- Собери мне самых глазастых мастериц, я вам новую работу хочу попробовать дать, - сказала барыня управляющему. Когда все собрались, она принесла свою кашмирскую шаль, положила ее на стол и приказала:

- Разрезайте и аккуратно распускайте. Смотрите, как соткано и думайте, как вам сделать так же.

- Да вы что, барыня! Эта ж шаль стоит как наше село. Это ведь ваше приданое, как я помню, - сказала одна из мастериц, самая опытная и бывалая.

- Сказала, распускай, значит распускай. Знаешь ведь, что муж мой в Пензе в карты играет да в трактире сидит. Опять проигрался, село придется в заклад отдавать. Не научитесь ткать такие шали, придется вас продавать, а там, какой хозяин у вас будет. Хотите – продам все село. Не хотите – распускайте и начинайте ткать шали, чтобы такие же по тонкости и с красивым узором. Шерсть хорошую найду и куплю, инструментом обеспечу. Другого выхода я не вижу. Да разрезайте вы ее, не томите. Смотрите лучше, как эти басурмане смогли так соткать ее, что у нее, что одна сторона, что другая - одним рисунком, без изнанки.

Примерно как-то так началась в России история дорогих мерлинских и колокольцевских шалей. Да и шали, которые делали на мануфактуре воронежской помещицы Вера Андреевны Елисеевой, тоже появились таким же образом. Она тоже дала своим крепостным мастерицам разрезать и распустить свою шаль, стоившую несколько тысяч рублей, чтобы они посмотрели ее и разобрались, как соткать точно такую же…

Не так давно, в октябре, в Историческом музее, всего на один день достали из запасников и показали одну из хранящихся в ГИМе мерлинских шалей. Как раз одну из тех, которые соткали крепостные мастерицы Надежды Мерлиной, после того, как она приказала распустить шаль из своего приданого, чтобы разобраться и понять, как их ткут в далеком Кашмире. И начать делать точно такие же у себя, в поместье, находившемся в тогдашней Нижегородской губернии.

Почему ее доставали всего на один день?

Потому что соткана эта шаль в первой половине XIX века. И это реально тонкая работа, так как ткали мерлинские шали из очень тонкой пряжи. Заявляется, что из 13-20 граммов козьего пуха умудрялись вытягивать нить длиной 4,5 километра. Не спорю, наверное, так и есть на самом деле. Просто видел, как вручную прядут нити из пуха оренбургских коз, те, которые потом пойдут на платки или шарфы. Очень сложно получить совсем тонкую нить.

Мерлина у себя дело поставила глобально – и крепостные работали до полного идеала. И денег на инструмент она не жалела. Говорят, что пух, перед тем, как отдать пряхам расчесывали, готовя к прядению специальными гребнями из слоновой кости – потому что с ними результат лучший. Так что может и на самом деле нити были настолько тонкие. Пропускали же шали, изготовленные, на фабрике ее брата Григория Колокольцева через кольцо. А работу на мануфактуре в имении брата, скорее всего, ставила именно она – Надежда Аполлоновна Мерлина.

Они вообще братья и сестры Колокольцевы очень дружили. Может быть, потому что маменька у них отчудила в свое время – сбежала с полковником Исленьевым из дома. Я вам рассказывал про эту историю:

Возможно, что по этой причине и выдали Надежду Колокольцеву за пьяницу и бездарного мелкого чиновника Евграфа Мерлина. Впрочем, в результате появились те самые шали, которые покупали аж за 10 тысяч рублей. А Коленкур, как говорят, предлагал в 1811 году, как раз когда шали Мерлиной стали известны в высшем свете, все 25 тысяч. Но Надежда Мерлина отказалась продавать шаль Наполеону. Принято говорить, что из патриотизма, потому что нечего врагам Отечества ходить в русских шалях.

Но как-то больше видится другой расклад. Дело в том, что производство таких шалей было штучной работой. В год делали около полутора десятков шалей. Потому они и стоили таких огромных денег. И понятное дело, все заказы были расписаны вперед. И продажа шаль свалившемуся как снег на голову французскому посланнику означала, что кому-то из заказчиков, с которым уже сговорено, придется отказать. Это, конечно, можно. Но репутация испортится. А Мерлина на тот момент только стала широко известна. Так что патриотичный вариант истории отказа Коленкуру (если он был на самом деле), конечно, интересный. Но вариант с тем, что просто шалей на продажу не было – более реалистичный.

А можно узнать, кто ткал эти шали и как определить мерлинская шаль перед вами или нет.

В 1938 году знаменитая Надежда Ламанова, шившая платья еще для бала 1903 года, а потом одевавшая советских звезд и начальство, продала ГИМу шарф, изготовленный на мануфактуре Мерлиной (со временем мода на огромные шали изменилась на более узкие шарфы).

И на этом шарфе в уголке оказалось хорошо заметное вышитое клеймо «НМ» и герб. Изучив его, специалисты музея атрибутировали и другие шали. Так в принципе появился термин «мерлинская шаль» - то есть шаль, изготовленная на мануфактуре Мерлиной.

Само собой, хоть на шалях и стоял знак «Надежда Мерлина», ткала их не она, а ее крепостные девушки. Говорят, что глазастых и ловких девочек в имении Мерлиной освобождали от домашней работы и тем более от полевых трудов, чтобы пальцы сохраняли ловкость.

Лет до 25-30 они ткали шали. В день примерно сантиметров по пять, чересчур уж тонкая нить и тонкая, кропотливая работа. Есть мнение, что работа была на износ – зрение садилось. Так или нет, ответить не готов, на ткацком станке сам работать не пробовал, хоть еще и видел живой и бабушки (не для шалей, конечно, для половиков :))

Так вот лет в 25-27 Мерлина отпускала своих ткачих на свободу. Если зрение нормальное – давала хорошее приданое, чтобы девушка вышла замуж. Село зрение и стала плохо видеть – селила в богадельне, которую специально открыла для этого.

Мы не знаем имен этих крепостных мастериц, которые в реальности создали всю эту невозможную красоту. Они, к сожалению, скрыты за клеймом «Н.М.» своей хозяйки. Такова се ля ви. Вы же, когда в музее смотрите «Яйца Фаберже» тоже обычно не предполагаете, что на самом деле Фаберже – только хозяин фирмы, а сделал всю эту красоту по большей части Михаил Перхин.

А что случилось с мануфактурой Надежды Мерлиной дальше?

Да ничего.

Как это часто бывает, детям все это было не нужно. Зачем искать новое оборудование, закупать качественную шерсть, возиться с подбором мастериц, когда можно просто тратить заработанные мамой деньги?! В мае 1843 года Надежда Аполлоновна отправилась на небеса и упокоилась в Москве. У нее осталась одна дочь Надежда Евграфовна, в замужестве Панютина. И ей, и ее детям было не до всех этих шалей и прочего. Мануфактура в итоге ушли другим хозяевам, а Панютины просто жили в свое удовольствие. Имение они тоже со временем потеряли.

Так и закончилась история именно мерлинских шалей.

Впрочем, в тогдашней России набирали обороты другие производства и шалей, и платков, и много еще чего. Но это уже в основном история купеческих семей, создававших во второй половине XIX века огромные фабрики. И это уже совсем другие истории.

https://dzen.ru/a/Y3u4SxMF_TM_7dyd