Мы хотим казаться хуже, чем мы есть.
Мы прячем себя внутри нашего стыда.
Мы боимся сделать что-то, что покажет другим (а часто и себе)нашу "тонкую душу", над этой душой мы сюсюкаем и плачем. Отказаться от такого парника в душе, убить весь внутренний мир ради одного чужого красивого слова, взгляда, поступка - и не фиг маяться. Внутреннее варварство. Это самолицемерие. Инвалиды любви к себе. Нарциссы-калеки. Юродивые зеркала.
Здесь можно каждый день менять свое мировоззрение, религию, привычки, привязанности... Это ИГРА. ИГРА. ИГРА. ИГРА. Мир - живое зеркало. То, что ты видишь в зеркале - это только ты. Внутреннией мир - то, что ты прячешь под пудрой и другой косметикой общения.
Теперь "мы" и "ты" в тексте заменяю на "я". И начинаю играть с другой стороны доски. А мной продолжают играть, перекрашивая в перпендикулярные цвета декорации на моем пути.

Впереди бессонная ночь и пятьсот километров летящих огней, разделённых белой полосой. Мне хочется закрыть глаза: представить, как движется песок, перелеваясь в ночном свете; услышать, как где-то хрипло дышат ледники; почувствовать, как влажная рука касается моего лица; понять, от чего всё это неповторимо и так болезненно желанно. Сон начинается там, где начинаются наши желания. Райские сады воображения всё ещё полны запретных плодов. Мы ищем тропы, которые способны привести нас туда. Мы знаем, что мир может быть нашим, если мы сможем понять его.

Мы привыкли убивать. Убивать себя! День за днём, год за годом. Мы привыкли считать себя недостойными того, что открывается другим, и что кажется нам таким труднодостижимым, таким невозможным. Мы привыкли думать, что ЭТО может случиться с кем угодно, но только не с нами. Мы привыкли НАСТОЛЬКО, что это знание стало реальностью, НАШЕЙ реальностью.
Но однажды приходит понимание того, что реальность эта иллюзия, и ты трогаешь её руками, и понимаешь, что раздвинуть её границы возможно. И как по мановению волшебной палочки стены такой уютной реальности колышутся и осыпаются дождём искренней слезы. И ты счастлив в этот момент, счастлив не смотря на боль осколков, вонзающихся в душу, потому что ВДРУГ ты понял, что есть НАСТОЯЩЕЕ.

И сладкий мед нам от избытка сладости противен: излишеством он портит аппетит. (c) Вильям Шекспир

И потому я считаю, что все те, чью душу глубоко волнует подлинная трансформация, должны жить с абсолютным моральным обязательством взывать из глубины души, быть может, тихо и мягко, со слезами сопротивления; быть может, с неистовым огнем и гневной мудростью; быть может, с неспешным и тщательным анализом; быть может, посредством непоколебимого публичного примера — подлинность всегда и с необходимостью несет с собой потребность и обязанность: вы должны говорить в полную силу своих возможностей, и трясти духовное дерево, и светить своими фарами в глаза самодовольных. Вы должны позволить этому радикальному постижению стучать в ваших венах и волновать тех, кто вас окружает.
...
Увы, если вы этого не делаете, то предаете свою собственную подлинность. Вы скрываете свое истинное достояние. Вы не хотите расстраивать других, поскольку не хотите тревожить свое «я». Вы поступаете нечестно, в стиле дурной бесконечности, поскольку понимаете: тревожный факт состоит в том, что любое постижение глубины несет с собой ужасное бремя: те, кому позволено видеть, одновременно связаны обязательством недвусмысленно передавать это видение: таково условие. Вам было позволено увидеть истину с уговором, что вы должны сообщать ее другим. И поэтому, если вы увидели, вы просто должны говорить. Говорить с состраданием, или говорить с гневной мудростью, или говорить, используя умелые средства, но вы должны говорить.
И это поистине кошмарное бремя, ужасное бремя, поскольку оно в любом случае не оставляет места робости. Тот факт, что вы можете ошибаться, просто не служит оправданием: ваше сообщение может быть верным или неверным, но это не имеет значения. Как столь резко напомнил нам Кьеркегор, важно то, что только если вы передаете и сообщаете свое видение со страстью, истина тем или иным образом может преодолеть сопротивление мира. Если вы правы или если вы неправы, одна лишь ваша страсть заставит обнаружить то или другое. Ваша обязанность — содействовать этому открытию, что бы оно ни показало, и потому ваша обязанность — провозглашать вашу истину с той страстью и отвагой, на которые вы только способны. Вы должны взывать любым доступным вам способом.
....
Я не понимала, что именно движет людьми, когда они начинают говорить.. Говорить о мыслях_у которых_нет_ответа.

НЕ УМИРАЕТ ОНА! :)
Она просто прячется в самый тёмный, самый дальний уголок душОнки... и сидит там себе тихонько... и поскуливает иногда... А ты её туда (в этот самый угол) старательно запихиваешь и не даешь глотка свежего воздуха...
Вариант №1. Она задохнётся и таки прикажет долго жить. И жизнь снова покатит по накатанной спокойной дорожке...
Вариант №2. С определённой периодичностью (может месяц, может год, а может и всю жизнь) запах сирени или другой внешний раздражитель таки позволят ЕЙ выйти из своего угла... вырваться наружу... и ....последствия - слабо предсказуемы :))

СТРААШНО??? А в жизни всё ещё хуже... И все мы рано или поздно умрём!!!

А где ты будешь завтра? А через пять минут? А кто даст гарантию, что через минут не наступит тебя не собъет машина?
Не живи завтрашним днем.
Тебе никогда не исправить ошибки которые ты делаешь сегодня. Поэтому будь предельно внимателен, чтобы не совершать их. Тебе никогда не вылечить раны получены сегодня. Поэтому будь предельно осторожен. Поэтому будь тверд в ногах.

Его трясло. Руки дрожали, сердце нервно колотилось, мысли метались в панике. Он носился по комнате, не находя места своему рвущемуся на части существу. Наверное, так чувствует себя бык, идущий на бойню. Неизбежность, страх, сопротивление смешались в бушующий ком, подступивший к горлу. То, что он должен был сделать, совершенно не укладывалось в его систему представлений. Необходимость этого действия высвободила одним махом то, что он всю свою жизнь прятал от себя. Все качества, которые он считал присущими кому угодно, только не ему, зловонными коконами повываливались из темноты, вмиг заляпав изящную картинку восприятия, писаную ложью по фальшивому полотну.

Однако он не оставил себе другого выхода. Он уничтожил все запасные двери, щели, окна, туннели, где обычно прятался от самого себя. И сделал свой выбор. Но он и представить не мог, как будут сопротивляться этому тело и ум. Это было похоже на предсмертную агонию. Будто нечистая сила не успела скрыться в подземелье до наступления рассвета и теперь билась в судорогах, сгорая заживо в бодрых лучах Солнца. От этих судорог содрогалась каждая его клеточка. Напоследок он все-таки оставил себе лазейку. Позволил еще одно маленькое вранье. Притворившись, что нужно зафиксировать необычный настрой, он сел за компьютер и написал: «Его трясло. Руки дрожали…» Прошло полчаса. Закончив текст, он резко встал и вышел из комнаты. Настало время действовать. Это была точка невозвращения.

Мозг лихорадочно и с фантазией рисовал картины последствий его поступка. Мышцы живота плясали. Борьба с собой... Ненужный рубеж обороны от несуществующего противника... Последний обман... Наконец, он взял себя в руки в степени, достаточной для того, чтобы следовать своим обязательствам. И сделал то, чего не делал никогда. Он приблизился к телефону, набрал полузабытый номер и сказал, хриплым, незнакомым от нахлынувших чувств голосом: «Алло... я люблю тебя!»

"Стоит только человеку не в меру увлечься убийством, как он очень скоро не останавливается и перед ограблением; а от грабежа недалеко до пьянства и небрежения воскресным днем, а там - всего один шаг до неучтивости и нерасторопности. Ступив однажды на скользкую дорожку, никогда не знаешь, где ты остановишься." (c)

Момент полета. Как он жадно ожидаем, как же к нему стремишься, направляя все свое существо для того, чтобы ощутить легкость и свободу. Еще бы – сколько сил для этого прилагаешь.

Перышко за перышком выращиваешь те самые органы, которые должны обеспечить заветный полет. Каждая капелька пота невероятным усилием превращается в новые роговые белоснежные (кому-то больше нравятся черные) образования. Сначала зуд на лопатках постепенно перерастают в боль, а затем в ощущение чего-то нового и необычного за спиной. Вместе с ним приходит надежда помноженная на уверенность. Кайф…

И вот момент истины – покатый, высокий холм под ногами и целующиеся небо и земля на далеком, покрытом дымкой, горизонте. Разбег!
--------------------------------------------------------------------------------
В общем, можно даже сильно не удариться, если хорошо спланировать. И никакие тренировки не дадут того, о чем мечтал. Воздушные потоки нещадны, и норовят бросить тебя о землю со всей силы – «спустись с небес!».

И тут понимаешь – крылья бесполезны! И ощущение тяжесть за спиной приобретает другой оттенок, привкус приторности. А ведь недавно было сладко; приятно было слышать звуки рассекающих воздух перьев. Но бесполезная вещь, тем более которую приходится таскать вечно с собой, больше не вызывает симпатии.

Даже ампутирование, а оно все равно не безболезненно, оставляет как минимум шрамы. Хотя есть индивиды, оставляющие их ради… Памяти? Декорации? Не знаю.

И вот очередной окрыленный пробегает мимо меня на тот же холм. Улыбка надежды и ожидания чуда. Зачем кого-то учить – все через это прошли или пройдут, и даже не раз.

Остается жалеть только об одном – немногие понимают и еще меньше воплощают в реальность ту малую истину, что для того чтобы летать, человеку совсем не нужны крылья.

Тишину можно было смело выдвигать на Оскар в номинации спецэффектов.

Ведь признайтесь – все вы считаете, что вы в чем-то да гений. Только не надо скромничать. Зачем? А, ну да – вы, наверное, гений скромности. Нет? Может – гений (чистой?) красоты? Или – гений безгениальности?
И как истинного гения – вас не признают как оного.
Хотя нет – есть отдельные личности. И как же с ними приятно общаться!
Они, например, считают вас гением доброты и сердечности - ведь приятно же как, когда к вам бегут за утешением. Другие – гением мудрости, и ваша душа просто разворачивается, когда у вас просят совета. Третьи – гением, предположим, любви, и лавиной к вам бегут в объятия те, кто считает себя гением нежности. Да мало ли вариантов?
Так и формируется круг общения.

Как же, как же – подумаете вы. Нет, мы просты, скромны, есть люди намного лучше нас, гениальнее, не побоимся этого слова.
О, эта гениальность тончайшего лицемерия! Вы даже не заметили присутствия в себе подобного таланта? Рассеянность, знаете ли, считается общепризнанным побочным свойством гениальности.

Будучи гением, хоть и не признанным, в одном, есть, конечно же, стремиться к чему-либо другому. Тут раскрываются еще одни перспективы для раскрытия новых граней своей гениальности. Например, быть гением целеустремленности! Каково? Или, наоборот, гением лени. Тоже замечательно.

Но, соглашусь – уж слишком все это словоблудно. А куда же деться автору от своего гения словотяпства? :)

Взрослые, забывшие о том, что были детьми... Дети, упорно не желающие становиться взрослыми... Навязчиво молодящиеся старики и старухи, и внешне молодые люди с иссохшими душами стариков. Куда ни посмотри - сплошные Нарциссы и Дорианы Греи. Окруженные большим количеством miserables, призванных обслуживать их амбиции.

Да, в детстве мы все были ангелами. И тем не менее жизнь рано или поздно делает из нас страшилищ - мы отличаемся друг от друга лишь разной степенью агрессивности и общественной опасности, хотя в большинстве случаев наши гримасы и ужимки могут напугать лишь того, кто сам хочет быть испуганным.

Кто из вас, положа руку на сердце, может со всей честностью и откровенностью заявить о своей любви к людям?
Я - не могу.

Одной из удивительнейших возможностей средств интернет-общения является функция Delete. Ее значение многие пользователи не осознают в полной мере. Впрочем эта функция является без преувеличения величайшим достижением всей информационной сферы. Имея в своем распоряжении Delete ну или на худой конец Erase, ну или если Вы работаете в калькуляторе то С, перед Вами открываются почти безграничные возможности удовлетворения разрушительных стремлений своего сознания.
Совсем по другому обстоит дело с человеческой памятью. Все известные мне Delete, Erase и С, которые можно применить к памяти человека имеют глобальне последствия и напоминают скорее format C:, если продолжить аналогию с информационным миром.
А как бы было бы здорово, выборочно удалять из своей головы ненужных тебе людей, неприятные воспоминания и события...

Согласитесь, смешно было бы, если бы медики вдруг взялись лечить воспалённый аппендикс успокаивающим ласковым поглаживанием, а в качестве лучшего средства от сезонной депрессии - прописывать ампутацию головы. Вернее, смешно бы не было. Больному было бы точно не смешно...
Так уж сложилось, что от каждой неприятности и проблемы помогает своё средство. Иногда несколько разных, но - по отдельности. Не нужно ничего смешивать. Иногда помогает жалость, иногда - жесткое вмешательство в.

Но жалость поможет лишь тогда, когда она действительно будет жалостью; когда ты на самом деле сливаешься с чужой болью как со своей собственной, подымаешь человека на ласковых руках, закутываешь его в тёплое одеяло, всё будет хорошо, всё на самом деле будет хорошо.

"...психотерапевт не имеет права лгать, а имеет право, как и все смертные, лишь на искренние заблуждения..." (В. Леви)

А если уж безжалостность - то безжалостность от и до. Без колебаний. В хирургии сплошь и рядом колебания врача равносильны смерти. В экспериментальной психохирургии - тоже недалеко от.

Да, неправильный выбор средства лечения может оказаться опасным; но стократ опаснее начав уже что-то делать заколебаться и повернуть назад.

Стоит на горе Пэкчжоксан огромный буддийский храм. Только его
построили, стали твориться дела там поистине странные. Что ни год исчезает монах, и никто не знает, куда он девается. Особо рьяные почитатели святого учения говорили, что это Будда призывает к себе самых лучших и самых усердных. Но исчезали и неусердные.
Дело в конце концов дошло до того, что в храме остался один-единственный монах. И хотя был он тверд в вере, обуяла его тревога.
Отправился он к своему старому другу, в деревню, что неподалеку, прямо
у подножия горы, захотел попрощаться, прежде чем расстанется с бренной жизнью на этой грешной земле.
Обрадовался друг и говорит:
- Заходи, брат, давненько мы с тобой не видались.
Отвечает ему монах:
- Ты, верно, знаешь, что нынче настал мой черед отправиться к Будде.
Вот и решил я проститься с тобой.
Друг и в самом деле знал о том, что творится в храме, слух об этом
прошел по всем окрестным деревням. Утешить монаха было нечем, и друг, помолчав, сказал:
- Покинь храм - и спасешься. Иного выхода нет!
- Как можешь ты так говорить?! - произнес с укором монах. - Да и куда
мне идти?
- Ты должен покинуть храм, - стоял на своем Друг.
- Меня призывает Будда, а ты советуешь убежать! - рассердился монах.
- Не сердись, - сказал друг, - но в этой истории есть какая-то тайна, я
уверен, кто-то губит людей.
- Да как ты смеешь? - вышел из себя монах.
- Значит, ты не покинешь храм и будешь ждать своей участи?
- Так я решил, - твердо ответил монах.
Понял тут друг, что уговоры бесполезны, и сказал:
- Будь по-твоему, брат, возражать тебе я больше не стану, только
выполни одну мою просьбу.
- Говори, что за просьба, - насторожился монах.
- Я знаю, мы больше не встретимся, и хочу подарить тебе напоследок мое
одеяние. Не снимай его ни днем ни ночью. Согласен?
- Согласен, - ответил монах.
Друг намазал одеяние какой-то мазью, отдал монаху и говорит:
- Это одеяние - мой последний подарок тебе. Помни же мою просьбу и
никогда не снимай его!
- Благодарю за подарок, а просьбу твою я не забуду, - пообещал монах.
Они распрощались, и монах возвратился к себе.
Через несколько лет друг пришел в храм навестить монаха. Но того и след
простыл. Напрасно друг обшарил все уголки. Он уже собрался спуститься с горы, как вдруг увидел неподалеку от храма громадный камень, а на камне - огромную мертвую тысяченожку. Подошел ближе, видит - у нее в пасти торчит клочок одежды, которую он подарил в свое время монаху. Понял тут друг, что монаха сожрала тысяченожка. И сама издохла от ядовитой мази, которой друг намазал подаренную монаху одежду. Так что не к Будде попадали монахи, а прямехонько в пасть прожорливой твари, поселившейся под большим камнем почти у самого храма.

За то чтобы привлекали к уголовной ответственности людей, распространяющих вирусы!
База за 2 года !!!! :(

Серебристо-синий оттенок привязанности. Фиолетовый налет предчувствия. Бордо настроения. Глоток терпкого вина с ладоней – лучшего из бокалов. Ночь, завалившая снегом. Утро, напоенное кофе и твоими губами…
Развязанный шнурок, затормозивший бег. Пауза вспышки. Вот оно – "остановись мгновенье". Глубокий вздох перед прыжком в очередную реальность. И – отказ от него. От нее. Мгновенье, вставшее в позу вечности. Калейдоскоп воспоминаний, прокрутившийся в красках и лицах…
Как же много их осталось.
От памяти вещей избавляться легко. Так, полувздох над порванным любимым свитером.
От людей остаются ощущения. Праздник как повод вспомнить, что живы не только они. Разослать поздравления по сохраненному ленью списку. И удивиться полученным ответам. Как с того света…

Лыжница в красном костюме.

В далекие-предалекие времена, когда каждый ребенок знал, что экономика должна быть экономной и что слова "мир", "труд" и "май" - близнецы-братья, жила-была девушка. Скажем, Маруся. Собственно, она и сейчас прекрасно себя чувствует. Правда, тогда она чувствовала себя лет на пятнадцать лучше. И была у Маруси мечта - скатиться по крутому склону на лыжах в красном спортивном костюме, да так, чтобы все мужики вокруг просто попадали. Костюм должен быть красный - и никакой другой. В поведении мужиков также не допускалось вариантов - они должны были не присесть, не попрыгать, а именно попадать.Читать далее...

Март

вздрагивал воздух
ему улыбался снег
тихо
будто бы в первый раз
будто усталость

возьми меня на руки
небо в вытертых джинсах