Мартовская революция

Среда, 25 Марта 2009 г. 22:40 + в цитатник

Никогда не думал, что так трудно делать революцию! Уже в пятый раз (а может, и в седьмой, не знаю точно) пытаюсь довести-таки хоть куда-нибудь государственный переворот на Саракше. Черта с два! Всякий раз забываю какую-нибудь важную мелочь. Концы-то с концами да детали с деталями еще у АБС не сходились, а у меня - так совсем разошлись. Вот досада! Ладно, попробуем еще раз...

Комментарии (4)

Как вам это понравится?!

Воскресенье, 22 Марта 2009 г. 15:22 + в цитатник

Сразу оговорюсь - нашел не я. Это Мадам мне ссылочку кинула. Правда, очень на кое-что похоже?)
http://www.youtube.com/watch?v=sObwlKoNL5o&feature...ist&p=47C10D47FD55389E&index=3

Комментарии (7)

Пункт 13 шифр ММ

Суббота, 21 Марта 2009 г. 00:05 + в цитатник

Вау тридцать три раза! Сегодня я это видел! Фильм Юрия Кары "Мастер и Маргарита"! Где Маргариту играет Вертинская, где Воланд - Гафт, Пилат -Ульянов, Левий Матвей - Дуров...

В отвратительном качестве, с середины третьей серии - и все равно: Вау! Я это видел и скачал! Все 4 серии! Кто захочет посмотреть - могу поделиться.

Комментарии (9)

Безальтернативное будущее :) Сиквел, однозначно!

Суббота, 14 Марта 2009 г. 19:40 + в цитатник

Допекли-таки! Сами виноваты!
Объясняю: по долгу службы мне приходится регулярно лазить за инфой на разные сайты про кино. Больше видеть не могу даже ссылки на этот несносный трейлер! А наметанный глаз услужливо выхватывает словосочетание "Обитаемый остров", даже если оно в самом углу и набрано самым мелким шрифтом. Ар-р-р-р!
В результате бедный Витюша был в очередной раз позабыт-позаброшен, и я, злобно хихикая, потирая руки и ручку и при торможении поезда падая на окружающих пассажиров, начала строчить еще одну маленькую одноактовую "литературную рецензию". На этот раз однозначно - сиквел. Безальтернативное продолжение!
До конца еще не отполировала, но не могу отказать в себе в удовольствии и выкладываю, так сказать, превью. Анонс. Эдакий типа трейлер.

(...)
- Ты все замкнул по отходам?
- Все, что смог. Единственное, что теперь выбрасывается, – это дым.
- А из остального делают консервы, - добавил Вепрь.
- М-м-масаракш… - прошептал бывший генпрокурор и отвернулся, едва сдерживая приступ тошноты.
- Привыкай-привыкай! – усмехнулся Вепрь. – Поверь моему университетскому образования и арестантскому опыту – съедобно почти все.
- Кстати, о еде, - сказал Рудольф. Он извлек из кармана банку консервов и толкнул ее через стол Вепрю. – Открой, будь добр.
Вепрь хмыкнул, что-то переключил в своем протезе и через пять секунд отогнул железным пальцем жестяную крышку с ровно срезанными острыми краями. В банке была однородная, бледно-коричневая, цвета молочной пенки на кофе, однородная паста.
- Что это такое? – спросил любопытный Умник, заранее морщась.
- А вы попробуйте, - сказал Руд.
Вепрь, не дожидаясь предложения, уже доставал из-за голенища «декретную» ложку. (из-за резкого обострения эпидемиологической обстановки всем жителям страны было приказано иметь личную посуду и пользоваться только ей). Он зачерпнул немного пасты, покрутил ложку перед глазами, понюхал и наконец отправил в рот.
- А ничего, - заявил он. – Как паштет. Только соли маловато.
Вторым неизвестное кушанье продегустировал Папа.
- Интересный вкус. Чем-то напоминает курицу, - и подвинул банку Умнику.
Неудавшийся путчист тщательно протер платком серебряную ложку (все, что осталось от императорского обеденного гарнитура на 56 персон) и осторожно зачерпнул из банки крохотный кусочек. Понадобилось полминуты и пристальные взгляды всех присутствующих, чтобы он отважился положить это на язык. А еще через несколько секунд в его глазах блеснул уже забытый восторг оголодавшего гурмана.
- Действительно, неплохо, - вынес вердикт бывший любитель деликатесов и зачерпнул уже полную ложку. – Сюда бы еще хонтийских специй… - задумчиво добавил он, жуя. – А что это такое?
Рудольф дождался, пока Умник проглотит еду.
- Чистый белковый продукт, - сказал он, в упор глядя на бывшего генпрокурора. Умник перестал улыбаться и побледнел.
- А точнее? – поинтересовался Папа.
- Паштет из опарышей, - раскрыл тайну необычного вкуса бывший начальник департамента специальных исследований.
Члены временного правительства переглянулись и дружно захохотали. Не смеялся только Умник. Его лицо стало еще белее.
- А что такое «опарыши»? – спросил он дрогнувшим голосом, и все заново покатились со смеху.
Папа стянул с носа очки и тихо смеялся, прислонясь спиной к бетонной стене и прикрывая глаза рукой. Рудольф сдержанно улыбался, но по его глазам было видно, что внутри он веселится от души. Мак, старавшийся во всем походить на старшего товарища, тоже пока сдерживался, хотя это давалось ему нелегко. Зато неудавшийся подпольщик с университетским прошлым, упав лицом на согнутый локоть руки на столе, фыркал и хрюкал, откровенно потешаясь над беспомощностью бывшего идеологического противника. Наконец Вепрь поднял голову и выдавил сквозь смех:
- Да, юрист, ты – не рыбак! (...)

Комментарии (1)

Трейлер трейлеров

Четверг, 05 Марта 2009 г. 23:51 + в цитатник

Вы когда-нибудь слышали про ПРЕМЬЕРУ ТРЕЙЛЕРА? (нет, может, конечно, опять я один от жизни отстаю, но я про такое никогда не слышал. До сегодняшнего дня) А вот есть такое! О-па! http://www.kinopoisk.ru/level/16/film/374715/ Зашибись! Сколько пафоса! Это вам не какие-то там Джонни Д., Джеки В... Это БОЛЬШООООООООЕ кино! Настолько необъятное, что трейлер к нему надо (!) отдельно (!!) рекламировать(!!!).

Метки: кинопремьера "обитаемый остров"

Комментарии (8)

Джонни Д.

Среда, 04 Марта 2009 г. 23:13 + в цитатник

Наверное, как всегда, узнаю новости последней, но! Вот как, оказывается, будет называться в прокате Public Enemies от Майкла Манна. Интересный перевод, хотя и объяснимый. Главного героя, оказывается, зовут Джон Диллинджер :) На кинопоиске выложили трейлер! http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/400599/
Что-то как-то пока не могу сформулировать впечатление. Но, в любом случае, вперед, к премьере!

Метки: джонни депп кинопремьера

Комментарии (3)

Идеи, витающие в воздухе

Четверг, 26 Февраля 2009 г. 23:40 + в цитатник

Старательно перечитывая в преддверии апрельской "окончательной утюжки" оригинальный текст "Обитаемого острова", отметил два любопытных места. К экранизации они не имеют особого отношения, просто не мог не обратить внимания.

Глава четвертая, сцена драки в подворотне.

"Время послушно затормозилось, секунды стали длинными-длинными, и в течении каждой можно было сделать очень много разных движений, нанести много ударов и видеть всех сразу."

Большой привет братьям Вачовски! Интересно, а как в сценарии "Матрицы" описывался аналогичный момент?

Глава шестнадцатая. Сцена обнаружения полузатопленной белой субмарины.

"Вот капрал Серембеш, храбрый танкист, рассказывал как-то в темной после отбоя казарме, будто на белых субмаринах ходят не обыкновенные моряки - мертвые моряки ходят, служат свой второй срок, а некоторые - из трусов, кто погиб в страхе, те первый дослуживают... Морские демоны шарят по дну моря, ловят утопленников и комплектуют из них экипажи..."

Еще один привет - на этот раз Брукхаймеру и Вербински! Конечно, легенды о всяких "летучих голландцах" появились, наверное, сразу после затопления первой лодки, но сделать "Голландец" ПОДВОДНЫМ судном - вот в чем фишка! Лично мне сразу нарисовались очень конкретные кадры... Вспомнил о процентовке замещения вербальных образов визуальными (см.предыдущий пост). Мда... Из всех искусств важнейшим для нас является ОНО.

Метки: обитаемый остров литература кино

Комментарии (14)

Обитаемый ОсТов. Аналогии здесь неуместны.

Четверг, 26 Февраля 2009 г. 01:20 + в цитатник

(Зарисовка на заданную тему. Литературная рецензия, как я это называю.)

- И все равно здесь чем-то пахнет, - поморщившись, сказал Папа.

- Правда? – сказал Свекор Седьмой. – А я не чувствую.

- Это ремонтом пахнет, - брезгливо повел носом Деверь Девятый. – Точнее, его результатами.

- Странник, неужели нельзя изобрести непахнущую краску? – спросил Папа.

- Уже изобрели, - спокойно ответил Странник Пятый.

- Ага. Только она стоит столько, что если бы мы ее закупили, то остались бы без штанов, - заметил Деверь.

- Лучше без штанов, чем без ремонта, - сказал Тесть Третий.

- Лучше – в штанах и с ремонтом, - возразил Деверь. – И форточку открыть.

- Снаружи еще хуже пахнет, - сказал Шурин Шестой.

- Ну, тогда терпите, - пожал плечами Деверь. – Или пусть Странник изобретет способ удешевления непахнущей краски.

- Можно подумать, - тем же спокойным тоном ответил Странник.

- Отлично, - проворчал Деверь. – Только поторопись. А то ты со своим ВСЕГО не успеешь оставить нас без штанов – Умник тебя обгонит.

- Но-но! – лениво погрозил пальцем Папа. – При мне не драться. Вот уйду – хоть в клочки друг дружку порвите.

За столом притихли. Только Тесть как-то некстати захохотал, но тут же, оглянувшись, осекся.

- Ну-ка, Умник, - Папа развернул кресло так, чтобы сидеть лицом к дальнему концу стола, - расскажи нам, что там у тебя с планом.

- План по валу, вал по плану… - прошептал, ни к кому не обращаясь, Шурин. Папа сделал вид, что не услышал.

Умник встал и, кашлянув, начал:

- На данный момент все складывается удачно. Правда, влияние привозного продукта заметно ослабло и пришлось расширить закупки, но это явление временное. У них кризис жанра, качество вытеснения снизилось, но это обычный и уже не первый спад. Через два-три года показатели опять поднимутся до нужного уровня.

- Нужного кому? – спросил Деверь.

- Им, - ответил Умник, прищурясь. – Нам. И вам.

Деверь скривился. Сообразителен стал Умник, вырос, опыта набрался, за словом в карман не лезет. Глядишь, скоро Шурина подсидит по части интриг да хитростей.

- Продолжай, – одобрительно кивнул Папа.

- Так вот, в связи с этим спадом я перенаправил основные усилия на внутреннее производство. Тщательно поддерживается стремление и желание местной технической и творческой базы перенимать опыт заокеанской империи и внедрять на нашей почве соответствующее оборудование и методы.

- Конкретнее, - проворчал Свекор.

- Да, - согласился Папа. – Давай на примерах. Что с последним проектом?

Умник приосанился, едва сдерживая самодовольную улыбку. Даже китель одернул – он был безкритично убежден, что форма Департамента ему очень к лицу. О, какую работу пришлось провести, чтобы Департамент развития культуры включили в число стратегических ведомств, сотрудникам которых положена форма! Сколько времени было убито на составление многостраничных обоснований и пояснительных записок! Сколько пылких речей было произнесено за этим и другими столами! Правда, пришлось переименовать вверенное ему ведомство в Департамент охраны культуры (едкий на язык Шурин тотчас обозвал его Департаментом культурной охранки), но это волновало Умника меньше всего.

{Были еще варианты названий: Департамент управления культурой (или направления культуры) – исправления культуры; Департамент культурного единства – единой культуры; Департамент культурного давления – культурного подавления; Департамент внедрения культуры – разведения культуры; Департамент культурной безопасности – безкультурной опасности. Был даже Департамент управления рациональной адекватностью культуры (ДУРАК), Департамент управления адекватной реакцией на культуру, Департамент оперативной культурной адаптации (ДОКА), Департамент обеспечения культурной теории общего распространения (ДОКТОР), Департамент учета распространения идеальной культуры (ДУРИК), Департамент учета распространения культурной активности (ДУРКА). И даже Департамент распространения адекватной культуры общего назначения (ДРАКОН). До сих пор не знаю, что лучше, что хуже. – Прим. Автора.}

Итак, Умник произнес не без гордости:

- Как вы знаете, подготовкой и реализацией последнего проекта я руководил лично.

- Да уж, видели! – проворчал Свекор, а Тесть снова по-армейски откровенно загоготал. Впрочем, в этот раз и остальные лица покрылись усмешками.

Умник оскорбился было такой реакцией, но, взглянув на Папу, успокоился.

- Вы можете придерживаться любых мнений о качестве моей работы. Но ее результативность подтверждена независимой экспертизой.

И он выжидающе посмотрел на Странника. Папа, проследив за его взглядом, развернул кресло к начальнику Института ВСЕГО (ВСЕсторонней Государственной Обороны – так расшифровывалась эта «говорящая» аббревиатура).

- Да, это так, - сказал Странник, глядя в бумаги на столе перед собой. – Замеры произведены на трех тысячах объектов потенциальной возрастной группы. 93 процента полного замещения вербальных образов визуальными и 6 с половиной процентов удовлетворительного вытеснения.

- А еще полпроцента? – спросил Шурин.

- Такой величиной можно пренебречь, - авторитетно заметил Тесть.

- Это у тебя при высадке десанта можно, - огрызнулся Шурин. – Здесь дело другое.

Но Странник уже кивал:

- Да, можно пренебречь. Там нулевые показания по обоим источникам.

Умник чуть нахмурился. Он заметил, что Странник сообщает эти данные как будто с некоторой долей сожаления. Впрочем, у него должность такая. В его обязанности входит во всем сомневаться и ко всему относиться скептически. Отстраненно относится. На то он и Странник.

Умник уже открыл рот, чтобы продолжить доклад, но тут Странник, так и не поднявший взгляда, буквально с языка снял у него фразу:

- Но, полагаю, обнародование второй части проекта доведет показатели до 99 процентов. А может, и до всех ста.

- Серьезно? – Папа покачал головой с одобрительным удивлением. – Что ж, неплохо, неплохо. То есть, этот пункт можно вычеркивать из списка?

- Да.

Папа круто развернул кресло и взглянул в лицо Умнику.

- Вычеркивай.

- Спасибо, Папа!

Большей похвалы нельзя было и ожидать.

- А сколько еще пунктов осталось? – поерзав на стуле, спросил Деверь.

- Ни одного! – с плохо скрытой гордостью поспешил сообщить Умник.

- Один, - негромко сказал Странник, и все взгляды опять обратились на него. У Умника екнуло и нехорошо засосало под ложечкой.

- Я считаю этот пункт закрытым, - с нажимом произнес он. – Хотя там и была незапланированная инициация, но даже без вмешательства моего департамента все уложилось бы в рамки допусков.

- Еще не было обнародования, - упорно не поднимая головы, сказал Странник.

- Да народ уже устал ждать! – не удержался и перешел на эмоции Умник. – За 7 лет всё разошлось на слухи да сплетни. Обнародование по этому пункту ничего не изменит. Там даже десяти процентов референдума не будет. И расчетная аудитория практически не перекрывается с потенциально активной группой.

- Но так ли это хорошо? – задумчиво произнес Папа.

- Вот именно, - жадно подхватил Деверь. – Сколько пунктов уже приходилось добивать? Половину, не меньше. Вы только вспомните, как он с пунктом 13 возился! В конце концов пришлось всаживать контрольный сериал. Но даже при этом еще по театрам дела не закрыты. И даже новые появились!

Умник побледнел. Да, пункт 13 шифр ММ оказался самым трудным. Умник тогда только-только возглавил Департамент и, по неопытности, провел проект слишком прямолинейно и рано успокоился. А когда понял, что дедовские методы укладывания отснятого материала на запираемые полки теперь не эффективны и даже наоборот – опасны, - было уже поздно. Но больше он таких проколов не допускал.

Между тем Деверь не утихал.

- Смету превысили в 15 раз, представляешь, Папа?

- Ничего себе, - пробурчал Свекор. – Это ж какие объемы…

- По пункту 13 смета было изначально занижена моим предшественником, - попробовал защищаться Умник.

- Да ты и сам еще ни разу в сметы не укладывался! – не унимался Деверь. – Что и не мудрено. Вы бы видели его счет по последнему проекту! На перекраску списанного бронетранспортера. Я даже Тестю позвонил спросить, неужели это так сложно.

Шурин толкнул Тестя локтем:

- И что ты ответил?

- Ответил, что не знаю, - честно сказал Тесть. – Мы никогда не красили БТР в красный цвет.

За столом дружно захохотали. Странник - и тот улыбнулся.

- Такое ощущение, что Умник собственноручно этот БТР красил! – продолжал кипятиться Деверь. – Другого объяснения заявленной цене я найти не могу.

- Но счет-то ты оплатил? – смеясь, спросил Свекор.

- А у меня был выбор? – огрызнулся Деверь.

Новый взрыв хохота. Даже сам Деверь засмеялся. Не веселился только Умник. Стиснув зубы, он чувствовал, как горит все лицо, уши, шея и даже макушка.

- Ну, будет, будет, - добродушно сказал Папа. – Это дело прошлое. Цель же оправдала средства.

Смех быстро стих, и все снова стали серьезны и насторожены.

- Спасибо, Папа, - с искренней благодарностью вздохнул Умник. Смейтесь, смейтесь! Когда вы будете докладывать о ваших «успехах», я тоже вволю пошучу.

- Так что же с тем оставшимся пунктом? – спросил Папа. – Считаем закрытым?

Умник хотел воскликнуть «Да!», - но сдержался. Вопрос явно был обращен не к нему.

- Условно - да, - ответил Странник. – После обнародования – год контроля, тогда решил окончательно.

- Год? – удивился и обиделся Умник. – Зачем так много?

- Но этот проект возглавлял лично не ты! – сухо отрезал Странник. – Твои проекты я больше месяца не контролирую. Там и за неделю все ясно.

- Благодарю за столь высокую оценку, - скривился Умник.

- Шесть месяцев контроля, - прекратил их спор Папа. – И отчет для выбора дальнейших действий.

Странник и Умник, не глядя друг на друга, одновременно кивнули. Умник наконец сел.

Папа помолчал немного, обводя взглядом сидевших за столом.

- Если список исчерпан, надо составить новый.

Умник вздрогнул. Странник наконец поднял голову и посмотрел на Папу. Остальные и так были настороже.

- Что у нас было запланировано после закрытия первого списка?

- Новые правила лицензирования и финансирования СМИ, - сказал Шурин. – И замораживание программы по борьбе с коррупцией.

- Вторая версия закона о госмонополиях, - сказал Свекор.

- Увеличение расходов на противобаллистическую защиту, - сказал Тесть.

- Перевод высшей школы на ведомственное финансирование, - сказал Деверь. – И отмена налоговых льгот для издательств.

- Реорганизации системы НИИ гуманитарного и общественно-научного профиля. И новый закон о гостайне, - сказал Странник.

Умник слушал и наслаждался растущим ощущением своей значимости. Не то, что бы он не знал, для чего именно составлялся список, по которому он работал. Но впервые об этом говорилось открытым текстом. До сих пор даже здесь, на закрытых совещаниях, это замалчивалось.

- Неплохо, неплохо, - резюмирован Папа. – Следующий список составьте так, что бы после первой же очереди можно было приблизиться к…

Он замолчал, и его внимательный взгляд выжидающе заскользил по всем лицам. Но никто не решился. Все опускали глаза и искоса поглядывали друг на друга.

- К постоянной Че, - в наступившей тишине негромкий голос Странника прозвучал особенно четко. И едва он это произнес, как все согласно закивали.

- Именно, - удовлетворенно произнес Папа. – Первое рассмотрение назначим через неделю. Да, Умник, ты на сегодня можешь быть свободен. Тебя, кажется, уже ждут в телецентре.

Умник поднялся, коротко поклонился и быстро вышел.

- Ну, что же, - задумчиво сказал Папа, глядя на закрывшуюся за ним дверь, - Странник, ты помоги ему с новым списком. Говорят, у тебя какая-то уникальная по объему библиотека. Да и кругозор у тебя пошире. Остальные тоже могут присоединиться, если есть желание и потребность.

Папа опять замолчал, потом улыбнулся какой-то своей мысли и произнес лукаво:

- А давайте учредим новое почетное звание. Специально для Умника, а?

- Народный книгоубивец, что ли? – спросил Шурин.

- Заслуженный экранизатор! – хохотнул Тесть.

- Ударник кинематографического литрасстрела, - фыркнул Деверь.

- И орден 25-го кадра на грудь! – оскалился Свекор.

Опять дружно посмеялись.

- Не стоит, - тихо сказал Странник. – Я уже предложил ему провести кинофестиваль «Кино и книга. Два века вместе». Так что где-то через полгода он сам себя наградит.

- Остро! – усмехнулся Папа. – По-заграничному.

- Да нет, - вздохнул Странник. - Как раз очень по-нашему.

- Кстати, - сказал Папа, – принеси-ка мне перечитать незакрытый пункт. И последний проект тоже. А то, глядишь, после контрольной утюжки и я попаду в ваши сто процентов.

- Хорошо, - кивнул Странник.

Папа опустил обе ладони на крышку стола и откинулся в своем кресле.

- Всё на сегодня. Как говорят в департаменте Умника: всем спасибо, все свободны. А ты задержись на минуту, - сказал он Страннику.

Разом загрохотали отодвигаемые стулья, зашуршали бумаги, укладываемые в дорогие папки из натуральной кожи, и через минуту за столом остались только двое.

Папа долго молчал, глядя в серое окно. Потом спросил:

- Над чем ты сейчас думаешь, Странник?

- 451 по Фаренгейту, - едва слышно сказал Странник. – Пленка плавится раньше.

- Хочешь исправить?

Странник молча покачал головой.

- Правильно, - согласился Папа. – Оставь как есть. Думаю, это нам еще пригодится.

25 февраля 2009 года. 23:59

Комментарии (1)

Аудио-запись: Ностальгия-а-а-а-а...

Вторник, 17 Февраля 2009 г. 20:42 + в цитатник

Тут брателло сидел слушал на контакте чью-то подборку музыки. Были интересные перепевки под известные мелодии. Была неплохая коллекция песен на пиратскую тематику. И среди них вот это! Как много сразу вспомнилось! Надо будет еще накачать)))

Пиратская лирическая

   C                   G
В ночь перед бурею на мачте
                     C
Горят святого Эльма свечки.
                 G
Отогревают наши души
                   C
За все минувшие года.
         E7           Am
Когда воротимся мы в Портленд
                      Dm
Мы будем кротки, как овечки.
                          E7
Но только в Портленд воротиться
                      Am
Нам не придется никогда.

Что ж, если в Портлэнд нет возврата,
Пускай купец дрожит от страха.
Ни Бог ни дьявол не помогут
Ему спасти свои суда.
Когда воротимся мы в Портленд
Клянусь, я сам взбегу на плаху.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.

Что ж, если в Портленд нет возврата,
Поделим золото, как братья.
Поскольку денежки чужие
Нам достаются без труда.
Когда воротимся мы в Портленд
Нас примет Родина в обьятья.
Да только в Портленд воротиться
Нам не придется никогда.
Когда воротимся мы в Портленд
Нас примет Родина в обьятья.
Да только в Портленд воротиться
Не дай нам, Боже, никогда.

еще тексты - здесь. http://lib.ru/KSP/okudvawa.txt

Комментарии (4)

Фильм? Фильм... Фильм!

Воскресенье, 15 Февраля 2009 г. 18:09 + в цитатник

Помните, есть такой веселенький мультик? И там есть симпатичный тощий такой очкарик-сценарист? Вот как он там пишет сценарий - это все чистая правда! И муза над головой, и азартный восторг, когда все получается, и разрывание всего, что только что получилось, и битье головой об стену, и опять - Муза! Только все это, конечно, более растянуто во времени. Бывает, муза висит по два дня, бывет, об стенку головой бьешься неделю... Но к чему это я? На самом деле я это к другому эпизоду мультика - когда уже в процессе съемок им вешают на раскадровку визу :"Слишком мрачно!" - и ребята переснимают вместо похорон свадьбу. Вот у меня получилось с точностью до наоборот.

Висела, значит, надо мной муза, я восторженно строчу в тетрадке (как тот мультяшный сценарист), главный герой горит веселым азартом задуманного им небольшого хулиганства, и оба мы, довольные собой, в отличном настроении, с шутками-прибаутками несемся к кульминации эпизода, две сцены уже прописали... И тут я вспоминаю, что два месяца назад (а по времени сюжета - всего пять дней назад) я весьма неудачно уронила моего героя с высоты эдак второго этажа. Сломать он ничего не сломал (хотя и такая мысль была, каюсь!), но сильно ударил бок, отчего немало страдал, пока не случились с ним новые приключения, отодвинувшие травму на второй план. Но вот в новом эпизоде синяк скрыть уже никак не возможно!!!

И вот, хлопнув себя по лбу, ставлю визу: "Слишком весело!", вычеркиваю две сцены и начинаю переписывать сначала. Теперь герой удручен, его терзают сомнения насчет нужности и оправданности задуманного "хулиганства", его несет на очередные философские размышления о сущности собственного бытия... Но сюжет-то надо вывернуть на тот же результат, другого пути точно быть не может! Но ничего, вроде выворачиваем.

В общем, "вот такая вот загогулина!"

Комментарии (6)

О, стол! Ты... стол! :)

Суббота, 07 Февраля 2009 г. 22:45 + в цитатник

Таки добралась вчера до стола! И сегодня доберусь! Там фантастически удобнее писать. А то в метро а)тесно; б)времени мало. Только сядешь, перечтешь последний абзац, что б продцепиться, полабзаца напишешь -и надо все бросать на полуслове и бежать на выход, не потеряв при этом перчатки! Да еще все в радиусе одного человека пялятся на тебя секунд по 10 каждый. В самом деле, какой нормальный человек будет в ХХ! веке (!) в метро (!) писать (!) в тетрадке(?!) Единственные носители тетрадок в метро - это студенты. Но они их только читают.
Один раз какой-то мужик поинтересовался-таки, не писательница ли я часом? Я ответила, что пишу для своего удовольствия и не публикуюсь, а профессия у меня совсем другая. "Жаль",- сказал мужик, - "а то у меня есть потрясающий (а какой же еще! - KDM) сюжет про моего брата, он военный". Я вежливо улыбнулась и сказала, что про войну написать ничего не смогу. К счастью, поезд причалил у моей платформе - на том мы и расстались. Вот так пропадают по-а-а-а-трясающие сюжеты!)))
Итак, вперед! Нас с одним товарищем... нет, даже с группой товарищей!)... ждет стол!

Комментарии (1)

Слуга двадцати двух господ(

Четверг, 05 Февраля 2009 г. 13:05 + в цитатник

За два последних дня начала особенно четко понимать, зачем нужны домработницы. Быт сжирает время и силы с такой неимоверной прожорливостью, что на то, что просто очень-очень хочется сделать почти ничего не остается. В голове уже оформились кое-какие идеи и яростно требуют воплощения на бумаге - так нет же! Надо идти в магазин, тащить ребенка на английский, выяснять, где и почем купить машину, чтобы ездить на дачу, готовить ужин, кормить ребенка, укладывать спать... А тут и день кончился! Засада! И надо - именно НАДО идти спать, потому что завтра 12 часов пахать на студии, а после 4 часов сна это довольно тяжело, а ошибаться нельзя, потому что ты начальник отдела и за отвечаешь за себя и за "того парня", да и мотор хандрить начинает, если не высыпаешься, а у тебя семья, ребенок, квартира, дача - и все это надо тащить, а лежа в больнице это не сделаешь... А надо бы еще что-то почитать и посмотреть для общего развития и что б уровень не терять... А в голове уже возится еще одна задумка - классная задумка, которая потребует еще черт знает сколько твоего свободного времени, которого нет... В общем, хана!
Каюсь, Маг, я вчера так и не дошел до стола, как вам обещал. Да и себе обещал, что уж душой кривить! Вместо этого убил три часа на "повышение культурного уровня". Кино в целом понравилось, но писать после него я был уже не в состоянии.
В общем, Маг, я вам очень и очень благодарен за то, что вы делаете (вы понимаете, о чем я). Без вас я бы сгнил, закопавшись в быт. Большое вам человеческое спасибо! Спасибо! И еще раз спасибо!

Комментарии (4)

Прощай, Бэл...

Суббота, 31 Января 2009 г. 18:44 + в цитатник

Милый Бэл! Скоро я расстанусь с тобой. Мы были вместе недолго, чуть больше недели, прожили за это время несколько месяцев... Нам было и легко, и трудно, и приятно, и больно... И было несколько особенно прекрасных часов, но... Все, достигшее своего предела, идет на убыль. Мы достигли предела слишком рано. А теперь я вижу, как пространство между нами словно наполняется туманом, и твой облик теряет четкость черт, а голос звучит все тише и неразборчивее. Ты не понимаешь, что мы расстаемся. Ты не можешь этого понять. Ведь ты - лишь образ. Герой, история которого не сложилась...

Я благодарна тем, кто помог тебе появиться из небытия, войти в мои мысли и увлечь меня в дивный полет. Бесподобный полет, в котором забываешь себя и превращаешься в двоих. Нас было двое... Но ты останешься таким, каким был сегодня, а я продолжу меняться.

Тебе на смену придут другие. И до тебя они тоже были. Ничего особенного, можно привыкнуть к этим встречам, недолгим приключениям и тихим расставаниям. Но сегодня почему-то мне особенно больно. Может, просто потому, что задумалась об этом чуть дольше, чем обычно.

Шла по улице, пустой в выходной день. Под ногами поскрипывал снег. Я прощалась с тобой в голос, я разговаривала с тобой так, как говорила бы с живым человеком. Ты бы мог меня услышать. Если бы ты был...

Но тогда - кто же ты? Можно сказать - плод фантазии, результат вдохновения, болезненная шизофрения, сублимация неполучаемых в реальности эмоций и ощущений. Мечта, задавленные желания, вырвавшиеся наружу. Но как тогда я разговаривала с тобой, задавала вопрос - и не знала заранее ответа, а иногда даже получала неожиданные ответы: ты должен быть сказать "да", а говорил - "нет", должен был согласиться, а ты возражал.

Ты - не я. И не часть меня. Кто ты или что ты - я не знаю. И, наверное, не знает никто. Как существуют наши герои, для которых мы пищем сюжеты? За счет чего они живут? А ведь они живут САМИ.

Милый Бэл! Прости, что не сложилась твоя история, что получилась она слишком личной, слишком дорогой мне - и слишком банальной, слишком сентиментальной, слишком неправдоподобной, чтобы ее стоило превращать в слова и класть на бумагу. Но ты, к счастью, этого не поймешь. Для тебя это был самый настоящий и единственно реальный мир. И для меня тоже. Ты останешься в нем. Для тебя просто остановится время. Это как кусок пленки из середины сгоревшего фильма. Не известно, что было в начале и не узнать уже, что будет в конце. Финала просто нет.

А я пойду дальше. В следующий мир. Прощай. Может быть, я еще не раз вспомню тебя, гордый Бэл! А может быть, и нет...

Комментарии (0)

Переворошим архив... Еще 2006 год

Среда, 28 Января 2009 г. 23:59 + в цитатник

Короткое предисловие: Нижеследующий текст - результат коллективного творчества. Имена (точнее, ники) авторов приведены по состоянию на момент создания текста.

NATALIE, KateDeMarco, Олуэн, ЭдВуд(Эльза), Molly

Чарли и Шоколадная Фабрика-2:

Рождество в шоколаде

киносценарий

В Париже зимний вечер. В Париже идет снег. Пушистые белые хлопья падают с темных небес на украшенный огнями город.

Скоро Рождество!

Одна особенно красивая снежинка восхищенно кружится над шпилем Эйфелевой башни, спускается все ниже и ниже. Но неожиданно ее подхватывает порыв ветра и несет вместе с сонмом подружек над крышами домов, гонит по лабиринтам улиц и переулков.

Снежинки летят мимо праздничных витрин, заглядывают в окна домов... Еще один порыв ветра бросает их к самой мостовой, и они едва успевают увернуться от слепящих фар автомобиля. И снова – вверх, вверх!

Ветер наконец оставляет ледяных красавиц в покое. Они опять затевают свой хоровод – плавно и медленно, все ниже и ниже. Но у самой земли нашу королеву снежной красоты привлекает небольшое оконце в темной стене. Она подлетает к самому стеклу и заглядывает внутрь…

А за меленьким оконцем – огромный цех! Над тремя невероятного размера котлами поднимается белесый пар. В одном котле медленно перемешивается густая темная масса. В другом котле – то же варево, но более светлое. А в третьем оно почти белое.

Котлы одновременно начинают наклоняться, и на огромный протвинь льются три струи. Но они не смешиваются. Разноцветные потоки истончаются, завихряются и вырисовывают замысловатый узор.

А протвинь медленно движется. Это стальная лента бесконечного конвейера. По ней застывший узорчатый слой едет в следующий цех. Там из-под потолка на него обрушиваются блестящие ножи. Они режут узорчатый слой на детали сложной формы. Детали соскальзывают с конвейера на безразмерный стол.

Край соединяется с краем… Мелькает игла, ложится стежок за стежком… И вот уже разматываются катушки, и стремительно строчат несколько швейных машинок, из-под их лапок течет узорчатое полотно, ложится мягкой волной под изящные тонкие пальцы Мастера.

Пальцы скользят по швам, расправляют складки – но работа сделана идеально, ни к чему не придерешься!

Пальцы ныряют в лиловую перчатку. Рука надевает на голову цилиндр. Из-под его полей мы успеваем заметить только уголок улыбки.

Идеального кроя редингот... Трость… Легкая уверенная походка... Это, безусловно, хозяин волшебного кондитерско-швейного производства. А его хозяином может быть только один человек на свете. И хотя мы так и не увидели его лица, мы знаем, кто он…

Полный текст - в прикрепленном файле в формате Word.

Вложение: 3716532_CHiSHF_Ogranka__.doc

Метки: фанфикшн чарли и шоколадная фабрика вилли вонка

Комментарии (11)

Переворошим архив... 2006 год

Среда, 28 Января 2009 г. 23:30 + в цитатник

Во сне

слишком не фантастический рассказ

Картонной шляпе посвящается…

В этот день Уилл устал, как никогда раньше. А все дурацкая затея с золотыми билетами! Поднимаясь в свои личные апартаменты, он ругал себя почем зря. Ну что, нельзя было придумать другой способ найти наследника? Теперь же из-за проклятой билетомании спрос на его шоколад настолько вырос, что даже огромная Фабрика с трудом справлялась с таким количеством заказов. Господи, да скорей бы все это кончилось! Уже четвертую неделю он спал по три часа в сутки, а то и меньше. Вот и сейчас уже скоро три часа ночи, а в шесть надо вставать!

Он шагнул с прозрачной площадки лифта в гостиную, никогда не видевшую гостей. Едва бросил взгляд на дверь, ведущую в кухню. Умпа-лумпы, как всегда, оставили ужин на плите. Но есть совершенно не хотелось. Хотелось только одного – спать! Спать. Спать…

Он закрыл глаза, едва переступив порог спальни. Свет не стал включать – зачем? На первом шаге по глубокому мягкому ковру привычным движением с детской непосредственностью швырнул куда-то в темноту шляпу. На третьем шаге упал на пол сюртук. На пятом – жилет. Седьмой и восьмой шаги оставили на ковре ботинки. Девятый шаг – рука находит прикроватную тумбу и высыпает на нее запонки. Сейчас десятый шаг – и все!

Уилл протянул руку, чтобы отбросить край одеяла, и вдруг его пальцы ткнулись во что-то теплое и не очень мягкое. В другой день, точнее, ночь, он бы, наверное, заорал от неожиданности. Сегодня же у него не было сил, даже чтобы испугаться. Но он все-таки удивился и осторожно ощупал это нечто. Это было похоже на… на… на…

Уилл отпрянул на шаг назад. Это было живое! Точно живое! В его кровати лежало что-то… вернее, кто-то живой! Он наощупь отыскал выключатель ночника. Свет, приглушенный плотным абажуром, выхватил из темноты изголовье кровати. Там лежал человек! Лежал и спал.

Сон сняло как рукой. Уилл в изумлении уставился на незваного и наглого гостя. Гость мирно посапывал, крепко обнимая любимую уиллову подушку. Уилл присмотрелся, даже на корточки присел, что бы лучше разглядеть его лицо. Тут его ждало еще одно потрясающее открытие – это была она! От этого открытия Уилл не удержался на ногах и сел на пол.

Вот так-так! Леди! Девушка лет двадцати. И как она сюда попала? Действительно, как? В его апартаменты не вела ни одна лестница, по которой мог бы пройти человек. Сам он всегда поднимался на лифте. Окна… Нет, ерунда! Чтобы добраться до окон, надо было подогнать пожарную машину с выдвижной лестницей. Интересно, как это можно сделать, если ворота Фабрики всегда закрыты? Через крышу? С вертолета, что ли? Да нет же… Но тогда: как, когда, и главное – зачем она сюда пришла?

В голове мигом пронеслись тысячи предположений, одно безумнее другого. Охотница за золотым билетом? Шантажистка? Чокнутая фанатка? Вор? Наемный убийца, подосланный конкурентами? Уилл знал человек двадцать, которые каждый день просыпались и засыпали, мечтая только о том, чтобы он и его Фабрика провалились ко всем чертям…

В этот момент спящая пошевелилась. Уилл метнулся за спинку кровати и затаился. Скрипнули пружины, и снова тишина. Уилл подождал несколько минут – было тихо. «Наверное, перевернулась на другой бок и опять уснула», - подумал он и осторожно выглянул из-за спинки кровати. Теперь леди лежала на спине и ее глаза… БЫЛИ ОТКРЫТЫ!

На этот раз он все-таки заорал. И не он один.

«Мама!» - вопила девушка. «Папа!» - вопил Уилл. Разумеется, на их крики никто не отозвался. Здесь, под крышей центрального корпуса Фабрики они были одни.

Перестали кричать они тоже одновременно. И теперь в тишине смотрели друг на друга глазами, круглыми от ужаса и удивления.

Но очень быстро испуг на лице девушки сменился улыбкой. У Уилла возникло странное ощущение, будто она его узнала. Он нахмурился – это было более чем странно. Девушка никак не могла знать его в лицо. Он уже 15 лет не общался ни с одним человеком – даже по телефону.

- Привет.

Уилл вздрогнул. 15 лет он не слышал обычного человеческого голоса. Вместо ответа он кое-как кивнул.

- Кажется, я вас напугала. Простите. Ой, а это, наверное, ваша постель? Извините, пожалуйста!

Девушка вскочила с кровати и стала заправлять одеяло.

Уилл настороженно наблюдал за ней. Она была одета (насколько это можно было разглядеть в полумраке) в джинсы и легкий свитер. Двигалась она быстро и легко.

Девушка аккуратно уложила его любимую подушку и выпрямилась. И улыбнулась очень по-дружески. Уилл насторожился еще больше.

А незваная гостья тем временем стала оглядывать комнату.

- Вилли, а можно включить освещение? – спросила она.

- Можно, - кое-как произнес Уилл. Он и сам был не против осветить ситуацию поярче. Его не удивило, что загадочная леди назвала его по имени, – знала же она, в конце концов, в чью спальню залезала! Гораздо больше поразило то, что девушка без труда отыскала в полутьме выключатель. Впрочем, дверь он оставил открытой, оттуда падала из гостиной полоса света, а все выключатели ведь располагаются около дверей…

Спальню залил яркий электрический свет. Девушка стала разглядывать комнату, и на ее лице заиграла милая улыбка. Зато Уилл, оглядев свою спальню вместе с гостьей, почувствовал, как его щеки начинают гореть.

В самом деле, эту комнату нельзя было назвать спальней взрослого человека. Это, скорее, была детская – только все предметы в ней были слегка увеличены. Плюшевые кресла-кубики ярких цветов, полки с забавными игрушками – зверями, машинками и роботами. На потолке нарисована карта звездного неба и подвешены модели реальных самолетов и фантастических космических кораблей. А в углу – целый шкаф различных приспособлений для выдувания мыльных пузырей. Уилл обожал это дело. Теплыми летними вечерами он мог часами сидеть на подоконнике распахнутого настежь окна (оно выходило во двор Фабрики, и он не боялся быть замеченным) и наблюдать за радужными переливчатыми шарами.

- Как здорово! – воскликнула гостья. – Хотела бы я, что бы у меня была такая же комната!

- Вам правда нравится? – недоверчиво спросил Уилл.

- Конечно! Я была уверена, что ваша комната выглядит как-то так.

Уилл, все еще красный, как вареный рак, надел ботинки, подобрал с пола сюртук и жилет и сложил их на одно из кресел. Потом отыскал цилиндр.

- Ой, шляпа! – ахнула гостья. – А можно… Можно посмотреть?

Уилл опешил. Он ожидал чего угодно, только не этого. Что такого особенного в его шляпе? Ну, старомодная слегка… Он с опаской приблизился к гостье и протянул ей цилиндр. Девушка долго крутила шляпу в руках, осторожно гладила блестящий атлас, поправляла бант, пересчитывала клеточки на ленте…

- А можно примерить?

- Можно, - растеряно пробормотал Уилл.

Девушка тут же водрузила цилиндр на голову и стала оглядываться.

- Зеркало в гостиной есть, - сказал Уилл.

- Это туда, да?

И гостья выбежала в гостиную. Уилл поспешил за ней.

- А вам идет.

- Правда?

- Правда.

Девушка еще немного покрутилась перед зеркалом, надвигая шляпу то на брови, то на затылок. Потом бережно сняла цилиндр и протянула Уиллу.

- Спасибо.

- Да не за что.

Он уже взялся за поля со своей стороны, а она еще не отпустила со своей… И оба замерли, глядя друг другу в глаза.

- А у вас глаза и в самом деле фиалковые, как в кино, - прошептала девушка.

- Что? – не понял Уилл.

Она отпустила шляпу.

- Извините, это я так…

Они стояли друг против друга, не зная, что дальше делать. Гостья смотрела в пол и кусала губы. Уилл вертел в руках цилиндр.

- Простите, а как вас зовут?

- Лара, - ответила она, не поднимая взгляда.

- Лара… - повторил он задумчиво, но спохватился: - Скажите, мисс Лара, что вы делали в моей спальне?

- Я? – она наконец подняла глаза. – Спала…

- Но как вы туда попали?

Девушка пожала плечами.

- Не знаю, - грустно ответила она. Уиллу опять стало не по себе.

- То есть, как это – не знаете?

- Ну, я легла спать у себя в комнате, а проснулась… у вас. Наверное, вы мне снитесь.

- Что? – ошарашено переспросил Уилл.

- Вы мне снитесь, - повторила она и снова отвела взгляд. Но Уилл успел заметить, что в ее глазах блеснули слезы.

- Очень мило… - пробормотал он, не зная, что еще можно сказать в ответ на такое заявление.

- Простите, - едва слышно прошептала гостья и всхлипнула. – Просто я очень-очень хотела увидеть вас во сне.

- Но почему именно меня?

- Потому что вы мне очень-очень нравитесь.

- Но откуда вы меня знаете?

- Я видела вас в… - девушка запнулась.

- Где?

- Не важно.

- Как – не важно? Для меня это очень-очень важно!

- Во сне.

- Где?!

- Ах, давайте не будем говорить об этом! – воскликнула девушка. – Это глупость какая-то: во сне говорить со снами о снах!

Она как-то неловко всплеснула руками и пошла в кухню. Уиллу ничего не оставалось, как пойти за ней.

На кухне она поставила на плиту чайник, достала чашки и блюдца. Уилл, не зная, что делать, сел к столу.

- Где у вас сахар? – спросила гостья. – А, вижу… - она достала с полки сахарницу. – А чай или кофе?

- Левее.

- Ага. А растворимый есть?

- Какой? – не понял Уилл.

- Простите… Не обращайте внимания…

Дожидаясь, пока закипит чайник, гостья подошла к окну. Глядя на темные силуэты труб и светящиеся окна цехов, она спросила:

- Значит, это и есть ваша Фабрика, Вилли?

- Да.

- Совсем как… - она опять запнулась и замолчала.

- Совсем как – что?

- Совсем как где, - поправила она и вздохнула. – Не важно.

Уилл почувствовал, что переспрашивать не стоит, и тоже вздохнул.

- Пожалуйста, не зовите меня Вилли, - сказал он. – «Вилли Вонка» - это торговая марка. Если вам не трудно, называйте меня Уильямом или Уиллом.

Она кивнула.

- Хорошо… Уилл. А где сейчас Чарли?

- Кто?

Она резко обернулась.

- Чарли Бакет.

- А кто такой Чарли Бакет?

На ее лице отразилось сначала удивление, а потом – почти испуг. Уилл тоже не на шутку перепугался. Чего еще ему ждать от этой странной девушки?

К счастью, тут закипел чайник. Гостья стала заваривать чай и вроде бы успокоилась.

- Вам покрепче? – спросила она.

- Да, пожалуйста.

Она разлила чай по чашкам и села напротив Уилла. От чашек поднимался ароматный пар.

Уилл спохватился:

- Хотите шоколада?

Она подняла глаза, и ее лицо снова озарила счастливая улыбка.

- Один сливочный «Восторг» Вонки, пожалуйста… - попросила она, и голос ее чуть дрогнул.

- А почему один? Можно хоть сто!

Уилл сказал это и сам удивился. Минуту назад он боялся своей гостьи, а теперь был готов сделать что угодно, лишь бы она не вздыхала, а улыбалась. Он достал из буфета плитку шоколада и положил рядом с ее чашкой.

Она смотрела на красную обертку с таким восхищением, словно это был не обычный шоколад, а чудо какое-то неземное. Странная она все-таки…

- Можно, я возьму его с собой? – спросила она. Уилл хотел сказать: «Конечно!», но она ответила на свой вопрос сама:

- Нет, нельзя… Простите.

Она снова погрустнела, и стала разворачивать звенящую фольгу.

- Да почему нельзя?! – не выдержал Уилл.

- Потому что это сон.

- Что – сон? Шоколад – сон? Или, может быть, я – это тоже сон?!

- И шоколад, и вы…

Она произнесла это с такой уверенностью и с такой обреченностью… Уилл замолчал и снова сел к столу.

- Простите… - пробормотал теперь уже он.

- За что?

-Не знаю…

Она улыбнулась печально и нежно:

- Прощаю.

Она отломила от плитки несколько долек и подвинула фольгу с шоколадом на середину стола. Уилл машинально взял одну дольку и положил в рот. «Может быть, я тоже сплю? – подумал он. – Ну, конечно! Я сплю, и все это мне просто снится!». Это объяснение его сразу успокоило, и он взял вторую дольку.

- Который сейчас час? – спросила гостья.

Уилл привычно потянулся к карману жилета. Но жилет – вместе с часами – остался в спальне.

- Половина четвертого, наверное, - прикинул он.

- Вечера?

- Нет, утра.

- Утра?! – изумилась девушка. – Ну да, правильно… Господи, так я, наверное, не даю вам спать?

«Это точно,» - подумал Уилл и, не удержавшись, зевнул. Его почему-то совсем не удивило, что во сне хочется спать.

- Вот видите! – воскликнула девушка. – Пойдемте же!

Она вскочила.

- Ну, почему вы мне сразу не сказали, что хотите спать? А я, глупая, не догадалась! Вам ведь, наверное, завтра рано вставать?

- Сегодня, - поправил ее Уилл.

- Что?

- Вставать – уже сегодня.

- Да-да, конечно… Какая я растяпа! Вы, наверное, жутко сердитесь на меня?

- Нет.

- А знаете, мне тоже надо будет рано встать.

- Во сколько?

- В шесть.

- И мне в шесть.

За этим милым разговором они дошли до спальни и остановились на пороге. Кровать в спальне была одна.

- Так, я буду спать в гостиной! – Уилл попятился назад, но гостья преградила ему путь.

- Нет, в гостиной буду спать я! Ведь это ваш дом. А я – совершенно непрошеный гость, и на вашу кровать я не имею никакого права.

- Ну, знаете! Что бы обо мне ни говорили за воротами Фабрики, - вспылил Уилл, - но я – джентльмен, и не позволю леди спать черт знает… простите… Бог знает где!

- Очаровательно! – девушка не собиралась соглашаться. – Я тоже вам этого не позволю!

Уилл смерил ее взглядом. Ну, не драться же с ней! Девушка была одного с ним роста. А его в детских драках всегда поколачивали почем зря…

- Хорошо. Значит, мы ляжем в одну постель!

Уилл выпалил это и только потом понял, что сказал. Оба покраснели.

- Простите, я совсем не то имел в виду… - пробормотал он.

- Я тоже, - тихо ответила гостья.

С минуту они стояли молча, не решаясь взглянуть друг на друга. А потом оба зевнули и рассмеялись.

- Знаете, что, - сказал Уилл, - во-первых, кровать широкая. Во-вторых, можно спать не раздеваясь. А в-третьих – ведь это же сон! Согласны?

Она кивнула.

Они подошли к кровати с разных сторон. Гостья – со стороны окна. Уилл – со стороны двери. Разулись. И снова остановились в нерешительности.

- Ложитесь, пожалуйста, - сказал наконец Уилл.

- Вы первый.

- Хорошо, давайте одновременно.

Они легли – каждый на самый край. Через оставшуюся свободной часть кровати они даже дотянуться друг до друга не смогли бы. Однако Уилл тут же вскочил.

- Надо свет выключить.

Когда щелкнул выключатель, и в комнате остался гореть только ночник, у Уилла мелькнула мысль все-таки сбежать в гостиную. «Да это же только сон!» - сказал он сам себе и остался.

Глаза давно привыкли к полумраку. В окно заглянула луна.

Уилл прислушался. Только часы тикали. Даже дыханья гости не было слышно. Наверное, она уже крепко заснула.

Уилл тоже засыпал. И где-то на грани сна и яви ему вдруг захотелось еще раз ощутить тепло другого человека. Еще раз прикоснуться – пусть только самыми кончиками пальцев… Пусть даже во сне…

Он затаил дыханье и осторожно перекатился на другой бок, к центру кровати. Скрипнули пружины. Но гостья не шевельнулась. Она лежала на боку, спиной к Уиллу, и, похоже, действительно крепко спала.

Уилл придвинулся ближе… Уже можно было протянуть руку и дотронуться до ее плеча. Но он подвинулся еще ближе… Его лица коснулась прядь ее волос, рассыпавшихся по подушке. Он замер, вдохнул ее запах – едва слышный, незнакомый, загадочный – и провалился в сон.

В тот день Уилл проспал все на свете. Проснулся только после полудня, когда солнце уже обошло здание Фабрики, и его лучи пробрались наконец во двор, а заодно – и в окно его спальни.

Проснулся он, конечно, один. Весь день ходил сам не свой, вспоминал странный сон, который – вот удивительно! – запомнился ему до мельчайших деталей.

Чем больше он вспоминал, тем сильнее ему хотелось, чтобы сон повторился. У него была тысяча вопросов, которые он собирался задать своей странной гостье. И он задал их, когда они встретились вновь. Но это уже совсем другая история…

март 2006 г.

Метки: фанфикшн вилли вонка

Процитировано 3 раз

Комментарии (0)

Переворошим архив... 1995 в редакции 2005 года

Среда, 28 Января 2009 г. 23:26 + в цитатник

Чудес, конечно, не бывает

(Из материалов для сборника «Современные сказки»)

Катерина Истерман, главный редактор крупного издательства, выбежала из своего кабинета, потрясая только что прочитанной рукописью.

- Нет, я знала, что он нахал и сноб, но такое!

Стопка листов полетела на стол секретаря.

- Его самовлюбленность не знает границ! Я просила о чем? О сказке, детской сказке. Я готовлю сборник любимых сказок самых известных людей страны. Президент прислал сказку о маленьком ослике. Его жена – очаровательную поучительную притчу о старой щетке. А этот актеришка, которого во всех борделях обслуживают со скидкой, как постоянного клиента, - он написал целую поэму о самом себе!

Катерина снова схватила рукопись:

- Нет, ты послушай, начало потрясающее: «В одной маленькой провинции на юге большой страны, на берегу моря, где растут пальмы и все люди ходят в белой одежде…» Почему бы не сказать короче – в Голливуде! Это ведь предел его убогих мечтаний. Да только там, к счастью, своих звездунов хватает! Так вот, там, оказывается, «жил-был актер. Звали его Джонни». Оригинальненько, да? Читать надо: «Звали его Алекс Марр.» Ну, и дальше в том же духе! Бред! Если он вдруг позвонит, скажи ему, что он хам! А рассказы о своих «подвигах» пусть издает на собственные деньги!

И Катерина швырнула рукопись в корзину для бумаг.

В этот день было много работы, и секретарь госпожи Истерман ушла из офиса последней. Перед тем, как уйти, она вытащила из мусорной корзины помятую рукопись и, испуганно оглядевшись, сунула ее в свою папку. Говорят, любопытство – не порок.

«В одной маленькой провинции на юге большой страны, на берегу моря, где растут пальмы и все люди ходят в белых одеждах, потому что там очень жарко, жил-был актер. Звали его Джонни. На самом деле, его звали Джон. Но я называл его Джонни, потому что был с ним очень хорошо знаком. И однажды он рассказал мне такую историю.

«В те времена, - сказал Джонни, - когда режиссеры и продюсеры разрывали меня на куски, а статус «бесподобного» и «культового» уже порядком мне надоел, - вот тогда я придумал себе развлечение. Как мне тогда казалось, оригинальное и безобидное. Я завел правило, которое назвал «два плюс один». Это означало, что, снявшись в двух приличных картинах, третье предложение я принимал любое. Любое – значит, несерьезное. Какая-нибудь очередная экранизация комиксов, или псевдоисторическая мистика, или космическая фантастика про борьбу с обязательной галактической империей Тьмы, или просто рождественская сказка. От главных ролей в таких фильмах я, понятно, отказывался. А брал то, что называется «secondary primery» - «вторая первая». Вообще-то, я никогда не относился к этим ролям серьезно. Признаюсь, я просто на них отрывался. Да и как, скажите, не смеяться, когда от заказанной «многозначительной» улыбки у тебя уже кожа трещит на затылке, а режиссер с кислой миной говорит: это, конечно, хорошо, но как-то маловыразительно, давай-ка еще дублик – по-экспрессивнее!»

Но я отвлекся от темы. Простите, люблю импровизировать.

Так вот, из всех «вторых первых» мне особенно были по душе всякие маги и чародеи. Я научился виртуозно убивать взглядом и с первого дубля произносил любые заклинания. А эти плащи до пят! Я запахивал их так, что вызванный моим жестом порыв ветра сносил некоторые элементы декораций.

Потом мне это надоело, и я отменил свое правило. Но была и другая причина, по которой я это сделал.

Еще мой первый Повелитель Вселенной почему-то очень полюбился детям. Дальше – больше. А я детей терпеть не могу, уж простите мне эту странность. Но все бы ничего, пока меня не начали доставать из организации «Золотая свеча». Знаете, есть такая, они занимаются тем, что исполняют желания безнадежно больных детей. Например, захотелось какому-нибудь мальчишке с опухолью на спинном мозге пожать руку Бэтмену – и сестры милосердия в деловых костюмах начинают целую облаву на того, кто последним примерял черную шапочку с ушами. Впрочем, я слышал, многие из нашей актерской братии охотно соглашаются на такие деяния. А я не позволю затащить себя в больницу, даже если сверну шею. Я ненавижу яркий свет, ненавижу апостолов в белых халатах и панически боюсь умирающих. Мне кажется, что те, кто уже одной ногой в мире ином, намного сильнее стопроцентно живых и обладают властью над ними. Я очень хорошо помню: когда моя сестра умирала от болезни легких, рядом с ее постелью я начинал задыхаться…

В общем, я отказывался под любыми предлогами. Я давал деньги, подписывал какие-то письма, соглашался, что очередного плюшевого зайца подарят от моего имени, но визитов избегал. Лишь один-единственный раз я сдался, и до сих пор не простил себе этого. Наверное, я могу приносить людям радость только с экрана, а в реальной жизни от меня в этом деле мало проку.

Мне сказали, что меня очень хочет видеть девочка, умирающая от какой-то редкой и опасной болезни. Название я не запомнил, а если бы запомнил, вряд ли смог повторить. Каюсь, я пошел на обман. Соврал, что согласен, и назначил дату на полтора месяца вперед с условием, что приеду в клинику только если буду свободен от съемок, интервью и прочих дел.

За полтора месяца, я, понятно, напрочь забыл о данном обещании. Когда накануне мне перезвонили из той организации, я уже приготовился сказать, что, мол, извините, занят… И вдруг понял, что назначенный день у меня совершенно свободен. Я даже не поверил – такого не было уже лет десять! Полез в записную книжку. И – что вы думаете? – лист с соответствующей датой был абсолютно пуст! Я окончательно растерялся и пробормотал «да».

Пока меня вели по коридорам клиники, я выслушал столько советов по обхождению со смертельно больными, что меня начала бить крупная дрожь. Не употреблять слово «смерть»; не произносить слово «жизнь»; ни о чем не говорить в будущем времени; не гладить ребенка по голове; не вспоминать аналогичных случаев из собственной жизни (аналогичных, простите, чему?); не показывать, что тороплюсь; не обещать приехать еще раз (да Боже меня упаси!); улыбаться слегка, но постоянно; говорить тихо; излучать (это как?) только положительные эмоции… Не предупредили меня лишь об одном – о том, что в больничной палате ждут вовсе не меня.

Деловитая сестра милосердия распахнула белую дверь и вошла первой.

- Здравствуй, милая, - пропела она. – А к тебе гость. Угадай, кто?

После этих слов сестра вытолкнула меня вперед.

- Узнала? Ты рада? Еще бы!

И, не дожидаясь ответа:

- Ну, вы поболтайте немного, а я скоро вернусь.

Сестра исчезла; дверь за моей спиной стремительно закрылась.

Я стоял, как вкопанный. На моем лице застыла улыбка идиота. Я вцепился обеими руками в пластиковую лошадь, которую мне сунули в последний момент, потому что ее надо было простерилизовать, - и не знал, что делать.

Девочка (имя ее я забыл, а потом так и не смог вспомнить) смотрела мне прямо в лицо и явно меня не узнавала. Я глубоко вдохнул, словно собирался нырять, шагнул к ее кровати, осторожно, чтобы не задеть трубки от капельниц, положил лошадь ей в руки и сказал:

- Привет.

Она вздрогнула. Я испугался, что причинил ей боль, но это было не так. В ее взгляде что-то изменилось, и она сказала шепотом:

- Так это ты? Ты переоделся в нашу одежду, чтобы тебя не узнали?

Я ничего не понимал и продолжал тупо «излучать положительные эмоции».

- Какой ты молодой! – продолжила девочка. – Я думала, ты старше. Но, это, наверное, потому, что я никогда не видела тебя в такой одежде.

Кажется, я кивнул. Я догадался, в чем дело. Она хотела видеть на моем месте не меня, а какого-то персонажа, которого я где-то играл. Я лихорадочно начал перебирать в уме все мои «третьи» фильмы, но никак не мог остановиться на чем-то конкретном. Одновременно во мне росло удивление и сомнение. Я допускал, что маленькие дети не понимают разницы между героем на экране и актером, который этого героя играет. Но девочке было лет одиннадцать, и для ее возраста подобное заблуждение казалось несколько странным. Впрочем, я был готов изобразить кого угодно, лишь бы меня поскорее выпустили отсюда.

Девочка похлопала ладонью по краю кровати.

- Садись.

Я сел.

- Скажи, где ты сейчас живешь? Ты построил себе новую башню? Ведь Серебряную разрушили…

Я попробовал уцепиться за ее невольную подсказку – бесполезно! Я не помнил таких деталей. Но я уже открыл рот, и пришлось сказать:

- Да.

Но даже это произвело эффект. Девочка счастливо заулыбалась.

- Как хорошо! Скажи, а чем ты сейчас занимаешься?

Я окончательно растерялся. Что мне отвечать, если я даже не знаю, кто я?! Я посмотрел на потолок, покачал головой, тут же понял, что делаю что-то не то, но… Девочка истолковала мое поведение по-своему.

- О, прости! Это, наверное, тайна. Нельзя, чтобы узнали твои враги. Ничего не рассказывай! Скажи только, как мне к тебе обращаться?

Ситуация осложнилась. Я-то надеялся, что она произнесет имя сама, и тогда я наконец узнаю, кем мне надо прикидываться.

- Э-э… Зови меня Джоном, - сказал я, и тут же мысленно обругал себя идиотом.

- Джон, - повторила она. – Хорошо. Сейчас многих так зовут.

Потом она произнесла какую-то фразу, из которой я не понял ни слова, но по интонации догадался, что это просьба.

- Что? – машинально переспросил я.

Она повторила, но что толку? Она говорила на языке, которого я не знал. Но, очевидно, должен был знать мой герой!

- Я… Я постараюсь, - пробормотал я наугад. Девочка нахмурилась, и я понял, что фокус не удался.

- Джон, - серьезно и строго сказала она, - покажи мне твою левую руку.

Мне ничего не оставалось, как протянуть ей руку. Когда ее тонкие, почти прозрачные пальцы коснулись моего запястья… Даже сейчас у меня сердце останавливается от одного воспоминания об этом прикосновении! А тогда я чуть сознание не потерял. Мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы не сорваться и не броситься вон.

Девочка перевернула мою руку ладонью вверх и внимательно осмотрела запястье. И тут меня осенило. Была, была такая роль! Я был чародеем, меня звали Ларгус, и на левой руке у меня был знак, магическая руна, благодаря которой я получил какое-то тайное знание. Эту руну я о-очень хорошо помнил! Гримеру приходилось перерисовывать ее по десять раз. Бедняга скрипел зубами, а сценарист, мнивший себя знатоком обеих магий, вопил, что это не руна, а портрет сушеной каракатицы. А я орал, что кроме него, этого никто не способен понять. Дело кончилось тем, что на третий день съемок гример сделал трафарет, заставил сценариста на нем расписаться, после чего я собственноручно выставил этого зануду из гримерки и пригрозил набить ему морду, если он еще раз пристанет к нам со своими идиотскими претензиями.

Теперь я узнал, кто я такой, но слишком поздно. Никакого знака у меня на запястье, разумеется, не было. Я оказался кем-то вроде провинциального Отелло, которому тщательно вымазали сажей лицо, но забыли загримировать руки.

Однако отступать было некуда. У меня не было в запасе второго акта, в котором можно демонстративно снять белые перчатки. И я решил идти до конца. Ведь я все-таки актер, и неплохой актер. А импровизация – это обычный профессиональный прием.

- Я сделал руну невидимой, - сказал я. Девочка подняла голову и посмотрела мне прямо в лицо.

- Я тебе не верю, - тихо сказала она.

Я заставил себя рассмеяться. В ее глазах промелькнуло сомнение, и я самонадеянно решил, что еще смогу выкрутиться. И тут же совершил еще одну ошибку, на этот раз – последнюю.

- Что мне сделать, чтобы ты поверила?

- Коснись потолка, - тут же ответила она.

Я посмотрел вверх – до потолка было не меньше двенадцати футов.

- Ты не маг, - сказала девочка. – Ты обманщик. Я рада, что ты не понял моей просьбы – ты бы все равно не смог ее выполнить. Ты не умеешь творить чудеса. Все, на что ты способен, называется спецэффектами. Я видела, как это делается. Еще до того, как я попала сюда, мама водила меня с братом в парк, который назывался почему-то «Страной чудес». Нам показали, как таким, как ты, меняют облик, как вас превращают в зверей, как делают, чтобы казалось, будто вы летаете по воздуху или ходите под водой. Это не чудеса!

Я попытался ее успокоить:

- Послушай, но ведь ты уже большая и понимаешь, что чудес не бывает!

- Вот именно! – воскликнула она. – И мама так говорит. А моя бабушка верила в чудеса, она знала все о Чудесной стране, настоящей Чудесной стране. Она знала, где эта страна, и – все равно она умерла. Знаешь, почему? Потому что теперь чудес не бывает. Вы с вашими спецэффектами истребили все чудесное на земле! Чудесное не выносит обмана. А вы все обманщики, только и всего!

Она стиснула игрушечную лошадь так, что внутри пластика что-то хрустнуло. Я и не думал, что у больной девочки может хватить на это сил.

- Я знала, что обманщиков много, - продолжала девочка, и в ее голосе послышались слезы. – Но тебе я верила. Ты казался таким… таким… настоящим! А теперь… Уходи. Уходи, ты, подделка!

Я попятился к двери. В эту минуту вбежали врачи, они, наверное, услышала крики девочки. Ее прижали к постели, сделали какой-то укол. Они суетились вокруг нее, а я стоял у стены и смотрел, как она вырывалась. Она не плакала, отбивалась молча. В какой-то момент я чуть не бросился ей на помощь. Но вместо этого я сбежал.

Я запутался в коридорах клиники, метался по ним, как по лабиринту. Наконец кто-то подсказал мне, где выход. Пока я ехал домой, я выкурил полпачки сигарет. Дома за час докурил остальные и вылакал бутылку бренди. Но хмель меня не взял. Мне просто стало плохо. Потом я уснул.

Мне стыдно в этом признаваться, но у меня так и не хватило духу позвонить в клинику и узнать, что стало с той девочкой. Да и как я мог это узнать, если даже имени ее не запомнил. Наверное, она вскоре умерла. Мне говорили, что ее болезнь неизлечима. А чудес на свете не бывает.

Секретарь госпожи Истерман аккуратно сложила листы рукописи и убрала в стол. Потом достала записную книжку и взяла телефон. После пятого гудка включился автоответчик.

«Привет, я Алекс, но меня как будто нет дома. Если у вас есть, что мне сказать, говорите лучше прямо сейчас, а я потом послушаю.»

Она чуть улыбнулась.

- Здравствуйте. Я Лиза Кин, секретарь издательства Катерины Истерман. Госпожа Истерман просила передать вам, что мы не сможем опубликовать вашу рукопись. Но я очень благодарна вам за что, что вы ее прислали. Спасибо, что помните меня, пусть и без имени. Это со мной вы встречались девять лет назад в клинике Святого Николая. Я выжила. Врачи не знают, почему это случилось. Но это случилось. Хотя чудес, конечно, не бывает. Еще раз спасибо.

1995, 2005 год.

Метки: фантастика сказка кино

Комментарии (1)

Переворошим архив... Еще 2005 год

Среда, 28 Января 2009 г. 23:22 + в цитатник

Профессия

фантастический рассказ

Чтобы голос прозвучал спокойно, пришлось приложить немало сил.

- Следуйте за мной, пожалуйста.

Только после этого Джош решился взглянуть на… на «него».

«Он» был совсем не похож на Вито. Почти не похож. Разве что, глаза… И горбинка носа. Больше ничего.

«Он» с готовностью последовал за Джошем.

Очень хотелось броситься бежать. Но бежать – и даже спешить! – было нельзя, иначе на них сразу обратят внимание. В этой клинике никто не бегает. Здесь никогда никуда не спешат.

«Он» не отставал ни на шаг. Вопрос, к которому Джош заранее приготовился, прозвучал, только когда они спустились в подземный гараж.

- Разве мы идем не в операционную?

- Именно в операционную. Но мистер Трэйси в последний момент пожелал, чтобы трансплантацию произвели в другой клинике. Мы едем туда.

Больше «он» ничего не спрашивал. Спокойно сел в машину, спокойно пристегнул ремень безопасности и даже кивнул Джошу со спокойной улыбкой: мол, я готов, можно ехать. Джош немного удивился. Удивляться по-настоящему у него не было времени.

Он ехал быстро – хотя мог бы и еще быстрее, но выдавать себя было еще рано. Часто поглядывал в зеркало заднего вида: нет ли погони или «хвоста». В момент очередного поглядывания «он» задал второй вопрос.

- Зачем вы меня украли?

Джоша словно окатили ледяным кипятком. Он едва успел затормозить на очередном светофоре.

- Я? Украл? – он фальшиво рассмеялся. – С чего вы взяли? Я просто очень спешу, чтобы успеть…

- Сколько нам еще ехать? – перебил «он».

- До клиники…

- Не до клиники.

- А куда?

- Туда, где мы сможем спокойно поговорить, мистер Вискли. Ведь вы – Джошуа Виксли из «Си-Эн-Эн», не так ли? Если вы пообещаете после интервью отвезти меня обратно в клинику, я отвечу на все ваши вопросы.

И чуть тише «он» добавил:

- Это давно пора сделать.

«У меня трясутся поджилки», - сказал сам себе Джош, пока они шли к квартире, которую он снял вчера специально для этого «проекта» (слово «проект» нравилось ему больше, чем «авантюра»). «Трясутся, как пятнадцать лет назад, когда я шел на свое первое интервью к пресс-атташе русского посольства».

Профессиональное чутье журналиста подсказывало, что с этим собеседником будет очень трудно справиться. Даже невозможно. Но для Джоша не существовало слова «невозможно».

Джош отпер дверь, сразу прошел в комнату и включил свет.

- Сюда, пожалуйста. Присядьте здесь.

Он указал своей жертве на диван. Впрочем, жертве ли? «Он» таковым не выглядел. «Он» выглядел спокойным. Это было не наигранное, не натянутое спокойствие – оно было естественным. И это спокойствие ничуть не всколыхнулось, когда Джош достал видеокамеру и стал прилаживать ее на штатив.

«Такой выдержке позавидовал бы любой наш политик, - подумал журналист. – А может быть, у «него» просто нет страха? Вырезали этот ген – и все? Точно! Поэтому «они» и не боятся операций. А ведь это будет классный вопрос для начала!»

И, разрушив все свои заготовки (впрочем, он очень часто это делал; считал это особой чертой своего профессионализма), Джош задал первый вопрос:

- Скажите, чего вы боитесь в жизни?

«Он» поморщился, покачал головой… «Он» поморщился?! «Он» все понял?! У «него» что, тонкий вкус?! Джош опешил.

- Знаете, мистер Виксли, давайте начнем несколько иначе. Я ведь тоже готовился к этому интервью. А на ваш вопрос о страхе я потом обязательно отвечу. Это хороший вопрос, только преждевременный.

Джош растерянно кивнул.

- А начнем мы так…

… Меня зовут Марек. Марек Вито Трейси. У нас так принято – каждый получает второе имя и фамилию от своего про-родителя. Про-родитель – это слово из профессионального сленга генетиков-клонистов. Так называют организм-источник генетического материала. Соответственно, по нашим вторым именам и фамилиям всегда можно безошибочно узнать, чьи мы клоны. Хотя, разумеется, вся информация записана на паспорт-чипах.

(Марек поднимает левую руку. Крупный план: На тыльной стороне чуть выше запястья под кожей едва виден небольшой квадрат.)

- Кроме того, основные данные продублированы на брелоке.

(Достает из-за ворота брелок. Крупный план: Брелок на цепочке).

-Итак, я – клон мистера Вито Трэйси. Мне двадцать три года – я на тридцать с небольшим лет моложе моего про-родителя. Сегодня мне предстоит донорская операция, в результате которой я перестану существовать.

Д.В.: Скажите, Марек, а вы боитесь смерти?

- Ну, если уж вам так не терпится это узнать… Я боюсь всего, что может угрожать моему здоровью. Боюсь болезней, боюсь попасть в аварию, стать жертвой преступников, боюсь упасть с лестницы, промокнуть под дождем, перегреться на солнце, подавиться рыбной костью… Словом, я опасаюсь и стараюсь избегать всего того, чего боится обычный нормальный человек. Что же касается страха смерти… Знаете, я очень хочу, чтобы вы постарались понять следующее: клон – это не просто мой генетический статус. Клон – это моя профессия.

Д.В.: И вы хотите сказать, что вы сами выбрали такую, как вы выражаетесь, профессию?

- М-м… Нет. Мой выбор был в значительной мере предопределен. Ведь мои создатели не только сформировали мое тело из заданного набора генов. Они еще и особым образом воспитали меня. Но выбор у меня действительно был. Я мог от всего отказаться и стать обычным человеком.

Д.В.: Как это?

- Очень просто. В один прекрасный день ко мне пришли мои воспитатели и спросили, готов ли я стать клоном-донором. Я сказал: да, готов. Ну, и подписал соответствующие бумаги, разумеется.

Д.В.: Сколько вам было тогда лет?

- Пятнадцать.

Д.В.: И вы никогда не жалели об этом решении?

- Никогда. А почему я должен об этом жалеть?

(Надо было еще короче сделать паузу!!! И поставить какую-нибудь перебивку. Ну, потерялся я, признаюсь, полез за вопросником…)

Д.В.: Что происходит с теми из вас, кто отказывается стать донором?

- Не знаю. Таких никогда не было. Бывает другое – невостребованные клоны. Когда заказчик клона по каким-то причинам разрывает контракт, и его ближайшие генетические родственники не хотят контракт перекупить, - тогда клон вновь получает возможность выбора.

Д.В.: Между чем и чем?

- Между все тем же: судьбой человека и судьбой клона-донора. Людей, кому нужна пересадка органов, очень много. Варианты тканевой совместимости находятся всегда. Вы же знаете, что собственный клон – это очень дорогая медицинская страховка. Поэтому очереди за органами не становятся короче. Так что при нынешнем уровне развития медицины любые клоны нужны. Но технологии совершенствуются. Возможно, ситуация изменится. Когда-нибудь. Хотя, пожалуй, больших успехов могла бы добиться сегодня терапия и профилактика. Но они упираются в другую проблему. Люди не хотят вести здоровый образ жизни, регулярно обследоваться и планомерно лечиться. Что поделаешь, видимо, такова человеческая природа. Свобода ассоциируется у людей с возможностью грешить. Столь высоко ценимая свобода выбора очень часто приравнивается к свободе выбрать порок вместо добродетели.

Д.В.: Вы говорите о человеческой природе так, словно вы – не человек.

- Разумеется, я – не человек. Я – клон. Сохранение здоровья входит в мои профессиональные обязанности. Ведь больной клон никому не нужен. Поэтому нас с детства обучают, как сохранить здоровье. И мы это делаем.

Д.В.: И что же, неужели все клоны обязательно становятся добровольными поставщиками человеческих запчастей?

- Можете мне не верить, но это действительно так. Я же сказал, нас воспитывают особым образом.

Д.В.: А в чем заключается это воспитание?

- Во-первых, от нас никто не скрывает, что мы – клоны. Мы с детства знаем, что у нас нет папы и мамы. Нам преподают биологию и генетику, объясняют, как получаются люди, и как получают клонов. И, конечно, нам объясняют, зачем нужны клоны.

Д.В.: А какие еще предметы вам преподают?

- Разные. Научно доказано – нормальное физическое развитие невозможно без развития духовного. В нашем образовании упор делается на гуманитарные науки и философию. Но если кого-то интересуют другие направления – он всегда может посетить библиотеку, пообщаться с преподавателями. Например, в моем классе был парень, который очень увлекся астрономией. Ему купили телескоп, выписали специальные журналы. Он посещал лекции в университете и даже работал в настоящей обсерватории.

Д.В.: И что, он стал астрономом?

- Нет. Он стал донором.

Д.В.: Кто вы по вероисповеданию?

- Хотите узнать, в какого бога я верю?

Д.В.: Да.

- Ни в какого.

Д.В.: Вы атеист?

- Нет. Я не отрицаю существования Бога и не сомневаюсь в нем. Но я познакомился со всеми основными мировыми религиями. И пришел к выводу, что все они созданы для людей, для детей Божьих. Я – не божественное творение, я – произведение рук и ума человеческого. Дитя науки. Для таких, как я, религии еще не придумали.

Д.В.: Ну, хорошо. Оставим эту тему.

- Позвольте напомнить, что меня ждут в клинике.

Д.В.: Еще один вопрос, мистер Марек.

- Пожалуйста.

Д.В.: Вы знаете, кто такой Вито Трейси, ваш про-родитель?

- Знаю.

Д.В.: Что именно вы о нем знаете?

- Знаю, что он владелец крупной сети ресторанов и казино…

Д.В.: А так же трех десятков борделей и огромного числа наркопритонов. Вы понимаете, что вы, со всем вашим профессиональным благородством и самоотречением, собираетесь спасти жизнь негодяю и преступнику?

- Знаю. И глубоко об этом сожалею. Но я подписал контракт и должен выполнить его условия.

Д.В.: А когда вы подписывали контракт, вы знали?..

- Нет. Но это не имеет значения. Я клон. Это моя профессия. И я обязан выполнить мой профессиональный долг.

Д.В.: Прекрасно! Выполняйте его. Но для других людей. Вы же сами сказали, на вас есть спрос.

- Я – не судья, чтобы решать, кто заслуживает моих органов, а кто – нет. Так что простите, но у меня нет больше времени. Я должен идти.

(Встает, выходит из кадра. Дальше – пять минут моей трепни, записанной на следующий день... А сейчас будут его последние слова.)

- Я скажу вам напоследок вот что. У нас, у клонов, есть одна легенда. Миф, так сказать. Мы верим, что с нашими органами мы передаем акцепторам еще и частичку своей души. То есть, конечно, не души. Души есть только у людей. Скажем так – частичку нашего характера. Поэтому мы стараемся быть лучше. Можете считать это моей религией.

Джош выключил магнитофон.

- Дурацкое интервью… Он переиграл меня по всем пунктам.

Этих слов никто не слышал – в аппаратной Джош был один. Вообще-то, он ни за что не стал бы пересматривать эту давнишнюю запись. Но сегодня он прочел в информационных сводках одно сообщение…

«В результате покушения был убит Вито Трейси, владелец крупной сети ресторанов и казино. Официальная версия пока не озвучена властями. Однако из конфиденциальных источников стало известно, что покушение организовано мафиозными структурами, а его причиной стал отказ мистера Трейси продолжать сотрудничество с наркодилерами».

октябрь, 2005 г.

Метки: научная фантастика клонирование человека

Комментарии (1)

Переворошим архив... Год 2005

Среда, 28 Января 2009 г. 23:12 + в цитатник

Идеальная страховка.

Мой пропуск на космодром недействителен уже двенадцать лет. Теперь каждый год летом, в первый день своего отпуска я приезжаю к сетчатому забору, стоящему посреди степи. Степь перед забором и степь за забором совсем не отличаются друг от друга. Только там, за забором, у самого горизонта, видны силуэты зданий, размываемые жарким маревом.

Я знаю, что там. Сначала гостиница, склады и ангары. Потом – ВПП. Потом – три стартовых комплекса. Стартовых комплексов от забора совсем не видно, хотя они огромны. А лет триста назад – я читал – они были еще больше. Впрочем, тогда и ракеты были больше.

В прошлом году мне повезло. Едва только я вышел из машины и подошел вплотную к забору, сухая земля под ногами задрожала. И я задрожал вместе с ней. Давно, ах, как давно не ощущал я этой дрожи, и почти забыл ее. Но тогда разом вспомнил и чуть не заплакал. Хотя зачем я вру? Заплакал. Потому что рядом не было ни души, и никто не увидел бы моих слез. Поэтому и заплакал.

А земля дрожала все сильней, и далекий грохот наполнил воздух. Из-за горизонта всплыла в выгоревшее небо ракета и, медленно ускоряясь, стала подниматься к зениту.

Я долго смотрел, как она уходит вверх по плавной дуге. Когда заныла шея, я лег на голую землю и продолжал смотреть. Наконец крохотная звездочка погасла, и серо-голубой небосвод снова стал пустынным.

В этом году так не повезет. Конечно, можно было заранее узнать день ближайшего старта и приехать именно тогда. Но ведь я приезжаю сюда не за этим.

Я отпустил проволочные ячейки забора и вернулся в машину. Руки пахли металлом. Я медленно поехал вдоль забора, и вскоре впереди показалась дорога и КПП. Оставив машину на обочине, я зашел в будку дежурного.

Чуть слышно пискнул сканер, считавший мой паспорт-чип. Дежурный - молодой парень в линялой форме цвета сегодняшнего неба - оторвался от экранчика своего КПК, мельком взглянул на монитор сканера и только потом вопросительно посмотрел на меня. В его глазах не было ни настороженности, ни даже любопытства. Я хорошо его понимал – сам когда-то так дежурил. Скука смертная. Я поздоровался и спросил:

- Позвонить можно?

- Пожалуйста.

На территориях космодромов во избежание помех разрешалось пользоваться только местными частотами связи. Впрочем, эта инструкция давно устарела - современные космогационная аппаратура надежно защищена от любых помех. Поэтому инструкция нарушалась всеми, в том числе и сотрудниками космодрома. Но я все-таки взял трубку местного телефона. Ответили после первого же гудка.

- Куманин слушает.

- Здравствуйте, Петр Сергеевич.

- А, это ты, - голос начальника космодрома сразу потеплел. - Приехал уже? Впрочем, глупый вопрос, ты ж по местному звонишь.

- Так точно, Петр Сергеевич.

- Ладно, располагайся, сейчас предупрежу охрану. Ты на каком КПП?

- На пятом.

- Там и будешь?

- Да нет, отъеду километра на полтора на север вдоль забора.

- О-кей. Надолго?

- Как обычно, дня на три.

- Ну, ладно. Если что понадобится – звони.

- Спасибо.

- Дежурному трубочку передай.

Я протянул парню трубку и вышел из будки.

До самой темноты было шумно. Через КПП то и дело проезжали грузовики. Возможно, завтра или послезавтра будет очередной старт. Но когда небо потемнело и стали видны звезды, суета на дороге прекратилась. Теперь только цикады звенели в редких островках полусухой травы.

Я выбрался из палатки, вытащил матрас и лег – лицом к небу. Богатая россыпь южных звезд была знакома мне до мелочей – как лицо матери. Я заложил руки за голову и стал думать.

Мне вспомнилось недавнее сообщение на каком-то из инфопорталов. Там было рассказано о том, как один садовод-любитель, вскапывая свои грядки, нашел в земле стеклянную бутылку едва ли не трехсотлетней давности. Пробка была залита какой-то смолой. В бутылке оказалась записка примерно следующего содержания: «Мы, люди двадцатого века, посылаем это письмо в будущее. Тот, кто откопает эту бутылку, пусть отвезет наше письмо в Главное Космическое Министерство и передаст для отправки на Альфу Центавра. Мы верим, что вы, наши потомки, туда обязательно долетите». Записка была написана детским почерком, с большим количеством ошибок и без единой запятой. Подпись – что-то вроде «Ваня Иванов и Саша Александров, ученики 2-го «в» класса такой-то школы». Даты не было. Кроме записки, в бутылке оказалась смазанная картинка на очень плохой то ли бумаге, то ли ткани. Точно такое же изображение – только гораздо лучшего качества - есть в любом учебнике истории. Юрий Гагарин, первый человек в Космосе.

Бутылку передали в какой-то музей. А куда еще ее девать? Хотя, наверное, надо было закопать обратно в землю. Это было бы честно. Ведь на Альфу Центавра мы не ходим. И Бог знает, пойдет ли туда кто-нибудь когда-нибудь вообще.

Жаль, что нельзя отправить письмо в прошлое. Я бы написал этим ребятам о том, как недалеко продвинулись мы за три столетия в области космонавтики. Сейчас, правда, все больше говорят на американский манер – «астронавтики». Но это, по-моему, еще больший самообман. Если в Космос, в смысле внеземного пространства, мы действительно ходим, то к звездам еще никто не отправлял даже искусственных аппаратов. Астрофизики, конечно, уже давно продавливают такие проекты, но пока безуспешно. И я, честно говоря, полностью согласен с руководством Всемирного Космического Агентства – бесполезные это проекты. Все, что нужно, уже выяснили с помощью телескопов. В более детальных сведениях нет необходимости. А космогонические теории можно строить и на том, что уже известно. Заказывай себе часы на квазикомпьютере и моделируй, насколько фантазии хватает.

А если быть до конца честным, то мы вообще не ходим в Космос. Несколько сотен человек работают на орбитальных заводах – условия невесомости очень удобны для производства некоторых материалов. Время от времени уходят чартерные рейсы к двум орбитальным отелям. Но этот бизнес, насколько я знаю, идет все хуже и хуже.

Такой профессии как космонавт давно уже нет. Все старты и посадки идут в автоматических режимах. Доказано - это надежнее.

Лет двести пятьдесят назад была провозглашена вполне разумная доктрина: космонавтика должна быть беспилотной. Действительно, после НТР-2, нанотехнической революции, посылать людей в Космос стало экономически невыгодно. Автоматические аппараты решали все задачи не только дешевле, но и гораздо лучше.

Да и что человеку делать в Космосе? Все, что нам нужно от просторов Вселенной, – это околоземные орбиты. Приусадебное, так сказать, хозяйство. Космос давно стал словом с маленькой буквы. Связь, мониторинг, кое-какие производства да туризм – больше там делать нечего. Освоение других планет и тем более других планетных систем нецелесообразно.

Правда, время от времени люди отправляются на Марс. Отправляются примерно с той же целью, с какой раньше покоряли Северный и Южный полюса и самые высокие горы. На этих людей смотрят, как на… Выражусь мягко – как на чудаков. Они тратят собственные деньги – немалые, кстати! – на снаряжение, но при этом умышленно отказываются от лучших достижений техники. Сгонять до Марса и обратно на автоматике может даже обезьяна! Вся суть экспедиций – в ручном пилотировании.

Последняя гибель трех таких чудаков на Марсе произошла более полувека назад. Теперь никто не гибнет. Все возвращаются. Вернулся и я.

Где-то в верхних слоях атмосферы надо мной сгорела пылинка – «упала звезда». Надо желание загадать, машинально подумал я. Но зачем? Единственное, чего я желаю, невозможно. Совершенно невозможно. Абсолютно… Или все же?.. И я загадал.

Космодром, который начинается за забором, – 502-й. Это не потому, что их на Земле более полутысячи. На самом деле, всего тридцать два. Первая цифра – это номер мередианальной зоны.

На этот космодром я пришел работать сразу после инженерного колледжа. Здесь же познакомился с ребятами из клуба спортивной космонавтики. Здесь же в заброшенном ангаре мы собрали наш аппарат. Потом разобрали и по частям отправили в «Хилтон-Орбита» - там находится единственная площадка, откуда разрешены спортивные старты. Потом в течение года по очереди брали отпуска за свой счет и ездили собирать наш «Марс-502».

Спортивный космоход – вещь бесхитростная. Минимальных размеров биомодуль с солнечной батареей, одним маршевым и четырьмя маневровыми двигателями и кабиной управления.

Биомодуль – изобретение еще эпохи пилотируемой космонавтики, которое, однако, не было реализовано из-за некоторых технических проблем. Это что-то вроде аквариума в запаянном шаре – крохотная самодостаточная биосфера. Почти все свободное место занято грядками с суперпродуктивными генетически модифицированными растениями. Впрочем, это не значит, что космонавты становятся на время полета вегетарианцами. Во-первых, есть некоторый запас консервов. А во-вторых, кроме растений, в биомодуле обязательно есть несколько видов насекомых. Хорошо откормленные опарыши – великолепный белковый продукт. В сыром виде – особенно вкусный.

Хорошо отлаженный биомодуль может самостоятельно существовать до двадцати лет и даже дольше…

Отсюда же, с 502-ого, на одном из грузо-пассажирских кораблей я с Ником Субботиным начал свой путь к Марсу. 28 марта мы стартовали с околоземной орбиты. У нас была задумана рискованная программа – впервые мы должны были пройти в десяти километрах от поверхности Красной Планеты. Так низко еще никто не проходил…

Впрочем, это неважно.

В нашем клубе был один немного странный парень. Конечно, с точки зрения нормальных людей, мы все были странными. Но он отличался от других. Он был специалистом в какой-то труднопроизносимой сфере биологии, а в клубе выполнял обязанности медицинского консультанта. Его родители были весьма известными учеными, владельцами крупной научно-промышленной корпорации, и было не совсем ясно, почему он с такими предками прозябает лаборантом отдела биоконтроля на 502-ом.

Поздно вечером того дня, когда на общем собрании клуба были окончательно утверждены наши с Ником кандидатуры, этот парень пришел в мою комнату. Принес пиво и вареных креветок. Мы поговорили о том о сем, а потом он вдруг сказал как бы между прочим:

- Слушай, помоги мне с одним экспериментом, а?

- Что за эксперимент? – спросил я.

- Копиклонирование.

- Чего-чего?

- Копиклонирование, - повторил он и начал объяснять. Сначала я ничего не понял, потом удивился, потом усомнился, потом рассмеялся:

- Брось, да разве такое возможно?!

Он обиделся:

- Не веришь?

- Не-а!

- А если своими глазами увидишь – поверишь?

- Своим глазам я всегда верю, - усмехнулся я.

- Заметано.

В ближайшие выходные мы поехали в его лабораторию.

То, что я там увидел, потрясло меня. Во-первых, было ясней ясного, что оснащали ее не на оклад лаборанта-биоконтролера. А во-вторых…

Копиклонирование было по сути технологией копирования живых существ. Причем весьма высокоразвитых живых существ. Например, мышей.

Многих деталей я не понял – у меня другое образование. Но в целом процесс был приблизительно таким. Парень особым образом объединил хорошо известные технологии выращивания органов из стволовых клеток и относительно новую технологию восстановления нейронных связей. В результате всего за пару недель из нескольких клеток, взятых из организма животного, воспроизводилось это самое животное. Точнее, биоголем – так называл его наследник техномагнатов. Жить самостоятельно это существо не могло – у него не было мозга. То есть, мозг как орган был, но он не действовал.

Но на моих глазах парень извлек из биораствора плававшую там копию мыши и воткнул ей в загривок провод. Оказалось, в мышином загривке имелся для этого специальный разъем. Другой конец провода был подключен к компьютеру. Парень бросил мышь обратно в биораствор и позвал меня к монитору:

- Сейчас самый ответственный момент! Смотри. Выбираем из архива файл «mouse» и закачиваем его.

- Куда закачиваем? – не понял я. Но парень меня не слышал. Он быстро настраивал какие-то параметры программы, бормотал что-то себе под нос. Потом звонко щелкнул клавишей ввода и откинулся на спинку кресла, довольно улыбаясь. На шкале загрузки стали нарастать зеленые точки.

И через минуту мышь ожила! Правда, потом пришлось откачать из ее легких биораствор и сделать зверьку искусственное дыхание и массаж сердца. Но меньше чем через час эта мышь бегала, пищала, ела и гадила!

Мне показалось, что я сплю. Но это был не сон. Молодой последователь Льва Бецалеля предложил выпить за его изобретение. Мы выпили – бутылку весьма недешевого коньяка. А перед последним тостом претендент на Нобелевскую премию сказал мне заплетающимся языком:

- Ты полетишь на Марс, так?

Я кивнул.

- А мама у тебя есть?

Я опять кивнул.

- И девушка ведь есть? – допытывался он. Я кивал.

- А ты ведь можешь погибнуть в космосе, так? Как они будут без тебя?

- Ну… - протянул я, и не нашелся, что ответить.

- Я п-предлагаю тебе страховку. Идеальную. Совершенно бесплатно. Я тебя заранее скопирую, а перед самым отлетом отсканирую твой мозг. Если ты погибнешь, я загружу твои мозги в готовый копиклон – и нет проблем! Гарантирую – никто не отличит! Даже ты сам. Ха-ха-ха! Идет?

- Идет! – воскликнул я, и мы ударили по рукам.

По пьяни чего не натворишь! Но почему на следующий день я подписал договор? Почему позволил взять образцы клеток? Почему за два дня до полета дал подключить себя к нейрокомпьютерному комплексу в научно-исследовательском центре его папочки? И почему никому ничего не сказал?!

Тридцатого августа во время очередного сеанса связи Ник радостно сообщил, что точка 10 000 метров от поверхности Марса успешно пройдена. Еще минут пять мы болтали всякую ерунду – ждали, когда придет ответ от ребят, оставшихся на Земле. Вдруг я заорал не своим голосом: «Ник, дубина, ты что наделал?!» И связь прервалась.

Это была последняя радиограмма с борта «Марс-502».

Десятого сентября ко мне – или не ко мне? – пришел мой идеальный страховщик и еще два очень серьезных человека. Мне вшили паспорт-чип и предупредили, что теперь я «по состоянию здоровья» не имею допуска к работе в ракетно-космической отрасли. И отпустили на все четыре стороны.

Доктор Франкенштейн ХХ111 века выполнил свои обещания. Никто ни о чем не догадался. Даже моя мама…

С ребятами из клуба мне удалось встретиться только год спустя. Неохотно, избегая смотреть мне в глаза, они рассказали то, что я и так уже знал. Экспедиция была прервана из-за внезапной болезни Ника Субботина. «Марс-502» вернулся с полпути. Ник умер в больнице, не приходя в сознание. Где его похоронили, ребята не знали. Марсоход отправили в орбитальный мусоросборник.

Кое-как попрощались. Капитан нашего клуба единственный решился пожать мне руку.

- Надеюсь, ты все поймешь, - тихо сказал он.

В моей ладони остался тоненький кристалл – карта с записями всех переговоров с бортом марсохода.

Больше мы не встречались.

Года через четыре я вновь услышал о своем страховщике. Технология копиклонирования была обнародована. Тут же разгорелся ожесточенный спор о ее нравственной стороне, о праве человека брать на себя обязанности Господа Бога, о невозможности копировать душу, о правовом статусе копиклонов, о мерах по недопущению применения копиклонирования в антигуманных целях… И так далее, и так далее, и так далее.

Мне прозаично намекнули не высовываться. Да я и не собирался.

Споры о копиклонировании постепенно сошли на нет. Этой технологии не нашлось применения в мире, где весь риск взяли на себя роботы и автоматы. А использовать ее для реализации бессмертия не удалось – не получалось загрузить в молодое тело память и разум пожилого человека. Впрочем, мой страховщик своего «нобеля» все-таки получил.

У меня претензий к нему нет. Он скопировал меня точно. Даже мечты остались у меня такими же. Именно поэтому каждый год я приезжаю в выжженную солнцем степь, к сетчатому забору, за которым начинается путь в недоступное теперь для меня небо.

Два года назад мне показалось, что я видел в толпе на улице Ника… Я не очень удивился и не захотел выяснять, мираж это или нет.

И все-таки применение у копиклонирования есть. Может быть, хотя бы с этой «идеальной страховкой» люди наконец отважатся на настоящее освоение Космоса. Только вот будет ли это подвигом?

А желание, которое я загадал… Оно у меня одно. Нет никаких доказательств того, что мы с Ником разбились на Марсе. Мы пропали без вести. А значит, есть шанс, что мы сейчас несемся где-то в пространстве. И есть шанс, что мы все-таки несемся к Земле. Запаса свободного хода у нашего аппарата – на три таких экспедиции. На бортовом компьютере вполне можно рассчитать траекторию с применением гравитационных сил других планет. Резервов жизнеобеспечения должно хватить еще лет на восемь. И спускаемый модуль вполне мог сохраниться…

Шанс – ничтожный. Но: пока живу – надеюсь. И пока надеюсь – живу…

Февраль 2005 г.

Метки: научная фантастика приключения клонирование

Комментарии (4)

Начнем, пожалуй...

Среда, 28 Января 2009 г. 20:19 + в цитатник

Ну, с самого свеженького из законченного... Результат последних впечатлений от жизни вообще и кино в частности.

Совершенно фантастическая зарисовка о том, что такое случай и как важно сдавать экзамен по навигации в подпространстве без шпаргалок.

Все совпадения с реально (и нереально) происходившими событиями, возможными (и невозможными) явлениями, существующими (и несуществующими) персонами являются полной случайностью. Хотя это и не так.

Чем дальше двигался Мах, тем больше все, что он видел, напоминало дешевую историческую 7-дэшку.
- Варвары, - думал он, без удобства устроившись на жесткой… как это лучше назвать… полке для сидения из материала, напоминавшего синтетическую древесину. За окном железного вагона, катастрофически медленно и с просто фантастическими поперечными колебаниями катившего по железным же направляющим, тянулись однообразные пейзажи. Малые жилые кварталы… Средние жилые кварталы… И опять малые… Впрочем, когда дома заканчивались, начинался вполне привычный веселый летний лес, и Мах невольно улыбался.
- Ничего, разберемся, - без малейшего беспокойства думал он. – Мне еще крупно повезло. Ну, ошибся в координатах, ну, вынесло на какие-то задворки… Правда, говорят они на каком-то архаичном варианте языка, но понять их вполне можно. Тем более, что думают они так громко, что я лучше слышу их мысли, чем слова. В мыслях хоть что-то можно разобрать. А, наверное, это какая-то планетная резервация, отданная этим упертым антиглобалистам! Ну, точно! Однако не думал, что они совсем отказались от инфосетей. Вот чудаки! Но в метрополии-то должны быть терминалы. Так что выберусь.
В вагон вошли две женщины в форме какого-то департамента, вероятно, транспортного. Одна сразу прошла в другой конец вагона. Они начали подходить к немногочисленным пассажирам. Те протягивали им какие-то примитивные носители инфы. Хотя нет, не совсем примитивные. Вот пожилая леди достала что-то вроде код-карты, только очень большой. Да есть у них тут инфосети!
Системы только нет. Почему у одних – один тип носителей, у других – второй, а третьи вообще достают целые пачки разных носителей одного типа? Разобраться в этом Мах не успел.
- Ваш билет, - устало сказала женщина из департамента. Маху даже показалось, что она обращается не к нему, а говорит с кем-то по коммуникатору, который, вероятно, спрятан под ее пышной прической.
- Ваш билет, - повторила женщина и наконец посмотрела на него. Мах улыбнулся. Предъявлять чипинплант не имело смысла – устройство в руках женщины явно не подходило для съема инфы с таких носителей.
- Ну что, нет билета? – поняла женщина. – И денег тоже нет?
Деньги были. Но на том же чипе. Поэтому Мах улыбнулся еще шире и пожал плечами.
Женщина тоже улыбнулась.
- Ладно, красавчик, - миролюбиво сказала она, - езжай так. Студент, небось?
Мах кивнул.

Кто-то схватил его сзади за руку и дернул изо всех сил назад. И в следующий миг прямо перед ним на огромной скорости пролетел черный наземный кар. Мах ощутил внутри неприятно сгустившиеся эмоции самосохранения. Их комок уперся в легкие и несколько секунд мешал дышать.
- Ты че, чувак?! – услышал он за плечом удивленно-громкий голос. – Первый раз в городе, что ли?
Он обернулся. За ним стоял парень примерно одних с ним лет. Это он схватил его за руку и, похоже, спас от серьезных травм. Мах улыбнулся ему.
- Они тут носятся, как ненормальные. Если пробки нет – значит, по их мнению, нужно лететь сломя голову, пока в эту пробку не уткнешься, - весело заговорил парень, перекрикивая шум улицы. – Ну, пошли, зеленый уже. Ты сам-то откуда?
Мах назвал город, где находился его кампус.
- Никогда не слышал,- ответил парень.- Это далеко?
Мах пожал плечами. Как он мог это знать, если еще не разобрался, где находится.
– Понято. – хмыкнул парень. - Ну, я в метро. Пока!
Мах пошел за ним.
- Ты тоже? А тебе куда?
Мах улыбнулся и пожал плечами. Парень остановился.
- Погоди-погоди? Как – не знаешь? Так ты что, правда первый раз здесь?
Мах кивнул.
- А где твои вещи?
Мах не понял, о чем его спрашивают, и пожал плечами.
- У тебя что, вещи украли? – широко раскрыв глаза, спросил его новый знакомый. – На вокзале сперли, да?
Вместе с этими словами он мгновенно обрушил на Маха такой ливень мыслей, что Мах совсем запутался в них. На всякий случай он решил кивнуть.
- Да ты что?! – заорал парень. – И документы, и деньги? Ты че, дурак, кто ж деньги в сумку кладет! Во деревня! А мобила? И мобилу тоже? Ну, ты попал, братан… И че ты теперь делать будешь?
Мах смотрел на него и улыбался. Ему было смешно смотреть, как новый знакомый размахивает руками, корчит рожи, выкрикивает какие-то непонятные слова, перепрыгивает с одной эмоции на другую. Это так развеселило Маха, что он совсем перестал следить за мыслями парня. Да в этом потоке и не было особой логики.
- А ты в гости приехал или поступать? Поступать, да? Ну, как и я. А у тебя совсем знакомых в городе нет? Ну, ты даешь! И че ты делать будешь? Надо, наверное, в ментовку сунуться. Они позвонят твоим предкам, те приедут за тобой. У тя предки есть? Че, нет никого? Детдомовский, что ли? Ну, нифига себе история! Тады я ваще не знаю, че те делать… Ладно, слушай, поехали в общагу, где я устроился, там чего-нибудь придумаем. Фейс у тя вполне славянский, так что, может, менты и не пристанут. Ну, пошли. Да, мне Вася зовут.
- Мах.
- Макс? – переспросил Вася.
Мах широко улыбнулся и кивнул. «Побуду Максом, если ему так удобнее», - подумал он.

В тесной, душной комнатке в невероятно старом и необустроенном доме голос Василия не умолкал до поздней ночи. С трудом продираясь через поток слов, Мах разобрал наконец, что Вася приехал в город из какой-то провинции, чтобы перейти на следующую ступень обучения. Причем для этого, кроме стандартных тестов, которые Вася уже прошел, надо было еще сдать какой-то экзамен, где требовалось продемонстрировать умение запоминать разные тексты. Мах никак не мог понять, для какой профессии нужно такое умение, и почему эту способность надо подтверждать отдельно. И только когда Вася вдруг, сильно изменив интонации, начал произносить ритмически однообразные фразы, Мах догадался, что он хочет учиться выступать на сцене.
Странное желание, подумал Мах. У парня явно были другие способности, да и физические параметры позволяли ему выбирать профессию из огромного списка специальностей. Но Вася почему-то был твердо убежден, что театр – это его истинное призвание. Впрочем, и у нас встречаются такие чудаки, вспомнил Мах. Они интересные, без них, пожалуй, было бы скучно. Сам Мах театр не любил, зато обожал 7-D. Интересно, у них тут есть 7-D системы? Или они по старинке смотрят двухмерки с псевдо-объемным звуковым потоком?
С памятью у Васи было подозрительно плохо. И он очень удивился, когда Мах стал подсказывать ему фрагменты текстов, которые он решил повторить еще раз. Маху даже показалось, что Вася на него за это обиделся. Но когда Мах улыбнулся, Вася снова стал веселым.

- Слушай, я тебя не могу здесь оставить, - сказал утром Вася. – А вдруг комендантша тебя увидит? Попадет мне. Давай, ты пойдешь со мной в институт, а после экзамена я с тобой схожу в ментовку, идет?
Мах улыбнулся и кивнул.

В институте было очень шумно и весело. Десятки молодых людей в коридорах смеялись, разговаривали, читали стихи, пели песни. Мах смотрел на них, и ему тоже было весело. Ему очень понравились местные девушки. Одевались они, правда, несколько странно, но многие были высокие, стройные и с длинными волосами. У них в кампусе таких длинноволосых девчонок не было – это считалось неудобным и старомодным.
Воздух был перенасыщен эмоциями. За внешним весельем и задором Мах чувствовал чужие сомнения, неуверенность, страх и зависть. А еще все это было приправлено такими мощными эротическими интро- и экстрафлюидами, словно все эти люди готовились не экзамен сдавать, а заниматься сексом.
Мах ловил на себе взгляды. Он чувствовал, что многие, особенно девушки, подолгу смотрят на него. Это было приятно. Мах старался ответить на каждый взгляд, и улыбка не покидала его лица.
Они долго стояли около дверей в помещение, где проходил экзамен. Постепенно молодых людей в холле становилось все меньше.
- Слушай, я отбегу на минутку, - сказал Маху Вася. – Вроде до меня еще одна тройка пройдет. А то приспичило, млин, так некстати…
Мах кивнул, и Вася исчез. Но буквально через полминуты дверь открылась, вышел мужчина с каким-то списком на носителе, который почему-то называли здесь бумагой, хотя настоящая бумага давно выглядела совсем иначе.
- Так, следующие… - он поднял с глаз внешние линзы (здесь многие такие носили) и заглянул в список.- Селютина, Сизых и Степанов. Так, вижу… А ты – Сизых? Хорошо. Ну, а Степанов-то есть? Василий Степанов!
Мах понял, что ищут его знакомого. Он шагнул вперед, лихорадочно соображая, как доступно для аборигенов выразить мысль, что Вася скоро вернется. Но человек со списком не стал его слушать.
- Чего спим, Степанов? Давай, шустрее.
И он жестом пригласил Маха войти. Мах решил, что отказаться будет невежливо, и, улыбнувшись, вошел.

Экзаменаторов было тоже трое, если не считать того, со списком, которого Мах определил для себя, как секретаря. Мах сразу почувствовал, что взгляды всех буквально уперлись в него одного, и в этих взглядах много удивления, интереса и еще какого-то чувства, напоминавшего восторг.
Мах не стал нарушать порядок, и решил, что попробует все объяснить, когда придет его очередь. Его оставили последним.
- Ну-с, а что прочтет нам…э-э-э…
- Степанов, - подсказал председателю экзаменационной комиссии секретарь.
- Да, Степанов. Хорошая русская фамилия, - кивнул экзаменатор.
Мах встал и, широко улыбаясь, подошел к их столу.
- Вася…
- Да-да, Вася, мы поняли! – усмехнулся один из экзаменаторов. – Давайте, Вася, со стихов начните.
Мах недоуменно пожал плечами. Он понял, что его перепутали, и это показалось ему забавным. Стихов он никаких наизусть не знал, но ему ничего не стоило извлечь из памяти ритмизованные фразы, которые вчера весь вечер и сегодня полдня повторял вслух и мысленно Василий. Он начал их произносить.
Его дослушали до конца, но выражения лиц экзаменаторов сильно изменились. Председатель морщился и качал головой. Второй экзаменатор отвернулся в окно. Секретарь не особо скрывал усмешку. И только третий экзаменатор не сводил с Маха глаз, и мерил его оценивающим взглядом с головы до ног, с ног до головы и опять с головы до ног.
- Да-а, Василий Степанов… - протянул председатель, когда Мах закончил читать. – Жалко, жалко…. Фактура у вас потрясающая, но все остальное… Ниже плинтуса, уж извините. А одной фактуры мало, Васенька, маловато… Ну, да вы с ней не пропадете. Идите.
Мах пожал плечами, улыбнулся и пошел к выходу. Но у самых дверей его неожиданно догнал третий экзаменатор, который так внимательно его разглядывал. Он вышел в холл вместе с Махом и, положив руку ему на плечо, быстро отвел в сторону от других абитуриентов.
- Послушайте, Василий. С тем багажом, который у вас есть, здесь вы, наверное даже первый тур не пройдете. Но есть проект, в котором вам надо обязательно попробоваться. Пожалуйста, никуда не уходите. Я сейчас созвонюсь с этими людьми, и скажу, куда и когда вам надо будет подъехать.
Экзаменатор достал из кармана какое-то устройство связи и, дождавшись ответа, быстро заговорил, зачем-то прикрывая рот рукой.
- Привет. Да, я. Нет, не смогу перезвонить, я тут на вступительных сижу, выскочил на секунду. Слушай, кажется, я нашел! Это что-то с чем-то! Глаз останавливается, мозги отрубаются, всё встает разом! Лицо до конца жизни не забудешь. И все остальное тоже, это точно. Глянь его. Ну? А когда? Не, я не могу отсюда свалить. Давай отправлю его, а твои пусть внизу встретят, что б не плутал. Все, договорились, сейчас пошлю.
Экзаменатор убрал аппарат, достал маленькую плотную пачку бумаги в жестком переплете, из другого кармана извлек допотопное устройство для ручного письма и начал быстро и размашисто водить им по бумаге. Закончив, вырвал верхний лист и протянул Маху.
- Вот тебе адрес. Отправляйся туда прямой сейчас. Деньги на такси есть? Нет? Так…
Он опять полез в карман, потом в другой, достал что-то вроде средних размеров папки с большим количеством внутренних отделений, вынул оттуда несколько одинаковых, ярко раскрашенных и сильно помятых листков бумаги, пересчитал и протянул Маху.
- Должно хватить. Короче, приедешь туда, на входе скажешь, что ты на кастинг, тебя там должны встретить. Понял?
Мах широко улыбнулся и кивнул. Он понял, что его ожидает еще какая-то проверка и решил, что, наверное, там ему удастся наконец объяснить свою ситуацию.
- Только прямо туда поезжай, нигде не задерживайся. Это срочно. Тебя там ждут через сорок минут максимум. А то он мне потом плешь проест…
Смысл последней фразы Мах не понял, но кивнул, по-прежнему улыбаясь.
- Та-ак… - экзаменатор нервно оглянулся на двери. – Ладно, подождут пять минут. Пошли.
Он вывел Маха из здания, на улице остановил один из каров, что-то объяснил водителю, приказал Маху сесть и захлопнул дверцу. Кар двинулся вперед. Мах стал с интересом смотреть в окно.

Когда кар остановился, Мах протянул водителю бумаги, которые экзаменатор назвал деньгами, и вышел. К нему тотчас подбежала довольно миловидная девушка.
- Вы из театрального? – спросила она. – На кастинг?
Мах кивнул, улыбнулся и пошел за девушкой.
Они вошли в здание и долго шли по внутренним переходам, пока наконец не попали в довольно большое помещение с высоким потолком и нелогично распределенным освещением. Девушка сделала Маху знак остановиться. Некоторое время они чего-то ждали.
В глубине помещения, где была сосредоточена большая часть осветительных приборов, несколько человек стояли и сидели у какой-то громоздкой аппаратуры, за которой, на освещенном месте, что-то происходило.
Наконец прозвучал усиленный некачественным динамиком голос: «Стоп! Спасибо…». Люди у аппаратуры сразу задвигались и заговорили.
Девушка пошла туда, поманив за собой Маха. Она подошла к кому-то в гладком шлеме, сидевшему спиной ко входу, и что-то негромко сказала на ухо этому человеку. Ей ответил громкий хрипловатый мужской голос:
- А, почта прибыла! Давайте, давайте посмотрим, что там нам…
Мужчина обернулся, увидел Маха и на несколько секунд замолчал. Оказалось, что на голове у него нет никакого шлема, просто чисто выбритая кожа блестела от пота.
- … прислали, - закончил наконец фразу мужчина.
Еще несколько секунд он молча рассматривал Маха. Мах, догадавшись, что перед ним человек, облеченный широкими полномочиями, улыбался, стараясь произвести хорошее впечатление. Однако то, что он услышал во мнематической диапазоне, его несколько смутило. Четко прозвучала непонятная фраза, из которой он уловил только грубую эмоциональную окраску, потом «а ведь прав, мерзавец!», потом «жеребец», потом «дикий риск», потом опять та же грубость и «возьму, даже если ноль».
- Нда-а… - протянул мужчина и медленно провел ладонью по голому черепу. – Ну, подгримируйте его слегка, и в кадр.
Девушка, которая привела Маха, кивнула и указала Маху на выход. Он пошел обратно к двери и услышал, как за его спиной бритый добавил:
- И объясните ему, куда он попал. А то такое ощущение, что он не знает, как меня зовут.
Девушка засмеялась. Мах решил, что оглядываться, наверное, будет не вежливо.

28 января 2008 г.

P.S. А что получится, если мир наизнанку вывернуть еще раз, но через другое измерение?

(562x540, 213Kb)

Метки: фантастика фанфикшн обитаемый остров

Комментарии (12)

Дневник KateDeMarco

Среда, 28 Января 2009 г. 20:15 + в цитатник

Графоманка со стажем. Собственно, блог создан для удовлетворения этой страсти.

LiveInternetLiveInternet

-Метки

-Музыка

-Рубрики

-Подписка по e-mail

-Поиск по дневнику

-Интересы

-Постоянные читатели

-Статистика

Дневник Графоманки

Перейти к полной формеБыстрая запись

Мартовская революция

Как вам это понравится?!

Пункт 13 шифр ММ

Безальтернативное будущее :) Сиквел, однозначно!

Трейлер трейлеров

Джонни Д.

Идеи, витающие в воздухе

Обитаемый ОсТов. Аналогии здесь неуместны.

Аудио-запись: Ностальгия-а-а-а-а...

Пиратская лирическая

Фильм? Фильм... Фильм!

О, стол! Ты... стол! :)

Слуга двадцати двух господ(

Прощай, Бэл...

Переворошим архив... Еще 2006 год

Переворошим архив... 2006 год

Переворошим архив... 1995 в редакции 2005 года

Переворошим архив... Еще 2005 год

Переворошим архив... Год 2005

Начнем, пожалуй...

Дневник KateDeMarco