Часть 1

Немного о запахах и вкусовых традициях

У КАЖДОЙ СТРАНЫ есть свой запах - легкий, едва уловимый аромат, как пишут пользователи инета.

Росссия - это смесь запахов парного молока, кур , цветов, навоза, свежескошенного сена, сала, Запах избы, Запах русской весны, когда еще снег лежит... Запах перегара и дешевого табака у нас тоже можно определить?
Англия пахнет травой и самую и самую малость липовым цветом.
Германия - это запах земли и старого камня.
США пахнет асфальтом
Австрия пахнет каштанами и кофе.
Италия - соломой и ароматом луговых цветов - очень вкусно, особенно вечером, когда солнце уходит.
Приятно-вкусно пахнут страны, в общем.

Вкусные запахи теперь даже можно передавать из страны в страну через интернет . «Ароматный колпак» («scent dome») стоит всего- то 470 долларов . Он позволяет "заказанные" ароматы , а их порядка 60 , направлять по электронной почте.

У КАЖДОГО НАРОДА есть свой запах. Говорят, мы пахнем тем,что мы едим.

Китайцы с трудом переносят наш запах, говорят, от нас пахнет молоком.
Мудрые китайцы не пьют молоко. Они пьют зеленый чай. Но не только потому что им нравятся его вкусовые качества.
Зеленый чай - прекрасное средство, которое регулирует температуру тела. Этот напиток дает команду мозгу снизить температуру тела на 1-2 градуса, выводит токсины из организма и улучшает работу почек.
Чем пахнут китайцы для белых? Говорят, специфично-шокируеще пока не привыкнешь.
Чернокожим крайне неприятен запах белых, для их носа белые пахнут протухшей рыбой.
В обычай марроканских женщин входит покрытие тела желтком яиц с последующим умащением благовонными маслами.
И как нам этот запах должне понравиться?

Одна военнослужащая дама пишет, что проработав в армии 22 года, может с закрытыми глазами определить в строю солдат разной национальности по запаху , хотя в армии все солдаты едят одинаковую пишу и у всех сапоги густо смазаны гуталином.
Есть теория о том, что природа наградила каждую расу своим особенным запахом. И изначально этот механизм был заложен для
того, чтобы запахи разных рас были некомфортны друг для друга. И они, расы, не смешивались.

"Только бездельник не пахнет ничем" - верное умозаключение Джани Родари, но не исчерпывающее.
Люди, живущие в разных концах Земли, отличаются по многим признакам: языковой принадлежности, культурным традициям, внешности, генетическим особенностям.. И последнее несомненно определяет запах народов.
Эскимосы, к примеру, обычно потребляют до 2 кг мяса в день. Переварить такие количества мяса можно лишь при сочетании определенных культурных (кулинарных) традиций, микрофлоры определенного типа и наследственных физиологических особенностей пищеварения.
Мы, россияне, любим грибы , питаемся грибами, а вот у жителей Северноазиатского региона часто отсутствует фермент трегалаза, расщепляющий углеводы грибов. Эта наследственная особенность сочетается с культурной: в этих местах грибы считаются пищей оленей непригодной для человека
Во многих азиатских и африканских странах, где взрослые традиционно не пьют молоко, после пятилетнего возраста лактаза не синтезируется, и потому употребление молока приводит к расстройству пищеварения.
Надо понимать, с этой генетической особенностью и связано непринятие китайцами запаха (молочного) европейцев.

[ MORE]

Часть 2

Немного о гигиене

У КАЖДОЙ ЭПОХИ тоже есть свой запах. Непреложная истина о том что Чистота – залог здоровья, известная всем народам и всем цивилизациям , была отвергнута христианами в средние века.

На смену культу здорового тела, царившему тысячелетиями - в древней Греции, Римской и затем и Византийской империях, пришло мракобесие средних веков и Европа превратилась в выгребную яму. Надолго воцарился запах нечистот.

Моющих средств, как и самого понятия личной гигиены, в Европе до середины ХIХ века не существовало... Однако атмосферу отравляли не только экскременты. Мясники забивали скот прямо на улицах городов и там же потрошили туши, разбрасывая кишки и сливая кровь на тротуары. Вонь распространялась на всю округу
В позднем Средневековье люди научились перерабатывать мусор и экскременты. Мочу, например, собирали для обработки кожи и отбеливания ткани, а из костей животных делали муку. В старину художники ставили возле ферм бочки для мочи, на которой они замешивали краски То, что не подлежало переработке, оставалось валяться на улице. Если в сельской местности рыли выгребные ямы, то в городах люди испражнялись в узеньких переулках, во дворах, фекалии выливали на головы прохожих из ночных горшков и отхожих мест как это.

Средневековый европейский туалет с выходом на улицу



Злые языки поговаривают, что широкополые шляпы были введены в оборот в Европе для защиты путника от проливаемых на него нечистот.
В Лувре, дворце французских королей, не было ни одного туалета. Опорожнялись во дворе, на лестницах, на балконах. При «нужде» гости, придворные и короли либо приседали на широкий подоконник у открытого окна, либо им приносили «ночные вазы», содержимое которых затем выливалось у задних дверей дворца. Дамам подносили горшки на высоких ножках.





То же творилось и в Версале, например во время Людовика XIV, быт при котором хорошо известен благодаря мемуарам герцога де Сен Симона.
Король-Солнце, как и все остальные короли, разрешал придворным использовать в качестве туалетов любые уголки Версаля и других замков. Стены замков оборудовались тяжелыми портьерами, в коридорах делались глухие ниши. Возможно, перманентная диарея в средние века повлияла на моду тех лет на мужские штаны-панталоны, состоящие из одних вертикальных ленточек в несколько слоев? Во многих немецких городах в то время появились ходули, «весенняя обувь» горожанина, без которых передвигаться по утопавшим в грязи улицам было просто невозможно.
Известна история, которую так любят рассказывать Версальские гиды, как однажды к королю прибыл посол Испании и, зайдя к нему в опочивальню (дело было утром), попал в неловкую ситуацию - у него от королевского амбре заслезились глаза. Посол вежливо попросил перенести беседу в парк и выскочил из королевской спальни как ошпаренный. Но в парке, где он надеялся вдохнуть свежего воздуха, незадачливый посол просто потерял сознание от вони - кусты в парке служили всем придворным постоянным отхожим местом, а слуги туда же выливали нечистоты.

Французский король Людовик ХIV мылся всего два раза в жизни — и то по совету врачей. Мытье привело монарха в такой ужас, что он зарекся когда-либо принимать водные процедуры. Король ежедневно протирался лосьоном и коньяком.
Русские послы при дворе Людовика XIV писали, что их величество «смердит аки дикий зверь». Самих же русских по всей Европе считали извращенцами за то, что те ходили в баню раз в месяц — безобразно часто.

Периодически из Лувра выезжали все его знатные жильцы, чтобы дворец можно было помыть и проветрить.

Естественно, набожные люди предпочитали испражняться лишь с Божией помощью — венгерский историк Иштван Рат-Вег в «Комедии книги» приводит виды молитв из молитвенника под названием: «Нескромные пожелания богобоязненной и готовой к покаянию души на каждый день и по разным случаям», в число которых входит «Молитва при отправлении естественных потребностей».

В Париже начали бороться с обычаем выливать нечистоты на улицу лишь в 1780 году. А когда через два года в том же Париже впервые в мире были устроены тротуары, в центре Берлина еще существовали общественные выгоны для скота.


Люди были ненамного чище городских улиц. «Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры. Поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть», — утверждал медицинский трактат ХV века. В Средние века считалось, что в очищенные поры может проникнуть зараженный инфекцией воздух. Вот почему высочайшим декретом были упразднены общественные бани. И если в ХV — ХVI веках богатые горожане мылись хотя бы раз в полгода, в ХVII — ХVIII веках они вообще перестали принимать ванну. Правда, иногда приходилось ею пользоваться — но только в лечебных целях. К процедуре тщательно готовились и накануне ставили клизму. Все гигиенические мероприятия сводились только к легкому ополаскиванию рук и рта, но только не всего лица. «Мыть лицо ни в коем случае нельзя, — писали медики в ХVI веке, — поскольку может случиться катар или ухудшиться зрение». Что же касается дам, то они мылись 2 — 3 раза в год.
Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело. Подмышки и пах рекомендовалось смачивать розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы пользовались только ароматической пудрой.

Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения. Мыться нельзя было еще и потому, что так можно было смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении. В итоге люди не мылись годами или не знали воды вообще. Грязь и вши считались особыми признаками святости. Монахи и монашки подавали остальным христианам соответствующий пример служения Господу. На чистоту смотрели с отвращением. Вшей называли "Божьими жемчужинами" и считали признаком святости. Святые, как мужского, так и женского пола, обычно кичились тем, что вода никогда не касалась их ног, за исключением тех случаев, когда им приходилось переходить вброд реки.
Вошь во всей красе


Блохоловки



О крайней нечистоплотности дворянства свидетельствуют даже предметы интерьера и модные в ту пору аксессуары. Так, горностаи, изображавшиеся известными живописцами на руках придворных дам, служили в качестве ловушек для блох, в изобилии обитавших в волосах и одежде средневековых красавиц. Функцию плахи для пойманных насекомых выполняли поражающие своим изяществом фарфоровые блюдца, щедро расставляемые по королевским дворцам.



Чтобы выглядеть томно-бледной, дамы пили уксус. Собачки, кроме работы живыми блохоловками, еще одним способом пособничали дамской красоте: в средневековье собачьей мочой обесцвечивали волосы.

В Испании в средние века женщины. чтобы не заели вши, часто натирали волосы чесноком.

Не лучшим образом, чем с гигиеной тела, обстояли дела и с гигиеной полости рта. К концу весьма недолгой, как правило, жизни, люди лишались практически всех своих зубов. Отнюдь не старая Кормилица в трагедии Шекспира говорит о Джульетте:

Четырнадцать зубов своих отдам
(Хоть жаль - их всех-то у меня четыре),
Что ей еще четырнадцати нет.

При этом, если высокое сословие хотя бы стеснялось многочисленных брешей в зубном ряду (Елизавета Английская, например, драпировала их кусками материи), то бедняки подобных комплексов были лишены напрочь.
В средневековой Европе, чистые здоровые зубы считались признаком низкого происхождения. Знатные дамы гордились плохими зубами. Тек как, кариес считался болезнью знатных людей, признаком богатства. Представители знати, которым от природы достались здоровые белые зубы, обычно стеснялись их и старались улыбаться пореже, чтобы не демонстрировать свой «позор».

Отсутствие понятий о гигиене дополнялось физической немощью (вследствие установленного церковью примата духа над телом) и обусловленным длительными постами, неполноценным питанием. Кстати, этими самыми факторами специалисты объясняют уменьшение среднего роста человека в средние века, составлявшего тогда 155 см для мужчин и 150 для женщин

В общем, не удивительно, что ни в какие иные времена, как в средневековье, Европу не косили под корень чума, холера и другие ужасающие эпидемии. В 1347-1350 годах чума унесла 25 миллионов жизней. Одну четвертую часть населения континента! Во время иных эпидемий вымирало до 9/10 населения городов

"Баня вернулась в Европу лишь в XVIII веке, когда Пётр I, посетивший Амстердам и Париж, велел соорудить там бани для сопровождавших его солдат.
А после 1812 года русская армия понастроила бани во всех освобождённых от Наполеона странах.
Вот так , Русич.
Именно ты научил европейцев мыться.
Не забывай об этом, прежде, чем поставить выше себя, и Руси нашей, "грязную европу" - гордо заканчивает один из блоггеров свой обзор на тему гигиены.
А читатель в ответ пишет ; " Я очень не хочу разбивать чьи-то иллюзии, но то же самое писали немецкие принцессы о невесте своего брата. И причина была одна и та же. На Руси не было традиции душиться и нормальным запахом считался запах тела (чистого тела). Поэтому обильно надушенные французы казались русским жутко вонючими. Кто ездил в метро вплотную прижатый к кому-нибудь, сильно пахнущему плохими духами, тот поймет:))

Однако ж воистину благое в грязи не пребывает.

Сегодня знаменитую набережную Круазет в Нице ежедневно моют шампунем. А специальные машины в Берлине ежедневно собирают по 400 тонн собачьих эксрементов с городских улиц. И самый устойчивый запах на китайских улицах , как отмечают путешественники- это запах моющих средств. А в Италии тебя заставят заплатить серьезный штраф, если ты вынесешь мусор в неправильное время, установленное для конкретного сборного мусорного бака.
А у нас?

Байройт 2013

Постановка, осуществленная Франком Касторфом на сцене легендарного фестиваля музыки Вагнера, бурно обсуждается в прессе.
В байройтском фестшпильхаусе представителей прессы во время спектаклей рассаживают на места в двух задних рядах знаменитого театра. Как эта территориальная близость, так и продолжительные байройтские антракты, длящиеся по часу каждый, дают возможность музыкальным критикам обменяться впечатлениями, "не отходя от кассы".
Во время премьеры новой постановки оперной тетралогии "Кольцо нибелунга", осуществленной на байройтской сцене берлинским режиссером Франком Касторфом (Frank Castorf), обсуждения проходили весьма эмоционально. Отзывы были противоречивыми. Ниже - некоторые из них.

Frankfurter Allgemeine и "апофеоз бессмысленности"
Наиболее непримиримым противником трактовки Касторфа, в течение четырех вечеров отправлявшего публику то на техасскую бензоколонку, то в Баку, то в Западный Берлин, то в Восточный, оказалась маститый критик газеты Frankfurter Allgemeine Элеонора Бюнинг (Eleonore Büning). Говорящими являются уже заголовки ее рецензий: "Циничные лузеры в параллельных мирах" (про "Валькрию") или "Веселый старьевщик в Байройте" (про "Зигфрида").

По мнению Бюнинг, "Касторф использует визуальную память нескольких поколений, но не может выстроить связного рассказа из отдельных образов". В рецензии на "Золото Рейна" критик демонстративно пишет исключительно о музыкальной стороне спектакля, ограничиваясь в отношении режиссуры ироничной фразой: "О сцене имею сообщить, что "поворотный круг", как и полагается, многократно вращался вокруг своей оси".
В итоговой рецензии на постановку Элеонора Бюнинг приходит к выводу: "Да, Франк Касторф предъявил публике наиболее радикальную обработку "Кольца" в Байройтсо времен постановки Патриса Шеро (1976 год). Если тут вообще можно говорить об обработке. Так как вместо анализа режиссер предъявляет тотальное игнорирование материала, включая музыку. Смысл заменяется апофеозом бессмысленности".
Süddeutsche Zeitung: главное, что не скучно
Наиболее радикальным оппонентом Элеоноры Бюнинг является музыкальный обозреватель газеты Süddeutsche Zeitung Райнхард Брембек (Reinhard Brembeck). Правда, его позиция эволюционирует по мере развития "Кольца": в своих рецензиях на первые две части постановки, "Золото Рейна" и "Валькирию", он находит режиссуру "тяжеловесной и статичной".
В рецензии на "Зигфрида" (под названием "Ленин и крокодилы ") пишет: "Новое "Кольцо" в Байройте, несмотря на бьющего все рекорды дирижера Кирилла Петренко и множество выдающихся вокалистов, держит прямой курс на скандал. Но это "Кольцо" – не скучная рутина. Это настоящая бомба, взрывной потенциал которой будет волновать вагнерианцев отнюдь не только в год юбилея Рихарда Вагнера".
В итоговой рецензии Брембек приходит к выводу: "Дирижер Петренко и режиссер Касторф представили на сцене фестшпильхауса самую вдохновенную версию "Кольца" за последние десятилетия. Публика была возмущена. Но единственное преступление режиссера заключается в том, что он внимательно прочитал текст".
Коллега полагает, что "с таким эпохальным достижением, как это новое "Кольцо", "дочерям Майна" - руководительницам фестиваля, сестрам Еве и Катарине Вагнер (Eva Wagner, Katharina Wagner) - не приходится опасаться, что их контракт может быть не продлен. Во-первых, они нашли в лице Кирилла Петренко подлинного гроссмейстера поклонения Вагнеру, одновременно скромного и грандиозного.
Во-вторых, во Франке Касторфе они обрели столь же провоцирующего, сколь и остро интеллектуального интерпретатора "Кольца" - лучшего за последние десятилетия. Ничего лучшего сестры Вагнер не могли сделать для основанного их прадедом семейного предприятия под названием "Байройт", причем ни с точки зрения пиара, ни с точки зрения искусства".

"Долой режиссуру, даешь музыку!"

Остальные рецензии в центральной прессе состязаются в юморе и сарказме при описании спектаклей и дружно превозносят музыкальную сторону постановки и дирижера Кирилла Петренко лично.
Коллеги без смущения пользуются эпитетами "грандиозно" и "потрясающе". Критик швейцарской газеты Neue Zürcher Zeitung Петер Хагман (Peter Hagmann) приходит к выводу: "Родившийся в России и получивший образование в Австрии дирижер определяет лицо этого "Кольца" в гораздо большей степени, нежели немецкий режиссер Касторф. Петренко заставляет звучать музыку с такой красотой, ясностью и чувственностью, что 15 часов пролетают почти незаметно".

Франк Касторфа (Frank Castorf) называют и провокатором, и любителем эпатажа, и "пролетарием от театра". Ниспровержение классиков, включая Чехова и Достоевского, стремление привязывать классические сюжеты к современному политическому контексту - его фирменный стиль.

DW: Господин Касторф, кто мы мог предположить, что мы встретим вас – ниспровергателя и нигилиста – здесь в Байройте! Так много ваших коллег отказались от этой работы, почему согласились вы?
Франк Касторф: Видите ли, я родом из Восточной Германии, а у нас действовал принцип: бананы и апельсины покупают тогда, когда они появляются в продаже. Да, я никогда прежде не бывал в Байройте, а узнать что-то новое всегда интересно. Этот театр, этот фестиваль, переживший близость к стольким системам и режимам и их последующий крах, - конечно, уникален и интересен. Все остальное можно объяснить понятием "честолюбие" и... Впрочем, не все всегда можно объяснить. Я знаю, что сегодня правильно работать здесь, хотя вообще-то от меня можно было ожидать, что я проберусь сюда ночью с факелом, чтобы поджечь этот театр... А вообще, как вы, конечно, знаете, есть прекрасный фильм "Москва слезам не верит". Так вот: хотя мои сантименты тоже не очень интересны, интересен результат.
Принцип Байройта: абсолютная верность не только духу, но и букве произведений Вагнера –" Werktreue". Для вас как для режиссера, не любящего рассказывать историю "линейно", это должно было стать непростым испытанием... Могли бы вы объяснить поподробнее?
- Ну, скажем: как мы хотим показать сегодня "мировой ясень"? Как могут выглядеть норны? Что такое современный Нотунг? Какие образы соответствуют им в нашем мире, который определяют сегодня совершенно иные средства массовой коммуникации, чем во времена Вагнера? Можно, конечно, представить "древо мира" Игдрасиль в виде этакого синего ствола на ярко-желтом фоне, и все скажут: классно! Но если бы этим исчерпывалось искусство, я бы не стал им заниматься и служил бы в какой-нибудь госбюджетной конторе. Меня же - кстати, как и Вагнера, - искусство интересует как форма терроризма.
- Сегодняшнее "золото Рейна" в вашей трактовке – это нефть...
- Мы - Александар Денич, мой сценограф, и я, - исходили из того, что нефть могла бы быть универсальным эквивалентом "золота Рейна". В "Валькирии" мы рассказываем историю появления этого золота наших дней - из "священных источников", как называли в Баку в конце XIX века первые нефтяные скважины. У нас есть множество документов, которые рассказывают об этой "нефтяной лихорадке" под кнутом казаков русского самодержавия. Россия колонизировала Азербайджан. Нефть, грязная, липкая, текла по улицам, существуют старые фотографии, на которых это видно... Потом появились англичане, барон Ротшильд, затем немцы, бельгийцы, после Первой мировой войны – американцы, Рокфеллер, Standart Oil. И тут русские сказали "Стоп!" и снова все прибрали к рукам. Нефть была национализирована и использована для укрепления Советского Союза, этого монстра, стоившего жизни миллионам людей... Меня интересовал кровавый след нефти, ведущий в Вашингтон и Москву, и точки, где интересы Америки и России пересекались, - например, в Баку.




- Что вы скажете зрителю, который посетует, что не может уловить логики в вашей постановке?
- Я скажу ему, что меня тошнит от логики. Логика – это желание найти подтверждение собственным представлениям и нежелание воспринимать чужие. Нет, новое появляется лишь из парадокса! Меч – это символ. Например, мы видим меч в руке советского воина с ребенком на руках: вы, конечно, знаете этот знаменитый памятник советскому воину в Трептов-парке в Берлине. А из чего сделан мемориал? Из мрамора гитлеровской рейхсканцелярии! А остатки пошли на облицовку моего театра - Volksbühne! Так что, когда вы приходится в Volksbühne, вы проходите через рейхсканцлярию...
То есть я хочу сказать, что всегда следует разбираться в сути. Например, считается, что Вагнер был антисемитом - из-за его ненависти к композитору Джакомо Мейерберу, главному "герою" и "вдохновителю" памфлета "Еврейство в музыке". Но Мейербер был не только композитором, он был прежде всего французским буржуа, французским капиталистом! И именно это было причиной ненависти Вагнера к нему – ненависти, принимавшей порой весьма несимпатичные формы. Вагнер – это революция, экспрессия, возможно, провал, но не капиталистическое болото. Не случайно он так долго был дружен с Михаилом Бакуниным - до самого того момента, когда этот могучий человек умер в изгнании в этой ужасной Швейцарии.
И вообще: как только немцы задумывают что-нибудь великое и провальное, они снова и снова обращаются к Вагнеру: вспомните хотя бы немецких офицеров, организовавших покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Как они назвали свой "проект"? "Операция Валькирия"!


По публикациям музыковеда
Анастасии Буцко

Ревью обзоров фестиваля

Музыкальный фестиваль в Зальцбурге в 2013 году был проведен уже в 93-й раз. Акцент этого сезона сделан на сочинениях Вагнера и Верди, 200-летие со дня рождения которых отмечаются в этом году.

В Зальцбурге в этом году доминирует женщина. Легендарная итальянка Чечилия Бартоли с нынешнего года – арт-директор Троицкого фестиваля, оперной части Зальцбургского музыкального фестиваля, существующего с 1877 года. Она руководит и, конечно, поет – партию Клеопатры в опере Генделя “Юлий Цезарь в Египте”.
“Я люблю в Клеопатре ее многоликость многогранность, это и есть главная загадка этой женщины”, – рассказывает Бартоли. – Клеопатра Генделя – женщина жесткая, авторитарная, она находится в постояном противостоянии с братом Птолемеем. Она ненасытна в вопросах власти.
А потом к ней приходит любовь. И с этой ее любовью к Цезарю все меняется, все последующие испытания как раз и проистекают из этой любви. Нет, Клеопатра – фантастическая женщина. “Юлий Цезарь” – тяжелая опера, она длится четыре часа. Подбор голосов потрясающий:

Филипп Жаруски исполняет партию Секста, это контратенор с действительно великолепным голосом. Потом у нас поет Андрес Шолль, известный исполнитель музыки эпохи барокко, обладатель прекрасного голоса. И Анн Софи фон Оттер. То есть у нас очень сильный состав”.
Бартоли-Клеопатра и Бартоли-директор, задающая тон фестивалю. Тема Клеопатры, центральная в этом году, оперой Генделя не ограничивается. К этой же теме обращались Берлиоз, Брамс и Шуман, также представленные в концертной программе.
По признанию Бартоли, “возглавить такой фестиваль – огромная привилегия. В прошлом этот пост занимали известные дирижеры. Последним был Мути, первым – Караян. Для женщины это – трудная и интересная задача”.
“Я всегда делала и делаю ставку на интересные музыкальная проекты и ищу интересные музыкальные темы. И я работала с очень интересными постановщиками – Патрисом Корье и Мойше Лейзером, мы с ними сотрудничали в Цюрихе и в лондонском “Ковент Гардене”. Они великие музыканты, они действительно любят музыку. Конечно, они отталкиваются от либретто, но затем их ведет вперед музыка, они разгадывают содержащиеся в ней идеи. А это очень и очень редко встречается”.



Затаив дыхание, меломаны ждали как справится ли Чечилия Бартоли с партией Нормы в сценической постановке. Она редко выступает на родине, не так давно ее освистали в Ла Скала — по политическим мотивам, как считает сама певица, она выступила против культурной стратегии и тактики правительства Берлускони. В Зальцбурге же стоячие овации стали для нее привычным делом.


Читать далее...

АРЛИ

Проклятый мистраль , он сводил с ума. Кофе и абсент по вечерам, на еду денег нет, все уходит на краски и холсты, да ведь и не нужна еда.
Ван Гог работал в Арли как бешеный – писал по картине в день. Питался одной нервной энергией. Подъем в 4 утра. 10 километров с мольбертом до пленэра , до 6 вечера в поле под беспощадным солнцепеком. И так ежедневно.
Это было его место. Это был пик его жизни. Он был пьян от красок, сумасшедшего цвета неба, огненной стены поля. Энергия триумфально лилась на полотна –лиловое, желтое, синее. Он знал – для того чтобы доминирующий желтый цвет получился на «высокой ноте» он сам должен быть на краю.
«Как глупо оставаться в живых если я не могу рисовать так как хочу»- писал он брату . Винсент больше не думал, как он рисует - упиваясь властью солнца , бросал краски на холст с дикой страстью. Состояние нервной лихорадки не покидало Винсента. Лишь одна вещь в мире была важна для него: искусство.
Пустота надвигалась черными точками ворон на желтом пшеничном поле.






«Вы эпилептик?»- просил Гоген Винсента , рассматривая в Париже мрачные картины вновь прибывшего искать счастья неухоженного рыжего голландца. «Когда я смотрю на Ваши картины, я чувствую нервное возбуждение, которое едва ли могу выдержать. Если картина не взорвется, то взорвусь я . Я не смог бы жить с Вашими картинами- сошел бы с ума через неделю».


Ван Гогу никак не давались науки.
Его уважаемая в Голландии буржуазная семья торговцев, мореплавателей, священников не могла смириться с полной непригодностью Винсента к какому либо привычному занятию и после очередного провала Винсента на том или ином поприще предоставляла ему новые возможности . Но все равно ничего не получалось. Винсент не видел свой путь в жизни.


Наконец ему стало ясно -он хочет нести слово божье.
'Ах, Горлитц, - говорил он своему товарищу по обучению, -Библия для меня - утешение и опора, это самая прекрасная книга из тех, что я знаю. Выполнять заветы Христа --вот моя жизненная цель. Набожность Винсента изумляла и трогала. По воскресеньям он трижды ходил в церковь, точнее, в три разные: римско-католическую, протестантскую и приход янсенистов. Бывало, мы над ним посмеивались: 'Как же, Ван Гог, ты ходишь в три церкви - и такие разные!', на что он отвечал: 'Да, это так, но в какой бы обители я не был, я вижу там Бога. Неважно, кто читает проповедь, и какую, ведь дело в самом духе Евангелия, а его я нахожу в каждом храме'.

Читать далее...

Интересные сказочные фотографии улиток и муравьев от украинского фотографа Вячеслава Мищенко

Вячеслав Мищенко, украинский фотограф из славного города Бердичев, этот мастер фотоискусства, как никто другой из своих украинских коллег знает, что такое макрофотография. Он создает интересные сказочные фотографии, которые напоминают иллюстрации в детских книгах о насекомых.

Этот маленький отрезок из жизни одних из самых крохотных представителей леса, лишний раз заставляет задуматься, какой же все-таки огромный и необычайно красивый окружающий нас мир.