Политическая карьера Иосифа Виссарионовича Джугашвили прошла три основных этапа. На первом он был просто одним из бойцов, на втором — боролся за роль ленинского преемника и формировал собственную "команду", на третьем — руководил и манипулировал соратниками. Менялся его статус, менялись правила кадровой игры, и даже менялось его собственное имя. На первом этапе для ближайших товарищей он был Кобой, на втором и третьем утвердился как Сталин. И здесь можно усмотреть символику. Коба — благородный разбойник из повести писателя Александра Казбеги "Отцеубийца". В псевдониме Сталин слышен звон твёрдого металла, из которого изготавливают оружие.

От разбойника до наркома

В революционное движение семинарист Иосиф Джугашвили пришёл, руководствуясь идейными и даже идеалистическими соображениями. Ни власти, ни карьеры вступление в ряды маргинальной партии ему не сулило.
С Лениным он впервые встретился в декабре 1905 года на I конференции РСДРП в Таммерфорсе (Финляндия) и с тех пор двигался по ленинскому фарватеру.
Лично общались они мало, поскольку Ленин жил в эмиграции, а его последователь почти не вылезал из подполья и ссылок. Зато, когда в апреле 1917 года Ленин вернулся на родину, именно Коба стал его гидом по революционному Петрограду, передав налаженное хозяйство — столичную парторганизацию, газету "Правда" и партийный штаб в реквизированном особняке Кшесинской.
Политических позиций кавказец придерживался более умеренных, но, когда вождь ставил вопрос ребром, после некоторых возражений всё равно голосовал, как хотел Ленин. Когда в июле, после разгрома первого большевистского выступления, Ленин спрятался в шалаше в Разливе, а Троцкий добровольно сдался Временному правительству, на VI партийном съезде для отсутствующих вождей в президиуме оставили два пустых стула. А руководили съездом в качестве местоблюстителей Сталин и Свердлов. И резолюции провели, какие требовались.
Став в первом большевистском правительстве наркомом по делам национальностей, Сталин зафиксировался в высшей обойме. Формально ключевые вопросы рассматривались на заседании Центрального комитета партии, но, поскольку оперативно собрать ЦК было трудно, в 1919 году создали Политбюро. Коба неизменно входил в него вместе с Лениным и Троцким, а также вождями рангом пониже — Каменевым и Зиновьевым, первый из которых руководил Москвой, а второй — Петроградом.
Курсируя по фронтам, Коба называл себя "чернорабочим революции", с демонстративной добросовестностью исполняя веления ЦК партии. И одновременно готовил заделы. Будучи в 1919 году чрезвычайным комиссаром на юге России, Коба сблизился с Ворошиловым, Орджоникидзе, Кировым, Куйбышевым, Кагановичем, Микояном. В Кремле продвигал Калинина и Молотова.
Видя в Кобе серьёзный потенциал, Ленин полушутя предложил соратнику жениться на своей сестре Марии Ульяновой. Ученик был рад, что имел благовидный — предлог отказаться от брака со старой девой. К тому времени он уже был женат на 20-летней Надежде Аллилуевой.
Постепенно в партийных кругах прозвище Коба почти забылось. Он уверенно превращался в Сталина и подбирал собственную "команду".

Съездовские "многоходовки"

Подобно другим большевистским вождям, Сталин возглавлял несколько разных структур, но основное внимание уделял работе в высшем партийном ареопаге — Политбюро, а также в Оргбюро, ведавшем внутрипартийными вопросами и распределением кадров.
Именно через Оргбюро ему и удавалось управлять партийным аппаратом, расставляя на важные должности своих ставленников. Конечно, кадровые назначения решались коллегиально, но предварительный список кандидатур в любом случае проходил через Сталина. Так началась плавная ротация руководителей разного уровня, из которых и комплектовались партийные форумы.
Весной 1922 года прошёл XI съезд партии — последний съезд с участием Ленина. Сразу после его окончания, 3 апреля, состоялся Пленум новоизбранного ЦК, включавшего 27 полноправных членов и 19 кандидатов. Из своего состава они выбрали семерых членов и трёх кандидатов в члены Политбюро, Оргбюро в составе семи человек, а также секретариат из трёх человек.
Новация заключалась в том, что если раньше все секретари ЦК считались равными, то теперь один из них именовался главным или генеральным. И должность эту занял Сталин. Учитывая, что одновременно он являлся членом Политбюро и Оргбюро, ему удалось занять исключительное положение. Благо двумя другими секретарями стали его верные соратники Молотов и Куйбышев.
Как генсек Сталин определял повестку работы Политбюро, получая возможность какое-то дело положить под сукно, а какое-то напротив подать в выгодном ему духе. Правда, на XII и XIII съездах вместо Ленина и как бы в роли его преемника с отчётным докладом выступал Зиновьев.
Это была разумная осторожность, поскольку Сталин, Зиновьев и Каменев объединились против Троцкого. От руководства Красной армией "демона революции" они отстраняли поэтапно: сначала расширив за счёт своих сторонников состав Реввоенсовета, затем навязав Троцкому заместителей и — уже под занавес — заменив самого Троцкого на Фрунзе.
Фрунзе вскоре скончался после навязанной ему ненужной хирургической операции. О том, кто организовал его устранение — обиженный Троцкий или опасавшийся потенциального соперника Сталин, — историки спорят. Факт, что новым главой военного ведомства стал верный сталинец Ворошилов.
Укреплявшиеся позиции Сталина не поколебало даже оглашенное на XIII съезде ленинское завещание, в котором покойный вождь указывал, что генсек сосредоточил огромную власть и лучше бы его с этой должности подвинуть. Однако делегаты, большинство из которых были обязаны Сталину своей карьерой, уговорили его остаться.
Зиновьева и Каменева это впечатлило настолько, что они попытались ослабить Сталина с помощью Троцкого, а в качестве лозунга выдвинули идею форсированной индустриализации. Сталин тут же сблизился с двумя новичками в Политбюро — председателем Совнаркома Рыковым и редактором "Правды" Бухариным. Они имели репутацию правых и ратовали за продолжение НЭПа.
В преддверии XV съезда Сталин заручился не только поддержкой региональных партийцев, но и перетянул на свою сторону Москву, считавшуюся вотчиной Каменева. Для этого была разыграна многоходовая операция. Сначала Сталин предложил на должность руководителя московской парторганизации Кагановича. Зиновьев и Каменев тут же выдвинули альтернативу в лице ленинградца Угланова. Сталин с видимым недовольством встретил эту кандидатуру, хотя на самом деле через Молотова уже подверг Угланова предварительной обработке и вскоре перетянул на свою сторону. Кагановича же он предложил только для того, чтобы соперники легко согласились на любого другого персонажа.
В общем, на съезде за "оппозиционерами" стояла только ленинградская делегация, и битва была ими проиграна. Вскоре новым хозяином Смольного стал Киров.
Издержки победы заключались в усилении правых Рыкова и Бухарина, но Сталин быстро загнал их в угол, причём с помощью самых что ни на есть троцкистско-зиновьевских лозунгов: раскулачивание, сворачивание НЭПа, форсированная индустриализация и коллективизация.
В 1929 году Политбюро включало сплошь сторонников Сталина. Но взять власть — мало. Её надо удержать.

"Хозяин" и его "гвардия"

Как только ближайшие соратники вождя обретали слишком широкую популярность и демонстрировали склонность к самостоятельности, с ними что-нибудь случалось: у Куйбышева прихватило сердце, Кирова убили, официально — оппозиционеры. Орджоникидзе то ли умер от инфаркта, то ли застрелился.
Каждый из этих случаев индивидуален и необязательно везде следует искать "руку Сталина", но факт: члены Политбюро ходили у генсека по струнке.
Смерть Кирова дала повод развернуть массовые репрессии, в ходе которых были ликвидированы все заподозренные в нелояльности партийцы, включая и бывших оппозиционеров. До этого репрессии последовательно прокатывались по разным слоям элиты, чтобы все понимали, кто в доме хозяин. Но тяжесть репрессий была разной.
"Академическое дело" (1929-1931) быстро научило историков правильному пониманию диалектического материализма. "Шахтинское дело" (1928) и "дело Промпартии" (1930) ударили по хозяйственникам и инженерам, но они мало для кого завершились фатально. Инженеров при Сталине истребляли редко, обычно загоняя их в шарашки.
А вот с героями революции Сталин не церемонился, зная, что разрушать они умеют лучше, чем строить. И пик репрессий, пришедшийся на 1937-1938 годы, был, по сути, кадровой революцией в среде партийно-государственной номенклатуры. На смену "ленинской гвардии" разрушителей пришла "сталинская гвардия" созидателей (тоже, правда, крови не чуравшихся).

Эффективный менеджер?

Новая элита воспитывалась кнутом и пряником. Кнут — угроза тюрьмы и расстрела, пряник — номенклатурные привилегии. Пахать приходилось днём и ночью, причём ночью даже больше, поскольку именно в это время трудился и сам вождь, отправлявшийся отдыхать только под утро. С тех пор обязательной принадлежностью номенклатурных кабинетов стал диван, на котором можно было покемарить на случай, если вождь вдруг позвонит по какому-либо вопросу.
А вопросы он всегда задавал компетентные, поскольку сначала тщательно изучал суть проблемы. Память у Сталина была хорошая, прочитав справку о состоянии дел, допустим, в наркомате тяжёлого машиностроения, он при личной или телефонной беседе с главой ведомства демонстрировал не только глубокое знание предмета, но и щеголял знанием конкретных цифр. У собеседника создавалось впечатление, что гениальный вождь всё знает и постоянно отслеживает происходящее в этом ведомстве.
Конечно, всё обо всех, да ещё и в деталях Сталин знать не мог. Зато приучил подчинённых оперативно давать ему нужную информацию. Максимум сведений усваивался им применительно к той сфере, которая являлась в данный момент приоритетной, — строительство ГЭС, оборона Москвы от немцев, производство танков или освоение нефтяных месторождений. Как только дело налаживалось, внимание вождя переключалось на другие участки, а цифры, знанием которых он всех удивлял, из памяти выбрасывались.
Разумеется, Сталин был живым человеком и допускал ошибки, цена которых была очень высока, поскольку все замыкалось на его личности. Самый вопиющий пример — неправильная оценка перспектив германского нападения. В состоянии цейтнота он мог наломать дров, что часто и происходило в 1941-1942 годах. Надо отдать ему должное: на своих кровавых ошибках Сталин учился, предоставляя больше свободы починённым, начиная прислушиваться к их мнению.

"Отец номенклатуры"

Он никогда не забывал о тезисе "кадры решают всё", который провозгласил 4 мая 1935 года на встрече с выпускниками военных академий.
Как "кадровик" он придерживался определённых принципов. При нем редкий из чиновников сидел на должности больше трёх лет: Сталин считал, что в течение первого года руководитель осваивает работу, в течение второго — трудится в полную силу, а на третий год начинает обрастать коррупционными связями. Поэтому по истечении трёх лет чиновник перемещался вверх или вниз, сдвигался по горизонтали.
Исключения касались только высшего слоя номенклатуры, представители которого имели столько, что коррумпировать их было нечем. В этот высший круг входили представители разных поколений, разных национальностей, разных социальных слоёв и разного жизненного опыта, что препятствовало формированию потенциально опасных для вождя группировок.
Молотов, Калинин, Ворошилов выдвинулись ещё при Ленине. Берия, Маленков, Каганович, Хрущёв представляли среднее поколение. Устинов, Байбаков, Николай Кузнецов стали наркомами, когда им было немногим за 30.
Война подтвердила жизнеспособность и хватку сталинской "команды", одновременно пробудив у самых видных её представителей амбиции, что Сталина очень встревожило. Сначала он стравливал "москвичей" с "ленинградцами", но, когда "москвичи" победили, задумал новую кадровую революцию.
Контуры её были обозначены на XIX съезде. Центр власти перемещался из партийных в государственные органы, а Политбюро преобразовалось в Президиум ЦК и увеличивалось в численности за счёт молодых кадров с 9 до 26 человек. Чем мог закончиться этот последний номенклатурный поход Сталина, судить трудно…
1 марта 1953 года Берия, Маленков и Хрущёв запретили охраннику, обнаружившему Сталина лежащим на полу Ближней дачи, вызвать медиков. Врачи прибыли только на следующее утро — через сутки после постигнувшего вождя удара.
5 марта Сталин умер.

Автор: Дмитрий Митюрин