Вечером 15 апреля в главном христианском храме Франции готовились к мессе Страстного понедельника. Без десяти семь сработала противопожарная сигнализация, прервавшая подготовку к вечерне. Прихожане, которых попросили временно покинуть пределы собора, и немногочисленные парижане на улицах восточной части острова Сите ещё не знали, что на их глазах начался самый разрушительный пожар в современной истории собора Парижской Богоматери.

Пикирующий шпиль
Храм вспыхнул внезапно, а очаги возгорания, которых было несколько, находились в труднодоступных местах, поэтому пожарная служба Парижа не могла справиться с пламенем более 14 часов. В первое время сотрудники собора пытались самостоятельно найти источник возгорания и потеряли драгоценные полчаса, которые, как полагают сейчас, могли бы помочь остановить пожар в самом начале. Приехавшие по вызову пожарные стали свидетелями стремительного распространения пламени по всей крыше. Она была построена ещё в XII веке из дуба и покрыта свинцовыми листами. В центре этого своеобразного костра из потемневшей от времени древесины оказался почти тысячетонный шпиль, также наполовину состоявший из дерева, покрытого свинцовыми пластинами.
Правительственная комиссия Франции полагает, что возгорание возникло в мансарде у основания шпиля и стало следствием короткого замыкания во временной проводке, проложенной на строительных лесах. Как это стало возможным, ещё предстоит выяснить. Но одно можно сказать уже сейчас: собор Парижской Богоматери вновь легко отделался. Интерьеры и хранившиеся там реликвии спас каменный свод, не пустивший пламя внутрь. Благодарить за спасение собора надо его создателей. Но что за силы век от века пытаются свести счёты с великолепным храмом, история которого уходит своими корнями в языческую древность римской Лютеции, на месте которой много позже выросла современная столица Франции?

Архитектор Виолле-ле-Дюк первым  стал использовать методы  археологии

Строить и перестраивать

Первый камень в фундамент будущего главного храма Парижа был заложен лично папой Александром III, оказавшимся в Париже в марте — апреле 1163 года, в период наиболее напряжённого противостояния с императором Фридрихом Барбароссой. Чтобы заручиться поддержкой влиятельного епископа Парижа Мориса де Сюлли в своей борьбе против антипапы Виктора IV, папа Александр дал разрешение на полное уничтожение стоявшего на месте будущего строительства романского собора, почитаемого парижанами со времён его постройки в 857 году. Жители Парижа, возмущённые самоуправством своего епископа, подняли бунт и осадили остров Сите, требуя оставить их приходскую церковь в покое. Но властный епископ Сюлли, мечтавший постройкой нового собора укрепить статус первого советника французских королей, не стал слушать протестующих, а просто двинул против них войска. Так на камни будущего собора пролилась первая кровь, а старая романская церковь была разобрана до фундамента в рекордные сроки.
 

Согласно летописям, в те дни прозвучало первое проклятие в адрес нового собора, произнесённое каноником снесённой церкви. «Будете строить и перестраивать, но никогда не сможете остановиться», — сказал священник.

Дитя множества отцов

Построенное в общих чертах ещё в правление Мориса де Сюлли здание, как и гласило пророчество, постоянно перестраивалось. Два крупнейших архитектора своего времени — Жан де Шелль и Пьер де Монтрёй сменили друг друга на посту главного зодчего храма ещё в XIII веке, но и они не довели строительства до конца. Свидетельством смены архитекторов служит внешний облик собора: детали отделки, странноватый внешний вид как будто слепленного из разных стилей и разных эпох сооружения говорит сам за себя. Даже знаменитые башни возле главного, западного входа в храм отличаются внешним обликом — высотой и толщиной стен. Шпили, которые когда-то мечтал водрузить на их крышу законодатель моды на «стрельчатую готику» Пьер де Монтрёй, так никогда и не были созданы, а колокола, прославленные в романе Виктора Гюго, обрели полный набор только в XX веке. Спустя почти двести лет после начала строительства, к 1345 году, собор более или менее приобрёл знакомый нам вид, и тут же начал разрушаться, превратившись к XVII веку в сооружение, грозящее вот-вот рухнуть. Но к концу столетия собору невероятно повезло.

Посвящение Богородице

14 мая 1643 года на престол Франции взошёл король, прозванный при рождении Луи Дьёдонне (Луи Богоданный). В благодарность за наследника его отец, Людовик XIII, посвятил Францию Пресвятой Богородице. Следствием этого посвящения стало возведение по всему государству новых соборов во имя Девы Марии, а также ремонт уже существующих церквей. Первую строку в этом перечне занимал собор Богоматери Парижской, давно требовавший серьёзного внимания.
Но очередь до Нотр-Дама дошла только в 1708 году, когда престарелый «король-солнце» решил, наконец, выполнить обет отца. Однако казна была опустошена войнами, и королевский архитектор Робер де Кот, которому была поручена реставрация, долгое время не получал денег. Это продолжалось до 1712 года, ставшего роковым для династии Бурбонов. В тот год за два месяца страна лишилась сразу двух наследников престола — Людовик, герцог Бургундский, скончался в феврале, последовав за своим отцом, Великим Дофином, умершим годом ранее, а затем в марте умер и новый дофин — старший сын герцога Бургундского. «Король-солнце» начал подозревать, что семейное проклятие повторилось, и решил во что бы то ни стало вернуть покровительство Святой Девы.
Роберу де Коту был открыт кредит, а собор должен был обзавестись новым алтарём и богатым скульптурным декором. Во время работ в мае 1711 года из фундамента под главным престолом были извлечены фрагменты так называемого Столпа корабельщиков, колонны, относящейся к IV веку — временам, когда на этом месте стоял языческий храм Юпитера. Этой находке суждено было сыграть в истории собора зловещую роль…

Гаргульи Нотр-Дама

Храм Разума

После революции 1789 года Конвент, полный решимости освободить народ Франции и всё прогрессивное человечество от тлетворного влияния религии, рьяно принялся уничтожать приметы ветхого строя. Главный удар был обращён на религиозные символы Франции, в списке которых Нотр-Дам занимал лидирующее место. Конвент постановил срезать древний шпиль собора. В том случае, если парижане всё-таки не хотят, как гласил декрет Робеспьера, чтобы эта «твердыня мракобесия была снесена», они должны выплатить Конвенту выкуп, который пойдёт «на нужды всех революций, какие ещё произойдут с нашей помощью в других странах». Горожане с трудом наскребли нужную сумму и выкупили церковь у революционной власти.
Куда пошли эти средства неизвестно, но Робеспьер всё-таки обманул прихожан и в июле 1793 года открыл на месте собора Храм Разума, лично распорядившись обезглавить всех бронзовых королей, венчавших его кровлю. Вакханалии, происходившие в храме под видом чествования «Сил природы» и «Всемирного разума», парадоксальным образом сосредоточивались вокруг извлечённого из земли «Столпа Юпитера». Так языческое прошлое вернулось в стены храма вместе с проклятием более поздних времён.

Вторая жизнь

Реставрация общественного строя коснулась и Нотр-Дама. Собор, возвращённый двумя годами ранее «в вечное пользование церкви», 2 декабря 1804 года стал местом проведения коронации нового императора. При этом состояние самого собора было столь плачевным после всех событий революции, что власти города всерьёз рассматривали вопрос о его сносе.
 

Спас Нотр-Дам Виктор Гюго, в 1831 году опубликовавший свой роман «Собор Парижской Богоматери». Как сказал Автор: «Одна из главных целей моих — вдохновить нацию любовью к нашей архитектуре». Виктору Гюго это удалось. Был объявлен сбор пожертвований на ремонт храма, средства выделило и правительство, в результате чего в жизни собора опять началась непрерывная череда реконструкций под руководством самого энергичного архитектора той эпохи, Эжена Виолле-ле-Дюка. Но злой рок вновь заявил о себе, когда стало понятно, что Виолле-ле-Дюк намерен не просто реставрировать, а заново перестроить старый собор.

Фантазёр с долотом

Виолле-ле-Дюк первым стал широко использовать в своей работе методы археологии, сверяя по ней точность обмеров и внешнего вида архитектурных деталей. Но при этом он искренне верил, что его целью является не восстановление знакомого всем облика старинных зданий, а приведение их в соответствие с неким идеальным «завершённым состоянием, какого оно могло и не иметь никогда до настоящего времени». Иными словами, Виолле-ле-Дюк не брезговал новоделом, что вызывало бурю протестов со стороны более умеренных коллег. Тем не менее парижский фантазёр добился своих целей. Он восстановил «в первозданном виде» (по его мнению) разрушенный Конвентом шпиль, расширил хоры, провёл капитальную реконструкцию здания, вновь воздвиг уничтоженные в годы революции статуи. А ещё, повинуясь порыву вдохновения, посадил на верхние площадки башен ныне знаменитых на весь мир химер. Именно богатому воображению этого зодчего собор обязан своим обликом. Таким, каков он был, покуда прошлое вновь к нему не вернулось в вихре огненной стихии.

Затянувшаяся рана

Принявший на себя заботы по восстановлению собора после пожара парижский архитектор Жан-Мишель Вильмотт заявил в последнем интервью, что стоимость работ может составить около миллиарда евро и продлиться они могут более пятнадцати лет. Большая часть необходимой суммы была собрана менее чем за неделю. Надежду на светлое будущее этого древнего храма вселяет то обстоятельство, что на сей раз реставраторы готовы отнестись бережно не только к нынешнему зданию, но и к истории «этого места, помнящего римский алтарь Юпитера, базилику Меровингов, соборы Капетингов и романскую церковь. А значит, древнее проклятие, наконец, может уйти в прошлое.

Автор Михаил  Кауфман

Источник: "Тайны ХХ века" №20, 2019 г.