«На долю Сен-Санса, — писал Ромен Роллан, — выпала весьма редкая честь — увидеть себя в положении классика ещё при жизни». А начиналась его жизнь не хуже, чем у Моцарта. Родившись в 1835 году в семье «страстных музыкантов», Камиль стал заниматься музыкой с двух лет, в шесть уже сочинял, а в десять играл в концертных залах Парижа, исполняя все сонаты Бетховена. Далее Сен-Санс, «проникнутый Бахом и Генделем», с истинно французской легкостью и изяществом освоил премудрости музыкальной и других наук.
Знаменитый пианист, органист (по мнению Листа, крупнейший в мире), дирижер, композитор, освоивший все возможные стили и жанры (от мессы до комической оперы), критик, исследователь музыки и театра, ученый-любитель, поэт, педагог (среди его учеников — Габриель Форе) — это все он, Камиль Сен-Санс, ему интересно попробовать все. «Муки творчества» — это не о нем. Он за все берется «с одинаковым здравым смыслом и неоспоримой легкостью» и утверждает: «Я создаю музыку, как яблоня рождает яблоки». Даже серьезные библейские сюжеты в его музыке приобретают изящество, опера «Самсон и Далила» тому подтверждение: завораживающая красотой музыка по сей день не сходит с оперных подмостков.
Ему было легко творить, но жизнь не уставала подбрасывать новые «темы для размышлений».
По-разному в разное время относилась к нему публика (а он старался не зависеть от её мнения), драматично складывалась личная жизнь. Сен-Санс во всем придерживался любимого правила: «избегать всякого преувеличения, сохранять невредимым свое интеллектуальное здоровье». «Он свободен от любой системы», — говорил о нем Гуно, а Роллан продолжал: «…быть может — слишком свободен. Порой кажется, будто он не знает, что делать со своей свободой». Многочисленные путешествия, бурная деятельность не давали ответа, а чаще приносили лишь «горькое чувство тщеты всего земного… болезненную усталость» (Роллан). Но что никогда не оставляло француза Сен-Санса, так это улыбка, «вольтеровская ирония» по отношению ко всему (даже к уходу из жизни, вспомним его знаменитую «Пляску смерти»).

Какое самое известное произведение Камиля Сен-Санса? В памяти всплывает воздушный, неземной красоты образ балерины. Её руки как два белоснежных трепетных крыла, они рассказывают печальную историю. «Умирающий лебедь»…Правда, умирает он лишь в гениальном танце, созданном Михаилом Фокиным, в «Лебеде» Сен-Санса нет и намека на смерть.
В непростом для него 1886 году Камиль Сен-Санс написал «Карнавал животных». Интересно, что эта «зоологическая фантазия» не всегда упоминается в серьезных учебниках по музыке, да и сам Сен-Санс не горел желанием её издавать, кроме разве что «Лебедя». Дело в том, что «Карнавал» — произведение юмористическое, даже пародия. А вот на что или на кого? Сен-Санс не столько рассказывает о животных, сколько подмечает разные человеческие типажи, причем остроумно и весьма узнаваемо!

Вот «Королевский марш льва» — торжественный выход царя зверей. Ах, как он любуется собой и своей внушительной поступью, оглашая окрестности грозным рычанием («рычит» фортепиано)!
А вот «Черепахи». Как вы думаете, в каком темпе эта пьеса? Конечно, в очень медленном. Причем за основу взята мелодия… канкана из оперы «Орфей в аду» Оффенбаха, только в несколько раз медленнее. А в пьесе «Слоны» тяжеловесно звучит «Вальс сильфов» Берлиоза.
Вот «Кенгуру». Кто бы мог подумать, что фортепиано может так «прыгать»! А в «Аквариуме» в звуках флейты, струнных слышатся переливы воды, изящные движения рыбок. «Персонаж с длинными ушами» — это именно тот, о ком вы подумали: крики «иа» забавно переданы «взвизгивающими» скрипками.
«Пианисты» — камешек в огород некоторых коллег, упирающих на зубрежку гамм, без всякой «человеческой» мысли.
И наконец, «Лебедь». Единственная часть, лишенная иронии. Песнь виолончели как мгновение ностальгии по сияющей синеве неба, по полету белоснежных крыльев, по самой Красоте. Включите эту музыку маленьким детям, вы увидите все это в их глазах, увидите, как они станут махать своими «крылышками» в искреннем желании взлететь над землей, а потом долго будут рисовать только лебедей.
Камиль Сен-Санс творил легко, наверное, потому, что он всегда был «слишком ребенок», как писал о нем Шарль Гуно. При всей своей учености он мечтал создавать музыку, «проникающую в душу и разливающуюся там по всем закоулкам», и ему это удавалось. А закончу словами Ромена Роллана: «В современном искусстве, нервном и беспокойном, его музыка поражает своей безмятежностью, своими спокойными гармониями… своей кристальной чистотой… Он вносит в нашу тревожную жизнь немножко света и мягкости былых дней».