Штурмовиков Ил-2 в то время в линейных частях было ещё мало, опыта их боевого применения у строевых пилотов практически не было, и для штурмовки наземных целей активно применяли истребители И-153. За первую неделю Речкалов 30 раз вылетал на штурмовку, провёл десять воздушных боёв, но свой личный счёт сбитых вражеских самолётов пока не открыл. Вскоре, вылетев на штурмовку, он встретил того «мессера» с жёлтым носом, который едва его не сбил. Лётчики люфтваффе были уверены в превосходстве своих самолётов над советскими и по скорости, и по вооружению. Отчасти, в первый год войны так оно и было. Но биплан, уступая моноплану в дистанционной скорости и скороподъёмности, превосходил его в манёвренности, и наши лётчики прекрасно об этом знали. Речкалов, развернувшись, практически на месте, зашёл немцу в хвост, и «на глазок» выпустил реактивный снаряд РС-82, который был подвешен под крылом для работы по наземным целям – никаких приборов для прицеливания не было, тем более, по воздушным целям. Глазомер его не подвел: ведомый «мессер» в воздухе превратился в груду горящих обломков. Через три дня Речкалов сбил ещё два вражеских самолёта. Оказывается, это можно было делать, и не различая цветов – в военном небе не до палитры.

Однако, «плохой» номер «чайки», всё-таки, дал о себе знать: как-то в полёте заглох мотор. До своих Речкалов дотянул, но на грунтовом кочковатом аэродроме самолёт скапотировал, и пропахал носом землю. Свободных «чаек», к которой лётчик уже привык, в полку не было, и его пересадили на И-16 – моноплан в управлении строгий, ошибок не прощающий. Речкалов быстро освоил новую для себя машину, и вскоре сбил пикирующий бомбардировщик Junkers Ju 87 Stuka, прозванный за обтекатели неубирающихся шасси «лаптёжником», или «певуном» за характерный вой.

Ранение

27 июля 1941-го Речкалов сопровождал «чайки», летевшие на штурмовку, и вражеский зенитный снаряд попал ему в правую ступню, но боли сначала лётчик не ощутил. Он направил машину вплотную к земле, но вражеские истребители его заметили. Он сумел уйти, садился «на автопилоте», и потом не мог вспомнить, как 47 раз крутануть ручку, при помощи которой у «ишачка» выпускались шасси.

Ранение было очень серьёзным – в госпитале Речкалов провалялся 8 месяцев, перенёс три операции, потерял пальцы на правой ноге, и фантомные боли ещё долго преследовали его. Вопрос стоял об увольнении из армии, но, едва начав ходить самостоятельно, Речкалов направил рапорт о возвращении в полк на лётную работу. Про лётчика Маресьева, летавшего без двух ступней, тогда никто не знал, и не представлял, что с такими увечьями можно воевать на истребителе, и ему отказали, но Речкалов продолжал писать.

На «гражданку» Речкалова не списали, а направили обучать курсантов на биплане У-2 конструкции Поликарпова. Боевой лётчик воспринял это как оскорбление, и сделал всё, чтобы вернуться в действующую армию. Командование с пониманием отнеслось к его желанию воевать, да и опыт боевой у него уже был, пусть и воевал он какой-то месяц, но на войне день идет за три. Однако, медики были непреклонны, и самое большое, чего добился Речкалов, это откомандирования в запасной авиаполк, но тут зашевелился осколок, который хирурги не сумели вынуть из ноги. После очередной операции ему дали отпуск в Свердловск.

Едва обняв жену и сына, эвакуировавшихся из Молдавии, Речкалов снова писал рапорта, и лично относил их в штаб военного округа. Штабные, едва завидев хромого лётчика, хватались за голову, и писали отказы, а когда он окончательно надоел, выписали ему направление в учебный истребительный полк – пусть теперь у других голова болит, как от этого назойливого парня избавиться. Но лётчиков не хватало, Речкалова допустили к переподготовке, а потом и к полётам, благо, нога уже не так часто давала о себе знать.

Возвращение

Речкалов довольно быстро освоил истребитель Як-1 конструкции Александра Яковлева, и в марте 1942-го сбежал в свой полк, который уже именовался 16-м гвардейским. В апреле, отсидев трое суток на «губе» за побег, Речкалов был зачислен в эскадрилью гвардии капитана Александра Покрышкина, и заново начал боевой счёт, поскольку бумаги, подтверждавшие 3 сбитых в первые дни вражеских самолёта, сгорели. (Справедливости ради замечу, что Речкалов и Покрышкин с первого дня войны служили в одном полку, и с большой долей уверенности можно утверждать, что, если сгорели документы Речкалова, то и документы Покрышкина сгорели тоже).

К весне 1943 года лётчики полка накопили немалый боевой опыт, придумали новые тактические приёмы. Они, например, вылетали не большой группой, а парами на разной высоте, тем самым, контролируя всю высоту от самого верхнего, до самого нижнего самолёта. Речкалов учился очень быстро, схватывая всё, простите за невольный каламбур, буквально налету. На Як-1 он почти 200 раз вылетал на боевое задание, провёл 20 боёв, сбил 6 вражеских самолётов: 2 – лично, и 4 – в группе.

«Аэрокобра»

В 1942 году в СССР из США по ленд-лизу стали поступать монопланы Bell P-39 Airacobra. Американским лётчикам машина не понравилась из-за сложностей в пилотировании, но те, кто умел управлять И-16, мог летать и на табуретке, и «кобру» в Красной Армии очень уважали. У «аэрокобры» двигатель жидкостного охлаждения Allison V-1710-35 стоял позади кабины пилота, что улучшало манёвренность и динамику, а также позволяло стойку шасси разместить спереди, и установить в тот отсек, где обычно находится двигатель, 20- и даже 37 мм пушку и четыре 12,7 мм крупнокалиберных пулемётов Browning M-2, стрелявших через воздушный винт. Такая компоновка обеспечивала высокую кучность и точность залпа, и оставляла врагу мало шансов на спасение. Скорость самолёта на высоте достигала 600 км/час. Приборы у «кобры» были лучше отечественных, но самое главное, во всех самолётах были рации, обеспечивавшие устойчивую связь, как с землёй, так и со своими самолётами в воздухе. Вторично Речкалов искушать судьбу не стал, и вместо бортового номера на хвосте самолёт он написал свои инициалы – РГА.

Над Кубанью

Весной 1943 года войскам Южного и Северо-Кавказского фронтов была поставлена задача разгромить группу армий А, не позволив ей отступить с Кавказа. Немцы на подступах к Тамани построили «Голубую линию» – мощный оборонительный рубеж. Над этой «голубой линией» разгорелись ожесточённые бои за господство в воздухе. В тот момент на других фронтах была оперативная пауза, а на этом фронте решалось многое, и германское командование перебросило туда лучшие свои воздушные части, на вооружении которых стояли новейшие истребители Ме Bf 109G-6 и Focke-Wulf Fw.190 «Würger».

К началу воздушного сражения за Кубань в составе Северо-Кавказского фронта было две воздушные армии – 4-я и 5-я, и, кроме того, примерно 500 боевых самолётов авиации Черноморского флота, которая находилась в оперативном подчинении командования фронта. С обеих сторон было более 2 тыс. самолётов, ежедневно проходило до 50 воздушных боёв. При концентрации такого количества самолётов на не большом участке фронта для победы в борьбе за господство в воздухе одной личной храбрости было мало, ведь и противник был не робкого десятка. Нужна была новая тактика и слаженность общих действий.

Как ни странно, новая тактика родилась не в штабах, а в эскадрильях: Покрышкин, обобщив свой опыт воздушных боёв, сформулировал принцип «этажерки»: пары истребителей идут на разных высотах, имея преимущество над противником в высоте, выигрывают время, огонь ведут с предельно малых дистанций. Уйдя от атаки одной пары, противник неизбежно попадал под огонь другой. Покрышкин придумал и один из самых знаменитых тактических приёмов – «Соколиный удар»: противника атаковали с пикирования с последующей «горкой» – резким набором высоты. Среди тех, кто первым эффективно применил этот приём в бою, был Речкалов. Именно тогда в ходе войны советская авиация, наконец-то, впервые завоевала стратегическое господство в воздухе, и никогда больше его не отдала. Оперативная инициатива перешла к советским лётчикам.

Активная тактика боя – высота, скорость, манёвр, огонь позволила добиться выдающихся результатов. В ходе сражения над Кубанью заместитель командира 1 эскадрильи 16 ГИАП гвардий старший лейтенант Речкалов лично сбил 19 вражеских самолётов, причём, 3 «мессера» в одном бою 4 мая 1943 года, а 24 мая он получил Героя.

Свободная охота

После завоевания прочного господства в воздухе необходимость прикрытия наземных сил, бомбардировщиков и самолётов поля была уже не столь острой. Чтобы лётчики 16 ГИАП не сидели без дела и не теряли квалификацию, им позволили вылетать на «свободную охоту», в которой они добились впечатляющих результатов. 1 октября 1943 года шестёрка «аэрокобр», которой командовал гвардии капитан Речкалов, вылетела на прикрытие фронта над районом Показной, Червоный, Ровное. В воздухе они встретили 50 «лаптёжников» под прикрытием шести «мессеров». Несмотря на подавляющее превосходство врага, Речкалов пошёл в атаку. Первым был сбит головной Junkers, после разворота – второй. Всего в этом бою группа Речкалова сбила шесть вражеских самолётов, вынудила оставшиеся Junkers сбросить бомбы где попало, и без потерь вернулась на свой аэродром.

29 декабря 1943 года Речкалов со своим ведомым вылетел в район Одессы на «свободную охоту», в ходе которой пара уничтожила 5 самолётов противника, автобус, три грузовика, подбила и вывела из строя 3 паровоза, сожгла две цистерны с горючим. 1 сентября 1944 года Речкалову, сбившему 48 вражеских самолётов лично, и 6 – в группе, в Кремле вручили вторую Звезду Героя, а его командиру полковнику Покрышкину – третью.