у девушек с недостатком кальция может во сне сломаться позвоночник
это так хрупко.

..не пользуйся духами. оставь свой запах..

я мало сплю. слегка темнеют веки,
и цвет лица фарфоровый. декабрь.
свиданья в 7 утра на рыжей ветке.
прошу тебя - не пользуйся духами.
оставь свой запах солнечного сланца
припухшей верхней и пушку над нею.

в полупустом вагоне целоваться,
молясь о перегонах подлиннее;
дыханьем согревать твои ладони;
подмигивать бомжам, глядящим косо...

на рижской тайно помечтать о доме.
и отпустить тебя. на третьяковской.
(с) яшка казанова
 

[...]



он немного похож на бога

[...]



личный апокалипсис наступил тогда,
когда я поняла,
что все, на чьи фотографии я дрочу,
либо не подозревают о моем существовании,
либо уже умерли, так о нем и не узнав.
©

[...]



курты кобейны

[ещё глубже]

французские девственницы умирают под анну гарбарек,
лежат на узких подоконниках,
допивают мартини и докуривают последнюю сигарету,
вырезают из цветного кружева глазами силуэты теней,
вдыхают розмариновый эфир,
выдыхают соленую воду и боль,
звуки их музык и отчаяний заглушают запах прошлого,
они относятся к весне и цвету вечерних городов как к любимым,
они пишут книгу чудес,
они делают последний глоток параллельно последнему шагу-
летные-летние
мертвые французские девственницы.

да

с-только её или н-утром



и вот я до последней минуты еду в метро передо мной молодой человек свежескошенный в чёрном пальто
захотелось написать ему ровно тысячу писем как кафка к милене,ван гог к тео и уайльд дугласу.про вереск из скул,из плетей и петлей,про голубые апельсины,и улицы эти брюссельские-абортированные,обнимающие индиговое от удушья сердце.
нет,просто хотелось сдуть волосинку с его рукава.он наверное любит мел.хотелось спрятаться в его карман и чтоб он меня потом не вытряхнул.выхожу.н-утром.а у него может рыбий рот,как у тебя,как у гумберта,вяжущий как хурма,антидепрессант,тромбы и розги.прехолодный но микстурой на меня действующий.раздва.раз.я разучилась выдыхать.сссегодня.нудавайдавайприходиуже.чиркать спичкой и грызть все суставы моих стен.

- Маш, в твоей комнате пахнет виски. - Нет, мам, так пахнет несчастная любовь...

#visualization

Я всё равно была круче тебя.
Я умела любить. Ты - только трахаться

Ничего лич(ш)ного



Ну и что, что совсем стали хрупкими плечи
и крошится стекло под её каблуками,
этот вязкий декабрь задувает всё свечи...
этот желчный февраль её переломает...
Ну и что что не больно щекам под слезами,
и в холодных перчатках потеют ладони,
от того, что хоть где-то не режут словами
и не слышали даже о ноющей боли
де-то между лопатками. Сжаться в комок бы -
никаких "я нормально", когда хочется сдохнуть;
в тёмной маминой кухне запахло свободой
и малиновым чаем, и варежки сохнут...
Ну и что - до весны ещё пять километров,
автостопом вообще - три "хочу" и готово.
ердце хрупкое очень, подсушено ветром -
она снова заснёт Но проснётся - весною.

про постельный режим

я брежу. бережно брежу. безбрежно брежу.
будто больной, обезоруженный лихорадкой.
твоей мятной слюны инъекция нужна мне не реже
пяти раз в день. и усиленный троекратно
постельный режим. пожалуйста, положи на виски ладони,
хрупкая девочка-гейша, манга моих бессонниц.
(с) яшка казанова

 

[to милый друг]

в конце мы скуримся
или сопьемся
где-нибудь во Франции
или в Автралии
в окружении толпы чужих людей
в экстазе псевдо-дружбы.
просто
однажды организм не выдержит
погони за новыми эмоциями
и свежими отношениями.
а дальше уже будет некуда

дорогой мой друг,
я действительно хочу 
все сменить к черту
чтобы никто из старой жизни
не знал никого из новой
а ответом им было бы
"страница этого пользователя скрыта"

когда я увижу его в одном из городков Техаса,
он прищурится, секунду подумает и спросит "Хей, lady, я тебя где-то видел?"
я подумаю "в своей постели, ты знал меня внутри пальцами и снаружи губами"
и скажу
"да, мы вроде пересекались. приятного дня"

любима тобой - полубогом с ресницами из воска.

яндекс не знает моих слов - на каждой странице молчит о тебе.

голос пшеничный - немного хлебный и внятный

крошу его мякишем с мостовой,

а у тебя глаза цвета мокрого асфальта.

ожоги на пальцах - так горячо любимана

всегда ли?

до каждого всхлипа, знаешь

каждой строчкой любима

твоего озябшего счастья в складках моей блузы.

мальчик, слепленный из невыговоренных букв и знаков припинания,

втираемся под кожу как голуби седые.

как ягоды спелые. сплетаемся.

за наши встречи-прощанья

самые горькие в мире, цвета горчицы.

любима тобой любима

за что, скажи,

полумальчик из ландыша, полубог.

ты так надоела мне,но я по тебе скучаю.худая и бледная,я помню, как ты кричала.и помню все, чего между нами не было,и странные твои предчувствия.ты, наверно, уже на небе,а я все тут.. лечу себя.любить Вас в Ваше отсутствие .это душевная проституция.и меня не должно касаться,с кем Вы будете просыпаться....и Тебя не должно касаться с кем я хочу просыпаться..мне с вами утро не отличить от вечера..с вами - тоска черная и утопия. без вас - сдохну в короткие сроки я..алкоголь и тонкие ваши губы. когда-нибудь я все это забуду..я умираю, но на зиму готова еще остаться.сны ужасны, а окна всегда открыты.
скоро я заставлю. заставлю ее прыгнуть!
а пока наблюдаю, как снег застревает на подоконниках.
ночами читаю письма поклонников,
кисти рук запечатаны и готовы под капельницу..
узелками, узлами связываю,
оставляю на память дыру язвенную,
и на двадцать лет приговариваю
к риску душевной аварии,
к женщинам, февралям, фотографиям,
мечтам, перелетам, трафикам,
а потом потребую равнодушия.
принимать буду строго по рецепту.
три капли внутримышечно для удушия,
два кубика внутривенно для концепта.

опять болею. опять капельница.опять не знаю, уйдет или останется.курит на кухне, шуршит блокнотом,считает меня идиотом. в одной руке фрукты,в другой жалость, это всё, что у нее ко мне осталось.а я люблю ее как последнюю…
нечего делать .буду стрелять
во всех ее девок
блядь.

слева градусник, справа пепельница.это значит, нам пора встретиться.передаю приветы через пятых знакомых.мы для видимости незнакомы.
и как будто тебя не знаю,
и как будто не целовала.
ты трогательная и злая.
времени очень мало
вот уже фотовспышки
стреляют из подворотен,
с кем и откуда мы вышли,
сколько потратили сотен,
сколько выпито и разбито,
чем обмолвились опрометчиво.
руки в перчатках скрыты.
мы помолвлены
с прошлого вечера.

(с)lipa.

цунами

я оставлю ей воспоминания, как оставляют официантам на чай –
ровно столько чтоб не обидеть, ровно столько чтоб не запомниться.
списки её любовниц побьют все рекорды к лету. она станет скучать,
курить кубинские сигареты, пить водку залпом. идти на запах. жениться
на каждой встречной в завтра. завтракать в ресторанах гранд отелей,
кататься в постелях роскошных женщин. считать -
переводить в валюту. быть ненавистной, но лютой.

а я всё ещё помню, как она в детстве грызла ногти
и не помышляла о похоти. а потом она выросла – стала взрослой.
теперь стреляет, не глядя в глаза, возвращается поздно. в каждой ноте
её голоса- голоса маленьких нежных девочек, которых она убивала, просто
стремясь любить их.

по вечерам она плачет. она никогда не берёт сдачу – она хочет быть щедрой.
она правдой и верой служит себе во всём примером. она не знает меры в любви
и сексе. она истощает себя до анорексии, теряет сознание. со знанием дела, манерно
себя истязает. ставит крестики. она может быть с кем угодно
и никогда вместе.

наш секс с ней был далёк от интима. от никотина и водки сводило челюсть.
я помню, как на первом свидании она порвала колготки и осмелилась перейти
все границы. мы собирались в ниццу. и в прагу. я также помню, как жутко хотелось
плакать – не слушала маму в детстве. вместе нам не было страшно знать, что впереди
только пропасть.

но я предпочла ей
маяться в пробках. шалить в отелях – играть в порку – забивать до смерти.
соскребать её кровь с подошвы. лизать ей кожу. быть пошлой. в круговерти
тел доходить до предела – слетать с катушек. разворотить душу очередной девкой.
…
а после
набрать твой номер, давиться слезами, шептать тебе: «спи, малыш, крепко-крепко»
любить, гордиться тобой. и снова спешить домой
не к тебе.
(с)