пятница, 5 августа 2016 г.

публицист, Профессор Университета Бремена

                       

 

У Леонида Зорина прочел: «Одиночество спасает от жизни, смерть спасает от одиночества. Всегда есть тропка из тупика». Выходит, что одиночество — прямой путь на кладбище. Вернее всего, так оно и есть, но человек живуч, изворотлив и хитроумен. Он придумал особую форму одиночества, способную имитировать жизнь во всей ее красе — Интернет. Ничего более гениального за последний век мозг потомков Адама не выдал. Проще говоря, Интернет — спасение в одиночестве.

Волшебное, фантастическое это дело, но коварное. Любые голоса услышать можно: пение ангелов и гнусные вопли чертей. Человек у компьютера, как под контрастным душем, то он в сладком уюте райской прохлады, то душит его трупная вонь ада. Весь мир застрял в электронной паутине, все идеи, цвета, краски и запахи. Каждый у Интернета волен выбирать собеседника по своему вкусу. Мало того, активный пользователь сам может забросить себя, свои мысли, свою святость или свои пороки в необозримый космос информации. Какое поле открылось для тщеславных амбиций! Какая отдушина появилась, какая возможность «спустить пар»! Вот раньше некто В. должен был резать ножом кору несчастного дерева, чтобы запечатлеть на века свое имя при жизни или кайлом выбивать его в скалах. Теперь этот В. может чистенько и без особых трудов донести до всего мира не только свое имя, но и свои мысли и чувства по любому поводу. И он доносит.

 

Есть в Интернете фантастическая, по количеству документов и томов, библиотека. Немыслимая, невозможная по своему объему. Совсем недавно о таком складе легкодоступной информации можно было только мечтать. Вполне возможно, что изобретение это ниспослано человеку, чтобы смог он как можно быстрей вырваться из самого страшного одиночества: одиночества во Вселенной.

 

Но я увлекся, а хотел рассказать совсем о другом: об одной из тайн старого доброго человеческого общения, а вот застрял на реальности виртуальной, казалось бы, никакого отношения к моей давней истории не имеющей. Впрочем, и здесь мне пришлось задать вопрос Интернету. Совершенно дикий вопрос, настолько странный, что и на ответ не надеялся. Выглядел этот вопрос так: «Какими цветами был обозначен четырнадцатый трамвай в Ленинграде?» У нашего дома останавливались три трамвая: семнадцатый, девятнадцатый и четырнадцатый. Белый и голубой «глаза» девятнадцатого трамвая помнил, помнил и цвета семнадцатого — белый и желтый, а раскраску четырнадцатого забыл. Пишу запрос, жму на клавиши, две секунды ожидания — и передо мной подробный перечень всех питерских трамваев с исторической справкой и разноской цветов по номерам. Мой четырнадцатый трамвай был обозначен красным и синим, но два года назад, как написано, этот маршрут «был снят». Бизоньи стада автомобилей заполонили узкие улицы старого Петербурга и начали вытеснять экологически чистый и благородный транспорт.

 

Почти полвека назад (нет! быть того не может) я нехотя вылезал из постели под звуки гимна великого и нерушимого, а в начале седьмого часа уже топтался на углу Кирочной и Литейного в ожидании огней четырнадцатого трамвая: красного и синего.

 

Я тогда работал на Ленинградском металлическом заводе им. Сталина, токарем, в 24-м, инструментальном цехе. Четырнадцатый трамвай шел на Пески и останавливался как раз у проходной завода.

 

Утренний маршрут всегда был многолюден и дышал вонючим человеческим теплом, особенно зимой. Втиснувшись в вагон, как правило, приходилось стоять, вцепившись в поручень. Всегда старался занять место поближе к электропечи под сиденьем, а устроить на этом сиденьи тощий холодный зад — и вовсе было праздником души и тела.

 

Зимой грязно-белые морозные узоры закрывали окна трамвая, но я все равно, по характеру перестука колес, знал пункты маршрута: вот под нами Литейный мост, затем крутой поворот у Финляндского вокзала, а дальше — прямой путь по Кондратьевскому проспекту…

 

Основная масса пассажиров толпой вываливалась из трамвая у Металлического завода, и я шел в этой массе к проходной, нащупывая в кармане пропуск, а за турникетом охраны брел дальше, через складские заснеженные пустоши, к теплу родного цеха.

 

Трамвайный билет стоил три копейки. Если не ошибаюсь, никаких «долгоиграющих» проездных документов тогда не было, как не было и ящиков кассы, куда нужно было опускать монету и откручивать с бобины лоскуток билета. Билеты тогда продавали живые люди. В четырнадцатом трамвае чаще всего занимался этим старик, ярко выраженной семитской внешности. Не помню, как он был одет, вернее всего, точно так же, как и все остальные граждане Ленинграда полвека назад. Помню только его шерстяные рукавицы с обрезанными «пальцами» и сами эти пальцы — красные от холода, с темной каемкой под ногтями.

 

Однажды я узнал, как зовут старика.

 

— Что, Абрашка, замерз? Холодно сегодня? — сказал кто-то из пассажиров, получая билет и сдачу из «обрезанных пальцев».

 

Старик что-то ответил своим обычным хриплым, будто простуженным и чем-то всегда недовольным голосом, каким он объявлял и остановки:

 

— Полюстровский — выходим… Улица Жукова.

 

Помню, что обиделся тогда за продавца билетов. Солидный человек, а его пренебрежительно Абрашкой кличут. Стало досадно, что старик на это амикошонство никак не отреагировал, ничего такого сердитого пассажиру не сказал, а «проглотил» Абрашку спокойно, будто и не ожидал никакого другого обращения.

 

Должен признаться, что к пятнадцати годам национально я был ориентирован слабо. Нет, я ясно сознавал, к какому народу принадлежу, ничуть этого не стыдился, еврейство свое не прятал, но и не делал никаких попыток образовать себя по этой части, да и мое еврейское окружение вело себя, в лучшем случае, пассивно, медленно сползая в навязанную ассимиляцию. Вот и я сползал туда же.

 

Как получилось, что именно этот Абрашка стал толчком в проснувшемся интересе к своему народу, — не знаю, но произошло именно это. Не зимой, а в сентябре, когда начались занятия в вечерней школе.

 

Все тот же четырнадцатый трамвай, ныне не существующий, я еду домой после занятий. Поздно, хочется спать. В трамвае пусто. Старик — продавец билетов — дремлет и даже не считает нужным объявлять остановки.

 

А мне не спится. Я сижу и разглядываю дремлющего старика, и мне вдруг начинает казаться, что этот сутулый, горбоносый человек совершенно случайно оказался на своем обычном месте у центрального входа в трамвай-американку, что он попал сюда по чьей-то злой воле и даже прикован цепью к железной основе сиденья. Собственно, и о себе самом я вдруг так подумал. Почему я здесь, в этом скрипящем всеми суставами старом вагоне? Кто приковал меня в ночи к маршруту четырнадцатого трамвая, отмеченного синим и красным цветом?

 

И вдруг я увидел широко открытые глаза старика. Он смотрел на меня и улыбался. Прежде я никогда не видел у него улыбки. Морщинистое лицо Абрашки мне всегда казалось застывшей скорбной маской. А теперь он смотрел на меня, улыбаясь, и уже не казался таким несчастным стариком, прикованным к своему месту.

 

Он поймал мой ответный удивленный взгляд и произнес еле слышно: «Шалом, кецеле».

 

Я уже знал, конечно, что такое «шалом», но почему-то это слово в устах незнакомого человека подействовало на меня удивительным образом: я вдруг испытал что-то, вроде внезапно нахлынувшей радости, даже восторга, словно я, инопланетянин, тоскующий от одиночества, вдруг встретил посланца с родной планеты. То, что случилось со мной, в результате услышанного приветствия, было похоже на неожиданный приступ вдохновения, когда тебе кажется, что ты всесилен, все тебе по плечу, а впереди — жизнь, полная радости настоящих достижений.

 

Впрочем, продолжалось это недолго. На остановке ввалилась в вагон шумная, мокрая от дождя и возбужденная чем-то компания, и улыбка на лице старика погасла. Он принимал от новых пассажиров копейки и уже не смотрел в мою сторону.

 

Так случилось, что больше я Абрашку в трамвае не встречал. Наверно, заболел старик или ушел на пенсию, но одной этой встречи, одного слова шалом, оказалось достаточно. Я стал с жадностью выискивать все, что тем или иным боком касалось Израиля и евреев. Я все это копил с жадностью скряги и складывал в картонную папку с тесемками: редкие книги, брошюры, черно-белые фотографии, вырезки из газет. Все найденное, как правило, носило юдофобский, совковый характер, но я был рад любому продолжению того, неожиданного слова, обращенного ко мне незнакомым стариком, в загаженном вагоне трамвая.

 

Он улыбнулся, сказал: «Шалом, кецеле», — и будто перенес меня совсем в иное измерение, заставив отныне жить совсем иначе, словно открыл передо мной дверь, прежде накрепко запертую. Что такое «кецеле» я тогда понятия не имел, да и сейчас не знаю, но по тону догадался, что за словом этим — тепло и нежность.

 

Сегодня моим детям и внукам здесь, в Израиле, не объяснишь, что значили для меня эти два обычных слова, сказанные стариком — продавцом трамвайных билетов осенью 1961 года. Они, конечно же, примут за глупость и чудачество мою уверенность, что именно с этого момента и начался мой и их путь в Иерусалим. Но это так. Все наше нынешнее бытие началось с той неожиданной улыбки старика Абрашки. Не уверен, кстати, что звали его именно так, да и не важно это.

 

Важно другое: подаренное этим человеком чувство родства и возможности обретения себя самого и своего рода.

 

Пройдут годы, я сочиню свою первую русско-еврейскую повесть «Дело Бейлиса», поставлю точку и вдруг вспомню старика — продавца билетов. Вспомню так ясно и живо, с таким чувством благодарности, что захочу посвятить именно ему это свое сочинение. Не посвятил, напечатал без посвящения и до сих пор жалею об этом.

 

Вот только теперь, видимо, в знак благодарности, уплаты душевного долга я записал эту историю и подумал, что при всей космической мощи Интернета ему не по силам многое. Не найти в нем, к примеру, настоящего имени старика — продавца трамвайных билетов, нет и меня самого у поворота судьбы, когда родная душа инопланетянина улыбнулась щербатым ртом и сказала шалом, кецеле, мальчишке-пассажиру, узнав в нем земляка с родной планеты.

СПРАВКА «НОВОЙ»

В 70-м году нашей эры, подавив восстание евреев, римляне разрушили Иерусалим и Второй Храм. Около тысячи человек бежали из Иерусалима в крепость Масада недалеко от Мертвого моря. Они удерживали крепость три года. Когда римские рабы построили осадный вал и стало ясно, что крепость не удержать, Элазар бен Яир призвал защитников крепости добровольно уйти из жизни, чтобы не быть рабами Рима.

Иосиф Флавий писал в «Иудейской войне»: «Он собрал наиболее решительных из своих товарищей и обратился к ним со следующей речью: «Уже давно, храбрые мужи, мы приняли решение не подчиняться ни римлянам, ни кому-либо другому, кроме только Б-га, ибо он один истинный и справедливый царь над людьми… Пусть наши жены умрут неопозоренными, а наши дети — ​не изведавшими рабства… Умрем, не испытав рабства врагов, как люди свободные, вместе с женами и детьми расстанемся с жизнью». Потом жребий определил десятерых, которые должны были убить всех остальных. А затем — ​тоже по жребию — ​из оставшихся был выбран один, которому предстояло убить девятерых, поджечь крепость и покончить с собой.

Впервые я поселился в тейманском квартале в середине девяностых, после развода. На вилле. Словом «вилла» в Израиле называют любой частный дом, даже самый маленький и неказистый, так что ассоциации с Лазурным Берегом здесь неуместны. В данном случае это был внушительный старый трехэтажный дом, который хозяйка Шоши, Шошана, разгородила на клетушки и сдавала их за весьма умеренную плату неимущим одиночкам вроде меня. Мне досталась четверть чердака. Туалет и кухня были общие, слышимость – абсолютная. Крыша за день раскалялась так, что моя каморка превращалась в сауну, но после нескольких месяцев бездомной жизни я был счастлив. Главное – цена была приемлемой.

При подписании договора Шоши важно заявила, что не сдает комнаты кому попало, но я ей понравился. Особенно ее впечатлил мой иврит – мало кто из приехавших в Израиль в возрасте под сорок говорил тогда на моем уровне. Мое объяснение, что я успел жениться и развестись с саброй, результатом чего было полное погружение в иврит, впечатлило ее еще больше.

Носила хозяйка сильно не соответствующую ее йеменскому облику фамилию «Вайнштейн».

– Шоши, – сказал я, прочитав ее фамилию на договоре, – ты такая же Вайнштейн, как я – Рацаби!

С моей стороны это не было хуцпой, наглостью: по израильским понятиям, мы уже были достаточно знакомы, чтобы позволить себе подобную шутку. Шоши засмеялась. Выяснилось, что фамилию – вместе с виллой – она унаследовала при разводе с мужем, профессором Вайнштейном; слово «профессор» было подчеркнуто гордой теманиёй. Договор подписали, и я заселился.

Одним из соседей был Эли, высокий красивый теймани лет двадцати пяти, похожий на индийского киноактера. Эли нигде не работал и перебивался какими-то халтурами; похоже, он был связан с криминалом – судя по его намекам и ночным поездкам на старой раздолбанной «Субару». Вопросов я не задавал: формулу «меньше знаешь – крепче спишь» я усвоил еще в питерском дворе своего детства. Когда я однажды поинтерсовался у Эли, ездили ли он за границу, тот коротко ответил: «В Ливан, на танке».

Эли научил меня двум вещам: слушать музыку «мизрахи», восточную музыку, которая звучала непрерывно и на полную громкость, – и жевать гат. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что восточная музыка перестала меня раздражать и стала привычной для уха. Я понял, что акклиматизировался.

Гат, кто не знает, – это кустарник, чьи листья тейманим жуют так же, как южноамериканские индейцы – листья коки. И эффект примерно такой же: стимулятор. Разжеванный лист не выплевывается, а закладывается за щеку, к нему добавляются еще и еще – пока весь комок не высосан досуха. Во дворе у Шоши росло несколько кустов, и, когда у Эли кончались собственные запасы, он рано утром прокрадывался во двор, чтобы сорвать лучшие, верхние листочки. Надо ли говорить, что вскоре я уже жевал гат, как заправский теймани! На меня гат действовал хорошо: давал энергию, снимал усталость и – что немаловажно – после него не было отходняка.

Тейманим считают, что еще гат дает мужскую силу. Не могу сказать с уверенностью: мне тогда было не до баб, но, что касается Эли, – это было похоже на правду.

У Эли была любовь – длинноногая фреха по имени Ронит, вившая из него веревки. («Фре́ха» на израильском сленге – вульгарная размалеванная девица. С совершенно девственным, в отличие от других мест, мозгом). Ронит была классическая фреха – и по количеству косметики и украшений, и по мозговой девственности. Одевалась она обычно в коротенькие шорты, больше похожие на плавки, и в коротенький же топик на пару размеров меньше стандарта. Пупок оголенного плоского живота был украшен огромным стеклянным «бриллиантом». Бесстыжий «бриллиант» то и дело оказывался на уровне моих глаз, и мне стоило немалого труда не впасть немедленно в глубокую медитацию.

Ронит была девушкой капризной. Традиционно ссора заканчивалась ее уходом от Эли – навеки и навсегда! Покинутый влюбленный рыдал у меня на плече, ежеминутно названивал любимой. На звонки и смс-ки капризуля не отвечала, как правило, дня два, и только на третий сменяла гнев на милость. Эли покупал подарок и мчался за подругой на своей «Субару» – после чего всю ночь вилла сотрясалась от их бурного примирения и воплей Ронит.

Через некоторое время весь цикл со ссорой, уходом и примирением повторялся заново.

Когда эта индийская мелодрама стала мне надоедать, я решил поучить Эли жизни.

– Эли, хабиби, – сказал я безутешному влюбленному, в очередной раз ввалившемуся на мой чердак с плачем: «она ушла и больше не вернется». – Не вздумай больше ей звонить.
– Ах шели, – брат мой, – да что ты говоришь? Тогда она точно ко мне не вернется! Ты знаешь, сколько мужиков подбивает к ней клинья?
– Эли, послушай – я знаю женщин! – Заявление, учитывая мою ситуацию, было несколько преувеличенным. – Она тебя любит, йа-метумтам шэ-камоха, – долбодятел ты этакий! Она сама тебе позвонит – только не звони первый!

Эли уставил на меня наполненные слезами черные глазищи.

– Ата батуах, ахи? – Брат, ты уверен?
– Бэ-хайяй, ахи! – Жизнью своей клянусь, брат! – Только не звони ей, будь мужчиной!

Я знал, на какую точку нажать: для йеменского мачо «быть мужчиной» по понятиям – едва ли не важнее всего.

Расчет оказался верен: на третий день осады озадаченная фреха сама примчалась к Эли и вела себя как шелковая.

Для счастливого Эли я стал вровень с величайшими из мудрецов Сиона.

В знак благодарности он притащил меня на вечеринку к своему двоюродному брату, где рассказал братанам о моем провидческом даре и знании женской психологии – пьянка была семейной и чисто мужской, так что Ронит не присутствовала. Естественно, я был там единственным «русским».

Пили тейманим, конечно, арак – единственный продукт йеменской кухни, который я не выношу. Так что первую рюмку я чуть пригубил и поставил на стол.

– Ну вот, а говорят, что «русские» умеют пить! Эли, кого ты к нам привел? – засмеялся кто-то из гостей.

– Так не арак же! – отшутился я. – Была бы водка – другое дело.

– А правда, что русские могут разом стакан водки выпить? – не унимался насмешник.

– Могут, – отозвался я.

– И ты можешь?

– И я могу.

– Э, хабиби, не преувеличивай! – не поверил гость. – Это невозможно!

– Хочешь – верь, не хочешь – не верь, – спокойно ответил я. – Была бы водка – я бы показал, как это делается.

Теймани завелся.

– Сейчас привезу, – крикнул он весело, не сомневаясь, что я дам задний ход. – Какую ты хочешь?

Я, разумеется, захотел «Финляндию» – если уж пить на спор, то не какую-то дрянь.

– Ури, ты уверен? – спросил встревоженный Эли. – Может, не надо?

– Да не волнуйся, брат, – успокоил я. – Все будет в порядке!

Эли, верящий мне теперь безоговорочно, кивнул.

Я и правда был уверен в себе: самое начало израильской весны, было еще прохладно, и я не боялся, что меня развезет по жаре. А пять лет работы осветителем в Ленконцерте были хорошей школой.

Пока спорщик ездил за водкой, я положил в тарелку хумуса, посыпал заатаром, добавил схуга – йеменской аджики, обильно полил оливковым маслом и, не торопясь, подтер все это свежей питой. Остаток масла я тоже собрал кусочками питы, давая им хорошенько пропитаться: желудок надо было смазать как следует.

За забором завизжали тормоза, и в сад, где мы сидели, влетел мой противник с бутылкой «Финляндии». Ему не терпелось меня «опустить».

– Сделать тебе со льдом? – спросил Эли.

Я понял его расчет: со льдом – значит, хоть чуть-чуть разбавить.

– Я пью чистую, – засмеялся я. – А вот в морозильник минут на десять бутылочку положи.

Мне нужно было время, чтобы хумус с оливковым маслом «прижился», да и сценарий представления требовал выдержать паузу. Не говоря о том, что водку надо пить холодной.

Наконец, успевшую запотеть бутылку поставили передо мной. Все ждали.

Я честно, «с верхом», налил полный стакан, встал и поднес стакан ко рту, слегка отставив локоть. Тейманим смотрели, открыв рты. Я обвел всех взглядом, подмигнул Эли и, выдохнув, на задержке дыхания спокойно выпил водку. Как когда-то … После чего занюхал ее питой – эх, черного хлебца бы! – и красиво закусил оливкой. Затем поклонился зрителям и сел.

Тейманим восторженно закричали «Йа-алла!» и зааплодировали. Спорщик, ездивший за водкой, растерянно взял бутылку и понюхал. Запах был убедителен. Я прикрыл глаза, прислушиваясь к тому, как разливается по телу тепло.

А через пару минут я открыл глаза и увидел, что все сгрудились и о чем-то спорят, поглядывая на меня. Я подошел к ним. Не качаясь.

– Хевре, в чем проблема?
– Брат, может быть, вызвать тебе амбуланс? – спросил подначивший меня спорщик. – Я ведь думал, что ты просто пошутил…
– Да не волнуйся, все порядке! – я засмеялся и, вернувшись к столу, плеснул на дно стакана еще чуток водки, на два пальца. – Лехаим, евреи!

Это был контрольный выстрел. Объяснять, что «между первой и второй – перерывчик небольшой», я не стал. Непереводимо.

…Прошли годы. Мне нужно было уехать из Страны. Думал. года на два, на три. А вышло – гораздо больше. Но я вернулся.
Я снова живу в Реховоте в том же квартале, недалеко от виллы Шоши Вайнштейн. Снова в съемной комнатушке, но уже не под самой крышей.
Когда я заселился, перед шабатом новые соседи принесли мне свежую халу.
За тонкой стенкой оглушительно орёт музыка-«мизрахи», а на улице хриплыми голосами гортанно бранятся женщины. Прислушался: нет, они не ссорятся – они так разговаривают.
Соседи по кварталу, которых я едва знаю, улыбаются при встрече и многословно желают мне хорошего дня.
Торговец пряностями на рынке, с которым мы всегда разговариваем «за жизнь», не спрашивая, взвешивает йеменские специи, которые я обычно покупаю: заатар, хаувайдж для кофе и куркуму.
В бомбоубежище, мимо которого я прохожу по дороге домой, по вечерам горит свет и доносятся голоса: в мирное время там бейт-мидраш. Дом учения. Евреи учат Тору.

Я дома.


Автор: Юрий Фридман-Сарид
Источник: Gazettco

Ариадна Эфрон. Переводчица прозы и поэзии, мемуарист, художница, искусствовед, поэтесса... Дочь Сергея Эфрона и Марины Цветаевой первой из семьи вернулась в СССР.



После возвращения в СССР работала в редакции советского журнала "Revue de Moscou" (на французском языке); писала статьи, очерки, репортажи, делала иллюстрации, переводила.


27 августа 1939 г. была арестована органами НКВД и осуждена по статье 58-6 (шпионаж) на 8 лет исправительно-трудовых лагерей, под пытками вынуждена была дать показания против отца.



Георгий Жженов, народный артист СССР. Во время съемок картины "Комсомольск" (1938) Георгий Жженов выехал на поезде в Комсомольск-на-Амуре. Во время поездки, в поезде, познакомился с американским дипломатом, ехавшим во Владивосток для встречи деловой делегации.


Это знакомство заметили работники кино, что послужило поводом для его обвинения в шпионской деятельности. 4 июля 1938 года арестован по обвинению в шпионаже и осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей.



Этапирован на Колыму 5 ноября 1939 года.



В 1949 Жженов был снова арестован и сослан в Норильский ИТЛ (Норильлаг), откуда в 1954-м вернулся в Ленинград, в 1955 году был полностью реабилитирован.



Александр Введенский. Русский поэт и драматург из объединения ОБЭРИУ, вместе с другими членами которого был арестован в конце 1931 года.



На Введенского поступил донос о том, что он произнес тост в память Николая II, существует также версия, что поводом для ареста послужило исполнение Введенским на одной из дружеских вечеринок "бывшего гимна".



Был выслан в 1932 году в Курск, затем жил в Вологде, в Борисоглебске. В 1936 поэту было позволено вернуться в Ленинград.



27 сентября 1941 г. Александр Введенский был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. По одной из последних версий, в связи с подходом немецких войск к Харькову был этапирован в эшелоне в Казань, но в пути 19 декабря 1941 г. скончался от плеврита.



Осип Мандельштам. Один из крупнейших русских поэтов XX века в ноябре 1933 года пишет антисталинскую эпиграмму "Мы живем, под собою не чуя страны…" ("Кремлевский горец"), которую читает полутора десяткам человек. Борис Пастернак этот поступок называл самоубийством.



Кто-то из слушателей донес на Мандельштама, и в ночь с 13 на 14 мая 1934 года его арестовали и отправили в ссылку в Чердынь (Пермский край).



После краткосрочного освобождения в ночь с 1 на 2 мая 1938 года Осип Эмильевич был арестован вторично и доставлен в Бутырскую тюрьму.



2 августа Особое совещание при НКВД СССР приговорило Мандельштама к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 8 сентября он был отправлен этапом на Дальний Восток.



27 декабря 1938 года Осип скончался в пересыльном лагере. Тело Мандельштама до весны вместе с другими усопшими лежало непогребенным. Затем весь "зимний штабель" был захоронен в братской могиле.



Всеволод Мейерхольд. Теоретик и практик театрального гротеска, автор программы "Театральный Октябрь" и создатель актерской системы, получившей название "биомеханика" тоже стал жертвой репрессий.



20 июня 1939 года Мейерхольд был арестован в Ленинграде; одновременно в его квартире в Москве был произведен обыск. В протоколе обыска зафиксирована жалоба его жены 3инаиды Райх, протестовавшей против методов одного из агентов НКВД. Вскоре (15 июля) она была убита неустановленными лицами.



"…Меня здесь били - больного шестидесятишестилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам […] боль была такая, что казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток…" - писал он.



После трех недель допросов, сопровождавшихся пытками, Мейерхольд подписал нужные следствию показания, и коллегия приговорила режиссера к расстрелу. 2 февраля 1940 года приговор был приведен в исполнение. В 1955 году Верховный суд СССР посмертно реабилитировал Мейерхольда.



Николай Гумилев. Русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик не скрывал своих религиозных и политических взглядов - он открыто крестился на храмы, заявлял о своих воззрениях. Так, на одном из поэтических вечеров он на вопрос из зала - "каковы ваши политические убеждения?" ответил - "я убежденный монархист".



3 августа 1921 года Гумилев был арестован по подозрению в участии в заговоре "Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева". Несколько дней товарищи пытались выручить друга, но, несмотря на это, вскоре поэт был расстрелян.



Николай Заболоцкий. Поэт и переводчик 19 марта 1938 года был арестован и затем осужден по делу об антисоветской пропаганде.



В качестве обвинительного материала в его деле фигурировали злопыхательские критические статьи и клеветническая обзорная "рецензия", искажавшая существо и идейную направленность его творчества. От смертной казни его спасло то, что, несмотря на пытки на допросах, он не признал обвинения в создании контрреволюционной организации.



Срок он отбывал с февраля 1939 года до мая 1943 года в системе Востоклага в районе Комсомольска-на-Амуре, затем в системе Алтайлага в Кулундинских степях.



Сергей Королев. 27 июня 1938 года Королев был арестован по обвинению во вредительстве. Он был подвергнут пыткам, по некоторым данным, во время которых ему сломали обе челюсти.



Будущего авиаконструктора приговорили к 10 годам лагерей. Он отправится на Колыму, на золотой прииск Мальдяк. Ни голод, ни цинга, ни невыносимые условия существования не смогли сломить Королева - свою первую радиоуправляемую ракету он рассчитает прямо на стене барака.



В мае 1940 года Королев возвращается в Москву. При этом в Магадане он не попал на пароход "Индигирка" (по причине занятости всех мест). Это спасло ему жизнь: следуя из Магадана во Владивосток пароход затонул у острова Хоккайдо во время шторма.



Через 4 месяца конструктора снова приговаривают к 8 годам и направляют в специальную тюрьму, где он работает под руководством Андрея Туполева.



В тюрьме изобретатель пробыл год, так как СССР нужно было в предвоенное время наращивать военную мощь.



Андрей Туполев. Легендарный создатель самолета тоже угодил под машину сталинских репрессий.



Туполев, который за всю жизнь разработал свыше ста типов самолетов, на которых было установлено 78 мировых рекордов, 21 октября 1937 года был арестован.



Он был обвинен во вредительстве, принадлежности к контрреволюционной организации и в передаче чертежей советских самолетов иностранной разведке.



Так великому ученому "аукнулась" рабочая поездка в США. Андрея Николаевича приговорили к 15 годам лагерей.



Туполева освободили в июле 1941 года. Он создал и возглавил одну из главных "шарашек" того времени – ЦКБ-29 в Москве. Полностью реабилитирован Андрей Туполев был 9 апреля 1955 года.



Великий конструктор умер в 1972 году. Главное конструкторское бюро страны носит его имя. Самолеты Ту до сих пор являются одними из самых востребованных в современной авиации.



Николай Лихачев. Знаменитый русский историк, палеограф и искусствовед на свои средства Лихачев создал уникальный историко-культурный музей, который затем передал в дар государству.



Академика Лихачева арестовали 28 января 1930 года. Приговор – ссылка на 5 лет в Астрахань.



Из АН СССР Лихачева исключили, с работы, конечно же, уволили.



В приговоре не было сказано ни слова о конфискации, но ОГПУ вывезло абсолютно все ценности, включая книги и рукописи, принадлежавшие семье академика.



В Астрахани семья буквально умирала с голоду. В 1933 году Лихачевы вернулись с Ленинград. На работу Николая Петровича не брали никуда, даже на должность рядового научного сотрудника.



Николай Вавилов. На момент своего ареста в августе 1940 года великий биолог был членом Академий в Праге, Эдинбурге, Галле и, конечно, в СССР.



В 1942 году, когда мечтавший накормить всю страну Вавилов умирал от голода в тюрьме, его заочно приняли в Члены Лондонского Королевского общества.



Следствие по делу Николая Ивановича длилось 11 месяцев. Ему пришлось пережить около 400 допросов общей продолжительностью около 1700 часов.



В перерывах между допросами ученый написал в тюрьме книгу "История развития земледелия" ("Мировые ресурсы земледелия и их использование"), но все, написанное Вавиловым в тюрьме, было уничтожено следователем – лейтенантом НКВД как "не имеющее ценности".



За "антисоветскую деятельность" Николай Иванович Вавилов был приговорен к расстрелу. В последний момент приговор смягчили – 20 лет лишения свободы.



Умер великий ученый от голода в саратовской тюрьме 26 января 1943 года. Похоронен в общей могиле вместе с другими умершими заключенными. Точное место захоронения неизвестно.

 

— Оранчелло —

Ингредиенты:

12 средних апельсинов с твердой, ярко-оранжевой кожурой
1,5 литра водки
5 чашек воды
3 чашки сахара

Способ:

Налить половину водки в большую стеклянную банку. Апельсины вымыть, высушить и снять с них цедру (не прихватывайте белую кожицу, иначе у ликера будет горький привкус). Положить цедру в банку, закрыть ее крышкой и оставить настаиваться 1 месяц в прохладном темном месте; банку периодически встряхивать.

Спустя месяц в кастрюлю добавить сахар и воду, довести до кипения и варить около 7 минут, пока не получится густой сироп. Дать сиропу остыть. Смешать его с содержимом нашей банки и оставшейся водкой. Закрыть банку и оставить настаиваться еще 1 месяц.

Ликер процедить и разлить по бутылкам. Подавать сильно охлажденным.

— Базиличелло —

Ингредиенты:

450 г свежего базилика
1 ч.л. лимонной кислоты
750 мл бутылка спирта
1,5 л простого сиропа (одна часть сахара, одна часть воды)
750 мл воды

Способ:

В банке смешать базилик, лимонную кислоту и спирт. Закрыть ее крышкой и поставить в холодильник не менее чем на 24 часа. Спустя сутки процедить содержимое. Смешать настоявшийся с базиликом спирт с водой и простым сиропом. Подавать ликер сильно охлажденным.

— Фенхельчелло —

Ингредиенты:

750 мл бутылка водки
570 г фенхеля (стебли с листьями)
1,1 л простого сиропа (одна часть сахара, одна часть воды)

Способ:

В большую банку выложить фенхель и залить его водкой. Закрыть банку крышкой и убрать в холодильник на 4 дня. Процедить жидкость и смешать с простым сиропом. Подавать ликер сильно охлажденным.

— Ночино —

Ингредиенты:

1 кг зеленых грецких орехов (около 25-27 шт)
1 л спирта
500 г сахара
200 мл воды
5 гвоздик
1/2 палочки корицы

Способ:

Вымыть и высушить орехи. Разрезать их на четыре части, положить в большую банку. Залить их спиртом, добавить гвоздики и корицу. Закрыть банку крышкой и дать настояться ликеру 40 дней, время от время банку необходимо встряхивать.

Спустя 40 дней в кастрюлю налить воду и высыпать сахар. Поставить кастрюлю на огонь и растворить сахар, 10-15 минут. Снять с огня и дать сиропу остыть. Процедить ликер через сито, перелить к сиропу и хорошо перемешать. Разлить ликер по бутылках и оставить настаиваться 3 месяца. Подавать ликер охлажденным.

Кошки блокадного Ленинграда

Представить себе современный Санкт-Петербург без кошек практически невозможно, мурлыки здесь повсюду. В городе даже установлено несколько памятников кошкам, и это неспроста: в годы Великой Отечественной войны "мяукающая дивизия" спасла северную столицу от голода и эпидемий. Почему ценнее кошки для петербуржцев зверя нет - читайте далее.

Алексей Поликовский

Обозреватель «Новой»

Джозеф Брама, англичанин, всю жизнь изобретавший станки, замки и гидравлические прессы, в 1778 году придумал ватерклозет с поплавковым клапаном. Век был неспешный, поразмышляв еще пять лет, Брама придумал винтовой водопроводный кран. Через несколько десятилетий после Брамы седобородый лорд Кельвин усовершенствовал кран, создав смеситель, который позволяет человеку не мучить себя попеременно ледяной водой и кипятком, а сделать воду приятной температуры. И кто скажет теперь, что это изобретение, позволяющее миллионам людей от Токио до Лиссабона и от Аляски до Австралии ежедневно наслаждаться мягким теплым душем, — дало человечеству меньше, чем сооружение пафосных пирамид или героические полеты в космос?
Первый лифт на паровом двигателе начал поднимать людей в Америке в 1850 году. Это была примитивная платформа, ездившая по шпалам, но здесь важны мотив и идея. Механик, чье имя исчезло из истории, был одержим мыслью о том, что человек не должен мучиться, преодолевая сотни ступенек. А если у него больные ноги? В 1861 году еще один янки, Элиша Грейс Отис, запатентовал электрический лифт и «ловители» — приспособления, не дающие лифту упасть в шахту при обрыве каната. Без лифтов были бы невозможны не только небоскребы, но и все иные современные дома, без упорного труда Элиши Отиса и его хитроумной головы смертность в падающих лифтах превышала бы смертность при авиа-и автокатастрофах.
Московское метро прекрасно. Но чем бы оно было без эскалаторов, которые изобрел американец Чарльз Сиберг? За 35 лет до открытия станции метро «Сокольники» в Москве он запустил первую движущуюся ступенчатую лестницу на Парижской выставке 1900 года.
Лифты, эскалаторы, водопроводные краны, смесители, душевые кабины, миксеры, кофеварки, тостеры, смартфоны, флешки, диски, компьютеры, роутеры, микроволновки, хлебопечки, телефоны — во всемирном гипермаркете всевозможной техники, созданной для того, чтобы сделать жизнь людей удобной, быстрой, эффективной и приятной, — нет ни одного
аппарата, созданного в России. Все эти вещи пришли с Запада. Даже зубная щетка пришла к нам оттуда. Вот уже 200 лет вал удобных приспособлений, помогающих жить приборов, сложных конструкций, встроенных в простые вещи, аппаратов для дыхания, питания, передвижения, общения идет с Запада по всем пространствам земного шара. Навигаторы сильнее меняют жизнь людей, чем 3 тысячи лекций по географии. Без холодильников и газовых плит цивилизация невозможна.
Первый бытовой серийный холодильник был выпущен в 1927 году в Америке компанией General Motors. Модель называлась Monitor-Top, работающие холодильники этой марки до сих пор иногда продаются на eBay.
«Газпром», конечно, национальное достояние, он оперирует месторождениями и миллиардами, трубами большого диаметра для континентов и хранилищами для народов, но первую газовую плиту для отдельного, конкретного, частного человека соорудил в США в 1825 году не известный мне по имени механик с разводным ключом в руке и набором гаек в кармане. Джеймс Шарп в Англии в 1834 году уже продавал газовые плиты. Первую он поставил у себя в доме для собственной жены. О Джеймсе Шарпе в истории осталось немногое, но точно известно, что он страдал, зная, что жена замучилась разжигать огонь в печи и отмывать свои маленькие пальчики от угля. Кто был премьер-министром в том году в Англии, мы не помним, Британская империя развалилась и сгинула, а газовые плиты памятником Джеймсу Шарпу и его любви стоят в домах по всему миру и дают людям удобство жизни, теплую еду, горячий чай.

Весь современный мир создан изобретателями — без них мы до сих пор бегали бы пешком на 10-й этаж, крутили ручки мясорубок до остервенения, ходили на работу с лопатами в руках и кремнем в кармане.
Эта участь нас миновала, потому что Запад — иными словами, удивительное сочетание теории и практики, философии и теологии, идеалов и денег, демократии и технократии — смог создать наш мир с саморазмораживающимися холодильниками, интеллектуальными стиральными машинами и соединенными в сети компьютерами. Жизнь всего городского населения Земли, в том числе и тех, кто ненавидит Запад, создана Западом в его мощном творческом движении к эффективности и комфорту.
Тут не важно, кто первый сделал то или иное открытие, тут не об этом речь. Изобретателей в России было не меньше, чем на Западе, изобретатели у нас были даже в ГУЛАГе. Тут важно, кто сумел увидеть в наборе схем или в математическом расчете новую реальность жизни, бизнес-план, потребность, благо для множества людей. Метод ядерно-магнитной резонансной томографии запатентовал в 1960 году советский ученый В.А. Иванов, но томограф как медицинский аппарат для общего пользования, помогающий лечить и спасать людей, создал англичанин Годфри Хаунсфилд из компании EMI в 1972 году. В России уже давно не социализм, а капитализм, но в смысле бесчеловечности системы и пренебрежения человеком это одно и то же: современные томографы у нас не производятся до сих пор.
Мир современного компьютерного общения создан Западом. Он создан Западом от первой DOS до последней Windows, от мейнфреймов размером с комнату до смартфонов, умещающихся в кармане. Правда, еще в 1961 году советский инженер Леонид Купринович создал мобильный телефон и даже запатентовал его, но для развития цивилизации это опять не имело
никакого значения. Важно не только изобретение, важна среда, в которой оно не исчезает, важен мир, который вознаграждает изобретателя, а не превращает его в городского сумасшедшего, бродящего по кабинетам в поисках денег. Телефон Куприновича так и остался игрушкой номенклатуры и Лубянки: СССР не принимал технический прогресс, новый телефон не достался людям, не изменил их жизнь. Тогда как на Западе весь смысл развития мобильной связи — от первых телефонов Motorola до последних изысков Sony и HTC — был именно в том, чтобы дать ее всем без ограничения, повсеместно. То же самое с копирами, которые КГБ держал на учете и под замком, сканерами, компьютерами. Домашние компьютеры IBM и Apple были созданы не для партноменклатуры и охранки, а для всех желающих. Неразрывная связь идеи и ее реализации, технологий и демократии — это Запад.
В раю человек не знал тяжелого, иссушающего мозг и душу труда. Запад на свой, практичный, деловой лад упорно подбирается к утерянному раю. Освобождение человека от ежедневного, часто мучительного домашнего труда осуществил не конфуцианский Китай, не Индия с ее пантеоном из 40 тысяч богов и Будды, не духовная Россия — освобождение осуществил прагматичный, тысячу раз обвиненный в бездуховности Запад. Великая русская литература облилась слезами над маленьким человеком; Запад практично и деловито помог ему. Этот бездуховный Запад сделал всё для того, чтобы у маленького человека сошли мозоли с рук и появилось время для мысли, чувства и досуга.

Американке Джозефине Кокрейн в 1886 году надоело мыть посуду, она сконструировала посудомоечную машину.
Автоматическая стиральная машина, освободившая женщин от стирки в тазу, была запущена в серию американскими компаниями General Electric и Bendix Corporation в 1947 году. О том, кто сконструировал первый кухонный комбайн, существуют разные мнения, но в любом случае это был человек Запада: то ли француз Пьер Вердене в 60-е годы прошлого века, то ли американец Карл Сонтхаймер в 70-е.
Запад есть гигантская фабрика, неустанно работающая со времен первой промышленной революции. Эта удивительная фабрика сама перестраивает себя в процессе работы, меняясь от эпохи к эпохе, расширяясь, размещаясь уже и там, где по географии вовсе и не Запад. Она то вселяется в Калифорнию, то осваивает Шанхай, но это все та же фабрика, упорно и неустанно производящая тысячи и тысячи самых разнообразных механизмов и аппаратов, которые гуманно освобождают человека от неподъемного труда, сберегают время его жизни, смягчают для него бремя обязанностей и делают его жизнь легче, ярче, интенсивнее. Мы цивилизация горячей воды, лифта, электрического света, посудомоечной машины и компьютера благодаря Западу. Зворыкин, Ипатьев, Сикорский, Щербатской, Брин, родившись в России, реализовали себя и свои изобретения на Западе. А почему не в России? Потому, что Россия не Запад!
Запад не враг. Запад не друг. Запад — это не география, это явление.
Запад — это склад жизни и система отношений, которые нужно изучать, чтобы понять, как нам влиться в этот могучий, занимающий века и континенты процесс. Только что английская компания OwnFon начала продажи мобильного телефона для невидящих. Это телефон без дисплея, со шрифтом Брайля на кнопках. Его корпус печатается на 3d-принтере. Можно
сколько угодно говорить о присущей нам духовности, но телефон для слепых создан на Западе. Можно сколько угодно бахвалиться нашим особым путем, но лучшие протезы для инвалидов созданы на Западе. Всё, необходимое для жизни, создается на Западе. Весь современный мир создан Западом. Япония уже стала Западом. Южная Корея стала Западом.
Тайвань стал Западом. Большая часть Восточной Европы стала Западом. В Украине произошла революция, потому что Украина хочет быть Западом. Запад — это не страна или группа стран, Запад — это направление истории.

То, что он говорит, очень верно, хотя моё любимое определение Запада другое.

Вот присяга, которую когда-то приносили арагонские феодалы своему королю - это было до ватерклозетов и общества массового потребления, но она IMO выражает суть западного понимания общества, из которого выросло всё остальное. "Мы, которые не хуже тебя, обещаем тебе, который не лучше нас, свою службу и свою верность, если ты будешь соблюдать наши права и наши свободы. Если нет - нет."

Меня часто спрашивают, как все-таки евреи умудрились затащить в арабо-израильском противостоянии? Неужели советское оружие настолько хуже западного? Или в евреях проснулся дух древних воителей? Может дело в каком-то особом арабском менталитете?

 

Если бы меня попросили придумать афоризм, лаконично дающий ответ на этот вопрос я бы сказал что-нибудь вроде этого: «Евреи нарушали воинский устав, когда им казалось, что от этого будет толк, а египтяне соблюдали устав, если это было не слишком напряжно».

 

Сегодня мы поговорим об одном из самых вопиющих провалов египтян, настоящей катастрофе, вызвавшей истеричный хохот во всем мире. Речь пойдет об операции «Петух 53», в ходе которой израильские коммандос похитили советский радар П-12МП «Сдвиг-К» (апгрейд Енисея).

ДОСААФовский плакат, посвященный сабжу

 

Эта операция примечательна как эпическим раздолбайством египтян, так и наличием опубликованных воспоминаний свидетеля — советского советника, которые по фактологии полностью подтверждают израильские источники. Т.е. тот редкий случай, когда какую-то из спецопераций того времени можно рассмотреть относительно полно и беспристрастно.

 

Итак, конец 1969-го года. Война на истощение пошла совсем не так, как задумывал Насер. У евреев подавляющее превосходство в воздухе, соотношение потерь порой доходит на 10 к 1 и египетскому лидеру не остается ничего, кроме как отправиться на поклон в Москву с просьбой о скорейшей поставке новой техники и советского контингента. СССР пошел братишке на встречу, советские части ПВО и летчики уже начинали грузиться на корабли, но пока отдуваться приходилось военным советникам.

 

Еще в октябре 1969-го евреи столкнулись с новым советским радаром П-12 (конечно же, они не знали, с каким именно). Этот локатор позволял обнаруживать израильские самолеты еще на подлете и значительно затруднял их действия. Израильские асы охотились за ним более месяца и даже один раз отрапортовали об уничтожении цели, но работа радара возобновлялась снова и снова, видимо, евреи разбомбили ложную цель.

РЛС П-12 на позиции

 

Но 22 декабря евреям повезло, звено Вотуров обнаружило замаскированный локатор посреди пустыни в окружении пары бедуинских шатров. Первой же мыслью израильских генералов было разбомбить чертов радар, пока его не перебросили в другой район, тем более никаких средств ПВО в округе замечено не было — бомби на здоровье! Но в отделе расшифровки аэрофотоснимков встрепенулись не на шутку. При детальном осмотре и увеличении полученных снимков выходило, что секретный радар, фактически не охраняется! Ст. лейтенант Ехиэль Хальо и сержант Рами Шалев предложили провести операцию по захвату египетской РЛС. Это тоже достаточно характерный эпизод. Ситуация, когда младший по званию делает предложение, а его не посылают сразу же в наряд вне очереди, была достаточно распространена в ЦАХАЛе тех лет. В итоге руководство ВВС Израиля настояло на захвате египетского радара, обслуживающего персонала и документации.

 

План операции был разработан в крайне сжатые сроки. Основной проблемой для евреев был вес оборудования, которое потребовалось бы эвакуировать. На глазок вес каждого из блоков был оценен в 7 тонн, но такой груз не мог поднять даже недавно поступивший на вооружение вертолет CH-53 Sea Stallion, ведь его грузоподъемность была всего 3 тонны. Нужно было импровизировать… Опять же, импровизация и евреи — что может пойти не так. Сначала оказалось, что вертолеты могут поднять 4 тонны, если забить на технику безопасности и инструкции. Что делать с остальным перегрузом? Отрезать нафиг все ненужное!

Израильский Sikorsky CH-53 Sea Stallion. Сейчас их уже массово снимают с вооружения, но на 69-ый это был лютый хайтек

 

По плану 56 десантников на двух старых-добрых Супер Фрелонах должны были высадиться неподалеку от радара, часть останется прикрывать дорогу, по которой могут подойти подкрепления, а остальные быстренько перебьют охрану и автогенами срежут все лишнее с вагончиков, чтобы облегчить транспортировку. Эвакуацию груза и десантников обеспечивали 3 CH-53.

Старичок SA.321 Super-Frelon. Использовался в основном для высадки вертолетных десантов и для снабжения оторвавшихся частей. До появления CH-53 — самый грузоподъемный израильский вертолет.

 

А что же на другой стороне Канала? А там треш, угар и содомия (буквально, развивать тему я не буду, потому что 282 УК и 6.21 КАП). Основной источник с египетской стороны — советский военный советник Игорь Куликов, служивший переводчиком при другом советском советнике — майоре Тарасе Панченко. По сети гуляют 2 текста, якобы за его авторством, незначительно отличающиеся, прежде всего стилем изложения, фактология сохраняется.

Игорь Куликов в Заафаранской долине. 30.11.69

 

Они служили при 504-ом пехотном батальоне, который осуществлял непосредственное прикрытие участка побережья Красного моря в районе города Рас-Гариба.

 

ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ БАТАЛЬОНА СОСТАВЛЯЛА СТО ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ ПО ФРОНТУ И ВОСЕМЬДЕСЯТ В ГЛУБИНУ

 

Всё, финита, занавес. Как 500 человек, пусть даже и с танковой ротой усиления, радиотехнической ротой, батареей 120мм минометов, смешанной батареей ПТО из 57мм и безоткаток + несколькими орудиями ПВО должны были прикрывать такую площадь от высадки израильского десанта — одному Аллаху известно. Сверху добавьте, что батальон был перебазирован на место только в ноябре 1969-го, а советские советники прибыли в начале декабря. Попытки наладить какое-никакое инженерное обеспечение лагеря упирались в то, что Рамадан в 1969-ом выпал на 11.11-10.12, т.е. посты, молитвы, все дела. Не до окопов и землянок, короче.

 

Знаете, есть такая конспирологическая теория, мол НА САМОМ ДЕЛЕ УЧЕНЫЕ И ЗОГ СКРЫВАЮТ, что китайцев не миллиард а в 2 раза меньше, типа они численность себе набивают для понтов? Ну вот это тот случай. Вроде как 200к египетских солдат на фронте, а почти 5% всей линии фронта прикрывает один батальон с ротой тридцатьчетверок…

 

Когда на позиции батальона прибыли наши советники у них случился форменный баттхерт. Если ложную позицию радара оборонял почти весь батальон под прикрытием нескольких зенитных орудий, то настоящая РЛС стояла на удалении 5.5 км от расположения египетских частей. С одной стороны, именно это и позволило ей так долго оставаться необнаруженной, а с другой — случись что и на помощь радару не успеть. Я просто процитирую. нашего советника:

Ложный радар представлял собой насыпной бугор с какой-то воткнутой в него железкой, изображавшей, видимо, радиолокационную антенну. Прикрывали объект ряды колючей проволоки с сигнальными минами и пять батарей спаренных зенитных пулеметных установок советского и американского производства. На этой позиции размещалось более 400 человек личного состава. Считалось, что подобным образом противник будет введен в заблуждение относительно истинного расположения РЛС.

Столь "мудрый" замысел командира роты был соответствующим образом оформлен на большом листе ватмана и утвержден витиеватой росписью командующего египетскими радиотехническими войсками. Естественно, что мы сразу же сообщили о своем категорическом несогласии с этой ситуацией старшему советнику бригады, который обещал разобраться.

Что не так? Ну, если вы пропустили, то рекомендую ознакомиться с моей пастой про приключения тележки взрывчатки в египетских песках. Если лень читать, то вот вам краткое содержание предыдущих серий: еще за год до описываемых событий, евреи провели эпическую диверсионную акцию, доставив на вертолетах отряд спецназа прямо к электростанции Надж Хаммади в центре Долины Нила. С тех пор вертолетные рейды израильского спецназа стали для Египта обыденностью. В таких условиях оставлять РЛС без противодиверсионной защиты — как минимум неразумно!

 

В итоге советские спецы настояли на том, что в километре от радара будет нести дежурство хотя бы «засадный» взвод. Пока шли вялые переругивания, между советскими советниками и египетскими командирами, не желавшими брать на себя дополнительную ответственность и лишний геморрой, евреи судорожно готовились к осуществлению своей операции.

Израильские десантники тренируются на кошках

 

Чтобы избежать излишнего распространения информации они УКРАЛИ старую захваченную египетскую РЛС со склада трофейного имущества. Десантники учились пользоваться автогеном, все были при деле. На операцию был выделен всего один час, после этого ожидался подход египетских подкреплений к месту высадки и неминуемая гибель десантников под гусеницами арабских танков.

Еще фото с тренировок

 

Итак, настал день Д, 26-ое декабря. По воспоминаниям Куликова, советским советникам было не до сна, потому что их весьма смутила активность израильской разведывательной авиации в районе. Когда с РЛС поступил сигнал о двух вертолетах, пролетевших через канал, Панченко предложил выдвинуть танковую роту к вероятному месту высадки десанта для учений, но арабы отказались от подобного предложения. Советские советники не придумали ничего лучше, как пойти спать. Проснулись они уже от бомбежки, израильские ВВС бомбили, как ложную позицию РЛС, так и само расположение батальона. С радара тоже передавали о бомбежке.

Карта операции. Зеленые стрелки — удары фантомов и скайхоков по египтянам, а фиолетовые — вертолеты с десантом. Почему на карте Синай показан арабским — загадка) Все, что восточнее канала и Красного моря на тот момент контролировали евреи

 

Опять передаю слово Игорю Куликову:

Выяснилось, что все это время взвод в нарушение приказа находился не в засаде, а на позиции ложного радара. Командир взвода, как мы узнали позже, распивал чай с командиром роты. К настоящей же РЛС взвод начал выдвигаться лишь с началом воздушного налета. Последнее сообщение командира взвода: "Дальше двигаться не могу. Меня бомбят". В дальнейшем на наши вызовы старший лейтенант не отвечал.

Через пару дней во время тщательного обследования района на маршруте выдвижения взвода мы не обнаружили ни одной воронки.

 

Евреи без потерь заняли настоящую позицию РЛС, обрезали проводную связь, выставили заслон и занялись подготовкой к эвакуации оборудования. Они смогли взять в плен весь расчет и, после непродолжительного, но жесткого допроса, десантники смогли добиться от египтян, как передачи технической документации, так и сотрудничества в разборке радарной установки.

Зацените тактические еврейские усы. Вообще впервые такие вижу!

 

У евреев все тоже пошло отнюдь не гладко. Вышла задержка со снятием кунга, в котором хранилось оборудование да и с антенной намучились. В итоге от планового времени эвакуации пришлось отказаться, операция заняла на час больше!

 

ЕЩЕ РАЗ, ГОРСТКА ИЗРАИЛЬСКИХ СОЛДАТ В ЕГИПЕТСКОМ ТЫЛУ ДВА ГРЕБАННЫХ ЧАСА ДЕРБАНИТ АВТОГЕНАМИ СЕКРЕТНУЮ СОВЕТСКУЮ РЛС!!!!

 

Это Арабо-Израильские войны, детка… В итоге евреи грузятся на вертолеты и улетают, вместе с пленными и грузом, напоследок, подрывая все, что осталось от египетского радара. Египетский наблюдатель видит огонь и сообщает, мол, РЛС уничтожена израильской бомбой. Отправить людей, проверить чё-как там у братишек? Да не, бред какой-то. В итоге наутро, радостные арабы сообщают товарищу Куликову счастливую новость:

- Мистер Игорь, - обратился ко мне комбат. - Евреи украли радар.

Примерно так же евреи перевезли и кунг с оборудованием РЛС

 

Последовал дичайший разбор полетов, выяснилось, что о засеченных вертолетах несколько раз уведомил египетского комбата. Впоследствии его приговорили к смертной казни, командиров танковой и радиотехнической роты к 25-ти годам, правда, вскоре после смерти Насера, Садат их помиловал, но все же.

 

Вообще это эталонная операция, египтяне совершили все возможные ошибки, израильтяне допустили ошибок чуть меньше,но компенсировали свои косяки энергичными и решительными действиями.

Зацените степень тактикульнусти и прибарахленности израильских десантников! Обратите внимание на АК у одного из них. Еще и аутентичная изолента! Израильский спецназ часто использовал трофейную стрелковку.

 

Могли ли египтяне не облажаться или хотя бы затруднить израильтянам выполнение задания? Да, достаточно было бы просто оставить «засадный полк» там, где ему нужно было быть по плану и сразу же выдвинуться в направлении РЛС, когда стало понятно, что это жужужу неспроста. Другое дело, что задача, возложенная на 504-ый батальон, абсолютно не соответствовала выделенным средствам.

 

В общем подведем итоги:

Та самая египетская П-12 в музее ВВС Хацерим.

 

Евреи потеряли одного легко раненным. Арабы 2 погибших и 4 пленными (из 14-20 находящихся на позиции РЛС!!! остальные разбежались). Потери от бомбежек составили 2 погибших и несколько раненых. Израильтяне досконально изучили советский радар и выработали тактические указания по противодействию оному. В дальнейшем им это очень поможет во время заключительных боев войны на истощение и войны Судного дня. Отношения между советскими советниками и местными, после этой операции, очень сильно ухудшились.

 

Источник: Cat_Cat. Автор: Александр Соцкий. (@adikob)

-----------------------------------------------------------------------------------

Та же тема, изложенная другим автором.