Алжир: был ли он «пиратским королевством»?

Пиратское королевство Алжир… по необы-
чайности своей не имело ничего равного себе
в истории.
Б.Франк. Сервантес.

Прекрасно оснащенным флотом Дориа наме-
ревался обрушиться на Алжир. Нанесением со-
крушительного удара, должного предоставить
в его владение столицу Хайр эд-Дина Барбарос-
сы, он надеялся парализовать корсарское коро-
левство.
Р.Сабатини. Меч ислама.

Государство или пиратская база?
Как в исторических романах, так и в популярной литературе по истории морского разбоя прочно утвердилось мнение, будто Алжир на протяжении трехсот с лишним лет (с 1516 до 1830 г.) был «пиратским королевством», «государством корсаров». Если принять данное утверждение на веру, то придется признать, что вся система власти в Алжире была организована и поддерживалась морскими разбойниками, правитель этой страны был пиратом, его подданных судили «пиратским судом», вооруженные силы государства состояли из пиратов, а все налоги поступали в пиратскую казну. В действительности государство Алжир никогда не было пиратским королевством. Истина состоит в том, что город Алжир с 1516 г. стал базой для кораблей османских корсаров, и именно как база корсаров-мусульман (их штаб-квартира, убежище и рынок сбыта захваченной добычи) он был известен далеко за пределами Северной Африки в течение трех веков.
Из старинных хроник известно, что в Алжире базировались корабли таких прославленных «морских ястребов», как Арудж, Хызыр (прозванный турками Хайр эд-Дином, а европейцами – Барбароссой, т.е. «Рыжебородым»), Айдин Раис, Салах Раис, Арнаут Мами, Мурад Раис, Улудж Али, Али Биччин, Барбиери Хасан, Хадж Мусса, Хадж Мбарек, Хамиду ибн Али, Ахмад ибн Умар и др. В 1530 г. корсарский флот Алжира насчитывал 60 кораблей, имевших на борту от 25 до 40 пушек. В 1571 г. в его составе было более 50 галер и галиотов и множество мелких судов (шебеки, фусты, бригантины, фрегаты, корветы, бриги, каравеллы, полякры, гурабы и т.п.). Спустя десять лет (в 1581 г.) алжирский флот насчитывал 35 галер и 25 фрегатов. В 1630 г. в алжирском порту базировалось 70 кораблей, а в 1686 г. – 21 большой корабль, несколько судов меньших размеров, 11 бригантин, 7 шлюпов и 15 торговых парусников. На протяжении XVIII в. количество судов варьировалось между 20 и 25. Упадок алжирского флота пришелся на конец XVIII – первую четверть XIX вв.; в 1816 г. англо-голландская эскадра уничтожила все корсарские суда, стоявшие в порту Алжира.
Морской фасад города прикрывал комплекс оборонительных сооружений, строительство которых началось в 1532 г. по приказу Хайр эд-Дина. Расцвет корсарства в XVI – XVII вв. способствовал бурному развитию города. В начале XVII в. в нем проживало 150 тыс. человек, в том числе 30 тыс. рабов-христиан, захваченных во время корсарских набегов. Крупнейший невольничий рынок в Алжире – Бадестан – действовал несколько дней в неделю. С 1566 по 1630 г. добыча доставлялась в Алжир в среднем 60-80 раз в год. Эффективность морских предприятий была весьма высокой (так, в период с 1609 по 1616 г. алжирские корсары захватили 446 одних только английских кораблей). Иногда раздел добычи происходил на борту корсарского судна еще до входа его в порт. Выручка от продажи награбленного распределялась так: 9–11% шли правителю Алжира, половина оставшихся денег предназначалась раисам (капитанам) и их компаньонам, а командам – оставшиеся 45%. Эти деньги делились на доли: каждый матрос получал 1 долю; боцманы, плотники и пушкари – по 2 доли; офицеры, кормчий, хирург и бомбардир – по 3 доли.
Богатые дома квартала Фахс принадлежали в основном раисам. Каждый раис стоял во главе более или менее крупной группы корсаров. Он почти всегда принимал участие в пиратских походах, а нередко выступал в роли арматора (судовладельца, организатора морского предприятия). В 1588 г. в Алжире проживало 34 раиса.
Время от времени европейские государства, чья торговля страдала от нападений алжирских корсаров, посылали против Алжира военные эскадры, но чаще предпочитали купить благосклонность алжирских правителей с помощью дани. С этой целью заключались специальные договоры, в которых фиксировались вид и размер дани. Алжирскими данниками были Англия, Франция, Голландия, Швеция, Австрия, Испания, Португалия, Ганновер, Пруссия, Бремен, Любек, Гамбург и пр. Еще в 1799 г. США должны были заплатить корсарам Северной Африки 50 тыс. долл., отдать 28 пушек, 10 тыс. ядер, а также предоставить им корабли и снаряжение.
Кому же реально принадлежала власть в Алжире?
В 1516 г. османский корсар Арудж, опираясь на поддержку 800 йолдашей (турок и морисков) и примерно 5 тыс. местных крестьян, восставших против испанцев и их ставленников, вступил в Алжир, предательски убил шейха Салема ат-Туми и захватил всю полноту власти в городе. Повстанцы провозгласили его султаном. Во дворце Дженина Арудж созвал совещание представителей мусульманского духовенства, городских ремесленников и купцов и объявил о назначении членов дивана (военно-политический совет) и должностных лиц правительства, которые с этого времени должны были управлять страной. После гибели Аруджа в стычке с испанцами (1518 г.) новым султаном Алжира с согласия всех повстанческих вождей был провозглашен его брат Хайр эд-Дин. Чтобы укрепить свою власть и выстоять в борьбе с империей испанских Габсбургов, Хайр эд-Дин обратился за помощью к Оттоманской Порте. Турецкий султан Селим I благосклонно отнесся к просьбе алжирского правителя, назначил его первым бейлербеем Алжира и прислал ему соответствующий фирман и знаки достоинства: саблю, бунчук и барабан. Одновременно было разрешено чеканить монету с именем нового сюзерена Алжира и набирать добровольцев для воинской службы с правами и привилегиями янычарского оджака (очага). Таким образом, страна превратилась в вассальное владение Османской империи, сохранив, однако, широкую автономию.
Бейлербеи, начиная с Хайр эд-Дина, управляли Алжиром прямо или через посредство своих заместителей (халифов). Их власть практически не ограничивалась со стороны дивана, но зато им приходилось постоянно лавировать между давившими на них конкурирующими группировками – янычарским оджаком и гильдией раисов (таифой раисов). После смерти бейлербея Улуджа Али (1587) турецкий султан включил Алжир, Тунис и Триполитанию в обычные рамки османской государственности; пост бейлербея был упразднен, его заменил паша, назначаемый на трехлетний срок.
Но уже в течение XVII в. Алжир освободился из-под власти Оттоманской Порты. Паша, превратившийся в «свадебного генерала», не смог удержать под контролем оджак и таифу, яростно боровшихся между собой за главенство в государственном управлении. По меткому замечанию французского историка Ш.-А.Жюльена, «чтобы кормиться, он должен был утверждать решения, принятые диваном янычаров». Указанный диван собирался четыре раза в неделю, чтобы обсуждать важнейшие дела, и в качестве последней инстанции высказывался по вопросам войны и мира. В 1659 г. в результате мятежа в Алжире установилась власть янычарских ага, сменявшихся каждые два месяца. В 1671 г. таифа корсаров временно взяла верх над янычарами и передала власть дею, который избирался сначала раисами, а с 1689 г. – офицерами янычарского войска. Власть дея была выборной, но абсолютной. По своему усмотрению он назначал пять министров: государственного казначея, командующего сухопутной армией, министра морского флота, управляющего его дворцом, попечителя выморочных имуществ и сборщика даней; этим чиновникам помогали личный казначей дея, секретари и судебные исполнители.
Таким образом, элементарное обращение к историческим фактам развеивает романтический миф о «пиратском королевстве Алжир» по всем румбам.

Виктор Губарев,
кандидат исторических наук,
председатель Пиратского клуба «Тортуга»,
г. Донецк (Украина)
flibustier2002@rambler.ru

Блад и его прототипы

Благородный, галантный, обворожительный бакалавр медицины и, волею судьбы, капитан флибустьеров Питер Блад – одна из самых ярких и запоминающихся фигур в приключенческой литературе о пиратах Карибского моря. Миллионы людей читали о его похождениях в знаменитом романе Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада», но мало кто знает, что этот благородный разбойник был «срисован» автором с нескольких вполне реальных исторических персонажей. Речь идет о хирурге герцога Монмута Генри Питмэне, «адмирале» флибустьеров Генри Моргане и французском корсаре Жане-Батисте дю Кассе.
«Повествование о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмэна, хирурга покойного герцога Монмута», впервые было опубликовано в Лондоне в 1689 г. и переиздано в начале XX в. Из этого сочинения можно узнать, как упомянутый хирург Питмэн, вернувшись на родину из путешествия по Италии, отправился повидать родственников в Сэндфорд. Это было в начале лета 1685 г. Когда герцог Монмут, претендовавший на английский престол, поднял восстание против короля Якова II Стюарта, Питмэн прибыл в Таунтон, чтобы взглянуть на войска мятежников. Домой он так и не вернулся, ибо поддался на уговоры и присоединился к походному лазарету герцога. После разгрома восстания Питмэн был схвачен, осужден и выслан в качестве белого раба на остров Барбадос, где подвергался жестокому обращению со стороны губернатора. В 1687 г. он решился бежать с острова вместе с семью товарищами по несчастью. На маленькой лодке они пошли в сторону Кюрасао, достигли южного берега острова Гренада, потом – северного побережья Венесуэлы, пока не остановились на островке Ла-Тортуга (не путать с островом Тортуга, лежащим у северного побережья Гаити). Здесь они застали несколько флибустьеров, которые объявили, что являются мятежниками и симпатизируют Монмуту, но затем сожгли лодку беглецов и оставили Питмэна и двенадцать других изгоев на острове. Лишь через три месяца они были спасены английским капером, который доставил их на родину.
Нетрудно заметить, что начало «одиссеи» капитана Блада во многом перекликается с фактами из биографии Генри Питмэна. Впрочем, параллели можно провести и с началом вест-индской эпопеи Моргана (он ведь тоже, согласно версии Эксквемелина, попал на Барбадос в качестве белого раба). Но наибольшее число заимствований из биографии Моргана обнаруживается в главах XVI и XVII, посвященных захвату капитаном Бладом испанских городов Маракайбо и Гибралтар в Венесуэле.
Пираты Моргана атаковали Маракайбо в марте 1669 г., предварительно захватив крепость Эль-Фуэрте-де-ла-Барра, сторожившую вход в лагуну Маракайбо. При виде пиратской флотилии испанцы прихватили самые ценные вещи и бросились в лес. Не встретив сопротивления, пираты вступили в город, быстро обыскали его и заняли дома на центральной площади. Кафедральный собор был превращен ими в арсенал.
В тот же день отряд, насчитывавший сотню человек, вышел из Маракайбо в поисках добычи и пленников. Рейд их оказался удачным. Вечером следующего дня они вернулись в город с караваном из 50 мулов, навьюченных добром, и примерно тридцатью пленными. «Как обычно, - рассказывает Эксквемелин, - их стали терзать, пытаясь узнать, куда скрылось население города. Одних просто истязали и били; другим устраивали пытки святого Андрея, загоняя горящие фитили между пальцами рук и ног; третьим завязывали веревку вокруг шеи, так что глаза у них вылезали на лоб и становились словно куриные яйца. Кто вообще не желал говорить, того забивали до смерти. Ни один из несчастных не избежал своей участи. Пытки продолжались три недели».
Разорив Маракайбо, флибустьеры отправились в другой испанский город – Гибралтар, лежавший на противоположном берегу лагуны. Овладев им, они разоряли его в течение пяти недель, потом получили выкуп за пленных и снова вернулись в Маракайбо. Здесь Моргана ожидали неприятные известия. Один из местных жителей сообщил, что в лагуну вошли три боевых испанских корабля и подстерегают пиратов, а в крепости Ла-Барра испанцы снова установили пушки, нацеленные на выход из лагуны. Командовал испанскими кораблями вице-адмирал дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса. Флагманский корабль эскадры, «Магдалена», был вооружен 36 пушками и 12 басами и имел на борту 250 человек команды; второй корабль – «Сан Луис» – нес 26 пушек и 12 басов, а команда его состояла из 200 человек; третий корабль имел 16 пушек, 8 басов и 150 человек команды.
Известие о появлении испанской эскадры не на шутку встревожило флибустьеров: выход в открытое море был блокирован. В этой критической ситуации, наверно, лишь Морган не потерял самообладания. Желая ошеломить испанцев, он потребовал от них выкуп за Маракайбо, угрожая в случае отказа сжечь город. Спустя два дня гонец доставил ему письмо от генерала испанской эскадры. Дон Алонсо обещал выпустить пиратов из лагуны, если они вернут награбленное и освободят рабов и пленников. Но пираты решили драться. 30 апреля 1669 г. их флотилия вышла навстречу испанцам, стоявшим на якоре в середине пролива, а на следующее утро вступили с ними в сражение. С помощью брандера им удалось поджечь «Магдалену». Когда с «Сан Луиса» увидели, что флагман объят пламенем, капитан его попытался укрыться под стенами форта Ла-Барра, но наскочил на мель. Третье судно было взято на абордаж пиратами. Казалось бы, Морган мог праздновать победу, однако в этот момент заговорили пушки крепости. Захватить последнюю не удалось, и разбойники вынуждены были ретироваться.
В начале мая Морган разделил между своими людьми награбленную добычу и разработал хитроумный план, как вырваться из лагуны. «Пираты решили пуститься на такую хитрость: днем, в канун ночи, которая намечена была для бегства, - рассказывает Эксквемелин, - часть пиратов села на каноэ якобы для того, чтобы высадиться на берег. Берег этот был в густых зарослях, и пираты незаметно вернулись назад, легли в каноэ и потихоньку снова подошли к своим кораблям. Такой маневр они предприняли неоднократно, причем ложная эта высадка шла со всех кораблей. Испанцы твердо уверились, что пираты попытаются этой ночью броситься на штурм и захватить крепость; они стали готовить всё необходимое для защиты с суши и повернули туда все пушки».
Ночью пиратская флотилия снялась с якоря и благополучно вышла в открытое море.
Операция, блестяще осуществленная головорезами Моргана, была столь удивительна и неординарна, что Сабатини не устоял и почти без изменений ввел ее в свой роман о капитане Бладе.
Еще один подвиг капитана Блада – захват испанского города-крепости Картахена – заимствован Сабатини из биографии французского корсара Жана-Батиста дю Касса, назначенного в 1691 г. губернатором Сен-Доменга (французской части острова Гаити). В марте 1696 г. морской министр Франции Поншартрэн сообщил ему о готовящейся антииспанской экспедиции барона де Пуанти в Южную Америку. В сентябре из Бреста на Сен-Доменг был отправлен королевский фрегат «Марэн», капитану которого поручили передать дю Кассу сообщение о скором выходе эскадры в море. Губернатор должен был собрать около 1200 человек, в том числе флибустьеров, и оказать поддержку барону.
Эскадра де Пуанти появилась у берегов Гаити в марте 1697 г. Она состояла из 19 судов, на борту которых разместилось более 4000 солдат и моряков. Контингент Сен-Доменга, возглавляемый дю Кассом, насчитывал примерно 650 флибустьеров (ими командовал майор Ле Паж), 170 солдат, 110 волонтеров-колонистов и 180 негров. Их разместили на борту 7 фрегатов и 4 судов меньших размеров.
Несмотря на то, что между людьми барона и пиратами с самого начала возникли серьезные разногласия и даже стычки, экспедиция, целью которой был избран город Картахена, не была отменена. Пообещав флибустьерам, что они получат такую же долю добычи, как и экипажи королевской эскадры, де Пуанти в конце марта или начале апреля велел взять курс на побережье Новой Гранады (ныне Колумбия).
Штурм фортификационных сооружений Картахены продолжался более двух недель – с 15 апреля по 3 мая. Когда город был взят и разграблен, французы приступили к дележу добычи. Тут дю Касс и его люди с удивлением обнаружили, что соглашение, заключенное между ними и бароном на Сен-Доменге, неверно трактуется. Если учесть, что стоимость захваченных сокровищ равнялась 20 млн. песо, а доля офицеров, солдат и моряков эскадры составляла 1/10 часть, или 2 млн. песо, то получится, что люди дю Касса тоже должны были получить 2 млн. песо. Но барон заявил, что договор, заключенный ранее между ним и правительством Людовика XIV, предусматривал иной порядок распределения награбленного: флибустьерам полагалась 1/10 часть с первого миллиона и по 1/30 – с последующих. Умышленно занизив стоимость всей добычи, де Пуанси объявил, что контингент Сен-Доменга получит… 40 тыс. песо.
Познакомившись с результатами подсчетов барона, пираты пришли в ярость и хотели атаковать корабли королевской эскадры, но дю Кассу удалось отговорить их от этого опрометчивого шага. Тогда пираты подвергли Картахену повторному грабежу и заставили ее жителей уплатить им выкуп – не менее миллиона песо.
Эти и иные события, связанные с картахенской экспедицией, легли в основу XXV-XXX глав романа Сабатини, который превратил дю Касса в капитана Блада, а барона де Пуанти – в барона де Ривароля.
Конечно, было бы ошибкой утверждать, будто Питер Блад является двойником Моргана или дю Касса. Действуя в тех же обстоятельствах, что и его прототипы, Блад руководствуется совершенно иными мотивами, и его поступки никогда не определяются такими низменными страстями, как жажда наживы или слепая месть. В этом смысле он – антипод реально существовавших исторических лиц, весьма идеализированный и «невсамделишный» пират-романтик.

© В. К. Губарев, 2007

Профессионально занимаюсь изучением истории морского разбоя в течение 35 лет. Имею более 100 публикаций (статей, очерков, брошюр, книг) по данной проблематике. Ищу друзей, которые серьезно увлечены темой пиратства.