот
Века соединить.
Но где тут для поэта
Связующая нить?
А, может, зря вздыхаю,
И, может, вы правы -
Деревня неплохая,
Коль не без головы.
Гляди, к весне надела
Свой праздничный наряд -
Червоным, синим, белым
Наличники пестрят.
Столбы стоят, как свечи,
И провода «гудут»,
И через гурт овечий
Грузовики идут.
От гула самолета,
Как лист, дрожит окно.
Петух слетел с заплота,
Не дотянувши ноты, -
Не слышно всё равно...

***

Улыбается, но всё же
Грустно взглядом повела:
- Саня, я тогда моложе
И лучше, кажется, была...
- Полно, Верочка! Ну, что ты!
Ты свежа, как вербный цвет.
Далеко ль бежишь?
- С работы.
- Муж-то как?
- И есть, и нет...
(Ат беда, к запретной теме
Прикоснулся невзначай).
- Извини, мне в садик время,
Минька мой заждался, чай.
Если вырвется минута,
Забегай, не обходи...
И пошла. И почему-то
Не сказал я: «Погоди!»
Так давно, до новой эры
Вроде мы встречались с ней.
Мы друзьями были с Верой,
А, быть может, чуть нежней.
Нет, она не посылала
Объяснений тайных мне
И меня не целовала
Возле вербы при луне.
Никогда я не касался
Даже рук её и кос,
Только взглядом с ней встречался
И в глазах встречал вопрос.


Эти серые глазищи
С блеском солнечного дня...
Я не видел взора чище,
Он просвечивал меня.
Я на парту ставил в классе
Тайно зеркальце своё
И украдкой любовался
Отраженьем глаз её.
В мяч играли мы за школой
Или в Марьином логу,
Разговор вели весёлый
В шумном дружеском кругу.
Но едва, как бы случайно,
Оставались мы вдвоём...
Мы сидели и молчали,
Лишь сердца у нас стучали,
Лишь глаза, когда встречались,
Говорили об одном.
Пролетали дни за днями -
Годы юные прошли.
Что-то было между нами,
Что - назвать мы не смогли.
А теперь назвать бы можно,
Только нужно ли, когда
Разминулись безнадежно
Наши стежки навсегда?

***


Я иду по ручью, где пруды
Были прежде. Весёлый каскад.
Я иду, и шипы череды
Ухватить за полу норовят.
Давний паводок снёс вешняки
И пруды к океану умчал,
Но, как памятные узелки, -
Их плотины по нитке ручья.
Постою на смешном островке.
Как похож он на короб вверх дном!
По-цыплячьи купаясь в песке,
Загорал я когда-то на нём.
Заплывал от него «на маха»,
Но когда затекала рука,
Я, причалив к мосткам, отдыхал
И опять достигал островка.
И отчётливо помнится мне:
Под мостками был вербовый кол,
Он однажды ожил по весне,
Золотыми серёжками цвёл...
Нет, во мне говорит не печаль.
Просто плаха вон та от мостка
Не похожа на бывший причал,
И невесел плотинный каскад.
Вверх по речке к истокам пройду,
Горсть воды зачерпну из ключа...
А мальчишки на новом пруду
В понизовье, как галки, кричат.
Я немного завидую им,
Но поверьте, что зависть светла.
Пусть плотина сто лет и сто зим
Держит пруд их, тверда, как скала.

***


Зайти хотел я на прощанье к Вере,
Моей подружке юношеских дней,
Но завернул сперва к заветной вербе,
Сейчас меня тянуло больше к ней.
Сюда, в ложок, за низенький березник,
Где верба испокон весной цветёт
Когда-то прибегал парнишка резвый,
По сельской кличке Шурка Стихоплёт.
Ах, нет другого дерева на свете,
Чтоб у него апрельскою порой
Был кроны шар, как одуванчик, светел
Над темною, шершавою корой.
И чтобы так же чётко был оттиснут
На синем небе переплёт ветвей,
И чтобы рой пушинок золотистых
Кружил при ясном солнце, как над ней.
Ну, здравствуй, верба! Вижу, постарела.
Что ж, время ставит метину свою.
Не узнаёшь бывалого пострела?
А я тебя до почки узнаю.
Мы почки те сосали, как конфеты,
Их мятный вкус доныне помню я,
Да как же мне забыть твои приметы,
Весенняя красавица моя!
Прости, что не сидел с тобою рядом
На тёплой травке целых двадцать лет.
Не обижайся на меня, не надо,
Ведь главное - нашёл к тебе я след.
Бывает с нами в юности... От дому
Нас будто тянет кто-то, вдаль маня.
Но не забыл я запах твой медовый,
Повсюду он преследовал меня.
Немало помотался я по свету.
Какой я град искал, какую весь?
Но понял: на чужбине счастья нету,
Оно живёт на родине, вот здесь.
Как ни обширна матушка-планета,
Но лучше нет родимого угла,
Где по логам (мы с детства помним это)
В апреле верба рясная цвела.
Спасибо, верба, за твоё участье,
Спасибо за сочувствие ко мне.
Дай тоненькую веточку на счастье,
Пусть светит в городском моём окне.
Весна пройдёт, и отцветут серёжки,
Но сохраню я красоту твою:
Я соберу пыльцу до каждой крошки
И золотую строчку отолью.

Александр Илларионович Щербаков,

...




Я люблю книги. Люблю этот момент, когда ты открываешь ее и погружаешься в другую реальность. Ты словно сбегаешь от всего мира в историю, гораздо более интересную, чем когда-либо будет твоя собственная.Инет - это, конечно, здорово! Но чтение книги- это в тысячу, нет в миллион раз для меня интересней. Когда я читаю интересную книгу, то я не вижу, не слышу... в общем вообще никак не реагирую на окружающий мир, на его звуки, запахи и др. Я - вся там, среди событий и героев повествования.Юран, когда обнаружил эту мою особенность, вначале даже не поверил, а теперь этим по-хитрому пользуется. Предложит мне что-то такое, что я никогда бы ни при каком условии не сделала, а я машинально соглашаюсь, лишь бы не мешал читать... А он потом мне предъявляет моё согласие! Я даже в книжный магазин хожу как на экскурсию, правда на цены стараюсь не смотреть, а то нервы у меня слабенькие еще Кондратий хватит. А вот ходить (только не смотреть на ценники, только не смотреть) и просто смотреть на корешки, брать понравившуюся книгу в руки и листать, вдыхать запах новой книги... мммм.. Красотень)) А когда ты идешь в магазин с твердым намерением без покупки не выходить, при этом нежно сжимая деньги, то настроение подымается на высоту метеорологических спутников. Ведь когда ты купил книгу, ты купил не просто стопку прошитой бумаги, ты приобрел, целую вселенную. Пусть и маленькую, зато свою личную...
К чему это я? А вот хочу поместить н себе в дневничок несколько занимательнейших фактов из литературной жизни:

САМЫЕ КОРОТКИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ШЕДЕВРЫ
Некоторым писателям удается в нескольких словах передать очень многое.
1. Однажды Хемингуэй поспорил, что напишет рассказ, состоящий всего из шести слов, способный растрогать любого читателя.
Он выиграл спор:
«Продаются детские ботиночки. Неношеные»

2. Фредерик Браун сочинил кратчайшую страшную историю из когда-либо написанных:
«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались...»

3. О.Генри победил конкурс на самый короткий рассказ, который имеет все составляющие традиционного рассказа — завязку, кульминацию и развязку:
«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком посмотреть, много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года».

4. Ну, и анекдотичное...Англичане тоже организовывали конкурс на самый краткий рассказ. Но по условиям конкурса, в нем должны быть упомянуты королева, Бог, секс, тайна.
Первое место присудили автору такого рассказа:
«О, Боже, — воскликнула королева, — я беременна и не знаю от кого!»

5. B конкурсe на самую короткую автобиографию победила одна пожилая француженка, которая написала:
«Раньше у меня было гладкое лицо и мятая юбка, а теперь — наоборот».

ДЕСЯТЬ ГЕНИАЛЬНЫХ ИДЕЙ, ПОЯВИВШИЕСЯ ВПЕРВЫЕ В КНИГАХ

1. «Наушники»
Рэй Брэдбери в свое время «придумал» самый популярный формат наушников на сегодня – так называемые «капельки». В нашумевшей книге «451 градус по Фаренгейту» он писал: "В ушах у нее плотно вставлены миниатюрные "Ракушки", крошечные, с наперсток, радиоприемники-втулки, и электронный океан звуков - музыка и голоса, музыка и голоса - волнами омывает берега ее бодрствующего мозга". Роман написал в 1950-м, сами понимаете какие в то время были наушники!)

2. «Атомная бомба»
Словосочетание «атомная бомба» впервые употребил писатель Герберт Уэллс. Оно появилось на страницах его произведения «Освобожденный мир». Что интересно, книга вышла в свет в 1913-м году. То есть еще до начала Первой Мировой Войны. Как известно, сама бомба была применена только в конце уже Второй Мировой, в 1945-м.

3. «Рекламная игра слов»
В «Generation П» Виктора Пелевина впервые русский квас был противопоставлен кока-коле. После разведения двух напитков по разным «углам ринга», родился бренд «Никола» и слоган «Квас – не кола, пей Николу». Впоследствии, такая марка кваса действительно появилась в продаже.

4. «БК»
У Чака Паланика в его знаменитом «Бойцовском клубе» одноименная организация стала местом, где люди посредством честной драки выплескивали свои эмоции. Все гениальное просто! Идея оказалась настолько востребованной, что после выхода экранизации, во многих городах мира появились подпольные (а иногда и нет) аналоги клуба. Немало из них существует и по сей день.

5. «Методы сыска»
Артур Конан Дойль в рассказах о Шерлоке Холмсе описал многие методы криминалистики, которые были ещё неизвестны полиции. Среди них сбор окурков и сигаретного пепла, идентификация пишущих машинок, разглядывание в лупу следов на месте происшествия. Впоследствии полицейские стали широко использовать эти и другие методы Холмса.

6. «Схема отмывания денег»
В гоголевских «Мертвых душах» дана гениальная преступная схема. Главный герой покупал то, чего нет по факту, но что при этом есть на бумаге. Отсюда берет начало современная практика «левых» заказов подрядным фирмам, когда деньги уходят за работу, которая выполнена только по документам.

7. «Сверхчеловек»
Философ Фридрих Ницше в своем произведении «Так говорил Заратустра» обозначил идею «сверхчеловека». Люди, по этой теории, являлись не конечным достижением природы, а лишь проводником к высшей расе – расе сверхлюдей. Эту мысль затем активно развивал Адольф Гитлер, который утверждал, что таковой расой является арийская.

8. «Подводные лодки»
Жюль Верн в книге "20 000 лье под водой" описал новый тип судов — подводную лодку. В те времена (1869-й год) идея "глубинного корабля" только рождалась и «Наутилус» стал воплощением технического прогресса. Его имя стало самым популярным среди субмарин. Из-за него Верна стали называть «отцом подводных лодок». В честь «Наутилуса», кстати, до сих пор называют электронные приборы, компьютеры, космические аппараты, а также рестораны, отели, рок-группы и спортивные клубы.

9. «Легальные лохотроны»
В утопии Артема Сенаторова и Олега Логвинова «Аскетская Россия» обычные автоматы для пополнения счета на мобильном отличались оригинальной услугой. После внесения купюры, на экране появлялось предложение сыграть в игру «чет-нечет». Выиграв, внесенную сумму можно было удвоить. Проигрыш вел к потере средств. Таким образом, дети «спускали» все карманные деньги, пожилые люди пенсию. В реальности такая идея действительно обсуждалась, но после законодательного ограничения в стране игорного бизнеса быстро затухла.

10. «Шахматный парадокс»
В повести братьев Стругацких «Полдень, XXII век» упоминается система "Каспаро-Карпова" — метод, который использовали для снятия «копии» мозга и построении его математической модели. Произведение было опубликовано в 1962 году — Анатолию Карпову тогда было только 11 лет, а Гарри Каспаров ещё не родился.

Мне интересны книги Сергея Лукьяненко, интересен и он сам, как человек. Я рада, что полностью солидарна с ним в его взглядах на современные события. И поэтому помещаю его размышления по этому поводу у себя..




Польша – это страна, которая давно искренне не любит Россию. Это связано и с нашей историей – совместной и несовместной, и с особенностями национального польского характера. Я на самом деле, очень люблю поляков, они по характеру похожи на русских, только вот как-то оказались в слишком маленькой для них территории и от этого страдают.
В Европе закончилась прививка от фашизма . Я говорил про то, что поляки очень похожи на русских, на мой взгляд, и Польша – это пример того, к чему может привести процесс самонакручивания, уничтожения каких-то общих связей, общих корней и т.д. Мы действительно близкие народы, даже язык – мне иногда поляки так шутливо говорили, что русский язык к польскому ближе, чем украинский… Понимаете, вот сейчас Украина идет по этому пути. Украина действительно повторяет путь Польши, она стремительно выдавливает из себя русскость, выдавливает из себя славянство…
Во-первых, Европа в свое время решила, что покончено с Советским Союзом, значит, покончено и с Россией, что Россия дальше будет распадаться и распадаться. И это Европу вполне устраивало. Ни из каких-то там человеконенавистнических соображений, а просто им так было бы комфортней, если бы Россия распалась на сотню маленьких государств. Это всегда приятнее, это удобнее грабить, удобнее получать ресурсы таким образом. Но вот не сложилось и сейчас у них, разумеется, некоторая паника и возмущение – почему, как же так, вы же должны были уже помереть, а не померли.
С простыми людьми можно совершенно нормально общаться. И в Польше, и в Прибалтике, и практически где угодно. На Украине сейчас не знаю как, наверное, не со всеми. Это те правящие круги, которые выражают свою какую-то коллективную волю, свое коллективное мнение. Это люди, которые решают – иногда они занимают посты, иногда они в тени… В советское время я бы сказал – это правящий олигархический капитал – сейчас это прозвучит смешно, но по сути это так и есть.
К украинской трагедии привело по большому счету то, что происходило на территории нынешней Украины последние, наверное, лет 50. Потому что еще в советское время – это было, наверное, 35 лет назад, мне было лет 10 – я оказался на территории Западной Украины, в детском санатории лечился. Я приехал из Казахстана – то есть, я рос как бы тоже в национальной республике и для меня совершенно нормально было видеть вокруг людей всех национальностей – русских и украинцев я вообще как бы не разделял и не мог себе представить, что это можно разделять всерьез. И каково было мое удивление, когда в таком детском коллективе меня практически сразу приветствовали вопросом: ты москаль, что ли? Я не понял, говорю – нет, я не из Москвы, я из Казахстана. И какие-то ребята – а там в основном были ребята с Украины, русскоязычные при этом, они в ответ говорят – а, ну, значит, казах, значит, вы тоже оккупированные. Я не мог понять, что происходит. Я начинаю ему излагать свою такую честную пионерскую позицию о том, какова история, о том, что у нас Советский Союз, единая страна, но мне начинают рассказывать про то, что Россия оккупировала Украину, что москали съели все наше сало и, если бы не Россия, мы бы здесь так жили, нам бы весь мир завидовал. Это было 35 лет назад, при Советском Союзе. То есть, вот эти семена уже были посеяны. Может быть, взрослые говорили это на кухне, а дети подхватывали и говорили уже вслух. И вот эти детки выросли.
И не спичку зажгли...русских. Там горел целый костер. Последние 25 лет, когда Украина получила свою как бы неожиданную независимость. Что происходило? Все эти годы я постоянно бывал на Украине - я бывал в Киеве, я бывал в Харькове, в разных городах – там все время было удивительное совершенно для меня отношение к России. Оно было такое пренебрежительно-снисходительно-презрительное. То есть, люди, живущие на Украине, никуда оттуда не выезжавшие, не бывающие в России, на полном серьезе рассказывали про то, как у них здесь хорошо, а как у нас там в России плохо. И несколько лет это примерно так и было после распада СССР – Украина действительно оказалась в более привилегированном положении. Но потом, когда все менялось, когда Россия стала развиваться, работать, пытаться снова построить нормальное государство, на Украине продолжался процесс вот этого развала, распродажи всего, что было. И начало назревать какое-то такое неожиданное глухое раздражение. То есть, было ощущение, что люди просто негодуют – почему Россия еще не развалилась и пара кусочков там не приросло к Украине? Я помню совершенно потрясшую меня сцену – это было лет 7-8 назад в городе Харькове, это абсолютно русскоязычный город, прекрасный город, я очень его люблю. Там принимали писателей-фантастов, принимал такой достаточно серьезный человек, ректор местного института и вот идет прием, все хорошо, говорятся теплые слова и вдруг этот человек, очень пожилой, воевавший человек, начинает нести полный феерический бред. Он начинает говорить про то, что вот мы тут сейчас так заживем, у нас тут придуманы такие вещи, карманные атомные реакторы, которые будут давать много энергии и т.д… И вот когда это произойдет, у нас энергии будет завались, а газ ваш никому будет не нужен и вы там будете с голоду дохнуть, а мы будем за счет этих атомных реакторов и нашего угля самые богатые во всей Европе. То есть, понимаете, основной смысл существования и мечты украинского достаточно серьезного человека заключался в том, что у нас будет лучше, чем у русских.
Украина не является сейчас, конечно, самостоятельным каким-то субъектом мировой политики. Украина является инструментом, который заточили, снарядили против России. У молотка не спрашивают, что он хочет делать – этим молотком сейчас колотят по России, но, правда, пока попадают в основном по собственным гражданам. То есть, я бы сказал так, что Новороссия, по сути, прикрывает Россию от того, что творится на Украине.
Пусть абсолютное большинство европейцев и присоединившиеся к ним отечественные либералы твердят,что, дескать, это все Россия, во всем виноваты мы, наши войска, наши агенты ... Вы знаете, это все говорится со времен Пушкина, Достоевского. Я лучше солидаризируюсь с мнением Александра Сергеевича, Федора Михайловича и тем, что они говорили и про европейцев, и про отношения России и наших ближайших соседей, наших братьев, и про политику русскую. Я вот лучше буду с их мнением солидаризироваться, чем с мнением европейской либеральной тусовки.
Происходит мировой такой процесс, попытка уничтожить Россию окончательно. Сейчас очень много переживаний в западном таком политическом и философском истеблишменте, что как же мы вовремя Россию не додавили, думали, что она сама помрет, и не приняли в расчет какие-то факторы… И сейчас, конечно, происходит попытка додавить. Происходит отчаянно, по всем фронтам. Отсюда и вот это показушное, циничное забвение всего подвига советского народа во второй мировой войне, отсюда упорное нежелание замечать преступления киевских карателей, отсюда все остальное – все санкции, все проблемы, все обвинения. Что здесь можно сделать? Действительно, Россия и те страны, которые так или иначе нам союзны – разумеется, они союзны лишь в той мере, пока это не противоречит их интересам, это надо понимать – и Китай, и все остальные…
А насчёт тех, кто имеет отличную от меня точку зрения...Имеют право, пожалуйста, имеют право говорить.
Звягинцев имеет право снимать свое кино, Макаревич имеет право петь свои песни. Дима Быков имеет право читать свои стихи. Пожалуйста. Но я думаю, что я тоже имею право говорить. При случае, я все равно буду общаться нормально с Димой Быковым, с которым мы были в какую-то пору достаточно дружны, но как будет общаться он, не знаю.
Я думаю, что они даже верят в то, что говорят. Во всяком случае, их просто уже захватил такой определенный поток… Понимаете, у русского интеллигента есть такая дурная черта – он ляпнет какую-нибудь глупость, а потом начинает сам себя накручивать и повторять эту глупость, вместо того, чтобы сказать «да чего-то я так сморозил»… Вот они один раз заорали про то, что так-то и так-то, а дальше уже отказаться и сказать – это я сгоряча – уже не могут.И про наших оппозиционеров, естественно, тоже. Среди них, разумеется, тоже есть какой-то процент людей, которые искренне за все хорошее и против всего плохого, но к чему это приводит – мне кажется, Украина показала очень явственно. Любая революция выносит наверх человеческую пену.Я помню, как на Украине начиналась вся вот эта их революция. Все тоже начиналось с того, что вот этот Янукович, он такой бандюк, вот надо его скинуть, а так все хорошо. Спрашиваешь – ребята, что же вы там творите, милиционеров жгете… Они – да эти менты поганые, вот их только, а так все у нас хорошо. А потом – бабах, смотришь, уже избивают людей, потом уже в Одессе сжигают сотни людей заживо… Говоришь – ребята, опомнитесь, что ж вы делаете, вы же говорили, что вы против взяточников и воров? Они – да это такие же бандиты. И все, и планка съезжает. А потом уже из «Градов» по городам, потом уже бомбят мирных людей и, глядя на детские трупы, кричат – а, личинки колорадов, хорошо мы их побили… Это совершенно вот так высказывались в сетях. То есть, понимаете, я все-таки человек не совсем молодой и я убедился – как только кто-то начинает кричать «давайте сбросим этих жуликов и воров», это означает, что ему самому хочется немножко поворовать и немножко пожульничать.
У меня много контактов на Украине, огромное количество друзей .После этого конфликта и моих заявлений максимально жестких на всю страну кое-что поменялось... Были, разумеется, и угрозы какие-то, и крики, что вот сейчас мы доберемся – Москву возьмем и тебя тоже расстреляем. Разумеется, каких-то друзей я лишился, с кем-то просто прекратил разговаривать, кто-то стал врагом. Это неизбежно.Ну, несколько людей, я считаю, для меня стали врагами – потому что, когда люди на полном серьезе начинают повторять все эти лозунги фашистские про колорадов, про насекомых, тараканов и т.д. – я после этого не могу человека этого считать никем, кроме как фашистом. Извините, это фашист, это человек, который уже вышел из человеческого состояния
И насчёт «Левиафана», я его смотрел в режиме «палец на кнопке перемотки»… Любой человек имеет право снимать любые фильмы, если они не нарушают уголовной кодекс и т.д., не призывают там всех убить и т.д. С этой точки зрения у меня нет никаких претензий к фильму и к его создателю. У меня другая претензия. Почему Россия так или иначе спонсирует кино, которое изображает нашу страну в оскорбительном, унизительном виде? Дело ведь не в том, что в фильме пьют, что в фильме преступность, коррупция и т.д. Есть вот старый такой фильм, тоже достаточно как бы жестко издевающийся над нашей жизнью – «Особенности национальной охоты» - тоже весь фильм непрерывно люди пьют, тоже показана какая-то такая изнанка жизни. Но вот ощущения гадливости не возникает. Трудно сформулировать, почему так, но вот «Левиафан» вызывает раздражение. То есть, это показ правды, которая и не ложь, но она не является всей правдой. Это словно взять камеру и пройтись по каким-нибудь гнилым помойкам и никуда больше не отвлекаться.
Что будет дальше с Украиной не знаю.Если бы я знал все возможные альтернативы, я бы, наверное, кричал об этом в полный голос… Беда в том, что я, как уже и говорил, Украина не является субъектом международной политики, она является инструментом, которому дано задание лить кровь, провоцировать Россию на ввод войск и, даже если этого ввода нет, утверждать, что войска есть. Что здесь можно сделать? Доказать преступления украинского режима нынешнего правящего? Никто не верит и никто не хочет слушать никакие доказательства. Мир свою позицию как бы для себя определил. Проблема индейцев шерифа не волнует.
Я знаю, что мое мнение среди части нашей либеральной интеллигенции крайне непопулярно, но я считаю, что да, в этом виноват Горбачев. И еще во многих вещах, конечно, он виноват. Может быть, им руководили исключительно благие мысли, благие намерения, мечты – создать новый мир, в котором не будет военной силы и т.д., но, бога ради, нельзя политическому деятелю, нельзя главе огромного государства быть настолько наивным. Это я как бы сознательно свожу к такому самому гуманному варианту, что это была всего лишь такая «святая простота».
Я чувствую себя солдатом информационной войны. И зачастую солдатом, забытым в окопе где-то на далеком участке фронта. Есть такое распространенное мнение, в Сети особенно, что существуют люди, которые ругают то, что в Украине происходит, они там на содержании правительства, они работают на какие-то структуры и т.д. Когда я это слышу, я смеюсь каждый раз, потому что все известные мне люди, которые действительно происходящее на Украине оценивают критически и считают, что там происходит фашистское такое движение… все эти люди делают это именно потому, что это их личное мнение, они не получают ни копейки, им не вешают медали и не выписывают благодарности за эту информационную войну. Мы все добровольцы. Нам печеньки не дают, на этой войне мы добровольцы.
А почему забытым? Да, со стороны, может быть, официальной власти. Потому что у нас официальная власть действительно, к сожалению, не ведет активной борьбы в интернете, в блогосфере. У нас есть программы телевизионные, у нас есть очень хороший англоязычный русский канал, которые ведут информвойну, но интернет и блогосфера – эта территория отдана совершенно на откуп людям противоположных взглядов и те немногие, кто там борются с этой точкой зрения, это люди, которые рискуют говорить свое мнение и рискуют за это услышать достаточно оскорбительные вещи.
Сейчас ситуация очень сложная в обществе. Год назад была волна искреннего возмущения того, что происходит на Украине. Особенно когда начались погромы, убийства, было какое-то и возмущение, и какая-то оторопь от происходящего, и мне кажется было понимание того, что такие революционные и вроде бы благие лозунги до добра не доводят, и было действительно колоссальное воодушевление, когда Крым проголосовал за присоединение к России, когда начались вот эти мирные абсолютно в ту пору движения по Новороссии… То есть, на самом деле это был жест доверия по отношению к нам, к России, со стороны людей, наших братьев, живущих рядом. Они верили в нас больше, чем мы верили в себя и это было очень важно. А за последний год вот этот импульс, к сожалению, начинает уходить в песок – и я чувствую, как это происходит. Потому что очень много вроде бы делается каких-то правильных дел, но очень многое уходит просто в говорильню, в болтовню, рассеивается и не доходит до конкретных дел. Возникает у людей растерянность и от какой-то экономической политики, от чего-то другого, от того, что люди, которые не должны руководить теми или иными важными направлениями, они продолжают ими руководить и там полный провал. Это есть.
И всё-таки верю:Победа будет за нами! А мы на светлой стороне. Потому что мы сейчас переживаем тот момент – момент истины – и мне кажется, что мы все-таки выкарабкаемся, несмотря на все сложности.
Про книги...Я пишу сейчас роман под названием «Ловец видений», где-то на четверть он уже написан и эта четверть выложена в Сеть в моем блоге. Роман не примыкает ни к каким ранее написанным циклам – это как бы свой такой цикл. Все действие происходит во сне, точнее, в мире снов, где живет большую часть времени главный герой. Я не знаю, может быть, я таким образом бегу от действительности… убегаю в мир грез и иллюзий, где мой персонаж тоже пытается с кем-то бороться и кому-то помогать.
То, что я исписался, слышу, наверное, лет этак 20. Вот где-то со второй книги уже это говорилось. «Дозор» - серия большая, для меня очень большая, я никогда не писал таких долгих циклов, поэтому я таким сознательным волевым усилием закончил все сейчас на шестом романе – именно закончил вот этот основной дозорный цикл. Если мы посмотрим на то, сколько книг бывает в циклах, мы убедимся, что очень и очень скромничаю. Даже не будем брать там Роуллинг или там Джорджа Мартина, да кого угодно из фантастов возьми, практически у каждого какого-нибудь западного автора найдется цикл по 10-12 книжек. Тут ничего не поделать – рано или поздно какая-то книжка становится очень популярной и читатель требует еще и еще.

....


КАК ПРЕКРАСЕН МИР ПОЭЗИИ И ПРОЗЫ,
МИР ВСЕХ КНИГ, ПРОШЕДШИХ СКВОЗЬ ВЕКА,
ГДЕ ЖИВУТ ЛЮБОВЬ, И СМЕХ , И СЛЁЗЫ,
ГЕНИАЛЬНЫЙ МИР -НАВЕРНЯКА!
И В СТРАНИЦАХ КНИГ МИНУВШЕЕ ЗАСТЫЛО,
В КАЖДОЙ БУКВЕ-БУДУЩЕГО МИГ!
В НИХ -ПЕЧАЛЬ И ГРУСТЬ,ЛЮБОВЬ И СИЛА.
НАМ НЕЛЬЗЯ ПРОЖИТЬ БЕЗ ЭТИХ КНИГ!

Ну-с, вспомним рубрику " Этот день в жизни страны"...


24 февраля 1852 года Николай Гоголь сжёг почти законченный второй том «Мёртвых душ», над которым трудился более 10 лет. Сама повесть изначально была задумана Гоголем как трилогия. В первом томе авантюрист Чичиков, путешествуя по России, сталкивался исключительно с человеческими пороками, во второй же части судьба сводила главного героя с некоторыми положительными персонажами. В так и не написанном третьем томе Чичикову предстояло пройти через ссылку в Сибири и встать наконец на путь нравственного очищения.
И ПОЧЕМУ ЖЕ СЖЁГ?
Помню, что наша учительница в школе говорила. что к концу жизни Гоголь был чуть ли не сумасшедшим, потому и сжёг... Когда я бабуле пересказала эту точку зрения моей учительницы. то та чуть очки не уронила на столик с вязаньем и поведала мне совсем иное...
Вероятнее всего, Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ» случайно. В последние годы жизни писатель ощущал постоянную слабость в теле, но вместо того, чтобы лечиться, продолжал изматывать свой организм строгим соблюдением религиозных постов и изнурительным трудом. В одном из писем к поэту Николаю Языкову Гоголь писал: «Здоровье моё стало плоховато... Нервическое тревожное беспокойство и разные признаки совершенного расклеения во всём теле пугают меня самого». Возможно, что это «расклеение» и подтолкнуло писателя в ночь на 24 февраля бросить рукописи в камин и затем собственноручно их поджечь. Свидетелем этой сцены стал слуга Семён, который уговаривал барина пощадить бумаги. Но тот лишь грубо ответил: «Не твоё дело! Молись!».
Утром следующего дня Гоголь, поражённый своим поступком, сокрушался своему другу графу Александру Толстому: «Вот, что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжёг всё. Как лукавый силён — вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил... Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь всё пропало».
Гоголь утверждал, что хотел сжечь лишь черновики и ненужные бумаги, а второй том «Мёртвых душ» в камин был отправлен по его недосмотру. Через девять дней после этой роковой ошибки писатель скончался.


И О ЧЁМ ЖЕ БЫЛ ВТОРОЙ ТОМ?
Письма Гоголя и оставшиеся черновики позволяют восстановить примерное содержание некоторых частей сожжённой рукописи. Начинается второй том «Мёртвых душ» с описания поместья Андрея Ивановича Тентетникова, которого автор называет «коптителем неба». Человек образованный и справедливый из-за лени и отсутствия силы воли влачит бессмысленное существование в деревне. Невеста Тентетникова Улинька приходится дочерью соседскому генералу Бетрищева. Именно она становится «лучом света в тёмном царстве» повести: «Если бы в тёмной комнате вдруг вспыхнула прозрачная картина, освещённая сзади лампою, она бы не поразила так, как эта сиявшая жизнью фигурка, которая точно предстала затем, чтобы осветить комнату... Трудно было сказать, какой земли она была уроженка. Такого чистого, благородного очертанья лица нельзя было отыскать нигде, кроме разве только на одних древних камейках*», — так описывает её Гоголь. Тентетникова, по замыслу Гоголя, должны были осудить за участие в антиправительственной организации, а его возлюбленная последовала бы за ним на каторгу. Затем, в третьем томе трилогии, эти герои должны были пройти через ссылку в Сибири вместе с Чичиковым.
Далее по сюжету второго тома Чичиков знакомится со скучающим помещиком Платоновым и, подбив его на совместное путешествие по России, отправляется к барину Костанжогло, женатому на платоновской сестре. Тот рассказывает о способах хозяйствования, которыми он в десятки раз увеличил доход с имения, чем Чичиков страшно воодушевляется. Вскоре после этого Чичиков, заняв денег у Платонова и Костанжогло, пытается выкупить имение у разорившегося помещика Хлобуева.
На «пограничной линии» между добром и злом во втором томе повести неожиданно возникает финансист Афанасий Муразов. Заработанные им не самым честным путём 40 миллионов рублей он хочет потратить на «спасение России», но его идеи больше напоминают сектантские.
В сохранившихся черновиках конца рукописи Чичиков обнаруживается в городе на ярмарке, где покупает ткань столь милого ему брусничного цвета с искрой. Он сталкивается с Хлобуевым, которому, как видно, «подгадил», то ли лишив, то ли почти лишив имения путём подлога. От продолжения неприятного разговора Чичикова спасает Муразов, который убеждает разорившегося помещика в необходимости работать и определяет его собирать средства на церковь. Меж тем обнаруживаются доносы на Чичикова и по поводу подлога, и по поводу мёртвых душ. Однако помощь продажного чиновника Самосвистова и заступничество Муразова позволяют герою избежать тюрьмы.
Вот так вот...
Но честно признаюсь, я при всей своей любви к чтению, которую привили мне мои бабуля и мама - обе учительницы литературы, "Мёртвые души" терпеть не могла и первый-то том одолела со скрипом... а если бы был бы ещё и второй... Жуть!То ли дело " Вечера на хуторе близ Диканьки"!