The iconic Mineshaft -- the inspiration for Al Pacino's descent into the gay underbelly in the 1980 film Cruising -- may have been a Mafia joint according to suggestions by some. The Mineshaft operated at 835 Washington Street in Manhattan's meatpacking district from 1976 until closed by city officials in 1985 at the height of the AIDS epidemic. The owners -- including an ex-NYPD cop -- subsequently were convicted on various charges in connection with its operation. Prior to the Mineshaft the premises housed a series of gay dives -- including at least one suspected of being mob-controlled -- and at one point police even acted on a report that a poor soul whacked by wise guys was buried under the concrete in the basement of the building.

In Beyond Shame: Reclaiming the Abandoned History of Radical Gay Sexuality (Beacon Press: 2004), Patrick Moore writes:

Perhaps the most famous S/M club that ever existed was New York's Mineshaft. Opened in October 1976, the Mineshaft operated continuously until 1985 at 835 Washington Street (the corner of Little West Twelth) in the Meatpacking District. Other clubs and private parties catered to even more specialized tastes, but the Mineshaft epitomized the sexual frontier. Although it was always rumored to have been Mafia-owned, the Mineshaft was managed by the godfather of leather sensibility, Wally Wallace, who died of heart failure in 1999.

The supposed Mafia control of the Mineshaft seemingly was suggested by Jack Fritscher in Leather Dolce Vita, and he generally credits the Italians for the S&M phenomenon that swept through the gay community in the 1970s. Fritscher writes that "[t]he original gay leather bar was an Italian-American invention inspired by the leather world's nicely capitalistic drive to make money. Ask the Mafia."

Fritscher documents an alleged conversation that he had with Harold Cox -- an associate of Wally Wallace in a venture involving gay leather bar The Lure -- in which the Mineshaft apparently was identified as "a Mafia bar": "When it came to money, Wally was no crook. He was personally very honest, but he had worked for some shady types. So when we started The Lure, kind of to give him a job after the Mineshaft closed, we had to tell him he did not need to drive to New Jersy to buy liquor, and he did not have to pay people under the table. We were not a Mafia bar." (Just to be clear: Harold Cox was not involved in the operation of the Mineshaft.)

Apparently the bosses at the Mineshaft were slow to comprehend the impact that AIDS was having on business, and Fritscher recounts an alleged story on Wally Wallace having to explain that the drop in revenue in the mid-1980s was not due to employee skimming: "I wouldn't say the Mafia was slow on the pick up, but in 1984 profits dropped so sharply at the Mineshaft that the good fellas called in Wally Wallace and his staff, one by one, and accused them of skimming the cash register. It took nearly six months for the godfather to believe what Wally Wallace said: AIDS was killing their paying customers."

The Department of Health ultimately closed the Mineshaft in 1985 as a threat to public health. A November 8, 1985 article ("City Closes Bar Frequented By Homosexuals, Citing Sexual Activity Linked To AIDS") by Joyce Purnick from the New York Times states:

New York City yesterday closed a bar frequented by homosexuals, contending that it permitted "high-risk sexual activity" linked to the spread of AIDS. * * * [T]he city asserts that the bar -- the Mineshaft at 835 Washington Street, near Little West 12th Street, in Greenwich Village -- is not only in violation of the new anti-AIDS regulations but also is a public nuisance and has been operating without a liquor license. * * * The Mineshaft is a "notorious and well-known place," in the words of Richard Dunne, executive director of the Gay Men's Health Crisis. In graphic depositions written by city inspectors, a portrait emerged of a dark place with black walls, back rooms, open cubicles without doors and the accouterments of sadomasochism. They reported seeing many patrons engaging in anal intercourse and fellatio -- the "high risk" sexual practices cited in the state rules -- and hearing sounds of whipping and moaning.

Following the closure of the Mineshaft several individuals tied to its operation -- including ex-NYPD cop Richard Bell -- were indicted on a host of charges. A March 1, 1986 article ("6 Tied To Late-Night Clubs Indicted in Conspiracy Case") by Kirk Johnson from the New York Times states:

Six former owners and employees of two Manhattan after-hours clubs were indicted yesterday on charges that they evaded liquor and tax laws and then conspired to impede investigations of those crimes. * * * Three of the men -- who prosecutors said were principals of the clubs, the Mineshaft and Hell Fire -- already face charges under an indictment in December stating that they tried to bribe a witness to leave the state so that he could not testify in the investigation. * * * Yesterday's indictment charged all six men with conspiracy. Two employees, John Pascarella . . . and David Givens . . . were also charged with coercion. The third employee, John Clark . . . who is believed to have fled the country, was charged with perjury. * * * The three purported principals, Richard Bell of 500 East 77th Street; John Dobson, of 20-48 47th Street, Astoria, Queens, and Vincenzio Caravello of 603 Sixth Avenue, Brooklyn, were released on the bail posted after the December indictment. * * * Mr. Bell, a former New York City police officer, pleaded guilty in 1980 to a third-degree burglary charge after two convictions for stealing cocaine from undercover officers were dismissed on appeal. He was dismissed from the Police Department in 1973.

In November 1986 Bell was convicted at a bench trial on the "bribery and tax fraud charges in the illegal operation of the Mineshaft," and four others pleaded guilty for their roles as then reported by The Associated Press.

Prior to the opening of the Mineshaft in 1976 the premises had housed the gay bars Cycle, Den, Zodiac and O.K. Corral at various times from 1970 to 1975.

In 1972 police dug up the concrete basement floor at 835 Washington Steet on reports that they would find the body of an unfortunate soul whacked by good fellas. A June 11, 1972 article ("Police Crews Dig for Body Under Basement in 'Village'") from the New York Times states:

Two police emergency crews with jackhammers and shovels were digging yesterday beneath a concrete basement floor in Greenwich Village in search of a body believed to have been left there in a "mob rubout" more than a year ago. According to the police, the basement, at 835 Washington Street at the corner of Little West 12th Street, is beneath a bar -- no longer in business -- called "The Den." The police said that this bar, which lost its license last January, catered mainly to homosexuals. * * * The police said they could give no details -- not even the victim's name -- because it might prejudice a case.

The 835 Washington Street premises earlier was home to the gay bar Zodiac which was busted in July 1971 with eight other gay watering holes -- some of which allegedly were tied to reputed Gambino soldier Paul DiBella -- by a "joint strike force of nearly 400 federal and city police officers" as then reported in an article ("Raids Close 9 After-Hours Bars Linked to Mafia") from the New York Times: "Officials said the tawdry, ill-lit gathering places, most of them in Greenwich Village, were a lucrative source of income for the Mafia."

Однажды я сидела за компом, а за спиной работал телевизор на канале СТС. Вдруг я услышала мужской голос. Первая мысль была - этот человек должен отлично петь. Мне стало интересно кто этот человек. По телевизору шла 22 серия МарГоши и это был голос Олега Масленникова-Войтова. Тогда я услышала, увидела и узнала о нем впервые.
Теперь я вижу что в тот момент оказалась действительно права для непрофессионального певца у него действительно гениальный голос. Здорово что в нашей стране есть еще такие таланты.

Примечание: В 193 серии Андрей уехал в Питер. Он устал, Марго устала, у обоих опустились руки, а до затмения полтора месяца.


Андрей уходит от такого знакомого дома, сердце его разрывается на части. Обернуться? Взглянуть на нее еще раз? Нет! Будет еще больнее. Все его духовные силы уже измотаны до предела. А ведь так хочется увидеть ее еще разок, прижать к груди, поцеловать, сказать, что он всегда будет с ней. Но ему хватило силы воли сдержаться. Калугин шел, опустив голову, невозможно было смотреть на темное небо и яркие звезды, когда их подружка – луна так жестоко расправилась с нашей парой.

Вокзал. Поезд. Москва уходит из под колес, дома сменяются лесом и светом автомобильных фар на далекой трассе Москва-Петербург. В купе он один. Усыпляющий гул колес никак не действует. Андрей прокручивает в голове сегодняшнюю встречу с Маргаритой. Последние месяцы их совместной жизни казались кошмаром, а вот эта, «окончательная» встреча была какой-то светлой, хоть и очень трагичной. Он не готовил прощальную речь - слова сами подобрались. «Великая женщина» - до расставания он никогда не говорил Марго этих слов, но Андрей всегда ощущал ее таковой. Маргарита перевернула его бытие, как отдельной личности, с ней жизнь вновь заиграла полной палитрой красок. Неужели теперь Марго умерла для него, а он умер для этой своей жизни?

Измотанный бессонной ночью, Андрей подъезжает к Петербургу. Город встречает его серым небом и промозглым ветром, под стать настроению. Последний раз, когда Калугин виделся с мамой и Алисой, он обещал, что приедет с Маргаритой вдвоем. Теперь же прибыл без нее - мрачный и уставший. Что Андрей скажет своему ребенку, который несколько месяцев ждал ту самую Марго? Реброву Алиса простила еще тогда, когда папа остался в Москве, помирившись с Маргаритой у поезда. С этого дня девочка ждала свою новую маму. Неужто, так и не дождется? Вот и Ирина Михайловна, понимая, что у молодых всё действительно очень сложно, готова была принять невестку в любой момент. Андрей же каждый раз приезжал один, прямо как сегодня - с той лишь разницей, что сегодня все кончено.

На этот раз Калугин поехал в Питер без предупреждения, он хотел побыть наедине со своими мыслями и заранее не расстраивать своим настроением близких. Все равно больше он от них никуда не денется. Лязг ключей в дверном замке:
- О, пап, ты вернулся?! А… а где Марго?
- Я приехал один.
- Пап, но ты же говорил в следующий раз ты приедешь вместе с Маргаритой.
- Андрюшенька, сынок! Ты приехал? Что же нам не… - Ирина Михайловна внимательнее взглянула на сына и слова остановились на языке, - Алисочка, пойди-ка в комнату, папа очень устал, ему нужен покой.
Алиса ушла в свою комнату, а Андрей с мамой отправились на кухню.
- Сынок, что-то случилось? На тебе лица нет.
- Мам, мы расстались… - он опустил взгляд.
- Ничего страшного, это пройдет. Вы, молодые, всегда так: то ссоритесь, то миритесь. На то и жизнь, на то вы и разные, но все равно любите друг друга.

- В этот раз все по-другому. – Калугин тяжело вздохнул, потупив взгляд.
- Андрей, не всякий мужчина простил бы поступок, который она совершила на свадьбе, но ты простил. Что же случилось на этот раз такого, что простить ты уже не смог?

- Мам, не смотри на меня так. Она мне не изменяла… - Андрей сделал паузу, - Я ни за что не держу на нее зла, просто больше не могу так. Я оставил вас, оставил работу… В общем, больше в Москву не вернусь и говорить об этом не хотел бы.
Ирина Михайловна вздохнула и решила промолчать. Она слишком хорошо знает Андрея, он ведь человек отходчивый и, что бы там Марго не натворила, может еще вернуться к ней.

Тем временем в Москве. Марго страшно переживает разрыв с Андреем, и ни МГоша, ни Сомова не могут успокоить ее. Все потеряло смысл. Душа наполнена болью, горечью, обидой, чувством вины, безысходностью и тут же кажется опустошенной, лишенной чувств, желаний и эмоций. Кукла, пустышка, тень самой себя. Она несколько месяцев неслась вперед и только вперед к цели, к какой - она уже сама забыла. А сейчас девушка остановилась, словно врезавшись в невидимую стену, и осознала, что стремилась в никуда.

Реброва понимает, что МГоша заботится о ней как может, но упорно посылает его на все буквы русского алфавита. Марго сейчас безразлично, что и кто подумает хоть о ней, хоть о Гоше. Тот, в свою очередь, не сбежал, даже более - решает вопросы в МЖ. Только вот Наумычу пришлось ляпнуть, что конфликт у Марго и Андрея произошел на почве его нежелания заводить детей. Спустя несколько дней Ане удалось убедить Маргариту, что у нее еще осталась работа, которая всегда возвращала ее к жизни. И Марго появилась в офисе. Первое время она просто закрывалась в кабинете, не желая никого видеть. Даже не плакала - то металась из угла в угол, а то подолгу сидела без движения, прокручивая в голове последний разговор с Андреем. Наконец, успев осточертеть себе самой, Марго всё-таки взяла себя в руки. Девушка решила вернуться к работе, чтобы хоть как-то отвлечься, и потихоньку втянулась в трудовые будни. И вот теперь она сидит на своей любимой работе, спокойная и пустая, окруженная заботой своего второго Я, сохранившая свою репутацию. Без будущего, без смысла.

Шли неделя за неделей. И Марго в Москве, и Андрей в Питере полностью погрузились в работу. Вот только МГоша выкинул неожиданный фортель:
- Марго, я хотел тебе сказать, давай оставим все как есть?
- Гош, но ты же сам настаивал столько времени на обмене? И ты мне говоришь, что ты передумал? Говоришь только сейчас??
- Да, Марго!
- Позволь поинтересоваться, откуда такие перемены?
- В моей жизни появилась женщина, ради которой я хочу остаться мужчиной.
- Капец, Гош где же ты был, когда уходил Андрей?
- Я еще не был уверен в своем решении.
- Ха, а теперь значит уверен? Может мне еще Андрею позвонить и сказать: «Привет Андрюш! Гоша передумал и ты нужен нам как воздух, чтобы остаться в этих телах!»
МГоша опустил взгляд. А что ему на это сказать Марго? Что он понял, как хорошо живется под личиной Игоря Реброва? А может сказать: «ты та самая женщина»?
- Гош, это все ерунда. Мы договорились. Мы столько всего замутили, что теперь отступить я просто не могу.
- Прости, Марго!
- А что тебя винить, не ты же вешал всю эту лапшу на уши Андрею.

За пару дней до затмения Марго и МГоша встречают Милану. Она говорит, что в Москве это затмение видно не будет и вероятность превратиться обратно неоднозначная.
- Марго, что ты делаешь?
- Я заказываю нам два билета на Кубу.
- На Кубу? Зачем?
- Там затмение будет видно лучше всего. Слетаем туда обратно. Вернемся в своих телах, как ни в чем не бывало.
- Здорово! Никогда не был, в смысле не была на Кубе.
- Ну вот и мечту твою исполним.
До Кубы лететь далеко. Вылет был запланирован на утро. Кое-как отпросившись у Наумыча, им удалось взять пару дней отгулов, как раз на «туда и обратно». Все бы ничего, если б в планы не вмешался Зимовский, который, выпив с МГошей на дорожку утащил Машины документы. Пропажа обнаружилась уже в аэропорту, и полететь им не удалось. Казалось, придется ждать нового затмения, которое обещало быть через два месяца.
Расстроенная Марго сидела на своем диване и переключала каналы, пока не наткнулась на программу новостей. Там работники московской обсерватории говорили о сегодняшнем затмении. Реброва заинтересовалась интервью и не зря. Специалисты сказали, что затмение над Москвой все же будет наблюдаться. А это значит? Это значит, что она, не выходя из дома, превратится обратно в Гошу. Радости не было предела.
Марго достала из шкафов вещи настоящего Игоря. Она ходила по квартире, в голове проносились самые разные воспоминания из жизни Гоши и жизни Марго. Пришел МГоша. Он был очень удивлен аккуратно разложенным вещам и поведением Маргариты.
- Марго, что случилось?
- Сегодня затмение.
- Но оно же не подействует, его не видно.
- Чушь! Милана такой же астроном, как я сварщик.
- То есть мы сегодня меняемся?
- Да, меняемся.
- Марго, может все-таки не будем?
- Как ты себе это представляешь? Я любила только Андрея, больше я никого не полюблю.
- Маргарит, я хотел сказать, что та женщина, ради которой, я хотел бы остаться мужчиной – это ты.
- Я?
- Да, я очень люблю тебя!
- Это полный бред, полная чушь!
Реброва удалилась в свою комнату и громко хлопнула дверью. Она лежала на кровати и исследовала комнату глазами. Вдруг воспоминания об Андрее стали всплывать одно за другим, все острее и острее. В голове пронеслось: «если ты вернешься в Гошу, это равносильно твоей смерти!». Каждая вещь, каждая комната напоминала бы об Андрее, о жизни в теле Марго. Реброва испугалась. Она с трудом живет с этим женщиной, а как жить с этими воспоминаниями мужчиной. Всплыла в памяти поездка за город. Эти слова «я дышу тобой». Кажется, последний месяц она вообще не дышала. И как такое стереть из памяти?!
- Нет, я не хочу обратно. – Громко вслух произнесла Маргарита.
Марго засобиралась. МГоша никак не мог понять, что происходит.
- Марго, ты можешь объяснить, что ты надумала на этот раз?
- Я еду в Питер, пока не поздно.
- Куда?!!!
- В Питер! Ты же хотел не меняться, вот я попробую. А ты вспомни телефон своей дамочки.
- Марго, но я думал, мы будем вместе и этого достаточно.
- И как ты себе это представляешь? Я ,конечно, люблю свое тело, но не до такой же степени.
МГоша остался наяривать Алене, а Марго первым же рейсом вылетела в Питер.
Санкт-Петербург. Все эти полтора месяца Андрей был полностью погружен в работу. В офисе на первых порах его не взлюбили. Он столько времени провел «между небом и землей», ломая все графики и задерживая работу в издательстве. Но за месяц очной постоянной работы Калугину удалось реабилитироваться и перед Максименко, и перед коллегами.
Алиса не доставляла хлопот, а мама потихоньку адаптировалась к климату. И если на работе и в семье все складывалось отлично, то на душе было очень тяжело. Андрей плохо спал, он часто задумывался, а правильно ли он поступил, уйдя так, как он ушел, ведь он лишил Марго хоть какого-то шанса остаться женщиной. Она сильно ранила его и своей ложью, и вскрывшейся правдой о затмениях, но не ранил ли и он ее очень сильно, в самое сердце? Почему самым любимым людям мы способны делать больнее всего? Почему вынуждены уйти, когда в нас больше всего нуждаются?
Когда-то Андрей говорил Марго, что «если она превратиться - она умрет». А не убил ли он сам Маргариту своим уходом, не дожидаясь затмения? Калугин точно знал дату и считал дни. В этот день Марго не станет. Гоша (Марго), естественно, обретет то, о чем так давно мечтал.
Вот он последний день. Сегодня ночью все и произойдет. Андрей и так полтора месяца любил одну лишь фотографию в рамке, с завтрашнего дня это будет все, что останется после Марго. Да, конечно же, еще подшивка журналов под ее руководством. Валик прислал ему эту коллекцию в Питер.
Калугин взял в руки первый ее номер о ведьмах. Все та же завораживающая обложка. Его любовь с первого взгляда, такой он запомнил девушку навсегда. Среди номеров попался и номер с очень личной статьей Марго, статьей времен второго пришествия Катерины. Тогда он очень хорошо понял, что чувствует Марго, о чем она думает. А теперь? Теперь он не посчитался с ее переживаниями?
- А я ведь никогда не пытался себе представить, случись со мной подобное! – подумал Андрей. Он представил себе, насколько хватило фантазии. Это действительно страшно, она загнана в угол, она любила и хотела оградить. Калугин просто решил поступить «как правильно». Родные – это нечто стабильное и постоянное, а с Марго все как на американских горках. Никогда не знаешь, что ждет дальше, надолго ли это или так судьба смеется над ним.
А как надо теперь? Когда он задал себе этот вопрос, то тут же нашел на него ответ. Он нужен был родным эти полтора месяца, но сегодня, возможно, он больше всего нужен Марго. Да, она могла передумать, но может она хотела бы, чтоб он был сейчас рядом, может у нее просто нет сил позвонить, позвать, приехать. Она боится или чувствует себя виноватой.
- Калугин! Черт возьми, ты же мужчина! Просто сделай то, что должен! – так он себя подбодрил и поехал в аэропорт.

Темное небо над Питером и Москвой. Полная луна потихоньку стала уходить в тень. Вот ее уже не разглядеть, а минутой позже она появилась так же, как и пропала.

Десятью минутами ранее.
Питер. Звонок в дверь. Ирина Михайловна неторопливо подходит к двери.
- Маргарита?
- Добрый вечер…
- Скорее доброй ночи!
- Простите, а Андрея я могу увидеть?
- Его нет дома, он уехал в Москву.
У Марго аж ноги подкосились от расстройства. Они разминулись. Она неслась в этот Санкт-Петербург, сломя голову, а его просто не было дома. Реброву согревала мысль - Андрей решился не бросать ее этой ночью. Но бестолку, теперь превращения не избежать. Марго быстро попрощалась с Ириной Михайловной и отправилась в отель. Еще не хватало прямо на пороге превратиться.
Москва. Звонок в дверь. Обрадовавшийся МГоша мчится открывать дверь. Он ожидает там увидеть Алену, но за дверью стоит Калугин.
- Андрей?! Какими судьбами?
- Сегодня затмение, я хотел проститься с Марго.
- Марго здесь нет. Она поехала к тебе в Питер. В самый последний момент передумала превращаться. Видимо зря.
Андрей был в шоке. Все потеряно. Все кончено. Они так далеко сейчас друг от друга. Калугин гулял по ночной Москве. Он никак не мог взять в толк, за что судьба так издевается над ними. Сейчас было понятно. Оба любят, оба простили, оба не могут жить друг без друга, а тут такое.
Он взглянул на то место, где пару минут назад висела луна и прошептал: «Прощай, Марго!»

Утро.
Питер. Закутавшись в одеяло, на кровати лежал человек. Солнечные лучи резким ударом ворвались в комнату. Не раскрывая глаз, человек направился в ванную комнату. Включил воду. Первые капли на лице помогли, наконец, раскрыть глаза. В зеркале была Марго. Перед зеркалом тоже. Превращение не сработало.
Москва. Андрей заснул под утро и теперь, почти в полдень, спал как убитый. Несколько звонков мобильного ничуть его не разбудили, но вот еще один звонок. На этот раз телефону удалось достучаться до сознания хозяина. Андрей снял трубку:
- Алло!
- Алло, Андрей!!!
- Марго?
- Да, это я.
- Марго, а ты где? Ты что не превратилась?
- Нет, не превратилась. Все эти затмения – чушь собачья. То, что мы не встретились сегодня ночью, лишь подтверждает - затмения не действуют.
- То есть ты навсегда останешься такой?
- Полагаю, что так… Андрей…
- Что Маргарита?
- Я хотела сказать тебе спасибо, за то, что ты решился приехать ко мне в эту ночь.
- Марго, я сделал то, что должен был. Не мог я оставить тебя одну. Мы не встретились, но сделали то, что нужно было сделать. Кстати, тебе тоже большое спасибо, что ты решилась. Я не переставал любить тебя ни на секундочку и очень боялся, что ты ко мне охладела. Маргарита, я люблю тебя, очень!
- Андрюш, я тоже тебя люблю! Я столько наломала дров, так много ошибалась, не решалась довериться тебе полностью. Прости меня, пожалуйста!
- Марго, мне не за что тебя винить. Сейчас я рад, что ты есть. Презжай ко мне домой, я ближайшим же рейсом вылетаю в Петербург.
- Я поеду встречать тебя в Пулково.
Через четыре часа после этого разговора самолет из Москвы приземляется в Петербурге. Марго примчалась сюда сразу же. Какая разница сколько ждать, когда вот-вот прилетит ее самый дорогой и любимый человек.
Вот он выходит из зала прилета. Марго бросается к нему со всех ног.
- Андрюша, Андрюшенька! Родной мой, любимый я больше не могу без тебя!
- Марго! Дорогая моя, Маргарита! Я люблю тебя бесконечно!

Эпилог
Любящие сердца воссоединились и больше не хотели друг друга отпускать ни на секундочку. Марго не превратилась в это затмение, как не превратилась и в последующие. Что это было? Ошибка Миланы? Шутка луны? Сила любви? А какая теперь разница, самое главное Марго и Андрей обрели друг друга навсегда, без страха и оглядки.

22 апреля я приехала на вызов от Cerato клуба и решила попробовать свои силы в заезде с прокачанным Хендаем Акцентом. Мой Крузик тот что ближе. Старт явно удался. К сожалению тюнингованный и более легкий Акцент смог меня догнать и перегнать но старт вышел явно за мной.

Вдохновившись недавним фанфиком РаМашки решила написать подобную мрачную вещь. Сезон «3» с одной маленькой деталью.

Марго не находила себе места. До затмения оставалось не больше двух месяцев. Ей во что бы то ни стало, нужно было разубедить МГошу превращаться обратно. Он уже неплохо освоился в МЖ, заглядывался на дам, радовался зарплате. Сейчас был смысл заводить разговор.
- Гош, я хотела поговорить с тобой о превращении.
- А что с превращением? Мы через пару месяцев превращаемся.
- Подожди-подожди, подумай! Тебе же сейчас просто отлично живется, столько денег официанткой ты бы никогда не заработал, в деле разобрался и уже даже увлекся, ну чего ты еще хочешь?
- Я просто хочу свое тело обратно, ничего более.
- Ну а что тебе в этом не живется, нашел бы себе женщину и остался…
- Игорем Ребровым?
Марго тяжело вздохнула.
- Ну, хотя бы Игорем Ребровым.
- Я не хочу, мне хватило этого вашего Зимовского, этих ваших авралов…
- Я все понимаю, я очень благодарна тебе за родителей, за работу, ты смог освоить то, чему учатся в университетах несколько лет. Разве это для тебя ничего не значит?
- Мне все это не интересно, разве ты не понимаешь: я хочу кофе в постель, чтоб муж меня содержал и боготворил. Просто женское счастье.
- А ты можешь меня понять как женщина? Я люблю и любима, я, наконец, счастлива. Да пойми же ты… - ей казалось, что она разговаривает со стенкой.
- Да понимаю я все – ему на секунду стало жаль Марго. Но он представил, что каждый день придется ходить на работу, даже получая эти деньги, и уверенность в принятом решении, пошатнувшаяся было, окрепла вновь. - У меня есть своя жизнь, и я хочу ее назад.
Маргарита ощутила острую душевную боль. Тайна, которую она скрывала от МГоши два месяца, напоминала о себе. Реброва так никому и не открылась. Но каждый следующий день грозил превратить эту тайну в пыль. Марго не выдержала. Это был последний, как ей казалось, аргумент.
- Игорь, я беременна! – с надрывом произнесла Реброва. Она уставилась на МГошу, пытаясь уловить его малейшую реакцию, он застыл с открытым ртом.
- Марго, я ведь предупреждал. Ты же сама все усложнила. Зачем?
- Гош, я честно старалась следить за этим, но 2 месяца назад узнала.
- Ты знала и молчала столько времени?
- Я узнала спустя недели три. Для меня это был шок, и я никому не смогла рассказать.
- Блин, Марго. Тихий ужас. Я… мне надо подумать…
Она, шатаясь, вышла из кабинета, а Мгоша устало опустился в кресло. Ребенок. Это ж как так. Он был уверен, что все на мази, что обмен состоится, что он сможет вернуться к беззаботной жизни, где он не добытчик, а потребитель ценностей. Да, его способ существования многим казался неправильным, но Маша имеет право жить так, как хочется. В конце концов, он не виноват, что Марго успела влюбиться, да еще и забеременеть. Ему это не надо? В любви он разочаровался будучи еще Машей Васильевой. За оставшийся срок он не полюбит, даже если захочет. Алена? А что Алена. Очередное разочарование. Еще одно подтверждение того, что надо обратно в голубоглазую брюнетку из этого респектабельного мачо. Да, ему было жаль Марго и малыша. Но, даже если процесс превращения не повредит ребенку. Вынашивать и рожать чужого ребенка? Зачем??? Настоящему Игорю он вряд ли будет нужен, а Калугину лучше вообще об этом не знать.

Вечером по дороге домой, МГоша начал разговор сам. На душе кошки скреблись.
-Марго, мне очень жаль, но, я думаю, тебе придется сделать аборт.
- Гоша! Маша! Да что ты такое говоришь, как ты можешь такое говорить?
- Марго, пойми этот ребенок обречен. Даже ради него я не передумаю. Не знаю, как происходит обмен телами, но если ты его оставишь, он либо исчезнет в эту ночь, либо вынашивать и рожать буду я. Так скажи зачем мне это? Зачем мне ребенок какого-то Андрея Калугина? Я так понимаю ребенок его?
- Маша, у тебя нет сердца!
- Слушай, это не разговор. А как же я? Как с моей жизнью, а?
- Но ребенок уже есть…
- Марго, это все пустые разговоры. И не надо на меня так смотреть. Я представляю, что у тебя на душе, но я не собираюсь подстраивать свою жизнь под каких-то людей. Мы с тобой в равных условиях. Ты нашла себя в этом теле, я нет. Короче слушай: или ты делаешь аборт, или я перестаю играть Игоря Реброва в нашем спектакле. Заставить меня быть в досягаемости твои бандиты могут, а вот играть роль Реброва – нет.
Марго с ненавистью посмотрела на МГошу. Она никак не ожидала беременности, но однажды почувствовала себя плохо. Первым же делом Реброва сделала тест. Результат оказался положительным. В первые секунды Маргарита была счастлива, но затем пришло осознание. Желать ребенка от Андрея – одно, быть беременной - совсем другое. Реброва испугалась. А если учесть превращение через четыре месяца, становилось еще страшнее. Рассказать Андрею? Нет, невозможно. Нельзя его ТАК обнадеживать. Рассказать Сомовой? Да, но… Марго вдруг вспомнила, как радовалась Аня, когда оказалось, что Марго не беременна от Калугина. Анька хороший друг, но в этой ситуации на ее сочувствие лучше не рассчитывать. Так Маргарита прожила два месяца. Мучаясь от симптомов, скрывая их, скрывая свой страх, свою тайну. От родителей, Андрея, Ани, Васильева, от коллег. Теперь МГоша все знал, и подтвердилось худшее предположение. Марго активно его разыскивала, когда узнала о беременности, она все силы отдавала на то, чтоб научить его всему, заинтересовать. Надеялась, что он найдет себе женщину, заработает денег и оставит все как есть. Реброва дождалась момента, когда можно было бы на это рассчитывать. Но… получила страшный отказ. МГоша в беседе говорил очень расчетливо. Ему можно отрезать все что угодно, но она потеряет больше – лишится ребенка.

Андрей за это время так ничего и не заподозрил. Он ревновал, злился, жаждал разобраться с шантажистом, но Марго удавалось его успокоить. Калугин чувствовал себя чужим, ненужным на этом празднике жизни. Маргарита совсем не уделяла ему внимание. Андрей стал очень раздражительным. Легко ли ощущать себя игрушкой, мебелью, пастухом при Гоше, украшением, изредка любовником, но никак не любимым мужчиной.
Прошла неделя. Андрей остался в МЖ дорабатывать обложку, а Марго и МГоша приехали домой.
- Марго, скажи, когда ты сделаешь то, о чем мы договаривались?
- Гоша, умоляю, давай оставим все как есть!
- Нет, Марго, не выйдет. – МГоша представил себя с пузом и с чужим ребенком в этом пузе. Он тряхнул головой. - Если ты в ближайшую неделю этого не сделаешь, я ухожу из этого цирка. А о родителях своих ты подумала? Что они скажут, когда узнают, что их сыночек покатился по наклонной?
- Ну ты вообще человек? Как я могу убить собственного ребенка?
- Марго, его убьет превращение. А если нет… Даже если я соглашусь его родить. Кому он будет нужен? Двум его папам??
Марго молчала. В эту сторону она не думала.
В этот момент пришел Андрей. Разговор быстро свернули. Ужинала троица в полной тишине.
Позднее Андрей, заметивший, что с любимой что-то не так, осторожно спросил:
- Маргарита, что опять случилось? На тебе лица нет.
- Андрюш, просто устала на работе. Все в порядке.
Калугин нежно обнял ее, поцеловал, так они и заснули.
Это страшное слово - аборт. От одной мысли выворачивало наизнанку. Как это будет происходить? Как будут убивать ребенка, о котором они вдвоем так мечтали? Страх пробирал до костей. Но и выхода у нее не было. Гоша прав – этот ребенок обречен. Она потеряла и веру, и надежду. Суровая реальность заставляла задуматься о жизни и репутации Игоря Реброва. А как же родители? Превращение неизбежно. Раз необходимо любить и быть с любимым в ночь затмения, то МГоша не сможет выполнить такое условие. Как он может любить, когда посылает ее на аборт, как может влюбиться за паршивых полтора месяца. Она не увидела выхода из этой ситуации. Марго отправилась к врачу.
- Ваш срок уже почти 12 недель, а вы первый раз на осмотре?
- Да, это так.
- Очень легкомысленно. Если вам настолько был безразличен этот ребенок (у Марго все сжалось в груди), вам имело смысл сделать аборт раньше. Значит, что я вам могу сказать: я дам вам сутки на раздумья и завтра буду ждать, если вы решитесь. Если нет, срок слишком велик, и делать вам аборт будет уже подсудным делом.
- Понимаю, я подумаю.
Марго в этот день не пошла на работу и домой не торопилась. Реброва бродила по городу, она размышляла. Как не взвешивала вновь и вновь все обстоятельства ребенка она теряла. От понимания сего факта ее пробирал озноб. В квартиру Маргарита вернулась поздно. Андрей не спал, ждал ее, волновался, пытался дозвониться, но телефон был выключен.
- Марго. Что с тобой? Где ты была? Почему не отвечала на звонки?
- Извини Андрюш, мне необходимо было побыть одной.
- И все? Из-за этого ты пропала на весь день.
- Андрей, я же говорю, я хотела остановиться и задуматься. А ты говоришь об этом как о какой-то прихоти.
- Ты извини Маргарит, я несу какой-то бред посреди ночи. Но почему ты не хочешь поделиться со мной своими мыслями? О чем ты думаешь? Что заставило тебя сегодня так поступить?
- Родной, так бывает у всех людей, когда что-то внутри заставляет поступать тебя так.
- Тебе хоть полегчало?
- Да, стало полегче.
Кое-как она отговорилась и на этот раз. Андрей заснул. Маргарита всю ночь не могла сомкнуть глаз. Она смотрела то в потолок, то в окно, то на Андрея. Он так мило спал, такой теплый, любимый, родной. Когда она смотрела на него, ей хотелось потрясти его за плечо, поцеловать, сказать, что они скоро станут родителями малыша. Но девушка так этого и не сделала. Воображение рисовало жуткие картины потери ребенка и превращения обратно.
Утром МГоша и Андрей заметили болезненную бледность ее лица. Выглядела Реброва, как будто привидение встретила. Калугин порекомендовал ей остаться дома и обещал подстраховать МГошу. Марго собралась с мыслями и поехала к доктору.
- Вы все-таки пришли.
- Да, я решилась.
- Знаете девушка, я хоть за эту работу деньги получаю, но мне так жаль, что вы не передумали. Как минимум это вредно, я уж не говорю о моральных соображениях.
- Я все знаю, доктор. Давайте просто сделаем , говорить на эту тему мне совершенно не хочется.
После врача Марго отправилась домой. Она ненавидела себя за этот поступок. Хотела было напиться, но алкоголь не действовал. В голове крутилась одна мысль: «надо исключить близость с Андреем, еще один раз я не выдержу!». Когда вернулись Калугин и «Ребров», Андрей отправился в душ, а Марго воспользовалась возможностью шепнуть МГоше, что она все сделала, как он просил, больше ему ничего не должна и тема закрыта.
Андрей видел, что сегодня Маргарита особенно подавлена и попытался ее ободрить и приласкать, но она не ответила взаимностью.
Прошло несколько дней, Калугину казалось, будто Марго возвела между ними стену. Она была крайне холодна, угрюма и несколько агрессивна. Напряжение внутри него нарастало. Неужели Марго разлюбила его, вероятно влюбившись в МГошу. Чувство ревности разжигало пожар внутри, и терпению пришел конец.

- Марго. Сколько мы еще будем учить издательскому делу этого человека?
- Что-то случилось?
- Маргарит, ответь мне на мой вопрос.
- Я не знаю месяц, два.
- Марго, мне уже надоел этот фарс. Надоел этот шантажист. Поговори с ним, пожалуйста. Иначе я с ним поговорю. Сколько уже можно. Я нахожусь в подвешенном состоянии. В Питере у меня работа, дочь, больная мать. В Москве у меня тоже работа… и девушка, которая перестала меня замечать.
- Андрюш, ну зачем же так?
- А как иначе. Ты совсем не видишь, что увлеклась воспитанием этого великовозрастного дитя.
- Успокойся, Андрей! Я завтра же с ним поговорю.
Еще одна порция лапши на уши бедному Андрею. Она не собиралась разговаривать с шантажистом, ведь не было никакого шантажиста. О чем ей говорить с МГошей? По сути, не о чем. Дотерпеть месяц до затмения и все – каждый в свое тело и поминай, как звали. А Андрей? Она даже не понимала, что сама запрограммировала события на «конец истории». Калугин перестал быть нужен даже здесь и сейчас. Нет, он даже стал создавать дополнительные проблемы.
- Доброе утро!
- Доброе…
- Как спала?
- Как убитая.
- Понятно
- Что тебе понятно? – стала заводиться Марго.
- Ну как не появился «Игорь Семеныч Ребров»?
- А ты не видишь?
- Ну ты конечно по этому поводу такая смурная?
- И поэтому.
- С ним я так понимаю ты так и не говорила?
- Про что?
- Про то, что я хочу с ним поговорить.
- Нет, не говорила.
- Ну и правильно, я сам.
- Андрей, повторяю еще раз: этим разговором ты можешь только навредить!
- Навредить? Кому? Нам навредить? Нам уже как-то трудно навредить, Марго! А вот поставить на место этого выродка – необходимо!
- Андрей!
- Все! На работу пора. Надеюсь хоть туда он придет из уважения, что мы за него тут горбатимся.
Марго вспомнилось, как она прятала отца от Зимовского, когда Семен Михайлович был у нее в офисе. Теперь на месте Зимы Калугин. Реброва отправляла его то по одной, то по другой производственной необходимости, лишь бы он не пересекся с МГошей. Но на этот раз ей не повезло. Стоило отойти в «Дэдлайн» перекусить, как в ее кабинете нарисовался вернувшийся из типографии «Ребров». Он открыл «папочку» с фотографиями Марго. Две минуты спустя в эту же дверь вошел Андрей.
- Оооо, любуешься сидишь?
- Любуюсь, а что?
- Да так, ничего. Хватит, налюбовался! – Андрей подошел и выключил монитор компьютера.
- Не понял? – искренне удивился МГоша.
- Сейчас поймешь. Слушай внимательно: с сегодняшнего дня твой этот гребаный ультиматум не имеет никакого действия. Тебе это ясно?
- Ничего не понимаю.
- Все ты понимаешь. Ездить по ушам нам не надо. Хочешь овладеть профессией – иди в ПТУ!
- Я не понимаю.
- Да все ты понимаешь! Обучение твое закончено. Вали на все четыре стороны.
- Калугин, ты головой ударился что ли?
- Если ты сам не можешь жить нормально, дай другим такую возможность. Сваливай, я тебя прошу, сегодня же!
- Что значит сваливай?
- И еще: хватит сидеть у нас на шее!
- Чего? Это кто сидит?
- Ты сидишь на моей и на ее… Это каким надо быть уродом чтобы женщине выставить такие условия?
- Это мне условия выставили! – «пошел в атаку» МГоша.
- Кто тебе выставил?
- Марго!!! – Андрей был в шоке.
- Не понял.
- Вот ты сначала пойми, а потом ори! – продолжил ответный наезд «Ребров». Мне это надо? Тыщу лет меня б здесь не было. Впахиваешь как в тюрьме. Еще и предъявы какие-то прилетают. Капец!!!
- Подожди-подожди, то есть ты хочешь сказать, что это Маргарита тебя попросила выйти на работу?
- Не попросила, а пистолет к голове приставила. Она тебе рассказала, что аборт сделала, ты поэтому на меня накинулся?
- Как аборт?
- У нас был уговор – никаких беременностей…
Андрей его не дослушал. Он вылетел из кабинета, чуть не сбив с ног Валика, забрал свою сумку, кинул папку со снимками Люсе и, не дождавшись лифта, побежал по черной лестнице. На этом самом лифте приехала Марго. Она как чувствовала, что дело пахнет керосином. Андрей был слишком близок к тому, чтобы поговорить с МГошей, а она того даже не проинструктировала. «Ребров» превзошел ее худшие опасения, рассказав об аборте.
- Марго! Ты не хочешь мне объяснить: почему твой Андрей бросается на меня как ротвейлер?
- Андрей был здесь?
- Да и говорил очень интересные вещи про меня, про ультиматум, какой я плохой расплохой. Я то думал, он из-за аборта расстроился…
- Ты рассказал ему? Где он?
- Вылетел отсюда пулей за пару минут до твоего прихода.
- И ты так спокойно об этом говоришь?
- Могла бы хотя бы предупредить о легенде. Хотя я все равно был бы против начищенной Калугиным физиономии.
- Идиот! Как ты мог ему об этом рассказать…
- Да у меня просто вырвалось в ответ на его наезды.
Реброва побежала домой. В это время Андрей собирал вещи. Ему было плохо от злости. НАСТОЛЬКО обманутым он не чувствовал себя никогда. Она врала ему все это время, она пользовалась им как хотела, во имя своей лжи она даже убила их ребенка. Ребенок – плод любви. Марго убила и их любовь.
Бряцанье ключей в двери и это «Андрей!!!». Калугин вышел в гостиную с сумкой.
- Андрей! Погоди, постой, не уезжай!
- Поздно, Марго!
- Я не могла иначе! Ты же не знаешь обстоятельств.
- Так Маргарита чего я еще не знаю?
- Андрюш, он пришел ко мне через три дня после той ночи. Сказал, что хочет обратно и что это возможно в каждое затмение, если хоть один из нас не будет с любимым рядом. У меня язык не поворачивался тебе такое рассказать. Я нашла его и решила, что если он поработает в МЖ, то ему понравится жизнь Игоря Реброва. Он втянется, полюбит какую-нибудь бабу и передумает. Я готова была отдать ему все, лишь бы быть с тобой.
- А аборт?
- У меня не было выбора, я обещала ему не беременеть. Иначе он бы ушел из МЖ растоптал бы репутацию Игоря. Как бы я тогда жила после превращения.
- Вот я тебя слушаю и одного не понимаю: какое место в этой всей твоей схеме занимаю я и мои близкие? Пустое да?
- Андрей, я тебя очень люблю, но… я потеряла и веру , и надежду.
- А еще ты потеряла любовь! Ты убила ее и растоптала все мои чувства, все мое отношение к тебе. Ты убила нашего ребенка ради того, чтобы со спокойной совестью через некоторое время жить в теле Игоря Реброва. И это достойный выбор!
- Что значит достойный выбор?
- Тебе нет места в женском теле, никакая ты не женщина, если смогла совершить такое.
Марго в слезах попыталась броситься перед ним на колени.
- Андрюш, я так хотела быть вместе с тобой, я так боролась за это все эти месяцы…
- Ты не меня любила все эти месяцы, а эту борьбу. Я больше не могу и не хочу находиться с тобой рядом. Ты сама, своими руками разрушила мир, который мы строили, перечеркнула все наши прежние усилия. Мы через столько прошли, а ты выбросила это как ненужный хлам. А главное ты ни разу не доверилась мне.
- Я пыталась оградить тебя от своих проблем.
- Марго, это были наши проблемы, а ты меня просто проигнорировала.
- Я боялась тебя потерять, думала, если расскажу тебе про перспективу проснуться с Гошей, ты уйдешь от меня.
- Маргарита!!! У меня не было даже возможности подумать об этом. Ты лишила меня этого выбора. Разве сейчас ты не потеряла меня? Я был бы последним трусом, если бы ушел, если бы не рискнул дать тебе шанс. Да мне всегда было страшно проснуться с Гошей, да я долго не решался быть с тобой, но я уже многое прошел, чтобы в этот раз рискнуть, но ты не дала нам этого шанса, Марго все, что было между нами – умерло. Не осталось ничего. Я ухожу.
Он взял сумку и направился к выходу. Реброва пыталась его удержать, остановить – бестолку. Он резко вырвался из ее рук и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверь. Вопль «АНДРЕЙ!!!!» так и не вырвался из уст Маргариты. Он застрял где-то в горле. Там она почувствовала горестное удушье. Это был настоящий конец.
Андрей снял номер на ночь. Он не мог уснуть. Воспоминания дня довели его до слез. Бывают моменты, когда даже самые сильные мужчины способны заплакать. Он был уверен в одном: уехать в Питер завтра же и навсегда. Больше никаких возвратов. Калугин готов ее простить за все, за ложь и даже за ребенка, но быть с ней не было ни смысла, ни желания. Он злился не на Реброву, а на судьбу, которая сыграла с ними в такую злую игру. После стольких лет она подарила и отняла невероятную, сильную любовь. Они столько времени то сближались, то отдалялись, совершали ошибки, делали признания, преодолевали капцы. Вот так все глупо и жестоко закончилось. Марго останется лишь в воспоминаниях. Еще месяц и ее не станет, теперь уже точно.

Эпилог
Марго с МГошей поменялись обратно. Хотя «Ребров» и просил не меняться, Маргарита решила выполнить свое обещание до конца. Все его уговоры, все признания в любви она проигнорировала. Реброва думала, что все забудется, но память Игорю никто не стер. Воспоминания и боль того дня так и осталась с ним навсегда, как и сон, который снился ему и Андрею периодически: Андрей, Марго и сынишка, весело гуляющие по парку. Для обоих этот сон стал кошмаром.

Сердцебиение
Рейтинг: NC-17
Пэйринг: Коля/Андрей
Комментарии: 78 серия. Андрея убедили, что Марго это Гоша.
Мы как вода в море
Кровь в жилах
Боль в сердце
Нож в спину
Двое как крылья
Сон в руку
Миг счастья
Жизнь в муках
Красивая комната с приглушенным освещением. Что здесь делал Коля? Вдруг, он ощутил, как сильные руки обхватили его за талию. Чье-то теплое дыхание щекотало за ухом. Одна рука крепко удерживала его, другая стала нежно путешествовать по его груди и животу. Слух уловил тихий, сбивающийся голос. Сумбурные слова, ничего не понять. Коля вдруг посмотрел вперед. Там стояло большое зеркало, в котором он за своей спиной увидел Калугина.
- Ой, приснится же такое! – Николай аж подпрыгнул на кровати за час до будильника. Заснуть он больше не смог. Сначала, вспоминая сон он покраснел, потом почувствовал собственное возбуждение от этих воспоминаний и снова покраснел.
На работу курьер пришел ну очень задумчивым. По каким-то своим причинам (на взгляд Николая) был загружен Андрей. Коля вновь вспомнил сон и поймал себя на мысли, что минут пять наблюдает за Калугиным.
Спустя пару часов, когда Антон (как всегда удачно) проходил мимо кабинета художественного редактора, он услышал:
- Я пытаюсь себя убедить, пытаюсь, но свыкнуться с этой мыслью, что я влюблен в мужчину – это очень трудно, понимаешь? Это очень трудно!
- Ууу, как все запущено, тут не только секты. – Только и смог проговорить Зима. Он тут же пошел и рассказал все Эльвире.
В обед марксисты-ленинисты собрались на кухне. Эльвира поведала бомбу дня.
- Да ну гадость, вот чтобы Калугин! – не соглашалась Галя.
- Ему это просто не надо. – подначивала Эльвира.
Валик пошутил: «надо Колю к нему подослать». Коля отшутился. Валик один на один с ним предложил все же попробовать – интересно же. Коля во второй раз за день конкретно загрузился на эту тему. Случайно он услышал, как Галя разговаривала с Андреем, что после ресторана вечерком тот собирается вернуться в издательство поработать. Коля зашел в фотостудию и положил там папку со своими снимками.
Вечером Андрей договорился с Наташей встретиться с ее друзьями фотографами из Калининграда. Они оказались геями. Разговор ушел в эту плоскость, и Наташа потеряла контроль над ситуацией. И Андрей, и ребята были настроены разговаривать на эту тему. Ее друзья подумали, что он свой только хорошо шифруется. Андрею тоже понравился разговор, для него эта тема была «темным лесом», он никогда не обсуждал подобное. «Хорошие ребята, нормальные в общении, значит все не так страшно»- проскользнула мысль.
Андрей направился обратно в издательство. Как здорово работать в тишине и покое, когда никого нет. Он засел в фотостудии. Охранники уже обошли все здание, и некого было уже ожидать.
Николай вошел в открытую дверь студии. Было тихо и он подумал, что никого нет. Взял папку с фотографиями и, с торжественной улыбкой направился к двери. Внезапно очень громкий шум заставил Андрея остановиться.
Вглядываясь в темноту, он осмотрел студию с завешенными стенами и темным стеклом. Дверь в другую комнату студии была открыта. Андрей осторожно заглянул туда.
- Кто здесь? - спросил он.
Раздался царапающий шум и следом - грохот крушения. Андрей включил свет.
- Коля? - удивлённо спросил мужчина, видя его, растянувшегося по длинному ящику с реквизитом со стремянкой в руках.
Коля выглядел так, словно только что перенёс инфаркт.
- Елочки зеленые, Николай, ты напугал меня! - он, задыхаясь, смотрел на него широко раскрытыми глазами - Я подумал, что ты грабитель!

Пчелкин засмеялся.
- На меня стремянка упала. Я сюда зашёл за этим, - он показал свою папку, - А ты что здесь делаешь?

Андрей беспокойно посмотрел на него.
- Тихое время, и никто не мешает, - наконец сказал он. - У меня появились кое-какие новые намётки, - он провёл пальцами по ноуту, - Так что я решил поработать над ними, пока никто не мешает.

Андрей протянул ему руку и вытянул его из неудобного положения. Коля вздрогнул и потёр спину.
- Может, тебе помочь? - спросил Пчелкин, наклоняя свою голову. При этом его лицо полностью скрылось в тени.

Андрей замотал головой.
- Нет, у меня пока все в голове, - вздохнул он. Затем поставил компьютер на стол.
- Что ж, не буду тебе мешать, - улыбнулся Коля.
- Ты в порядке?
- Да, всё в порядке. Переживу, - курьер снова потёр свою спину, - Так неожиданно лестница упала. Я и не знал, какой... твёрдый... этот ящик.

- Ну вот, теперь будешь знать, - кивнул Андрей, пытаясь не хихикать, смотря на огорчённое лицо Николая. - По крайней мере впредь будешь осторожнее.

- Завтра буду ковылять. И так все глупо вышло.

- Ладно, ладно, никто не видел, что ты упал. Скажешь уложил пятерых бандитов, которые грабили девушку))))
Взгляд Николая изменился от болезненно-мучительного до облегчённого.
- Андрей! - теперь он наконец заметил, что художественный редактор открыто хихикает, - Слушай, ты знаешь, что это довольно больно, ещё и смеёшься!

- Прости, - Андрей попытался спрятать улыбку, - Забавно вышло. Давай, я посмотрю твою спину.
Коля снял свою рубашку и футболку.
- Есть что-нибудь там?

Андрей закатил глаза. Затем присел рядом с ним. Его лицо медленно вытянулось: спина Пчелкина покраснела, вскоре должны были проявится синяки.. Он автоматически дотронулся своими холодными пальцами до пылающей кожи. Коля шипел от боли, но терпел, пока Андрей мягко и быстро нажимал на его спину и рёбра. Николай накинул на себя рубашку.

- Ничего не сломано, - наконец сказал Калугин. Его голос был какой-то странный, чужой. Коля повернулся к нему лицом, быстро дыша.- Коля, - начал было он, но остановился, чувствуя, как волнение растёт в нижней части его живота, не давая сказать. - Я... - он попробовал снова, но опять запнулся.

- Андрей, - прорычал Пчелкин. Калугин запустил свои руки под рубашку Коли, впиваясь ногтями в его спину и судорожно царапая её. Коля тяжело задышал, чувствуя, как Андрей касается его шеи, жадно захватывает его ключицу, словно дегустируя его кожу.

- Пожалуйста, осторожней, - предупредил Пчелкин, чувствуя, как пальцы Андрея подходят всё ближе и ближе к его ушибам. Калугин издал неразборчивый звук и толкнул его назад. Они оба на секунду остановились, не разрывая крепких объятий, пока не столкнулись со стеной. Обнятый, Коля только вздрагивал, чувствуя, как поцелуи Андрея становятся горячее и жаднее, а укусы сильнее...

Задыхаясь, Калугин отпустил его и отпрянул назад. На его лице читался испуг. Но когда Коля подошел вплотную и снял с него рубашку, то увидел дикое желание в его глазах.

- Елочки зеленые, Коля, - прошептал он, приглаживая рукой свои темные непослушные волосы. На его лице мелькало странное выражение, смесь страха и желания. Словно приняв решение, он подался вперёд и стянул с себя футболку, откидывая её подальше. Они слились в поцелуе. Коля резко закусил губу Андрея, чувствуя привкус крови. Андрей, оторвавшись от рта Пчелкина, начал целовать его лицо, лаская его кожу.

Коля подчинился волнам удовольствия, которые накатывали на него с каждым следующим поцелуем и попытался снять футболку Калугина. Но нетерпение нарастало, и он не стал возиться, попросту порвав ткань и откинув её в общую кучу. Пылающее тело Андрея прижалось к Коле. Тот стонал и проводил пальцами по груди Калугина, чувствуя напряжённые мускулы и осознавая то, что это он заставлял их дрожать от удовольствия, становясь с каждой лаской всё смелее.
Андрей закинул голову назад и зашипел от электрических зарядов удовольствия, покалывающих его и делая слабыми его колени. Он запустил пальцы в волосы Николая и собрал две горстки, мягко таща их, чувствуя, что Коля пустил в ход зубы.

Пчелкин, почувствовав, что они меняются ролями, захватил запястья Андрея, занёс их за его спину и слега сжал. Затем, поворочавшись, он прислонил того к стене и начал медленно целовать и покусывать тело фотографа, опускаясь всё ниже и ниже, одновременно возясь с его джинсами.

- Фиг с ними, - пробормотал Андрей и начал помогать. Он уже просто лежал на большом пуфике, наблюдая за взглядом Коли, который изменялся от волнения до злости. Закрыв глаза, он расслабился, позволяя раздевать себя. Но потом резко сел прямо, почувствовав холодные руки.

- Черт...

- Андрюш, просто холод, - усмехнулся Николай, поглаживая своими ледяными пальцами внутреннюю часть бёдер Калугина и наблюдая, как тот вздрагивает.

- Это ужасно, - резко простонал Андрей, закусывая губу. Его пальцы судорожно сжались. Коля на секунду остановился. До этого он не ласкал никого, кроме женщин. Но тут он вспомнил бесчисленные видео из интернета. Андрей задыхался.
Его сознание словно потеряло границы, сконцентрировавшись на почти болезненном удовольствии. Он уже не мог думать.
- Коля, ты что, делал это раньше? - спросил он, задыхаясь и пытаясь сфокусировать свои закатывающиеся глаза.

Пчелкин посмотрел на него и ухмыльнулся.
- Ты хочешь, чтобы я остановился и ответил? - пробормотал он.

- Нет! - запротестовал Андрей. Он почувствовал, что пульс ускорился и осознал, что он не выдержит больше и...

Он начал оседать, тяжело дыша. Волосы теперь потемнели от пота. Его пульс начал замедляться, отдаваясь во всём теле. Андрей поднял лицо курьера и притянул к своему для долгого поцелуя. Когда он охватил руками тёплую спину, то почувствовал вспышку чего-то, что больше, чем просто желание, более сильное, чем прежде, он хотел принадлежать ему полностью, хотел, чтобы Николай принадлежал только ему. Волна удовлетворённости затопила его душу и он закрыл глаза, наслаждаясь жаром их тел, целуя шею Коли.
Они отдыхали некоторое время, смакуя новые переживания. Коля мягко провёл по телу Калугина, вызывая дрожь.

- Почему так получается, что когда ты такой горячий, твои пальцы всегда остаются холодными, а? - спросил Андрей шёпотом, играя с волосами Пчелкина.
- Что за абсурдные вопросы! - хихикнул курьер.
- Мы сидим здесь, разговариваем и ты называешь мои вопросы абсурдными???
- Пункт принят.
Коля спрятал свою голову под подбородком Андрея, вдыхая аромат его кожи. У него появилась кое-какая мысль, но он не знал, как её высказать.

- Андрюш, - позвал он нерешительно, - Ты когда-нибудь... ты был с…? Я имею ввиду мужчин.
- А почему ты спросил? - задал он вопрос, уже зная ответ.

Николай пожал плечами. - Просто стало любопытно. - ответил он спокойно.

Андрей поцеловал его, разжигая искорки в зеленых глазах. «Давай, скажи то, что хочешь сказать!» - подумал он.

Коля поднял голову и посмотрел прямо в глаза. Он не обмолвился ни словом, схватил плечи Калугина и припал к его шее, чувствуя, как желание сметает на своём пути стену терпения – это было ярче любых слов.

Каждое прикосновение Андрея было всё ниже и ниже, заставляя Колю вздрагивать каждый раз всё сильнее и сильнее, дышать всё глубже. Кровь пульсировала в его венах и, казалось, усиливала дрожь от прикосновений. Андрей остановился.
- Ты уверен насчёт этого? - спросил он низким голосом.
- Конечно, - подтвердил Николай, медленно проводя своими пальцами по рукам Андрея, лаская мягкую кожу.
Ведомые страстью, они ощущали лишь жар прикосновений. Ощущение времени, пространства вокруг отключились, их было только двое во всей вселенной.

Утро Андрей встретил мягко, любовно, обнимая дрожащее тело Коли, сам дрожа. Они не произнесли ни слова, разговаривали только взглядами. Порванная футболка полетела в мусорное ведро. Приведя себя в порядок, оба отправились в офис завтракать.
В 10 часов пришла Марго. Андрей рванулся к ней. Он сказал, ей, что готов принять ее такой, какая она есть.
А Кривошеин отловил загадочно помятого Николая и ехидно спросил об Андрее, на что получил твердое «нет, Калугин нормальный».

Автор: basenok
Фэндом: Маргоша
Пэйринг: Марго/Софья, Андрей/Валик
Рейтинг: R
Описание: конец 1 сезона. Гальяно присылает Софью Радулову, чтобы наладить работу МЖ. Софья симпатизирует Марго, Наташа якобы теряет ребенка от Андрея.
«Так чего ж мне ее ревновать,
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь простыня и кровать,
Наша жизнь поцелуй да в омут»

- Галя, пристегнись, это тянет на сенсацию!
- Не томи Эльвир.
- Я, совершенно нечаянно, видела у нашей Софьи фотку девушки, ничего такой девушке, а на обратной стороне написано про любовь до гроба и все такое. Ты понимаешь, чем это пахнет?
- «Мы с Тамарой ходим парой!» Кстати заметь, она пошла на контакт с Ребровой.
- Так мы ж вроде определились, что наша Марго не «розовая пантера»?
- Кто ж ее знает, может раскодировалась, когда свою-то встретила.
Последнюю часть разговора ненароком услышал Андрей, так удачно проходивший мимо кухни. Забыв, куда шел, он вернулся обратно в кабинет.
В течении дня, слух расползся по всей редакции. Валик хотел было запустить тотализатор, пока не вмешалась Лида и не сказала, что Радулова - бисексуалка. Однако, интерес к ее персоне не спал. В каждом закутке обсуждалось, что же у них с Марго. Куда бы Андрей не пришел.
После обеда Андрей готовил себе на кухне кофе. Туда же зашел Валик. Минут через 5 из лифта вышли Марго и Софья и направились в кухню. Они что-то живо обсуждали и смеялись. Андрей увидев их, неосознанно приобнял стоявшего рядом Валика. Начал пороть тихонько какую-то чушь. Валик был в таком шоке, что никак не среагировал в первый момент. Далее, когда Марго с Радуловой вышли, он сначала покраснел, а потом спросил Калугина:
- Андрей, это что вот сейчас такое было?
Андрей выглядел растерянным.
- Сам бы хотел знать, что это?
- Калугин, ты чего?
- Я про обнимашки, и что ты вообще мне тут нес?
- А прости Валик, прости, пожалуйста.
Андрей выскочил из кухни и только успел увидеть закрывающуюся за женщинами дверь в кабинет Марго. «Что же ты за человек? Что же ты делаешь?» - подумал Калугин.
В 7 часов вечера в офисе были только Марго, Радулова, Андрей и Наумыч (он заперся в кабинете). Уходя, Марго достаточно громко предложила Софье поехать в клуб. В конце фразы она поравнялась с приоткрытой дверью Андрея, посмотрев на него и как бы говоря это ему. Когда Андрей услышал, как закрылись двери лифта, он подскочил и понесся по лестнице. Внизу он поймал машину и поехал за такси с женщинами. Как он и предполагал, такси остановилось у «женского» клуба. Внутрь его не пустили. Всю ночь он не мог уснуть и пришел на следующий день весьма помятым.
Андрей хотел было подойти к Марго с утра, но та достаточно дерзко и двусмысленно указала ему на нескучную ночь с выпускающим редактором. А сама, положив в кабинете вещи, направилась в кабинет Зимовского к Софье. Они обсудили рабочие моменты и договорились вместе пообедать. Марго почувствовала, что перегнула сегодня с Андреем палку, пошла к нему поговорить. В этот момент Андрей общался у себя в кабинете с Валиком по поводу его статьи. Увидев боковым зрением, что Марго подходит к двери он невзначай приобнял Андрея за талию. Тот опомниться не успел как вошла Марго. Валик так явно отдернул от него руку, что Марго аж перекосило, а достаточно дружелюбный настрой моментально сменился холодным деловым.
- Кажется, я вам помешала Андрей Николаевич?
- Нет, нисколько.
- Значит, я видимо помешала вам Валентин, что ж я оторву вас только на одну минутку. Андрей Николаевич, вы сделали обложку?
- Да, Маргарита Александровна, через десять минут я пульну вам макет на электронку.
- Зачем так торопиться, можно и через 20 минут.
- Хорошо, Маргарита Александровна.
Марго вышла, Валик в ответ на немой вопрос, тоже ретировался.
«Играем значит Андрей Николаевич? Хорошо поиграем» - подумала Марго.
Настало время обеда и Марго с Софьей направились в ресторан на обед.
- Знаешь Марго, ты очень интересный человек. Вот я читала подборку твоих статей и, не зная тебя, не понять писал это мужчина или женщина.
- Спасибо, приятно слышать это особенно от тебя.
- Марго, поверь это не дешевые комплименты, это именно то, что я о тебе думаю. Я привыкла говорить прямо с людьми, которые мне глубоко симпатичны. Почему-то я, влюбляясь, всегда страдаю. Вот и сейчас я хотела бы узнать тебя лучше, но хочу знать твое мнение об этом.
Марго задумалась, ведь роман с Радуловой никак не входил в ее планы, с другой стороны все эти игры Калугина аж с Валиком ее очень задели.
- Маргарита не молчи, скажи мне, что ты думаешь, и мы можем закрыть этот разговор. Скажи хотя бы, были ли у тебя женщины?
- Да, то есть нет, то есть не в этом смысле. Софья, ты знаешь мое главное правило это никаких романов на рабочем месте, я бы не хотела, чтобы ты считала, что я соглашаюсь ради своего места в МЖ. Но… я бы рискнула. Ты прости, я может не могу так резко решиться, но ты мне тоже очень нравишься.
- Спасибо за откровенность, Марго. За это ты нравишься мне еще больше. Я не стану тебя торопить. Мы придем к этому вместе. Скажи мы встретимся сегодня вечером?
- Да, обязательно сходим куда-нибудь, где мы еще не были.
В офисе Реброва позвонила Ане:
- Ань ты не представляешь, мне Радулова фактически в любви призналась!
- А ты что?
- А я приняла ее ухаживания.
- Ты что с ума сошла?
- Ань, во-первых она очень яркая и неординарная женщина, во-вторых я все же мужик, а в-третьих ты не представляешь, что тут Калугин учудил.
- Про Калугина ты мне лучше дома расскажешь, а то знаю я ваш офис, сейчас наверное толпа у двери стоит подслушивает.
- Ань я сегодня поздно приду, мы с ней в гей-клуб собрались на женский день.
И вот надо было именно в этот момент проходить мимо кабинета Эльвире. Информация тут же долетела и до Гали, и до Валика, и краем уха услышал Андрей.
Вечером в офисе были только Валик и Андрей. Калугин подошел к нему и зазвал в свой кабинет:
- Валентин, скажи вот, что это сегодня такое было с утра?
- Мне показалось, мои объятия перед Марго были для тебя не лишними.
- Да ты прав. Я не очень понимаю, что у нее на уме. Может поможешь мне?
- В чем?
- Они сегодня идут в клуб, а мы тоже пойдем.
- Андрей, а может не надо так то?
- Валик, ты прости, что я первый начал, но ты все-таки поддержал этот цирк. Так поможешь?
- Хорошо, я согласен, Андрюх.
- Буду должен!

«Меня уводит в темноту
Счастливая меланхолия.
И пусть жестока плеть,
Я не устану петь
Ее потрепанное имя»

Клуб. Женщины вошли уверенно, приобнявшись. Мужчины спустя двадцать минут мялись у дверей заведения. Валик ругал себя за то, что слишком резво для себя согласился на эту авантюру. Калугину тоже было не по себе. Оба надеялись только на то, что кроме означенных особ никто из редакции по таким заведениям не ходит.
- Андрей, может все же не стоит?
- Валик ну мы же с тобой договорились, неужели ты думаешь мне доставляет великое удовольствие приходить в подобные злачные места?
- А ты тут еще и был?
- Честно говоря нет.
- Ну так…
- Валентин, положись на меня, я тебя…
- Уже звучит двусмысленно!
- Валик, я тебя в обиду не дам. – усмехнулся Андрей. – Ну что заходим?
- Да, а у тебя есть хоть какой-то план?
- Звучит не менее двусмысленно. – Шуткой пытался снять напряжение Андрей.
Они зашли и сразу заказали по двойному виски. Когда столик неподалеку от Марго и Радуловой освободился, они туда присели.
Женщины очень живо общались, Марго позволяла Софье вести, ухаживать за ней, что с удовольствием и делала Радулова. В другой паре после третьего виски мальчик-зайчик превратился в кролика. Валик выпустил всех своих внутренних демонов и откровенно доминировал в паре с Андреем. Марго заметила их и позвала Софью потанцевать, позволив ее рукам опуститься ниже талии. В конце танца они откровенно поцеловались, затем вернулись за столик. Мужчины, посмотрев на это, накатили еще по одной и перестали наблюдать за женщинами. Теперь, они увлеклись друг другом и обстановкой, в которую попали. Неудивительно, что поутру Андрей обнаружил себя прикованным наручниками к кровати Кривошеина. Сам Валик сопел у него под боком в одной полицейской фуражке. Голова ужасно болела, а на часах значилось страшное время: час дня. Почему они не проснулись раньше? Телефоны сели и будильник не сработал. Хотя какой тут будильник, когда башка и так трещит, да еще и руки в наручниках затекли. Однако, Андрею хватило терпения и такта дождаться самостоятельного пробуждения Кривошеина. Когда Валик открыл глаза, они моментально округлились.
-Доброе утро, Валик!
-Эмм, а как ты здесь?
- Я думал, ты лучше знаешь.
- Андрей, я даже не знаю…
- Валик, скажи мне хотя бы где ключ от наручников?
- Это не мои наручники!
- Какая разница чьи, есть ключ?
Валик вылез из кровати, стал осматривать ее и пространство рядом, но ключа нигде не было, только кожаная плеточка. Зазвонил домашний телефон. А какой смысл брать, когда у тебя в кровати голый Калугин в наручниках, лучше сделать вид, что никого нет дома. Он пошел на кухню и сделал себе и Андрею по стакану алказельтцера, набросал легкий завтрак. Память стала возвращаться к обоим, рисуя перед глазами очень интересные образы этой ночи. Валик даже задумался, а стоит ли Андрея расковывать.
- Валик, так, а что с ключом?
- Нет, нигде. Придется пилить или кровать, или наручники.
- пасиба, обрадовал.
А пока Кривошеин пилит кровать, вернемся к прошлому вечеру и паре Марго и Софья. Насмотревшись на Калугина, Марго решила действовать. Они после клуба поехали в отель. Все развивалось хорошо, но в какой-то момент Марго остановила Радулову. Реброва начала было извиняться, но Софья вызвала ее на прямой разговор:
- Я вижу у тебя срабатывает какой-то стопор. Может поделишься?
- Софья, это все так сложно, а главное фантастично, что мне лучше не говорить об этом.
- Я люблю фантастику! Не волнуйся все останется только между нами.
- Хорошо. Я не совсем тот человек, за которого себя выдаю. Ты можешь верить или не верить в черную магию, но один из ее плодов перед тобой. Помнишь Игоря Реброва на бизнес форуме три года назад. Так вот это я - Игорь Ребров. И меня превратили в женщину. Я понимаю, проще всего меня отправить к психиатру, но клянусь я могу доказать, что это правда, а не моя протекшая крыша. Ты тогда работала над итальянским проектом и сопровождала директора…
- Все верно, но как такое возможно?
- Какая-то колдунья это сделала, когда я ее нашел, она умерла. Софья ты мне очень нравишься, но я не знаю, как мне быть с тобой.
- Марго, я тебя очень люблю! Не за тело, а за твой склад ума, за личность. Так случилось, что мне нравятся не мужчины, не женщины, а впринципе люди. И для меня не составит проблемы быть с тобой, той, которую я сейчас вижу перед собой.
- А ты спрашивала, были ли у меня женщины. Да, были. Множество, но все они были совершенно другими, нежели ты. В этом теле у меня не было никого, я вообще до сего дня не знал, что мне в этом теле делать.
- Расслабься, я буду вести и ты все поймешь. Ничего неприятного и неестественного я себе не позволю. Давай, иди ко мне.
Софья начала с долгого поцелуя, от которого остановилось дыхание у обеих женщин. Внимание, аккуратность, нежность – все это было обращено к Марго. По крайней мере, утро для Марго оказалось одним из самых приятных и спокойных за всю ее небольшую жизнь женщины.
- Марго, как спалось?
- Восхитительно!!!!
- Кофе?
- Да, пожалуй, а потом в издательство.
В МЖ они приехали вместе, чем вызвали новую волну слухов и сплетен. За этим событием никто не заметил, что уже полдня на работе нет Кривошеина и Калугина. Люся стала искать их только около часа дня, когда Маргарита Александровна вспомнила о таких сотрудниках.
- Андрюш, не больно? Еще минуточку и я допилю эту долбаную кровать.
- Все в порядке, я потерплю.
Валик сделал пропил в спинке кровати и высвободил руки Калугина из столь неудобного положения. Все это он проделывал, молча и был весьма напряжен. Андрей понял, что необходимо им поговорить по душам, поскольку ситуация у них не рядовая, а таскать это в себе так и не узнав, что у другого на душе – тяжело.
- Валентин, может поговорим?
- О чем?
- Об этом. – Калугин продемонстрировал наручники на руках.
- Ах, об этом! Тебе честно сказать или как лучше?
- Скажи, как считаешь нужным.
- Я бы должен был тебя попросить об этом забыть, но если честно, я хоть и помню не все, но было здорово.
- Можешь смеяться – симметрично! Кстати, откуда у нас этот весь антураж взялся?
- Фуражку и наручники я в клубе прихватил, а плетку мы в секс-шопе купили, ты не помнишь что ли, у меня даже чек где-то был.
- А зачем?
- Ты же сказал, что если делать фотки с садо-мазо антуражем, то без плетки никак.
- А причем здесь фотки? Ты хочешь сказать мы еще и фоткались?
- Да, ты когда в такси увидел, что на мне фуражка и наручники в кармане, сказал, что это пригодится для фотосессии.
- Ничего себе – в упор не помню.
- Тебе фуражка, между прочим, больше идет))))
- Ой, кто бы говорил! Елочки зеленые, рук вообще не чувствую.
- Давай, я помассирую – быстрее отойдут. – Валик взялся разминать затекшие руки Андрея. За этим занятием он заметил след укуса на плече Андрея.
- Ничего себе!
-Валик, что случилось?
- Да вот, следы укусов у тебя. Вот это ночка – неужели это я так?
- Я вообще себя «не всего чувствую» - там затекло, тут ноет и вообще весело.
- Уууу, Андрюш тебе сегодня на работе точно лучше не показываться, а лучше совсем из дома не выходить.
- Ты собрался меня снова к чему-нибудь привязать?
- Нет, просто у тебя вся шея в укусах и засосах. Вот смотри зеркало.
- Валик, да ты маньяк! Что и с Галей так же?
- Нет, со мной такого никогда не случалось.
- А что с наручниками будем делать? Ключ то ты не нашел. Или отгрызешь мне левую руку?
- У меня милиционер живет этажом ниже.
- Он к тебе больше никогда не придет, если ты его сейчас позовешь.
- Я могу только ключ попросить, иначе только пилить.
- Дай хоть фотоаппарат – полюбоваться.
- Я бы даже не рискнул его включать, но если очень интересно – бери.
Калугин начал листать фотки с конца и тут же покраснел. Через фоток 30 он узрел снимок с Валиком, держащим во рту ключ от наручников.
- Валентин, а ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, не жалуюсь.
- Кажется, я понял, где ключ. В ближайшее время он нам точно не доступен. Ты его проглотил.
- О боже! А это не опасно?
- Валик, дорогой, вот ты меня высвободи, и я с тобой в больницу съезжу.
- О, уже дорогой!!!
- Ну, Валик…
- Все! Понял, сейчас бегу за ключом или пилой.
Как назло посреди дня милиционера дома не оказалось (кто бы сомневался). Кривошеин побежал искать пилу у мужиков в гаражах, но они тоже не смогли помочь. И тут он наткнулся на злополучный секс-шоп, где они были ночью. Продавщица его узнала и загадочно посмотрела. А ведь и Валик выглядел мягко говоря помятым. Тут он купил стальные наручники (ключи у них стандартные). Все - Калугин был окончательно раскован. Теперь очередь была спасать Валика. Они поймали такси. Водитель периодически косился на странную «помятую» парочку.
В больнице Валик сильно нервничал, Андрей, как мог, его успокаивал. Ключ он действительно проглотил, но медики справились на отлично и Кривошеин был спасен.
- Фуууух, думал, там концы отдам.
- Все обошлось и это просто замечательно.
- Может тогда отметим избавление? Можно ко мне суши заказать.
- А у тебя ингредиенты для мохито есть?
- Нет, нету. Тогда сейчас заскочим в магазин, а потом вызовем суши. Я сделаю тебе настоящий кубинский мохито.
- Мммм, звучит очень соблазнительно.
- Я в хорошем смысле слова.
- Я тоже.
Они накупили всяких вкусностей и заказали суши на дом. Праздник желудка состоялся. Набравшись мохито, они открыли фотографии на компьютере. Сначала чуть не надорвали животы со смеху, потом схватились за фуражку и плетку. Легкая погоня по комнате - Андрей скрутил Валика и прижал к стене. Лица оказались в сантиметрах друг от друга, глаза в глаза, приятный аромат мохито…
Тем временем Марго не на шутку разволновалась, где же Калугин и Кривошеин. И не она одна. Галя тем более ума не могла приложить, что случилось. Маргарита позвонила Алисе, та сказала, что вестей от папы нет еще с прошлого дня, а сама она у бабушки. От раздумий о судьбе Андрея ее отвлекла беззвучно подошедшая Софья. Она приобняла Марго за талию и поцеловала в ушко.
- Сегодня снова у меня?
- Да, я буду в 8 часов. Есть какие-то особые пожелания?
- Только клубника и сливки!
- Звучит аппетитно.
- А главное как аппетитно выглядит…

Утро. На этот раз будильник сработал, но видимо последний раз в жизни. Кривошеин кинулся в него подушкой, тот с шумом упал на пол и заткнулся. Андрей открыл глаза и потянулся:
- Валик, ты что шумишь?
- Будильник оторвал меня от такого приятного сна.
- Ты не прав, должны же мы, наконец, выйти из спальни и пойти на работу.
- Должны. Правда, я бы из спальни вообще не выходил. Все было супер. Особенно мохито.
- Особенно…
- Какую легенду придумаем?
- Ты говорил у тебя милиционер знакомый, может он нам справку из вытрезвителя оформит?
- Андрюш, ты серьезно?
- Это правдоподобнее, чем легенда о том, что мы синхронно заболели.
- Но нас же лишат квартальной премии?
- Тогда расскажи Наумычу правду, вот порадуется старик. Про наручники не забудь.
- Кстати, следы от наручников у тебя до сих пор остались, так что он должен поверить.
Сладкая парочка опоздала минут на 20. Весь офис уставился на них – такой веяло загадочностью от мужчин. Справки из милиции оба отдали Люсе. Зимовский сразу подскочил к Кривошеину и стал расспрашивать, отчего тот спутался с Калугой. Валик был в своем репертуаре – проговорил, что-то несуразное про случайную встречу в баре.
Невероятно, но обычно проницательная Марго, в этот раз, честно поверила в легенду о вытрезвителе. А вот Наташа поняла, что тут какой-то подвох. Правда, кроме полного безразличия к себе – ничего не почувствовала.
Через несколько дней миссия Софьи в МЖ была закончена. Она улетела в Испанию с теплым чувством к Марго. Потихоньку Марго и Андрей вновь пошли на сближение, а Валик помирился с Галей.
Дальнейшие события развивались как в оригинале фильма.
220-е серии. Журнал ждет смена хозяина, в коллективе начались разброд и шатание. Гальяно присылает Софью Радулову.
- Марго, здравствуй!
- Не может быть, Софья!
- У вас опять проблемы и снова я здесь. Я так по тебе соскучилась.
- Я по тебе тоже очень скучала.
- Может, вечерком смотаемся куда-нибудь? Я смотрю, у вас пара новых интересных клубов открылась.
- Да, с удовольствием.
Марго и Софья провели прекрасный вечер и ночь. МГоша сгорал от ревности.
Настал день затмения. Марго и Софья опять собирались провести вечер вместе. Маргарите в ее компании было так хорошо, что дату затмения она просто позабыла. Но МГоша завалил статью, и Марго решила посвятить вечер переделке статьи.
Утро. Марго подходит к зеркалу и видит, что она превратилась в Гошу. Шок, ужас, недоумение. Проходит несколько минут и Гоша понимает, кто готов принять его любым. Он шикарно одевается и едет в гостиницу к Софье.
- Привет, это я, превращение состоялось!
- Марго?
- Я тебя люблю…