Бабуль,с Праздником!

Стол повернули к свету. Я лежал 
Вниз головой, как мясо на весах, 
Душа моя на нитке колотилась, 
И видел я себя со стороны: 
Я без довесков был уравновешен 
Базарной жирной гирей. 
                                 Это 
     было 
Посередине снежного щита, 
Щербатого по западному краю, 
В кругу незамерзающих болот, 
Деревьев с перебитыми ногами 
И железнодорожных полустанков 
С расколотыми черепами, чёрных 
От снежных шапок, то двойных, а то 
Тройных. 

            В тот день остановилось 
     время, 
Не шли часы, и души поездов 
По насыпям не пролетали больше 
Без фонарей, на серых ластах пара, 
И ни вороньих свадеб, ни метелей, 
Ни оттепелей не было в том лимбе, 
Где я лежал в позоре, в наготе, 
В крови своей, вне поля тяготенья 
Грядущего. 
 

Но сдвинулся и на оси пошёл 
По кругу щит слепительного снега, 
И низко у меня над головой 
Семёрка самолетов развернулась, 
И марля, как древесная кора, 
На теле затвердела, и бежала 
Чужая кровь из колбы в жилы мне, 
И я дышал как рыба на песке, 
Глотая твёрдый, слюдяной, земной, 
Холодный и благословенный воздух. 
  
Мне губы обметало, и ещё 
Меня поили с ложки, и ещё 
Не мог я вспомнить, как меня зовут, 
Но ожил у меня на языке 
Словарь царя Давида. 
                               А потом 
И снег сошёл, и ранняя весна 
На цыпочки привстала и деревья 
Окутала своим платком зелёным.