Подземная чудь

Повсеместно на всей территории Российского Севера — от Кольского полуострова до Чукотки и Камчатки, у этносов с разными культурами и языками распространен один и тот же легендарный сюжет о народе, который в очень далекие времена ушел под землю. Русские, которым еще до освоения Урала и Сибири также было хорошо известно упомянутое предание, назвали странных насельников недр «чудь подземная». У Николая Рериха есть даже картина на данную тему. Питерский журналист Вячеслав Мещеряков совсем недавно записал историю, рассказанную ненецкими оленеводами. Оказывается, многие из них наблюдали таинственное явление, совершенно невероятное с точки зрения обыденных представлений: земля в тундре вдруг расходится, образуя огромную яму. Приближаться к ней опасно — края осыпаются. Однако если набраться храбрости и заглянуть внутрь, то дна все равно не увидать: оно находится очень глубоко, окутано белым дымом и пышет жаром. Ночью над ямой можно увидеть столб света, иногда купол, светящийся красным огнем. А в отблесках этого небесного зарева мелькают тени летающих существ — то подземные жители на время покидают глубины земли и устремляются в небо.

«Подземная чудь» — собирательное название для древних неведомых народов, некогда живших на поверхности земли, но из-за неблагоприятных обстоятельств вынужденных переселиться под землю или даже под воду. Русские поморы, издревле промышлявшие на самой крупной островной территории России — Новой Земле, по-северному Матке (откуда и поэтическое название пролива — Маточкин Шар) — рисовали самые невероятные картины новоземельских ледяных городов, церквей и замков.

Детализация темы обнаруживается в преданиях российских саамов — древнейшей коренной народности Европейского Севера. О лопарской легенде поведал Василий Иванович Немирович-Данченко (1845–1936) — некогда весьма популярный и плодовитый писатель. Он еще в конце XIX века пешком исходил чуть ли не всю Русскую Лапландию, написал об увиденном несколько проникновенных книг, одну даже детскую, «для народа и школ», с трогательным названием «Лопь белоглазая». По саамской версии, древний народ, что раньше обитал на Севере, погрузился на дно океана и там продолжает жизнь. Под водою, как и наверху: те же горы, леса, бродят звери, летают птицы. «Чудь подземная» (точнее было бы сказать «подводная») пасет под водой не только оленей, но и моржей, тюленей, разводит вместо коров дельфинов, отбиваясь от нападения акул с помощью огромных железных луков и каменных стрел{83}. Своеобразная полярная версия легенды о Невидимом граде Китеже, с той лишь разницей, что речь идет о целом народе, погрузившемся вместе со своими городами в пучину Ледовитого океана и продолжающем там прежнюю жизнь. Несомненная память о гиперборейских временах!

Аналогичную легенду записал в 1927 году на Урале Николай Евгеньевич Ончуков (1872–1942) (здесь «подземная чудь» названа другим, не менее распространенным именем — «дивьи люди»{84}):

«Дивьи люди живут в Уральских горах, выходы в мир имеют через пещеры. В заводе Каслях, по Луньевской железнодорожной ветке, они выходят из гор и ходят между людьми, но люди их не видят. Культура у них величайшая (Выделено мной. — В.Д.), и свет у них в горах не хуже солнца. Дивьи люди небольшого роста, очень красивы и с приятным голосом, но слышать их могут только избранные. Они предвещают людям разные события. Рассказывают, что в селах Белослудском, Зайковском и Строгановке в полночь слышится звон; слышали его только люди хорошей жизни, с чистой совестью…»{85}

Таинственные обитатели подземно-подводного царства постоянно дают о себе знать: в определенных (как правило — экстремальных) ситуациях они выходят на контакт с людьми. Уже упоминавшийся выше К. Д. Носилов — известный в прошлом писатель и исследователь Севера, основавший в начале века первую на Новой Земле колонию и сам проживший в ней безвыездно три года, записал от стариков ненцев несколько рассказов о встречах с загадочным Белым Стариком. Высокий, молчаливый, с длинной бородой и белый как снег, он всегда неожиданно представал перед людьми в минуты смертельной опасности и спасал терпящих бедствие, а заблудившимся в полярной вьюге и мгле знаками показывал дорогу к дому. Исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Постоянные встречи с ним и счастливые избавления от гибели зафиксированы и на Новой Земле, и на полуострове Ямал на берегу Карского моря, и в низовьях Оби, и на Полярном Урале. Ненцы, принявшие христианство, считали высокого старика святителем Николаем{86}. Однако молчаливый спаситель может быть кем угодно, тем более что легенды о нем уходят в глубь языческих времен. Главный же вопрос: откуда он появляется среди белого безмолвия или в суровую полярную ночь? И мысленный взор невольно обращается к Подземному царству. Но о нем ниже…

Представление о нем имеет древнейшие корни. И не только сказочные или мифологические. Сведения на сей счет сохранились, к примеру, в русских летописях, где они излагаются как сами собой разумеющиеся факты. Так, в Начальной летописи под годом 1096 м (6604) Нестор воспроизводит свою беседу, надо полагать, с приезжим новгородцем:

«Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята Рогович новгородец, говоря так: “Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же — это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: «Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север»”».{87}

В дальнейшем эти сведения стали перекликаться и с легендами о другом, уже упоминавшемся выше таинственном городе Русского Севера — «Мангазее златокипящей» к востоку от Обской и Тазовской губы. В. Н. Немирович-Данченко излагает легенду о «подземной чуди» несколько иначе:

«Чудь “ушла в камень”, в нем хоронится. По вечерам <…> она внутри гор разговаривает. Перекликается тоже. Из пахты (скала. — В.Д.) в пахту. <…> По ночам пески поют, а есть даже такие, когда чудь выходит из камня, да по своей воле-волюшке и тешит свой урос (норов. — В.Д.) вьюгами да метелями. <…> Против такой чуди есть заклятие — стать лицом к Северу и повторить до 12 раз: “Во имя отца, сына и святаго духа, чудь некрещеная, схоронись в камень, размечись по понизью не от меня грешного, а от креста Христова. Не я крещу — Господь крестит, не я гоню — Господь гонит. Молитвенники соловецкие Зосима и Савватий — наши заступники, а Трифон Печенгский — предстоятель и заступник наш, а Варлаам Кертский — надежда во веки веков. Аминь!”».{88}

В беллетризированной форме о том же самом рассказывает и Александр Васильевич Барченко (1981–1938) — талантливый писатель, оригинальный мыслитель, пытливый исследователь. Он, как известно, не просто верил в правдивость древних легенд, но и пытался отыскать реальные следы мифологизированных событий в районе Русского Севера. Именно здесь и развертывается действие его романа «Доктор Черный». Собственно действие, если быть точным, развертывается по всему миру — и в Индии, и в Тибете, но завершается в глубоких и наполненных неразгаданными тайнами подземельях Русского Севера. Приключениям в многокилометровых северных пещерах, когда едва не погибает одна из героинь романа, предшествует ее разговор со стариком плотником:

«Далеко, на том берегу, вспыхнул огонь. Окунулся, исчез, замигал снова, и было похоже, будто в глубине озера, блеснув чешуей, поползла змейка. Тучи, подмазанные краской заката, падали в воду. И навстречу, со дна поднимались такие же тучи, и нельзя было разглядеть, где зажегся, мигает огонь. Обнажая небо, тучи уходили друг в друга, и не было туч, не было озера. Синие шапки сосен под обрывом, опрокинутый берег и жуткий маленький огненный глаз — всё висело в мутной лиловой мгле и вместе с нею дрожало и колыхалось под глухими ударами колокола. А огонек всё мигал. Притухал временами, передвигался. И особенно жутко почему-то становилось на душе, когда, шевеля тонким лучом, будто подтягивался к веранде, будто делался ближе…

— <…> Что это за огонь мигает, Илья? Где это? Это рыбаки?

Старик повернулся к озеру, долго смотрел, даже рукою прикрылся, хотя давно погасла заря, пожевал неодобрительно губами.

— Никак нет, это не рыбаки. Это … в печорах.

— Где? — переспросила хозяйка.

— Так точно. В печорах. Там рыбаков не бывает. Каменья там, скалы, гранит. Глухое место… Это в печорах.

Хозяйка спросила с неудовольствием:

— Там пещеры?

— Так точно, печоры. К самой воде подходят, а потом в землю, в скалу, на Фильянскую сторону. Говорят, на большие тыщи верст под землей эти печоры самые, очень глухое место, прямо, можно сказать, темное.

— А огонь там откуда?

Старый плотник пожевал губами еще неодобрительнее. Покосился в сторону огонька, покрестился на звуки благовеста. Отозвался нехотя:

— Так то…Нечистота.

— Что такое? — хозяйку, видимо, не на шутку заинтересовал жуткий огонек. — Что ты говоришь, Илья? Какая нечистота?

— Обнакновенно какая… — Плотник решился, махнул на огонь шапкой, заговорил скороговоркой. — Вы, сударыня, себе этим не беспокойте, оставьте безо внимания. Не к добру это, не к ночи будет сказано — просто можно сказать, к несчастью. Тут, в этих местах, в старое время чудь жила. Очень обнакновенно, не извольте смеяться… Жила, стало быть, чудь, а потом чухны этой стороной завладели, так точно. Вот она, стало быть, и ушла под землю…Чудь эта самая. Живет себе никому невидимо. Ну а как, стало быть, перед бядой, перед несчастьем каким, сейчас она повылазит. Огонь жжет, аукает, людей пужает… прямо, можно сказать невежество. А изымать ее человеку никак невозможно. Подойдешь, а она в землю уходит».{89}

Надо полагать, Барченко знал, что описывал. И именно это искал! Нашел ли? Научно-поисковая экспедиция «Гиперборея», через 75 лет следуя по маршруту Барченко, обнаружила взорванный лаз под землю. Кто его взорвал? Когда? И почему? В 2001 году, прибыв на то же место с геофизическими приборами, участники экспедиции обнаружили на радиолокационных профилях, на глубине, начиная с 9метровой отметки, обширную (не менее 70 х 30 метров) полость, частично засыпанную, частично заполненную водой, а также нечто, напоминающее тоннель, проложенный подо дном озера.

В мифологизированном сознании русского народа «подземная чудь» необязательно локализовывалась на Севере. На Алтае среди староверов ходили столь же колоритные и подробные рассказы о подземных хранителях «ключей от счастья». Впрочем, старообрядцы пришли на Алтай после церковного раскола и гонений не ранее конца XVII века. А давно известные легенды просто спроецировали на «местные условия». Память о Золотом веке во все времена была неискоренимой.

Сказания о Подземном царстве и его обитателях — излюбленный фольклорный сюжет разных народов мира. У манси оно располагается в районе Ледовитого океана. Его властитель — бог Куль-отыр (один из сотворцов Вселенной) — живет здесь в золотом дворце (мифологема Золотого века) в окружении свиты из подземных карликов. У других народов России и Российского Севера подземные жители известны под разными именами. Наиболее известны рассказы ненцев о сиртя (другие варианты произнесения — сииртя, сихиртя, сирте). Об этих таинственных подземных жителях иностранные мореплаватели, искавшие северный проход в Индию и Китай, сообщали в своих путевых заметках и вахтенных журналах начиная с XVI века. Можно назвать англичанина Бэрроу (1556), голландца ван Линсхоттена (1594–1595), француза де Ламартиньера (1671). Сподвижник Ломоносова русский академик Иван Иванович Лепёхин (1740–1802) сообщает в своих подробных дневниковых записях об подземных убежищах «наподобие пещер, с отверстиями, подобными дверям». Другой русский ученый — Александр Шренк, — двигаясь вдоль побережья Ледовитого океана в 1837 году, обследовал одну из таких пещер и оставил ее описание в книге «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундру самоедов к северным Уральским горам» (1855):

«В прежние времена (когда страна эта еле-еле была известна) она была обитаема совершенно другим племенем, нежели которые заселяют ее теперь. Племя это, равно и многие другие, говорящие не русским языком, известно у русских под общим названием чуди, то есть чужого народа. Самоеды называют их “сирте” и с уверенностью говорят, что они жили в этой стране до них, но что потом они ушли будто под землю. Так, один самоед малоземельской тундры рассказал мне, что в настоящее время сирты живут под землею, потому что они не могут видеть солнечного света. Хотя они и говорят своим собственным языком, однако ж они понимают и по-самоедски. “Однажды, — продолжал рассказчик, — один ненец (т. е. самоед), копая яму на каком-то холме, вдруг увидел пещеру, в которой жили сирты. Один из них сказал ему: оставь нас в покое, мы сторонимся солнечного света, который озаряет вашу страну, и любим мрак, господствующий в нашем подземелье; впрочем, вот дорога, которая ведет к богатым соплеменникам нашим, если ты ищешь богатств, а мы сами бедны. Самоед побоялся следовать по указанному ему мрачному пути, а потому скорее закрыл вырытую им пещеру. Но известно, — продолжал он, — что сирты большею частью богачи: у них чрезвычайно много серебра и меди, железа, олова и свинца. Да и как им не иметь всего этого, когда они живут под землею, откуда, как говорят, все эти предметы добываются”».{90}

Аналогичные рассказы бытуют и по сей день. Нередки и очевидцы. Вот как описывает увиденного сиртя молодой ненецкий охотник из низовий Енисея: «Это такой белый, как известь, человек. Как тень ходит. Вроде на солнце смотреть не может, только на темноту. Кто сиртя увидит, счастливым будет». Хотя сведения о подземном народе считаются сакральными и ненцы неохотно делятся ими даже с учеными{91}, все же в тундре выявлены и засняты небольшие сопки курганного типа, считающиеся местами прохода под землю, где и по сей день обитают сиртя (однако исследования этих объектов с помощью георадаров или других приборов не проводились). Более того, записаны и опубликованы ненецкие лирические песни, где рассказывается о любви земной женщины к подземномусиртя, от коего на свет появились дети.

Современные археологи и историки счатают, что в приведенных легендах имеется рациональное зерно. В настоящее время среди большинства ученых (П. В. Боярский, А. В. Головнев, Л. В. Хомич и др.) окончательно возобладало мнение, что те, кого ранее поименовали собирательным именем сиртя, на самом деле представляли собой древнейших аборигенов Евразии, которые в начале новой эры были вытеснены новыми пришлыми этносами, прапредками современных северных народов (ненцев, эвенков, нганасан, долган и прочих). Данный вывод ныне включен даже в учебники{92}. Тем не менее никто до сих пор не смог вразумительно объяснить, кто такие сиртя на самом деле и куда именно они исчезли.

http://www.libma.ru/istorija/uralskaja_giperboreja/p3.php