Первый снег...Маленькое, волшебное чудо для всех детей. Он тоже вдруг захотел почувствовать себя ребенком, поверив в счастье. Он поверил. Наконец, эта встеча, эти сладкие обьятия, глупые бессмысленные разговоры, одна перчатка на двоих...Он счастлив. Наконец-то он счастлив.
"Ты снова лучше всех, ты снова рядом, ты снова близко, и ты снова со мной"
Друг - это и есть счастье,
и любое ожидание рано или поздно имеет конец.

После долгих и безнадежных разговоров он наконец-то принял решение. Его осознание пришло попозже...Но, он ведь так привык один...привык один жить в безответности. Но теперь он понял, что есть жизнь лучше: что есть тепло, свет, улыбка и нежность. Он опять сидел на подоконнике и любовался на звезды.
"Как вы там, те, Кого-Я-Любил?" - они молчали - сурово и гордо. Но он не был на них в обиде - они имеют право, ведь сердцу не прикажешь. К одному остыл, с лругим не смог обьясниться, потом думал, что обрел любовь - ошибся: разлюбил в три счета, последнего просто не дождался, не выдержав ожидания и осознания того, что могло бы быть, но не случилось.
А теперь он не любил, он почти отвык это чувствовать, наверное, потому что сильного пока еще не было, кроме случая полтора года назад. Он отсчитывал время. Полтора года он уже не он - он совершенствует себя и внутри, и снаружи. Он хочет идеала...
Но дело даже не в том, что он устал, замерз и растерян. Нет, дело в том, что он наконец-то решился. САм..почти сам...Но все же решился, и поэтому был горд.
"Будь что будет"

"Ну а ты все равно лучше всех...и даже не надейся, я еще не до конца остыл, я обесчал, что буду ждать...."

А пока - здравствуй новая волна, новое течение и новый флаг...

"Интересно, как же там, на дне? Правда, что там так холодно, противно и одиноко?" - он сидел на берегу и кидал прибрежные камни в глубокое голубое озеро. Снова был вечер, еще один вечер в его неповторимой жизни, но он никуда не спешил. "Меня не ждут..."
Да, не ждут и утонувших, не ждут и мертвых. Недавние, глупые и бессмысленные разговоры с ним выводили его из себя. Почему-то именно при разговоре вся храбрость и уверенность куда-то испарялись, оставался только страх и божественный трепет. И кроме пустого, никому уже не нужного "люблю", в его голове не ничего не оставалось. Ему хотелось тишины, но даже молчаливый ветер не мог дать ему это. Он встал с мягкой слегка пожелтевшей от конца лета травы и подошел к воде, заглянув в свое отражение: слабость, боль, утсалость и безграничное одиночество плескалось на дне его серых глаз. Из воды на него смотрел маленький испуганный мальчик и молча просил о помощи.
"Кто это?...Это...я?"
Он слегка вздрогнул.
Встал, скинул с себя белую рубашку и шагнул в воду. Он шел все дальше и дальше от берега - с каждым шагом становилось все глубже. Ему было наплевать на мокрые ботинки и штаны, ему вообще было уже на все наплевать. И вдруг он остановился.

".............Ты нужен мне..............все еще нужен............не уходи..............." - песня волн звучала в его ушах.
"...нужен...до сих пор.....останься.....не уходи....."

Он обернулся. На берегу никого не было.

"Значит нужен?...значит мще не пора..." - он резко двинулся в сторону берега.
"Значит мое время еще не пришло, если я нужен...и пусть даже не тебе"

* * *

Помнишь, как мы пошли на канал плавать? А я помню. Тогда стояла жара, это было в начале лета. После этого мы пошли ко мне домой и переоделись - я дал тебе свои вещи. А потом.............................................................

я никогда не забуду это время, потому что оно было самым счастливым в моей жизни, никогда....

"Ты мне нужен....до сих пор"

"Всегда приятно найти свою тень, свое отражение..." - он снова сидел на подоконнике, смотрел на вечернее небо и курил, - "а может даже и самого себя"
Он любил так просто сидеть и думать над смыслом жизни - не так уж она проста на первый взгляд, но не так уж и сложна, как бы ни хотелось в это верить. Все почему-то теряло смысл, особенно сейчас, особеннл вечером. Где-то в сумке назойливо звонил мобильный - ему все равно. Он нерво теребил тонкую белую косичку, с надеждой поглядывая на первую одинокую звезду, прислушиваясь к шуму шоссе. Он всегда загадывал одно и то же, он до сих пор, как ребено, верил в сказку, что на первой звезде твоя заветная мечта обязательно сбудется.
"Я хочу,...чтобы ты был счастлив...и мне все равно с кем"
Он лениво потянулся и ловко спрыгнул на пол. От света фонаря его тень приобрела мягкий темно-красный цвет и медленно поползла вверх по стене с недокрашенными обоями.
"Если не тебе быть моей тенью, то кому же?..."
"Нет, не тебе, ты будешь счастлив с другим, а я буду страдать за твое счастье, как это было когда-то давно"


Я не прекращу любить тебя...

И если вдруг захочешь стать моей тенью, просто встань рядом, просто встань так, что бы я мог обнять тебя и больше никогда не отпускать........

Он ненавидел надевать маску. Неважно какую: были ли она из жаркого липкого черного бифлекса или же из жесткого и ломкого пааье-маше. Маска упрямо скрывала всю его личность - его усталые глаза, прямой нос, тонкую линию губ и подбородок. Его лицо было женственным, и он старался это скрывать. Никому не хочется попадать в ситуацию, когда всерьез тебя ни за что не воспримут. Он привык к этой странной реальности. Но, был лишь один человек в его жизни кому он показал настоящего себя.

Они любили сидеть и целоваться под мостом. В их неуверенных поцелуях была мягкая невинность, сладкая нежность и еще что-то очень теплое. То, что его возлюбленный абсолютно не умел целоваться немного смешило его. Он отдал бы все на свете, чтобы оказаться снова под этим мостом с ним...

Он целовал многих, но все это казалось таким пустым, отвратительным механическим движением или повседневной потребностью. Когда он целовал других, ему приходилось открывать глаза - недоверие сжимало и без того больное сердце.
Ему хотелочь еще хоть один раз коснуться тех самых губ, что дарили ему только наслаждение. Но, то что было, никогда не вернуть, как ни старайся.

"Прости меня..."

Он курил. Много. Он любил это делать. Вежливо отнекивался, когда знакомы твердили ему "бросай!". В ответ они получали только слегка раздраженное шутливое "брошу брошу..."

Но, он все же любил курить, плевав на слабые легкие и прочие заморочки. С табачным дымом уходили все плдохие воспоминания. Казалось, что он даже переставал думать о том человеке, котрого он он по глупости считал своим koibito (возлюбленным)

Все равно были такие моменты, когда он просто не иогу не думать о Нем. Но, все люди меняются...И тот, кто был без ума от несложившегося поэта, теперь холоден к нему.

Но, ему уэже не было больно - ему уже год как не больно. Уже год, как улетели глупые чувства.

"Когда любишь челов6ека, желаешь ему только добра..."

Он затушил сигарету и принялся за новую. Вот так вот он и жил, вернее выживал. Ему было все равно - сердце может потерпеть и это...

И пожалуй, больше всего ему помогали его сигареты

"Без крыльев, как дым"