- Да, - Итачи слегка удивился, увидев на пороге полураздетого брата. Вязкие горячие волны незамедлительно стали распространяться по его телу. Дыхание сбилось, и восстановить его удалось с большим трудом. «Но меня что, провоцирует? Или вообще ничего не понимает? Глупый маленький брат!» Тем не менее, лицо старшего осталось невозмутимым, а глубокие черные глаза смотрели на вошедшего с легким напускным раздражением. Итачи сидел на полу у кровати, подогнув под себя ногу. Рядом с ним лежали несколько свитков, от изучения которых его оторвали. Волосы были еще мокрыми, они так и просили прикоснуться к ним своим влажным блеском. Руки мальчика сжались в кулаки. Итачи смотрел на него и ждал.
- Эээ… ниисан… - Саске набрал в грудь побольше воздуха и выпалил на одном дыхании: - Ты унес мое полотенце, можно я его заберу?
- Забирай, - Итачи поудобнее облокотился на кровать, - я забыл тебе его занести.
«И слава богу, - подумал Саске, - что ты не пришел ко мне еще раз!»
Младший снял полотенце со стула. Оно было таким мокрым, словно Итачи прямо в нем и мылся. Мальчик прошиб пот, когда он вспомнил, что брат заворачивался в него.
- Если оно еще мокрое, Саске, то ты можешь взять мое, - Итачи видел замешательство мальчика. «Как же легко вывести тебя из равновесия, братишка, - думал старший, наблюдая за ним. – Все твои чувства как на ладони. Я могу заставить тебя испытывать что угодно, не прилагая к этому никаких усилий. Чем же ты притягиваешь меня? Этим? Я могу наблюдать за тобой часами…» Итачи старался не пропускать ни единого его движения, вздоха, жеста, взмаха ресниц. Он прикасался к младшему взглядом, не давая воли рукам. А если бы можно было… хоть один поцелуй… просто легкое касание его губ. Неужели ему не понравится?! Неужели он сможет противиться этому наслаждению? Сможет ли он оттолкнуть его и сказать: «Нет»? Разве сможет, если его сердце начинает бешено колотиться при одном его, Итачи, прикосновении? Если…
- Да, я, пожалуй, возьму твое, - Саске слегка успокоился, видя, что брат не делает никаких поползновений в его сторону. Но облегчение тут же смешалось с легким разочарованием. Хотелось, чтобы… «Хватит! – оборвал себя мальчик. – Иди бери полотенце и беги отсюда. У брата семь пятниц на неделе!»
Он оставил свое полотенце на спинке стула и взял братово. Когда он уже почти вышел, внимание его снова привлекли лежащие у ног старшего свитки. Саске вернулся и робко остановился перед братом.
- Ниисан… - «Да почему он не уходит, черт возьми?!» Итачи удивленно поднял голову. – Что это за свитки?
- Кое-что по гензюцу, - ответил старший, - Я хотел потренироваться вечером…
Эта фраза была тщательно выверена. Нужно было сказать это небрежно, чуть лениво, но в тоже время дать понять важность этого занятия. Сказать так, чтобы…
- Я тоже хочу! – вопль вырвался у Саске быстрее, чем он успел подумать, стоит ли вообще что-то говорить. «Да, именно так и надо было сказать», - мимоходом ответил Итачи. – Ты обещал мне показать гензюцу кучу раз! Я даже не говорю про банальные тренировки с сюрикенами, в которых ты никак не соберешься мне помочь! – Саске превратился в обиженного ребенка, у которого эмоции моментально отключают мозги. Потому что если бы он хоть немного подумал, то постарался бы не пересекаться с братом больше, чем это необходимо. Не то, чтобы что-то у него просить! – У тебя постоянно находятся отговорки! Ты вечно занят настолько, что не можешь уделить мне пару часов времени! Что ты сейчас такое важное делаешь?! У тебя опять сверхсекретная миссия?! Типа той, про которую ты рассказывал отцу, когда бегал к своим дружкам?! – Обида и боль прорвали плотину многолетнего молчания. Саске уже не мог остановиться. – Тебе совсем на меня плевать! – голос дрогнул, когда мальчик, наконец, высказал то, что не давало ему покоя столько времени. Теперь он не думал ни о чем, кроме своего одиночества в кругу семьи… На глаза наворачивались злые слезы, но Саске даже не замечал их. – Как бы я ни старался, что бы я не делал, вам все равно! Я только игрушка, чтобы маме не было скучно, когда вас нет дома! Я вам не нужен! Тебе всегда было на меня плевать!
Отчаяние и боль в голове младшего задели Итачи за живое. «Глупый маленький брат, - с горечью и нежностью подумал он, - если бы ты знал, насколько ты не прав». По щекам Саске катились слезы. Он ненавидел себя за эту слабость и пытался остановить их. Но соленая влага от этих усилий текла струилась еще сильнее.
Младший уже десять раз пожалел, что вообще пришел в эту комнату. Сейчас брат, как обычно, выставит его за дверь, и тогда… Что тогда будет, мальчик не хотел представлять. Казалось, что тогда все кончится, что он не сможет больше так жить. Но вместо этого он почувствовал, как пальцы Итачи сжили его руку. Старший взял его за запястье и потянул вниз, заставляя опуститься рядом с собой. Потом он взял его на руки и усадил к себе на колени. Мальчик не сопротивлялся. Обида, годами копившаяся внутри и заполнившая все его существо, слезами вытекала наружу, оставляя внутри звенящую пустоту, которую нечем было заполнить. Он чувствовал, что Итачи обнял его, прижимая к груди. Поддавшись внезапному порыву, Саске обеими руками крепко обхватил его шею и разрыдался в голос. Итачи прижимал к себе содрогающееся от плача тело, от слез моментально намокла футболка, но это его мало заботило.
Старший был удивлен. Он не ожидал ничего подобного. «Значит, вот как, - думал он, гладя брата ладонью по обнаженной спине, - недостаток любви и внимания… Неужели это так сильно задевало тебя, маленький брат? Я попробую все исправить…»
Не прекращая гладить Саске по спине, как котенка, Итачи начал говорить. Тихо, едва слышно. Надо было постараться, чтобы услышать. Очень сильно постараться.
- Глупый мальчишка. Мне не плевать на тебя. Вовсе не плевать. – Рыдания непроизвольно затихли. Саске замер, вслушиваясь. Он должен был услышать. Разве не этого он хотел так долго? – Ты всегда был важен для меня, мой маленький брат. – Глаза Итачи были закрыты, а мозг лихорадочно работал: нужно было не сказать лишнего и не сорваться, потеряв голову от близости хрупкого тела. – Важнее всех остальных. Вытри слезы, Саске. Разве для этого я так долго учил тебя быть мужчиной, чтобы ты сейчас рыдал, как девчонка? – Саске сглотнул и постарался отодвинуться, чтобы посмотреть на брата, но тот не позволил, толкнув его обратно к своей груди. Мальчик не хотел спорить. Он не верил своим ушам. Неужели это правда? Он для брата важнее всех остальных? Разве это возможно?
-Ты учил меня? – между всхлипами спросил младший Учиха. Он все еще обнимал брата, а лицом зарылся в слегка влажные волосы, которые пахли его, Саске, шампунем. Пряный аромат прогонял страхи и снимал напряжение. Или может ему так хорошо потому, что брат не прогоняет его?
- Шиноби не должен проявлять эмоций, Саске. Я думал, что если не буду баловать тебя, то ты станешь самостоятельнее и сильнее. Наверное, я перегнул палку… Прости, братишка. – Итачи запустил руку в его волосы и погладил по голове. Он чувствовал, что здравый смысл скоро оставит его. Надо было заканчивать с этим. – Я не хотел сделать тебе больно.
- Ниисан… - Саске так сильно прижался к нему, что стало трудно дышать. – Ниисан, я так люблю тебя!
Итачи вздрогнул от этих слов. «Он похож на щенка, - вдруг подумал старший, - которого завели на забаву детям, а потом забыли о нем. А я погладил. И теперь он виляет хвостом и думает, что любит меня, хотя до моего прикосновения ему было безразлично мое существование. Разве это можно назвать любовью? – Итачи скривился. – Не думал, что это будет так меня задевать», - он с досадой чувствовал неприятный осадок внутри.
- Я тоже, Саске, - но его голос уже изменился. Он отстранил мальчика и сказал: - Ты собирался в душ. Иди. Вечером я покажу тебе технику.
Глаза Саске сияли, он не заметил в брате перемены.
- Спасибо, ниисан! – он подскочил на ноги и схватил полотенце. Потом его лицо вдруг стало серьезным. Он протянул руку и порывисто провел брату по волосам. И тут же покраснел. У Итачи сегодня определенно был день удивлений. Он поднял глаза и даже позволил своим эмоциям мелькнуть в них.
- Мне… было очень важно то, что ты сказал, ниисан…- голос предательски дрожал. – Я правда… я тебя… - Саске резко развернулся и выбежал из комнаты.
«Хм… или я все же ошибся относительно него? – Итачи с наслаждением чувствовал, как неприятный осадок растворяется в нахлынувшем чувстве. – Щенок следил за каждым моим шагов, ожидая именно моей ласки? – На лице старшего Учихи заиграла довольная улыбка. – Чертовски приятно, оказывается, знать, что тебя любят!»

Саске прибежал в комнату и закрылся в ванной. Он уселся на пол душевой кабины, обхватив колени руками. Горячие капли барабанили по его спине, плечам, макушке. Игриво стекали по нежной мальчишеской коже все ниже. Но тот не замечал их заигрываний. Младший был в смятении. Все произошло настолько неожиданно, что он окончательно растерялся. Молчать и страдать так долго, чтобы сегодня узнать, что брат его… любит? Ну, если не любит, то он хотя бы что-то значит для него. Сердце бешено колотилось, по телу то и дело пробегала нервная дрожь. Он боялся верить тому, что услышал. Что, если брат сказал все это только для того, чтобы успокоить его? Хотя… прежний Итачи скорее бы выпроводил его за дверь, чем стал утешать. Все изменилось: и старший брат, и он сам.
«Неужели мы… - робкая призрачная надежда, детская мечта возрождалась в его душе. - … сможем быть… - он запнулся, не зная, как это назвать: «братьями»? «друзьями»? – вместе?» Он сильнее прижал колени к телу. Закрыл глаза. Последние события замелькали, как цветные осенние листья. Саске искал момент, который стал переломным. Это почему-то казалось очень важным. Если бы только понять, когда это случилось. Что все изменило? Почему это не произошло раньше? Неужели ему надо было столько мучиться, прежде чем услышать от брата эти слова?
Но ответов, естественно, не было и не могло быть. Это словно пытаться поймать момент сна: сколько не пробуй, никогда не получится. Надо было просто принять все, как есть, что Саске и сделал с невероятным облегчением. Камень, тянувший его ко дну, рассыпался золотистым песком. Мальчику стало легко и спокойно.
Но в тоже время он помним, как ему хотелось прикоснуться к брату. Он вспомнил о своей смелости и покраснел. «Что он теперь подумает обо мне? – переживал Саске, вставая на ноги. – Он и так называет меня извращенцем, а теперь… Он ведь даже удивился, когда прикоснулся к нему! А чтобы Итачи проявил эмоции, миру надо, по меньшей мере, покачнуться. – Саске усмехнулся, растирая шампунь в густых волосах. – Ну, тогда, по ходу, бояться нечего, ибо мир рухнул в тот момент, когда брат обнимал меня вчера в моей комнате».
Мальчик выключил воду и замотался в полотенце. Братово. Снова внутри стало как-то странно. Но он не позволил себе думать в эту сторону. «Надо сосредоточиться на предстоящей тренировке!» Пошлость позорно капитулировала перед этим аспектом. Тренировка! С братом! Итачи Учихой! Лучшим в клане! Лучшим на свете! Саске был горд, что такую сложную технику ему покажет именно старший. Надо не ударить в грязь лицом!
- И вообще! Хватит бездельничать! – громко сказал Саске сам себе грозным голосом. – Надо посвятить день занятиям!
Но его решительность была безжалостно перечеркнута возмущенным воплем пустого желудка.
- Да, - смущенно пробормотал мальчик, хватаясь за живот, - сначала надо поесть…
Младший быстро оделся, вытер волосы, которые теперь торчали в разные стороны. Выскочив из комнаты, он понесся по лестнице, выбивая пятками замысловатую дробь по ступеням. Энергия била ключом. Мир стал приветливым, а жизнь – прекрасной, как никогда. Саске любил сейчас всех оптом и каждого в розницу. Даже Сакура с ее вечным «Саске-кун!» казалась не такой противной, как обычно. Рванув ручку холодильника, мальчик несколько скис, ибо из провизии там были только крошечный кусочек сыра, стаканчик йогурта и сиротливое яблоко.
«Ну прям обожраться!» - Саске расстроено захлопнул дверцу, и ни в чем не виноватый холодильник обиженно задребезжал. Но, воистину, сегодня был чудесный день, ибо младший, заглянув в шкаф, обнаружил в нем кучу коробок с лапшой быстрого приготовления. «Дрянь, конечно, но сойдет!» - он схватил одну из многочисленных упаковок и поставил греться чайник. Потом сел за стол и с умным видом начал изучать состав лапши. Ничего не понял и еще раз укрепился в мысли, что эта гадость содержит всю таблицу Менделеева. «Как только Наруто может ее любить?» Вопрос был риторический. Саске скривился, но желудок снова издал нечленораздельное урчание, и мальчику пришлось признать, что лапша – не самый плохой вариант. При отсутствии других вариантов.
Выключив чайник до того, как тот завопит на весь дом, Саске заварил блюдо и принялся уплетать его за обе щеки. Все его существо наполнило чувство того, как желудок отклеивается от позвоночника. Нет ощущения превосходней и наслаждения изысканней. Доев, Саске мысленно воздал хвалу тому гениальному человеку, который придумал одноразовую посуду, и выбросил тарелку. Потянувшись, он решительно направился в сад, где была оборудована небольшая площадка для тренировок.
«Начнем с сюрикенов!»

Колыбельная для Саске (часть 4)Итачи отложил свитки и вышел на балкон. Уже было довольно жарко. Солнце было уже не в зените, но абсолютно не собиралось опускаться к линии горизонта. Старший Учиха не любил его. Слепящие горячие лучи никогда не доставляли ему удовольствия. Ему по душе больше был дождь, когда небо затянуто тучами, или ночь, на худой конец, когда раскаленный диск издевается над другим полушарием планеты. Было очень душно, и Итачи десять раз проклял Дейдару, который хотел с ним встретиться именно сегодня. Белая глиняная фигурка сидела на подоконнике и чистила перья. "Опять эти дурацкие игрушки, - пронеслось в голове юноши. – И вообще, они решили все по очереди со мной встретиться?" – с все нарастающим раздражением Учиха тихо выбирался из дома. Краем уха он слышал звон кунаев, вонзающихся в мишени: маленький брат тренируется.
«Вечером, - эта мысль немного усмирила его гнев, - сегодня вечером. – Он улыбнулся, чувствуя азарт и легкое возбуждение. – Я постараюсь компенсировать тебе недостаток внимания, Саске».
Встреча была назначена все в той же беседке. Когда Итачи приблизился, то сразу увидел черный плащ Дейдары.
- Опаздываешь, Учиха, - весело заметил он, когда Итачи подошел.
- Родители оставили меня смотреть за маленьким братом, - небрежно бросил он, садясь напротив блондина. – Как смог.
- А что руку для приветствия не подаем? – Дейдара явно пребывал в хорошем настроении. Из широкого рукава плаща показалась ладонь с улыбающимся ртом.
- Знаю я твои руки, - отмахнулся Итачи. – Зачем я был тебе нужен так срочно?
- Пришли двое: Сасори и Кисаме…
- Их приняли? – перебил Итачи.
- Да! Учиха, заткнись и слушай! – Дейдара не любил, когда его прерывали. – Они прошли испытание, теперь они члены организации. Я возвращался с задания, когда Кисаме попросил меня тебя… - блондин хитро подмигнул старшему, - хм… поторопить. Он уже всех достал рассуждениями на тему: почему же Учихи до сих пор нет. Еще чуть-чуть, и Лидер-сама прикажет его прибить. – Дейдара хихикал, лукаво глядя на Итачи. – Кажется, он к тебе очень неравнодушен.
- Это глубоко его проблема, - безразлично ответил Учиха. – То есть, ты хочешь сказать, что вытащил меня из дома только ради того, чтобы передать, что этот ненормальный никак не дождется моего прихода?! – «Воистину, я сегодня наудивлялся на всю оставшуюся жизнь!» - возмущению Итачи не было предела.
- Нет, - Дейдара безмятежно пожал плечами, - мы ведь так давно не виделись!
- Да, года два точно, - согласился старший Учиха.
- Ну, тогда я думаю, что официальная часть закончена?
- А есть еще неофициальная? – спросил Итачи. От этого взбалмошного террориста можно было ожидать чего угодно.
- А поболтать? – удивленно и слегка обиженно протянул Дейдара. – У меня куча интересных историй!
Итачи облегченно вздохнул и улыбнулся.
- Давай свои истории, - он уселся поудобнее и посмотрел на ненавистное солнце, прикидывая, сколько может быть времени. Он прекрасно знал, на что идет, согласившись «поболтать» с Дейдарой. «Возвращаться придется уже в сумерках», - с легким неудовольствием заметил он. Но отступать было уже поздно. – Мне тоже есть, что тебе рассказать.
Напряженность спала. В беседке потек эмоциональный (со стороны Дейдары, разумеется) разговор. Основным, что вынес бы из него непосвященный человек, было «БАХ!!!» и что-то про искусство. Итачи расслабился, слушая рассказ сообщника по прошлым безобразиям.
Когда начало смеркаться, молодые люди распрощались. Дейдара в своем плаще с красными облаками быстро скрылся в сгущающейся тьме. А Итачи поспешил домой. Им овладело сладостное предвкушение.
«Саске…»
Вышеупомянутый стоял на пороге дома с недовольной физиономией, очевидно, высматривая его. Итачи запер калитку и направился к нему.
- Где ты был?! – буря негодования обрушилась на него в лице Саске. Надо сказать, что это не произвело на старшего никакого эффекта.
- Это допрос? – спокойно осведомился он, отодвигая брата с дороги и попутно потрепав его по волосам. Так и хотелось задержать руку подольше в его темных мягких прядях, но Итачи одернул себя. Нельзя. Не сейчас. Потерпи еще немного. Пальцы послушно оставили волосы мальчика в покое. Саске топал вслед за ним и обиженно сопел.
- Ниисан! Ты же обещал мне! – ныл младший, дергая брата за футболку. Вдруг Итачи остановился. Саске испуганно отпрянул – так быстро лицо старшего оказалось напротив его собственного. Пока он в недоумении хлопал ресницами, Итачи рассматривал его. Ему не нужно было никакого Шарингана, чтобы запомнить каждую черточку удивленного мальчишеского лица. Смена эмоций, которые брат совершенно не умел контролировать, доставляла старшему удовольствие. «Ждал меня, - подумал он, лаская взглядом кожу мальчика. Внимательные глаза заметили малейшие изменения: тоненькая кровавая ссадина на щеке и пыльные полосы вокруг. Порезался и растер кровь по лицу грязными руками. – Весь день тренировался и ждал моего прихода, - усмехнулся, еле-еле, уголками губ. – Ты мой, Саске. Хоть еще и не знаешь об этом, но ты уже мой».
- Я разве сказал, что не буду показывать? – спросил старший, глядя на мальчика в упор.
- Но… - Саске оторопел от такой реакции. Обычно, если брат вообще приходил домой, то это было поздно и никаких действий от него добиться не удавалось. Он запирался в комнате и не появлялся до утра.
- Если ты перестанешь ныть и дашь мне умыться, что, кстати, тебе тоже не мешало бы сделать, то я выполню свое обещание!
- Ниисан! – счастливо взвизгнул Саске и порывисто повис у Итачи на шее. «Да что за день сегодня такой ненормальный?!» - в сотый раз спрашивал себя старший Учиха.
- О, Боги, Саске! – он не без труда отлепил от себя брата, хотя хотелось ему совсем другого. «Игра еще не началась!» - напомнил он себе. – Ну что за детский сад? Иди умойся и жди меня на площадке для тренировок. Я скоро приду.
Саске обрадовано кивнул и выскочил из дома. А Итачи направился в свою комнату. Ему нужно было добиться абсолютного контроля эмоций. Техника могла сорваться из-за любой мелочи. Мангекю Шаринган появился у него совсем недавно, поэтому мастерство еще только предстояло оттачивать. Он шел тренироваться на родном брате. «Родителей хватил бы инфаркт, если бы они знали, с кем оставили любимого сына».
- Черт, - Итачи осознал, что снова отвлекся. Зайдя в ванную, он плеснул себя в лицо пригоршню холодной воды. Это нехитрое действо помогло на удивление быстро. Все эмоции и чувства остались за какой-то чертой. Старший Учиха словно превратился в сосуд для чакры. Именно в таком состоянии он спрыгнул с балкона и стремительно направился к маячащему за деревьями брату.
«Сейчас!»
- Итачи-ниисан… - Саске повернулся к нему и изумленно застыл. Что-то испугало его в выражении лица старшего. Он брата веяло силой, мальчик отчетливо чувствовал высокую концентрацию чакры. Алые глаза Итачи смотрели на него, в него, сквозь него… Казалось, что брат видит все сразу. Мальчик с ужасом заметил, как черные запятые Шарингана пришли в движение. Они стремительно сливались, образуя… «Этого не может быть! – разум отказывался верить увиденному. – Это же…»
- Мангекю Шаринган! – четко произнес старший, и мир с его яркими красками перестал существовать. Последнее, что увидел Саске, прежде чем рухнул во тьму, это были чужие незнакомые глаза брата.

Саске зажмурился, выждал некоторое время и снова открыл глаза. Постепенно он приспособился что-то различать в этой тьме и стал осматриваться. Слева и справа от него были две тонкие колонны. Или это такие столбы? От них тянулись какие-то темные жгуты. Мальчик проследил за змеящимися по полу (земле?) полосками и с ужасом увидел, что они обвивают его руки и ноги.
«Что это? – мозг лихорадочно работал, но пока были только вопросы. А ответы, по классике жанра, даже и не думали появляться. – Я что, привязан к этим столбам? Зачем? – Саске попробовал пошевелиться и понял, что жгуты (веревки?) не ограничивают его движений. Это еще больше озадачило его. – Если они позволяют мне двигаться, то зачем они вообще нужны? Что происходит, черт возьми?! Брат ведь показывает мне технику… - и тут мальчика осенило. – Нет… брат использует на мне технику! Но…»
Саске поднял голову. Он так увлекся анализом своего положения, что заметил темный силуэт Итачи только сейчас.
- Ниисан! Что ты делаешь? – негодование и испуг. Старший Учиха теперь как никогда ясно читал чувства брата. Больше он ничего не мог себе позволить. Полный контроль, иначе все полетит к чертовой матери.
Итачи посмотрел на мальчика, попавшего в сети его иллюзии. «Какой он уязвимый, - отстраненно подумал он. – Прости, маленький брат, но я не могу больше ждать». Иллюзия пришла в движение от мысленного приказа. Образы замелькали перед красными глазами старшего. Словно он смотрел кино. Пусть даже с эффектом присутствия, но только смотрел. Итачи знал, что одно прикосновение к брату – и от контроля эмоций не останется и следа. «Нельзя допустить, чтобы техника рассеялась». И еще… Даже если бы было можно… Он не хотел брать Саске так. «Он придет, - думал Итачи, - он должен придти. Братишка, я сделаю все, чтобы ты захотел этого также сильно, как я!»
Саске вздрогнул, когда жгуты, оказавшиеся на удивление эластичными, растянули его между столбами. Вот теперь было не вырваться, не пошевелиться. Но использование пут по назначению не принесло мальчику облегчения. Брат медленно приближался.
- Ниисан… - паника грозила захлестнуть сознание, - что это значит? Что это за веревки?
- Они не позволят тебе делать то, что может мне не понравиться, - глухой хрипловатый голос вызвал у Саске мурашки, которые весело побежали по спине. Младший их веселья, однако, не разделил.
Итачи подошел вплотную. Тонкие пальцы обхватили подбородок, медленно поднимая голову и заставляя смотреть в глаза брату. Два Мангекю Шарингана неспешно скользили по Саске. Изучали, оценивали, обжигали. На лбу мальчика предательски выступили капельки пота, он судорожно сглотнул, чувствуя как его тело начало реагировать на близость старшего. Это уже стало почти привычным, но Саске все равно становилось мучительно стыдно. «Черт, только этого мне не хватало для полного счастья! – отчаянно подумал младший, силясь сдержать растущее возбуждение. – Он же заметит! Что… он теперь подумает обо мне?! Хотя… он и сам хорош! Какого хрена он это делает?! Ладно, не важно, что делает он, важно, что теперь делать мне?!»
- Делай только то, что тебе хочется, маленький брат, - Итачи задумчиво изучал его лицо, медленно водя большим пальцем по приоткрытым губам мальчика.
«Он что, еще и мысли мои читает?!»
- Но… ниисан… - даже когда Саске заговорил, старший не убрал руки от его рта, только перестал двигаться. И теперь уже губы мальчика скользили по его пальцу, пытаясь произнести хоть слово. Саске был красный, как помидор, но брат словно не замечал его смущения. Силясь справиться с внезапно охватившей его слабостью, младший снова попытался выразить свою мысль внятно.
- Если… - палец легко скользнул к уголку его рта, заставив Саске задохнуться от нахлынувших эмоций. Но он не сдавался. – Если я захочу уйти… ты ведь не отпустишь меня, верно, ниисан? Теперь Итачи кончиками пальцев, легкими нежными прикосновениями изучал его скулы. Услышав лепет брата, он неохотно отвлекся от своего занятия. Пронизывающий взгляд окончательно лишил мальчика воли.
- Ты действительно хочешь уйти, Саске? – голос завораживал. Он был как наркотик: точно знаешь, что нельзя, но уже не можешь отказаться, хочется еще и еще. Младшему показалось, что он может слушать брата вечно. Саске никогда еще не видел его таким… Хотя нет. Видел. На полу в своей комнате, когда…
«Здесь мамы не будет, - обреченно думал младший. – Никто нас… его не остановит. Но это ведь только иллюзия!»
- Ты хочешь уйти, маленький брат? – лицо Итачи оказалось совсем рядом. От его дыхания по телу снова пробежала дрожь. Неожиданно губы брата осторожно, словно сомневаясь, стоит ли, коснулись уголка его рта, туда, где еще не стерлось ощущение прежних прикосновений. Саске закрыл глаза. Теплые губы Итачи стали решительнее от этого молчаливого согласия. Поцелуи, почти невесомые, покрывали лицо младшего. Щеки, скулы, крылья носа, дрожащие закрытые веки, снова губы… На этот раз Итачи обвел их языком, прежде чем поцеловать. Затем он отстранился и окинул мальчика взглядом. Глаза Саске распахнулись. В них читалось такое отчетливое разочарование по поводу прекращения ласк, что старшего оставили последние сомнения.
«Мой Саске… Теперь мой»,

- Что же ты молчишь, братишка? – носом Итачи провел по его щеке, приближаясь к уху. – Сомнения – злейший враг шиноби...Саске мог только застонать в ответ брату, когда тот начал посасывать мочку его уха. «Да что же он делает?.. Я же его брат… - мальчик пытался призвать на помощь ясный ум с трезвой памятью, но эта парочка позорно капитулировала перед ласками старшего. – Как хорошо… я что, тоже… ненормальный?..»
Это была его последняя внятная мысль, потому что когда Итачи прикусил кожу на его шее, то голова молниеносно опустела. Возбуждение горячими волнами разливалось по телу, скручиваясь в тугую пружину внизу живота. Кожа пылала под губами брата. Саске впитывал в себя новые неведомые ощущения, как губка. Он закрыл глаза, предоставляя телу полную свободу действий.
Саске запрокинул голову, из его горла вырвался протяжный стон. Старший немедленно принялся целовать ходящий ходуном кадык и вздернутый подбородок. Слегка покусывая полупрозрачную кожу, он медленно поднимался выше.
«Я бы не смог так долго играть с ним, - пронеслось в голове старшего, - в реальности я бы давно сорвался. Все-таки есть плюсы у того, что это всего лишь техника».
На мгновение остановившись, Итачи притянул Саске к себе и прикоснулся губами к его влажному рту. На этот раз поцелуй был гораздо глубже, настойчивее. Язык старшего жадно исследовал все, до чего только мог дотянуться.
Саске задыхался, сходил с ума и… умирал от желания. Он уже начинал ненавидеть брата за его неспешность, но каждое прикосновение доставляло ему невыразимое удовольствие. Снова противоречия, снова сомнения, но Итачи словно почувствовал его внутреннюю борьбу. Старший спустил с Саске шорты, оставив одно белье. И сквозь тонкую ткань он, словно играя, задел возбужденный член мальчика. Тот до крови закусил губу и застонал.
- Какой страстный малыш, - прошептал Итачи, слизывая кровь, - неужели это мой брат?
Рука старшего сжала стоящий член Саске, а сам он наблюдал за реакцией мальчика. Казалось, что тот сейчас потеряет сознание: резкое порывистое дыхание, полузакрытые глаза, стоны и всхлипы, срывающиеся с припухших губ…
- Мой Саске… - прикосновения Итачи стаи несколько грубее, но младшему было уже все равно. Он чувствовал, как Итачи снова принялся за его шею, одновременно стягивая с него белье. Когда тонкие пальцы коснулись нежной кожи головки, мальчику показалось, что это самое волшебное ощущение в его жизни. По его маленькому телу прошла судорога, заставившая выгнуться навстречу брату. Рука Итачи обхватила член, и Саске, поддавшись инстинктам, толкнулся в нее. Эти чертовы веревки стали несказанно ему мешать. Они не давали двигаться, они даже не позволяли его ногам коснуться земли…
- Ниисан!.. – отчаяние в голосе. Мальчик даже успел удивиться, что может еще хоть что-то сказать. И он тут же почувствовал, как его ноги касаются пола, а путы исчезают вовсе.
- Давай же, Саске! – Итачи чуть сильнее сжал его плоть. Мальчик со стоном выгнулся, проталкивая член в кольцо пальцев брата. Саске был на пределе, поэтому это продолжалось недолго: несколько резких движений и колени опустошенного мальчика подогнулись. Свободной рукой Итачи прижал его к себе, а второй собрал остатки спермы с члена и перенес на тугой сфинктер младшего.
Потом он стащил с младшего футболку, оставив его абсолютно обнаженным перед своим пытливым взглядом. К Саске постепенно возвращалась способность мыслить. Стало так неловко и стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю. Он не смотрел на брата, боялся встретить его взгляд, чтобы увидеть насмешку и презрение, которое он наверняка к нему испытывал теперь.
- Что с тобой, Саске? – чувство того, что брат читает его мысли, укрепилось, когда старший за подбородок повернул его лицо к себе.
- Ниисан… - руки Итачи обнимали его, гладя дрожащее тело.
- Ты восхитителен, маленький брат… - язык старшего требовательно, по-хозяйски ворвался в его рот. Теперь мальчик вообще ничего не понимал. Надо заметить, что с каждой минутой ему все меньше хотелось что-либо понимать. – Глупый малыш, ты думаешь, что это все? – Итачи улыбнулся, легонько проводя ногтями по его спине. – Мы только начали, Саске. Я просто немного разрядил обстановку. – Старший Учиха опустился на колени, и теперь его волосы щекотали живот мальчика. И Саске почувствовал, как стремительно возбуждается снова.
«Господи, Итачи, что мы делаем?»
- О, я вижу, ты готов продолжать, маленький брат? – Итачи сжал напрягшийся член младшего и бегло провеет по нему языком. Стон, донесшийся до его ушей, был как музыка для него . Улыбнувшись, Итачи обхватил член губами, а потом, схватив мальчика за ягодицы, резко притянул его к себе, позволяя ему как можно глубже проникнуть в свой рот. Саске впился в плечи брата ногтями. Он почти кричал от восторга. Теперь младший уже двигался сам, наслаждаясь теплой влагой, вобравшей его плоть. Иногда Итачи останавливал его, чтобы доставить еще большее удовольствие. Он с силой сосал твердый член брата, вынимал его изо рта, чтобы пробежать языком по всей длине. Он играл с Саске. Ему нравилось, когда мальчик, не выдерживая больше, резким толчком возвращался в его рот.
«Саске… Мой маленький развратный Саске…»
Ногти младшего оставляли кровавые царапины на плечах старшего, но он не чувствовал боли. Равно и как всего остального, кроме морального удовольствия. Ему хотелось наплевать на весь этот балаган и перенести действие в реальный мир. Но та фраза…
«Я так люблю тебя, ниисан!»
Она останавливала, словно защищая мальчика от его домогательств. «Я должен быть немного снисходительным к нему, раз он так ко мне относится. Не каждый же день оружию Конохи признаются в любви. – Горькая усмешка. – Я не хочу разбить это чувство».
Саске кончил и пошатнулся. Старший, в последний раз облизав обмякший член, помог ему опуститься рядом с собой. Мальчик тяжело дышал, пот градом катился со лба, волосы растрепались и прилипли к лицу… Он был прекрасен, такой Саске. Итачи нежно провел рукой по его груди, убрал со лба непослушные темные пряди. Мальчик настолько ушел в себя, что уже не реагировал на столь мимолетные ласки. Только глубокий требовательный поцелуй заставил его очнуться. Обнаженное тело тут же прильнуло к Итачи, ища тепла и заботы.
- Ты устал, маленький брат? – оторвавшись от его губ, спросил Итачи. Саске не отвечал, только тяжело дышал и жался к нему. Тогда старший осторожно положил его на живот и принялся целовать выступающие позвонки. Его руки ласкали спину и ягодицы младшего, заставляя мальчика расслабиться и перевести дух. Саске тихонько постанывал, когда брат оставлял ему очередной засос. Он был абсолютно без сил. Ему казалось, что он не может даже моргать, поэтому сомкнул веки и больше не пытался их открыть. Он полностью положился на болезненно обострившиеся чувства. Шелк волос брата то и дело касался кожи, вызывая легкую дрожь. Было так приятно, так уютно и спокойно, что Саске почти заснул. Слишком много сил потрачено было за день, слишком много чувств испытано, чтобы он мог сопротивляться скопившейся усталости.
Но что-то горячее и твердое, коснувшееся его ягодиц, заставило Саске открыть глаза. Он вздрогнул, когда влажный палец брата начал проникать в него.
- Ниисан! – мальчик представил себе, что сейчас будет, и ему стало мучительно страшно.
- Сейчас будет больно, малыш, - голос брата оставался все таким же хриплым, - но ты ведь потерпишь, правда? – у младшего сложилось впечатление, что в данный момент его мнение никакой роли не играет. И даже если он начнет протестовать, то брат все равно не остановится. Не захочет или не сможет. Что для Саске, впрочем, было одинаково. – Я думаю, что тебе понравится. Просто немного потерпи… - Итачи добавил второй палец.
Мальчик вскрикнул. Но пальцы старшего уже дотянулись до простаты и легонько задели ее. Саске напрочь забыл о боли, отдаваясь новому чувству.
- Еще раз, маленький брат? – Итачи наслаждался моментом.
- Да! – полустон-полукрик.
Старший раздражал простату, заставляя Саске почти умолять о продолжении. Потом пальцы исчезли, и их место стал занимать член. Он входил осторожно, чтобы не поранить, но Саске кричал, широко распахнув глаза. Боль наполнила его до краев. Несколько слезинок сорвалось с дрожащих ресниц. Но Итачи упрямо двигался вперед. Найдя нужное положение, он прикоснулся к простате. Мальчик кричал, но старший видел, что боль отступает перед наслаждением. Он ускорил темп, а младший инстинктивно слегка приподнял таз, чтобы ему было удобнее. Рука Итачи нашла член мальчика и теперь двигалась в заданном темпе.
Младший стонал, как заведенный. Толчки внутри приводили его в восторг. Кто бы мог подумать, что это будет так? Его первый раз. С родным братом. В мире Бога Луны.
Саске кончил, и все исчезло. Силы оставили хрупкое тело, и мальчик повалился на землю.
Иллюзия, которую Итачи не в силах был больше удерживать, клочьями разлетелась по ветру. Старший тяжело дышал. Сдерживаемые в течение всей техники эмоции теперь лавиной обрушились на него. Тело ныло от неудовлетворенного желания, пальцы сводило от желания прикоснуться к брату по-настоящему, крылья тонкого носа расширялись, пытаясь уловить запах мальчишеской кожи. Хоть что-то, только бы здесь, в реальности. Итачи думал, что на этот раз точно сойдет с ума. Он не помнил, как поднялся с земли, как добрался до дома… Измотанное Мангекю Шаринганом тело тяжело рухнуло на кровать. Цветные круги, плясавшие перед глазами, сменились угольной чернотой. Итачи из тьмы мира Бога Луны погрузился в другую. И в этой тьме было только одно:
«Саске…»

Старший сжался в клубок, пытаясь справиться с болезным возбуждением. Но его силы были ослаблены сложной техникой, поэтому ему оставалось только корчиться на постели. Состояние Итачи напоминало бред: черные глаза закатились, из полуоткрытого рта то и дело вырывались стоны, мелкая дрожь била напряженное тело.
- Саске!.. – голос так изменился, что старший Учиха и сам не узнал бы его. – Саске…
Не в силах больше терпеть, он торопливо провел ладонями по своему телу. Расстегнув брюки, он обхватил член и начал быстрые резкие движения. Ему хватило считанных мгновений, чтобы кончить. Он чувствовал, как вместе со спермой его покидает напряжение. Когда пульс пришел в норму, юноша вытянулся на кровати, раскинув руки в стороны. Отдышавшись, он стащил с себя футболку и вытер ей следы спермы. Он делал это с особым ожесточением.
«Совсем потерял голову из-за этого мальчишки! – думал Итачи, приводя в порядок брюки. Разве такой слабак может быть принят в Акацуки?!»
Грязная футболка полетела под кровать. Старший перевернулся на живот, обхватил подушку руками и закрыл глаза. Но услужливое воображение тут подсунуло ему образы из им же созданной иллюзии. Жмущийся к нему Саске, такой уязвимый, такой хрупкий, такой знакомый… Его братик. Только его!
«Моя сила… - вдруг подумал Итачи, - может быть она дана мне для того, чтобы я защищал слабого маленького брата?»
Мысль была странной, неожиданной. Он посмеется над своей глупостью позже. А сейчас ему хотелось только прижать брата к себе и никуда больше не отпускать.
«Старею, - грустно усмехнулся Итачи, - становлюсь сентиментальным».
Небо за окном хмурилось. Дымные тучи то возмущенно заглядывали в комнату старшего, то сердито косились на Саске, лежащего на земле без признаков жизни. И небу не нравилось то, что оно видело.
Первые тяжелые капли ринулись вниз, оставляя в пыли мокрые воронки. Потом дождь усилился, и холодные брызги заплясали на неподвижном теле мальчика. Ресницы задрожали, Саске медленно открыл глаза. Сначала он даже не понял, как очутился здесь, да еще и на земле, но воспоминания не заставили себя долго ждать.
- Черт… - Саске с трудом поднялся на ноги, которые упорно отказывались его держать. Все еще тело норовило разломиться на части от боли. Налетевший ветер пробрал до костей. Мокрая одежда никак не спасала от его гнева. Мальчик, еле переставляя ноги, поплелся к дому. Внутри было пусто, больно и стыдно. Столь глубокое потрясение он испытал впервые. Он… и Итачи…
- Ничего не было! – кулак врезается в стену дома, тело тут же отзывается острой болью. – Ничего не было! – колени подгибаются от слабости. – Это только иллюзия! – боль пронзает насквозь. – Ничего не было… - шепот сливается с порывом ветра. Саске очень хотелось заплакать, но не получалось. Он чувствовал себя сломанной куклой, а куклы, как известно, не плачут.
- Ниисан… что же мы сделали?.. – Он закрыл глаза. Холод пронзал маленькое тело тупыми иглами. Но у мальчика не было сил даже доползти до дома. Он кое-как сжался в комочек на веранде, в надежде сохранить хоть капельку ускользающего тепла.
«Вот бы заснуть сейчас, - думал младший Учиха, - и никогда больше не просыпаться… Ничего не понимаю, а он пользуется этим… Не хочу больше быть чужой игрушкой».
- Не хочу… быть игрушкой… - пытаясь прибавить себе решимости, произнес он вслух. И тут же почувствовал, как его укрыли чем-то теплым. Мальчик открыл глаза и увидел Итачи, сидящего рядом с ним на корточках. Брат накинул на него принесенное из дома одеяло. Старший слышал, что мальчик так и не вернулся, на площадке его тоже не было, и он начал беспокоиться. Сейчас он смотрел на Саске и впервые в жизни чувствовал себя чудовищем. «Ты не игрушка, маленький брат!» - его сильно задели эти слова, но он отогнал ненужные мысли.
- Пойдем домой, Саске. Если ты простудишься, мама меня убьет.
Младшему говорить не хотелось. Вообще. Поэтому он промолчал, отводя взгляд в сторону. Итачи вздохнул и, подняв завернутого в одеяло брата, понес его в дом. Бережно опустив мальчика на кровать в его комнате, старший направился к выходу. Его остановил голос Саске.
- Ниисан… - «не уходи!» - хотелось заорать во все горло, но что-то не позволяло этого сделать. Итачи не смотрел на него. Прятал глаза, потому что чувствовал, что не сможет сделать взгляд таким же безразличным, как раньше.
- Не волнуйся, Саске. Эта техника сохраняет жертве все чувства, и только. Ничего не было. Всего лишь иллюзия.
Дверь за братом закрылась. Мальчик лежал и переваривал услышанное. «Ничего не было, просто техника… - то, что совсем недавно казалось важным, сейчас потеряло всякий смысл. – Ты не тронул меня, ниисан. Почему? Неужели ты только издевался надо мной?! – боль в теле была ничем по сравнению с тем, что творилось у него в душе. Только одна мысль, робкая, как первый солнечный лучик после долгой ночи, не давала ему окончательно потерять веру в брата. – Или ты предоставил мне выбор?..»
Почувствовав, что уже может двигаться, Саске неуклюже скатился с кровати и направился в ванную. Он кое-как содрал с себя перепачканную спермой одежду и тщательно запрятал с твердой уверенностью выстирать как можно скорее. Главное, чтобы мама не нашла. Контрастный душ, которым он приводил себя в чувство, как нельзя лучше отражал его внутреннее состояние. Холодная вода – возмущенный мозг, разумные логичные доводы, жизненный принципы и моральные устои; горячая – дух и тело, любовь и страсть, потребность, жизненная необходимость видеть этого человека рядом. Саске понимал, что если не откажет брату, то вся его жизнь полетит ко всем чертям, что клан отвернется от него, мама будет плакать, а отец… Он вообще забудет о том, что у него есть дети. А если он откажет, то… От этой мысли захотелось кричать. Брат так близко, всего один крошечный шаг до мечты, а он сейчас боится его сделать! Саске вспомнил, что Итачи говорил с теми людьми об уходе из деревни.
«А если он и правда уйдет? – Отчаяние заставило всхлипнуть. – Неужели я потеряю его сейчас, когда он наконец сказал, что я важен для него?!»
Саске закрыл воду, вытерся и, накинув халат прямо на голое тело, вышел из комнаты. У дверей брата он замер, напряженно вслушиваясь в звуки дома. Было тихо, только дождь яростно стучал по крыше, а в саду бился в падучей ветер.
«Наверное, он уже спит…» - подумал младший. Он уже отошел на пару шагов, как…
- Саске… - почудилось или брат действительно позвал его? Мальчик вернулся и замер. – Саске…
Нервная дрожь пробежала по телу. Чувствуя, как его решимость тает, младший тихо открыл дверь и вошел.
В комнате было светло: лампа на столе горела, от чего по полу и стенам были рассыпаны причудливые тени. Брат лежал на кровати, обнимая подушку. Его лицо было скрыто растрепавшимися волосами, поэтому мальчик не мог понять, спит тот или нет. Он стоял и смотрел, как лампа высвечивает стройное тело. «Какой он у меня все-таки красивый! – Саске усмехнулся. – У меня?!» Расслабленный, с распущенными волосами брат казался абсолютно другим человеком.
Мальчик подошел ближе.
«Знаешь, братик, - он чувствовал, как пустота внутри стремительно заполняется любовью к этому юноше, - мне кажется, что ты настоящий, только когда спишь. Неужели у меня получилось как-то заглянуть под твою вечную маску?»
- Саске… - Зрачки Итачи метались под закрытыми веками.
«Что тебе снится, братик?»
Старший перевернулся на спину. Одна рука свесилась с кровати. Под тонкой бледной кожей отчетливо синели вены, длинные пальцы то и дело вздрагивали…
Мальчик придвинулся еще ближе и теперь загораживал от брата свет лампы. Рефлексы Шиноби сработали мгновенно: Итачи резко сел и открыл глаза. Сказать, что он удивился, увидев у своей постели брата, это значит, ничего не сказать.
- Что ты здесь делаешь, Саске? Что-то случилось? – Итачи боялся поверить, что брат решился, суеверная боязнь сглазить, если хотите, поэтому пытался найти другое объяснение его присутствию тут.
Саске смутился и покраснел.
- Ты… Я шел мимо… и… ты звал меня, ниисан! – Младший поднял глаза на брата. Тот смотрел на него, и что-то неуловимо менялось в его лице. Словно тревога, терзавшая душу, наконец исчезла. Итачи улыбнулся, так тепло и просто, что Саске засомневался, а его ли это брат.
- Ты мне снился, вот и все, - пожал плечами старший. – Ты только это хотел услышать?
Ноги сразу стали ватными. Саске захотелось спрятаться от этих глаз, но он собрал свою решимость в кулак и вплотную подошел к кровати.
- Ниисан…
Итачи не шевелился: он не хотел, чтобы какое-нибудь незначительное движение спугнуло мальчика. «Саске… - старший пытался казаться спокойным, но понимал, что многие его чувства отражаются на обычно бесстрастном лице. Но младший вел напряженную внутреннюю борьбу и сейчас, даже глядя на брата в упор, не замечал каскад эмоций, отразившийся в глубоких черных глазах.
Пауза затянулась. Наконец Саске, отчаянно краснея и отвернувшись, тихо спросил:
- Ниисан, та… иллюзия… - мальчик заставил себя смотреть брату в глаза. Он должен был видеть его лицо в этот момент. – Ты… ничего не чувствовал?
Что? Что это сейчас отразилось в его глазах? Боль? Грусть? Обида? Итачи, это точно ты?
- Нет. – Глухой бесцветный голос. Прежняя отстраненность и холод. Нет, не холод. Хуже. Безразличие. Как раньше. Как всегда, словно и не было этих двух сумасшедших дней. У Саске почти опустились руки.
«Нет! Нет! Что я сделал не так?! Не уходи, Итачи! Не закрывайся от меня! Я… я больше не могу без тебя!»
- Способность чувствовать сохраняется только у жертвы иллюзии, наводящий технику абсолютно защищен и должен сохранять полный контроль эмоций, иначе техника развеется. – Монотонная лекция. Как будто он объяснял что-то элементарное нерадивому ученику. – Если это все, то оставь меня. Я хочу спать.
Итачи не понимал, что с ним происходит. Так хотел, чтобы брат пришел к нему по своей воле, а теперь выставляет его за дверь. Было больно где-то внутри. «Надо было уйти сразу, а не начинать всего этого. – Обида не давала дышать. – А чего ты еще ждал, дурак? Что он проникнется и прибежит к тебе? – Собственная глупость несказанно бесила его. – Убирайся, братишка, и не волнуйся, я ничего не чувствовал…»
Мальчик буквально почувствовал разлившуюся в воздухе горечь, и его охватило отчаяние. «Ниисан! Ты так нужен мне! Не прогоняй меня, пожалуйста! Только не прогоняй меня снова…»
- Ниисан… - если брат сейчас отвернется от него, то он потеряет его навсегда. Было страшно услышать вновь: «Уходи, Саске, я устал». Но если сейчас не попробовать, то потом будешь жалеть всю жизнь. Мальчик медленно поднял глаза. Краска, не сходившая с лица все это время, стала еще гуще, но дрожащая рука упрямо тянулась к старшему. Прикоснуться. Хоть разок. Кончиками пальцев. Легко-легко. Может, он даже не почувствует. Только дотронуться. Если даже его сейчас прогонят, то у него хотя бы что-то останется.
Итачи вздрогнул, когда тонкие пальчики брата погрузились в его спутанные волосы. Ему безумно захотелось схватить мучившую его руку и целовать, наплевав на всех и вся. «Зачем ты это делаешь, маленький брат? – в голове помутилось от желания. – Ты выбрал неудачное время, чтобы дразнить меня. Я…»
Поток мыслей прервал мальчишеский голос:
- Что… что я должен делать, ниисан, чтобы тебе было… - младший сглотнул, его лицо пылало, но он не позволял себе отвести взгляд от усталых глаз брата, - …было так же хорошо, как мне? Я хочу, чтобы ты тоже чувствовал…
- Саске… - возглас вырвался помимо воли. Волна тепла, поднимающаяся внутри, вынесла это имя на своем гребне. Слова мальчика ошеломили старшего. – Ты понимаешь, что ты делаешь? – голос старшего слегка охрип, глаза обжигали кипящей смолистой чернотой.
«Получилось! – Саске перевел дыхание. – У меня получилось!»

- Да, - он еще раз провел рукой по длинным прядям брата. – Только… тебе придется учить меня еще и этому. – Усмешка. Мальчик чувствовал, что ноющее от боли тело снова отзывается на близость старшего. – Что я должен делать, ниисан?
Детское прикосновение заставило дыхание участиться. Сердце стучалось о ребра, словно пытаясь покончить с собой. От предвкушения начала кружиться голова. Но Итачи не позволил себе спешить, хотя Саске не стал бы сопротивляться. «Наверное, я все-таки еще и мазохист, - пьянящее веселье бешеной пульсацией разносилось по артериям. – Познай себя, познав, не испугайся. Ты нравишься мне все больше, Учиха Итачи».
- Я уже говорил тебе, маленький брат, что делать нужно только то, что хочется. – Старший прислонился к стене и свесил ноги с кровати. Теперь он наслаждался каждым мгновением. «Мой Саске. Мой с ног до головы…»
- Но… - мальчик, готовившийся к конкретным указаниям, был озадачен. – Я же не знаю…
- Мне нравится даже просто смотреть на тебя, братишка. Все, что ты сделаешь, доставит мне удовольствие… - он взял мальчика за запястье и потянул на себя. – Ну же, Саске, покажи, чего ты хочешь на самом деле! – Итачи тяжело дышал. Сдерживаться было все труднее, но он знал, что если поспешит, то лишит себя другого, не сравнимого ни с чем наслаждения: неумелых невинных ласк маленького брата.
«Давай же, Саске… Скорее!»
Мальчик поставил одну ногу на кровать, потом неуверенно оседлал колени старшего. Между братьями словно пробежала электрическая искра, когда их возбужденные члены соприкоснулись через одежду. Итачи закусил губу, заглушая долгий стон. Капелька крови стремительно покатилась к подбородку. Саске протянул руку и поймал ее дрожащими пальцами. Итачи не закрывал глаз, он ловил каждое движение своего маленького любовника. Эта невинность, с которой младший слизал кровь с пальца, сводила его с ума. Мальчик подался вперед и неуклюже ткнулся губами в щеку брата. Его горячее неровное дыхание увлажнило бледную кожу. Младший замер, ожидая реакции.
«Боишься, что мне не понравится, так, малыш?» - Итачи усмехнулся.
- Не останавливайся, Саске, - севшим голосом попросил он. – Я так долго этого ждал.
- Тебе… приятно? – Мальчик отодвинулся и посмотрел в лицо старшего.
- О да, маленький брат, - Итачи улыбнулся, отчего капельки крови вновь побежали по лицу. Саске по какому-то наитию высунул язык, слизывая рубиновую струйку. Когда он добрался до места прокуса, губы брата приоткрылись, выпуская наружу сдавленный стон. – Ты сводишь меня с ума, братишка.
Ободренный такой реакцией, мальчик поцеловал нижнюю губу брата. Дыхание Итачи оставило теплые следы на его лице. Мальчик слегка удивленно пробовал на вкус губы брата, чувствуя их необыкновенную мягкость и податливость. Ему было слегка неуютно от своей роли в этом действе. Саске бы с удовольствием передал инициативу брату. Но так хотелось сделать для него хоть что-то, доставить хоть одну сотую того наслаждения, которое он недавно испытал сам. Рассудок демонстративно умыл руки, предоставляя телу действовать самостоятельно. Язык мальчика неуверенно, словно пугаясь чего-то, проскользнул по губе старшего. Потом, получив одобрение в виде шумного вдоха, скользнул в таинственную глубину его рта. Буря новых ощущений привела его в восторг. Когда же язык Итачи больше не мог бездействовать и начал ласкать вторгшегося на его территорию Саске, мальчик инстинктивно выгнулся, прижимаясь к брату и обнимая его за шею. Тем временем юноша перешел в контрнаступление и теперь уже во всю хозяйничал во рту Саске. Поцелуй становился все глубже. Мальчик почти задохнулся, когда Итачи оторвался от его губ.
«Свершилось, - подумал младший, - мой первый поцелуй. Со вкусом крови».
Старший скользнул взглядом по смущенному лицу Саске: приоткрытые, чуть припухшие губы, потемневшие глаза, бисеринки пота на лбу.
- Мой Саске… - выдохнул Итачи перед тем, как мальчик снова прижался к его губам.
Теперь младший действовал смелее. Его пальцы были погружены в волосы брата. Сейчас он старался припомнить, что именно делал с ним Итачи в мире Бога Луны, но детали были упущены из-за обилия впечатлений. Саске, не прерывая поцелуя, провел пальцами по обнаженной груди брата: гладкая, слегка влажная, сейчас она вздымалась в резком рваном ритме. Мальчик обвел языком губы Итачи и сполз вниз, чтобы, оставив мокрый след на шее, покрыть поцелуями острые ключицы, плечи. Младший с трепетом прикоснулся к татуировке АНБУ.
«Ниисан… такой надежный и сильный… - Саске немножко поводил кончиком языка по соску брата, отчего тот выгнулся и застонал. – Неужели я наконец-то могу быть рядом с ним?»
Стараясь не думать о том, что он сейчас делает, мальчик положил ладонь на твердеющий под одеждой член брата.
- Саске! – полустон-полукрик. Младший вздрогнул и поднял голову. Он посмотрел на брата и…не узнал. Таким он Итачи не видел никогда: сведенное судорогой, выгнутое тело, след крови на подбородке, трепет ресниц на плотно сомкнутых веках, пряди волос, струящиеся по плечам…
Старший Учиха открыл глаза. Тот самый взгляд. Черные угли, рассыпающиеся алыми искрами. Еще чуть-чуть и от них запылает сама Преисподняя. Саске не смог бы отвести глаз, даже если бы захотел. Казалось, что в брата вселился демон-искуситель. Хотя… Итачи и без всяких демонов…
- Саске… - старший провел носом по шее мальчика, вдыхая его запах. Губы жадно припали к тонкой коже, под которой отчетливо чувствовался пульс. Итачи нравилось ощущать, как чужая жизнь бьется под его губами. Пьянящие власть и сила. «Доверчивый, хрупкий, маленький брат, - музыка пульсирующей крови возбуждала еще сильнее. – Я не обижу тебя. Я буду тебя беречь. Но сначала ты должен стать моим, только моим…»
- Ниисан… - младший поднял голову выше, открывая брату доступ к тонкой шее. И вот уже алеют в неярком свете лампы пятна засосов. Мальчик извивался в объятиях старшего. Горячий язык Итачи, скользящий по уязвимому выступу адамова яблока, заставлял его тихо всхлипывать от избытка чувств.
- Ты только для меня, Саске… - не переставая ласкать мальчика, он развязал пояс халата и сбросил мешающую ткань на пол. Тело младшего, теперь абсолютно обнаженного, тут же покрылось мурашками.
- Иди ко мне, Саске. – прошептал Итачи, медленно ложась на кровать. Я согрею тебя.
Мальчик послушно улегся рядом. Руки брата немедленно перевернули его на спину и принялись изучать худое тело. Итачи целовал грудь и живот младшего. Через несколько минут Саске стал похож на леопарда из-за бесчисленных засосов, оставленных на его коже. Но если это и успело взволновать его, то сейчас все его мироощущение было сконцентрировано на том месте, где пальцы Итачи прикоснулись к его члену.
Руки старшего нежно поглаживали бархатистую кожицу. Мальчик стонал от каждого прикосновения, и это приводило Итачи в восторг. «А если так? – Язык стремительно очертил головку по контуру. Саске вскрикнул и дернулся ему навстречу. Итачи усмехнулся. – Черт, если бы я все это время знал, в чем отказываю себе, я бы сошел с ума».
- Ниисан! – старший несколько раз пробежал языком по всей длине возбужденной плоти.
- Что такое, маленький брат? – Итачи навис над ним, заслоняя свет лампы распущенными волосами. Он скользил губами по гладкой коже Саске. Прикосновения, такие легкие, что почти невозможно ощутить, на самой грани обострившихся чувств. – Неужели ты хочешь уйти? – Насмешка, маскирующая затаенный страх. Итачи качнулся, потирая свой член о член Саске. Мальчик застонал, а потом порывисто обхватил брата руками. От неожиданности Итачи не удержал равновесия и повалился на младшего. Но Саске только теснее прижимался к нему. Юноша откатился в сторону, избавляя мальчика от тяжести своего тела, но тот вцепился в него, как клещ. Теперь Саске оказался поверх старшего Учихи.
- Саске?.. – в голосе сквозило недоумение.
- Не прогоняй меня, ниисан! – град поцелуев обрушился на грудь Итачи. И только удивление не давало ему потерять голову от удовольствия. А Саске била дрожь, словно он стоял сейчас там, на улице, под проливным дождем игрушкой ревнивого ветра. – Не прогоняй… - Саске перебирался все выше. Из-за поцелуев его голос доносился до Итачи невнятным бормотанием. Хотя вряд ли старший бы услышал хоть что-то… Юноша читал слова брата. Губы Саске были так близко, что, двигаясь, щекотали бледную кожу. Итачи и с закрытыми глазами разбирал то, что он говорил. – Ты мне нужен, Ниисан… Я… люблю тебя! Не прогоняй…
Теперь Саске шептал почти в самое ухо брата. Он чуть вздрогнул, когда руки Итачи, наконец, прикоснулись к нему и прошлись вдоль его тела. Старший прижался щекой к его щеке и, поигрывая языком с мочкой уха, пробормотал:
- Глупый Саске, - юноша слегка прикусил мягкую плоть, словно в наказание за эту самую глупость. – Разве я могу прогнать тебя? Я слишком долго ждал этого, чтобы позволить тебе уйти… - Ладони Итачи опустились на ягодицы мальчика, сжимая их. Пальцы осторожно нащупали тугой сфинктер и принялись ласкать его. Мальчик заметно напрягся.
- У меня только один вопрос, маленький брат, - старший сглотнул и шумно выдохнул, - пока я еще в состоянии связно выражаться. – Усмешки брата младший не видел, но чувствовал кожей. – Ты хочешь этого, Саске?
Мальчик замер. «Все… все зависит от меня?»
Рука Итачи с силой провела по его спине, заставив новую жаркую волну прокатиться по телу.
- Да, Ниисан… - «Что я делаю?! Я сошел с ума…»
- Мой Саске… - Итачи освободился от объятий брата и встал с кровати. Лампа высвечивала только его силуэт, подчеркивая обманчивую хрупкость тела.
- Ты поможешь мне? – с улыбкой спросил он, а младший, залюбовавшийся красотой юноши, сначала даже не понял, что тот говорит о своих брюках. Отчаянно краснея, мальчик расстегнул резко ставшими непослушными пальцами молнию. Ткань множеством складок упала с точеных бедер. Итачи не шевелился. Ждал. Помявшись еще несколько мгновений, Саске снял с брата последнюю одежду, которая незамедлительно была отброшена прочь.
- Саске…
На мальчика нахлынули воспоминания о прикосновениях брата и о том, какое невероятное наслаждение они доставляли. «Я хочу, чтобы ты тоже чувствовал, ниисан!» Маленькие ладошки робко обхватили большой твердый член старшего. Саске мгновенно ощутил, как напряглось тело брата. Его руки сжались в кулаки до побелевших костяшек.
Итачи усиленно пытался собрать последние крупицы здравого смысла.
«Я не должен сорваться! – Кровь из прокушенной губы. – Иначе я его просто изнасилую… - протяжный стон, вырвавшийся из груди, когда пальчики младшего крепко сжали возбужденную плоть и задвигались вдоль нее. – Я не хочу делать ему больно… - тонкие спицы наслаждения впились в мозг: горячий язычок мальчика прикоснулся к члену. Затем губы. Глубже. Глубже!.. – Да что же ты делаешь, Саске?!»
Итачи понадобились поистине адские силы, чтобы резким толчком не насадить мальчика на себя.
- Саске! – крик заставил младшего Учиху отскочить в сторону. Безумие, отчетливо читавшееся в глазах брата пугало его и… забавляло.
«Я нашел брешь в твоем вечном спокойствии, ниисан! – Он торжествовал, в то же время прекрасно понимая, что он играет с огнем. – Теперь ты никогда больше не скажешь, что у тебя нет на меня времени! Ты в моей власти, братец!»
Итачи схватил мальчишку на руки и решительно двинулся к кровати. Он навис над Саске, покрывая его маленькое тело поцелуями.
- Маленький брат, - голос Итачи, искаженный страстью, глухо и хриплый, доставлял младшему удовольствие. Он был доказательством его победы. – Ты решил поиграть со мной? – поцелуи стали грубее и требовательнее. Кожа горела после них. До Саске медленно начало доходить, сколько времени уже брат на пределе и что будет, если он сорвется. Стало не очень весело, и краски триумфа немного поблекли.
- Сделай это, ниисан… - прошептал младший прямо в запечатывавшие его рот губы брата. К его великому облегчению, последовавший за этим поцелуй сразу стал мягче.
- Ты готов, Саске? – длинные пальцы ласково прикасались к лицу, убирая короткие непослушные пряди. От этой нежности мальчику мучительно захотелось прижаться к брату изо всех сил и не отпускать. Чувствовать его, быть с ним, принадлежать ему.
- Да…
- Ты… поможешь мне? – та же фраза, те же лукавые искорки, пляшущие в глазах. Нервно сглотнув, мальчик кивнул. Итачи отошел и вернулся, грея в ладонях какую-то прозрачную мазь.
- Дай руку, - сказал старший, раздвигая коленом ноги мальчика.
Саске зачерпнул прохладный гель и с непонимание уставился в смеющиеся глаза брата.
- Размажь его, - Итачи положил руку младшего на свой член. Краска, уже сошедшая со щек мальчика, тут же заняла утраченные позиции. Но он выполнил то, что ему было сказано.
Прикосновения маленьких пальцев были невыносимы, но Итачи умолял себя потерпеть еще немного. Потом он взял мальчика за плечи и положил на спину.
- Раздвинь ноги, Саске, - прошептал он в самое ухо младшего. Тот повиновался. Пальцы Итачи стали размазывать гель по его сфинктеру. – Не бойся, маленький брат. – Губы старшего уверенно разгоняли панику Саске. Он лишь вздрогнул, когда в него вошел первый палец, второй заставил скривиться от боли, но он не издал ни звука, вместо этого укусив брата за губу. Горьковато-соленый вкус крови несколько облегчил его страдания.
- Потерпи, малыш… - член уперся в кольцо мышц и начал легко скользить внутрь.
- Ниисан! – слезы застыли в уголках глаз, ногти впились в слегка влажные плечи брата.
- Все уже кончилось, Саске, - прохрипел Итачи, слизывая соленые капли с его щек. – Разве тебе неприятно?
Вот оно! Резкая вспышка наслаждения. Старший ускорял темп, заставляя мальчика кричать от восторга. Из его же горла вырывались лишь сдавленные стоны.
«Наконец-то, Саске… - Итачи врезался в маленькое тело, - наконец-то ты мой!»
Теплые капли упали на живот и грудь мальчика. Тело больше не могло выдерживать это наслаждение. Итачи тоже стал замедлять темп. Последний толчок заставил его тело выгнуться дугой. Со стоном старший повалился на Саске, буквально впечатывая его в кровать. Но мальчик не протестовал. Даже наоборот, ощущая внутри замедляющуюся пульсацию и чувствуя тяжесть тела Итачи, он был счастлив. И он бы сделал все, чтобы стать еще ближе к брату, чем сейчас, если бы это было возможно.
Юноша тяжело дышал, а его тело источало жар. Саске очень хотелось обнять его, но он никак не мог вытащить руки из-под Итачи. Почувствовав его возню, старший сам сгреб его в объятиях.
- Ниисан… - мальчик вдыхал запах волос и пота. Слегка повернув голову, но тихонько прикоснулся губами к шее брата.
- Тебе тяжело, Саске? – пробормотал Итачи, зарываясь в лохматую шевелюру мальчика. – Чего ты вертишься?
- Нет, ниисан, вся в порядке, - поспешил заверить его младший в страхе утратить чувство единения с братом, окутавшее его с ног до головы. – Я просто… - «Мда, - смущаясь, подумал Саске, - даже после того, что мы только что сделали, я все еще краснею рядом с ним, как Хината перед Наруто!» - …хотел обнять тебя.
Мальчик больше не испугался странного смеха брата. Теперь он вызывал в душе волну тепла и благодарности. Итачи слегка приподнялся, давая мальчику возможность пошевелиться. Освобожденные руки тут же обвились вокруг его шеи.
- Теперь хорошо? – улыбаясь, спросил старший.
Саске промычал что-то нечленораздельное и еще крепче прижался к его горячему телу, вызывая у брата новую порцию хрипловатого тихого смеха.
«Пусть так будет всегда! – молил мальчик неизвестно кого. – Пусть я всегда буду чувствовать его рядом!»

Итачи, истративший за эти пару дней столько эмоций, сколько, наверное, за всю свою сознательную жизнь себе не позволял, неумолимо засыпал. Присутствие младшего дарило ему такое ощущение уюта, что он растворялся в нем. Дыхание юноши стало ровнее, в голове не было ни единой мысли. Близость маленького тела Саске занимала все его существо. Спрятав лицо поглубже в волосы брата, чтобы не чувствовать ничего, кроме его запаха, старший Учиха погрузился в дрему.
А мальчику не спалось. Первая эйфория неизбежно рассеялась, и затаившиеся внутри страхи и сомнения стали выбираться наружу.
"И что дальше, Саске? - думал он, слушая мерный стук сердца брата. - Он ведь получи, что хотел! Теперь ничего не мешает ему покинуть деревню! - Мелькнула неприятная догадка: - Уж не об этом ли "дельце" они говорили с Сасори? Этот красноволосый еще так оценивающе на меня посмотрел… "Дельце"… Так вот что это для тебя, Итачи? - Но разозлиться на брата не получалось. Такой родной, такой близкий… Неужели он может так поступить с ним? - А что, если он завтра опять потеряет ко мне интерес? Как мне быть тогда? - все возрастающее число вопросов заставило паниковать. - А родители? Еще день-два и они вернутся! Что мне… нам тогда делать?"
- Ниисан… - голос младшего пробрался в сонное сознание Итачи, возвращая его из царства Морфея.
- Что случилось, Саске? - пробормотал старший, даже не поднимая головы. Мальчику сразу стало немного легче. Обычно брат просыпается сразу. Тут уже не важно, собирается он вставать или нет, но он никогда не позволял себе расслабиться в присутствии другого человека настолько, чтобы его голос заплетался и был насквозь пропитан сном.
- Мне… я… я не знаю, - младший никак не мог сформулировать то, что терзало его душу. Итачи, как всегда, сразу почувствовал волны его страха, похожие на покалывающий кожу холод. Это заставило его окончательно проснуться. Не слушая возражений, он осторожно слез с Саске и улегся рядом с ним. Одеяло, накинутое братом сверху, не шло ни в какое сравнение с жаром обнаженного тела, поэтому мальчик тут же прильнул к нему, пытаясь восстановить хрупкое чувство единения.
Итачи засунул одну руку под подушку, а другой начал медленно гладить брата по волосам. "Жмется ко мне, словно я на войну собираюсь", - удивленно заметил он.
- Что такое, маленький брат? Что тебя беспокоит?
- Я не могу уснуть… - мальчик замолчал, раздумывая, стоит ли посвящать старшего в свои опасения. С другой стороны, только так он и мог их рассеять. Саске вздохнул. - Мне страшно, ниисан. Я боюсь, что… - "Как бы это сказать, чтобы он не обиделся?"
- Что теперь, когда злой и коварный старший брат, наконец-то, совратил младшего, он снова забудет о его существовании! Угадал? - последнее слово было произнесено без особого пафоса. Мальчик кивнул, с трепетом ожидая реакции.
Смех. Мягкий и чуть хрипловатый. Тот самый. Младший с удивлением отодвинулся от брата и посмотрел на него.
- Глупый, глупый Саске, - тихо произнес Итачи, водя пальцами по его лицу. - Неужели ты думаешь, что я так долго ждал, чтобы, только-только попробовав тебя, отказаться от лакомства? Нет, маленький брат, - черные глаза лукаво засветились, - ты ошибся, если рассчитывал на это. Теперь я никуда не уйду, братишка. - Итачи грустно усмехнулся. - Я всю жизнь рвал любые узы и так увлекся, что надоедливый маленький брат тихонько связал меня крепче всех. - Саске в течение всего монолога испытывал смешанные чувства. Он с трудом понимал, что ему хочет сказать брат. - Ты теперь только мой, малыш! - Шепот обжег ухо. - Я убью любого, кто хоть пальцем прикоснется к тебе… - влажные поцелуи отдавались на коже приятной болью из-за многочисленных засосов. Из всего сказанного, Саске вынес только одно: брат останется и не собирается его прогонять.
- Ниисан, я так боюсь, что ты оставишь меня одного! Что все будет как прежде, когда вернутся папа и мама… Что из-за них мы не сможем быть вместе… Они ведь не позволят нам! Они нас прибьют, честное слово! Разве это так плохо, что я люблю тебя?!
- Саске, - Итачи посмотрел брату в глаза, - я никому не позволю отнять тебя у меня. - Сказано четко, почти по слогам. - Ты мой, Саске! - уверенность в голосе старшего ошеломила мальчика. Заметив это, юноша притянул его к себе и обнял. - Просто доверься мне, малыш.
- Ниисан, подожди, пока я засну, хорошо? - смущенно попросил мальчик.
- Хорошо, маленький трусишка, - Итачи улыбался. - Только выключи лампу, ладно?
- Ладно, - Саске без всякого энтузиазма выбрался из постели. Когда свет погас, он на несколько мгновений потерял способность ориентироваться из-за свалившейся на него темноты. За окном стонал ветер. Непогода разыгрывалась все сильнее и сильнее. Младший поежился, вспоминая дробь холодных капель на своей коже.
- Саске? - голос брата отогнал воспоминания. - Иди ко мне.
Двигаться на ощупь на голос Итачи, спотыкаясь о разбросанную по полу одежду, было странно и неожиданно приятно. Брат звал его, хотел видеть рядом… Разве это не повод для счастья? Настроение снова поднялось. Мальчик забрался под одеяло и тут же прижался к брату.
- Какой ты уже холодный, - заметил Итачи, водя рукой по спине младшего. - Спи, маленький брат.
- А колыбельную, ниисан? - Саске увлеченно что-то рисовал кончиком пальца на груди старшего.
- Колыбельную? - слегка удивился тот.
- Ну… ты же все время говоришь, что я маленький… - Саске поднял на брата большие невинные глаза, - значит, без колыбельной никак нельзя!
- У тебя еще есть силы на игры, маленькая хитрая бестия? - рассмеялся Итачи. А потом он внезапно притянул лицо брата к себе. Долгий, мучительно долгий поцелуй, в который старший вложил всю гамму чувств к этому ребенку. Оторвавшись от его губ, юноша склонился к его уху и прошептал:
- Я люблю тебя, Саске. Я всегда буду рядом с тобой…
Он обнял мальчика свободной рукой и спросил:
- Ну как, братишка, сойдет?
Саске не ответил, лишь улыбнулся. До его слуха доносился стук дождя о стекла, скрип сгибаемых бешеным ветром сучьев, а здесь, в комнате, было так тепло и уютно от тела Итачи и от того, что он сказал ему. Губы слегка саднили от поцелуя.
"Да, братик, - подумал Саске, закрывая глаза, - это самая лучшая колыбельная, что я слышал…"
Итачи с ему самому непонятной нежностью смотрел на спящего мальчика. Укутав его поплотнее одеялом, он осторожно прикоснулся губами к его щеке.
"Мой Саске… - старший позволил усталости навалиться на него с новой силой. - Извини, Кисаме, но я не приду. Как-нибудь в другой раз…"
Через мгновение он уже спал, крепко обнимая младшего брата. А ветер за окнами все никак не мог успокоиться, засыпая веранду и балконы сорванными зелеными листьями.

Комнату наполнял запах озона и копья солнечного света. Мальчик в недоумении осмотрелся и запоздало сообразил, что спал в комнате брата. Его сонное лицо озарила счастливая безмятежная улыбка. "Это уже, блин, традиция, просыпаться рядом с ним…" - Саске вспомнил прошлую ночь. Все былые переживания и обиды казались бесконечно далекими, почти ненастоящими. Стойкое чувство, что так, как сейчас, было всегда, поселилось в душе младшего Учихи.
Буквально мгновение спустя он выяснил, что у такого расклада тоже есть минусы, причем довольно существенные. Мальчик пошевелился, но тут же пожалел об этом: ноющая боль разлилась по всему телу. "Черт… - выдохнул он, стараясь не повторить недавней ошибки. - Братец, небось, так не страдает! Спит себе, негодяй… Надо хоть разбудить его. Из мелкого гадства!"
Но брата рядом не оказалось. Уже остывшая подушка и смятое одеяло. И все.
"Ушел… - что-то оборвалось внутри. - Он… неужели он ушел?!"
Младший с надеждой ждал, что сонную солнечную тишину утра разорвет плеск воды в ванной, или стукнет приоткрытая балконная дверь, впуская запах дождя и его брата, или… Да что угодно! Только бы не чувствовать себя последним человеком во вселенной.
- Ниисан… Ниисан! - крикнул Саске, начиная паниковать.
Буквально через пару мгновений дверь в комнату открылась. На пороге стоял Итачи с кружкой и парой бутербродов в руках. И пахло от него не дождем, а крепким бодрящим кофе. И волосы были сухие и собранные в вечный хвост. Халат был слегка распахнут на груди, покрытой мелкими красно-фиолетовыми пятнышками. Саске смутился, когда понял их природу. Но тут же опомнился и облегченно выдохнул.
- Доброе утро, маленький брат, - улыбнулся Итачи, ставя принесенную провизию на стол. - Я как раз шел тебя будить.
Старший подошел к кровати и уселся рядом с ним. Без всяких предисловий он почти полностью стащил с мальчика одеяло и осторожно пробежал пальцами по обнаженному телу.
- Хм… - старший слегка нахмурился. - Кажется, я вчера немного перестарался…
Саске опустил голову и обнаружил, что пятна на груди Итачи - детский лепет по сравнению с тем, что покрывали его тело, как он чувствовал, до самых ушей. Большие, насыщенно-бордовые засосы заныли от прикосновений, доставляя какое-то мазохистское удовольствие.
- Полагаю, не стоит сегодня отпускать тебя в академию… - только после этих слов мальчик вспомнил, что выходные, собственно, уже закончились.
- Черт… - Саске откинулся обратно.
- Если ты так расстроен по этому поводу, то можешь пойти, - старший склонился над ним и начал слегка покусывать соски. Мальчик мгновенно отреагировал: застонал и схватил Итачи за плечи.
- Ага… - выдавил он, пойти и попытаться объяснить, откуда у меня столь повышенная пятнистость!
- Ну, - рука старшего погладила начинающий твердеть член мальчика, - ты можешь свалить все на меня. Я даже пойду ради тебя на эту жертву. - Вторая рука проникла под талию ребенка, приподнимая его и подставляя живот под поцелуи.
- В смысле? - пальцы путались в длинных волосах, безжалостно портя старшему прическу.
- Ты можешь сказать, что я малость переборщил, когда мы занимались любовью. - Теперь Итачи ласкал его бедра, отчего ноги раздвигались почти автоматически.
- Да, надо только не забыть фотоаппарат, чтобы запечатлеть их выразительные лица! Бедная Сакура будет безутешна! - смех мальчика перемежался короткими стонами.
- Но я все же думаю, что тебе сегодня лучше остаться дома, - юноша опустил его тело обратно на кровать и склонился к лицу.
- Зачем? - Саске распахнул глаза, вкладывая во взгляд всю свою детскую непосредственность. Он уже понял, как это нравится его брату. Его пальцы уже стаскивали резинку с волос старшего, заставляя их черным каскадом рассыпаться по плечам. Он с удовольствием заметил, как угольные глаза Итачи заволакивает красная думка возбуждения.
- Зачем?! - хрипло переспросил тот, облизывая пересохшие губы. - Ну… я не думаю, что в ближайшее время ты сможешь много ходить. - Он усмехнулся. - У тебя все должно болеть…
- И болит, между прочим! - мальчик надулся, как мышь на крупу.
- Ничего, Саске… - Итачи развязал пояс халата. - Вспомни, чему вас учили в академии. Главное, побольше практики…
- Что? - теперь младший по-настоящему удивился. - Ты хочешь…?
- Да, я хочу, - перебил юноша поток детской болтовни. - Тем более, - прошептал он, переворачивая притихшего мальчика на живот, - я вижу парочку мест, которые вчера остались без моего внимания… - губы заскользили по спине. Итачи очерчивал языком каждый выступающий позвонок.
- Чувствую, что моя пятнистость скоро станет полноценной окраской, - возбуждение уже скрутилось в тугую пружину внизу живота. Смеясь, Итачи размазал непонятно откуда взявшийся гель по сфинктеру мальчика. Саске чувствовал легкие покусывания на своих ягодицах, и новое ощущение заставило двигаться навстречу. Младший согнул ноги в коленях.
- Видишь, Саске, - в голосе Итачи было удовлетворение, - тебя не надо ничему учить.
- Да, еще назови меня извращенцем! - буркнул тот.
- Это тебя возбуждает? - усмехнулся старший. - Я учту…
- Твою мать! - выругался мальчик, чувствуя, что опять краснеет.
Сразу два пальца проникли в него, заставляя закусить подушку, чтобы не закричать. Старший плавными движениями терся своим членом о его задницу. А потом резко вошел в младшего. Саске не успел даже вскрикнуть, а юноша замер, введя член до упора.
- Почувствуй меня, братишка… - Итачи взял мальчика за плечи и прижал к себе худой спиной. Он убрал его волосы, покрывая шею поцелуями. Младший запрокинул голову, упираясь затылком в плечо брата.
- Ниисан… - Саске говорил не потому, что хотел чего-то, ему просто жизненно необходимо было сказать это, произнести, подстегнуть опьяняющий восторг еще и тем, что это его брат. - Ниисан…
Итачи уже кусал его шею, оставляя следы от зубов, мальчик извивался от наслаждения. Член брата, даже просто находящийся внутри, вызывал волну странных ощущений. Рука старшего сжала головку возбужденной плоти. Мальчик вскрикнул, пытаясь толкнуться вперед, но брат не позволил ему. Он крепко держал младшего за талию, не позволяя ни на миллиметр слезть со своего члена.
- Ниисан! - мольба и недоумение в голосе.
- Попроси меня, Саске! - Итачи снова сжал головку. - Проси!
- Ниисан…
- Краска тебе к лицу, малыш, - фиксируя запрокинутую голову брата за подбородок, юноша рассматривал лицо младшего. Румянец стал еще гуще. - Давай, Саске!
- Сделай это…
- Еще! - не отрывая глаз от лица мальчика, старший снова принялся терзать его член. Саске попытался выгнуться, но ему снова не позволили.
- Итачи! - младший почти терял сознание. - Я… хочу тебя! - тело просто молило о пощаде. Лицо пылало. - Возьми меня, ниисан!
- Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? - Горячее дыхание ласкает искусанную шею, а тонкие пальцы неспешно скользят по члену.
- Да! Отымей меня наконец! - голос мальчика звенел от напряжения.
- Развратный Саске, - страстный шепот в самое ухо. - Хорошие мальчики не должны так говорить! Что сказала бы мама? - младшему, на самом деле, было глубоко все равно в данный момент, что должны говорить хорошие мальчики. Если уж называть вещи своими именами, то он действительно хотел, чтобы брат его трахнул, причем побыстрее, иначе он умрет.
- Ничего… она бы грохнулась в обморок, если бы нас сейчас увидела! - снова слабая попытка выгнуться, не увенчавшаяся, впрочем, успехом.
- Саске, ты сводишь меня с ума… - Итачи приподнял его и с силой насадил на свой член. У Саске помутилось в глазах, когда брат наконец-то коснулся простаты. Вместо уже созревшего ответа в духе "Я заметил!", из горла вырвался резкий крик.
"О, Боги, он издевается надо мной!" - все естество мальчика жаждало продолжения.
- Еще! - требовательность в детском голосе доставила Итачи удовольствие.
- Ты хочешь? - старшему хотелось слышать, как Саске просит, умоляет его о продолжении. Ради этой прихоти он сейчас терпел те же муки, что и брат.
- Хочу! Сделай еще раз! - младший бился в горячке. - Не останавливайся, ниисан!
- Ты восхитителен, маленький брат! - Итачи толкнул Саске обратно на постель и, придерживая руками его бедра, быстро задвигался в нем.
- Нравится, малыш?
- Да, да, не останавливайся! - мальчик, постанывая, раздвинул ноги еще шире.
- А так? - Итачи вытащил член, а потом вогнал его обратно до самого основания. - Нравится, братишка?
- Да, ниисан! - руки Саске судорожно сжимали одеяло. Халат, сползший с плеч Итачи и державшийся только за счет рукавов, бил его по ногам. Темп становился все быстрее и быстрее.
"Еще немного, ниисан! Еще немного!"
Но вот последний толчок, и брат остановился, тяжело дыша. Вынув из брата пульсирующий член, он перевернул мальчика на спину.
- Ниисан… - тело младшего выгибалось, требуя продолжения.
- Что, Саске? - Итачи ждал, гладя на все еще стоящий член брата.
- Помоги мне кончить! - в голосе уже звенели слезы.
- Как ты этого хочешь? Так? - рука сжалась и стремительно спустилась к основанию плоти, заставив Саске вскрикнуть. - Или так? - Итачи склонился и обхватил головку губами, дразня ее языком.
Саске, без лишних слов, схватил голову брата руками и резко опустил, одновременно приподнимая бедра навстречу. Погружение в горячую влажную глубину привело в восторг. Руки теперь бездумно путались в волосах Итачи, язык которого скользил по твердому члену, даря облегчение.
Брат легко прикусывал нежную кожу, посасывал, сжимал губами…
Через несколько мгновений Саске кончил и его тело расслабилось. Старший еще некоторое время не выпускал его член изо рта, нежно лаская языком.
Потом он навис над обессилившим братом и стал слизывать капельки пота с его висков и лба. Пальцы скользили по приоткрытым губам. Внезапно Саске прикусил один, забравшийся глубже других, и провел по нему языком. Итачи улыбнулся, убирая руку и целуя младшего. Потом он опустился рядом с ним. Как всегда, мальчик немедленно прильнул к его телу, пряча лицо на груди.
- Ты был жесток, ниисан! - с упреком сказал мальчик, оставляя на бледной коже очередной засос. Наверное, это была своеобразная месть.
- Саске… - руки обвили тонкую фигурку. - Что же ты со мной делаешь? - Итачи усмехнулся. - Ты не поверишь, я ведь просто принес тебе завтрак!
Теперь они смеялись вместе, глядя на абсолютно остывший чай. Идиллия была разрушена требовательным стуком в дверь.
"Родители?! - первая мысль пронзила, как лезвие ножа, сковывая все существо ледяным страхом. - Нет… они бы не стали стучать в собственный дом. Что это я?" - Саске немного расслабился. Теперь он следил за тем, как брат спешно поднимается и завязывает халат. Ловкие красивые руки стремительно собирают волосы в хвост. Мальчик, однако, так и не смог уловить момент, когда старший надел свою вечную маску. Только что был расслабленно-нежным, а теперь холодный и спокойный.
- Не выходи, я сейчас вернусь, - словно чужому, бросил Итачи, даже не глядя на брата.
"Ненавижу, когда ты такой! - расстроено подумал Саске, зябко съеживаясь на кровати. Брать еще ни разу не оставлял его одного после секса. Всегда был рядом, согревая, успокаивая, давая почувствовать его, Саске, нужность и даже необходимость. Мальчик смотрел на закрывающуюся дверь и проклинал тех, кого черти принесли именно сейчас. - Я боюсь такого нисана!"
Мальчик поднялся и, прикусывая от боли губу, оделся. Снизу доносился негромкий разговор, затем хлопнула дверь. Итачи поднялся и раздраженно прислонился к стене. Младший робко подошел к нему и уткнулся лицом в живот. Он с облегчением почувствовал, как руки брата опускаются к нему на плечи.
- Ниисан, что-то случилось? Или ты из-за меня так расстроен?
- Ты ни при чем, маленький брат, - усталость в голосе. - Просто еще одна глупая бесполезная миссия. Мне придется оставить тебя. - Старший Учиха посмотрел на обращенное к нему лицо. - И поверь, Саске, мне очень не хочется это делать.
- А… надолго? - Мальчик зажал в кулачках халат брата, словно пытался препятствовать его уходу.
- Нет, не волнуйся, - Итачи улыбнулся, гладя младшего по голове. - Я вернусь вечером. И… - внезапно он заговорщицки подмигнул брата, от чего тот удивленно захлопал глазами. - …мы пойдем создавать себе алиби!
- Что ты имеешь ввиду?
- Согласись, немного странно, что мы, которые официально друг друга терпеть не можем, совсем не выходим из дома. Тут два варианта: либо мы резко помирились, что невероятно само по себе, либо я тебя убил, что вероятнее. Соседи, я просто уверен, уже перемывают нам косточки, смакуя, что будут рассказывать нашим родителям. - Итачи присел на корточки перед Саске. - Поверь, мать не горела желанием тебя со мной оставлять. Я же такой испорченный! Я могу травмировать психику ее Саске! - Старший презрительно скривился. - Поэтому, сразу, как только она убедится, что ты в порядке, она побежит опрашивать соседей о том, чем мы занимались. Понимаешь?
- Смутно… - честно признался мальчик. - И что ты предлагаешь?
- Мы пойдем тренировать Катон, который тебе недавно показал отец. Пусть все видят, что ты так достал меня просьбами о тренировке, что я до тебя снизошел.
- Но…
- Не волнуйся, малыш, - усмехнулся старший. - Мы замаскируем твои… - Итачи окинул критическим взглядом шею мальчика, - твою окраску.
Осторожно прикоснувшись губами к искусанной коже, юноша поднялся и отодвинул от себя младшего.
- Я буду собираться, Саске. А, да, - он остановил уже почти вышедшего из комнаты брата, - я зайду в академию и скажу Ируке-сенсею, что ты заболел. Поэтому не мелькай на улице.
- Издевается еще! - недовольно буркнул Саске, почти выползая в коридор.
Младший вошел в свою комнату, скинул халат и прямой наводкой отправился в душ. Смыв с себя следы принесенного Итачи "завтрака", он побрел на кухню, дабы действительно что-то съесть. "Опять эта мерзкая лапша! - расстроился он, вспоминая вчерашний опыт общения с холодильником. - Хотя стоп! Откуда же Итачи взял бутерброды?!"
Изобилие еды, встретившее его на столе, вызвало небольшой ступор. Потом мальчик сообразил, что родители просто забыли разобрать принесенные из магазина пакеты.
- Мда… - протянул младший, поражаясь своей гениальности, - а я давился этой отравой!
Соорудив себе внушительный завтрак, Саске взял книгу и принялся за еду и чтение одновременно. Ему категорически запрещали так поступать, поэтому он сейчас получал от этого поистине райское наслаждение.
А еще мальчик почему-то подумал, что в другой ситуации он бы с нетерпением ждал возвращения родителей, а теперь… В голове только мысли об Итачи, тоска только по нему. Остальной мир словно не существует. А родители пусть не возвращаются! Они все разрушат! Они отберут у меня ниисана!..
Саске испугался своих мыслей. "Это же папа и мама… Чего я им желаю?! Нет-нет, они придут. И все у нас будет хорошо. Они увидят, какой ниисан на самом деле добрый и позволят нам быть с ним…"
Наивные мысли не успокаивали, скорее наоборот. Плюнув, Саске уткнулся в книгу, с нетерпением ожидая возвращения брата

На сад уже опускались дымные сумерки, когда дверь тихо открылась, впуская старшего в дом. Итачи устало прислонился к ней, захлопывая за собой, и устало опустил голову. Его обуревали тяжелые мысли.
"Я становлюсь слабее… - с горечью сказал он себе. - Гнию здесь заживо. Проклятая деревня! И я не могу заставить себя не думать об этом мальчишке! Черт… Как глупо. Меня даже зацепили… - он опустил взгляд на перебинтованную руку. Повязка кое-где уже побурела от крови. - Какаши сделал мне замечание! Черт! Черт…"
- Ниисан! - голос младшего был неожиданностью. Света в доме не было, и Итачи в тайне надеялся, что Саске не увидит его позора.
- Я думал, что ты уже спишь, - спокойно отозвался юноша. - Почему сидишь в темноте?
- Я сначала читал, а потом… - глаза мальчика расширились от удивления и испуга. - Ниисан! Что у тебя с рукой? Тебя что, ранили?!
- Ерунда… - раздраженно поморщился Итачи. Отвлекся, и меня немного зацепили.
Младший подбежал к брату и порывисто обнял.
- Я так скучал по тебе, ниисан! Я волновался… - горячее дыхание мальчика обжигало живот. - С тобой правда все будет хорошо?
- Правда, - Итачи чувствовал, что против воли улыбается. - Только тренироваться мы сегодня не пойдем.
- Да не важно! - Саске еще крепче сжал свои объятия. - Тебе надо отдохнуть, ниисан. Тебе… очень больно?
- Вовсе нет, маленький брат, - стало тепло-тепло внутри оттого, что за него волнуются, его ждут, его боятся потерять. И вдвойне приятнее было потому, что раньше он такого не чувствовал. За него не волновались, не переживали. Зачем?! Он ведь гений! Надежда и гордость клана! Он со всем справится сам! Он - козырная карта, элитное оружие. Разве оружие нуждается в любви? "Спасибо тебе, Саске". Он здоровой рукой прижал мальчика к себе. - Уже почти не болит.
- Честно? - младший поднял на него взгляд.
- Честно, - лицо старшего было спокойно, но Саске видел, как усталые черные глаза ему улыбаются. И мальчик светился от счастья, потому что знал, что эта улыбка и этот взгляд только для него. Пальцы Итачи прикоснулись к его лицу. Саске инстинктивно прижался щекой к узкой ладони.
- Как хорошо, что ты наконец-то вернулся… - маленькие руки еще сильнее прижали ладонь старшего к лицу.
- Я тоже так думаю, малыш, - Итачи нагнулся и поцеловал младшего в макушку. - Пойдем, ты мне поможешь.
- Конечно, ниисан!
Братья двинулись по лестнице: возбужденно-веселый Саске и угрюмый усталый Итачи. Войдя в свою комнату, старший тяжело опустился на кровать. Мальчик остановился перед ним, с опаской гладя на бурые пятна, покрывающие бинты.
- Что я должен делать, ниисан? - Саске очень хотел быть полезным.
- Принеси теплой воды в чашке. Нужно размочить и снять бинты.
- Я сейчас! - младший почти выбежал из комнаты, забывая про ноющую боль во всем теле.
Когда он вернулся, то увидел, как Итачи раздевается, морщась от боли.
"Значит, сильно болит…" - расстроился младший, помогая брату одеть халат. Потом они осторожно размотали бинты, и у Саске волосы зашевелились на голове от ужаса: от локтя до запястья по руке брата тянулись глубокие порезы. Пять багровых полосок. Кое-где все еще сочилась кровь. Мальчик замер, не в силах пошевелиться.
- Ниисан… - выдохнул он. На глаза навернулись слезы.
- Саске, все хорошо, - тихо сказал Итачи. - Вас ведь уже учили делать перевязки? - Младший кивнул. - Тогда перебинтуй мне царапины.
"Ничего себе царапины!" - с горечью подумал Саске. Дрожащими руками он принялся за дело. Он очень боялся потревожить рану и сделать брату еще больнее, чем ему было сейчас… Старший морщился и терпел.
"Это тебе за слабость, Итачи-сан. Наслаждайся! В следующий раз будешь умнее!"
- Не туго, ниисан? - мальчик осторожно забрался на кровать рядом с ним.
- Нет, маленький брат, ты молодец, - вымученная улыбка.
- Тогда почему ты хмуришься? - маленькие пальчики стали разглаживать складки на переносице. Итачи расслабился, поддаваясь детским руками. - Не надо, ниисан! Когда ты такой, мне кажется, что ты сердишься на меня!
Итачи внимательно посмотрел на брата. С каждым днем этот ребенок становился ему все ближе. Он каким-то мистическим образом чувствовал, что творится у него, Итачи, в душе. Иногда Итачи казалось, что он больше не сможет без него жить.
- Я злюсь на себя, малыш… Это все моя невнимательность.
- Не надо, - упрямо повторил мальчик, - не хмурься! - и снова стал растягивать складки на лбу. И какой-то груз свалился с плеч юноши. Стало легко и спокойно. Он впервые за много лет почувствовал себя в этой комнате дома. Именно дома, а не птицей в клетке. Он рассмеялся:
- Хорошо, Саске, не буду.
- Ты голодный, ниисан? - Итачи передернуло при упоминании о еде. Его подташнивало после потери крови, да и голова кружилась довольно сильно. Перед глазами все периодически расплывалось. Он отрицательно покачал головой.
- Я лягу спать. Я очень устал. - Старший, пошатываясь, поднялся и стал одной рукой развязывать халат. Саске в это время расстилал его постель. - Спасибо, маленький брат.
Итачи испытал невероятное облегчение, когда его голова коснулась подушки. Наверное, он последние полчаса больше всего мечтал о принятии горизонтального положения. Устроившись поудобнее, он открыл глаза, чтобы посмотреть, что делает брат, но ничего не увидел. Темнота залила всю комнату своими чернилами. Лампа была погашена, лишь раскаленная спираль в ней все еще слабо светилась. Окно было занавешено тяжелой шторой… Ни зги не видно.
- Саске?
- Да, ниисан? - мальчик оказался совсем рядом. - Ты… - он запнулся, и Итачи ясно представил, как на его щеках разливается румянец. - …хочешь, чтобы я ушел к себе?
- Нет, малыш, конечно нет, - старший подвинулся к стене. - Просто я не увидел тебя в темноте и подумал, что ты ушел. Иди сюда, Саске.
Мальчик с готовностью забрался под одеяло к старшему, но осторожно, плавно, боясь задеть раненую руку.
- Ну же, иди ко мне, смелее. - Итачи мучительно хотелось сжать в объятиях маленькое тело.
- Тебя не будет больно, ниисан?
- Нет, если ты меня обнимешь, то все будет в порядке. - Услышав это, обрадованный мальчик немедленно прильнул к груди брата. Лишь только тонкая рука обвила его тело, старший почувствовал, как спадает напряжение. "Да, как же крепко ты привязал меня, Саске…" Итачи нашел губы мальчика и начал целовать, постепенно проникая в его рот все глубже и глубже. Маленький язычок, неистово ласкавший его, заставил юношу тихо застонать от удовольствия.
- Я люблю тебя, братишка… - негромкий хриплый голос наполнил все существо младшего. Рядом с ним снова был Итачи, который так ему нужен, а не тот, который утром холодно разговаривал с ним. Ничего общего, словно два разных человека. "Братик, будь всегда таким! - про себя просил Саске. - Плевать на других, но со мной будь только таким, ладно?"
- Моя колыбельная? - улыбнувшись, спросил мальчик. Его губы сейчас осторожно касались бледной кожи Итачи.
- Да, маленький брат, - старший поцеловал его снова. Придвинувшись еще ближе, младший почувствовал его возбуждение. Ощущение твердого члена рядом волновало его, будоража богатое воображение. Но брат, похоже, решил ограничиться поцелуями.
- Ниисан… - разочарование, неумело скрытое в голосе, позабавило старшего.
- Что, Саске?
- А мы… то есть я… - "Краснеет", - удовлетворенно отметил Итачи, хотя не мог видеть этого в темноте.
- Будем ли мы заниматься любовью?
- Д-да… разве ты не хочешь?
- Хочу, просто ответил юноша, начиная ласкать мочку уха младшего. - Я хочу раздвинуть тебе ноги и засунуть член в твою попку до самого основания… - Он удовлетворенно услышал участившееся дыхание мальчика. "Как же легко тебя завести, Саске. Даже мои слова тебя возбуждают. Ты превосходен!" - а потом насаживать тебя на него до тех пор, пока тебя не оставят последние силы… Ты это хотел услышать, маленький развратный брат?
- Ниисан… - от желания у мальчика помутилось в глазах.
- Давай сделаем это завтра, малыш. - Прошептал Итачи, стараясь, чтобы младший не заметил перекошенное болью лицо. - Я никуда не уйду, я обещаю. Я буду трахать тебя так часто, как ты захочешь. - Он чувствовал, как Саске выгибается рядом с ним. "Какой же ты у меня страстный, братишка!" - Если ты выдержишь, то мы будем заниматься любовью целый день… Только потерпи сегодня, ладно?
- Х-хорошо, ниисан… - мальчик рукой скользнул по его ягодицам, отчего Итачи почти пересмотрел свое решение относительно ожидания. - Только помни, что ты мне сейчас пообещал!
- Даже не надейся, что я хоть что-то забуду! - Старший уже смаковал в мыслях, что будет завтра.
"До приезда родителей где-то еще день… Надо будет стащить у Хьюга мазь, чтобы мать не схлопотала инфаркт от последствий наших развлечений".
Когда он отвлекся от своих размышлений, мальчик уже затих, пытаясь справиться с возбуждением самостоятельно. Старший закрыл глаза и провалился в сон.
А Саске еще долго ворочался, пока брат во сне не начал стонать от боли в раненой руке. Вот тогда младший замер, осторожно прижимаясь к горячему телу.
"Завтра… - Саске тихонько провел языком по груди брата. - Ты никуда не уйдешь! Я не отпущу тебя, ниисан… Только со мной!"

Саске проснулся первым. Старший спал, крепко обнимая его больной рукой, а здоровую засунув под подушку. Мальчик внимательно вглядывался в лицо брата. Напряженные тонкие черты. Ему больно, но он все равно обнимает его. Значит, все будет хорошо. Какой же он красивый! Лучше всех. Его брат. Только-только его! Младший тихонько вытянул руку и прикоснулся к сжатым в нитку губам юноши. Ощутил, как они слегка расслабились под его пальцами. Гордость и нежность смешивались в душе маленького Учихи, наполняя все тело необузданным счастьем. Он осторожно покрыл поцелуями лицо и шею брата. Итачи слегка застонал, когда попытался прижать Саске к себе еще сильнее. Черные, подернутые дымкой сна глаза открылись. Старший улыбнулся.
- Доброе утро, ниисан! - обрадовался Саске.
- Доброе, малыш… - после того, как брат начал прятать лицо в его шевелюре, младший понял, что тот совсем не проснулся. И еще долго не проснется.
Надо принять радикальные меры!
Маленькие ручки сжали под одеялом член старшего. Тот дернулся и немного отстранился от Саске. В глазах уже почти не осталось былой мути. Черные, внимательные, хитрые, манящие…
- Что ты делаешь, Саске? - младший довольно отметил, что голос брата начал неуловимо меняться. Одна рука теперь перебралась на ягодицы старшего.
- Напоминаю тебе твое обещание! - Твердеющий член юноши снова сжала детская ладонь.
- Саске… - Итачи окончательно проснулся и теперь старательно сдерживал растущее возбуждение. - Неужели тебе так не терпится? - Лицо было слегка недовольным, но глаза смеялись. Поняв, что брат не сердится на него за ранний подъем, Саске приподнялся и поцеловал его в чуть приоткрытые губы. Потом еще раз сильно сжал возбужденную плоть и… встал с кровати. Итачи даже опешил от такой наглости: разбудить его, заставить изнывать от желания и… уйти?! Просто нет слов, одни эмоции!
- Саске?!
- Ну, я подумал, что ты голоден, - мальчик был сама заботливость, - поэтому пойду приготовлю нашему раненому чай. Спускайся, ниисан, я буду тебя ждать на кухне. - И небрежно бросил с порога: - И не вздумай развлекаться тут без меня, а то придется связать тебе руки!
- Маленький негодяй! - Выдохнул Итачи. "Ну вот, он уже вьет из меня веревки!" Тем не менее, старший Учиха поднялся с постели и поплелся следом за братом.
Чайник вскипел довольно быстро, поэтому как только Итачи уселся за стол, перед ним оказалась чашка горячего чая. Саске деловито ставил на стол печенье, какие-то бутерброды. Обжигаясь, юноша отхлебнул дымящуюся жидкость и закрыл глаза, ощущая, как она движется вниз по пищеводу. Вскоре, правда, эти самые глаза распахнулись, ибо настырные детские пальчики вовсю взялись за его стоящий член. Саске, сидящий уже под столом между раздвинутых ног Итачи, довольно грубо откинул длинные полы халата и погрузил освобожденную плоть себе в рот. Старший чуть не выронил кружку. Его ноги инстинктивно раздвинулись шире, давая мальчику место для маневра. Маленький язычок сновал по члену, вызывая у юноши громкие стоны. Для старшего время просто остановилось, потеряло значение. Он не помнил, сколько времени брат неистово сосал у него. Минуту, две, десять, двадцать… Ему хотелось еще глубже и глубже погружаться в теплоту детского рта. Хотелось, чтобы это никогда не кончалось, но организм требовал разрядки.
"Малыш, сейчас я кончу в твой маленький ротик… - мозг пылал. - Это воистину королевский подарок, Саске!"
Мальчик, успевший уже порядком утомиться, почувствовал, как в его рот брызнула слегка солоноватая жидкость. По вкусу напоминала сырой яичный белок и морскую воду.
Младший отстранился, пытаясь понять, нравится ему этот вкус или нет. Итачи же сидел, откинувшись на спинку стула. Кровь бешено стучала в висках, капли испарины покрывали лоб. Он буквально отрешился от окружающего мира, позволил сознанию унестись на волнах удовольствия. Удовлетворение: физическое и моральное - переплетаясь, рождали волны абсолютно не свойственного элитному оружию деревни тепла.
- Саске… - Итачи почувствовал, как младший заползает к нему на колени. Кольцо тонких рук на шее, влажное дыхание у щеки, теплое хрупкое тело, слегка подрагивая, жмется к груди. Разве это не счастье?!
- Ниисан, тебе было хорошо? - Тщательно скрываемое волнение в детском голосе.
- Ты лучше всех, маленький брат, - узкие ладони медленно заскользили по спине. - Это было прекрасно. - Юноша осыпал легкими поцелуями шею и плечи брата. - Знаешь, Саске, если бы Ты не был постоянно у меня перед глазами, то я бы решил, что кто-то делится с тобой опытом… Ты случайно мне не изменяешь? Я, надо сказать, довольно ревнивый старший брат.
Мальчик улыбнулся.
- Ну что ты, ниисан! Я ведь у тебя такой послушный!
- Послушный? - Хитрые алые искорки заплясали в черных глазах. - Сейчас проверим, насколько это правда, маленький брат.
Горячий язык старшего ворвался в его рот. Мальчик закрыл глаза, полностью отдавая себя юноше. Одно рукой брат ловко избавлял его от одежды. Второй, которая адски болела, он старался не шевелить, и она лежала на талии младшего Учихи. Когда Саске был абсолютно раздет, Итачи умерил свою торопливость и теперь осторожно водил языком по искусанной коже ребенка.
"Если не добыть мазь, они еще не скоро сойдут, - мимолетом подумал старший, прикасаясь губами к сине-фиолетовым пятнам засосов, которыми Саске цвел почти полностью. - Если бы не родители, я бы никогда не позволил им исчезнуть с твоего тела, малыш. - Итачи медленно засосал более или менее неповрежденный участок кожи. - Следы моей любви. И доказательства того, что ты только мой! Мой маленький брат. Мой маленький любовник…"
Губы задержались на стремительно пульсирующей артерии. Так близко! Влажна дорожка пролегла вдоль линии жизни. Младший выгибался от наслаждения. Ласки брата заставляли его тихо стонать. Ничто не могло сравниться с этими ощущениями. Казалось, что тонкие пальцы Итачи знают его тело лучше, чем он сам. Каждое прикосновение - источник почти невыносимого удовольствия.
Младший открыл глаза, когда брат почти остановился. Юноша рассматривал его лицо, медленно водя пальцами по щекам.
- Что такое, ниисан? - Рука старшего приподняла его голову за подбородок. Мягкие губы почти невесомо коснулись уголка его рта.
- Я любуюсь тобой, маленький брат, - такая знакомая хрипота в голосе. Изучающий внимательный взгляд заставил румянец разлиться по детским щекам. - Я обожаю, когда ты краснеешь. - Итачи не спеша провел носом по алеющей коже. - Что бы я не делал с тобой, ты все так же чист, мой маленький Саске…
Поцелуи возобновились с новой силой. Итачи поднялся и, небрежно отодвинув мешающие предметы на край стола, уложил мальчика на гладкую полированную поверхность. Раздвинув его ноги, старший склонился над худым телом, чуть прикусывая соски. Младший выгнулся навстречу брату. Улыбаясь, юноша скинул халат и провел еще влажным от слюны Саске членом по внутренней стороне его бедра.
- Ниисан… - у мальчика потемнело в глазах. - Давай же!
- Терпение, малыш, - пробормотал Итачи, больной рукой осторожно лаская возбужденную плоть младшего, а влажные пальцы второй вводя в податливое тело. Пара касаний простаты, и все тело Саске свело судорогой.
- Ты готов, маленький брат? - член старшего уперся в тугое кольцо мышц.
- Да, ниисан! Да!
Мальчик попытался приподняться, когда боль вторжения пронзила его. Но Итачи, введя член до конца, ловко прижал раскинутые руки младшего к столу. Тут же поморщился от боли, но отпускать не стал. Трепет распятого мальчишеского тела завораживал и стоил того, чтобы потерпеть нытье раненой руки.
- Не закрывай глаза, Саске! - Попросил Итачи, склоняясь над ним. - Смотри на меня. Я хочу войти в тебя до конца: и в тело, и в душу.
- Хорошо, ниисан, - мальчик послушно встретился с ним взглядом.
- Ты у меня действительно послушный, - пробормотал старший, целуя его живот.
- Только… - снова предательская краска заливает лицо.
- Что, малыш? - юноша совсем низко склонился над ним.
- Можно… я распущу тебе волосы? - Смущение во взгляде.
- Ты так хочешь? - Итачи улыбнулся, освобождая одну его руку. Маленькие пальчики стащили резинку, и черные пряди тут же упали на лицо.
- Просто… когда ты их убираешь, мне все время кажется, что ты снова превратишься в того Итачи, которому нет до меня дела.
- Этот Итачи умер, Саске. Он больше не вернется. - Глаза, подернутые красноватой дымкой, светились нежностью. И мальчик поверил, безоглядно поверил этим глазам, этим рукам, этому голосу. Нельзя врать с таким взглядом. Невозможно. - Не закрывай глаза, маленький брат…
Плавные движения, медленно-мучительные, дарящие неземное наслаждение. Итачи смотрел в глаза мальчика. Он и без Шарингана видел его душу насквозь. Казалось, что между ними протянулись невидимые глазу нити, сшивающие две истрепанные одиночеством души воедино. И никто не был нужен, только тот, кто был напротив. Столько сливающиеся в плавном неспешном танце тела. Никого больше. Ничего больше.
Саске никогда не думал, что можно вот так. Просто раствориться в другом человеке, глядя в его глаза. Так потеряться чужой душе, ставшей такой близкой, так запутаться, где кончаются твои чувства и начинаются его. Младший никогда не думал, что его брат так может. Широко раскрытые глаза застилали слезы восторга, а Итачи (его Итачи!) улыбался ему, и его лицо светилось счастьем.
Братья не слышали тихий скрежет ключа в замке, стук закрывшейся двери, осторожные шаги… Они видели только друг друга. А три фигуры, в ужасе замершие у порога кухни, в их маленький мир не вписывались.

Микото быстро зашагала к дому. Бросив мимолетный взгляд на окна спален, она увидела плотно задернутые шторы.
- По-моему, они еще спят, - неуверенно пробормотала она и, повернувшись к мужу и соседке, решившей зайти поболтать, сказала: - Давайте тихо посидим на кухне, пока Саске не проснется. Он неважно чувствовал себя, когда мы уходили…
- То-то я его на улице не видела ни разу! - понимающе закивала полноватая женщина. - Что ж вы его со мной не оставили? Я бы его быстро поставила на ноги!
- Итачи сказал, что он присмотрит за ним. Этого вполне достаточно. Все-таки, он его брат! - Фукагу впервые за все утро подал голос.
- С Итачи?! - глаза женщины расширились.
- Да, это была не лучшая идея, но… - Микото открыла дверь и жестом пригласила всех в дом. - Тсссс! …я думаю, что все хорошо. Самое неприятное, что мог сделать Итачи, это либо притащить в дом всех своих дружков и устроить пьянку, либо надолго исчезнуть, бросив Саске одного. - На самом деле, Микото просто старалась успокоить свое дурное предчувствие, которое не покидало ее с тех пор, когда она оставила сына в комнате. - Но он обещал мне, что…
Микото в ужасе застыла на пороге кухни. За ее спиной остановились соседка и муж. Толстушка, правда, оценив обстановку, быстро ушла, пробормотав слова прощания. На нее никто не обратил внимания, а она потирала руки, предвкушая шокирующую новость: а вы знаете, что Итачи и Саске…
Микото стояла, широко распахнув глаза и зажимая ладонями рот, чтобы не вскрикнуть. Она не могла пошевелиться. Зрелище, представшее перед ней, было столь неожиданным, что ее почти парализовало.
Ее сын. Ее маленький Саске. Распят на столе. Тонкие запястья грубо сжаты чужими руками. Чай вылился из перевернутой кружки и капает на пол. Стол содрогается от движений Итачи. Он ухмыляется, а ее Саске плачет. Слезы стекают из широко открытых глаз. Он с непониманием смотрит на брата. Итачи так низко склонен над беззащитным ребенком, что его волосы скользят по выгнутому от боли телу…
- Ниисан… - возглас, перешедший в стон, вывел родителей из ступора. Фукагу, оттолкнув жену, бросился к Итачи и ударом сбил того на пол. Старший поднял разбитое лицо и посмотрел на отца так, словно увидел впервые.
- Грязная тварь, что ты делал с моим сыном?! - лицо мужчины было искажено яростью. Юноша спокойно перевел взгляд на мальчика, который уже бился в объятиях плачущей матери.
- А знаешь, я ведь тоже твой сын, - жестокая улыбка искривила тонкие губы.
- Саске, маленький мой, успокойся, все уже кончилось… - Микото судорожно гладила сына по голове. Она решила, что мальчик вырывается, потому что сильно напуган. - Мы вернулись. Это чудовище больше никогда не прикоснется к тебе!
- Мама! Ты не понимаешь!.. - Саске пытался отстраниться от нее. Взглянув через плечо матери на брата, он наткнулся на прежнюю безразличную маску. "Нет! Ниисан! - мальчик уже отказывался что-либо понимать. - Не надо! Ты же говорил, что этот Итачи умер!" - Ниисан!..
- Отвечай, ублюдок! - Фукагу с силой ударил старшего ногой под ребра.
- Разве не видишь? - Итачи повернулся к отцу. "Саске, Саске… - мысленно молил он. - Только не говори ничего! Молчи! Подыграй мне, малыш. Я попытаюсь спасти твое будущее… Только не испорти все, Саске!" - Я его насиловал. Причем неоднократно. - Окровавленные губы перечеркнула усмешка. - Спасибо, что подарили мне два дня для развлечений с такой замечательной игрушкой.
- Мразь! - занесенная для удара рука была остановлена резко поднявшимся на ноги Итачи.
- Ты мне надоел! - голос был все также холоден, но взгляд сочился ненавистью. - Я достаточно тебе позволил, чтобы ты отвел душу! - Два алых Шарингана излучали столько злобы, что Саске почти почувствовал ее физически. Он больше не слушал причитаний матери и перестал вырываться. Мальчик смотрел на брата и боялся верить глазам. И ушам, впрочем, тоже. "Что ты говоришь, ниисан?! - слезы текли сами собой от испуга и непонимания. - Ты ведь не насиловал меня, ниисан! Зачем ты ему врешь?!"
- Ниисан! - младший отчаянно пытался привлечь внимание Итачи, но когда ему это удалось, он десять раз пожалел о содеянном.
- Молчи, глупый маленький брат! - голос и взгляд противоречили друг другу: сталь и ярость никак не сочетались с мольбой и нежностью. Саске понял только, что ему лучше заткнуться в любом случае.
- Ты прекрасно знаешь, что я сильнее тебя! - Итачи сделал шаг вперед, заставляя отца пятиться. - Если ты еще хоть раз прикоснешься ко мне, я убью и тебя, и ее. - Он кивнул в сторону Микото. Фукагу побледнел и сглотнул.
- Убирайся из моего дома, животное! - прошипел он сквозь зубы. - Будь ты проклят!
- Я уже давно проклят, - зло скривился Итачи. - И я с радостью покину этот склеп, который вы гордо называете кланом и в котором заживо себя хороните! Как же я вас всех ненавижу!
Бледная Микото наконец-то повернулась и взглянула в лицо старшему сыну.
- Господи, - прошептала она, до боли сжимая руку Саске, - я родила чудовище…
"Не смей так говорить, мама! - у младшего внутри все переворачивалось от боли и несправедливости. - Что вы все о нем знаете?!"
- Рад, что ты заметила, - огрызнулся юноша. А мальчик смотрел на брата. Тонкое гибкое тело, дерзко стоящий член (и Итачи совсем не смущает его нагота?!), ярко-алые глаза, разбитые губы… Больше всего ему хотелось сейчас обнять этого человека, расцеловать, собой закрыть глупых родителей от его гнева, увидеть, как его лицо смягчается от легких нежных прикосновений…
Итачи повернулся к нему. Долгий взгляд. Глаза в глаза. Алые в темно-синие. Старший присел на корточки.
- Иди сюда, маленький брат, - тихий усталый голос. Микото в страхе еще сильнее сжала руку сына.
- Оставь моего мальчика в покое! - женщина еле сдерживала истерику. - Не смей трогать его!
- Саске, иди ко мне, - Итачи не обратил на мать никакого внимания, словно ее и не было в комнате. И к ее ужасу, мальчик высвободил руку и двинулся к старшему.
- Саске! - Паника в застывшем взгляде матери. Но младший не слушал.
"Ниисан! Ниисан…" - он несмело приблизился к юноше. Итачи притянул его к себе и поцеловал, глубоко и нежно. Как всегда. И мальчик успокоился. "Тот Итачи и правда умер, - с радостью подумал он. - Это все было для них, не для меня!" Поцелуй длился целую вечность. И все это время Итачи смотрел на плачущую мать, словно закрепляя триумф. Оторвавшись, наконец, от губ мальчика, он спрятал его перепачканное кровью лицо на своей груди.
- Видишь, мама, - спокойная уверенность и холод, - он мой. И я не отдам его вам.
- Убирайся, ублюдок! - Фукагу был готов броситься на него, не взирая на разницу в силе.
Старший положил голову на плечо Саске и тихо сказал:
- Молчи, малыш. Ничего не говори им. Я вернусь. Не бойся, ладно? Просто молчи.
Младший едва заметно кивнул. Тогда Итачи встал и, подняв с пола халат, медленно удалился в свою комнату. Микото тут же бросилась к Саске и стала с силой стирать с лица ребенка следы крови старшего брата, словно скверну с алтаря. Мальчику было больно, но он терпел. Его привели в большую комнату и усадили на кушетку.
- Это ведь была иллюзия? - с надеждой тормошила сына Микото. Он ведь заставил тебя подойти, да, малыш? - Саске не отвечал, только смотрел в стену невидящим взглядом. Его больно задело то, как мать назвала его. "Только Итачи так говорит… Не смей так обращаться ко мне!"
- Оставь его, Микото, - сказал Фукагу, вздрагивая от сильного хлопка закрывающейся входной двери. - Подумай, чего он натерпелся за это время…
- О, Господи! Фукагу, ну что же мы сделали не так? - Глаза женщины снова наполнились слезами. Муж опустился рядом с ней и обнял. - Почему он стал таким? Что мы сделали неправильно? За что он так ненавидит нас?!
- Наверное, мы забыли, что он наш сын, а не олицетворение мощи клана. - Мужчина старался не показывать чувств, но горечь перечеркнула его лоб глубокими складками. - Теперь он забыл, что мы - его родители, а не часть ненавистного ему клана…
Саске улегся на кушетку и закрыл глаза. Первый шок все еще не прошел.
"Ну почему? Зачем вы вернулись именно сейчас? - Мальчик еле сдерживал слезы. - Все было так хорошо! А что делать теперь? Итачи, они ненавидят тебя, боятся и ненавидят. Поэтому ты велел мне молчать, так? Они все равно ничего не поймут. - Саске закусил губу, чтобы не расплакаться. - Они хотят разлучить меня с тобой, ниисан! Я не хочу так!.. Я… я тоже их возненавижу, если мы не сможем быть вместе! Ты мне нужен, Итачи! Ты ведь не оставишь меня, правда?"
- Кажется, он заснул… - сказала женщина, глядя на младшего сына.
- Конечно… - вздохнул Фукагу. - Посмотри на его тело. Похоже, он вообще не давал ему спать… Хорошо хоть не бил…
- Это ведь иллюзия, да? - с надеждой спросила Микото. - Он ведь заставил его, правда?
- Конечно, дорогая, в этом не может быть сомнений, - женщина успокоилась, а Фукагу помрачнел.
"Не было там никакой иллюзии… Я не знаю, как он это сделал, но никто твоего сына не заставлял. И это, пожалуй, самое страшное. Знаешь, Микото, по-моему, мы потеряли их обоих…"
Мужчина поднялся и перенес Саске в его комнату. Как только за отцом закрылась дверь, мальчик открыл глаза и бросился на балкон. В комнате брата никого не было. Пусто.
Младший отрешенно забрался в кресло, принесенное Итачи на балкон, где он так любил сидеть, и свернулся в нем клубочком.
- Неужели ты ушел, ниисан? - слезы все же нашли выход и теперь струились по щекам. Но успокоить его и развеять его страхи было некому.

Итачи издалека наблюдал за домом. Без конца приходили соклановцы. Пару раз он видел родителей, но Саске видно не было.
«Значит, сплетни уже поползли, - с горечью подумал старший Учиха. – Но раз меня пока не ищут, значит, за пределами клана еще ничего не известно. Ему не дадут жизни, если вся деревня узнает. Надо как-то остановить это… Прости меня, Саске, я должен был это предвидеть… Но, кажется, у меня есть шанс все исправить. Ты только не выдавай наш маленький секрет, ладно?»
Заметив, что паломничество «соболезнующих» к его дому прекратилось, Итачи выбрался из своего укрытия и бесшумно заскользил по крышам. Пробравшись через сад к дому, он проверил местонахождение родителей: они сидели на кухне и напряженно говорили о чем-то.
«Отлично, - подумал старший. – А то с них станется сидеть у кровати несчастного мальчика и пафосно держать его за руку. Я не удержусь, если они помешают мне еще раз!»
Он тихо прыгнул на балкон и сразу увидел брата. Тот свернулся в его кресле и, кажется, спал. Итачи подошел к мальчику, присел рядом на корточки и легонько провел по его щеке. Младший вздрогнул и напрягся.
- Ты не спишь, маленький брат, - тихо произнес юноша. – Посмотри на меня.
Глаза Саске моментально распахнулись.
- Ниисан! – Мальчик вскочил и обнял его. – Ниисан… я так боялся, что ты не придешь! Ниисан… ниисан…
- Ну что ты, малыш, - старший, задыхаясь от прилива нежности, прижал к себе ребенка. – Я же сказал, что вернусь. Глупый маленький брат… - Итачи взял мальчика на руки и вошел в его комнату. Посадив его на кровать, он запер дверь и снова приблизился. Как только он устроился на постели, Саске залез к нему на колени и уткнулся носом в шею. Тонкие пальцы старшего пробежали по густым волосам мальчика и замерли на спине.
- Что теперь будет, ниисан? – Саске задал вопрос, не дававший ему покоя. Итачи ждал его, но все равно нахмурился.
«Вот как ему объяснить, что…»
Он вспомнил глиняную вестницу от Дейдары. Обстановка накалялась, но пока все шло ему на руку. Только вот Саске… как с ним быть?
Он почувствовал, как детские пальчики разглаживают складки на его лбу, и непроизвольно улыбнулся. «Как же ты умеешь снимать напряжение, братишка…»
- Все будет в порядке, Саске. Просто… - Внезапно Итачи стал серьезным. Руки мальчика замерли у изменившегося лица. Брат взял его за плечи и сказал, настойчиво глядя в глаза: - Ты должен кое-что пообещать мне, маленький брат! Это очень… важно для меня! – Саске с удивлением заметил, что голос старшего дрожит. «Вот это да! Значит, действительно важно!» - Пообещай мне, что никогда не забудешь, что я тебе сейчас скажу! Даже если я уйду, если меня не будет, даже если ты будешь страдать, если ты возненавидишь меня, если будешь проклинать меня и желать мне смерти…
- Ниисан! Что ты такое говоришь?! Я никогда не скажу, как мама и папа! Я…
- Подожди! Дай мне сказать! – Мальчик затих. – Обещай, что несмотря ни на что, что бы не случилось с тобой, со мной и со всем миром, обещай, что ты не забудешь, что… я люблю тебя! Что для меня нет никого важнее, чем ты! Обещай, что ты не забудешь это! – Это, пожалуй, была сама длинная речь за всю его жизнь.
- Ниисан, ты серьезно? – Саске был в шоке, от такой тирады.
- Да, Саске, я серьезно. Серьезнее, чем когда-либо! Ты мне веришь?
- Верю, ниисан, - мальчик снова прижался к нему. Он чувствовал, как колотится сердце старшего. «Да что случилось-то?» - недоумевал он. Саске не мог не верить стуку этого сердца.
- Обещай мне, маленький брат, - Итачи вдыхал запах его волос. Его почти трясло от нервного напряжения. – Обещай мне!
- Я обещаю, ниисан, - мальчик стал гладить брата по голове, пропуская между пальцами длинные черные пряди. – Я никогда этого не забуду. И я не буду тебя ненавидеть! Я люблю тебя, ниисан! Пожалуйста, не уходи больше. Не оставляй меня одного.
- Они не примут меня обратно, - устало сказал брат. – Разве ты не видел, что они испытывают ко мне лишь ненависть и страх? Как же мне это осточертело, Саске!
- Так давай мы им все расскажем!
- И тогда ты станешь изгоем в деревне! Пойми, малыш, весь клан уже знает об этом… Они все знают, что я – бездушное чудовище. Я просто подтвердил их догадки. А ты – моя маленькая жертва, вот и все. Такие отношения не афишируют, маленький брат. Если выяснится, что ты пошел на это сам, то они не дадут тебе спокойно жить.
- Ну почему все так, ниисан? – Саске всхлипнул. – Почему мы не можем просто быть вместе?
- Этот мир несовершенен, малыш. – Итачи отодвинул мальчика от себя и вытер его слезы. – Не плачь, Саске. Ты справишься.
- Но ты же говорил, что не позволишь никому разлучить нас!
- Не позволю. – Старший целовал мокрые щеки. – Никому не позволю. Просто считай, что у меня длительная и сложная миссия. Но пока ты помнишь, что я тебе сказал, никто не сможет стать между нами. Поэтому, не забудь, Саске…
- Не забуду, ниисан.
- Саске! – Голос Фукагу за дверью. – Мама ждет тебя к ужину! Спускайся!
- Хорошо, папа, - младший закрыл глаза. – Ниисан, я знаю, что это неправильно, но я хочу, чтобы их не было. Я хочу, чтобы был только ты.
Итачи улыбнулся, отчего из разбитых губ снова засочилась кровь.
- Саске…
- Я хочу, чтобы они все исчезли, ниисан! – мальчик всхлипывал все сильнее. – Пусть только ты останешься! Мне страшно, ниисан!
- Знаешь, малыш, иногда желания сбываются… - Старший странно улыбнулся и поцеловал дрожащие детские губы.
«Последний поцелуй… - подумал Саске, растворяясь в тепле осторожных губ. Горячие слезы катились из-под сомкнутых век. – И снова со вкусом твоей крови, ниисан…»
- Не забудь, маленький брат! – Итачи большими пальцами стер влажные дорожки со щек ребенка. – Мы вместе, пока ты помнишь!
- Я знаю, ниисан. – Старший поставил Саске на пол и поднялся.
- Я сейчас соберу свои вещи и уйду. Не бойся ничего, маленький брат.
- Когда ты придешь? – Младший не смог удержаться и снова вцепился в брата мертвой хваткой.
- Скоро, - ответил юноша, вспоминая предстоящую миссию. «Только сомневаюсь, что эта встреча доставит тебе радость, малыш…» - Когда-нибудь мы снова будем рядом. Не бойся.
- Я не боюсь, ниисан. – Саске оторвался от старшего и пошел к двери. – Я тебе верю.
Дверь за мальчиком закрылась. Итачи рухнул на кровать, закрыв лицо руками.
«Маленький брат, прости меня! – В голове была каша из мыслей. – Прости меня, Саске!»

«Я хочу, чтобы их не было. Я хочу, чтобы был только ты!» - голос младшего сына до сих пор звенел в ушах Фукагу. Мужчина уже десять раз пожалел, что задержался под дверью Саске. Итачи, без сомнения, был там…
«Микото… - так пусто в душу Фукагу не было еще никогда, - мы их потеряли. Как ты сделал это, Итачи? Что ты такое сделал, что Саске выбирает тебя, а не нас?»
- Что-то случилось, дорогой? – голос Микото был встревожен.
- Нет, все в порядке. Саске сейчас спустится.
- Как он? Чем он занимался?
- Я… не заходил к нему. Не бойся, Итачи ушел, значит теперь с ним все будет хорошо.
- Не произноси при мне это имя! – Визгливо крикнула Микото. – Будь он проклят! Ненавижу! Ненавижу!..
- Мама! – женщина вздрогнула и подняла глаза на сына, стоявшего на лестнице. – Не говори так! Не смей так говорить про ниисана! – маленькие кулачки побледнели от напряжения.
- Саске… - но мальчик уже развернулся и убежал в комнату. Хлопнула дверь. Женщина тяжело опустилась на стул и с непониманием уставилась на мужа.
- Фукагу?! Что с ним?
- Успокойся, он просто… еще не отошел от иллюзии. Вот и все. – Мужчина обнял жену, чтобы не смотреть во влажные от слез глаза.
«Вот и все, Микото…»

- Какие люди и без охраны! – Саркастическая улыбка перечеркнула довольное лицо. – Мы уж думали, что Кисаме придется совершить от горя ритуальное самоубийство!
- Заткнись, Сасори! – сквозь зубы прошипел синелицый, но выглядеть устрашающе у него не получилось, ибо он, наконец-то, видел перед собой человека, по которому скучал больше всего на свете.
- Я тоже рад вас видеть. Вы все те же. – Голос бесцветен и холоден. Взгляд равнодушно скользит по лицам подельников.
- Ну?! Рассказывай давай! Не томи! – Казалось, что Сасори сейчас выпрыгнет из штанов от нетерпения. – Все прошло успешно?
- Мы потом это обсудим, - спокойно отозвался Итачи, как бы невзначай отгибая край высокого воротника. Кисаме ничего не было видно, а вот красноволосый присвистнул и расплылся в довольной улыбке.
- Эй, что вы там перемигиваетесь?! – Кисаме начинал беситься. Опять какие-то недомолвки! В том раз он так и не смог вытрясти у Сасори, что держит Учиху в деревне. Ему было обидно, что его снова прокатывают.
- Остынь, - Итачи посмотрел на него, и вся обида улетучилась.
«Твою мать, чертов Учиха! – выругался Кисаме, негодуя из-за своей слабости. – Ничего, теперь уж ты точно никуда от меня не денешься!»
- Сасори, отведи меня к Пейну, - Итачи уже забыл про размечтавшуюся рыбину. – Надо обсудить мое вступление в организацию.
- Не надо, - усмехнулся красноволосый. – Лидер-сама сказал, что о тебе уже позаботились. Тебе надо обсудить с ним предстоящую миссию.
- Да, Дейдара что-то говорил о задании…
- Наш пострел везде поспел! Ладно, идем к Лидеру, а потом поболтаем, правда, Учиха?
- Правда, кукольник, - Итачи вздохнул. – Ты ведь все равно теперь не отцепишься!
- Неужели ты на это надеялся? – Голоса удалялись. Кисаме раздраженно сплюнул.
«Опять у них какие-то тайны с Сасори! Тоже мне, друзья-товарищи нашлись! Ладно, ничего. Лидер-сама уступил моим просьбам, и именно я буду твоим напарником! Ну, кроме этой миссии. Наконец-то ты будешь моим, Итачи-сан!»
Сасори тем временем наматывал километраж под дверью, за которой вели разговор старший Учиха и Лидер-сама. Нетерпеливый кукольник сходил с ума от любопытства. В памяти то и дело всплывало детское личико Саске.
«Нет, какой экземпляр! – восхищенно думал Сасори, нарезая очередной круг. – Вот бы заполучить себе Учиху в коллекцию! Марионетка с Шаринганом! Великолепно! Тем более, такая красивая маленькая марионетка!.. Итачи мне по-любому не достанется, а вот на его братишку губу можно пораскатывать. – На лице красноволосого играла мечтательная улыбка. – Такой милый мальчик! Хотя… - Красивые глаза кукольника лукаво прищурились. – Судя по отметинам на шее Итачи, он мне вместо брата преподнесет губозакаточную машинку и даже поможет ей воспользоваться. Интересно, как ему удалось совратить мальчишку? Чертов Итачи! Не думал, что он такой знаток детской психологии!..»
- Не забудь детали операции! – Голос Пейна вырвал Сасори из размышлений.
- Разумеется, Лидер-сама, - Итачи вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. На нем был черный плащ с красными облаками. Сасори улыбнулся.
- Я смотрю, тебя уже приодели! – Он обошел юношу вокруг, любуясь стройной фигурой. – Неплохо смотришься! Учиха, ты уверен, что не хочешь стать моей марионеткой? Я буду о тебе заботиться!
- Абсолютно уверен, - Итачи ухмыльнулся. – В тот раз ты так напугал Саске своим пристальным вниманием, что ему снились кошмары.
- Великолепно! Я ему уже снюсь! – Сасори широко улыбнулся. – А твой братишка не хочет, чтобы я сделал из него куклу?
Внезапно Итачи помрачнел так, что кукольник сильно пожалел о сказанном.
- Запомни, Сасори, - произнес юноша почти по слогам, - я никому не позволю играть с МОИМ братом!
- Ого! – красноволосый поднял руки вверх, признавая свою ошибку. – Прости, Учиха, не думал, что все так серьезно. Неужели из-за мальчишки ты стал таким нервным?
- Не твое дело, - устало отмахнулся Итачи. Но он сделал это слишком вяло, и Сасори понял, что может добиться от него более или менее подробного рассказа. И еще. Кукольнику категорически не нравился настолько подавленный Учиха.
- Да ладно тебе! Какие мы обидчивые! – Сасори схватил юношу за плечо и потащил за собой. – Давай-ка по пивку в моей комнате! А то что-то ты какой-то потрепанный.
- В твоей комнате? – Итачи послушно поплелся следом. У него абсолютно не было желания спорить и сопротивляться. На душе противно скребли кошки. Мысли, постоянно возвращающиеся к Саске, оказавшемся под чрезмерным вниманием внезапно ставших заботливыми родителей, не давали покоя.
«Саске… Моя ошибка все испортила. Я бы мог водить их за нос сколько угодно, если бы только они не увидели нас… Ты так крепко привязал меня, Саске, что я задыхаюсь на таком расстоянии. Что мне сделать, чтобы избавиться от этого поводка?»
- Ну да, а что тебя удивляет? – Сасори отвлек юношу от самокопания.
- Лидер-сама сказал, что комнату делят два человека.
- Ага, так и есть. Дай-ка угадаю, кто будет твоим соседом и напарником! – кукольник засмеялся. – Зуб даю, что это наша Золотая Рыбка!
- Скорее уж, голубая, - Итачи закатил глаза и кивнул.
- Знаешь, он тобой уже всех достал. Даже Какузу заинтересовался, что это за зверь такой: Учиха Итачи? – Сасори прикрыл рот ладонью и доверительно произнес: - Знаешь, по-моему, он просто маньяк! Поосторожней с ним!
- Я сам разберусь…
- Ладно, как скажешь. А я вот живу с этим ненормальным Дейдарой. – Теперь кукольник картинно вскинул руки к небу. – Ну и напарничек! Тратит время на всякую ерунду, болтает без умолку, слово «пунктуальность» для него вообще ругательство! А его взгляд на искусство?! Ты это слышал?!
- Тихо-тихо, Сасори! – Итачи быстро пресек эту тираду, ибо знал, что разговор теперь может затянуться не на один час. Больная тема и Сасори, и Дейдары. «Они нашли друг друга!» - усмехнулся Учиха. – Не вдавайся в подробности, я слышал.
- Да, оставим это, - вздохнул кукольник со вселенской скорбью. Он всеми силами старался отвлечь Итачи от грызущих того мыслей. Вроде пока получалось. Главное, не сбавлять темп! Поэтому Сасори сейчас напрягал весь свой артистизм. – И вообще, из-за этого идиота в комнате вечный бардак! Всюду его дурацкая глина!
- Хм… - Итачи неопределенно улыбнулся, но в черных глазах засветились лукавые искорки. Напряжение постепенно оставляло его. – Мне показалось, или ты готов болтать о своем напарнике так же долго, как и об искусстве?
- Иди к черту, Учиха! – Надулся Сасори.
- Ладно-ладно! Не знал только, что тебе нравятся блондинки!
- А если бы знал, покрасился бы?!

Тяжесть в душе уступила усилиям красноволосого. Итачи расслабился и со смехом вошел в довольно сильно захламленную комнату.
Мда… - протянул Итачи, окидывая взглядом обитель кукольника в попытке найти более или менее чистое место, чтобы присесть. На полу, на столе, на кроватях – всюду валялась глина, недоделанные фигурки и прочая дребедень. – Бардак, говоришь? «Чистота – залог здоровья» явно не ваш девиз.
- Ну вот, я же говорил… - Сасори сунул в руку старшему Учихе бутылку теплого пива, а потом скинул с ближайшей кровати покрывало вместе со всем лежащим на нем хламом и жестом предложил сесть. – А теперь колись, каким образом ты заработал вот это! – Кукольник бесцеремонно отогнул воротник юноши, разглядывая красно-фиолетовые засосы.
- Зачем тебе подобный опыт, Сасори? – Итачи меланхолично отхлебнул пива, поморщился. Он даже не пытался убрать чужие руки от своей одежды. – У тебя на примете есть маленький мальчик, которого надо совратить?
- Иди к черту! У меня есть большой мальчик, которого не надо совращать! Он сам кого угодно совратит!
- Ты про Дея? – Старший Учиха удивленно приподнял бровь.
- Нет, блин, про Кисаме! – Воскликнул красноволосый, садясь рядом с юношей. – Ладно, что-то мы все обо мне да обо мне!
- Ну-ну, - ехидная улыбка и изучающий взгляд.
- Ну, так как тебе удалось его заставить? – Сасори чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. – Насколько я помню, он довольно упрямый мальчишка.
- Я его не заставлял, - Итачи мимолетно улыбнулся. Красноволосый чуть не подавился от удивления: за это мгновение лицо Учихи преобразилось до неузнаваемости. Столько тепла в глазах и улыбке, что Сасори невольно позавидовал его брату. – Я просто его слегка подтолкнул.
- Ну ни фига себе! – Присвистнул кукольник. – Слушай, а у вас в клане все такие без комплексов? Я бы не отказался от маленького мальчика, тем более, - Сасори кивнул на искусанную шею Учихи, - если он будет таким же страстным, как твой братец.
- Учитывая миссию, которая мне предстоит, можешь считать, что в моем клане нет маленьких мальчиков, как, впрочем, и самого клана…
- Переживаешь? – Кукольник стал серьезным. Наконец-то он докопался до того, что не дает партнеру покоя.
- Нет… Я их всех ненавижу. – Итачи скривился, вспоминая родителей. – Тем более, если не поторопиться, то случится еще более неприятная вещь…
- Что именно?
- Родители все знают про нас с Саске. – Глаза Сасори расширились от удивления. – Если об этом узнаю за пределами клана, то маленький брат станет изгоем, а я этого не хочу. Сплетни уже поползли. Сначала солидарность не позволит болтать об этом в деревне, но потом найдутся доброжелатели. Есть еще день-два, а потом меня будет искать АНБУ. – Итачи тяжело вздохнул. - Знаешь, даже если бы мне не дали эту миссию, я бы все равно их всех убил.
- А как же мальчишка? – Сасори был в легком шоке оттого, что Учиха настолько сильно увлекся. Несколько дней назад, когда он делился своими планами за бутылкой пива, все воспринималось как игра, мимолетное увлечение. Чего в жизни не бывает. Тогда кукольник не предполагал, что все может зайти так далеко.
- Саске останется жив. – Тон Итачи ясно давал понять, что это не обсуждается.
- А если…
- Я не позволю никому тронуть моего брата! – холодная ярость в голосе. У Сасори даже мурашки побежали по спине.
- Все с тобой ясно, - пробормотал красноволосый, делая большой глоток отвратительной теплой жижи, лишь бы не видеть перекошенного лица собеседника.
- Знаешь, Сасори… - усталый голос, насквозь пропитанный горечью и чем-то еще, теплым и легким, - если бы родители не узнали, я бы сюда не пришел…
Кукольник подавился. Откашлявшись, он поднял глаза на Учиху, на губах которого играла мечтательная улыбка.
- Воистину, этот мальчишка – прекрасный экземпляр, раз смог посадить великого и ужасного Итачи на столь короткий поводок…
- Сасори!.. – громкий вопль из коридора и пинком открытая дверь. - …сан… - неуверенно добавил Дейдара, глядя на сидящих на его кровати парней. Убедившись, что ничего непотребного не происходит, он широко улыбнулся.
- О, нет! – Взвыл кукольник. – Только не ты!
- О, да! Именно я! Здравствуй, Учиха! – запоздало крикнул блондин, тут же вновь переводя яростный взгляд на Сасори. – Нет, ты представляешь, что за безумная идея взбрела в голову моему напарнику?! Он решил превратить себя в куклу! То-то я думаю, что он там так любовно выпиливает?! Я видел его новое тело – одни глупые деревяшки! Сасори, ты в своем уме?! – Дейдара негодовал.
- В куклу? – Итачи заинтересованно посмотрел на красноволосого, пытавшегося как можно сильнее увеличить расстояние между собой и взбешенным террористом.
- Да, я давно думал об этом. – Отозвался Сасори. – Нестареющее тело, нечувствительность к боли и прочие прелести… Произведение ИСКУССТВА, между прочим!!! – Особое ударение было сделано на «искусство».
«Все, - обречено подумал старший Учиха, быстро ретируясь к выходу. – Понеслась душа по кочкам…»
Под вопли напарников он покинул комнату и направился на поиски своей. Найдя нужную дверь, он с минуту стоял под ней, не решаясь войти. Казалось, что если он прикоснется к ручке, то потеряет что-то важное для себя. Может еще не поздно вернуться домой, тихо войти в комнату брата, обнять тоненькое мальчишеское тело, почувствовать, как оно доверчиво прижимается к нему…
«Нет! – Итачи решительно повернул ручку и вошел. – Все кончилось, Итачи-сан!»
Игнорируя замершего Кисаме, он прошествовал к ближайшей кровати и улегся на нее. Тело болело после стремительных перемещений в пространстве.
- Ммммм… Итачи-сан… - Кисаме неуверенно мямлил, стоя рядом с ним. – Это моя кровать…
Итачи хмуро посмотрел на будущего партнера и ничего не сказал.
- Но я с удовольствием уступаю ее тебе! – поспешно полепетал тот и скрылся с глаз старшего Учихи.
«Вот и все, Саске… - думал Итачи, проваливаясь в сон. – Вот и все. Завтра мы я стану твоим врагом. Ты перестанешь мне верить. – Незнакомая доселе боль копилась под веками. – Только не забудь свое обещание, малыш. Просто помни, Саске…»
Кисаме разглядывал напряженное лицо юноши. Красивый… Что это? Ему показалось, или из-под дрожащих ресниц скатилась прозрачная капля? Да нет… Конечно показалось! Итачи-сан не только бы не позволил себе такого, он даже на это не способен.
«Во что ты превратил меня, Саске?..»

Колыбельная для Саске (часть 9) Конец первой главыМладший Учиха уже два часа сидел в своей комнате и слушал крики матери под дверью. Она плакала, ругалась, звала его, но Саске молчал. Он не хотел никого видеть. Только брата, который уже точно ушел. В комнате не было его вещей. Бездушный порядок и чистота бывшей обители Итачи вызывали в душе новые волны боли. Все кончилось. Прямо как он и хотел когда-то. Сон, иллюзия…
«Ниисан, где же ты сейчас? – мальчик сидел на кровати, обхватив колени руками. – Мне плохо без тебя. Они все время успокаивают и утешают меня! Неужели они думают, что мне станет легче от того, что я каждые пять минут слышу: «Это чудовище больше никогда не прикоснется к тебе!»?! Я хочу этого больше всего на свете! Заснуть под стук твоего сердца, в кольце твоих рук!.. Как твоя рана, ниисан? Все еще болит? Знаешь, я бы всю ночь не вертелся, чтобы не сделать тебе больно, если бы ты только вернулся! Мне так нужно чувствовать твое дыхание в моих волосах, нужно прикасаться к твоей коже, нужно твое тепло…»
- Ниисан! Ниисан… - сдерживаемые рыдания вырвались наружу. – Мне так нужна моя колыбельная!
- Саске! – Микото вновь яростно заколотилась в дверь его комнаты. – Саске! Что случилось?! Открой мне!
- Ниисан… - мальчик зарылся в подушку, чтобы не слышать воплей матери. – Я помню твои слова. Я люблю тебя...
Сейчас младшему Учихе было искренне жаль маму, которая ничего не понимала. Ему хотелось объяснить ей, что Итачи – самый лучший человек на свете, что все гадости, которые про него говорят, наглая ложь. Саске казалось, что он готов на все, лишь бы они снова стали одной семьей, чтобы брат вернулся к ним.
Усталость потихоньку брала свое. Веки тяжелели и слипались. Мальчик заполз было под одеяло, но постель показалась холодной и какой-то чужой. Он уже совсем отвык от своей комнаты.
Младший Учиха решительно встал и вышел на балкон. Стараясь действовать как модно тише, он пробрался в комнату брата. Первым делом он запер дверь на замок, оберегая жилище Итачи от вторжения родителей. Потом он осторожно разделся, чтобы одежда не мешала коже впитывать запах брата, который еще хранила постель. Откинув одеяло, он пару мгновений бессмысленно смотрел на обнаружившийся там клочок бумаги. Опомнившись, он схватил его в руки. Глаза пробежали по написанному. Этот почерк… «Я люблю тебя, маленький брат».
- Ниисан! – Мальчик прижал записку к груди. – Ты знал, что я приду сюда. Ты… Возвращайся ко мне, ниисан…
Саске улегся на кровать, укутавшись с головой, и закрыл глаза. Воспоминания сводили его с ума. Постоянно казалось, что сейчас тонкая рука откинет одеяло и горячее тело опустится рядом с ним…
Беспокойный сон поймал маленького Учиху в свои сети.
Микото, отчаявшись добиться от сына ответа, в слезах ушла в свою комнату.
Фукагу сидел на кухне, пил остывший чай и думал, стоит ли говорить хокаге правду об инциденте или придумать другую причину ухода Итачи.
Окончательный раскол в семье был очевиден. Поскольку уход старшего сына не принес ожидаемой гармонии, то мужчина винил только себя. Ему казалось, что за сегодняшний день он постарел еще на двадцать лет.

- Я тебе уже все сказал! – Сасори направился к двери. – Хоть убей, не понимаю, что тебя так не устраивает!
- Не понимаешь?! – злился Дейдара. – Ты точно еще не поменял мозги на опилки?!
- Я не использую в работе опилки! – огрызнулся красноволосый, видя, как напарник загораживает собой выход.
- Значит, ты родился с ними в башке! – Дейдара отрезал кукольнику путь к отступлению.
- Слушай, отвяжись от меня! – Сасори угрожающе навис над блондином. – Это – мое тело! И я делаю с ним все, что хочу! Уяснил?!
- Господи, какой же ты идиот! – Дейдара закатил глаза, а потом резко притянул зазевавшегося кукольника к себе. Одна рука ловко запущена в штаны красноволосого, и рот на ней немедленно принялся за дело. Сасори напрягся, как струна. Блондин победно улыбнулся.
- Разве тебе не нравится? – юноша прикоснулся губами к шее напарника. – Тебе совсем не жаль будет отказаться от этого?
«Да нравится мне, твою мать! – подумал красноволосый, крепче прижимая распоясавшегося мальчишку к себе. – Это одна из причин, по которым я хочу переделать свое тело! Ты играешь на моих желаниях, слишком сильно влияешь на меня…»
- Дей… - ощущения были просто волшебными, но нельзя поддаваться. – Что ты делаешь?
- Я тебя разубеждаю, - пробормотал блондин, запуская вторую руку следом за первой. – Привожу аргументы… - Теперь два языка ласкали возбужденную плоть красноволосого. Светлые пряди Дейдары рассыпались по плечам кукольника, неподвижно стоящего перед ним.
- У тебя ничего не получится, - уверенный голос, дурацкая привычка растягивать слова. «Черт! Он сейчас похож на этого упрямого Учиху!» - подумал Дей, отстраняясь, чтобы посмотреть в безразличные глаза напарника. – Я уже все решил. Ты снова зря тратишь свое и мое время.
«Упрямый осел!» - Дейдара понял, что у него действительно ничего не получится. Теперь он стоял, угрюмо опустив голову. Сасори молча наблюдал за ним, разжав объятия. Отчаяние било из мальчишки фонтаном. Кукольник ждал, что тот сейчас отойдет с дороги. Он бил наверняка, по больному. За эти несколько дней он успел выучить, что больше всего блондина задевает безразличие к его персоне.
«Он слишком эмоционален для Шиноби, а тем более, для преступника ранга S, - в очередной раз подумал Сасори. – Ну чего ты в меня вцепился?! Я же не собираюсь делать куклу из тебя!»
- Может, ты дашь мне выйти? – Красноволосый с трудом делал голос спокойным, ибо настырный напарник и не подумал убрать свои руки от его члена. Ситуация явно зашла в тупик и начинала раздражать нетерпеливого кукольника.
- Не дам, - угрюмо буркнул блондин.
- Хм… - «Ну что за детский сад?!»
- Сасори-сан… - «Он вечно прибавляет это идиотское «сан», когда нервничает…» - теперь стало интересно.
Дейдара поднял голову и тоскливо посмотрел на него. Сасори стало очень неуютно от этого взгляда: затравленного и какого-то униженного. Пришло ощущение, что он сделал что-то грязное, недопустимое, даже после совершенных преступлений подобного никогда не было. Это было странно: под взглядом мало знакомого мальчишки чувствовать себя монстром.
- Пожалуйста, обними меня… пока ты еще человек… - голос звучал так жалко, что кукольнику стало не по себе.
«Что с тобой происходит, Дей?»
- Пожалуйста, Сасори-сан…
Красноволосый из всех сил стиснул мальчишку, сразу ставшего каким-то маленьким, в объятиях. Тело слегка дрожало в его руках. У Сасори помутилось в глазах от желания. Сорвать с напарника одежду, швырнуть на кровать, заставить стонать в такт резким движениям… Сквозь пелену звериной похоти он почувствовал, как Дейдара тоже обнимает его.
Губы мальчишки спешно прижались к его губам. Было такое чувство, что блондин умирает и это последний поцелуй в его жизни. Сасори уже почти не контролировал себе: в принципе, он понимал, что сейчас надо просто успокоить напарника, а не тащить в постель, но собственная нетерпеливость сыграла с ним злую шутку.
- Сасори… - Дейдара бездумно водил руками по напряженной спине кукольника. – Сасори, возьми меня, пока ты еще хоть что-то чувствуешь!
«Я хочу стать куклой, потому что ты сводишь меня с ума! – красноволосый поволок мальчишку на кровать, где совсем недавно они болтали с Итачи, бесцеремонно швырнул на спину. – Ты лишаешь меня воли своими прикосновениями! Я не хочу быть зависимым от тебя!» - Сасори скинул одежду с себя и с напарника, раздвинул ему ноги, наваливаясь сверху. Нежностью кукольник сейчас явно не страдал. Он резко насадил на себя Дейдару, не обращая внимание на его перекошенное болью лицо. Блондин терпел, стиснув зубы. Он знал, на что идет.
Сасори совсем недавно пришел в организацию, недавно стал делить с ним комнату… Мальчишка, увидев этого неразговорчивого пофигиста, окончательно потерял голову. Как же он светился от счастья, когда Лидер-сама сказал, что они будут работать в паре!.. Он совратил кукольника в первую же ночь в новой комнате. Сасори оказался настолько несдержан и груб, что по началу блондин пожалел, что заварил эту кашу…
Сейчас, зажал простынь в кулаках, он ждал, когда эта животная страсть утихнет. А потом, когда кукольник тяжело упадет рядом, Дейдара сможет делать с ним все, что захочет, как захочет и сколько захочет. А Сасори будет внимательным и нежным, чувствуя себя виноватым за недавнюю грубость. Будет полностью принадлежать Дейдаре, трепетать от его ласк, шептать его имя… Просто надо сейчас немножко потерпеть. Тем более, в последний раз… Мысль обожгла, заставив все внутри сжаться от боли.
- Сасори! – «Сегодня все должно быть по-другому!»
Он не слышал. Складывалось ощущение, что рядом не Сасори, а абсолютно другой человек.
- Сасори! – Дейдара отчаянно вцепился руками во влажные плечи напарника. Кукольник остановился и склонился к его лицу.
- Что такое, Дей? – прошипел он в самое ухо блондина. – Ты передумал?! Не нравится?! Теперь придется терпеть до конца! – Сасори так злился на этого мальчишку за то, что он спутал все его планы, что ему хотелось уколоть побольнее, обидеть…
Затравленный взгляд обычно веселых глаз вывел его из этого транса.
«Господи, что я творю?! – Сасори закрыл глаза. – Это же Дей!.. Черт, я уже совсем запутался…»
- Сасори… - блондин провел кончиками пальцев по лицу кукольника.
- Прости, не знаю, что на меня нашло, - красноволосый не любил и не умел извиняться, но чувствовал, что это просто необходимо сказать. – Я не хотел делать тебе больно… правда… - он вытащил член из тела напарника и опустился рядом с ним. – Давай оставим…
- Нет! Пожалуйста… - мальчишка обвил руками шею кукольника, прижимаясь всем телом.
- Что «пожалуйста», Дей? – голос Сасори звучал устало, но уже значительно теплее и мягче. На душе у блондина стало легче. Он еще сильнее вжался в горячее тело и с наслаждением почувствовал, как кукольник осторожно начал гладить его по спине.
- Пожалуйста… будь сегодня моим, - три языка одновременно прикоснулись к шее красноволосого, заставляя неудовлетворенное желание вспыхнуть с новой силой. – Я же знаю, что завтра ты… Я украду у тебя всего одну ночь, Сасори! Позволь мне это сделать!
Дейдара, как безумный, целовал его лицо. Сасори буквально тонул в этой непривычной ласке. Этот мальчишка – его напарник – это что-то невероятное. Он не был первым в списке любовников, но никто и никогда не отдавался кукольнику вот так: полностью, без оглядки, стараясь не получать удовольствие, а доставлять его… Веселый и вспыльчивый днем, нежный и доверчивый ночью. В нем было что-то особенное, чего Сасори никак не мог понять.
- Я уже говорил тебе, что ты дурак? – он перевернул мальчишку на спину, снова оказываясь сверху.
- Говорил и не один раз, - Дейдара улыбнулся. Из взгляда наконец-то ушла эта униженная затравленность. Он выпутал резинку из растрепавшегося и ни на что не годного хвоста, и она тут же потерялась где-то на полу. Сасори осторожно накрыл его губы своими. Теперь он был максимально сдержан и внимателен. Ему не хотелось еще раз увидеть этот жалкий взгляд…
«Последний раз, - думал он, запуская пальцы в светлые волосы и еще сильнее прижимая к себе мягкие губы. – Пусть тебе будет хорошо, Дейдара…»
Почему-то вспомнилось мечтательное лицо Итачи и его искусанная шея. «Интересно, как он это делал? – Грубоватые поцелуи покрывали доверчиво подставленную шею. – Саске ведь совсем ребенок. Как он смог доставить ему удовольствие, не испугав и не поранив? Хоть Дей старше его брата, а я все равно не могу с собой совладать… Не понимаю, как можно по-другому?..»
Наверное, последнюю фразу он сказал вслух, ибо Дей отстранился и внимательно на него посмотрел.
- Позволь, я покажу тебе, Сасори-сан…

Кукольник не успел опомниться, как оказался под Дейдарой.
Блондин медленно покрывал поцелуями безволосую грудь и живот. Когда руки Сасори метнулись к нему, он перехватил их своими и прижал к кровати.
- Сасори, дай я тебе покажу, - еще раз повторил юноша. Ловкий язык скользнул по ключице, потом вверх, по хрящам гортани и дальше, замирая на мочке уха. Легкое прикусывание, и из груди кукольника вырвался шумный вздох. Ласки Дейдары не переставали его удивлять. У него раньше все было быстро, без лишних нежностей, без поцелуев. Природная торопливость не позволяла Сасори длительных любовных игр. «Как он терпит так долго?» Тем временем, ладони блондина накрыли твердые соски красноволосого, и рты на них принялись легонько посасывать их. Судорога прошла по всему телу, наслаждение медленное, как яд, растекалось внутри, растворяя в себе все остальные чувства.
Губы Дейдары легко скользнули по сомкнутым векам и замерли в миллиметре от приоткрытого рта красноволосого.
- Тебе хорошо? – горячее дыхание невыносимо щекочет губы, так и хочется провести рукой, чтобы избавиться от мучительного ощущения.
- Ты надо мной издеваешься? – Сасори приподнял голову, прижимаясь и теплой мальчишеской улыбке. Ему было хорошо, лучше, чем когда-либо в жизни. Сейчас он был готов продать душу за то, чтобы Дей всегда так улыбался ему.
- Нет, - просто ответил юноша, когда голова кукольника снова опустилась на подушку. – Хвастаюсь тебе искусством, в котором смог тебя превзойти.
- Ненормальный… - прошептал кукольник, чувствуя, что улыбается тоже.
Язык одной из ладоней, не спеша, погружался в ложбинку пупка. Тело, переставшее слушаться, выгибалось от наслаждения. Ласки Дея спускались все ниже. Ладони обхватили член, медленно смачивая его слюной. Больше Сасори не мог вынести при всем желании. Он перекатился, оставляя напарника внизу.
- Возьми меня, Сасори! – шепот в самое ухо. – Думаю, ты понял, что я хотел тебе объяснить… Давай…
Наверное, это горящая от поцелуев Дейдары кожа не дала красноволосому снова превратиться в похотливое животное. Или это был дрожащий от напряжения мальчишеский голос?.. Но теперь он прикасался к нему, как фарфоровой кукле, трепетно и осторожно. Медленно член скользнул в податливое тело, без рывков и резких движений. Дейдара, судорожно вздохнув, впился поцелуем в губы Сасори. Он старался все свои чувства уместить в предательски короткую ночь. Чаще прикасаться, чаще целовать, чаще вдыхать запах его тела, пока еще из плоти и крови… Это не укрылось от внимательного кукловода.
«Хм… Он ведь раньше никогда так не торопился…»
Движения стали замедляться, когда мальчишка кончил и повис на шее у напарника. Обессиливший Сасори опустился рядом. Ему хотелось сейчас спокойно уснуть, обнимая это светловолосое недоразумение, но юноша никак не мог успокоиться. Он бормотал что-то, словно в бреду, оставляя красные пятна засосов на его коже. Через нескольких минут наблюдения за этой горячкой, кукольник отодвинул от себя блондина и легонько встряхнул за плечи.
- Дей, что с тобой? – он напряженно вглядывался в лицо напарника, словно пытаясь проникнуть в его мысли.
- Ничего, - краснея, буркнул тот, прячась за растрепанной шевелюрой.
- Ты мне врешь, - Сасори убрал пряди, скрывающие блестящие голубые глаза. – Ты сам не свой весь день, я же вижу. Вы с Учихой бродите, как два приведения! Что с ним, я уж выяснил. Твоя очередь.
- Ничего, что могло бы тебя волновать, - Дейдара отодвинулся и обхватил себя руками.
Сасори молча разглядывал напарника. Надо было быть дураком, чтобы не заметить, что мальчишка близок к срыву. Вся его веселость и безмятежность – ширма, чтобы не лезли в душу. Кукольник дураком не был. Такой ерундой его не проведешь.
«Из-за чего ты так переживаешь? – красноволосый хотел спать, но что-то не позволяло ему заснуть, зная, что мальчишка всю ночь не сомкнет глаз. – Неужели это все из-за меня? Злишься, что не сможешь своим «искусством» сводить меня с ума и подчинять своей воле?» Кукольник уже готовился сказать что-то резкое и злое, чтобы вывести Дея из этого оцепенения, но потом подумал, что раз уж скоро вся власть блондина над ним кончится, то можно сейчас немного понежничать.
«Сыграем, как ты хочешь, напоследок», - кукольник протянул руку и погладил напарника по голове.
- Дей, иди сюда… - тихо позвал он, - мне холодно.
Мальчишка впился глазами в его лицо, ища подтверждения услышанному. Сасори видел всю гамму чувств, за мгновение сменившихся на его физиономии. Блондин быстро придвинулся обратно, в крепкие объятия, уткнулся в обнаженную грудь и замер. Кукольник одной рукой прижимал его к себе, а второй перебирал длинные шелковистые пряди.
- Так ты мне не скажешь? – Сасори уложил юношу так, чтобы лицо было напротив его собственного. Тонкие пальцы кукольника медленно убирали за ухо светлую челку.
- Кто-то больше всех верещал, что мы все уже друг другу сказали! – Дейдара, пряча глаза, уткнулся носом ему в шею. «Злится, - отметил красноволосый, - не хочет, чтобы я видел, что ему плохо…»
- Значит, не все, - отозвался он, вдыхая запах мальчишеских волос. – Мне не нравится такой Дейдара.
- Я не понимаю тебя, Сасори, - вздохнул мальчишка, обвивая его шею руками. – Не знаю, что у тебя за причины, но, по-моему, ни что не стоит того, что бы заменить живое тело деревяшкой. Мне тошно от мысли, что завтра я буду спать на одной кровати с поленом.
- У нас в комнате две кровати, - заметил кукольник. И тут же был вынужден стиснуть напарника еще сильнее, не давая ему вырваться из объятий. «Зря ляпнул, не подумав», - мелькнуло в голове красноволосого. – Дурак! Это не значит, что я тебя прогоняю! – Сопротивление прекратилось, мальчишеское тело обмякло. – Я уже принял решение и завтра сделаю то, что собирался. Мне жаль, если тебе это неприятно. Только не понимаю, почему это тебя так задевает?! На превращение твоего тела в куклу я не претендую!
- Значит, и не поймешь, - устало сказал Дей. Его пальцы были запущены в жесткие волосы кукольника и неспешно перебирали их.
- А ты попробуй объяснить, - мягко попросил Сасори. «Даже если я и не пойму, то ты хотя бы выговоришься. Может, полегчает», - промолчал он.
- Мне… - блондин запнулся. Оказалось невыносимо сложно говорить о том, что скопилось в душе. – Мне важно видеть, что тебе нравится то, что я делаю… Что ты чувствуешь, как я к тебе прикасаюсь… А кукле будет все равно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо рядом со мной!
- Мне и так с тобой хорошо, - улыбнулся Сасори. Отодвинувшись, он как можно медленнее поцеловал напарника, а потом снова обнял. Он сам себе удивился, почувствовав удовлетворение от осознания того, что Дею понравился этот поцелуй, что ему было хорошо. Захотелось повторять снова и снова, видеть, как этот мальчишка доверчиво отдается ему… Сасори отогнал ненужные мысли. «Еще чего не хватало! Неизвестно, чего Дейдара добивается…»
- Я же говорил, что ты не поймешь, - блондин уткнулся носом ему в ключицу. – Не отпускай меня, Сасори. Мне будет легче, если я всю ночь буду в твоих объятиях. Можешь повторить, что я дурак.
- Повторение – мать заикания, - усмехнулся кукольник, сильнее стискивая мальчишку. – Спи, Дей, я не отпущу.
Дейдара послушно закрыл глаза, но Сасори чувствовал, что он не спит. Лежит, впитывая его запах, прижимаясь к его телу… Его дыхание то и дело учащалось, он вздрагивал, закусывал губы…
«Эй… - Дрему как рукой сняло. Красноволосый встрепенулся. – Да он же плачет!..»
Сасори абсолютно не знал, что надо делать в таких ситуациях. Раньше его любовники себе такого не позволяли. В совершенной растерянности он обнимал мальчишеское тело.
«Блин, ну хоть Учиху вызывай! – С досадой подумал кукольник. – Это он у нас штатный детский психолог…» Он осторожно начал гладить напарника рукой по волосам.
- Дейдара, - позвал он. Мальчишка вздрогнул. «Наверное, надеялся, что я уже сплю», - рассеянно подумал красноволосый. Он слегка отодвинул его, приподнимая за подбородок мокрое лицо. – Ну посмотри на меня. – Так и есть. В голубых глазах стояли слезы и странная безысходность. – Расскажи мне. Объясни, а я постараюсь понять. Не держи в себе.
Юноша закрыл глаза и молчал. Кукольник провел большим пальцам по мокрой щеке.
«Боже мой, и это – преступник ранга S! – думал он, глядя на мальчишку. – Дей, я не верю, что ты и тот безжалостный террорист – один и тот же человек…»
Блондин лежал, стараясь не шевелиться, даже не дышать. Ему казалось, что так легче будет остановить эти глупые слезы. «Не нужен, - эта мысль прокручивалась в голове снова и снова. – Я ему не нужен. Опять все сначала… Чем я хуже других?! Почему я не могу стать для кого-то необходимым?..»
Сасори вздохнул, понимая, что поспать сегодня не получится. Завтра он будет на автопилоте. Но нельзя же просто закрыть глаза, когда с напарником происходит что-то непонятное.
«Черт, Сасори, когда ты стал таким альтруистом?!» - возмутился внутренний голос, но кукольник убедительно попросил его заткнуться. Он сел, положил подушку под спину и откинулся на высокую спинку кровати. Из-за этих манипуляций одеяло соскользнуло на пол, обнажая тело напарника и его собственное. Дейдара поежился, но глаз так и не открыл. Сасори выругался, поднимая одеяло с пола и кладя рядом с собой. А потом бережно, как сломанную игрушку, усадил блондина к себе на колени, опуская его голову на свое плечо. Подоткнул одеяло, укутывая их обоих.
Сасори обнял мальчишку так крепко, как мог, а тот все лежал неподвижно, лишь изредка всхлипывая. Руки Дея упирались в грудь кукольника, не пытаясь обнять или погладить. Это было странно неприятно: красноволосый привык, что они живут своей жизнью и постоянно стараются прикоснуться к нему.
«Бесполезно, - отрешенно думал Дейдара. – Это все бесполезно. Ему не нужно то, что я могу дать… Почему он не уходит? Наслаждается моим бессилием?..»
- Дей, - кукольник положил поверх головы напарника свою, - поспи, ладно? Если не хочешь со мной разговаривать, я не буду допытываться. Просто поспи, а я посижу с тобой. Тебе удобно? – Слабый кивок. – Вот и хорошо. – Сасори поцеловал светлую макушку. Потом не удержался, приподнял к себе заплаканное лицо, прикасаясь к искусанным губам. – Я не отпущу тебя, Дей. Как ты и хотел. Это ведь твоя ночь, верно? – Кукольник улыбнулся, глядя, как блондин удивленно хлопает глазами.
Дейдара откинулся обратно к нему на плечо, прижимаясь губами к шее. Его руки начали легонько поглаживать горячую кожу кукольника.
«Так и не обнял, - усмехнулся Сасори. – Не вцепился мертвой хваткой. Неужели действительно поверил, что я не отпущу?..»
Юноша пробормотал что-то, не отрывая губ от его кожи. Сасори не понял, что он сказал. Через несколько минут Дейдара уже спал. Кукольник, решивший, что уйдет, как только напарник угомонится, внезапно понял, что не хочет его оставлять. Наивный доверчивый мальчишка…
Он не ушел. На улице светало, а он все сидел, держа в объятиях спящего Дейдару. Такого странного чувства он не испытывал никогда в жизни. Теперь ему хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Итачи проснулся сам, как всегда. Он выспался, полон сил, а на пустоту в душе можно не обращать внимания. Он повернул голову и посмотрел на соседнюю кровать, где похрапывал Кисаме. Учиха в тайне позавидовал его безмятежности. Такая довольная физиономия, словно ему снятся горы рыбьего корма…
Со вздохом юноша поднялся и направился умываться. Глухой голос, неожиданно окликнувший его, заставил почти подпрыгнуть на месте.
- Доброе утро, Учиха…
- И тебя также, - отозвался он, разглядывая помятого кукольника. Он выглядел так, словно его всю ночь били ногами. – Хотя… глядя на тебя, понимаешь, что не такое уж оно и доброе… Чем ты всю ночь занимался?
- Ты не поверишь!.. – Сасори уселся на скамейку и закрыл лицо руками.
- Неужели спорили с Деем об искусстве? – усмехнулся Итачи.
- Да лучше б об искусстве… - тяжело вздохнул красноволосый и мутными от недосыпа глазами посмотрел на юношу. – Знаешь, Учиха, я хотел тебя попросить… Ты ведь у нас специалист по детской психологии… Короче, поговори с Дейдарой.
- Да что случилось-то? – Итачи уселся рядом. Сасори не часто выглядел таким загруженным. – Размолвка, что ли? Поругались?
- Он ревел полночи! – досадливо выкрикнул кукольник, которого взбесила череда идиотских предположений Учихи.
- Кто?! Дей? – Если бы Итачи было чем, он бы обязательно подавился.
- Ну не я же!
- Ничего себе… - присвистнул озадаченный юноша. – Ладно, хорошо. А теперь рассказывай, что ты с ним такое сделал?
- Я?!! – от возмущения у Сасори даже взгляд прояснился.
- Нет, блин, я! – огрызнулся Учиха в свойственной кукольнику манере.
- Ничего я не делал! Все, как всегда! Просто он сильно грузится на тему моего тела в превращения в марионетку.
- Может быть, именно это его так расстроило?
- Да какая ему разница? – Сасори негодовал. – Я ж не его переделывать собираюсь!
- Эх, ты… - Итачи печально улыбнулся. – А где же твоя тонкая душевная организация? Любовь к ближнему своему как к самому себе?
- Что за бред? При чем тут это?
- А вдруг… мальчишка просто в тебя влюбился? – Лукавые искорки, заплясавшие в черных глазах, окончательно вывели Сасори из состояния автопилота.
- Кончай нести ерунду, - буркнул он. – А даже если и так, то пусть любит себе на здоровье…
- Да, ты всегда был эгоистом… - пробормотал Итачи.
- С чего ты так уверен, что он ничего не замышляет? – Взорвался кукольник. – Он же вертит мной, как хочет. Стоит ему прикоснуться ко мне, и я теряю голову! Если он захочет использовать это против меня?!
- Неужели ты боишься, Сасори? – медленно протянул Итачи.
- Я хочу принимать решения сам, а не собственноручно завязывать поводок на своей шее! Даже если для этого надо заменить тело. Не хочу превратиться в такое же депрессивное привидение, как ты.
- Ты считаешь, что это правильно, отказываться от того, что нравится из-за возможной опасности?
- А правильно плевать на все на свете с высокой колокольни ради удовлетворения нерациональных желаний?!
- Саске – нерациональное желание? – Итачи удивленно приподнял бровь.
- Да! И я тебе об этом говорил! Ты обставил все, как простую интрижку! Смотри, чем это обернулось: ты почти отказался от Акацуки из-за него!
- Я не жалею, - улыбнулся Учиха. – Мне кажется, что твое бегство от себя ни к чему не приведет. Ладно, посмотрим, кто из нас окажется прав.
- Посмотрим… - Сасори втянул носом прохладный воздух, усмиряя свой гнев. – Так ты поговоришь с ним?
- Я тебе сейчас могу все сказать, - устало ответил Учиха. Подавленность, немного отодвинутая горячностью спора, снова заняла свои позиции. – Я знаю Дея по нашему бурному прошлому. Он – взбалмошный, неуравновешенный, с большущими тараканами в голове. Он не святой и никогда им не был. Он убивал и веселился. Менял любовников, как перчатки, но только пару раз расстраивался по этому поводу. Сасори, я впервые в жизни слышу, чтобы он плакал. Он – сильный парнишка, а ты его сломал.
- Я…
- Заткнись. Насколько я знаю, он никогда не пытался влиять на кого-то через постель. Для него отношения – это нечто особенное. И не надо мне говорить, что он – злостный убийца! Я знаю это лучше тебя! Ты, глядя на преступника ранга S, не видишь в нем обычного мальчишку, который по уши в тебя влюбился! Он боится, что теперь станет тебе не нужен! Эх, жаль его, дураку достался…
Сасори сидел, переваривая полученную информацию. В голове не укладывалось.
- А да… Если он действительно тебе не нужен, скажи ему об этом сейчас. Попроси Лидера-саму подобрать тебе другого напарника. Не издевайся над парнем.
Итачи поднялся, быстро умылся холодной водой. На душе и так было погано, а тут еще этот придурок со своими проблемами. – А теперь, - Учиха ожесточенно вытерся грубым полотенцем, отчего бледная кожа разрумянилась, - я вынужден откланяться, ибо иду вырезать своих дорогих родственничков.
- Черт… Прости, Учиха… Я совсем забыл. Приперся тут… - Сасори злился на себя за промах. У Итачи тоже проблем навалом, а он еще от него чего-то хочет.
- Проехали. – В двери юноша остановился и бросил через плечо: - Помнишь, что ты мне тогда сказал, кукольник? «Поосторожней с братишкой!» Возвращаю тебе эту фразу относительно Дея.
Сасори слушал, как шаги Учихи затихали в коридоре. Голова раскалывалась. Мысль о смене напарника почему-то причиняла почти физическую боль. «Мне не нужен другой напарник! – как заведенный, твердил он себе. – Я привык к этому мальчишке…»
Хотелось наплевать на все, пойти в комнату и завалиться спать, прижав к себе этого светловолосого идиота. Крепко-крепко, чтобы не отняли.
«Нет уж, Сасори-сан, - зло сказал он себе, направляясь в мастерскую, - поздно что-то менять. Еще посмотрим, кто оказался прав, Учиха».
А Дейдара лежал в холодной постели, тоскливо глядя в потолок.

Звук открывающейся двери заставил вздрогнуть. Дейдара, чувствовавший себя абсолютно разбитым и несчастным, так и не смог встать с кровати. Все равно в ближайшее время миссий не предвиделось. Да и куда он пойдет без напарника?! Поэтому день был занят изучением потолка и стен, не требующим принятия вертикального положения.
В комнату сегодня вообще никто не заходил. Хотя, откровенно говоря, блондину не особенно хотелось кого-то видеть. Если вот только поболтать с Учихой, поделиться своим горем… Но тот сейчас на задании. Да и не до Дейдары ему, наверное.
Мальчишка оторвал голову от подушки и удивленно замер. На пороге стоял Сасори.
«Что-то он быстро справился… - с горечью подумал Дей, снова опуская голову. – Наверное, ему не терпелось меня порадовать своим новым амплуа!»
Дверь закрылась. Неспешные шаги раздаются все ближе и ближе. Наконец кукольник опустился на кровать. Дейдара отодвинулся. Больше всего на свете ему не хотелось прикасаться к деревяшкам сейчас, когда руки еще помнили тепло живого тела.
- Я смотрю, ты безумно рад меня видеть, - усмехнулся Сасори, осторожно убирая челку с лица блондина, стараясь при этом не коснуться его кожи.
- Не думал, что ты так быстро закончишь, - сквозь зубы процедил мальчишка, захлопывая глаза.
«Защитная реакция, да? – Сасори улыбнулся. – Так ты от меня не спрячешься».
Пальцы скользнули по гладкой щеке. И замерли на кровати. Кукольник ждал реакции. Она не замедлила появиться.
«Что это? – мысли Дея понеслись с бешеной скоростью – Его рука… что не так? Пальцы… теплые!»
Мальчишка широко распахнул глаза, потом вскочил и схватил кукольника за руку. Несколько мгновений он даже не дышал, до боли сжимая кисть Сасори. А тот следил, как на лице блондина с невероятной быстротой сменяются недоумение, страх, надежда и еще масса чувств. В итоге в голубых глазах засветилась настолько всепоглощающая радость, что красноволосый даже немного смутился.
Мальчишка поднял на него взгляд в поисках подтверждения своего открытия. Кукольник молча второй рукой убрал его растрепанные пряди за ухо. Дейдара помедлил еще пару мгновений, а потом бросился напарнику на шею.
- Сасори-сан! Сасори… - бормотал он, обнимая кукольника. – Живой, живой! Настоящий… Ты передумал? – с надеждой спросил блондин.
- Нет, - красноволосый прижал обнаженное тело к себе. Почувствовал, как Дей напрягся от его ответа. – Просто утром вспомнил, что упустил одну важную деталь. Доделал. А теперь мне просто хочется побыть с тобой. Ты ведь не против, правда?
Сасори медленно водил руками по напряженной спине.
- Расслабься, Дей, - тихо произнес он, зарываясь лицом в его волосы. – Я не хочу, чтобы ты снова расстраивался из-за того, что все равно не изменится. Если я порчу тебе настроение, я могу вернуться в мастерскую и продолжить работу.
Поведение мальчишки несказанно раздражало.
«Твою мать! – Сасори мысленно ругал себя за то, что поддался на провокацию Учихи. – Если ты действительно влюбился, то разве сейчас не должен прыгать от счастья?! И вообще, какого, простите, черта меня опять к нему понесло?! Мог бы уже начать… - Дейдара крепче обнял его, горячее дыхание коснулось уха. – Хотя… у того, что я немного отложу процесс переделки тела, есть масса плюсов…»
- Извини, Сасори, - пробормотал блондин, - я не хочу, чтобы ты уходил. Просто мне сложно это принять.
«Чем же он меня поддел? – размышлял кукольник. – Той фразой о смене напарника? Да, наверное. Не хочу менять этого мальчишку, хотя подобная привязанность может плохо сказаться на работе… Ладно, скоро все кончится. Можно немного расслабиться. Учиха намекал на то, что будет глупо и жестоко издеваться над его чувствами. – Сасори криво усмехнулся. – Судя по всему, Дея интересует только плотская сторона вопроса, и с «тонкой душевной организацией» у него также плохо, как и у меня. Что ж, тут я пошел ему на уступки. Можно сказать, что я сделал для него все, что мог».
- О чем ты задумался, Сасори? – Вопрос вырвал кукольника из прострации. Блондин слегка удивленно смотрел на него. – У тебя было злое лицо.
- Ерунда, не принимай близко к сердцу, - отмахнулся тот.
Мальчишка робко потянулся к нему, прижался к плотно сомкнутым губам.
«Началось…» - подумал Сасори, отдаваясь волнам теплого пьянящего чувства.
Он буквально впечатал в себя его губы, повалил на кровать. Потом приподнялся, окидывая взглядом стройное тело.
«Да, - улыбнулся он, проводя рукой по ходящей ходуном груди. – Красивый парнишка мне достался…»
Дейдара поднялся следом и требовательно поцеловал, снимая с кукольника плащ.
- Ты сказал, что хочешь побыть со мной, - бормотал блондин, порывисто целуя шею и плечи напарника, - а сам все время уходишь в свои мысли. Так не честно…
- Извини… - дыхание сбилось. Сасори скинул футболку, в то время как Дей уже во всю возился с его брюками. Сасори замер, когда ловкий язык скользнул по напрягшемуся члену. Опытные ласки заставили что-то внутри больно кольнуть: «Сколько их было, прежде чем он так наловчился?!»
- Тебе неприятно? – Блондин смотрел на него, предоставив двум другим ртам продолжать начатое.
- С чего ты взял? – голос охрип, и кукольнику пришлось прокашляться, чтобы он снова звучал нормально.
- У тебя такой вид, будто ты хочешь порвать меня на тысячу маленьких медвежат.
«Черт возьми, неужели я его ревную?!»
- Не говори глупостей, - Сасори закрыл глаза. Слова Учихи не давали покоя. «Если он меня действительно любит, почему тогда молчи, как рыба об лед? Почему не скажет?»
«Он боится, что станет тебе не нужен», - словно в насмешку прозвучал в голове голос Итачи.
«Твою мать!» - Сасори бесило это подвешенное состояние. И еще больше его бесило то, что он хотел, чтобы его любили, что ему это действительно нужно.
- Сасори… - фразу Дей не закончил, ибо кукольник изо всех сил прижал его к себе. Блондин удивленно молчал, а потом стал легонько целовать ключицу, к которой был припечатан намертво. И не очень удобно, надо сказать. Но его не смущали подобные мелочи. Ведь Сасори так редко его обнимает…
Кукольник сам не понял, зачем это сделал. Какое-то помешательство… Чего он в него вцепился? Дей никуда не уходит, никто его не никуда не забирает…
«И не заберет! – неожиданно возникло в мозгу. – Никто его не заберет!»
- Чудны дела твои, Господи… - пробормотал он.
- Сасори… сан, мне больно… - сдавленно прошептал мальчишка, но напарник уже не слышал его.
- Мой… мое… - тиски объятий разжались, и блондин тяжело повалился на спину. Плечи неимоверно ныли. Теперь синяки останутся…
Сасори навис над ним, принялся целовать удивленное лицо Дейдары. Он не останавливался ни на минуту. Его рука блуждала по слегка влажной от пота коже мальчишки. Блондин почувствовал, что член уже упирается в его сфинктер.
«Да, - подумал Дейдара, наслаждаясь неожиданными ласками, - пора бы уже. А то что-то он сегодня сам на себя не похож… слишком терпеливый, что ли?»
Парень расслабился, впуская в себя напарника, поэтому не сразу сориентировался, когда Сасори остановился и резко прижал его руки к постели. Он распахнул глаза и посмотрел на кукольника. На мгновение стало страшно: он сейчас абсолютно беззащитен, и если Сасори приспичит его убить, он ничего не сможет сделать.
- Сасори?.. – пролепетал он. От направленного на него взгляда хотелось не просто вжаться в подушку, а провалиться сквозь землю. – Сасори, ты что?
- Сколько их было? – Дею совсем не понравился этот вкрадчивый голос.
- Кого «их»? – абсолютно искренне удивился он. Сасори искренности не оценил. Резкое движение, и тело блондина отозвалось адской болью. Еще один толчок, и напарник снова склонился к нему.
- Любовников. Сколько их было, Дей? – голос кукольника наливался яростью. – Со сколькими ты трахался до меня?
- Какая разница? – блондин укрепился в мысли, что ничего не понимает в этом грешном мире. Снова вспышка боли. У мальчишки потемнело в глазах.
- Я спросил, скольких ты еще ублажал?! – красноволосый почти орал. Его пальцы, казало, вот-вот сомнут хрупкие запястья Дейдары.
- Я не помню!
Сасори больше не останавливался. Боль свела тело судорогой, но блондин еще терпел.
- Сколько?
- Я не помню! – Закричал мальчишка в ответ. От боли покатились слезы. Паника блеснула во взгляде. – Прекрати… - уже шепотом, еле слышно.
Кукольник протрезвел. Это затмение прошло также внезапно, как началось. Он замер, глядя на распластанное под ним тело.
- Прекрати, пожалуйста… Сасори… - шевелились только губы, а глаза были закрыты. – Перестань, Сасори… Мне больно…
Красноволосый с ужасом взирал на творении рук своих.
«Я схожу с ума…»
Он сел, просунул руки под спину напарника и притянул его к себе. Мельком взглянул на тонкие руки скульптора. Багровые отпечатки пальцев на его запястьях причинили почти физическую боль. Мальчишка мелко дрожал у него на груди. Не плакал, не кричал, не всхлипывал. Просто дрожал. Кукольнику захотелось, чтобы он его ударил. Он даже не стал бы сопротивляться. Позволил бы Дейдаре избить себя до полусмерти за то, что он сейчас с ним сделал.
Только бы не так. Эта реакция ставила его в тупик. Он не знал, что делать. Ехидный внутренний голос, чем-то напоминающий Учиху, сказал, что думать надо было раньше и головой. Хотя нет, Итачи бы точно уже съездил ему по пока еще не кукольной физиономии, или бы устроил познавательную экскурсию в мир Бога Луны, реалити-шлу, так сказать. Хотя, если честно, Сасори не знал, как лучше, с Учихой или без. Тот хотя бы с Деем бы что-нибудь сделал…
- Я правда не помню, Сасори-сан… - тихий, дрожащий под стать телу голос блондина был как гром среди ясного неба. – Пожалуйста… не надо больше…
- Дей!.. – Кукольник не знал, что сказать. Ему казалось кощунственным позволить себе говорить с ним после всего, что произошло. Извинения прозвучат, как издевательства.
- Обними меня, Сасори… - голос треснул, сломался, рассыпался осколками, превращаясь во всхлипы. – Пожалуйста, Сасори… пожалуйста…
Горячие капли падали кукольнику на грудь, медленно скатываясь к животу. Руки никак не хотели подниматься. Это преступление – прикасаться к нему после всего этого.
«Видел бы ты себя со стороны, Сасори-сан! – внутренний голос на Учиху больше не походил. – Преступник ранга S! Если бы внутренний голос мог, он бы сейчас презрительно плюнул на пол и многозначительно замолчал. А так просто заткнулся.
Теперь вспомнился Итачи:
«Он сильный парнишка, а ты его сломал».
- Обними, пожалуйста… - напарник вернул его к реальности. Сасори сделал над собой усилие и заставил непослушные руки подняться. Обнял, сначала робко, а потом с силой прижал к себе. Осторожно, как ребенка, погладил блондина по голове, запуская пальцы в волосы.
Мальчишка успокаивался. Выровнялось дыхание, прошла дрожь. Коже кукольника то и дело задевали мокрые ресницы. Голова Дейдары покоилась на плече красноволосого. Они долго молчали.
- Я не понимаю, Сасори, - сказал наконец Дей. – Чем я тебя так разозлил?
Кукольник хмурился и молчал Если бы он мог внятно объяснить причину своего бешенства, то непременно сделал бы это. Хотя бы самому себе.
Не дождавшись ответа, мальчишка продолжил.
- Ты ведь тоже не монах, правда? – голос был спокойный и тихий. Он обволакивал красноволосого и заставлял его чувствовать себя полным идиотом. – Их было много. Мне было интересно, я искал что-то… Я же не знал, что встречу тебя.
- А если бы знал? – спросил Сасори после долго паузы.
- Тогда я бы просто тебя подождал, - невозмутимо ответил тот.
Кукольник даже замер от удивления. «Дей, что ты несешь?!» - но в душе стало значительно теплее, чем раньше.
- Знаешь… - мальчишка замолчал, раздумывая, говорить или нет. – Им всем нравилось мое тело… мои руки… - он поднял ладони к лицу и с минуту рассматривал их. Пара ртов ему улыбалась. – Я им был не нужен. – Руки бессильно упали на кровать. – Я так старался, чтобы им всем было хорошо со мной! Я думал… что если им все будет нравиться в постели, то рано или поздно и я стану для них необходим. Но они всегда уходили.
Теперь кукольнику все стало более или менее понятно. Вот почему мальчишка сразу же затащил его в кровать, вот почему сводит с ума своими ласками, вот почему терпит все издевательства…
«Учиха был прав… - пронеслось в голове Сасори. – Он просто боится оказаться ненужным снова. Кукольное тело, неспособное чувствовать, - это приговор для него…»
- Если бы Лидер-сама не сделал тебя моим напарником, - продолжал блондин, - я бы не отстал от него до тех пор, пока он не изменил бы своего решения. Мне так нравится, когда насмешливый и язвительный Сасори стонет под моими руками… Когда ты обнимаешь меня ночью, я говорю себе, что ты сделал это сознательно, а не во сне. А когда ты злишься, у тебя безумно красивые глаза, и мне нравится смотреть в них, пока не слишком больно…
Сасори был поражен подобной откровенностью. Значит, все так. Значит, мальчишка действительно влюбился… Это было странно, непривычно. Кукольник понял, чего ему не хватало так долго. И ему было мучительно стыдно за то, что он столько раз заставлял его корчиться от боли, а то, что он выбил у него слезы.
- Дей… - красноволосый сглотнул сухой комок в горле. – Ты мне нужен. Правда. Я… мы сегодня говорили с Итачи утром. Он сказал, что мне следует сменить напарника, чтобы не мучить тебя больше. И я… - было очень трудно говорить, но Сасори уже решил, что должен это сделать, - …я действительно испугался, что это может случиться. Что тебя заберут. Я понял, что не хочу тебя ни на кого менять. – Кукольник прижался щекой к мягким волосам блондина. – Дей… после того, как я сменю тело… - Он не договорил. Осознал, насколько страшно услышать ответ, и замолчал.
- После того, как ты сменишь тело, мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к бревну в постели. Даже не надейся, что я уйду!
- Что?! – взвился Сасори. – Мое новое тело – произведение искусства! Как ты можешь называть его бревном?!!
- Надеюсь, что в первую же ночь не заработаю себе занозы в самых неожиданных местах!
- Ты усомнился в моем профессионализме?!! – завопил кукольник, хватая Дея за плечи и встряхивая. А потом сразу остыл, заметив, как на мгновение лицо напарника исказила гримаса боли. – Прости…
К его удивлению, Дейдара улыбнулся.
- Живой Сасори мне все равно нравится больше…
Кукольник накрыл его губы поцелуем. А потом осторожно подался вперед, укладывая напарника на спину. Он хотел сделать все возможное, чтобы хоть немножко искупить свою вину перед мальчишкой. Сасори ласкал истерзанное им же тело, прикасался губами к каждому миллиметру кожи. Дейдара тихо постанывал, вновь отдаваясь власти не раз причинявших боль рук.
«Как он может так слепо доверять мне?» - недоумевал кукольник.
Он спускался все ниже и ниже и, наконец, сделал то, чего ему никогда прежде делать не доводилось. Его язык неуверенно коснулся возбужденной плоти. Шумный вздох Дея подсказал, что он на правильном пути.
Блондин запустил пальцы в волосы кукловода, слегка направляя его голову, а потом сжал их в кулак, когда член погрузился в рот красноволосого. Дей не верил, что все это происходит на самом деле. Мечты сбываются… Чтобы Сасори-сан… Мальчишка готов был кончить только от осознание этого факта.
Сасори сглотнул солоноватую жидкость, брызнувшую ему в рот, и улегся рядом с напарником. Тот прижался к нему, блаженно улыбаясь. Кукольник улыбнулся в ответ, убирая с его лица непослушные светлые пряди. Сам не заметил, как это вошло в привычку. Так просто: протянуть руку, подцепить пальцами локон и завести ему за ухо.
- Сасори, - пробормотал блондин, целуя напарника в улыбающиеся губы, - это было великолепно. Я всегда этого хотел.
- Ты прощаешь меня?
- Все хорошо, Сасори. Мне правда очень жаль, что я тебя разозлил…
- Глупости, - буркнул красноволосый, укрывая себя и мальчишку одеялом. – Дей…
- Что?
- Можно спросить?
Дейдара кивнул. Его слегка удивила внезапная робость в голове.
- Ты когда-нибудь спал с Учихой?
Мальчишка отодвинулся и добрую минуту смотрел в глаза напарника. Кукольнику даже показалось, что он не ответит.
- Нет, - твердо сказал блондин. – С Итачи у меня ничего не было.
Сасори обнял его, крепче прижимая в груди. В душе ему было бесконечно радостно. А Дейдара молча удивлялся вопросу. Если еще то, почему кукольника задевает его темное прошлое, он мог понять, но вот причем тут Учиха?..
Его философские размышления прервал неожиданный стук в дверь. Даже Сасори, который успел расслабиться, ощутимо вздрогнул.
- Ну кого там черти принесли? – пробурчал он, зарываясь лицом в пушистые светлые волосы. – Что б им всем жилось долго и счастливо! Пошли на хрен, не буду открывать!
Стук не прекращался. Даже более того. Казалось, что дверь хотят взять штурмом.
- Мне кажется, надо открыть, - сказал Дей, осторожно высвобождаясь из объятий. – Вдруг что-то случилось?..
- Ага, например Зецу кого-то случайно сожрал! – кукольник злился, что гостей угораздило явиться именно сейчас, когда ему так хорошо. Он следил за тем, как напарник медленно поднимается, смотрел на сосредоточенное лицо, старавшееся не выдать боли, которая пронзает тело при каждом движении. Сасори встал и, взяв мальчишку за плечи, уложил обратно. Дей в недоумении поднял на него глаза.
- Я сам, лежи, - со вздохом сказал красноволосый, опуская ноги на холодный пол. Замотавшись в подобранный плащ, он, поминая гостей по матушке и еще тридцатью тремя разными способами, пошел открывать.
- Да задолбали уже стучать! – заорал он, возясь с замком. – Не подождать, что ли, две минуты?!
На пороге, виновато улыбаясь, стоял Кисаме. Сасори так удивился, что даже промолчал.
- Я думал, что вы уже спите, - пробормотал синелицый.
Сасори взорвался.
- Конечно спим! Ты на часы вообще смотрел, придурок?! Какого черта тебе надо?!
- Сасори, зайдите в комнату, - раздался из-за спины голос Дея, - вы сейчас всех перебудите!
Кукольник посторонился, пропуская Кисаме, лицо которого стало еще более виноватым, и запер дверь. Оглянулся на мальчишку. Тот стоял босяком, кутаясь в одеяло и переминаясь с ноги на ногу на каменном полу.
- А ты чего подскочил? Сказал же, что сам разберусь! – Сасори хотел выглядеть грозным, но в голосе то и дело проскальзывали теплые нотки. Дейдара улыбнулся и ничего не ответил. – Иди ложись, а то простудишься, - вздохнул кукольник и провернулся к визитеру. – Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание?
- Я… Понимаешь… - Кисаме не знал, с чего начать, поэтому сразу выдал суть проблемы. – Итачи-сан только что вернулся!
- Итак, - язвительно сказал Сасори, - запомни, Дейдара, когда я возвращаюсь в комнату, ты должен бежать из нее, куда глаза глядят, в поисках политической защиты и всяческого утешения! Кисаме, что за бред?! Ты нас разбудил для того, чтобы сообщить радостную весть о возвращении Учихи?!
- Подожди, Сасори, - мальчишка подошел ближе. – Что с ним? Он же только что с миссии… Он что, выпер тебя из комнаты?
- Нет, - Кисаме опустил глаза. – Я сам ушел. Можно я у вас посплю? Когда Итачи-сан вернулся, у него было такое страшное лицо, что я не могу оставаться с ним водной комнате. Он ничего не говорит, смотрит в одну точку и все. Он похож на мертвеца. Словно из него душу вынули…
- Твою мать… - процедил Дей. – Он что?.. Если он и братишку убил, то мы рискуем потерять нашего красавчика… Может…
- Мальчишка жив. – Сказал кукольник.
- Откуда ты знаешь? – удивился блондин.
- Он сказал, что его брат будет жить любой ценой, - отозвался Сасори. – Мне кажется, что он уже не сможет убить Саске, даже если захочет.
Кисаме стоял в абсолютном недоумении. «Саске? Саске – тот мелкий засранец, которого я видел в беседке и из-за которого Итачи-сан на меня разозлился… Этот щенок так важен для него?!»
- Ну, если так, - с облегчением заключил Дейдара, - значит, Учиха сам оклемается к утру. Кисаме, ложись на мою кровать. – Он подошел, стаскивая покрывало с постели на пол. Помимо самого покрывала свалилась еще куча разных вещей, но блондин не обратил на них никакого внимания.
- О, Боже, какой бардак! – обреченно застонал Сасори.
- Не бардак, а творческий беспорядок! – Возразил Дей. – Давай, укладывайся. – Он указал Кисаме на кровать. – Надеюсь, что ты не храпишь.
Синелицый молча занял предложенную постель, а потом долго и с завистью смотрел, как ложится Сасори, как он обнимает Дея и укрывает его одеялом…
«Ничего… - со злостью и горечью думал он. – Итачи-сан все равно будет моим! Никакой Саске не сможет отобрать его у меня! Если Итачи-сан не может его убить, то это сделаю я! Подожди, щенок, я еще до тебя доберусь!»

Хрупкая тишина в темной комнате.
«Ниисан! Что ты делаешь?!»
Неподвижное тело на смятом покрывале.
«Не надо! Остановись!»
Грязный плащ и следу крови на подошвах.
«Не убивай меня, ниисан!»
Застывший взгляд и испарина на лбу.
«Что ты наделал, ниисан?!»
Мертвец? Нет… дышит. И иногда вздрагивает, словно от пронзительных криков. Только вот ни звука в комнате, которая с этим неподвижным телом теперь похожа на склеп. А если тихонько, на цыпочках, подойти к лежащему на кровати человеку и заглянуть в его алые глаза, то можно увидеть, как в них мечутся загнанные образы. А если внимательно приглядеться… Нет! Лучше не приглядывайтесь… Незачем. Не к чему.

Итачи не помнил, как он покинул деревню Скрытого Листа, не знал, куда направился после, не понимал, где находится сейчас. В воспаленном сознании билась, как в агонии, только одна мысль. Даже не мысль, имя:
«Саске!»
Но даже не это мучило старшего Учиху. Образы, воспоминания… Проклятая память снова и снова заставляла видеть искаженное страхом и болью лицо брата. Этот взгляд, это непонимание… Всего день назад его глаза лучились счастьем при виде тебя. И поэтому было абсолютно невыносимо наблюдать, как любовь в них вянет, скручивается, словно лист, ненароком упавший в костер. Крошечные мотыльки веры падают на стол, перед смертью шевеля изуродованными пламенем крыльями. А на их место, на место любви и доверия, приходят тоска и боль. И страх. Панический страх зверя перед лесным пожаром.
Костер, пожар, пламя… Это ты! Учиха Итачи. Это ты их убил. Это их тела у твоих ног. Видишь? Видишь? Вот листья, вот мотыльки, а вот обугленный зверек, уже и не разобрать, какой именно… маленький… щенок? котенок?
«Саске!»
Вон он, твой маленький глупый брат, жмется к стене комком трясущейся плоти. Он боится не трупов, что теперь окружают его, не крови, празднично украсившей квартал, нет… Не тешь себя этой мыслью! Он боится тебя, Итачи. Тебя, а не того, что ты сделал.
Ты только что его предал. Может, было гуманнее убить его, как ты думаешь?
- Замолчи… - обветренные губы нехотя разлепляются, кривятся в болезненной гримасе. – Замолчи!
А в комнате ничего не изменилось. Темно. Тихо. Даже отзвук его крика успел погаснуть, стереться. Было? Не было?
Память издевалась. Итачи раз за разом видел брата, испуганно замершего у тел родителей. Снова и снова слышал свой спокойный металлический голос, лишенный всякой окраски, призывающий мальчика к ненависти. А хотелось орать от боли и бессилия что-то изменить. Наверное, старший Учиха кричал. Потом. Когда унесся прочь перепуганный братишка. Когда он остался наедине с мертвым кланом. Он не помнил.
Помнил только… Раз за разом, снова и снова… Сон без права проснуться. Потому что он не спал.
«Саске!»
Внутри разливалась звенящая пустота. Звенящая, потому что что-то хрупкое там разлетелось на мириады осколков и рухнуло вниз, и теперь хрустело и звякало от стремительного бега одной единственной мысли: «Саске!»
Опять болезненно искривились губы, хрипло выплевывая слова, которые так хотелось сказать тогда.
- Иди ко мне, маленький брат! Не бойся меня! Я не сделаю тебе больно…
Это безумное бормотание накладывалось на его собственный голос, звучавший насмешкой из глубин памяти:
« - Ты не стоишь того, чтобы я убивал тебя, глупый брат…»
- Я так люблю тебя, малыш… Не смотри на меня так! Ты же говорил, что никогда не будешь меня ненавидеть!
« - Если хочешь убить меня, научись ненавидеть!»
- Это ведь все для тебя, Саске! Чтобы ты жил! Чтобы они не показывали на тебя пальцами! Я хотел избавить тебя от этого ада… Я хочу, чтобы ты жил, маленький брат!
« - Пусть твоя жизнь будет долгой и жалкой. Убегай… убегай… и держись за нее из последних сил!»
- Не уходи, Саске… Не оставляй меня. Я все отдал ради тебя, малыш… Ты ведь помнишь свое обещание, правда? У меня больше ничего не осталось, кроме него… Не уходи, маленький брат…
Ты сломался, когда мальчик уже несся прочь. Слезы отчаяния струились по щекам. Ты сам разрушил все, что успел обрести за эти несколько дней. Еще никогда ты не имел так много, как в этот безобразно короткий срок. Вся прожитая жизнь терялась на фоне дней, проведенных с маленьким братом. Ты ведь был счастлив, да, Итачи?
Да. Был. И сейчас сломал все своими руками.
А брат все-таки обернулся. И ты еле успел спрятать слезы. Или не успел? Уже не важно.
Учиха лежал на кровати, бессмысленно глядя в потолок. Как и час назад. И два. И… Занимался рассвет. Эта бредовая, неправильная ночь, которой не должно было быть, подходила к концу. А губы Итачи все шевелились, вновь и вновь пытаясь переспорить мерзкую память, пытаясь что-то доказать, хотя бы самому себе, хоть что-то изменить… Память смеялась и начинала все с начала. Замкнутый круг. Юноша понял, как сходят с ума. Он уже видел себя, стоящим перед дверью сумасшествия и уверенно поворачивающим ручку…
Хм… «Дойти до ручки». Вот оно как, оказывается. Но Итачи был уверен, что он прожил бы жизнь и без этого знания.
Утреннюю тишину нарушил скрип открывающейся двери: кто-то вышел в коридор и бордо направился куда-то мимо его комнаты. Он отметил это машинально. Краем сознания. Тем самым, что все еще балансировал над пропастью безумия.
А потом… словно лопнула струна. Что-то оборвалось, рассекая душу, заставляя бессовестно зиять свежие раны. Что-то нужное, что-то жизненно необходимое… Оборвалось и сейчас исчезнет, растворится в остатках ночного сумасшествия.
Последнее, что успели прошептать потрескавшиеся губы:
- Саске, найди меня, найди… Я буду ждать.
И все. Память отступила, боль глухими перекатами отзывалась в глубине сознания, слишком глубоко, чтобы обращать на себя внимание. В тигле безысходности и отчаяния возродился тот самый Итачи Учиха, которого так боялся маленький брат. А прежний… А что прежний? Наверное, умер. Нынешнему Учихе было на это плевать. Юноша снял грязную одежду и обувь и улегся под одеяло. Надо отдохнуть после удачно завершенной миссии.
Он спал. И ему ничего не снилось.
Учиха Итачи. Преступник ранга S.

Настырное солнце все же сумело пробраться под плотно сомкнутые веки. Ресницы неуверенно дрогнули. Еще раз. Замерли. А потом глаза внезапно распахнулись. Саске прищурился от яркого света и попытался понять, где он находится. Похоже на больницу… Запах лекарств, белые стены, приглушенные голоса в коридоре, наверняка бесконечно длинном. Коридоры в больницах почему-то всегда длинные. И стены выкрашены масляной краской, которая противно блестит в электрическом свете ламп. Значит, больница… Странно. Мальчик прислушался к себе и не почувствовал себя больным. А раз так, то ему нечего тут делать!
Младший Учиха сел на кровати и спустил ноги вниз. «Мама и папа, наверное, волнуются, а я тут валяюсь…»
Он встал на ноги и внезапно пошатнулся от прояснившейся памяти. Родители больше не волнуются… Вот они, лежащие на полу в собственной крови… А вот лунный свет, перечеркнувший лицо убийцы. Они сообщники, потому что из-за него невозможно рассмотреть лицо этого человека.
Лучше бы и не рассматривал. Итачи-ниисан… Холодный взгляд, бесцветный голос. Даже такой ты не смог бы их всех убить, правда?!
«Это не мог быть он! – мальчик мешком повалился на постель. – Не мог! Это не он! Это иллюзия!»
Когда-то ты уже говорил это, помнишь? Нет чувства deja vu? А ведь тогда все оказалось правдой. А теперь?
Дрожащие пальцы порывисто проводят по щеке: шершавая корка на неглубоком порезе. Значит, правда. Значит, было…
Навалилось осознание своего полного одиночества. Никого, кто мог бы быть рядом, никого, кто действительно нужен рядом. Родители, на которых он совсем недавно так злился, брат, который за несколько дней стал для него всем… Почему все пошло наперекосяк? Если бы только понять, перемотать все назад и избежать этой ошибки!
Ты жалеешь, Саске? Пусть бы лучше они все тебя не замечали, как и было впредь? Ведь так? Неужели Итачи вытащил тебя из одного ада, только затем, чтобы после небольшой передышки швырнуть в другой?
«Почему, ниисан? – Саске зарылся лицом в одеяло, давая волю слезам. – Почему ты их убил? За что? Почему не убил и меня тоже?»
« - Ты не стоишь того, чтобы я тебя убивал!»
«Ты врал, что любишь меня? – это, пожалуй, было больнее всего: понять, что тебя использовали. – Я был игрушкой? Тогда почему ты просто не ушел? Зачем было убивать их всех?! Ты чудовище! Чудовище! Будь ты проклят!»
- Будь проклят! – мальчик захлебывался рыданиями, не замечая, что повторяет те самые слова, которые так обидели его, те самые слова, которые родители говорили его брату. – Ненавижу тебя! Ты ведь говорил, что всегда будешь со мной! – Саске не знал, что ранит его больше: смерть родителей или уход брата. – Ты говорил, что не позволишь никому разлучить нас! Что же ты наделал?! Ублюдок… Ненавижу тебя! Ненавижу… ненавижу…
«Ты только не забудь, малыш!»
Мальчик замер, вспоминая, как сидел у брата на руках и обещал ему помнить его слова всегда, что бы ни случилось…
- Ты уже тогда хотел это сделать… Уже тогда… Знал и заставил меня себе верить! Мразь… - Саске задыхался от злости. – Но ведь… - Что-то внутри отчаянно противостояло зарождающейся ненависти. - …зачем тогда было меня уговаривать? Ему должно было быть все равно, пообещаю я или нет. Я ни черта уже не понимаю! – Голос срывался на крик. – Ты ведь все равно ушел! Бросил меня после всего, что было! Ненавижу тебя! Я найду, ниисан, я обязательно тебя найду! Буду искать, пока не сдохну! Я отомщу тебе за всех, за все! За все, что ты сделал со мной! Ты заплатишь! Я хочу! Да, я хочу, чтобы ты чувствовал! Эту боль! Мою ненависть! Я заставлю тебя чувствовать! Я тебя найду! Слышишь?! Слышишь, Учиха Итачи?!
Торопливые шаги в коридоре, распахнувшаяся дверь…
- Тише, маленький, тише, - чей-то голос врывается в воспаленное сознание. – Все кончилось, все хорошо. – Заботливые руки перекладывают его на подушку. – Никто тебя здесь не обидит, - тонкая игла впивается в руку. – Поспи, маленький. Все хорошо. Вот так…
Саске смотрел на женщину так равнодушно, что та даже немного заволновалась. Ребенок не должен так смотреть. Успокоительное еще не начало действовать, но мальчик уже перестал биться в истерике. Однако пожилой сиделке не понравилось это внезапное спокойствие.
В палату вошел врач, бегло глянул на мальчика и повернулся к женщине.
- Что-то случилось?
- Я услышала, что он кричит… - растерянно сказала та. – Дала успокоительное.
- Хорошо, что он вообще пришел в себя, - вздохнул врач. – Такое потрясение в столь юном возрасте…
- Да, - женщина снова бросила на Саске тревожный взгляд. – Мне кажется, что он немного не в себе. Слишком быстрая смена настроения.
- У него просто шок, - ответил врач. – Давайте оставим его, пусть поспит. – И добавил уже тише, увлекая сиделку к выходу: - Ужасно, ужасно… родной брат…
- Я его убью, - они замерли у открытой двери. Женщина повернулась и посмотрела на пациента. Ей стало жутко: спокойный уверенный голос, отрешенность и… так мог сказать взрослый, а не двенадцатилетний мальчик.
- Ч-что? – переспросил врач дрогнувшим от неожиданности голосом.
- Я. Убью. Учиху. Итачи. – Раздельно повторил Саске. – Я отомщу за свой клан. – На лице застыло подобие улыбки.
«Я отомщу тебе за то, что ты меня использовал!» - но этого мальчик никому не сказал.
Сомкнул веки.
Он спал. И ему ничего не снилось.
Учиха Саске. Мститель.

Он лежал на столе. И ему было странно. Странно, потому что он ничего не чувствовал. Никаких тактильных ощущений. Совсем. Он с таким же успехом мог улечься на толченое стекло вместо стола. Ничего бы не изменилось.
Только что он закончил операцию. И теперь привыкал к новому, пока еще непослушному телу. Ниточки чакры натянулись, поворачивая деревянную голову, потом устремились в стеклянные глаза, давая им способность видеть. Сначала получилось не очень: все смазывалось, расплывалось. Но опытный кукловод смог сфокусировать чакру, заставляя моргать тряпичные веки, заставляя свет биться на стеклянной сетчатке, рождая даже не в мозге, а сразу в сознании образы окружающего мира. Линии перестали плыть и кривляться. Сасори, определив, сколько нужно чакры для поддержания зрения, больше не обращал на это внимание. Теперь проблем не будет.
Потом он заметил, что по привычке заставляет растягиваться ткань легких: вдох, выдох. Прекратил. Минута, две. Ничего не изменилось. Ниточки чакры – и губы растянулись в улыбке. Естественно, кукле ведь не надо дышать.
Ниточки чакры – Сасори бросил взгляд на пол. Там, под операционным столом лежало его старое тело. Глупая смертная плоть. Слабая, подверженная страстям и желаниям. Ниточки чакры – снова улыбка.»Что теперь, Итачи? – на мысли расходовать чакру было не нужно. – Я победил себя, а не убежал. Больше никто не сможет на меня влиять. Я победил, Итачи, а ты – проиграл. Ты позволил связать себя по рукам и ногам, а теперь с мясом отрываешь врезавшиеся в тело путы… Посмотрим, может ты еще захочешь пойти по моим стопам».
Голос. Ниточки чакры тянутся к связкам.
- Надо позвать Зецу, - голос стал более глухим. Не страшно. – Пусть займется телом.
Сасори отвернулся без малейшего сожаления. Сосредоточился, прошивая чакрой каждый миллиметр деревянной плоти. Встал, пошатнулся. Было непривычно управлять куклой изнутри, управлять собой. Но Сасори знал, что справится. Несколько неуверенных шагов.
«Бабуля должна мной гордиться, - подумалось вдруг. – Я превзошел ее. Разве она когда-нибудь думала о том, что можно перестроить свое тело? Пересадить живое сердце в дерево, наполнить его чакрой и заставить биться дальше? Уверен, что она никогда бы на это не пошла… Ее мораль не примет мой рецепт бессмертия».
Немного неуклюже натянул плащ и накинул его на плечи.
«Интересно, какая у меня сейчас кожа на ощупь? Вряд ли похожа на настоящую… - мысли непринужденно текли сами собой. Сасори слегка удивился, что его это интересует. Сложилось впечатление, что он наблюдает за собой со стороны. – Дею будет неприятно…»
Вот теперь кукольник разозлился на себя. Да какая разница, как там будет Дею?! Мальчишка больше не имеет над ним власти! Все! Пожалуй, он действительно больше не нужен. Вот ведь ирония судьбы!
«Наверное, это его рок – быть чужой игрушкой,» - усмехнулся Сасори, а потом сразу же скривился от отвращения.
«Черт, что происходит?! – красноволосый отправился на поиски Зецу. – Наверное, это все-таки шок после операции. Мысли-то какие идиотские…»
Он вспомнил, как мальчишка всю ночь вертелся в кровати. Как то и дело на его лбу выступала испарина. Кукольник так и не смог уснуть. Смотрел на напарника, слушал его беспокойное дыхание, сильнее прижимал к себе, если он начинал дрожать. Вспомнил бледность его лица, когда он с криком проснулся, а потом сидел, обхватив пока еще не кукольное тело руками. Он тогда упорно не желал говорить, что его так напугало во сне. Но кукольник догадался и сам. Ведь не могла его злость остаться безответной, правда? Мальчишке снился напарник. И Сасори не стал спрашивать, что именно он делал в этом сне. И так видно, что не по голове гладил.
Кукольнику оставалось только сжимать тонкое тело в объятиях и тихо шептать какие-то нелепые слова утешения, пока Дей не уснет снова.
Вспомнил, как безуспешно пытался уйти, не разбудив его. Вот только блондин вцепился в него намертво. Потом Дей долго смотрел на напарника прежде, чем разжать пальцы. И еще он попросил возвращаться побыстрее…
И в единственной живой части деревянного тела потеплело. Бесконтрольная чакра растянула губы в мечтательной улыбке. Сасори встряхнул головой и немедленно стер признак слабости со своего лица.
- Твою мать, тело уже живет своей жизнью! – сердито пробормотал он. На самом деле, сердиться не хотелось. Хотелось пойти в комнату и обнять спящего Дейдару. (В том, что блондин еще спит, Сасори и не сомневался.) И стало немного обидно, что он сам не почувствует этих объятий.
Вот теперь кукольник злился на себя и на свою сентиментальность, от которой не удалось избавиться даже в новом теле, по-настоящему.
- Да где эта чертова росянка-переросток?! – взвыл он во весь голос.
- Чего орешь? – неподалеку от него оказался до отвращения бодрый Хидан, увлеченно жующий яблоко. – Между прочим, еще рано.
- Я в курсе! – огрызнулся Сасори, досадую, что не заметил мазохиста раньше. – С чего это ты не спишь?
- Я только с миссии вернулся… Азарт битвы еще не утих, так сказать. Вот Какузу уже вырубился, даже чаю со мной не попил. Хочешь чаю, Сасори?
- Не хочу! Я хочу найти Зецу.
- Ну и ладно, - расстроился Хидан. Но долго молчать он не мог по определению. – А зачем тебе Зецу?
- Тело надо убрать. Он же у нас мастер по этой части.
- Ага, не то слово мастер, - усмехнулся Хидан, - я один раз видел, как он это делает. Удовольствие не для слабонервных, я тебе скажу. А чье тело-то?
- Мое! – Кукольника начинал раздражать этот беспредметный разговор.
- Твое?! – Сектант чуть не подавился огрызком своего яблока.
- Ты что, правда не в курсе? Я думал, Дей уже всем растрепал, что я немного переделал тело.
- Немного? – Хидан подошел вплотную, костяшками пальцев постучал красноволосому по лбу и прислушался к звуку со знанием дела. – Да ты у нас теперь еще и марионетка!.. Ну ты даешь… А твой Дей, кстати, - Хидан снова отошел и принялся доедать огрызок, - треплется только о свой дурацкой глине. Она у него даже вместо мозгов, наверное… А с чего тебе приспичило сделать себя куколкой?
- Чтобы боли не чувствовать, - ответил Сасори первое, что пришло ему в голову. Он понял свою ошибку, когда уже стало слишком поздно… Это все равно, что спорить с Дейдарой…
- Не чувствовать боли? – Хидан повысил голос и принялся ходить перед кукольником, размахивая руками. – Да что ты знаешь о боли? Боль прекрасна! Великий Дзясин…
- Хидан!!! Заткнись! – из-за ближайшей двери раздался вопль Какузу.
- Ой-ей… Кажется, мы его разбудили…
- Нет, это ты его разбудил, - уточнил красноволосый. – Ты и мертвого поднимешь своей проповедью!
- Но ведь Великий Дзясин действительно…
- Хидан!!! Я тебя убью!
- Ну и ничего у тебя не получится, - пробормотал тот в ответ, стараясь, однако, чтобы напарник его не услышал.
- Поотрываю все на хрен и пришивать не буду! – продолжал Какузу.
- Мда, - вздохнул мазохист, - это уже действительно неприятно…
- Иди сюда, смертник!
- А почему бы вам всем не заткнуться? – в конце коридора показалась заспанная Конан. – Советую разойтись, пока Лидер-сама еще внемлет моим увещеваниям вас не убивать. – Куноичи развернулась и скрылась в комнате Лидера.
- Да… не стоит искушать судьбу… - обреченно вздохнул Хидан. – Ладно, вали спать. Если я встречу наш цветочек, я ему передам, что ты хотел его видеть.
- Спасибо, - Сасори развернулся и поспешил к себе, пока это недоразумение не решило поболтать еще о чем-нибудь. Тогда Лидер точно их прибьет.
Дверь, как всегда, открылась с тихим скрипом. На кровати Дея во всю храпел Кисаме. А на кровати кукольника…
Сасори остановился в недоумении. Дейдары на его кровати не было.

Сначала кукольник даже не осознал, что в комнате его не устраивает. Стоял, слушая безмятежный храп синелицего, и молча смотрел на свою смятую постель. Потом в деревянной голове прояснилось.
«Что за черт?! – Сасори выскочил в коридор и направился на поиски нерадивого напарника. – Вроде же все было нормально! Вот куда мог деться этот идиот?!»
Сасори решил, что потом как-нибудь оправдается перед собой за это абсолютно глупое волнение. А сейчас важнее найти Дея.
- Где он может быть? – лихорадочно бормотал себе под нос кукольник. Он, тем не менее, старался действовать тихо, чтобы снова не наткнуться на мазохиста, злого Какузу, Конан или еще кого-нибудь. Сейчас свидетели ему были точно не нужны. – Учиха? Нет, вряд ли он сейчас сунется к нему, если даже Кисаме оттуда сбежал… Хотя, он же ненормальный. – Сасори остановился у двери Учихи и открыл ее, стараясь не шуметь.
Не заперто, как и ожидалось. Темно, хоть глаз выколи. Но теперь кукольник меньше всего нуждался в свете: еще чуть-чуть чакры – и все видно. Человек на кровати, гора одежды на полу. И никаких признаков малолетнего террориста.
- Черт!.. – выдохнул красноволосый и направился к выходу. Но у самой двери вдруг остановился и бросил долгий взгляд на спящего. На какое-то мгновение ему показалось, что на кровати лежит не человек, а одна из его марионеток. Сасори видел спящего Итачи раньше. Что-то изменилось, исчезло. Во сне его лицо обычно становилось на удивление безмятежным, исчезали брезгливые складки у рта, исчезала вечная морщина между бровей… Черты сглаживались, становились мягче… А сейчас было не так. Сасори был уверен, что если Учиха откроет глаза, то выражение его лица не изменится. И в компании с таким Итачи действительно было неуютно.
«Хм… видишь, Учиха, - кукольник тихо закрыл за собой дверь, - мы пришли к одному и тому же, только разными путями. Две куклы. Мне жаль, Итачи, но кажется, что ты действительно проиграл».
Приятнее от этой мысли не стало. Сасори сам не заметил, что направляется в мастерскую. Дверь, как ни странно, была приоткрыта.
«Я точно закрывал, - отметил кукольник. – Зецу?»
Он замер на пороге. Потом прислонился к косяку и стал наблюдать за мальчишкой, не замечавшим его. На душе стало значительно спокойнее оттого, что он нашелся и не натворил каких-нибудь глупостей.
Дейдара сидел на корточках возле безжизненного тела.
«Опять босяком! – недовольно подумал Сасори, заметив, что мальчишка то и дело вздрагивает. – И, наверное, только халат и нацепил…»
А Дейдара, между тем, тихонько прикасался к мертвой плоти. Из широких рукавов плаща выскальзывали тонкие руки, дотрагивались до холодной кожи и прятались снова. Кукольник поморщился, увидев сине-фиолетовые кровоподтеки, окольцовывающие мальчишеские запястья.
Дей медленно пропустил между пальцев красные волосы, неуверенно провел по мраморно-белой щеке. Вздрогнул, но не остановился. Руки скользили по приоткрытым синим губам и замерли на развороченной груди.
Сасори не выдержал.
- Оно больше не чувствует, Дей.
Дейдара испуганно обернулся. На долю секунды в глазах отразилось непонимание, а потом мальчишка вскочил и бросился к кукольнику. Очень болезненно приложился всем телом к деревяшке, но не отстранился. Напротив, прижался изо всех сил.
- Зачем ты сюда пришел? – Сасори не шевелился. Смотреть, как тебя обнимают, и не ощущать этого было непривычно.
- Тебя долго не было… - почти прошептал Дей. Потом потянулся к кукле и принялся целовать неподвижные губы. Тонкие пальцы скользили по холодной искусственной коже. Никакого ответа мальчишка не почувствовал.
- Я привыкну… - бормотал он больше для себя, - я привыкну, привыкну…
- Дей, это тело тоже не чувствует, - глухой голос напарника подействовал несколько отрезвляюще. – Зачем ты это делаешь? Мне это больше не нужно.
- Не нужно… - эхом отозвался Дейдара, словно пробуя эти слова на вкус. Сасори понял, что как раз вот этого-то говорить и не стоило, но было поздно. Лицо блондина исказила болезненная гримаса. Руки сжались в кулаки и с грохотом опустились на деревянные плечи. Еще раз, еще, еще… Дейдара упорно не замечал боли и продолжал бить неподвижного напарника. – Тебе не нужно… Мне это нужно, понимаешь?! Мне! Я не умею любить по-другому! Не могу по-другому… Даже если тебе не нужно… Чертова деревяшка!
Сасори быстро прижал мальчишку к себе. Потом чуть ослабил хватку, боясь сделать больно. Дейдара затих, обвил руки вокруг шеи кукольника и обиженно засопел.
- Прости, я не хотел тебя обидеть, - немного смущенно произнес Сасори. Только напарник мог настолько выбить его из колеи. – Мне казалось, что тебе должно быть неприятно.
- Мне будет намного приятнее, если ты постараешься мне отвечать… - улыбнулся мальчишка, - а то ты холодный и не шевелишься. Я начинаю чувствовать себя некрофилом.
- А я буду чувствовать себя идиотом, - усмехнулся кукольник.
- Я не против, - отозвался блондин и снова потянулся к холодным губам. Сначала просто прижался и замер.
- Зачем? – Сасори не принципиально было шевелить губами при разговоре.
- Я сейчас их согрею, и тогда будет иллюзия, что все по-прежнему, - оторвавшись на мгновение, отозвался Дей.
В этот раз Сасори сам склонился к нему, сам поцеловал… Зачем? Чтобы сделать мальчишке приятное? Да, наверное так. И за это он оправдается тоже. Потом. Ведь сейчас Дей просто излучал счастье во все стороны. Кукольнику не хотелось его прервать.
- Так лучше? – с легкой усмешкой поинтересовался он, глядя на довольного блондина.
- Гораздо, - Дейдара улыбнулся и провел пальцами по его волосам. – Мягкие… - заметил он мимоходом. – Раньше жесткие были…
- Тебе не нравится? Хочешь, я переделаю?
- Нет, не надо, - Дей передернуло от мысли о том, что напарник снова будет измываться над своим телом. – Теперь я буду любить такого Сасори. Не меняй ничего больше, ладно?
- Ладно, - успокоил его кукольник. – Мне-то все равно теперь. Просто раз уж ты решил остаться с куклой, то пусть тебе будет максимально комфортно.
- Мне главное знать, что я тебе нужен. – Отозвался мальчишка, пряча лицо на неподвижной груди напарника. – Я привыкну ко всему остальному. Честное слово.
- Нужен, не переживай. – Кукольник погладил Дейдару по голове Приходилось постоянно рассчитывать силу, чтобы нечаянно не причинить ему боль. Но благодарность блондина компенсировала эти неудобства. – Я тебе уже говорил, что ты мне нужен.
Сасори, не напрягаясь, подхватил мальчишку на руки. Встретив удивленный взгляд, он пояснил:
- Ты опять босяком. Я не хочу, чтобы ты заболел, и мы завалили из-за этого какую-нибудь миссию.
- Сасори… - Грубая, неумелая забота напарника приводила Дея в восторг. Он задыхался от гордости при мысли, что все это Сасори делает впервые, только для него. Блондин уткнулся лицом в красные волосы и затих, вдыхая запах смолы и стружек.
Кукольник принес мальчишку в комнату и положил на кровать.
- Ну и напугал же ты меня, балбес, - сказал он, садясь рядом с ним.
- Почему? – Дей прижался к его спине, обнимая за плечи.
- Я вернулся, а тебя не было. Зная твою вспыльчивость и неуравновешенность, я разрывался между двумя вариантами: либо ты пошел разносить по кирпичикам ближайшие деревни, либо покончил с собой. Я волновался за тебя.
- Ты себе не представляешь, как мне приятно это слышать.
А кукольник рассматривал синяки на его руках.
«И он терпит…» - в голове это просто не укладывалось.
- Сильно болит? – Сасори провел пальцем по одному из фиолетовых «браслетов» на его запястье. Мальчишка поморщился.
- Если не трогать, то не очень, - нехотя отозвался он. – Ничего, скоро пройдет…
- Прости…
- А я все думаю, что это у Дейдара с руками! – усмехнулся Кисаме, про которого все уже успели забыть. А он лежал и с завистью наблюдал за этими двумя. – Ничего себе у вас игры!
- Это не твое дело, Кисаме, - голос кукольника утратил абсолютно все оттенки прежней теплоты. Дейдара крепче прижался к нему, прекрасно понимая, что если напарник взбесится, то он не сможет его остановить. – Если ты выспался, то я советую тебе свалить из нашей комнаты.
- Неужели я вам мешаю? – Лицо «рыбины» перекосила злая усмешка, пытающаяся скрыть досаду.
- Мешаешь, - процедил Сасори.
- Дей, а ты тот еще извращенец, если собираешься трахаться с этой куклой.
- Кисаме, заткнись и уматывай, - спокойно произнес мальчишка, еще крепче прижимаясь к напарнику. – Если ты не будешь таким завистливым, то, может быть, Итачи-сан разрешит тебе к себе прикоснуться.
Синелицего перекосило от ярости. Он вскочил, схватил свои вещи и ретировался, громко хлопнув дверью. Дейдара вздохнул с облегчением и успокаивающе погладил Сасори по груди. Потом вспомнил, что тот все равно ничего не почувствует, и перешел к более решительным мерам.
Кукольник слишком увлекся мыслями о том, как он будет делать чучело из этой недоакулы, поэтому не успел сориентироваться. Блондин повалил его на спину и ловко уселся сверху.
- Сасори, забудь о нем! – почти приказным тоном произнес он.
- Если Итачи не грохнет этого придурка, то я сам им займусь!
- Успокойся! – легкие пальцы пробежали по обманчиво невозмутимому лицу марионетки. – Он всего лишь завидует.
- Чему он завидует, ей? – Сасори поднялся и теперь был нос к носу с блондином. – Чему? Твоим синякам? Или моему деревянному телу? Что из этого его привлекает больше? Пусть обращается, я могу предоставить ему и то, и другое!
- Перестань, - мальчишка обнял его. – Он завидует тому, что мы вместе. Тому, что я люблю тебя, а ты позволяешь себя любить. Сам знаешь, что Учихе на него плевать. Вот он и бесится.
- Да, а Итачи угораздило совратить родного брата, теперь он готов забить на весь остальной мир.
- Все так серьезно?
- Я его видел. Он тоже стал куклой. Только у меня есть сердце, а у него больше нет.

Кисаме семимильными шагами несся по направлению к своей комнате. Сказать, что он был зол, значит, ничего не сказать. Он был в бешенстве. Этот проклятый молокосос задел его за живое.
«Итачи будет моим! – он даже щелкнул зубами для подтверждения своих мыслей. – Он позволит к себе прикасаться. Причем очень скоро! Даже немедленно!»
Кисаме застыл у двери своей комнаты. Глубоко вздохнув, он резко вошел и решительно направился к постели, где лежал Учиха. Тот открыл глаза и без всяких эмоций взглянул на напарника. И Кисаме остановился. Как вкопанный. Противная холодная капля пота скатилась по его шее. Нарочито медленно, словно издеваясь. А синелицый все не мог пошевелиться, словно эти омертвевшие глаза пригвоздили его к полу.
Итачи, между тем, наскучило смотреть на испуганного напарника. Он отвернулся и закрыл глаза. Как только это произошло, Кисаме сразу стало легче дышать. Он по крохам собирал свою решимость и боялся, что Учиха посмотрит на него еще раз.
Но юноша вообще потерял к напарнику интерес. Он лежал, перебирая в памяти то, что у него осталось. Ворошил ее, как пепел после пожара, выискивая уцелевшие кусочки. Их было безнадежно мало. Сумасшедшая ночь вычеркнула из его жизни почти все воспоминания о маленьком брате. Пусть это было сделано в целях самосохранения, чтобы не дать ему обезуметь от боли потери. Пусть это дало ему шанс продолжать жить в одиночестве… Он раз за разом спрашивал себя, нужна ли ему такая жизнь? Но пустота внутри не собиралась ему отвечать. Только одна ниточка связывала старшего Учиху с реальным миром. Он знал, что брат найдет его. Пусть захочет убить, пусть будет ненавидеть, но найдет. Рано или поздно они снова встретятся, и, может быть, тогда он сможет вспомнить то, что сейчас неумолимо ускользает от страждущей памяти. Надо просто подождать. Хм… неужели это на самом деле так «просто»?
Кисаме медленно приближался к напарнику. Тот никак не реагировал. Сердце синелицего стучало так сильно, будто собиралось выпрыгнуть на пол.
«Сейчас!» - Кисаме навис над Учихой.
- Итачи-сан… - выдохнул он перед тем, как прижаться к его плотно сомкнутым губам. Ответа не последовало. С таким же успехом можно было целовать надувную куклу. У старшего Учихи от всех стараний напарника осталось только чувство гадливости. Ему было абсолютно все равно, спать с рыбиной или нет: ни тяги, ни особого отвращения к подобному опыту он не испытывал. Даже, пожалуй, стоило уступить. Тогда стало бы гораздо легче работать с этим ненормальным. Итачи хотел отложить решение этого вопроса на потом, но карты легли иначе. Выбирать предстояло сейчас. И несмотря на явные преимущества, он не ответил на поцелуй. Показалось, что если он это сделает, разрушится что-то важное. Учиха явственно ощутил, что если позволит напарнику разделить с собой постель, то потом, когда вернется маленький брат, он не будет знать, что сказать ему..
«Я уже один раз предал его… - мысли были словно чужие. – Больше этого не повторится…»
Кисаме отстранился от напарника и испуганно посмотрел на него. Итачи открыл глаза. Снова рыбину сверлили два Шарингана. Бесцветный голос раздался в комнате и показался погребальным набатом.
- Не смей больше этого делать, Кисаме, - Итачи был совершенно спокоен, только на лице была печать хронической усталости от жизни. – Если ты еще раз прикоснешься ко мне, я тебя убью.
- Но почему, Итачи-сан?! – Кисаме вскочил с кровати и с мольбой посмотрел на юношу. – Я люблю вас! Я сделаю так, как вам понравится! Только позвольте мне…
- Ты мне не нужен, - также бесцветно прервал его Учиха.
- А кто нужен? Кто?! – В порыве бешенства он схватил напарника за плечи и встряхнул. – Этот малолетний щенок?
Это было ошибкой. Запятые в глазах Учихи сложились в угловатую фигуру.
- Тсукиёми, - Кисаме внезапно оказался привязанным к столбу. Под его ногами лежали вязанки хвороста. Уже понимая, что произошло, синелицый нашел взглядом напарника. Юноша медленно приблизился и лениво швырнул зажженный факел на сухие ветки. Те занялись, весело потрескивая.
- Семьдесят два часа, - будничным тоном произнес Итачи, глядя, как языки пламени облизывают ступни рыбины. – Моя личная жизнь тебя не касается. Больше я не буду тебя предупреждать. А теперь, наслаждайся.
Кисаме закричал.

Колыбельная для Саске. Часть 2 (4)Несмотря на то, что тщательно лелеемая ненависть крепла час от часу, Саске все лучше понимал брата. Мальчику было невыносимо скучно.
«Так вот, оказывается, каково это – быть лучшим…» - думал он вечерами, изредка выглядывая в окно. Там, на улице прогуливались то влюбленные парочки, то шумные компании. Саске смотрел на людей, с которыми так любил играть в недавнем прошлом, и ему казалось, что между ними разверзлась пропасть. Он даже не позволил себе улыбнуться. Его лицо все больше теперь напоминало безразличную маску. Иногда его в полголоса сравнивали с братом за холодность. Мальчик кривился, слыша подобный шепот за спиной. И это было единственной разминкой для его мимических мышц.
- Сакура-чан! Ну давай пойдем на свидание! – голос Наруто проникал в комнату, несмотря на плотно закрытое окно. Саске болезненно поморщился. Первое время бывшие друзья звали его с собой гулять, приставали со всякими забавами в перерывах между уроками… А сейчас только глупые девчонки нарушали его одиночество томными взглядами и тоскливыми вздохами. Мальчишки посчитали, что он зазнался. Ну конечно, а что они еще могли подумать? Лучший ученик в своей параллели, единственный выживший из сильнейшего клана в деревне… Задрал нос и не хочет общаться. Его дело. Саске завидовали, что еще больше увеличивало зону отчуждения.
Разве мальчик мог им объяснить, что он должен ненавидеть? Каждую минуту. Ни на мгновение не забывать о мести. Стоит только его ненависти дать трещину, как она рухнет карточным домиком, и Саске больше не сможет ее восстановить. Нельзя вспоминать ласковые руки брата, нельзя вспоминать его хриплый голос и теплые губы. Только предательский лунный свет. Только пятна крови на деревянном полу. Только неподвижные тела родителей.
- Ненавижу тебя, Учиха Итачи! – прошипел мальчик сквозь сжатые зубы. – Будь проклят!
Это была мантра. Изо дня в день. Вместо вечерней и утренней молитвы. А если прошлое тихонько подкрадывалось во сне, то гораздо чаще. Чтобы забыть.
Саске закрыл шторы и, раздраженно передернув плечами, направился к письменному столу, где во множестве лежали книги и свитки. Спать мальчику не хотелось, поэтому он решил еще позаниматься.
Первая горячность, толкавшая его бросить все и мстить брату немедленно, уже прошла. Подходя к делу серьезно, прошлось вспомнить, что Итачи – один из сильнейших ниндзя. Мальчишке, даже не закончившему академию, нечего было и мечтать о победе в этом поединке. Поэтому Саске взялся за учебу руками и ногами.
То, что он уже был лучше сверстников, его не удовлетворяло. Учителя называли младшего Учиху гением, но Саске знал, что проигрывает брату во всем. И это его подстегивало.
«Я стану лучше тебя, Учиха Итачи! – рано повзрослевший мальчик непроизвольно сжал кулаки. – И тогда ты мне заплатишь…»
Голоса на улице не смолкали. То визг девчонок, которых донимал Наруто своими идиотскими выходками, то крики непонятно во что игравших мальчишек. Там, за плотно закрытыми окнами была жизнь, она била фонтаном, плескалась в глазах каждого встречного. А здесь, в этой маленькой полутемной комнате время остановилось, замерло на той самой ночи, когда Саске потерял все. Он сам сознательно заклинивал колесо своей жизни ненавистью, иначе все рано или поздно забудется, отболит, остынет. Если он позволит себе стать прежним маленьким мальчиком, то когда-нибудь обязательно простит брата, поверит самому нелепому его оправданию, как уже было когда-то. Этого просто нельзя допускать. Слишком больно. Слишком жестоко. Слишком обидно. Слишком подло. Да и просто: слишком…
- Заткнитесь! – кричал Саске доносившимся с улицы голосам и закрывал уши ладонями. – Замри! – шептал он стремительно мчащейся жизни. – Остановись…
Мальчик понял, что сосредоточиться уже не получится, поэтому решительно поднялся из-за стола. Не раздеваясь, он повалился на кровать и зарылся лицом в подушку, закрывая уши. Чтобы не слышать.
Ежевечерний ритуал:
- Будь проклят, Учиха Итачи. Ненавижу тебя.
Сон пришел неожиданно быстро. Мальчик, теперь уже не волнуясь по поводу криков с улицы, повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. Лицо его практически не изменилось: та же жесткость, натянутость и безразличие. Если бы Сасори мог его видеть в эти минуты, он определенно заметил бы сходство со старшим Учихой. Но кукольник лежал в своей кровати и расслабленно слушал треп напарника. Сасори было до безобразия хорошо, и он не только не мог, но и не хотел видеть младшего Учиху. Равно как и старшего.
Ну и напрасно, ибо черты маленького Саске внезапно дрогнули, расслабились, превращаясь в обиженную гримаску.
- Где же моя колыбельная, ниисан? – сонно пробормотал он, крепче прижимая к себе подушку.
Хорошо, что тот, другой Саске этого не слышал. Он бы обязательно рассердился.
Мальчик всхлипнул во сне, пробормотал еще что-то и затих. Ночь неслышно проникала в комнату сквозь щель между занавесками. Мягким чернильным облаком обволакивала изредка вздрагивающее хрупкое тельце ребенка. Ночь старалась двигаться как можно медленнее, чтобы отсрочить наступление дня. Не потому, что она так уж ненавидела свет. Нет, вовсе не поэтому! Просто ей не нравилось, как начиналось каждое утро в этой маленькой комнате. Как только первые лучи солнца разбавляли ее мрачные бархатные тона, ночь пряталась под узкой кроватью, среди пыли и клоков паутины, в которой, кстати, жили два крайне не общительных паука. Она сворачивалась там в клубок и ждала, пока этот странный мальчик проснется. Может, хоть раз утром он вспомнит, что шептал в темноте, пока она, ночь, поправляла его одеяло и гладила спутанные волосы?.. Но пока ей не везло. Как только рассвет касался мальчишеских век, твердый голос произносил неизменное:
- Я ненавижу тебя, Учиха Итачи. Я отомщу тебе.
И ночь расстроено выбиралась из своего укрытия и, кивнув угрюмым паукам, уносилась по ветру дымными хлопьями. Уходила, зная, что когда вернется, ее встретит дрожащий одинокий детский голос. Один и тот же вопрос.
- Где моя колыбельная, ниисан?

Сасори с самого утра заперся в мастерской и никого к себе не пускал. Конечно, повода для паники еще не было. В конце концов, ему могло просто померещиться. Это вполне естественно, что сознание, запертое в деревянном теле, истосковалось по прикосновениям и теплу. Ведь уже год прошел с тех пор, как он превратил себя в куклу, а это немалый срок…
Сасори чертыхнулся и раздраженно отбросил инструменты. Решительно ничего не получалось сегодня! Кукловод ненавидел пустую трату времени, а этот день абсолютно безнадежно потерян. Опять мальчишка спутал ему все карты! Даже сейчас ему это удается!
- Черт возьми! Хватит! – злился на себя красноволосый. – Мне всего лишь показалось! Этого просто не может быть, потому что не может быть! Прекрати трепать себе нервы!
Сасори понимал, что лишь пытается себя хоть как-то успокоить. Мысли упорно возвращались к прошлой ночи. Дейдара оказался до безумия упрямым мальчишкой. Даже несмотря на то, что деревяшка ничего не чувствует, он каждый вечер согревал безучастное тело своим теплом, гладил искусственную кожу кончиками пальцев, прижимался с поцелуем к твердым губам… Кукольник удивлялся его упорству, но молчал. Стоило ему только заикнуться о ненужности всех этих действий, Дей обижался не на жизнь, а насмерть. Расстраивать напарника Сасори не хотелось. Пусть поступает, как ему нравится, ведь кукле, в конце концов, все равно. Было. До вчерашнего вечера.
Сасори даже не сразу понял, что случилось. Он просто наслаждался легкими поцелуями неугомонного блондина. Кукольник помнил, как осторожно прижался носом к гладкой мальчишеской щеке и замер, растворяясь в тепле его обнаженного тела. Внезапно идиллия рассыпалась бисером с порванной нитки. Сасори осознал, что все это время его глаза были закрыты. Он не видел, что делает Дей. Он чувствовал…
Мальчишка, слава Богу, ничего не заметил. Он уже мирно посапывал в крепких деревянных объятиях. А в голове кукольника стремительно неслись мысли:
«Все зря… Ничего не вышло. Стоило ли менять тело ради года передышки?! Что произошло? Где я ошибся? Где?! Надо срочно что-то придумать… Надо все исправить. Срочно. Нет. Лучше завтра. Потом… Дей, как тепло…»
Волны давно забытого желания медленно струились по телу. Но Сасори боялся пошевелиться. Только бы не разбудить! Если мальчишка поймет, что напарник снова уязвим, то сведет его с ума… И кукольник не был уверен, что сможет после отказаться от всего этого еще раз.
Неожиданно ставшие нежными деревянные пальцы осторожно перебирали длинные светлые пряди. А он ведь почти забыл, каковы на ощупь эти волосы: мягкий шелк, разметавшийся по подушке. Легкое касание чуть приоткрытых губ. Теплое дыхание замерло на искусственной коже. А мальчишка неожиданно улыбнулся и теснее прижался к напарнику. Кукольник замер. Прошла долгая томительная минута ожидания. Нет, не проснулся. Можно выдохнуть. Обычно дышать его просил Дейдара, иначе ему казалось, что он спит с поленом. Сасори прекращал это бессмысленное занятие, как только мальчишка засыпал. А сейчас ему хотелось дышать, хотелось снова чувствовать себя живым. Наверное, это тепло Дея так действует на него…
Последнее, что сделал красноволосый, это поцеловал напарника в макушку. А утром, едва Дейдара открыл глаза, ушел, сославшись на кучу работы. Было видно, что мальчишка расстроен. Но это только подстегнуло кукольника.
И вот, весь этот день он провел в мастерской. Сидел, пытаясь определить, что же все-таки произошло. Он сейчас не чувствовал запах ни лака, ни стружек. Пальцы с глухим стуком ударялись о деревянные бруски… Никаких ощущений. Как раньше.
Значит, показалось? Почему-то стало невыносимо обидно. Так хотелось снова хоть разок отдаться власти ловких мальчишеских рук, позволить ласкать себя… а потом войти в податливое трепещущее тело, снова сделать его своим, только своим, видеть лихорадочный блеск голубых глаз и слышать, как пересохшие губы шепчут его имя…
В дверь постучали.
- Кто там? – раздраженно крикнул Сасори и напрягся, услышав ответ.
- Сасори-сан, вы снова меня не пустите? – Дей приходил уже не в первый раз. Кукольник не давал ему переступить порог. Почему? Он не мог точно назвать причину: то ли боялся, что почувствует его прикосновения, то ли, наоборот, что не почувствует… В общем, боялся. – Откройте, Сасори-сан, пожалуйста…
- О, Дейдара! – Это голос Хидана, и, судя по всему, он опять что-то жрет. – Ты снова скулишь под дверью! Лихо Сасори тебя дрессирует! – Смех окончательно вывел кукольника из состояния нерешительности.
Он быстро поднялся и рывком открыл дверь. Так и есть: Хидан запихивает в рот остатки пряника, а блондин угрюмо смотрит на него.
- Хидан, я могу заняться и твоей дрессировкой тоже, - с плохо скрытой угрозой сказал Сасори. – Кукол – зомби у меня еще не было!
- Да ладно тебе! – Усмехнулся мазохист. – Я ж пошутил!
- Иди шутить в другом месте!
- Блин, ну не нервничай ты так! – Хидан извлек откуда-то еще один пряник и продолжил уже с набитым ртом. – Знаешь, почему я всегда такой невозмутимый? Потому что Великий Дзясин…
- Хидан!!!
- Ой-ей… Какузу опять чем-то недоволен… - пробормотал мазохист.
- Сволочь, куда ты дел мои деньги?!
- Куда дел, куда дел… - он всплесну руками. – Деньги не должны лежать просто так, верно? – Хидан заговорщицки подмигнул кукольнику.
- Иди сюда, смертник! – Казалось, что Какузу слышно даже за пределами пещеры.
- Ох, ладно… Пойду получать заслуженную кару. Наверняка он мне что-нибудь оторвет! – Хидан блаженно улыбнулся, в предвкушении потирая руки. – Какузу, я иду к тебе! – Он скрылся за поворотом.
- Извращенец, - усмехнулся Дей.
- На себя посмотри! – отрезал Сасори, пропуская мальчишку в мастерскую. Как только кукольник закрыл дверь, напарник повис у него на шее. Светлые пряди легко мазнули по холодной щеке… Слабый запах меда стремительно ворвался в деревянные ноздри. Влажное дыхание обволокло мочку уха.
- Я так соскучился, Сасори… - бормотал Дейдара, а кукольник с наслаждением ощущал, как тонкие пальцы мальчишки путаются в его волосах.
«Не показалось… - он не знал, смеяться ему или плакать. – Надо что-то придумать… Надо доделать Хируко… Спрятаться внутри и не выходить. Да, так и сделаю. Но сейчас-то можно… Хоть немножко… Дей, ну поцелуй же меня наконец!»
Мальчишка, словно прочитав мысли напарника, потянулся к его губам. Как всегда, сначала согрел, а потом принялся целовать. Сасори еле удерживал себя от неумолимого желания взять блондина прямо здесь. Хоть на операционном столе, хоть на каменном полу… Все равно. Только бы снова ощутить пьянящий восторг близости.
Сасори видел, что напарник тоже изнемогает от желания. В принципе, недостатка в сексе Дейдара не испытывал даже сейчас. Кукольник специально для него прибавил к своему телу еще одну ненужную деталь. Иногда мальчишке действительно нравилось. Сасори вздохнул при мысли, что сейчас бы понравилось им обоим…
Нельзя. Тогда Дей догадается обо всем и больше не даст марионетке возможности ускользнуть из своих объятий. «Терпи, Сасори-сан, терпи…»
То, что ночевать в комнате сегодня нельзя, кукольник прочувствовал тоже. Он осторожно отстранил напарника и твердо сказал:
- Дей, иди. У меня правда много работы.
- Неужели так много? – расстроено протянул тот.
- Да, ночевать я тоже сегодня не приду.
- Но, Сасори…
- Без «но»! – прятать досаду за раздражение было легче всего. – Я должен закончить к утру.
- А можно мне посидеть с тобой? – Надежда в голосе просто обескураживала.
- Нет, Дей. Ты будешь меня отвлекать. – И добавил уже мягче: - Не обижайся, глупый. Как только освобожусь, я сразу приду к тебе. Думаешь, что скучать я тоже разучился?
- Я буду ждать тебя, Сасори, - Дейдара улыбнулся и, легко прикоснувшись к губам напарника на прощание, вышел из мастерской.
Сасори тяжело вздохнул и принялся доделывать Хируко.
Кукольник точно знал, что мальчишка обидится. Он не видел возможности этого избежать, поэтому его интересовало, как сильно его новое перевоплощение заденет Дея.
- Что за черт?! – испуганно вскрикнул блондин следующим утром, увидев у кровати непонятно что.
- Уже не узнаешь? – голос Сасори звучал теперь еще глуше, чем раньше.
- Сасори? Что ты с собой сделал? – Дейдара вскочил с кровати и начал нарезать круги около Хируко.
- Это мое последнее произведение! – Надо было постараться и изобразить гордость в голосе. – Хируко – защитная марионетка. Теперь я практически полностью неуязвим, ни один противник не сможет меня достать. – Сасори понимал, как глупо это звучит со стороны, но не мог подобрать других слов.
- Я тоже… - обреченно выдохнул мальчишка, плюхаясь обратно на постель. – Зачем, Сасори? – Блондину было больно. Почти привык, почти смирился… Ну почему опять? За что?
- Так было нужно, Дей, - в глухом голосе звенела усталость. От чего?
«Устал убегать, Сасори-сан?» - внутренний голос снова напоминал Учиху. Кукольник поморщился.
- Кому нужно?
- Мне.
Горькая усмешка искривила мальчишеские губы. В душе кукольника внезапно стало пусто. Тянулись минуты, а напарник все молчал.
«Твою мать! – взвыл Сасори про себя. – Это мое тело! Мое! Я делаю с ним все, что хочу! Черт, почему ж так погано на душе?.. Дей, да скажи же хоть что-нибудь!»
Хотелось, чтобы он кричал, колотил руками по деревянной кукле, метался из стороны в сторону… Тогда все было бы в порядке вещей. А такой Дейдара – подавленный и молчаливый – был страшнее всего.
Мальчишка так и не произнес ни звука. Тишину нарушил только скрип двери, когда блондин вышел из комнаты. Он брел по коридору и ему очень хотелось умереть.
В эту ночь он впервые спал в своей кровати. Впрочем, как и во все последующие. Один.

Уже два года прошло, а тут так ничего и не изменилось. Ну, за исключением хокаге, разумеется. Кроме этого все было по-старому: сновала детвора, лаяли собаки, скучала у ворот неразлучная парочка оболтусов – Изумо и Котетсу… Казалось, что деревня проспала его уход, а когда проснулась, то даже не обратила внимания на пропажу. Стало немного обидно. Значит ли это, что он был не так уж необходим Скрытому Листу? Или же, напротив, эта поразительная невнимательность говорит о том, что его сила была деревне занозой в пальце, избавившись от которой, все только вздохнули с облегчением?
Хотя, пожалуй, этот вопрос не так уж сильно волновал старшего Учиху. Скорее, это было праздное любопытство, не больше. Где-то там, за массивными воротами точно есть человек, для которого его уход не остался незамеченным. Человек, который помнит, что Учиха Итачи существует. И даже больше: не просто помнит, а жаждет встречи. Маленький брат.
Он заметно вырос за прошлый год. Видно, что тренируется, не покладая рук, чтобы когда-нибудь убить непутевого старшего брата. Он даже освоил Чидори. Хорошо, что его сэнсэем стал Какаши-сан… Но все равно, мальчик еще слишком слаб, чтобы тягаться с преступником Учихой Итачи.
Юноша улыбнулся, вспомнив встречу с Саске год назад. Тогда они с Кисаме явились в деревню за Девятихвостым. Мальчишка следил за ними, когда они покинули Скрытый Лист. Он даже пытался драться! Глупый маленький брат… Пришлось играть выбранную роль до конца, хотя, видит Бог, рукам хотелось ласкать мальчишеское тело, а не причинять боль.
Теперь Итачи завернул в деревню без всякой миссии. Кисаме что-то лепетал про большой крюк и гнев Лидера, но одного взгляда хватило, чтобы он больше не раскрывал рта. И вообще, напарник стал удивительно послушен после посещения мира Бога Луны. Это не могло не радовать. Кисаме даже не спросил, зачем они пришли к родной деревне Учихи. То ли боялся, то ли догадывался. А, неважно. Главное сейчас – убедиться, что маленький брат в порядке. Итачи решил, что если он будет видеть Саске раз в год, то ничего страшного не случится. А ему самому будет гораздо спокойнее. Тем более, что за прошлый год братишка удивительно сблизился с этим лисенышем… Итачи очень хотелось убедиться, что эта дружба не вылилась в нечто большее… Да, все-таки он был очень ревнивым старшим братом.
За спиной, отвлекая Учиху от созерцания родных пенатов, кашлянул Кисаме.
- Вы хотите пойти туда, Итачи-сан?
- Да, мне нужно кое-что узнать, - лениво отозвался юноша. – Ты будешь ждать меня здесь.
- Но, Итачи-сан! Я…
- Не обсуждается, Кисаме, - Учиха повернулся и слегка раздраженно посмотрел на напарника. – Я не собираюсь драться. Накину личину, узнаю то, что мне нужно, и вернусь. Или ты сомневаешься в моем мастерстве? – Бровь юноши изогнулась в знак удивления.
- Нет, Итачи-сан, конечно нет! – поспешил ответить Кисаме. – Я буду ждать вас.
- Именно это я и сказал минуту назад, - устало вздохнул Итачи, направляясь к деревне. – Пора научить тебя соглашаться без возражений…
Кисаме не стал спрашивать, как именно напарник собирается его учить, но понял, что приятного в этом будет мало. Он досадливо щелкнул зубами и опустился на траву. Правда, уже через мгновение он расхаживал по холму взад и вперед, яростно размахивая руками.
- Какого черта его понесло в деревню? – Учиха редко вступал с напарником в дискуссии, поэтому Кисаме научился разговаривать сам с собой. – Какую информацию и от кого он собирается там получить? Насколько я помню, в Листе нет наших шпионов… Неужели Итачи-сан предатель? – Нет, эта мысль показалась ему слишком далекой от реальности. А даже если и так, то Скрытый Лист ничего не мог противопоставить организации. По крайней мере, сейчас, когда они только-только перевели дух после стычки с Орочимару… - Нет, это ерунда. Ни он сам, ни его приятели, а именно этот чертов Сасори, ни разу не вызывали подозрений. Тогда что?.. – Внезапно рыбину осенило. – Ну конечно! Этот щенок! Неужели Итачи-сан пошел навестить его?! – Кисаме заскрипел зубами от злости. – Это из-за него Учиха меня отталкивает! Все из-за этого мерзкого Саске! Как жаль, что мне не удалось убить его еще тогда, в беседке! Проклятье!.. – Синелицый остановился и, оперевшись на меч, погрузился в размышления. Главным вопросом на повестке дня было следующее: как добраться до младшего Учихи и откусить ему голову? Ничего дельного на ум не приходило, одни проклятия и непечатная лексика.
Тем временем Итачи уже вошел в деревню. Изумо и Котетсу приветливо махнули ему рукой и через секунду уже забыли о его существовании. Учиха улыбнулся и двинулся дальше, надежно скрываясь за созданной иллюзией. Пока он бесцельно брел по улице, так как не знал, где теперь живет его маленький брат. Но это могло слишком затянуть вылазку… Итачи не оставалось ничего другого, как спросить у кого-нибудь, где можно найти Саске.
Прямо по курсу был цветочный магазин Яманако. Учиха вошел, о чем немедленно возвестил висящий над дверью колокольчик. Из глубины магазина через мгновение вышла девочка – очевидно, дочка хозяев – с длинной светлой челкой на пол-лица.
«О, черт… Надо не забыть сообщить Дейдаре, что он популярен у девушек!» - усмехнулся Учиха. Но тут же опомнился и собрался.
- Добрый день! – Девочка лучезарно улыбнулась. – Я буду рада предложить вам самые лучшие цветы в деревне!
- Великолепно! – Иллюзия так изменила голос, что Итачи слегка поморщился. – Тогда скажите, милая леди, какой цветок можно подарить одной очаровательной девушке?
- Хм… - Блондинка на минуту задумалась, а потом уверенно выбрала чайную розу. – Вот, пожалуй, этот. Любая девушка будет польщена, если вы сравните ее с ним.
- Тогда, с вашего позволения, я хотел бы преподнести этот цветок вам!
Лицо девушки залила густая краска. Она смущенно опустила глаза. А Учиха отрешенно подумал, что ему никогда не нравились блондинки.
- Как вас зовут, милая леди?
- Ино, - все еще краснея, отозвалась девочка.
- Чудесное имя! Скажите мне, милая Ино, могу ли я рассчитывать на вашу помощь? – Девочка насторожилась, и Итачи невольно испытал к ней уважение. – Дело в том, что я кое-кого ищу…
- Всего-то? – Ино расслабилась, и уважение к ней сразу же испарилось. – А кто вам нужен?
- Я ищу Учиху Саске.
Девочка побледнела так быстро, что теперь насторожился Итачи.
«Что случилось с маленьким братом?» - он еле удерживался от желания встряхнуть девчонку, чтобы она соображала быстрее.
- Его сейчас все ищут, - угрюмо ответила Ино. – Несколько дней назад он ушел из деревни. Больше мне нечего вам сказать. Извините.
Девочка убежала, а Учиха остался стоять, как громом пораженный. Он не думал, что маленький брат станет беглым нинзя так скоро.
«Куда он направился? – Судорожно думал Итачи, покидая цветочный магазин. – Где же ты теперь, Саске?»
Юноша брел к выходу из деревни какими-то закоулками. Внезапно он услышал обрывки разговора, которые заставили его притормозить. Итачи подкрался чуть ближе и замер, прячась в буйной зелени кустов.
На каменной скамейке сидели двое: мальчик в идиотском зеленом костюме и розововолосая девочка. Рядом с лавкой стояли костыли, очевидно, паренек находился не в лучшей форме. В девочке, горько рыдающей по какому-то поводу, Учиха безошибочно узнал Сакуру – яростную поклонницу его брата.
А между тем, странный толстобровый мальчик продолжал ее утешать:
- Успокойся, ну пожалуйста! Наруто ведь пообещал тебе! – «Наруто – это Лис, - про себя отметил Итачи. – Это уже интересно…» - Ты же его знаешь! Он для тебя – хоть луну с неба! А значит, он обязательно вернет Саске!
- Мне страшно, Ли… - Сакура явно не собиралась прекращать рыдания. – Я боюсь, что Саске не захочет возвращаться. Он был такой странный в последнее время. Даже дрался с Наруто! Они бы поубивали друг друга, если бы Какаши-сэнсэй не успел их разнять… Я боюсь, что они снова начнут выяснять отношения, когда Наруто его найдет!
- Нет, упокойся, Сакура! – Ли уже сам пребывал в отчаянии, так как не видел конца слезам девочки. – Наруто сделает все возможное, чтобы этого не случилось! Он ведь любит Саске, как брата!
Учиха скривился. «Ну, какие еще будут сюрпризы?» - раздраженно подумал он.
- Наруто – да! – всхлипнула Сакура. – Но разве ты думаешь, Ли, что Саске так просто согласится вернуться, отказавшись от силы, которую ему обещал Орочимару? Наруто обязательно придется заставлять его, и тогда…
Дальше Итачи не слушал. Он выбрался из укрытия и поспешил прочь из деревни, переваривая полученную информацию.
«Значит, маленький брат сбежал из Скрытого Листа в поисках силы… Это хорошо, так как значит, что Саске не забыл о своей ненависти и рано или поздно найдет меня, чтобы отомстить. Но, с другой стороны, теперь я не могу наблюдать за ним… - Учиха нахмурился. – Ладно, это не фатально, в конце концов. Что у нас дальше? Ага, он ушел к Орочимару, который пообещал ему силу и который, несомненно, его обманет. Он хочет использовать Саске в своих целях, причем я, кажется, знаю, в каких. В любом случае, ничего хорошего от этого змея ожидать нельзя. Значит, братишка в опасности. Что еще? Ах, да! Девятихвостый отправился его спасать и, как считают эти детишки, он его обязательно найдет… А моя конечная цель по плану Лидера-самы – непосредственно демон.
Значит, загоняя лисицу, я параллельно смогу выйти на Орочимару, который стоит поперек горла всей организации. И пока гневные члены Акацуки будут рвать отступника на тряпки, я смогу найти брата…» - более или менее стройная версия планов на будущее немного успокоила Итачи. Но слишком уж гладко все выходило: трех зайцев одним ударом… Учиха лучше других знал, как все оборачивается, когда гоняешься сразу за несколькими зайцами…
- Я уже начал беспокоиться, Итачи-сан! – Кисаме вскочил с травы, на которой сидел все это время.
- Все в порядке… - рассеянно ответил юноша. – Идем, у меня есть информация для Лидера-самы.
- Что-то случилось? – Кисаме настороженно вглядывался в лицо напарника.
- Если я не ошибаюсь, то у нас есть отличная возможность расправиться с Орочимару…
«Значит, щенок тут не при чем?! – с облегчением вздохнул Кисаме. – Значит, Итачи-сан трудился на благо организации! И никаких личных мотивов!»
«Надеюсь, что мы найдем Орочимару раньше, чем маленький брат успеет пострадать… - думал Учиха, отрешенно слушая восторженную чушь, которую нес напарник относительно его, Итачи, хитрости и коварства. – Если эта змея прикоснется к Саске, я заставлю ее подавиться собственными потрохами! Дождись меня, маленький брат…»

- Ты опоздал! – голос из темноты раздался так неожиданно, что Кабуто вздрогнул.
«Проклятье! – скривился он, - никак не привыкну к этому мальчишке! А пора бы уже…»
- Как ты смеешь разговаривать с Орочимару-самой в таком тоне? – возмущению юноши не было предела.
Младший Учиха, как обычно, проигнорировал его гневный возглас и продолжил требовательно смотреть на саннина. Кабуто страшно бесило, что с ним обращаются, как с мебелью. И он даже уже приготовился высказать все, что думает по этому поводу, но Орочимару-сама остановил его небрежным жестом. Юноша снова проглотил обиду и продолжил молча копить ненависть к этому грубому самоуверенному выскочке.
«И что сэнсэй в нем нашел? – раздраженно думал Кабуто. – Чем я хуже? Только из-за отсутствия Шарингана он мной пренебрегает? Ничего, паршивец, - очкарик бросил очередной злобный взгляд на вальяжно развалившегося в кресле Саске, - рано или поздно ты допустишь ошибку, и я смогу тебе отомстить. Я не позволю тебе занять мое место рядом с сэнсэем!»
- Расслабься, Кабуто, - Орочимару, улыбаясь, смотрел на младшего Учиху. Юноша скрипнул зубами и, чуть поклонившись, пулей вылетел из зала, на ходу раздраженно поправляя очки.
- У нас были небольшие проблемы, - продолжил саннин, медленно приближаясь к Саске, - поэтому я немного задержался.
- Почему это должно меня волновать? – Лицо младшего Учихи было непроницаемо. Эта абсолютно взрослая серьезность на мальчишеском лице веселила Орочимару больше всего.
«Очаровательный малыш, - все еще улыбаясь, он приподнял лицо Саске за подбородок и скользнул холодными пальцами по гладкой щеке. Учиха внутренне съежился: руки Орочимару всегда были холодными и какими-то скользкими. – Совсем скоро твое тело будет моим. А пока можешь поиграть в хозяина положения. К тому же Кабуто забавно злится по этому поводу…»
- Я не могу тратить время на то, чтобы дожидаться тебя! – мальчишка тряхнул головой, сбрасывая чужую руку. – Мне дорога каждая минута!
- Да-да, я помню, - лицо саннина изобразило искреннее раскаяние в проступке, - что ты должен стать сильнее брата… Не волнуйся, ты уже почти у цели. Думаю, что тебе говорили, что ты очень способный мальчик…
- Хватит болтать, Орочимару, - Саске резко поднялся. – Идем тренироваться.
- Неужели ты даже не дашь мне передохнуть с дороги? – скользкие руки пробежали по стройному мальчишескому телу.
- Нет, ты должен был думать об этом раньше, - Учиха направился в зал для тренировок.
- Хорошо, Саске-кун, - улыбка словно приросла к тонким губам саннина, - как скажешь.
Орочимару жил сладким предвкушением с тех самых пор, как заполучил младшего Учиху. Пока он не трогал мальчика, создавая иллюзию честной игры. А вот когда придет время менять тело… Тогда он заставит мальчишку расплатиться за высокомерие и грубость. И плевать, что это не Итачи! Они немного похожи, кстати… Да и это будет прекрасный способ насолить старшему Учихе. Он ведь не просто так оставил маленького братца в живых?! Значит, ему должно быть не очень приятно знать, что его драгоценный Саске перед тем, как отдать свое тело Орочимару, подставлял ему задницу. А уж он-то постарается, чтобы старший Учиха об этом узнал! Причем с подробностями! Саннин, потирая руки, отправился следом за мальчиком. И на душе у него было легко и приятно, как у праведника.
Чего нельзя было сказать о младшем Учихе. Он так и не смог подавить желания умыться. Но даже после того, как он растер лицо полотенцем, его не оставляло ощущение, что кожа все еще липкая и холодная от прикосновения Орочимару. Саске уже не был так наивен, как раньше. Он прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется телом расплачиваться за силу, обретенную здесь. С одной стороны, Учиха знал, на что идет ради мести, но с другой – мальчишке было тошно от одной мысли о сексе с этой змеюкой.
«Пусть Кабуто его развлекает! – зло думал он, слоняясь по залу в ожидании саннина. – Этот очкарик, по-моему, спит и видит себя рядом с Орочимару! Я не претендую, честное слово!»
И недавно Саске посетила мысль о том, что отвратительного акта вполне можно избежать. Саннин сам сказал, что передал ему почти все, что мог. Значит, выждав благоприятный момент, можно помахать сэнсэю ручкой и отправить его к праотцам. Это как раз будет замечательной проверкой для его сил. А потом можно отправляться на поиски Итачи.
Саске мимолетно улыбнулся своим мыслям, а потом повернулся к вошедшему Орочимару.
«Скоро», - подумал саннин.
«Скоро», - подумал Саске.
- Начнем?

- Вот гадство! – возмущенно воскликнул Дейдара, взирая на абсолютно раздолбанную пещеру. – И после этого меня смеют обвинять в страсти к разрушениям! Сасори, оказывается, тоже не прочь разнести все в клочья. – Юноша, осторожно обходя разбросанные булыжники, приближался к бывшему входу. – Ну и где же наш виновник торжества?
- Ой, что делается! – Дейдара испуганно подпрыгнул и уставился на непонятно откуда взявшегося Тоби. – Я такого разгрома в жизни не видел!
- Тебя-то тут и не хватало для полного счастья… - пробурчал блондин, сверля взглядом идиотскую маску собеседника.
- А где же тело Казекаге? – Тоби прыгал вокруг Дея и излучал ничем не обоснованную радость.
- Считай, что я великодушно отдал его на захоронение Скрытому Листу, - юноша поморщился. Не хватало еще рассказывать о своей неудаче этому недоумку! – Все равно демона мы уже вытащили.
- А что у тебя с руками? – не унимался Тоби. – Раньше их, кажется, было больше.
- Сделай одолжение: заткнись! – Если бы у Дею было чем, он бы обязательно придушил это ходячее недоразумение. К сожалению, обе его руки отсутствовали стараниями Гаары и Какаши.
- Ладно, ладно! – затараторил Тоби, поднимая руки вверх в знак примирения. – Не обижайтесь! Я не хотел вас сердить! Честное слово.
Весь этот треп действовал блондину на нервы. Его страшно мутило от потери крови, а колени подгибались от слабости. Первый шок прошел, да и азарт битвы поутих. Другими словами, никаких барьеров для боли не осталось, поэтому сейчас она пронзала тело при каждом движении. Ключевой задачей было не потерять сознание. Кто знает, чего можно ожидать от этой обезьяны в маске? Чего-чего, а доверия Дей к Тоби явно не питал.
И вообще! Сначала надо найти Сасори. Что-то его не видно… Хотя, что может случиться с этим бревном?! Разве что на доски распилят…
Мальчишка двинулся к пещере, а Тоби запрыгал перед ним. Мда… разрушения были колоссальные… Даже пол в мозаику превратили! Что-то мерзко хрустит под ногами. Дейдара нагнулся и увидел, что это обломки марионеток Сасори.
«Хм… Кажется, его коллекция сильно сократилась…» - рассеянно подумал Дей.
- Смотрите! – заверещал Тоби откуда-то сбоку. – Тут все засыпано серым песком! Интересно, откуда он взялся?
«Даже так? – мальчишка был погружен в свои мысли, поэтому оставил его без ответа. – Значит, Сасори пришлось использовать куклу Третьего Казекаге? О, причем не только использовать… - Блондин пнул ногой оторванную голову марионетки. – Жаль, Сасори очень ею дорожил… Хорошая была кукла… Неужели старуха и девчонка оказались так сильны?»
Валявшийся неподалеку хвост Хируко заставил Дейдару нахмуриться. Теперь он всерьез беспокоился за напарника.
«Да где он, черт возьми?! – мысли неумолимо путались в голове. Тело била крупная дрожь, а капли пота со лба застилали глаз. А стереть их было нечем. В общем, ситуация нравилась блондину все меньше и меньше. – Что за идиотские игры в такое неподходящее время?»
- Сасори! – крикнул Дей и досадливо скривился. Голос дрожал и звучал так жалко, что можно было идти собирать милостыню. Он бы в этом наверняка преуспел.
- Смотрите! – Рядом возник Тоби.
- Ну что тебе еще?!
- Я нашел Сасори! – Казалось, что он лопнет от восторга. – Только он мертвый! Интересно, Лидер-сама позволит мне стать вашим напарником? А можно мне у Сасори кольцо забрать? Ему ведь оно больше не нужно, верно?
До Дейдары медленно доходил смысл сказанного.
- Что ты несешь, придурок? – внезапно разозлился он. – Эту чертову куклу нельзя убить!
- Но он мертвый! – Сейчас Тоби был похож на ребенка, который обижен тем, что ему не верят. – Вон он лежит. Да нет, дальше! Рядом с теми куклами!
Мальчишка, чертыхаясь, направился в нужную сторону. Свет мерк перед его единственным глазом, поэтому он то и дело спотыкался. Казалось, что он идет уже целую вечность.
- И где?! – раздраженно крикнул он. И замолчал, потому что внезапно увидел, где именно. Сасори лежал между двумя марионетками, очевидно, принадлежащими его бабке. Дей не помнил таких кукол у напарника.
- Сасори, поднимайся! – устало скомандовал блондин, слегка толкая тело ногой. – Нашел время валяться!
Тем не менее, кукольник не подавал признаков жизни.
- Я же говорю, что он умер! – Тоби прыгал вокруг, хлопая в ладоши. – Наконец-то меня примут в Акацуки!
- Умолкни! – Дейдаре стало не по себе. Он привык считать Сасори неуязвимым. А теперь ему было по-настоящему страшно. – Сасори, твою мать, хватит придуриваться!
- Да посмотрите же! – Тоби дергал блондина за край плаща с редкой настойчивостью. – Они же ему сердце проткнули! Так можно я себе кольцо возьму?
Дей с ужасом смотрел на острия мечей, торчавшие из груди напарника. Насквозь пробитое в двух местах сердце – единственное, что было живого в этом теле. Некоторое время блондин в оцепенении стоял над трупом, потом колени подогнулись, и он неуклюже опустился рядом.
- Так можно мне его снять? – Тоби склонился к самому лицу мальчишки, ожидая ответа.
- Убирайся к дьяволу! – взорвался Дей, и тот испуганно отпрянул. – Исчезни, чтоб я тебя потом долго искал и не смог найти! Убирайся!
- Ладно, ладно… - пробормотал Тоби, поспешно ретируясь к выходу. Но Дейдара уже забыл о его существовании. Он смотрел на тело напарника и боялся поверить в его смерть.
- Сасори-сан… - неуверенно произнес он, всем телом подаваясь вперед. Ему так хотелось прикоснуться к его волосам, провести пальцем по щеке… И плевать, что он не почувствует! Вдруг бы он очнулся… Это хорошо, что он снова такой. Хируко часто снилась мальчишке в кошмарах. Теперь бы они снова смогли спать вместе… - Сасори-сан, вставайте, пожалуйста! Я не верю… - Блондин был на грани истерики. – Я не верю! Сасори-сан, это неправда! Откройте глаза… Ну же, Сасори… Не молчи! Сасори… Я не хочу так! Неправильно! Это все неправильно… Так не должно было случиться. Ты не можешь умереть, - шепот то и дело прерывался всхлипами. Слезы капали на плащ, расплываясь мокрыми пятнами. Дей уже не видел перед собой тело напарника. Все вокруг плыло от слез и слабости. Тошнота мерзким комом подкатывала к горлу. В голове бешеной каруселью неслись мысли. Блондину хотелось кричать от боли и бессилия что-то изменить. Он опустил голову и замер.
- Сасори…
Кто-то подошел сзади, но оборачиваться не хотелось. Наверное, Тоби вернулся. Все равно, в общем-то. Чужое прикосновение вывело Дейдару из оцепенения. Он испуганно оглянулся и окончательно перестал что-либо понимать.
- Сасори-сан?.. – голос срывался и дрожал. А кукольник смотрел на напарника и улыбался.
- Дей, ты меня поражаешь, честное слово! – Притворно вздохнул он. – Оставил тебя одного совсем на чуть-чуть, а тебе уже оторвали вторую руку! Вот что с тобой делать?
А мальчишка все смотрел на него. Кукольник протянул руку и осторожно прикоснулся к мокрому лицу. Привычным движением отодвинул длинную челку и недовольно взглянул на камеру, которая теперь была вместо глаза напарника. Ему с самого начала не нравилась эта затея, но Дей же упрямый, как осел. Его любимым аргументом было: «Почему тебе можно, а мне нет?!» После этого спор обычно заходил в тупик. Ладно, в сущности, это не так страшно. Сасори вытер слезы с мальчишеской щеки тыльной стороной ладони и поднялся на ноги, увлекая блондина за собой.
Парня так качало, что пришлось обнять его, дабы сохранить в вертикальном положении. Кукольник упивался нахлынувшими ощущениями. Он снова чувствовал тепло этого хрупкого тела, снова мог прижимать его к себе… Казалось, что он может простоять так целую вечность.
- Сасори… - мальчишка потихоньку оправлялся от шока. – Я думал, что они тебя убили… Я так испугался…
- Все хорошо, Дей, - бормотал кукольник, вдыхая слабый медовый запах светлых волос. – Со мной все в порядке. Они тоже думают, что убили меня, но я снова подсунул им куклу. Это была моя лучшая копия. Я готовил ее, как последний козырь. Вот и пригодилась. – Красноволосый осторожно водил рукой по спине напарника. – Я навел их на след моего шпиона у Орочимару. Теперь осталось Учихе сесть на хвост этой компании, и они найдут логово змея.
- Я боялся, что ты умер… - прошептал Дейдара, и кукольник понял, что его монолог был пропущен мимо ушей. Он улыбнулся.
- На мне ни царапины, чего нельзя сказать о тебе. Давай поищем Какузу, чтобы он тебя заштопал. Идем… - сделав пару шагов, Сасори убедился, что сам блондин передвигаться не в состоянии. Тогда он осторожно взял его на руки и пошел к другому входу в пещеру, ибо разгребать этот не было ни времени, ни желания.
- А где старуха и девочка? – тихо спросил Дей, опуская голову на плечо напарника.
- Бабуля точно уже умерла, а девчонка оказалась довольно проворной… Они даже Хируко сломали.
- Хорошо, что сломали, - мальчишка слабо улыбнулся. – Я готов поставить им памятник за то, что они вытащили тебя из этого чудовища. Ты ведь не будешь его ремонтировать, правда?
- Правда, - успокоил его Сасори.
- Слава Богу! Я знал, что когда-нибудь и на моей улице перевернется самосвал с пряниками!..
- Смотри, чтобы рядом с твоими пряниками не оказалось Хидана, а то ты рискуешь не успеть их попробовать! А, по-моему, Хируко была замечательной куклой. Эй-эй, е теряй сознание! Ну, прямо как кисейная барышня!
- Я ничего… - мальчишка еле шевелил губами. – Мне просто немного больно…
- Прости, - Сасори, на самом деле, удивлялся, что Дей держится так долго. Он старался идти потише, чтобы не причинить ему еще больше боли.
- Хорошо, что они сломали эту куклу, - снова повторил блондин. – Я соскучился по тебе. Сасори, обещай, что ты больше не спрячешься от меня!
- Ты неисправим, - улыбнулся кукольник. А потом тело напарника резко обмякло в его руках.
«Все-таки отключился, - нахмурился Сасори и зашагал быстрее. – Ладно, так ему хотя бы не больно…»
Он принес мальчишку в мастерскую и положил на операционный стол.
- Нет, Дей, я больше не спрячусь… - тихо произнес кукольник, легко прикасаясь к приоткрытым губам мальчишки своими. – Сколько можно убегать? Итачи был прав с самого начала. Мне нужно было просто позволить себе любить тебя. Как же я много у нас отнял, Дей!.. – еще один поцелуй. – Мы все исправим, я обещаю тебе. Только надо выкарабкаться из всего этого. Потерпи…
Кукольник направился на поиски Какузу.

Кабуто волновался, просто не находил себе места. Естественно, ведь Орочимару-сама чувствовал себя все хуже и хуже! Он уже неделю твердил сэнсэю о том, что надо менять тело, ибо отторжение идет слишком активно, но тот отмахивался от верного ученика, говоря, что еще не время.
«Ну как же не время?! – возмущался очкарик про себя, потому что спорить с Орочимару было невозможно. – Он уже еле ходит! Так у него может не хватить сил на перенос сознания!»
Но саннин ничего не хотел. Расстроенный Кабуто превратился в его вторую тень, чтобы немедленно придти на помощь, если что-то случится. Против этого Орочимару ничего не имел. Он всю жизнь чертовски любил внимание, поэтому Кабуто был для него просто находкой во всех смыслах. Не раз саннин, ехидно улыбаясь, благодарил Сасори за столь способного мальчишку.
И, наконец, Боги услышали моменты очкарика. Уже вечерело, когда сэнсэй вошел к нему и велел готовить все к операции. Кабуто чуть не бросился к нему на шею в припадке радости, но вид саннина охладил его пыл. Да и сам Орочимару вряд ли бы оценил подобную инициативу.
- Позвольте, я провожу вас в операционную, - предложил юноша, придерживая сэнсэя под локоть.
- Нет, Кабуто, - голос саннина не изменился, хоть и звучал несколько тише обычного. – Сначала я навещу нашего маленького Саске… Он мне кое-что задолжал.
- Орочимару-сама, - возразил очкарик, - не думаю, что это хорошая идея. Вы сильно ослаблены…
- У меня достаточно сил, чтобы свернуть тебе шею! Будешь знать, как указывать мне!
- Простите, сэнсэй… - пробормотал Кабуто, направляясь к комнате младшего Учихи.
Саске уже готовился ко сну, когда к нему без стука вошли очкарик и Орочимару. Мальчишка, как всегда, бросил презрительный взгляд на Кабуто, в ответ тот брезгливо скорчился и стекла очков блеснули в неярком свете. Обмен любезностями состоялся.
Даже еще не глядя на саннина, Саске понял, что час настал. Силы оставляли Орочимару, ему нужно тело. Причем сначала сэнсэй, очевидно, собирается немного поразвлечься. Младшего Учиху не устраивали оба факта. Тем не менее, главное сейчас – не торопиться. Если в бой вступит еще и Кабуто, то шансы его, Саске, сильно уменьшатся. Этого не должно случиться. Тем более, если очкарик почувствует опасность, то не покинет комнату ни за какие коврижки, а Саске уповал именно на его уход. Иначе… О том, что будет в противном случае, думать категорически не хотелось. Итак, терпение, Учиха Саске.
Орочимару приблизился к напряженно застывшему мальчику.
«Ну просто кролик перед удавом! – усмехнулся саннин, по-хозяйски сжимая худое тело. – Я разочарован, Саске-кун. Честно говоря, я думал, что ты устроишь мне шоу с истерикой или воспользуешься полученной силой… При таком раскладе мне будет трудновато представить на твоем месте Итачи. Ладно, не важно. Так тоже интересно».
Саннин как можно глубже поцеловал мальчишку, а потом толкнул его на кровать. Сейчас младший Учиха выглядел удивительно беспомощно. Орочимару усмехнулся, окончательно расслабившись.
- Кабуто, - вдруг вкрадчиво позвал он, - а ты не хочешь попробовать нашего мальчика? – На лице саннина играла ехидная улыбка. – Не стесняйся, я угощаю!
Саске, который все еще боролся с тошнотой после поцелуя сэнсэя, совсем поплохело. На душе было противно и мерзко, словно его с ног до головы облили какой-то пакостью. Память не замедлила воспользоваться его полной деморализацией и подсунула целый ворох альтернативных образов: теплая гладкая кожа брата, его осторожные руки, нежность его прикосновений… Саске еле-еле собрал разбегающиеся мысли в кучу и сосредоточился на происходящем.
- Нет, Орочимару-сама, - после небольшой паузы отозвался очкарик. – Я знаю, что вы не любите делиться своими игрушками.
Младший Учиха поморщился, а саннин довольно хихикнул.
- Да, Кабуто, пожалуй, ты знаешь меня лучше всех, - сэнсэй повернулся к мальчишке, давая очкарику понять, что он больше здесь не нужен. – Иди готовь операционную.
- Но, Орочимару-сама…
- Ты меня слышал? – в голосе саннина послышалось угрожающее шипение.
- Да, сэнсэй, - Кабуто поклонился и вышел.
Орочимару, решив не терять времени даром, повалился на младшего Учиху и начал срывать с него одежду. А Саске закрыл глаза и медленно считал до двадцати, давая очкарику возможность отойти подальше. Потом он легко стряхнул с себя сэнсэя и поднялся с кровати.
- Хватит, - в голосе мальчишки звенела сталь. Орочимару, мягко говоря, был удивлен. А потом внезапно расплылся в улыбке.
- Тонкий расчет, малыш, - сказал он, медленно поднимаясь на ноги.
У мальчишки внутри все всколыхнулось: «Не смей меня так называть!»
- Так даже интереснее… - продолжал Орочимару. – Теперь ты похож на Итачи.
- Причем тут он? – тон мальчишки не изменился.
- Характерами мы с ним не сошлись, а жаль. Ты должен был его заменить.
«Опять! – Саске злился. – Опять я замена брата! На безрыбье и рак – рыба?! Ничего… Я докажу тебе, что я лучше!»
- Вы с братом встретитесь на том свете, - процедил младший Учиха, активируя Шаринган, - только тебе придется его там немного подождать! – Саске бросился на сэнсэя.
Кабуто нутром чуял, что что-то не так. Все было давно готово, но Орочимару-самы до сих пор не было. Да и этот мерзкий мальчишка слишком подозрительно себя вел…
Промучившись сомнениями еще несколько минут, очкарик зажал в кулаке шприц со своим любимым пыточным ядом и крадучись направился к комнате Саске. Но звуки борьбы, эхом отдававшиеся от сводчатых стен, заставили его ускориться. Кабуто рывком открыл дверь и сразу понял, что опоздал. В углу лежало растерзанное тело сэнсэя, а мальчишка сидел рядом с ним.
По скорости реакции Саске всегда уступал Кабуто. Очкарик за долю секунды оказался рядом с Учихой и вколол яд в его шею. Потом он небрежно отшвырнул обмякшее тело и подошел к сэнсэю. Орочимару был мертв, это сомнений не вызывало. Очкарик не мог поверить, что это случилось… Орочимару – один из легендарных саннинов, преступник, которого не могла выловить даже Акацуки, гений, создавший технику бессмертия – убит сопливым мальчишкой?!
План действий созрел сразу: сначала попытаться спаси хоть что-то от сознания Орочимару-самы, потом заняться Учихой. Пытки, которые он, Кабуто, ему приготовит, заставят его пожалеть о том, что он не был убит родным братом! Начало уже положено: пыточный яд доставит ему непередаваемые ощущения. А через два часа можно будет ввести противоядие и пытать дальше. А пока что надо принести инструменты, потому что тело сэнсэя лишний раз лучше не таскать туда сюда.
Кабуто быстрым шагом направился в операционную. Он так задумался о процессе извлечения сознания Орочимару-самы, что не сразу заметил черные плащи с красными облаками в конце коридора. Из прострации его вывел голос:
- Смотри, Хидан! Это же шпион Сасори!
- О, да! Я слышал, что он больше не с нами. Можно я принесу его в жертву Великому…
- Можно! Только заткнись!
- Эй, очкарик! – завопил Хидан и, размахивая косой, бросился к шокированному Кабуто навстречу. – Давай я расскажу тебе о Великом Дзясине!
Кабуто теперь помнил исключительно о своей жизни. Откуда тут взялись члены Акацуки, он понятия не имел, но ему сей визит не сулил ничего хорошего. Когда одно из лезвий зверской косы просвистело совсем рядом, он побежал.

Члены организации так воодушевились возможностью пообщаться с Орочимару, что Итачи даже удивился. Давно он не видел такого единогласия в рядах сообщников. Старшему Учихе оставалось только ухмыляться и догадываться, чем означенный товарищ успел всем так насолить.
Сам Итачи сталкивался с ним пару раз, но сотрудничества не получилось. Не нравилось Учихе, как этот змей на него смотрит. Наверное, именно этот фактор стал решающим, когда Орочимару предложил ему силу и власть за совершенно символическую плату – возможность использовать его тело. Учиха отказался, так как перспектива стать вместилищем этой гадины его не вдохновляла. Сила у него есть и так, с него хватит. Тем более, он полагал, что Орочимару – всего лишь еще один в череде охотников за Шаринганом, ставшим в одну ночь такой удивительной редкостью.
Естественно, змей затаил злобу. Даже более того, Учиха был уверен, что он попытается отомстить. Только вот он не знал, откуда ждать удара до тех пор, пока в руках Орочимару не оказался маленький брат. Теперь Итачи был, как на иголках, что не укрылось от внимательного кукольника. Сасори, выслушав печальную историю о походе Итачи в Скрытый Лист, неожиданно предложил план действий. Юноша даже немного опешил от такого поворота событий: он уже давно не ожидал ни от кого помощи для спасения Саске. Но кукольник снова оказался рядом.
После этого на душе у старшего Учихи значительно потеплело. Он всегда боялся заводить друзей, ибо его образ жизни не располагал к взаимовыручке в случае чего. Закон джунглей – каждый сам за себя. А сейчас… он не знал, как ему теперь называть Сасори – просто сообщником, или уже другом? Однако, Итачи решил не вдаваться в философские сложности человеческих отношений и продолжил звать красноволосого кукольником. Это всех устраивало. И, тем не менее, старший Учиха чувствовал, что место Шисуи занято.
Лидер-сама одобрил вылазку в логово Орочимару удивительно легко. И вообще, все шло, как по маслу. Итачи страшно беспокоило это везение. Они даже Лиса и компанию сразу нашли! Учиха уже не сомневался, что Девятихвостый мальчишка выведет их к саннину. Но что-то все равно не давало ему покоя. Каждая миссия сопровождалась рядом мелких проколов, которые заставляли вносить коррективы в план по ходу действия, а тут…
«Это везение не может длиться вечно, - с тревогой думал Итачи. – Саске, только бы мы не опоздали!..»
Следить за логовом поручили Дейдаре и Зецу. Эта парочка как нельзя лучше подходила для наблюдений. Члены Акацуки были в невероятном возбуждении, только Итачи тревожился. Сасори с безмятежностью на деревянном лице наблюдал за ним, изредка призывая не дергаться без причины. Хотя, на самом деле, кукольник не был так спокоен, как хотел казаться. Он знал, на что способен Орочимару и переживал за Дея, у которого на заданиях сносило остатки башни. Поэтому он с облегчением вздохнул, когда в небе появился блондин на своей идиотской глиняной птице.
- Там что-то происходит! – не спускаясь на землю, завопил Дейдара. – Я слышал звуки боя!
- Да, - заявил неожиданно появившийся Зецу, - пора выдвигаться, ребята.
Первым, размахивая косой во все стороны, с боевым кличем кинулся Хидан. За ним, закатывая глаза и матерясь, побежал Какузу. Сасори и Итачи двинулись вместе, а забытый всеми Кисаме плелся следом. Его очень интересовало, почему напарник так подавлен, но он боялся спросить. Сасори, который, как всегда, был осведомлен об Итачи-сане куда лучше, отказался отвечать на вопросы, чем окончательно убедил рыбину в том, что что-то тут нечисто. Только он еще не понял, что именно.
В пещере они разделились: Хидан и Какузу сразу понеслись вглубь на поиски приключений, (точнее, понесся непоседливый мазохист, а Какузу, за какие-то грехи ставший его напарником, обреченно поплелся следом); Дейдара и Зецу остались наблюдателями снаружи; а Сасори, Итачи и Кисаме направились к месту поединка. Учиха напрягся. Ему здесь все не нравилось. Кто дрался? С кем? Неужели это кто-то из приспешников взбунтовался против Орочимару? Или это маленький брат? Почему так тихо? Почему борьба прекратилась? Тишина, только мертвых с косами не хватает…
Правда, через мгновение безмолвие пещеры нарушили вопли Хидана. Пусть он и не совсем мертвый, но зато с косой! Только вот легче от этого как-то не стало.
- Они кого-то нашли, - констатировал кукольник.
- Кисаме, - Итачи с трудом сдерживал нервную дрожь в голосе, - иди проверь, что у них там.
- Но…
- Не волнуйся, если злой Орочимару на нас нападет, я смогу защитить нашего несчастного Учиху! – усмехнулся Сасори. А Итачи недовольно хмыкнул и, не скрывая раздражения, уставился на напарника. Кисаме понял, что дальше возражать просто глупо, поэтому, тяжело вздохнув, отправился на азартные крики мазохиста.
А они двинулись дальше. У приоткрытой двери кукольник остановился.
- Это здесь… - он посторонился, давая юноше пройти.
Итачи решительно толкнул дверь и замер, но уже через пару секунд рванул вперед. Сасори вошел следом. В углу он заметил растерзанное тело Орочимару. Подойдя ближе, он попинал останки ногой и криво усмехнулся.
- Мда, Учиха, мы немного опоздали.
Итачи не ответил. Он стоял на коленях возле тела брата и не реагировал ни на какие внешние раздражители. Сасори подошел и присел рядом с мальчишкой.
- Саске… - старший Учиха приподнял брата за плечи и прижал к себе. – Саске…
- Подожди ты! – осадил его кукольник. – Дай я его осмотрю!
Итачи так неохотно отпустил брата, словно боялся, что он исчезнет. Все тело Саске было покрыто красноватыми пятнами, а губы и ногти посинели. Сасори заглянул в расширенные зрачки, потом поднял валяющийся рядом шприц и долго на свет просматривал желтую жидкость, оставшуюся в нем. Итачи напряженно молчал, ожидая, что скажет кукольник. Но тот продолжал гипнотизировать шприц. Потом Сасори сжал тонкие запястья Саске, пытаясь прощупать пульс. Чертыхнулся, вспомнив, что все равно ничего не почувствует. Странно, Дея чувствует, а остальных – нет… Но сейчас он решил не вдаваться в размышления на эту тему. Важнее определить, сколько времени у них осталось. Сасори и так уже знал, что этого самого времени мало, но хотелось поточнее узнать, насколько все плохо. Хотя, может маленький Учиха не совсем безнадежен. Тем не менее, Итачи он предпочел пока ничего не объяснять.
- Учиха, - громко позвал кукольник, выводя юношу из транса, - посчитай его пульс. Только точно! Я скажу, когда остановиться. Ну, начинай.
Итак, судя по пульсу, яд ввели двадцать пять – тридцать минут назад. Кабуто сделал прекрасный выбор. Сасори невольно похвалил бывшего шпиона. Честное слово, знал бы, что все так обернется, взял бы мальчишку в ученики. Смышленый парень оказался! Очевидно, он собирался мстить за Орочимару, раз сразу не убил. Просто мы немного спутали ему карты своим неожиданным появлением. Что ж, в таком случае, у Кабуто под рукой непременно должно быть противоядие. Неплохо бы его побыстрее найти… Сейчас у Саске шок, так обычно бывает при слишком большой дозе. Значит, Кабуто торопился и не успел точно рассчитать. Это хорошо, потому что яд вызывает просто фантастические боли в первые два часа действия, и при этом сознание полностью сохраняется. Только после этого ада яд начинает разрушать организм. То есть, можно через два часа ввести противоядие, а потом пытать снова тем же ядом. Великолепная вещь…
Так, минут через семь мальчик придет в себя… Его крики будут слышны даже за пределами пещеры, так что стоит поторопиться с лекарством.
- Сасори, - кукольник вздрогнул, ибо уйдя в свои мысли, он абсолютно забыл о том, что Учиха ждет его диагноз, - что ты скажешь?
Кукольник смотрел на Итачи и думал, как бы выразиться помягче, чтобы вдруг в обморок не грохнулся… Его еще потом откачивать. Дошел уже до ручки: так осунулся, что взглянешь – вздрогнешь!
- Значит так, - вздохнул красноволосый, - наш дорогой друг Кабуто дал твоему братцу замечательный яд. У нас есть полтора часа, чтобы все исправить. Пока можешь не нервничать. Я сейчас посмотрю, не оставил ли этот милый паренек противоядие на тот случай, если мы, проходя мимо, захотим спасти Саске. Если я ничего не найду, то можно паниковать.
Учиха напряженно смотрел в одну точку, переваривая информацию. Сасори направился к выходу и уже от двери добавил:
- Через несколько минут он придет в себя, и ему будет очень больно. Это нормально, так что не хорони его раньше времени.
С этими словами Сасори исчез в темноте коридора.
Итачи остался один. Когда кукольник вышел, юноше показалось, что исчез какой-то стержень, заставлявшие его держаться все эти годы. Надо было дождаться брата… Дождался, и что теперь? Он планировал встретить гневного мстителя, а получил умирающего мальчика. Вот и кончилось твое везение, Итачи-сан.
Руки предательски тряслись, но он все же сумел перенести брата к стене. Прислонившись к ней спиной, он посадил мальчишку к себе на колени и изо всех сил прижал к груди. Какая ирония! Тысячу раз старший Учиха представлял себе встречу с Саске, думал, что он скажет ему, как объяснит свой уход четыре года назад и смерть клана, как примет бой, потому что маленький брат вряд ли его когда-нибудь простит… И все же, даже не надеясь на счастливый финал, он каждую ночь представлял, как обнимет Саске, как скажет, что ни на минуту все это время не прекращал думать о нем, что он любит его и больше никогда не уйдет…
Да, сейчас он обнимает по-прежнему худое тело брата и может говорить все, что придет в голову, но разве так он хотел? У Итачи даже в мыслях не было, что мальчик будет умирать у него на руках… Старший Учиха был в отчаянии. Внутри, казалось, все замерзло, и даже сердце стучало как-то неохотно, очевидно, готовясь замереть вместе с сердцем маленького брата.
- Саске… - только бы разрушить эту могильную тишину, только бы услышать голос, пусть даже свой собственный. Доказательство того, что ты еще жив.
Внезапно мальчишка вздрогнул, открыл глаза и обвел комнату невидящим взглядом. Потом долго смотрел в лицо брата. Итачи так и не понял, узнал его Саске или нет. Вдруг мальчик выгнулся дугой. Все мышцы предельно напряглись, как при столбняке. Через мгновение слух старшего Учихи лезвием полоснул почти нечеловеческий крик. Потом тело расслабилось, но его тут же свела новая судорога. Итачи никогда не слышал, чтобы так кричали, хотя повидал он на своем веку достаточно. Он был готов продать душу, лишь бы избавить брата от этой боли, да что-то покупателей на горизонте не было.
Минут через десять судороги прекратились. Лицо Саске было покрыто каплями пота, зрачки бешено метались под веками, все тело мальчика мелко дрожало. Итачи крепче обнял его, вытер пот полой плаща. Его уже самого трясло от напряжения. Старший Учиха закрыл глаза и попытался немного расслабиться.
- Ниисан… - голос вернул Итачи к реальности. Маленький брат смотрел на него и улыбался страшными посиневшими губами. – Ниисан, когда мама и папа вернутся, они позволят мне спать с тобой в твоей комнате?
- Конечно, малыш, конечно… - пробормотал Итачи и поднял лицо вверх, чтобы удержать навернувшиеся слезы. Мальчик бредил. И этот внезапный бросок в прошлое, словно и не было этих четырех лет, окончательно добил юношу.
И тут судороги вернулись, и воздух зазвенел, вспарываемый криками. А Итачи сидел, прижимая к груди бьющееся тело, и шептал, больше для себя:
- Держись, маленький брат, держись. Только не умирай, хорошо? Потерпи еще немного, малыш… Сасори, где ты, чертова кукла?!
- Сасори уже идет, - голос напарника был словно ведро холодной воды. Итачи поднял голову и бросил взгляд на Кисаме, истуканом застывшего в дверях. «Вот сколько он тут стоит? – с горечью подумал Учиха. – Сколько он уже видел и слышал? Только вот его мне и не хватало сейчас для полного счастья!»
- Что случилось у Хидана? – Итачи перевел дух, потому что Саске снова перестал биться. Хоть что-то.
- Они встретили Кабуто, - при одном упоминании этого имени старший Учиха пришел в ярость. Он готов был удавить этого змееныша голыми руками. – К сожалению, ему удалось бежать. Но, кажется, Зецу идет по его следу.
- Хорошо, что идет… - прошипел Итачи. – Я хочу убить его сам!
У Саске начался новый приступ, и юноша забыл о напарнике. А Кисаме стоял и со смешанным чувством ненависти и удовольствия разглядывал своего конкурента.
«Значит, из-за него была вся эта канитель с Орочимару! – с горечью думал он. – Такой план ради этого щенка! Итачи-сан с самого начала шел сюда за ним, а не за змеем… Да уж, лучше не придумать: и волки сыты, и овцы целы. И все это ради него! Чтоб тебе сдохнуть, Саске! Убирайся с моей дороги!»
- Ты б еще поперек коридора лег! – раздраженно сказал Сасори за его спиной. – Дай пройти, твою мать!
Кисаме посторонился, пропуская кукольника, который тут же метнулся к братьям.
- Ну что, Сасори? – с тревогой спросил Учиха.
- Все плохо, - без предисловий заявил кукольник. – Я нашел противоядие, но его слишком мало. Тем более, что Кабуто вколол ему повышенную дозу.
- И что теперь? – старшего Учиху трясло под стать младшему.
- Есть шанс, небольшой, но все же… - Сасори достал шприц и ввел в вену мальчишки несколько капель темной маслянистой жидкости. – Вот. Это отсрочит разрушение тканей минут на сорок. Да и приступы будут не такие болезненные. Теперь необходимо перенести его в мою мастерскую. Если мы успеем, значит через пару дней твой брат будет как новенький. А если не успеем – сам понимаешь…
- Ты хочешь сказать, что мне можно начинать копать ему могилу? – устало спросил Итачи. Сил на какие-либо эмоции у него не осталось. Только усталость и все.
- Ну почему же? У нас ведь есть Дей со своими игрушками…
В черных глазах Учихи вспыхнула надежда. Он как можно скорее поднялся и, взяв братишку на руки, пошел к выходу. Его водило из стороны в сторону, но он упрямо шагал вперед.
- Чертов Учиха! – Сасори бесцеремонно отнял Саске и бодро зашагал с ним по коридору. На протест Итачи он заявил: - Надо было больше есть, больше спать и меньше трепать себе нервы. Тебя самого на руках надо переть, идиота кусок!
К удивлению Кисаме, Учиха не возмутился, не заорал «Тсукиеми!», а покорно поплелся следом за кукольником.
«Чудны дела твои, Господи!» - раздраженно подумал он, придерживая Итачи за плечо. Тот не сопротивлялся, и синелицый не верил своему счастью. Даже Саске на какое-то время отошел на второй план.
Дейдару они нашли удивительно быстро. Он спустился, как только заметил Сасори. Кукольник вкратце обрисовал блондину ситуацию. Итачи ждал бури эмоций и града вопросов, но террорист не переставал его удивлять. Он серьезно посмотрел на напарника и спросил только:
- Сколько у нас времени, Сасори-сан?
- Полтора часа. Это максимум, Дей. – Мальчишка тревожно глянул на Учиху, потом на Сасори и уверенно сказал:
- Мы успеем.
И уже через минуту в небо взмыли две огромные белые птицы. На спине одной восседал Дей, который придерживал неподвижное тело ребенка, а на второй сидели кукольник и Учиха. Птицы набирали скорость, превращаясь в крохотные точки на фоне голубого неба.
А на земле, провожая их злым взглядом, стоял Кисаме. И сейчас у него было только одно желание: «Пусть они не успеют!»

Как только глиняная птица коснулась земли, Сасори спрыгнул с нее и кинулся к пещере.
- В мастерскую его! – набегу крикнул он Дейдаре и скрылся.
Итачи, пошатываясь от усталости, – бессонные ночи дали о себе знать - подошел к блондину и помог ему снять Саске. Мальчишка схватил младшего Учиху на руки и понес в мастерскую Сасори. Тело ребенка то и дело скручивали судороги, не такие болезненные, как раньше, но он все равно кричал.
- Итачи, - позвал Дей, притормаживая, - зажми ему рот. Не стоит радовать Лидера-саму прибавлением в нашем семействе раньше времени.
Старший Учиха осторожно накрыл губы Саске своей узкой ладонью: теперь крики превратились в стоны и сдавленное мычание. А коридор казался бесконечным. Каждую минуту они ждали, что появится Конан, сам Лидер-сама, или Тоби, что, пожалуй, хуже всего… Вздрагивая от каждого шороха, они наконец-то достигли вожделенной двери мастерской.
- На стол! – тут же скомандовал кукольник, даже не потрудясь посмотреть в их сторону. Он поспешно что-то смешивал в фарфоровой ступке. Дейдара положил тело мальчика на операционный стол и замер в ожидании дальнейших указаний.
- Учиха, - Дею казалось, что у Сасори глаза есть и на затылке тоже, ибо он так и не посмотрел на вошедших, увлеченный своими порошками. Тем не менее, его распоряжения были своевременны и к месту. – Запри дверь, чтобы не чкались сюда все, кому не лень, и сядь на диван. Хватит маячить! Могу поспорить, что у Дейдары уже в глазах рябит!
Итачи хотел возразить, предложить свою помощь, но в последний момент промолчал. Сасори знает, что делать. Он на своей территории и имеет полное право командовать. Спасибо и на том, что он пытается спасти Саске. Старший Учиха отчетливо осознал, что без кукольника ему бы оставалось только ждать смерти маленького брата.
Он послушно выполнил все, что ему сказали, и теперь сидел на диване, наблюдая за действиями напарников. Дейдара привязывал руки мальчика к столу, а Сасори медленно размешивал в ступке какую-то жидкость. Итачи, приглядевшись, узнал в ней противоядие, найденное у Кабуто. Ну, во всяком случае, сходство было явное… Кукольник, подав неопределенный знак мальчишке, набрал темную жидкость в шприц и направился к Саске. Дей, тем временем, быстро смастерил кляп и заткнул мальчику рот. Сасори довольно кивнул.
«Понимают друг друга с полуслова!» - усмехнулся Итачи. Он слегка расслабился, и теперь ему казалось, что все это происходит не на самом деле. Вот сейчас он проснется и пойдет расскажет этот страшный сон кукольнику…
Учиха помотал головой, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на происходящем. Сасори медленно вводил Саске противоядие, а тот извивался на гладкой поверхности стола. Усталость капитулировала перед волнением, и Итачи ощутил некий прилив сил. Глаза перестали слипаться, и он медленно подошел к столу, не боясь во что-нибудь врезаться по дороге. Кукольник ставил мальчику капельницу. Когда все было закончено, Сасори повернулся к старшему Учихе.
- Мы успели? – задал Итачи давно мучивший его вопрос.
- Успели, - заверил его кукольник. – А теперь слушай меня внимательно. – Юноша напрягся в ожидании. – В общем и целом, все зависит от тебя. Противоядие разрушит часть яда, но основная его масса будет выделяться с потом через поры. Тебе нужно будет периодически протирать кожу брата мокрым полотенцем, чтобы предотвратить обратное всасывание яда. Я сделал все, что мог, Итачи. – Кукольник вздохнул и развел руками. – Теперь твоя очередь. Капельницу потом убери, когда раствор кончится…
- Сасори-сан, Сасори-сан! – Дей дергал напарника за рукав, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Ну что тебе? – несколько раздраженно отозвался тот, но сразу смягчился. «Дей тут ни при чем, нечего на него рычать!» - Что такое?
- Неужели Кабуто собирался проделывать всю эту процедуру по удалению яда? Ему заняться больше нечем, что ли?
- Нет, не собирался. Просто мне не хватило одного компонента…
- Сасори, - Итачи насторожился, - маленький брат точно вне опасности?
- Противоядие действует, если ты об этом. Тебе теперь все карты в руки. – Кукольник направился к выходу. – Дей, идем. – Мальчишка послушно скользнул за дверь. – Я запру тебя, Итачи, чтобы не беспокоили. Удачи.
- Сасори… спасибо тебе за все это.
- Потом сочтемся, свои люди, - кукольник ухмыльнулся и вышел.
Итачи же, дабы не терять времени, раздел мальчика и, смочив полотенце, принялся стирать с его кожи крупные капли желтоватого пота.
Через несколько часов мальчик перестал метаться и затих. Итачи, выждав для верности около получаса, вытащил кляп и развязал брата. Теперь рядом со столом стоял таз с водой и валялось несколько испорченных полотенец: эта желтая дрянь пропитывала ткань и начинала разрушать нити. Глядя на это явление, Учиха работал с удвоенной энергией. Пальцы его закоченели от холодной воды и мелко дрожали от напряжения. А в голову то и дело лезли всякие философские мысли о ценности человеческой жизни, потому что сейчас юноше казалось, что гораздо легче вырезать целый клан, чем выходить одного-единственного ребенка.
Неспешно текли ночные часы, а Итачи боялся передохнуть даже минуту, словно если он остановится, мальчик тут же умрет. Яд теперь выходил гораздо медленнее, чем раньше, а ровное дыхание Саске говорило о том, что он спит. Хоть что-то радовало.
Учиха напряженно всматривался в его лицо. Маленький брат вырос… В чертах была еле заметная угловатость, как и у всех подростков. Да и два года у Орочимару явно не прошли даром – мальчик нашел силу, в которой так нуждался. Перед юношей лежал совершенно незнакомый человек… Итачи медленно коснулся рукой его волос. Ему было горько при мысли, что все эти четыре года, прошедшие с той страшной ночи в деревне, он мог бы провести с братом. Просто быть рядом, смотреть, как он растет, тренировать, чтобы ему никогда не понадобился никакой Орочимару…
«Моя ошибка принесла тебе столько боли, Саске… - тонкие пальцы легко скользили по обнаженному телу, изучая заново. – Ты вправе меня презирать. Я отнял у тебя все, что было тебе дорого, оставив только жизнь, и ту сумел отравить ненавистью. И плевать, что жажда мести должна была стать твоим стержнем, твоим смыслом, потому что остальное я разрушил. Чтобы ты не сломался, чтобы справился с горем… Плевать, что все было ради тебя… Слишком дорого мы заплатили. Это я ошибся, маленький брат, это я виноват. – Старший Учиха сжимал ладонь брата. Легко-легко, чтобы не разбудить. Не стоило ребенку, только что извлеченному с того света, показывать человека, которого он мечтает убить. – Знаешь, я ведь… меня никто не любил до тебя, малыш. Поэтому я совсем потерял голову. Ты сделал меня счастливым, Саске. Прости, что я не смог отплатить тебе тем же. Наверное, будет лучше, если ты меня убьешь…»
Юноша потянулся и осторожно поцеловал брата в приоткрытые губы.
- Я люблю тебя, Саске, - прошептал Итачи. – Это если тебе все еще нужна твоя колыбельная…
Яд больше не выделялся, поэтому Учиха накинул на тело мальчика потрепанное покрывало с дивана. Потом убрал капельницу, как велел Сасори. И сел рядом с братом. Он сдал руку Саске, наслаждаясь теплом, которое постепенно возвращалось в измученное детское тело. А Саске улыбался во сне.
Ночь растерянно прислушивалась, но так и не дождалась вопроса, к которому успела привыкнуть за эти годы.
«Наверное, теперь что-то изменится!» - решила она, замирая у изголовья мальчика. А потом с укоризной посмотрела на ссутулившуюся фигуру юноши.
« - Эх, ты! Он ведь так ждал тебя! – Но вскоре она сменила гнев на милость и потрепала Итачи по волосам. – Ладно тебе. Кто старое помянет… Только бы утром он все вспомнил. Помоги ему, слышишь?»
И Итачи кивнул, словно мог слышать в ватной тишине обращенный к нему голос. Кивнул каким-то своим мыслям. Но ночь это удовлетворило, и она улеглась у ног сташего Учихи и застыла, ожидая рассвета.

- А потом!.. Нет, ты представляешь! Там каааак все загрохочет! И я сразу понял, что пора начинать операцию, пока все без нас не разнесли! А Зецу…
Сасори считал. Не ради чего-то, а просто так, для души. Вот, например, это Дей повторяет уже в третий раз… Мальчишка до сих пор пребывал в невероятном возбуждении от обилия событий и все никак не мог успокоиться. Он то и дело вскакивал с постели и, возвышаясь над напарником, снова и снова делился впечатлениями. И его вовсе не смущало, что он повторяется. Выговорившись, он затихал на несколько минут, по прошествии которых вскакивал снова.
Кукольник улыбался. Если Дейдара трещит без умолку, значит, все в порядке. Сасори так привык, что без трепа мальчишки комната казалась менее уютной.
- Ты совсем не взрослеешь, Дей, - тихо сказал красноволосый, дождавшись очередной паузы в его монологе. Мальчишка удивленно хмыкнул.
- А зачем? С работой я пока справляюсь и так, - блондин беззаботно пожал плечами. – Повзрослеть я всегда успею, а под подурачиться может больше не представиться возможности… Если мне и так хорошо, зачем же что-то менять? – Мальчишка помолчал, а потом робко спросил: - Или тебе это не нравится, Сасори?
Кукольник засмеялся, потом повернулся к Дейдаре и посмотрел в его настороженное лицо
- Нравится, глупый. Конечно нравится. Оставайся таким, хорошо?
Блондин счастливо улыбнулся, прильнув к кукле всем телом. Внезапно резко отпрянул, вскочил и… Это в четвертый раз был рассказ про гонки со смертью, когда они несли Саске в пещеру организации. Сасори слушал краем уха и думал о своем. Приключения минувшего дня морально его вымотали, нервов была изведена масса… Главное, чтобы Учиха не заснул. Наверное, надо было остаться с ним, хотя… Нет, Итачи слишком дорожит братом, чтобы не справиться. В конце концов, он – Шиноби, не поспать одну ночь – плевое дело. Ну… это если не считать, что две последние ночи он упорно отказывался принимать горизонтальное положение… Ладно, ничего. Где наша не пропадала! Теперь, когда он нашел мальчика, ему море по колено и горы по плечо…
Сасори отвлекла от раздумий внезапная тишина, воцарившаяся в комнате. Дейдара несколько минут рассматривал потолок со странным выражением лица. Кукольник уже хотел поинтересоваться, что случилось, как вдруг Дей, приподнявшись на локте, уставился на него.
- Я вот все думаю… - неуверенно начал он, отводя взгляд в сторону. – Итачи, он молодец, правда? – Блондин явно не нуждался в ответе, поэтому Сасори молча ждал продолжения. – Мальчика ведь еле-еле с того света вытащили… А он все еще держится, а не бьется в истерике, как я обычно делаю. – Дей надолго замолчал, но кукольник чувствовал, что он еще не выговорился. Когда мальчишка продолжил, красноволосому стало немного не по себе. – Знаешь, Сасори… - тоскливый взгляд остановился на лице кукольника. – Я… мне кажется, что я его понимаю. Год назад, помнишь? Когда мы возились с Казекаге?.. Я тогда так испугался…
- Зачем ты это вспомнил? – тихо спросил Сасори, запуская пальцы в копну светлых волос. – Что с тобой?
Длинные волосы взметнулись облаком, когда Дей резко прижался щекой к деревянной ладони.
- Я не знаю, что со мной будет, если ты умрешь! – выпалил он, все сильнее сжимая кукольную кисть своими руками. – Я постоянно ставлю себя на место Учихи… И я не представляю, что бы было, если б я тебя потерял!
- Знаешь, Дей, меня давно мучает другой вопрос: как такого глупого, ранимого и впечатлительного мальчишку, как ты, могли принять в Акацуки? Не понимаю, где были глаза Лидера-самы?! – А потом добавил, уже серьезно: - Саске ведь не умер, да и тебе на месте Учихи нечего делать. А если со мной что-нибудь случится, то после депрессии ты получишь нового напарника, и все пойдет своим чередом…
- Нет! – обиженно выкрикнул Дейдара. И Сасори улыбнулся, отметив, что сейчас напарник до боли смахивает на ребенка, который злится, чтобы не заплакать. Хотя, в сущности, Дей и есть ребенок… - Ты же знаешь, что не пойдет! – И еле слышно добавил: - Зачем мне жить в мире, где я снова буду никому не нужен?.. – Блондин опустил голову и насупился.
Кукольник поднялся и притянул насупившегося напарника к себе.
- Вот глупый мальчишка! Ты рассуждаешь, как влюбленная барышня! – И шепот в самое ухо: - Я же здесь, Дей, с тобой. Я не собираюсь умирать ближайшую тысячу лет! Зачем ты травишь себе душу? – Сасори вдыхал запах его волос. Постепенно его охватывало возбуждение, и он всерьез боялся, что может выдать себя. – Нет, воистину, ты должен был родиться девочкой! Когда на небе распределяли пол, с тобой явно что-то напутали.
- Если бы я был девочкой, я бы тебе не нравился! – все еще дуясь, буркнул блондин.
- Кто знает, может, ради тебя я бы сменил приоритеты? Глупый, глупый мальчишка… - Сасори быстро покрывал поцелуями его лицо, приподнятое за подбородок. Большой палец замер в уголке его рта. Дейдара чуть откинулся назад, убирая волосы и открывая шею и плечи для ласк Сасори.
- Я с тобой, Дей, с тобой, - невнятно бормотал кукольник, - не хорони меня раньше срока. Я рядом, слышишь? Не бойся, глупый…
Дейдара прижался к напарнику, пряча лицо у него на плече.
- Я просто хотел сказать, как ты важен для меня…
- Я знаю, Дей, хоть и не понимаю, чем это заслужил.
Мальчишка оторвался от кукольника, чтобы авторитетно объяснить ему, чем именно, но Сасори оказался проворнее.
- Хватит болтать! Я нашел твоему языку другое применение… - он накрыл губы блондина поцелуем. И мальчишка ответил, полностью отдаваясь нахлынувшему желанию. Ему ведь не нужно было играть в куклу…
А Сасори все более отчетливо понимал, что сейчас он близок к провалу, как никогда. Слишком много эмоций он сдерживал весь этот год, и теперь они ринулись наружу. Руки напарника, ласкавшие его член, стали последней каплей в чаше терпения.
Жалея, что нервы у него все-таки не стальные, кукольник довольно резко перевернул мальчишку на живот. «Так, по крайней мере, - думал он, судорожно поглаживая стройное тело Дея, - он не будет видеть моего лица… Черт его знает, что происходит, но чакра на мимику расходуется практически бесконтрольно…»
Дейдара удивился, когда Сасори быстро вошел в него. «Давно он так не торопился, - мысли были медленные и вязкие: тонули в патоке наслаждения и не хотели двигаться дальше, - прямо как на пожар…» Да и вообще, в последнее время напарник ведется себя очень странно. Если бы мальчишка не знал, что кукольник деревянный, он бы голову отдал на отсечение, что тот чувствует. Много раз Дейдаре хотелось спросить об этом Сасори, но постоянно в его мыслях вспыхивал возможный ответ напарника: «Не мели ерунды. Тебе просто хочется так думать, вот и все». И он молчал. Не хотелось лишний раз слышать от кукольника язвительные замечания по поводу своей впечатлительности.
А теперь Сасори как будто снова стал прежним… Проанализировав сложившуюся ситуацию, Дей решился на маленький эксперимент. Надо только улучить момент…
Дальше внятных мыслей не было, ибо блондин достиг пика наслаждения, и теперь все его тело охватывала благостная истома.
- Сасори, я кончил, - сказал он, но кукольник и не подумал остановиться. Он снова и снова врезался в расслабленное мальчишеское тело. Все существо кукольника стонало от наслаждения, но сам Сасори так и не издал ни звука. После каждого движения ему казалось, что конец вот-вот наступит, и он продолжал, забывая о своем деревянном теле. Сасори мог наслаждаться этим ощущением до тех пор, пока у него не кончится чакра. А вот Дей вряд ли бы столько выдержал.
- Сасори! Что с тобой?! Ты меня слышишь?!
Кукольник с сожалением остановился и лег рядом с измученным напарником.
- Ты меня затрахал. В буквальном смысле, - Дей устало улыбнулся, кладя руку на грудь красноволосого.
- Извини, я задумался и немного увлекся, - Сасори старался казаться спокойным, чтобы получалось лучше, пришлось закрыть глаза.
А мальчишка только того и ждал. Он осторожно, одними кончиками пальцев, провел по губам кукольника. Тот легко улыбнулся, но Дея такой результат не устраивал. Могло ведь просто совпасть, верно? Тонкие пальцы скользнули по губам еще раз, а Сасори внезапно поймал мальчишескую руку и прижал к щеке.
Дейдара замер. Его даже в пот бросило от неожиданности. Он медленно сел, не отнимая руки у напарника, и уставился на марионетку.
- Сасори-сан… - мальчишка нервно сглотнул, - вы меня чувствуете… - это было не вопросом, а утверждением.
- Я понимаю, Дей, что ахинею нести легче, чем бревно, но подобного я от тебя не ожидал! – Сасори говорил абсолютно спокойно, но блондин в этот раз не купился на его невозмутимости. – С чего ты это взял?
- Открой глаза, идиот! – вспылил мальчишка, вырывая свою ладонь из деревянных пальцев.
Сасори открыл глаза. Он уже успел забыть, что они закрыты… У него внутри все похолодело. Как теперь выкручиваться, одному Богу известно… Ну что за день сегодня такой ненормальный?! Кукольник сел и облокотился на спинку кровати. Дей же молча сверлил напарника взглядом, и Сасори истолковал это, как дурной знак. Дейдара может молчать только в трех случаях: когда он мертв, спит или смертельно обижен. Кукольник мог с уверенностью заявить, что мальчишка жив и бодрствует. Значит, третье… И вообще, Сасори не мог припомнить у него такого взгляда. Похоже, он не только обижен, а еще и в бешенстве. Мда, ну и дела… А ведь все так хорошо начиналось!
- Да, я тебя чувствую. Доволен? – Кукловод старался сохранять спокойствие, хотя сейчас, в компании с таким Дейдарой ему было очень и очень неуютно.
«Сам виноват! – одернул его внутренний голос. – Вот и наслаждайся теперь!»
- Давно? – мальчишку буквально трясло от злости. «Как он мог? – в голове вспыхивали сотни вопросов, от которых ему становилось еще обиднее. – И почему он молчал? Почему не сказал мне? Разве это плохо, что он опять чувствует меня?! За что он так? Что я опять не так сделал?! Издевается он надо мной, что ли?!»
- Почти два года…
- Что? – Блондину показалось, что он ослышался. Точнее, он хотел так думать, ибо верить своим ушам было слишком больно.
- Как только это произошло, я сделал Хируко, чтобы ты не смог меня достать. Считай сам, - сейчас кукольник сидел и думал, на кой черт ему все это вообще было нужно? Из-за чего он затеял весь этот маскарад? Неужели он так сильно боялся влияния Дея? Или настолько хотел доказать что-то Учихе? Такие действенные тогда объяснения сейчас звучали идиотскими оправданиями.
- И ты два года молчал?! – «Если он сейчас начнет кричать и бегать по комнате, - думал Сасори, скрещивая пальцы на удачу, - значит, все в порядке…» Но удача, очевидно, основательно от него отвернулась.
Дейдара надолго замолчал, не отводя взгляда от лица напарника. А кукловоду очень хотелось спрятаться от него. Он даже уже собрался оправдываться:
- Дей, я…
Но мальчишка презрительно скривил губы при звуке его голоса и, не меняя тона, бросил:
- Здорово придумано, мастер. Преклоняюсь перед вашим талантом. Я даже польщен, что вам так долго не надоедало со мной играть!..
- Дей, послушай…
- Ну как, интересно было? – в голосе звенела неприкрытая злость, и Сасори заткнулся. Каждая фраза блондина была для него, как удар кнута. А он-то, дурак, хвастался, что не чувствует боли! – Жаль, что не могу разделить с тобой это удовольствие! Я не твоя кукла, Сасори!
Мальчишка резко поднялся с кровати. Шлепанье его босых ног по каменному полу пещеры было похоронным набатом для кукольника. Ибо это самое страшное из всего, во что мог вылиться гнев напарника: блондин шел к своей кровати. Покрывало вместе с лежащим на нем хламом свалилось на пол. Жалобно скрипнули пружины матраца, когда Дей улегся. Потом шорох – это он поджал ноги. Он всегда так сворачивается, когда спит один. А потом наступила тишина.
Кукольник мимолетно подумал о том, как он успел изучить напарника за эти годы, и еще о том, что многого о нем не знал. Он слишком привык к своему исключительному статусу в глазах мальчишки.
«Мои поздравления, Сасори-сан! – Еще красноволосый подумал, что если бы точно знал, где в организме локализуется внутренний голос, то его бы тоже обязательно вырезал. – Ты умудрился оттолкнуть единственного человека, который терпел тебя во всех твоих проявлениях! Давай! Так держать!»
Кукольник раздраженно помотал головой и стал прикидывать, как действовать дальше. В принципе, терять теперь точно нечего…
Дейдара лежал, сжавшись в комок. Если бы он мог, он бы сжался еще больше. Стал бы маленьким-маленьким… Чтобы снова можно было забраться матери на колени и разреветься в голос. А она погладит по голове, поцелует в макушку, и все снова станет хорошо… Господи, как же больно! А ведь он действительно верил, что нужен этой чертовой кукле! Верил, что Сасори-сан особенный, не такой, как те, другие. Что он не попользуется им и бросит, а будет… пусть не любить, просто будет рядом, позволит чувствовать себя нужным. Неужели это так много? Дейдара уперся лбом в колени и зажмурился. Слез не было, хотя мальчишка понимал, что стало бы легче. Он не позволит кукловоду насладиться своей болью. Хватит играть по его правилам.
«Неужели ему было так плохо со мной, что он сменил тело? – Дей пытался разобраться в случившемся, но у него ничего не получалось. – Настолько противно, что он старался избежать этого любой ценой?! Тогда к чему был весь этот фарс? Лучше бы он действительно сменил напарника. Тогда было бы не так больно… Неужели он просто играл со мной?» После этой мысли блондин непроизвольно сжал зубы, чтобы не закричать.
«Слишком больно, Сасори-сан, слишком больно…»
Двигаться не хотелось. На блондина снизошло странное оцепенение. Если бы он мог не дышать, то непременно бы сделал это. Просто замереть и не двигаться. Совсем. Никогда больше. Впасть в анабиоз. Потому что теперь мальчишку преследовала мысль, что за каждое его движение, это результат мановения руки Сасори. Да нет, даже не руки – пальца. Легкий взмах – и он, сам того не зная, выполняет волю кукольника, словно все тело его опутано тонкими ниточками чакры. Просто кукла. Смешная, наивная, доверчивая… может быть, даже любимая, но все же игрушка.
Просто игрушка.
Марионетка…
Шаги замерли у его кровати, но Дейдара не повернулся, хоть и чувствовал спиной взгляд кукольника. Сасори опустился на колени у постели и робко тронул мальчишку за плечо. А Дею в первый раз стало противно от его прикосновения.
- Не заставляйте себя, Сасори-сан. – Кулаки блондина сжались так, что побелели костяшки пальцев. – Не стоит идти на такие жертвы ради меня. У вас ведь много кукол, мастер! Зачем же вам сломанная игрушка? – Дей прервался на мгновение, но Сасори был благодарен ему даже за столь короткую передышку. Ледяной бесстрастный голос напарника никак не вязался в сознании кукольника с тем беззаботным и вспыльчивым мальчишкой, которого он знал. И ему было страшно.
«Это я сделал… - пронеслось в голове красноволосого. – Это я сделал его таким… Я всегда делаю ему только больно… Он мне верит, а я раз за разом бью его в спину. – Руки начали дрожать, словно тело было живым. И теперь в мозгу билась только одна мысль: - Чудовище… Ты чудовище, Сасори…»
- Я больше не прикоснусь к вам, Сасори-сан, - продолжил мальчишка. – Извините за доставленные неудобства.
Кукольник убрал руку, но не ушел. Завтра Дей совсем замкнется, и объясняться будет поздно. Сейчас Сасори смотрел на спину напарника, на золотистые волосы, рассыпавшиеся по подушке, и знал только, что он не может потерять этого мальчишку.
- Дей, послушай меня, - кукольник не смог удержаться и подцепил пальцами длинную прядь. Сразу стало немного легче. – Я знаю, что сейчас все это прозвучит очень глупо, но когда я только пришел сюда, все было иначе. С самых первых дней я стал сильно зависеть от тебя. Ты возбуждал меня парой прикосновений, а потом из меня можно было вить веревки… - Дей усмехнулся в подушку: «Какие уж там веревки! Самому бы целым остаться…» - Я боялся, что ты можешь воспользоваться этим. Я боялся, что кто-то сможет управлять мной… Поэтому-то я и хотел отказаться от ощущений. Учиха еще тогда сказал мне, что я дурак и что я совершая ошибку… Но мы еще и поспорили немного. Каждый был уверен в своей правоте. После этого я, не взирая на логику слов Итачи, только укрепился в решении поменять тело.
А потом я внезапно понял, что чувствую тебя снова. Причем только тебя, Дей. Я долго ломал голову, как это могло случиться. Наверное, мое тело пропиталось твоей чакрой. Ты ведь всегда был рядом со мной, несмотря на деревянное тело. Я… - Сасори запнулся. Он даже себе не мог объяснить, почему спрятался в Хируко… - Я не знаю, почему, Дей, но я очень боялся, что ты узнаешь об этом. Не знаю, почему решил спрятаться снова. Правда, не знаю. Ты стал для меня так важен, что меня пугала эта привязанность. Я не позволил даже родственным узам сковывать меня, а тут… Но мне так нравилось обнимать тебя снова. Знаешь, первое, что я почувствовал тогда, это твое тепло. И твои волосы пахли медом, как сейчас…
Дей, послушай, я не знаю, от чего я прятался все эти два года! Я дурак. Мне вообще не нужно было всего этого делать. Я кругом неправ, Дей… Только ты никогда не был для меня куклой! Знаешь, после каждой нашей ссоры я давал себе обещание, что больше не сделаю тебе больно. Не получается, как видишь… Прости, я так и не научился думать о ком-то, кроме себя. Но ты мне нужен, Дей! – Сасори говорил и говорил, выплескивая все, что было недосказано. Мучительно хотелось обнять мальчишку, но кукольник понимал, что теперь решать блондину. – Я не играл с тобой, правда. Пожалуйста, Дей, не уходи! Только не уходи…
Кукольник замолчал, по-прежнему сжимая пальцами прядь его волос. А Дейдара переваривал услышанное. Уже сам факт того, что Сасори решил объясниться, а не забил на его обиду, говорил мальчишке о многом. И ему очень хотелось поверить. Сасори был для него всем. Блондин не представлял себе большего счастья, чем засыпать и просыпаться рядом с ним. Но его молчание эти два года… Есть вещи, которые трудно простить даже богу.
Кукольник осторожно гладил мальчишку по волосам, а тот не нашел в себе сил не позволить ему этого. Дей не знал, что теперь делать. Верить было страшно, а не верить… Если не верить ему, то смысл существования резко теряется…
- Дей, - Сасори начал паниковать. Он понимал, что если сейчас уйдет, то потом не сможет преодолеть выросшую за ночь стену. То, что блондин никак на него не реагирует, пугало и выбивало из колеи. – Дей, я знаю, что я эгоист и думаю только о себе, но… пожалуйста, пойдем. Ненавижу, когда ты тут спишь…
Все. Куда-то пропала вся злость. Было обидно, но… Блондин не мог его ненавидеть, хотел, но не мог. И еще ему показалось, что он умрет, если отпустит марионетку от себя, если позволит ей уйти.
- Сасори-сан! – мальчишка резко поднялся и бросился кукольнику на шею. – Сасори-сан…
- Дей, прости меня, - тот с наслаждением прижал к себе вздрагивающее обнаженное тело – блондин все-таки не смог сдержать слез. – Я так боялся, что ты уйдешь… Ты мне нужен, правда. Я больше не спрячусь от тебя. Ты только будь рядом, ладно?
Вместо ответа мальчишка прижался к его губам с поцелуем. У Сасори с души свалился камень. Больше не нужно было ничего скрывать. Когда Дейдара оторвался от его губ, он спросил, привычным жестом убирая вечно мешающую челку с его лица:
- Идем спать? – Блондин молча кивнул. Сасори поднялся на ноги и отнес его на свою кровать. Все на своих местах, все правильно и просто. Воистину, люди сами создают себе препятствия, чтобы потом мужественно их преодолевать.
Мальчишка прижался к напарнику, а тот обнял его руками и ногами. И, засыпая под тяжестью деревянного тела кукольника, Дейдара был полностью счастлив.

Итачи из прострации вывел звук открывающейся двери. Он повернулся, так и не отпуская руки спящего брата, и остановил вопросительный взгляд на вошедшем Сасори. Кукольник приблизился, бегло осмотрел Саске и уверенно сказал:
- Все, Учиха, можешь расслабиться. Теперь он выкарабкается сам. Через пару дней будет в полном порядке.
- Он точно вне опасности? – глухой встревоженный голос.
- Да. Ну посмотри сам – спит, как младенец. Все будет хорошо.
Итачи ничего не ответил, только прижался щекой к горячей руке брата и с облегчением вздохнул.
- Кстати, Итачи, - Сасори нахмурился. – Лидер тебя вызывает.
- Зачем?
- Насколько я понял, он собирается отправить тебя на очередную миссию.
- С Кисаме?
- Без. Одного.
- Мда… Лидер-сама зрит в корень, - невесело усмехнулся старший Учиха, поднимаясь на ноги. Тело работать категорически отказывалось.
- Слушай, - предложил кукольник, - ты сейчас зайди к нему. Может он посмотрит на тебя и откажется от этой затеи. Ну, если только миссия не заключается в доведении маленьких детей до заикания. А ни на что другое ты не годен в таком состоянии.
- Сасори, ты просто сыплешь комплиментами, - слабо улыбнулся Итачи. – Я польщен.
- Ладно, иди, - пробурчал кукольник. – Я попрошу Дея посмотреть за твоим мальчишкой.
- Почему не ты? – Встревожился Учиха. – Кисаме наверняка будет слоняться где-то поблизости…
- Идите вы все к черту со своими проблемами! – Вспылил Сасори, который до сих пор не мог успокоиться после выяснения отношений с Дейдарой. – У меня, наверное, тоже дела есть!
- Прости… - Итачи устало потер лоб. – Конечно, ты прав.
- Не волнуйся, - уже мягче сказал красноволосый. – Дей справится еще лучше меня, вот увидишь. У него язык хорошо подвешен, он Кисаме заболтает и выставит за дверь, тот даже опомниться не успеет. Да и если мальчишка проснется, я вряд ли смогу составить ему компанию до твоего прихода. Нервный я стал, вспыльчивый… - Сасори усмехнулся.
- Язык, говоришь, хорошо подвешен? – Итачи лукаво сощурился, и его лицо на мгновение ожило. – Тебе, конечно, виднее…
- Иди уже! – Сасори замахнулся на него кулаком. – Иначе Лидер-сама тебя прибьет.
- Хорошо. – Уже у выхода он обернулся и, бросив взгляд на Саске, сказал: - Я рассчитываю на вас, Сасори.
Кукольник кивнул и принялся за работу. Нужно было сделать пару сложных тонких деталей для новой марионетки. А когда Дейдара явится, можно будет найти Зецу и выяснить, чего тот от него хотел. Работа успокаивала нервы как ничто другое. Вскоре мастерская наполнилась запахом смолы и стружек.
Саске проснулся, но не спешил открывать глаза. Не стоит раскрывать все карты сразу, тем более, если карта еще может оказаться козырем. Новые запахи и звуки наполняли помещение. Мальчик был почти уверен, что он уже не в логове у Орочимару. Только вот кто его сюда перетащил? Неужто Кабуто?! Нет, вряд ли. Этот противный очкарик вколол ему какую-то дрянь, а потом была только боль и короткие минуты затишья. Больше он ничего не помнил, и это его несказанно огорчало. «Ничего! – решил Саске. - Разберемся на месте и будем действовать по обстоятельствам!» Вот он лежал разбирался.
Пока все было спокойно. Кто-то еще был в комнате, но мальчика не трогали, поэтому он решил не волноваться на сей счет раньше времени. Чуть позже Саске услышал скрип открывающейся двери.
- Я уже думал, что ты снова заснул, - с укоризной произнес чей-то голос. В нем было что-то смутно знакомое, но Учиха никак не мог вспомнить.
- Нет, просто ты не сказал, что мне надо торопиться, - этот голос Саске точно никогда не слышал.
- Неужели мне все нужно говорить?
- Сам все время зовешь меня глупым мальчишкой! – с легкой обидой произнес пришедший.
- Ладно тебе. Давай не будем ругаться из-за ерунды.
- Здорово, что ты не злишься! – Послышалась какая-то возня, а потом вопль:
- Дей! Не висни на мне! Ты видишь, что я работаю?!
- Вижу. Конечно вижу, Сасори-сан! У тебя так вкусно пахнет в мастерской, что я сразу понял, что ты занят!
- И поэтому ты решил повеситься мне на шею именно сейчас?!
Дальше Саске ненадолго упустил нить разговора.
«Сасори?! – билось в его мозгу. – Сасори?! Он ведь так сказал? Это же… - в памяти всплыла беседка и изучающий взгляд красноволосого парня, которого Итачи звал Сасори. - …это же тот самый дружок моего брата! Очень интересно… Каким образом я у него оказался? Ладно, потом…» Мальчик снова весь обратился в слух.
- Я сейчас уйду, - сказал Сасори. – От меня что-то хотел Зецу. Ты посидишь с мальчишкой, понял?
- Хорошо, беззаботно ответил тот, кого назвали Деем. – Кстати, как он?
- Жить будет, - вздохнул красноволосый. – На самом деле, Учиха беспокоит меня гораздо больше, чем он. – Кукольник кивнул в сторону Саске.
«Учиха?! – Мальчик чуть не вскочил со своего ложа, но вовремя опомнился. – Значит, братец тоже здесь… Уж не логово ли это Акацуки? Похоже на то. Непонятно только, какого черта я тут делаю? Ничего, зато теперь не нужно искать Итачи. Откручу ему голову прямо здесь!»
- Хм… Где он, кстати? Есть он сегодня не приходил…
- Ага, не приходил. – Сасори был зол. – И вчера он тоже ни черта не жрал! А еще этот драк не спит уже три ночи подряд! То он дергается из-за визита к Орочимару, то переживает за Саске, то у него еще что-нибудь!
«Переживает? Этот ублюдок за меня переживает? – Скривился мальчик. – Наверное, потому, что сразу не убил!»
- А сегодня ночью что он делал? – Удивился Дей.
- Сидел у кровати брата и медитировал на него! Ладно, полночи он с ядом этим проклятущим возился, но потом-то можно было поспать?!
- Сасори! Чего ты так разнервничался? – Дей был ошарашен. – Будешь орать, пацана разбудишь. Пусть он лучше спит.
- Да просто зла у меня не хватает на этого идиота! – устало заключил Сасори на тон тише. – Просто ты его не видел, Дей. Я когда зашел утром, мне, честно, поплохело: не Итачи, а мумия!
- Мда… выглядит наш красавчик неважно последнее время…
- У меня тут скоро будет не мастерская, а лазарет!
«Что-то я не понял… - Саске пытался осмыслить услышанное. – А, впрочем, не важно. Вполне вероятно, что это все дешевый спектакль. Только вот на кой?»
- Я бы тоже волновался, если бы ты заболел, - мягко сказал блондин.
- В том, что ты дурак, я давно уверен, но Учиха меня неприятно удивил, - пробурчал Сасори, поднимаясь на ноги. – Ладно, Дей, я пойду. Мальчик за тобой. Если что-то случится, Итачи открутит бошки нам обоим.
- Ты мне так и не сказал, куда он делся, - напомнил блондин.
- Лидер-сама отправил его на миссию.
- Чего? В таком состоянии? Лидер-сама юморист!
- Ага, большой юморист. Кстати, его одного. Так что будь осторожен, ибо Кисаме где-то тут чкается. Уж он-то к Саске нежных чувств точно не питает.
- Ладно… все будет хорошо.
- Я приду, как только освобожусь. – Кукольник чмокнул напарника в нос. – Саске скоро должен придти в себя. Волновать его нельзя, есть-пить не давать, из комнаты не выпускать и, если что, будь готов волочь его обратно на стол, ибо мышцы еще не отошли от яда – может в обморок грохнуться.
- Хорошо, - блондин потянулся к кукольнику с поцелуем. Ему абсолютно не хотелось его отпускать.
- Дей, - Сасори мягко освободился. – Я скоро вернусь.
- Я уже соскучился! – упрямо протянул мальчишка.
- Грехи мои тяжкие! – простонал кукольник. – Если сегодня всю ночь мы не будем выяснять отношения, то я развею твою скуку.
- Обещаешь?
- Обещаю! – еще один быстрый поцелуй, и Сасори скрылся за дверью.
«Значит, братца тут сейчас нет… - рассуждал про себя мальчик. – Ну что ж, это даже к лучшему, ибо я действительно не в лучшей форме. А вообще, странно, что они со мной так носятся. У них что, благотворительная акция? И Итачи, значит, всю ночь сидел у моей кровати? – против воли внутри стало тепло. Яд сильно ослабил того, другого Саске, поэтому мальчик не всегда мог сопротивляться крамольным мыслям и воспоминаниям. Вот и сейчас перед глазами встала та ночь, когда он устроил истерику, а Итачи качал его на руках и уснул с ним. Как же здорово было проснуться и обнаружить его рядом. – Почему он не добил меня? – рассуждал он, пользуясь отсутствием контроля. – Это ведь он принес меня сюда. А его дружок меня лечил… Зачем? Чтобы действительно испытать мою силу? Вряд ли он бы стал тогда так переживать, как сказали эти двое… Ну почему все опять путается?»Но через несколько мгновений мальчик уже избавился от слабости и, прислушиваясь к осторожным шагам Дея, повторял свою неизменную мантру:
«Ненавижу тебя, Учиха Итачи! Будь проклят!»
И уже засыпая, Саске почему-то подумал о том, что те двое наверняка любовники. И от этого тоже стало тепло внутри. Мальчик невольно проникся симпатией к этой парочке. Ну, ладно, Сасори – друг брата, значит, он плохой, а вот второй… Потом младший Учиха был вынужден напомнить себе, что он – мститель, и не должен отвлекаться от цели… Но последней мыслью все равно стало:
«Они точно любовники… Как мы с Итачи…»
И Саске заснул с улыбкой.

В следующий раз Саске разбудил непонятный треск, который, правда, вскоре стал вполне понятным.
Блондин, сходивший с ума от скуки, решил посмотреть, чем таким интересным занимался напарник. Ну, вот и посмотрел… Теперь одна из деталей лежала на столе в виде груды щепок, а Дейдара стоял над ней и чесал в затылке.
- Мда… - пробормотал он, - чувствую, что сегодня вечером мы таки будем выяснять отношения… Ну почему эта деревяшка оказалась такой хлипкой?! И вот это – искусство? – Блондин презрительно уставился на обломки. – Нет уж, увольте! – И добавил после небольшой паузы: - Но Сасори все равно разозлится.
От нечего делать Дейдара вынул из сумки немного глины и начал лепить некую абракадабру на тоненьких ножках. Не для взрыва, а просто так, для души. Когда неизвестный науке зверь был завершен, блондин водрузил его на стол рядом с горкой щепок и победно уставился на творение рук своих. Он так увлекся, что не заметил, что Саске уже битый час наблюдает за его манипуляциями.
- Вот это настоящее искусство, Сасори-сан! – воскликнул он с жаром. – Настоящий шедевр! И что примечательно: даже если я ударю по нему кулаком, но не рассыплется в порошок и не развалится на части! Он станет куском глины, из которого можно творить снова! – Потом мальчишка слегка нахмурился и пробормотал: - Нет, про то, что кулаком, лучше не говорить, а то Сасори меня с пристрастием спросит, как погибла его деревяшка… Не надо его так расстраивать. Нет, ну я же не нарочно, честное слово! Может ее вообще спрятать? Вдруг он забудет?..
Саске лежал и улыбался во весь рот. Блондин оказался презабавным, как он и предполагал. Несколько позже мальчик одернул себя и спрятал улыбку. Теперь ему все чаще приходилось напоминать себе, что он мститель. В его душе снова словно боролись два человека, и Саске чувствовал, что тот ребенок, которого он так и не смог уничтожить все эти годы, крепнет и справиться с ним становится все труднее. Мальчик всерьез опасался, что в решающий момент его рука может дрогнуть.
«Нет! Этого не будет! – решительно подумал младший Учиха, вспоминая четыре года одиночества. – Я отомщу тебе, Итачи. То, что ты сделал, было слишком больно. Ты не сможешь оправдаться на этот раз».
Внезапно раздались шаги в коридоре. Саске немедленно захлопнул глаза и весь обратился в слух. Иногда интересные вещи можно услышать из уст отпетых преступников. Но, тем не менее, мальчик раздраженно подумал: «И ходят, и ходят! Задолбали, честное слово!»
Дейдара тоже услышал, что кто-то приближается, и насторожился. Снова его рука извлекла глину из сумки, но на этот раз рты на ладонях стали тщательно пережевывать ее, смешивая с чакрой. Блондин готовился к встрече гостя. Дей смутно представлял себе татарина, но знал, что тот непременно плохой, и был уверен, что незваный гость окажется хуже.
Как только дверь начала открываться, к ней устремились десятки глиняных паучков. Они бесшумно опустились на спину и плечи вошедшего и незамеченные устроились там, ожидая приказаний. Дейдара в свою очередь расслабился и, усевшись на жесткий стул Сасори, начал беззаботно махать ногами.
- Каким ветром тебя сюда занесло? – весело поинтересовался блондин, глядя на застывшего на пороге Кисаме. – Эй, дверь-то закрой!
- Боишься сквозняка? – ухмыльнулся он, закрывая за собой дверь.
Этот голос Саске узнал сразу. Душный страх из детства мазнул по сердцу липкими щупальцами, но мальчик решительно его прогнал. Хватит, выросли, больше не страшно.
- Да, наверное, Сасори-сан правильно меня ругает за то, что я хожу босяком. Ты себе не представляешь: только чуть где дунет – сразу валяюсь с температурой!
- Не заговаривай мне зубы! Оскалился Кисаме.
- Ага, твои зубы попробуй-ка заговори! – Чуть обиделся Дей. – У меня на них говорилки не хватит!
- Где Сасори?
- Нету! – блондин все еще играл в обиду. – Был, да весь вышел! И вообще, какого дьявола вам всем от него надо? Если ты не в курсе, то Сасори занят! Поищи себе кого-нибудь еще! Ммммм… Дай-ка подумать… Как тебе Зецу? А что, вполне приличная для тебя партия! Вы будете шикарно смотреться вместе: синий и зеленый цвета удивительно приятны для глаз!
- Заткнись! – Если блондин развлекался, то Кисаме потихоньку зверел. Причем взгляд его был прикован исключительно к лежащему Саске. – Значит, кукловода нет? Прекрасно! – Синелиций рванул к операционному столу.
- Стой, где стоишь! – В голосе Дейдары звякнула сталь. – Еще одно движение, и я сделаю из тебя конфетти. Думаю, Зецу давно не ел рыбы.
Кисаме только сейчас заметил на себе творения скульптора.
- Остынь, Дей, - он остановился на полпути, и заговорил гораздо мягче. – Послушай, отдай мне мальчишку! У нас с ним старые счеты!
- Хм… старые счеты? – Блондин изогнул бровь. – А ты уверен, что Саске-кун о них знает?
- Мне плевать! Достаточно, что я знаю!
- Во-первых, ни один юрист в мире с тобой не согласится, а во-вторых, неужели ты решил, что если Сасори-сана нет, то ты можешь творить в его мастерской все, что хочешь?! У него тут очень хрупкие вещи, между прочим! И одна от твоих воплей уже сломалась! Представляю, как он на тебя рассердится! – Дей сладко улыбнулся.
- К черту! – вспылил Кисаме.
- Кого? Сасори-сана? Ему так и передать?
- Дейдара, не пудри мне мозги! – Синелицый побледнел от ярости. – Что тебе этот мальчишка?
- Мне – ничего! – Честно ответил Дей. – Только одна маленькая загвоздка. Видишь ли, Сасори-сан попросил меня присмотреть за парнишкой, пока он не вернется. Тебя, кстати, он запретил подпускать к нему на пушечный выстрел. Так что, боюсь, сотрудничества не получится. И прошу заметить, что я и так уже пошел тебе на встречу, позволив так долго таращиться на маленького Учиху!
- Ах, да! – скривился Кисаме. – Я совсем забыл, что ты у кукловода вроде собачонки.
- Ты напрасно стараешься меня обидеть, - спокойно ответил блондин. – Мне плевать, что ты там обо мне думаешь. Сасори-сан позволяет мне быть рядом, и за это я буду делать все, что он скажет. – Дей прищурился. – Ну как, уловил разницу между нами?
- Пошел к черту! – Крикнул Кисаме. – Это все из-за мальчишки! – Он бросил злой взгляд на Саске. – Этот щенок вечно стоит у меня на пути! Я убью его! Итачи-сан мой, и я не отдам его этому сопляку!
- Нет, - всплеснул руками Дейдара. – Я сейчас расплачусь! Надо срочно снимать фильм. «Страсти по Учихе»! Ты будешь в главной роли. Я уже вижу афиши: «Премьера! Изнанка преступной организации! Любовь в перерывах между убийствами! Негодяи умеют любить! Душещипательная мелодрама! Не пропустите!» - Потом блондин посерьезнел. – Позволь поправить тебя, Кисаме. Итачи никогда не был твоим. Прочувствуй: ни-ког-да. Не выдавай желаемое за действительное. Более того, могу тебя заверить, что твоим он никогда не будет. Даже если ты сейчас свернешь мальчику голову. Учиха тебе глотку перегрызет, и ты это знаешь. Смирись и пытай счастья в другом месте. Вариант я тебе предложил. Неплохой, кстати. А тут тебе ничего не светит.
- Как вы все спелись, я смотрю! – Голос Кисаме истекал злостью. – Ничего… ничего. Все равно будет по-моему. Итачи-сан будет со мной, а этого гаденыша я сотру в порошок. Доведу миссию напарника до конца.
- Это без меня! – Дейдара поднял руки вверх. – Да, и мелко очень не три, у Лидера-самы аллергия на пыль. – Блондин с хрустом потянулся, а потом холодно сказал: - А теперь проваливай, дорогой друг. Мне давно хочется устроить большой БАХ, так что ты очень рискуешь, давая мне повод.
- Ты пожалеешь, Дей, - прошипел Кисаме, пятясь к двери.
- Я уже в панике. Нет, правда! Все, пошел вон.
Глиняные игрушки сползли на пол, когда разъяренная рыбина скрылась в коридоре.
- Едрен батон! Ну ей-богу в лифте родился! – Дейдара резко захлопнул дверь. – Блин, устроил мне тут сцену ревности! Пусть Учихе выговаривает, придурок! Тоже мне, герой-любовник! Интересно, он себя давно в зеркало видел? Когда там у него день рождения? Надо подарить – пусть полюбуется на свою редкую красоту! Тьфу, урод, вывел таки!
Дейдара метался по мастерской, как тигр в клетке. А за ним по пятам перемещалась целая толпа глиняных смертников, которых он так и не пустил в ход. Саске, открыв один глаз, наблюдал за этой слегка истеричной процессией с все возрастающей симпатией. Блондин определенно ему нравился. Открытость и непосредственность. Мальчик улыбнулся, когда Дей внезапно поднял одного паучка с пола и внимательно на него уставился.
- Знаешь, что… - задумчиво произнес он, разглядывая свое творение, - иди сделай нашей рыбке какую-нибудь гадость. Мелкую-мелкую. А мне будет очень приятно, потому что эта свинья не уважает Сасори-сана.
Паук послушно скрылся в щели под дверью, а Дейдара на сей раз глубоко задумался о том, кто же все-таки Кисаме: рыба или свинья? По логике – свинья. Но блондин решил, что сейчас он слишком зол, чтобы быть беспристрастным, поэтому оставил этот вопрос.
Заняться было решительно нечем. Поэтому Дей прибег к последнему средству. Он выдвинул стул кукольника на середину мастерской, забрался на него с ногами и, уставившись на лежащего Саске, громко попросил:
- Поговори со мной!
До этого момента мальчик был уверен, что хорошо притворяется. На всякий случай, он решил пока не отзываться.
- Ну, что тебе жалко, что ли? – расстроено протянул блондин. – Ты давно не спишь, мог бы хоть поздороваться. Элементарные правила вежливости! И чему тебя только учили? – Кажется, Дей обиделся.
Саске, пока так и не решивший, как ему относиться к блондину, предпочел бы еще понаблюдать. Он уже придумывал, что бы такое сказать, как Дей опередил его.
- Ну и ладно! – Обижаться долго Дейдара не любил, тем более из-за таких пустяков. – Тогда я с тобой поговорю! – Идея ему понравилась, и он снова воодушевился. – Ты можешь притворяться дальше, сколько влезет, если тебе так больше нравится. Хотя Итачи мне рассказывал, что ты общительный. Ладно, не хочешь говорить – не надо. Так вот. С чего бы мне начать? – Дей на минуту задумался, а потом заговорил снова. – Да! Давай поговорим об искусстве! У нас будет светская беседа! Ты потом посмотри на мои произведения! Уверен, что ты найдешь их очаровательными. Но это далеко не все! Искусство не терпит статики! Это вспышка! Мгновение!! Взрыв!!! Только в этот момент оно обретает настоящую силу! Ты не согласен? Все старания, все труды – для этого ослепительного мига! БАХ! И ты приобщился к прекрасному!
- А Сасори-сан меня не понимает, - пожаловался блондин после небольшой паузы. – Он любит распинаться на тему, что искусство должно быть вечным и так далее. Так носится со своими марионетками, что сил нет! Причем куклы у него все страшные на редкость! Ну, кроме одной… - Дейдара не стал уточнять, какая именно. – Знаешь, у него тут была одна… Это просто кошмар, хоть всех святых выноси! Меня чуть инфаркт не хватил, когда я ее увидел! Ты себе не представляешь, какая страшная. А потом пришли девчонка, из Листа, кстати, - Саске едва заметно поморщился. Он предпочитал не вспоминать деревню. – И бабка Сасори-сана. И они порвали эту страшилку на сувениры. Я был так им благодарен! Да я бы им памятник поставил, только вот Лидер-сама не оценит, наверное… Нет, ну просто ужас была куколка! Наш Кисаме, по сравнению с ней, просто конфетка!
Саске слегка опешил от обилия ненужной информации, но блондин ему окончательно понравился. Он, как чукча, что вижу, то пою. С ним должно быть легко, не то, что с братом, у которого ни лицо, ни голос ни черта не выражают!
«Не только с братом, - подумалось вдруг. – У тебя теперь тоже такое лицо, Саске-кун».

Мальчик помотал головой и уселся, уставясь на Дейдару. Тот просто возликовал.
- Наконец-то! – его радости не было предела. – А то мне уж совсем скучно стало!
- Где моя одежда? – бесцветный вялый голос нисколько не уменьшил счастья блондина.
- А вон, - Дей махнул рукой в сторону страшной рухляди, с которой Сасори никак не мог расстаться и которую гордо именовал диваном. – Видишь, как я все аккуратно сложил? Скажи хоть «спасибо», что ли! А то Итачи раскидал все на полу… Как маленький, ей-богу!
«Итачи раскидал?! – по телу проползли мурашки. – Очень интересно…»
- Отвернись, - сказал он, все еще думая о своем. Дурацкое воображение жадно уцепилось за новый факт.
- Ой, да что я там не видел! – взвился Дей, но вспомнив, что Сасори велел не волновать мальчика, все же отвернулся. – Давай, я не смотрю. Хотя немного обидно. – Саске удивленно застыл – никак не мог привыкнуть к непосредственности блондина. – Я же не девочка, мог бы и не стесняться! – Дей сердито засопел.
- Все, - объявил младший Учиха. Забираясь на свое ложе, он стиснул зубы от боли, но сделал все сам, не дожидаясь помощи Дейдары. Это придало ему уверенности в своих силах. Можно, конечно, было лечь на диван, но пока ситуация не прояснится, Саске решил не менять место дислокации.
- Ах, да! – Снова весело сказал Дей, поворачиваясь к мальчику. – Твой потрясающий канат забрал себе Сасори-сан. Ну, скажем, в качестве платы за лечение.
- Зачем? – только и смог выдавить Саске от удивления.
- Он сказал, что из него можно кучу париков для марионеток наделать, - улыбнулся Дейдара. – Ты не расстраивайся! Мы тебе что-нибудь другое найдем!
- Утешил, - усмехнулся Саске. – Черт с ним, не важно.
- Ну и славно! Ты вообще как?
- Башка кружится, тошнит и руки дрожат, - честно ответил младший Учиха.
- Ну, это уже не страшно, - отмахнулся Дейдара. – Вот пока мы тебя сюда тащили, ты так орал, что у меня уши закладывало! Противоядие ввели в самый последний момент. Я думал, что ничего не получится, но ты справился.
И Дейдара в подробностях принялся пересказывать, как они доблестно спасали Саске жизнь. Мальчик избрал лучшую тактику из возможных: молчал и слушал. Рот у блондина не закрывался, поэтому была довольно большая вероятность выудить из потока чепухи ценную информацию.
После рассказа Дея, Саске мучил только один вопрос:
- Зачем вы меня спасали?
Дейдара удивленно замолчал и задумался.
- Ммммм… ну… как тебе объяснить? Конкретно я только доставил тебя сюда. Потому что Сасори-сан попросил. А вообще, насколько я знаю, вся операция с походом к Орочимару была спланирована Сасори-саном и Учихой для того, чтобы тебя вытащить.
- Зачем? – повторил мальчик свой вопрос. Он снова начинал чувствовать себя чужой игрушкой, и ему это не нравилось.
- Зачем, зачем! – внезапно вспылил Дейдара. – Ты что, совсем тупой, или это лекарство так действует?! Какая тебе разница? Ты искал брата? Так он здесь! Ешь его теперь с кашей! Далеко ходить не надо! Вот придет Учиха, у него и спросишь! – Дей помолчал, а потом попросил, уже тише. – Ты извини, что я сорвался. Ходят всякие козлы, нервы мотают… Я хотел сказать, что теперь все будет хорошо, раз ты здесь. Вот вернется Итачи, и живите с ним долго и счастливо…
- Я его убью, - Саске не смотрел на блондина. Ему хотелось выговориться. Столько всего накопилось внутри, и просто необходимо было это высказать кому-нибудь, с кем-то поделиться. И выбор, за не имением выбора, пал на Дейдару.
- Кого? – не понял тот.
- Я убью Учиху Итачи. – Повторил Саске все тем же отрешенным голосом. – Он превратил мою жизнь в ад, уничтожил все, что я любил, убил всех, кто был мне дорог. Я искал его для того, чтобы отомстить. Я не знаю, для чего он спасал мою шкуру, но это его не оправдывает. Он заплатит мне за смерть родителей, за клан и за то, что сделал мою жизнь проклятием. Я его ненавижу.
Дейдара мрачно слушал откровения юного мстителя, и ему было горько.
«Это должно быть очень больно, Итачи, когда человек, на которого ты готов молиться, ненавидит тебя…»
- Знаешь, Саске… - блондин замолчал, подбирая слова. – Мы чаще всего превращаем в ад жизнь того человека, которым дорожим больше всего на свете. – Саске поднял глаза на Дейдару, и, наверное, впервые за все это время он его действительно слушал. – Мы с Сасори-саном… мы с ним вместе четыре года, а он уже умудрился сделать столько всего, что мне хватит на целую жизнь. Знаешь, он недавно сделал мне очень больно. Я никогда не ждал от него подобного предательства. Удар в спину от любимого человека… Знакомо, да? – Мальчик кивнул и помрачнел. – И ведь понимаешь, я же его ненавидел тогда. Никогда не думал, что испытаю что-то подобное к Сасори-сану. Но это было слишком даже для меня. А потом он все объяснил. Глупо, путано, но он хотел, чтобы я понял, что он ошибся. Сложно признавать свои ошибки, но он это сделал. И еще он сказал, что я ему нужен. А мне было очень-очень больно. И я искал ту ненависть, которая только что рвала меня на части. Только ее не было, понимаешь? Она исчезла, а Сасори-сан остался… на коленях возле моей постели. – Дейдара надолго замолчал, переживая все снова. – Скажи, Саске, если Итачи придет к тебе и все объяснит, если скажет, что любит тебя, что ты ему нужен… Ты все так же будешь ненавидеть его?
Вопрос застал мальчика врасплох. Да и вообще разговор выбил его из колеи. Если будет так, как сказал Дей, то что он сделает? Он пришел убить брата, отомстить за все… Но если Итачи вдруг поведет себя так, как говорит блондин, то сможет ли он, Саске, убить человека, которого так и не стер из памяти? Младший Учиха пребывал в смятении. А Дейдара, между тем, заговорил снова.
- Можно дать тебе совет? – Мальчик молчал, и Дей истолковал это, как согласие. – Мне кажется, что Итачи ошибся, и что все, что он делал – это попытка хоть что-то исправить. Дай ему сказать, ладно? Просто получи ответ на вопрос: зачем он это сделал? А потом, осмыслив результат, спроси себя, чего ты теперь хочешь. И если ты не станешь себя обманывать, то будешь счастлив, не зависимо от того, чем закончится ваша встреча. Ты пойми, я не защищаю его, тем более, не оправдываю. Я не знаю, что тебе пришлось пережить из-за него. Просто он ошибся, и теперь это не исправить. Знаешь, он ведь правда страдает из-за этого. – Дейдара невесело усмехнулся. – Ошибки, Саске, дорого стоят. И поверь, он уже сполна заплатил. Ты мне нравишься, парень. Я даже думаю, что если бы карты легли иначе, мы могли бы стать друзьями. И поэтому я хочу, чтобы ты не ошибся, потому что прощать тебе этот промах будет некому. Подумай над этим, ладно?
Абсолютно подавленный Саске кивнул. Дейдара дал ему пищу для размышлений, осветив все по-иному. Мальчику было страшно. Нет, блондин не переубедил его! Младший Учиха знал, что хочет от Итачи только его смерти, но знал он это, скорее, по инерции. Здравый смысл говорил, что месть – это единственный выход. А за последние четыре года Саске полагался только на него.
«Ненавижу тебя, Учиха Итачи!» - повторил он, сильнее прижимая голову к подушке. И скривился, потому что звучало это совсем неубедительно.
«Наверное, это братец попросил его запудрить мне мозги…» - мелькнуло в голове, и Саске ухватился за эту мысль, как за спасательный круг.
Когда в комнату вернулся Сасори, он увидел спящего мальчика и скорчившегося на стуле Дейдару. Выражение лица напарника было какое-то ну слишком отсутствующее.
- Дей, что случилось? – встревожено спросил он, подойдя к стулу.
- Ой, я не заметил тебя, Сасори…
- Именно это меня и настораживает, - улыбнулся кукольник.
- Все в порядке, - сказал Дейдара, обнимая его и прижимаясь щекой к животу.
- Честно? – руки Сасори опустились блондину на плечи.
- Честно, - серьезно ответил мальчишка.
- Тогда иди отдохни, а я поработаю немного. Как Саске?
Дей вкратце описал события дня. Потом поднялся на ноги, обнял кукольника за шею и сказал:
- Знаешь, Сасори, я только сейчас понял, как сильно тебя люблю. – Красноволосый улыбнулся, крепче прижимая к себе блондина. – Мы говорили с Саске… Я поставил себя на его место, и мне стало очень страшно. Я никогда не буду наказывать за ошибки. Я никогда не буду так ненавидеть… Как хорошо, что ты со мной, Сасори. Я никому тебя не отдам.
- Я больше никому и не нужен, - кукольник поцеловал напарника в макушку. А потом, поддавшись какому-то импульсу, резко склонился к нему и прошептал в самое ухо: - Ничего не бойся, слышишь, Дей? Я не дам тебе повода для ненависти. – И устало добавил: - Хватит с нас и пары Учих с их разборками.
- Спасибо, Сасори, - смущенно пробормотал Дейдара. – Не думал, что ты поймешь…
- Я сегодня на редкость догадливый, - улыбнулся кукольник. – Так, иди отдыхай. И потом прихвати из столовой что-нибудь для Итачи. Пора начинать выбивать из него дурь.
- Хорошо, - блондин поцеловал напарника и вышел, а Сасори направился к своему столу. Там его встретили груда щепок и странное тонконогое чудовище явно Деева производства. Еще раз скосив взгляд на испорченную деталь, Сасори тихо засмеялся.
- Дейдара, ты невозможен! – Кукольник покрутил в руках глиняного монстра и осторожно поставил его обратно на стол. – Чудо в перьях, а не мальчишка!
И Сасори принялся заново мастерить хрупкую деревянную конструкцию, уничтоженную Деем. Работа спорилась, а на душе было легко, как никогда. Кукольник то и дело поглядывал на глиняный плод необузданной фантазии Дейдары, уже зная, что не сможет его выкинуть.
- Пусть стоит, - пробормотал он чуть слышно, словно давая себе разрешение на эту маленькую слабость.
Снова комната наполнилась запахом стружек и клея. И все проблемы и передряги отступили перед ним. А на столе стоял нелепый белый монстрик и улыбался, сверкая четырьмя кривыми зубами. А кукольник улыбался в ответ.

Как это не банально, но Саске снова проснулся от скрипа двери.
«Смазали бы они ее, что ли?!»
Сначала он хотел поискать глазами Дейдару, но в последний момент решил не отсвечивать и определить, кого там черти принесли. «Если это снова рыбина…» Додумать он не успел, ибо его прервал голос Сасори.
- Заходи, тень отца Гамлета, - пробурчал тот, даже не оглянувшись. Он только-только закончил починку, хотя даже не починку, а полную реанимацию, детали после общения с Деем и теперь увлеченно ее к чему-то приклеивал.
Дверь закрылась, и Итачи абсолютно без сил сполз по стене на пол. Сасори со вздохом отвлекся от своего занятия и, повернувшись к старшему Учихе, критически его осмотрел.
- Мда… - протянул он. – Ты прости конечно, но любой дистрофик сейчас приличнее выглядит. Слушай, Учиха, в чем у тебя только душа держится?!
- Ни в чем она не держится… - Саске вздрогнул и напрягся от этого голоса. Все шло наперекосяк. Не так мальчик себе представлял встречу с братом. – Меня столько человек прокляли, что я сомневаюсь, есть ли она у меня вообще.
- Есть, - убежденно заявил кукольник. – Как миссия? Что-то ты мне совсем не нравишься.
- У меня такое чувство, что Лидер-сама издевается, - устало ответил Итачи, закрывая глаза. – С этим заданием мог справиться любой мальчишка! Я полдня гонялся за одним уродом, чтобы отобрать у него какое-то письмо, а остальные полдня искал другого урода, чтобы это письмо отдать!
- Да, послать могли даже Тоби… - задумчиво пробормотал Сасори. – Надо быть осторожнее, Итачи. Мне кажется, что Лидер-сама что-то знает. Сомневаюсь, что ему нужны посторонние в штаб-квартире.
- Лидер, как всегда, тонко играет, - согласился Учиха. – Он не бьет прямо, пока не будет знать наверняка… Но вот уменьшать силу возможного сопротивления он умеет виртуозно. Ладно, ничего…
- Что значит «ничего»? – воскликнул кукольник. – Что за ошеломляющий пофигизм?! – потом он бросил быстрый взгляд на юношу и опустил руки. – Ладно, я все понял. От тебя сейчас не возможно добиться адекватных реакций. Отсутствие интереса к жизни, апатия, притупленное чувство опасности…
- Доктор, что со мной? – спросил Итачи, старательно приправляя голос паникой.
- Ты дошутишься, юморист! – Пригрозил ему Сасори. – Слушай, иди-ка ты спать! А, да. Дей должен оставить тебе еды с ужина. Зайди к нам, перекуси и дуй в кровать. Можешь даже у нас остаться, если уж совсем достала тебя наша голубая рыбка. Утро вечера мудренее. А завтра проснешься и займешься выяснением отношений…
- Нет… - вяло возразил старший Учиха.
- Что нет? – не понял кукольник.
- Сегодня, - у Саске учащенно забилось сердце. «Сегодня…» - Я так устал, Сасори… - вдруг пробормотал Итачи, совсем по-детски пряча лицо в ладонях. Больше всего на свете ему сейчас хотелось разрыдаться у кого-нибудь на плече. – Я не могу так больше. Пусть все решится сегодня. Я приду через пару часов…
- Совсем дурак? – проникновенно поинтересовался кукольник. – Мальчишка, несмотря на последействие лекарств, запросто свернет тебе шею. Причем голыми руками, ибо я сильно сомневаюсь, что он способен сейчас пользоваться чакрой! Это тебя не смущает?
- Не смущает, - глухо буркнул Итачи, и кукольник вдруг понял, что тот действительно устал. Смертельно. И что ему абсолютно все равно. – Пусть сворачивает. – Юноша сидел, скорчившись на полу, и думал о том, что продал бы остатки души за то, чтобы брат сейчас встал, подошел к нему и просто погладил во голове, запустил пальцы в волосы… А потом уже и умереть можно.
- Эй, Учиха! – Сасори не оставлял попыток до него достучаться. – Ты же у нас всегда был знатоком детской психологии! Пошевели мозгами! Что-то ведь наверняка можно сделать!
- Меня ненавидит родной брат, - усмехнулся Итачи, отнимая руки от лица. И его пустой взгляд кукольнику совсем не понравился. – Хреновый из меня психолог. Уступаю тебе эту должность, Сасори.
- Да иди ты к черту! – зло буркнул тот.
- Как Саске? – Итачи, наконец-то, озвучил то, зачем пришел.
- Полный порядок, - Сасори несколько оживился. – Дей мне уже баек нарассказывал целый мешок. К ним тут Кисаме заходил, и они чуть не сделали из него суши. Потом Саске проснулся и они болтали о всякой ерунде. – Сасори улыбнулся. – Ну, я полагаю, что болтал Дей. Еще они там на какие-то философские темы говорили… Дейдара почему-то категорически отказался меня в это посвящать. Наверное, на меня жаловался…
- Благо, ты заслужил, - вставил Итачи.
- Давай не будем сейчас об этом говорить, - отмахнулся Сасори. – Мы с ним уже разобрались, так что не стоит вспоминать. Короче, они нашли общий язык. Дейдара, во всяком случае, в полном восторге от твоего брата. Я даже немного ревную!
Учиха рассеянно улыбнулся.
- Дей найдет общий язык с кем угодно.
- Ага, потому что он болтливый, бесцеремонный и простой, как ананас!
- Да ладно тебе, - когда Итачи улыбался, смотреть на него было не так страшно. – Он у тебя замечательный. Тебя, пожалуй, больше всех повезло с напарником.
- Воистину повезло! – улыбаясь во весь рот, согласился Сасори и покосился на глиняное недоразумение на столе. А потом он посерьезнел и, как маленькому ребенку, стал объяснять Учихе прописные истины: - Итачи, тебе надо поесть и лечь спать. Ты меня слышишь?
- Слышу, - отозвался юноша, вставая и подходя к Саске. – В морге отоспимся, Сасори…
С минуту он смотрел на брата, а потом легонько провел по его щеке кончиками пальцев. Мальчик лежал ни жив, ни мертв, боясь дернуться, чтобы не выдать себя. Но он чувствовал, как предательский жар стремительно разливается по щекам. Саске быстро справился с ним, но было поздно: Итачи улыбнулся уголками губ, заметив краску на лице брата. Прикосновение было на грани чувств, и от этого еще более мучительное. Саске ничего не мог поделать с тем, что его тело все еще помнило эти руки и с радостью откликалось на их ласки. Мальчик старался напомнить себе, сколько крови на пальцах брата, но сейчас это все было слишком далеко и туманно. Тело не верило, что такие нежные руки могут причинить боль.
- Ну ты и сволочь, Учиха! – сказал Сасори даже с некоторым восхищением. – Сам не спишь, и другим не даешь! Нет слов!
- Он не спит, - спокойно возразил Итачи, все еще глядя на брата.
- Откуда ты знаешь? – кукольник удивленно склонился над мальчиком.
- Просто знаю и все… Это ведь мой брат, - Учиха медленно побрел к двери. – Я вернусь позже, - непонятно, к кому обратился он, к кукольнику или к брату. – Оставишь нас одних, хорошо?
- Естественно! – с напускной сердитостью ответил Сасори. – Очень мне нужны ваши разборки! Меня Дей в комнате ждет!
- Тогда пойдем.
- А мальчик? – удивился кукольник. – Если наша рыбка будет проплывать мимо?
- Запри дверь, и тогда она действительно проплывет мимо. Ему нужно побыть одному.
- Мне не нравится твой настрой! – сказал Сасори уже у самой двери.
- Перестань, - отмахнулся Учиха, и они вышли из мастерской. В замке тихо повернулся ключ.
А Саске все лежал, боясь открыть глаза. Прикосновение брата до сих пор обжигало кожу.
«Все должно быть не так! – Мальчик был на грани истерики. – Почему все неправильно?!»
Где же тот человек, напугавший его четыре года назад и научивший ненавидеть? Где он?
«Это игра, просто чудовищная игра, - решил младший Учиха, внезапно успокаиваясь. – Он хочет сбить меня с толку. У тебя ничего не получится, Итачи. Я не позволю тебе сломать мою жизнь еще раз! Я жду тебя, Итачи. Скоро ты действительно выспишься. И именно там, где и собирался! Будь проклят, братец…»
Саске сжал в руке извлеченный из сумки кунай и стал ждать Итачи. Он твердо решил, что сегодня все кончится. Как только он перережет брату горло, все снова будет хорошо.
«Я ведь тоже устал, - подумал мальчик, поигрывая кунаем. – Давай, Учиха Итачи, иди скорее. Пусть все будет быстро…»

Сасори и Итачи медленно брели по коридору. Спешить им, в принципе, было некуда. Разговаривать не хотелось, хотелось тишины. Каждый думал о своем: Сасори о том, что старший Учиха ведет себя, как ребенок, а Итачи о предстоящем разговоре. Хотя, он не был уверен в том, что разговор состоится: если Саске не захочет слушать, он не будет его заставлять. Пусть мальчик сам решает, как поступить. Но даже сняв с себя груз ответственности, Итачи не мог успокоиться. Наконец-то все решится. Не нужно будет больше мучиться и ждать непонятно чего… Наконец-то все кончится.
- О, Сасори! – вопль вывел парочку из раздумий. Синхронно подняв головы, Учиха и кукловод уставились на возникшего перед ними мазохиста. – Ты-то мне и нужен!
- Ты не оригинален, Хидан, - устало вздохнул тот, - в последнее время я почему-то нужен всем. Если бы ты знал, как вы меня все задолбали!
- Подожди! – Хидан подскочил ближе и нетерпеливо замахал руками. Краем глаза Сасори заметил, что в кулаке у него зажато печенье. Мазохист заговорщицки склонился к марионетке и тихо сказал: - Я все знаю!
- Что?! – Сасори отпрянул и бросил быстрый взгляд на Учиху. Тот стоял с таким невозмутимым лицом, что непосвященный мог бы подумать, будто он даже не услышал откровения Хидана. Но непосвященным в штаб-квартире Акацуки нечего делать, а кукольник нутром чуял, что если мазохист действительно знает слишком много, то в организации станет одним преступником меньше.
- Дейдара начал таскать еду из столовой. Естественно, что я заметил конкурента! Я долго думал, зачем ему это нужно, и вдруг все понял! Вы с ним завели зверюшку! Дей давно хотел. И если ты мне ее не покажешь, я пожалуюсь Лидеру-саме!
Сасори схватился за голову и залился смехом. Итачи бился в истерике уже с начала монолога. Хидан с непониманием пялился на корчащихся от хохота сообщников. Решив дождаться, пока они успокоятся и объяснятся, он начал медленно жевать похищенное прямо из-под носа Дейдары печенье.
Первым взял себя в руки Учиха. Ну, точнее, постарался. Он выпрямился, смахнул набежавшие слезы, сделал серьезное лицо, но когда глянул на Хидана, задумчиво уничтожающего печенюшку, его скрутил новый приступ хохота.
- Слушай, Сасори, - мазохист подергал кукольника за рукав, параллельно вытирая об него крошки. – А это кошечка или собачка?
- Это белочка, Хидан! – серьезно ответил красноволосый, унимая истерические нотки в голосе. – Мы с Деем хотели принести ее в жертву Дзясин-саме, когда она подрастет, так что не стоит ничего говорить Лидеру.
- Белочка для Великого Дзясина?!! – Хидан даже подпрыгнул от радости. – Это правда, Итачи?
Учиха судорожно кивнул. Нервы сдавали, поэтому он никак не мог успокоиться. Пресс уже болел от смеха, а у Итачи все никак не получалось принять вертикальное положение.
- Спасибо! – Казалось, что мазохист готов прослезиться. – Великий Дзясин…
- Хидан!!!
Сасори и Итачи вздохнули с облегчением. «Ох, что-то Какузу сегодня долго…» - подумал красноволосый.
- Ой-ей… - Счастье стремительно сползло с лица сектанта. – Наверное, Какузу расстроен тем, что я съел его ужин…
- Хидан!!! Иди сюда немедленно!
- Я уже лечу к тебе! – крикнул тот в ответ и снова повернулся к кукольнику. – На самом деле, я шел сказать, что тебя вызывает Лидер-сама. И, по-моему, он не в духе. Во всяком случае, он слишком заботлив сегодня. Кажется, он готовится к чему-то грандиозному.
- Хм… - общее веселье резко сошло на нет. «Досмеялись», - раздраженно подумал кукольник. – Час от часу не легче… - Сасори потер лоб. – Ладно, тогда я пошел. Итачи, иди отдохни.
Учиха кивнул и исчез за дверью своей комнаты. Он со стоном повалился на постель и закрыл глаза.
- Итачи-сан… с вами все в порядке? – Кисаме встревожено глянул на напарника со своей кровати. – Хотите есть?
Учиха отрицательно помотал головой. Больше всего ему хотелось побыть одному, все осмыслить и взвесить. Но предстоящий разговор с братом и навязчивая забота Кисаме мешали ему сосредоточиться. А тут еще и Лидер…
- Может…
- Ничего не надо, Кисаме. Спасибо, - напарник обреченно вздохнул и затих. А Итачи погрузился в размышления на тему встречи с братом. Должен быть какой-то шанс все исправить! Не может не быть! Главное, чтобы Саске начал его слушать, чтобы он дал ему время. И тогда будет крохотная вероятность того, что брат снова начнет ему верить.
Но здравый смысл говорил о том, что никто никакого времени ему не даст. А действовать силой старший Учиха действовать не хотел.
«Хватит решать за него… Пусть он выберет сам. Я приму любой вариант. Только… маленький брат, неужели ты за все это время ни разу не хотел, чтобы мы снова были вместе?»

Лидер-сама действительно выглядел странно. Он сидел в кресле, облокотившись на массивный стол. Подбородок его покоился на руках, а лицо прямо-таки излучало участие. Стоящая за спиной Лидера Конан и маячащий в углу Зецу Сасори тоже не понравились. Кукольник сотню раз порадовался, что деревянное лицо сейчас не живет собственной жизнью и не выражает все подряд: и что надо, и что не надо – как обычно происходит при общении с Дейдарой. При мысли о напарнике он немного успокоился. Что бы ни стряслось сейчас, что бы не задумал Лидер, у него есть глупый надоедливый мальчишка. Кукольник мимолетно улыбнулся, но, быстро опомнившись, убрал лишние эмоции и вопросительно уставился на Лидера.
Тот, как всегда, выдержал небольшую паузу. Он любил понервировать неопределенностью своих подчиненных. К сожалению, с марионеткой этот фокус проходить перестал. Тяжело вздохнув, Лидер заговорил.
- Хорошо, что ты быстро пришел, Сасори.
Кукольник кивнул, то ли соглашаясь, то ли благодаря.
- У нас возникла небольшая проблема… - Лидер немного выждал, но никакой реакции не добился. – Думаю, ты в курсе. Вы ведь близко общаетесь с Учихой… - это было утверждение, а не вопрос.
А вот Сасори двусмысленность ситуации напрягала. Он понял только одно: Лидер сомневается в своих выводах и пробует найти им подтверждение, если он, Сасори, где-то ошибется.
«Ну уж нет, Лидер-сама! Вам я помогать не буду», - решил кукольник про себя.
Лидер, вздохнув еще раз, продолжил:
- Мне не нравится напряженность в отношениях Учихи и Хосикаге. – Сасори облегченно выдохнул. Слава Великому… - тьфу, Хидан, мать твою за ногу! – Слава богам, подвохи закончились, и Лидер-сама принялся разыгрывать запасной вариант.
- Так вот. Это мешает слаженной работе организации… - дальше Сасори все пропустил мимо ушей. Слушать о том, как Лидер-сама заботится о них, ему не хотелось. Он уже мысленно был в комнате, рядом с напарником, и им было плевать на проблему отношений Итачи и Кисаме. Тем не менее, что-то не давало покоя, грызло изнутри, разъедало нарисованную воображением картинку, как кислота. Кукольник прислушался.
- …так как я должен заботится о благе организации и достижении поставленных целей. – Что-то в лице Лидера совсем не понравилось красноволосому. – Я думаю, что так будет гораздо лучше. Так что найди Дейдару и скажи, чтобы он сегодня же перебрался в комнату Кисаме. Учиха переедет к тебе. Они успеют все сделать, раз ты так быстро отреагировал на мое приглашение. – Голос Лидера был полон сарказма. – Так нам будет…
- Что? – Если бы дерево могло потеть, то марионетка непременно бы покрылась холодными капельками.
- Ты не слушал меня, Сасори? – угроза, пока замаскированная иронией и удивлением, прозвучала в глуховатом голосе.
- Нет, Лидер-сама. Просто мне кажется, что я не совсем понял…
- Что тут непонятного? Так как Учиха и Хосикаге так и не смогли сработаться за столь длительный срок, я расформировываю их команду. Теперь твоим напарником будет Итачи. Вы с ним гораздо лучше ладите. А Дейдара будет в паре с Кисаме, ибо он отличается патологической уживчивостью. Ясно?
- Не думаю, что это хорошая идея… - упрямо заявил кукольник, хотя понимал, что решения своего Лидер не изменит. Внутри стремительно разрасталась паника. Лидер по-прежнему бил в спину. Причем с улыбкой, ибо это ради высшей цели.
«Только не так! – судорожно метались мысли. – Только не сейчас!»
- А ты и не должен думать! – внезапно взорвался Лидер. Теперь он вымещал всю накопившуюся досаду. – Думаю здесь я! Я сказал – вы сделали! У тебя есть еще вопросы, Сасори?!
- Есть. – Кукольник медленно впадал в холодную ярость. Ему сейчас было плевать с высокой колокольни и на Лидера, и на организацию, и с особенным наслаждением плевать на высшие цели, причем на все вместе и на каждую в отдельности. В мозгу билось: «Не отдам!» - Я думаю, что вы в курсе наших с Деем отношений. Будет только хуже, если вы смените нам напарников!
- А у вас не должно быть никаких отношений! – Лидер вскочил из-за стола. Конан осторожно положила руку ему на плечо, но он даже не заметил этого. Сейчас ему хотелось чем-нибудь разбить эту деревянную физиономию и выяснить, что они с Учихой проворачивают за его спиной. – Что вы вообще себе позволяете?! Превратили организацию черт знает во что! Ты забыл, на каких условиях тебя сюда принимали?! Интересы организации ВЫШЕ любых личных! Уловил? Теперь это не моя проблема, что там у вас с Дейдарой! Завтра все должно быть так, как я с казал! Ясно?!! – Лицо Лидера раскраснелось от гнева, но больше всего его бесила невозмутимость марионетки.
Сасори добрую минуту буравил Лидера взглядом. Напряжение в комнате почти ощущалось физически. Казалось, что между этими двумя вот-вот засверкают искры.
- Я не отдам его, - отчеканил кукольник, наслаждаясь сменой оттенков лица Лидера. Ему уже было все равно.
«Я больше не буду убегать, Дей. Я же обещал тебе…»
- Что?! – прошипел глава организации, давясь от ярости.
- Я его не отдам. – Сасори повернулся к выходу. Потом подумал и добавил: - Никому. – Дверь за ним захлопнулась. Кукловод ушел, оставив Конан и Зецу реанимировать взбешенного Лидера.
Сасори стремительно несся по коридору. Мимо мастерской, мимо комнат Учихи и парочки зомби, мимо, мимо, мимо… Ничего сейчас не существовало.
«Не отдам!»
Дверь отворилась с пинка, и кукольник влетел в комнату. А дверь ударилась об косяк и с грохотом захлопнулась. Эффектное появление, ничего не скажешь. Блондин поднялся из-за стола и опустил голову, пряча лицо за длинной челкой. Красноволосый заметил, что тонкие пальцы скульптора были в глине. Как всегда…
- Это не я! – угрюмо протянул Дейдара, глядя в пол. Сасори опешил. Остановился на полпути и уставился на напарника. Нет, бывшего напарника. Но Дейдара гипнотизировал пальцы на ногах и не видел его замешательства. – Она сама сломалась! Честное слово! Я не трогал…
Мальчишка вздрогнул, когда деревянные руки заключили его в объятия.
- Дурак, - выдохнул кукольник в его волосы, - какой же ты дурак, Дей…
- Сасори-сан, - теперь настала очередь блондина удивляться, - так ты не из-за деревяшки, ой, то есть детали, такой злой? Я правда…
- Я давно все починил, - пробормотал красноволосый, скользя руками по мальчишеской спине. – Тем более, что ты компенсировал ущерб.
- Я?
- Твой глиняный монстр…
- Это не монстр! – Взвился Дейдара. – Это произведение искусства! Ты ни черта…
- Замолчи, - тихо приказал Сасори, и блондин заткнулся. Мальчишка никак не мог понять, что так расстроило напарника.
- Сасори-сан, что случилось? – В душе нарастала тревога. Комната уже буквально пропиталась настроением кукольника, и теперь Дей кожей ощущал приближение чего-то плохого, чего-то очень-очень плохого, раз Сасори так переживает.
- Ничего, - складывалось впечатление, что кукольник задыхается. Блондин бы даже сказал, что… Нет, что вы! Мало ли, что может сказать этот Дейдара! Конечно нет. Куклы не могут плакать.
- Ты мне врешь, - возразил мальчишка. Кто-то должен был оставаться спокойным, в конце концов! – Я вижу, что тебе плохо. Если ты мне не скажешь, мы опять всю ночь будем выяснять отношения!
Сасори замер. Потом еще сильнее прижал блондина к себе.
- Похоже, ты решил меня придушить, - прохрипел Дейдара, пытаясь пошевелиться. – Интересный способ не отвечать…
- Прости, - хватка ослабла, кукольник опустил руки.
- Что случилось? Что-то с Учихами?
Сасори отрицательно помотал головой.
- Мда… давай поиграем в «горячо – холодно»? Мне легче будет угадывать. – Ноль реакции. – Сасори, скажи что-нибудь! – Скульптор уже кричал.
- Мы больше не напарники, Дей.
- Что? – Дейдара пытался поймать его взгляд, но тот не смотрел на него.
- Мы больше не напарники.
- Сасори, что ты несешь?! – блондин боялся верить своим ушам. – Это не смешно!
- Я был у Лидера. Это его приказ. Твой напарник – Кисаме. – Рубленые фразы выплевывались на автомате.
- Почему?
- Учиха с ним не сработался. Мешает деятельности организации. И достижению высших целей, разумеется.
- Мне не смешно, Сасори!.. – голос предательски задрожал. – Хватит!
- Я не смеюсь.
- Сасори… - мальчишка прижался к деревянному телу, словно это могло отменить решение Лидера. – Это ведь неправда?! Скажи мне, что это неправда!
Кукольник снова стиснул блондина в объятиях.
- Я сказал, что не отдам тебя, - мальчишка вздрогнул.
- Кому сказал?
- Лидеру, - Сасори осторожно снял резинку с волос Дея, и они рассыпались по плечам. И они пахли медом. Как всегда. Пальцы зарылись в светлые пряди.
- Ты сошел с ума… - пробормотал Дейдара. Ну почему так всегда? Только все наладилось! А теперь снова… Только вот Лидер в качестве врага – это не мелкая неприятность. Но сейчас, когда Сасори медленно раздевал его, ему не хотелось думать о проблемах. Только бы рядом.
- Мне плевать, - твердые губы прикоснулись к гладкой щеке. – Я никогда тебя не отпущу. Ты принадлежишь мне.
Дрожь нетерпения в голосе. Дейдара напрягся. Так много времени прошло с тех пор, когда он слышал ее в последний раз. Тогда Сасори был человеком… Мальчишка только начал догадываться, что происходит, а на его запястьях уже сомкнулись петельки чакры. Все новые и новые нити оплетали тело, подчиняя себе каждую мышцу, каждый нерв.
- Сасори! – недоумение и обида смешались в мальчишеском голосе. – Я не твоя марионетка! Прекрати! – Тело уже не слушалось, просто застыло, ожидая движений пальцев кукловода. Но руки Сасори пока были сжаты в кулаки. Он быстро приблизился и легко поцеловал вздрагивающие губы блондина.
- Пожалуйста, Дей, - прошептал Сасори, задевая мочку его уха, - позволь мне немного поиграть с тобой! Я не сделаю тебе больно. Никогда больше не сделаю. Ты же всегда доверял мне… Я хочу, чтобы ты стал моим до конца… Стань ненадолго моей куклой…
«Так, - думал блондин. Двигаться он не мог, поэтому у него оставалась масса времени для размышлений о вечном. – Сасори невменяем. Давненько с ним такого не было. Хотя, на приступ ярости это не похоже… Кукла… Опять вспомнил своего Казекаге? Да, скорее всего. Как он тогда расстраивался, что его сломали. Интересно вот, он точно такое же представление устроил перед тем, как сделать из него марионетку? Это выход. Тогда меня точно никто не отберет. Куклы – это его профиль…»
- Не надо, Сасори, - выдавил мальчишка.
- Не бойся, - губы кукольника ласкали его шею. Если бы Дей мог двигаться, то непременно бы выгнулся от удовольствия. – Глупый мальчишка… Не бойся меня. Ты мне веришь, Дей? – голос внезапно стал настолько серьезен, что воображение блондина даже перестало рисовать ему сцены из жизни кукол Сасори.
- Я…
- Ты мне веришь? – кукольник смотрел так пристально, словно пытался прочитать его мысли.
- Я верю, Сасори-сан… - выдохнул мальчишка. Это не было ложью. Он верил ему также, как и всегда. И еще ему больше не было страшно. И плевать он хотел на то, что там было у Сасори с Третьим Казекаге.
Пальцы кукловода разжались, начиная свой путаный танец, и блондин подчинился воле чужой (хотя уж такой ли чужой?) чакры. Словно со стороны мальчишка наблюдал, как его руки освобождают тело от остатков одежды, как ноги несут его к постели… Ощущение отстраненности исчезло, когда ладони стремительно скользнули по животу, и два языка принялись облизывать его член.
- Сасори?!! – Дейдара чувствовал, как запылали щеки.
- Покажи мне, Дей. – Пальцу кукольника медленно шевелились, заставляя руки мальчишки ласкать возбужденную плоть. – Мне всегда хотелось посмотреть, как ты это делаешь.
- Сасори!!! Я…
- Только не говори мне, что это моя фантазия! – Сасори усмехнулся, заставляя руки блондина двигаться быстрее. Дейдара тихо застонал. – Я видел, чем ты занят, пока я был в Хируко. Почему ты никогда не показывал мне? – Показалось, или в голосе действительно мелькнула досада? – Я хочу знать все твои тайны, все секреты, грешки и тайные мысли. Тогда ты полностью станешь моим.
Дей был не в своей тарелке, во-первых, от того, что сидел и мастурбировал перед Сасори-саном, а во-вторых, от того, что он только что услышал. «О, сколько нам открытий чудных…» - подумал мальчишка прежде, чем кончить в рот на ладони.
Но Сасори не остановился на этом. Снова замелькали деревянные пальцы, и вот блондин уже раздевает напарника, скользит ладонями по холодной искусственной коже. Кукольник жадно вбирал в себя тепло живого тела. И сейчас, как никогда раньше, ему захотелось не просто согреться, а согреть самому.
Пальцы кукловода задвигались быстрее, отгоняя тяжелые мысли волнами наслаждения. Руки Дея теперь уже ласкали его член, перенося на него остатки спермы и слюну.
Мучительно захотелось обнять его, этого доверчивого мальчишку, живую марионетку, подчиняющуюся его воле. Доставить ему удовольствие, которая только способна кукла дать живому человеку… и кукольник оборвал нити, заставив блондина вздрогнуть от неожиданности.
- Что случилось, Сасори? – все еще краснея, промямлил Дей.
- Все хорошо, - напарник повалил Дейдару на кровать, безо всякой чакры раздвигая его ноги. Руки мальчишки, наконец-то обретшие самостоятельность, опустились на деревянные плечи. – Ты принадлежишь мне, - прошептал кукольник, проникая в горячее тело. Дей закусил губу от боли. – Я никому не позволю тебя забрать.
Мальчишка стонал в такт резким толчкам внутри. И ему было хорошо. Сасори рядом и не злится на него. Разве не повод для счастья? А Лидер… А что Лидер? Он будет завтра. Тем более, что их двое, а он один. Конан – девочка, она не считается.
Дейдара выгнулся навстречу напарнику, когда наслаждение достигло пика. Он ожидал от Сасори все, что угодно, но только не того, что он остановится. А тот неспешно улегся рядом с ним, закинув руку за голову.
- Тебе было хорошо? – Кукольник снова избегал смотреть на Дейдару.
- Да, - выдохнул Дей, блаженно потягиваясь. А потом прильнул к напарнику всем телом. – Ты странный сегодня.
- Не жмись ко мне, я холодный, - Сасори проигнорировал замечание мальчишки.
- Ну и что?! – упрямо возразил тот, вообще забираясь на кукольника. Обняв его руками и ногами, Дейдара заявил: - Я буду тебя греть!
- Боже, Дей, - красноволосый собрал его рассыпавшиеся пряди и завеем их за ухо напарника, - какой же ты упертый!
- Если бы я не был таким упертым, ты бы не был моим напарником! Лидер сейчас, наверное, волосы рвет из-за того, что тогда мне уступил.
- Не надо про Лидера, - поморщился Сасори.
- Прости, - блондин потерся носом о деревянную грудь.
- Ничего. Все хорошо, Дей. Все хорошо, - кукольник взял ладонь блондина в свою.
Дейдара положил голову на печать.
- Тебе не тяжело, Сасори?
- Нет.
- Можно я тогда так полежу? Мне нравится слушать, как оно стучит… - мальчишка прижался щекой к тому месту, где под слоем кожи и дерева билось чудовищное сердце, научившееся жить в кукле.
Сасори ничего не ответил, просто вытащил вторую руку и обнял мальчишку. Кукольнику не спалось, а Дей, похоже, задремал. Хотя он все еще крепко сжимал деревянную ладонь своей.
- Я тебя не отпущу, - тихо пробормотал он, осторожно целую блондина в макушку. Тот что-то пролепетал, улегся поудобнее и затих. Его тепло живительной силой проникало в тело марионетки. Сасори расслабился, забывая о всех проблемах. Единственное, чего ему сейчас хотелось больше всего, это чтобы завтра никогда не наступило.

Ключ плавно повернулся в замке. Мальчик вздрогнул. Даже несмотря на то, что именно этого он ждал последние полтора часа, звук все равно стал неожиданным. Саске тихо сполз со стола и отошел в тень шкафа с инструментами кукольника. По мере того, как дверь со скрипом открывалась, уходили из души страх и сомнения. Все-таки саннин неплохо его натаскал. Сейчас, когда кровь будоражил адреналин, а волнение пыталось заставить трепетать сердце, мальчик был спокоен.
Саске усмехнулся, вспоминая свои сомнения на тему: сможет ли он убить брата, не дрогнет ли рука. Сможет. Не дрогнет. Да и недавний разговор с Дейдарой показался сопливым детским лепетом.
Итачи вошел в комнату и улыбнулся, взглянув на пустой операционный стол. Младший Учиха окончательно убедился, что с наслаждением расправится с этим невозмутимым ублюдком. Он не заметил улыбки – слишком много всего случилось, чтобы он все еще мог различать оттенки настроения брата. А ведь мог когда-то…
Старший Учиха действительно выглядел отвратительно. Что ж, так даже лучше, ибо никакой жалости к нему Саске не испытывал. Не маленький, знал, на что идет. И Сасори его предупреждал. Его проблема.
Итачи повернулся спиной к укрывшемуся брату, закрывая скрипучую дверь. Он знал, что сейчас будет.
Через мгновение мальчишеская рука вцепилась ему в волосы и резко запрокинула голову назад, обнажая шею. Сталь прикоснулась к коже холодным языком, отворяя жилы и выпуская наружу их рубиновый сок. Но младший Учиха решил пока не торопиться. Он чувствовал себя хозяином положения. Почему бы не доставить себе удовольствие и не понаслаждаться видом поверженного брата? Хотя, к слову, поверженным его брат ну никак не выглядел.
«Уже лучше, - думал юноша, оценивая обстановку. – Передумал в последний момент, но ведь передумал. До того, как он перережет мне артерии, есть еще немножко времени. Надо попробовать…»
- Сегодня ты умрешь, - холодно заметил мальчик, а Итачи стало не по себе от того, что у брата голос столь же бесцветен, как и у него самого.
«Во что я превратил тебя, маленький брат?!»
- И ты здравствуй, Саске, - тихо отозвался он и тут же почувствовал, как лезвие сильнее прижалось к горлу. – Как ты себя чувствуешь?
- Хватит вешать мне лапшу на уши. – Саске начинало раздражать, что брат спокоен даже в подобной ситуации. – Не верю, что тебя это волнует.
- Если бы не волновало, тебя бы тут не было, - возразил Итачи.
- Хорошо, тогда МЕНЯ не волнуют твои переживания!
- Вот это уже ближе к делу, - усмехнулся старший Учиха.
- Перед тем, как я тебя убью, ты должен мне ответить… - мальчик сам не понял, почему решил последовать совету Дея. «Но, в конце концов, - сказал он себя, - мне просто интересно!»
- Хм… должен?
- Не смей меня перебивать! – Кунай впился еще глубже. Итачи скривился и замолчал.
- Ты должен ответить, почему ты это сделал.
- Что «это»?
- Не делай вид, что ни черта не понимаешь! Ты знаешь прекрасно, за что я хочу тебе отомстить!
- Знаешь, маленький брат, на мне много грехов. Ты мне не напомнишь, какой именно задел тебя больше всего?
- Мразь! – прошипел Саске. Его уже буквально трясло от злости. «Я тебя убью! Чертов ублюдок! Ненавижу!» - Ты сломал мне жизнь! Ты убил мою семью! Поигрался и бросил одного, не оставив ничего из того, что я любил! Тебя хватит, или еще напомнить?!!
- Почему ты злишься, Саске? – Итачи был доволен. Мальчик вступил в дискуссию, значит, его шансы на успех растут.
«Малыш, дай мне еще немного времени! Дай мне все исправить!» - Просто я хочу знать, за кого именно ты пошел на такие жертвы ради мести? Остальным ты можешь говорить все, что угодно. Вплоть до того, что в детстве я придушил твоего любимого хомячка или порвал любимого плюшевого мишку. Но мне-то перед смертью скажи, за что я должен умереть: за то, что убил наших, я подчеркиваю: наших, - родителей, или за то, что я ушел, бросив тебя в одиночестве?
Саске замер. Действительно, за что? Всем было очевидно, что он хочет отомстить за свой клан. А чего хотел он сам? И, словно прочитав его мысли, Итачи спросил:
- Что было, если бы я после убийства клана остался с тобой?
- Ничего бы не изменилось! – Саске уже взял себя в руки, но прозвучало это все равно не убедительно.
- Что ж, значит, у меня не было выбора, - вздохнул старший Учиха.
- Ты мог никого не убивать! Черт возьми, все было так хорошо! Зачем тебе это понадобилось? – При воспоминании о своем недолгом счастье, мальчик расстроился. Теперь ему действительно хотелось знать, зачем брат все разрушил.
- Что было хорошо, Саске? – Итачи тоже переживал все заново. Картины прошлого преследовали его. «Боже, когда же я избавлюсь от этих воспоминаний?» - Весь клан уже знал о нас. Если бы слухи просочились в деревню, ты бы стал Наруто номер два. Это тоже был бы ад. Прости, что я сделал выбор за тебя. Я исправился, как видишь… - юноша чувствовал, как теплая струйка крови, щекоча шею, пропитывает футболку.
- Что за бред ты несешь?! Причем тут это? – Младшему Учихе хотелось сесть и схватиться за голову. Он понимал, что абсолютно запутался в этой мешанине из ненависти, боли, одиночества, воспоминаний и слов брата. – О каком выборе ты говоришь?
- Я убил их всех, чтобы ты жил. Чтобы тебя уважали, а не обходили стороной, как прокаженного. Чтобы ты был последним из легендарного клана Учиха, а не объектом насмешек. Я выбрал твое будущее, - Итачи почувствовал, как рука мальчика, вцепившаяся ему в волосы, сжалась сильнее. – Я говорил тебе, что все, что я делаю – для тебя. Ты забыл, да, Саске? – В голосе юноши послышалась обреченность.
- Ты мне врешь! – воскликнул младший Учиха. – И тогда тоже врал! Я не верю ни единому твоему слову! И тем спектаклям, которые твои дружки тут устраивали, тоже не верю!
- Мои дружки? Сасори и Дей? – Итачи нахмурился. – Я ни о чем их не просил. Считай, что это их художественная самодеятельность. И чего они тут несли?
- Не твое дело!
- Как скажешь, - послушно кивнул Итачи, вгоняя кунай еще глубже. «Боже мой, маленький брат, как же я устал… Давай скорее…» - И еще, прежде, чем ты отомстишь, я хочу, чтобы ты знал. Я никогда тебе не врал, Саске. Только тогда, когда ты видел меня в последний раз, я… Помнишь, в детстве ты говорил мне, что тебе не нравится, когда я убираю волосы? Что это другой Итачи? – Юноша улыбнулся светлым воспоминаниям. По телу разливалась слабость, и ему уже было плевать на все на свете. – Я той ночью стал тем, другим, для того, чтобы у тебя был смысл жить дальше. Ты должен был меня возненавидеть. Это стало тем стержнем, который не сломался под грузом боли и одиночества. Ты стал сильным, Саске. Это потому, что хотел убить меня. А я так хотел, чтобы ты жил! Я держался только потому, что знал, что увижу тебя снова и что ты каждый день думаешь обо мне, пусть даже сопровождая мое имя только проклятиями… Я ошибся с самого начала. Как теперь все исправить, Саске? Я не могу воскрешать мертвых и вырывать ненависть из людских сердец…. Я сейчас не могу ничего, потому что мне не для кого быть сильным. Ты вырос, братишка, мои знания и тренировки больше тебе не нужны. Тебе не нужно ничего из того, что я могу тебе дать. Наверное, и исправлять-то ничего не стоит… И все же я был рад, что мы успели вовремя в логово Орочимару. Я так боялся, что ты умрешь…
- Замолчи! – мальчик закрыл глаза. Почему-то вспомнились слова Дейдары о двух вопросах, на которые он должен найти ответы. Зачем Итачи убил клан, Саске уже услышал. Теперь осталось понять, чего же хочет он сам…
- Знаешь, я… Пока Сасори искал противоядие, я сидел с тобой. Ты кричал, а я не знал, как мне тебе помочь. А потом ты вдруг спросил у меня, позволят ли папа и мама тебе спать в моей комнате… Ты ведь вспоминал нас, Саске?
«Да! Да! Вспоминал! Каждую ночь! И ненавидел себя за эту слабость!»
- Нет! Я тебя ненавижу! – мальчишка еще сильнее вцепился в длинные черные пряди.
- Почему ты убил Орочимару? – внезапно спросил Итачи. – Он хотел платы за обучение?
- Я хотел испытать свою силу!
- Ты спал с ним? – глаза старшего лихорадочно блестели. – Ты платил ему телом?
- Нет! – возмущению мальчика не было предела. А еще он злился, потому что теперь играл по правилам брата.
- Значит, ты все еще мой, ведь так, малыш?
- Не называй меня так! – Слишком много информации обрушилось на младшего. Гораздо больше, чем он мог принять за один раз. Он уже не знал, чего хочет и что ему теперь делать.
«Пусть все закончится…»
- Саске, осужденным полагается последнее желание, помнишь? – Мальчик ошарашено моргнул. Резкие смены темы сбивали его с толку. Он готов был разреветься от досады: готовился к смертельному бою, а получил разговор по душам. Все, все неправильно! – Позволь мне тебя поцеловать. А потом сделаешь то, что хотел. Я не буду сопротивляться. Один поцелуй… - Старший осторожно отодвинул руку с кунаем от окровавленной шеи. – Вот так, маленький брат…
Потом Итачи погладил мальчика по руке, судорожно вцепившейся в его шевелюру, и ладонь разжалась, соскользнув на плечо. Саске, словно во сне, следил за движениями брата.
Старший был так близко, что его дыхание грело мальчишескую кожу.
- У него были холодные губы, да, малыш? – прошептал он, накрывая рот Саске поцелуем. Мальчик абсолютно не сопротивлялся. Его словно парализовало. Язык Итачи медленно ласкал его, и от этого ноги становились ватными. Тело помнило это прикосновения, и младший ничего не мог с этим поделать. А брат был невыносимо нежен, хотя Саске чувствовал, что его трясет от возбуждения. Перед сомкнутыми веками мелькая сумасшедшая карусель воспоминаний. Наворачивались слезы, и мальчик не мог их сдержать.
«Все не так… все не должно было быть так! Итачи, почему все так сложно?!»
Было ужасно обидно. Все, абсолютно все делают с ним то, что хотят! Неужели он так и не научился владеть собой? Хотя нет, давайте будем справедливы. Вить веревки из него мог только брат, ибо больше никого из близких не было. Родители ладно, они старше, их надо уважать и слушаться… А Итачи? Просто мальчик не мог ему сопротивляться. Или не хотел. Но, скорее, и то, и другое.
Звонко ударился об пол выпавший из руки кунай, но Саске не обратил на это никакого внимания. Весь мир перестал существовать. Только брат, его теплые губы и нежные руки… Итачи, тем временем, отстранился и посмотрел на младшего.
- Что с тобой, Саске? – в голосе было неподдельное удивление. По лицу мальчика струились слезы. Юноша протянул руку, желая стереть соленые капли с его щек, но тот открыл глаза и резко отбил ее в сторону, не давая прикоснуться. Сейчас вся его взрослость сошла на нет. Саске сжал кулаки и закричал:
- Тебе мало того, что ты уже сделал? Какого черта ты снова играешь со мной? – Мальчишка схватил брата за отвороты плаща. – Почему ты ушел?! Зачем ты бросил меня одного тогда, когда я больше всего в тебе нуждался?!
- Саске… - Итачи обнял его, с силой прижимая к себе содрогающееся от рыданий тело. Вспомнилось, как он утешал его, совсем маленького. А сейчас брат был лишь немного ниже его. Вырос, но не изменился: мальчик, которого никто не любит.
- Прости меня, малыш… - прошептал Итачи, гладя брата по голове. – Если бы я знал, что все так обернется, я бы сразу ушел из дому, оставив тебя в покое. – После этих слов старший почувствовал, что мальчишка крепче вцепился в него, словно препятствуя тем самым его возможному уходу. – Я больше никогда тебя не оставлю. Слышишь, Саске? – Тот едва ощутимо кивнул. – Я буду рядом, чего бы мне это ни стоило. Если, конечно, ты позволишь мне. – И добавил, после паузы: - Маленький брат, как же я скучал по тебе!
Итачи приподнял заплаканное лицо за подбородок и мягко прикоснулся губами к соленой коже. Одна щека брата была в крови: испачкался, когда прижался к ране на шее. Старший слизал ее, а потом запечатал приоткрытые губы мальчика своими.
Теперь он останавливался только для того, чтобы мальчик мог вдохнуть. Поцелуи становились все требовательнее и глубже. У Саске кружилась голова, поэтому пришлось держаться за брата. А тот наступал, ненавязчиво заставляя младшего медленно пятиться к старому дивану.
Стук в дверь Итачи не услышал, или не захотел услышать, а Саске вообще был не способен воспринимать что-либо, кроме ласк брата. Ручка повернулась.
«Ого! Да тут даже не заперто! Какая беспечность!»
С тихим скрипом дверь отворилась, впуская в мастерскую Кисаме. Он надеялся расправиться с маленьким соперником, пока с ним никого нет, поэтому опешил, увидев старшего Учиху. А потом и младшего… Сразу что-то оборвалось внутри. Да, наверное, давно пора было понять, что Итачи-сан никогда не будет с ним… Сначала захотелось немедленно уйти, ибо не было сил смотреть, как Учиха целует брата. А потом пришла злоба.
«И чем же ты лучше меня, сопляк?»
А еще Кисаме впервые видел такого Итачи: в каждом движении сквозила нежность, жесткие черты смягчились, и сейчас он, как никогда, походил на девушку. Особенно после того, как мальчишка стащил резинку с его волос, и они каскадом рассыпались по плечам. Что ж, ему теперь только и осталось, что смотреть на напарника со стороны. Хоть что-то.
Но у него уже созрел план мести.
«Не радуйся, что он выбрал тебя, щенок! Я не дам тебе им насладиться!»
А у Саске в голове стремительно крутились, сшибаясь и путаясь, обрывки мыслей.
«Это было из-за меня? Для меня? Брат хотел помочь? Почему… почему он не сказал мне сразу? Мы бы что-нибудь придумали вместе. Вместе… Теперь он будет рядом? Всегда? Всегда…»
«Идиот! – вопил тот, другой Саске. – Он снова пудрит тебе мозги! Неужели ты не видишь, что он врет?! Что за нелепые объяснения?!»
«Столько лет ненавидеть его, а сейчас не суметь справиться даже с собственным телом… Я сойду с ума, если он остановится. Я убью его, если он снова меня обманет!»
Это несколько удовлетворило его разбушевавшееся второе «я». Воображаемый мститель скрестил руки на груди и стал еще одним наблюдателем этой неправильной встречи двух братьев.
Диван, между тем, кинулся мальчику под ноги абсолютно неожиданно. Он упал на спину, нелепо взмахнув руками, а брат тут же навис над ним, поставив одно колено на скрипучую развалюху.
Уперев руки по обе стороны от мальчишеской головы, Итачи просто смотрел. Во всяком случае, так показалось Кисаме. А на самом деле он жадно впитывал изменившиеся черты брата, ласкал взглядом каждый миллиметр кожи, растягивая удовольствие.
- Итачи… - мальчик не выдержал первым. Приподнявшись на локтях, он прижался к горячим губам старшего. Вот странно: одного прикосновения к нему хватало, чтобы та страшная ночь те четыре года ада просто стерлись из памяти. Словно ничего не было. Поцелуй, словно глоток из Леты. Саске решил, что сегодня он напьется в стельку.
- Ты все такой же нетерпеливый, маленький брат, - улыбнулся старший Учиха, снова укладывая мальчика на спину. – Не спеши, малыш. Дай мне посмотреть на тебя.
- Не насмотрелся, пока спасал мою шкуру? – Саске не хотел ждать. Как только брат останавливался, ему казалось, что между ними вырастает стена. Еще немного, и Итачи не сможет пробиться…
- Ты знаешь?
- Я слышал, как Сасори говорил с Деем.
- Чертов кукольник… - усмехнулся Учиха, а потом резко склонившись к мальчишке, горячо прошептал: - Ну что, малыш, будем ломать стены?
Саске в очередной раз показалось, что брат видит его мысли еще до того, как он успевает их подумать.
- Откуда ты…
- Я умею читать твои чувства, - ответил Итачи, водя носом по гладкой щеке. – Ты так и не научился прятать их от меня.
Мальчик не ответил, ибо все его существо сейчас кричало от восторга. Поцелуи покрывали его шею. Язык брата быстро скользнул по хрупкому выступу адамова яблока. Теперь линия подбородка. Уголки губ. Влажные следы по щеке к мочке уха. Легкое прикусывание и слабый стон. Теперь трепещущие закрытые веки. Провести носом по длинным ресницам. Крылья носа, губы, еще раз, теперь глубже. Длинные пальцы в густые волосы. Колени обхватывают мальчишеские бедра. Узкие ладони скользят по груди, ничуть не прикрытой рубашкой. Языком в ямочку между ключицами. Засос на плече и у основания шеи. Подушечками пальцев по соскам. Снова стон.
- Саске… - у старшего Учихи уже все плыло перед глазами. Четыре года воздержания давали о себе знать. – Я так долго тебя ждал…
Рывком посадив мальчишку, Итачи буквально содрал с него рубашку. Крашеные ногти оставили красные полосы на спине.
- Как же ты вырос, маленький брат… - он снова впился в припухшие от поцелуев губы младшего. И с наслаждением ощутил, как дрожащие пальцы расстегивают его плащ, и через пару мгновений он летит в сторону и теряется где-то на диване. Следом за ним отправляется футболка.
Мальчишеские ладони осторожно прикасаются к ходящей ходуном обнаженной груди…
Итачи прижал брата к себе. Тело к телу. Блаженное тепло заструилось по коже. Губы в губы. Языки снова сплелись в сумасшедшем танце. Руки мальчишки опустились на ягодицы брата, сильнее прижимая его бедра к своим. Плоть к плоти. С губ старшего Учихи сорвался стон, который тут же был заглушен поцелуем.
«Боже мой, - Кисаме был потрясен до глубины души, и даже глубже. – И вот это – мой напарник?! Неужели он может быть таким?»
Даже в самых смелых эротических фантазиях он не мог представить себе, что Учиха стонет. Нонсенс. И тем не менее.
Язык Саске очертил твердый сосок. Итачи выгнулся, откидывая голову назад. Младший так и не убрал руки от его бедер, поэтому сквозь ткань штанов ощущал всю силу его возбуждения. И был уверен, что брат чувствует его член так же остро.
Старший Учиха отстранился, сполз на пол и, расстегнув ширинку на штанах брата, обхватил губами его возбужденную плоть. Мальчик инстинктивно подался вперед, вгоняя член глубже в горячую глубину его рта.
- Как ты вырос, Саске, - повторил юноша перед тем, как очертить языком головку.
- Соси! – коротко приказал мальчишка, наклоняя голову брата так, чтобы член упирался в его сжатые губы.
Итачи усмехнулся и принялся за дело. Маленький брат нравился ему все больше. Он даже поймал себя на мысли о том, что неплохо бы как-нибудь поменяться с братишкой местами. Хотя, почему «как-нибудь»?
Кисаме готов был кусать локти. Он бы уже продал душу, только бы этого не видеть. Но оторваться не мог. Его самого охватило возбуждение, когда он представил себя на месте ненавистного мальчишки.
Саске кончил и блаженно растянулся на пыльном диване, чувствуя, как брат слизывает последние капли с пульсирующего члена. Итачи же поднялся, стянул штаны с брата и полностью разделся сам. Кисаме чуть не подавился слюной при виде этой картины.
Старший Учиха раздвинул расслабленному брату ноги и без особых предисловий ввел сразу два пальца. Мальчик вскрикнул.
- Потерпи, малыш, - пробормотал он. – Больно, как в первый раз, да? – Младший кивнул. – Это значит, что ты тоже ждал меня, маленький брат. Что там, - Итачи несколько раз двинул пальцами, касаясь простаты, - был только я. Мой Саске…
Член вошел в тело, вызывая новую волну боли. Но скоро мальчик уже забыл о ней. Сильные толчки внутри дарили неземное наслаждение. Саске положил ладони на плечи брата. Его взгляд скользнул по татуировке АНБУ единственное напоминание о родной деревне, потом он заметил тонкие белые шрамы, змеящиеся от локтя до запястья.
Воспоминания снова перенесли его в их последнюю ночь вместе… Шрамы были как памятник прошедшему времени. Они рушили иллюзию того, что ничего не случилось. Хотя… разве теперь это важно? Ведь брат рядом.
С изрезанной шеи старшего Учихи капали тяжелые капли крови. Брать уже извозились в ней по уши, но никого это не смущало. Саске провел пальцами по шрамам. Итачи удивленно взглянул на него.
- Что такое, маленький брат?
- Ничего… Просто вспомнил…
- Я даже рад, что они остались, - вдруг сказал старший, останавливаясь. – Они всегда напоминали мне о тебе.
Мальчишка как-то совсем по-детски улыбнулся и, приподнявшись на локтях, легко коснулся его губ.
- Не останавливайся, Итачи, - тихо попросил он.
- Мне больше нравилось, когда ты называл меня «ниисан», - старший смотрел ему в глаза и не шевелился, только черные пряди покачивались от его, Саске, дыхания.
«Ниисан… Человек, который был для меня почти богом… неужели после всего, что случилось, я смогу так назвать тебя, Итачи?»
- Не останавливайся, - упрямо повторил мальчик, закрывая глаза.
- Конечно, маленький брат, - вздохнув, ответил юноша, восстанавливая упущенный темп.
«Не требуй от него слишком многого, - сказал он сам себе. – Скажи спасибо за то, что тебе не перерезали глотку, а дали шанс».
Через мгновение мыслей в голове не осталось. Ведя член как модно глубже, старший Учиха кончил и опустился на брата, чтобы немного отдышаться. Недавняя шальная мысль вернулась снова, и теперь он думал, озвучивать ее или нет. Все решил Саске, даже не подозревая об этом.
- Итачи, помоги мне кончить! – руки мальчика хаотически блуждали по его спине. И юноша решился. Поцелуи градом посыпались на младшего.
- Саске, - горячий шепот у самого уха, - трахни меня!
- Что? – мальчику показалось, что он ослышался. Кисаме, кстати, тоже так показалось.
- Трахни меня! – рука брата сжала стоящий член младшего. – Ты стал таким большим. Я хочу почувствовать его внутри…
- Итачи!
- Кончи в меня! Ты же хочешь! – глаза Учихи стали совсем безумными. – Давай, Саске, давай… Я тебе помогу. – Старший собрал все остатки спермы и перенес их на свой сфинктер.
- Давай, малыш… - Итачи обнял брата и перевернулся на спину. Мальчишка все еще пребывал в ступоре. Юноша раздвинул ноги и приставил член брата к кольцу мышц. Испуг, мелькнувший в его глазах, близкий к священному ужасу, повеселил старшего.
- Тебе понравится, малыш. Ну давай же!
Мальчик закрыл глаза и с силой толкнулся вперед. И сразу почувствовал, как горячо и тесно внутри. Он открыл один глаз, чтобы посмотреть на реакцию брата. Тот закусил губу и не издал ни звука.
- Очень больно? – спросил мальчик, в принципе, зная ответ на свой вопрос.
- Глубже, Саске, глубже… - пробормотал Итачи. – Я хочу до конца, до самого основания…
Младший выполнил просьбу. Больше он не останавливался, захваченный новыми ощущениями. А Итачи выгибался под ним в немом наслаждении.
Кисаме же сходил с ума. Ему хотелось оказаться на месте этого проклятого мальчишки. Он так мечтал владеть этим телом.
«Итачи-сан… ну почему так?»
Еще несколько толчков, и Саске кончил в податливое тело брата. Тем не менее, он сделал пару дополнительных движений – и тяжелые капли спермы сорвались с члена брата и упали на живот. Мальчик тяжело опустился сверху.
«Я только что трахнул своего старшего брата», - это была единственная его мысль. Он даже и подумать не мог об этом четыре года назад. Чтобы не Итачи – его, а он – Итачи…
А старший медленно целовал мальчика, потом укрыл внезапно нашедшимся плащом.
«И что теперь? – поинтересовался тот, другой Саске. – Что будешь делать дальше? Он подставил тебе задницу, и ты растаял?!»
Мальчик слез с брата и откатился в сторону. Что делать теперь, он не знал.
Стена.
Итачи сел. Его тоже обуревали тяжелые мысли.
- Чего ты теперь хочешь, Саске? – как-то бесцветно спросил он. Возбуждение прошло, а усталость, копившаяся много дней, осталась
- Теперь? – Саске посетила мысль, что сейчас самое время всадить брату нож в спину. Если, конечно, все еще хочется его убить…
- Твой кунай валяется под столом, - усмехнулся старший. – Иди, я подожду.
- Я сам решу, что мне делать! – вспылил мальчишка.
- Конечно, маленький брат. Только перед тем, как делать, надо знать, чего ты хочешь.
- А ты знаешь, чего хочешь?
- Знаю.
- И чего же?
- Это важно? – слегка удивился Итачи.
- Это не тебе решать! – отрезал мальчик.
- Я… - старший Учиха запнулся и опустил голову. А потом спокойно заговорил, очевидно, собравшись с мыслями. – Я многого хочу, Саске. Хочу, чтобы мой маленький брат всегда был рядом. Чтобы он снова доверял мне. Чтобы любил меня также, как в детстве, несмотря на то, что я натворил. И… - Итачи улыбнулся, - чтобы ему снова была нужна его колыбельная… Много, да, малыш?
- Очень много, - отозвался мальчишка. – Ты просишь все, что когда-то мне оставил.
- Вот видишь… - Юноша горько усмехнулся. Он пытался, но никак больше не мог представить свою жизнь без брата. А потом вздрогнул, когда мальчишка обнял его сзади за плечи и притянул к себе.
- Я же не сказал, что не могу тебе этого дать… ниисан.
- Саске… - на глаза старшего наворачивались слезы. Это стало для Кисаме контрольным выстрелом. В голову.
- Перестань, Шиноби не должен показывать слез! – наставительно произнес мальчик, стирая капли с его щек. Тот, другой Саске внутри него просто исчез. Растаял, как клочья тумана под утренним ветром. И стало невыносимо легко от того, что можно любить и чувствовать, что тебя тоже любят.
- Я знаю, малыш, - Итачи улыбнулся, а брат провел пальцем по его губам.
Больше они не разговаривали. Руки Саске гладили безволосую грудь старшего. Мальчик осторожно целовал его шею, периодически слизывая струйку крови, которая никак не хотела останавливаться. Глядя на рану, младший благодарил Дея, который, по сути, не дал ему совершить самую большую ошибку во всей его жизни. А Итачи был счастлив. Он даже мечтать не смел о том, что все так закончится. Он сжал руку мальчишки и, откинув голову ему на плечо, закрыл глаза.
Кисаме вышел, еле переставляя ноги. Он больше не прятался, ибо его бы вряд ли заметили, даже выйди он в центр и спляши. Осталось только запустить механизм мести. Ну да это завтра. Поздно уже сегодня. Возникший на горизонте Сасори заставил его ускориться.
«Черт, кажется, все равно заметил! Ладно, мало ли, куда я ходил…»
Кукольник толкнул дверь мастерской, помянул нехорошим словом людскую беспечность и вошел. Через пять минут он понял, что надо обратить на себя внимание, а то ведь Дей его тогда до самого утра ждать будет. Он направился к дивану и…
- Нет! Ну просто охренеть! – возмутился Сасори. – Вы же мне весь диван кровью изгваздали! С вами тут еще и Хидан тусовался, что ли?
- Что ты тут делаешь? – Старший Учиха открыл один глаз.
- Я тебе уже говорил, что это МОЯ мастерская!!! – было видно невооруженным глазом, что он сейчас всех поубивает.
- Я помню, - промямлил Итачи. – Что-то случилось?
- Интересно стало, свернули тебе шею, или нет! – Кукольник бросил взгляд на Саске, который все так же обнимал брата.
- Почти, - улыбнулся старший, показывая рану на шее.
- Нашел, чему радоваться, - буркнул кукольник. – Лучше бы свернули, мозгов у тебя в башке все равно нету. Я бы тебя давно прибил!
- Ну, ты же не мой брат, - улыбка Учихи стала еще шире.
- Истинное счастье, - проворчал Сасори и вдруг замер.
В тишине, повисшей в комнате, ясно раздавалось шлепанье босых ног по каменному полу. И через мгновение на пороге мастерской возник Дейдара. В одном плаще на босу ногу. По классике жанра.
- Смотри, что сейчас будет! – шепнул Итачи брату.
- ДЕЙДАРА! – Сасори рывком развернулся к вошедшему. – Какого черта ты сюда приперся?! Я сказал, что сейчас вернусь!
- Но Сасори-сан! – протянул блондин. – Мне же тоже интересно посмотреть, чем все кончилось! – Дей глянул на Саске, и они друг другу улыбнулись.
- А какого ляда ты босяком?!
- Ну Сасори-сан!..
- Убью, - коротко сделал вывод кукольник, идя к Дею. Потом схватил его на руки и посадил на операционный стол. – Только попробуй отсюда слезть! – Угрожающе прорычал он и направился к своему столу, где жила куча всяких скляночек, до которых Дей мечтал добраться уже кучу времени. Сасори с ужасом ждал того дня, когда он таки доберется.
- Детский сад, штаны на лямках, ей-богу. Взрослые же люди! Мозги отсутствуют, как данность…
Братья тихо хихикили над ворчанием марионетки, а Дейдара молча и даже несколько испуганно слушал, не забывая при этом весело болтать босыми ногами.
Через пару минут кукольник протянул старшему Учихе марлю, пропитанную каким-то зеленоватым раствором.
- На, к ране приложи.
Тот послушно выполнил, и уже через секунду прошипел:
- Черт, Сасори, у тебя чего-нибудь менее ядреного не было?
- Конечно было! Просто вы все меня уже просто ДОСТАЛИ!
Потом он решительно шагнул к Дею, взвалил его на плечо и, вспомнив, спросил:
- Эй, Учиха, я видел Кисаме. Он не с вами тут был?
- Кисаме? – удивился Итачи. – Нет…
- Можно подумать, ты бы его заметил! Я вас закрою. Да не дергайся же ты! – прорычал он Дею.
- Поставь меня на место! – жалобно протянул блондин, вяло брыкаясь.
- Я тебя сейчас поставлю, - пообещал кукольник. – И именно на место!
Дверь закрылась под дружный смех братьев.
- Ниисан, - позвал Саске.
- Что, малыш?
- Тебе надо поспать. Я знаю, что ты четвертые чутки на ногах!
- Черт, с этой парочкой я бы в разведку точно не пошел, - усмехнулся Итачи. – Хорошо, Саске. Давай спать.
Подушки не было, по всему дивану торчали пружины… Странно, что они не заметили их раньше. Они улеглись, укрывшись старым покрывалом.
Итачи крепко прижал к себе брата, словно боясь, сто он исчезнет.
- Я люблю тебя, малыш, - прошептал он, целуя его. – Теперь я всегда буду рядом.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Я тебе верю, ниисан…
«Ты не пожалеешь об этом, маленький брат».

Финальная
- Ты злишься?
- Нет.
Дейдара с облегчением вздохнул. Ночью, когда кукольник приволок его в комнату и швырнул на кровать, ему показалось, что тот порвет его на тряпки. Но Сасори просто бухнулся рядом и больше не сказал ни слова. Блондин долго не решался заговорить, а потом заснул.
Сейчас, утром, он таки собрался с духом и нарушил тягостное молчание.
- Если не злишься, то почему ничего не говоришь? – не унимался он, подползая к марионетке вплотную.
- Дурень, - Сасори как-то вымученно улыбнулся и потрепал Дея по спутанным волосам. Тот уже было хотел обидеться, но кукольник продолжил: - Меня беспокоит Кисаме. Не просто так он вчера гулял возле моей мастерской… Я могу голову дать на отсечение, что он видел наших голубков…
- Не надо.
- Что не надо? – не понял кукольник.
- Голову на отсечение. Это пусть Хидан так развлекается. А твою голову можно только на откручивание.
- Боже, Дей… - Сасори обреченно вздохнул. – Ты неисправим.
- А Итачи сказал, что никого не было.
- Ха! Итачи сказал! Я прямо перед ними вчера минут пять стоял, а им было глубоко до фонаря!
- Ну… если бы я тебя столько не видел, сколько они друг друга, мне бы тоже было по барабану, кто там вокруг чкается, - упрямо заявил мальчишка.
- Я в этом даже не сомневаюсь, - заверил его Сасори.
На самом деле, марионетку грызло не только это. Кисаме против Лидера не пойдет, тем более теперь. Так что в любую минуту можно ждать стука в дверь и претензий на тему: «Почему мой напарник до сих пор у тебя в комнате?!» Да и Конан наверняка придет проверить, выполнен ли вчерашний приказ ее обожаемого Пейна!
«Ладно… - тепло копошащегося рядом блондина разгоняло тяжелые мысли. – Учихам надо убираться отсюда. У них нет других вариантов. А мы уж с Деем как-нибудь справимся…»
- Отнесешь братишкам еды? – Кукольник повернулся на бок, лицом к напарнику. Рука уже рефлекторно завела светлую челку за ухо мальчишки. Тот счастливо улыбнулся и прижал деревянную ладонь к своей щеке.
- Конечно, Сасори-сан, - блондин придвинулся ближе и уткнулся носом в шею марионетки. – Сейчас пойду…
Дей жался к деревянному телу все сильнее. Кукольник, словно почувствовав его настроение, обнял его и спрятал лицо в пахнущих медом прядях.
- Что с тобой? – спросил он через пару минут, неспеша поглаживал мальчишку по спине.
- Мне страшно, Сасори-сан… - тихо пробормотал тот. – Кажется, что если я сейчас выйду, то все сломается, и мы больше не будем вместе. Лидер был очень злой, да?
- Глупости, - буркнул кукольник, почти задыхаясь от неожиданного прилива нежности, редко на него снисходившей. – Ты покормишь Учих, я разберусь с делами, и мы вернемся в комнату. Никто тебя не отнимет. Я же сказал, что ты принадлежишь мне. Это значит, что даже Лидер-сама не сможет тебя у меня забрать. Не бойся, глупый. Я же здесь.
- Мне хотелось услышать это еще раз, - смущенно пролепетал блондин. – Это важно для меня…
- Я знаю, - Сасори отодвинул мальчишку, чтобы через мгновение прижаться к его губам.
- Иди, они сейчас должны помирать с голоду, - кукольник слегка оттолкнул Дейдару. Тот обреченно вздохнул, поднялся, демонстративно сунул ноги в тапки и начал одеваться. Нарочито медленно. Ему было плевать на голодных Учих. Он не хотел уходить.
Красноволосый тоже встал, подошел к полураздетому до сих пор мальчишке и попытался поймать его взгляд. Но он отворачивался.
- Дей… - Сасори приподнял его лицо за подбородок. – Дей, - единственный глаз мальчишки наконец-то уставился на него, - все будет хорошо. Не бойся ничего.
- Ладно, - вялая отмазка. У Дейдары волосы шевелились от ужаса только при мысли, что Кисаме назовет его напарником.
- Глупый мальчишка, - пробормотал кукольник, снова притягивая его к себе. – И что же мне с тобой делать?
Дейдара молчал. Ему хотелось вот так стоять рядом с напарником до конца жизни.
- Не прогоняй меня, Сасори, - тихо попросил он. – Позволь мне остаться…
- Я не прогоняю, - серьезно ответил кукольник. А сам подумал, что года три назад просто выставил бы блондина из комнаты без всяких сантиментов. А тут, нате вам, слушает, понимает, успокаивает… - Просто мы сначала закончим дела, а потом придем в комнату, и все будет так, как ты захочешь. Хорошо?
Мальчишка кивнул. Он уже и сам понимал, что пора брать себя в руки. Что это еще за новости: он не может выполнить просьбу Сасори-сана?!
- Вот и умница, - напарник погладил его рукой по голове.
- Это прозвучало, как «хорошая собака», - усмехнулся Дейдара, отлипая от марионетки.
- Ты же знаешь, что я не умею хвалить, только ругать и наказывать, - кукольник развел руками.
- Я уже научился находить в твоей ругани все, что мне нужно, - улыбнувшись, ответил блондин. Потом легко коснулся твердых губ Сасори своими. – Я пойду.
- Давай, - согласился красноволосый, отпуская мальчишку, чтобы тот все-таки оделся до конца. – А еще, если Хидан пристанет и начнет нести ересь про белочку, ты со всем соглашайся. У нашего мазохиста совсем крыша поехала.
- Ладно, - Дей пожал плечами и вышел несколько озадаченным. А Сасори, довольно хихикая, принялся одеваться.

Младший Учиха проснулся от бодрого урчания в животе. Он усиленно попытался вспомнить, когда он ел в последний раз, но у него ничего не получилось. Но настроения это не испортило. Мальчик решил, что если теперь брат рядом, то все будет хорошо. В конце концов, преступники ведь тоже что-то едят!
Пытаясь забыть про голод, Саске открыл глаза. Первым, что он увидел, был порез на шее брата. Компресс, выданный кукольником, куда-то свалился ночью. Хотя, в нем уже не было нужды. Младший удовлетворенно отметил, что кровь остановилась и запеклась по краям раны. Наверное, больно будет поворачивать голову… Ну да это лучше, чем перерезанные артерии.
Лежать было не очень удобно: у Саске затекла рука, на которой он лежал, и потихоньку начинало болеть плечо. Но было так приятно, что брат даже во сне не отпускает его, что положение менять не хотелось. Мальчик поднял голову. Итачи спал. Ну, еще бы, столько дней на ногах, да еще и с такой нервотрепкой! Приоткрытые губы изредка вздрагивали, трепетали длинные ресницы, зрачки метались под веками…
- Ты видишь сон, ниисан? – прошептал Саске, возвращаясь в прежнее положение. – Смотри, я не стану тебя будить. Пусть только тебе снится будущее, а не прошлое…
Но, очевидно, сну было суждено остаться недосмотренным. Мальчик услышал, как кто-то возится с ключом, и ему волей-неволей пришлось повернуться к двери. Итачи не проснулся, но все же стиснул брата в объятиях еще сильнее, прижимая его спину к своей груди.
Дверь отворилась. Не со скрипом, а с диким грохотом, ибо с пинка. Многострадальный шкаф с инструментами принял удар на себя. Что-то жалобно звякнуло, падая на пол…
Итачи открыл глаза и попытался установить источник шума. Когда же на пороге появился Дейдара, все сразу стало понятно.
- Доброе утро! – завопил блондин, захлопывая дверь. Тоже ногой.
- И тебя также, - пробурчал старший Учиха. – Ходишь, как мышка…
- Я ему пожрать принес, а он еще и недоволен! Ну и не получишь ничего, значит! – Судя по всему, Итачи не очень расстроился по этому поводу, ибо его глаза снова были закрыты, а грудь мерно вздымалась в такт дыханию. Дей же презрительно фыркнул, вкладывая в этот «фыкр» все, что думал по поводу поведения старшего Учихи, и повернулся к мальчику. – Вот ты, Саске, хочешь есть?
- Безумно! – честно ответил тот, вставая. Это оказалось не так-то просто, потому что Итачи во сне настойчиво пытался притянуть брата обратно.
- Хватит спать, Учиха! – возмущенно рявкнул Дейдара, подавая мальчику руку и помогая ему сесть. – Давай я тебе лучше прикол расскажу!
- Ниисан, давай поедим, - Саске погладил брата по щеке. Тот улыбнулся и кивнул. – Потом еще поспишь…
Старший сел, привалился спиной к подлокотнику дивана, как-то совсем уж жалобно всхлипнувшему, и наконец-то открыл глаза. После сна он выглядел уже не так жутко. Юноша сфокусировал взгляд на мальчике и протянул к нему руку.
Младший, все правильно поняв, подполз к нему и сел рядом. Итачи обнял его, чмокнул в макушку и поднял глаза на Дейдару, с ехидной ухмылкой за ним наблюдавшему.
- Теперь можешь рассказывать, я проснулся.
- Как ты любезен сегодня! – заметил блондин, выкладывая перед братьями из небольшого пакета целую кучу бутербродов, яблок, пряников и прочей радости. Когда те начали увлеченно жевать, он продолжил:
- Так вот, Сасори-сан попросил вам чего-нибудь добить. Иду я, значит, никого не трогаю, вдруг на меня набрасывается Хидан. Тащит в какой-то угол и вручает торжественно пакет со всей этой едой. И выдает просто фантастическую в своей бредовости тираду про какую-то белочку… - Итачи подавился и закашлялся, - …для Дзясина, про то, что ей надо много есть, чтобы она была большая, нет, даже не большая, а огромная! Причем он все время порывался показать мне, насколько она должна быть огромная! Я стоял и охреневал, мягко говоря. Меня Сасори, конечно, предупреждал, что мазохист совсем свихнулся, но что до такой степени…
- Сасори, говоришь, предупреждал? – отсмеявшись, поинтересовался Итачи. И поведал Дейдаре историю про рождение легенды о белочке для Великого Дзясина. Потом они уже хохотали все втроем.
- То-то я удивился, что Хидан мне сам еды дал! Даже до кухни не позволил дойти!
Настроение у блондина стремительно ползло вверх. А утренние страхи казались до того глупыми, что было даже немного стыдно перед Сасори-саном.
- Ладно, братцы-кролики, ну, или белочки, - Дей хихикнул, - я пойду чаю хоть выпью. Скажите Сасори-сану, если он зайдет.
- Ладно, давай.
Переложив все, что они не осилили, обратно в пакет, Итачи снова улегся.
- Ну что, белочка, спать будешь?
- Мне больше нравилось, когда ты называл меня «маленьким братом», - проворчал Саске. – Я, наверное, выспался, - подумав, сказал он. – А ты поспи… - Итачи улыбнулся и, положив голову мальчику на колени, закрыл глаза. Как же было приятно засыпать, ощущая, как тонкие пальцы скользят по длинным волосам, как легко касаются кожи, как заботливые руки укрывают обнаженное тело старым покрывалом… Итачи поджал ноги, обхватил брата руками и растворился в его тепле. А младший, чтобы не мерзнуть, накинул на плечи плащ брата с огрубевшим от крови воротником. Укутался, запустил пальцы в черные пряди, прислушался к спокойному ровному дыханию и внезапно понял, что счастлив.
- Спи, братик, я постерегу твой сон…

Сасори брел по коридору. Настроение Дейдары каким-то странным образом передалось ему самому. Не хотелось ничего делать. Пойти бы в комнату, посидеть на кровати и посмотреть, как блондин возится со своей глиной, или расчесать ему волосы… Дею так нравится, когда он это делает. Или просто обнять его и наслаждаться теплом…
- Здравствуй, кукольник, - голос застал врасплох.
- Что за фамильярность, Кисаме? – вид рыбины заставил дурные предчувствия всколыхнуться с новой силой.
- Захотелось, - нагло ответил тот. Марионетке не понравился его тон. Что-то придало ему уверенности в себе… Что именно?
- Где мой напарник, Сасори? – усмехнулся Кисаме.
- Я за ним не слежу, сам ищи своего Учиху! – Кукольник начинал злиться.
- Ты прекрасно понял, что я говорю о Дейдаре! – Хосикаге развлекался.
- Дей – мой напарник, - обманчивое спокойствие кукольного лица. – С чего ты взял, что я отдам его тебе?
- Лидер-сама сказал… - легкая неуверенность, расколовшая голос, не укрылась от слуха Сасори.
- Мне плевать. – Отчеканил красноволосый. – Я сказал, что не отдам его. Никому. Вопрос закрыт.
- Ничего, скоро ты по-другому запоешь! Лидер-сама узнает, что вы делаете за его спиной! Этому щенку не жить!..
Деревянный кулак с хрустом врезался в челюсть. Кисаме отшатнулся к стене, сплевывая кровь и обломки зубов.
- Ты за это заплатишь! – Сасори метнулся к мастерской.
- Я все равно не дам им быть вместе! – Кисаме оттер кровь тыльной стороной ладони и направился в комнату Лидера.

Сасори влетел в мастерскую. Плотно закрыв за собой дверь, он стремительно направился к дивану. Встретив испуганный взгляд Саске, кукольник быстро сказал:
- Вам надо уходить. Немедленно. Кисаме донес Лидеру. Буди его, Саске…
Мальчик несколько раз моргнул, осознавая услышанное, потом резко встрепенулся:
- Ниисан… ниисан! – он осторожно потряс Итачи за плечо.
- Что, малыш? – судя по голосу, это был не сам Итачи, а встроенный автоответчик как раз на тот случай, если брату приспичит его разбудить.
- Вставай, Учиха! Пора убираться отсюда.
Юноша рывком сел и встревожено уставился на марионетку.
- Что случилось, Сасори?
- Твой напарник вас сдал. Собирайтесь. Очень мало времени.
Дважды повторять не пришлось. Быстро одевшись, братья направились к выходу.
- Сасори, мы будем…
- Не надо! – кукольник выставил руку вперед, останавливая его. – Если что, вы со мной свяжетесь. Идите.
- Спасибо за все, Сасори, - Итачи смотрел на марионетку, словно пытаясь оценить все, что та для него сделала.
- Идите! – красноволосый буквально вытолкал их вон. Далее он запер дверь и принялся уничтожать следы пребывания тут посторонних. Через двадцать минут в дверь постучали.
«Началось…» - обреченно подумал кукольник, открывая дверь. Мучительно захотелось, чтобы это был Дейдара. «Куда он запропастился? Скажут, что пора помирать, так его за смертью пошлю! Глядишь, еще лет десять выиграю на его скорости!»
На пороге стояла Конан.
- Сасори, где Учиха?
- Откуда я должен это знать? – деревянное лицо ничего не выражало.
- Он – твой напарник.
- Мой напарник – Дей!
- Тебе приказано найти Учиху, - наконец сказала Конан., - и вернуть сюда. Одного. Второго – убить. Если Итачи не согласится – убить обоих. – Куноичи улыбнулась. – Если справишься, Пейн отменит решение о смене твоего напарника.
- Твари!.. – проникновенно выдохнул Сасори. Конан лучезарно улыбнулась в ответ.
Оттолкнув женщину с дороги, кукольник бросился к выходу из пещеры.
«Проклятье! Лидер разыграл все карты, которые были у него в руках… Черт, если бы Дейдара не чкался неизвестно где, все было бы предельно просто, а что мне делать теперь?.. Кто-то просто должен будет умереть… Вопрос только в том, кто это будет?»

- ХИДАН!!! – Какузу грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки чая у всех присутствующих.
- Да? – мазохист невинно захлопал глазами.
- Где мой бублик?!
- О чем ты? – Все с той же непогрешимостью на лице, а потом шепотом в сторону: - Дей, отдашь белочке! Она должна быть…
- ХИДАН!
- Да на тебе наш, только заткнись! – Зецу протянул ему бублик. – Мы их все равно не едим.
- Ну, знаешь ли, с тем, что ты ешь, чай не очень то попьешь, - Какузу довольно вцепился в подарок зубами. Вскоре к компании присоединилась усталая Конан. Хидан тут же налил ей чаю, а Какузу, скрипя зубами, считал, сколько ложек сахара он положит.
- Расточительство! – буркнул он наконец.
- Да тут же всего две! – возмутился Хидан.
- И одной бы хватило! – не сдавался его напарник. – И как тебя вообще воспитывали?!
- Это тебя как воспитывали?! Барыга! Хотел бы я на твоих родителей глянуть!
- Ага, вот сейчас все брошу и пойду тебя с ними знакомить!
- А что? Вот Дейдара бабку Сасори видел, а я твоих родственников вообще не знаю!
- И не за чем! – отрезал Какузу.
- А мне хочется! – ныл Хидан. – И вообще, учитывая наши близкие отношения, просто невежливо не знакомить меня с семьей!
- Какие такие «близкие» отношения?! – возмутился Какузу.
- Ну мы же напарники! Разве у тебя сейчас есть кто-то ближе, чем я?!
- Хидан, заткнись! Твоим богом тебя прошу! У меня такое чувство, что когда открываешь рот, ты сразу начинаешь бредить!
- Интересно, а я им понравлюсь? – мазохист был на своей волне.
- Заткнись! – Какузу схватился за голову.
- Все тихо! - сказала Конан. Нахмурилась, отхлебнула чай, поморщилась, кинула себе еще пару ложек сахара. Какузу при этом выглядел так, словно его сейчас хватит удар.
- Это было жестоко, Конан, - прокомментировал Хидан, но особо расстроенным он не выглядел, даже напротив, воспользовавшись ступором напарника, он добавил сахара себе и Дею.
- А где Сасори, кстати? – поинтересовался Зецу.
- Так он же… - начал было Дейдара, но Конан его перебила.
- Он на задании.
- Что? – не понял блондин. – На каком еще задании?
- Лидер-сама велел ему вернуть Учиху…
- А он что, ушел? – Удивился Какузу.
- …а второго Учиху убить. Если Итачи не захочет вернуться, то убить и его тоже.
- Дей, осторожнее! – Кружка выпала из резко ослабевших пальцев, и горячий чай растекся по столу.
- Какого второго Учиху? – Не понял Хидан. – У нас их что, два?
- Похоже, уже ни одного, - невесело усмехнулся Зецу.
- Когда он ушел? – охрипшим голосом спросил Дейдара, не обратив на разлитый чай никакого внимания. Он даже не заметил, что кружка упала.
- Где-то полчаса назад… - неуверенно отозвалась Куноичи, а потом резко воскликнула: - Эй, ты куда?! Тебе не надо идти за ним!
Блондин молча ломился к выходу. В голове была только одна установка: найти Сасори. Все плохие предчувствия, терзавшие его утром, вернулись и навалились на плечи скульптора с новой силой. И голос, пробивавшийся в мозг словно сквозь вату, несказанно раздражал.
- Тебе не надо туда идти! Он больше не твой напарник!
Дейдара развернулся у самого выхода и бросил яростный взгляд на женщину.
- Мне плевать, что вы там решили! – прошипел мальчишка. – Сасори-сан не прогонял меня, и я не уйду, пока он этого не сделает!
Блондин бегом понесся по коридору, на ходу вынимая из сумки глину. Как только он выбрался из пещеры, в небо взмыла белая птица и быстро скрылась из виду.
- Дурдом на колесах! – Конан устало опустилась на стул и обхватила руками кружку с остывшим чаем. – В наших рядах разброд и шатание…
- Ничего, Лидер-сама сумеет вправить им всем мозги, - попытался успокоить ее Какузу, но та только пожала плечами.
- Главное, чтобы было кому вправлять, - заметил Зецу и покинул кухню, провожаемый внимательным взглядом куноичи.
Все замолчали. Только Хидан что-то бормотал про гигантскую белочку и пытался незаметно стянуть со стола пряник.

Сасори остановился напротив братьев. Деревья в этом месте словно специально расступились, образуя небольшую круглую поляну. Сонная лесная тишина никак не вязалась с тревогой на лицах Учих и невозмутимостью марионетки.
- Что случилось, Сасори? – осторожно спросил Итачи, инстинктивно закрывая брата своим телом. Так сложно было привыкнуть к тому, что он уже вырос и не нуждается в его защите… Саске фыркнул, снова становясь по правую руку старшего.
- Лидер приказал убить мальчишку, - устало отозвался кукольник, а юноша немного успокоился: если бы Сасори шел выполнять распоряжение, он бы не стал разговаривать. – Тебя, кстати, тоже, если ты откажешься вернуться, - красноволосый усмехнулся.
- Чем ты так допек Лидера, что он послал тебя на верную смерть? – тихо спросил Итачи. Они оба понимали, что с двумя братьями сразу марионетке не справиться.
- Отказался стать твоим напарником.
- Лидер решил спровоцировать тебя на бунт… Сильно же наши махинации его достали… Как тонко. Все спланировал до последней буквы на все случаи жизни!..
Пока Итачи восхищался прозорливостью Лидера-самы, кукольник судорожно искал решение сложившейся проблемы. Как бы он не раскидывал мозгами – выходило одно и то же. Двоих Учих он не убьет, тут без вариантов. Может убить одного, но тогда его прикончит второй…
«Пусть хоть кому-то будет хорошо, - решил кукольник. – Да и что я еще могу ему дать? Ему нужно живое тепло, а не деревянная кукла. Просто втемяшил в себе в голову, что будет терпеть, вот и все… Глупый мальчишка. Если бы я не сглупил тогда, все бы было в порядке. Столько времени быть рядом и не подпускать его к себе… Дурак. Наверное, у меня действительно опилки вместо мозгов… Дей, ну где ты? Все ведь можно еще решить тихо! Если бы ты только был здесь…»
- Ладно, уже не важно, - отмахнулся Сасори. Он сам не знал, от кого именно: от болтовни Учихи или от собственных мыслей. – Я бы все равно не отдал своего мальчишку твоей акуле. Давай лучше думать, что делать с вами двумя. – Этот вопрос для себя кукольник уже решил. Но все еще была надежда на то, что Итачи предложит что-то дельное.
- Ты можешь дать нам уйти?
- Нет, за мной наверняка пошлют Зецу, или еще кого-нибудь. Они же не доверяют мне больше… Если я вернусь один, то по следу пустят другого энтузиаста, а меня разберут на запчасти. А не вернуться я не могу, ибо там Дей.
- А если ты уйдешь вместе с нами? – спросил молчавший до сих пор Саске. – А за Деем потом вернешься?
- Нет, - помотал головой старший. – Они просто так его не оставят. Дейдару сразу возьмут в оборот, и начнется ловля на живца. Причем наверняка, это для него закончится фатально. Мы не можем так его подставить. Он ведь не знает, где ты, так, Сасори?
- Я не успел его предупредить… - Кукольник пожал плечами. А потом внезапно отвернулся в сторону и добавил: - А ведь за ваши жизни они обещали оставить его мне.
- Проклятый Лидер… - пробормотал Итачи. Он смутно представил, что каково сейчас должно быть кукольнику, и ему стало не по себе. Хотя бы потому, что это именно он втянул его в эту историю.
«Ты всегда отравляешь жизнь тем, кто для тебя что-то значит, Итачи-сан! Разве не так?»
- Что ты решил, Сасори?
- А какие ты видишь варианты? – поинтересовалась марионетка. – Следи за мыслью: вам нужно уйти, причем сделать это так, чтобы вас потом сложно было найти. Уловил? – Учиха кивнул. – Хорошо. Теперь. Вопрос: как это сделать? Ответ: убить преследователя. Аплодисменты, занавес, всем спасибо.
- Ты серьезно?! – Глаза Итачи широко распахнулись от удивления.
- Нет, блин, это мне делать нечего и я решил пошутить! – Ситуация начинала раздражать нетерпеливого кукловода. – У вас сейчас точно нет времени на юмор!
- А как же Дей? – тихо спросил Саске.
- Посмотри на меня, - усмехнулся Сасори и постучал рукой по груди – дерево, словно нехотя, издало глухой звук в ответ. – Как ты думаешь, ему приятно каждый вечер обнимать куклу?
- Если обнимает, значит, приятно! – взвился мальчишка. Старший Учиха удивленно посмотрел на брата.
«Что с тобой, Саске? Почему ты так разозлился?»
- Ему будет гораздо лучше без меня, - отрезал красноволосый.
- Как же вы любите решать за других! – У мальчика даже краска проступила от гнева. – Откуда ты можешь знать, что будет для него лучше?! – Старший Учиха почувствовал, как горечь, переполнявшая маленького брата, оседает в душе. Саске сейчас кричал не на марионетку, а на того Итачи, который бросил его четыре года назад, искренне считая, что он поступает, как лучше. Он не видел Сасори и Дейдару, он видел себя и брата, и еще возможность исправить пока несовершенную ошибку.
- Он говорил мне, что любит тебя! – Мальчик распалялся все больше и больше. – Ты не о нем сейчас думаешь, а о себе! О том, как тебя достало это чертово деревянное тело! Ты просто не сидишь другого способа избавиться от него! Какие же вы эгоисты! Делаете что-то только для себя, прикрываясь фразами типа «так для него будет лучше»! А Дею главное быть радом с тобой! Просто рядом! Проклятая кукла, ему не важно, из чего ты сделан! Плевал он на все это! Он хочет всего лишь быть с тобой! Чтобы ты позволял себя любить! Неужели он требовал от тебя чего-то взамен?! Ты хоть представляешь в общих чертах, что он чувствует?! Ты даже себя не любишь! Так какое право ты вообще имеешь решать, что будет для него лучше?!
- Заткнись! – Саске, сознательно или нет, прошелся по всем больным мозолям сразу.
Дальше все было слишком быстро, чтобы кто-то успел понять, что происходит. Стальное жало кукольника устремилось к Саске… Старший Учиха бросился вперед…
- Нет! – истерический крик в сонном воздухе.
И тишина.

Саске, еще не успевший придти в себя после срыва, стоял, тупо уставившись на замерший у его лица стальной наконечник. Капли яда с него заставили пожелтеть и съежиться траву у мальчишеских ног. Через мгновение смертоносное жало упало на землю. Мальчик поднял глаза.
Неподвижная фигура брата в центре поляны. И застывший напротив него Дейдара. И скульптор сейчас был гораздо белее своей глины.
«Это он кричал…» - пронеслось в голове Саске.
А между Дейдарой и Итачи стояла марионетка. С катаной в живом сердце. Еще несколько минут деревянное тело сохраняло равновесие, а потом тяжело рухнуло на траву.
- Сасори-сан! – блондин бросился к нему. Осторожно приподняв тяжелую куклу, он прижал ее к себе. – Сасори-сан… - мальчишка, кривясь от боли в изрезанных пальцах, выдернул клинок из неподвижной груди и швырнул к ногам старшего Учихи.
Саске приблизился к брату и, положив руку ему на плечо, ощутил, что тот дрожит всем телом. Младший стал вплотную в Итачи, давая понять, что он рядом.
А Дейдара трясущимися пальцами гладил деревянное лицо, размазывая по нему собственную кровь.
- Сасори-сан… вы же не собирались умирать ближайшую тысячу лет, помните?..
По щеке покатились первые слезы.
Потом гневный взгляд обратился на Итачи.
- Он ведь всегда был на твоей стороне, Учиха! Это твоя благодарность за все, что он сделал для тебя? Что ты молчишь?! – голос то и дело срывался на крик. А Итачи безмолвствовал, глядя на марионетку. И в мыслях было только одно:
«Шисуи… Почему все опять так?.. Где я снова ошибся, Шисуи?!»
- Дей… - мальчишка дернулся, как от удара. Губы куклы едва шевелились – Сасори экономил чакру. – Отпусти их. Все правильно…
- Да ни черта не правильно! – взвился блондин. Ему показалось, что если кукольник говорит, то еще не все потеряно. – Зачем…
- У меня мало времени… - Дейдара заткнулся. – Дай сказать… У них не было выбора. У нас – тоже не было… Если бы я знал, что ты… придешь, все было бы иначе… Где же ты был, глупый? Я не успел… Хотел убить мальчика. Итачи среагировал… Все правильно. Он не хотел. Пусть уходят…
- Сасори-сан, давайте я вас в пещеру отнесу? – начал было Дей, не желая расставаться с надеждой. – Я быстро, вы же знаете… Мы успеем. И Какузу вас залатает… И пальцы вы себе новые сделаете… - блондин не мог удержать слезы. – Сломались, когда вы падали. Это ведь ничего, правда? Вы новые быстро сделаете… Хорошо, что тело деревянное… - Это было особенно больно говорить. Дей нес все, что приходило в голову. Он боялся, что если замолчит хоть на минуту, все разрушится. Это хрупкое равновесие между жизнью и смертью.
- Бесполезно… Чакра сейчас кончится… Не могу двигаться.
- Сасори-сан!.. – мальчишка склонился к самому лицу марионетки.
- Дей, пока я еще… - Кукольник не успел договорить, а блондин уже прижался к твердым холодным губам своими. Оторвавшись от напарника, он понял, что все кончилось. Сасори не мог даже ответить на поцелуй.
- Убирайтесь! – Зло крикнул мальчишка застывшим братьям. – Убирайтесь…
Итачи не двинулся с места.
«Шисуи…»
- Больше… не чувствую… - Кукольник замер, и блондин испугался, что тот больше не произнесет ни слова. Но Сасори собрался и продолжил: - Я никогда не говорил тебе… что люблю тебя... Мне хотелось, чтобы ты знал…
- Сасори-сан… - мальчишка прижался к деревянному телу изо всех сил. Как бы он был счастлив услышать это всего несколько часов назад! А теперь… - Сасори, пусть все будет, как раньше! Кричи, ругайся, зови дураком… Только не оставляй меня одного… - Дей как-то по-детски тер глаз окровавленными пальцами. – Почему ты прогоняешь меня снова? Я не отпущу тебя…
Блондин распахнул плащ и, окончательно раздирая изрезанные пальцы, принялся срывать швы со рта на груди.
- Не надо, Дей…
- Больше не убежишь… - упрямо бормотал мальчишка. – Я не отстану…
Дейдара судорожно запихивал глину в освобожденный рот у сердца. Кукольник наблюдал, как белые комочки падают из его пальцев, окрашиваясь в розовый его кровью.
Сасори, сколько раз ты видел эти руки, перепачканные глиной? Сколько раз видел, как тонкие пальцы упрямо ласкали искусственную кожу, когда ты еще был нормальной марионеткой, до того, как твое тело сошло с ума? Сколько их было, этих осторожных прикосновений? Разве ты понимал тогда, как много это для тебя значит? Только сейчас, когда ты снова можешь только отстраненно смотреть, что происходит с твоим телом, ты осознал, как необходимы тебе стали эти руки, и запах волос, который ты больше не чувствуешь, и теплая кожа, и неугомонные мягкие губы… Сколько раз ты стирал слезы с его щек? Сильный мальчишка, сломанный тобой однажды, позволял себе плакать только при тебе… Всегда переживал из-за таких пустяков! Но это позволяло тебе чувствовать себя сильным рядом с ним, способным утешить и разогнать страхи. Позволяло тебе быть нужным… Разве не этого ты всегда хотел, Сасори? Еще с тех самых пор, со смерти родителей, тебе нужно было, чтобы тебя любили. Очень сильно. Больше всех на свете. Только тебя. Как Дей. Ты счастлив, Сасори?
- Я не хочу без тебя, Сасори… - пробормотал Дейдара, обнимая марионетку. А кукольник только улыбнулся своим мыслям. Жаль, что он не мог больше говорить. Так хотелось сказать: «Да, Дей, я счастлив!»
Последняя чакра уходила из стеклянных глаз. Красноволосый видел, как напарник гладит его по груди. Осторожно, стараясь не потревожить рану…
«Мне больше не больно, Дей… Глупый мальчишка…»
Еще несколько мгновений Сасори был в полной изоляции от мира: не видел, не слышал, не чувствовал. Но ему не было страшно. Потому что он знал, что Дейдара никуда не уйдет, что он не бросит его в этой пустоте. Всегда рядом… «Как ты и хотел, Дей…»
А потом все кончилось.
Блондин прижался изо всех сил к мертвому деревянному телу. Размазывая по щекам кровь и слезы, покрывал неподвижное лицо напарника поцелуями.
- Я никогда не оставлю тебя, Сасори, - тихо говорил он, словно марионетка могла его слышать. - Никто не отберет тебя, раз даже у Лидера-самы не получилось! Я люблю тебя, Сасори. Слышишь? Не отдам тебя никому…
- Итачи… нам надо уходить! – Саске слегка потряс брата за плечо. Его самого уже душили слезы, но он пока держался. – Сейчас тут все полетит к чертям! Итачи! Да Итачи же!
Старший Учиха не отзывался. Вообще никак не реагировал на происходящее. Невидящий взгляд упирался в кукольника. Там, глубоко внутри, он снова убивал Шисуи. Это было как Тсукиёми, только больнее. Гораздо больнее.
Саске, не зная, что ему делать, прижался к неподвижному брату, пытаясь унять его дрожь.
«Будь, что будет», - решил он, закрывая глаза.
А Итачи, плененный собственной памятью, почувствовал чье-то тепло, робко пробивающееся через ледяные стены свалившегося на него одиночества.
«Маленький брат…! – пронеслось в голове, и память, шипя от бессилия, разомкнула свои объятия.
Старший Учиха встряхнул головой, отгоняя тени прошлого. Глянув на Дейдару, он быстро оценил обстановку: промедление равно смерти.
- Саске, пространственное перемещение! – скомандовал он, не отрывая взгляда от куклы. – Дей… прости меня. – Но мальчишка не слышал его: он что-то увлеченно рассказывал мертвой марионетке. – Сасори, спасибо тебе за все…
Через пару мгновений братья были уже далеко.
Итачи рухнул на землю и, прислонившись спиной к стволу дерева, закрыл глаза. Младший опустился рядом.
А где-то за деревьями прогремел чудовищный взрыв. И стало совсем тихо.
- Почему мы всегда идем по трупам, чтобы быть вместе? – в голосе мальчика звенела горечь. – Почему это обходится нам так дорого?
Итачи молча притянул брата к себе.
- Я не мог тебя потерять… - он стиснул зубы, чтобы не дать волю слезам. – Ты не мог умереть.
- Теперь все будет хорошо, да, ниисан? – младший отстранился и заглянул юноше в лицо.
Тот кивнул. Соленая капля все же сорвалась с ресниц. Еще одна, еще…
- Ниисан… - Саске обнял его и стал гладить по голове. – Такой большой, и плачешь. – Мы теперь всегда будем вместе. Чтобы их смерть не стала бессмысленной. Я буду рядом…
- Саске… - старший задыхался от благодарности. Сейчас было так важно услышать, что он не останется одни на один еще и с этой виной, с этой памятью… Близость маленького брата прогоняла из души холод и боль. Итачи прикоснулся губами к его теплой щеке. – Спасибо тебе, малыш.
Мальчик улыбнулся, забираясь брату на колени.
- Куда мы теперь пойдем?
- Не важно. Мы найдем пристанище, не беспокойся об этом.
- Хорошо, ниисан, как скажешь, - вздохнул мальчик. Сейчас, когда волнение утихло, у него начали слипаться глаза.
- Поспи, малыш, - сказал старший, целуя брата в макушку.
- А ты точно в порядке?
- Все хорошо, - Итачи вымученно улыбнулся.
- Тогда я полчасика… - пробормотал Саске, поднимая лицо вверх. Старший накрыл его губы поцелуем, в который вложил все, что испытывал к этому мальчику.
- Я люблю тебя, братишка.
Младший спрятал лицо на груди Итачи и, засыпая, думал о том, что теперь у него каждый вечер будет его колыбельная.

- Где они?
- Их больше нет.
- Что?! – Лидер поднялся из-за стола и в упор уставился на Зецу.
- Их больше нет. Я видел поле боя: выжженный черный круг на пол-леса. Ничто там выжить не могло.
- Какой еще круг? – Лидер начинал злиться.
- Это Дейдара, - Конан потерла виски. – Это он понесся за Сасори и все там разнес.
- Они точно мертвы?
- Абсолютно, - утвердительно кивнул Зецу.
Про двух спящих братьев он никому рассказывать не стал. Пускай хоть кому-то… будет хорошо.

The end.