Привет, друзья!

Сегодня я хочу рассказать об очередных героях блокады - донорах. Как только началась война, в стране собирали кровь для лечения раненых бойцов.

Собирали ее и в Ленинграде, тем более, что в самом городе в госпиталях находилось очень много раненых бойцов с фронта, которым жизненно необходима была донорская кровь.

Госархив, конечно, поражает. Тем, у кого оплачен доступ, на мой взгляд, могли бы предоставлять фото и без своих логотипов. Ну да ладно. Для своей статьи я буду использовать все же их.

В блокаду в Ленинграде кровь сдавали в Ленинградском институте переливания крови (далее ЛИПК), сотрудники которого не эвакуировались.

И для того, чтобы сдать кровь, до института необходимо было как-то добраться, ведь с начала декабря 1941 года в городе не работал общественный транспорт. Никакой.

Давайте немного в цифрах:

На протяжении всей блокады институт принимал кровь ежедневно (за исключением 15 сентября 1941 г. из-за зверского авианалета. В этот день кровь сдали сами сотрудники). За годы войны институт сдаст более полумиллиона доз крови (около 144.000 литров). Если взять среднее значение, то это порядка 100 литров в сутки получал институт от жителей Ленинграда.

И это, друзья, в блокадном Ленинграде. Причем, больше всего крови сдали именно в 1942 г.👍

Здесь необходимо сделать отступление и напомнить, что в блокаду в Ленинграде так же сохранялась товарно-денежная система отношений.

Все покупалось, продавалось, рабочие получали зарплаты (с которых удерживались налоги), были даже штрафы и некоторые коммунальные платежи.

И, конечно же, очень тяжело в блокаду приходилось иждивенцам и тем, кто потерял работу (например, из-за остановившегося завода).

Донорство для них стало настоящим спасением, т.к. за сдачу крови были определенные поощрения:

• Карточка донора, дающая возможность приобрести дополнительное кол-во продуктов сверх нормы.
• Денежная компенсация (в 1943 г. она составляла 50 коп. за 1 мл.). Сдавали от 120 до 200 мл. в разное время.

В Ленинграде даже было выражение "работаю донором". Давайте обратимся к дневникам Ленинградцев:

Александр Морозов от 30 ноября 1941 г.:

Мама дала кровь. В донорском пункте теперь такой порядок: тот, кто давал кровь, до этого порядка тому надо пройти осмотр, дать кровь один раз (берут больше «нулёвку»), и этот человек получит деньги, обед (перед взятием крови), а самое главное ему дадут рабочую карточку. Тот же, который дает первый раз за время войны, тому надо дать три раза кровь. Впоследствии можно каждый месяц приезжать и сдавать кровь и каждый месяц донор будет получать рабочую карточку. Если же он в течение двух-трех месяцев будет приезжать на пункт и кровь у него брать будет нельзя, то карточку ему все равно дадут. Кроме всего этого там можно достать так называемый «скользящий пропуск», который даёт право обедать во всех столовых.

⠀

Крови сдавали очень много. Брать ее было сложно, по воспоминаниям медсестер частой была ситуация, когда после укола кровь просто не набирается (ввиду слабого организма). Делается укол за уколом, плачет сестра, донор, а кровь не идет.☹️

При этом нельзя было просто так прийти и сдать кровь. Каждый раз необходимо было пройти исследования.

Однако, кровь брали не у каждого. Например, категорически запрещено было сдавать кровь беременным:

Ангелина Крупнова - Шамова от 12 января 1942 г.

А как разделась, врач — молодой мужчина — ткнул рукой в грудь: «Что это?» А я ответила: «Буду в четвертый раз матерью». Он схватился за голову и выбежал. Вошли сразу три врача — оказывается, беременным нельзя сдавать кровь — карточку донора зачеркнули. Меня не покормили, выгнали, а я должна была получить справку на февраль 1942 года, на рабочую карточку и паек (2 батона, 900 гр. мяса, 2 кг крупы), если бы у меня взяли кровь…

...Шла обратно медленно-медленно, а дома ждали трое детей: Милетта, Кронид и Костя. А мужа взяли в саперы… Получу за февраль иждивенческую карточку, а это — 120 гр. хлеба в день. Смерть…

...Пришла домой повеселевшая, а дети рады, что пришла. Но видят, что пустая, и ни слова, молчат, что голодные. А дома лежит кусочек хлеба. На три раза. Взрослому, то есть мне — 250 гр., и три детских кусочка — по 125 гр. Никто не взял…

 

К несчастью, у Ангелины двое детей блокаду не пережили. При этом в самом институте был очень и очень строгий учет крови. Каждого грамма, о чем свидетельствует запись Ксении Ползиковой, на глазах которой в институте разыгрывалась настоящая трагедия:

 

В кабинет гинеколога врывается женщина-скелет, бросается на стул и истеричным голосом говорит, называя врача по имени и отчеству: «Вы моя последняя надежда, я ведь умираю, муж уже умер, а я должна сохранить себя для ребенка, как врач я понимаю: мое единственное спасение в том, чтобы мне влили крови». Он идет к зав. Донорским отделом. В кабинете №1 я слышу их разговор: это немыслимо, вся кровь на учете. Как он ей это скажет, не знаю. Я бы дала дополнительно, но кому? Бойцу, лично близкому и тому, чья жизнь представляет действительную ценность. Вот какое жестокое время!

 

В этих страшных условиях в городе действительно всегда в приоритете был тот, кто несет пользу фронту и городу. В условиях острейшей нехватки продовольствия приходилось и властям, и жителям Ленинграда всегда приходилось делать страшный выбор, немыслимый в мирное время - чья жизнь ценнее при прочих равных.

Это касалось и еды, и стационаров для восстановления сил у рабочих, и специальных распределителей, где особо ценные люди могли получить дополнительное питание сверх нормы, и так далее.

Итак, за годы войны институт предоставил стране порядка 144.000 литров крови.

Можно предположить, что такие высокие показатели были из-за денежной компенсации, но нет.⠀

От денежной компенсации многие (не все, конечно, но многие) Ленинградцы отказывались. И не удивительно, учитывая с какими настроениями шли они сдавать кровь:

Наталия Энман 4 августа 1942 г.:

Скоро иду сдавать кровь. Это — торжественный для меня день. Всегда его ощущаю, как выполнение своего долга. Рада, что чуть, чуть начинаю поправляться. Не такой уж скелет, как зимой. Даже стыдно было перед врачами, как шла на осмотр. Вот скоро год, как я донор.

 

Таким образом к концу 1942 г. на счету у ЛИПКа накопилось более 500.000 невыплаченных донорам рублей.

Была отправлена телеграмма в Москву с предложением построить на эти деньги самолет для фронта и назвать «Ленинградский донор».

Его, кстати, построили. Документально пока эту тему не успел изучить, но то, что самолет был и строился в том числе на неизрасходованные средства института - факт.

Ну и напоследок о том, для чего делались эти фотографии:

Ангелина Крупнова - Шамова от 7 мая 1942 г.:

Едем в Ленинград. Кроню должны положить в больницу, а я сдаю кровь — надо детей подкормить… Сижу с сыновьями в Институте переливания крови — там, где доноров кормят обедом. Хлебаем суп, а нас военный корреспондент снимает и, улыбаясь, говорит: «Пусть фронтовики посмотрят, как вы здесь, в Ленинграде…»

Ведь у каждой женщины на фронте был либо сын, либо муж, либо брат, либо отец. Пропаганда играла огромную роль, очень важно было продемонстрировать бойцам, как их поддерживают женщины в городе, который солдаты защищают и пытаются освободить от блокады.

https://dzen.ru/a/YqGI0dLRM1s9-UwN